Фаталист кто это википедия: Недопустимое название — Викисловарь

О жизни. Хорошо быть фаталистом или плохо?

Несколько дней идут дожди… А сегодня утром еще и воду отключили. Ребенок, почему-то спит непривычно долго…

Появилась пара свободных минут, чтоб подумать о жизни. В который раз поймала себя на мысли, что все-таки я в большой степени фаталист. Это хорошо или плохо?

Дадим определение термину. Википедия говорит:
Фатали́зм или Фатáльность (от лат. fátalis — определённый судьбой) — вера в предопределённость бытия;мировоззрение, в основе которого убеждённость в неизбежности событий, которые уже запечатлены наперёд и лишь «проявляются» как изначально заложенные свойства данного пространства.

Да, я правда, так считаю, что от меня мало что зависит и все уже давно предопределено. Кто-то скажет, что нередко человек мучится в сомнениях, выбирая правильное решение в той или иной жизненной ситуации. Но и это я считаю запланированным судьбою событием, чтоб этот же человек извлек определенные уроки из душевных терзаний.

А как же творчество? Полет мысли? Свобода воли? Если хочется верить, что Вы можете что-то выдумать из ряда вон выходящее и будете сами нести за это ответственность — верьте. Ведь сила мысли творит чудеса. Но как по мне, то и это определено судьбою: кому стать великим художником или ученым, а кому дворы подметать всю жизнь, не взирая на все приложенные усилия.

Часто слово «фатализм» окрашивают в пессимистичные краски, а зря. Пусть события и предопределены, но это совсем не значит, что все будет плохо, хорошие, самые радостные события в нашей жизни так же входят в этот план действий.

Например, наша жизнь — это дорога из пункта А в пункт Б. Можно проехать этот путь, как недовольная старушка и ворчать на всех, считая минуты до конца поездки, но возможен же и другой вариант — взять в руки отличную книгу или поставить музыку, найти прекрасного собеседника и не заметить, как летит время.

Пусть я и фаталист, но зато очень позитивный, который ни о чем не жалеет, а просто радуется жизни, каждый раз удивляясь удивительным хитросплетениям судьбы.

Жак-фаталист и его хозяин

«Жак-фатали́ст и его́ хозя́ин» (фр. Jacques le fataliste et son maître) — роман Дени Дидро, написанный в период 1765—1780 гг. Первое французское издание вышло посмертно в 1796 году, однако до этого роман был известен в Германии благодаря частичному переводу Гёте, который появился в 1785 году и был ретранслирован на французский в 1793 году, так же как и полный немецкий перевод Милиуса^[de] 1792 года.

Сюжет

Основной темой романа являются отношения между камердинером Жаком и его хозяином, имя которого не называется. Хозяин вместе с камердинером отправляется в путешествие, о месте назначения которого автор говорит расплывчато, и чтобы развеять скуку долгого пути, заставляет Жака рассказывать истории своих любовных похождений. Истории Жака постоянно прерываются появлением других персонажей и разными комическими недоразумениями. Другие персонажи романа тоже рассказывают свои истории, которые, в свою очередь, постоянно прерываются различными событиями.

В книге также время от времени появляется «читатель», который по мере чтения книги периодически прерывает рассказчика своими вопросами, возражениями, требованиями дополнительных подробностей. Рассказываемые истории обычно проникнуты юмором и посвящены любви и сексу.

Основой философии Жака является убеждение, что всё происходящее в мире, добро или зло, записано «наверху» в большом свитке. который со временем понемногу разворачивается. Несмотря на это убеждение, Жак придаёт большое значение своим поступкам и не является пассивным наблюдателем. Критики, такие как Роберт Лой (J. Robert Loy), характеризовали философию Жака не как фатализм, а как детерминизм

[1].

Книга полна противоречивых персонажей и других проявлений дуализма. Одна из историй рассказывает о двух военных, которые настолько похожи друг на друга, что из-за этого постоянно дерутся на дуэлях и ранят друг друга, хотя и являются лучшими друзьями. Другая история рассказывает об отце Хадсоне, интеллектуале и реформаторе церкви, и одновременно самом развратном персонаже книги. Даже Жак и его хозяин выходят за пределы уготованных им ролей, Жак нагло доказывает, что хозяин не сможет без него прожить, а значит Жак является хозяином, а хозяин — слугой.

История любви Жака заимствована из романа Лоренса Стерна «Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена», из чего Дидро не делает секрета. В течение всего произведения рассказчик постоянно насмехается над сентиментальными романами и рассказывает, как более реалистично развивались бы события в жизни. В других местах он устаёт от повествования и предоставляет читателю самому додумать некоторые детали.

Литературная значимость и критика

Критика восприняла роман неоднозначно. Французские критики конца XVIII и начала XIX века отзывались о нём неодобрительно, считая его подражанием Рабле и Лоренсу Стерну и отмечая его пошлость. Большое впечатление книга произвела на немецких романтиков, которые смогли ознакомиться с ней гораздо раньше французов. Шиллер относился к роману с большим уважением и рекомендовал его Гёте, который тоже его любил.

Фридрих Шлегель благожелательно отзывается о романе в своих критических статьях, считая его идеалом остроумия. Стендаль, отмечая недостатки романа, тем не менее, считал его превосходным и образцовым произведением. Критики XX века, такие, как Лео Спитцер^[en] и Роберт Лой, были склонны рассматривать роман как ключевое произведение в традиции Сервантеса и Рабле, фокусируясь более на его огромном разнообразии, чем на решении философских проблем.

Роман входит во Всемирную библиотеку

(список наиболее значимых произведений мировой литературы Норвежского книжного клуба).

Примечания

1. ↑ Loy, J. Robert (1950). Diderot’s Determined Fatalist. New York: King’s Crown Press.

Ссылки

Владимир Долинский: фото, биография, фильмография, новости

Владимир Долинский — российский актер театра и кино, телеведущий.

Биография Владимира Долинского

Владимир Долинский родился весной 1944 года в Москве. Его мать, Зинаида Ивановна, работала в Управлении по охране авторских прав, а отец, Абрам Юрьевич, служил главным инженером в Литфонде.

По окончании училища имени Щукина в 1966 году Долинский поступил в труппу Московского театра сатиры. Через год он принял участие в съемках телевизионного проекта «Кабачок “13 стульев”». Этого не одобрил руководитель театра, и Долинский сменил работу: перешел в Московский театр миниатюр. С 1977 года он играл на сцене Театра им. Ленинского комсомола.

В 1973 году Владимир Долинский был осужден за незаконные валютные операции.

«Мне было так больно, мама, что хуже уже не бывает. Впервые твой сын показушник подумал: а как умирают? Впервые подумал серьезно, что есть это средство от боли, что вырваться можно просто от памяти и из неволи», — писал Долинский, находясь в заключении.

Он провел в Лефортовской тюрьме год и семнадцать суток. За это время дважды пытался покончить с собой. Ему определили пятилетний срок лишения свободы. В 1977 году Долинского досрочно освободили благодаря ходатайству труппы Московского театра сатиры.

«Лагерь меня научил двум вещам: ждать и догонять. Эти пересыльные камеры, отстойники, ожидание допроса, срок, который так долго тянется, зона… Свобода — это ощущение счастья. Счастье просто проснуться в светлой комнате, а не в зарешеченной, и не по побудке или под жуткий марш «Прощание славянки», а дома, когда рядом тихо на носочках ходит мама, когда пахнет кофе и в холодильнике всегда есть кусочек колбасы».

В 1986 году Долинский стал актером театра «У Никитских ворот».

В 90-е годы он задумался об эмиграции. Но, когда выставил квартиру на продажу и собрался уезжать к двоюродному брату в Лос-Анджелес, получил предложение о работе от своего друга Юрия Глоцера. В течение трех лет Долинский занимал должность референта в крупной компании, а затем вернулся к искусству.

Творческий путь Владимира Долинского

В кино актер стал известен после выхода картин Марка Захарова «Обыкновенное чудо» и «Тот самый Мюнхгаузен» в конце 1970-х годов. В нулевых Долинский начал сниматься в многосерийных проектах. На его счету «Графиня де Монсоро», «Что сказал покойник», «Директория смерти», «След оборотня», «Фаталисты» и т.д.

В 2015 году актер исполнил одну из главных ролей в мини-сериале «Курортный роман». Спустя два года сыграл мясника Лейзера в многосерийной драме «Тевье».

Также Долинский вел телепрограммы «Я знаю все!», «Книжный магазин», «Лакомый кусочек», «Клуб ворчунов». В 2017 году он стал героем развлекательного шоу «Старперцы» на телеканале СТС. Программа является адаптацией международного шоу, участвуют в котором мужчины старше 70 лет. Вместе с Долинским над программой работали Леонид Якубович, Борис Грачевский и Александр Пашутин.

Личная жизнь Владимира Долинского

В возрасте сорока четырех лет он встретил свою пятую супругу — актрису Наталью Волкову. После рождения дочери Наталья оставила сцену.

Дочь, Полина Долинская, служит в Малом театре, снимается в кино.

«Моя мама в молодости сделала аборт, должна была родиться девочка. И мамина бабка сказала: «Зинка! Смотри, Бог тебя накажет! Никогда в роду у тебя не будет девок. Парни одни будут, намучаешься с ними!» И действительно, у мамы первый — мой старший брат. Потом я родился, хотя все были уверены, что будет девочка. Мне даже было придумано имя: Наташа. У брата родился сын Женька, а потом у меня в предыдущем браке родился мальчик. Он умер сразу после рождения. И когда у меня родилась Полька, мама сказала: «Все! Бабка меня простила. И Бог меня простил. И мой род. Дали девку!»

В апреле 2012 года в программе «Пусть говорят» актриса Алла Довлатова рассказала, что Владимир Долинский стрелял в продюсера Нину Литвинову и был осужден не только за незаконные валютные операции, но и за изнасилование. Поводом к программе стало заявление москвички Анны Аполлоновой о том, что 17 марта 2012 года Владимир Долинский стрелял в нее из травматического пистолета во время инцидента на дороге. Актер отрицал свою вину.

Фильмография Владимира Долинского

• Ампир V (2019), Энлиль

  Тайна печати дракона (2019), иностранный посол

  Зимняя вишня-4 (2018)

  Танцы на высоте (2017), Валерий Павлович
• Тайна Печати дракона: путешествие в Китай (2017)
• Моя любимая свекровь-2 (2017)
• Веселая ночка (2017)
• Тевье (2017)
• Костыль (2015)
• В тени моей тени (2015)
• Между нот, или Тантрическая симфония (ТВ, 2015)
• Курортный роман (мини-сериал, 2015)
• Не бойся, я с тобой! 1919 (2013)
• Путейцы 3 (сериал, 2013)
• Печать царя Соломона (2012)

• Аптекарь (сериал) (2012), Кротов
• Назад — к счастью, или Кто найдет Синюю птицу (ТВ) (2011), инспектор Гранден; старуха-соседка
• Жизнь и приключения Мишки Япончика (сериал) (2011), конферансье варьете Йоник Левандовский
• Охраняемые лица (сериал) (2011)
• Стерва для чемпиона (2010), Юрист
• Путейцы 2 (сериал) (2010)
• Лето Индиго (2010), инопланетянин
• Старики (мини-сериал) (2010)
• Классные мужики (сериал) (2010)
• На измене (2010)
• Москва, я люблю тебя! (2010)
• Участковая (сериал) (2009), Панкратов
• Такова жизнь (сериал) (2009)
• Вольф Мессинг: Видевший сквозь время (сериал) (2009), импресарио Цельмейстер
• Правосудие волков (2009), Лью Тауб
• Тени Фаберже (2008), Виктор
• Мины в фарватере (сериал) (2008), шоумен
• Голоса рыб (2008), декан
• Улыбка Бога, или Чисто одесская история (2008), отец Алена Ольшанского
• Не отрекаются любя… (сериал) (2008), премьер
• Мужчина для жизни (2008)
• Аферисты (ТВ) (2008)
• Путейцы (сериал) (2007)
• Кровавая Мэри (сериал) (2007)
• Тупой жирный заяц (2007), директор, Леонид Аронович
• Любовь на острие ножа (сериал) (2007), врач
• Ярик (ТВ) (2007)
• В ожидании чуда (2007), адвокат
• Слава богу, ты пришел! (сериал) (2006), гость
• Ситуация 202 (сериал) (2006)
• Испанский вояж Степаныча (ТВ) (2006), Адам Борисович Бабов
• Девочка с севера (сериал) (2006)
• Бедная крошка (2006), жабий президент
• Ангел-хранитель (сериал) (2006), Семен Фридрихович
• Будем на ты (ТВ) (2006)
• Парк советского периода (2006), главврач Анатолий Александрович
• А Вы ему кто? (ТВ) (2006)
• Убить Бэллу (2005)
• Последний бой майора Пугачева (ТВ) (2005), Браудэ
• Анна (2005)
• Стервы, или Странности любви (сериал) (2004)
• Пепел Феникса (сериал) (2004)
• Параллельно любви (сериал) (2004)
• Ловушка для полтергейста (2004), Лев Гаврилыч
• Холостяки (сериал) (2004), дядя Гриша
• Московская сага (сериал) (2004)
• Моя прекрасная няня (сериал) (2004 – . ..), Аркадий Ижевский
• Красная площадь (мини-сериал) (2004), Леонид Ильич Брежнев
• Чудеса в Решетове (2004), администратор цирка
• Удар Лотоса 3: Загадка Сфинкса (ТВ) (2003), Гарсон
• На углу, у Патриарших 3 (сериал) (2003), Леонид Захарович Знаменский / Шварц
• Next 3 (2003), Резников
• Дружная семейка (сериал) (2002), Семен Леопольдович/ Семён Львович
• Дронго (сериал) (2002), адвокат Гольдберг
• Упасть вверх (2002), банкир
• Фаталисты (сериал) (2001), генерал
• След оборотня (сериал) (2001), судмедэксперт Лев Фирман
• Ландыш серебристый (2000), Повар
• С новым счастьем!.. (сериал) (1999), импрессарио Таболицкого
• Директория смерти (сериал) (1999), Пётр Меднов (новелла Урия)
• Что сказал покойник (сериал) (1999), экстрасенс
• Судья в ловушке (ТВ) (1998), Файербол
• Графиня де Монсоро (сериал) (1997), Горанфло
• Бедная Саша (1997), главный инженер
• Агапэ (1996)
• Последний курьер (ТВ) (1996)
• Карьера Артуро Уи (1996), делец «Треста»
• Зимняя вишня 3 (ТВ) (1995)
• Полицейская академия 7: Миссия в Москве (1994)
• Игра на миллионы (1991), Генрих Эдуардович Менжиров
• Страсти по Владимиру (ТВ) (1990), чиновник Игорь Николаевич
• Зимняя вишня 2 (1990)
• Биндюжник и Король (1990), полицейский
• Этот фантастический мир. Выпуск 14 (ТВ) (1988), врач команды
• Покушение (ТВ) (1987)
• Сказка странствий (1982)
• Тот самый Мюнхгаузен (ТВ) (1979), пастор
• Д`Артаньян и три мушкетера (ТВ) (1979), судейский
• Обыкновенное чудо (ТВ) (1978), палач
• Звезда пленительного счастья (1975)
• Ералаш (сериал) (1974), директор школы
• В Москве, проездом… (1970), посетитель ресторана
• Кабачок «13 стульев» (сериал) (1969), пан Пепичек
• В тринадцатом часу ночи (ТВ) (1969), телеоператор

Биография Дени Дидро — РИА Новости, 05.10.2013

В 1743 году Дидро женился на Анне Антуанетте Шампьон, содержавшей вместе с матерью полотняную лавку. Первое время после женитьбы Дидро зарабатывал переводами. В 1743 1748 годах он перевел с английского «Историю Греции» Стениана, «Опыт о достоинстве и добродетели» Шефтсбери, «Медицинский словарь» Джеймса.

В 1747 году вместе со своим другом философом и математиком Жаном Лероном Д’Аламбером он получил приглашение стать во главе издания «Энциклопедия, или Толковый словарь наук, искусств и ремесел». Поначалу словарь рассматривался как перевод «Энциклопедии» Эфраима Чемберса (1728), но усилиями Дидро и Д’Аламбера превратился во всеобъемлющее обозрение современного состояния знаний во Франции. Дидро занимался историей философии и ремесел.

В 1772 году первое издание «Энциклопедии» было завершено. Работа заняла 25 лет. «Энциклопедия» составила 28 томов — 17 томов статей и 11 томов иллюстраций. Помимо Дидро, который написал около шести тысяч статей, к ее созданию были привлечены философы Жан Жак Руссо, Франсуа Мари Аруэ Вольтер, Шарль Луи Монтескье, Поль Анри Гольбах. Статьи по разделам писали скульптор Этьенн Морис Фальконе, архитектор Жак Франсуа Блондель, естествоиспытатели Луи Жан Мари Добантон и Николя Демаре, экономист Франсуа Кенэ и др.
В своих первых философских работах «Философские мысли» (1746) и «Аллеи, или прогулка скептика» (1747) Дидро придерживался деизма. В сочинении «Письмо о слепых в назидание зрячим» (1749) перешел на позиции атеизма и материализма. Телеологическому доказательству бытия Бога он противопоставляет эволюционистские воззрения на природу. В июле-октябре 1749 года за вольнодумные сочинения Дидро был арестован и заключен в Венсеннский замок.
Атеистический материализм получил дальнейшую разработку в его сочинениях «Мысли об истолковании природы» (1754), «Разговор Д’Аламбера и Дидро» (1769), «Философские принципы относительно материи и движения» (1770) и др.

Дидро — автор нескольких пьес и романов. В 1750 е годы им были опубликованы две пьесы — «Побочный сын или Испытания добродетели» (1757) и «Отец семейства» (1758). Отказавшись от поэтики классицизма, Дидро драматург стремился реализовать принципы новой («мещанской») драмы, изображающей конфликты между людьми третьего сословия в обыденной житейской обстановке.

Главные художественные произведения Дидро повесть «Монахиня» (1760), роман диалог «Племянник Рамо» (1762 1779), роман «Жак фаталист и его хозяин» (1773) — остались неизвестными его современникам и впервые были опубликованы после смерти автора. В них нашли выражение неприятие Дидро религии и церкви, а также приверженность гуманистическим идеалам.

В 1759 1781 годах как критик искусства Дидро писал ежегодные обзоры художественных выставок — «Салоны». Они были размещены в рукописной газете «Литературная корреспонденция» его друга литератора Фридриха Мельхиора Гримма, рассылавшейся по подписке просвещенным европейским монархам и владетельным князьям.

В 1765 году российская императрица Екатерина II приобрела библиотеку Дидро. Заплатив за библиотеку, Екатерина оставила книги в его пожизненное пользование и назначила философу ежегодное жалованье в качестве библиотекаря, выплатив деньги за 50 лет вперед.

С 1773 по 1774 год Дидро, по приглашению Екатерины II, совершил путешествие в Россию и жил в Петербурге. Он был избран иностранным почетным членом Петербургской академии наук (1773). По возвращении написал ряд сочинений, посвященных перспективам приобщения России к европейской цивилизации. Рукопись была доставлена в Петербург уже после смерти философа, и его скептические высказывания на «Наказ» Екатерины II вызвали ярость императрицы.

В последние годы Дидро продолжал заниматься литературными проектами. Он приготовил материал для своего друга историка Гийома Тома Франсуа Рейналя с резкой критикой колониальной политики Франции; опубликовал «Эссе о Сенеке», где пытался оправдать философа и государственного деятеля, в котором привычно видели воплощенное лицемерие.

31 июля 1784 года Дени Дидро скончался. Он был похоронен в церкви Святого Роха (Saint Roch), но во времена Французской революции 1789 года все захоронения в церкви были разорены, а тела перенесены в общую могилу.

У Дени Дидро и его жены Анны Антуанетты было трое детей, двое из которых умерли в раннем возрасте, осталась младшая дочь Мария Анжелика (1753 1824).

Материал подготовлен на основе информации открытых источников

Анализ главы «Фаталист» в романа «Герой нашего времени»

• Сочинения

/

• Литература

/

• Лермонтов

«Фаталист», последняя часть романа М. Лермонтова «Герой нашего времени», создана в 1838 году. Глава нередко читается как отдельное произведение. Сюжет довольно нестандартен и заставляет читателя поразмышлять на тему человеческой судьбы и фатума. Некоторые исследователи полагают, что действие этой части основаны на реальных событиях. Самая распространенная версия, что М. Лермонтов и его приятель А. Столыпин принимали непосредственное участие в случае с пистолетом. А биограф П. Висковатов рассказывает, что «подвиг» Печорина в доме пьяного казака – это реальный событие из жизни дяди писателя.

Основная тема главы «Фаталист» – размышления о жизни и смерти и присутствии фатума. Само наличие мотива фатума или рока можно обнаружить еще в произведениях античной литературы. Особенную силу приобрела эта идея в эпоху романтизма в XIX веке.

В целом, главу «Фаталист» делят на три части.

Первая – спор, в дальнейшем пари между сербом Вуличем и Печориным. Офицеры разговаривают о предрешенности судьбы. Вулич решает проверить, властен ли он над своей судьбой. Печорин же уверен, что лишь человек управляет своей жизнью. Серб стреляет из пистолета себе в голову. Произошедшая осечка доказывает его теорию о предопределенности жизнь человека. Однако Печорин открыто и прямолинейно говорит о печати смерти на лице противника.

Второй частью главы выступают раздумья Печорина о роке и своих поступках. Узнав о случайной смерти Вулича, он понимает, что был прав, предопределив ему конец.

В третьей части новеллы воспроизводится захват казака-убийцы. Печорин идет к его дому, а позже решает испытать собственную судьбу. Полагаясь на логичнский расчет и храбрость, Григорий надеется в одиночку захватить убийцу, тем более, что тот явно был нездоров и немного умственно помешен. Ворвавшись через окно, ему удается выполнить задуманное и остаться целым. Но и после этого герой отказывается верить в судьбу, а лишь приходит к выводу, что человек «принимает за убеждение обман чувств или промах рассудка!..» и «всегда идет смелее вперед, когда не знает, что его ожидает».

Таким образом, в этой небольшой реалистической новелле с трагическим сюжетом показаны глубокие рассуждения писателя о присутствии фатума и судьбы в жизни человека, а последние штрихи, добавленные к портрету главного героя в этой главе, делают все произведение не только первым психологическим, но и первым философским русским романом.

Другие темы: ← Герой нашего времени — История создания↑ ЛермонтовАнализ главы Максим Максимыч →

`

Краткий анализ

Год написания – 1838.
История создания – Исследователи полагают, что произведение было написано под впечатлением от реального события. Существует несколько версий происхождения сюжета. Большинство биографов и литературоведов считают, что писатель был очевидцем или участником происшествия с пистолетом.

Тема – В произведении можно выделить широкую и узкую тему: широкая – жизнь и смерть, узкая – фатум в жизни человека.

Композиция – Композиция произведения простая: последовательность сюжетных элементов в ней не нарушена, но отсутствует экспозиция, так как с главным героем мы уже знакомы. Важную роль для развития основных мотивов играют диалоги.

Жанр – Новелла.

Направление – Реализм.

История создания

Последняя часть романа М. Ю. Лермонтова была написана в 1838 г. Мнения исследователей об источнике сюжета расходятся. Наиболее распространенная версия следующая: М. Ю. Лермонтов вместе со своим приятелем А. А. Столыпиным был участником происшествия с пистолетом. Биограф П. А. Висковатов утверждал, что основой для эпизода, воспроизводящего «приключения» Печорина в доме пьяного казака, стал случай из жизни дяди Михаила Юрьевича П. А. Висковатова.

Некоторые ученые считают, что сюжет новеллы был заимствован из мемуаров Байрона. Британский писатель вспоминал, как его школьный друг решил испытать судьбу, подставив к виску пистолет.

Посмотрите, что еще у нас есть:

• для самых рациональных — Краткое содержание «Фаталист»
• для самых нетерпеливых — Очень краткое содержание «Фаталист»

Анализ 3

Место личности в обществе всегда волновали писателей и поэтов разных эпох. Множество произведений посвящено этой теме. Примеры поиска ответа на поставленный вопрос прослеживаются в творчестве М. Ю.Лермонтова. Роман «Герой нашего времени» не исключение.

Главный герой романа Печорин ищет смысл жизни, он постоянно испытывает судьбу и никак не может определиться со своим местом в обществе. Роман состоит из пяти частей, последняя из которых Фаталист подводит итог всего повествования. Все главы романа представляют собой отдельную сюжетную линию их можно рассматривать как самостоятельные произведения. Объединяют их всех главное действующее лицо.

К завершающей части романа Лермонтов последовательно приводит читателя предыдущими главами, в которых дается возможность понять характер и нравственный образ героя. Логическим завершением повествования стало философский-нравственные рассуждения Печорина о смысле жизни и оправданием его поступков. На первый взгляд умный человек, герой полностью полагается на судьбу. Он считает, что жизненный путь человека продиктован роком и изменить его нельзя.

Глава состоит классически из экспозиции, основной части и финала. Начинается она со спора между офицерами о закономерности судеб. Условно спор ставит перед автором задачу показать предопределен ли судьбой смертный час человека, ответственен ли герой за свои безрассудные поступки, играя со смертью. Вулич пытается доказать Григорию о реальном существовании фатума, на спор он выхватывает первый попавшийся пистолет и стреляет себе в голову. Пистолет дал осечку, что , по его мнению, ясно доказывает существование рока. Печорин же в выстреле увидел приближающуюся смерть Вулича, но тот выстрелил еще раз, тем самым показав напрасные предостережения героя.

Когда же Печорин узнает о гибели офицера от руки пьяного казака, он вновь подтверждает свое убеждение о существовании знаков судьбы, независимо от поведения человека и его поступков. Отличие главного героя от погибшего друга –это не без цельная его игра со смертью.

Основная часть главы «Фаталист» — проверка главным героем своей судьбы. Он , находясь на волоске от смерти, под прицельными выстрелами убийцы друга смог обезвредить преступника. Вот опять фортуна повернулась лицом в Григорию, который стал задумываться над тем стоит ли рисковать жизнью без причин и все ли зависит от судьбы.

Финальная часть романа- размышление героя о своей жизни, которая прошла без цели и разменивалась по пустякам. Печорин оказался лишним человеком для общества того времени , он это понимает, душа его пустота.

Интересен кольцевой прием , используемый М.Ю.Лермонтовым в идейно-сюжетной линии произведения. Роман заканчивается там же где начинался в крепости. Автор словно подчеркивает возможность повторного развития события.

Глава «Фаталист»- посвящение новому поколению. В ней Лермонтов показывает свое отношение к герою, мастерски выстраивая сюжет и поводя его к философской теории Печорина. Возможно неоднозначное отношение читателя к главному герою, но ясно одно Лермонтов — психолог души человеческой.

Другие сочинения: ← Анализ повести Максим Максимыч↑ ЛермонтовАнализ главы Тамань →

Тема

В главе «Фаталист» анализ стоит начать с разбора мотивов и идейного звучания.

Истоки мотива фатума (рока) находим еще в античной литературе. Позже его развивали многие труженики пера, интерпретируя согласно духу своей эпохи. Не остался в стороне и М. Ю. Лермонтов. В анализированном произведении тема рока в человеческой жизни развивается в контексте вечного вопроса жизни и смерти. Эти проблемы можно заметить и в других главах романа, однако именно в последней главе они наиболее выразительны.

Система образов «Фаталиста» неразветвленная: Печорин, поручик-серб Вулич, пьяный казак. Второстепенную роль играют образы трех офицеров и Максима Максимыча. В центре сюжета пари между Печориным и Вуличем. Оба героя служили тогда в казацкой станице. У офицеров сложилась традиция играть по вечерам в карты.

Один из таких вечеров стал последним для Вулича. Странный мужчина – именно таким его считали окружающие – решил проверить, может ли он властвовать над своей судьбой. Поспорить с ним решился только Печорин, считавший, что лишь человек управляет своей жизнью. Поручик взял пистолет, приставил ко лбу. Картежники замерли и с облегчением вздохнули только, когда случилась осечка. Вулич довел, что жизнь человека определена заранее.

Печорин заметил на лице поручика печать смерти и открыто сказал об этом. В этом вся суть Печорина, он прямолинеен и жесток, его правда всегда страшна своей неприкрытостью. Ночью поручика убил пьяный казак. Трагедия стала еще одним доказательством существования рока. После этого Печорин решил испытать свою судьбу. Он забрался к казаку-убийце в дом и смог захватить его. Казалось бы, вот и третье доказательство. Но даже после этого герой не захотел верить, что не он хозяин собственной жизни.

Прочитав произведение, нетрудно догадаться, что смысл названия главы связан с событиями, воспроизведенными в ней. Фаталист – не только Вулич. Можно предположить, что так, не без иронии, автор называет Печорина.

Основная мысль произведения: каждый человек сам вправе решать, верить ему в фатум или нет, но все же с судьбой лучше не играть.

Анализ главы «Фаталист» в романа «Герой нашего времени»

2. 2

(5)

Роман построен так, что сущность главного героя и идея раскрываются постепенно, каждая глава (повесть) дополняет впечатления от предыдущих, подсказывая ответы на вопросы, которые возникают у читателя, направляя работу его мысли. Поэтому можно предположить, что ответы на вопросы, которые остались у нас по прочтении главы «Княжна Мери», нужно искать дальше — в «Фаталисте».

И действительно: если прочесть эту главу внимательно, не как дополнительную остросюжетную новеллу, а как естественное продолжение, а точнее завершение и обобщение линии, связанной с образом главного героя, то откроются, наконец, истинные мотивы поведения и поступков Печорина, а главное — художественная идея всего романа.

Особенностью «Героя нашего времени» является тот факт, что все части произведения, за исключением главы «Максим Максимыч», остросюжетны и носят авантюрный характер. Глава «Фаталист» не исключение: в её основе — стремительно развивающиеся в течение одной ночи события: карточная игра — спор о предопределении, пари — выстрел Вулича — осечка — «случайная» смерть Вулича — героический поступок Печорина.

Всё это «перетягивает» внимание не только учеников, но и более внимательных и искушённых читателей. Ведь и Белинский сумел разглядеть в «Фаталисте» только вершину «айсберга», не попытавшись заглянуть в глубину: «Сам Печорин является тут действующим лицом, и едва ли ещё не более на первом плане, чем сам герой рассказа.

Свойство его участия в ходе повести, равно как и его отчаянная, фаталистическая смелость при взятии взбесившегося казака, если не прибавляет ничего нового к данным о его характере, то всё- таки добавляет уже известное нам и тем самым усугубляет единство мрачного и терзающего душу впечатления целого романа, который есть биография одной души».

Здесь в самом определении роли «Фаталиста» в осмыслении идеи произведения содержится явное противоречие: зачем писателю дополнительно усугублять и без того мрачное впечатление, произведённое на читателя событиями предыдущих глав и исповедью Печорина?

Лермонтов — мыслитель, в его авторский замысел вряд ли входила задача «ужаснуть» читателя изображением остpыx и кровопролитных сцен. Кроме того, Белинский всё-таки считает главным героем главы Вулича, — однако роман, по его же определению, — «биография одной души». И на наш взгляд, главным героем этой новеллы всё же остаётся Печорин, а в сюжетную канву вплетается очень важная концептуальная лермонтовская идея.

Как известно, расположение глав в романе не соответствует хронологии изображаемых событий. Оно не соответствует и последовательности создания произведения: глава «Фаталист» была написана раньше главы «Княжна Мэри».

Этот факт имеет принципиально важное значение в трактовке идеи романа: не «Фаталист» дополняет разоблачительную главу о Печорине, а, видимо, какие-то идеи «Фаталиста» должны были найти своё конкретное выражение в исповеди героя.

Изучая историю создания романа, обращаемся с учениками к комментарию: «Возможно, осенью 1837 г. были сделаны черновые наброски к «Тамани» и затем к «Фаталисту» — вероятно, ещё безотносительно к общему замыслу романа, который сложился несколько позже …

«Бэла», «Фаталист» и «Тамань» стали известны читателю до выхода в свет отдельного издания романа — по журнальной публикации в «Отечественных записках» (1839 г. ). И уже после выхода главы «Фаталист» роман «Герой нашего времени» вышел отдельной книгой.

Все эти размышления над композицией романа, историей его создания и ролью главы «Фаталист» в раскрытии авторского замысла привели меня к методической идее: начать изучение романа с главы «Фаталист» (при условии, что роман прочитан учащимися предварительно полностью).

Наша задача-выявить авторскую позицию в отношении к герою, а затем спроецировать её на предыдущие главы, чтобы понять логику развития характера.

Ученики, которые только что закончили читать про изведение, с интересом обсуждают и пересказывают сюжет главы. Странное пари, загадочное поведение его участников, неожиданный поворот событий, храбрость Печорина — всё это возбуждает детское любопытство. Но сюжет в гениальном художественном произведении, — напоминаю я им, — не самоцель: здесь за увлекательными событиями скрывается что-то очень важное для автора, и он хочет, чтобы читатель это понял.

Как вы думаете, в каком моменте повествования автор высказывает эту проблему, предлагаемую для обсуждения читателю?

В процессе поиска ответа на этот вопрос мы приходим к мысли о том, что это момент спора: здесь обозначается тема судьбы и фатализма. Один из участников спора (Вулич) — фаталист: он верит в предопределение.

Кто такой Вулич? Есть какие- то детали в его характеристике, портрете, которые определяют его сущность, характер его убеждений? — Да, во внешности и характеристике Вулича есть два очень важных момента: во-первых, он наделён выраженной «восточной» внешностью; во-вторых, он игрок. — О чём могут сказать эти признаки?

Обе эти детали подчёркивают фаталистические убеждения Вулича. «Фатализм — черта культуры Востока … ». И не случайно спор о фатализме и свободном сознании заходит именно во время карточной игры: «Азартные игры фараон, банк или штосс — это игры с упрощёнными правилами, и они ставят выигрыш полностью в зависимость от случая.

Это позволяло связывать вопросы выигрыша или проигрыша с «фортуной» — философией успеха и шире видеть в нём как бы модель мира, в котором господствует случай».

Противником Вулича в данном споре является Печорин. «Утверждаю, что нет предопределения», — заявляет он. Что означают эти слова?

Это глубокое убеждение, что человек сам распоряжается своей судьбой, что нет над ним высшей силы, управляющей его жизнью, всё решает воля и разум. Но отрицание Божественного провидения приводит к признанию собственного я «в качестве единственного мерила всех ценностей, единственного бога, которому стоит служить и который становится тем самым по ту сторону добра и зла».

— Почему Лермонтов сталкивает эти две мировоззренческие позиции? (Этот спор помогает выявить убеждения Печорина, понять глубинные основы его характера, индивидуальности.)

— Что же выбирает Печорин? Насколько определён и осмыслен его выбор? Что становится тем мировоззренческим принципом, которым оправдываются и объясняются все его поступки, отношения с обществом?

Печорин отрицает предопределение — тем самым он утверждает право свободной воли, свободного сознания: «Двадцать раз жизнь свою, честь поставлю на карту. Но свободы моей не продам. Отчего я так дорожу ею? что мне в ней?»

Печорин задаёт себе вопрос, ответ на который содержится именно в его образе мыслей, в основах его мировидения. Чтобы понять их суть, следует обратить внимание на один важный эпизод «Фаталиста», который читателем, увлёкшимся сюжетом, воспринимается как поэтический, но незначительный фрагмент, своего рода переходный от одного сюжетного момента к другому, как «общее место» или лирическое отступление.

На самом деле этот фрагмент — ключ к пониманию мировоззрения Печорина, а вместе с ним — осмыслению проблематики произведения.

Речь идёт о том моменте, когда Печорин возвращается домой пустынными переулками после состоявшегося спора с Вуличем. «Раздумья Печорина спокойны, ироничны; уверенный, отчетливый ход мыслей выдаёт их привычность, выношенность».

Читаем этот фрагмент и убеждаемся в том, что для Печорина мысли о коренных вопросах мироздания не являются неожиданными, случайными, они не возникли под воздействием ситуации, а составляют его философию: «месяц, полный и красный, как зарево пожара, начинал показываться из-за зубчатого горизонта домов; звёзды спокойно сияли на тёмно-голубом своде, и мне стало смешно, когда я вспомнил, что были некогда люди премудрые, думавшие, что светила небесные принимают участие в наших ничтожных спорах за клочок земли или за какие-нибудь вымышленные права! И что ж? эти лампады, зажжённые, по их мнению, только для того, чтоб освещать их битвы и торжества, горят с прежним блеском, а их страсти и надежды давно угасли вместе с ними, как огонёк, зажжённый на краю леса беспечным путником»

Откуда у Печорина это ироничное отношение к «людям премудрым», верящим в Божественное покровительство и предопределение судьбы?

(Оно сложилось оттого, что сам Печорин в подобные вещи уже давно не верит: «Я люблю сомневаться во всём: это расположение ума не мешает решительности характера — напротив, что до меня касается, то я всегда смелее иду вперёд, когда не знаю, что меня ожидает … »)

Итак, Печорин отвергает веру в Божественное предопределение. Что же из этого следует, как это влияет на его жизненные установки? Привычка ни во что не верить, а самому находить ответы на вопросы о смысле человеческого бытия формирует в Печорине разум и волю.

Единственным критерием в определении нравственных основ для Печорина становится собственное наслаждение: удовлетворение своих прихотей, своей гордыни, достижение своих собственных целей.

Решительность характера, как видим, для героя наиболее важное качество, которое он взращивает и лелеет в себе. Во всех своих действиях, поступках, мыслях он следует принципу: действовать решительно, наверняка, добиваться желаемого любой ценой и любыми средствами — и этой ценой и средствами становятся любящие его и сочувствующие ему люди.

Свобода воли диктует Печорину индивидуалистические жизненные установки: он никогда ничем не жертвует, тем, кого любит, наоборот, он от них требует жертв. Печорин не ограничивается размышлениями о загадках мироздания: он действует в соответствии со своими принципами и убеждениями. Он постоянно вступает в противоборство с обстоятельствами, с судьбой, считая, что истинное наслаждение «встречает душа во всякой борьбе с людьми или с судьбой … »

На этом моменте мы останавливаем разговор о главе «Фаталист», предполагая вернуться к ней после разбора предыдущих глав исходя из тех выводов, которые были сделаны в ходе предварительного выявления идейно-художественной основы последней главы романа: поступки героя, происходящие с ним события определены нравственным выбором, который заложен в мировоззренческой позиции Печорина — отрицании провидения и утверждении принципа свободной воли и свободного сознания.

Здесь полезно обратиться к библейским заповедям, которые и есть тот нравственный закон, который дан человеку как основной завет веры и Божественной воли.

Оказывается, что, следуя своим эгоистическим побуждениям, исповедуя индивидуализм как собственный нравственный закон, Печорин нарушает важнейшие заповеди: — «Не сотвори себе кумира» — Печорин создаёт кумира для себя из своего я; — «Не убивай» — Печорин убивает уже фактически обезоруженного и поверженного врага — Грушницкого; да и враг ли он Печорину на самом деле? Ведь вся дуэльная история спровоцирована самим Печориным с самого начала: ведь не мог же он, дворянин и офицер, светский человек, не знать, что подобные истории, где задета честь и достоинство, обычно кончаются поединком!

— «Не кради» — Печорин, конечно же, не вор и не разбойник: но по его просьбе и с его помощью Азамат «крадёт» для него свою сестру Бэлу и для себя — коня у Казбича, за что девушка поплатилась жизнью.

— «Не прелюбодействуй» — женщины, слабые и беззащитные перед волевым характером Печорина, оказываются в ловушке из расставленных им «сетей»; гордая и прекрасная Бэла, трогательная и наивная, романтическая княжна Мери, преданная Вера искренне любят его, принося в жертву своё счастье, мнение общества, близких, даже родину. Что получают они взамен? – страдание и разочарование.

Все, с кем сталкивает жизнь Печорина, становятся жертвами его эгоистической натуры. Но Печорин не кровожадный злодей: он сам глубоко страдает, осознавая, что становится причиной несчастья других. Он (и мы вместе с ним) ищет причины этого страдания и внутренней борьбы, которая происходит в его душе.

Ведь он способен на искренние порывы, проявление сильных, преданных чувств: он чувствует себя виноватым в смерти Бэлы, сожалеет о своём непрошеном вторжении в жизнь «честных контрабандистов», бешено гонится за уехавшей Верой, загоняет при этом коня и плачет искренне и долго о своей потере, при последнем свидании с княжной Мери готов упасть к её ногам, покорённый её беззащитностью и слабостью.

Его дневник наполнен горестными признаниями самому себе: «Я иногда себя презираю … не оттого ли я презираю и других?.. Я стал не способен к благородным порывам; я боюсь показаться смешным самому себе». Почему же Печорин страдает? Он добивается желаемого. Сам ставит перед собой цели и получает всегда то, к чему стремится. Его свободное сознание и воля ведут его по жизни, определяя поступки и события в ней.

В чём же причина печоринской тоски, разочарования?

Печорин, как и все те, кого он приносит в жертву своему индивидуализму, является рабом своей воли.

«Сам Я больше не способен безумствовать под влиянием страсти; честолюбие у меня подавлено обстоятельствами, но оно проявилось в другом виде, ибо честолюбие есть не что иное, как жажда власти, а первое моё удовольствие — подчинять моей воле всё, что меня окружает, возбуждать к себе чувство любви, преданности и страха — не есть ли первый признак и величайшее торжество власти?

Желание власти тоже страсть, хотя Печорин говорит о своей неспособности испытывать страсти. В его индивидуализме и его сила, и его слабость: с одной стороны — безграничная власть над людьми, особенно людьми слабыми и беззащитными перед всепокоряющей силой печоринского эгоизма; с другой стороны — одиночество и осознание себя вне общечеловеческих принципов бытия, по ту сторону добра и зла.

С поражающей откровенностью перед самим собой Печорин признаётся в главе «Княжна Мери»; «Зло порождает зло; первое страдание даёт понятие об удовольствии мучить другого; идея зла не может войти в голову человека без того, чтоб он не захотел приложить её к действительности: идеи — создания органические, сказал кто-то: их рождение уже даёт им форму, и эта форма есть действие; тот, в чьей голове родилось больше идей, тот больше других действует … »

Творя зло, Печорин страдает от сознания своей роли, но сам не в силах противиться своей «свободной воле», управляющей его поступками и мыслями.

— Почему же Печорин вызывает у нас глубокое сочувствие, даже тогда, когда совершает на наших глазах поступки, идущие вразрез с общепринятыми представлениями о добре и зле? Потому что его индивидуализм приносит мучения ему самому. Его страдание гораздо сильнее страданий тех, кто становится его «жертвами»: оно исходит из трагического разлада с самим собой, а не обосновано внешними обстоятельствами. Источник зла, разрушающего душу героя, — в нём самом.

Долгое время — начиная со знаменитой статьи Белинского — образ Печорина трактовался как социально-исторический тип: «лишний человек» в эпоху безвременья и правительственной реакции после декабристского восстания.

Он наделён волевыми качествами и способностью к действию, но оказывается в обстановке пошло-обывательского образа жизни, лжи и раболепства, ограниченности интересов, в полной мере представленной «водяным обществом». Но образ Печорина гораздо шире и глубже этих социально-исторических рамок. В главах «Бэла», «Тамань» он вообще исключён из своего дворянско-аристократического круга.

В главе «Княжна Мери» главный антипод Печорина Грушницкий, вся беда и вина которого в ТОМ, что он слаб и не нравится Печорину как его же собственная пародия: Грушницкий «драпируется» В необыкновенные страсти и страдания, которые для Печорина — плод мучительных поисков и раздумий о смысле бытия.

« … Грушницкий тоже отнюдь не из тех, на ком держится и кем процветает низость и подлость николаевского общества, весь этот продажный и жестокий мир всероссийской казармы — канцелярии, Грушницкий — это скорее отзвук, хотя и пародийный, той же самой болезни, которой поражен Печорин, и потому конфликт между ними разворачивается в чисто нравственном, в сущности, аспекте, но отнюдь не в социальном».

Очень важно обратить внимание на другой образ, который составляет с Грушницким оппозицию Печорину в истории с дуэлью, — драгунского капитана: человека с размытыми моральными принципами, инициатора подлого замысла, который должен был привести к гибели Печорина. Но это герой второго плана, к тому же безымянный, что говорит не только о второстепенной его роли в сюжете романа, но и о презрительном отношении к нему автора: не достоин носить имя тот, в ком подлость — естественное жизненное состояние.

— Что отличает Печорина от людей типа драгунского капитана, Грушницкого?

Это осознание того, что он творит зло, и сожаление, глубокое раскаяние, сострадание к собственным «жертвам».

Затевая каждый раз игру или интригу ради своих индивидуалистических принципов и потребностей, подчиняя своей воле людей и обстоятельства, он испытывает в итоге горькое разочарование, потому что вместо ожидаемого удовлетворения и насыщения своей гордыни испытывает жестокие угрызения совести и признание своей жалкой роли «палача»: делая людей несчастными, доставляя им душевные страдания и боль, становясь причиной их гибели, Печорин искренне признаёт своё поражение и крах своих надежд на счастье, которое видится ему в «насыщенной гордости».

«Послушайте, Максим Максимыч … у меня несчастный характер: воспитание ли меня сделало таким, Бог ли так меня создал, не знаю; знаю только, что если я причиною несчастья других, то и сам не менее несчастлив; разумеется, это им плохое утешение — только дело в том, что это так», — читаем мы исповедь Печорина в главе «Бэла».

Максим Максимыч передаёт её дословно, не понимая глубинного смысла того, о чём Печорин говорит. Но событиям «Бэлы» предшествовали события «Княжны Мери», и мы убеждаемся в том, что Печорин не рисуется, не драпируется в необычные страсти в подражание модным романтическим персонажам, как Грушницкий, а произносит выстраданные и горькие слова.

Перед лицом тех, кому он принёс несчастье и боль, он искренен, испытывает к ним человеческую жалость и готов хоть чем-нибудь облегчить их страдание. «Вы видите, я играю в ваших глазах самую жалкую и гадкую роль, и даже в этом признаюсь; вот всё, что я могу для вас сделать. Какое бы вы дурное мнение обо мне ни имели, я ему покоряюсь …

Видите ли, я перед вами низок. Не правда ли, если даже вы меня и любили, то с этой минуты презираете?» — это объяснение с княжной Мери не просто даётся Печорину: он готов признать себя «низким» человеком, чтобы помочь ей разлюбить его, чтобы она разочаровалась именно в нём, чтобы не были задеты её гордость и самолюбие.

— Есть ли другой путь к примирению Печорина с миром и людьми?

Это любовь: полюбить другого больше, чем себя.

Но возможен ли этот путь для него?

Нет: для этого нужно пожертвовать своей личной свободой, которая является для него принципом жизни, и даже больше — мировоззрением. Он отказывается от любви, от простого человеческого счастья ради сохранения высшей ценности — свободы, оставаясь несчастным и одиноким, с грузом чужих несчастий на своей совести.

Таким образом, замыкая круг наших размышлений о романе и образе главного героя, здесь мы снова подходим к главе «Фаталист», в которой обозначены мировоззренческие позиции Печорина.

От толкования романа «Герой нашего времени» как произведения социально-исторического и психологического выходим на уровень осмысления философско-нравственных проблем, содержащихся в нём. Именно в этом и заключается актуальность звучания лермонтовской прозы сегодня.

Смысл «Фаталиста», принципиально важное значение его для понимания образа Печорина и всего романа в целом в том как раз и состоит, что, обращая нас к этим мировоззренческим истокам печоринского индивидуализма, заставляя нас понять его как определённую концепцию жизни, он заставляет нас тем самым и отнестись к печоринскому индивидуализму именно с этой точки зрения прежде всего — не просто как к психологии, не просто как к исторически показательной черте поколения тридцатых годов, но как к мировоззрению, как к философии жизни, как к принципиальной попытке ответить на вопрос о смысле жизни, о назначении человека, об основных ценностях человеческого бытия».

Роман Лермонтова — это философский роман. В нём намечены те вопросы и направления, которые найдут своё художественное воплощение в творчестве Ф.М. Достоевского — подлинных «романах идей»: если необходимость добра представляется проблематичной, если нет высших критериев в оценке человеческих поступков, то почему бы не стать на точку зрения, что и в самом деле — «все позволено»?

Безверие — вот источник несчастья Печорина, оно же станет причиной духовной гибели героев Достоевского (Раскольникова, Ивана и Дмитрия Карамазовых, их «двойников»). Видя роман Лермонтова в перспективе развития русской литературы XIX века, её философских оснований, важно обратить внимание учащихся на важнейшую особенность: русская литература — это не литература ответов, это литература вопросов. Об этом говорил и Лев Толстой, который стал гениальным продолжателем Лермонтова.

— Даёт ли Лермонтов ответ на вопрос, делает ли философски и художественно обоснованный выбор: фатализм или индивидуализм? Вера или безверие? Нравственный общечеловеческий закон или свободное сознание?

Лермонтов не даёт ответа на вопрос.

Сам Печорин переживает моменты сомнения, возможно, склоняясь к принятию фатализма: «Происшествие этого вечера произвело на меня довольно глубокое впечатление и раздражило мои нервы; не знаю наверное, верю ли я теперь предопределению или нет, но в этот вечер я ему твёрдо верил: доказательство было разительно, и я, несмотря на то, что посмеялся над нашими предками и их услужливой астрологией, попал невольно в их колею; но я остановил себя вовремя на этом опасном пути и, имея право ничего не отвергать решительно и ничему не вверяться слепо, отбросил метафизику в сторону и стал смотреть под ноги».

Это наиболее мучительные для его сознания моменты; под сомнение ставится жизненный принцип, которому он слишком много принёс жертв.

Одну из интерпретаций этой проблемы предлагает Ло

Но Максим Максимыч ведёт себя странно: сначала он реалистически объясняет Печорину причину осечки во время выстрела: «Впрочем, эти азиатские курки часто осекаются, если дурно смазаны или не довольно крепко прижмёшь пальцем; признаюсь, не люблю я также винтовок черкесских … », но затем произносит вполне фаталистическое суждение: «чёрт же его дёрнул ночью с пьяным разговаривать! . . Впрочем, уж так у него на роду было написано! .. » «Он вообще не любит метафизических прений», — такими словами заканчивается глава «Фаталист» и роман.

А читателю остаётся возможность философских размышлений не только об образе мыслей Лермонтова и его героя, в котором художественно преломились поиски и размышления писателя о смысле человеческого существования и своей судьбе (ведь образ Печорина автобиографичен в своей психологической и философской основе), но и раздумья и поиски, мучительные проблемы целых поколений людей, вплоть до нашего, сегодняшнего времени. Читателю предстоит сделать и свой жизненный выбор.

2.2 / 5. 5

.

Григорий Печорин — биография русского офицера, его характер и образ

История персонажа

Роман Михаила Лермонтова «Герой нашего времени» читается на одном дыхании. Жизнь офицера царской армии Григория Печорина увлекает событиями, приправленными душевными терзаниями персонажа. Автор создал образ «лишнего человека» в обществе, который не знает, в какое русло направить энергию и жизненные силы.

История создания

Необычность романа «Герой нашего времени» заключается в том, что он открыл список психологических произведений в русской литературе. Михаил Лермонтов потратил на произведение три года – история о представителе нового поколения рождалась с 1838 по 1940 годы.

Михаил Лермонтов

Идея возникла у писателя в кавказской ссылке. Царило время николаевской реакции, когда после подавленного декабристского восстания интеллигентная молодежь потерялась в поисках смысла жизни, предназначения, способов применения своих способностей на благо Отечеству. Отсюда и название романа. Плюс ко всему, Лермонтов был офицером русской армии, прошел военными тропами Кавказа и успел близко познакомиться с бытом и нравами местного населения. Неприкаянный характер Григория Печорина раскрылся вдали от Родины, в окружении чеченцев, осетин и черкесов.

Произведение отправилось к читателю в виде отдельных глав в журнале «Отечественные записки». Видя популярность своего литературного труда, Михаил Юрьевич решил объединить части в целый роман, который напечатали в двух томах в 1840 году.

Григорий Печорин и Евгений Онегин

Пять повестей с собственными названиями составляют композицию, где нарушен хронологический порядок. Сначала Печорина презентует читателям офицер царской армии, близкий приятель и начальник Максим Максимыч, и только потом появляется возможность «лично» познакомиться с душевными переживаниями главного героя через его дневники.

По словам литераторов, Лермонтов при создании образа персонажа опирался на знаменитого героя своего кумира Александра Пушкина – Евгения Онегина. Фамилию великий поэт позаимствовал у спокойной реки Онеги, а Михаил Юрьевич назвал героя в честь бурной горной Печоры. Да и в целом считается, что Печорин – «расширенный» вариант Онегина. В поиске прототипов литераторы наткнулись и на описку в рукописи Лермонтова – в одном месте автор по ошибке назвал свой персонаж Евгением.

Биография и сюжет

Родился и вырос Григорий Печорин в Санкт-Петербурге. В молодости быстро забросил нудное обучение наукам и ударился в светскую жизнь с кутежами и женщинами. Впрочем, и это быстро наскучило. Тогда герой решил отдать долг Отечеству, отправившись служить в армию. За участие в дуэли молодого человека наказали настоящей службой, заслав на Кавказ в действующие войска, – это отправная точка повествования произведения.

Офицер Григорий Печорин

В первой главе под названием «Бэла» Максим Максимыч рассказывает неизвестному слушателю историю, приключившуюся с Печориным и открывшую в нем натуру эгоиста. Молодой офицер умудрился даже на войне заскучать – к свисту пуль привык, а глухая деревня в горах наводила тоску. С помощью черкесского княжича, корыстолюбивого и неуравновешенного Азамата, он украл сначала коня, а затем и дочь местного князя Бэлу. Чувства к юной особе быстро остыли, уступив место равнодушию. Бездумные действия русского офицера повлекли за собой череду драматических событий, в том числе убийство девушки и ее отца.

Глава «Тамань» переносит читателя в доармейские события, когда Печорин встречается с группировкой контрабандистов, ложно приняв ее членов за людей, действующих во имя чего-то великого и ценного. Но героя ждало разочарование. Кроме того, Григорий приходит к выводу, что приносит окружению одни несчастья, и отправляется в Пятигорск к лечебным водам.

Григорий Печорин и княжна Мери

Здесь Печорин пересекается с прошлой возлюбленной Верой, до сих пор питающей к нему нежные чувства, приятелем юнкером Грушницким и княжной Мери Лиговской. Спокойная жизнь вновь не задалась: Григорий покорил сердце княжны, но отказал девушке, а затем из-за ссоры сразился на дуэли с Грушницким. За убийство юнкера молодой человек снова оказался в ссылке, но теперь уже его ставят служить в крепость, где и случилось знакомство с Максимом Максимычем.

В последней главе романа «Фаталист» Лермонтов поместил героя в казачью станицу, где за игрой в карты между участниками затевается разговор о судьбе и предопределении. Мужчины разделились на два лагеря – одни верят в предначертанность событий жизни, другие отрицают эту теорию. В споре с поручиком Вуличем Печорин заявил, что видит отпечаток близкой смерти на лице оппонента. Тот попытался с помощью «русской рулетки» доказать свою неуязвимость, и действительно – пистолет дал осечку. Однако в тот же вечер Вулич погиб от рук перепившего казака.

Образ

Герой своего времени не в состоянии отыскать сферу применения безбрежной молодой энергии. Силы тратятся на незначительные мелочи и сердечные драмы, ни от того, ни от другого общество не получает пользы. Трагедия личности, которая обречена на инертность и одиночество, – вот идейное ядро романа Лермонтова. Автор поясняет:

«…точно портрет, но не одного человека: это портрет, составленный из пороков всего нашего поколения, в полном их развитии».

Григорий с юности существует «любопытства ради» и признается: «Я давно уже живу не сердцем, а головой». «Холодный ум» толкает персонажа на поступки, от которых всем только плохо. Он вмешивается в дела контрабандистов, играет чувствами Бэлы и Веры, мстит. Все это приносит сплошные разочарования и душевное опустошение. Он презирает высшее общество, в котором родился и вырос, однако именно его кумиром становится после победы в дуэли над Грушевским. И такой поворот событий еще больше удручает Григория.

Григорий Печорин

Характеристика внешности Печорина передает его внутренние качества. Михаил Юрьевич нарисовал аристократа с бледной кожей и тонкими пальцами. При ходьбе герой не размахивает руками, что говорит о замкнутой натуре, а во время смеха глаза лишены веселой искры – этим автор попытался передать характер, склонный к анализу и драматизму. Причем даже возраст Григория Александровича не понятен: выглядит он на 26, а на самом деле герой отпраздновал свой 30-ый день рождения.

Экранизации

Звезда «Героя нашего времени» зажглась в кинематографе в 1927 году – режиссер Владимир Барский снял трилогию черно-белых немых фильмов, где в роли Печорина выступил актер Николай Прозоровский.

Николай Прозоровский и Анатолий Вербицкий в роли Печорина

В очередной раз вспомнили произведение Лермонтова в 1955 году: Исидор Анненский представил зрителям киноленту «Княжна Мэри», в которой вжился в образ мятущегося молодого человека Анатолий Вербицкий.

Владимир Ивашов в роли Печорина

Спустя 10 лет в образе Печорина предстал Владимир Ивашов. Все эти картины не получили признания у критиков, посчитавших, что постановщики недостаточно раскрыли характер лермонтовского персонажа.

Олег Даль в роли Печорина

А следующие экранизации получились удачными. Это телеспектакль 1975 года «Страница журнала Печорина» (в главной роли Олег Даль) и сериал 2006 года выпуска «Герой нашего времени» (Игорь Петренко).

Интересные факты

Григорий Печорин фигурирует также в незавершенном романе Лермонтова «Княгиня Лиговская», но здесь герой не петербуржец, а москвич.

Игорь Петренко в роли Печорина

Сценарий для сериала, вышедшего на телеэкраны в 2006 году, написал Ираклий Квирикадзе. Работа близка к хрестоматийному первоисточнику, но главное отличие – соблюдена хронология действий. То есть, главы переставлены местами. Картина начинается с событий, описанных классиком литературы в части «Тамань», вслед идет глава «Княжна Мэри».

Цитаты

«Из двух друзей всегда один раб другого, хотя часто ни один из них в этом себе не признается. Я глупо создан: ничего не забываю, — ничего!»

«Женщины любят только тех, которых не знают».

«Что началось необыкновенным образом, то должно так же и кончиться».

«Надобно отдать справедливость женщинам: они имеют инстинкт красоты душевной».

«Быть для кого-нибудь причиною страданий и радостей, не имея на то никакого положительного права, — не самая ли это сладкая пища нашей гордости? А что такое счастие? Насыщенная гордость».

«Такова была моя участь с самого детства. Все читали на моем лице признаки дурных чувств, которых не было; но их предполагали — и они родились. Я был скромен — меня обвиняли в лукавстве: я стал скрытен. Я глубоко чувствовал добро и зло; никто меня не ласкал, все оскорбляли: я стал злопамятен; я был угрюм, — другие дети веселы и болтливы; я чувствовал себя выше их, — меня ставили ниже. Я сделался завистлив. Я был готов любить весь мир, — меня никто не понял: и я выучился ненавидеть. Моя бесцветная молодость протекала в борьбе с собой и светом».

«Моя любовь никому не принесла счастья, потому что я ничем не жертвовал для тех, кого любил».

«Завтра она захочет вознаградить меня. Я все это уж знаю наизусть — вот что скучно!»

Сочинение на тему “Является ли Печорин фаталистом? (по роману М.Ю. Лермонтова “Герой нашего времени”)”

Лермонтов в стихотворении «Дума» говорит:
Печально я гляжу на наше поколенье. Его грядущее иль пусто, иль темно. Меж тем под бременем познанья и сомненья В бездействии состарится оно. …Толпой угрюмою и скоро позабытой Над миром мы пройдем без шума и следа Не бросивши векам ни мысли плодовитой, Ни гением начатого труда.

Вывод. Лермонтовский герой – сын иного времени (не жребия декабристов). Герой гибнет от тоски, оттого, что не может найти применение и реализовать свою активность. Лермонтов показал обусловленность, предопределенность своего героя временем и средой, он показал фатальность гибели лучших людей в условиях николаевской действительности. Но вывод из этого сделал не мрачный не пессимистический, а привел к убеждению в необходимости действовать, не склонять головы перед судьбою.

V. Комментирование оценок за урок.

VI. Домашнее задание.

1. Почему В. Г. Белинский назвал роман Лермонтова «грустной думой о нашем времени»?

Прочитать и составить конспект статьи В. Г. Белинского «Герой нашего времени».

Признаки фаталиста

Фаталистическое мировоззрение, естественно, накладывает свой отпечаток и на характер человека:

• Фаталист убежден в том, что «чего быть, того не миновать», и это накладывает на его мировоззрение определенный отпечаток:
• Такие люди не ждут от будущего ничего хорошего. Поэтому слово «фаталист» иногда используется как синоним к «пессимисту», убежденному в том, что дальше будет только хуже;
• Отрицая свободу воли, фаталист не верит в человека и его возможности;
• Зато и об ответственности за поступки с человека снимается – ведь, если все его действия предопределены свыше, то человек лишь инструмент в руках судьбы и не может отвечать за свои действия;
• Вера в гороскопы, хиромантию, предсказания и пророчества, попытки тем или иным способом «заглянуть в будущее» – также черта фаталистического мировоззрения.

Кто такой фаталист

Фаталист – это человек, верящий в судьбу. В то, что будущее предопределено свыше, и повлиять на него невозможно. Слово это происходит от латинского fátalis (определенный судьбой), fatum (судьба, рок). Фаталисты считают, что жизненный путь человека, ключевые повороты его судьбы можно предсказать, но нельзя изменить.
С точки зрения фаталиста человек, как поезд, двигается по определенному судьбой маршруту от станции к станции, не зная, что будет дальше, и не имея возможности свернуть с маршрута. А расписание заранее составлено высшими силами и соблюдается неукоснительно. А люди – лишь своего рода винтики в огромном механизме, каждый из них имеет свою функцию, и выйти за пределы очерченного судьбой предназначения невозможно.

Фатализм в античности и современности

В мировоззрении древних греков понятие судьбы и неотвратимого рока играли основополагающую роль. Сюжет множества античных трагедий строится вокруг того, что герой пытается «обмануть судьбу» – и терпит неудачу.

Например, в трагедии Софокла «Царь Эдип» родители героя после пророчества о том, что их ребенок собственноручно лишит жизни отца и женится на собственной матери, решают убить младенца. Но исполнитель приказа, пожалев малыша, тайно передает его на воспитание в другую семью. Повзрослев, Эдип узнает о предсказании. Считая своих приемных родителей родными, он уходит из дома, чтобы не стать орудием злого рока. Однако в пути он случайно встречает и убивает родного отца – а спустя некоторое время женится на его вдове. Таким образом, совершая действия, нацеленные на то, чтобы избежать предначертанной им судьбы, герои, сами того не зная, приближают себя к трагическому финалу. Вывод – не пытайся обмануть судьбу, рок не обманешь, а чему суждено случиться – то случится помимо твоей воли.

Однако со временем фатализм перестал иметь настолько тотальные формы. В современной культуре (несмотря на то, что понятие «судьбы» играет серьезную роль в ряде мировых религий) свободе воли человека отводится гораздо большая роль. Поэтому мотив «спора с судьбой» становится довольно популярным. Например, в популярном романе Сергея Лукьяненко «Дневной дозор» фигурирует Мел судьбы, при помощи которого герои могут переписать (и переписывают) свои или чужие судьбы.

Смысл сюжета

Читатель попадает в сложную ситуацию. Автор позволяет ему рассуждать и искать свое решение поставленной проблемы. Судьба есть или нет? Что значит, подчиниться року?

Печорин не фаталист. Он уверен, что лучше не знать о близкой смерти, тогда смелость, уверенность будут всегда рядом, жизнь наполнится яркими ощущениями. Человек может испытывать судьбу, но делать это нужно аккуратно, «лезть на рожон» не стоит. Судьба может изменить свою линию и привести к гибели гораздо раньше срока.

Печорин – удивительный характер, его черты находят в людях прошлого и в современниках. Написать сочинение «Является ли Печорин фаталистом?» можно только после изучения сути понятий рок, фатум, судьба. Материал поможет разобраться

Как Печорин испытывает судьбу?

Данный вопрос касается не только последней главы романа Фаталист. Склонность Печорина проверять свои нервы и судьбу на прочность заметна также в главе Княжна Мери.

Герой вместо того, чтобы сразу раскрыть заговор противников, позволяет Грушницкому вершить его судьбу. Он не только замалчивает правду, но и позволяет ему стрелять первым. Уверенность в том, что смерть не придет сегодня, не покидает Печорина даже на краю обрыва. В душе Печорина сильные чувства причудливо переплетаются со склонностью наблюдать со стороны даже за собой, не вмешиваться, а лишь отслеживать происходящее, сохраняя при этом холодный рассудок. Этот момент в полной мере раскрывает образ Печорина: его попытки убежать от скуки не остановит даже опасность смерти.

В последней главе Печорин прыгает в окно к вооруженному казаку-убийце и чудом остается невредимым.

По сюжету, Печорин решается испытать судьбу, как это сделал ранее в тот же день офицер Вулич, выстреливший себе в голову (но пистолет дал осечку).

По иронии судьбы Вулич в тот же день погибает от руки пьяного казака, зарубившего его шашкой. После этого казак запирается в избе, и никто не знает как его обезвредить.

Печорин, по примеру Вулича, решает рискнуть и вызывается добровольцем. Он прыгает в окно избы, и пуля пролетает у него над плечом. В тоже время дым мешает казаку найти свою шашку и в результате его связывают.

После этого случая все называют Печорина героем, а сам он задается вопросом, как не стать фаталистом после такого случая.

Вулич и судьба

Офицер проверил судьбу, попытавшись выстрелить себе в лоб. Осечка доказывала, что он не может сам руководить смертью. Кто-то свыше избирает день гибели человека, сам он не вправе решать, когда умирать. Вулич пытается доказать сослуживцам свою идею рока. Офицеры не могут понять причину осечки. Сухой порох, неисправность оружия? Но в голове все равно стоит суть пари: судьбой нельзя управлять.

Вулич, выигравший спор, возвращается домой. Он встречает пьяного казака, изрубившего свинью. Вулич мог остаться в стороне от прохожего, но он вдруг решается спросить, кого тот ищет. Казак отвечает: «Тебя!». Пьяный разрубает Вулича. Офицер перед смертью произносит роковую фразу: «Он прав!». Печорин был прав, когда увидел на лице смерть. Близкая кончина меняла внешность, подбиралась к человеку, но не торопилась, давая возможность дожить до точной даты. Стал ли знак предвестником беды или это только хорошо развитые инстинкты Григория?

Сочинение на тему верит ли печорин в судьбу

«Герой нашего времени» М. Ю. Лермонтова — пер­вый психологический роман в русской литературе, так как идейным центром произведения являются не события, а личность человека, его сложная духовная жизнь. Через противоречивый образ главного героя, Григория Александровича Печорина, автор утвер­ждает мысль о том, что нельзя в нашей жизни все объ­яснить, все познать до конца, всегда найдется в ней что-то тайное, высокое, что глубже всяких слов и идей. Одной из особенностей композиции романа являет­ся нарастание раскрытия некой тайны. М. Ю. Лер­монтов ведет читателя от поступков своего героя к их мотивам, то есть от загадки к разгадке. При этом для читателя становится ясно, что тайной являются вовсе не поступки Печорина, а его богатый внутренний мир, его психология. В первых трех повестях романа («Бэла», «Максим Максимыч», «Тамань») автор рисует лишь поступки героя, а вот в последней повести «Фаталист» решают­ся уже не столько психологические, сколько фило­софские и нравственные проблемы. Эта часть романа раскрывает Печорина с важной и существенно новой стороны. Повесть начинается с философского спора Печори­на с Вуличем о предопределении человеческой жизни. Наш герой до конца верен своему времени, которое подвергает пересмотру все коренные положения люд­ского существования. Вот он и пытается решить для себя эти «вечные вопросы»,— создан ли человек выс­шей божественной силой, диктуются ли нравствен­ные законы его жизни кем-то свыше или люди сами распоряжаются своей судьбой, своим разумом, своей волей. У Печорина деятельная душа, требующая от него подчас опасных для жизни поступков, и он легко подставляет себя под чеченские пули, лишь для того чтобы проверить на собственном опыте, существует ли действительно фатальное предопределение земно­го пути человека. Печорин видит в себе единственного творца собст­венной судьбы, потому-то он так и дорожит своей сво­бодой как самой высшей ценностью. Он сам единст­венный Бог и законодатель всех жизненных норм, он сам должен найти смысл своему земному существова­нию. Вера в высшую справедливость им отброшена, но какую же другую жизненную философию он может предложить взамен? Печорин отвергает наивную веру предков в светила небесные, иронизирует над ней, но в то же время от­кровенно завидует их способности верить, так как по­нимает, что любая вера — благо. Ему нечего противо­поставить спасительной вере в провидение, которая была для прошлых поколений огромным стимулом для совершения благородных дел. И наш герой горько признает, что его современники, в отличие от «людей премудрых», не способны «к великим жертвам… для блага человечества». Они не только сомневаются в не­обходимости добрых поступков вообще, а еще и ци­нично насмехаются над всем на свете. А безверие по­рождает в Печорине мысль о том, что единственным измерением всех существующих ценностей является собственное «Я», только ему стоит служить. И почему бы тогда не принять за истину то, что человеку дейст­вительно все позволено? Печорин может с уверенностью сказать, что смысл жизни следует искать в самой жизни. Человеку отпу­щен определенный срок земного существования, и ничто не может помешать ему прожить свою жизнь согласно его запросам, стремлениям и способностям. Печорин во всем может найти тайное присутствие зла. Весь род людской, по мнению нашего героя, не за­служивает особого уважения и доверия. Под его тяже­лым, проницательным взглядом бледнеет всякая доб­родетель. Возможно, такое отношение к жизни и к людям покажется жестоким и несправедливым, но разве не смелее, не мужественнее оно сладкой и наив­ной веры во всепобеждающую силу добра над злом? Печорин так глубоко заглянул в бездны собствен­ной души, что его уже нельзя убедить в мысли о непре­менном будущем возмездии, о том что единственная возможность возрождения человечества — нравст­венное самоусовершенствование, и не утешить рас­сказом о спасении души. Он может тосковать о былой вере, завидовать убеждениям предков, но для него возвращение назад невозможно. Те «низкие истины», которые открылись его трезвому, оценивающему взгляду уже не сбросить со счета, то, что познано чело­веком, навеки остается с ним, оно может лишь быть переосмыслено и дополнено, но не забыто. Такое отношение к действительности приводит к тому, что Печорин ничего не ждет от жизни, ничего от нее не требует и ни к чему не стремится. Повесть «Фаталист» помогает нам яснее понять столь непростой печоринский характер, его жизнен­ную концепцию, как показательную черту, прису­щую поколению тридцатых годов девятнадцатого века. В мировоззрении нашего героя мы видим опре­деленную философию жизни, попытку ответить на принципиальный вопрос о смысле жизни, о ценно­стях человеческого бытия, о самом назначении чело­века. У Печорина нет ни веры, ни идеала, однако он не самодовольный циник, и, выполняя «роль палача» и «топора в руках судьбы», он сам переживает от этого не меньше, чем его «жертвы». Роман «Герой нашего времени» — это роман о лич­ности, свободной от предрассудков, отрицающей саму идею фатализма. Печорин не мирится с судьбой, не покоряется ей. Он сильный, мужественный человек, искренне страдающий от того, что не смог угадать сво­его высокого назначения.

Отношение к смерти

Печорин считает, что сам управляет событиями жизни, нет высшей власти, которая руководила бы его желаниями. Он заметил на лице офицера Вулича «печать смерти» и сказал ему об этом. Вулич чувствует все вокруг себя по-иному. Он уверен, что жизнь определена кем-то, самостоятельно выбрать день гибели невозможно. Офицер пытается доказать это нелепым поступком. Он снимает со стены понравившийся пистолет и приставляет его ко лбу. Окружающие не хотят участвовать в самоубийстве, но на пари соглашается Печорин. Происходит осечка, Вулич стреляет еще раз, чтобы доказать, что ружье заряжено, и все с содроганием слушают звук выстрела.

Печорин удивлен результатом, он четко видел смерть на лице человека. Что это? Ошибка или неправильное внутреннее ощущение? Григорий впадает в раздумья о судьбе. Мысли переносят мужчину к далекому прошлому, когда люди смотрели на небо и думали, что кто-то следит за ними сверху и дергает за веревочки, как кукловод, направляя человека по нужному пути. Человек не верит в счастье, знает, что оно невозможно, сомневается и приходит к заблуждениям. Печорин признается: он пытался быть мечтателем, но устал и «истощил жар души».

То, что произошло в этот вечер, сильно огорчило. Печать смерти прошла мимо, почему? Вопрос мучает Печорина, но темная ночь отвлекает, заставляя внимательно смотреть под ноги.

Испытание

Чтобы, как и Вулич, «испытать судьбу», Печорин решается без оружия поймать преступника, убившего офицера. Главный герой просит есаула «завести разговор» с убийцей. В это время Печорин «следил за движениями казака», после чего «бросился в окно головой вниз» на героя, «не ожидавшего нападения». Казак выстрелил, но пуля не задела Печорина. Дым от выстрела не дала преступнику найти шашку, поэтому Печорин успел схватить его, после чего ворвались другие казаки, которые связали его и отвели под конвоем.

Данная статья, которая поможет написать сочинение «Фаталист: как Печорин испытывал судьбу», рассмотрит причины, по которым Печорин решил испытать судьбу, а также продемонстрирует сам поступок главного героя.

Урок литературы по теме: «Загадки повести М.Ю. Лермонтова «Фаталист».

Загадки повести «Фаталист» из романа М.Ю.Лермонтова «Герой нашего времени»

Тип урока

: урок-размышление.

Цели

Учебная

: Проанализировать повесть «Фаталист», закрепить знания учащихся по произведению «Герой нашего времени».

Развивающая:

Привлечь к активной познавательной деятельности, способствовать развитию монологической речи учеников при работе с текстом.

Воспитательная:

Воспитать у учащихся способность самостоятельно находить способы решения стоящих перед ними задач, основываясь на общечеловеческих ценностях.

Задачи

Учебные:

Осмыслить сюжетно-композиционную роль повести «Фаталист» в контексте романа «Герой нашего времени», помочь учащимся понять причину трагической обреченности Печорина и его поколении.

Развивающие:

Познакомить с терминами: «фаталист», «фатальный», «фатум», «рок», «судьба», «душа», «предопределение». На материале повести «Фаталист» содействовать формированию умения разбираться в психологии личности.

Воспитательные:

Через творческое задание попытаться привести учащихся к созданию образа собственного «Я». Воспитывать взаимопонимание и умение работать в группе и целом коллективе.

Оборудование:

• Портрет М.Ю.Лермонтова.
• Презентация к повести.
• Плакат «Все – в твоих руках», вырезанные из бумаги ладошки.
• Аудиозапись: Антон Рубинштейн. Мелодия Фа мажор, ор. 3 № 1.

Ход урока.

1.Оргмомент.

(Звучит аудиозапись)

Учитель:

«Судьба», «провидение», «рок» — загадочные слова, во все времена волновавшие людей. Какая глава из произведения М.Ю.Лермонтова «Герой нашего времени» раскрывает эти понятия? Конечно же, «Фаталист».

Не случайно роман заканчивается именно этой повестью. Ведь там поднимается очень важный философский вопрос, который всегда мучил людей: предопределена ли жизнь человека, или он сам, своими руками, строит собственную судьбу? Ребята, легко ли было понять эту повесть? Какие вопросы лично для вас остались открытыми?

И это не удивительно, ведь «Фаталист» является самой загадочной главой в «Герое нашего времени», многие её тайны литературоведами ещё не раскрыты. Потому тема нашего урока звучит так: «Загадки повести «Фаталист». Сегодня, анализируя повесть, мы закрепим знания по роману в целом, попытаемся понять причину трагической обреченности Печорина и его поколении. А также будем разбираться в психологии героев, постараемся выработать свою позицию в понимании судьбы и ее предопределения.

Быть или не быть?

Достойно ли смириться под

ударами судьбы

Иль стоит оказать сопротивленье?

У.Шекспир «Гамлет»

Возможно, сегодня нам не удастся дать однозначные ответы на вопросы, волновавшие еще Шекспира. Но мы попытаемся. Для этого класс разделён на творческие группы, которым были даны задания. Представляю группы читателей, критиков и группу психологов, социологов, а также группу ребят, работавших над индивидуальным творческим проектом.

На предложенные вопросы они постараются ответить при помощи текста романа, используя литературную критику, а также социально-психологические исследования.

2.Работа групп по предложенным вопросам.

Читателям.

—

Почему же «Фаталист» — самая загадочная повесть в романе?

Социол., психологи

-Какая повторяющаяся лексика говорит об этом? ( В главе «Фаталист» мы встречаем такие слова: предопределение – 5 раз; судьба, неизбежность судьбы, испытание судьбы – 4; роковая минута, воля – 1; рассудок – 1; фаталист)

— Как вы думаете, о чем это свидетельствует?

Каков один из основных вопросов главы?( есть ли предопределение, или человек – хозяин своей судьбы)

Социол., психологи

— Что же означает слово «фаталист?» И какие еще сопутствующие ему понятия вы нашли в словаре?

Фаталист– человек, верящий в фатум, склонный к фатализму. (Толковый словарь под редакцией Д. Н. Ушакова). Фатум – неотвратимая судьба, рок, неизбежное. (Толковый словарь под редакцией Д. Н. Ушакова).

Фатальный– роковым образом случающийся, неотвратимый, неизбежный, словно предопределенный фатумом. (Толковый словарь под редакцией Д. Н. Ушакова).

Предопределение – то, что предопределено, предназначено кому-нибудь, судьба, рок. (Толковый словарь под редакцией Д. Н. Ушакова).

Рок– судьба. (Толковый словарь под редакцией Д. Н. Ушакова).

Судьба – участь, доля, жизненный путь. (Толковый словарь под редакцией Д. Н. Ушакова).

Душа – термин, употребляемый иногда в качестве синонима термина психика. В религии под душой понимается некая бестелесная, бессмертная, нематериальная сила, имеющая независимое от тела существование в «потустороннем» мире. (Философский словарь под редакцией И. Т. Фролова).

— Что вы узнали: однозначным ли было на протяжении времен отношение человека к судьбе? (Учащиеся зачитывают цитаты о судьбе, противоположные по содержанию)

— Вопрос судьбы и предопределения наши социологи исследовали и в стенах школы. Попросим их поделиться результатами работы. (Видеоролик о судьбе и предопределении, диаграмма – результат соцопроса)

— Социологи обобщили мнения учеников нашей школы.

— А кого из героев повести «Фаталист» больше всего мучают вопросы судьбы, предопределения?

Читатели

—

Печорин и Вулич. Какими их показал автор?

— Дайте характеристику Вуличу (портрет, страсть к игре). Почему Вулич никому не поверял своих душевных и семейных тайн? Какой эпизод повести подтверждает невероятное пристрастие Вулича к карточной игре? — Можно ли сказать, что Вулич играет ради денег?

— С кем Вулич заключил пари? Почему Вулич так хладнокровен, когда подставляет пистолет к виску?

Психологи

— Психологическое состояние Печорина и Вулича? (глаза, улыбка, слова, жесты, поступки)

— В чем тайна личности Вулича? Почему эта сильная личность глубоко трагична?

— Как с помощью Вулича автор помогает раскрыть характер самого Печорина?

— Каким в этой повести нам предстаёт Печорин? Чем этот образ отличается от предыдущих глав?

-Что нового мы узнаем о Печорине в этой главе? ( Печорин и в этой главе поражает нас стремлением все познать, испытать, прочувствовать. Кроме того, в нем как будто открывается дар предвидения – предсказание смерти Вулича. А возможно, это результат его наблюдений за людьми, которые погибали.)

— Случайно ли эти герои столкнулись в повести? В чем трагедия этих героев?

— Критика называет Печорина и Вулича двойниками. Какие аргументы приводятся?

Критики

Что общего у Печорина с Вуличем? А в чём их различие?

— Охарактеризуйте время, в которое живут Печорин и Вулич?

— Что отличает их поколение?

-Чем объяснить глубокий скептицизм героев?

— Спор героев в начале повести? (Просмотр эпизода фильма)

—

На чём основан их спор?

Вывод.
Спор основан на столкновении двух точек зрения на судьбу. Первая: от человека ничего не зависит, всё предопределено заранее; и вторая: человек сам создаёт свою судьбу
.

— Почему Печорин и Вулич хотят разобраться в вопросе предопределения? (Вуличу необходимо доказать, что предопределение есть, а Печорин по привычке все подвергает сомнению)

— Что говорится о пистолете? Были ли какие-то причины осечься в самый «нужный» момент? (Цитата «… эти азиатские курки часто осекаются, если дурно смазаны или недовольно крепко прижимаешь пальцем)

Читатели

—

Для чего автором приводится замечание о пистолете?
(
Снова неопределенность: возможно, в том, что Вулич остался жив – это предопределение свыше. Либо герой знал, что азиатские пистолеты часто дают осечку, и таким образом снова играл, только уже не в карты, а с жизнью. Вулич – игроман, но его игра лишь поменяла ставку)

Читатели

— Изменился ли взгляд Печорина на предопределение после проигранного пари? (Сначала думается, что изменился, ведь Печорин, отдавая проигрыш Вуличу, сам в этом признается. Но его дальнейшие размышления при виде ночного неба вновь опровергают предопределение свыше)

Психологи

— На какие мысли наводит Печорина созерцание ночного неба? Почему именно небо?

— Можно ли считать этот пейзаж психологическим? Символика цвета. (Пожар – беда, катастрофа)

Критики

— Что говорит критика о неверии Печорина?

— Встреча Вулича и пьяного казака, её исход. Это случайность или предопределение?

Психологи

— Каково психологическое состояние Вулича в тот момент? ( Вулич был уверен в себе, горд и не осознавал, что он один, в темном месте, ночью спрашивает что — то у незнакомого человека (цитата). А казак был пьян и просто испытывал потребность «натворить», что подтверждают его же знакомые. То есть у Вулича была внутренняя потребность испытать судьбу, а у казака — «натворить».)

—

Что думают исследователи творчества Лермонтова о смерти Вулича?

(Просмотр сцены с пьяным казаком)

— Почему Печорин идет на риск? ( «Что до меня касается, то я всегда смелее иду вперед, когда не знаю, что меня ожидает», – говорит Печорин.)

— Ради кого он это делает, ради других или ради себя? (Вновь неясно: герой испытывает судьбу или впервые совершает поступок ради кого-то)

— Случайно ли приведено описание матери пьяного казака? Повлияла ли эта несчастная женщина на действия Печорина?

— Итак, верит ли Печорин в предопределение?

— А мы нашли в повести однозначный ответ о существовании предопределения?

. од, т. ый случайность, но рождённая необходимостью, исходя из которых смерть Вулича- а.

альцим.»

3.Выводы по повести «Фаталист»

.

— К какому же выводу мы приходим? В чем причина трагической обреченности таких героев, как Печорин? (В разочарованности жизнью, неверии)

—

Чему Лермонтов пытается научить своих читателей? Во что должен верить человек?

Вывод делают социологи

Вывод:
Наша судьба зависит только от нас. Человек должен «иметь волю, разум, стремление к достижению цели».
4.Рефлексия

— Главный герой романа М.Ю.Лермонтова отличается стремлением к самопознанию, самоанализу. Давайте задумаемся и мы: о какой судьбе мечтаем? Для этого на лежащих перед вами ладошках напишите одно ключевое слово, называющее то, от чего она будет зависеть? (

Ладошки наклеиваются на плакат: «Все – в твоих руках», записи озвучиваются)

Выводы:

Верить или не верить в предопределение – каждый решит для себя сам. Но важно помнить, что, если не все, то очень многое – в наших с вами руках. И мы сами должны строить свою судьбу.

5.Выставление оценок. Домашнее задание.

Фатализм — Переиздание Википедии // WIKI 2

Фатализм — это семейство связанных философских доктрин, которые подчеркивают подчинение всех событий или действий судьбе или судьбе, и обычно ассоциируются с последующим отношением смирения перед лицом будущих событий, которые считаются неизбежными. ^{[1] [2]}

Энциклопедия YouTube

• 1/5

  Просмотры:

  12 551

  788 041

  378

  7 836

  901

• Сэм Харрис о детерминизме vs.Фатализм

• Детерминизм против свободы воли: философия ускоренного курса № 24

• Джон Пайпер признает кальвинизм фатализмом?

• 6.6 Аномическое и фаталистическое самоубийство

• 03-1-03 Пример: свободная воля-детерминизм-фатализм

Содержание

Определение

Термин «фатализм» может относиться к любой из следующих идей:

• Любая точка зрения, согласно которой люди бессильны делать что-либо, кроме того, что они на самом деле делают. ^[1] Сюда входит вера в то, что люди не обладают властью влиять на будущее или даже на результат своих собственных действий. ^{[2] [3]}
  • Одним из таких взглядов является теологический фатализм, согласно которому свободная воля несовместима с существованием всеведущего Бога, который предвидел все будущие события. ^[4] Это очень похоже на теологический детерминизм. ^[а]
  • Второй такой взгляд — это логический фатализм, согласно которому суждения о будущем, которые мы считаем истинными или ложными, могут быть истинными или ложными только в том случае, если будущие события уже определены. ^[1]
  • Третья такая точка зрения — причинный детерминизм. Причинный детерминизм (часто называемый просто «детерминизмом») теперь обычно трактуется отдельно от фатализма на том основании, что он требует только определения каждого последовательного состояния в системе по предшествующему состоянию этой системы, а не конечному состоянию предопределенной системы.
• Мнение о том, что надлежащей реакцией на неизбежность какого-либо будущего события является принятие или отставка, а не сопротивление. ^[b] Этот взгляд ближе к повседневному употреблению слова «фатализм» и похож на пораженчество.

Самое старое описание

Одно из старейших описаний фаталистов встречается в джайнских и буддийских писаниях Индии, описывающих секту адживиков Макхали Госала в Индии (около 500 г. до н. Э.). Предопределенная судьба человеческой жизни была главной религиозной доктриной этой секты людей в Индии наряду с другими группами богословия шрамана.

Детерминизм и предопределенность

Хотя эти термины иногда используются взаимозаменяемо, фатализм, детерминизм и предопределенность различны, поскольку каждый подчеркивает разные аспекты тщетности человеческой воли или предопределенности судьбы.Однако все эти доктрины имеют общую основу.

Детерминисты в целом согласны с тем, что человеческие действия влияют на будущее, но что человеческие действия сами по себе определяются причинной цепочкой предшествующих событий. Их взгляд не подчеркивает «подчинение» судьбе или судьбе, тогда как фаталистов подчеркивают принятие будущих событий как неизбежных. Детерминисты считают, что будущее определено именно благодаря причинно-следственной связи; фаталисты и предетерминисты считают, что некоторые или все аспекты будущего неизбежны, но для фаталистов не обязательно из-за причинной связи. ^[7]

Фатализм — более свободный термин, чем детерминизм. Наличие исторических «индетерминизмов» или случайностей, то есть событий, которые нельзя предсказать, основываясь только на знании других событий, — это идея, все еще совместимая с фатализмом. Необходимость (такая как закон природы) произойдет так же неизбежно, как и случай — и то, и другое можно представить как суверенное. ^[1] Эта идея уходит корнями в работу Аристотеля «Интерпретация». ^[8]

Теологический фатализм — это тезис о том, что безошибочное предвидение человеческого поступка делает его необходимым и, следовательно, несвободным.Если есть существо, которое безошибочно знает все будущее, тогда ни одно человеческое действие не является свободным. ^[9] Философ Аль Фараби утверждает, что если Бог действительно знает все человеческие действия и выборы, то оригинальное решение этой дилеммы Аристотелем остается в силе. ^[10]

Аргумент простоя

Одним из известных древних аргументов относительно фатализма был так называемый аргумент Idle Argument . Он утверждает, что если что-то обречено, то было бы бессмысленно или бесполезно прилагать какие-либо усилия для его осуществления.Аргумент праздности был описан Оригеном и Цицероном следующим образом:

• Если тебе суждено излечиться от этой болезни, то ты выздоровеешь вне зависимости от того, позовешь ты врача или нет.
• Точно так же, если вам суждено не выздороветь, вы не сделаете этого независимо от того, позовете вы врача или нет.
• Но либо тебе суждено излечиться от этой болезни, либо тебе суждено не выздороветь.
• Следовательно, обращаться к врачу бесполезно. ^{[11] [12]}

Аргумент бездействия был предвосхищен Аристотелем в его De Interpretatione , главе 9.Стоики считали это софизмом, а стоик Хрисипп попытался опровергнуть его, указав, что обращение к врачу будет столь же обречено, как и выздоровление. Похоже, он внес идею о том, что в подобных случаях два события могут быть связаны и , так что одно не может происходить без другого. ^[13]

Логический фатализм и аргумент от двухвалентности

Главный аргумент в пользу логического фатализма восходит к древности. Это аргумент, который зависит не от причинно-следственной связи или физических обстоятельств, а, скорее, основан на предполагаемых логических истинах.Существует множество версий этого аргумента, включая версии Аристотеля ^[14] и Ричарда Тейлора. ^[3] Против этих аргументов были возражения, и они были развиты с некоторым эффектом. ^[15]

Ключевая идея логического фатализма состоит в том, что существует совокупность истинных предположений (утверждений) о том, что должно произойти, и они верны независимо от того, когда они сделаны. Так, например, если сегодня правда, что завтра будет морское сражение, то завтра не может не быть морского сражения, так как иначе сегодня было бы неверно, что такое сражение произойдет завтра.

Аргумент в значительной степени опирается на принцип двухвалентности: идею о том, что любое предложение истинно или ложно. В результате этого принципа, если не ложно, что будет морской бой, то это правда; промежуточного нет. Однако отказ от принципа двухвалентности — возможно, заявив, что истинность утверждения относительно будущего неопределенна — является спорной точкой зрения, поскольку этот принцип является общепринятой частью классической логики.

Критика

Семантическая двусмысленность

Одна критика исходит от романиста Дэвида Фостера Уоллеса, который в статье 1985 года « Фатализм Ричарда Тейлора и семантика физической модальности» предполагает, что Тейлор пришел к своему заключению о фатализме только потому, что его аргумент включал в себя два разных и несовместимых представления о невозможности. ^[16] Уоллес не отвергал фатализм per se , как он писал в своем заключительном отрывке, «если Тейлор и фаталисты хотят навязать нам метафизический вывод, они должны заниматься метафизикой, а не семантикой. соответствующий.» ^[16] Виллем де Вриз и Джей Гарфилд, оба из которых были советниками по диссертации Уоллеса, выразили сожаление по поводу того, что Уоллес так и не опубликовал свои аргументы. ^[16] Однако в 2010 году диссертация была опубликована посмертно как Время, судьба и язык: эссе о свободной воле . ^{a b c} Райерсон, Джеймс (12 декабря 2008 г.). «Рассмотрим философа». Нью-Йорк Таймс .

Внешние ссылки

Викицитатник содержит цитаты, связанные с: Fate

Найдите фатализм в Викисловаре, бесплатном словаре.

Эта страница последний раз была отредактирована 16 июля 2021 в 03:29

определение фаталиста по The Free Dictionary

Сэмюэл Фергюсон. Эксельсиор. Портрет доктора в полный рост. Убежденный фаталист. Обед в клубе путешественников. Несколько тостов по случаю. «Я думал» стать фаталистом.И все же, что еще он может иметь в виду? »И когда я сложил письмо и отложил его, я нечаянно повторил слова вслух. Возможно, мне и не пришлось использовать это, но я был достаточно фаталистом, чтобы вообразить, что я должен. Почему бы мне не стать фаталистом? Помните, как на третий день восхождения на Шлангенберг я был побужден шепнуть вам на ухо: «Скажи только слово, и я прыгну в бездну». Если бы ты сказал это, я бы прыгнул. Однако я учился у Аджора, который был более или менее фаталистом, философии, которая была для Каспака столь же необходима для душевного спокойствия, как и вера для набожных христиан внешнего мира. .Сидя со скрещенными руками, он определенно был фаталистом. Вопрос о том, доберется ли он когда-нибудь до нее, действительно ли он когда-нибудь окажется на пути к дому, был тем, который, казалось, немного беспокоил его. Если бы я мог убедить себя в том, что я имею право довольствоваться людьми такими, какие они есть и относиться к ним соответственно, а не согласно, в некоторых отношениях, моим требованиям и ожиданиям того, кем они и я должны быть, тогда, как хороший мусульманин и фаталист, я должен стремиться быть удовлетворенным тем, что они есть, и говорят, что это воля Бога.Но я в некотором роде фаталист, как и все хорошие восточные люди, и вошел готов ко всему. О, неужели я снова стану фаталистом, которого четырнадцать лет отчаяния и десять надежд сделали верующим в провидение? я фаталист и считаю, что мое время назначено на то, чтобы прийти совершенно безотносительно к моим собственным движениям и воле, и что если я пойду в Сулимановы горы, чтобы быть убитым, я пойду туда и буду убит ». фаталист до точки непротивления, — сказал он, — я всегда обнаруживал, что высшая мудрость заключается в согласии с действительным.Он говорил медленно, и в его звучном голосе чувствовалась вибрация. Когда, однако, совершенно неожиданно, он вернулся домой и поселился на Бретт-стрит, мистер Верлок, который боролся, как человек в кошмаре, за сохранение его позиция, приняла удар в духе убежденного фаталиста, действительно, позиция не по чьей-либо вине.

Фатализм (Стэнфордская энциклопедия философии)

Классический аргумент в пользу фатализма встречается у Аристотеля (384–322 до н. Э.).E.), De Interpretatione , глава 9. Он обращается к вопросу о необходимо ли в отношении всех вопросов, чтобы утверждение или отрицание истинно или ложно.

То, что он говорит, можно представить в качестве аргумента в следующем линий.

Предположим, что (i) p истинно или p ложно и (ii) не -p истинно или нет -p ложно.

Тогда p истинно или нет -p истинно.

Теперь предположим, что в 1900 году один человек сказал, что морское сражение займет место на 01.01.21, а другой говорит, что морской бой не состоится место 01.01.2100.

Тогда либо то, что говорит первый, правда, либо то, что второй человек говорит верно.

Но в таком случае либо в 1900 году необходимо, чтобы морское сражение происходит 1 января 2100 года, или необходимо в 1900 году, чтобы никто не происходить.

Но дата предсказаний не имеет значения, и это не имеет значения. делается ли вообще какое-либо предсказание.

Таким образом, всегда необходимо, чтобы морское сражение происходило на 01.01.2100, или что морской бой не состоится 01.01.2100.

Но этот аргумент, очевидно, можно обобщить.

Итак, все, что происходит, происходит по необходимости.

Прежде всего, мы должны четко понимать, что подразумевается под «необходимостью». здесь. Речь идет не о логической необходимости. Это довольно неизбежность. Когда говорят о морском сражении 01.01.2100 быть необходимым в определенный день, имеется в виду, что в этот день ничто не может помешать морскому сражению 01.01.2100.В в частности, никто не в силах предотвратить это. Теперь Аристотель принимает что «что есть, обязательно есть, когда есть; а что не обязательно нет, когда это не так ». Итак, он соглашается с тем, что если морской бой на самом деле происходит 01.01.2100, затем 01.01.2100 (в этом смысл) происходящий по необходимости. Ничто не может остановить это, потому что это происходит. Что этот аргумент, кажется, устанавливает, однако, если морское сражение состоится 01.01.2100, не только тогда необходимо, чтобы морское сражение произошло 1 января 2100 года, но это было всегда необходимо.Никто не мог этого предотвратить. И то же самое применяется ко всему, что может случиться. Так, в частности, никто никогда имеет право делать что угодно, отличное от того, что они на самом деле делают.

Итак, что-то не так с аргументом?

Ну, конечно, есть ход, который, кажется, требует некоторых объяснение: переход от истины к необходимости. Почему это должно следовать из того факта, что в 1900 году было верно, что морское сражение потребует место на 01.01.2100, что надо было, что должно? Это выглядит, действительно, подозрительно похоже на ошибочный ход от «По необходимости, если это верно, что морское сражение происходит 01.01.2100, морское сражение занимает место 01.01.21 »на« Если правда, что морское сражение происходит на 01.01.2100, морской бой по необходимости состоится 01.01.2100 ».Но такие подозрения, вероятно, необоснованны. Более вероятно, что переезд обращается к определенной форме теории истины соответствия: если что кто-то говорит, что в определенное время верно, тогда состояние мира в это время должно быть таким, чтобы это стало правдой. Но с тех пор, что есть, обязательно, когда это произойдет, состояние мира будет необходимо. Итак, все, что правда, обязательно верно.

Однако даже если этот решающий ход не основывается на простом заблуждение, идея о том, что истина того, что кто-то говорит, определяется состояние мира в то время вызывает сомнения.Мы вернемся к эта точка.

1.1 Решение Аристотеля

Сначала мы должны обратить внимание на решение Аристотеля. Аристотель не сомневается что не все, что происходит, происходит по необходимости. Он принимает действительно (19a23–5): «Что есть, обязательно есть, когда оно есть; и что нет, обязательно нет, когда это не так ». Но он продолжает говорить: «Но не все, что есть, обязательно есть; и не все, что нет, обязательно нет ». Так каково его решение? Вот это должно быть сказал, что существует более одного взгляда.(Аристотель, Категории и De Interpretatione , 137–42). На одной По мнению, он отвергает переход от истины к необходимости. Это действительно может быть правильный ход, но в дальнейшем я буду считать, что Аристотель на самом деле предлагает другое решение, которое справедливо или ошибочно я буду называть это «аристотелевским решением». На этом его решение состоит в том, чтобы отрицать необходимость того, чтобы утверждение или отрицание истинно или ложно, когда это относится к вещи, которые не происходят по необходимости.То есть его решение не то же самое и то, что сказал первый человек в 1900 году («Будет морское сражение 01.01.21 »), ни то, что сказал второй человек (« Там не будет морского боя 01.01.2100. ») было правдой. Что каждый человек сказанное на самом деле не было ни правдой, ни ложью. Таким образом, мы можем представить Аристотелевское решение как решение, отвергающее закон двухвалентности:

Закон двухвалентности: каждое предложение либо истинно, либо ложный.

Это должно быть отклонено, в частности, в отношении таких предложений. как: «01.01.2100 будет морское сражение»; то есть по отношению к предложения о будущих контингентах, о том, в чем нет необходимости ни невозможно.(Поскольку мнение, что Аристотель не отвергает закон о бивалентности см. Whitaker 1996.)

Хотя Аристотель прямо не говорит об этом, кажется, что он также согласны с тем, что если морское сражение состоится 01.01.2100, то какой то, что сказал первый человек, будет правдой, а если нет, то что за второй человек сказал тогда будет правдой. Таким образом, мы можем представить Аристотелевское решение содержит следующее:

Некоторые утверждения иногда верны, но не на другие.

Есть ли возражения против этого решения?

Одно возражение заключается в том, что решение, по-видимому, требует отказа. закона исключенного третьего в дополнение к закону двухвалентности.Верно то, что это подразумевает отказ от одной формы закон:

LEM1: в случае любого предложения, p. , либо p верно или нет — p верно.

Но другая форма закона:

LEM2: в случае любого предложения, p. , либо р или нет — р .

Означает ли это отказ от этого? Можно подумать, что это так, на основание, что « p » эквивалентно « стр. верно».Итак, LEM1 и LEM2 стоят или падают все вместе. Или можно подумать так: « p или q ”может быть истинным, только если либо p истинно или q верно (или оба верны). Но, где p — это предположение о будущем контингенте неверно, случайное состояние дел наступает или нет; и его отрицание истинно; так что дизъюнкция « p или not- p ”не соответствует действительности.

Однако на самом деле это не то, что, по-видимому, считал Аристотель. подумал.Он говорит (19a28–32):

Все обязательно есть или нет, и будет или будет не быть; но нельзя разделить и сказать, что одно или другое нужно. Я имею в виду, например: нужно или нет завтра будет морское сражение; но это не обязательно для морского боя должно состояться завтра, и ни один не состоится.

Итак, если предположить, что он согласился бы с тем, что «будет или завтра не будет морского боя »эквивалентно« будет завтра морское сражение или завтра морского боя не будет », — сказал он. похоже, принял бы LEM2.Как это могло произойти? Хорошо что перестает быть правдой, что завтра будет морское сражение, это то, что пока нет ничего, чтобы определить, что это правда. Но есть что-то, чтобы определить, будет или не будет морской бой завтра; по природе вещей должно происходить то или иное. Так что теперь правда, что завтра будет морской бой или будет не будет завтра морского сражения.

Это предполагает принятие следующего правила для определения истинность сложных суждений, некоторые из составляющих которых ни правда, ни ложь.Рассматриваем по очереди каждый из возможных способов в котором все может обернуться, и выясняет, какое истинное значение имеет сложное предложение тогда имело бы. Если это окажется правдой в в каждом случае это правда; если во всех случаях оно оказывается ложным, оно ложно; в противном случае это ни правда, ни ложь. (ван Фраассен 1966)

Конечно, это не полностью бесплатная линия. Отдельно от тот факт, что это означает, что « p » и « p верно »не являются взаимозаменяемыми, они также создают проблемы для правдивой функциональности.Мы обычно думаем о «Или», «и» и «не» как истинно-функциональный. Другими словами, мы думаем, что истинностные ценности « p или q », « p » и q »и« не p »определены значениями истинности « p » и « q ». Но если мы примем аристотелевское решение, и принять только что изложенный путь определения истинной ценности сложное предложение, например, «или» не будет правда функционал. В некоторых случаях « p или q » будет истинным, если ни p , ни q не истинны (когда, для например, « q » равно «not- p »), а в некоторых случаях не будет (если, скажем, « p » «Завтра будет морской бой» и « q » — «будет футбольный матч. завтра»).(Если представить себе, что есть третий истинность, неопределенность, скажем, помимо истины и лжи, положение будет таким, когда p и q оба неопределенные, иногда « p или q » верно, а иногда и неопределенно.). Аналогично « p и q ”будет ложным в одном случае и неопределенным в Другие.

Однако это возражение может показаться не очень актуальным по сравнению с угроза фатализма.Если принять отсутствие эквивалентности между « p » и « p верно» и отказ истинности функциональности для «или» и «И» были единственной альтернативой фатализму, большинству людей было бы легче принять эти теоретические странности, если странности они есть.

Но есть еще одно возражение против аристотелевского решения, которое усложняет принятие — то, как мы относимся к голым предсказаниям. Если кто-то сказал в 1972 году: «Красный ром в следующий раз выиграет Grand National год », конечно, думали мы, он был прав.Не в 1973 году, но прямо в 1972 году. То есть, конечно, то, что он сказал, было правдой, когда он сказал это; не только позже. Конечно, мы не знали бы в 1972 году. что то, что он сказал, было правдой; и, по-видимому, он этого не сделал. И конечно могли бы мы предположить, что в этом победа; Мы, естественно, полагаем, что все это случайность. Но, конечно, это возражение против аристотелевского решения также является возражение против аргумента в пользу фатализма, основанного на предположение о двухвалентности.Мы фактически отвергаем идею о том, что если то, что кто-то говорит в то время, верно в это время, то состояние мир в то время должен определить, что это правда. Что нам кажется будьте вполне готовы принять вместо этого идею, что за сказанное чтобы быть правдой, достаточно, чтобы состояние мира когда-нибудь будет таким, чтобы определить, что это правда.

Есть еще одна проблема, связанная с теорией истины. Аристотелевский аргумент кажется убедительным.Если теория действительно что истинность сказанного зависит от состояния мира в время высказывания, не вызывает ли это проблемы для утверждений о прошлое? Предположим, кто-то говорит, что на этом месте стоял динозавр миллионы лет назад. Чтобы это было правдой, должно существовать нынешнее состояние мир быть таким, чтобы определить, что это такое? Некоторые люди действительно думал об этом; и они думали, что, как и некоторые предложения то, что не было правдой, стало правдой, поэтому также некоторые, которые были правдой, перестают быть правдой.(Лукасевич 1967) Но это даже дальше от того, что мы естественно склонны сказать. Более привлекательная альтернатива, если мы хотел бы сохранить что-то вроде этой теории истины, значит сказать что то, что произошло в прошлом, считается частью настоящего состояния мир, потому что прошлое, как и настоящее, необходимо. Но это не понятно, почему этого должно быть достаточно, чтобы сделать его частью настоящего состояние мира. Возможно, лучше было бы просто взглянуть что что-то истинно только тогда, когда это необходимо в то время.Но тогда нам потребовался бы какой-то аргумент в пользу этой позиции, которая за пределами простой мысли, что сказанное становится правдой благодаря тому, что мир в то время, как это сказано.

Стоит отметить и другие решения, которые тесно связаны к аристотелевскому решению, но избегайте некоторых проблем.

1.2 Сопутствующие решения

1. (до 1967 г.). Можно согласиться с Аристотелем, что «будет быть морским сражением завтра »не соответствует действительности, даже если окажется, что идет морской бой; но вместо того, чтобы сказать, что это не правда ни ложно, можно сказать, что это ложно.Более того, можно сказать что отрицание: «Морского сражения не будет. завтра »верно. Тогда мы могли бы сохранить закон двухвалентности, и эквивалентность между « p » и « стр. верно». Мы бы эффективно лечили « p » как эквивалент «необходимо что р. ». И мы, несомненно, будем различать «Завтра не будет морского боя», где это отрицание «завтра будет морское сражение» и «Завтра морского боя не будет», что, как и «Завтра будет морской бой» — ложно.Можно даже сказать, что «завтра морского боя не будет» — это двусмысленный; это может быть эквивалентно «не обязательно, чтобы завтра будет морской бой »или это может быть эквивалентно «Необходимо, чтобы не было морского боя. завтра». Конечно, в пользу этой точки зрения можно сохраняют закон двухвалентности, а также истинностную функциональность «Или» и «и». Но был бы тяжелый цена, которую нужно заплатить. Теперь мы должны сказать, что человек сказал о Red Ром был фальшивым.

2. (Lucas 1986) Можно использовать различие Райхенбаха. между моментом высказывания предложения, временем ориентир и время события. (Райхенбах 1947) Один мог бы тогда сказать, что истинность сказанного зависит не от состояния мира во время произнесения, но от состояния мир на момент ориентира. Тогда можно сказать, что ориентир высказывания в 1972 году «Красный ром победит». Великий национальный следующий год »- это 1973, а не 1972 год.Значит это было правда. (В то время как, если бы кто-то сказал: «Красный ром выиграет Grand National в следующем году », использование слова« собирается » а не «воля», возможно, означало, что точкой отсчета было время произнесения, а не время произнесения Гранд Нэшнл в следующем году. То, что было сказано, не было бы правда.)

3. (Tooley 1997) Можно было одновременно различать истину, что зависит от состояния мира в данный момент, и правда simpliciter , чего нет.Тогда можно было бы допустить, что предсказание о Red Rum сбылось, поскольку мы говорим о правда симпликатор . Также, где правда симплификатор был в споре, мы могли бы сохранить закон двухвалентности и эквивалентности между « p » и « p » правда».

1.3 Отказ от теории истины

Но, наконец, мы не должны забывать об этом, даже если мы хотим сохранить теория соответствия истины, мы можем отвергнуть идею, что истина зависит от состояния мира на момент произнесения предложение или даже состояние мира во время ориентир.Можно сказать, что это зависит от состояния мира во время упомянутого события; или, в более общем смысле, что это зависит от состояния мира в указанное время, если таковое имеется (Вестфаль, 2006 г.). Однако решение, которое мы предпочитаем, скорее всего, будет связано с нашим взглядом на природу времени.

1.4 A-теории и B-теории времени

Согласно B-теории времени прошлое, настоящее или будущее события просто вопрос отношений; это просто вопрос того, что это происходит в время, которое раньше, или одновременно, или позже, чем некоторые время, которое принимается за точку отсчета — время, в которое я у меня такая мысль, скажем.С другой стороны, в A-теории это время (или это событие) сейчас является абсолютным (если временным) фактом об этом. Но, кроме того, B-теория обычно утверждает, что все времени равно реальным , тогда как, как правило, А-теория будет придерживаться либо того, что реальны только настоящее и прошлое (тип 1), либо что только настоящее реально (тип 2). Итак, согласно B-теории, может быть фактами будущего, чтобы делать предположения о будущем правдой; но на Теория типа 1, предположение о будущем может стать правдой только фактами настоящего и прошлого вместе с вневременными фактами; и на А-теория типа 2, суждения как о будущем, так и о прошлое, может быть осуществлено только фактами настоящего вместе с неподвластные времени факты.И, очевидно, в любом из типов A-теории предложение может быть истинным в один момент, но неверным в другой, в зависимости от того, какие факты существуют в то время. (Для более полного Описание A-теории и B-теории см. в разделе 5 записи о время.)

Предположим, что мы придерживаемся соответствующего взгляда на истину и что мы поддерживаем версию А-теории времени, которая гласит, что существуют нет будущих фактов. В этом случае нас, естественно, привлечет Аристотелевское решение. Если, с другой стороны, мы будем придерживаться версии B-теория, которая допускает наличие будущих фактов, мы будем естественно отклонить это решение.

1,5 Правда и фатализм

Проблема Аристотеля, казалось, возникла в результате теории истина, согласно которой, если утверждение истинно одновременно, существует быть состоянием мира в то время, которое делает это правдой. Тем не мение, Утверждалось, что если каждое значимое утверждение истинно или ложь (раз и навсегда), уже одно это подразумевает фатализм; очень того факта, что утверждение истинно, достаточно, чтобы сделать то, что оно описывает неизбежно (Taylor 1983, глава 6). Предположим, например, что Джон побрился однажды утром.Тогда утверждение: «Джон побрился в то утро». правда. Но, как утверждают, это означает, что Иоанн не обладал властью не бриться; потому что обладать такой властью означало бы иметь власть сделать истинное утверждение ложным. Но такой силы нет ни у кого; ни у кого нет когда-либо удавалось сделать истинное утверждение ложным.

Теперь последнее утверждение, безусловно, верно, если предположить, что значимые утверждения имеют только одно значение истинности. Никто никогда не привели к ситуации, в которой утверждение, которое было правдой, ложный; то есть ситуация, в которой (а) есть утверждение, которое было правдой и (б) это утверждение теперь ложно.Однако чтобы иметь способность сделать истинное утверждение ложным, нужно иметь власть вызвать такую ​​ситуацию. Достаточно того, что (а) там должно быть утверждением, которое истинно, и что у одного есть власть просто вызвать ситуацию, в которой (б) это утверждение (и всегда было) false вместо . Итак, чтобы у Иоанна была сила сделать ложным истинное утверждение: «Джон побрился в то утро», это достаточно, чтобы у него была власть не бриться вместо бритье.Конечно, он не использовал эту власть; но в отсутствие каких-либо других аргументов об обратном, по-видимому, он мог сделал; в этом случае он бы сказал: «Иоанн побрился тем утром — ложь, а не правда. Итак, похоже, что есть непросто перейти от истины к фатализму.

Диодор Кронос (конец 4 — начало 3 вв. До н. Э.) Спорил за фатализм, известный как «Главный аргумент». Его вывод был, «Возможное — это то, что есть или будет».Мы знаем предпосылки, но, к сожалению, мы не знаем промежуточных шаги. Предположения были такими: (1) «Все, что было в прошлом и правда, необходимо », (2)« Невозможное не следует из возможный». (Нил и Нил 1962, 119)

Я не буду пытаться реконструировать ход спора, но рассмотрим аргумент, который мог бы быть схожим, который отстаивает фатализм на основании необходимости прошлого. В аргумент идет:

Необходимо то, что верно в отношении прошлого.

Предположим, что 01.01.21 происходит морское сражение.

Тогда в 1900 году было правдой, что на море должно было произойти морское сражение. 01.01.2100.

Значит, в прошлом было правдой, что на море будет морское сражение. 01.01.2100.

Так что необходимо, чтобы 1 января 2100 г. был морской бой.

Следовательно, если будет морской бой 01.01.2100, необходимо что будет морское сражение 01.01.2100 (и невозможно, чтобы там не должно быть).

Что-то не так с этим аргументом?

2.1 Аристотелевское решение

Конечно, мы могли бы возразить этому аргументу аристотелевским возражением. Мы можем отрицать, что если морское сражение произойдет 01.01.2100, это было правдой. в 1900 году состоится морское сражение.

2.2 Раствор Оккамиста

Мы также можем подвергнуть сомнению либо первую предпосылку, либо заявку из этого.

Необходимо ли то, что верно в отношении прошлого? Ну конечно очень хорошо все думают, что то, что произошло в прошлом, нельзя отменить.В прошлое не может быть изменено. Ибо, если бы кто-то должен был уничтожить прошлое, это будет означать, что то, что произошло, не произошло; или на по крайней мере, что это было правдой, что что-то произошло, а потом было неправда, что так случилось. Большинство людей (но не такое большое большинство) также думают, что что-то другое невозможно, а именно повлиять на то, что произошло в прошлом или послужило причиной того, что что-то произошло в прошлом. (Это, конечно, не то же самое, что изменить прошлое. вызвало что-то, что случилось, никто не мог бы тем самым вызвать что то, чего не произошло, произошло.) Но одно дело думаю, что нельзя утверждать, что было морское сражение вчера, и совсем другое дело думать, что это невозможно Вчера правда, что завтра будет морской бой.

Это можно было бы назвать оккамистским решением проблемы. Какие Оккам (c1285–1347) говорит:

Некоторые предложения касаются настоящего, как в отношении их формулировки и их предмет ( secundum vocem et secundum rem ). Что касается таких [предложений], это повсеместно правда, что каждое истинное суждение о настоящем имеет [соответствующее к нему] необходимое о прошлом … Другие предложения о настоящее время только в отношении их формулировок и равнозначно о будущее, поскольку их истинность зависит от предположений о будущее.(Оккам, Предопределение, Божье предвидение и будущее Контингенты , 46–7)

В духе этого можно сказать, что некоторые положения о прошлое действительно (по крайней мере частично) о будущем. И в этих случаях они не нужны. И затем мы можем применить это к «это было правда, в 1900 году должно было произойти морское сражение 1 января 2100 года ». Это мы Можно сказать, это (частично) действительно около 1/1/2100.

Предложения, которые таким образом устно относятся к одному разу, t , но на самом деле (частично) о более позднем времени, часто говорят для выражения «мягких фактов» о t .К сожалению, этого нет в Все ясно, как уточнить понятие мягкого факта. Можно, например, сказать, что если предложение о t логически влечет за собой предположение о более позднем времени, выражает мягкое факт про т. . Но если это правильный аккаунт, кажется, что многие предложения, выражающие неубедительные факты о прошлом, будут необходимо, даже если они частично о будущем. Например, предложение, которое объединяет некоторые правдоподобно необходимые предложения о прошлое с законом природы о том, что в этих обстоятельствах что-то в будущем, казалось бы, повлечет за собой что-то о будущем; но поскольку это соединение двух правдоподобных необходимые предложения, он кажется необходимым сам.

Однако кажется, что есть одна разновидность суждений, которая предположительно выражает некий мягкий факт о прошлом, но очень правдоподобно не обязательно, а именно предложение, которое эквивалентно соединение, где один из союзов вполне правдоподобно связан с будущее, и где другой конъюнкт не влечет его. И, если Аристотелевское решение неверно, наш пример, кажется, отвечает этим требованиям. В предположение, «в 1900 году действительно было морское сражение на 1 января 2100 г. «правдоподобно эквивалентно» было такое время, как 1900 г. и 01.01.2100 состоится морской бой.”И это предложение не будет быть необходимо, если нет необходимости в морском сражении на 01.01.2100.

Обратите внимание, что это не показывает, что фаталист ошибается. Это могло бы Тем не менее, предположение, что будет морское сражение на 01.01.2100 надо. Но похоже, что это аргумент не показывает, что фатализм правильный. Положение кажется как бы то ни было, либо аргумент не работает, потому что аристотелевцы решение правильное, или аргумент не работает, потому что в отсутствие независимого основания полагать, что утверждение, что 01.01.2100 будет морской бой необходим, у нас нет оснований предположить, что утверждение «в 1900 г. быть морским сражением 1/1/2100 »- необходимое предложение.

Ричард Тейлор утверждает, что некоторые общепринятые предположения дают доказательство фатализма. (Тейлор 1962) Предположения таковы:

1. Любое предложение, которое либо истинно, либо если не истинно, ложный.

2. Если какое-либо положение дел достаточно для, хотя по логике не связано с возникновением какого-либо другого состояния в то же время или в любой другой раз, то первое не может произойти без второго происходит также.

3.Если возникновение какого-либо состояния необходимо для того, логически не связанное с возникновением какого-либо другого условия в в то же время или в любое другое время, то последнее не может произойти без бывшая встреча также.

4. Если одного условия или набора условий достаточно для (обеспечивает) другой, то другой необходим (существенен) для него, и и наоборот, если необходимо одно условие или набор условий (существенно) для другого, то этого достаточно для (обеспечивает) Это.

5. Ни один агент не может выполнять какое-либо действие, если оно отсутствует, в в то же время или в любое другое время, какое-то условие, необходимое для наступление этого акта.

6. Время само по себе «неэффективно»; то есть простое прохождение время не увеличивает и не уменьшает возможности чего-либо, а в в частности, это не увеличивает и не уменьшает возможности агента или способности.

Затем он приводит аргумент, чтобы показать (во что верит большинство из нас), что либо я не в силах прочитать заголовок о том, что был вчерашний морской бой или не в моих силах прочитать заголовок говоря, что вчера не было морского боя, во всяком случае, если мы некоторые очевидные предположения о связи между заголовками и что произошло.Разрешение S быть актом чтения заголовка что был морской бой, и S ′ быть актом чтение заголовка о том, что морского боя не было; и позволяя P и P ′ — предположения, что и не было такой битвы, утверждают:

Если P верно, то делать не в моих силах S ′ (поскольку, если P истинно, то есть или было, из-за отсутствия условия, необходимого для выполнения мной S ′, условие, а именно, что вчера не было морского боя).

Но если P ′ верно, то это не в моих силах сделать S (по аналогичной причине).

Но либо P верно, либо P ′ верно

Так что либо сделать S не в моих силах, либо do S ′.

Аргумент, как он утверждает, верен, учитывая шесть предпосылок.

Но предположим, продолжает его аргумент, мы позволяем O и O ′ быть актом приказа морского боя и актом не приказывая морского боя, и Q и Q ′ быть предположения о том, что такой битвы будет и не будет; и мы заменить O и O ′ на S и S ′ и Q и Q ′ для P и P ′, и «завтра» для «Вчера» в приведенном выше аргументе, то (если мы очевидные предположения о связи между тем, что мы заказываем, и тем, что случается) у нас есть параллельный аргумент:

Если Q верно, то делать это не в моих силах. O ′ (поскольку, если Q истинно, то существует или будет быть, не имея необходимого условия для выполнения моих действий O ′, условие, а именно отсутствие завтрашнего морского боя).

Но если Q ′ верно, то это не в моих силах. O (по аналогичной причине).

Но либо Q верно, либо Q ′ верно

Итак, либо это не в моих силах сделать O , либо это не в моих силах do O ′.

И этот аргумент кажется столь же разумным. И, видимо, это может быть обобщить, чтобы прийти к фаталистическому выводу, что это никогда не способность делать что-либо, кроме того, что мы на самом деле делаем.

Есть ли возражения против его аргумента?

Что ж, можно определенно возразить против предположения 6 на том основании, что что это действительно кажется ходом времени, который делает разница в моих силах вызвать или предотвратить морское сражение на определенный день. До конца дня у меня может быть сила, но после день, у меня нет. Однако предпосылка 6 на самом деле не кажется играют значительную роль в параллельных аргументах. Так что не может быть вся история.

3.1 Аристотелевское решение

Возражение, которое предлагает сам Тейлор, является аристотелевским: мы отвергаем предпосылку 1 (а также предпосылку 6, поскольку мы принять идею о том, что предложение может не быть ни истинным, ни ложным когда-то и становились правдой или ложью позже в результате простого Течение времени). Нам также, вероятно, потребуется внести поправки в предположение 5, чтобы не было отсутствия необходимого условия за действие, которое было проблематичным, но наличие условия чего было достаточно для неисполнения акта.

Это единственное возражение? Должны ли мы принять аристотелевское решение если мы хотим избежать фаталистического заключения?

3,2 Условия питания

Кажется, что есть альтернатива аристотелевскому решению: потому что предположение Тейлора 5 кажется сомнительным. Симптомом этого является что он, кажется, слишком легко приводит к фаталистическому заключению. Для если предположить, что я не выполняю действие S (что бы это ни было), то немедленно следует, что отсутствует необходимое условие для мое выполнение S , а именно возникновение S .Так что если предположение 5 верное, из этого сразу следует, что у меня никогда не было способность совершать любое действие, которое я на самом деле не совершаю. Из конечно, это не означает, что это заключение неверно; но это достаточно, чтобы поставить под сомнение исходную предпосылку. А также можно предположить, что не только это предположение неверно, но и что это кажется правдой, потому что его легко спутать с другим, гораздо более правдоподобное предположение (эквивалент PEP5 Хаскера; см. Hasker 1989, 115):

5 ′.Ни один агент не может совершить какое-либо действие, если в нем отсутствуют в то же время или в любое другое время, какое-то условие, которое необходимо для совершения этого деяния , и который не в его власти принести около .

И если мы заменим это предположение Тейлора 5, параллельный аргумент больше не работает.

Кажется возможным ответить на доводы в пользу фатализма, которые мы рассмотрели до сих пор, не обращаясь к аристотелевцам решение.Мы можем отвергнуть теорию истины, которая имеет решающее значение для Аргумент Аристотеля; мы можем отвергнуть идею о том, что все утверждения, которые о прошлом необходимы; мы можем отвергнуть версию Тейлора о условия власти. И мы можем сделать это, не подвергая сомнению идея о том, что мы не можем повлиять на прошлое, за исключением, во всяком случае, довольно нечеткое собрание случаев, к которым Оккам привлекает нашу внимание. Однако фаталист может утверждать, что у нас есть нет веских причин для того, чтобы проводить различие между воздействием на прошлое и влияет на будущее.Итак, если мы признаем, что не можем повлиять прошлое, мы также должны признать, что мы не можем повлиять на будущее. Из конечно, это обоюдоострый. Мы также можем прийти к выводу, при отсутствии уважительной причины для проведения различия, поскольку мы можем повлиять на будущее, мы также можем повлиять на прошлое; или, если это кажется возмутительным, мы могли бы повлиять на прошлое, если бы законы природы не помешать нам в этом.

Это возражение фаталиста, несомненно, верно в одном. Если мы не можем повлиять на прошлое, было бы хорошо знать почему мы не можем.Один из возможных ответов — это то, что Теоретик времени может сказать, что существует фундаментальная онтологическое различие между будущим с одной стороны и настоящее и прошлое, с другой стороны, что состоит в том, что настоящее и прошлое реальны или актуальны, а будущее нет. И это это факт, что будущее не является реальным или актуальным, что означает, что он открыт, на него может повлиять то, что происходит сейчас; и это факт что настоящее и прошлое реальны или актуальны, что означает, что они не может повлиять на то, что происходит сейчас.(Лукас 1989a, Тули 1997).

Такие учетные записи, как мы отметили выше, похоже, поддерживают Аристотелевское решение. Но это не единственные счета. На некоторых счетов нет такой фундаментальной онтологической разницы между будущее, настоящее и прошлое; невозможность повлиять прошлое заключается не в том, что с течением времени ограничение на то, что может быть вызвано, а скорее на то, что это направление причинно-следственной связи, которое определяет направление время.(Swinburne 1994, Mellor 1981 и 1998). невозможность — это просто фундаментальный метафизический факт, который не открыт для дальнейшего анализа или объяснения.

Конечно, возможно, что фаталистический вызов разница между будущим и настоящим и прошлым не может быть успешно встретились. Например, можно утверждать: (а) что единственный успешным ответом будет тот, который апеллирует к фундаментальным онтологическое различие между будущим, настоящим и прошлым, но что (б) на самом деле такого различия нет.(Шанкс 1994; обсуждается в Oaklander 1998) Но, как мы уже отметили, даже если это вызов не может быть решен, это не показывает, что фаталист верный. Остается возможность, что мы в принципе можем повлиять на мимо.

Проблема, о которой много говорили философы, по крайней мере, со времен Августина (354–430), является ли божественное всеведение совместим со свободой воли, и в частности с нашей властью делать что-то другое, чем мы.

Один из аргументов в пользу этой несовместимости принадлежит Пайку.(Щука 1965)

Предположим, что быть всеведущим означает быть непогрешимым, и полагая, что p тогда и только тогда, когда это правда, что с. .

Давайте также предположим, что Бог существовал в 1900 году и что всеведение это часть его сущности.

Теперь предположим, что Джонс косил лужайку 1 января 2000 года.

Затем в 1900 году Бог поверил, что Джонс подстригает свой газон. 01.01.2000.

Мог ли Джонс воздержаться от стрижки лужайки?

Нет.Потому что это означало бы либо (1), что у него была власть сделать что-то, что привело бы к тому, что у Бога было ложное убеждение в 1900 году, или (2) что у него была власть сделать что-то, что привели к тому, что в 1900 году Бог не верил, что Джонс косит его газон 01.01.2000, или (3) что у него была власть что-то сделать что привело бы к тому, что Бога не существовало в 1900 году. каждая из этих альтернатив невозможна.

Есть ли возражения против этого аргумента?

Естественно, можно было бы возразить против некоторых предположений. о существовании и природе Бога.Я вернусь к ним.

Прежде всего мы должны заметить, что аргумент зависит от определенного принцип о власти, который очень похож на правдоподобный измененный версия предположения Тейлора 5:

Если S может сделать что-то, что привести к тому, что p и p влечет за собой q , и q ложно, значит, S может что-то сделать что привело бы к тому, что q .

Это кажется правдоподобным. Однако можно было бы избежать всякого упоминания вызвать, и перефразировать аргумент в условия контрфактов. Так что вместо этого можно было бы сказать: «… означают либо (1), что у него была сила действовать так, чтобы Бог имел ложная вера в 1900 г., или… »(Fischer 1989, 8–11). аргумент кажется по крайней мере столь же правдоподобным, если перефразировать таким образом.

5.1 Решение Аристотеля

Можно было бы возразить против вывода, что Бог верил в 1900 году, что Джонс косил бы свой газон 01.01.2000 на том основании, что предложения о будущие контингенты не соответствуют действительности.Итак, если Бог всеведущ в пути Предполагается, что он не будет придерживаться этой веры.

5.2 Раствор Оккамиста

Ответ Оккама на проблему божественного предвидения состоял в том, чтобы призвать разница между предложениями, которые действительно о прошлом (те, которые выражают «неопровержимые» факты о прошлом) и те, которые вербально о прошлом, но на самом деле частично о будущее (те, которые выражают «мягкие» факты о мимо). Решающим моментом было то, что даже если кому-то не хватало сил сделать что-то несовместимое с неопровержимым фактом о прошлом, можно иметь власть сделать что-то несовместимое с мягким фактом о мимо.Чтобы такое решение работало в случае проблемы, поставленной Аргумент Пайка, необходимо было бы показать или, во всяком случае, сделать вероятно, что одна из альтернатив, упомянутых выше, на самом деле открыты для Джонса, потому что то, что он будет делать, будет несовместимо с мягким фактом о прошлом, а не с твердым фактом. В однако сложность этой стратегии состоит в том, чтобы дать отчет о мягких факты о прошлом или, по крайней мере, разновидности мягких фактов о прошлое, которое удовлетворяет двум условиям: (1) делает верным, что в одном из дела, которые привел бы Джонс, были бы непоследовательными с мягким фактом правильного сорта, а также (2) он таков, что он правдоподобных (во всяком случае, до каких-либо фаталистических доказательств наоборот), что в случае мягких фактов такого рода принцип возможно позднее осуществить то, что несовместимы с ними.(Введение в книгу Фишера 1989 г. и многие из статьи в нем имеют отношение к этим вопросам.)

Достаточно легко дать отчет о неубедительных фактах, которые не соответствуют действительности, видимо, чтобы выполнить второе условие. Например, мы можем сказать, что предложение выражает мягкий факт о времени, если оно влечет за собой предложение о другом времени. По этому критерию «Бог непогрешимо верит в 1900 году, что Джонс косит газон 1 января 2100 года », выражает мягкий факт, потому что он влечет за собой, что Джонс косит газон 1 января 2100 года.Но вряд ли можно сказать, что по этой причине проблем нет. о том, что у Джонса есть право воздерживаться от стрижки газона, поскольку воздержание несовместимо с просто мягким фактом. Сказать, что предположение о Боге влечет за собой, что Джонс косит лужайку, означает проблема. Само по себе это вряд ли может быть решением. Если бы это было мы могли бы решить аргумент в пользу фатализма, основанный на причинно-следственных связях. детерминизм, просто указав на то, что, если детерминизм верен, Тот факт, что Джонс будет стричь газон, вытекает из предположения о начальные условия и законы природы, так что последние являются просто мягкий факт.

Это также, как мы видели в связи с логическим фатализмом, легко достаточно, чтобы очертить разновидности мягких фактов о прошлом, которые соответствует второму условию. Примером может служить предложение, которое эквивалентно соединению «Джонс косит газон 01.01.2000» с любым предложением о прошлом , что не влечет за собой. Но трудно понять, как это разновидности мягких фактов могут удовлетворить первое условие.

Конечно, перспективы решения были бы удовлетворительными. если бы можно было сделать правдоподобным, что в некоторых случаях в способности людей делать то, что несовместимо с достоверных фактов о прошлом, а не только мягких фактов.Но взять этот подход, по сути, состоит в том, чтобы отказаться от идеи Оккамиста решение и перейти к следующему решению.

5,3 Влияние на прошлое

Одно из возможных решений — предположить, что второй альтернативой Пайка является возможно, без всякой апелляции к мягкости фактов. Согласно этому решение, в некоторых случаях люди могут делать то, что несовместимы с реальными фактами о прошлом, даже если они неопровержимые факты. То есть в некоторых случаях люди могут влияют на прошлое.В частности, предполагается, что у Джонса был сила сделать что-то, что привело бы к тому, что Бог сделал не верили в 1900, что он будет стричь газон. (Энглин 1986) правдоподобность такого решения будет во многом зависеть от силы аргументы в пользу невозможности повлиять на прошлое.

Некоторые из таких аргументов стремятся просто продемонстрировать это. невозможность без дальнейших объяснений. И это можно утверждать, что большинство аргументов такого рода, которые все убедительные включают апелляцию к очевидной невозможности того, чтобы событие может предотвратить его собственное возникновение, и к немного меньшему очевидная невозможность того, что событие может повлечь за собой вхождение.Но в ответ на такие аргументы можно утверждать, что этих невозможностей недостаточно, чтобы исключить возможность это одно событие может привести к более раннему событию, пока мир организован так, чтобы избежать этих невозможных результатов. Если так, то это не так ясно, почему Бог не должен был так организовать это. И в частности это непонятно, почему Бог не должен был так организовать вещи, что это мы можем делать то, что влияет на его убеждения.

Однако, как мы видели, другие аргументы в пользу невозможности влияющих на прошлое, пойти дальше и включить объяснение невозможность.Успешная защита от теологического фатализма, который апеллировал к возможности повлиять на прошлое придется иметь дело с этими дополнительными проблемами.

5,4 Боэтианский раствор

Боэций (c480–524) предложил решение проблемы, которое, по сути, отрицал предположение о существовании Бога в 1900 году или верил чему-либо в 1900 году. (Боэций, Утешение философии , Книга V) С этой точки зрения Бог находится вне времени; он безвременно вечен. Томас Фома Аквинский (1225–1274 гг.) Также предложил это решение.(Фома Аквинский, Сумма Theologica , статья 13) .Значение решения заключается в том, что Конечно, если знание Бога не временное, то нет причин почему Джонс не должен иметь силы, чтобы осуществить это, Бог знает что он воздерживается от стрижки газона 01.01.2000 вместо того, чтобы знать что он косит газон, поскольку обладание этой силой не требуют силы повлиять на прошлое.

Может возникнуть ряд проблем относительно того, мог ли личный Бог быть вне времени, и как, если вообще, он мог иметь отношение к временному миру, но стоит отметить одну конкретную проблему.Проблема в том, что, хотя это решение не апеллирует к возможности повлиять на прошлого, это может быть уязвимо для некоторых соображений, которые сказал бы против такой возможности. Предположим, что мы не можем повлиять на прошлое, и что объяснение этой неспособности состоит в том, что в то время как будущее не реально, не актуально, прошлое и настоящее реальный и актуальный. Тогда казалось бы, что мы не сможем повлиять вневременные убеждения Бога, потому что, не будучи будущими, они были бы такими же реальны, как и любые прошлые убеждения.(Адамс 1987, 1135; Загзебски 1991, 61) Или вместо этого предположим, что объяснение нашей неспособности повлиять на Прошлое состоит в том, что если наши действия что-то приводят, это само по себе составляют то, что наше действие предшествует тому, что было осуществлено. Тогда может показаться, что идея о том, что мы можем осуществить вневременной вера должна быть отвергнута; сам факт, что вера была вызванный, сделает это позже, чем то, что вызвало это, и так что не вне времени. (Хотя, возможно, было бы какое-то логическое место, для точки зрения, в то время как это было верно для временных событий, что, если они были вызваны, они должны быть позже, чем то, что привело их о, это не относилось к событиям в целом.)

Конечно, такие соображения не должны быть фатальными для боэтианца. решение, потому что мнение, что будущее нереально, и мнение, что временной порядок определяется причинным порядком, оба спорный. Однако, похоже, это означает, что меньше комнаты, чем можно было бы предположить для успеха решения, если бы невозможно повлиять на прошлое. (Rice 2006)

Стоит отметить еще одну потенциальную неловкость для боэтианца. решение.Если действительно невозможно повлиять на прошлое, то, даже если Боэтовское решение означало бы, что Бог мог знать, что Джонс косить газон 01.01.2000, не ставя под угрозу способность Джонса воздержаться, он не мог на основании этого знания вызвать события в мире до 01.01.2000, которые он бы не принес о том, воздержался ли Джонс; потому что если бы он это сделал, это означало бы, что У Джонса была сила действовать так, чтобы все было по-другому. до 01.01.2000; то есть он мог бы повлиять на мимо.

5.5 Природа знания Бога

Аргумент Пайка основан на предположении, что всеведение Бога предполагает имея убеждения. Но это может быть поставлено под сомнение. (Alston 1986) Вместо его знания, в частности, о наших действиях, можно рассматривать как расселевские ознакомительные знания; то есть состоящий из простого когнитивного отношение между знающим и тем, что известно. (Рассел 1912, Глава 5) По идее, хотя у человека знакомство знания рождает убеждения, Бог имеет только познавательное отношение к тому, что он знает, без каких-либо последующих убеждений.Кажется, это был путь Об этом подумали Боэций и Аквинский. (Боэций, Утешение Философия , Книга V, Проза 6; Фомы Аквинского, Summa Theologica , Статья 13)

.

Как этот взгляд на знание Бога повлияет на вопрос о влечет ли за собой божественное всеведение фатализм?

И Боэций, и Аквинский считали Бога вне времени, но это точка зрения на знание Бога может быть также объединена с точкой зрения, что он внутри времени. В таком случае кажется, что можно было бы принять мнение Оккамиста о том, как его знания в 1900 году могли быть в зависимости от того, что делает Джонс 1 января 2000 года.Конечно это выглядит так, как будто «Богу было известно в 1900 году о том, что Джонс косил газон 1 января 2000 года». частично около 01.01.2000. И, учитывая, что это осознание должно быть простым отношением, не может быть и речи о проведении анализа предложение, которое представляет его как соединение предложений каждый из которых, кажется, выражает факты, которые ни от чего не зависят Джонс может. Однако следует заметить, что та же неловкость могла возникают в связи с тем, что Бог использует своих знания как возникших для решения Боэта. Если невозможно повлиять на прошлого, то Бог не мог использовать свое знание о том, что Джонс подстригите газон 01.01.2000, чтобы успеть что-нибудь сделать до этой даты, если Джонс мог воздерживаться от стрижки травы.

Конечно, нет причин, по которым это описание природы Бога знания не следует сочетать с представлением о том, что будущее нереально. В таком случае Бог не узнает о том, что Джонс скашивает газон до 01.01.2000, потому что еще не было бы фактов для его нужно знать.Но это не поставило бы под угрозу его всеведение, поскольку, по-видимому, с учетом знания всеведение было бы вопрос знания всех фактов.

В этом отношении учетную запись также можно объединить с представлением что Бог вне времени и мнение о том, что будущее нереально — при условии, что эти два взгляда действительно совместимый. В таком случае до 01.01.2000 было бы неверно, что Бог вечно знает, что Джонс косит лужайку, но будет правдой на 01.01.2000 и позже.Конечно, вневременное существо не может измениться, но это не повлечет за собой изменение в Боге, а просто изменение в к чему он имеет отношение. (Число 10 не меняется, когда я говорю о нем.)

5.6 Должен ли Бог быть всеведущим?

Конечно, угроза фатализма, когда она исходит от существования Бога, можно предотвратить, отрицая существование Бога. Но это также могло быть предотвращено отрицанием того, что Бога следует считать всеведущим — во всяком случае, если всеведение предполагает безошибочное знание все факты.Можно утверждать, что совершенство Бога не требует безошибочное знание всех фактов, но самое большее такое знание все факты, которые могли быть известны безошибочно. Итак, если это логически невозможно, чтобы кто-то безошибочно знал, что Джонс будет косить лужайку, и, чтобы Джонс мог воздержаться, это Бог не несовершенен, если ему не хватает такого знания. (Суинберн 1977, 172–8). Можно также возразить, что нет необходимости приписывать безошибочное знание для Бога вообще.(Лукас 1986 и 1989b)

Некоторые философы, особенно Луис де Молина (1535–1600) и Элвин Плантинга, считали, что Богу известно не только то, что будут делать настоящие люди. свободно делать в будущем, но то, что каждое возможное свободное существо свободно делали в каждом наборе возможных обстоятельств, если полностью конкретный; и что он имел это знание при создании. (Действие свободен в требуемом смысле, если не определен причинно и не предопределено Богом.) Предположения о том, что существо будет делать в набор обстоятельств (как возможных, так и фактических) обычно называемые «контрфактами свободы», а знание Бога из них называется «средним знанием».(Молина, он) Божественное Предвидение (Часть IV Конкордии) ; Плантинга 1974, IX))

Если бы знание Богом реальных будущих действий стало бы фаталистическая угроза, его среднее знание не могло быть менее опасным, поскольку, обладая средними знаниями, он будет знать актуальные действия на основании его знания обстоятельств. На самом деле это кажется, что это более опасно.

Конечно, одним из способов избежать угрозы было бы отрицать есть вообще какие-то факты о том, что люди сделали бы свободно при обстоятельствах, которые фактически не возникли; могут быть факты о том, что они могли сделать, или о том, что они, скорее всего, Выполнено; но не то, что они сделали бы .(Адамс 1977; Хаскер 1989, 20–9). Действительно, это кажется вполне правдоподобным, если мы действительно думаем действий людей как неопределенные. Это может помочь нам увидеть это, если мы подумайте о подбрасывании монеты. Предположим, что монета брошена на какой-то случай, и он спускается головами; и предположим, что мы затем спрашиваем, снова упал бы на голову, если бы мы снова бросили его точно в те же обстоятельства. Это кажется правдоподобным, если подумать, как это приземлился, был не определен, правильный ответ заключается в том, что он мог упал головой, и он мог бы упасть решкой, но это не тот случай, что он упал бы головами, ни тот случай, когда он упали хвосты.

Таким образом, одним из решений фаталистической угрозы, исходящей от среднего знания, является сродни аристотелевскому решению. Поскольку нет фактов релевантный вид, Бог не может знать о них. Но, потому что там таких фактов нет, Бог не знает, как свободные существа могут свободное действие не препятствует его всеведению.

Есть ли другие решения?

Трудно понять, как это могло быть. В случае фактического действия, решения зависели от предложения способов, которыми он мог бы Джонс мог сделать что-то, что привело бы к что некоторые факты о Боге были другими; то есть они зависел от демонстрации того, как некоторые факты о Боге могут зависеть от того, Джонс сделал.В случае среднего знания мы знаем, как такое зависимость должна действовать; он должен был бы действовать посредством Бог знает контрфакты свободы. Итак, правда ли контрфакты свободы, связанные с Джонсом, должны зависеть от его действия? Кажется, что их не могло быть, потому что факты, которые делают правда, они были доступны Богу при творении, прежде чем он решил создавать что-либо, не говоря уже о Джонсе. Итак, факты, такие как решение Бога, должно быть, онтологически предшествовал любому поступку Джонса.Так кажется, что это не могло быть в силах Джонса действовать так, чтобы на самом деле истинная противоположность свободы, относящаяся к нему, не имела бы было правдой. (Hasker 1989, 39–52; см. Сборник Hasker et al. 2000). сочинений о средних знаниях.)

Аристотель упоминает в качестве следствия вывода, что все такое случается, случается по необходимости, что «не было бы необходимости намеренно или для беспокойства (думая, что если мы это сделаем, это будет случится, но если мы этого не сделаем, этого не будет).»(Аристотель, De Interpretatione , 18b31–3)

Эта мысль была изложена в так называемом «праздном Аргумент »(Bobzien 1998, раздел 5). Это было так:

Если вам суждено вылечиться от этой болезни, то, независимо от того, консультируетесь ли вы с врачом или не консультируетесь доктор вы поправитесь.

Но также, если суждено тебе не выздороветь от этого болезнь, то, независимо от того, консультируетесь ли вы с врачом или нет обратитесь к врачу, вы не поправитесь.

Но либо вам суждено выздороветь от этой болезни, либо суждено, что ты не поправишься.

Поэтому обращаться к врачу бесполезно.

Мысль, по-видимому, в том, что это бесполезно, потому что то, что вы делаете не будет иметь никакого эффекта. Если так, то ответ Хрисиппа (c280-c206 До н.э.) на этот аргумент кажется совершенно правильным. (Bobzien 1998, 5.2) вывод не следует, потому что, возможно, вам было суждено выздоровеет в результате посещения врача.Соответствующий ответ было бы в равной степени подходящим, если бы мы заменили «необходимо» на «Обреченный».

Некоторые версии аргумента опускают «так суждено». (Bobzien 1998, 189). Само собой разумеется, что соответствующая версия Ответ Хрисиппа касается этих версий аргумента.

Это не означает, что фатализм вообще не представляет проблемы. за рациональность обдумывания. Это просто сказать, что холостой ход Аргумент не показывает, что он создает проблему.

Есть ряд аргументов в пользу фатализма, и кажется, что один способ противостоять всем им — принять аристотелевскую решение или что-то подобное. Было бы здорово, если бы это можно было сделать выяснилось, что это было единственное решение, так что судьба фатализма была неразрывно связано с судьбой аристотелевского решения. Но это не кажется, что это так, за исключением, возможно, предположения, что всеведущий Бог существует по отношению к среднему знанию. Но даже тогда решение является лишь плохим отношением к аристотелевской теории. решение.

Так что вполне возможно, что и фатализм, и аристотелевское решение не правы. И это, конечно, всегда возможно, несмотря на все сказал, что фатализм правильный.

Что такое фатализм? Определение и значение

Большинство из нас, вероятно, были там: мы чувствуем, что независимо от того, что мы делаем, нами управляет бесчувственная рука «судьбы».

Или, возможно, мы чувствуем, что у нас нет агентства. Что все наши действия предопределены, что мы идем к неизбежному будущему и что мы только думаем, что делаем свой собственный выбор.

Эти идеи совместимы с фатализмом, представлением, которое существует, по крайней мере, со времен древних греков. Однако это убеждение является неполным взглядом на то, что Библия говорит по этому поводу.

Что такое фатализм?

Стэнфордская энциклопедия философии определяет фатализм как «представление о том, что мы бессильны делать что-либо, кроме того, что делаем на самом деле».

Эта идея возникла не из христианства. Один из старейших аргументов в пользу фатализма содержится в книге Аристотеля Об интерпретации ( De Interpretatione ).Идея также распространена в греческой и римской мифологии, олицетворяясь в Судебных замыслах.

Фатализм часто путают с детерминизмом. Детерминизм — это идея, что все события, в том числе человеческие действия, определяются ранее существовавшими причинами. Детерминизм немного отличается от фатализма, поскольку при фатализме действия и события не причинны, а предопределены.

Фатализм также отличается от предопределения, идеи о том, что Бог выбирает, кто попадет на небеса, еще до того, как они родятся. Предопределение допускает хоть какую-то свободу воли, тогда как фатализм ее не допускает.

Что такое фатализм в христианстве?

Если что-то предопределено, то это должно быть предопределено чем-то . Например, в греческой мифологии это приписывалось судьбам, а в скандинавской мифологии — норнам или dísir .

В христианстве это нечто — Бог. Когда фатализм сливается с христианством, он становится теологическим фатализмом.

Основная посылка теологического фатализма состоит в том, что, поскольку Бог знает, что должно произойти, из этого следует, что это должно произойти.

Например, может Бог знает, что завтра вы будете печь хлеб. Бог всеведущ, и Его знание непогрешимо. Таким образом, He должен быть правильным , что вы собираетесь печь хлеб. Если бы вы не печь хлеб, тогда знание Бога было бы несовершенным или ошибочным.

Однако мы знаем, что Бог совершенен. Таким образом, поскольку Бог знает, что вы будете печь хлеб, вы должны печь хлеб; у вас нет другого выбора, кроме как сделать это.

Это приводит к очевидному выводу: если из-за Божьего предвидения у вас нет выбора, кроме как делать то, что Он знает заранее, у вас фактически нет выбора в любом вопросе, а только действовать в соответствии с установленным путем, который вы не можете контролировать. .

В этом суть фатализма.

Что Библия говорит о фатализме?

Библия не делает вещи такими простыми, как фатализм. Вместо этого он, кажется, указывает как на силу Бога, так и на предвидение и человеческой способности к свободной воле. Вот несколько стихов, подтверждающих каждый:

1. Предвидение и сила Бога:

Прежде чем слово будет у меня на языке, Ты, Господь, узнай его полностью (Псалом 138: 4).

Твои глаза видели мое бесформенное тело; все дни, предназначенные для меня, были записаны в вашей книге до того, как один из них стал (Псалом 138: 16).

Прежде чем Я [Бог] сформировал вас в утробе, Я знал вас, прежде чем вы родились, Я разделил вас; Я назначил вас пророком для народов (Иеремия 1: 5).

Этот человек [Иисус] был передан вам по преднамеренному плану и предвидению Бога; а вы с помощью нечестивых убили его, пригвоздив его к кресту (Деяния 2:23).

Он предопределил нас для усыновления в сыновство через Иисуса Христа, в соответствии со Своим желанием и волей (Ефесянам 1: 5).

Ибо мы — дело рук Бога, созданные во Христе Иисусе для совершения добрых дел, которые Бог заранее приготовил для нас (Ефесянам 2:10).

2. Свободная воля человека:

И Господь Бог повелел человеку: «Ты свободен есть от любого дерева в саду; но вы не должны есть от дерева познания добра и зла, ибо, когда вы вкусите от него, непременно умрете » (Бытие 2: 16-17).

Но если служение Господу кажется вам нежелательным, тогда выберите для себя сегодня, кому вы будете служить, богам ли ваши предки служили за Евфратом или богам амореев, в земле которых вы живете.Но что касается меня и моей семьи, мы будем служить Господу (Иисус Навин 24:15).

«Итак, вы, израильтяне, Я буду судить каждого из вас по вашим собственным путям, — заявляет Владыка Господь. Покайтесь! Отвернись от всех своих обид; тогда грех не будет вашим падением. Избавьтесь от всех оскорблений, которые вы совершили, и получите новое сердце и новый дух. Почему вы умрете, народ Израиля? «Я не получаю удовольствия от чьей-либо смерти», — заявляет Владыка. Покайтесь и живите! » (Иезекииль 18: 30-32).

Вы, мои братья и сестры, были призваны на свободу. Но не используйте свою свободу, чтобы потакать плоти; скорее служите друг другу смиренно в любви (Галатам 5:13).

Всякий, кто решит исполнять волю Бога, узнает, исходит ли мое учение от Бога или я говорю сам (Иоанна 7:17).

Альтернатива фатализму

Библия, кажется, указывает как на то, что Бог знает все, так и на то, что у людей есть выбор. Итак, что правильно?

Ответ — и то, и другое.

Фатализм — это чрезмерное упрощение проблемы, цепляние за предвидение Бога, а не его совместимость со свободной волей. Хотя в случае предопределения и свободы воли есть совершенно другие дебаты, в случае фатализма и свободы воли примирение намного проще.

Эта теологическая альтернатива признает и принимает то, что Бог действительно знает все заранее, и Его знание действительно безошибочно. Однако это предвидение никого не заставляет что-либо делать; Он просто знает, что они будут делать.

Возвращаясь к нашей аналогии с хлебом, Бог знает, что завтра вы будете печь хлеб. Однако Он знает это на основании Своего предвидения, а не потому, что Он заставляет вас печь хлеб. Он просто знает, каков будет результат вашего выбора. Вы свободно будете делать хлеб, и Он знает это. Вы были бы в равной степени свободны выбрать не печь хлеб, и Он знал бы, собираетесь ли вы также выбрать это.

Фатализм делает скачок в том, что, раз Бог что-то знает, Он это постановил.Напротив, здравое учение учит нас, что Бог в Своей безграничной силе и знании дал нам свободную волю, которая дает нам возможность не подчиняться тому, чего Он желает, как в Эдемском саду.

Осознание того, что что-то произойдет, — не то же самое, что заставить это произойти.

Опасности фатализма

Фатализм, по сути, снимает ответственность за наши действия. Если наши действия предопределены, мы не несем ответственности ни за какие ужасные поступки, которые мы делаем. Все это было уготовано нам судьбой или Богом.

Это также делает Бога исключительно жестоким, заставляя нас совершать греховные поступки только для того, чтобы наказать нас за них. Не только это, но если наш греховный выбор вызван Им, тогда все плохие вещи, которые пришли в мир из-за греха, также происходят из-за Его прихотей.

Такое мышление может быстро привести к гневу на Бога, и это понятно; какой Бог заставит нас делать друг другу ужасные вещи? Какой Бог позаботится о том, чтобы мир падал, чтобы возникли болезни, голод и бедствия? Библия, конечно же, не провозглашает Бога любви, совершенства и доброты.

Скорее, если Бог дал нам свободную волю и предвидел, что должно произойти, но позволил нам принимать наши собственные решения в любом случае, чтобы мы могли выбрать любовь, вместо этого Он поразительно щедр, позволяя нам делать выбор, а не контролировать нас, как Он есть. конечно умею делать.

Что означает фатализм для христиан?

Реальность такова, что, как падшие люди, мы по своей природе склонны выбирать зло вместо добра и, таким образом, противостоять Богу. Однако Он предоставил способ примирения через Христа, Который позволяет нам выбирать то, что правильно.

Давайте славим Бога за Его щедрость и давайте также использовать предоставленный нам выбор, чтобы избрать Его.

Дополнительные источники

Три ошибки, которых следует избегать при поиске воли Бога

Стоики — определение и значение

Что делать с проблемой страданий

© iStock / Getty Images Plus / shutter_m

a a Роат изучал письмо, богословие и Библию в Университете Тейлора. Она литературный агент C.Y.L.E., менеджер по рекламе в Mountain Brook Ink и внештатный редактор Sherpa Editing Services. Она является соавтором книги «Дорогой герой » и имеет более 200 подписей к публикациям, от «Христианского коммуникатора» до «Ключей для детей». Узнайте больше о ней здесь и в социальных сетях @alyssawrote.

---

Эта статья является частью нашего каталога Христианских терминов, в котором исследуются слова и выражения христианского богословия и истории. Вот некоторые из наших самых популярных статей, посвященных христианским терминам, которые помогут вам на пути познания и веры:

Полные доспехи Бога
Значение слова «селах»
Что такое «наложница»?
Христианское значение смирения

Кто такие язычники? Библейское значение
Что такое блуд?
Значение славы Шехины
Разница между благодатью и милосердием

Адаптация меры религиозного фатализма в отношении здоровья для мусульманского населения

Абстрактные

Объектив

Было показано, что фатализм влияет на поведение в отношении здоровья и результаты среди различных групп населения.В нашем исследовании сообщается об адаптации Опросника религиозного фатализма в отношении здоровья для мусульманского населения (RHFQ-M).

Проект

Исходная формулировка RHFQ была изменена для мусульманского контекста и когнитивно протестирована в 6 фокус-группах (ФГ). Пункты были пересмотрены мусульманскими и немусульманскими исследователями здравоохранения на основе ответов ФГ относительно богословской «точности» вопросов. Пересмотренная мера из 9 пунктов была применена к 58 англоговорящим мусульманкам (≥40 лет), набранным из двух мечетей в районе Чикаго для оценки психометрических свойств.

Основные показатели результатов

Альфа-анализ Кронбаха и исследовательский факторный анализ были использованы для оценки внутренней согласованности и измерения размерности, соответственно. Статистические корреляции с несколькими мерами фатализма и религиозности были вычислены для оценки конвергентной и дискриминантной достоверности.

Результаты

После тестирования с участием этнически и расово разнообразной группы мусульман, RHFQ-M оказался надежным (α Кронбаха 0,79), состоящим из двух различных базовых подшкал, и коррелирует с другими показателями фатализма, но отличается от них. Исламская религиозность.

Заключение

Наша адаптированная мера, RHFQ-M, по-видимому, точно оценивает исламские аспекты фатализма и готова к использованию в медицинской литературе.

Образец цитирования: Nageeb S, Vu M, Malik S, Quinn MT, Cursio J, Padela AI (2018) Адаптация меры религиозного фатализма в отношении здоровья для использования в мусульманском населении. PLoS ONE 13 (11): e0206898. https://doi.org/10.1371/journal.pone.0206898

Редактор: Джерард Хатчинсон, Вест-Индский университет в Сент-Огастине, ТРИНИДАД И ТОБАГО

Поступила: 22 ноября 2017 г .; Одобрена: 22 октября 2018 г .; Опубликовано: 2 ноября 2018 г.

Авторские права: © 2018 Nageeb et al.Это статья в открытом доступе, распространяемая в соответствии с условиями лицензии Creative Commons Attribution License, которая разрешает неограниченное использование, распространение и воспроизведение на любом носителе при условии указания автора и источника.

Доступность данных: Все соответствующие данные находятся в документе и его файлах с вспомогательной информацией. Вспомогательные файлы доступны в репозитории Knowledge @ UChicago (URI: http://hdl.handle.net/11417/1330).

Финансирование: Грант ученого-исследователя в области прикладных и клинических исследований, MRSG-14-032-01-CPPB от Американского онкологического общества поддержал временные затраты AIP и обеспечил финансирование проекта, включая временные затраты SN, SM, и М.В.Этот проект также был поддержан грантом поддержки онкологического центра (# P30CA14599). Хранилище данных поддерживалось проектом RED Cap в Чикагском университете, управляемым Центром исследовательской информатики и финансируемым Отделом биологических наук и Грантом Института трансляционной медицины CTSA (UL1 RR024999). Финансирующие организации не играли никакой роли в дизайне исследования, сборе и анализе данных, принятии решения о публикации или подготовке рукописи.

Конкурирующие интересы: Авторы заявили, что конкурирующих интересов не существует.

Введение

Фатализм относится к широкому спектру убеждений, идей и концепций, которые, по-видимому, оказывают значительное влияние на поведение в отношении здоровья людей из самых разных слоев общества. [1, 2] Фатализм в контексте здоровья обычно относится к убеждению, что проблемы со здоровьем находятся вне контроля человека, и рассматривается в терминах различных «подтипов». Например, фатализм от рака означает веру в неизбежность смерти при наличии рака. [1, 3] Кроме того, когда фатализм укоренен в религиозном мировоззрении, это означает вера в то, что результаты для здоровья предопределены или контролируются высшей властью, т.е.е. Бог. [2]

Ряд исследований продемонстрировал связь фатализма с различными убеждениями и последствиями, связанными со здоровьем. Например, религиозный фатализм связан с ухудшением состояния здоровья и ухудшением здорового образа жизни среди афроамериканцев и латиноамериканцев, в частности, из-за снижения активности и пассивности при принятии решений в отношении здоровья. [4, 5] Кроме того, было показано, что люди с фаталистическими убеждениями имеют большее количество хронических заболеваний, включая гипертонию, гиперхолестеринемию и диабет, чем те, кто не поддерживает фаталистические представления.Это открытие заставило некоторых ученых задаться вопросом, является ли фатализм реакцией на хроническое заболевание, а не причиной нездорового поведения. [2] Кроме того, фатализм также коррелирует с более низким воспринимаемым качеством получаемой медицинской помощи и более низкой воспринимаемой эффективностью лечения. Например, опрос женщин старше 40 лет в штате Миссисипи, проведенный в штате Миссисипи, показал, что те, кто придерживается фаталистических взглядов, с большей вероятностью оценивают качество своей помощи как удовлетворительное или плохое, считают, что мало что можно сделать для предотвращения болезней, считают, что некоторые виды рака невозможно вылечить, даже если его обнаружат на ранней стадии, и считают, что лечение может быть хуже самой болезни.[6] Другие исследования показали, что люди с меньшей вероятностью будут участвовать в профилактических мероприятиях, таких как скрининг на рак груди, если они придерживаются фаталистических убеждений. [3] Данные опроса 529 взрослых в возрасте 60–69 лет в Лондоне аналогичным образом показали, что убеждения в отношении фатализма от рака были обратно пропорциональны участию в скрининге. [7]

Следует отметить, что, хотя вышеупомянутые исследования связывают фатализм с поведением и результатами, связанными со здоровьем, другие исследования не подтверждают такую ​​взаимосвязь.[8–10] Например, данные вопросника Детройтского проекта стоматологического здоровья (DDHP) показали, что фатализм не был связан с восприятием состояния здоровья полости рта. [8] Аналогичным образом в обзоре Abraido-Lanza et al. отражают, что имеющихся доказательств недостаточно, чтобы сделать вывод о том, что фаталистические представления влияют на поведение латиноамериканцев при скрининге рака. [10]

Учитывая разнообразие убеждений и концепций, которые означает фатализм, и различные ассоциации между фатализмом и здоровьем, очень важно определить, что означает фатализм, и изучить способы, которыми фаталистические убеждения влияют на поведение в отношении здоровья в определенных культурных группах.Такие знания могут помочь в разработке инструментов для оценки различных типов фатализма, влияющих на различные группы населения, и тем самым обеспечить доказательную базу для целевых поведенческих вмешательств, которые могут устранить негативное влияние фатализма на поведение в отношении здоровья.

Настоящее исследование посвящено фаталистическим представлениям, которые являются частью религиозного мировоззрения. Опросник по религиозному фатализму в отношении здоровья (RHFQ) — это инструмент, который был разработан для измерения убеждений такого рода и использовался в различных исследованиях.[2, 11, 12] Например, субшкалы «Предназначенный план» и «Беспомощная неизбежность» из анкеты RHFQ использовались для определения взаимосвязи между фатализмом и деятельностью по охране здоровья и благополучия (HWA) в религиозных организациях в США. [13] Путем выборки широкого круга религиозных лидеров исследование показало, что люди с менее фаталистическими убеждениями с большей вероятностью будут участвовать в религиозных HWA. Также было показано, что RHFQ позволяет прогнозировать несколько типов поведения, связанных со здоровьем.[4]. Например, исследования показали, что женщины с меньшей вероятностью будут участвовать в профилактических мероприятиях, таких как скрининг на рак груди, если они также имеют высокие баллы по шкале RHFQ. [3] Соответственно, RHFQ является полезным инструментом для оценки связанного с религией фатализма и его связи с поведением и результатами, связанными со здоровьем.

Наша целевая группа для исследования — это мусульманское население, религиозное сообщество, чье поведение в отношении здоровья, по-видимому, определяется фаталистическими убеждениями. Многие различные группы мусульман поддерживают веру в то, что болезнь возникает по велению Бога и что Бог является всеобъемлющим источником болезни и лечения.[14, 15] Эти убеждения, по-видимому, имеют как положительные, так и отрицательные последствия для здоровья. В выборке из 838 турецких женщин люди с более высокими показателями фатализма (по оценке с помощью модифицированного перечня фатализма Пауэ [16]) чаще сообщали о препятствиях для самостоятельного обследования груди и с большей вероятностью воспринимали болезнь как серьезную. [17] Аналогичным образом, исследование 40 пациенток с инсультом в Кувейте показало, что религиозный фатализм был связан с пассивным подходом к терапии и избеганием ответственности за восстановление здоровья.[18] Тем не менее, это исследование также обнаружило положительные последствия фаталистических убеждений в этой популяции, поскольку фатализм также был связан с позитивным сопротивлением и более высоким восприятием болезни.

Несмотря на важную роль фаталистических представлений в поведении мусульман в отношении здоровья, не существует религиозных шкал, которые были бы утверждены для использования среди различных мусульманских групп населения. Такой инструмент необходим для оценки того, как религиозный фатализм соотносится с множеством профилактических форм поведения, приверженностью лечению и результатами в отношении здоровья, и может помочь информировать о мероприятиях по укреплению здоровья, значимых с религиозной и культурной точки зрения.Чтобы заполнить этот пробел в исследованиях, в настоящем исследовании представлена ​​адаптация и первоначальная проверка RHFQ для использования среди мусульманского населения.

Методы

RHFQ — это свободно доступный исследовательский инструмент, который оценивает фатализм как связанный с профилактическим поведением, и использовался в ряде исследований. [3, 4, 13] Данные о разработке и проверке этой меры можно найти в другом месте [2]. Вкратце, вопросы для RHFQ были разработаны с помощью фокус-групп и интервью, проведенных с афроамериканскими участниками из методистов, баптистов, афро-методистских епископальных, католических и церковных конфессий, а также на основе интервью с ключевыми информаторами с афроамериканскими участниками, имеющими опыт. в афроамериканском здоровье и / или религии.Уточнение и проверка шкалы проводились с участием 276 афроамериканцев из преимущественно афроамериканских церквей в Нэшвилле, штат Теннесси. Факторный анализ показал, что RHFQ является многомерной конструкцией с тремя подшкалами: 1) Божественное обеспечение, 2) Предназначенный план и 3) Беспомощная неизбежность. Эта мера содержит 17 пунктов с категориями ответов: категорически не согласен, не согласен, не определился, согласен и полностью согласен.

Подшкала «Божественное обеспечение» состоит из 11 пунктов и имеет α Кронбаха.89 в валидационном исследовании. Эта подшкала измеряет веру в то, что Бог обеспечит хорошее здоровье. Это положение может быть достигнуто с помощью таких средств, как молитва или вера, или может быть дано Богом без благосклонности. Подшкала «Предназначенный план» состоит из 4 пунктов и имеет коэффициент α Кронбаха 0,64. Эта подшкала измеряет веру в то, что состояние здоровья человека является частью плана, определенного Богом. Подшкала «Беспомощная неизбежность» содержит 2 пункта и имеет коэффициент α Кронбаха 0,52. Эта подшкала измеряет уверенность в том, что человек практически не может контролировать свое здоровье и что личные действия менее важны, поскольку результаты для здоровья неизбежны.[2]

Адаптация RHFQ для использования среди мусульман (RHFQ-M)

Наша адаптация и предварительная проверка RHFQ была встроена в более крупный проект, целью которого было разработать учитывающее религиозные особенности поведенческое вмешательство для устранения различий в диагностике рака груди среди мусульман. Во всем проекте использовался подход с участием сообщества, который включал созыв Общественного консультативного совета (CAB). В состав CAB входили представители Совета исламских организаций Большого Чикаго (CIOGC, федерация, состоящая из более 60 мечетей, мусульманских общинных центров и организаций социального обслуживания) и 2 организаций-членов CIOGC, оказывающих социальные услуги, Арабско-американских семейных служб и мусульманских женщин. Ресурсный центр.CAB предоставил отзывы о целях и дизайне исследования, способствовал сбору данных и участвовал в мероприятиях по распространению. Это исследование было одобрено отделом биологических наук Институционального наблюдательного совета (IRB) Чикагского университета. Информированное письменное согласие было получено от всех отдельных участников, включенных в исследование.

Этап 1 — Когнитивное тестирование с помощью фокус-групп.

В период с августа 2013 г. по январь 2014 г. мы набрали на работу самоидентифицированных англоговорящих женщин-мусульманок старше 40 лет из 9 мечетей для участия в обсуждениях в фокус-группах о религии и здоровье.Сайты были выбраны целенаправленно, чтобы обеспечить почти равное представительство арабов, выходцев из Южной Азии и афроамериканцев. Вербовка в основном происходила лично через вербовочные столы на мероприятиях в мечетях. Социально-демографические данные участников фокус-групп были опубликованы в других источниках. [19] В конечном итоге мы провели 6 фокус-групп с 50 мусульманскими женщинами и оценили их мысли о том, имеют ли утверждения RHFQ смысл в свете исламского мировоззрения, методология, ранее использовавшаяся Флорезом и др.изучать фатализм среди латиноамериканцев. [20] Для фокус-групп первоначальная формулировка вопроса была изменена с учетом мусульманского контекста, заменив слово «Бог» на «Аллах» и указав респондентам, что утверждения в субшкалах относятся к взаимосвязи между исламом и здоровьем. Подшкала беспомощной неизбежности из 2 пунктов не тестировалась из-за плохих характеристик теста в исходном исследовании (предельная внутренняя согласованность и недостаточное различение от других подшкал в исходной валидации).[2] Из оставшихся двух подшкал (Божественное обеспечение и Предназначенный план) шесть утверждений из подшкалы Божественного обеспечения и три утверждения из подшкалы Предназначенного плана были использованы в фокус-группах (см. Таблицу 1 для 9 оцениваемых пунктов). Шесть исключенных пунктов из дополнительных шкал были удалены, поскольку формулировка пунктов не соответствовала мусульманской доктрине, что было принято после консультаций с мусульманскими религиозными лидерами и членами CAB.

Этап 2 — пересмотр задания на основе данных фокус-группы.

На Этапе 2 девять пунктов были пересмотрены на основе данных фокус-групп. Группа мусульманских и немусульманских исследователей здравоохранения проанализировала данные, чтобы оценить, считают ли участники фокус-группы, что основа вопроса двусмысленной или ясной, и пришли ли участники фокус-группы к единому мнению относительно богословской точности основы вопроса. Другими словами, нас интересовала ясность основ и были ли участники согласны, не согласны или имели разные взгляды на утверждения с точки зрения исламского учения.Аналитики разрешали любые неясности относительно ясности или разногласий, обращаясь к качественным данным на встречах групп по достижению консенсуса. Большинство участников фокус-групп считают, что пункты (3), (4), (6), (8), (9) были теологически точными. В то же время участники посчитали пункт (2) теологически неточным. Между участниками фокус-групп были существенные различия во взглядах на пункты (1), (5), (7) (см. Таблицу 2). Мы изменили эти последние четыре основы вопроса, отбросив формулировку, которая приводила к разногласиям и / или отсутствию ясности.

Например, для пункта 1 мы изменили «Если у человека достаточно веры, исцеление произойдет без каких-либо действий врачей» на «Аллах может принести исцеление без вмешательства человека». Этот пересмотр соответствовал первоначальному замыслу подшкалы Божественного Предоставления и удалил идею о том, что «вера» достаточна для исцеления, поскольку «вера» считалась смутной идеей участниками фокус-группы (см. Таблицу 1, где подробно описаны изменения формулировок. к вопросу связан).

Фаза 3 — Статистическая проверка RHFQ-M.

В период с апреля по август 2016 года мы провели адаптированные девять пунктов, RHFQ-M, для удобной выборки из 58 англоговорящих мусульманок в возрасте 40 лет и старше, набранных из двух мечетей в районе Чикаго в рамках программы здравоохранения. образовательной программы (см. Таблицу 3 для демографических характеристик), а затем оценили психометрические свойства RHFQ-M. Все анализы были выполнены с использованием STATA версии 14.2.

Сначала мы вычислили альфу Кронбаха, чтобы определить внутреннюю согласованность меры по элементам.Затем мы выполнили исследовательский факторный анализ, чтобы определить корреляции элементов и понять основную структуру меры. Для этого было проведено наклонное вращение с использованием квартимного критерия и нормализованной матрицы нагрузки Кайзера / Хорста. [21] Мы использовали факторную нагрузку 0,4, чтобы различить, где загружен каждый элемент, поскольку это число часто называют минимальным порогом независимо от размера выборки. [22]

Подтверждающий факторный анализ был проведен после исследовательского анализа для подтверждения скрытой структуры переменных.Этот процесс был выполнен с использованием моделирования структурных уравнений и оценки соответствия элементов фатализма. Мы выдвинули гипотезу о двухфакторном решении, которое соответствовало бы исходным субшкалам Божественного Предоставления и Предназначенного Плана RHFQ.

Лицевая достоверность основ вопросов оценивалась в рамках фаз 1 и 2 обзора вопросов исследовательской группой и CAB, а также в ходе обсуждений в фокус-группах. Конвергентная валидность оценивалась путем вычисления коэффициентов корреляции Спирмена между адаптированной мерой фатализма и другими традиционными мерами фатализма, т.е.д., модифицированное исследование Powe Fatalism и Локус контроля духовного здоровья — подшкала пассивной духовности и подшкала внешних воздействий. [12, 23] Дискриминантная валидность оценивалась путем создания матрицы факторной корреляции адаптированного показателя фатализма с показателями религиозности, то есть модифицированной версии Индекса религии Университета Дьюка (DUREL) [24] и Психологического показателя исламской религиозности ( PMIR) — подшкала позитивного религиозного совладания и идентификации и подшкала переоценки Наказывающего Аллаха).[25] Мы отмечаем, что один пункт в шкале DUREL был изменен с «как часто вы посещаете церковь или другие религиозные собрания» на «как часто вы посещаете общинные религиозные службы?» чтобы лучше отражать религиозные обычаи в нашей целевой группе населения.

Результаты

Описательные результаты

Из 58 женщин большинство респондентов выбрали «полностью согласны» или «частично согласны» по каждому из 9 пунктов (средний балл составил 32,5 из 36 возможных со стандартным отклонением 5.64). Было обнаружено, что каждый элемент умеренно коррелирован (≥.3) [26] с общей шкалой, сформированной путем усреднения оставшихся элементов (см. Столбец «элемент-остаток» в Таблице 4), за исключением элемента 7. Исключение элемента. 7 дает оценку фатализма из 8 пунктов с коэффициентом α Кронбаха 0,79, а коэффициент α Кронбаха для меры из 9 пунктов составляет 0,78. Значение α Кронбаха, равное 0,70, считается приемлемым, а значение α, равным 0,80, считается очень хорошим [27]. Учитывая удовлетворительную внутреннюю согласованность, мы решили сохранить критерий из 8 пунктов в последующих анализах.

Факторный анализ

Как отмечалось выше, мы ожидали, что RHFQ-M из 8 пунктов будет иметь два основных фактора, соответствующих исходным субшкалам RHFQ Destined Plan и Divine Provision. Факторный анализ с использованием метода главных факторов по 48 наблюдениям с полными данными по всем 8 пунктам показал следующее: первый фактор имел собственное значение 2,24 и составлял 62% дисперсии, а второй фактор имел собственное значение 1,36 и приходится еще 38% дисперсии.Таким образом, двухфакторное решение объяснило 100% дисперсии.

Исследовательский факторный анализ оказался эффективным в выявлении двух факторов, каждый из которых связан с различным, неперекрывающимся набором элементов (см. Таблицу 5). Кроме того, 2 основных фактора соответствовали пунктам, которые были получены из различных подшкал RHFQ, тем самым подтверждая нашу гипотезу. В частности, подшкала 1 имела α Кронбаха 0,69 и состояла из элементов, загруженных в Фактор 1 (подшкала Божественного обеспечения).Подшкала 2 имела α Кронбаха 0,75 и состояла из элементов, загруженных в Фактор 2 (подшкала Предназначенного плана). Эта разбивка по подшкалам аналогична исходным подшкалам RHFQ, за исключением того, что модифицированный элемент 1 загружается на фактор 2 вместо фактора 1. Подтверждающий факторный анализ показал аналогичную разбивку с элементами 2, 5, 6 и 8, загруженными на фактор 1 и элементы 1, 3, 4 и 9, загружая фактор 2. Двухфакторное решение значительно лучше соответствовало, чем насыщенная модель, основанная на тесте отношения правдоподобия (P <0.0001).

Оценка действительности

Переходя от психометрического тестирования к конвергентным и дискриминантным оценкам валидности, мы вычислили коэффициенты корреляции Спирмена между нашей мерой из 8 пунктов и другими традиционными мерами фатализма и исламской религиозности. [См. Таблицу 6]

Показатель RHFQ-M из 8 пунктов значимо коррелировал с модифицированным индексом фатализма Пауэ на умеренном уровне (rs = 0,52; p = 0,0001), подшкалой духовного здоровья контроля и пассивной духовности на среднем уровне (rs знак равно49; p = 0,0002), а подшкала Локус Духовного Здоровья контроля-Внешние факторы на слабом уровне (rs = 0,39; p = 0,0043).

Показатель RHFQ-M из 8 пунктов значимо коррелировал с показателем DUREL на слабом уровне (rs = 0,30, p = 0,027), подшкалой PMIR-Positive Religious Coping и Identification на слабом уровне (rs = 0,31). ; p = 0,021) и подшкала PMIR-Punishing Allah Reappraisal на среднем уровне (rs = 0,47; p = 0,0003).

Обсуждение

Сообщается, что среди мусульман религиозный фатализм, связанный с Божьим контролем над болезнями и лечением, значительно влияет на отношение к профилактике здоровья, а также на выбор терапии.Тем не менее, несмотря на значимость фаталистических взглядов и роль, которую они могут играть в поведении мусульман, направленных на поиск здоровья, не существует инструментов, специально адаптированных и проверенных для использования в популяционных исследованиях среди всего разнообразия этой группы населения. Наше исследование пытается восполнить этот пробел и сообщает об адаптации RHFQ. Мы разработали показатель из 8 пунктов, RHFQ-M, на основе итеративной обратной связи от разнообразной группы мусульман и выполнили статистическую проверку на такой же разнообразной выборке.Наши результаты демонстрируют, что RHFQ-M имеет высокий уровень внутренней согласованности (α Кронбаха 0,79), состоит из двух базовых подшкал и коррелирует с другими показателями фатализма и исламской религиозности, но отличается от них.

Что касается психометрических свойств, мы ожидали, что наша адаптированная мера будет содержать две субшкалы — Предназначенный план и Божественное обеспечение — соответствующие исходным субшкалам RHFQ, из которых были выбраны элементы. Эта гипотеза была в значительной степени подтверждена исследовательским и подтверждающим факторным анализом.Единственным элементом, который не отражал исходное распределение подшкалы RHFQ, был элемент 1 («Аллах может принести исцеление без вмешательства человека»), который загружался в подшкалу Предназначенного плана вместо подшкалы Божественного обеспечения. Это различие может быть результатом отсутствия консенсуса среди участников фокус-групп относительно богословской точности исходной основы вопроса: «Если у человека достаточно веры, исцеление произойдет без каких-либо действий врачей». Хотя наш последующий пересмотр вопроса был направлен на сохранение основного понятия Божественного обеспечения здоровья, вышеупомянутая формулировка, по-видимому, содержит двусмысленность относительно того, может ли она также иметь отношение к Предназначенному плану.Для подтверждения нашей структуры факторной нагрузки (скрытая переменная; подшкала) необходимо дальнейшее тестирование на более разнообразной мусульманской популяции. Тем не менее, тот факт, что элемент сильно загружается на одну из двух предполагаемых субшкал, подтверждает полезность нашей адаптированной меры.

RHFQ-M имеет значительную и умеренную корреляцию с модифицированной шкалой фатализма Пауэ и подшкалой Духовное здоровье Локус Контрольно-Пассивной Духовности, а также значительную и слабую корреляцию (rs = 0,39) с Подшкалой Духовное Здоровье Локус Контроля-Внешние факторы. .Мы полагаем, что эти отношения демонстрируют приемлемый уровень конвергентной значимости этих различных конструкций, которые в целом оценивают степень контроля, который, по мнению индивидов, они или внешняя духовная сущность имеют над своим здоровьем. Кроме того, мы обнаружили, что RHFQ-M значительно, но слабо коррелирует с показателями религиозности (DUREL и PMIR-Positive Religious Coping and Identification), тем самым обеспечивая некоторые доказательства дискриминантной достоверности религиозности и фатализма среди мусульман.Значительная и умеренная корреляция с PMIR-Punishing Allah Reappraisal была ожидаемой и, вероятно, проистекает из того факта, что эта подшкала предназначена для оценки идеи о том, что плохое здоровье может отражать выговор от Бога. Это богословское понятие тесно связано с фаталистическими представлениями.

Хотя наши результаты обнадеживают, наши результаты следует интерпретировать с осторожностью из-за относительно небольшого размера выборки и других характеристик исследуемой популяции. Несмотря на то, что мы включили афроамериканцев, выходцев из Южной Азии и американцев арабского происхождения как на качественной, так и на количественной фазах разработки показателей, наши выборки были однородными в том, что участниками исследования были англоговорящие женщины старше 40 лет, посещающие мечеть.Таким образом, мы ожидаем, что RHFQ-M будет подходящим для практикующих мусульман независимо от этнических и расовых границ, поскольку он был разработан и усовершенствован на основе общих религиозных концепций. Тем не менее, мы предлагаем дальнейшее психометрическое тестирование среди мужчин-мусульман и выборок с большим разбросом по религиозности и возрасту, чтобы проверить общую полезность этого показателя.

Мы также призываем исследователей и преподавателей здоровья, заинтересованных в здоровье мусульман, применять нашу меру для изучения результатов поведенческого здоровья мусульман.Хотя RHFQ оказался полезным инструментом для оценки связанного с религией фатализма и его связи с поведением и результатами, связанными со здоровьем, не все элементы в рамках измерения RHFQ согласуются с мусульманской доктриной, о чем свидетельствуют наши данные фазы 1. Следовательно, мы ожидаем, что RHFQ-M будет более точным инструментом для изучения поведенческих результатов среди мусульманского населения, поскольку он имеет большую достоверность содержания. Использование исходного RHFQ в мусульманском населении может привести к ошибке измерения типа II, в результате чего считается, что явления не существует, хотя оно существует.Другими словами, если кто-то желает изучить влияние фатализма на поведение в отношении здоровья среди мусульман, чтобы наладить работу по вмешательству, мы предлагаем использовать нашу меру, потому что она больше соответствует мусульманским концепциям конструкции. Более того, мы утверждаем, что даже в описательной работе, когда кто-то пытается сравнить влияние фатализма на разные группы населения, использование RHFQ-M также позволяет изучить, как одна из версий фатализма действует в мусульманском населении, хотя такое использование отвлекает от возможности точного сравнения. отношения RHFQ с поведением в отношении здоровья среди населения.

Понимание того, как исламский фатализм влияет на санитарное просвещение, укрепление здоровья и приверженность лечению, позволит исследователям и преподавателям здоровья лучше разрабатывать протоколы для обеспечения более компетентного в культурном отношении ухода и разработки мероприятий для улучшения результатов. Например, в будущих исследованиях можно будет оценить взаимосвязь между религиозным фатализмом и поведением, таким как скрининг на рак, здоровое питание, физическая активность или контроль диабета. Кроме того, чтобы отличить фатализм как причинную конструкцию от фатализма как реакции на хронические заболевания, мы предлагаем схемы, включающие сбор лонгитюдных данных.[28]

В заключение, мы воодушевлены результатами нашей адаптации RHFQ и первоначальной проверки RHFQ-M среди разнообразной мусульманской группы, но признаем, что может потребоваться дальнейшая проверка. Тем не менее, наш вывод о том, что RHFQ-M имеет высокий уровень внутренней согласованности, состоит из двух базовых подшкал и коррелирует, но отличается от других показателей фатализма и исламской религиозности, предполагает, что он готов к использованию в исследованиях, оценивающих способы, которыми религиозный фатализм связан с определенным поведением мусульман в отношении здоровья.

Благодарности

Грант для стипендиатов прикладных и клинических исследований, MRSG-14-032-01-CPPB от Американского онкологического общества, поддержал временные затраты AIP и обеспечил финансирование проекта, включая временные затраты SN, SM и MV. Этот проект также был поддержан грантом поддержки онкологического центра (# P30CA14599). Хранилище данных поддерживалось проектом RED Cap в Чикагском университете, управляемым Центром исследовательской информатики и финансируемым Отделом биологических наук и Грантом Института трансляционной медицины CTSA (UL1 RR024999).Мы благодарны научным сотрудникам, проводившим исследование: Хадия Мухаммад, Акила Алли и Ахамед Милхан. Мы также благодарим доктора Монику Пик и доктора Кеннета Расински за их наставничество в разработке исследований, написании грантов и реализации проектов. Наконец, мы безмерно благодарны за критическую поддержку и советы нашего консультативного совета сообщества, имамов и сотрудников мечети, без которых проект не мог бы быть реализован: Фатема Мирза, Нэнси Романчек, Шехла Диба, Анам Эльджабали, Махрукх Миан, Кифах Шукаир , Масуд Икбал, Лума Махайри, Линн Салахи, Биниш Манзур, Айеша Султана, Шейх Кифах Мустафа, муфтий Назим Мангера, Камран Хуссейн, Аманат Ансари, Али Тай, Лила Зегар, Рула Зегар, Айша Рахима, Бади Али и Эльхам Атиех.

Ссылки

1. 1. Straughan PT, Seow A. Реконцепция фатализма: концепция прогнозирования поведения при скрининге здоровья. Журнал гендера, культуры и здоровья. 1998. 3 (2): 85–100.
2. 2. Франклин М.Д., Шлундт Д.Г., Макклеллан Л.Х., Кайнбрю Т., Шитс Дж., Белью Р. и др. Религиозный фатализм и его связь со здоровьем и последствиями. Американский журнал здорового поведения. 2007. 31 (6): 563–72. Epub 2007/08/19.
3. 3. Powe BD, Финни Р.Раковый фатализм: состояние науки. Рак медсестры. 2003. 26 (6): 454–65; викторина 66–7. Epub 2004/03/17. pmid: 15022977.
4. 4. Франклин М.Д., Шлундт Д.Г., Уоллстон К.А. Разработка и проверка меры религиозного фатализма в отношении здоровья афроамериканского религиозного сообщества. J Health Psychol. 2008. 13 (3): 323–35. Epub 2008/04/19. pmid: 18420767.
5. 5. Лейва Б., Аллен Дж. Д., Том Л. С., Оспино Г., Торрес М. И., Абраидо-Ланза А.Ф. Религия, фатализм и борьба с раком: качественное исследование среди латиноамериканских католиков.Американский журнал здорового поведения. 2014. 38 (6): 839–49. pmid: 25207510.
6. 6. Холл А.Г., Хури А.Дж., Лопес Э.Д., Лисович Н., Авис-Уильямс А., Митра А. Фатализм рака груди: роль представлений женщин о системе здравоохранения. J Здравоохранение Плохо обслуживается. 2008. 19 (4): 1321–35. Epub 2008/11/26. pmid: 155.
7. 7. Miles A, Rainbow S, Wagner Cv. Раковый фатализм и плохая самооценка здоровья опосредуют связь между социально-экономическим статусом и распространением скрининга на колоректальный рак в Англии.Эпидемиология рака, биомаркеры и профилактика: публикация Американской ассоциации исследований рака, спонсируемая Американским обществом профилактической онкологии. 2011; 20 (10): 2132–40.
8. 8. Финлейсон Т.Л., Сиферт К., Исмаил А.И., Дельва Дж., Вусунг С. Надежность и достоверность кратких показателей знаний, связанных со здоровьем полости рта, фатализма и самоэффективности у матери афроамериканских детей. Детская стоматология. 2005. 27 (5): 422–8. pmid: 16435644
9. 9. Heiniger LE, Sherman KA, Shaw L-KE, Costa D.Фатализм и поведение, способствующее укреплению здоровья у китайских и корейских иммигрантов и кавказцев. Журнал здоровья иммигрантов и меньшинств. 2015; 17 (1): 165–71. pmid: 24072515
10. 10. Абраидо-Ланза А.Ф., Виладрих А., Круз AADL. Комментарий: Fatalismo Reconsidered: Предупреждение для медицинских исследований и практики с латиноамериканским населением. Этническая принадлежность и болезнь. 2007. 17 (1): 153–8.
11. 11. Чавес Л. Р. Х. Ф., Мишра С. И., Вальдес Р. Бурсиага. Влияние фатализма на самооценку использования мазков Папаниколау.Американский журнал профилактической медицины. 1997. 13 (6): 418–24. pmid: 9415785
12. 12. Мэйо Р.М., Уреда-младший, Паркер В.Г. Важность фатализма в понимании маммографического скрининга у сельских пожилых женщин. Журнал о женщинах и старении. 2001. 13 (1): 57–72. Epub 2001/02/24. pmid: 11217186.
13. 13. Бопп М, Фэллон Э.А. Индивидуальное и институциональное влияние на религиозные программы здоровья и благополучия. Health Education Res. 2011; 26 (6): 1107–19. Epub 2011/10/07. pmid: 21984225.
14. 14. Эзенквеле У, Рудсари Г. Культурные компетенции в неотложной медицине: уход за американскими мусульманскими пациентами с Ближнего Востока. J Emerg Med. 2012: с. 1–7.
15. 15. Падела А.И., Киллави А., Форман Дж., ДеМоннер С., Хейслер М. Восприятие исцеления американскими мусульманами: ключевые агенты в исцелении и их роли. Qual Health Res. 2012. 22 (6): 846–58. Epub 2012/03/07. pmid: 22393065.
16. 16. Powe BD. Фатализм среди пожилых афроамериканцев.Влияние на скрининг колоректального рака. Рак медсестры. 1995. 18 (5): 385–92. Epub 1995/10/01. pmid: 7585493.
17. 17. Кулакчи Х., Айылдыз Т.К., Йилдирим Н., Озтюрк О, Топан А.К., Тасдемир Н. Влияние фатализма рака молочной железы на осведомленность о раке молочной железы среди студентов-медсестер в Турции. Азиатский Pac J Cancer Prev. 2015; 16 (8): 3565–72. pmid: 25921179.
18. 18. Ому О, Аль-Обайди С., Рейнольдс Ф. Религиозная вера и психосоциальная адаптация среди пациентов с инсультом в Кувейте: исследование смешанных методов.J Relig Health. 2014. 53 (2): 538–51. pmid: 23143113.
19. 19. Падела А.И., Ву М., Мухаммад Х., Марфани Ф., Маллик С., Пик М. и др. Религиозные верования и намерение маммографии: результаты качественного исследования разнообразной группы американских мусульманских женщин. Психоонкология. 2016; 25 (10): 1175–82. pmid: 27424488.
20. 20. Флорез К.Р., Агирре А.Н., Виладрих А., Сеспедес А., Де Ла Крус А.А., Абраидо-Ланза А.Ф. Фатализм или судьба? Качественное исследование и основа интерпретации взглядов доминиканских женщин на рак груди.Журнал здоровья иммигрантов и меньшинств / Центр общественного здоровья меньшинств. 2009. 11 (4): 291–301. Epub 2008/02/07. pmid: 18253833.
21. 21. Осборн JW. Что меняется в исследовательском факторном анализе ?. Практическая оценка, исследования и оценка. 2015; 20 (2): 7.
22. 22. Стивенс JP. Прикладная многомерная статистика для социальных наук. 2-е издание. Хиллсдейл, Нью-Джерси: Лоуренс Эрлбаум; 1992 1992.
23. 23. Холт К.Л., Кларк Э.М., Кройтер М.В., Рубио Д.М.Духовное здоровье, локус контроля и убеждения в отношении рака груди среди городских афроамериканских женщин. Психология здоровья: официальный журнал отдела психологии здоровья Американской психологической ассоциации. 2003. 22 (3): 294–9. pmid: 127.
24. 24. Кениг Х.Г., Бассинг А. Индекс религии Университета Дьюка (DUREL): мера из пяти пунктов для использования в эпидемологических исследованиях. Религии. 2010; 1: 78–85.
25. 25. Raiya HA, Pargament Kenneth., Mahoney Annette и Stein Catherine.Психологическая мера исламской религиозности: развитие и доказательства надежности и действительности. Международный журнал психологии религии. 2008. 18 (4): 291–315.
26. 26. Ратнер Б. Коэффициент корреляции: его значения колеблются между + 1 / -1, или нет? Журнал таргетинга, измерения и анализа для маркетинга. 2009. 17 (2): 139–42.
27. 27. ДеВеллис РФ. Масштабное развитие. Ньюбери-Парк, Нью-Джерси: Публикации Сейджа; 1991. стр. 85.
28. 28.Шен Л., Кондит СМ. Борьба с фатализмом с помощью сообщений о здоровье. В: Чо Х, редактор. Дизайн сообщения о здоровье: теория и практика. Таузенд-Оукс, Калифорния: Публикации SAGE; 2011. с. 191–208.

«Разрыв» Линг Ма отражает мрачное фаталистическое настроение 2018 года

В начале классического хоррора Джорджа Ромеро «Рассвет мертвецов» 1978 года есть сцена, в которой огромная волна зомби сходится к некогда священному американцу. заведение: торговый центр.Ромеро более или менее изобрел современного зомби за десять лет до этого в «Ночи живых мертвецов», действие которой происходит в основном на ферме в сельской Пенсильвании. В торговом центре существа — как всегда жесткие, с застывшими лицами — напоминают окружающих их манекенов. Когда еще живой персонаж спрашивает, сбитый с толку: «Что они делают? Зачем они сюда приезжают? » другой отвечает: «Инстинкт, память о том, что они делали раньше. Это было важным местом в их жизни ». Сатира Ромеро, как и насилие в его фильмах, могла быть откровенной.Когда в 2004 году был переделан «Рассвет», Times назвал это лишенное воображения обновление «поучительным рассказом для тех, кто умирает за покупками».

Торговый центр также занимает видное место в «Северанс» (Фаррар, Страус и Жиру), дебютном зомби-апокалипсисе Линг Ма, который был опубликован в августе, получил приз Киркуса за художественную литературу в октябре и начал появляться. по мере того, как год подходит к концу, в различных списках лучших за 2018 год. В «Северансе» торговый центр читается как знающий жест: работы Ромеро и волны последующих участников жанра, который он создал, — это, как можно понять, часть мира, в котором обитают ее персонажи.Когда роман открывается, группа людей спасается бегством от эпидемии, уничтожившей мировое население; один человек говорит, что жизнь стала похожа на «зомби или вампир». Лидер группы отвечает: «Давайте подумаем о повествовании о зомби. Дело не в конкретном злодее. Одного зомби легко убить, но сотня зомби — совсем другое дело. Только накопленные они действительно представляют угрозу. Таким образом, это повествование не о какой-то отдельной сущности как таковой, а об абстрактной силе: силе толпы, ментальности толпы.Возможно, в наши дни он более известен как коллективный разум ».

Этот ошеломленный, бывший I.T. парень по имени Боб, «который играл в каждую версию Warcraft почти с религиозным рвением», не герой книги. На самом деле никого нет, но главная героиня — Кэндис Чен, тихая, бесстрастная девушка двадцати с небольшим лет, которая в годы, предшествовавшие апокалипсису, живет в Бруклине и работает в Манхэттене в издательской компании, где она курирует изготовление Библии. в основном в Китае. («Из любой книги, — отмечает Кэндис, — Библия воплощает в себе чистейшую форму упаковки продукта, то же самое содержание переупаковано миллион раз, в новых комбинациях до бесконечности».Действие фильма «Северанс» разворачивается не в ближайшем будущем, типичном для антиутопических фантазий, а в переосмысленной версии недавнего прошлого — в частности, осенью 2011 года, примерно во время протестов «Захвати Уолл-стрит» в парке Зуккотти. Эпидемия, обрушившаяся на весь земной шар, называется шенской лихорадкой — считается, что она зародилась в Шэньчжэне, Китай, мировой столице производства электроники, — и передается через вдыхание «микроскопических грибковых спор». Прежде чем убить своих жертв, он отправляет их в зомби-подобный цикл повторения, бесконечно выполняя знакомые задания до смерти.Кэндис — одна из последних выживших в Нью-Йорке: даже когда инфраструктура города начинает разрушаться, делая почти невозможным добраться до офиса, она остается, бродит по улицам с камерой и загружает фотографии в блог, который она создала много лет назад. под названием «NY Ghost» в надежде, что ее изображения умирающего города побудят других внести ностальгические видения в место, которое они когда-то называли своим домом.

Чувство дома — это то, чего явно не хватает самой Кэндис. Как мы узнали, она родилась в Фучжоу, городе в прибрежной китайской провинции Фуцзянь, где жила до шести лет.Здесь Ма также игнорирует стереотипы антиутопической фантастики, жанра, который, с его фиксацией на судьбах цивилизации, имеет тенденцию порождать главных героев, призванных заменить общество в целом. Вместо обычного Джо Ма дает нам конкретного Чена, вызывая в воображении переживание апокалипсиса через призму человека, чья пестрая личность не отвлекает от экзотики, а является частью архитектуры романа. Главы «Разрыва» чередуются между настоящим повествованием — в котором Кэндис, спасенная выжившими, бежавшими из Нью-Йорка, пытается приспособиться к их напряженной групповой динамике, — и расширенными воспоминаниями, которые проводят нас через ее жизнь, наоборот.Слои характерной личной истории Кэндис медленно снимаются, имитируя неуверенность и двойственность, с которыми проявляют себя многие иммигранты во втором поколении, пойманные между желанием принадлежать и стремлением к известности. В конце концов мы узнаем, что, когда Кэндис была маленькой, ее мать бросила работу уважаемого бухгалтера в Фучжоу, чтобы сопровождать своего мужа в Юту, где он получил престижную стипендию для изучения экономики в государственном университете. Мама Кэндис скучает по Китаю, но она успокаивает тоску по дому, посещая места, которые не имеют ничего общего с тем, что она там знала: «универмаги, супермаркеты, оптовые клубы, супермаркеты, места беспрецедентного изобилия.

Это сложное культурное наследие отделяет Кэндис от ее современников, рожденных в Америке, в джентрификации Бруклина. Ее белый парень, Джонатан, начинающий писатель и разочарованный участник гиг-экономики, уезжает из Нью-Йорка в первые дни эпидемии не столько из-за страха заразиться лихорадкой, сколько из-за модного разочарования в эксцессах капитализма. «Будущее — это больше кондоминиумов, больше элитного жилья, купленного фиктивными компаниями мировой богатой элиты», — сетует он накануне своего отъезда.«Будущее за Whole Foods, рядами охлажденных нарезанных фруктов, упакованных в пластиковые контейнеры». По мере продолжения его монолога он переходит в слегка пренебрежительный пересказ Кэндис, хотя отказ Ма от кавычек стирает грань между ними. «Будущее за более дорогими Pabsts в симулякрах дайв-бара. Что-то, что-то Руссо, что-то. Манхэттен тонет ».

Кэндис, похоже, не склонна потакать, возможно, слишком легкому антипотребительскому подходу Джонатана. «Жить в городе — значит потреблять его пожертвования», — размышляет она.«Чтобы поесть в его ресторанах. Пить в его барах. Делать покупки в его магазинах. Платить налоги с продаж. . . . Это также означает получать удовольствие от этих систем, иначе кто бы мог повторять одни и те же процедуры из года в год? » Возможно, потребление может начать выглядеть как неизбежная болезнь, но для Кэндис это также средство участия в каком-либо месте, установления связи с ним и, постепенно, становления частью его экосистемы.

Как и Кэндис Чен, Лин Ма в раннем возрасте переехала в США из Фуцзянь.Когда ей было двадцать, она работала на корпоративной работе в компании, которая сокращалась. «Выходное пособие» началось с рассказа, который она написала в своем офисе в последние месяцы своей жизни, а после увольнения она стала романом и продолжила писать, живя на выходное пособие. В интервью The Paris Review Ма сказала, что животрепещущий вопрос романа звучал так: «Почему Кэндис Чен продолжает работать на своей работе?»

Кэндис не стремится, но работа дает ей направление, куда двигаться — даже после того, как она видит уродство системы, частью которой она стала.Во время ее первой поездки в Китай по работе менеджер спрашивает, говорит ли она по-китайски. Ее смущает ее «регрессивный, упрощенный» словарь; в какой-то момент она понимает, что не знает слова «иммигрировать». Что еще более тревожно, одна из Библий требует производственного процесса, который повреждает легкие рабочих, которые ее производят. Когда она идет рядом с менеджером, осматривая фабрику, Кэндис понимает, что она «часть этого», и начинает бороться со своим соучастием. «Я их не знал.Я не знал, в чем заключалась их работа и какова была их жизнь. Я просто проходил. Я просто делал свою работу ».

Проза Ма, по большей части, заниженная и сдержанная, в чем-то напоминающая Казуо Исигуро, особенно его классическую «Остатки дня» 1989 года, на которую Ма повлиял. Как и в этой книге — и в последующем романе Исигуро «Никогда не отпускай меня», опубликованном в 2005 году, о человеческих клонах, которые ведут спокойную жизнь до тех пор, пока у них не извлекают органы, — возникает ощущение, что недовольная личность главного героя является симптомом глубоко обеспокоенной системы. , ужасы, с которыми она не могла или не желала столкнуться.«На работе они знали, что я способный, но хрупкий», — говорит Кэндис. «Тихо, омрачено мечтами. Обычно старательный, но иногда непоследовательный, капризный. Но также и кое-что еще, что-то непримиримое: я был неуверен в каком-то фундаментальном, неудобном смысле ».

Язык Кэндис становится нехарактерно обширным, когда она описывает свои воспоминания о Китае. Ее прошлое — это палимпсест, с яркими воспоминаниями о летах на родине, когда американизированный подросток накладывается на более слабые следы ее раннего детства в Фучжоу.В какой-то момент она восторженно отзывается о местных вечерах. «Если бы Fuzhou Nighttime Feeling была звуком, — говорит она, — это был бы R&B начала / середины девяностых. Если бы это был аромат, это была бы ледяная пепси, которую мы пьем, сворачивая в крошечные переулки, где маленькие дети безумно испражняются. Это ощущение погружения в большую горячую сточную канаву, ползание внутри незащищенной, незащищенной раны, которую никогда не прижигали ». Ма наиболее ловко изображает этот вид разрыва: ампутация прошлого иммигранта, сохраненная, как фантомная конечность, боль которой преследует отсутствие.

Такие мечтания могут быть опасными. Боб, I.T. парень, ведет группу выживших на запад, в загадочное место, которое он называет Объектом, расположенное где-то недалеко от Чикаго. По дороге член группы пробирается в дом своего детства в Огайо и поджимает Шен Лихорадку, примеряя подростковые наряды, все еще висящие в ее старой спальне. Кэндис понимает, что ностальгия может сыграть роль в возникновении лихорадки. «Прошлое — это черная дыра, врезанная в сегодняшний день, как рана, и если вы подойдете слишком близко, вы можете попасть внутрь», — говорит Боб.«Вы должны продолжать двигаться». Именно так всегда поступала странствующая Кэндис, покидая Китай, Юту, Нью-Йорк. Неудивительно, что она кажется невосприимчивой.

Лин Хеджинян | Фонд Поэзии

Поэт, эссеист, переводчик и издатель Лин Хеджинян — основательница движения языковой поэзии 1970-х годов и влиятельная сила в мире экспериментальной и авангардной поэтики. Ее поэзия отличается необычным лиризмом и описательной связью с повседневностью.Она является автором многих сборников стихов, в том числе Моя жизнь и Моя жизнь в девяностых (Wesleyan University Press, 2013), Книга тысячи глаз (Омнидаун, 2012), Фаталист (Омнидаун, 2003). ), и ее знаковая работа Моя жизнь (Burning Deck, 1980). Уроженка Калифорнии, она преподает на факультете английского языка Калифорнийского университета в Беркли.

Как и большинство языковых текстов, работы Хэцзиняна воплощают в себе теоретически сложную поэтику.Хотя языковое письмо стилистически разнообразно и, как движение, трудно свести к определенному стилю, большинство писателей в этой группе озабочены написанием в нестандартных, часто не повествовательных формах. Языковое письмо ориентировано на сообщество и часто берет в качестве предмета прогрессивную политику и социальную теорию. Например, работа Хеджиняна посвящена исследованию политических разветвлений того, как обычно используется язык. Однако ее творчество отличается как от традиционной, подтверждающей идентичность, политической поэзии большинства левых писателей, так и от поэтов мейнстрима.Поэт Джулиана Спар писала о Хеджиняне: «Легче проследить влияние афористического утверждения языкового философа Людвига Витгенштейна о том, что« пределы моего языка означают пределы моего мира », или применить теорию Виктора Шкловского о« создании странностей ». к поэзии Хеджинян, чем связать ее творчество с современной поэзией, которая обычно антологизируется в антологиях американской литературы Norton или Heath ».

Хотя языковая письменность имеет тенденцию быть антиконфессиональной и антиреалистичной, работа Хеджиняна не отвергает эти способы.Ее длинные «романы» Моя жизнь (2002) и Оксата (1991) беззастенчиво опираются на ее собственный опыт и в некотором роде узнаваемо автобиографичны. Скорее, работа Хеджиняна настаивает на том, что необходимы альтернативные средства выражения, чтобы действительно представлять конфессиональное или реальное. Ее работы, неоднократно связанные с биографией или автобиографией, исследуют взаимосвязь между альтернативными письменными приемами и субъективностью, которую эти жанры часто скрывают. Альтернативная форма, которую Хеджинян использует чаще всего, — это то, что стало называться «новым предложением», форма стихотворения в прозе, состоящая в основном из предложений, не имеющих четких переходов.Промежуток, создаваемый текстом, который перемещается от темы к теме, приглашает читателя принять участие, внести свое собственное прочтение в текст.

Решающее значение для понимания работы Хэцзиняня — осознание того, что она развивает, даже требует, акта упорного чтения. Спар отметил: «Ее работа сознательно тревожит своей непредсказуемостью, отклонениями от условностей и неконтролируемостью». В своем эссе «Отказ от замыкания», опубликованном в The Language of Iniquiry (2002), в подборке ее теоретических работ , Хеджинян развивает теорию «открытого текста», которая определяет как ее ранние работы, так и ее нынешнюю Работа.«Открытый текст, — пишет она, — открыт для мира и особенно для читателя … [Он] приглашает к участию, отвергает авторитет писателя над читателем и, таким образом, по аналогии, авторитет, скрытый в других (социальных , экономические, культурные) иерархии ». Чтобы спровоцировать участие читателя, открытый текст использует серию разрушительных приемов, которые открывают читателю возможности смысла, которые он или она привносит в текст.

Приверженность Хеджинян движению языка и его методам очевидна во всех ее работах.Ее первый сборник размером с книгу, Writing Is a Aid to Memory (1978) , исследует конфессиональные системы памяти и трудности изображения этих систем без сглаживания вопросов, которые они поднимают. Примером «открытого текста» Хеджиняна является автобиографический Моя жизнь. Спар считал My Life «в настоящее время наиболее важной работой Хеджиняна», отмечая, что она привлекла большое внимание ученых. Поэт и критик Лиза Сэмюэлс, в том же духе, выступала за включение My Life в академический «канон».Эта работа, обращая внимание на альтернативные и множественные способы изложения, отказывается использовать прозрачные языковые соглашения, которые обычно составляют автобиографию.

Во время поездки в Ленинград со своим мужем Хеджинян познакомилась с множеством современных поэтов, которые послужили источником вдохновения для Ленинград (1991) . Это типичный текст языкового движения, даже написанный совместно, как это принято в этом движении. Четыре поэта в этом сборнике чередуют голоса и обсуждают различные способы, которыми общество после гласности вынуждает их противостоять своей собственной политике столкновения.Связь Хеджинян с русскими поэтами и поэтами глубоко повлияла на ее творчество. Результатом ее многолетнего сотрудничества с русским поэтом Аркадием Драгомощенко стала театральная пьеса, сценарий фильма и их переводы на другой язык. Это также привело к созданию Oxata (1991), работе, которая демонстрирует интерес Хеджиняна к форме, прозе и самораскрытию языка. Произведение основано на стихотворении Александра Пушкина Евгений Онегин и показывает, по оценке Марджори Перлофф, как «длинные стихи нашего времени… не могут быть классифицированы».”

Хеджинян, плодовитый писатель, начиная с , Oxata писал разнообразно и разносторонне. Ее длинное «автобиографическое» стихотворение « Моя жизнь » дважды переиздавалось и обновлялось. Изначально 38 строф по 38 строк — возраст Хеджиняна на момент первой публикации — в настоящее время произведение состоит из 45 строф по 45 строк. Ее длинное стихотворение « к счастью, » (2000 г.) было встречено с большим успехом и было включено в сборник ее эссе «« Язык несправедливости »(2002 г.). Основанная на более чем 25-летнем опыте работы, книга предлагает пролить свет на влияние и увлечения Хеджиняна, особенно на центральную роль Гертруды Стайн в ее развитии как писателя и мыслителя.Рецензируя книгу для Boston Review , Брайан Ким Стефанс утверждал, что, «расширяя рамки« эссе поэта »за рамки вопросов формы и традиции и превращая его в открытый философский диалог, который вовлекает человека в самый акт чтения книгу, дома в одиночестве или в переполненном кафе ». Постоянный интерес Хеджинян к понятиям «экспериментального» очевиден в некоторых из ее последних работ, в том числе в Saga / Circus (2009). Снова в Boston Review, Джойэль Максуини отметила, как два длинных стихотворения книги «сокращают повествование и разрушают жанр с настороженным и разрушительным остроумием.- заключил Максуини, — возможности в рамках ouevre Хеджиняна неисчерпаемы, [его] работа и переработка общих и эпистемологических потенциалов и возможностей письма бесконечны. В работе этой жизни каждая неудача создает концептуальную дистанцию, на которую может переместиться письмо ».

С 1970-х годов, когда Хэцзинян начал писать, многие техники и интересы языкового письма переместились с периферии на передний план американской поэзии; Хеджиниан и ее коллеги по языку, такие как Рон Силлиман, Чарльз Бернштейн и Рэй Армантраут, также нашли работу в академических кругах в качестве профессоров и приглашенных писателей, что усложняет «оппозиционную» позицию большей части их ранних работ.Обсуждая недавно антологизированный статус языкового письма с Крейгом Дворкиным в интервью, первоначально опубликованном в Idiom # 3 , Хеджинян отметил: «И большая антология Мессерли, и Norton имеют явное стремление определить и историзировать большую активность, и они собираемся сделать это. Они будут еще долгое время тем каналом, через который люди придут к пониманию этой работы и познакомятся с ней. Это может быть хорошо для вашего поколения: вот оно, это история, теперь мы можем продолжить то, что делаем.Но для меня большая проблема состоит в том, чтобы помнить, что эта история неадекватна, что это не вся история, что эти книги не кажутся такими, какими они были на самом деле — они на самом деле этого не показывают ».

Помимо преподавания литературы в Калифорнийском университете в Беркли, Хеджинян также был редактором и издателем. С 1976 по 1984 она была редактором Tuumba Press, а с 1981 по 1999 вместе с Барреттом Ваттеном была редактором журнала « Poetics Journal» (вместе с Барреттом Уоттеном). Она является соредактором «Ателоса», который публикует совместные работы поэтов и других художников разных жанров.

.

No related posts.