Реалисты: Недопустимое название — Викисловарь

Писатели — Писатели-реалисты

Выдающимися образцами литературы этого направления стали работы позднего Пушкина (по праву считающегося родоначальником реализма в русской литературе) — историческая драма «Борис Годунов», повести «Капитанская дочка», «Дубровский», «Повести Белкина», роман «Евгений Онегин», роман Михаила Юрьевича Лермонтова «Герой нашего времени», а также роман Николая Васильевича Гоголя «Мертвые души».

В творчестве  Грибоедова, и особенно  Пушкина, складывается метод критического реализма. Но устойчивым он оказался только у Пушкина, который шел вперед и выше. Грибоедов же на достигнутой в «Горе от ума» высоте не удержался. В истории русской литературы он — пример автора одного классического произведения. И поэты так называемой «пушкинской плеяды» ( Дельвиг,  Языков,  Боратынский) оказались не способными подхватить это его открытие. Русская литература оставалась еще романтической.

Только через десять лет, когда были созданы «Маскарад», «Ревизор», «Арабески» и «Миргород», а Пушкин находился в зените славы («Пиковая дама», «Капитанская дочка»), в этом аккордном совпадении трех разных гениев реализма упрочились принципы реалистического метода в его резко индивидуальных формах, раскрывавших его внутренние потенции. Охватывались основные роды и жанры творчества, особенно значительным было появление реалистической прозы, что и зафиксировал как знамение времени Белинский в статье «О русской повести и повестях Гоголя» (1835).

По-разному выглядит реализм у трех его основоположников.

В художественной концепции мира у  Пушкина-реалиста господствует представление о Законе, о закономерностях, обуславливающих состояние цивилизации, общественных укладов, место и значение человека, его самостояние и связь с целым, возможности авторских приговоров. Пушкин ищет законы в просветительских теориях, в нравственных общечеловеческих ценностях, в исторической роли русского дворянства, в русском народном бунте. Наконец, в христианстве и «Евангелии». Отсюда — всеприемлемость, гармоничность Пушкина при всем трагизме личной судьбы.

У  Лермонтова — наоборот: резкая вражда с божеским мироустройством, с законами общества, ложью и лицемерием, всяческое отстаивание прав личности.

У  Гоголя — мир, далекий от всяких представлений о законе, пошлая повседневность, в которой изуродованы все понятия о чести и морали, совести, — словом, российская действительность, достойная гротескового осмеяния: «на зеркало веча пенять, коли рожа крива».

Однако в в этом случае реализм оказывался уделом гениев, литература оставалась романтической ( Загоскин,  Лажечников,  Козлов, Вельтман,  В. Одоевский, Венедиктов,  Марлинскнй,  Н. Полевой,  Жадовская,  Павлова, Красов,  Кукольник,  И. Панаев,  Погорельский, Подолинский,  Полежаев и др.).

 В театре шли споры вокруг Мочалова в Каратыгина, то есть между романтиками и классицистами.

И только еще через десять лет, то есть около 1845 года, в произведениях молодых писателей «натуральной школы» ( Некрасова,  Тургенева,  Гончарова,  Герцена, Достоевского и многих других) реализм побеждает окончательно, становится массовым творчеством. «Натуральная школа» — подлинная реальность русской литературы. Если кто-то из последователей пытается сейчас отречься от нее, умалить значение организационных форм и ее консолидации, влияние Белинского, то глубоко ошибается. Нас уверяют, что «школы» не было, а была «полоса», через которую прошли различные стилевые течения. Но что такое «полоса»? Мы снова придем к понятию «школа», которая вовсе не отличалась однообразием талантов, в ней как раз и были различные стилевые течения (сравним, например, Тургенева и Достоевского), два мощных внутренних потока: реалистический и собственно натуралистический ( В. Даль, Бупсов,  Гребенка,  Григорович,  И. Панаев,  Кульчицкий и др.).

Со смертью Белинского «школа» не умерла, хотя и лишилась своего теоретика и вдохновителя. Она переросла в мощное литературное направление, ее главные деятели — писатели-реалисты — во второй половине XIX века стали славой русской литературы. В это мощное направление влились формально не принадлежавшие к «школе» и не пережившие предварительного этапа романтического развития  Салтыков,  Писемский,  Островский,  С. Аксаков,  Л. Толстой.

На протяжении всей второй половины XIX века в русской литературе безраздельно господствует реалистическое направление. Его господство захватывает отчасти и начало XX века, если иметь в виду  Чехова и Л. Толстого. Реализм в целом может быть квалифицирован как критический, социально-обличительный. Честная, правдивая русская литература иной и не могла быть в стране крепостничества и самодержавия.

Некоторые теоретики, разочаровавшись в социалистическом реализме, считают признаком хорошего тона отказываться от определения «критический» по отношению к старому классическому реализму XIX века. Но критицизм реализма прошлого века — лишнее свидетельство, что он не имел ничего общего с подобострастным «чего изволите?», на котором строился большевистский социалистический реализм, погубивший советскую литературу.

Другое дело, если мы поставим вопрос о внутренних типологических разновидностях русского критического реализма. У его родоначальников — Пушкина, Лермонтова и Гоголя — реализм выступал в разных своих типах, как он был также разнообразен и у писателей-реалистов второй половины XIX века.

Критический, или социально-обличительный, реализм распадался на ряд видов.

Легче всего он поддается тематической классификации: произведения из дворянской, купеческой, чиновничьей, крестьянской жизни — от  Тургенева до  Златовратского. Более или менее ясна жанровая классификация: семейно-бытовой, хроникальный жанр — от  С.Т. Аксакова до  Гарина-Михайловского; усадебный роман с теми же элементами семейно-бытовых, любовных отношений, только на более зрелой возрастной стадии развития героев, в более обобщенной типизации, со слабым идеологическим элементом. В «Обыкновенной истории» столкновения между двумя Адуевыми — возрастные, не идеологические. Был еще жанр общественно-социального романа, каковыми являются «Обломов» и «Отцы и дети». Но ракурсы рассмотрения проблем в них — разные. В «Обломове» — стадиально рассмотрены благие задатки в Илюше, когда он еще резвое дитя, и погребение их вследствие барства, ничегонеделания. У Тургенева в знаменитом романе — «идеологическое» столкновение «отцов» и «детей», «принсипов» и «нигилизма», превосходство разночинца над дворянами, новые веяния времени.

Самая трудная задача — установление типологии и видовых модификаций реализма по методологическому признаку. Все писатели второй половины XIX века — реалисты. Но на какие виды дифференцируется сам реализм?

Можно выделить писателей, реализм которых точно отражает формы самой жизни. Таковы Тургенев и Гончаров и все, кто вышел из «натуральной школы». Много этих форм жизни и у Некрасова. Но в лучших своих поэмах — «Мороз — Красный нос», «Кому на Руси жить хорошо» — он весьма изобретателен, прибегает к фольклору, фантастике, притчам, параболам и иносказаниям. Сюжетные мотивировки, связывающие эпизоды в последней поэме, — чисто сказочные, характеристики героев — семи мужиков-правдоискателей — построены на стабильных фольклорных повторах. В поэме «Современники» у Некрасова — рваная композиция, лепка образов чисто гротесковая.

Совершенно уникальный критический реализм у  Герцена: тут нет форм жизни, а «осердеченная гуманистическая мысль».  Белинский отмечал вольтеровский склад его дарования: «талант ушел в ум». Этот ум и оказывается генератором образов, биографией личностей, совокупность которых по принципу контраста и слияния и раскрывает «красоту мироздания». Эти свойства проявились уже в «Кто виноват?». Но в полную мощь изобразительная гуманистическая мысль Герцена выразилась в «Былом и думах». Самые отвлеченные понятия Герцен облекает в живые образы: например, идеализм вечно, но безуспешно топтал материализм «своими бестелесными ногами». Тюфяев и Николай I, Грановский и Белинский, Дубельт и Бенкендорф предстают как человеческие типы и типы мысли, казенно-государственной и творческой. Эти свойства таланта роднят Герцена с Достоевским, автором «идеологических» романов. Но у Герцена портреты строго расписаны по социальным характеристикам, восходят к «формам жизни», у  Достоевского же — идеологизм отвлеченнее, инфернальнее и запрятан в глубинах личности.

Чрезвычайно ярко выступает в русской литературе еще одна разновидность реализма — сатирический, гротесковый, какой находим у  Гоголя и  Щедрина. Но не только у них. Сатира и гротеск есть в отдельных образах Островского (Мурзавецкий, Градобоев, Хлынов), Сухово-Кобылина (Варравин, Тарелкин), Лескова (Левша, Оноприй Перегуд) и др. Гротеск — не простая гипербола или фантастика. Это — соединение в образах, типах, сюжетах в единое целое того, чего в естественной жизни не бывает, но что возможно в художественном воображении как прием в целях выявления определенной социально-общественной закономерности. У Гоголя чаще всего — причуды инертного ума, неразумия сложившейся обстановки, инерция привычки, рутина общепринятого мнения, нелогическое, принимающее вид логического: вранье Хлестакова о своей петербургской жизни, его характеристики городничего и чиновников уездного захолустья в письме к Тряпичкину. Сама возможность коммерческих проделок Чичикова с мертвыми душами основывается на том, что в крепостнической реальности запросто можно было покупать и продавать живые души. Щедрин черпает свои гротесковые приемы из мира чиновничье-бюрократического аппарата, причуды которого он хорошо изучил. У простых людей невозможно, чтобы вместо мозгов в головах оказывались или фарш, или автоматический органчик. Но в головах глуповских помпадуров — все возможно. По-свифтовски он «остраняет» явление, невозможное рисует как возможное (прения Свиньи с Правдой, мальчика «в штанах» и мальчика «без штанов»). Щедрин мастерски воспроизводит казуистику чиновничьего крючкотворства, несуразную логику рассуждений самоуверенных деспотов, всех этих губернаторов, начальников департаментов, столоначальников, квартальных. Их пустопорожняя философия прочно сложилась: «Закон пущай в шкафу стоит», «Обыватель всегда в чем-нибудь виноват», «Взятка окончательно умерла и на ее место народился куш», «Просвещение полезно только тогда, когда оно имеет характер непросвещенный», «Раз-з-зорю, не потерплю!», «Влепить ему». Психологически проникновенно воспроизводится словоблудие чиновников-прожектеров, медоточивое пустословие Иудушки Головлева.

Приблизительно в 60-70-е годы образовалась еще одна разновидность критического реализма, которую условно можно назвать как философско-религиозный, этико-психологический. Речь идет прежде всего о  Достоевском и  Л. Толстом. Конечно, и у одного, и у другого много потрясающих бытовых картин, досконально разработанных в формах жизни. В «Братьях Карамазовых» и «Анне Карениной» мы найдем «мысль семейную». И все же у Достоевского и Толстого на первом плане определенное «учение», будет ли это «почвенничество» или «опрощение». От этой призмы реализм усиливается в своей пронзительной мощи.

Но не следует думать, что философский, психологический реализм встречается только у этих двух гигантов русской литературы. На другом художественном уровне, без развития философско-этических доктрин до масштабов целостного религиозного учения, в специфических формах встречается он и в творчестве Гаршина, в таких его произведениях, как «Четыре дня», «Красный цветок», явно написанных на определенный тезис. Выступают свойства этого вида реализма и у писателей-народников: во «Власти земли»  Г.И. Успенского, в «Устоях»  Златовратского. Таков же по природе и «трудный» талант Лескова, конечно, с определенной предвзятой идеей изображавшего своих «праведников», «очарованных странников», любившего выбирать талантливые натуры из народа, одаренности милостью божьей, трагически обреченные на гибель в своем стихийном существовании.

РЕАЛИСТЫ — это… Что такое РЕАЛИСТЫ?

ЧЕШСКАЯ ПРОГРЕССИВНАЯ ПАРТИЯ — ( РЕАЛИСТЫ ), Чеш. реалистич. партия, см. Прогрессивная партия Чехии …   Советская историческая энциклопедия

КРИТИЧЕСКИЙ РЕАЛИЗМ — неоднородное течение в европейской и амер. философии втор. пол. 19 пер. пол. 20 в., для которого, наряду с признанием независимой от сознания реальности, характерно подчеркивание необходимости различать объект познания и его образ в сознании. К.р …   Философская энциклопедия

Роман — Роман. История термина. Проблема романа. Возникновение жанра. Из истории жанра. Выводы. Роман как буржуазная эпопея. Судьбы теории романа. Специфичность формы романа. Зарождение романа. Завоевание романом обыденной действительности …   Литературная энциклопедия

Писарев, Дмитрий Иванович — даровитый критик; родился 2 октября 1840 г. в родовом селе Знаменском, на границе Орловской и Тульской губерний.

До 11 лет он рос в семье единственным любимым сыном; воспитывался под влиянием матери бывшей институтки; к 4 летнему возрасту уже… …   Большая биографическая энциклопедия

АМЕРИКАНСКАЯ ФИЛОСОФИЯ — филос. мысль в США. Особенность А.ф. в том, что хотя она развивалась под сильным влиянием идей и концепций, проникавших из Европы, последние обретали здесь новый смысл и звучание. Первые проявления филос. активности в США датируются 17 в., что… …   Философская энциклопедия

Уолтц — Уолтц, Кеннет Нил Кеннет Нил Уолтц Уолтц Кеннет Нил (англ. Waltz, Kenneth Neal) (род. 1924)  американский политолог, представитель теории неореализма; профессор политической науки в Калифорнийском университете Беркли и Колумбийском… …   Википедия

Уолтц, Кеннет Нил — Кеннет Нил Уолтц Кеннет Нил Уолтц (англ. Kenneth Neal Waltz) (родился в 1924 году)  американский политолог, представитель теории неореализма; профессор политической науки в Калифорнийском университете Беркли и Колумбийском университете[1], в …   Википедия

Сербия — (Србиja)         Социалистическая Республика Сербия (Социjaлистичка РепубликаСрбиja), республика в Югославии (СФРЮ). В составе С. социалистические автономные края Воеводина и Косово. Расположена на С. В. и В. Югославии, главным образом в бассейна …   Большая советская энциклопедия

Реализм и натурализм в живописи — Словом Р. французские критики назвали направление в живописи, которое избрал Курбэ (1819 77) в противодействие не только идеалистическому направлению, но и всякому другому, избиравшему сюжеты для картин не из окружающего современного общества и… …   Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

Пушкарёв, Глеб Михайлович — Глеб Михайлович Пушкарёв Дата рождения: 10 (22) июня 1889(1889 06 22) Место рождения: Томск, Российская империя Дата смерти: 6 августа 1961( …   Википедия

что такое реализм, определение, виды и направления, история в живописи, выдающиеся представители. Картины художников-реалистов Курбе, Хоппера, Репина, Робертса

Updated: 13. 01.2021

Реализм (от лат. realis — «действительный») — направление в искусстве XIX-XXI веков, для которого характерно максимально достоверное изображение действительности в произведениях. Реализм также является распространенным методом творчества в живописи, скульптуре, фотографии, литературе, музыке, театре, кинематографе и многих других видах культурной деятельности человека.

Реализм, в отличие от многих других стилей, возникших в XIX веке, не стал временным явлением в искусстве. Напротив, в течение почти 200 лет он остается востребованным творческим методом для большого количества художников. Чаще все реалистическая манера написания картин используется живописцами в бытовом, историческом и портретном жанрах.

Виды реализма

Реализм с момента своего возникновения подвергался жесткой критике со стороны представителей других стилей искусства, а художники-реалисты нередко по-разному трактовали суть выбранного ими творческого метода. К тому же, за последние два столетия человеческое общество и культура претерпели огромные изменения, что повлекло за собой появление многочисленных разновидностей реалистического искусства.

К основным видам реализма относятся:

• Магический. В нем при изображении повседневных сцен художник включает в картину реального мира мистические элементы.
• Фантастический. Схож с магическим реализмом, однако допускает присутствие в композиции гораздо большего количества элементов сверхъестественного происхождения.
• Веризм. Возник в Италии после объединения страны во второй половине XIX века в качестве основного стиля отображения подвигов героев освободительной войны и жизни простых людей.
• Социальный реализм. Представляет собой мощное международное художественное направление с ярко выраженной социальной направленностью произведений.
• Прецизионизм. Американский вариант реализма, воспевающий величие индустриальной эпохи, в котором отчетливо проглядывается влияние футуризма и кубизма.
• Социалистический реализм. Основан на коммунистической идеологии для прославления достижений Советской власти и героизма обычных тружеников.
• Сюрреализм. Сочетает в себе чередование реальных и вымышленных образов, рожденных в глубинах подсознания художника.
• Американский реализм. Был важной, но обособленной региональной частью социального реализма, направленного на художественное отображение неприкрашенного быта американских городов.
• Гиперреализм. Отличается максимально детализированной прорисовкой предметов и объектов для получения максимально реалистичного изображения.
• Фотореализм. Тесно связан с фотоискусством, основой для создания произведения художнику служат фотографии с высоким разрешением.
• Неореализм . Объединяет три отдельных течения в искусстве, сформировавшиеся в разных странах Европы (Англии, Италии и Франции) в ХХ веке.

Кроме того, в разных уголках Земли периодически возникали региональные школы и объединения на основе идей реализма, в том числе:

• Передвижничество в России.
• Группа Маккьяколи в Италии.
• Гейдельберская школа в Австралии.
• Школа мусорного ведра в США.
• Гаагская школа в Нидерландах.

История реализма

История реализма как отдельного стиля живописи ведет свое начало с середины XIX века. В то время в европейском изобразительном искусстве доминирующим направлением был романтизм, основанный на академических традициях живописи. Художники-романтики изображали жизнь в приукрашенном виде, они идеализировали человека, воспевали в своих картинах духовный мир людей, сильные и яркие чувства.

Основоположником реализма в мировом искусстве по праву считается французский живописец Гюстав Курбе (Gustave Courbet). Впервые о новом стиле широкая публика узнала в 1855 году, когда Курбе опубликовал свой «Манифест реализма». В этом программном документе была подвергнута жестокой критике академическая живопись и провозглашены принципы нового реалистического искусства.

Руководство Парижской академии искусств в том же 1855 году не приняло для показа на всемирной выставке работы Курбе. В ответ художник организовал собственную экспозицию в специально построенном с помощью меценатов «Павильоне реализма». Широкая публика была шокирована натурализмом выставленных для просмотра произведений мастера, а критики учинили над автором жестокую расправу в своих статьях.

Но постепенно отношение к реализму во Франции начало меняться, в конце концов Курбе стал признанным лидером этого стиля, а его идеи распространились по всей Европе. В Италии под влиянием идей Курбе появилась Школа Маккьяколи, а в России приверженцы реалистической манеры живописи объединились в Товарищество передвижников, расцвет их деятельности пришелся на 1870-1880-е годы.

На стыке XIX-XX веков реализм несколько утратил популярность у публики на волне растущего интереса к модернизму и авангардизму. Но уже в 1920-х он вновь громко заявил о себе в виде нового модного течения — сюрреализма. Кроме того, в европейской живописи на протяжении 50 лет возникли три разновидности неореализма, а в США сформировались течения американского реализма и прецизионизма. В это же время в СССР в качестве единственно правильного художественного метода был утвержден социалистический реализм.

Вторая половина ХХ века для реалистического искусства ознаменовалась появлением фото- и гиперреализма. Росту их популярности в значительной мере поспособствовало развитие новых революционных технологий компьютерной и фототехники. Но и традиционный реализм остается востребованным у широкой публики вплоть до наших дней.

Самые известные художники-реалисты

Среди живописцев, создававших свои произведения в реалистичной манере есть много достойных мастеров. И все же, среди самых известных художников-реалистов особо выделяются:

• Густав Курбе — основоположник современной реалистичной живописи, многие картины которого вызывали негативную реакцию не только критиков, но и значительной части французского общества.
• Илья Репин — один из величайших русских художников всех времен, непревзойденный отечественный мастер портретного, бытового и исторического жанров.
• Эдвард Хоппер (Edward Hopper) — крупнейший представитель американского реализма, автор множества картин с изображением сцен из жизни обычных жителей США.
• Томас Уильям Робертс (Thomas William Roberts) — австралийский живописец, один из основателей Гейдельберской школы, воспеватель быта сельских жителей родной страны.

Реализм по праву считается одним из основных стилей изобразительного искусства. У этого направления всегда есть большая армия поклонников, а картины гениальных реалистов украшают коллекции лучших музеев мира и неизменно пользуются спросом на арт-аукционах.

Кредо реалиста: сначала порядок, потом свободы

Перевод с английского

Все, кто связан с внешней политикой, считают себя реалистами: просто потому, что каждый уверен в том, что он реалистично смотрит на вещи. В то же время, очень немногие причисляют себя к реалистам, так как полагают, что реализм означает цинизм и самоустранение в ситуации нарушения прав человека. В сущности реализм всегда актуален – еще с V века до н.э., когда Фукидид написал «Историю Пелопоннесской войны», и установил, что человеческая природа движима страхом, личным интересом и стремлением сохранить собственную честь. А по определению, вероятно, единственного выдающегося мыслителя прошлого столетия в этой сфере Ганса Моргентау, реализм предполагает действия в соответствии с самыми основными человеческими инстинктами – а не вопреки им.

Почему же реализм всегда актуален и вместе с тем постоянно подвержен критике? Потому, что реализм открывает неприятную правду, которую не каждый хочет услышать, а в сфере внешней политики, как и в других сферах человеческой деятельности, люди предпочитают себя обманывать. Я дам свое определение реализму, так, как я его понимаю.

В первую очередь, реализм – это чувственное восприятие происходящего, набор ценностей, а не четкая инструкция о том, как действовать в каждой конкретной экстренной ситуации. Реализм представляет собой способ мышления, а не катехизис о том, что и как следует делать. Он не помогает избежать ошибок. Поэтому реализм – это больше искусство, чем точная наука. Некоторые из ярчайших практиков-реалистов, например, бывший Советник по национальной безопасности США Брент Скоукрофт и бывший Государственный секретарь Джэймс Бейкер III, — никогда не причисляли себя к писателям или философам. Они были просто практичными людьми, которые умело определяли, что во внешней политике имеет смысл, а что – нет. Но и они совершали ошибки. Можно быть интеллектуалом и прочитать все существующие книги о реализме, но при этом не справляться со своей работой в правительстве, а можно быть юристом, который не прочел ни одной книге о реализме и стать хорошим Госсекретарем. Бывший Госсекретарь США Генри Киссинджер уникальным образом сочетал в себе качества интеллектуала-реалиста и успешного государственного деятеля. Однако успешный государственный деятель, является он при этом интеллектуалом или нет, должен иметь некий набор убеждений, который можно обозначить как кредо реалиста:

Сначала – порядок, а потом – свободы. Так и есть. Американцы могут думать, что свобода является самой важной политической ценностью, но реалисты знают, что если нет порядка, то и ни о каких свободах для кого-либо не может быть речи. В условиях анархии свобода не имеет смысла, так как жизнь практически ничего не стоит. Американцы иногда забывают это основополагающее правило, считая порядок чем-то само собой разумеющимся – потому что у них всегда был порядок, это досталось им в подарок от английской политической и философской традиции. Однако порядок царит не везде. Поэтому, свержение диктаторов вызывает беспокойство у реалистов. Они знают, что стабильная демократия не всегда является первой альтернативой, и задают вполне логичный вопрос: кто тогда будет править? Даже тирания – лучше, чем анархия. Так, Ирак во главе с Саддамом Хусейном был более гуманным в отношении людей, чем Ирак, которым никто не правит – Ирак в состоянии межконфессинальной войны.
Необходим свой подход в каждом конкретном случае. Другими словами, нельзя заниматься свержением режимов, которые чем-то не нравятся, в разных странах мира просто потому, что они не придерживаются тех же стандартов прав человека, или их руководители коррумпированы или малообразованны, или потому, что они не демократичны. Необходим свой подход к каждому государству. Действительно, может быть так, что лидер одного государства настолько угрожает интересам другого, что со стороны последнего война или санкции могут быть необходимостью, однако так случается достаточно редко. Когда вопрос касается руководств других стран, реалисты всегда выбирают между плохим и еще более худшим решением, идеалисты же ошибочно предполагают, что существует единственно правильный выход.

Предполагать худшее, чтобы избежать худшего. Пессимистические ожидания более значимы, чем неоправданный оптимизм. В связи с тем, что такое большое число режимов в мире сложны сами по себе, или находятся в трудном положении, реалисты знают, что всегда нужно думать о том, что может пойти не так. Во внешней политике – как в жизни: то, чего опасаешься, зачастую не происходит именно потому, что были приняты соответствующие предупредительные меры. Проблемы возникают из-за тех ситуаций, о которых не беспокоятся и которые происходят неожиданно. Реалисты – хорошие алармисты.
Не у каждой проблемы есть решение. Наивно предполагать, что любая проблема решаема – это не так. Беспорядки и нарушения прав человека происходят, и даже США не могут вмешиваться в каждом таком случае. Поэтому реалисты не видят проблемы в том, чтобы в некоторых ситуациях делать небольшие шаги или не делать ничего вообще, даже если они при этом так же, как и идеалисты, переживают из-за сложных ситуаций.

Интересы важнее, чем ценности.  Такое государство, как США, заинтересовано в том, чтобы обезопасить свои морские транспортные пути, обеспечить доступ к энергоресурсам, укрепить свое доминирование в Западном полушарии и благоприятный баланс сил – в Восточном. В этом – материальные заботы, в основе которых лежат не либеральные ценности, хотя необязательно им противоречат. Если арабские диктатуры лучше справятся с обеспечением безопасности морских путей на Ближнем Востоке, чем хаотичные демократии – реалисты сделают выбор в пользу диктатур, осознавая, что это сложное, но необходимое решение.

Мощь США ограничена. США не только не могут вмешиваться везде – они не могут вмешиваться в большинстве случаев. Именно потому, что США являются глобальной державой, им необходимо не увязнуть в каком-либо одном регионе или стране. США способны отстаивать интересы своих союзников военно-морскими и военно-воздушными силами, а также кибернетическими средствами. США могут внедриться в телекоммуникационные сети по всему миру. В целом, они могут сделать многое. Но они не могут привести в порядок сложные исламские общества, которые пребывают в состоянии хаоса. Поэтому еще одна вещь, которая хорошо удается реалистам – и по поводу которой они не переживают – это разочаровывать людей. Фактически, можно сказать, что даже самая хорошая внешняя политика всегда приводит к разочарованию, поскольку она не создает возможности, а предотвращает негативные сценарии.

Эмоции и хорошая политика – взаимоисключаемые понятия. Внешняя политика требует хладнокровных практиков. И в то время, когда другие кричат о том, что нужно что-то делать, человек, принимающий решения, должен думать на два, три, десять шагов в перед о последствиях своих действий. Эмоции быстро меняются: те, кто сегодня громче всех кричит о необходимости интервенции, завтра могут назвать предпринятую интервенцию неправильной.

После прочтения этого списка может показаться, что реализм безнравственен. Это не так.

Скорее, реализм пронизан жесткой моралью поиска наиболее благоприятного решения из сложившейся ситуации, чем моралью хороших намерений.

Существует большая разница между моралью и нравоучениями: первая связана с нелегким выбором и последствиями этого выбора, а вторая – отрицает и то, и другое. Реализм – это нелегкий путь. Политик, который действует в соответствии со своими заявлениями, всегда будет подвергаться критике, хотя позже о нем будут вспоминать как о хорошем государственном деятеле. Примером может служить Джордж Буш-ст. Однако реалисты во внешней политике как мне кажется, чувствуют себя более уверенно в своем одиночестве, чем некоторые из их коллег-идеалистов. Такое одиночество естественно для лучших из политиков: если кто и вызывает опасения, то это – политик, жаждущий поддержки толпы.

Их реализм против нашего оптимизма

Мировая экономика в 2019 г. замедлится, но российская замедлится еще больше, так что ее отставание в росте увеличится до двукратного, следует из обновленного январского прогноза Всемирного банка. Но и в будущем поводов для оптимизма экономисты Всемирного банка не видят – в отличие от российского правительства, для которого рост – это часть не только экономической, но и политической программы Владимира Путина.

Всемирный банк понизил свой июньский прогноз на 2019 г. по росту среднемировой экономики на 0,1 п. п. до 2,9% и значительнее – на 0,3 п. п. до 1,5% – по росту российской экономики, оставив в силе свой декабрьский прогноз. Мировую экономику будут замедлять, в частности, снижение объемов международной торговли, что скажется и на России, экономика которой сильно зависит от экспорта, прежде всего сырья. Подорожание нефти заметно способствовало тому, что российская экономика, несмотря на ужесточение санкций, сохранила в 2019 г. устойчивый рост, отмечает Всемирный банк. Но у нефтегазового сектора есть пределы в вытягивании экономики, которую душат в первую очередь внутренние проблемы.

С прогнозом спада в 2019 г. не спорят и в России – даже штатный оптимист Минэк снизил в сентябре прогноз роста ВВП до 1,3%. Вопрос в том, что будет после 2019 г. Прогресса в диверсификации экспорта Россия пока так и не смогла добиться, писали в декабре авторы доклада Всемирного банка о положении дел в России: в 2017 г. на долю нефтегазовой продукции по-прежнему приходилось 59% экспорта и около 25% доходов бюджета. На развивающиеся страны, к которым относится и Россия, окажут давление падение внешнего спроса, повышение стоимости заимствований и сохранение политической неопределенности. В таких условиях Всемирный банк прогнозирует для России в 2021 г. рост на 1,8%, что ставит под сомнение экономические планы Владимира Путина обогнать мировую экономику. Минэк ждет, что экономика ускорится до 3,1% по итогам 2021 г.: с таким оптимистичным прогнозом не согласен никто из авторов внешних прогнозов.

Российские прогнозы – это часть политической повестки лично Путина, по сути, его обещания, которые правительство хоть и не давало, но не может отменять или оспаривать. Минэк рассчитывает на силу президентских нацпроектов и надеется на бурный рост инвестиций. Но пессимисты – или реалисты – извне смотрят в будущее, исходя из status quo, сложившейся долгосрочной траектории российской экономики, в которой темпы роста замедляются, а факторов, указывающих на возможность ускорения роста в ближайшие годы, не просматривается, говорит главный экономист Альфа-банка Наталия Орлова. Чтобы выйти из нынешней колеи на желанные 3% роста ВВП, нужна быстрая и с большим мультипликативным эффектом реализация нацпроектов, отмечает главный экономист «Эксперт РА» Антон Табах. Также России нужны высокие мировые цены на сырье – и не только на нефть, а правительству надо остановиться в усилении налогового бремени, считает Табах. Вероятность всего этого не нулевая, но для такого оптимизма все же недостаточная.

Кто такой реалист и хорошо ли им быть

В современном мире довольно странным выглядит вопрос о пользе реализма. На первый взгляд, ответ кажется очевидным. Безусловно, реализм – это очень полезная штука. Реалисты объективнее оценивают жизнь и лучше в ней ориентируются. Но истина, как правило, избегает крайностей. Реалист, конечно же, имеет преимущества перед оптимистом и пессимистом, но и от недостатков не застрахован. Так в чем же его плюсы и минусы? Сложно ли жить людям с таким типом личности? Поговорим на эту тему без лишнего идеализма.

 

Кто такой реалист?

Реалист – это человек, который объективно оценивает происходящие события. Ему свойственен прагматизм, здравомыслие, расчетливость. Он вряд ли получит славу фантазера и выдумщика. При этом не стоит думать, что реалист не может быть оптимистом. Просто для реалистичного типа мышления ему необходимо больше аргументов, чем оптимисту или пессимисту.

Как правило, реалисты избегают фантазий и субъективности. Они придерживаются принципов объективного восприятия мира. При этом стоит учитывать, что бывает несколько разновидностей реалистов, которые могут заметно отличаться друг от друга. Об этой классификации поговорим далее.

 

Виды реалистов

Реалист может быть склонен к оптимизму или пессимизму. По сути, это и есть основная классификация этого типа личности. Люди – не роботы, потому любую ситуацию оценивают сквозь призму своего опыта и мировоззрения. Даже убежденный реалист видит мир таким, каким он хочет его видеть.

Философами создана более сложная классификация реалистов, которая относится скорее к сфере познания, чем психологии:

1. Наивный реалист – опирается на логику и здравый смысл

2. Научный реалист – изучает истину, не отрицает субъективную роль исследователя в создании теорий.

3. Критический реалист – допускает ошибочность представлений о мире.

Хоть это разделение больше касается науки, чем бытовой сферы, параллели можно провести и с поведением простых людей-реалистов. Одни реалисты объединяют познания с опытом, другие допускают возможность ложного восприятия действительности, а третьи настороженно относятся ко всему происходящему. При этом к какому бы виду реалист ни принадлежал, его легко вычислить среди других собеседников.

 

Как распознать реалиста?

Реалист производит впечатление искреннего, открытого и уверенного в себе человека. Он избегает длительных, чересчур эмоциональных и абстрактных разговоров. Реалист прямолинеен, конкретен, лаконичен. От него редко услышишь слова «мне кажется», «может быть», «наверное» и так далее. Ему не нужно додумывать, анализировать и выдвигать свои версии, поскольку у него уже есть объективные факты и четкое объяснение тем или иным процессам.

Реалист не любит направлять свою энергию в фантазии. Его привлекают текущие дела, неотложные задачи и конструктивная сторона событий. Поэтому разговор с таким типом людей имеет приземленный характер. Сложно судить, хорошо это или плохо, поскольку у конкретного подхода есть и преимущества, и недостатки. О плюсах и минусах реалистов поговорим далее.

 

Сильные стороны реалистов

В тех сферах жизни, где необходим холодный расчет и взвешенность решений, реалисты опережают других типов личности. Им настолько чужды субъективные оценки, что кажется, они подобны зеркалам, отражающим реальность.

Реалисты – прекрасные лидеры и управленцы. Это не удивительно, поскольку их способность трезво оценивать происходящее помогает принимать самые конструктивные решения. Все потому, что они – своеобразный сдерживающий фактор для оптимистов и пессимистов, с помощью которого удается достигать «золотую середину» между практичностью и полетом мысли.

 

Слабые стороны реалистов

Нежелание и неумение фантазировать может сыграть злую шутку с любым реалистом. Безусловно, прагматичный взгляд на мир эффективен, но не в случаях, когда нужно проявить находчивость и креативность. Представители этого типа личности намного реже, по сравнению с оптимистами и пессимистами, становятся художниками и писателями.

К тому же, сухой тип общения, который предпочитают реалисты, понравится не любому собеседнику. Поэтому в современном мире, в котором работает принцип обратной связи, оптимисты зачастую добиваются значительно большего успеха. Они убеждены в своем успехе, тогда как реалисты со своим серьезным подходом на жизнь могут быть заранее уверены в своем провале.

 

Как себя вести с реалистом?

В общении с реалистом желательно понимать, что для него важны факты и четкая формулировка идеи. Лучше, когда все это подкреплено реальными примерами из жизни. Например, предлагая начальнику-реалисту какие-либо внедрения, необходимо сделать акцент на плюсах новой стратегии, озвучить все цифры и факты.

В любовных отношениях с реалистом романтики не так и много. Больше диалог будет основываться на доверии, взаимопонимании, комфорте. Такому типу личности не свойственны необдуманные «героические» поступки со всплесками эмоций. У него всё предельно просто и логично. Если два человека подходят друг другу, то строят отношения, если нет – прощаются.

 

Однозначного ответа на вопрос «реалист – это хорошо или плохо?» не существует. Все зависит от конкретной ситуации. В одни моменты реализм дает преимущества, в другие – вызывает неудобства. Лучше всего, когда прагматизм дополняется развитой фантазией. В таком случае, рациональное мышление поможет воплотить бурные идеи в действительность.

Реалисты. Русская оригинальная графика второй половины XIX века

Музей (пр-кт им. В.И. Ленина, д.21)

(из фондов ВМИИ и частной коллекции)
Открытие 8 сентября в 17:00

Камерная экспозиция дает возможность встретиться с редкими произведениями оригинальной графики (акварель, уголь, карандаш, тушь), созданными почти 150 лет назад. В экспозицию вошли 19 работ русских художников — Ф.Васильева, И.Крамского, Ф.Журавлева, В.Маковского, Н.Ефимова, К.Трутовского, А.Беггрова, С.Пиотровича. Впервые волгоградский зритель имеет возможность увидеть произведения петербургского живописца и графика Николая Ефимова. Его работы предоставлены для участия в проекте волгоградским коллекционером.

При всем различии масштабов творческих дарований и непохожести судеб, искусство сегодняшних экспонентов объединяет особый знак времени — устремленность к реальности, отражению современной русской действительности во всей правдивости. Нелегко сегодня непредвзято рассматривать этот материал. В контексте советской культуры реализм трактовался однозначно — как вершина развития искусства; ростки реализма в иных пластах расценивались как знаки грядущего расцвета. Реалисты-передвижники были объявлены непосредственными предтечами единственно верного соцреалистического метода и, фактически, канонизированы. Тенденциозность подхода подчас затрудняет осознание отваги их поведения в эстетическом поле и понимание по сути жертвенной природы их искусства. На выставке представлены небольшие по размерам, неброские по художественному решению пейзажи, жанровые сцены, портреты. Несмотря на скромность размеров и подчеркнутую прозаичность сюжетов, экспозиция обращает зрителя к важнейшему процессу революционной ломки основополагающих представлений о назначении искусства и красоте,  происходившем в нашей стране во второй половине XIX столетия. Россия в тот момент стала ареной напряженной борьбы идей, в которую было включено и искусство. Острейшими оказались вопросы отношения искусства и современной действительности, проблемы художественной школы. Работы, представленные на выставке, демонстрируют различные ипостаси реализма, сменявшие друг друга.

События развивались стремительно. Теория реализма складывалась на основе материалистической эстетики, разработанной в литературно-критических трудах и философских сочинениях разночинцев-демократов. В 1855 г. вышла в свет диссертация Н.Чернышевского «Эстетическое отношение искусства к реальности», в которой автор предложил новое определение красоты: «прекрасное есть жизнь». В 1859 г. в Академии художеств была проведена реформа, приведшая, в числе прочего, к отмене класса оригиналов, изначально ориентировавшего учеников на классические образцы. Симптоматичным оказывается частый отказ выпускников от заграничного путешествия по окончании Академии. Насущной потребностью становится «хождение в народ», изучение русской провинции, природы, жизни простого народа и поиски нового, свободного, современного языка для обновленного содержания. Именно ею была инспирирована поездка в Астрахань молодого художника Николая Ефимова в 1974 г., в ходе которой были созданы акварели, представляемые сегодня зрителю. Исследование до той поры «целинных» пластов действительности начиналось с накапливания наблюдений над новым жизненным материалом. На первых порах создавались произведения, далекие от обобщения. Жадный интерес к повседневности, материальности был связан и с распространением влияния философии позитивизма, натурализма. Понимание человека как части материального мира требовало развития скрупулезности письма, точности деталей. Форсированная «жесткость фокуса» объясняется пафосом отстаивания нового видения. Свою лепту внес и нигилизм, применительно к искусству означавший отказ от хорошего вкуса и нормативных идеалов. Герцен пишет о «пробуждении русского общества», возрождении интереса к человеку, к тому, что его окружает, к повседневной действительности и к недостаткам общественной жизни. За отказом от установок Академии художеств на непременное создание прекрасного, превосходящего действительность, за вытеснением картин на легендарно-исторические темы стоял масштабный процесс демонтажа прежних иерархий и ценностей. Намеренное избегание яркости цвета, монохромность работ «новой школы», напоминающая фотографию, была связана с пониманием правдивости как документализма. Как писал лидер французского реализма Курбе: «живопись — искусство по своему существу конкретное и может состоять лишь в изображении вещей реальных и существующих».

Одним из важнейших эпизодов становления русского реализма стал «бунт четырнадцати» 1863 г. в Академии художеств, в ходе которого четырнадцать претендентов на золотую медаль во главе с И. Н. Крамским отказались исполнить выпускную работу на заданный мифологический сюжет. Выйдя из Академии, «протестанты» образовали Артель свободных художников по образцу коммун, описанных в романе Н.Чернышевского «Что делать?». Среди членов Артели были И.Крамской и Ф.Журавлев. В 1871 г. утверждается устав Товарищества передвижных художественных выставок, выросшего на основе Артели. Среди активных участников и экспонентов ТПХВ были и мастера, присутствующие на данной выставке — В.Маковский, А. Беггров, С.Пиотрович. Их метод критического реализма был основан на постоянном наблюдении, подробном и точном рисунке. Однако передвижники ратовали не просто за демократическое искусство, но за преодоление  «беспристрастного копирования натуры», за осмысление действительности и типизацию явлений. В короткие сроки были преодолены не только нормативность, идеализация натуры, веками связанная с академической  традицией, но и спокойная фиксация свойств реальности. Востребованным оказывается искусство все более идеалогизированное. Жизненность для передвижников уже определяется вниманием к психологизму, необходимым видится выражение отношения художника к жизни. От задач исследования, погружения в стихию жизни простых людей (П.Соколов «Затравили волка», С.Пиотрович «Охотник») художники последовательно переходят к выражению сочувствия (Ф. Журавлев «Официант», Ф.Васильев «Хутор. Сарайчик»), бичеванию уродливых сторон действительности (К.Трутовский «Арестованные в пути»), социальной типизации (И.Крамской «Портрет молодого человека», В.Маковский «Старушка с собачкой»), и наконец, новой поэтизации действительности (А.Беггров «Трепор во время отлива»). Немаловажно, что именно в то время происходит быстрое формирование искусства, понятного широкому зрителю, массового искусства, что не могло не сказаться на  определенном упрощении его смыслов. Интересно, что идейными противниками передвижников оказались не только последователи академизма, но и французские импрессионисты. На пути реалистов были открытия, но были и потери, без которых не состоялся бы блистательный Серебряный век рубежа веков, а может быть, и авангард. Возможно, уже настает время, чтобы понять, что из их опытов сохраняет жизненность сегодня.

Приятным подарком для всех посетителей выставки является возможность принять участие в розыгрыше уникального приза – акварельной работы, созданной в начале ХХ века, предоставленной коллекционером. Розыгрыш состоится  в последний день работы выставки- 1 октября в 12:00. Для музея очень значимым видится факт сотрудничества с собирателями произведений искусства, расширяющего возможности изучения и популяризации культуры.

Экспозиция работает с 8 сентября по 1 октября 2017 г. в Волгоградском музее изобразительных искусств им. И.И.Машкова по адресу: Волгоград, проспект Ленина,21. тел.(8442)38-24-44, (8442) 38-59-15

Введение реализма в теорию международных отношений

Это отрывок из учебника International Relations Theory — для начинающих E-IR Foundations. Загрузите бесплатную копию здесь.

В дисциплине Международные отношения (IR) реализм — это школа мысли, которая подчеркивает конкурентную и конфликтную стороны международных отношений. Часто говорят, что корни реализма находятся в некоторых из самых ранних исторических сочинений человечества, особенно в истории Пелопоннесской войны Фукидида, которая бушевала между 431 и 404 годами до нашей эры.Фукидид, писавший более двух тысяч лет назад, не был «реалистом», потому что теория IR не существовала в названной форме до двадцатого века. Однако, оглядываясь назад с современной точки зрения, теоретики обнаружили много общего в образцах мышления и поведении древнего и современного мира. Затем они использовали его и другие работы, чтобы придать вес идее о существовании вневременной теории, охватывающей всю зарегистрированную историю человечества. Эта теория получила название «реализм».

Основы реализма

Первое предположение реализма состоит в том, что национальное государство (обычно сокращенно «государство») является основным действующим лицом в международных отношениях. Существуют и другие органы, такие как отдельные лица и организации, но их власть ограничена. Во-вторых, государство — унитарный субъект. Национальные интересы, особенно во время войны, заставляют государство говорить и действовать единогласно. В-третьих, лица, принимающие решения, являются рациональными действующими лицами в том смысле, что рациональное принятие решений ведет к преследованию национальных интересов.Здесь предпринимать действия, которые сделали бы ваше государство слабым или уязвимым, было бы нерационально. Реализм предполагает, что все лидеры, независимо от их политических убеждений, осознают это, пытаясь управлять делами своего государства, чтобы выжить в конкурентной среде. Наконец, государства живут в условиях анархии, то есть в отсутствии кого-либо, кто руководит на международном уровне. Часто применяемая аналогия с «некому позвонить» во время международной чрезвычайной ситуации помогает подчеркнуть этот момент.В наших штатах у нас обычно есть полиция, вооруженные силы, суды и так далее. В случае возникновения чрезвычайной ситуации ожидается, что эти учреждения «что-то сделают» в ответ. На международном уровне нет четких ожиданий от кого-либо или чего-либо «что-то делать», поскольку нет установленной иерархии. Следовательно, государства могут полагаться только на себя.

Поскольку реализм часто опирается на примеры из прошлого, большое внимание уделяется идее о том, что люди по сути являются заложниками повторяющихся моделей поведения, определяемых их природой.Центральным в этом предположении является точка зрения, что люди эгоистичны и стремятся к власти. Реалисты верят, что наш эгоизм, стремление к власти и неспособность доверять другим приводят к предсказуемым результатам. Возможно, именно поэтому войны были настолько обычным явлением на протяжении всей письменной истории. Поскольку люди организованы в государства, природа человека влияет на поведение государства. В этом отношении Никколо Макиавелли сосредоточил внимание на том, как основные человеческие качества влияют на безопасность государства. А в его время лидерами обычно были мужчины, что также влияет на реалистическое представление о политике.В книге The Prince (1532) Макиавелли подчеркивал, что главной заботой лидера является обеспечение национальной безопасности. Чтобы успешно выполнить эту задачу, лидер должен быть начеку и эффективно справляться как с внутренними, так и с внешними угрозами своему правлению; ему нужно быть львом и лисой. Власть (Лев) и обман (Лиса) — важнейшие инструменты проведения внешней политики. По мнению Макиавелли, правители подчиняются «этике ответственности», а не традиционной религиозной морали, которой руководствуется средний гражданин, то есть они должны быть хорошими, когда могут, но они также должны быть готовы применять насилие, когда это необходимо, чтобы гарантировать выживание. государства.

После Второй мировой войны Ханс Моргентау (1948) стремился разработать всеобъемлющую международную теорию, поскольку он считал, что политика, как и общество в целом, регулируется законами, уходящими корнями в человеческую природу. Его заботой было прояснить взаимосвязь между интересами и моралью в международной политике, и его работа в значительной степени опиралась на идеи исторических деятелей, таких как Фукидид и Макиавелли. В отличие от более оптимистично настроенных идеалистов, которые ожидали, что международная напряженность будет разрешена путем открытых переговоров, отмеченных доброй волей, Моргентау изложил подход, который подчеркивал власть над моралью.Действительно, мораль изображалась как нечто, чего следует избегать при разработке политики. По мнению Моргентау, каждое политическое действие направлено на сохранение, усиление или демонстрацию власти. Считается, что политика, основанная на морали или идеализме, может привести к слабости — и, возможно, к разрушению или доминированию государства со стороны конкурента. В этом смысле преследование национальных интересов «аморально», то есть не подлежит моральным расчетам.

В книге Theory of International Politics (1979) Кеннет Вальц модернизировал теорию IR, отодвинув реализм от его недоказуемых (хотя и убедительных) предположений о человеческой природе.Его теоретический вклад был назван «неореализмом» или «структурным реализмом», потому что он подчеркивал понятие «структура» в своем объяснении. Решения и действия государства основаны не на человеческой природе, а на простой формуле. Во-первых, все государства ограничены существованием в международной анархической системе (это структура). Во-вторых, любой образ действий, которого они придерживаются, основан на их относительной силе по сравнению с другими состояниями. Итак, Вальц предложил версию реализма, рекомендовавшую теоретикам исследовать характеристики международной системы для поиска ответов, а не копаться в недостатках человеческой природы.Тем самым он положил начало новой эре в теории IR, в которой предпринимались попытки использовать методы социальных наук, а не методы политической теории (или философии). Разница в том, что переменные Вальса (международная анархия, степень власти государства и т. Д.) Можно измерить эмпирически / физически. Такие идеи, как человеческая природа, — это предположения, основанные на определенных философских взглядах, которые нельзя измерить таким же образом.

Реалисты считают, что их теория наиболее точно описывает образ мировой политики, которым придерживаются практикующие государственное управление.По этой причине реализм, возможно, больше, чем любая другая теория IR, часто используется в мире разработки политики, что отражает желание Макиавелли написать руководство для руководителей. Однако критики реализма утверждают, что реалисты могут помочь увековечить жестокий и конфронтационный мир, который они описывают. Принимая во внимание несговорчивую и эгоистичную природу человечества и отсутствие иерархии в государственной системе, реалисты поощряют лидеров к действиям, основанным на подозрительности, силе и силе. Таким образом, реализм можно рассматривать как самоисполняющееся пророчество.Говоря более прямо, реализм часто критикуется как чрезмерно пессимистический, поскольку он считает неизбежным конфронтационный характер международной системы. Однако, по мнению реалистов, лидеры сталкиваются с бесконечными ограничениями и небольшими возможностями для сотрудничества. Таким образом, они мало что могут сделать, чтобы избежать реальности силовой политики. Для реалиста столкновение с реальностью своего затруднительного положения — это не пессимизм, а благоразумие. Реалистический взгляд на международные отношения подчеркивает, что возможность мирных перемен, или фактически любых изменений, ограничена.Для лидера полагаться на такой идеалистический результат было бы безумием.

Возможно, потому что он предназначен для объяснения повторяемости и вневременной модели поведения, реализм не смог предсказать или объяснить недавнюю крупную трансформацию международной системы: окончание холодной войны между Соединенными Штатами Америки (США) и Советский Союз в 1991 году. Когда закончилась холодная война, международная политика претерпела быстрые изменения, которые указали на новую эру ограниченной конкуренции между государствами и широких возможностей для сотрудничества.Эта трансформация вызвала появление оптимистического взгляда на мировую политику, в котором реализм отвергался как «старое мышление». Реалистов также обвиняют в том, что они слишком много внимания уделяют государству как единой единице, в конечном итоге упускают из виду других действующих лиц и силы внутри государства, а также игнорируют международные проблемы, напрямую не связанные с выживанием государства. Например, «холодная война» закончилась, потому что обычные граждане в странах Восточной Европы, контролируемых Советским Союзом, решили восстать против существующих структур власти.Это восстание перекинулось из одной страны в другую внутри огромной империи Советского Союза, что привело к его постепенному распаду в период с 1989 по 1991 год. Набор инструментов реализма не учитывал и не учитывает такие события: действия обычных граждан (или международных организаций, если на то пошло). ) не имеют большого значения в его расчетах. Это связано с государственно-центрированной природой мышления, на котором построен реализм. Он рассматривает состояния как твердые шары для пула, прыгающие вокруг стола — никогда не останавливаясь, чтобы заглянуть внутрь каждого шара для пула, чтобы увидеть, из чего он состоит и почему он движется именно так.Реалисты признают важность этой критики, но склонны рассматривать такие события, как распад Советского Союза, как исключения из нормального образа жизни.

Многие критики реализма сосредотачиваются на одной из его центральных стратегий в управлении мировыми делами — идее, называемой «балансом сил». Это описывает ситуацию, в которой государства постоянно делают выбор, чтобы увеличить свои собственные возможности, подрывая возможности других. Это создает своего рода «баланс», поскольку (теоретически) ни одному государству не разрешается становиться слишком сильным в международной системе.Если государство пытается испытать удачу и слишком сильно вырастет, как нацистская Германия в 1930-х годах, это вызовет войну, потому что другие государства сформируют альянс, чтобы попытаться победить его, то есть восстановить баланс. Эта система баланса сил — одна из причин анархичности международных отношений. Ни одно государство не смогло стать глобальной державой и объединить мир под своим прямым управлением. Следовательно, реализм часто говорит о важности гибких союзов как способа обеспечения выживания. Эти союзы определяются не столько политическим или культурным сходством между государствами, сколько необходимостью найти хороших друзей или «врагов моего врага».Это может помочь объяснить, почему США и Советский Союз были союзниками во время Второй мировой войны (1939–1945): они оба видели аналогичную угрозу со стороны растущей Германии и стремились уравновесить ее. Однако через пару лет после окончания войны нации превратились в заклятых врагов, и баланс сил снова начал меняться по мере формирования новых союзов во время так называемой «холодной войны» (1947–1991). В то время как реалисты описывают баланс сил как разумную стратегию управления небезопасным миром, критики видят в нем способ узаконить войну и агрессию.

Несмотря на эту критику, реализм остается центральным в области теории ИР, и большинство других теорий связано (по крайней мере частично) с его критикой. По этой причине было бы неуместно писать учебник по теории IR, не освещая реализм в первой главе. Кроме того, реализм продолжает предлагать много важных идей о мире разработки политики благодаря своей истории предложения инструментов государственного управления разработчикам политики.

Реализм и группа «Исламское государство»

Группа «Исламское государство» (также известная как ИГ, Даиш, ИГИЛ или ИГИЛ) — это группа боевиков, которая следует фундаменталистской доктрине суннитского ислама.В июне 2014 года группа опубликовала документ, в котором утверждала, что проследила родословную своего лидера Абу Бакра аль-Багдади до пророка Мухаммеда. Затем группа назначила аль-Багдади своим «халифом». В качестве халифа аль-Багдади потребовал верности набожных мусульман всего мира, и группа и ее сторонники приступили к совершению ряда крайних и варварских действий. Многие из них были нацелены на города в западных странах, таких как Мельбурн, Манчестер и Париж, что привело к тому, что проблема стала глобальной.В конечном итоге цель состоит в том, чтобы создать Исламское Государство (или Халифат) в геополитическом, культурном и политическом плане и удержать (с помощью терроризма и экстремальных действий) западные или региональные державы от вмешательства в этот процесс. Конечно, это означает, что территория существующих государств находится под угрозой. Хотя группировка «Исламское государство» считает себя государством, из-за своих действий она была определена как террористическая организация практически всеми государствами мира и международными организациями.Исламские религиозные лидеры также осудили идеологию и действия группы.

Несмотря на то, что это не было официально признанным государством, группировка Исламского государства, захватив и удерживая территории в Ираке и Сирии, явно обладала аспектами государственности. Основная часть усилий по борьбе с группировкой Исламского государства заключалась в нанесении авиаударов по ее позициям в сочетании с другими военными стратегиями, такими как использование союзных местных сил для возвращения территории (особенно в Ираке). Это говорит о том, что война считается наиболее эффективным методом противодействия растущей мощи терроризма на Ближнем Востоке и нейтрализации угрозы, которую группировка Исламского государства представляет не только для западных государств, но и для государств региона.Таким образом, хотя транснациональный терроризм, подобный тому, который практикуется группировкой «Исламское государство», представляет собой относительно новую угрозу в международных отношениях, государства для борьбы с ним полагались на старые стратегии, согласующиеся с реализмом.

Государства в конечном итоге рассчитывают на самопомощь для обеспечения собственной безопасности. В этом контексте у реалистов есть две основные стратегии управления небезопасностью: баланс сил и сдерживания. Баланс сил зависит от стратегических, гибких союзов, в то время как сдерживание опирается на угрозу (или использование) значительной силы.Оба они фигурируют в этом деле. Во-первых, рыхлая коалиция государств, напавших на группировку «Исламское государство», таких как США, Россия и Франция, опиралась на различные благоприятные союзы с такими региональными державами, как Саудовская Аравия, Турция и Иран. В то же время они преуменьшали роль международных организаций, потому что согласовать действия в таких местах, как Организация Объединенных Наций, сложно из-за государственного соперничества. Во-вторых, сдерживание врага подавляющей превосходящей силой (или угрозой этого) воспринималось как самый быстрый метод восстановления контроля над территориями, находящимися под властью Исламского государства.Очевидная непропорциональность вооруженных сил Исламского государства по сравнению с вооруженными силами США, Франции или России, кажется, подтверждает рациональность решения — что снова возвращает нас к акценту реализма на важности таких понятий, как сдерживание, а также к рассмотрению государств. как рациональные акторы. Однако подход рационального субъекта предполагает, что противник — даже если это террористическая группа — также является рациональным субъектом, который выбрал бы курс действий, при котором выгода перевешивает риски.

Отсюда мы видим, что, хотя действия террористической группы могут показаться иррациональными, их можно интерпретировать иначе. С реалистической точки зрения, группировка «Исламское государство», распространяя террор, использует ограниченные средства, имеющиеся в ее распоряжении, для противодействия влиянию Запада в Ираке и Сирии. Существенный сопутствующий ущерб от полномасштабного военного наступления, очевидно, не беспокоит командиров группировки по двум основным причинам, каждая из которых может способствовать усилению их мощи.Во-первых, это будет способствовать разжиганию антизападных настроений на всем Ближнем Востоке, поскольку местное население становится целью иностранной агрессии. Во-вторых, чувство несправедливости, вызванное этими атаками, создает возможность для спонтанной вербовки бойцов, которые были бы готовы умереть, чтобы утвердить цели группы — это в равной степени верно как для тех, кто находится в непосредственном регионе, так и для тех, кто во всем мире становится жертвой Исламского государства. пропаганда в Интернете.

Именно по причинам, подобным тем, которые раскрываются в данном случае, в таких сложных регионах, как Ближний Восток, реалисты рекомендуют проявлять крайнюю осторожность в отношении того, когда и где государство использует свою военную мощь.При рассмотрении реализма легко увидеть в нем разжигающую войну теорию. Например, прочитав первую половину абзаца выше, вы можете почувствовать, что реализм поддержит атаку на группировку «Исламское государство». Но когда вы прочтете вторую половину абзаца, вы обнаружите, что та же теория рекомендует проявлять крайнюю осторожность.

Ключевым моментом в понимании реализма является то, что эта теория утверждает, что отвратительные действия, такие как война, являются необходимыми инструментами государственного управления в несовершенном мире, и лидеры должны использовать их, когда это отвечает национальным интересам.Это совершенно рационально в мире, где выживание государства имеет первостепенное значение. В конце концов, если какое-либо государство перестает существовать из-за нападения или внутреннего коллапса, все другие политические цели перестают иметь большое практическое значение. При этом лидер должен быть предельно осторожным, решая, где и когда использовать военную силу. Стоит отметить, что вторжение США в Ирак в 2003 году, предпринятое в рамках Глобальной войны с терроризмом, было встречено большинством ведущих реалистов как злоупотребление властью, не служащее национальным интересам США.Это было связано с возможностью того, что непропорциональное использование военной силы США вызовет ответную реакцию и негодование в регионе. В самом деле, в данном случае реализм дал сильные результаты в качестве инструмента анализа, как продемонстрировал подъем группировки «Исламское государство» в годы после вторжения в Ирак.

Заключение

Реализм — это теория, которая претендует на объяснение реальности международной политики. Он подчеркивает ограничения на политику, которые проистекают из эгоистической природы человечества и отсутствия центральной власти над государством.Для реалистов высшей целью является выживание государства, что объясняет, почему действия государства оцениваются в соответствии с этикой ответственности, а не моральными принципами. Доминирование реализма породило значительную часть литературы, критикующей его основные принципы. Однако, несмотря на ценность критики, которая будет рассмотрена в оставшейся части этой книги, реализм продолжает давать ценные идеи и остается важным аналитическим инструментом для каждого изучающего международные отношения.

---

Узнайте больше об этой и многих других теориях международных отношений с помощью ряда мультимедийных ресурсов, собранных E-IR .

Полные ссылки для цитирования можно найти в версии PDF по ссылке вверху этой страницы.

Дополнительная литература по электронным международным отношениям

Политический реализм в международных отношениях (Стэнфордская энциклопедия философии)

1. Корни реалистической традиции

1.1 Фукидид и важность силы

Как и другие классические политические теоретики, Фукидид (ок. 460 — ок. 400 до н. э.) считал, что политика связана с моральными вопросов. Самое главное, он спрашивает, насколько отношения между государствами какая мощность имеет решающее значение, также можно руководствоваться нормами справедливость. Его История Пелопоннесской войны на самом деле ни работа политической философии, ни устойчивая теория международные связи. Большая часть этой работы, которая представляет собой частичную счет вооруженного конфликта между Афинами и Спартой, который место с 431 по 404 Б.C.E., состоит из парных выступлений персонажи, которые спорят о противоположных сторонах вопроса. Тем не менее, если History описывается как единственный признанный классический текст в международных отношениях, и если он вдохновляет теоретиков из Гоббса современным исследователям международных отношений, это потому что это больше, чем хроника событий, а теоретическая положение может быть экстраполировано из него. Реализм выражается в самом первая речь афинян, записанная в История — речь, произнесенная на дебатах, проходивших в Спарта незадолго до войны.Более того, подразумевается реалистическая перспектива. в том, как Фукидид объясняет причину Пелопоннесской войны, и также в знаменитом «Мелианском диалоге», в высказываниях сделанные афинскими посланниками.

1.1.1 Общие черты реализма в международных отношениях

Реалисты в области международных отношений подчеркивают налагаемые ограничения на политику по природе людей, которых они считают эгоистичными, и отсутствием международного правительства. Вместе эти факторы способствовать построению парадигмы международных отношений, основанной на конфликтах, в где ключевыми игроками являются государства, в которых власть и безопасность становятся главные вопросы, и в которых мало места морали.Набор предпосылок, касающихся государственных субъектов, эгоизма, анархии, власти, безопасности, и мораль, которые определяют реалистическую традицию, все присутствуют в Фукидид.

(1) Человеческая природа — отправная точка классического политического реализма. Реалисты считают людей по своей природе эгоистичными и эгоистичными в той мере, в какой эгоизм преобладает над моральными соображениями. принципы. На дебатах в Спарте, описанных в книге I История Фукидида , афиняне подтверждают приоритет своекорыстие выше морали.Говорят, что соображения права и неправильное «никогда не отвлекало людей от возможностей возвышения, предлагаемого превосходящей силой »(глава 1 пар. 76).

(2) Реалисты, и особенно современные неореалисты, считают отсутствие правительства, буквально анархия , чтобы быть основным детерминант международных политических результатов. Отсутствие общего нормотворчество и принуждение к власти означает, как они утверждают, что Международная арена — это, по сути, система самопомощи.Каждое государство несет ответственность за свое собственное выживание и может свободно определять свое собственное интересов и преследовать власть. Таким образом, анархия приводит к ситуации в какая сила играет решающую роль в формировании межгосударственных отношений. В слова афинских посланников в Мелосе без единого авторитета которые могут обеспечивать порядок, «независимые государства выживают [только] когда они сильны »(5.97).

(3) Поскольку реалисты представляют мир государств как анархический, они также рассматривают безопасность как центральную проблему.Чтобы достичь безопасности, государства пытаются увеличить свою власть и участвовать в балансировании сил для цель сдерживания потенциальных агрессоров. Войны ведутся не позволять конкурирующим странам становиться сильнее в военном отношении. Фукидид, различая непосредственное и лежащее в основе причины Пелопоннесской войны, не видит ее истинной причины ни в одном из конкретные события, непосредственно предшествовавшие его вспышке. Он вместо этого находит причину войны в изменении распределения власть между двумя блоками греческих городов-государств: Делосской лигой, под руководством Афин и Пелопоннесской лиги под руководством руководство Спарты.По его словам, рост афинской мощи заставили спартанцев опасаться за свою безопасность и, таким образом, побудили их в войну (1.23).

(4) Реалисты в целом скептически относятся к значимости морали. в международную политику. Это может привести их к утверждению, что нет место морали в международных отношениях, или что есть противоречие между требованиями морали и требованиями успешного политические действия, или что государства имеют свою собственную мораль, которая отличается от общепринятой морали, или что мораль, если она вообще используется, просто используется инструментально для оправдания поведения государств.Ясный случай отказ от этических норм в отношениях между государствами можно найти в «Мелианском диалоге» (5.85–113). Этот диалог касается событиям 416 г. до н. э., когда Афины вторглись на остров Мелос. В Афинские посланники поставили мелианцев перед выбором: уничтожение или сдаваться, и с самого начала попросил их не обращаться к правосудию, а думать только об их выживании. По словам посланников, «Мы оба знаем, что решения о справедливости принимаются человеческими обсуждения только тогда, когда обе стороны находятся под равным принуждением, но когда одна сторона сильнее, она получает столько, сколько может, а слабая должна принять это »(5.89). Быть «под равным принуждением» означает находиться под действием закона и, таким образом, подвергаться общий законодательный орган (Korab-Karpowicz 2006, 234). Поскольку такой авторитета над государствами не существует, афиняне утверждают, что в этом беззаконное состояние международной анархии, единственное право — это право более сильного, чтобы доминировать над более слабым. Они явно приравнивают право вовсю и исключить соображения справедливости из чужих дела.

1.1.2 «Мелианский диалог» — первая дискуссия между реалистами и идеалистами

Таким образом, мы можем найти сильную поддержку реалистической точки зрения в заявления афинян.Однако остается вопрос, что именно? степень их реализма совпадает с точкой зрения Фукидида. Хотя существенные отрывки из «Мелианского диалога», как а также другие части History поддерживают реалистичную чтения, позиция Фукидида не может быть выведена из таких выбранные фрагменты, а должны оцениваться на основе более широкий контекст его книги. Фактически, даже «Мелиан» Диалог »дает нам ряд спорных Просмотры.

Исследователи IR обычно противопоставляют политический реализм идеализму. или либерализм, теоретическая перспектива, которая подчеркивает международный нормы, взаимозависимость между государствами и международное сотрудничество.В «Мелианский диалог», который является одним из наиболее часто встречающихся комментировал части Фукидида История , представляет классический спор между идеалистическими и реалистическими взглядами: может международная политика должна основываться на моральном порядке, вытекающем из принципов справедливости, или они навсегда останутся ареной конфликтующие национальные интересы и власть?

Для мелианцев, которые используют идеалистические аргументы, выбор остается между войной и подчинением (5.86). Они смелы и любят свое страна.Они не хотят терять свою свободу, и, несмотря на тот факт, что они в военном отношении слабее афинян, они готовы защищаться (5.100; 5.112). Они основывают свои аргументы на призыв к правосудию, который они связывают со справедливостью и уважают афиняне как несправедливые (5.90; 5.104). Они набожны, веря, что боги поддержат их правое дело и компенсируют их слабость, и верят в союзы, думая, что их союзники, спартанцы, которые также связаны с ними, поможет им (5.104; 5.112). Следовательно, можно выявить в речи мелианцев элементы идеалистического или либеральное мировоззрение: вера в то, что нации имеют право политическая независимость, что у них есть взаимные обязательства перед одним другой и будет выполнять такие обязательства, и что война агрессия несправедлива. Чего у мелианцев все же не хватает, так это ресурсов. и предвидение. В своем решении защитить себя они руководствуются больше своими надеждами, чем имеющимися доказательствами или благоразумными расчеты.

Афинский аргумент основан на ключевых реалистических концепциях, таких как безопасность и власть, и не зависит от того, каким должен быть мир, но по тому, что это такое. Афиняне игнорируют любые моральные разговоры и призывают Мелианцы, чтобы посмотреть на факты, то есть признать своих военных неполноценность, чтобы рассмотреть возможные последствия своего решения, и думать о собственном выживании (5.87; 5.101). Кажется, что быть мощной реалистической логикой афинских аргументов. Их позиция, основанная на соображениях безопасности и личных интересах, казалось бы, предполагает опору на рациональность, интеллект и дальновидность.Тем не мение, при внимательном рассмотрении их логика оказывается серьезно ошибочной. Мелос, относительно слабое государство, не представляет реальной угрозы безопасности. им. Окончательное разрушение Мелоса не меняет курса о Пелопоннесской войне, которую Афины проиграют через несколько лет.

В истории Фукидид показывает эту силу, если она не сдерживаемый умеренностью и чувством справедливости, вызывает неконтролируемое стремление к большей власти. Нет никаких логических ограничений для размер империи.Опьяненный перспективой славы и богатства, после завоевывая Мелос, афиняне вступают в войну против Сицилии. Они не обращайте внимания на аргумент Мелиан о том, что соображения справедливости полезны для всех в долгосрочной перспективе (5.90). И, как афиняне переоценивают свои силы и, в конце концов, проигрывают войну, их корыстная логика действительно оказывается очень близорукой.

Утопично игнорировать реальность власти в международном отношения, но так же слепо полагаться только на власть.Фукидид похоже, не поддерживает ни наивный идеализм мелианцев, ни цинизм своих афинских противников. Он учит нас быть начеку «Против наивных мечтаний о международной политике», с одной стороны, и «против другой пагубной крайности: безудержный цинизм », с другой стороны (Donnelly 2000, 193). Если он может рассматриваться как политический реалист, его реализм, тем не менее, не является прообразом ни realpolitik , ни традиционного отрицается этика, как и современный научный неореализм, в котором моральные вопросы в основном игнорируются.Реализм Фукидида, ни аморальный ни аморальным, скорее можно сравнить с тем из Ганса Моргентау, Раймонда Арон и другие классические реалисты двадцатого века, которые, хотя разумно отвечая требованиям национальных интересов, не стал бы отрицать, что политические деятели на международной арене подчиняются моральным суждение.

1.2 Критика моральной традиции Макиавелли

Идеализм в международных отношениях, как и реализм, может претендовать на давняя традиция. Неудовлетворенные миром, каким они его нашли, идеалисты всегда пытались ответить на вопрос «что должно быть »в политике.Платон, Аристотель и Цицерон были политических идеалистов, которые считали, что существует некоторая универсальная моральная ценности, на которых может быть основана политическая жизнь. Основываясь на работе его предшественники, Цицерон развили идею естественного морального закона, который применимо как к внутренней, так и к международной политике. Его идеи о праведности на войне получили дальнейшее развитие в писаниях христианские мыслители св. Августин и св. Фома Аквинский. в в конце пятнадцатого века, когда родился Никколо Макиавелли, идея о том, что политика, в том числе отношения между государствами, должна быть добродетельным, и что методы ведения войны должны оставаться в подчинении этические нормы, по-прежнему преобладающие в политической литературе.

Макиавелли (1469–1527) бросил вызов этой устоявшейся морали. традиции, тем самым позиционируя себя как политического новатора. В новизна его подхода заключается в его критике классического вестерна. политическая мысль как нереалистичная, и в его отделении от политики из этики. Тем самым он закладывает основы современной политики. В Глава XV года. Князь , Макиавелли объявляет, что в отойдя от учений более ранних мыслителей, он ищет « действительная правда вопроса, а не воображаемая.”The «Действительная истина» для него единственная истина, которую стоит искать. Он представляет собой сумму практических условий, которые, по его мнению, являются необходимы для процветания как отдельного человека, так и страны. сильный. Макиавелли заменяет древнее добродетель (мораль качества личности, такие как справедливость или сдержанность) с virtù , способности или силы. Как пророк virtù , он обещает вести как народы, так и отдельных людей. к земной славе и могуществу.

Макиавеллизм — радикальный тип политического реализма. это применяется как к внутренним, так и к международным делам.Это доктрина, которая отрицает значимость морали в политике и утверждает что все средства (моральные и аморальные) оправданы для достижения определенных политические цели. Хотя Макиавелли никогда не использует фразу ragione di stato или его французский эквивалент, raison d’état , в конечном итоге для него важно именно что: все, что хорошо для государства, а не этические сомнения или нормы

Макиавелли оправдывал аморальные действия в политике, но никогда не отказывался признать, что они злые.Он действовал в рамках единой традиционная мораль. Это стало его конкретной задачей. Последователи девятнадцатого века разработали доктрину двойного этика: одна общественная и одна частная, чтобы подтолкнуть макиавеллианский реализм к даже дальше крайностей, и применить это к международным отношениям. К утверждая, что «у государства нет более высокой обязанности, чем поддержание самого себя », — Гегель дал этическую санкцию государственному продвижение собственных интересов и преимущества перед другими государствами (Meinecke 357).Таким образом он перевернул традиционную мораль. Добро государства было извращенно истолковано как высшая моральная ценность, с расширением национальной власти, рассматриваемой как право нации и долг. Говоря о Макиавелли, Генрих фон Трейчке заявил: что государство было властью именно для того, чтобы заявить о себе как о против других столь же независимых сил, и что высший моральный обязанностью государства было укреплять эту власть. Он считал международным соглашения имеют обязательную силу только в той мере, в какой это было целесообразно для штат.Идея автономной этики поведения государства и Таким образом была представлена ​​концепция realpolitik . Традиционный отрицалась этика, а силовая политика ассоциировалась с «Высший» тип морали. Эти концепции, наряду с вера в превосходство германской культуры служила оружием с что немецкие государственные деятели с восемнадцатого века до конца Вторая мировая война оправдала свою завоевательную политику и истребление.

Макиавелли часто хвалят за его благоразумные советы лидеров (что заставило его считаться мастером-основателем современная политическая стратегия) и за его защиту республиканской формы правительства.Безусловно, есть много аспектов его мысли, которые заслуживают такой похвалы. Тем не менее, его также можно рассматривать как мыслитель, который несет главную ответственность за деморализацию Европы. Аргументы афинских послов, представленные в книге Фукидида. «Мелианский диалог», диалог Фрасимаха у Платона. Республика , или Карнеад, которому Цицерон ссылается — все это бросает вызов древним и христианским взглядам на единство политики и этики. Однако до Макиавелли это аморальный или аморальный образ мышления никогда не преобладал в мейнстрим западной политической мысли.Это была сила и своевременность его оправдания использования зла как законного средства достижения политических целей, которые убедили многих мыслители и последовавшие за ним политические деятели. Эффекты Макиавеллистские идеи, такие как представление о том, что использование всех возможные средства, допустимые на войне, будут видны на поля сражений современной Европы, когда массовые армии граждан сражались против друг друга до победного конца, не соблюдая правил справедливости. Противоречие между целесообразностью и моралью утратило силу в сфера политики.Концепция двойной этики, частной и общественной, что нанесло дальнейший ущерб традиционной этике обычаев, изобрел. Доктрина raison d’état в конечном итоге привело к политике Lebensraum , двум мировым войнам, и холокост.

Возможно, самая большая проблема реализма в международном отношения в том, что они имеют тенденцию скатываться в свою крайнюю версию, который принимает любую политику, которая может принести пользу государству за счет другие государства, независимо от того, насколько проблематична эта политика с моральной точки зрения.Даже если они прямо не поднимают этических вопросов, в произведениях Вальса и многих других современных неореалистов двойная этика предполагалось, и такие слова, как realpolitik , больше не имеют негативные коннотации, которые они имели для классических реалистов, такие как Ганс Моргентау.

1.3 Анархическое естественное состояние Гоббса

Томас Гоббс (1588–1683) был частью интеллектуального движения, цель состояла в том, чтобы освободить зарождающуюся современную науку от ограничений классическое и схоластическое наследие.Согласно классической политической философия, на которой основана идеалистическая точка зрения, люди могут контролировать свои желания с помощью разума и могут работать на благо других, даже за счет собственной выгоды. Таким образом, они оба рациональные и моральные агенты, способные различать право и неправильно, и делать моральный выбор. Кроме того, они по природе своей общительны. Гоббс с большим мастерством атакует эти взгляды. Его люди, чрезвычайно индивидуалистичны, а не моральны или социальны, подвержены «Вечное и беспокойное желание власти за властью, которое прекращается только в смерти »( Левиафан XI 2).Поэтому они неминуемо борьба за власть. Излагая такие идеи, Гоббс вносит свой вклад в некоторые из основных концепций, лежащих в основе реалиста. традиции в международных отношениях, и особенно в неореализме. К ним относятся характеристика человеческой натуры как эгоистической, концепция международной анархии и точка зрения, что политика, уходящая корнями в борьба за власть, может быть рационализирована и изучена научно.

Одна из наиболее широко известных концепций Гоббса — это концепция анархическое состояние природы, рассматриваемое как влекущее за собой состояние войны — и «Такая война, как каждый против всякого» (XII 8).Он выводит свое представление о состоянии войны из своих взглядов на человеческое природа и условия, в которых существуют люди. Поскольку в государстве природы нет правительства, и все пользуются равным статусом, каждый человек имеет право на все; то есть нет ограничения на поведение человека. Кто угодно может в любое время применять силу, и все должны быть постоянно готовы противостоять такой силе с помощью сила. Следовательно, движимый стяжательством, не имеющий моральных ограничений, и мотивированные бороться за дефицитные товары, люди склонны «Вторгаются» друг в друга ради выгоды.С подозрением относиться к одному другой и движимые страхом, они также, вероятно, будут участвовать в превентивные действия и вторгаются друг в друга для обеспечения собственной безопасности. Наконец, людьми движет гордость и стремление к славе. Будь то выгода, безопасность или репутация, люди, стремящиеся к власти, будут таким образом «стремятся уничтожить или подчинить друг друга» (XIII 3). В таких неопределенных условиях, когда каждый является потенциальным агрессором, воевать с другими — более выгодная стратегия, чем миролюбивая поведения, и нужно понять, что доминирование над другими необходимо для продолжения собственного выживания.

Гоббс в первую очередь озабочен отношениями между отдельных лиц и государства, а также его комментарии об отношениях между состояния редки. Тем не менее то, что он говорит о жизни людей в естественном состоянии также можно интерпретировать как описание того, как государства существуют по отношению друг к другу. Однажды заявляет установлены, индивидуальное стремление к власти становится основой для поведение государств, которое часто проявляется в их попытки доминировать над другими государствами и народами.Государства, «за свои собственная безопасность, — пишет Гоббс, — расширяет свои владения на все отговорки об опасности и страх вторжения или помощи, которая может быть отданы захватчикам, [и] стараются изо всех сил подчинить и ослабляют своих соседей »(XIX 4). Соответственно квест и борьба за власть лежит в основе гоббсовского видения отношения между государствами. То же самое позже будет верно и для модели международные отношения, развитые Гансом Моргентау, который глубоко под влиянием Гоббса и принял тот же взгляд на человеческую природу.Точно так же неореалист Кеннет Вальц последует примеру Гоббса. относительно международной анархии (факт, что суверенные государства не подчиняется любому высшему общему суверену) как существенный элемент международные связи.

Подчиняясь суверену, люди спасаются от войны. всего против всего, что Гоббс связывает с естественным состоянием; однако эта война продолжает доминировать в отношениях между государствами. Этот не означает, что государства всегда воюют, а скорее, что они имеют склонность к борьбе (XIII 8).Когда каждое государство решает Независимо от того, применять силу или нет, война может вспыхнуть в любой момент. В достижение внутренней безопасности через создание государства затем параллельно с состоянием межгосударственной незащищенности. Можно поспорить что если бы Гоббс был полностью последовательным, он бы согласился с представлением что, чтобы избежать этого условия, состояния должны также войти в заключают договор и подчиняются мировому суверену. Хотя идея мирового государства найдет поддержку среди некоторых из сегодняшних реалисты, это не позиция самого Гоббса.Он не предложить, чтобы общественный договор между странами был реализован, чтобы принести Конец международной анархии. Это потому, что состояние небезопасность, в которой находятся состояния, не обязательно ведет к незащищенность для своих граждан. Пока вооруженный конфликт или другой тип вражды между государствами фактически не вспыхивает, люди внутри государства может чувствовать себя в относительной безопасности.

Отрицание существования универсальных моральных принципов в отношения между государствами сближают Гоббса с макиавеллистами и последователи доктрины raison d’état .Его теория международных отношений, предполагающая независимость государства, как и независимые личности, являются врагами по своей природе, асоциальными и эгоистичны, и что в их поведении нет моральных ограничений, является серьезным вызовом идеалистическому политическому видению, основанному на человеческих общительности и концепции международной юриспруденции, которая построен на этом видении. Однако то, что отличает Гоббса от Макиавелли и ассоциирует его больше с классическим реализмом. настаивание на оборонительном характере внешней политики.Его политическая теория не предлагает делать что бы то ни было выгодно для государства. Его подход к международным отношениям разумный и миролюбивый: суверенные государства, как и отдельные лица, должны быть настроен на мир, одобренный разумом.

Что Вальс и другие читатели-неореалисты произведений Гоббса иногда забывают, что он не воспринимает международную анархию как среда без правил. Предполагая, что определенные веления разума применяются даже в естественном состоянии, он утверждает, что возможны более мирные и основанные на сотрудничестве международные отношения.Он также не отрицает существования международного права. Суверенный государства могут подписывать договоры друг с другом, чтобы обеспечить правовую основу для их отношения. Однако в то же время Гоббс, похоже, осознает, что международные правила часто оказываются неэффективными в ограничении борьба за власть. Государства интерпретируют их в своих интересах, и поэтому международное право будет соблюдаться или игнорироваться в соответствии с затронуты интересы государств. Следовательно, международные отношения будут всегда иметь тенденцию быть рискованным делом.Этот мрачный взгляд на глобальный политика лежит в основе реализма Гоббса.

2. Классический реализм ХХ века

Реализм двадцатого века родился в ответ на идеалистическую перспектива, которая доминировала в исследованиях международных отношений в последствия Первой мировой войны. Идеалисты 1920-1930-х гг. (также называемые либеральными интернационалистами или утопистами) преследовали цель построение мира для предотвращения нового мирового конфликта. Они видели решение межгосударственных проблем как создание уважаемого система международного права, поддерживаемая международными организациями.Этот межвоенный идеализм привел к основанию Лиги Страны в 1920 году и в пакте Келлога-Бриана 1928 года, объявившем войну вне закона и обеспечение мирного разрешения споров. Президент США Вудро Вильсон, такие ученые, как Норман Энджелл, Альфред Циммерн и Раймонд Б. Фосдик и другие выдающиеся идеалисты того времени их интеллектуальная поддержка Лиги Наций. Вместо того сосредоточение внимания на том, что некоторые считают неизбежностью конфликта между государствами и народами они решили подчеркнуть общие интересов, которые могли объединить человечество, и пытались апеллировать к рациональность и нравственность.Для них война возникла не из эгоистическая природа человека, а скорее в несовершенных социальных условиях и политические договоренности, которые можно улучшить. Однако их идеи были уже подвергался критике в начале 1930-х годов Райнхольдом Нибуром и в течение нескольких лет Э. Х. Карром. Лига Наций, которая Соединенные Штаты так и не присоединились, и из которых вышли Япония и Германия, не смог предотвратить начало Второй мировой войны. Этот факт, возможно, больше, чем любой теоретический аргумент, произвел сильного реалиста реакция.Хотя Организация Объединенных Наций, основанная в 1945 году, все еще может быть рассматривается как продукт идеалистического политического мышления, дисциплина международные отношения находились под сильным влиянием в первые годы послевоенного периода произведениями «классических» реалистов. такие как Джон Х. Герц, Ханс Моргентау, Джордж Кеннан и Раймонд Арон. Затем, в 1950-е и 1960-е годы, классический реализм подвергся критике. проблема ученых, которые пытались внедрить более научный подход к изучению международной политики.В 80-е годы он уступил место другое направление теории международных отношений — неореализм.

Поскольку в рамках данной статьи невозможно представить все мыслители, внесшие вклад в развитие классический реализм двадцатого века, Э. Х. Карр и Ханс Моргентау, как возможно, самые влиятельные из них были отобраны для обсуждение здесь.

2.1 Вызов утопического идеализма Э. Х. Карра

В своей основной работе по международным отношениям The Twenty Years ’Crisis , впервые опубликовано в июле 1939 года, Эдвард Халлетт Карр (1892–1982) нападает на идеалистическую позицию, которую он описывает как «Утопизм.Он характеризует эту позицию как включая веру в разум, уверенность в прогрессе, чувство морали честность и вера в лежащую в основе гармонию интересов. По мнению идеалистов, война — это заблуждение в ходе нормальная жизнь и способ ее предотвратить — воспитывать людей в духе мира, и построить системы коллективной безопасности, такие как Лига Наций или сегодняшняя Организация Объединенных Наций. Карр бросает вызов идеализму подвергая сомнению его претензии на моральный универсализм и его идею гармонии интересов.Он заявляет, что «мораль может быть только относительной, не универсален »(19), и утверждает, что учение о гармонии интересов используется привилегированными группами «для оправдания и сохраняют свое доминирующее положение »(75).

Карр использует концепцию относительности мышления, которую он прослеживает. Марксу и другим современным теоретикам, чтобы показать стандарты, по которым считается, что политика является продуктом обстоятельств и интересов. Его основная идея заключается в том, что интересы данной партии всегда определить, что эта партия считает моральными принципами, и, следовательно, эти принципы не универсальны.Карр отмечает, что политики, ибо Например, часто используют язык правосудия, чтобы скрыть конкретное интересы своих стран или создавать негативные образы других люди для оправдания актов агрессии. Существование таких экземпляров моральной дискредитации потенциального врага или морального оправдания его собственная позиция показывает, утверждает он, что моральные идеи происходят от фактических политик. Политика — это не так, как хотелось бы идеалистам, основанный на неких универсальных нормах, не зависящих от интересов сторон вовлеченный.

Если конкретные моральные нормы де-факто основаны на интересах, Аргумент Карра гласит, что есть также интересы, лежащие в основе того, что рассматриваются как абсолютные принципы или универсальные моральные ценности. В то время как идеалисты склонны рассматривать такие ценности, как мир или справедливость, как универсальны и заявляют, что их поддержание в интересах всех, Карр выступает против этой точки зрения. По его словам, универсальных ценности и универсальные интересы. Он утверждает, что те, кто ссылается на универсальные на самом деле интересы действуют в собственных интересах (71).Они думают, что то, что лучше для них, лучше для всех, и определяют свои собственные интересы с универсальными интересами мира в целом.

Идеалистическая концепция гармонии интересов основана на на представлении о том, что люди могут рационально признать, что у них есть некоторые общие интересы, поэтому такое сотрудничество возможно. Карр противопоставляет эту идею реальности конфликта интересует . По его словам, мир раздирают особые интересы разных людей и групп.В таком конфликтная среда, порядок основан на силе, а не на морали. Кроме того, сама мораль является продуктом власти (61). Как Гоббс, Карр рассматривает мораль как построенную конкретной правовой системой. это осуществляется силой принуждения. Международные моральные нормы навязывается другим странам доминирующими нациями или группами наций которые представляют себя как международное сообщество в целом. Они придуманы, чтобы увековечить господство этих наций.

Ценности, которые идеалисты считают хорошими для всех, такие как мир, социальная принадлежность. справедливость, процветание и международный порядок рассматриваются Карром как всего статус-кво понятий.Силы, которые довольны статус-кво рассматривает существующее соглашение как справедливое и, следовательно, проповедовать мир. Они пытаются сплотить всех вокруг своего представления о том, что есть хороший. «Так же, как правящий класс в сообществе молится о домашних мир, который гарантирует собственную безопасность и превосходство, … так международный мир становится особым корыстным интересом преобладающих полномочия »(76). С другой стороны, неудовлетворенные власти считают такое же устройство как несправедливое, и поэтому готовьтесь к войне. Следовательно, путь обрести мир, если его нельзя просто принуждать, значит удовлетворить неудовлетворенные полномочия.«Те, кому больше всего выгодна [международная] порядок может в долгосрочной перспективе только надеяться на его поддержание, сделав достаточные уступки, чтобы сделать его терпимым для тех, кто извлекает из него выгоду минимум »(152). Логический вывод, который должен сделать читатель Книга Карра — это политика умиротворения.

Карр был искушенным мыслителем. Он осознал, что логика «чистого реализма» не может предложить ничего, кроме неприкрытой борьбы за сила, которая делает невозможным любое международное общество » (87).Хотя он сносит то, что называет «текущим утопия »идеализма, он в то же время пытается построить «Новая утопия», реалистический мироустройство ( там же .). Таким образом, он признает, что людям нужны определенные фундаментальные, общепризнанные нормы и ценности, и противоречит его собственному аргументу, с помощью которого он пытается отрицать универсальность любые нормы или ценности. Чтобы сделать дальнейшие возражения, тот факт, что язык универсальных моральных ценностей может быть неправильно использован в политике для выгоде той или иной стороны, и что такие ценности могут быть только несовершенно реализовано в политических институтах, не означает, что таких ценностей не существует.Во многих людях есть глубокая тоска. существа, как привилегированные, так и непривилегированные, за мир, порядок, процветание и справедливость. Легитимность идеализма состоит в постоянные попытки осмыслить и отстоять эти ценности. Идеалисты терпят неудачу, если в своей попытке они не уделяют достаточно внимания реальность власти. С другой стороны, в мире чистого реализма, в в котором все ценности основаны на интересах, жизнь превращается в не более чем силовая игра и это невыносимо.

Двадцатилетний кризис затрагивает ряд универсальные идеи, но он также отражает дух своего времени.В то время как мы может винить идеалистов межвоенного периода в их неспособности построить международные институты, достаточно сильные, чтобы предотвратить вспышку Вторая мировая война, эта книга указывает на то, что реалисты межвоенного периода были Точно так же не готов к встрече с вызовом. Карр часто ссылается на Германия находилась под властью нацистов, как если бы она была такой же страной, как и все остальные. Он говорит что если Германия перестанет быть неудовлетворенной державой и «станет высший в Европе », он принял бы язык международного солидарность, аналогичная солидарности других западных держав (79).Неспособность Карра и других реалистов признать опасную природу нацизма, и их убежденность в том, что Германия может быть удовлетворена территориальными уступок, помогли создать политическую среду, в которой последний должен был набирать силу, аннексировать Чехословакию по своему желанию и быть в военном отношении противостоял в сентябре 1939 г. только Польшей.

Теория международных отношений — это не просто интеллектуальная предприятие; это имеет практические последствия. Это влияет на наше мышление и политическая практика.С практической стороны реалисты 1930-е годы, которым Карр оказал интеллектуальную поддержку, были людьми, настроенными против система коллективной безопасности, воплощенная в Лиге Наций. Работая во внешнеполитических учреждениях того времени, они способствовал его слабости. Как только они ослабили Лигу, они проводил политику умиротворения и примирения с Германией как с альтернатива коллективной безопасности (Ashworth 46). После аннексии Чехословакии, когда провал анти-лиги реалист консерваторы собрались вокруг Невилла Чемберлена и этой политики стало ясно, они пытались восстановить ту самую систему безопасности, которая была у них ранее снесли.Те, кто поддерживал коллективную безопасность, были названы идеалистами.

2.2 Принципы реалистичности Ганса Моргентау

Ханс Дж. Моргентау (1904–1980) развил реализм в всеобъемлющая теория международных отношений. Под влиянием Протестантский богослов и политический писатель Райнхольд Нибур, а также Гоббса, он ставит эгоизм и властолюбие в центр своих картина человеческого существования. Ненасытная человеческая жажда власти, вневременной и универсальный, который он отождествляет с анимус dominandi , желание доминировать, для него главная причина конфликт.Как он утверждает в своей основной работе, Политика между народами: Борьба за власть и мир , впервые опубликовано в 1948 г., «Международная политика, как и всякая политика, — это борьба за мощность »(25).

Моргентау систематизирует реализм в международных отношениях на основы шести принципов, которые он включает во второе издание Политика между народами . Как традиционалист он выступает против так называемые ученые (ученые, которые, особенно в 1950-е годы пытались свести дисциплину международных отношений к раздел поведенческой науки).Тем не менее, в первом принципе он утверждает, что реализм основан на объективных законах, уходящих корнями в неизменные человеческая природа (4). Он хочет превратить реализм в теорию международная политика и политическое искусство, полезный инструмент иностранного политика.

Краеугольным камнем реалистической теории Моргентау является концепция . мощности или «проценты, определяемые в единицах мощности», что подтверждает его второй принцип: предположение, что политическая лидеры «думают и действуют с точки зрения интересов, определяемых как мощность »(5).Эта концепция определяет автономию политики, и позволяет анализировать внешнюю политику независимо от различных мотивы, предпочтения, интеллектуальные и моральные качества отдельные политики. Кроме того, это основа рационального картина политики.

Хотя, как объясняет Моргентау в третьем принципе, интерес определяется как власть — универсальная категория, и действительно существенный элемент политики, с чем могут быть связаны разные вещи интерес или власть в разное время и при разных обстоятельствах.Его содержание и способ использования определяются политическим и культурная среда.

В четвертом принципе Моргентау рассматривает взаимосвязь между реализм и этика. Он говорит, что, хотя реалисты осознают мораль значение политических действий, они также осознают напряженность между моралью и требованиями успешного политического действие. «Универсальные моральные принципы, — утверждает он, — «Не могут быть применены к действиям государств в их абстрактной универсальная формулировка, но … они должны быть отфильтрованы через конкретные обстоятельства времени и места »(9).Эти принципы должны сопровождаться осмотрительностью, поскольку, как он предупреждает, «может быть нет политической морали без благоразумия; то есть без рассмотрения о политических последствиях, казалось бы, моральных действий » ( там же .).

Благоразумие, а не убежденность в собственных моральных или идеологических убеждениях. превосходство должно направлять политические действия. Это подчеркивается в пятый принцип, где Моргентау снова подчеркивает идею, что все государственные субъекты, в том числе и наши, должны рассматриваться исключительно как политические субъекты, преследующие свои интересы, определенные с точки зрения полномочий.Принимая эту точку зрения по отношению к своим аналогам и, таким образом, избегая идеологической конфронтации, государство могло бы проводить политику, уважающую интересы других государств, в то время как защищая и продвигая свои собственные.

Поскольку власть или интерес, определяемые как власть, являются концепцией, определяет политику, политика — это автономная сфера, как говорит Моргентау в его шестом принципе реализма. Его нельзя подчинять этике. Однако этика все же играет роль в политике.«Человек, который был не что иное, как «политический человек» был бы зверем, потому что он будет полностью лишен моральных ограничений. Человек, который был ничем но «нравственный человек» был бы глупцом, потому что он был бы полностью безрассудства »(12). Политическое искусство требует, чтобы эти двое аспекты человеческой жизни, силы и морали должны быть приняты во внимание рассмотрение.

Хотя шесть принципов реализма Моргентау содержат повторения и несоответствия, мы тем не менее можем получить от них следующая картина: Власть или интерес — это центральное понятие, которое превращает политику в автономную дисциплину.Рациональные государственные субъекты преследовать свои национальные интересы. Следовательно, рациональная теория международную политику можно построить. Такой теории нет озабочены моралью, религиозными убеждениями, мотивами или идеологическими предпочтения отдельных политических лидеров. Это также указывает на то, что в во избежание конфликтов государствам следует избегать моральных крестовых походов или идеологической конфронтации и искать компромисс, основанный исключительно на удовлетворение их взаимных интересов.

Хотя он определяет политику как автономную сферу, Моргентау не следует макиавеллистскому пути полного устранения этики из политики.Он предполагает, что, хотя люди являются политическими животные, преследующие свои интересы, они моральные животные. Лишен любой морали они опустились бы до уровня зверей или недочеловеков. Даже если он не руководствуется общечеловеческими моральными принципами, Таким образом, политическое действие имеет для Моргентау моральное значение. В конечном итоге направленный на достижение цели национального выживания, он также предполагает осмотрительность. Эффективная защита жизни граждан от вреда — это не просто насильственное физическое действие; у него есть благоразумный и моральные аспекты.

Моргентау рассматривает реализм как способ мышления о международном отношения и полезный инструмент для разработки политики. Однако некоторые из основные концепции его теории, и особенно идея конфликта как проистекающие из человеческой природы, а также из самой концепции власти, вызвали критику.

Международная политика, как и всякая политика, для Моргентау борьба за власть из-за элементарной жажды власти человека. Но рассматривая каждого человека как занятого постоянным поиском власть — точка зрения, которую он разделяет с Гоббсом — является сомнительной предпосылкой.Человеческую природу нельзя раскрыть наблюдением и экспериментом. Это не может быть доказано никаким эмпирическим исследованием, а только раскрыто философией, навязанной нам как предмет веры и внушенной образованием.

Сам Моргентау укрепляет веру в человеческое стремление к власти, вводя нормативный аспект своей теории — рациональность. Рациональная внешняя политика считается «хорошей внешней политикой» (7). Но он определяет рациональность как процесс расчета затрат и выгод всех альтернативных политик с целью определения их относительной полезность, т.е. их способность максимизировать мощность. Государственные деятели «думают и действовать исходя из интересов, определяемых как власть »(5). Только интеллектуальная слабость политиков может привести к внешней политике отклоняются от рационального курса, направленного на минимизацию рисков и максимизация выгод. Следовательно, вместо того, чтобы представлять реальный портрет человека дел, Моргентау подчеркивает стремление к власти и рациональность этого стремления и устанавливает его как норму.

Как заметили Раймон Арон и другие ученые, сила, сила фундаментальная концепция реализма Моргентау неоднозначна.Оно может быть средством или целью в политике. Но если власть только средство для получения чего-то еще, это не определяет природу международная политика, как утверждает Моргентау. Это не позволяет нам понимать действия государств независимо от мотивов и идеологические предпочтения их политических лидеров. Он не может служить как основа для определения политики как автономной сферы. Таким образом, принципы реализма Моргентау вызывают сомнения. «Это правда, — спрашивает Арон, — в котором говорится, как бы то ни было свой режим, проводят такую ​​же внешнюю политику »(597) и что внешняя политика Наполеона или Сталина по сути идентичны таковым Гитлера, Людовика XVI или Николая II, что не составляет больше, чем борьба за власть? «Если кто-то ответит« да », то утверждение неоспоримо, но не очень поучительно »(598).Соответственно, бесполезно определять действия состояний исключительными ссылка на власть, безопасность или национальные интересы. Международный политику нельзя изучать независимо от более широких исторических и культурный контекст.

Хотя Карр и Моргентау концентрируются в первую очередь на международных отношений, их реализм может быть применен и к внутренней политике. К быть классическим реалистом — это вообще воспринимать политику как конфликт интересов и борьба за власть, а также стремление к миру путем признавая общие интересы и пытаясь их удовлетворить, а не нравоучением.Бернард Уильямс и Раймонд Гойсс, влиятельные представители нового политического реализма, движение в современной политической теории, критикуют то, что они называют «Политический морализм» и подчеркивать автономию политики против этики. Однако политическая теория реализма и международная реализм отношений кажется двумя отдельными исследовательскими программами. Как указано несколькими учеными (Уильям Шойерман, Элисон Маккуин, Терри Нардин. Дункан Белл), те, кто вносит вклад в реализм в политической Теория уделяет мало внимания тем, кто работает над реализмом в международная политика.

3. Неореализм

Несмотря на двусмысленность и слабые стороны, Моргентау Политика между народами стал стандартным учебником и повлиял на мышление о международной политике в течение целого поколения или так. В то же время была предпринята попытка разработать более методологически строгий подход к теоретизированию о международных делах. В 1950-х и 1960-х годах большой приток ученых из разных областей вошел в дисциплину международных отношений и попытался заменить «литературу мудрости» классических реалистов научными концепциями и рассуждениями (Brown 35).Это, в свою очередь, спровоцировало контратаку со стороны Моргентау и ученых, связанных с так называемой английской школой, особенно Хедли Булла, который защищал традиционный подход (Bull, 1966).

В результате дисциплина IR была разделена на два основных направления: традиционные или непозитивистские и научные или позитивистские (неопозитивистские). Позднее была добавлена ​​третья нить: постпозитивизм. Традиционалисты поднимают нормативные вопросы и занимаются историей, философией и правом.Ученые или позитивисты делают упор на описательную и объяснительную форму исследования, а не на нормативную. Они заняли прочное положение в этой области. Уже к середине 1960-х годов большинство американских студентов, изучающих международные отношения, обучались количественным исследованиям, теории игр и другим новым исследовательским методам социальных наук. Это, наряду с изменяющейся международной обстановкой, существенно повлияло на дисциплину.

Реалистическое предположение заключалось в том, что государство является ключевым игроком в международной политике, и что отношения между государствами являются стержнем реальных международных отношений.Однако с отступлением холодной войны в 1970-х годах можно было наблюдать растущее значение международных и неправительственных организаций, а также транснациональных корпораций. Это развитие привело к возрождению идеалистического мышления, которое стало известно как неолиберализм или плюрализм. Принимая некоторые основные предположения о реализме, ведущие плюралисты, Роберт Кеохан и Джозеф Най, предложили концепцию комплексная взаимозависимость для описания этой более сложной картины глобальной политики.Они утверждают, что в международных отношениях может быть прогресс и что будущее не обязательно должно быть похожим на прошлое.

3.1 Международная система Кеннета Вальца

Наиболее заметный ответ реалиста исходил от Кеннета Н. Вальца: кто переформулировал реализм в международных отношениях в новом и отличительный способ. В своей книге Теория международной политики , впервые опубликованный в 1979 году, он ответил на либеральный вызов и попытался вылечить недостатки классического реализма Ганса Моргентау с его более научным подходом, который стал известен как структурный реализм или неореализм.В то время как Моргентау основал свою теорию в борьбе за власть, которую он связал с человеческой природой, Вальс сделал попытка избежать философского обсуждения человеческой природы, и вместо этого намеревался построить теорию международной политики, аналогичную к микроэкономике. Он утверждает, что государства в международной системе похожи на фирмы в отечественной экономике и имеют те же фундаментальные интерес: выжить. «На международном уровне окружающая среда действия государств или структура их системы определяется тот факт, что некоторые государства предпочитают выживание другим целям, достижимым в в краткосрочной перспективе и действовать с относительной эффективностью для достижения этой цели » (93).

Вальс утверждает, что, обращая внимание на индивидуальное состояние, и к идеологическим, моральным и экономическим вопросам, как традиционным либералы и классические реалисты совершают одну и ту же ошибку. Они не в состоянии разработать серьезный отчет о международной системе — такой, который можно абстрагироваться от более широкой социально-политической области. Вальс признает, что такая абстракция искажает реальность и пропускает многие факторов, которые были важны для классического реализма. Это не позволяют анализировать развитие конкретной внешней политики.Однако в нем есть и полезность. В частности, это помогает понять основные детерминанты международной политики. Конечно, вальс теория неореализма не может быть применена к внутренней политике. Оно не может служат для разработки политики государств в отношении их международных или внутренние дела. Его теория помогает только объяснить, почему государства ведут себя в похожими способами, несмотря на их разные формы правления и разные политические идеологии, и почему, несмотря на их рост взаимозависимость, общая картина международных отношений вряд ли изменится.

Согласно Вальсу, единообразное поведение государств на протяжении веков можно объяснить ограничениями на их поведение, которые накладываются структурой международной системы. Система структура определяется прежде всего принципом, по которому она организована, затем путем дифференциации его единиц и, наконец, распределение возможностей (мощности) по подразделениям. Анархия или отсутствие центральной власти — для Вальса упорядочивающий принцип международная система.Единицами международной системы являются состояния. Вальс признает существование негосударственных субъектов, но отклоняет их как относительно незначительные. Поскольку все государства хотят выжить, а анархия предполагает систему самопомощи, в которой каждое государство должен сам о себе позаботиться, нет разделения труда или функциональных дифференциация между ними. Хотя функционально они похожи, они тем не менее отличаются своими относительными возможностями (мощность каждый из них представляет) для выполнения одной и той же функции.

Следовательно, Вальс по-другому смотрит на власть и поведение государства. от классиков реалистов. Для Моргентау власть была одновременно средством и конец, а рациональное государственное поведение понималось просто как курс действий, который аккумулирует наибольшую мощность. Наоборот, неореалисты полагают, что фундаментальный интерес каждого государства безопасность и поэтому сосредоточится на распределении власти. Что также отличает неореализм от классического реализма, так это методологическая строгость и научное самовосприятие (Guzinni 1998, 127–128).Вальс настаивает на эмпирической проверке знаний и на фальсификационизм как методологический идеал, который, как он сам допускает, может иметь только ограниченное применение в международных связи.

Распределение возможностей между штатами может варьироваться; тем не мение, анархия, упорядочивающий принцип международных отношений, остается без изменений. Это оказывает длительное влияние на поведение состояний, которые приобщиться к логике самопомощи. Пытаясь опровергнуть неолиберальные идеи относительно эффектов взаимозависимости, Вальс определяет две причины, по которым анархическая международная система ограничивает сотрудничество: незащищенность и неравные выгоды.В условиях анархии каждое государство не уверено в намерениях других и боится что возможные выгоды от сотрудничества могут способствовать другим заявляет больше, чем он сам, и, таким образом, приводит его к зависимости от других. «Государства не добровольно ставят себя в ситуации, когда повышенная зависимость. В системе самопомощи соображения безопасности подчинять экономическую выгоду политическим интересам ». (Вальс 1979 г., 107).

Благодаря своей теоретической элегантности и методологической строгости, неореализм стал очень влиятельным в дисциплине международные связи.По мнению многих ученых, Моргентау реализм стал рассматриваться как анахронизм — « интересный и важный эпизод в истории размышлений о предмет, без сомнения, но вряд ли его можно рассматривать как серьезный вклад строго научной теории »(Уильямс 2007, 1). Однако, первоначально получив большее признание, чем классический реализм, неореализм также вызвали резкую критику количество фронтов.

3.2 Возражения против неореализма

В 1979 году Вальс писал, что в ядерный век международная биполярная система, основанная на двух сверхдержавах — США и Советский Союз — был не только стабильным, но и, вероятно, сохранится (176–7).С падением Берлинской стены и последующим Распад СССР этот прогноз оказался неверным. В биполярный мир оказался более ненадежным, чем большинство реалистичных аналитики предполагали. Его конец открыл новые возможности и вызовы связанные с глобализацией. Это заставило многих критиков утверждать, что неореализм, как и классический реализм, не может адекватно объяснить изменения в мировой политике.

Новые дебаты между международными (нео) реалистами и (нео) либералами больше не занимается вопросами морали и человеческой природы, но в той степени, в которой поведение государства находится под влиянием анархических структура международной системы, а не институты, обучение и другие факторы, способствующие сотрудничеству.В своей книге 1989 года International Институты и государственная власть , Роберт Кеохан принимает вальс акцент на теории системного уровня и его общее предположение, которое гласит являются корыстными акторами, которые рационально преследуют свои цели. Тем не мение, Используя теорию игр, он показывает, что состояния могут расширить восприятие своих интересов через экономическое сотрудничество и участие в международные институты. Таким образом, модели взаимозависимости могут влиять на мировая политика. Кеохейн призывает к системным теориям, которые могли бы лучше справляться с факторами, влияющими на взаимодействие с государством, и с изменение.

Критические теоретики, такие как Роберт У. Кокс, также обращают внимание на предполагаемое неспособность неореализма справиться с изменениями. По их мнению, неореалисты берут конкретный, исторически определенный, основанный на государстве структура международных отношений и считать ее универсальной действительный. Напротив, критические теоретики полагают, что анализируя взаимодействие идей, материальных факторов и социальных сил, можно понять, как возникла эта структура, и как она может со временем поменяю. Они утверждают, что неореализм игнорирует как исторический процесс, в ходе которого формируются идентичности и интересы, и разнообразные методологические возможности.Это узаконивает существующий статус-кво стратегических отношений между государствами и учитывает научный метод как единственный способ получения знаний. Это представляет собой запретительную практику, интерес к господству и контроль.

В то время как реалисты озабочены отношениями между государствами, в центре внимания для критических теоретиков — это социальная эмансипация. Несмотря на их различия, критическая теория, постмодернизм и феминизм все решают с понятием государственного суверенитета и предвидят новые политические сообщества, которые будут менее изолированными по сравнению с маргинальными и бесправные группы.Критическая теория выступает против государственной исключение и отрицает, что интересы граждан страны имеют приоритет над чужими. Он настаивает на том, чтобы политики должны уделять столько внимания интересам иностранцев, сколько они придают к соотечественникам и предвидит политические структуры за пределами национальное государство-крепость. Постмодернизм ставит под сомнение претензии государства на то, чтобы быть законным центром лояльности людей и его право устанавливать социальные и политические границы. Он поддерживает культурные разнообразие и подчеркивает интересы меньшинств.Феминизм утверждает что реалистическая теория демонстрирует мужское предубеждение и защищает включение женщины и альтернативных ценностей в общественную жизнь.

Поскольку критические теории и другие альтернативные теоретические точки зрения ставят под сомнение существующий статус-кво, ставят знания в зависимость от власти и делают упор на формирование идентичности и социальные изменения, они не являются традиционными или непозитивистскими. Их иногда называют «рефлективистами» или «постпозитивистами» (Weaver 165), и они представляют собой радикальный отход от неореалистических и неолиберальных «рационалистов» или «позитивистов». теории международных отношений.Конструктивисты, такие как Александр Вендт, пытаются навести мост между этими двумя подходами, с одной стороны, серьезно относясь к существующей государственной системе и анархии, а с другой стороны, сосредотачиваясь на формировании идентичностей и интересов. Противодействуя неореалистическим идеям, Вендт утверждает, что самопомощь не следует логически или случайно из принципа анархии. Он социально сконструирован. Идея Вендта о личности и интересы социально сконструированы заслужил свою позицию ярлык «Конструктивизм».Следовательно, по его мнению, «Самопомощь и политика силы — это институты, а не существенные особенности анархии. Анархия — это то, что из нее делают государства »(Wendt 1987 г. 395). Нет единой логики анархии, а скорее несколько, в зависимости от ролей, с которыми себя идентифицируют государства, и каждый Другие. Власть и интересы основаны на идеях и нормах. Wendt утверждает, что неореализм не может объяснить изменения в мировой политике, но его основанный на нормах конструктивизм может.

Аналогичный вывод, хотя и сделанный традиционным способом, делается. от теоретиков-непозитивистов английской школы (Международное общество подход), которые подчеркивают как системные, так и нормативные ограничения на поведение государств.Ссылаясь на классический взгляд на человека как личность, которая в своей основе социальна и рациональна, способна сотрудничая и извлекая уроки из прошлого опыта, эти теоретики подчеркивают, что у государств, как и у отдельных лиц, есть законные интересы, которые другие могут признать и уважать, и что они могут признать общие преимущества соблюдения принципа взаимности в их взаимоотношения (Джексон и Соренсен 167). Таким образом, говорится могут связывать себя договорами с другими государствами и развивать общие значения с другими состояниями.Следовательно, структура международного система не неизменна, как утверждают неореалисты. Это не перманентная гоббсовская анархия, пронизанная опасностью войны. An анархическая международная система, основанная на чисто силовых отношениях между участники могут превратиться в более сплоченную и миролюбивую международную общество, в котором поведение государства определяется общими ценностями и норм. Практическим выражением международного сообщества являются международные организации, которые поддерживают верховенство закона в международные отношения, особенно ООН.

4. Заключение: предостерегающий и меняющий характер реализма

Непреднамеренное и досадное последствие дискуссии о неореализм — это неореализм и большая часть его критики (с заметное исключение из английской школы) было выражено абстрактно научные и философские термины. Это сделало теорию международная политика почти недоступна для непрофессионала и разделил дисциплину международных отношений на несовместимые части.В то время как классический реализм был теорией, направленной на поддержку дипломатической практики и предоставления руководства, которому должны следовать стремясь понять и справиться с потенциальными угрозами, сегодня теории, связанные с различными грандиозными картинами и проектами, плохо подходит для выполнения этой задачи. Это, пожалуй, основная причина, почему возобновился интерес к классической реализм, и особенно в идеях Моргентау. Скорее, чем считаться устаревшей формой донаучной реалистической мысли, вытесненный неореалистической теорией, его мышление теперь считается сложнее и актуальнее, чем было ранее признанный (Williams 2007, 1–9).Он неудобно укладывается в ортодоксальная картина реализма, с которой он обычно ассоциируется.

В последние годы ученые подвергли сомнению преобладающие рассказы о четкие теоретические традиции в дисциплине международного связи. Фукидид, Макиавелли, Гоббс и другие мыслители подлежат повторной экспертизе как средство оспаривания преобладающих использование их наследия в дисциплине и изучение других линий передачи и ориентации. Моргентау претерпел аналогичный процесс переосмысление.Ряд ученых (Хартмут Бер, Мюриэль Козетт, Амелия Хит, Шон Моллой) подтвердили важность его мысли как источника изменений для стандартной интерпретации реализма. Мюриэль Козетт подчеркивает критическое значение Моргентау: реализм выражается в его стремлении «говорить правду власть »и« разоблачать притязания власти на истину и мораль », а также в его склонности отстаивать разные притязания в разное время (Cozette 10–12). Она пишет: «Моргентау придает первостепенное значение защите человеческой жизни и свободы и составляет« непревзойденный стандарт этики », который всегда должен вдохновлять научные исследования» (19).Это показывает гибкость его классического реализма и раскрывает его нормативные предположения, основанные на продвижении универсальных моральных ценностей. Хотя Моргентау предполагает, что государства являются акторами, ориентированными на власть, он в то же время признает, что международная политика была бы более пагубной, чем она есть на самом деле, если бы не моральные ограничения и действие международного права (Behr and Heath 333).

Еще один путь к развитию реалистической теории международных отношений предлагает основополагающая работа Роберта Гилпина Война и перемены в мировой политике .Если бы эта работа стала более заметной в исследованиях IR, вместо того, чтобы участвовать в бесплодных теоретических дебатах, мы были бы лучше подготовлены сегодня «к быстрой смене власти и геополитическим изменениям» (Wohlforth, 2011 505). Мы смогли бы объяснить причины великих войн и длительных периодов мира, а также возникновения и ослабления международных порядков. Еще одно направление — применение новых научных открытий в социальных науках. Доказательством этого является, например, недавняя работа Александра Вендта Quantum Mind and Social Science .Новый реалистический подход к международной политике может быть основан на органическом и целостном мировоззрении, вытекающем из квантовой теории, идее эволюции человека и растущем осознании роли человека в эволюционном процессе (Korab-Karpowicz 2017).

Таким образом, реализм — это больше, чем статичная аморальная теория, и ее нельзя размещены исключительно в рамках позитивистской интерпретации международного связи. Это практическая и развивающаяся теория, которая зависит от фактического исторические и политические условия, и в конечном итоге судят по их этических норм и их значимости для принятия разумных политических решений. решения (Morgenthau 1962).Реализм также служит полезным предостережением роль. Он предостерегает нас от прогрессизма, морализма, законничества и т. Д. ориентации, которые теряют связь с реальностью личных интересов и власть. С этой точки зрения возрождение неореализма 1970-х годов также можно интерпретировать как необходимую поправку к чрезмерно оптимистичной либеральной вере в международное сотрудничество и изменения в результате взаимозависимость.

Тем не менее, когда реализм становится догматическим, он не может выполнять свою надлежащую функцию.Оставаясь застрявшим в государственно-ориентированном и чрезмерно упрощенная «парадигма», такая как неореализм и отрицая возможность какого-либо прогресса в межгосударственных отношениях, это превращается в идеологию. Его упор на силовую политику и национальную интерес может быть использован для оправдания агрессии. Следовательно, это должно быть вытеснены теориями, которые лучше учитывают драматические меняющаяся картина мировой политики. К его просто отрицательному, предупредительная функция, необходимо добавить положительные нормы. Эти нормы расширяют из рациональности и благоразумия, подчеркнутых классическими реалистами; через видение многосторонности, международного права и международное сообщество, подчеркнутое либералами и членами Школа английского языка; к космополитизму и глобальной солидарности выступали многих современных писателей.

Реализм (Стэнфордская философская энциклопедия)

1. Предварительные условия

Требуются три предварительных комментария. Во-первых, был замечательный В современной философии много споров о взаимосвязи между реализм, истолкованный как метафизическая доктрина, и доктрины в теория значения и философия языка относительно природы истина и ее роль в счетах лингвистического понимания (см. Dummett 1978 и Devitt 1991a за радикально разные взгляды на проблема).Независимо от вопроса о взаимоотношениях между метафизика и теория смысла, широко известные дисквотационные свойства предиката истинности позволяют утверждать об объектах, свойства и факты, которые должны быть сформулированы как утверждения об истинности предложения. Начиная с:

«Луна сферическая» верно тогда и только тогда, когда Луна сферический

утверждение, что Луна существует и имеет сферическую форму независимо от чьи-либо убеждения, лингвистические практики и концептуальные схемы, можно сформулировать как утверждение, что предложения «Луна существует »и« Луна сферическая »верны. независимо от чьих-либо убеждений, языковых практик, концептуальные схемы и так далее.Как указывает Девитт (1991b: 46) использование такого способа разговора не влечет за собой того, что человек видит метафизический вопрос реализма как «действительно» семантического вопрос о природе истины (если да, любой вопрос о любом предмет окажется «действительно» семантическим проблема).

Во-вторых, хотя при введении вышеупомянутого понятия реализма состоит из предметов, свойств и фактов, теоретический вес не связаны с понятием «факт» или с понятиями «Объект» и «свойство».Сказать, что это Тот факт, что Луна имеет сферическую форму, означает лишь то, что объект, Луна, реализует свойство быть сферическим, что говорят, что луна сферическая. Есть существенные метафизические вопросы о природе фактов, объектов и свойств, а также отношения между ними (см. Mellor and Oliver 1997 и Lowe 2002, часть IV), но здесь это не касается.

В-третьих, как указано выше, общий реализм о ментальном или преднамеренное, строго говоря, исключено ab initio , поскольку очевидно, что Джонс полагает, что Кардифф находится в Уэльс не независим от фактов о вере: тривиально, это в зависимости от того, что Джонс считает, что Кардифф находится в Уэльсе.Однако проблема не в таких тривиальных зависимостях. споры между реалистами и нереалистами о ментальном и умышленно. Нереалист, возражавший против измерения независимости реализма в отношении ментального, утверждал бы, что вера Джонса то, что Кардифф находится в Уэльсе, зависит в некотором нетривиальном смысле от факты о верованиях и т. д.

2. Взгляды, противоположные измерению существования (I): теория ошибок и арифметика

Есть как минимум два различных способа, которыми нереалист может отвергнуть измерение существования реализма по поводу конкретного предмета.Первый из них отвергает измерение существования, отвергая утверждают, что отличительные объекты этого предмета существуют, в то время как второй признает, что эти объекты существуют, но отрицает, что они инстанциировать любое из свойств, отличных от этого предмета. Нереалистичность первого рода можно проиллюстрировать через Хартри. Теоретико-ошибочный взгляд Филда на арифметику и нереализм второго типа через теоретико-ошибочное рассмотрение Дж. Л. Маки мораль. Это покажет, насколько реалистичен предмет. подвергнуты сомнению как по эпистемологическим, так и по метафизическим причинам.

Согласно платонику об арифметике, истинность предложение «7 является простым» влечет за собой существование абстрактный объект , число 7. Этот объект абстрактный. потому что он не имеет пространственного или временного расположения и причинно инертен. Платонический реалист об арифметике скажет, что число 7 существует и реализует свойство быть простым независимо от чьи-либо убеждения, лингвистические практики, концептуальные схемы и скоро. Определенный тип номиналистов отвергает утверждение о существовании, которое Платонический реалист утверждает: абстрактных объектов нет, поэтому такие предложения, как «7 — простое число», являются ложными (следовательно, название «теория ошибок»).Платоники делятся на свои объяснение эпистемологии арифметики: некоторые утверждают, что наша познание арифметических фактов происходит посредством некоторых квазиперцептуальная встреча с абстрактным миром (Gödel 1983), в то время как другие пытались реанимировать квалифицированную форму Проект логики Фреге по обоснованию знаний арифметический факт в познании логики (Wright 1983, Hale 1987, Hale и Райт 2001).

Основные аргументы против платонического реализма сводятся к идее о том, что Платоническая позиция исключает удовлетворительную эпистемологию арифметика.За классическое изложение сомнения в том, что платонизм может согласовать свои требования о согласовании знания арифметической истины с его концепция предмета арифметики как причинно инертного, см. Benacerraf (1973). Бенацерраф утверждал, что платонизм сталкивается с трудности в согласовании его концепции предмета арифметика с общим причинным ограничением на знания (примерно, можно сказать, что субъект знает, что P , только если она стоит в некоторой причинной связи с предметом P ).В ответ, платоники напали на идею, что правдоподобная причинная ограничение на приписывание знаний может быть сформулировано (Wright 1983 Гл.2, Хейл 1987 гл.4). В ответ Хартри Филд на стороне антиплатоники, разработали новый вариант теории Бенасеррафа эпистемологический вызов, не зависящий от силы поддержание обобщенного причинного ограничения на приписывание знания. Напротив, Филд утверждает, что «мы должны смотреть с подозрение любое заявление о знании фактов об определенном домене, если мы верим невозможно объяснить надежность наших убеждений об этом домен »(Поле 1989: 232–3).Задача Филда Платонист должен дать отчет о том, что должен рассматривать как данность, т.е. что когда ‘ p ’ заменено математическим предложением, следующая схема выполняется в в большинстве случаев:

Если математики принимают « p », то p . (1989: 230)

Филд не просто повторяет Бенасеррафа, что нет причинно-следственных связей. счет надежности будет доступен платонику, и следовательно, к платоническому реалисту. Напротив, Филд предполагает, что не только платонический реалист не может прибегнуть к какому-либо объяснению надежность, имеющая причинный характер, но не имеющая выхода к любому объяснению, которое также не является причинно-следственным.

(T) здесь кажется prima facie принципиальной трудностью в объясняя закономерность. Проблема частично возникает из-за того, что что математические сущности, как их понимает [платонический реалист], не взаимодействуют причинно с математиками или с чем-либо еще. Это означает, что мы не можем объяснить верования математиков и высказывания на основе математических фактов, являющихся причинно вовлечены в производство этих убеждений и высказываний; или на основание убеждений или высказываний, причинно порождающих математические факты; или на основе какой-то общей причины, порождающей и то, и другое.Возможно тогда какое-то непричинное объяснение корреляции возможный? Возможно; но очень трудно понять, что это предполагало не причинное объяснение могло быть. Напомним, что на обычном платонике изображение [т.е. платонический реализм] математические объекты должны быть независимым от ума и языка; они не должны терпеть пространственно-временные отношения к чему-либо и т. д. Проблема в том, что утверждает, что [платонический реалист] о математических объектах похоже, исключает любую разумную стратегию объяснения систематическая корреляция под вопросом.(1989: 230–1)

Это ставит перед платоническим реалистом следующую дилемму:

1. Платонический реализм стремится к существованию акаузальных объектов и на утверждение, что эти объекты и факты о них независимо от чьих-либо убеждений, языковых практик, концептуальные схемы и т. д. (короче говоря, к утверждению, что эти объекты и факты о них — это язык и независимый от разума).
2. Любое причинное объяснение надежности несовместимо с причинность математических объектов.
3. Любое объяснение надежности, не имеющее причинной связи, несовместимо с независимость математических объектов от языка и разума.
4. Любое объяснение надежности должно быть причинным или непричинным.
5. Нет объяснения надежности, совместимого с как причинность, так и независимость от языка и разума математические объекты.

   Следовательно,

6. Нет объяснения надежности, совместимого с платонический реализм.

Есть ли вариант платонического реализма с ресурсами для эпистемологический вызов проводов Филда — это очень живая выпуск (см. Hale 1994, Divers and Miller 1999.Для ответов дайверам и Миллер см. Sosa 2002, Shapiro 2007 и Piazza 2011, Paseau 2012).

Альтернативное предложение Филда платоническому реализму (1980, 1989): что хотя математические предложения, такие как «7 — простое число» ложны, полезность математических теорий может быть объяснена иначе, чем с точки зрения их правды. Для Field полезность математические теории состоят не в их истинности, а в их консервативность , где математическая теория S консервативен тогда и только тогда, когда для любого номинально респектабельного выписка A (т.е. утверждение, истинность которого не подразумевает существование абстрактных объектов) и любое тело таких утверждений N , A не является следствием совмещения N и S , если A не является следствием N только (Поле 1989: 125). Короче, математика полезна, не потому, что это позволяет сделать выводы, которые вы не мог происходить из номинально респектабельного помещения в одиночку, а скорее потому, что он делает вывод этих (номинально респектабельные) выводы легче, чем могло бы быть иначе было.Независимо от того, является ли конкретная марка Филда теория ошибок в арифметике правдоподобна — это тема некоторых дискуссий, что, к сожалению, не может быть продолжено здесь (см. Hale and Райт 2001).

3. Взгляды, противоположные измерению существования (II): теория ошибок и мораль

Согласно теории ошибок арифметики Филда, объекты отличительных черт арифметики не существует, и именно это приводит к отказ от измерения существования арифметического реализма, в по крайней мере, как платонистически задуманный (для неплатонистского взгляда на арифметика, которая, по крайней мере, потенциально реалистична, см. Benacerraf 1965; для острого обсуждения см. Wright 1983, Ch.3). Дж. Л. Маки на с другой стороны, предлагает теоретико-ошибочное объяснение морали, а не потому, что нет объектов или сущностей, которые могли бы составить предмет этики (в задачу Маки не входит отрицание существования лиц и их действий и т. д.), но потому что это неправдоподобно предположим, что виды свойств, которые моральные свойства будут иметь быть, когда-либо создаются в мире (Mackie 1977, Ch.1). Нравиться Итак, область арифметики — центральное утверждение Маки о атомарные декларативные предложения этики (например, «Наполеон был зло ‘) состоит в том, что они систематически и единообразно ложны.Как можно ли аргументировать такой радикально звучащий тезис? Самый ясный способ рассматривать аргумент Маки в пользу теории ошибок как соединение концептуального утверждения с онтологическим утверждением (следующее Smith 1994, стр. 63–66). Концептуальное утверждение состоит в том, что моральные факты являются объективными и категорически предписывающими фактами, или, что то же самое, что наша концепция морального свойства — это концепция объективного и категорически предписывающее качество (Маки имеет в виду под этим объяснено ниже). Онтологическое утверждение просто состоит в том, что нет объективные и категорически предписывающие факты, эти объективные и категорически предписывающие свойства нигде не реализуются.В вывод состоит в том, что нет ничего в мире, отвечающего нашему моральные концепции, никакие факты или свойства, которые выносят суждения сформированные через эти моральные концепции истинны. Наша моральная (атомная) мораль суждения систематически ложны. Таким образом, мы можем истолковать аргумент для теории ошибок:

1. Концептуальная претензия: Моральные факты объективны и категорически предписывающие факты.
2. Если есть моральные факты, то есть объективные и категорически предписывающие факты (определяющее следствие Концептуальная претензия)
3. Если есть истинные, атомарные, декларативные моральные предложения, тогда там являются объективными и категорически предписывающими фактами.
4. Онтологическая претензия: нет объективно и категорически предписывающие факты.

Итак,

5. Нет моральных фактов.

Итак,

6. Вывод: Не существует истинного, атомарного, декларативного моральные приговоры.

Вывод этого аргумента ясно следует из его предпосылок, поэтому вопрос, стоящий перед теми, кто желает отстоять хотя бы существование измерение реализма в случае морали состоит в том, правда.(Обратите внимание, что, строго говоря, аргумент установить, состоит в том, что не существует моральных фактов в том виде, в каком мы их представляем. Таким образом, можно заблокировать аргумент, отстаивая ревизионный подход к нашим моральным концепциям; или развернув Концепция теоретических терминов Рамсея-Карнапа-Льюиса и утверждение, что есть моральные факты, только те, которые не соответствуют нашей концепции, но которые (подходя ближе, чем другие кандидаты) лучше всего заслуживают Ярлык «моральный факт» (см. Smith 1994), раздел 2.10 за хорошее объяснение применения формулы Рамси-Льюиса-Карнапа зачатие в моральном случае).

Фактически концептуальная претензия Маки сводится к утверждению, что наша концепция морального требования — это концепция объективно, категорически предписывающее требование. Что это значит? Сказать что моральные требования носят предписывающий характер — значит сказать, что они говорят нам как мы должны действовать, чтобы сказать, что они дают нам основания для действий. Таким образом, сказать, что что-то морально хорошо, значит сказать, что мы должны преследовать его, чтобы у нас была причина для этого.Сказать, что что-то есть морально плохо — это сказать, что мы не должны заниматься этим, что у нас есть причина не преследовать его. Сказать, что моральные требования категорически предписывающим является сказать, что эти причины категоричен в смысле категорических императивов Канта. В причины для действий, которые предъявляют моральные требования, не являются случайными при наличии каких-либо желаний или желаний со стороны агента кому они адресованы: я не могу освободиться от требование, налагаемое утверждением о том, что пытать невиновных — это неправильно цитируя какое-то желание или склонность, которые у меня есть.Это контрастирует, поскольку Например, с требованием, налагаемым требованием о том, что бессрочные опоздание на работу может привести к потере работы: я могу освободить себя от требований, налагаемых этим требованием ссылаясь на свое желание потерять работу (возможно, потому, что я нахожу ее невыполнение или что-то еще). Причины действий, зависящие от Таким образом, о желаниях и наклонностях сообщает то, что Кант называл гипотетические императивы.

Итак, наша концепция морального требования — это концепция категорически предписывающее требование.Но Маки далее утверждает, что наша концепция морального требования — это понятие объективного и категорически предписывающее требование. Что значит сказать, что требование объективно? Маки много разного говорит о это и следующее (как указано в Miller 2013a) никоим образом не исчерпывающий список (ссылки на главу 1 Mackie 1977). Чтобы позвонить цель требования — сказать, что это может быть объект знания (24, 31, 33), что это может быть правдой или ложью (26, 33), что это может быть восприняли (31, 33), что можно признать (42), что это предварительное к и независимо от наших предпочтений и выбора (30, 43), что это источник власти, внешний по отношению к нашим предпочтениям и выбору (32, 34, 43), что это часть ткани мира (12), которая поддерживает и подтверждает некоторые из наших предпочтений и выборов (22), что это может быть просто истинным (30) или действительным в целом логика (30), что она не основана на нашем выборе или решении думайте определенным образом (30), что это внементальное (23), что это то, о чем мы можем знать (38), что это то, что может быть самоанализом (39), что это что-то, что может фигурировать как посылка в объяснительной гипотезе или умозаключении (39) и т. д.Маки явно не считает их индивидуальной необходимостью: факты о субатомных частицах, например, можно квалифицировать как объективные в способность фигурировать в объяснительных гипотезах, даже если они не могут быть объектами перцептивного знакомства. Но его намерения ясны Достаточно: это такие условия, выполнение которых по факту делает его объективным, а не субъективным. Mackie’s концептуальное утверждение о морали, таким образом, заключается в том, что наша концепция морального требование — это концепция факта, которая является объективной по крайней мере в некоторых только что перечисленных чувств, в то время как его онтологическое утверждение будет заключаться в том, что мир не содержит никаких фактов, которые являются кандидатами на будучи моральными фактами, но которые играют даже некоторые из ролей отличительные от объективных фактов.

Насколько правдоподобно концептуальное утверждение Маки? Эта проблема не может быть подробно обсуждается здесь, за исключением того, что, хотя это кажется правдоподобным утверждать, что , если , наша концепция морального факта является концепцией причина для действия , затем эта концепция должна быть концепцией категорический повод к действию, не так понятно, почему мы должны говорить что наша концепция морального факта — это концепция причины действия вообще. Если мы это отрицаем, мы можем признать условное требование, пока сопротивляясь концептуальному утверждению Маки.Один из способов сделать это — подвергнуть сомнению предположение, подразумеваемое в изложении Аргумент Маки в пользу изложенного выше концептуального утверждения о том, что «Должное» утверждение, которое связывает агента А, предусматривает, что агент с поводом к действию. Для примера версии морали реализм, который пытается заблокировать концептуальные претензии Маки в этом способ, см. Railton (1986). В защиту концептуального см. Смит (1994), гл.3 и Джойс (2001). Для экспозиции и критическое обсуждение, см. Miller (2013a), Ch.9.

Каков аргумент Маки в пользу своего онтологического утверждения? Это установлено в своем «аргументе из странности» (у Маки есть еще один аргумент, «аргумент из теории относительности» (или «Аргумент из разногласий») (1977: 36–38), но этот аргумент не может быть здесь обсужден из-за недостатка места. Для полезное обсуждение, см. Brink (1984)). Аргумент от странности имеет как метафизический, так и гносеологический компоненты. Метафизический проблема с объективными ценностями касается «метафизического особенность предполагаемых объективных ценностей в том, что они будут иметь быть по сути руководящим и мотивирующим действием »(49).В эпистемологическая проблема касается «сложности учета за наши знания о ценностных объектах или функциях и их связях с особенностями, на которых они будут иметь значение »(49). Давайте по очереди рассмотрим каждый тип беспокойства более внимательно.

Излагая метафизическую часть аргументации из странности, Маки пишет: «Если бы существовали объективные ценности, они бы быть объектами или отношениями очень странного типа, совершенно разных из чего-нибудь еще во вселенной ». (38) Что в этом странного о них? Маки говорит, что формы Платона (и в этом отношении Ненатуральные качества Мура) дают нам «драматический картина »того, какими были бы объективные ценности, если бы любой:

Форма Блага такова, что знание о ней дает знающему как с направлением, так и с преобладающим мотивом; что-то быть хорошим одновременно говорит человеку, который знает это, преследовать это и делает его преследовать.Объективного блага будет добиваться каждый, кто ознакомился с ним не потому, что это человек или каждый человек устроен так, что желает этой цели, но только потому, что цель должна быть каким-то образом встроена в нее. Точно так же, если бы существовали объективные принципы правильного и неправильного, любые неправильный (возможный) образ действий не мог бы быть готовым как-то встроено в это. Или у нас должно быть что-то вроде Кларка необходимые отношения соответствия между ситуациями и действиями, так что ситуация будет требовать такого-то действия как-то встроен в него (40).

Достижение нравственного положения вещей означало бы получение ситуация «со спросом на такое-то действие каким-то образом встроен в него »; положения дел, которые мы находим в мире не имеют таких требований, они «нормативно инертный как бы. Таким образом, в мире нет моральных состояний дела, ситуации, которые состоят в воплощении морального качественный.

Теперь Маки подкрепляет этот метафизический аргумент эпистемологической аргумент:

Если бы мы знали [об объективных ценностях], это должны были бы особая способность морального восприятия или интуиции, совершенно другая от наших способов познания всего остального.Эти точки были признаны Муром, когда он говорил о ненатуральных качествах, и интуиционисты говорят о способности нравственной интуиции. Интуиционизм давно вышел из моды, и действительно легко указать на его неправдоподобность. То, что не так часто подчеркивается, но есть более важно то, что центральный тезис интуиционизма к чему в конечном итоге привержен любой объективистский взгляд на ценности: интуиционизм просто невыносимо проясняет, какие еще формы объективация объективизма (38).

Короче говоря, наши обычные представления о том, как мы можем прийти к когнитивному контактировать с положением дел и тем самым узнавать о них, не может справиться с идеей об объективности положения дел ценности. Поэтому мы вынуждены расширить эту обычную концепцию, включив в нее формы нравственного восприятия и интуиции. Но это полностью необъяснимо: они на самом деле просто заполнители для нашей способности формировать правильные моральные суждения (здесь читатель должен услышать эхо жалобы Бенацеррафа и Филда на арифметические платонизм).

Оценка аргумента из странности выходит далеко за рамки настоящая запись. В то время как версия морального реализма Райлтона пытается заблокировать общий аргумент Маки, признав его онтологическое утверждение, отвергая его концептуальные претензии, другие версии морального реализма согласуются с концептуальным утверждением Маки но отвергнуть его онтологическое утверждение. Примеры последней версии и пытается дать должный ответ на аргумент от странности, можно найти у Смита (1994), гл.6, и Макдауэлл (1998), гл. 4–10. Попытка ответа в стиле «Соратники по вине». чтобы подорвать аргумент Маки, предположив, что если бы это было звук, это подорвет гораздо больше, чем моральный реализм. Для примера о такой стратегии см. Cuneo (2007). Для общего обсуждения см. Лиллехаммер (2010).

Есть два основных способа ответить на вопрос Маки аргумент в пользу теории ошибок: напрямую, через оспаривание одного из предпосылок или умозаключений, или косвенно, указывающих на некоторые внутренние напряжение внутри самой теории ошибок.Некоторые возможные прямые ответы уже упоминались, ответы, которые отвергают либо концептуальные или онтологические утверждения, которые выступают в качестве предпосылок в Аргумент Маки в пользу теории ошибок. Косвенный аргумент против теории ошибок была развита в недавних работах Криспин Райт (этот аргумент применим также к Теория ошибок Филда арифметики).

Маки утверждает, что теория ошибок морального суждения теория второго порядка, которая не обязательно имеет последствия для практика вынесения моральных суждений первого порядка (1977: 16).Аргумент Райта против теории ошибок начинается с предположения в противном случае:

Большой дискомфорт при взгляде [Маки] состоит в том, что если больше Говорят, это просто низводит моральный дискурс до недобросовестности. Что бы мы ни мог когда-то подумать, как только философия научила нас, что мир не подходит, чтобы сообщить правду ни одному из наших утверждений о том, что правильный или неправильный, или обязательный и т. д., разумный ответ должен конечно, чтобы отказаться от права предъявлять такие претензии…. Если суть морального суждения — стремиться к истине, и если философия учит нас, что нет моральной истины, чтобы поразить, как мы должны серьезно относиться к себе, думая о том, как мы любой вопрос, который мы считаем очень важным с моральной точки зрения? (1996: 2; см. также 1992: 9).

Райт понимает, что теоретик ошибок, вероятно, найдет рассказ, который рассказать о сути морального дискурса, о «какой-то норме оценка помимо истины, на которую его утверждения могут рассматриваться как нацеленные, и которые они могут удовлетворить ». (1996: 2) А у Маки такая история: суть морального дискурса — упростить — обеспечить преимущества социального сотрудничества (1973: глава 5 passim; обратите внимание, что это аналог теории Маки Представление Филда о консервативности математических теории).Предположим, мы можем извлечь из этой истории некую вспомогательную норму в отличие от истины, которая управляет практикой формирования моральных суждения. Тогда, например, «Честность — это хорошо» и «Нечестность — это хорошо», хотя оба они ложны, не будут их вклад в удовлетворение потребностей вспомогательная норма: если она будет принята достаточно широко, первая, вероятно, будет способствовать соблюдению вспомогательной нормы, а последняя, если он будет принят достаточно широко, это расстроит его. Райт спрашивает, есть ли Моральный скептик Маки может правдоподобно объединить такую ​​историю о преимущества практики морального суждения с центральным отрицательное утверждение теории ошибок:

[I] f, среди беспорядка лжи, которую мы провозглашаем в моральных дискурса, следует провести хорошее различие между теми, которые приемлемы в свете некоторых таких дополнительных норм и тех которые не являются — различие, которое фактически сообщает обычным обсуждение и критика моральных требований — тогда зачем настаивать на истолкование истины для морального дискурса в терминах, которые мотивируют обвинение в глобальной ошибке, а не объяснение ее в терминах удовлетворение предполагаемой дополнительной нормы, что бы это ни было? В вопрос может иметь хороший ответ.Теоретик ошибок может утверждать, что суеверие, которое он находит в обычной моральной мысли заходит слишком глубоко, чтобы допустить какое-либо построение моральной истины что избегает того, чтобы его можно было принять в качестве объяснения моральной истины. Но я не знаю многообещающих аргументов в этом направлении (1996: 3; см. также 1992: 10).

Таким образом, Райт утверждает, что даже если мы признаем теоретика ошибок, что его первоначальный скептицизм по поводу моральной истины вполне обоснован, собственное положительное предложение теоретика ошибок будет по своей сути нестабильный.В последние годы, вдохновленные теорией ошибок, философы развитые формы морального фикционализма, согласно которым моральные претензии либо являются, либо должны быть «полезными выдумками». Увидеть Кальдерона 2005 и Джойс 2001 для примеров. Для трактовки морали длиной в книгу. теория ошибок, см. Olson 2014.

Теории ошибок, предложенные Маки и Филдом, не являются элиминативистскими. теории ошибок, и их следует противопоставлять элиминативистская теория ошибок, предложенная, например, Пол Черчленд относительно народно-психологические пропозициональные установки (см. Churchland 1981).Черчленд утверждает, что наши повседневные разговоры о пропозициональных установках такие как убеждения, желания и намерения должны в конечном итоге быть оставлены учитывая достижения в нейробиологии. Маки и Филд не делают аналогий претензии относительно морали и арифметики: нет претензий, то есть эффект, что однажды они будут в принципе заменены философски-гигиенические аналоги. Для некоторого обсуждения контраст между элиминативистскими и неэлиминативистскими теориями ошибок, см. Miller (2015).

4.Редукционизм и нередукционизм

Хотя некоторые комментаторы (например, Pettit 1991) требуют, чтобы взгляд на предмет не должен быть редукционистским в отношении отличительных объекты, свойства и факты этого предмета, Редукционистский / нередукционистский вопрос действительно ортогонален различные дискуссии о реализме. Есть ряд причин для этого, Причины варьируются в зависимости от типа скидки предложил.

Предположим, прежде всего, что кто-то желает отрицать утверждение о существовании составляющая платонического реализма в арифметике.Один способ сделать это означало бы предложить аналитическое сокращение разговоров на первый взгляд вовлекает абстрактные сущности в разговоры только о конкретных сущности. Это можно проиллюстрировать, рассматривая язык как истину. чьи предложения, по-видимому, влекут за собой существование типа абстрактный объект, направления. Предположим, есть язык первого порядка L, содержащий ряд имен собственных « a », « b », « c » и т. Д., Где они обозначают прямые линии, задуманные как конкретные надписи.Там также являются предикатами и отношениями, определенными на прямых линиях, включая «… Параллельно…». ‘ D ( ) ’Является сингулярным термообразующим оператором на прямых, так что вставка имени конкретной строки, как в « D ( a )», дает единичный термин обозначающий абстрактный объект, направление — . Число контекстных определений введены:

1. ‘ D ( a ) = D ( b )’ — это истина тогда и только тогда, когда a параллельно b .
2. ‘ D ( x )’ истинно тогда и только тогда, когда ‘ Fx ’ истинно, где ‘… параллельное to… »- это сравнение для« F ( ) ’.

(Сказать, что «… параллельно…» — значит соответствие для « F ()» означает, что если a параллельно b и Fa , то следует тот Fb ).

3. ‘(∃ x ) Π x ’ истинно, если и только если ‘(∃ x ) Fx ’ истинно, где ‘’ И ‘ F ’ такие же, как в (B).

По мнению платонического реалиста, направления существуют и имеют природу. который не зависит от чьих-либо убеждений, языковых практик, концептуальные схемы и так далее. Но разве наличие (A), (B) и (C) подрывают утверждение о существовании, лежащее в основе платонический реализм? В конце концов, (A), (B) и (C) позволяют нам перефразировать любое предложение, истинность которого предполагает наличие абстрактного объектов в предложение, истинность которого предполагает только существование конкретные надписи.Разве это не показывает, что аналитик сокращение может помочь кому-то, кто хочет поставить под сомнение утверждение о существовании вовлечены в ту или иную форму реализма? Есть мощный аргумент, впервые разработанный Уильямом Алстоном (1958), и убедительно реанимирован Криспином Райтом (1983, гл.1), что говорит о том, что нет. В аналитический редукционист, желающий владеть контекстными определениями против утверждения существования, лежащего в основе платонического реализма, принимает чтобы показать, что очевидная ссылка на абстрактные объекты на левых частей определений просто очевидных: в На самом деле, истинность соответствующих предложений влечет за собой только существование ряда конкретных надписей.Но платонический реалист может возражение: контекстные определения показывают, что очевидное Отсутствует ссылок на абстрактные объекты на правые стороны просто кажутся. Фактически, платонический реалист может сказать, истинность предложений, фигурирующих справа Стороны неявно подразумевают ссылку на абстрактные объекты. Если есть нет способа выйти из этого тупика существование аналитического редуктивного парафразы оставят утверждение о существовании в основе актуальная форма реализма нетронутой.Итак, вопрос этого стиля редукционизм кажется ортогональным спорам между реалистами и нереалисты.

Можно ли то же самое сказать о неаналитических стилях редукционизма? Опять таки, нет прямой связи между проблемой редукционизм и проблема реализма. Проблема в том, что заимствовать некоторая терминология и примеры из Рэйлтона 1989 г., некоторые сокращения будут быть vindicative , в то время как другие будут eliminativist . Например, восстановление воды до H ₂ 0 является мстительным: это подтверждает нашу веру в то, что существует такая вещь, как вода, скорее чем перевернуть его.С другой стороны:

… Сокращение «поливоды» — своеобразный форма воды, которая, как считается, наблюдалась в лабораториях в 1960-е годы — до обычная вода с примесью из неправильно вымытой посуды способствовал заключению, что такого вещества действительно нет как поливотер (1989: 161).

Таким образом, неаналитическая редукция может иметь или не иметь последствий для измерение существования реалистичного взгляда на конкретный предмет иметь значение. И даже если подтверждается измерение существования, есть еще вопрос, являются ли объекты и свойства подтверждены независимо от чьих-либо убеждений, лингвистических практики и так далее.Опять же, нет прямых отношений между проблемой редукционизма и проблемой реализма.

5. Взгляды, противостоящие измерению существования (III): экспрессивизм о морали

Выше мы видели, что для рассматриваемого предмета теоретик ошибок соглашается с реалистом в том, что истина атомарные декларативные предложения этой области требуют наличия соответствующий тип объектов или создание соответствующего виды свойств.Хотя реалист и теоретик ошибок согласны по этому поводу они, конечно, расходятся во мнениях по вопросу о том, соответствующий тип объектов существует, или от того, существуют ли соответствующие виды создаются экземпляры свойств: теоретик ошибок утверждает, что они нет, так что атомарные декларативные предложения области систематически и неизменно ложно, реалист утверждает, что по крайней мере в некоторых случаях соответствующие объекты существуют или соответствующие создаются экземпляры свойств, так что атомарные декларативные предложения области, по крайней мере, в некоторых случаях верны.Мы также видели, что теория ошибок в определенной области может быть мотивирована эпистемологические заботы (Поле) или сочетание эпистемологических и метафизические заботы (Маки).

Другой способ, которым измерение существования реализма может быть сопротивлялись через экспрессивизм. В то время как реалист и теоретики ошибок соглашаются, что предложения в соответствующей области истинный , склонный к оценке с точки зрения истины и лжи, реалист и экспрессивист (альтернативно некогнитивист, projectivist) не согласны с истинностью этих предложений.Это это факт об английском языке, что предложения в декларативном наклонении («Пиво в холодильнике») обычно используются для делать утверждения, и утверждения верны или ложны в зависимости от действительно ли получен факт, который утверждается для получения. Но есть и другие грамматические наклонения, которые обычно связаны с разными типами речевого акта. Например, предложения в императивном настроении («Поставь пиво в холодильник») обычно используется для отдачи приказов, а предложения в вопросительное настроение («Пиво в холодильнике?») обычно используется для того, чтобы задавать вопросы.Обратите внимание, что мы не будем обычно считают приказы или вопросы подходящими для оценки в термины истины и лжи: они не подходят для истины. Сейчас упомянутые здесь соглашения не являются исключениями: например, можно используйте предложения в повествовательном наклонении («Мой любимый напиток — Belhaven 60 шиллингов ‘), чтобы отдать приказ (для некоторых Belhaven 60 шиллинг), можно употреблять предложения в вопросительном наклонении (‘Is Папа католик? »), чтобы утверждать (какой бы то ни было был предметом обсуждения) и так далее.Экспрессивист о конкретная область будет утверждать, что реалист введен в заблуждение синтаксисом предложений из этой области, чтобы они думали, что они верны: она скажет, что это тот случай, когда обычная ассоциация декларативное настроение с напористой силой рушится. В моральном случай, когда экспрессивист может заявить, что «воровство — это неправильно» не более правдоподобен, чем «Положи пиво в холодильник»: это просто отсутствие правдоподобия последнего носится на его рукав, в то время как его недостоверность прикрывается его поверхностный синтаксис.(Есть несколько очень важных вопросов, касающихся отношения между минимализмом о правдивости и экспрессивизмом что мы не можем здесь углубляться. См. Divers и Miller (1995) и Miller (2013b) для некоторых указателей. Есть также несколько важных отличий между, например, Эмотивизм Айера и более современные формы экспрессивизм (например, разработанный Блэкберном и Гиббардом), мы здесь замалчиваем. Полезный отчет см. В Schroeder 2009).

Итак, если моральные предложения обычно не используются для создания утверждения, для чего они обычно используются? По словам одного классическая форма экспрессивизма, эмотивизма , они обычно используется для выражения эмоций, чувств или настроения.Таким образом, А.Дж. Айер пишет:

Если я скажу кому-то: «Вы поступили неправильно, украв эту деньги », я не утверждаю ничего больше, чем если бы я просто сказал: «Вы украли эти деньги». Добавляя, что это действие неверно, Я больше не делаю никаких заявлений по этому поводу. я просто демонстрируя свое моральное неодобрение по этому поводу. Как будто у меня сказал: «Ты украл эти деньги» своеобразным тоном ужас, или написано с добавлением какого-то особого восклицания Метки. Тон или восклицательные знаки ничего не добавляют к буквальному смысл предложения. Это просто показывает, что его выражение сопровождается определенными переживаниями у говорящего (Ayer 1946: 107, выделение добавлено).

Из этого следует, что:

Если я сейчас обобщу свое предыдущее утверждение и скажу: «Воровство деньги — это неправильно », я выдвигаю предложение, в котором нет фактических смысл — то есть не выражает предложения, которое может быть правда или ложь (1946: 107).

Эмотивизм сталкивается с множеством проблем, обсуждение которых невозможно. здесь (обзор см. в Miller 2003a Ch.3). Одна проблема, которая была жупел всех экспрессивистских версий нереализма, «Проблема Фреге-Гича» называется так потому, что классическая современная формулировка принадлежит Питеру Гичу (1965), который приписывает исходная точка зрения Фреге.

Согласно эмотивизму, когда я искренне произношу фразу «Убийство — это неправильно» Я не выражаю убеждения и не делаю утверждение, а скорее выражающее некогнитивные чувства или чувство, неспособное быть истинным или ложным. Таким образом, эмотивист утверждает что в контексте, где слово «неправильно» применяется к тип действия, который используется, чтобы выразить чувство или чувство неодобрение действий такого типа.Но как насчет контекстов в который не применяется к типу действия? Пример такого предложение будет выглядеть так: «Если убийство неправильно, то мало брат убивать людей — это неправильно ». В преддверии этого «Неправильно» явно ни к чему не применяется (сравните: произнося «Если снег черный, то он не белый »Я не применяю« черный »к снегу). Так какое мнение может дать эмотивист об использовании слова «Убийство — это неправильно »в« неназванных контекстах », таких как предшествующее условное выше? Поскольку его там нет, выражать неодобрение убийства, объяснение его смысловой функции должно отличаться от приведенного для очевидного простого утверждение, выраженное словами «Убийство — это неправильно».Но теперь есть проблема в учете следующего действительного вывода:

1. Убийство — это неправильно.
2. Если убийство — это неправильно, то заставьте вашего младшего брата убить люди ошибаются.

Следовательно:

3. Заставлять вашего младшего брата убивать людей неправильно.

Если семантическая функция слова «неверно», как оно встречается в заявленный контекст в (1) отличается от своей семантической функции как это происходит в неназванном контексте в (2), это не кто-то спорить таким образом просто виновным в двусмысленности? Для того, чтобы аргумент, чтобы быть действительным, возникновение «убийство является неправильным» в (1) должно означать то же самое, что и , что и появление «Убийство — это неправильно» в (2).Но если «неправильно» имеет другую семантическую функцию в (1) и (2), то, безусловно, не означает одно и то же в (1) и (2), и поэтому тоже предложения, в которых он появляется. Таким образом, приведенный выше аргумент, по-видимому, не более действителен чем:

4. У моего пива кружка.
5. Если на моем пиве есть голова, значит, у него должны быть глаза и уши.

Следовательно:

6. У моего пива должны быть глаза и уши.

Этот аргумент явно неверен, потому что он опирается на двусмысленность двух значений слова «голова» в (4) и (5) соответственно.

Возможно, стоит подчеркнуть, почему проблема Фреге-Гича не затрагивает этические теории, которые гласят: «Убийство — это неправильно »как правдоподобные, а искренние высказывания« Убийство неправильно »как способный прямо выразить убеждения, поддающиеся оценке по истине. Согласно подобным теориям, моральная modus ponens аргументов, таких как аргумент выше из (1) и (2) — (3) подобны неморальным случаям modus ponens например

7. Смит находится в Глазго;
8. Если Смит находится в Глазго, то Смит находится в Шотландии;

Следовательно,

9. Смит находится в Шотландии.

Почему этот неморальный случай modus ponens не похож недействительным в силу того, что «Смит находится в Глазго» утверждается в (7), но не в (8)? Ответ, конечно, заключается в том, что положение дел, которое, как утверждает Смит, находится в Глазго в (7) совпадает с тем, получение которого просто развлекались в антецеденте (8). В (7) «Смит в Глазго используется, чтобы утверждать, что положение вещей (Смит находится в Глазго), а в (8) утверждается, что если возникает такое положение дел, как и другое (находясь в Шотландия).На всем протяжении семантическая функция предложений дается в терминах положения дел, заявленных получить в простых утверждениях контекста. И трудно понять, как эмотивист может сказать что-нибудь аналогичное в отношении аргумент от (1) и (2) до (3): трудно увидеть, как семантическая функция «Убийство — неправильно» в антецеденте из (2) может быть дано с точки зрения настроения, которое он якобы выражает в 1).

Таким образом, задача Эмотивиста Фреге-Гича состоит в том, чтобы ответить на следующий вопрос: как вы можете дать эмотивистское описание появление моральных приговоров в «неутвержденных контексты — например, предшественники условные выражения — без ущерба для интуитивно достоверных шаблонов вывода, в котором фигурируют эти предложения? Философы, желающие разработать экспрессивную альтернативу моральному реализму. много энергии и изобретательности в разработке ответов на это вызов.См., В частности, разработку Блэкберном «Квазиреализм», в его (1984) гл. 5 и 6, (1993) гл.10, (1998) Глава 3 и «экспрессивизм нормы» Гиббарда, в его (1990) гл.5, и дополнительно уточнены в его (2003). Для критики см. Хейл (1993) и (2002) и Кёльбель (2002), глава 4. Для обзора, см. Schroeder (2008) и Miller (2013a), главы 4 и 5. Очень полезные обзоры недавних работ по экспрессивизму, см. Schroeder (2009) и Синклер (2009).

6. Взгляды против измерения независимости (I): семантический реализм

Примеры вызовов реальному измерению существования были: описано в предыдущих разделах.В этом разделе некоторые формы нереализм, который не является ни теоретико-ошибочным, ни экспрессивным, не будет кратко представил. Формы нереализма рассматривают предложения в соответствующей области как (против экспрессивистов) правдоподобных, и (против теоретик ошибок) по крайней мере иногда верно. Измерение существования реализма, таким образом, остается нетронутым. Что ставится под сомнение, так это независимость измерение реализма, утверждение, что объекты, отличительные от область существует, или что отличительные свойства области конкретизированы, независимо от чьих-либо убеждений, лингвистические практики, концептуальные схемы и т. д.

Классически оппозиция независимому аспекту реализма о повседневный мир макроскопических объектов принял форму идеализм , взгляд на предметы повседневного мира макроскопические объекты в некотором смысле ментальные . Как Беркли как известно, столы, стулья, кошки, луны Юпитера и т. д. на, не что иное, как идеи в умах духов:

Весь небесный хор и земное убранство, одним словом, все те тела, которые составляют могучий каркас мира, не имеют существование без разума (Беркли 1710: §6).

Идеализм давно не пользуется популярностью в современной философии. (хотя недавнее обсуждение см. в Goldschmidt & Pearce 2017), но те, кто сомневается в независимом измерении реализма, стремились более изощренные способы противодействовать этому. Один из таких философов, Майкл Даммит предположил, что в некоторых случаях может быть уместным отказаться от измерения независимости реализма через отказ от семантический реализм в отношении рассматриваемой области (см. Dummett 1978 и 1993). В этом разделе содержится краткое объяснение семантического реализма, как характеризует Даммит, взгляды Даммета на отношения между семантическим реализмом и реализмом, истолкованным как метафизический тезис и набросок некоторых аргументов в философии язык, который предположил Даммит, может быть использован против семантических реализм.

Семантический реализм проще всего охарактеризовать для математической домен. Особенностью арифметики является то, что есть некоторые арифметические предложения, для которых верно следующее: мы не знаем метода это гарантирует нам доказательство приговора, и мы не знаем ни одного метод, который гарантирует нам опровержение или контрпример. Одна из них — гипотеза Гольдбаха:

.

(G) Каждое четное число — это сумма двух простых чисел.

Возможно, мы встретим доказательство или контрпример, но ключевым моментом является то, что мы не знаем метода или методов, применение которых гарантированно даст то или иное.А семантический реалист, в смысле Даммита, — это тот, кто считает, что наша понимание предложения вроде (G) состоит в знании его условие истины, при котором понятие истины потенциально равно . распознавание-трансцендент или двухвалентный . Сказать, что вовлеченное понятие истины потенциально трансцендентно к признанию говорят, что (G) может быть истинным (или ложным), даже если нет гарантии что мы в принципе сможем признать, что это так. К сказать, что понятие истины двояко, значит принять неограниченная применимость закона бивалентности, что каждый осмысленное предложение определенно истинно или ложно.Таким образом семантический реалист готов утверждать, что (G) определенно либо верно, либо неверно, независимо от того, что у нас нет гарантированный метод определения. (Обратите внимание, что точный взаимосвязь между характеристикой с точки зрения бивалентности и что с точки зрения потенциально трансцендентной истины является деликатный вопрос, который нас здесь не касается. См. Введение в Wright 1993 за отличное обсуждение. Также важно обратите внимание, что при представлении идеи о том, что понимание говорящего предложения состоит в том, что она знает его условие истинности, Даммит больше склоняется к понятию истины, чем к дисквотационные свойства, использованные в § 1 выше.Видеть Эссе Даммета «Правда» в его 1978 г.).

Даммит делает два основных утверждения о семантическом реализме. Во-первых, есть то, что Девитт (1991a) назвал тезисом метафоры : отрицает, что мы можем даже иметь буквальное, строго метафизическая характеристика реализма, подобная попыткам вышеизложенного с универсальным реализмом. Даммит пишет о попытке дать суровая метафизическая характеристика реализма в математике (платонический реализм) и что ему противопоставляется (интуиционизм):

Как [должны] мы разрешить этот спор об онтологическом статусе математические объекты [?] Как я уже заметил, у нас есть два метафоры: платоник сравнивает математика с астроном, географ или исследователь, интуиционист сравнивает его со скульптором или творческим писателем; и ни сравнение кажется очень удачным.Несогласие, очевидно, связано с количество свободы, которой обладает математик. Однако таким образом оба кажутся отчасти правильными, а отчасти неправильными: математик отлично свобода в разработке концепций, которые он вводит, и в определении структуру, которую он выбирает для изучения, но он не может доказать то, что он решает, что было бы привлекательно доказать. Как нам сделать несогласие в определенное, и как мы можем его разрешить? (1978: xxv).

Согласно конституционному тезису , буквальное содержание реализм состоит в содержании смыслового реализма.Таким образом, буквальное содержание реализма о внешнем мире составляет утверждением, что наше понимание хотя бы некоторых предложений относительно внешнего мира состоит в нашем понимании их потенциально трансцендентные условия истинности признания. Поддельный «Спор» в метафизике между реализмом и нереализмом может, таким образом, превратиться в настоящую дискуссию в рамках теории смысл: следует ли охарактеризовать понимание говорящих в терминах понимания потенциально трансцендентных условий истинности? В качестве Даммит говорит:

Спор [между реализмом и его противниками] касается понятия истина, соответствующая утверждениям спорного класса; а это значит что это спор относительно типа , что означает , который эти утверждения есть (1978: 146).

Мало кто был убежден ни в метафорическом тезисе, ни в конституционный тезис. Рассмотрим общий реализм в случае с миром повседневных макроскопических объектов и свойств:

(GR1) Таблицы, скалы, горы, моря и т. Д. Существуют, и факт что они существуют и обладают такими свойствами, как масса, размер, форма, цвет, и так далее, является (помимо приземленных эмпирических зависимостей иногда встречаются в повседневной жизни) независимо от чьих-либо верования, лингвистические практики, концептуальные схемы и так далее.

Даммит вполне может потребовать некоторой неметафорической характеристики требование независимости, которое это включает, но это относительно легко предоставить одну такую ​​характеристику, используя собственный понятие признания-трансцендентности:

(GR2) Таблицы, скалы, горы, моря и т. Д. Существуют, и факт что они существуют и обладают такими свойствами, как масса, размер, форма, цвет, и так далее, является (помимо приземленных эмпирических зависимостей иногда встречаются в повседневной жизни) независимо от чьих-либо верования, лингвистические практики, концептуальные схемы и так далее.Таблицы, скалы, горы, моря и т. д. существуют, и вообще нет гарантировать, что мы сможем, даже в принципе, распознать тот факт, что они существуют и обладают такими свойствами, как масса, размер, форма, цвет и так далее.

На первый взгляд, в (GR2) нет ничего метафорического или, по крайней мере, если есть, то требуется некоторый аргумент от Даммита в этом отношении. Это ставит под сомнение тезис о метафоре. Кроме того, есть ничего явно семантического в (GR2), и это вызывает некоторые сомнения на тезис о конституции.В то время как для Даммета, главного реалиста Тезис — это теоретико-смысловое утверждение о том, что наше понимание предложение вроде (G) состоит в знании его потенциально Признание-трансцендентное условие истинности, для Девитта:

Какое отношение правда имеет к реализму? На первый взгляд, вообще ничего. Действительно, Реализм вообще ничего семантического не говорит , кроме… делая отрицательный вывод, что наши семантические возможности составляют , а не составляют мир. (1991a: 39)

Основная критика Девитта тезиса конституции заключается в следующем: буквального содержания реализма о внешнем мире не дает семантический реализм, поскольку семантический реализм согласуется с идеалист метафизика внешнего мира.Он пишет:

Подразумевает ли [семантический реализм] реализм? Это не. Реализм… требует объективного независимого существования здравого смысла физических сущности. Семантический реализм касается физических операторов и не имеет такого требования: ничего не говорит о природе реальность, которая делает эти утверждения верными или ложными , за исключением того, что [по крайней мере частично потенциально вне досягаемости наших лучших следственные действия. Идеалист, веривший в … существование чисто ментального царства чувственных данных могло быть подписано [семантический реализм].Он мог поверить, что физические утверждения верны или ложные в зависимости от того, соответствуют они или не соответствуют сфере чувственные данные, независимо от чьего-либо мнения по этому поводу: у нас нет «Неисправимое знание» чувственных данных. … В сумме, простой разговор об истине не приведет к какой-либо конкретной онтологии. (1983: 77)

Предположим, что метафора Даммета и конституционный тезис неправдоподобно. Из этого следует, что аргументы Даммета развиваются? против семантического реализма не имеют отношения к спорам о правдоподобие реализма о повседневных макроскопических объектах (скажем), истолковывается как чисто метафизический тезис, как в (GR2)? Может быть утверждал, что аргументы Даммита могут сохранить свою актуальность для метафизические дебаты, даже если метафора и конституционные тезисы ложно, и, действительно, даже если точка зрения Даммита (1973: 669), что Теория смысла — основа всей философии, отвергается.Для полное развитие этой аргументации см. Miller 2003a и 2006.

Основная аргументация Даммета против семантического реализма заключается в следующем: аргумент проявления . Вот аргумент (см. Даммит 1978 и краткое содержание в Miller 2018, глава 9):

.

Предположим, что мы рассматриваем регион дискурса D . Тогда:

1. Мы понимаем предложения D .

Предположим, для редукции , что

2. Предложения D имеют трансцендентное признание условия истины.

Теперь, учитывая

3. Понять предложение — значит узнать его условия истинности (Фреге 1892, ср. Miller 2018, главы 1 и 2).

Можно сделать вывод

4. Мы знаем (трансцендентные к распознаванию) условия истинности предложения D .

Затем мы добавляем следующую предпосылку, которая проистекает из Витгенштейновское понимание того, что понимание не состоит в обладание внутренним состоянием, а скорее обладание некоторыми практические способности (см. Витгенштейн 1958):

5. Понять предложение — значит проявить практические способности которые составляют наше понимание этого предложения

Например, в случае простого языка, состоящего из указатели и предикаты вкуса (например, «горький» и «Сладкий»), применяемый к продуктам питания в пределах досягаемости говорящего, понимание говорящего заключается в его способности определить, правда ли «это горько», поставив соответствующие продукты во рту и пробовал их (Райт, 1993).

Отсюда следует, что:

6. Знать условия истинности предложения — значит проявлять практические способности, которые составляют наше понимание этого приговор.

Итак:

7. Наше знание (трансцендентных к распознаванию) условий истинности предложений D проявляется в нашем упражнении практические способности, которые составляют наше понимание предложений из Д .

С

8. Знание о признании-трансцендентных условиях истинности никогда не бывает проявляется в реализации практических способностей

Отсюда следует, что

9. Знание (трансцендентных) условий истинности предложения D никогда не проявляются в осуществлении практические способности.

Итак

10. Мы не можем использовать практические способности, составляющие нашу понимание D .

Итак

11. (11) Мы не понимаем предложения D .

Получили противоречие с (1), откуда в силу редукции имеем отклонить (2), чтобы получить:

12. Предложения D не имеют трансцендентного распознавания. условия истинности, так что семантический реализм о предмете D подлежит отклонению.

Ключевое утверждение здесь — (8). Что касается отчета ораторов » понимание идет, приписывание знания узнавание трансцендентных условий истинности просто избыточный : нет веских оснований для его приписывания. Рассмотреть возможность одно из предложений, введенных ранее как кандидат на обладание узнавание-трансцендентные условия истинности ‘Каждое четное число больше двух — это сумма двух простых чисел. Семантический реалист считает, что наше понимание подобных предложений состоит в знание потенциально трансцендентного условия истины.Но:

Как можно рассматривать эту учетную запись как описание какого-либо практическая возможность использования? Без сомнения, тот, кто понимает можно ожидать, что такое заявление будет иметь много актуальных практических способности. Он сможет оценить доказательства за или против этого, должен быть доступен, или признать, что в его владение имеет на это. Он сможет распознать хотя бы часть его логические следствия и выявить убеждения, из которых приверженность этому последует.И он, предположительно, проявит себя чувствителен к условиям, при которых уместно приписать пропозициональные установки, встраивающие высказывание в себя и в другие, и чувствительны к объяснительной значимости таких приписывания. Вкратце: в этих и, возможно, других важных отношениях, он покажет, что способен использовать это предложение. Но заголовки в которой его практические способности до сих пор не упоминаются очевидные-трансцендентные условия истинности (Wright 1993: 17).

Это устанавливает (8), и следует вывод (12). прямо.

Подробная оценка правдоподобия аргументов Даммита. здесь невозможно. Для полного ответа на аргумент манифестации, см. Miller 2002. См. также Byrne 2005. По поводу других аргумент, аргумент приобретения, см. Miller 2003b. Райт развивает пара дополнительных аргументов против семантического реализма. Для эти — аргумент от следования правилу и аргумент от нормативности — см. Введение в Райта 1993. Для отличный обзор литературы по аргументам Даммета против семантического реализма см. Hale 2017.Для превосходной длины книги введение в философию Даммета см. Weiss 2002. Для надежная защита сохранения вопросов в метафизике, резко отделенных от вопросы о языке см. Dyke (2008)

7. Взгляды против измерения независимости (II): новые формы антиреализма

Предположим, что кто-то желает разработать нереалистичную альтернативу, скажем, моральный реализм. Предположим также, что кто-то убежден в непривлекательность как теоретико-ошибочных, так и экспрессивистских форм нереализм.Другими словами, можно принять, что моральные приговоры правдоподобно и, по крайней мере, в некоторых случаях, верно. Тогда единственный вариант доступным было бы отрицать измерение независимости морального реализм. Но пока мы видели только один способ сделать это: признание того, что соответствующие предложения верны, а иногда и верны, и обладали условиями истинности, которые потенциально не признание-трансцендентное. Но это кажется слабым: кажется неправдоподобным предполагают, что моральный реалист должен быть привержен потенциалу признание-трансцендентность нравственной истины.Поэтому кажется неправдоподобно предположить, что невыразительное и не теоретико-ошибочная форма оппозиции реализму должна быть привержена просто отрицая потенциальное признание-превосходство моральной истины, поскольку многие, считающие себя моральными реалистами, тоже это отрицают. В качестве Райт говорит:

Несомненно, существуют виды морального реализма, в которых следствие, что моральная реальность может превосходить все возможности обнаружение. Но это, конечно, не обязательно для любого взгляда, заслуживающего внимания. как реалист в отношении морали, что он включает в себя приверженность этой идее.(1992: 9)

Итак, если спор между реалистом и нереалистом по поводу измерение независимости не касается правдоподобия семантический реализм, описанный Даммитом, чего он касается? (Отныне не теоретико-ошибочный, неэкспрессивный стиль нереалист называется антиреалистом). Райт пытается выявить некоторые спорные моменты (или «релевантные реализму cruces ‘, как он их называет), над которыми реалист и антиреалист мог не согласиться. Райт развивает эту идею тонко и сложное и только грубое изложение пары его Здесь можно указать релевантные реализму сюжеты.

Первая из реализмов, связанных с реализмом, которая должна быть рассмотрена здесь касается способности положения дел неизбежно фигурировать в объяснении особенностей нашего опыта. Идея о том, что объяснительная эффективность положения дел в некоторой области имеет что-то связано с правдоподобием реалистичного взгляда на эту область знакомо по дискуссиям по метаэтике между философами, такими как Николас Стерджен (1988), который считает, что несводимые моральные состояния дел неизбежно фигурирует в лучшем объяснении некоторых аспекты опыта и оппоненты, такие как Гилберт Харман (1977), которые считают, что моральное положение вещей не имеет такого объяснения роль.Это предлагает «тест на лучшее объяснение», который, грубо говоря, заявляет, что реализм в отношении предмета может быть обеспечен если его отличительные положения неизбежно фигурируют в лучших объяснение аспектов опыта. Тогда можно было бы быть неэкспрессивист, не теоретик ошибок, антиреалист о конкретном предмета, отрицая, что особые положения дел этот предмет действительно играет важную роль в лучших объяснениях аспекты нашего опыта. И спор между этим стилем антиреалист и его реалист противник могли действовать независимо от любые вопросы относительно вместимости предложений в соответствующем область потенциально трансцендентных для признания ценностей истины.

По причинам, которые не должны удерживать нас здесь, Райт предлагает этот «тест на лучшее объяснение» следует заменить вопросы относительно того, что он называет шириной космологической роли (1992, гл. 5). Положения дел в данной области имеют узкие космологической роли, если априори они не вносят вклад в объяснение вещей других кроме наших убеждений об этом предмет (или кроме через , объясняющих наши убеждения об этом предмете).Это будет антиреалистическая позиция. Один стиль реализма в отношении этого предмета скажет, что его состояние дела имеют широкую космологическую роль: они вносят свой вклад в объяснение вещей, отличных от наших убеждений по предмету в вопросе (или иначе, чем через объяснение наших убеждений по этому поводу предмет). Относительно легко понять, почему ширина космологическая роль могла быть яблоком раздора между реалистами и антиреалистические взгляды на данный предмет: именно широта космологической роли класса состояний — их способность объяснять вещи, отличные от наших убеждений или не связанные с ними, в котором их независимость от наших верований, языковых практик, и так далее, состоит.Опять же, спор между теми, кто приписывает узкая космологическая роль к классу положений дел и кому-то приписывание широкой космологической роли могло происходить независимо от любые вопросы относительно вместимости предложений в соответствующем область потенциально трансцендентных для признания ценностей истины.

Райт считает спорным, что моральный дискурс не удовлетворяют космологическую роль. В то время как физический факт — такой как замерзший пруд — может способствовать объяснение когнитивных эффектов (кто-то верит что пруд замерз), воздействует на разумных, но неконцептуальные существа (склонность золотых рыбок к скоплению на дно пруда) действует на нас так же физически интерактивные агенты (кто-то скользит по льду) и воздействует на неодушевленные вещества (склонность термометра к читать ноль при размещении на поверхности), моральные факты могут только способствуют объяснению первого вида эффекта:

[Трудно придумать что-либо, что было бы правдой о разумном, но неконцептуальные существа, или подвижные организмы, или неодушевленные материи, что верно, потому что … моральный факт возникает и в объяснение которого никому не нужно рекламировать признание этого морального факта (1996: 16).

Таким образом, мы имеем версию антиреализма в отношении морали, которая неэкспрессивный и не теоретически ошибочный и может быть оформлен независимо от соображений о потенциале моральных приговоров обладать ценностями истины, превосходящими признание: моральные предложения подходящие к истине, иногда истинные и моральные положения дел имеют узкие космологическая роль.

Вторая проблема Райта, связанная с реализмом суждение-зависимость. Предположим, что мы рассматриваем область дискурс D , в котором P является типичным свойством.Учитывайте мнения, сформированные участниками этого дискурса. в когнитивно идеальных условиях: назовите такие мнения лучшими мнения , и когнитивно идеальные условия C-условия. Предположим, что лучшие мнения совпадают с факты об экземпляре P . Тогда есть два пути в котором мы можем объяснить эту ковариацию. Во-первых, мы могли бы взять лучшее мнения, которые будут играть не более , отслеживая роль : лучшие мнения просто отлично отслеживают независимо созданные положения дел, сообщающие истину.В этом случае играет лучшее мнение. только роль , отражающая расширение, , просто отражающая независимо определенные расширения соответствующих свойств. В качестве альтернативы, вместо того, чтобы рассматривать лучшее мнение как простое отслеживание факты о расширениях соответствующих свойств, мы можем просмотреть их как самих себя , определяющих этих расширений. Лучший мнения, относящиеся к этому типу взглядов, не просто отслеживаются независимо установленное положение дел, которое определяет расширение свойства, составляющие предмет D : скорее, они определяют эти расширения и поэтому играют роль, определяющая расширение .Когда у нас есть этот последний вид объяснение ковариации лучшего мнения и фактов, мы говорят, что правда о создании соответствующих свойств зависит от суждения ; когда у нас есть только первый вид объяснение, мы скажем, что правда об их создании не зависит от суждения .

Как мы определяем, правда ли об инстанциации типичные свойства, которые составляют предмет области дискурс зависят от суждений? Обсуждение Райта продолжается со ссылкой на то, что он называет предварительными уравнениями .Эти иметь следующий вид:

(PE) ∀ x [ C → (Подходящий предмет s судит, что Px ↔ Px )]

где « C » обозначает условия ( C -условия), которые когнитивно идеальны для формирования суждение, что x равно P . Имущество P находится затем считается зависимым от суждения тогда и только тогда, когда временное уравнение удовлетворяет следующим четырем условиям:

Условие приоритета A: Предварительное уравнение должно быть a priori верно: должно быть a priori ковариации лучшие мнения и правда.(Обоснование: «правда, если она правда, что расширения [класса концепции] ограничены идеализированный человеческий отклик — лучшее мнение — должен быть доступны исключительно путем аналитического размышления над этими концепциями, и, следовательно, доступно как знание a priori ’(Wright 1992: 117)). Это потому, что тезис о зависимости суждений — это утверждение, что для рассматриваемой области дискурса лучшим мнением является концептуальное основание истины).

Условие существенности Условия C должны быть специфицированными нетривиально : их нельзя просто описать как условия, при которых у субъекта есть «что бы то ни было принимает ‘, чтобы сформировать правильное мнение по предмету под рукой.(Обоснование: без этого условия правда о любом собственность окажется зависимой от суждений, поскольку для любого свойство Q будет априори истина, что наши суждения о том, является ли x Q , сформированным в соответствии с условий, которые имеют «все необходимое», чтобы обеспечить их правильность, будет согласовываться с фактами о создании экземпляра Q -н. Таким образом, мы требуем этого условия под страхом потери различие между зависимым от суждений и независимым от суждений правда совсем).

Условие независимости : Вопрос о том, C -условия, получаемые в данном экземпляре, должны быть логически независимо от класса истин, для которых мы пытаемся дать учетная запись, определяющая расширение: то, что делает мнение лучшим, не должно предполагают некоторое логически предварительное определение расширений предположительно определяется лучшими мнениями. (Обоснование: если нам придется предположить определенные факты о расширении P в определение условий, при которых мнения о P являются лучшими, то мы не можем рассматривать лучшие мнения как сами составляющие эти факты, поскольку то, является ли данное мнение лучшим, предположим некоторое логически предшествующее определение самого факты, которые зависящее от суждения мнение желает рассматривать как конституированные лучшие мнения).

Экстремальное состояние : Лучшего способа не найти учет априорной ковариации : нет лучшего счета, кроме, согласно наилучшему мнению, роли, определяющей расширение, которой удовлетворение трех предыдущих условий является последствие. (Обоснование: без этого условия удовлетворение из вышеизложенных условий согласовывались бы с мыслью, что определенные положения дел не зависят от суждений, даже если безошибочно обнаруживаемые, «положения дел, при определении которых факты о распространении лучших мнений никоим образом не связаны хотя есть, априори, нет возможности их искажение фактов »(Wright 1992: 123).)

Когда можно будет показать, что все вышеперечисленные условия выполнены, мы можем выразить наилучшее мнение роль, определяющую расширение, и описать правда о предмете как зависящем от суждений. Если эти условия не могут быть удовлетворены коллективно, лучшее мнение может быть назначена, в лучшем случае, просто роль, отражающая расширение.

Стоит отметить два момента. Во-первых, снова относительно легко увидеть Почему вопрос о зависимости от суждений может стать яблоком раздора между реализмом и антиреализмом.Если предмет зависимые от суждений, у нас есть конкретный смысл, в котором независимость измерение реализма не подходит для этого предмета: есть смысл в котором этот предмет не полностью независим от наших верования, языковые практики и т. д. Во-вторых, дебаты о суждение-зависимость предмета, на первый взгляд, в по крайней мере, независимо от дискуссии о возможности признание — трансцендентная истина в этой области.

Райт утверждает (1989), что факты о цветах и ​​намерениях зависит от суждений, так что мы можем сформулировать версию антиреализм в отношении цветов (намерений), который рассматривает приписывание окрашивает (намерения) как подходящие к истине, а иногда и как истину, а истину в эти области как зависимые от суждений.В отличие от этого, Райт утверждает, что (1988), что мораль нельзя правдоподобно рассматривать как зависимую от суждений, так что тезис о зависимости суждений не является подходящим средством для выражение невыразительной, не теоретической ошибки, версии антиреализма о морали.

Для обсуждения дальнейших крусов, предположительно связанных с реализмом, таких как когнитивные команды, см. Wright 1992 и 2003. Критическое обсуждение Райта о когнитивных командах см. Shapiro and Taschek 1996. См. также Miller 2004 и статьи в разделе III Coliva (изд.) 2012. Это доступность этих различных подходов к реализму, которые делают можно быть более или менее реалистом в данной области: с одной стороны спектра будут области, которые попадают на реалистическую сторону все круизы и в противоположных конечных областях, которые попадают на нереалистичная сторона всех крусов, но между ними будет ряд промежуточных случаев, в которых некоторые, но не все круизы удовлетворены реалистами.

8. Взгляды, подрывающие дискуссию: квиетизм

Некоторые из способов, которыми нереалистичные тезисы о конкретных предмет может быть сформулирован и мотивирован был описан выше.Квиетизм — это точка зрения, согласно которой важные метафизические дебаты между реализмом и нереализмом невозможно. Гидеон Розен красиво формулирует основную квиетистскую мысль:

Мы чувствуем , что на карту поставлен головокружительный метафизический тезис в этих спорах о реализме… когда каждая попытка сказать, в чем проблема, не увенчалась успехом, мы у меня нет другого выбора, кроме как заключить, что, несмотря на все прекрасные, наводящие на размышления образы, в конечном итоге ничего нет в окрестности для обсуждения (1994: 279).

Квиетизм о «Дебаты» между реалистами и их оппонентами могут количество форм. Одна форма может утверждать, что идея значительного дебаты порождаются неподдерживаемыми или неподдерживаемыми философскими тезисы о взаимосвязи переживаемого и мыслящего субъекта в их мир, и что как только эти тезисы будут изгнаны, «Дебаты» постепенно утихнут. Эта форма квиетизма часто ассоциируется с работами позднего Витгенштейна, а получает, пожалуй, самое сильное развитие в работе Иоанна Макдауэлл (см., В частности, McDowell 1994 и 2009).Другие формы квиетизм может происходить по частям, принимая ограничения такие как относящиеся к реализму Крусы Райта и споры о в каждом конкретном случае на основании того, что их удовлетворение или неудовлетворение никаких метафизических последствий. Фактически, это стратегия, преследуемая в Розен 1994. Он отмечает следующие моменты относительно двух Реалистичные круизы, рассмотренные в предыдущем разделе.

Предположим, что:

(F) a priori , что: x смешно тогда и только тогда, когда мы бы оценили x смешно в условиях полной информации около x с релевантными экстра-комедийными элементами

и предположим, что (F) удовлетворяет (помимо приоритета) различные другие ограничения, которые Райт налагает на свои временные уравнения ((F) на самом деле не имеет форму предварительного уравнения, но это не имеет отношения к нашим целям здесь).Вопросы Розена будет ли этого достаточно, чтобы установить, что факты о смешные в некотором метафизически интересном смысле «менее реальный »или« менее объективный », чем факты (например, возможно, факты о форме), для которых подходящее уравнение не может быть построен.

Короче говоря, аргумент Розена продолжается, предлагая нам принять точку зрения антрополога, который изучает нас и который «Дошел до того момента, когда он может надежно определить, какие анекдоты рассудим смешные в условиях полной релевантности информация »(1994: 302).Розен пишет:

[Этот] важный момент заключается в том, что с точки зрения [антрополога] точки зрения, факты о распределении [собственности, обозначенной наше использование слова «смешно»] только «зависит от ума» в том смысле, что они супервентны непосредственно на фактах о нашем сознании. Но опять же, это не снижает их объективности. … [С тех пор] у нас нет причин полагать, что факты о том, что подумает определенная группа людей после определенного рода расследования не являются полностью объективными (1994: составлено с 300 и 302).

Насколько правдоподобна эта попытка преуменьшить значение открытие того, что предмет конкретной области, в Смысл Райта, зависимый от суждений? Аргумент — в противоположность к торговле интуицией — на этом уровне сложно, но Утверждение Розена здесь очень неправдоподобно. Предположим, мы узнали что факты о распределении газов на спутниках Юпитера непосредственно следуют фактам о нашем сознании. Будет ли угроза, которую мы тогда чувствовал объективность фактов о распределении газов на спутники Юпитера могут быть успокоены отражением того факта, что о ментальном могут сами быть восприимчивы к реалистичным лечение? Вроде сомнительно.Фодора Психосемантика не принесет большого утешения реалистам в мире, описанном в Принципы Беркли . В претензии Rosen приводятся некоторые его правдоподобия из-за того, что он использует такие примеры, как забавным и конституционным, где наша до-теоретическая привязанность к реалистическая точка зрения очень слаба: возможно, что зависимость от суждений смешного не подрывает наше чувство объективности юмор просто потому, что уровень объективности мы предварительно теоретически ожидать от комедии довольно низко.Так что хоть нокдауна нет аргумент против утверждения Розена, он гораздо более нелогичен, чем он мог бы согласиться признать.

Розен также задается вопросом, существует ли какая-либо интуитивная связь между соображения широты космологической роли и вопросы реализма и нереализм. Розен, в частности, сомневается в существовании каких-либо жестких связь между фактами определенного класса, имеющими лишь узкую космологическая роль и зависимость от разума в любом смысле, относящемся к правдоподобие реализма.Он пишет:

Можно представить себе тонкое физическое свойство Q , которое, хотя интуитивно полностью объективен, тем не менее номинально связано в первую очередь только с состоянием мозга B — если это убеждение, что вещи Кв. . Это странное открытие не подорвет нашу уверенность что Q было объективной чертой вещей, как и должно быть, если [a характеристика объектов не является полностью объективной, если она имеет узкую космологическая роль] (1994: 312).

Однако кажется, что, по крайней мере на первый взгляд, у Райта есть относительно быстрая реакция на этот момент в его распоряжении. Отказ от указывают на то, что в любом случае ширина космологического ролевого ограничения относится к классам свойств и фактов, он может указать что в примере, построенном Розеном, узость Q космологическая роль — это материя апостериори . В то время как то, что мы хочу, чтобы космологическая роль ограничивалась априори дело: не нужно проводить эмпирическую расследование, чтобы убедиться, что факты о смешном не имеют широкую космологическую роль.

Таким образом, у Райта есть первые ответы на вопросы квиетиста Розена. нападки на его использование понятий зависимости суждений и ширины космологическая роль. Полностью справиться с этими аргументы здесь, не говоря уже о других квиетистских аргументах в Работа Розена или аргументы других квиетистов, таких как Макдауэлла, помимо того, что он дает представление о том, как может быть мотивировано квиетизм и как те, кто активен в дебатах между реалистами и их противники могут начать отвечать. Для дальнейшего обсуждения квиетизма от Райта, см. Райт 2007.

9. Заключительные замечания и извинения

Это обсуждение реализма и форм, которые нереалистичны. оппозиция, которую может принять, далеко не исчерпывающая и направлена ​​только на то, чтобы дать Чувство читателя, чего ожидать, если он углубится в суть проблемы. В частности, ничего не упоминалось о творчестве Хилари. Патнэм, его характеристика «метафизического реализма», и его так называемый «теоретико-модельный» аргумент против этого. Работы Патнэма обширны, но можно было бы начать с Патнэма. 1981 и 1983 гг.Для критического обсуждения см. Hale and Wright 2017 и Wright 2001; см. также записи на научный реализм а также вызовы метафизическому реализму. Также нет вопросов о метафизике модальности и возможных миров. обсуждалось. Locus classicus в этой области — Льюис 1986 года. комментарий см. Divers 2002 и Melia 2003; см. также записи на Метафизика Дэвида Льюиса и эпистемология модальности. И очень важная тема научного реализма еще не осталась без внимания. затронуты.Для ознакомительного лечения и предложений по для дальнейшего чтения см. Bird 1998 Ch. 4; см. также записи на научный реализм а также структурный реализм. Наконец, не удалось включить какое-либо обсуждение реализм в отношении интенциональности и смысла (но см. записи на преднамеренность а также теории значения.) Locus classicus в современной философии — это Крипке 1982 г. строго реалистичный взгляд на намеренное, см. Fodor 1987. собрание некоторой центральной вторичной литературы, см. Miller and Wright 2002, и за надежную защиту интерпретации Крипке. Витгенштейна, см. Kusch (2006).Для занимательной защиты метафизический реализм, см. Musgrave 2001 (упражнение для читателя: делать любая из форм оппозиции реализму, описанная в этой статье, основана на о том, что Масгрейв называет словесной магией?). Для альтернативного подхода к картирование дебатов о реализме, включая концепции независимость более метафизическая, чем те, на которых здесь см. Fine (2001) и статью о метафизическое обоснование. Хорошие вводные трактовки реализма длиной в книгу см. У Кирка. 1999 г. и Брок и Марес 2006 г.Greenough and Lynch (2006) — полезный сборник статей многих ведущих деятелей различных споры о реализме.

Политический реализм

Политический реализм

Политический реализм

Реализм — это подход к изучению и практике международной политики. В нем подчеркивается роль национального государства и делается общее предположение, что все национальные государства руководствуются национальными интересами или, в лучшем случае, национальными интересы, замаскированные под моральные интересы.

На самом фундаментальном уровне национальные интересы носят общий характер, и их легко найти. определить: все государства стремятся сохранить свою политическую автономию и свои территориальные честность. Однако, как только эти два интереса будут обеспечены, национальные интересы могут принимать разные формы. Некоторые государства могут быть заинтересованы в получении большего ресурсы или земля; другие государства могут пожелать расширить свою политическую или экономическую системы в другие области; некоторые государства могут просто пожелать, чтобы их оставили в покое.

В целом, однако, национальные интересы должны определяться в терминах власти. Национальная власть имеет абсолютное значение, поскольку ее можно определить в с точки зрения военных, экономических, политических, дипломатических или даже культурных ресурсов. Но для реалиста власть — это в первую очередь относительный термин: есть ли у государства способность защищаться от власти другого государства? Есть ли у государства способность заставить другое государство изменить политику этого государства?

Этот акцент на относительной, а не абсолютной власти происходит от реалистов. концепция международной системы, которая для реалиста является анархической среда.Все государства должны полагаться на свои собственные ресурсы, чтобы обезопасить свои интересов, обеспечить соблюдение любых соглашений, которые они могли заключить с другими государств или для поддержания желательного внутреннего и международного порядка. Там есть никакой власти над национальным государством и, с точки зрения реалиста, быть не должно.

Последствия этого отказа признать большую власть важны распознавать. Политический реалист боится централизованной власти, если только это не власть проистекает из власти его или ее собственного государства.Децентрализация международной системы допускает большее разнообразие, чем было бы с, скажем, империей. Поскольку, однако, естественная тенденция государств — увеличивать их власть, сохранение децентрализованной системы должно быть куплено за сила.

Применение силы для сохранения децентрализованной системы регулируется системой назвал баланс власти. Такая система работает только в том случае, если крупные державы соглашаются, по крайней мере, негласно, что они согласны с тем, что сохранение государственной автономии является важной целью.Если главные державы действительно согласятся, войны в системе все равно будут происходить, но те войны будут сдерживаться ограниченными целями каждого крупного государства. Если один крупная держава не согласна с ограниченными целями, тогда войн будет много более крупный и открытый.

---

Рекомендуемая литература по реализму (не требуется для курса)

Ханс Дж. Моргентау, «Шесть принципов политического реализма», Политика среди народов: Борьба за власть и мир , пятое издание, переработанное, (Нью-Йорк: Альфред А.Кнопф, 1978, стр. 4-15

E.H. Карр, Двадцать лет кризиса , глава 4, «Гармония» интересов »

Раймонд Арон, Мир and War: A Theory of International Relations (Garden City, NY: Doubleday & Company, 1966), стр. 591-600, « From Machtpolitik to Power Политика »

Фукидид , История Пелопоннесской войны , Книга II, Похороны Перикла Речь

Стивен Г.Брукс, «Дуэльный реализм (Реализм в международных отношениях)», Международная организация, Vol. 51, нет. 3 (лето 1997 г.)

Рональд Стил, Уолтер Липпман и американский век (Нью-Йорк: Винтаж Books, 1980), глава 32, Realpolitik, стр. 404-417

ДЭВИД Э. СЭНДЖЕР, «Иногда национальная безопасность говорит сама за себя», , Нью-Йорк. Times, 7 мая 2000

Натали Анжье, «Почему мы такие милые: мы настроены на сотрудничество», New York Times, 23 июля 2002

---

Вернуться к Винни Домашняя страница

Романтиков и реалистов

Обзор

Романтика всегда была неуловимой этикеткой — в 1836 году один шутник пришел к выводу, что романтизм «заключается в том, чтобы не бриться и носить жилетки с сильно накрахмаленными лацканами».Делакруа, который на самом деле отказался называть себя романтиком, часто противопоставляется «классическому» Энгра. Тем не менее, оба создают романтические произведения, исследующие литературные, исторические или чисто воображаемые, часто экзотические темы: Делакруа со свободно написанными энергичными композициями и яркие цвета, Ingres с тщательно продуманными, но вызывающими воспоминания контурами и изысканными поверхностями. Романтизм — это не просто определение стиля, но и вдохновение в творческом воображении и интенсивный, личный отклик.В 1846 году поэт и критик Шарль Бодлер ответил на свой вопрос: «Что такое романтизм?». назвав это «способом чувства».

Для художников-реалистов следующего поколения, напротив, художник должен был руководствоваться наблюдением. «Живопись — это, по сути, конкретное искусство , — писал Курбе в 1861 году, — и может состоять только в представлении реальных и существующих вещей. Это полностью физический язык, который использует видимые объекты вместо слов; абстрактное , невидимое и несуществующее, лежит за пределами живописи.»Он взял в качестве сюжетов события и людей обычной жизни и возвысил их до уровня, ранее предназначавшегося для тем из Библии, древней истории или мифологии. Это было оскорблением для истеблишмента искусства, усугубляемым тем, как он рисовал, с грубой фактурой и небрежным видом случайных композиций.

Подобный уклон в сторону фактов уже имел место в пейзажной живописи. Отказавшись от идеализации, которая давно характеризовала французские пейзажи, «современные» пейзажисты, в том числе Курбе, изображали даже настоящие, даже настоящие. ничем не примечательные места со свежестью непосредственного наблюдения.

Жан-Огюст-Доминик Энгр , французский, 1780 — 1867, Папа Пий VII в Сикстинской капелле , 1814, холст, масло, Коллекция Самуэля Х. Кресса, 1952.2.23

Реализм

— Oxford Handbooks

Эшли Р. К. 1986. Бедность неореализма. Стр. 255–300 в Неореализм и его критики , изд. Р. О. Кеохан. Нью-Йорк: издательство Колумбийского университета. Найдите этот ресурс:

Брукс, С. Г. 1997. Дуэльный реализм. Международная организация , 51: 445–77.Найдите этот ресурс:

Баттерфилд, Х. 1950. Христианство и история . Нью-Йорк: Сыновья Чарльза Скрибера. Найдите этот ресурс:

Карр, Э. Х. 1946. Двадцать лет кризиса, 1919–1939: Введение в исследование международных отношений , 2-е изд. Нью-Йорк: St Martin’s Press. Найдите этот ресурс:

Cha, V. 2000. Заброшенность, ловушка и неоклассический реализм в Азии: США, Япония и Корея. International Studies Quarterly , 44: 261–91.Найдите этот ресурс:

Коуди, К. А. Дж. 2005. Моральная реальность в реализме. Journal of Applied Philosophy , 22: 121–36. Найдите этот ресурс:

Copeland, D. 2000. Истоки большой войны . Итака, Нью-Йорк: Издательство Корнельского университета. Найдите этот ресурс:

Крейн, Г. 1998. Фукидид и древняя простота: пределы политического реализма . Беркли: University of California Press. Найдите этот ресурс:

Дэвидсон, Дж. У. 2006. Истоки ревизионистских и статус-кво государств .Нью-Йорк: Palgrave Macmillan. Найдите этот ресурс:

. (стр.148) Dueck, C. 2006. Неохотные крестоносцы: сила, культура и изменения в американской великой стратегии . Принстон, Нью-Джерси: Princeton University Press. Найдите этот ресурс:

Элман, К. 1996. Лошади для курсов: почему , а не неореалистических теорий внешней политики? Security Studies , 6: 7–53. Найдите этот ресурс:

Frankel, B. 1996. Повторение реалистичного случая: введение. Исследования безопасности , 5: ix – xx.Найдите этот ресурс:

Гарнетт, Дж. К. 1984. Здравый смысл и теория международной политики . Лондон: Macmillan. Найдите этот ресурс:

Gilpin, R.G.1981. Война и перемены в мировой политике . Кембридж: Издательство Кембриджского университета. Найдите этот ресурс:

——1986. Богатство традиций политического реализма. Стр. 301–21 в Неореализм и его критики , изд. Р. О. Кеохан. Нью-Йорк: издательство Колумбийского университета. Найдите этот ресурс:

——1996.Никто не любит политического реалиста. Исследования безопасности , 5: 3–26. Найдите этот ресурс:

Глейзер, К. Л. 1997. Дилемма безопасности еще раз. World Politics , 50: 171–201. Найдите этот ресурс:

Grieco, J. 1988. Реалистическая теория и проблема международного сотрудничества: анализ с использованием измененной модели дилеммы заключенного. Политический журнал , 50: 600–24. Найдите этот ресурс:

——1997. Реалистическая международная теория и изучение мировой политики.Стр. 163–201 в Новое мышление в теории международных отношений , изд. М. В. Дойл и Г. Дж. Икенберри. Боулдер, штат Колорадо: Westview. Найдите этот ресурс:

Haslam, J. 2002. Нет добродетели, как необходимость: реалистическая мысль в международных отношениях со времен Макиавелли . Нью-Хейвен, штат Коннектикут: Издательство Йельского университета. Найдите этот ресурс:

Герц, Дж. Х. 1950. Идеалистический интернационализм и дилемма безопасности. World Politics , 2: 157–80. Найдите этот ресурс:

Jackson, P.и Нексон, Д. 2004. Конструктивистский реализм или реалист-конструктивизм? International Studies Review , 6: 337–41. Найдите этот ресурс:

Джервис, Р. 1986. Сотрудничество в условиях дилеммы безопасности. Мировая политика , 30: 167–214. Найдите этот ресурс:

Кеохан Р. О. 1984. После гегемонии: сотрудничество и разногласия в мировой политической экономии . Принстон, Нью-Джерси: Princeton University Press. Найдите этот ресурс:

——1986. Теория мировой политики: структурный реализм и не только.Стр. 158–201 в Neorealism and its Critics , ed. Р. О. Кеохан. Нью-Йорк: издательство Колумбийского университета. Найдите этот ресурс:

Layne, C. 2006. Мир иллюзий: великая стратегия Америки с 1940 по настоящее время . Итака, Нью-Йорк: Издательство Корнельского университета. Найдите этот ресурс:

Лебоу, Р. Н. 2003. Трагическое видение политики: этика, интересы и приказы . Кембридж: Cambridge University Press. Найдите этот ресурс:

Legro, J. W. and Moravcsik, A.1999. Кто-нибудь еще реалист? Международная безопасность , 24: 5–55. Найдите этот ресурс:

Лобелл, С. Э. 2003. Вызов гегемонии: великая стратегия, торговля и внутренняя политика . Ann Arbor: University of Michigan Press. Найдите этот ресурс:

McAllister, J. 2002. Нет выхода: Америка и проблема Германии, 1943–1954 гг. . Итака, Нью-Йорк: Издательство Корнельского университета. Найдите этот ресурс:

Mearsheimer, J. J. 2001. The Tragedy of Great Power Policy .Нью-Йорк: Нортон. Найдите этот ресурс:

Моргентау, Х. Дж. 1954. Политика между народами: борьба за власть и мир , 2-е изд. Нью-Йорк: Альфред А. Кнопф. Найдите этот ресурс:

Николсон, М. 1998. Возвращение к реализму и утопизму. Стр. 65–82 в Восьмидесятилетний кризис: международные отношения 1919–1999 , изд. Т. Данн, М. Кокс и К. Бут. Кембридж: Издательство Кембриджского университета. Найдите этот ресурс:

Пейп, Р. 2005. Мягкое балансирование против Соединенных Штатов. Международная безопасность , 30: 7–45. Найдите этот ресурс:

(стр.149) Рипсман, Н. М. 2002. Демократическое миротворчество: влияние государственной автономии на послевоенные поселения . Университетский парк: издательство Пенсильванского государственного университета. Найдите этот ресурс:

Роуз, Г. 1998. Неоклассический реализм и теории внешней политики. World Politics , 51: 144–72. Найдите этот ресурс:

Schweller, R. L. 2003. Прогрессивность неоклассического реализма.Стр. 311–47 в Progress in International Relations Theory: Appraising the Field , ed. К. Эльман и М. Ф. Эльман. Кембридж, Массачусетс: MIT Press. Найдите этот ресурс:

——2006. Угрозы без ответа: политические ограничения баланса сил . Принстон, штат Нью-Джерси: Princeton University Press. Найдите этот ресурс:

— и Wohlforth, W. C. 2000. Power test: оценка реализма в ответ на окончание холодной войны. Security Studies , 9: 60–107. Найдите этот ресурс:

Snyder, G.H. 1997. Политика Альянса . Итака, Нью-Йорк: Издательство Корнельского университета. Найдите этот ресурс:

Спиртас, М. 1996. Разделенный дом: трагедия и зло в теории реализма. Стр. 385–423 в Реализм, переформулировки и обновление , изд. Б. Франкель. Лондон: Фрэнк Касс. Найдите этот ресурс:

Стерлинг-Фолкер, Дж. 2002. Реализм и конструктивистский вызов: отрицание, реконструкция или перечитывание. International Studies Review , 4: 73–97. Найдите этот ресурс:

——2004.Реалист-конструктивизм и мораль. International Studies Review , 6: 341–3. Найдите этот ресурс:

Taliaferro, J. W. 2000–1. В поисках безопасности в условиях анархии: новый взгляд на защитный реализм. Международная безопасность , 25: 128–61. Найдите этот ресурс:

——2004. Уравновешивание рисков: вмешательство великих держав на периферию . Итака, Нью-Йорк: Издательство Корнельского университета. Найдите этот ресурс:

Такер, Р. У. 1952 г. Теория политического «реализма» профессора Моргентау.” Обзор американской политической науки , 46: 214–24. Найдите этот ресурс:

Van Evera, S. 1999. Причины войны: власть и корни конфликтов . Итака, Нью-Йорк: Издательство Корнельского университета. Найдите этот ресурс:

Васкес, Дж. А. 1998. Сила политики власти: от классического реализма к неотрадиционализму . Кембридж: Издательство Кембриджского университета. Найдите этот ресурс:

Уолт С. М. 1985. Формирование альянсов и баланс мировых сил. Международная безопасность , 9: 3–43.Найдите этот ресурс:

——1987. Истоки союзов . Итака, Нью-Йорк: издательство Корнельского университета. Найдите этот ресурс:

Вальс, К. Н. 1959. Человек, государство и война: теоретический анализ . Нью-Йорк: издательство Колумбийского университета. Найдите этот ресурс:

——1979. Теория международной политики . Нью-Йорк: Рэндом Хаус. Найдите этот ресурс:

——1991. Реалистическая мысль и неореалистическая теория. Стр. 21–37 в г. Эволюция теории в международных отношениях: очерки в честь Уильяма Т.Р. Фокс , изд. Р. Л. Ротштейн. Колумбия: University of South Carolina Press. Найдите этот ресурс:

——1996. Международная политика — это не внешняя политика. Исследования безопасности , 6: 54–7. Найдите этот ресурс:

Wendt, A. 1999. Социальная теория международной политики . Кембридж: Издательство Кембриджского университета. Найдите этот ресурс:

Wohlforth, W. C. 1993. Неуловимый баланс: сила и восприятие во время холодной войны . Итака, Нью-Йорк: Издательство Корнельского университета.Найдите этот ресурс:

——1999. Стабильность однополярного мира. Международная безопасность , 24: 5–41. Найдите этот ресурс:

——2007. Реализм и внешняя политика. Стр. 31–48 в Внешняя политика: теории, действующие лица, случаи , изд. С. Смит, А. Хэдфилд и Т. Данн. Oxford: Oxford University Press. Найдите этот ресурс:

Сотрудничество как самопомощь на JSTOR

Информация о журнале

International Security издает ясные, хорошо задокументированные эссе по всем аспектам контроля и применения силы, от всех политических точки зрения.Его статьи охватывают современные вопросы политики и исследуют стоящие за ними исторические и теоретические вопросы. Очерки международной безопасности определили дискуссию по Политика национальной безопасности США и программа стипендий. по вопросам международной безопасности. Читатели журнала International Security узнают о новых разработках в: причины и предотвращение войны этнический конфликт и миротворчество проблемы безопасности после холодной войны Европейская, азиатская и региональная безопасность ядерные силы и стратегия контроль над вооружениями и распространение оружия постсоветские проблемы безопасности дипломатическая и военная история

Информация об издателе

Среди крупнейших университетских издательств в мире, MIT Press издает более 200 новых книг каждый год, а также 30 журналов по искусству и гуманитарным наукам, экономике, международным отношениям, истории, политологии, науке и технологиям, а также по другим дисциплинам.Мы были одними из первых университетских издательств, которые предлагали названия в электронном виде, и мы продолжаем внедрять технологии, которые позволяют нам лучше поддерживать научную миссию и широко распространять наш контент. Энтузиазм прессы к инновациям находит отражение в том, что мы постоянно исследуем этот рубеж. С конца 1960-х годов мы экспериментировали с поколениями электронных издательских инструментов. Благодаря нашей приверженности новым продуктам — будь то электронные журналы или совершенно новые формы коммуникации — мы продолжаем искать наиболее действенные и действенные средства обслуживания наших читателей.Наши читатели ожидают от наших продуктов превосходного качества и могут рассчитывать на то, что мы сохраним приверженность созданию строгих и инновационных информационных продуктов в любых формах, которые может принести будущее издательского дела.

.