Меланхоличное: Недопустимое название — Викисловарь
Японское меланхоличное — Журнальный зал
Александр Владимирович Чанцев (р. 1978) – филолог-японист, критик, эссеист-культуролог. Автор трех книг, постоянный автор «Нового мира» и «Нового литературного обозрения», обозреватель сайта «Частный корреспондент».
Есть страны, традиционно числящиеся по ведомству меланхолии: бывшая Австро-Венгрия, с соответствующим искусством и высоким уровнем суицида в последние десятилетия империи[1]; Турция, за описание смутных чувств которой Орхану Памуку даже вручили Нобелевскую премию с официальной формулировкой: «в поисках меланхолической души родного города нашел новые символы для выражения столкновения и переплетения культур». О Румынии известно, кажется, объективно меньше, но тот же Чоран, например, много писал о депрессивно-упаднических настроениях своих сограждан. Несколько профанированный так называемый «английский сплин» – явление иное[2], но можно вспомнить и его хотя бы для того очевидного вывода, что меланхолия свойственна в первую очередь империям, прежде всего – утратившим свое величие, ностальгирующим по былым временам, испытывающим рессентиментные чувства. Во всяком случае, это объяснение представляется более корректным, чем банальная склонность выводить скандинавскую депрессивность и русскую апатию из злоупотребления горячительными напитками, а само злоупотребление – из климатических особенностей…
У Японии нет общеизвестного имиджа «меланхолической страны»: когда разговор заходит о японцах, чаще обсуждается их этос (чувство долга, обязательность, трудолюбие, преданность, комплекс бусидо и так далее), который – как, собственно, и в повседневной жизни самих японцев – затмевает их чувства. Но у меланхолии в Японии богатая традиция.
В мировых мифах, в архаическом обществе никто, как представляется, не обладал столь нюансированной психикой и достаточным временем, чтобы грустить, но у японцев даже в этот ранний период мы находим миф о богине Аматэрасу-омиками. Обиженная на других богов, богиня Солнца сокрылась в гроте – можно предположить, что она предавалась там отнюдь не веселым мыслям. Заставить выйти ее, что характерно, удалось, показав ей волшебное зерцало и танцы, – то есть, грубо говоря, отвлекая и развлекая ее.
Японское государство, согласно тем же «Кодзики» («Записки о деяниях древности»), имеет очень древнюю историю (датировка, несколько спорная, коренится скорее в амбициях страны, но точность нам сейчас не так важна), но уже в период Хэйан (794–1185), самый блистательный в японской культуре, когда появились наиболее известные антологии танка и «Повесть о Гэндзи», первый роман в мировой литературе, а также «Записки у изголовья»,
Тогда же в японском мировоззрении появились понятия, прослеживать существование которых до наших дней несколько спорно, но вот их опосредованное влияние – нет. Это ваби-саби – возникшая под влиянием того же дзэна; эта категория японской культуры повлияла, думается, почти на все виды искусства, от искусства садов, икэбаны и чайного действа[3] до поэзии, традиционной керамики, одноцветной живописи тушью суми-э и так далее. Само понятие (понятия) – непереводимо, его (их) проще описать, если не почувствовать. Скромность, неяркость, тусклость, патина, ржавчина, даже негармоничность (те же чаши для чайного действа не могут быть, как из «Икеи», абсолютно симметричными и целыми; легкая неровность сделает их настоящими чашами для чайной медитации; трещинка, полученная во времена такого-то учителя несколько веков назад, неизмеримо повысит даже не ценность, но пиетет, испытываемый к этой чаше людьми). Красота того, что передает несовершенство этого мира и что должно скоро исчезнуть, умереть. Красота того, чего нет, и восхищение красотой со стороны того, кого тоже по сути нет. Меланхолия сопутствует всему этому.
Отсутствие, непредставленность объекта меланхолического созерцания свойственна, заметим в скобках, и европейской «меланхолической» традиции:
«Считалось, что именно меланхолия (болезнь художественных гениев) погружала человека [эпохи Возрождения. – А.Ч.] в мир видений и грез, в котором возникали образы платонической красоты. Меланхолическое видение – квинтэссенция репрезентации. В нем особенно отчетливо выступает отсутствие материального объекта (с которым связывалась старая традиция technē). Репрезентация, как мы помним, укоренена в отсутствии физического тела, репрезентируемого в театре или на холсте»[4].
Впрочем, западная традиция, в отличие от Японии, имеет не религиозную, а скорее «чувственную» природу, восходящую в истоке своем к платонизму, что в очередной раз демонстрирует нам сугубо японскую «специфику». Ведь даже когда на Западе при «аллегоризации отсутствия как смерти», «чем меньше наличествует объект, тем более интенсивно наличествует субъект»[5], то в Японии все наоборот. Субъект (человек) тут не важен, а объект (созерцаемое) становится поводом для элиминирования субъекта, дзэнской утраты Я, прежде всего ради достижения просветления. Или более успешного творческого акта (залог эффективности которого – отключение всех «личных» установок, открытость созерцаемому – см. концепцию «цветка» в «Предании о цветке стиля» основателя театра Но Дзэами Мотокиё), который в абсолюте тоже, разумеется, равен просветлению. Прося прощения за столь долгое отступление, я все же считаю его необходимым для того, чтобы в очередной раз продемонстрировать, что японская и западная эстетика глубоко разнятся в основаниях даже тогда, когда могут случайно совпадать в некоторых деталях.
В эпоху Хэйан, действительно «золотой век» Японии, заложивший, не будет ошибкой сказать, основы японской культуры и мировоззрения и их своеобычности, грустили все. Принц Гэндзи бóльшую часть времени предавался высокой меланхолии; грустила придворная дама Сэй-Сёнагон, описывая чувствуемое в своих дзуйхицу «Записки у изголовья»; ремесленное сословие по возможности подражало аристократии, любуясь, как уже было сказано, чем ками (боги) послали – луной и сакурой…
Последующие века были не так благополучны, как Хэйан («мир, спокойствие») – период «сэнгоку» («воюющих провинций»), «сакоку» (добровольного «закрытия страны» от пагубного иностранного влияния»), затем деловитая «Мэйдзи исин» (реставрация Мэйдзи), – и элементарно не оставляли времени для меланхолии. Правители страны встречались лицом к лицу со сложными задачами и вызовами времени, народ был мобилизован для решения социально-политических задач: призван на войну кланов, строительство нового, европеизированного государства. Но и тут находилось место ностальгическим неврозам (лишенное своего статуса сословие самураев в одночасье стало деклассированным), меланхолии, доводящей – разумеется, вкупе с другими причинами – до самоубийства. Стоит вспомнить только ведущих японских писателей конца XIX– начала ХХ века, чтобы составить внушительный мартиролог (Такэо Арисима, Осаму Дадзай, Рюноскэ Акутагава, Ясунари Кавабата, Юкио Мисима)[6] или просто отметить в «Писателе и самоубийстве» Григория Чхартишвили частоту упоминания японских имен.
Затем пришло время строительства империи, нарастающего милитаризма. Женская, созерцательная, лунная, хэйанская культура инь, культура эпохи Хэйан, сменилась мужской, активной, солнечной культурой ян. Меланхолия стала неприлична во время всеобщего патриотического подъема и мобилизации (на смену которым после поражения в войне и отречения императора от своего божественного происхождения как раз и пришла почти всеобщая ностальгия[7]). Но, и будучи маргинальной, она осталась в великих книгах тогда, когда государственная агитация стала лишь фактом истории: Кавабата был погружен в хэйанскую культуру (когда Мисима перечитывал свод бусидо «Хагакурэ», Кавабата спасался от ужасов войны, читая «Гэндзи»), живописал красоту Японии именно в контексте (чтобы не сказать «в технике») ваби-саби. Ваби-саби манифестируют и объясняют две основные работы по японской эстетике ХХ века – Нобелевская речь Кавабаты «Красотой Японии рожденный» и эссе Дзюнъитиро Танидзаки «Похвала тени».
Меланхолия не ушла из японской души, но мутировала, разделившись на вполне социальную, конвенциональную и, кстати, неплохо продаваемую псевдомеланхолию (блюзовые «страдания» героев того же Харуки Мураками) и тяжелую депрессию офисных работников, никому не нужных стариков и выпадающих из общества индивидуумов (те же «хикикомори», отказывающиеся от работы и общения ради самозаточения в четырех стенах). Как и высокий уровень самоубийств, все это имеет социальные корни – которое уже десятилетие экономической стагнации, старение общества, проблемы трудоустройства, утрата Японией лидирующих мировых позиций (по объему ВВП – уже третье место, после Китая), поиски и необретение новой «национальной идеи»…
Прежде японская меланхолия, надо признать, была более созидательной – возможно, в силу своей аутентичности и особой природы. Западная же, «блюзовая» (назовем ее условно так), смурь и социальная астения нынешних времен свидетельствуют не в последнюю очередь о не самых благополучных аспектах вестернизации, вернее даже космополитизации, ведь – что не трудно заметить – и нашей стране свойственны те же утрата социальных ориентиров и гнет изменившегося не к лучшему государства…
меланхолично — перевод на Английский с примерами в тексте, произношение
прилагательное
That gentleman nodded his dark melancholic head.
Тот кивнул все с тем же меланхоличным выражением лица.
To the contrary. He seems melancholic.
А он наоборот, довольно меланхоличен.
The images you capture are so brutal, so melancholic.
Образы, которые вы ловите такие брутальные, такие меланхоличные.
They melancholic, but hopeful tired, but persistent… contradictory.
Он меланхоличен, полон надежды усталый,но твёрдый… словом, противоречивый.
A pretty and melancholic girl.
Такая красивая и меланхоличная девушка.
Black bile, which in excess would cause the patient to become lethargic or melancholic or even depressed.
Черная желчь, которая в избытке делает пациента… заторможенным, меланхоличным или даже приводит к депрессии.
And me, being this quiet man, silent, melancholic, a bit sad, as I describe myself, suddenly saw myself surrounded by 15 barbarians,
И вдруг я, будучи тихим, молчаливым, меланхоличным немного грустным человеком, как я сам себя описываю, обнаружил себя в окружении 15 варваров,
Well, contrary to my brother, I thought it was dark, dusky and supple… but I also said Australian Shiraz.
— В отличие от моего брата я считаю, что вино мрачное, меланхоличное и податливое но тоже говорю — Австралийский Шираз.
would be Agent David, and «pensive academic» would be McGee.
должно быть агент Давид, и «меланхоличный профессор» должен быть МакГи.
He sat mutely in a ponderous, stultifying melancholy, waiting expectantly for Corporal Whitcomb to walk back in.
Капеллан сидел молчаливый, задумчивый, обескураженный, меланхолично дожидаясь возвращения капрала Уиткома.
The melancholy Marie is still trying to find out, whether cool rocker Richi is serious, or only toying with her.
Меланхоличная Мари хочет понять, серьезно ли к ней относится крутой рокер Ричи или только играет на её чувствах.
Nigel, I love it when you get all dark and brooding.
Найджел, я обожаю, когда ты мрачный и меланхоличный.
The sad and melancholic type.
Она грустная, меланхоличная.
At this the servants burst into a horse haw-haw, in which, however, Raggles, who still kept a most melancholy countenance, did not join.
При этих словах слуги разразились грубым хохотом, к которому, однако, не присоединился Реглс, по-прежнему сохранявший самый меланхоличный вид.
It made me feel downright melancholy.
Это привело меня в меланхоличное состояние.
Now and then she looked at Lawson with melancholy eyes.
Теперь она меланхолически поглядывала на Лоусона.
At the same time many an alderman speculated solemnly as to what he would do afterward and where he would go once he had sold out.
Тем не менее многие олдермены меланхолически задавали себе вопрос: что же будут они делать после того, как продадут интересы своих избирателей?
Shigalov, the man with the long ears, slowly rose from his seat with a gloomy and sullen air and mournfully laid on the table a thick notebook filled with extremely small handwriting.
Длинноухий Шигалев с мрачным и угрюмым видом медленно поднялся с своего места и меланхолически положил толстую и чрезвычайно мелко исписанную тетрадь на стол.
Меланхоличное / Rain
Вновь вернулась к дорамам и поняла вдруг одну вещь – за что я в принципе люблю условно восточную культуру. При всей некоторой наивности сериала, а она им тоже свойственна, есть там вещи, которые мне сильно созвучны.
Девушка не может петь перед аудиторией. Великолепно поет перед друзьями, но стоит ей только выйти… и когда она рассказывает это своему приятелю, то он ей отвечает что-то вроде – когда ты выходишь на публику, ты понимаешь, как ты на самом деле одинок. И что в этом огромном зале, полном людей, нет ни одной особы, для которой ты был бы важен.
Или очень близкий мне тип главного героя, который упрямо и без лишних слов старается ради своих друзей, но так как он не открывает своих мотиваций, друзья его понимают неправильно. И частенько раздражаются, считая то слишком придирчивым, то слишком заносчивым.
Перед дебютом их продюсер настоял, чтобы за них при записи песни сыграли профессиональные музыканты. Парень услышал, как играют за него и решил… что та «тихая замена» будет лучше. И отдал дублеру свое место в группе. Потому что тот играет лучше. В результате сам остался в тени, писать группе песни, а за него на сцене светит другой. И тот другой, и друзья думают, что наш герой просто нос задрал и не хочет с ними играть, считает их недостойными. Бывает.
Но на самом деле я люблю такие сюжеты на непонимании. Где нет зла в общем понимании, белого и черного. Когда никто не виноват и все виноваты одновременно. Когда хочется кого-то стукнуть и сказать, что нефиг… и временами надо разговаривать. И люди не обязаны понимать тебя без слов. Одного из своих родных людей я так и стукаю, частенько. Именно за это. Так что это не совсем… восточный менталитет. А просто черта характера.
А говорят, восток (правда, другой восток, но ладно) дело тонкое… мож и тонкое… мож и другое… мож и не совсем. И потому я тоже пишу книги, где герои часто чувствуют себя одинокими, непонятыми, где находят дорогу друг к другу, разрушая стены непонимания. Несут на себя ношу ответственности за собственный выбор. О людях, которые всегда на виду, но в то же время… в той огромной, следящей за ними внимательно толпе часто нет ни одного, кто их на самом деле понимает. И потому люблю аниме и дорамы, где такие нотки часто проскальзывают, а у нас… а в европейской культуре… как-то не совсем принято об этом говорить. А временами очень жаль.
«Все прощено»: меланхоличное французское кино о семье, которой не было
Папа играет с дочкой в куклы… Мама с дочкой гуляют в парке… Родители берут дочку к себе в супружеское ложе… Дебютная режиссерская работа Мии Хансен-Лёв «Все прощено» («Tout est pardonné») о семье: о муже и жене, об отце и дочери.
В начале фильма зритель переносится в Вену, и далее режиссер ведет его по австрийской и французской столицам, где супружеская пара попытается воскресить мир в давшей трещину семье. Любовная сцена намекает на то, что между Виктором (Поль Блен) и Аннет (Мари Кристин Фридрих) еще не угасла страсть. Игра в куклы с шестилетней Памелой говорит о заботе отца о своем чаде. Но Виктор не может жить в гармонии с семьей: в нем бушуют противоречия, которые сначала в рабочие будни приводят его в парижские кафе, потом и вовсе отворачивают от него, ставшего наркоманом, семью, которая перебирается обратно в Австрию.
Одиннадцать лет спустя дочь, которая с матерью и ее новой семьей снова живут в Париже, узнает, что отец, исчезнувший однажды из их жизни, проживает неподалеку и мечтает встретиться с ней. За одной встречей следует другая, а за ней – смерть Виктора и окончательный разрыв кровных уз.
Дебют Хансен-Лёв нельзя причислить к пресловутым «блинам комом», но шедевром «Все прощено» назвать крайне сложно. Сюжет далек от оригинальности, но это не главное. Никаких открытий картина не сделала и ничего нового зрителю не поведала. Если отец семейства безработный наркоман – это верный признак краха семьи. Если после долгой разлуки дочь соглашается на встречу с отцом – за этим скорее скрывается любопытство девочки, которая хочет разобраться в причинах разрыва родителей. Самоубийство отца после пары встреч со своим ребенком – символический прием, сообщающий, что он, наконец, осуществил то, ради чего жил все последние годы.
Разные языки, на которых в начале фильма говорят супруги, как будто сразу сообщают о разном мироощущении Виктора и Аннет. Яркие переживания жены по поводу ускользающего из их жизни супруга противопоставляются немногословным появлениям на экране ее мужа с несколько театральными взглядами и равнодушием ко всему происходящему.
Счастливая новая семья Аннет и Памелы – диссонанс с одиноким и неприкаянным существованием Виктора. Контрасты не слишком ярки, завуалированы и почти незаметны. Картинка прозрачна, воздушна, ненавязчива и порой бессодержательна. Она расцветает и начинает играть другими красками ближе к концу фильма, когда мы видим Памелу повзрослевшей – девочка вносит движение в довольно статичный сюжет.
Фильм смотрится несколько неровным, даже несмотря на то, что в нем практически отсутствуют эмоциональные сцены, сыгранные с оголенными нервами. Автор будто говорит со зрителем шепотом, не прибегая к полутонам в цветовой гамме видеоряда, но размывая и чуть растягивая смысловые отрезки картины, добавляя к незамысловатому сюжету «изюминку», которая не всегда считывается и не всегда придает этому авторскому блюду тот вкус, который задумал режиссер.
Несмотря на завершенность сюжетной линии, некоторые вопросы остаются открытыми. Почему Виктор совершил суицид? Неужели все эти годы единственным смыслом его жизни была лишь встреча с дочерью? Прогулка Памелы с отцом, с робкими взглядами и скупыми речами не кажется желанной встречей с обеих сторон. Годы спустя Аннет остается абсолютно равнодушной к своему бывшему супругу и к его последующей кончине, что, по меньшей мере, удивительно. В конце фильма Памела встает из-за обеденного стола и уходит, растворяясь в природной зелени деревни, а дальше титры… Наверное, добавить больше нечего, потому что все сказано и все прощено.
Фильм хорошо смотрится именно как картинка: хорошая работа оператора и художника, от Констанс Руссо, сыгравшей взрослую Памелу не оторвать глаз, Мари-Кристин Фридрих хороша в динамичных эмоциональных сценах, когда она сбрасывает свой образ сдержанной австрийки. Сбивает с толку некая безжизненность Виктора, которая возможно продиктована решением создателей фильма, а может и является характерной особенностью Поля Блена, его сыгравшего.
В любом случае, «Все прощено» – хороший зачин молодого режиссера Хансен-Лёв для дальнейших работ на ниве авторского кино, хотя и далекий от звания крепкой полноценной художественной картины.
«Все прощено» (Tout est pardonné)
- Франция, 2007
- Режиссер: Миа Хансен-Лёв
- В ролях: Поль Блен, Мари Кристин Фридрих, Виктуар Россо. Констанс Руссо.
РЕКЛАМА ПАРТНЁРОВ
НОВОСТИ ПАРТНЁРОВ
Японское меланхоличное. Когда рыбы встречают птиц. Люди, книги, кино
Японское меланхоличное
Есть страны, традиционно числящиеся по ведомству меланхолии – бывшая Австро-Венгрия с соответствующим искусством и высоким уровнем суицида в последние десятилетия империи[319], Турция, за описание смурных чувств которой Памуку официально даже вручили Нобелевскую премию с формулировкой, что «в поисках меланхолической души родного города нашел новые символы для столкновения и переплетения культур». О Румынии известно, кажется, объективно меньше, но тот же Чоран, например, много писал о депрессивно-упаднических настроениях своих сограждан. Несколько профанированный так называемый «английский сплин» – явление несколько иное[320], но можно вспомнить и его хотя бы для того очевидного вывода, что меланхолия свойственна в первую очередь империям, прежде всего – утратившим свое величие, ностальгирующим по былым временам, испытывающим ресентиме?нтные чувства. Во всяком случае, это объяснение представляется более корректным, чем несколько банальная склонность выводить скандинавскую депрессивность и русскую апатию из злоупотребления горячительными напитками, а само злоупотребление – из-за климатических особенностей…
У Японии нет общеизвестного имиджа «меланхолической страны» – когда разговор заходит о японцах, чаще обсуждается их этос (чувство долга, обязательность, трудолюбие, преданность, комплекс бусидо и т. д.), который – как собственно и в повседневной жизни самих японцев – затмевает их чувства. Но у меланхолии в Японии богатая традиция.
В мировых мифах, в архаическом обществе никто, как представляется, еще не обладает столь нюансированной психикой и временем (на повестке дня подвиги и цивилизационные открытия), чтобы грустить, но можно вспомнить миф о богине Аматэрасу-омиками. Обиженная на других богов, богиня Солнца сокрылась в гроте – можно предположить, что она предавалась там отнюдь не веселым мыслям. Заставить выйти ее, что характерно, удалось, показав ей волшебное зерцало и танцы – то есть, грубо говоря, отвлекая и развлекая ее.
Японское государство, согласно тем же «Кодзики» («Записки о деяниях древности»), имеет очень древнюю историю (датировка несколько спорная, коренится скорее в амбициях страны, но точность нам сейчас не так важна), но уже в период Хэйан (794-1185), самый блистательный период японской культуры, когда появились самые известные антологии танка и «Повесть о Гэндзи», первый роман в мировой литературе, а также «Записки у изголовья», меланхолическое не будет ошибкой назвать краеугольным камнем японской эстетики. Созерцание луны, цветения сакуры – остались в японском быте до наших дней, другой вопрос, что сейчас полюбоваться сакурой означает скорее пикник в парке с семьей и друзьями, повод попробовать новую фототехнику и вообще хорошо провести выходные в большом городе. Изначальное же значение этих обычаев, смысловая нагрузка – не только непосредственное соприкосновение с красотой, но и осознание того, что делает прекрасное прекрасным – мимолетность, обреченность, умирание. Полная луна скоро перестанет быть таковой, сакура отцветает быстро, ее цвет опадает, превращаясь на земле в компост. Крайне недолговечны луна в дымке облаков, лепестки сакуры в полете – в этом и есть их прелесть, та точка, где в свойственном японцам духе сошлась эстетика и этика, искусство (сложить хайку об увиденном) и религия (все умирает, перерождается – буддизм, материальное, быт имеет ценность лишь тогда, когда становится поводом для озарения о бытие – дзэн).
Тогда же в японском мировоззрении появились понятия, отслеживать существование которых до наших дней несколько спорно, но вот их опосредованное влияние – нет. Это ваби-саби – возникшая под влиянием того же дзэна, эта категория японской культуры повлияла, думается, почти на все виды искусства, от искусства садов, икэбаны и чайного действа[321] до поэзии, традиционной керамики, одноцветной живописи тушью суми-э и т. д. Само понятие (понятия) – не переводимы, их проще описать, если не почувствовать. Скромность, неяркость, тусклость, патина, ржавчина, даже негармоничность (те же чаши для чайного действа не могут быть, как из «Икеи», абсолютно симметричными и целыми; легкая неровность сделает их настоящими чашами для чайной медитации, трещинка, полученная во времена такого-то учителя несколько веков назад – неизмеримо повысит даже не ценность, но пиетет, испытываемый к этой чаше людьми). Эндрю Джунипер в исследовании «Ваби-саби. Искусство невечного» утверждает, что «если объект или выражение могут возбудить в нас чувство светлой меланхолии и духовной жажды, тогда можно сказать, что этот объект есть ваби-саби». Ричард Пауэлл в «Простых ваби-саби» суммирует: «Подлинное научение ему (ваби-саби) происходит через осознание трёх простых фактов: ничто не вечно, ничто не закончено и ничто не совершенно». Это опять же красота того, что передает несовершенство этого мира и что должно скоро исчезнуть, умереть. Это красота того, чего нет, и восхищение красотой тем, кого тоже по сути нет. Меланхолия сопутствует всему этому.
(Отсутствие, не-представленность объекта меланхолического созерцания свойственна, заметим в скобках, и европейской «меланхолической» традиции: «Считалось, что именно меланхолия (болезнь художественных гениев) погружала человека (эпохи Возрождения. – А. Ч.) в мир видений и грез, в котором возникали образы платонической красоты. Меланхолическое видение – квинтэссенция репрезентации. В нем особенно отчетливо выступает отсутствие материального объекта (с которым связывалась старая традиция techne). Репрезентация, как мы помним, укорена в отсутствии физического тела, репрезентируемого в театре или на холсте»[322]. Впрочем, западная традиция, в отличие от Японии, имеет не религиозную, а скорее «чувственную» природу, восходящую в истоке своей к платонизму, что в очередной раз демонстрирует нам сугубо японскую «специфику». Ведь даже когда на Западе при «аллегоразации отсутствия как смерти» «чем меньше наличествует объект, тем более интенсивно наличествует субъект»[323], то в Японии все наоборот. Субъект (человек) тут не важен, а объект (созерцаемое) становится поводом для элиминирования субъекта, дзэнской утраты Я, прежде всего ради достижения просветления. Или более успешного творческого акта (залог эффективности которого – отключение всех «личных» установок, открытость созерцаемому – см. концепцию «цветка» в «Предании о цветке стиля» основателя театра Но Дзэами Мотокиё), который в абсолюте тоже, разумеется, равен просветлению. Прося прощения за столь долгое отступление, я все же считаю его необходимым для того, чтобы в очередной раз продемонстрировать, что японская и западная эстетика глубоко разнятся в основаниях даже тогда, когда могут случайно совпадать в некоторых деталях.)
В эпоху Хэйан, действительно золотой век Японии, заложивший, не будет ошибкой сказать, основы не только японской культуры и мировоззрения, и их своеобычности, грустили все. Принц Гэндзи большую часть времени предавался высокой меланхолии, грустила придворная дама Сэй-Сёнагон, описывая чувствуемое в своих дзуйхицу «Записки у изголовья», ремесленное сословие по возможности подражало аристократии, любуясь, как уже было сказано, чем ками (боги) послали – луной и сакурой…
Последующие века были не так благополучны, как Хэйан («мир, спокойствие») – период «сэнгоку» («воюющих провинций»), «сакоку» (добровольного «закрытия страны» от пагубного иностранного влияния»), затем деловитая «Мэйдзи исин» (Реставрация Мэйдзи) – элементарно не оставляли времени для меланхолии. Правители страны встречали лицом к лицу сложные задачи и вызовы времени, народ был активизирован социально-политическими задачами: призван на войну кланов, строительство нового, европеизированного государства. Но и тут находилось место ностальгическим неврозам (лишенное своего статуса сословие самураев в одночасье стало деклассированным), меланхолии, доводящей – разумеется, вкупе с другими причинами – до самоубийства. Стоит вспомнить только ведущих японских писателей конца XIX – начала XX века, чтобы составить внушительный мартиролог (Т. Арисима, О. Дадзай, Р. Акутагава, Я. Кавабата, Ю. Мисима)[324], отметить в «Писателе и самоубийстве» Г. Чхартишвили частотность японских имен…
Затем пришло время строительства империи, нарастающего милитаризма. Женская, созерцательная, лунная, хэйанская культура инь, культура эпохи Хэйан сменилась мужской, активной, солнечной культурой ян. Меланхолия стала неприлична во время всеобщего патриотического подъема и мобилизации (на смену которым после поражения в войне и отречения императора от своего божественного происхождения как раз и пришла почти всеобщая ностальгия). Но и будучи маргинальной, она осталась в великих книгах тогда, когда государственная агитация стала лишь фактом истории – Кавабата был погружен в хэйанскую культуру (когда Мисима перечитывал свод бусидо «Хагакурэ», Кавабата спасался от ужасов войны, читая «Гэндзи»), живописал красоту Японии именно в контексте (чтобы не сказать «в технике») ваби-саби. Ваби-саби манифестируют и объясняют две основные работы по японской эстетике XX века – Нобелевская речь Кавабаты «Красотой Японии рожденный» и эссе Танидзаки «Похвала тени».
Меланхолия не ушла из японских душ, но мутировала, разделившись на вполне социальную, конвенциональную и, кстати, неплохо продаваемую псевдо-меланхолию (блюзовые «страдания» героев того же X. Мураками) и тяжелую депрессию офисных работников под гнетом, никому не нужных стариков и выпадающих из общества индивидуумов (те же «хикикомори», отказывающиеся от работы и общения ради заточения себя в четырех стенах). Как и высокий уровень самоубийств, все это имеет социальные корни – которое уже десятилетие экономической стагнации, старение общества, трудности с трудоустройством, утрата Японией лидирующих мировых позиций (по объему ВВП – уже третье место, после Китая), поиски и необретение новой «национальной идеи»…
Меланхолия, надо признать, была более созидательной – возможно, в силу своей аутентичности и особой природы. Западная же «блюзовая» (назовем ее условно так) смурь и социальная астения свидетельствуют не в последнюю очередь о не самых благополучных аспектах вестернизации, вернее даже – космополитизации, ведь те же утрата социальных ориентиров и гнет изменившегося не к лучшему государства свойственны, что не трудно заметить, и нашей стране…
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРесHauschka: меланхоличные пейзажи в исполнении струнного оркестра | Немецкая музыка: от классики до современных стилей | DW
За проектом Hauschka скрывается живущий в Дюссельдорфе Фолькер Бертельман (Volker Bertelmann). Он выпустил несколько альбомов с фортепианной музыкой.
Его инструмент звучит не чисто и благородно, а с позвякиваниями и скрипом. Отдельные ноты звучат металлически, нажатие некоторых клавиш порождает шорох и хруст. Причина в том, что между струн помещены разнообразные предметы: шурупы, палочки, проволока, бумажки. Традиция препарированного фортепиано идет от Джона Кейджа, это хорошо известный ход.
Фолькер Бертельман
Предыстория
Прежние фортепианные опусы проекта Hauschka обрабатывались на компьютере. Повторялись цикл за циклом одни и те же пассажи и фрагменты мелодических линий, иногда даже отдельные ноты. Эта фортепианная музыка понимала, как устроена музыка компьютерная. Слушателям электронной музыки фортепианный эмбиент проекта Нauschka очень понравился: музыка звучала очень ранимо, очень знакомо, очень по-домашнему. Кроме того, она была наглядна, успокаивала и даже убаюкивала. Выражение «колыбельные песни для взрослых» представляется уместным.
Оркестр
Новый альбом проекта Hauschka неожиданным образом оказался вовсе не фортепианным. Magic Magic Orchestra из Сан-Франциско заказал Фолькеру Бертельману музыку, он ее сочинил, а оркестр исполнил. В записи доминируют струнные, но стилистика не изменилась: композиции лиричны, напевны, минималистичны, родство с компьютерной музыкой продолжает ощущаться.
Называется альбом «Чужие ландшафты» (Foreign Landscapes). Каждая пьеса есть воссоздание того или иного реально существующего пейзажа. Музыка неспешна, меланхолична и в каком-то смысле кинематографична: ее выразительность — родом из кино, из киномузыки.
Эксперимент
Фолькер Бертельман полагает, что занимается экспериментальной музыкой: «Для меня эксперимент – это как набор «Юный химик», который мне подарили, когда я был ребенком. Набор содержит пакетики с какими-то непонятными веществами. Ты их смешиваешь, не зная, что в результате получится. И изумляешься, что у тебя получился порох. Конечно, вещи, которые я заранее знаю, меня тоже интересуют. Но для меня знание как бы вторично, оно становится важным после того, как я что-то сделал и получил результат. Если бы я заранее знал, сколько народу уже играло на препарированном фортепиано, я бы никогда не стал с этим связываться. Я бы заплакал и ушел домой!»
Взявшись за эксперименты с фортепиано, Фолькер не знал, кто такой Джон Кейдж. Авангард его не особенно интересовал, да и сегодня не интересует. Фолькер пришел к своим звуками из поп-музыки, из хип-хопа, он раньше был рэпером. Процесс создания музыки для него остается неописуемым, неподконтрольным, спонтанным. Он путешествует, находит какие-то предметы, кидает их на струны фортепиано. Кто-то присылает ему фотографии со своими препарированными струнами. Потом он вдруг решает использовать другие инструменты. Новый инструмент заставляет изменить способ сочинения музыки, а новый способ сочинения приводит к тому, что начинают попадаться на глаза какие-то другие предметы. И так — без конца. «Из маленькой мысли рождается цепная реакция, это и есть эксперимент», — говорит музыкант.
Ноты и ландшафты
Для Фолькера Бертельмана результат его работы — не ноты, а записанный аудиофайл. Записанные треки проекта Hauschka содержат много слоев звуков, до сорока слоев фортепиано, если композитору так хочется. До сих пор Бертельман работал интуитивно: музыка сама собой струилась из него, он не спрашивал себя, почему сейчас играет что-то в фольклорном духе и почему потом занялся сложными аккордами.
Новый альбом обозначил совсем другой подход к делу: Бертельман сел перед чистым листом бумаги и стал писать ноты. Никогда раньше он этого не делал. Но за последние годы, когда его концерты стали пользоваться все большим успехом, другие музыканты стали просить у него ноты, чтобы играть его музыку. Когда американский оркестр заказал ему музыку, Бертельман выбрал три инструментальные группы, звук которых он больше всего любит: струнные, тромбоны и кларнеты. Он сочинил 12 композиций для трех групп инструментов и увидел, что таким образом можно писать куда более длинные опусы, а также сонаты и даже оперы. Композитор убедился, что перед ним открылось новое поле для деятельности, и ему следует браться за более сложную музыку. При этом он продолжает хранить верность постулатам клубной музыки — зацикленным пассажам и постоянно возвращающемуся бас-проигрышу.
Что такое пейзаж?
Как можно изобразить пейзаж в музыке? Что это вообще такое? Трехмерное пространство? Люди в нем? Звуки? «Ландшафт — это все перечисленное, — соглашается музыкант. — Ландшафт — это и люди, и звуки, и музыка. Но ты не изобразишь город, повторив его музыку. Щебет птиц передает пиццикато струнных? Нет, так не получится. Прежде всего, ландшафт — это ассоциации, это история, которая меня привела на это место, история моих отношений с этим местом. Первая пьеса альбома называется «Александерплац». Я в первый раз попал на эту площадь и вообще в Берлин в 1990 году, и для меня эта площадь стала точкой, с которой начинается Берлин. Потом я много раз приезжал в Берлин именно в это место».
Для Бертельмана отношения с тем или иным пространством очень важны в процессе создания музыки: «В каком-то смысле площадь Александерплац стала для меня фасадом Берлина, а сегодня это место уже выглядит совсем по другому, моего Александерплаца больше нет. Старые дома перемешаны с новыми, есть множество разных пространств, этот старинный фонтан… Но все равно тут осталось столкновение двух разных пространств, двух разных городов. То, что получилось, вовсе не красиво, но ландшафты, которые для тебя значимы, которые остались в твоей памяти, вовсе не обязательно красивы. И в музыке я люблю не красивое, нет, мне нравится то, у чего есть патина, то, что затерто, то, что рассказывает историю».
Автор: Андрей Горохов
Редактор: Дарья Брянцева
Arterritory — Современное. Литовское. Меланхоличное
Александра Артамонова
Разговор с куратором выставки современного литовского искусства «Remake» и одним из создателей «эстетического терминатора» Игнасом Казакевичусом
26/05/2014
Фото предоставлены Балтийским филиалом ГЦСИ
С виду арт-терминал похож на устройство для регистрации пассажиров на авиарейс или на автомат для пополнения счёта на мобильном телефоне. Только установлен он не в аэропорту, торговом зале супермаркета или холле офисного центра, а в одном из выставочных залов калининградской мансарды «Кронпринц» Балтийского филиала Государственного центра современного искусства. На светящемся сенсорном экране зрителю предлагается выбрать не оператора сотовой связи или номер рейса, а ответ «да» или «нет» на каверзный вопрос о современном литовском искусстве. После того как игрок отгадает все загадки, терминал привычно загудит и выдаст не чек об оплате услуги, а лист, на котором будет написан психолого-артистический тип зрителя, соответствующий точно такому же типу одного из художников, представленных на самой выставке. Чтобы выйти из интеллектуальной викторины победителем, лучше заранее внимательно посмотреть экспозицию. Загадок у терминала всего шестнадцать, художников на «Remake» тоже. Вместо работ у каждого только краткая биография, стеклянный бокс, в котором один предмет, фетиш – стоптанный ботинок, резинка для волос, человеческий череп, старая малярная кисть или потрепанная книга сказок – как бы личная вещь художника, и одна картина, на которой янтарём выделены ключевые моменты – составленная организаторами выставки гиперболизированная метафора всего творчества.
Книга сказок – как раз фетиш известной видеохудожницы Кристины Инчиурайте, о которой мы уже писали. На холсте – цепная собака из фильма Кристины «Выживание», янтарем маркированы обвисшая грудь овчарки и ошейник. Грудь до земли – символ женщины-матери. Ошейник своим видом намекает, что где-то неподалеку должны быть и цепь и будка – социальные рамки, которые каждый раз пытается преодолеть художница, снимая фильм то о девушках в колонии, то о женщинах, служащих в полиции, то о бывших активистках реформаторского движения.
Открытие выставки «Remake» в Балтийском филиале Государственного центра современного искусства состоялось в рамках проекта «Близкий незнакомец». Это первая презентация арт-терминала в России, через какое-то время сразиться с «искусствоведческим разумом» смогут и зрители выставок в Европе. А пока что об арт-терминале и выставке «Remake», проблемах презентации, ощущении меланхолии, возможности рассказать историю современного литовского искусства при помощи шестнадцати картин с кусочками янтаря и такого же количества фетишей, а также об обиде и понимании рассказывает куратор проекта, директор Клайпедского центра культурных коммуникаций Игнас Казакевичус.
Проблема презентации
Сегодня в Литве официально поддерживаются постконцептуализм, линейный минимализм, архивная эстетика. Сложившаяся ситуация плоха не тем, что в Литве это популярно и модно, а тем, что среди множества разных мировых тенденций и течений наши официальные институции поощряют лишь те, которые я назвал. Остальные проявления современного искусства тоже участвуют в выставках и фестивалях, но на вторых ролях. Большинство проектов, представляющих современное литовское искусство за рубежом, делают акцент только на просветительскую составляющую. Институциональные проекты в большей степени движимы тематическими соображениями. Такой подход нельзя назвать плохим – он всё же устанавливает определенный спрос на фотографию, документальное или художественное кино. А в ряде других случаев решения просто принимаются людьми, действующими от имени государства, и уже они решают, что стоит показать, а что – нет. Эта ситуация в литовском артистическом сообществе и стала одной из тем нашей выставки. То, что для меня и второго куратора «REMAKE» Видаса Пошкуса является предметом иронии, для многих других художников и кураторов – ситуация, в которой они работают и самореализуются.
Я с Видасом долго думал о проблеме презентации любого выставочного проекта. С чем сталкивается художник, институция, куратор, когда выставка переезжает с места на место, из одного музея в другой, из одной страны в другую, изменяется ли её манифест, меняется ли концепция, что добавляется, а что уходит? Мы поняли, что имеем дело с бесконечным изменением, римейком, и постарались вывести универсальную формулу, благодаря которой любой человек, несмотря на собственный социальный статус, интеллектуальный контекст, образование и национальность, сможет понять эту презентацию.
От вершины Олимпа к его подножью
Мы взяли четыре очень простых и базовых аспекта – политический, культурный, гендерный и психологический, стали их между собой скрещивать и получили шестнадцать стереотипов. К каждому из них подобрали соответствующего, по нашему мнению, современного литовского художника. На выставке нет самих художников, но присутствует что-то от их ментальности и эмоции, и это «что-то» мы можем понять. О каждом из них была написана краткая, увлекательная, отчасти гиперболизированная биография. К каждому художнику был подобран фетиш, представляющий физическое родство с автором и помещенный в стеклянный бокс, – привет архивной эстетике! В дополнение к биографии и фетишу идёт янтарная картина, своеобразный конденсат всех предыдущих работ этого автора. И самое главное, был создан сам «арт-терминал» – ключевая, интерактивная фигура выставки, но о нём позже.
Экспозиция построена при помощи современных технологий, тенденций – например, архивной, когда всё распихано по ящичкам, объяснено, описано и задокументировано, и, что важно, при помощи эстетики китча. Китч нужен для того, чтобы произошла конверсия от вершины Олимпа, на которой обитают художники, до его подножья на равнине, по которой ходят простые смертные. А тень от этой горы Олимп падает на всех, что бы ни говорили.
Янтарный Троянский конь
К каждому художнику мы нарисовали картину, на которой изображено то, что в большей степени соответствует этому автору, а самые важные, проблемные части изображения выделили янтарной россыпью. Вот, например, картина о Юрге Бариляйте – живописце и перформансистке. Работы Юрги очень женские, эмоциональные, она всё время на грани, она словно пытается охватить необъятное, дотянуться до горизонта. Один из её известных перформансов – интерпретация народной сказки о двух лягушках, попавших в кувшин с молоком. Юрга буквально барахтается в сосуде с молоком, пытается выбраться из него и прилагает все физические усилия, чтобы молоко от её барахтаний стало сметаной или маслом. Мы взяли стоп-кадр из этого видео, перенесли его на холст и именно края сосуда выделили янтарём. Мне кажется, что получилось довольно красиво. Или, к примеру, живописец Хенрикас Черапас, отличительная визуальная особенность его работ – это очень широкие, густые мазки, краска, стекающая по холсту струями – эти подтеки мы и сделали янтарными. Для разных картин подобран янтарь разной фактуры. На некоторых работах он гладкий, обработанный, очень «животный», напоминающий рыбью икру; на других – грубый, колотый, неоднородный.
Янтарь – это конверсия языка современного искусства на бытовой язык. Простой человек увидит нашу картину и не побоится повесить её у себя дома, рядом с янтарным портретом Путина, или рядом с янтарной иконой, или рядом с картиной, на которой янтарём выложены милые котята. Для меня вот эти янтарные картины – это Троянский конь, которого мы пытаемся впихнуть в избу к крестьянину… Зачем? Чтобы он повесил, посмотрел и подумал: «Надо же, какие странные вещи делают люди». И стал думать дальше, зачем люди так делают, почему. Но другой человек, который что-то когда-то читал, что-то понял для себя в искусстве, увидит в этой янтарной картине иронию, эстетику китча и прочтет её иначе. И это не страшно, ведь все мы читаем тексты по-разному: кто-то между строк, кто-то – по диагонали, кто-то интересуется не смыслом написанного, а количеством грамматических ошибок в тексте.
Эстетический терминатор
Я называю «арт-терминал» еще «эстетическим терминатором» – он как бы нападает на зрителя, стимулирует восприятие истории искусства через компьютерную игру. Суть его работы состоит в изобретении простой формулы, основанной на координированном пересечении всех художественных аспектов (стереотипов). Терминал презентует современную литовскую арт-сцену и 16 её стереотипов – феноменов и художников разных возрастных групп, которые так или иначе представляют «счастливую меланхолию». В него помещена информация обо всех художниках, участвующих в проекте. Зритель, начиная игру с терминалом и отвечая на вопросы, которые ему задаются, вкратце узнаёт о каждом из шестнадцати авторов. В зависимости от каждого ответа терминал «выбирает», какой вопрос задать следующим. Но так или иначе, все шестнадцать текстов, фрагментов рецензий к концу игры окажутся прочитанными зрителем, если он, конечно, не бросит игру на середине. А в конце игрок получит распечатанный текст, в котором будет написано, в каком эмоциональном состоянии он находится – в депрессии, меланхолии или приливе энтузиазма, и какой литовский художник соответствует ему по этому эмоциональному духу.
Арт-терминал затрагивает и отвечает на важный вопрос: зачем перевозить произведения искусства, когда можно представить их при помощи современной техники и в форме интерактивного устройства. Благодаря машине и игре зритель перестает занимать пассивную позицию того, кто просто ходит и смотрит. Зритель становится реальным потребителем искусства и погружается во все культурные слои.
Весёлые меланхолики
Меланхолия свойственна современному литовскому искусству, но только художникам определенной генерации. Знаешь, я не встречал юных меланхоликов. Поэтому мы и ввели в терминале некую шкалу состояния человека: от энтузиазма до депрессии. До двадцати лет все испытывают энтузиазм, идут на баррикады – неважно, что на них нести, главное на них залезть. Потом приходит состояние оптимизма: материализовавшегося энтузиазма. Потом наступает стадия меланхолии: ты понимаешь, что что-то познал и приобрёл в этой жизни, но видишь и конечность всего и понимаешь, что главное – обрести не вещь или знание, а путь, которым ты к этому обретению шёл. Ну, а после меланхолии наступает депрессия – всё сделано, все точки над i расставлены, но остался ещё какой-то участок пути, про который, впрочем, уже тоже всё понятно. Меланхолия появляется с жизненным опытом, и многие художники со своими работами очень нехотя, медленно, но наращивают «шкуру потолще» – даже эти линейные минималисты!
Художник или куратор?
Думаю, что те шестнадцать художников, которые не по своей воле приняли участие в «Remake» и были собраны в компанию «весёлых меланхоликов», не обидятся на нас с Видасом и поймут нас. Эту выставку можно рассматривать не только в качестве работы куратора как художника, но и как одну большую кураторскую рецензию на современное литовское искусство. А когда куратор или искусствовед пишет свой текст, он не спрашивает у художника разрешения. Хотя понятно, что бывают разные случаи. А иногда художник думает, что куратор и искусствовед должны служить ему. Но мы помним о том, что авторская рецензия, на основе которой и строится проект «Арт-терминал», – это жанр, имеющий право быть самостоятельным произведением искусства. И наш арт-терминал – это не что иное, как произведение искусства.
Определение меланхолика по Merriam-Webster
мел · ан · хол · ик | \ ˌMe-lən-ˈkä-lik \ 3 : угнетающее дух : печальОпределение меланхолика в словаре.com
[mel-uhn-kol-ik] SHOW IPA
/ ˌmɛl ənˈkɒl ɪk / PHONETIC RESPELLING
прилагательное
склонен к меланхолии или страдает от нее; хмурый.
ВОПРОСЫ
УЗНАЙТЕ СЕБЯ НА «ИХ», «ТАМ» И «ОНИ»
Знаете ли вы, как часто люди меняют местами «свои», «там» и «они»? Докажите, что вы хорошо разбираетесь в этих часто путающих словах.
Вопрос 1 из 7
Какое из этих часто путающих слов может действовать как наречие или местоимение?
Происхождение меланхолика
1350–1400; Среднеанглийский melancolikmelancholicusmelancholikós.См. Melancholy, -icДРУГИЕ СЛОВА ОТ melancholic
mel · an · chol · i · cal·ly, наречие · mel · an · chol · ic, прилагательное · mel · an · chol · i · cal·ly, наречиеСлова рядом с меланхоликом
Меланхолия, меланхолия, меланхолия, меланхолия аттонита, меланхолик, меланхолик, меланхолия, меланхтон, меланедема, меланезия, меланезийскоеDictionary.com На основе Несокращенного словаря Random House, © Random House, Inc. 2021
Слова, относящиеся к меланхолии
меланхолия, мрачность, мрачность, тоска, синий, подавленный, подавленный, плохой, низкий, плачущий, унылый, больной, низкий- подавленный, истекающий кровью, удрученный, мерзкий, подавленный, опустошенный, подавленныйПример предложений из Интернета для меланхолика
.expandable-content {display: none;}. css-12x6sdt.expandable.content-extended> .expandable-content {display: block;}]]>Сюрреалистичный, открывающий глаза, меланхоличный, заставляющий задуматься… В 2020 году Это было не похоже ни на один другой год в этом столетии, что с радостью подтвердят те, кто носит футболки с логотипом «Все, что я хочу на Рождество — 2021 год».
К 2018 году ИИ DeepMind уже превосходил всех в CASP, вызывая у исследователей-людей некоторые меланхолические чувства.
Тейлор недавно разорвал помолвку с актрисой Невой Гербер, которая жаловалась на его меланхоличное настроение.
Для нас это Louis C.K. и его раздражительная, меланхоличная и профански смешная получасовая комедия.
Этот неуклюжий человек вскоре проник в мое собственное меланхолическое воображение.
Поддерживая плотный зрительный контакт, дворецкие вытаскивают зрителей для захватывающего меланхоличного танца.
С первого взгляда вспоминается знойное, меланхоличное пение Ланы Дель Рей.
Непосредственной причиной развития такого меланхолического состояния всегда является какое-то несчастное событие в течение жизни.
Меланхолические состояния часто встречаются в следующих поколениях одной и той же семьи.
Во многих случаях отказ от еды связан с меланхолическими иллюзиями пациента.
Его лицо, теперь почти безмятежное с меланхолическим добродушием, контрастировало с мрачной строгостью его собеседника.
Его зоркий, вдумчивый темный глаз отмечал нервный и меланхоличный темперамент.
Просмотреть словарь.com
li {-webkit-flex-базис: 49%; — ms-flex-предпочтительный-размер: 49%; гибкая основа: 49%;} @ экран только мультимедиа и (max-width: 769px) {. css- 2jtp0r> li {-webkit-flex-base: 49%; — ms-flex-предпочтительный-размер: 49%; flex-base: 49%;}} @ media only screen и (max-width: 480px) {. Css -2jtp0r> li {-webkit-flex-base: 100%; — ms-flex-предпочтительный-размер: 100%; flex-base: 100%;}}]]>Определения меланхоликов в Британском словаре
прилагательное
, относящийся к меланхолии или меланхолии или страдающий от них
существительное
человек, страдающий меланхолией
Производные формы меланхолии
меланхолически, наречиеСловарь английского языка Коллинза — полное и несокращенное издание 2012 г., цифровое издание © William Collins Sons & Co.Ltd. 1979, 1986 © HarperCollins Publishers 1998, 2000, 2003, 2005, 2006, 2007, 2009, 2012
Медицинские определения меланхолика
меланхолика
[мельйн-кёльк]
прил.
Страдает меланхолией или подвержен ей.
От меланхолии или связанных с ней.
Медицинский словарь American Heritage® Stedman’s Авторские права © 2002, 2001, 1995 компании Houghton Mifflin. Опубликовано компанией Houghton Mifflin.
Прочие — это Readingli {-webkit-flex-base: 100%; — ms-flex-primary-size: 100%; flex-base: 100%;} @ media only screen and (max-width: 769px) {.css-1uttx60> li {-webkit-flex-base: 100%; — ms-flex-предпочтительный-размер: 100%; flex-base: 100%;}} @ media only screen and (max-width: 480px) { .css-1uttx60> li {-webkit-flex-base: 100%; — ms-flex-предпочтительный-размер: 100%; flex-base: 100%;}}]]>Основные функциональные связи мозга, связанные с меланхолическим мажором депрессивное расстройство и модуляция антидепрессантами
Kantor, ED, Rehm, CD, Haas, JS, Chan, AT & Giovannucci, EL Тенденции в употреблении рецептурных лекарств среди взрослых в Соединенных Штатах с 1999–2012 гг. JAMA 314 , 1818–1831 (2015).
CAS PubMed PubMed Central Google Scholar
Аббинг-Караагопян, В. и др. . Назначение антидепрессантов в пяти европейских странах: применение общих определений для оценки распространенности, клинические наблюдения и методологические последствия. Eur. J. Clin. Pharmacol. 70 , 849–857 (2014).
CAS PubMed Google Scholar
Kjosavik, S. R., Hunskaar, S., Aarsland, D. & Ruths, S. Первоначальное назначение антипсихотических средств и антидепрессантов в общей практике и специализированной помощи в Норвегии. Acta Psychiatr. Сканд. 123 , 459–465 (2011).
CAS PubMed Google Scholar
Uchida, N. et al. . Международное исследование схемы назначения антидепрессантов в 20 учебных больницах и крупных психиатрических учреждениях в Восточной Азии: анализ 1898 случаев из Китая, Японии, Кореи, Сингапура и Тайваня. Psychiatry Clin. Neurosci. 61 , 522–528 (2007).
PubMed Google Scholar
Триведи, М. Х. и др. . Оценка результатов лечения депрессии циталопрамом с использованием помощи на основе измерений в STAR * D: значение для клинической практики. Am. J. Psychiatry 163 , 28-40 (2006).
PubMed Google Scholar
Вай, Б. и др. . Фронто-лимбическая эффективная связность как возможный предиктор антидепрессивного ответа на введение СИОЗС. Eur. Neuropsychopharmacol. 26 , 2000–2010 (2016).
CAS PubMed Google Scholar
Цао, Х. и др. . Проверка надежности теоретических свойств графов на основе фМРТ во время рабочей памяти, обработки эмоций и состояния покоя. Neuroimage 84 , 888–900 (2014).
PubMed Google Scholar
Drysdale, A. T. et al. . Биомаркеры связности в состоянии покоя определяют нейрофизиологические подтипы депрессии. Nat. Med. 23 , 28–38 (2017).
CAS PubMed Google Scholar
Sundermann, B. et al. . Диагностическая классификация униполярной депрессии на основе МРТ функциональной связности в состоянии покоя: эффекты обобщения для разнообразной выборки. J Neural Transm , https://doi.org/10.1007/s00702-016-1673-8 (2016).
Zeng, L. L. et al. . Выявление большой депрессии с использованием функциональной связи всего мозга: многомерный анализ паттернов. Мозг 135 , 1498–1507 (2012).
PubMed Google Scholar
Купфер Д. Дж., Франк Э. и Филлипс М. Л. Большое депрессивное расстройство: новые клинические, нейробиологические и лечебные перспективы. Ланцет 379 , 1045–1055 (2012).
PubMed Google Scholar
Сингх М. К. и Готлиб И. Х. Неврология депрессии: значение для оценки и вмешательства. Behav. Res. Ther. 62 , 60–73 (2014).
PubMed PubMed Central Google Scholar
Дихтер, Г. С., Гиббс, Д. и Смоски, М.J. Систематический обзор взаимосвязи между функциональной МРТ в состоянии покоя и ответом на лечение при большом депрессивном расстройстве. J. Affect. Disord. 172 , 8–17 (2015).
PubMed Google Scholar
Гамильтон, Дж. П., Чен, М. К. и Готлиб, И. Х. Подходы нейронных систем к пониманию большого депрессивного расстройства: перспектива внутренней функциональной организации. Neurobiol. Дис. 52 , 4–11 (2013).
PubMed Google Scholar
Арбабширани, М. Р., Плис, С., Суи, Дж. И Калхун, В. Д. Прогнозирование расстройств мозга одним субъектом при нейровизуализации: перспективы и подводные камни. Neuroimage 145 , 137–165 (2017).
PubMed Google Scholar
Кендлер, К. С. Диагностическая валидность большой меланхолической депрессии в популяционной выборке близнецов женского пола. Arch. Общая психиатрия 54 , 299–304 (1997).
CAS PubMed Google Scholar
Сан, Н. и др. . Сравнение меланхолической и немеланхолической рецидивирующей большой депрессии у ханьских китаянок. Депресс. Беспокойство 29 , 4–9 (2012).
PubMed Google Scholar
Консорциум CONVERGE.Редкое полногеномное секвенирование идентифицирует два локуса большого депрессивного расстройства. Nat. 523 , 588–591 (2015).
ADS Google Scholar
Хьетт, М. П., Брейкспир, М. Дж., Фристон, К. Дж., Го, К. С. и Паркер, Г. Б. Нарушение эффективных соединений корковых систем, поддерживающих внимание и интероцепцию при меланхолии. JAMA Psychiatry 72 , 350–358 (2015).
PubMed Google Scholar
Паркер Г., Хаджи-Павлович Д. Меланхолия: расстройство движения и настроения: феноменологический и нейробиологический обзор . Кембридж и Нью-Йорк: Издательство Кембриджского университета (1996).
Ян, К. Г. и др. . Уменьшение функциональной возможности подключения к сети в режиме по умолчанию у пациентов с рецидивирующим большим депрессивным расстройством. Proc. Natl Acad. Sci. США 116 , 9078–9083 (2019).
CAS PubMed Google Scholar
Ди, X. и Бисвал, Б. Б. Динамическая функциональная связь мозга, модулируемая сетями состояния покоя. Brain Struct. Funct. 220 , 37–46 (2015).
ADS PubMed PubMed Central Google Scholar
Борсбум Д., Крамер А. О. Дж. И Калис А. Нарушения мозга? Не совсем: почему сетевые структуры блокируют редукционизм в исследованиях психопатологии. Behav. Brain Sci. 42 (e2), 1–63 (2019).
Google Scholar
Сили, W. W. и др. . Разделяемые внутренние сети связи для обработки значимости и исполнительного контроля. J. Neurosci. 27 , 2349–2356 (2007).
CAS PubMed PubMed Central Google Scholar
Ву, К. В., Чанг, Л. Дж., Линдквист, М. А. и Вейджер, Т. Д. Создание лучших биомаркеров: модели мозга в трансляционной нейровизуализации. Nat. Neurosci. 20 , 365–377 (2017).
CAS PubMed PubMed Central Google Scholar
Шихан Д. В. и др. . Мини-международное нейропсихиатрическое интервью (M.I.N.I.): разработка и проверка структурированного диагностического психиатрического интервью для DSM-IV и ICD-10. J Clin Psychiatry 59 (Дополнение 20), 22–33; викторина 34–57. Обзор (1998).
Otsubo, T. и др. . Надежность и обоснованность японской версии мини-международного нейропсихиатрического интервью. Psychiatry Clin. Neurosci. 59 , 517–526 (2005).
PubMed Google Scholar
Бек А. Т., Стир Р. А., Браун Г. К. Руководство по инвентаризации депрессии Бека-II . Сан-Антонио, Техас: Психологическая корпорация (1996).
Мацуока, К., Уно, М., Касаи, К., Кояма, К. и Ким, Ю. Оценка преморбидного IQ у людей с болезнью Альцгеймера с использованием составных слов японского идеографического письма (кандзи): японская версия Национального теста чтения для взрослых. Psychiatry Clin. Neurosci. 60 , 332–339 (2006).
PubMed Google Scholar
Гамильтон, М. Оценочная шкала для депрессии. J. Неврология, Нейрохирургия. Психиатрия 23 , 56–62 (1960).
CAS Google Scholar
Пауэр, Дж. Д., Барнс, К. А., Снайдер, А. З., Шлаггар, Б. Л. и Петерсен, С. Е. Ложные, но систематические корреляции в функциональной связности МРТ-сетей возникают из-за движения субъекта. Neuroimage 59 , 2142–2154 (2012).
PubMed Google Scholar
Perrot, M., Rivière, D. & Mangin, J.F. Распознавание кортикальных борозд и пространственная нормализация. Med. Изображение Анал. 15 , 529–550 (2011).
PubMed Google Scholar
Rivière, D. et al. . Автоматическое распознавание корковых борозд человеческого мозга с помощью совокупности нейронных сетей. Med. Изображение Анал. 6 , 77–92 (2002).
PubMed Google Scholar
Виттен, Д. М., Тибширани, Р. и Хасти, Т. Разложение матриц со штрафами, с приложениями к разреженным главным компонентам и каноническому корреляционному анализу. Биостатистика 10 , 515–534 (2009).
PubMed PubMed Central МАТЕМАТИКА Google Scholar
Ямасита, О., Сато, М. А., Йошиока, Т., Тонг, Ф. и Камитани, Ю. Оценка разреженности автоматически выбирает воксели, релевантные для декодирования паттернов активности фМРТ. Neuroimage 42 , 1414–1429 (2008).
PubMed PubMed Central Google Scholar
Типпинг, М. Э., Фол, А. Быстрая максимизация предельного правдоподобия для разреженных байесовских моделей . Материалы девятого международного семинара по искусственному интеллекту и статистике (2003 г.).
Yahata, N. et al. . Небольшое количество аномальных мозговых связей предсказывает расстройство аутистического спектра у взрослых. Nat. Commun. 7 , 11254 (2016).
ADS CAS PubMed PubMed Central Google Scholar
Макинтайр, Р., Кеннеди, С., Бэгби, Р. М. и Бакиш, Д. Оценка полной ремиссии. J. Psychiatry Neurosci. 27 , 235–239 (2002).
PubMed PubMed Central Google Scholar
Йошихара, Ю. и др. . Перекрывающиеся, но асимметричные отношения между шизофренией и аутизмом, выявленные связью мозга. bioRxiv 403212; https://doi.org/10.1101/403212 (2018).
Гриннинг, С. Г., Фингер, Э. К. и Митчелл, Д. Г. Анализ процессов принятия решений в префронтальной коре: торможение реакции, преодоление наученного избегания и обратное обучение. Neuroimage 54 , 1432–1441 (2011).
PubMed Google Scholar
Домбровский, А.Ю. и др. . Сигналы ошибки предсказания кортикостриатоталамического вознаграждения и исполнительный контроль при депрессии позднего возраста. Psychol. Med. 45 , 1413–1424 (2015).
CAS PubMed Google Scholar
Маскаро, Дж. С., Риллинг, Дж. К., Неги. Л. Т., Рейсон, К. Л. Медитация сострадания повышает точность эмпатии и связанную с ней нейронную активность. Soc Cogn Affect Neurosci .48–55 (2013).
LeWinn, K. Z. et al. . Исследовательское исследование успеха переоценки у подростков с депрессией: предварительные доказательства функциональных различий в областях мозга когнитивного контроля. J. Affect. Disord. 240 , 155–164 (2018).
PubMed Google Scholar
Ferrari, C. et al. . Дорсомедиальная префронтальная кора головного мозга играет причинную роль в интеграции социальных впечатлений от лиц и вербальных описаний. Cereb. Cortex. 26 , 156–165 (2016).
PubMed Google Scholar
Mattavelli, G., Cattaneo, Z. & Papagno, C. Транскраниальная магнитная стимуляция медиальной префронтальной коры головного мозга модулирует обработку выражений лица в задаче подготовки. Neuropsychologia. 49 , 992–998 (2011).
CAS PubMed Google Scholar
Джонидес, Дж. И Ни, Д. Э. Мозговые механизмы проактивного вмешательства в рабочую память. Neurosci. 139 , 181–193 (2006).
CAS Google Scholar
Энгельс А.С. и др. . Сопутствующая тревога влияет на поведение мозга при депрессии. Cogn. Оказывать воздействие. Behav. Neurosci. 10 , 141–156 (2010).
PubMed PubMed Central Google Scholar
Эндрюс, П. У., Бхарвани, А., Ли, К. Р., Фокс, М. и Томсон, Дж. А. Младший. Серотонин оказывает положительное или отрицательное воздействие? Эволюция серотонинергической системы и ее роль в депрессии и ответе на антидепрессанты. Neurosci. Biobehav. Ред. 51 , 164–188 (2015).
CAS PubMed Google Scholar
Baldinger, P. et al. . Региональные различия в занятости SERT после острого и длительного приема СИОЗС исследовали с помощью ПЭТ головного мозга. Neuroimage 88 , 252–262 (2014).
CAS PubMed Google Scholar
Ардила, А., Бернал, Б. и Росселли, М. Насколько локализованы языковые области мозга? Обзор участия областей Бродмана в устной речи. Arch. Clin. Neuropsychol. 31 , 112–122 (2016).
PubMed Google Scholar
Паскуаль-Леоне, А., Рубио, Б., Паллардо, Ф. и Катала, М. Д. Быстрая транскраниальная магнитная стимуляция левой дорсолатеральной префронтальной коры при лекарственно-устойчивой депрессии. Ланцет 348 , 233–237 (1996).
CAS PubMed Google Scholar
Готлиб И. Х. Фронтальная альфа-асимметрия ЭЭГ, депрессия и когнитивное функционирование. Cognition Emot. 12 , 449–478 (1998).
Google Scholar
Brzezicka, A., Kamiński, J., Kamińska, O. K., Wołyńczyk-Gmaj, D. & Sedek, G. Асимметрия альфа-диапазона лобной ЭЭГ как предиктор дефицита мышления у людей с депрессией. Cogn. Эмот. 31 , 868–878 (2017).
PubMed Google Scholar
Меннелла, Р., Патрон, Э. и Паломба, Д. Фронтальная альфа-асимметрия нейробиоуправления для уменьшения негативного аффекта и беспокойства. Behav. Res. Ther. 92 , 32–40 (2017).
PubMed Google Scholar
Зотев В. и др. . Корреляция между активностью BOLD миндалины и фронтальной асимметрией ЭЭГ во время нейробиоуправления с помощью фМРТ в реальном времени у пациентов с депрессией. Neuroimage Clin. 11 , 224–238 (2016).
PubMed PubMed Central Google Scholar
Окада, Г., Окамото, Ю., Моринобу, С., Ямаваки, С., Йокота, Н. Ослабление левой префронтальной активации во время выполнения задания на беглость речи у пациентов с депрессией. Нейропсихобиология 47 , 21–26 (2003).
CAS PubMed Google Scholar
Takamura, M. et al. . Нарушение модели активации и деактивации мозга во время задания семантической вербальной беглости у пациентов с большой депрессией. Нейропсихобиология 74 , 69–77 (2016).
PubMed Google Scholar
Chen, A.C. et al. . Причинные взаимодействия между лобно-теменной центрально-исполнительной сетью и сетями по умолчанию у людей. Proc. Natl Acad. Sci. США 110 , 19944–19949 (2013).
ADS CAS PubMed Google Scholar
Чо С. и Страфелла А. П. rTMS левой дорсолатеральной префронтальной коры модулирует высвобождение дофамина в ипсилатеральной передней поясной коре и орбитофронтальной коре. PLoS ONE 4 , e6725, https://doi.org/10.1371/journal.pone.0006725 (2009).
ADS CAS Статья PubMed PubMed Central Google Scholar
Фокс, М. Д., Бакнер, Р. Л., Уайт, М. П., Грейсиус, М.D. & Pascual-Leone, A. Эффективность мишеней транскраниальной магнитной стимуляции при депрессии связана с внутренней функциональной связью с субгенуальной поясной поясной извилиной. Biol. Психиатрия 72 , 595–603 (2012).
PubMed PubMed Central Google Scholar
Бассетт, Д. С. и Хамбати, А. Н. Перспектива сетевой инженерии для исследования и нарушения познания с помощью нейробиоуправления. Ann.Акад. Sci. 1396 , 126–143 (2017).
ADS PubMed PubMed Central Google Scholar
Орндорф-Планкетт, Ф., Сингх, Ф., Арагон, О. Р. и Пинеда, Дж. А. Оценка эффективности нейробиоуправления в контексте клинической и социальной неврологии. Brain Sci. 7 , 95, https://doi.org/10.3390/brainsci7080095 (2017).
Артикул PubMed Central Google Scholar
Ямада, Т. и др. . Биомаркеры на основе функциональной связи в состоянии покоя и функциональная нейробиоуправление на основе МРТ для психиатрических расстройств: проблема для разработки тераностических биомаркеров. Внутр. J. Neuropsychopharmacol. 20 , 769–781 (2017).
PubMed PubMed Central Google Scholar
Динга, Р. и др. . Оценка доказательств биотипов депрессии: попытка воспроизвести Drysdale 2017. bioRxiv , https://doi.org/10.1101/416321 (2018).
Оатес, Д. Дж., Патенауд, Б., Шацберг, А. Ф. и Эткин, А. Нейробиологические признаки тревоги и депрессии при функциональной магнитно-резонансной томографии в состоянии покоя. Biol. Психиатрия 77 , 385–393 (2015).
PubMed Google Scholar
Меланхолия (меланхолическая депрессия) | healthdirect
начало содержанияЧтение за 2 минуты
Многие люди испытывают депрессию, но депрессия влияет на людей по-разному.Один тип депрессии иногда известен как меланхолия или меланхолическая депрессия.
Что такое меланхолия?
Слово «меланхолия» использовалось со времен древних греков для описания чувства глубокой грусти и безнадежности. Меланхолическая депрессия — обычно тяжелое заболевание. Это заставляет людей терять интерес практически ко всем видам деятельности и имеет другие отчетливые симптомы.
Симптомы меланхолии
Симптомы меланхолии похожи на общие симптомы депрессии, но обычно более серьезны.Большинство людей с меланхолией сразу же замедляются. Их движения, мысли и речь могут быть очень медленными. Однако может пойти и наоборот, и эти вещи могут ускориться.
Люди с меланхолией также могут:
- быть очень подавленным и плоским, особенно утром
- показывают очень слабое эмоциональное выражение или реакцию
- теряют аппетит и худеют
- плохо спит и рано просыпается
- проблемы с концентрацией и запоминанием
- испытывать сильное чувство безнадежности или вины
- думаю о самоубийстве
Диагностика меланхолии
Первый шаг к постановке диагноза депрессии, включая депрессию с меланхолическими особенностями, — это обратиться к врачу или специалисту в области психического здоровья.Врач может направить человека к психиатру для более тщательного обследования.
Лечение меланхолии
Лечение депрессии, включая меланхолическую депрессию, может включать антидепрессанты или психотерапию. План психиатрической помощи может помочь с оплатой психотерапии.
Лечение, называемое электросудорожной терапией (ЭСТ), иногда рекомендуется, когда другие методы лечения депрессии не дали результата. Некоторые люди с меланхолией обнаруживают, что она возвращается.Дополнительная информация и поддержка доступны для человека с меланхолией, а также для его друзей и семьи.
Где получить помощь и дополнительную информацию
Если у вас личный кризис:
- Lifeline (любой, у кого личный кризис) — звоните 13 11 14 или общайтесь в чате, 24 часа в сутки
- Служба обратного звонка при самоубийстве (для всех, кто думает о самоубийстве) — звоните 1300 659 467, круглосуточно
Если вам нужна общая поддержка и информация в области психического здоровья, в Black Dog Institute есть дополнительная информация о депрессии.
Если вам нужно с кем поговорить или вы хотите узнать больше, эти организации могут вам помочь:
Узнайте больше о разработке и обеспечении качества контента healthdirect.
Последний раз отзыв: апрель 2020 г.
Меланхолик (Часть 2 из 4)
Меланхолик — зима; это земля; это минерал. Где сангвиник — легкий и воздушный, меланхолический — тяжелый, глубокий, прохладный, сдержанный.Меланхолический темперамент не бросается в глаза, он наблюдает и рассматривает; он созерцает. Они редко говорят, но когда они говорят, их слова обнаруживают глубокое сознание (у зрелого меланхолика). Такой темперамент не создаст ни великого лидера действий, ни социального бальзама, ни даже стойкого и надежного работника. Это темперамент волшебника или мудреца, тех, кто часто удаляется от мира, чтобы поработать над чем-то наедине. Если этот темперамент и заводит друзей, то только с одним или двумя людьми, и эта дружба глубока и важна.В худшем случае эти дружеские отношения представляют собой сплетение созависимого поведения и эмоций.Когда меланхолический темперамент остается незрелым, он имеет тенденцию впадать в угрюмую депрессию. Он глубоко чувствует трудности земной жизни. Он отмечает невзгоды и боль. Он видит каждое несовершенство и оплакивает его. Незрелый меланхолик попадает в яму жалости к себе и бездействия. «Зачем что-то делать, когда все так сложно и несовершенно, и мы все равно умрем?» К сожалению, именно так проявляется меланхолический темперамент.Слишком легко стереотипировать незрелую версию.
Однако зрелая версия очень важна для понимания и достижения. Рудольф Штайнер сказал, что для родителей и учителей это самый важный характер, который нужно развивать и созревать, потому что, когда он становится зрелым, он превращается из жалости к себе к состраданию к другим. Да, он понимает трудности и боли, и поэтому он может относиться к другим, кто борется, — и мы просим детей / студентов много бороться. Или мы должны это делать.Учиться часто бывает нелегко. Если мы остаемся в зоне комфорта, мы узнаем очень мало. Итак, обучение и рост часто бывает трудным. Это может довести человека до отказа. Зрелый меланхоличный родитель / учитель может это понять и с состраданием помочь этому человеку справиться с этим. Когда он зрел и уравновешен с другими темпераментами, меланхолик не отшельник, который отступает от общества, редко желающий делиться его мудростью, он вместо этого мудрый советчик, это целитель. Он приносит свои дары для глубоких размышлений и делится ими с другими людьми, которым часто нужна новая точка зрения и / или понимание.
Легко увидеть, как сангвиник нуждается в меланхолике для равновесия и как меланхолик нуждается в сангвинике. Без друг друга каждый становится пародией на крайние стереотипные действия, и дары каждого будут потеряны или сведены к минимуму.
Меланхолическая депрессия — обзор
3.2 Диагноз
При поступлении поставлен диагноз «меланхолия с бредом». В ходе болезни диагноз, которого изначально боялись, становится достоверным.«… Но если будет установлено, что у него действительно размягчение мозга, тогда наша надежда на выздоровление напрасна» [20 марта 1854 г., Гримм — Вагеманн, Аппель, 2006, с. 79]. Сама медицинская карта, подчеркивающая и уточняющая симптомы, описывает «общий паралич», клиническую картину, которая формировалась в середине девятнадцатого века. Примерно в 1850/1860 годах термин «паралич» все еще относился к «параличу», хотя также появляется термин «прогрессирующий паралич» (Байларжера) без «общего паралича», который уже используется в основном для неврологических нервов, как в наши дни.Триада симптомов мышечных нарушений, в частности речевых мышц («паралич»), психотических переживаний и развития деменции, подробно представлена в учебниках. Ричарц и Петерс описывают течение этой болезни и впервые используют этот термин в качестве дифференциального диагноза в медицинской карте 6 сентября 1855 года. Они используют такие термины, как «безумие в голове», описывают возбужденные состояния, именины. -длительные обострения «судороги», не говоря уже о дифференциальном диагнозе эпилепсии.Описанные «судороги» включают тремор мышц; отмечаются парестезии; компоненты тревоги четко описаны, но при этом они явно не связаны с паническими атаками в сегодняшнем понимании этого термина. Всегда описывается бредовый компонент, выходящий за рамки страха смерти.
Медицинские карты Рихарца и Петерса не могут ни полностью подтвердить, ни опровергнуть «прогрессирующий паралич» нейронов, как его называют сегодня, который за время стационарного лечения Шумана приблизился к тому, чтобы считаться имеющим сифилитическую причину (Гризингер).Такое впечатление создают органические признаки, такие как разница в размерах зрачков, нарастание дизартрических расстройств, возбужденные состояния, похожие на судороги, развитие, подобное слабоумию, и бредовое течение. Тем не менее, дифференциально-диагностическое отграничение от энцефалитов с другими причинами на основе текстов невозможно. Энцефалит против рецепторов NMDA, например, имеет аналогичные симптомы на протяжении всего своего течения, но прогрессирует намного быстрее (Stanischewski et al., 2013). Доказательства можно получить только с помощью сегодняшних лабораторных методов.Точно так же болезнь Бека, красная волчанка, а также туберкулез или другое системное заболевание не поддаются определению. Курс сегодняшнего лечения мешает нашему пониманию течения болезней в то время, когда они оставались без лечения из-за отсутствия эффективных методов лечения. Современные методы лечения антибиотиками и нейролептиками, которые в большинстве случаев начинаются быстро, значительно изменили течение многих заболеваний, поражающих мозг и другие органы, а также течение системных заболеваний.
Диагноз « меланхолия с бредом », записанный при поступлении в Эндених, был дополнен неизвестным почерком диагнозом « паралич », вероятно, после смерти Шумана. Такое заболевание в смысле неврологии подтверждается лечением заболевания у 21-летнего человека, которое, согласно отчету, скорее всего, было венерическим заболеванием; Шуман указывает на такое заболевание в своем дневнике (см. Appel, 2006, стр. 326–327) примерно в то же время и упоминает о нем лечащим врачам — в эпизоде, напоминающем чувство вины и самообвинении, во время его стационарного лечения 12 сентября. , 1855 [FR].Сегодня мы не можем быть абсолютно уверены в том, что это за венерическое заболевание. Если бы это был «твердый шанкр», первичное сифилитическое поражение, 20–30-летняя латентность нейролулов, описанная уже Guislain и Griesinger, соответствовала бы картине. Однако вторичная стадия неизвестна. Заболевание также может оставаться незамеченным и сопровождаться усталостью, катаром или другими инфекциями, вызывающими довольно легкие нарушения. Тот факт, что на основании всех имеющихся доказательств ни Клара, ни дети не пострадали, не может использоваться в качестве аргумента для исключения такой инфекции.Согласно современным представлениям, сифилис очень заразен на стадиях 1 и 2, но перестает быть заразным в среднем через 5 лет. Ничего не известно о сексуальном партнере Шумана в начале 1830-х годов в Лейпциге, Кристеле или «Харитасе» (Аппель, 2006, с. 327). Можно предположить, что сексуальные контакты с 9 лет моложе Клара, крытая дочерью уважаемого гражданина, не начать до года их брака, 1840.
Существует общее согласие, и это бесспорно, что Шуман был колебания настроения это стало патологическим уже в ранней юности, но особенно в третьем и четвертом десятилетиях жизни.Степень, в которой тяжелые депрессивные фазы лет 1833, 1844 и 1848 соответствуют теперь несколько модных биполярного маниакально-депрессивное расстройство (биполярное II в соответствии с DSM-IV-TR), является спорным. Рецидивирующего однополярного проявления было бы вполне достаточно, поскольку во время депрессии Шуман, как и многие другие, был не в состоянии что-либо делать и, таким образом, в значительной степени перестал сочинять и писать. Таким образом, творческие пики и спады, проявляющиеся в статистике количества работ (Slater and Meyer, 1959), не являются признаком гипоманиакального или маниакального влечения.Абсолютно не существует психопатологических описаний, подходящих к таким состояниям.
Нет убедительных доказательств органических заболеваний у Шумана, например, высокого кровяного давления, из описаний врачей Эндениха, которые, в конце концов, измерили его температуру и пульс и осмотрели его стул. Измерение артериального давления еще не входило в число обычных медицинских осмотров (Riva-Rocci, 1896). Тем не менее Шуман был освобожден от службы в силах гражданской обороны Лейпцига из-за «заторов».Перед последней цереброорганической болезнью Шумана эпизодические депрессии, в частности, стали патологическими. Степень, в которой последние нейролузы играли роль в психотических эпизодах 1844 и 1848 годов, не может быть решена ни из скудной психопатологии, ни из скудных описаний органов. Вполне возможно, что у него было рецидивирующее униполярное депрессивное расстройство, возможно, с психотическими проявлениями, в дополнение к органическому заболеванию из T . pallidum инфекция.
Меланхолический способ познания
Наступает осень, которая официально началась с сентябрьского равноденствия в 10:21 утра по восточному поясному времени 22 сентября этого года, и поэтому кажется уместным обратить наши мысли на размышления о меланхолии. Ведь еще с античности осень ассоциировалась с состоянием меланхолии.
Надежда существует, ускользая от нас.
Это, конечно же, происходит из так называемой юмористической медицинской теории — представления о том, что наши предрасположенности основаны на балансе в нашем организме четырех жидкостей: крови, желтой желчи, черной желчи и мокроты.Преобладание крови приводит к сангвинической личности; акцент на желтой желчи информирует холерика. Неудивительно, что избыток мокроты свидетельствует о флегматике. Считается, что причиной меланхолии является концентрация черной желчи (само название происходит от древнегреческого термина, обозначающего черную желчь, «melaina chole»).
Меланхолик ассоциируется с элементом Земли (действительно, говорят, что меланхолик склонен смотреть на землю у своих ног). Она предположительно отождествляется с планетой Сатурн (отсюда и термин «сатурнин»).
Меланхолия — это не просто печаль. Меланхолия — это характер, способ взглянуть на мир, а не мимолетная эмоция. Мартин Хайдеггер в своей известной работе «Бытие и время » пишет о важности настроения как способа раскрытия непропозициональной истины о мире (то есть истины, которая не может быть сформулирована как логическое суждение). Немецкое слово, которое использует Хайдеггер, — «Stimmung», одно из значений которого — «настройка», как в настройке инструмента.
Это понятие онтологии настроения меня заинтриговало.Настройка инструмента не полностью определяет, что на нем играется. В конце концов, я могу сыграть на гитаре Чакону Баха, даже если она написана для скрипки соло. Произведение можно играть на каждом инструменте, несмотря на их разный строй. И все же определенные тональные паттерны, аккорды и фигуры лучше «подходят» к одному инструменту с его настройкой, чем к другому. Некоторые аспекты пьесы более доступны в одной настройке, чем в другой.
Stimmung в Хайдеггере можно рассматривать как действующий подобным образом.Конечно, я ощущаю солнечный свет независимо от моего настроения, но мое настроение фильтрует это переживание. Я по-разному настраиваюсь на это в зависимости от моего настроения, и это настроение способно раскрыть другой элемент этого опыта, другой подход к его (возможно, множественной) истине. Меланхолия как предрасположенность может быть способом познания, способом разобраться с природой мира, который проявляется с особой ясностью в это время года.
Почти с самого начала использования этого термина меланхолия рассматривалась как особая гуморальная предрасположенность.Авиценна ассоциировал это с «избытком мыслей» и несколько навязчивой личностью. Аристотель, или, что более вероятно, один из его учеников, в задаче Problems спросил: «Почему все люди, которые стали выдающимися в философии, государственном управлении, поэзии или искусстве, меланхоличны?»
Возможно, неудивительно, что существует давняя мода на художественное отождествление с меланхоликом, мода, которая предшествовала, но засвидетельствовала возрождение благодаря публикации в 1621 году широко читаемой книги Роберта Бертона The Anatomy of Melancholy .Примеры множатся. Я кратко упомяну два, о которых я думаю, когда мы приближаемся к осеннему сезону.
Ярким примером, заслуживающим постоянного пересмотра (который сам по себе является символом меланхолика), является офорт Melencolia I (1514), выполненный грозным немецким художником эпохи Возрождения Альбрехтом Дюрером. Крылатая женская фигура с лавровым венком на голове (знак художественных достижений) сидит, обхватив голову рукой (типично меланхолическая поза). В другой руке она держит математический компас.
Она окружена множеством предметов, имеющих символическое значение. Магический квадрат расположен прямо над ее головой; в каждом столбце и каждой строке (а также в каждой группе из четырех чисел в каждом углу) получается 34: символ баланса и форма развлекательной (не практической) математики, таким образом, источник «свободного» созерцания. Слева от квадрата песочные часы показывают, что время уходит; над магическим квадратом ждет своего часа, чтобы прозвонить колокол.
Есть пустая шкала, возможно, символ размеренного созерцания меланхолика.Многогранник стоит перед женщиной, которая стала настолько знаменитой и обсуждаемой, что теперь ее называют твердым телом Дюрера. Он превзошел свой статус символа загадочного созерцания и стал источником загадочного созерцания.
В этом неизменно богатом офорте есть множество дополнительных деталей, но здесь стоит отметить две. Во-первых, это лицо крылатой фигуры. В большинстве репродукций ее лицо затемнено — это не неожиданная деталь в изображении меланхолии.Но при ближайшем рассмотрении видно, что она не унывает. Она вопросительно смотрит на мир. Она не буйная, но занята. Она как-то одновременно замкнута и помолвлена. Это, как я полагаю (и я не первый, кто это сделал), и есть диалектика меланхолии.
Меланхолик не является депрессивным в редуктивном смысле этого термина. Меланхолик видит мир, отмеченный печалью, но это не заставляет ее отречься от мира или приблизиться к нему с нигилистическим отчаянием.Меланхолик — не нигилист. По незабываемой фразе Макса Пенски, она верит в мир, даже если он его получает, «синтезированный под знаком бесконечной печали».
Вот где важна еще одна деталь. В левом верхнем углу гравюры мы видим радугу, а под ее кривой сияет ослепительный свет. Это комета, метеор, сияющая звезда? Это символы надежды.
Звезда — почти идеальный символ надежды. Звезда недостижима.Это светит нам. Мы не можем купаться в его свете, как в свете солнца или даже луны. Вот почему поэты иногда называют звездный свет далеким и холодным. Но мы тоже не совсем так переживаем. Здесь тепло, тепло обещания, обещание, которое всегда отступает, но, тем не менее, манит нас, что невозможно, следовать.
Нам недоступна даже «падающая звезда». Он летит по небу, предполагая большую близость, но всегда неизбежно далекий. Надежда такая.Когда мы достигаем желаемого, мы больше на это не надеемся. У нас это есть. Надежда, по своей сути, всегда должна быть снаружи, вызывающе за пределами нашей способности уловить ее. Для иметь надежду — это осознать, что вы никогда этого не достигнете. Вы не можете обрести надежду как таковую, только то, на что надеетесь. Надежда существует, ускользая от нас.
Другая работа, которую я имею в виду в связи с наступлением осени, принадлежит одному из величайших меланхоликов музыки: Петру Ильичу Чайковскому. У Чайковского неоднозначная репутация.Он почему-то слишком доступен, чтобы к нему относились серьезно, и слишком запоминающийся, чтобы его игнорировать. Но у него непревзойденный дар раскрывать нюансы меланхолического нрава.
Подумайте, например, о том мучительно мрачном повороте, который беспечный «Вальс цветов» из «Щелкунчик» берет без уведомления, казалось бы, без всякого оправдания. Все это приятная волнистость, придворная мягкость, а затем музыка превращается в пафос с мелодией виолончели. Обратите внимание, как это нарушает ход музыки, прерываясь до того, как закончилась предыдущая фраза.Словно отпадает всякая социальная изящность, отбрасывается всякое притворство, и меланхолик Чайковский обращается к нам напрямую, врезаясь в поток танца, вырываясь из него, разрывая его на части. Это обезоруживает, и нас застают врасплох. Как только он возникает, он снова исчезает. Это момент озарения, a cri de couer . Это кажется чем-то слишком интимным, неуместным, и все же это момент, который я навсегда запомнил в моей памяти.
Пока я пишу это, я слушаю «Октябрь: Осенняя песня» из его сольного фортепианного цикла, Времена года .Музыка представляет собой идеальную смесь меланхолического смирения с тем, что есть, и непревзойденной уверенности в горько-сладкой невозможности надежды. Опять же, представление о надежде как о невозможности не должно вызывать уныние. Это не крик безнадежных. Скорее надежда в своей надежде фиксирует собственную невозможность как условие своего существования. Надежда — это то, что превосходит возможности. Это то, что обещает невероятное.
Примерно за четыре минуты «Октябрь» Чайковского передает что-то от диалектики меланхолии.Слушайте внимательно, как движется музыка, как она указывает на печаль, но не погрязает в ней, не соглашается с ней. Послушайте, как он подразумевает надежду, но надежду как таковую, не ложную надежду, не образ реализованной надежды, а, скорее, внушение надежды по своей сути как вечно удаляющийся проблеск надежды.
Осень с ее яркими красками, приносящая плоды земными трудами, но также и с ее опадающими листьями, высыханием жизни, — время меланхолии. Однако он не лишен надежды.Он обещает обновление, но признает, что сам по себе не может обеспечить это обновление. Смерть (зима) должна быть первой.
Если верить Хайдеггеру, возможно, осень открывает истину о мире и нашем месте в нем, которая заслуживает нашего внимания. Когда погода остывает, когда листья сохнут и падают на землю, когда мы защищаем себя от надвигающегося холода, поддаемся его меланхолии, но помните, что меланхолия, в ее глубочайшей истине, не лишена надежды, а, скорее, полагается на нее. Это.
.
