Стрессовый синдром: Посттравматическое стрессовое расстройство — СПб ГБУЗ «Городская поликлиника № 112»

Посттравматический стресс

«) end if %>

Вариант Акробата Самана Взгляда  |  Читатель Акробата Самана Download

Посттравматический стресс – это нормальная реакция
на тяжелые травмирующие события.
В этом буклете рассматриваются признаки,
симптомы и способы лечения ПТСР.

Штат Нью-Йорк
Отдел охраны психического здоровья

Вам довелось пережить страшное и опасное событие? Отметьте, пожалуйста, те случаи, в которых вы узнаете себя.

• Иногда, ни с того ни с сего, как-будто все, что со мной случилось, происходит снова. Я никогда не знаю, когда этого ожидать опять.
• Мне снятся кошмары и мучают воспоминания о том ужасном случае, который я пережил.
• Я избегаю мест, которые напоминают мне о том случае.
• Я подскакиваю на месте и мне становится не по себе от любого внезапного движения или неожиданности. Я чувствую себя все время настороже.
• Мне трудно кому-то довериться и с кем-то сблизиться.
• Иногда я чувствую себя просто эмоционально опустошенным и глухим.
• Меня очень легко разозлить.
• Меня мучает чувство вины, что другие погибли, а я выжил.
• Я плохо сплю и испытываю мышечное напряжение.

ПТСР – это весьма серьезное заболевание, которое нуждается в лечении.

Многие люди, пережившие страшные события, страдают этим недугом.

Вы не виноваты в том, что заболели, и не должны от этого страдать.

Прочитайте этот буклет и узнайте, как вам можно помочь.

Вы можете выздороветь и снова радоваться жизни!

Что такое посттравматический стресс (ПТСР/ PTSD)?

ПТСР – это весьма серьезное заболевание. Симптомы ПТСР могут возникнуть у человека, пережившего страшные травмирующие события. Этот недуг поддается медикаментозно-терапевтическому лечению.

ПТСР может возникнуть, после того, как вы:

• Стали жертвой сексуального насилия
• Были жертвой физического или эмоционального насилия в семье
• Стали жертвой жестокого преступления
• Побывали в автомобильной аварии или авиакатастрофе
• Пережили ураган, торнадо или пожар
• Побывали на войне
• Пережили событие, связанное с угрозой для жизни
• Стали очевидцем любого из вышеназванных событий

При посттравматическом стрессе вам часто снятся кошмары или мучают жуткие воспоминания, связанные с пережитым событием. Вы стараетесь держаться подальше от всего, что может напомнить вам о пережитом.

Вы озлоблены и неспособны никому доверять или заботиться о других. Вы всегда настороже и видите во всем скрытую угрозу. Вам становится не по себе, когда что-либо происходит внезапно и без предупреждения.

Когда проявляется посттравматический стресс и сколько он длится?

В большинстве случаев посттравматический стресс проявляется примерно через три месяца после травмирующего события. В некоторых случаях признаки посттравматического стресса проявляются лишь спустя годы. Посттравматическому стрессу подвержены люди любого возраста. Даже дети не застрахованы от него.

Некоторым через полгода становится лучше, иные же могут страдать от этого недуга значительно дольше.

Я не единственный, кто страдает этим заболеванием?

Нет, вы не одиноки. Ежегодно 5,2 миллиона американцев страдают ПТСР.

Женщины болеют этим недугом в два с половиной раза чаще, чем мужчины. Травмирующие события, чаще всего являющиеся причиной ПТСР у мужчин, это: изнасилование, участие в военных действиях, заброшенность и жестокое обращение в детстве. Наиболее травматичными событиями у женщин являются изнасилование, сексуальное растление, физическое нападение, угроза оружием и жестокое обращение в детстве.

Какие другие заболевания могут сопутствовать ПТСР?

Часто встречаются сопутствующая депрессия, алкоголизм и наркомания или другие тревожные расстройства. Вероятность успешного лечения возрастает, если эти сопутствующие заболевания вовремя выявить и пролечить.

Нередки головные боли, гастроэнтерологические проблемы, проблемы с иммунной системой, головокружения, боль в грудной клетке или дискомфорт в других частях тела. Часто бывает, что врач лечит физические симптомы, не подозревая, что их причина кроется в ПТСР.

Национальный институт охраны психического здоровья (NIMH) рекомендует терапевтам узнавать у пациентов о пережитом насилии, недавних утратах и травмирующих событиях, особенно в тех случаях, когда симптомы все время возвращаются. После диагностирования ПТСР, рекомендуется направить больного к специалисту по психическим заболеваниям, у которого есть опыт лечения пациентов с ПТСР.

Что мне нужно сделать, чтобы помочь себе в данной ситуации?

Поговорите со своим врачом и расскажите ему о том, что вам пришлось пережить, и о том, что вы чувствуете. Если вас посещают страшные воспоминания, одолевает подавленность и печаль, если у вас проблемы со сном и вы постоянно озлоблены — вы должны рассказать обо всем этом своему врачу. Расскажите ему, мешают ли вам перечисленные состояния заниматься повседневными делами и вести нормальный образ жизни. Вы можете показать своему врачу этот буклет. Это может помочь объяснить ему, что вы чувствуете. Попросите своего врача обследовать вас, чтобы убедиться в отсутствии физических заболеваний.

Узнайте у своего доктора, были ли у него раньше пациенты, страдающие посттравматическим стрессом. Если у вашего врача нет специальной подготовки, попросите у него направление к врачу, у которого есть соответствующий опыт.

Чем мне может помочь врач или психотерапевт?

Врач может назначить вам лекарство, помогающее ослабить чувство страха или напряженности. Однако, следует иметь в виду, что обычно должно пройти несколько недель прежде, чем лекарство начнет действовать.

Многим людям, страдающим посттравматическим стрессом, помогают беседы со специалистом или другими людьми, пережившими травмирующие события. Это и называется «терапией». Терапия поможет вам преодолеть пережитый кошмар.

Рассказ одного человека:
«После того, как на меня было совершено нападение, я постоянно испытывал страх и подавленность, стал раздражительным. Не мог нормально спать ипотерял аппетит. Даже когда я старался не думать о том, что случилось, меня всё равно терзали кошмарные сны и жуткие воспоминания».

«Я был в полной растерянности и не знал, что мне делать. Один приятель посоветовал обратиться к врачу. Мой врач помог мне найти специалиста по посттравматическому стрессу».

«Мне понадобилось много сил, но после медикаментозного лечения и курса терапии, я понемногу прихожу в себя. Хорошо, что я позвонил тогда своему врачу».

ПТСР и армия

Если вы военнослужащий, вы, вероятно, участвовали в боевых действиях. Вы, наверняка, попадали в ужасные и опасные для жизни ситуации. В вас стреляли, вы видели, как стреляли в вашего друга, вы видели смерть. Пережитые вами события могут стать причиной ПТСР.

Эксперты говорят, что ПТСР встречается:

• Почти у 30% ветеранов войны во Вьетнаме
• Практически у 10% ветеранов войны в Персидском заливе (операции «Буря в пустыне»)
• Почти у 25% ветеранов войны в Афганистане (операции «Внедрение свободы») и ветеранов войны в Ираке (операции «Иракская свобода»)

Другие факторы военной обстановки могут послужить дополнительным стрессом к и так стрессовой ситуации и могут способствовать развитию ПТСР и других психических проблем. Среди этих факторов следующие: ваша военная специальность, политические аспекты войны, где происходит битва и кто ваш враг.

Еще одной причиной, способствующей ПТСР у военнослужащих, может послужить сексуальное насилие в армии (MST) – любой вид сексуальных домогательств или сексуального насилия, происшедшего во время службы в армии. MST может случиться с мужчинами и женщинами, и может произойти в мирное время, во время военной подготовки или во время войны.

Среди ветеранов, пользующихся страховкой Veterans Affairs (VA) health care, примерно:

• 23 из 100 женщин (23%) заявили о сексуальном насилии во время службы в армии
• 55 из 100 женщин (55%) и 38 из 100 мужчин (38%) подвергались сексуальным домогательствам во время службы в армии

Несмотря на то, что травма сексуального насилия в армии более распространена среди женщин, больше половины ветеранов, перенесших травму сексуального насилия в армии – это мужчины.

Помните, уже сейчас вы можете получить необходимую помощь:

Расскажите своему врачу о том, что вам довелось пережить, и что вы чувствуете. Если у вашего врача нет специальной подготовки для лечения ПТСР, попросите у него направление к врачу, у которого есть соответствующий опыт.

Исследования проблем посттравматического стресса

Чтобы помочь тем, кто страдает от ПТСР, Национальный институт охраны психического здоровья (NIMH) поддерживает исследования по изучению ПТСР, а также другие тематически связанные с ПТСР исследования по проблемам тревоги и страха. Перед исследованиями стоит задача найти новые способы как помочь людям справиться с травмой, а также найти новые возможности лечения и, главное, предотвращения недуга.

Исследования возможных факторов риска ПТСР

Сегодня, внимание многих ученых сосредоточено на генах, играющих роль в возникновении страшных воспоминаний. Понимание механизма «создания» страшных воспоминаний может помочь усовершенствовать или найти новые способы облегчения симптомов ПТСР. К примеру, исследователи ПТСР определили гены, которые ответственны за:

Статмин – белок, участвующий в процессе формирования страшных воспоминаний. Во время одного эксперимента, мышей помещали в обстановку, призванную вызывать у них страх. В этой ситуации мыши с отсутствующим геном статмина, в отличие от нормальных мышей, были менее склонны «замирать» — т.е. проявлять естественную защитную реакцию на опасность. Также в обстановке, призванной вызывать у них врожденный страх, они демонстрировали его в меньшей степени, чем нормальные мыши, более охотно осваивая открытое «опасное» пространство.¹

ГВП (гастрин-высвобождающий пептид/ GRP) – сигнальное вещество головного мозга, высвобождающееся во время эмоциональных событий. У мышей ГВП помогает контролировать ответную реакцию страха, а нехватка ГВП может привести к возникновению более продолжительной памяти о страхе.²

Ученые также обнаружили разновидность гена 5-HTTLPR, контролирующего уровень серотонина (вещества головного мозга, связанного с настроением), который, как оказалось, питает реакцию страха.³ Похоже, что как и в случае с другими психическими расстройствами, в развитии ПТСР участвуют разные гены, каждый из которых вносит свой вклад в формирование болезни.

Разобраться в причинах ПТСР помогает также изучение различных участков головного мозга, отвечающих за страх и стресс. Один из таких участков – мозжечковая миндалина, отвечающая за эмоции, усвоение знаний и память. Оказалось, что она играет активную роль в появлении страха (или другими словами, «учит» бояться чего-то, например, прикасаться к горячей плите), а также в ранних фазах погашения страха (или другими словами, «учит» не бояться).⁴

Хранение угасших воспоминаний и ослабление изначальной реакции страха связаны с префронтальной корой (ПФК/ PFC) головного мозга,⁴ отвечающей за принятие решений, решение проблем и оценку обстановки. У каждой зоны ПФК своя роль. Например, когда ПФК полагает, что источник стресса поддается контролю, медиальная префронтальная зона ПФК подавляет центр тревоги глубоко в стволе головного мозга и контролирует ответную реакцию на стресс. ⁵ Вентромедиальная ПФК помогает поддерживать долгосрочное угасание страшных воспоминаний, а на ее способность выполнять эту функцию может влиять ее размер.⁶

Индивидуальные различия генов или характеристик участков головного мозга могут только подготовить почву для ПТСР, но сами по себе не вызывают никаких симптомов. Факторы окружающей обстановки, такие как детские травмы, травмы головы или наличие психических заболеваний в семье, благоприятствуют развитию болезни и увеличивают риск заболевания, оказывая воздействие на головной мозг на ранних этапах его роста. ⁷ Кроме того, на то, как люди адаптируются к психотравме, влияют, по всей видимости, и особенности характера и поведения, такие, как оптимизм и тенденция рассматривать проблемы в позитивном или негативном ключе, а также социальные факторы, такие, как наличие и использование социальной поддержки. ⁸ Дальнейшие исследования могут показать, какая комбинация этих факторов или какие другие факторы позволят когда-нибудь предсказывать, у кого травмирующее событие вызовет ПТСР, а у кого нет.

Исследования по проблемам лечения ПТСР

В настоящее время, при лечении ПТСР используется психотерапия («разговорная» терапия), лекарства или медикаментозно-терапевтическая комбинация.

Психотерапия

Когнитивная поведенческая терапия (КПТ) помогает научиться по-другому думать и реагировать на пугающие события, являющиеся толчком развития ПТСР, и может помочь взять симптомы болезни под контроль. Существует несколько типов когнитивно-поведенческой терапии, в том числе:

Метод «сталкивания» — использует ментальные образы, записи или посещение места пережитой травмы, чтобы помочь пострадавшим взглянуть в лицо подавляющему их страху и взять его под контроль.

Реструктуризация поведения (когнитивная реструктуризация) – побуждает переживших тяжелое событие высказывать удручающие (часто ошибочные) мысли о пережитой травме, оспаривать эти мысли и заменять их более сбалансированными и подходящими.

Внедрение в стрессовую ситуацию — учит способам уменьшения тревоги и умению с ней справляться, помогая ослабить симптомы ПТСР, и помогает корректировать ошибочный ход мыслей, связанных с пережитой травмой. NIMH в настоящее время проводит исследования по изучению реакции головного мозга на когнитивно-поведенческую терапию в сравнении с реакцией на сертралин (Zoloft) — один из двух препаратов, рекомендованных и утвержденных Американским Управлением по надзору за качеством пищевых продуктов и лекарственных средств (FDA) для лечения посттравматического стресса. Это исследование может помочь выяснить, почему некоторые люди лучше реагируют на лекарства, а другие – на психотерапию

Лекарства

Недавно в ходе небольшого исследования, ученые NIMH обнаружили, что если пациентам, которые уже принимают дозу лекарства празозин (Minipress) перед сном, добавить дневную дозу, то это ослабляет общую симптоматику ПТСР и стрессовую реакцию на напоминания о пережитой травме.⁹

Другой представляющий интерес препарат — это D-циклосерин (Seromycin), который повышает активность вещества головного мозга под названием N-метил-D-аспартат, необходимого для погашения страха. В ходе исследования, в котором принимали участие 28 человек, страдающих боязнью высоты, ученые обнаружили, что пациенты, получавшие перед сеансом терапии «сталкивания» D-циклосерин, во время сеанса демонстрировали более низкий уровень страха по сравнению с теми, кто не получал лекарство. ¹⁰ В настоящее время ученые изучают эффективность комбинированного использования D-циклосерина и терапии для лечения посттравматического стресса.

Пропранолол (Inderal) – лекарство из группы бета-блокаторов — тоже изучается на предмет того, можно ли с его помощью ослабить посттравматический стресс и прервать цепочку возникновения страшных воспоминаний. Первые эксперименты дали утешительные результаты: удалось успешно ослабить и, похоже, предотвратить ПТСР у небольшого числа жертв травмирующих событий. ¹¹

Например, в ходе одного предварительного исследования, ученые создали сайт самопомощи, основанный на использовании психотерапевтического метода внедрения в стрессовую ситуацию. Сначала пациенты с ПТСР лично встречаются с врачом. После этой встречи, участники могут заходить на сайт, чтобы найти больше информации о ПТСР и способах как справиться с проблемой; их доктора тоже могут заходить на сайт, чтобы при необходимости давать советы или инструктаж. В целом, ученые считают, что терапия в таком виде — перспективный метод лечения большого количества людей, страдающих ПТСР.¹²

Ученые также работают над совершенствованием методов проверки, раннего лечения и наблюдения за пережившими массивные травмы, над разработкой способов обучения их навыкам самопроверки и самоанализа и механизма направления к психиатрам (при необходимости).

Перспективы исследований ПТСР

В последнее десятилетие, быстрый прогресс в изучении психических и биологических основ ПТСР привел ученых к выводу о необходимости сосредоточить внимание на профилактике, как наиболее реалистичной и важной цели.

Например, в целях поиска путей предотвращения ПТСР, при финансировании NIMH проводятся исследования по разработке новых и орфанных лекарств, направленных на борьбу с основными причинами болезни. В ходе другого исследования ученые ищут пути усиления поведенческих, личностных и социальных защитных факторов и сведения к минимуму факторов риска для предотвращения развитие ПТСР после травмы. Еще одно исследование занимается изучением вопроса, какие факторы влияют на разницу реакции на тот или иной способ лечения, что поможет в разработке более индивидуальных, эффективных и продуктивных методов лечения.

Где можно найти дополнительную информацию?

MedlinePlus – ресурс Американской национальной медицинской библиотеки (U.S. National Library of Medicine and the National Institutes of Health) — предлагает новейшую информацию по многим вопросам здравоохранения. Сведения о ПТСР вы сможете найти на: www.nlm.nih.gov/medlineplus/posttraumaticstressdisorder.html.

National Institute of Mental Health
Office of Science Policy, Planning, and Communications
[Национальный институт охраны психического здоровья
Отдел политики в области научных исследований, планирования и связей]
6001 Executive Boulevard
Room 8184, MSC 9663
Bethesda, MD 20892-9663
Телефон: 301-443-4513; Факс: 301-443-4279
Система ответа по факсу, Бесплатный автоответчик: 1-866-615-NIMH (6464)
Текстовый телефон: 1-866-415-8051 бесплатный
Электронная почта: [email protected]

National Center for Post-traumatic Stress Disorder
[Национальный центр по вопросам посттравматического стресса]
VA Medical Center (116D)
215 North Main Street
White River Junction,VT 05009
802-296-6300
www.ncptsd.va.gov

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Shumyatsky GP, Tsvetkov E, Malleret G, et al. Identification of a signaling network in lateral nucleus of amygdala important for inhibiting memory specifically related to learned fear. Cell. Dec 13 2002;111(6):905-918.
2. Hariri AR, Mattay VS, Tessitore A, et al. Serotonin transporter genetic variation and the response of the human amygdala.Science. Jul 19 2002;297(5580):400-403.
3. Milad MR, Quirk GJ. Neurons in medial prefrontal cortex signal memory for fear extinction. Nature. Nov 7 2002;420(6911):70-74.
4. 5 Amat J, Baratta MV, Paul E, Bland ST, Watkins LR, Maier SF. Medial prefrontal cortex determines how stressor controllability affects behavior and dorsal raphe nucleus. Nat Neurosci. Mar 2005;8(3):365-371.
5. Milad MR, Quinn BT, Pitman RK, Orr SP, Fischl B, Rauch SL. Thickness of ventromedial prefrontal cortex in humans is correlated with extinction memory. Proc Natl Acad Sci USA. Jul 26 2005;102(30):10706-10711.
6. Gurvits TV, Gilbertson MW, Lasko NB, et al. Neurologic soft signs in chronic posttraumatic stress disorder.Arch Gen Psychiatry. Feb 2000;57(2):181-186.
7. Brewin CR. Risk factor effect sizes in PTSD: what this means for intervention. J Trauma Dissociation. 2005;6(2):123-130.
8. Taylor FB, Lowe K, Thompson C, et al. Daytime Prazosin Reduces Psychological Distress toTrauma Specific Cues in Civilian Trauma Posttraumatic Stress Disorder. Biol Psychiatry. Feb 3 2006.
9. Ressler KJ, Rothbaum BO, Tannenbaum L, et al. Cognitive enhancers as adjuncts to psychotherapy: use of D-cycloserine in phobic individuals to facilitate extinction of fear. Arch Gen Psychiatry.Nov 2004;61(11):1136-1144.
10. Pitman RK, Sanders KM, Zusman RM, et al. Pilot study of secondary prevention of posttraumatic stress disorder with propranolol.Biol Psychiatry. Jan 15 2002;51(2):189-192.
11. Litz BTWL, Wang J, Bryant R, Engel CC.A therapist-assisted Internet self-help program for traumatic stress. Prof Psychol Res Pr. December 2004;35(6):628-634.

Отдел охраны психического здоровья штата Нью-Йорк выражает благодарность Национальному институту охраны психического здоровья за информацию, использованную в этом буклете.

Издано Отделом охраны психического здоровья штата Нью-Йорк, июнь 2008 года.

Штат Нью-Йорк
Эндрю М. Куомо, губернатор

Отдел охраны психического здоровья
Заведующий отделом Майкл Ф. Хоган, Доктор наук
За дополнительной информацией об этом издании обращайтесь:
New York State Office of Mental Health
Community Outreach and Public Education Office
[Отдел охраны психического здоровья штата Нью-Йорк
Отдел по связям с общественностью и просветительской работы с населением]
44 Holland Avenue
Albany, NY 12229
866-270-9857 (бесплатный)
www.omh.ny.gov

С вопросами и жалобами относительно службы охраны психического здоровья в Нью-Йорке обращайтесь в:
New York State Office of Mental Health
Customer Relations
[Отдел охраны психического здоровья штата Нью-Йорк
Отдел по работе с клиентами ]
44 Holland Avenue
Albany, NY 12229
800-597-8481 (бесплатный)

Для получения информации о службах охраны психического здоровья в вашем микрорайоне, обратитесь в
ближайший региональный офис Отдела охраны психического здоровья штата Нью-Йорк (NYSOMH):
Western New York Field Office
[Региональное отделение Западного Нью-Йорка]
737 Delaware Avenue, Suite 200
Buffalo, NY 14209
(716) 885-4219

Central New York Field Office
[Региональное отделение Центрального Нью-Йорка]
545 Cedar Street, 2nd Floor
Syracuse, NY 13210-2319
(315) 426-3930

Hudson River Field Office
[Региональное отделение Хадсон Ривер]
4 Jefferson Plaza, 3rd Floor
Poughkeepsie, NY 12601
(845) 454-8229

Long Island Field Office
[Региональное отделение Лонг-Айленда]
998 Crooked Hill Road, Building #45-3
West Brentwood, NY 11717-1087
(631) 761-2508

New York City Field Office
[Региональное отделение города Нью-Йорк]
330 Fifth Avenue, 9th Floor
New York, NY 10001-3101
(212) 330-1671

Посттравматическое стрессовое расстройство у лиц пожилого возраста

 

 

Наиболее известная форма посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) встречается у ветеранов, участвовавших в боевых действиях. В пожилом возрасте состояние может рецидивировать или ухудшаться в условиях возникновения других стрессовых ситуаций, в том числе при соматических заболеваниях и медикаментозных вмешательствах. В статье J. Moye и S.J. Rouse « Posttraumatic stress in older adults: when medical diagnoses or treatments cause traumatic stress», опубликованной в журнале Psychiatric Clinics of North America (2015; 38 (1): 45-57), внимание сосредоточено на различных проблемах, связанных с симптомами ПТСР, которые возникают при серьезной соматической патологии у лиц пожилого возраста.

В последней редакции DSM критерии ПТСР включают шесть компонентов (табл. 1) (APA, 2013). Кроме того, отмечено, что с риском развития ПТСР и симптомами этого расстройства ассоциируются многие состояния.

Медицинские вмешательства как фактор риска

Согласно данным различных исследований, риск развития ПТСР, ассоциированного с медицинскими интервенциями, с возрастом повышается (Boer et al., 2008; Man Cheung et al., 2009; Whitehead et al., 2006; Wilder Schaaf et al., 2013; French-Rosas et al., 2011).

Масштаб проблемы

ПТСР, вызванное медицинскими вмешательствами, отрицательно влияет на пациента, его семью и накладывает бремя на систему здравоохранения. Лица с ПТСР и сопутствующей депрессией тяжелее переносят расстройство, в частности, имеющиеся у них симптомы повышают уровень смертности (Chan et al., 2011; Edmondson et al., 2011). Члены семьи и медицинский персонал могут испытывать эмоциональную холодность, раздражительность, агрессию со стороны пациентов с ПТСР, а также психологический дистресс (So, La Guardia, 2011; Bunzel et al., 2008). Следует отметить, что больные пожилого возраста с ПТСР чаще обращаются в учреждения первичной помощи, но не всегда получают показанное им психиатрическое лечение (Van Zelst et al., 2006).

Состояния, связанные с ПТСР вследствие медицинских вмешательств, и распространенность ПТСР Заболевания, угрожающие жизни Рак, 0-35% (Kangas et al., 2002) Рассеянный склероз, 16-75% (Chalfant et al., 2004) Медицинские состояния Инфаркт миокарда, 5-42% (O’Reilly et al., 2004; Wilder Schaaf, 2013; Chung et al., 2008) Инсульт, 8-9% (Sembi et al., 1998) Делирий, 19-22% (Dimartini et al., 2007) Падения, 17-35% (Man Cheung et al., 2009) Хирургические вмешательства Сердечно-сосудистые, 17-20% (Parmigiani et al., 2013; Rothenhаusler, Stepan, 2010) Интраоперационные пробуждения, 2-71% (Bruchas et al., 2011; Mashour et al., 2009) Медицинские условия Отделения интенсивной помощи, 10-28% (Davydow et al., 2008) Отделения длительного ухода, 9-22% (Carlson et al., 2008)

Факторы риска ПТСР, связанного с медицинскими вмешательствами Травмы или негативные стрессоры в анамнезе Ранее существовавшее психическое расстройство Высокая подверженность травмам (например, долгое пребывание в условиях отделения интенсивной помощи, длительное лечение рака) Утрата нормального физического функционирования в результате соматического заболевания Боль

Диагностические стандарты и трудности

Проблемы при исключении альтернативных диагнозов

Несмотря на то что тревога и депрессия могут часто сопутствовать серьезным соматическим заболеваниям, ПТСР можно с ними дифференцировать, особенно если пациент описывает пережитую травму (критерий А), навязчивые мысли, воспоминания и сновидения о случившемся (критерий Б). Избегание является основным компонентом ПТСР, особенно если пациент часто сталкивается с тем, что напоминает о травме (например, приходится продолжать возвращаться в медицинское учреждение, где был установлен диагноз или проводились медицинские процедуры), или если даже его внешний вид ежедневно напоминает об этом (например, отсутствие груди). Кроме того, клиницисты должны быть крайне бдительны в связи с тем, что иногда присутствуют симптомы ПТСР, которые не удовлетворяют критериям этого расстройства, но все-таки вызывают клинически значимый дистресс или ухудшение функционирования.

Сопутствующие состояния

Достаточно часто депрессия, биполярное расстройство и деменция могут сопутствовать ПТСР (Ginzburg, 2006; Sajatovic et al., 2006). Помимо этого, есть данные, что ПТСР повышает риск развития деменции (Qureshi et al., 2010; Kristine Yaffe et al., 2010). Хотя сложные медицинские вмешательства также иногда могут приводить к развитию ПТСР, пациенты пожилого возраста с данным расстройством часто имеют такие проблемы со здоровьем, как гастрит, стенокардия и артрит (Pietrzak et al., 2012). В дополнение, такие социальные перемены, как выход на пенсию и утрата близких могут ассоциироваться с усилением мыслей о ранее пережитых военных действиях (Davison et al., 2006).

Клинические данные

Источники

Беседа с пациентом и сведения, полученные от родственников и медицинского персонала, представляют собой ключевые источники данных о ПТСР. Пациенты в основном осознают наличие проблемы и часто не говорят другим о своих симптомах. Персонал зачастую распознает внешние проявления, которые проявляются в виде гнева и ажитации.

Осмотр

Клиническое интервью, сосредоточенное на симптомах ПТСР, является основой осмотра таких пациентов. Большинство вопросов должны касаться произошедшего и влияния соматического заболевания, поскольку часто симптомы ПТСР остаются не выявленными. Следует начать с простого расспроса о недавно перенесенных болезнях. Например: «Были ли вы недавно госпитализированы для проведения хирургического вмешательства на сердце? Как вы это переживали? Некоторым людям доставляют беспокойство плохие воспоминания или сновидения, связанные с операцией на сердце и выздоровлением после нее. Что вас беспокоило? Произошло ли что-то такое, о чем бы вы хотели поговорить? Есть ли у вас вопросы, касающиеся вашей операции и пребывания в больнице?».

Рекомендуемые оценочные шкалы

Для диагностики ПТСР могут использоваться многочисленные анкеты и методики. Приведенные в таблице 2 инструменты валидизированы для использования у пожилых и могут быть избраны индивидуально для конкретного пациента. Для шкалы «Перечень симптомов посттравматического стрессового расстройства» у лиц пожилого возраста рекомендуется снизить порог отсечения до 42 баллов (а не 50 баллов) (Thorp et al., 2011; Cook et al., 2003).

Терапевтические вмешательства

Лечение ПТСР у пожилых пациентов, в частности вызванного медицинскими вмешательствами, к сожалению, имеет недостаточную доказательную базу. Несмотря на достигнутые результаты в разработке протоколов диагностики и терапии, подобный прогресс не касается пациентов пожилого возраста (Cook et al., 2005). Поэтому принятие клинических решений должно основываться на данных литературы у взрослых более молодого возраста, поддерживаемых клиническим опытом.

Многие ветераны пожилого возраста знакомы с практикой лечения боевого ПТСР в условиях лечебных учреждений. Во многих доступных исследованиях фармакотерапии изучали ПТСР, связанное с боевой или сексуальной травмой. Однако приобретенный опыт показал, что у пациентов пожилого возраста на фоне тяжелых соматических заболеваний могут вновь возникать симптомы ПТСР или рецидивировать симптомы ранее имевшегося расстройства, и применение одинаковых подходов к лечению может оказаться эффективным.

Психофармакологическое лечение

Целями фармакологического лечения должны быть отдельные основные симптомы ПТСР. Кроме того, следует учитывать сопутствующие заболевания, пользу и риск применения медикаментов. Поскольку пациент ощущает угрозу, сильный страх является триггером обычной реакции «борьба или бегство» наряду с симптомами ночных кошмаров, бессонницей, подавленного и тревожного настроения и повышенной возбудимостью, которые, как предполагается, возникают в миндалине головного мозга. Психофармакотерапия при ПТСР сосредоточена на восстановлении баланса до естественного торможения реакций мозга. К настоящему времени FDA одобрила только два медикамента для лечения ПТСР – селективные ингибиторы обратного захвата серотонина (СИОЗС) пароксетин и сертралин. На сегодняшний день продолжаются исследования с целью определить, являются ли эти медикаменты лучшим доступным выбором для терапии симптомов ПТСР. Однако прежде всего следует обсудить применение препаратов группы бензодиазепинов, которые широко назначаются при ПТСР в условиях медицинских учреждений.

Бензодиазепины

Гамма-аминомасляная кислота (ГАМК) является тормозным нейротрансмиттером, и, активируемая бензодиазепинами, уменьшает возбуждение нейронов и ослабляет тревогу. Многие клиницисты незамедлительно прописывают эти препараты, не опасаясь за их побочные действия. Следует отметить, что бензодиазепины могут быть эффективными при лечении симптомов тревожных расстройств, включая ПТСР, и обычно они безопасно используются. Однако в группе геронтологических пациентов существует множество причин, почему их применение строго регулируется. Даже бензодиазепины с коротким периодом полувыведения (например, алпразолам и лоразепам) должны осторожно применяться у пожилых по причине увеличения периода полувыведения, обусловленного замедлением печеночного метаболизма и уменьшением почечного клиренса (Salzman, 2005).

Помимо этого, такие сопутствующие соматические заболевания, как рак, болезни печени, почек, деменция и сердечно-сосудистые патологии повышают риск побочных эффектов, среди которых нарушения походки, падения, спутанность сознания, психомоторная заторможенность и намеренное или неосознанное чрезмерное употребление препаратов. Кроме того, может возрастать вероятность возникновения автомобильных аварий и других несчастных случаев. Риски зависимости, толерантности, делирия и симптомов отмены также должны быть учтены. Таким образом, учитывая вышесказанное, бензодиазепины не следует рассматривать как препараты первого выбора для лечения ПТСР, а применять в качестве средств резерва.

Фармакологическая коррекция симптомов ПТСР

Сон

Пациенты часто сообщают, что бессонница является наиболее болезненным симптомом ПТСР. Более того, недостаточный сон может обострять другие симптомы расстройства. По этой причине лечение бессонницы считается одной из первоочередных задач клинициста (Bajor et al., 2011). Нарушения сна при ПТСР предположительно связаны с повышенной возбудимостью и усилением адренергической активности, которая ведет к развитию таких симптомов, как ночные кошмары, трудности с засыпанием и частые пробуждения. Уменьшить ночные кошмары и улучшить качество сна можно попробовать с помощью двух медикаментов – празозина и тразодона (Stahl, 2009).

В популяции пациентов пожилого возраста празозин (антагонист α1-адренергических рецепторов, проникающий через гематоэнцефалический барьер) является достаточно эффективным, но может вызывать ортостатическую гипотензию, головокружение и приапизм. Именно поэтому важен тщательный мониторинг больных. Риски могут быть минимизированы путем назначения препарата в начальных низких дозах и медленной титрации. Тразодон в минимальных дозах (воздействует на 5HT2A-, α1- и h2-рецепторы) является альтернативой празозину и может сокращать период наступление сна. Однако по причине влияния на α1-рецепторы прием препарата может ассоциироваться с ортостатической гипотензией и приапизмом, особенно в комбинации с празозином, поэтому пациенты должны находиться под пристальным контролем врача. Другие медикаменты, используемые при нарушениях сна, включают трициклические антидепрессанты или атипичные антипсихотики с седативным действием (кветиапин). Однако необходимо индивидуально рассматривать риски и пользу при назначении этих лекарственных средств пациентам пожилого возраста.

Симптомы повышенной возбудимости, избегания и повторные переживания

Если празозин и/или тразодон неэффективны для лечения всех симптомов ПТСР, необходимо рассмотреть возможность использования СИОЗС. Целесообразно отметить, что выбор антидепрессанта является критически важным. Пациенты пожилого возраста часто не придерживаются приема медикаментов по ряду причин, включая побочные действия, стоимость, страх зависимости и недостаточное понимание важности приема (Vik et al., 2004). Клинический ответ улучшает прием, поэтому с пациентами необходимо обсуждать пользу и риски при применении препаратов, учитывая противоречивые убеждения и предубеждения больных. Благодаря открытой коммуникации о нежелательных эффектах антидепрессантов, можно улучшить знания пациента о медикаменте в целом, ожидания от терапии и соблюдение приема.

Психотические симптомы

Некоторые гериатрические пациенты испытывают психотические симптомы, связанные с ПТСР. Согласно имеющимся данным, такое, вероятно, встречается в случаях, когда ПТСР сопутствует деменция, которая может выявить скрытое на протяжении предыдущих десятилетий ПТСР. Кветиапин, рисперидон и арипипразол в низких дозах могут быть эффективными для ослабления проявившихся психотических симптомов. Польза этих медикаментов должна быть взвешена с рисками таких побочных эффектов, как увеличение массы тела, метаболический синдром и сердечно-сосудистые осложнения.

Следует отметить, что лечение важно начинать с малых доз препаратов, медленно продолжая титрацию до достижения терапевтической дозы, что обычно способствует лучшей переносимости. Однако важно то, что чрезмерная осторожность иногда приводит к невозможности достичь терапевтической дозы медикамента и ограничивает пользу лечения. Также пациент нередко теряет уверенность в успешности терапии, что в конечном итоге подталкивает его к несоблюдению приема. Так, информированность больного о том, что симптомы могут рецидивировать на протяжении шести недель, последовательность в приеме и контакт с клиницистом важны для достижения лучших результатов. Если первый медикамент обеспечил лишь частичный ответ, рекомендуется рассмотреть увеличение дозы, добавление второго или переход к другому препарату (табл. 3).

Нефармакологическое лечение

Жизненный контекст

Работа с пожилыми ветеранами, страдающими ПТСР, показывает, что в этом возрасте симптомы часто рецидивируют. Кроме того, принятие решения пациентом рассказать о военной травме ограничивается тем, что она произошла 40-60 лет назад и сопутствовала человеку всю последующую жизнь. Поэтому в настоящее время он уязвим для множества факторов, таких как хронические заболевания и снижение когнитивных функций. В исследовании J. Moye и S.J. Rouse пожилых ветеранов, перенесших рак, наблюдались различия в подходах к лечению симптомов ПТСР, возникающих после катастрофических медицинских событий и военной или сексуальной травмы. Было выявлено, что ветераны в возрасте 55-65 лет, вероятно, чаще испытывают ПТСР, связанный с постановкой диагноза и лечением рака, чем таковые более пожилого возраста. Помимо этого, наличие симптомов боевого ПТСР повышает риск расстройства, ассоциированного с раком (Moye et al., 2011). В дополнение, у ветеранов в возрасте 75-85 лет реже развивается ПТСР в связи с медицинскими вмешательствами, что может быть обусловлено приобретенной устойчивостью перед другими проблемами, относящимися к здоровью в пожилом возрасте. Такие контекстуальные факторы влияют на выбор подхода к лечению симптомов ПТСР, возникающих вследствие серьезных соматических заболеваний, в данной группе пациентов.

Роль рассказа о травме

Психофармакологическое лечение и психотерапия могут быть использованы для определенных целевых групп симптомов ПТСР, в частности повторяющихся переживаний, отсутствия эмоций и повышенной возбудимости. Часто отправной точкой для таких психотерапевтических подходов, как экспозиционная терапия и когнитивная терапия, является рассказ пациента о травме, что позволяет ему «прийти в себя». Так, повествование о травме может повлиять на следующие моменты. Во-первых, поскольку процессы памяти во время травмирующего события нарушены, рассказ позволяет больному реконструировать набор фрагментарных воспоминаний в последовательную историю, имеющую смысл. Во-вторых, это десенсибилизирует психологические и физиологические реакции на воспоминания, поскольку проясняется реакция страха на условные стимулы, и пациент тратит меньше энергии на уклонение от трудностей, сопровождающие процесс избегания. Кроме того, процесс рассказа больного позволяет другому человеку преодолеть тяжелую изоляцию, которая часто сопутствует травмирующим переживаниям. В отличие от рассказа о боевой травме, при травме, которая является медицинской по своей природе, фрагментация обычно меньшая, чем при боевой или сексуальной, а трудности и изоляция – большие.

Уменьшение изоляции

Терапевтический процесс прояснения и рассказа о стрессовом и травмирующем медицинском опыте представляется полезным для смягчения пронизывающих воспоминаний и сновидений, а также симптомов бесчувственности при ПТСР, в частности отстраненности от других. Необходимо отметить, что медперсонал может привыкать, а иногда быть нечувствительным к реакциям пациентов на повторное выполнение процедур, которые из-за признательности за лечение неохотно высказывают жалобы. По этой причине больные могут ощущать себя одинокими. Например, некоторые ветераны сообщали о своих впечатлениях по поводу лечения урологического рака такими процедурами, как облучение простаты и контрольная цистоскопия. Переживания были сопряжены с моментами глубокого замешательства, страха или боли. При этом они были более тяжелыми у переживших боевую или сексуальную травму (Hilgeman et al., 2012). Очень важно стимулировать ветеранов к способности поделиться своим опытом лечения расстройства. В данном случае групповые встречи значительно уменьшают изоляцию и позволяют наладить отношения с другими ветеранами помимо группы.

Ведение симптомов повышенной возбудимости

Купировать симптомы повышенной возбудимости при ПТСР можно с помощью индивидуальной или групповой психотерапии. Например, многие пациенты, перенесшие лечение по поводу рака, проявляют тревогу и возбуждение перед прохождением контрольных обследований. Как отмечалось ранее, такие переживания более тяжелые у тех, кто перенес боевую травму. Следовательно, как индивидуальная, так и групповая психотерапия полезны при обсуждении с больным предстоящих медицинских назначений и процедур, чтобы убедить его не избегать их, а развить стратегии нормализации и управления возникающим чувством тревоги.

Ведение пациентов с беспокойством

Существует ряд различий в психотерапевтическом лечении симптомов ПТСР, возникших в условиях боевых действий и при угрожающих медицинских состояниях. Терапия симптомов боевого ПТСР сосредоточена на пережитой боевой травме и том, как она повлияла на жизнь пациента. Необходимо подчеркнуть, что лечение симптомов медицинского ПТСР может быть в меньшей степени ретроспективным, включающим менее реконструктивный рассказ, но проспективным, рассматривающим ведение заболевания в будущем. Например, во многих случаях основным психологическим компонентом является страх рецидива (Moye et al., 2014). В исследовании J. Moye и S.J. Rouse было выявлено, что пациенты, перенесшие рак, переживают значимо большее беспокойство и тревогу за бремя заболевания для семьи (например: «Кто позаботится о моей семье, если я умру?»), а также о продолжительных побочных последствиях лечения (например: «Когда я стану чувствовать себя лучше?») и задают экзистенциальные вопросы (например: «Правильно ли, что я потратил столько времени?»). Поэтому психотерапевтическое лечение ПТСР, связанного с онкологическими заболеваниями, включает стратегии ведения пациентов с беспокойством, например с помощью техник осознания или принятия.

Важным компонентом лечения ПТСР у пожилых ветеранов является работа с сильными сторонами личности, например устойчивостью, развившейся после травм в прошлом. Так, согласно данным Bluvstein et al. (2013), восприятие пациентом позитивных убеждений может опосредовать взаимосвязь между симптомами ПТСР и положительными результатами для психического здоровья операции на сердце.

Роль ранних интервенций

ПТСР, развившееся в результате медицинской травмы, случается в условиях системы здравоохранения, что обеспечивает возможность проведения медицинскими работниками ранних интервенций. Несмотря на то что ранний психотерапевтический анализ травмы не рекомендуется, подходы, используемые в настоящее время, подразумевают комбинирование ранних вмешательств в условиях стационара, поддерживаемых фармакотерапией и психотерапией через несколько недель после выписки (Rose et al., 2002). Это так называемое совместное поэтапное оказание помощи, ограничивающееся симптомами ПТСР (Zatzick et al., 2004). Хотя эффективность данного подхода у взрослых пожилого возраста еще не изучалась, подобные стратегии с применением ранних интервенций, включающих медикаменты или психотерапию в острой стадии травмы, считаются многообещающими (Schelling et al., 2006; Rothbaum et al., 2008; Kearns et al., 2011). Также одной из частых проблем для лиц пожилого возраста являются падения. С ними может быть связано развитие в последующем симптомов ПТСР и страха падений (Man Cheung et al., 2009). Поэтому скрининг и ранние вмешательства в условиях отделений неотложной помощи или больницы потенциально могут сократить чрезмерную болезненность, обусловленную ограничением активности, хотя эти результаты нуждаются в изучении.

Изучение потребностей с целью улучшения системы здравоохранения

Несмотря на то что в литературе очень много сообщений о ПТСР, связанном с серьезными медицинскими диагнозами и терапией, а заслуживающие внимания данные касаются лечения ПТСР вследствие боевой или сексуальной травмы, теоретических исследований было проведено недостаточно. Кроме того, мало изучены результаты лечения ПТСР в целом и ПТСР, ассоциированного с медицинскими вмешательствами у пациентов пожилого возраста. Следовательно, необходимо провести рандомизированные испытания, посвященные как фармакологическим, так и психотерапевтическим подходам для редукции симптомов ПТСР. Это должны быть квалитативные исследования, систематически описывающие развитие симптомов ПТСР после несчастных случаев, аварий и медицинских вмешательств в пожилом возрасте. Более того, важно изучить роль команды медицинских работников в распознавании, ранних интервенциях и ситуациях, когда медицинские вмешательства и оказание помощи могут травмировать пациентов, а также превентивных мероприятий.

Выводы

Большинство пациентов пожилого возраста адаптируются вскоре после постановки катастрофического диагноза или лечения, но у многих могут развиться симптомы ПТСР. Однако ПТСР, связанное с медицинскими интервенциями, часто не выявляется, а специалисты могут не осознавать, что серьезные проблемы со здоровьем могут привести к возникновению симптомов ПТСР. К сожалению, эта проблема на сегодняшний день изучена недостаточно, но существующие медикаментозные и немедикаментозные подходы к лечению ПТСР могут быть экстраполированы из литературы, касающейся терапии взрослых более молодого возраста. Таким образом, необходимо проведение дальнейших исследований, посвященных ПТСР в пожилом возрасте.

Подготовил Станислав Костюченко

Посттравматическое стрессовое расстройство у детей и подростков

 

 

Дети подвержены воздействию разнообразных травмирующих событий, и у каждого ребенка своя особенная реакция на травму. Некоторые относительно безболезненно переносят потрясения, тогда как у других могут развиваться посттравматическое расстройство (ПТСР), тревога, депрессия и другие проблемы с поведением. В статье G. Hornor «Posttraumatic Stress Disorder», опубликованной в журнале Journal of Pediatric Health Care (2013; 27 (3): e29-e38), приведены данные, которые помогут специалистам, работающим с детьми, лучше понимать диагностику, распространенность, факторы риска и коморбидность ПТСР, а также разобраться в методах лечения данного расстройства.

В соответствии с критериями DSM-IV, характерные для ПТСР симптомы развиваются у человека, подвергшегося воздействию чрезмерной травмы. Травма может возникнуть, если человек (APA, 1994): лично пережил событие, которое непосредственно угрожало жизни или здоровью; стал свидетелем смерти, травм или угрозы жизни другим людям; узнал о внезапной или трагической смерти, нанесении серьезных повреждений или угрозе кому-то из близких.

Ответная реакция на травму включает интенсивный страх, чувство безнадежности, ужас, неадекватное или ажитированное поведение. При ПТСР в результате травмы развиваются характерные симптомы, таике как повторяющиеся ощущения переживания травмы вновь, избегание напоминаний о травме, бесчувственность и равнодушие, постоянные признаки повышенной возбудимости (APA, 1994). Для того чтобы поставить диагноз ПТСР, необходимо наличие у пациента симптомов более одного месяца, связанных с клинически значимым дистресcом или ухудшением функционирования в социальной, учебной или других сферах. Пережитое травмирующее событие может произойти в очень раннем возрасте. В частности, дети подвержены риску физического злоупотребления или могут стать свидетелями насилия в семье (Hornor, 2011). Дети, в силу обстоятельств, определяемых этой стадией развития, большую часть времени проводят дома со своими родителями и часто не могут избежать ситуации насилия. У маленьких детей способности справляться с трудностями ограниченны (De Young et al., 2011).

Основываясь на результатах исследований, известно, что у детей младенческого и дошкольного возраста могут проявляться три традиционных кластера симптомов ПТСР: повторные переживания, избегание, бесчувственность и повышенная возбудимость (Scheeringa et al., 2003). Маленькие дети могут повторно переживать травму в своих играх, которые включают жестокость, однообразность и тревожность, когда аспекты травмы воспроизводятся снова и снова (Lieberman, Knorr, 2007). Дети могут разговаривать на темы травмы, что не всегда сопровождается дискомфортом, а также страдать от тревожных ночных кошмаров, часто без осознания содержания. Подобно старшим детям и подросткам, у маленьких детей могут проявляться интенсивные эмоциональные или физиологические реакции, если внутренние или внешние стимулы напоминают о травме. Дети реже испытывают приступы возвращения события (флешбек) или диссоциативные эпизоды (De Young et al., 2011).

У маленьких детей, перенесших травмирующее событие, повышенная возбудимость может проявляться тревожным сном, раздражительностью, приступами гнева, беспокойством, постоянной готовностью к опасности, чрезмерной реакцией на раздражители, трудностями концентрации внимания и снижением активности (Pynoos et al., 2009).

У детей иногда обнаруживается легкое или очевидное избегание разговоров, людей, мест, предметов или ситуаций, которые напоминают им о травме. Бесчувственность может проявляться отстраненностью от семьи и друзей или ограниченностью в играх или другой деятельности.

Рассматриваемая в настоящее время новая редакция DSM-5 включает пересмотр диагностических критериев у детей. Приоритетом является отражение в критериях влияния фаз развития ребенка на проявления ПТСР. У детей школьного возраста и подростков Scheeringa et al. (2011) предлагают включить в определение травмы тяжелые заболевания или смерть одного из родителей или помещение в интернат. Поскольку дети могут подвергаться постоянному воздействию травмирующего события, в таких случаях невозможно определить время начала симптомов ПТСР.

---

Характерные симптомы ПТСР в соответствии с DSM-IV

1. Постоянное ощущение повторного переживания травмирующего события
2. Настойчивые и повторяющиеся неприятные воспоминания о травмирующем событии:
   • в том числе, представления, мысли и ощущения
   • в играх у детей могут обыгрываться различные аспекты травмы
3. Продолжающиеся дискомфортные сновидения о событии: дети могут испытывать пугающие сновидения с неясным содержанием
4. Действия/ощущение, словно событие повторяется:
   • ощущение возвращения события
   • иллюзии, галлюцинации и диссоциативные эпизоды повторяющегося события
   • у детей может происходить повторение события
5. Внутренние и внешние стимулы, напоминающие о событии, приводят к:
   • интенсивному психологическому дискомфорту
   • физиологической реакции
6. Постоянное избегание стимулов, связанных с травмой, равнодушие и бесчувственность, что выражается 3 или более признаками из следующих:
   • избегание мыслей, чувств или разговоров о травмирующем событии
   • избегание деятельности, мест или людей, напоминающих о травме
   • неспособность вспомнить важный аспект травмирующего события
   • значительно сниженный интерес к участию в различной деятельности
   • избегание других людей
   • ограниченный спектр аффективных проявлений или неспособность к нормальным чувствам
   • ощущение обреченности и бесперспективности будущего
7. Постоянные симптомы повышенной возбужденности должны проявляться, как минимум, двумя из следующих признаков:
   • трудности с засыпанием или поддержанием сна
   • гнев или раздражительность
   • трудности концентрации
   • чрезмерная настороженность
   • чрезмерное реагирование на стимулы

---

Эпидемиология и факторы риска

Распространенность ПТСР среди детей и подростков определить нелегко. Blom и Oberink (2012) рассмотрели 17 исследований, в которых сообщалось об уровне распространенности ПТСР среди лиц молодого возраста, переживших различные травмирующие события. Было выявлено, что данный показатель составляет от 5,3 до 98% в зависимости от типа события. Самый высокий уровень определялся у детей и подростков, переживших войны, политические преследования или репрессии, а самый низкий – среди перенесших серьезные заболевания или повреждения.

К сожалению, дети подвержены риску травмирующих событий в обществе, школах и даже в своих семьях. Исторически сложилось, что под травмами чаще всего подразумевают катастрофические события, например терроризм, войны, голод и геноцид. Многие дети живут в условиях насилия, опасности и нищеты. Миллионы становятся объектами травм, жестокости и плохого обращения. Также существуют травмы, которые невозможно предотвратить, такие как серьезные повреждения или заболевания, потеря родителей по причине болезни, смерти, тюремного заключения или стихийного бедствия.

У детей, переживших травмирующее событие, вероятно, чаще, чем у взрослых, развивается ПТСР (Fletcher, 1996). Даже если травма в детском возрасте не привела к ПТСР, во взрослом повышается риск данного расстройства, а также других проблем со здоровьем (Widom, 1999; Dube et al., 2003). Copeland et al. (2007) выявили, что у подростков в возрасте 14-16 лет при сравнении с детьми 9-13 лет вследствие травмирующего события значимыми детерминантами развития ПТСР на протяжении последующего года являются ранее существовавшая тревога и семейное неблагополучие.

Suliman et al. (2009) определили, что у подростков, перенесших множественные травмирующие события, наблюдается больше симптомов ПТСР, чем у тех, кто пережил только одно. Однако после единственной травмы у девочек чаще, чем у мальчиков, имело место ПТСР.

Коморбидность

Перенесенное травмирующее событие может иметь разнообразные негативные последствия у детей. Поэтому не является необычным тот факт, что ПТСР могут сопутствовать другие психические расстройства. Согласно De Young et al. (2011), уровень сопутствующих оппозиционного протестного расстройства (ОПР) и расстройства с дефицитом внимания и гиперактивностью (РГДВ) возрастает при наличии диагноза ПТСР.

Депрессия и тревога также могут возникать вследствие перенесенного в детстве травмирующего события и сопутствовать ПТСР (Suliman et al., 2009). Расстройства, вызванные злоупотреблением психоактивных веществ, значительно коррелируют с травмами в детском возрасте, а также сопутствующим ПТСР. Khoury et al. (2010) обсуждали взаимосвязь между ПТСР и нарушениями, связанными со злоупотреблением психоактивных веществ у взрослых, которые пережили травмирующие события в детстве. Так, наличие симптомов ПТСР в детском возрасте с большей вероятностью приводило к развитию расстройств, вызванных злоупотреблением психоактивных веществ, во взрослом по сравнению с перенесенными травмирующими событиями в детстве без симптомов ПТСР.

Seng et al. (2005) изучали коморбидность ПТСР и соматических заболеваний у девочек (возраст: 0-8 и 9-17 лет), выявив взаимосвязь между ПТСР и широким спектром причин плохого состояния здоровья. У девочек с ПТСР, вероятно, чаще имели место проблемы кровообращения, инфекционные и желудочно-кишечные заболевания, а также такие субъективные болезненные состояния, как слабость, боль в мышцах и хроническая усталость. Коморбидное влияние ПТСР распространяется и на взрослый возраст, ПТСР может влиять на течение и исход беременности (Seng et al., 2011).

Landolt et al. (2011) изучали коморбидность при ПТСР с особой точки зрения, а именно влияния ПТСР у родителей на реакцию у детей на травмирующие события.

У 4,3% детей и 16,5% родителей тяжесть симптомов ПТСР была умеренной и тяжелой через 5-6 недель после постановки диагноза серьезного заболевания или повреждения, а спустя один год эти показатели составили 1,6 и 17,4% соответственно. У детей с диагнозом сахарного диабета уровень симптомов ПТСР был наименьшим, а с травматическими повреждениями – наибольшим. У детей с диагнозом рака симптомы ПТСР наблюдались реже, чем сообщалось в предыдущих исследованиях (Bruce, 2006). У матерей и отцов детей обнаружен более высокий уровень симптомов ПТСР по всем методикам обследования. Концепция взаимосвязи не была поддержана данными исследования: симптомы ПТСР у родителей влияли на выздоровление детей, однако у детей они не оказывали влияние на выздоровление родителей.

Диагностика и лечение

Диагностическая оценка влияния травмы на детей представляет ряд трудностей, поскольку у детей, особенно маленьких, вербальные способности ограниченны, им трудно описать свои симптомы (Loeb et al., 2011). Родители склонны недооценивать симптомы у своего ребенка, им нелегко дать точную и четкую информацию о его поведении. Дети в условиях домов-интернатов с большим количеством воспитателей могут составлять отдельную группу риска насилия над детьми, заброшенности и других форм травматизации, их анамнестические сведения иногда сложно подтвердить (Oswald et al., 2010). В клинической практике очень важно иметь соответствующие инструменты и/или навыки, чтобы своевременно и эффективно выявлять детей, подвергшихся травмам.

Опросник «Перечень педиатрических симптомов» (PSC-17), который заполняется родителями, используется в качестве инструмента для скрининга симптомов эмоциональных и поведенческих расстройств в условиях оказания первичной помощи (Gardner et al., 2007). В нем имеются три субшкалы, по которым проводится оценка внимания, экстернализированных (разрушительное поведение) и интернализированных (тревога и депрессия) проблем у ребенка (Gardner et al., 1999). PSC-17 был разработан для применения у детей в возрасте от 6 до 18 лет, для того чтобы более точно выявлять указанные проблемы (Gardner et al., 2007).

Для оценки травм в жизни детей и подростков существует большое количество скрининговых и диагностических инструментов. Strand et al., (2005) в своем обзоре рассмотрели 25 из таких опубликованных методик с психометрическими свойствами. Существующие методы различны, в одних источником информации являются сообщения ребенка или родителей, другие выполняются профессионалами. Эти методики считаются полезными инструментами и широко используются в условиях служб охраны психического здоровья и оказания первичной помощи. При применении большинства таких методик необходимы опыт и навыки работы с детьми, пережившими травму.

Для лечения ПТСР у детей и подростков чаще всего применяется когнитивно-поведенческая терапия, сосредоточенная на травме (КПТ-Т). Ее доказанная эффективность поддерживается большой базой данных (Silverman et al., 2008). Первоначально КПТ-Т была разработана для использования у детей, переживших сексуальное злоупотребление, а позднее ее адаптировали для детей, которые перенесли различные травмирующие события, таких как насилие в семье, уличная преступность, горе, стихийные бедствия (Lang et al., 2010). КПТ-Т является стандартизированным, но в тоже время гибким методом лечения детей с диагнозом ПТСР (Cohen et al., 2006). Она включает интервенции, в основе которых лежат когнитивно-поведенческие, семейные и гуманистические принципы. Эффективность КПТ-Т поддерживается данными исследований, проведенных среди детей школьного и подросткового возраста (Cohen et al., 2004; Cohen, Mannarino, 1996, 1998; Deblinger et al., 1996, King et al., 2000).

Scheeringa et al. (2010) изучали эффективность КПТ-Т в лечении очень маленьких детей (возраст от 3 до 6 лет), переживших травмирующее событие. Дети случайным образом распределялись для прохождения 12 сессий КПТ-Т или в очередь ожидания без лечения (12 недель). У прошедших КПТ-Т отмечалось значимое улучшение симптомов ПТСР по сравнению с очередью ожидания, но не сопутствующих симптомов депрессии, тревоги разлучения, ОПР или РДВГ. Спустя 12 недель всем участникам, в том числе из очереди ожидания, была предложена КПТ-Т. К 6-му месяцу катамнестического наблюдения у пациентов продолжало наблюдаться улучшение симптомов ПТСР, однако оценки симптомов сопутствующих расстройств оставались посредственными.

Валидизированным успешным вариантом лечения ПТСР у взрослых, подростков и детей является длительная экспозиционная терапия (Rothbaum et al., 2000; Aderka et al., 2011;Gilboa-Schechtman et al., 2010). В основе этой модальности терапии лежит концепция ослабления случайных звеньев, связывающих симптомы ПТСР.

Психотерапия ребенок – родитель использовалась в качестве метода лечения у детей дошкольного возраста, переживших травмирующие события. Совместное участие в сессиях ребенка, родителей и профессионала с целью улучшения родительских навыков обеспечивает условия для безопасного и адекватного оказания помощи ребенку. Ippen et al. (2011) выявили, что данный метод был эффективен в лечении дошкольников, перенесших множество травм. Дети групп высокого риска демонстрировали значительное улучшение симптомов ПТСР после психотерапии ребенок – родитель и с меньшей вероятностью соответствовали критериям ПТСР после лечения. У матерей, участвовавших в терапии, также отмечалось улучшение симптомов ПТСР и депрессии.

Исследователи из Кокрановского сотрудничества (Hetrick et al., 2010) изучали вопрос о том, насколько сочетание психологических и фармакологических методов лечения улучшает терапевтический ответ при ПТСР по сравнению с самостоятельным использованием каждого по отдельности. В современных руководствах по лечению рекомендуется использовать оба вида терапии, особенно в случаях резистентного ПТСР. Несмотря на исчерпывающий поиск литературы, было выявлено лишь четыре исследования при участии 124 человек, которые удовлетворяли критериям включения для кокрановского обзора, и лишь одно из них было проведено среди детей и подростков. Так, Cohen et al. (2007) изучали возможную пользу добавления селективного ингибитора обратного захвата серотонина сертралина или плацебо к КПТ-Т для улучшения симптомов ПТСР у детей, подвергшихся сексуальному насилию. Участниками исследования были 24 девочки в возрасте от 10 до 17 лет. Доказательства, поддерживавшие пользу дополнения сертралином психотерапии, были минимальными. Впоследствии схожие результаты были получены в исследовании Robb et al. (2010). Таким образом, выявлено недостаточно испытаний, для того чтобы сделать определенный вывод о результатах лечения пациентов с ПТСР при сочетании психологических и фармакологических методов терапии.

---

Диагностическая оценка травмы

РодителиНачертите семейное дерево с именами и возрастом родителей, братьев сестер и других родственников. Определите, кто из них проживает вместе с ребенком. Кого из родственников посещает ребенок, кто живет там? Контактирует ли ребенок с обоими родителями? Если нет, почему, как давно, с какого времени родители не контактируют друг с другом? Изменилось ли что-либо в жизни ребенка за последнее время?

• серьезные заболевания, повреждения или смерть родителей/близких
• развод родителей
• уход из дома кого-либо из родителей
• военная служба одного из родителей
• тюремное заключение кого-либо из родителей

Приходилось ли ранее обращаться в службы опеки над детьми? Если да, почему? Применялись ли к родителям меры со стороны правоохранительной системы? Если да, почему? Есть ли у кого-либо из родителей анамнестические указания на сексуальное или физическое злоупотребление, плохое обращение, заброшенность или опеку социальных служб в детском возрасте? Есть ли опасения по поводу сексуального, физического или эмоционального насилия у ребенка или других детей в семье? Подвергался ли ранее ребенок сексуальному или физическому злоупотреблению? Злоупотребляет ли кто-либо из родителей алкоголем или наркотиками? Обращался ли кто-либо из родителей ранее в службы психического здоровья в связи с психическим расстройством или умственной отсталостью? Есть ли в семейном анамнезе указания на насилие в семье? Если да, подвергался ли ребенок насилию? Возникало ли у родителей беспокойство по поводу кого-либо в семье или кого-то из соседей/соседских детей? Если да, почему?

 

РебенокБеспокоит или раздражает ли ребенка что-либо? Боится ли ребенок находиться дома? В школе? Среди соседей? Если да, почему? Бывает ли ребенок печальным? Если да, почему? Используя слова ребенка, расспросите: кто-либо, чем-либо касался, трогал, повреждал ли его интимные места. Расспросите у подростка, вступал ли с ним/ней кто-либо в сексуальный контакт без его/ее воли, или касался его/ее сексуальным образом, когда он/она не желал(-а) этого. Что случается, если ребенок создает проблемы? Бьет ли кто-нибудь его, толкает, наказывает? Если да, как именно? Что случается, когда мать с отцом ругаются? Видел ли ребенок, что кто-нибудь бил, толкал мать или отца?

Практическая значимость

Очень важно понимать, что в результате травмы дети, даже очень маленькие, могут иметь симптомы ПТСР или других психических и поведенческих расстройств. Если результаты диагностического скрининга указывают на травмирующее событие в анамнезе, особенно если их несколько, следует рассмотреть направление к специалисту в области психического здоровья или терапевту, обладающему навыками работы с детьми и подростками, пережившими травму. В случае, если выявлено плохое обращение с ребенком, целесообразно проинформировать службы опеки над детьми. Перед выпиской ребенка необходимо удостовериться, что план безопасности ребенка соответствует требованиям служб опеки.

В случае предъявления жалоб эмоционального и/или поведенческого характера пациента следует оценить на предмет перенесенной травмы. Необходимо расспросить ребенка и родителей о насилии в семье, сексуальном злоупотреблении, практиках воспитания и физическом насилии. Рекомендуется выяснить, имели ли место любые серьезные заболевания или утрата кого-либо из близких. Важно помнить, что ПТСР могут сопутствовать РДВГ, ОПР, депрессия и тревога. Дети, подвергшиеся травме, могут быть не единственными членами семьи, нуждающимися в психиатрической помощи. Если скрининг указывает на пережитую травму у родителей или близких, необходимо провести и их короткую оценку. Целесообразно выяснить, обращался ли кто-либо из родителей за психиатрической помощью в прошлом по причине злоупотребления или утраты? Следует информировать родителей о том, как их стресс может влиять на ребенка.

Все, что может нанести травму ребенку, должно быть устранено, например насилие в семье, сексуальное и физическое злоупотребление. То, что нельзя устранить, необходимо минимизировать, в том числе посредством терапии, к примеру последствия уличной преступности, утраты или серьезных заболеваний или повреждений.

Подготовил Станислав Костюченко

Оригинальный текст документа читайте на сайте www.medscape.com

Посттравматическое стрессовое расстройство у детей младшего возраста

Март 2013 (Английский язык). Перевод: Июнь 2015

Введение

Посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР) – одно из самых серьезных и ослабляющих здоровье расстройств, сопровождающих пережитую травму. Согласно исследованиям, у детей младшего возраста, как и у детей постарше и подростков, обычно проявляются три традиционных симптома ПТСР: повторное переживание события (через ночные кошмары или посредством отыгрывания травматических событий), стремление избежать напоминаний о пережитом событии, а также психологическое перевозбуждение (например, раздражительность, расстройство сна, немотивированное вздрагивание).¹ Однако результаты исследований говорят о том, что признаки ПТСР, указанные в The Diagnostic and statistical Manual of mental Disorders (Руководстве по диагностике и статистике психических расстройств, 4-ое издание, переработанное),² неадекватно отражают специфику появления симптомов у младенцев и детей дошкольного возраста. В Руководстве также дана заниженная статистика относительно количества детей, переживающих посттравматический стресс и последующее ухудшение состояния здоровья.³ Соответственно, проведение новых исследований стимулирует включение подтипа ПТСР, встречающегося у детей дошкольного возраста, в Руководство по диагностике и статистике в 5-ом издании.^4,5 

Частота, течение и последствия реакций на травму 

Результаты исследований маленьких детей, авторы которых приняли адекватные возрасту критерии ПТСР, показали, что в 6.5–29% случаев дети испытывают острую реакцию на стресс в течение первого месяца после дорожно-транспортного происшествия (ДТП)⁶ или случаев получения ожоговых травм⁷; в 14.3–25% случаев – в течение двух месяцев после получения различных видов травм (например, ожоги, пулевые ранения, ДТП, травмы во время занятий спортом или во время игры),^8,9 в 10 % случаев – в течение шести месяцев после ДТП или получения ожоговых травм^6,8 и в 13.2% случаев – в среднем в течение 15 месяцев после получения ожоговых травм.10 Признаки возрастно-специфического ПТСР проявляются в 26-60%^1,3,11 случаев как следствие физического или сексуального насилия. Наше исследование показало, что у детей младшего возраста развивается депрессия, тревожное расстройство, связанное с разлукой, оппозиционно-вызывающее расстройство (ОВР) и специфические фобии вследствие получения ожоговых травм,⁸ и что данные расстройства в высокой степени являются сопутствующими симптомами ПТСР.  

Исследования, проведенные с участием детей всех возрастных категорий, показали, что в отсутствии лечения ПТСР может развиться в хроническую форму, подрывающую здоровье.^8,12,13  Результаты данного исследования вызывают опасения, принимая во внимание тот факт, что нейрофизиологические системы у детей младшего возраста, включая системы модуляции стресса и регуляции эмоций, все еще находятся в процессе стремительного развития.¹⁴ Кроме того, травмы, полученные в детстве, ассоциируются с перманентным структурным¹⁵ и функциональным¹⁶ повреждением мозга, так же, как и с появлением психиатрических расстройств,¹⁷ поведением, связанным с риском для здоровья, и соответствующим состоянием физического здоровья у взрослых.¹⁸ Таким образом, травма, полученная в раннем детстве, может иметь гораздо более серьезные последствия в отношении траектории развития, чем травмы, полученные на более поздних этапах развития.     

Роль родителей

Во время работы с детьми очень важно осознавать, что сама травма и реакция ребенка на нее – серьезное испытание для родителей, которое может также стать источником хронического стресса. Результаты исследований показали, что примерно 25% родителей переживают клинически повышенный уровень острого стресса, ПТСР, тревожность, депрессию и стресс в течение первых шести месяцев после случая травмы у ребенка.^19-21 Хотя большинство родителей остаются относительно устойчивыми, и уровень их стресса со временем приходит в клиническую норму, страдания родителей в течение стадии острого стресса способствуют развитию и сохранению травматической симптоматики у пострадавших детей.^19,20,22    

Общепризнано, что качество привязанности детей и родителей друг к другу, душевное здоровье родителей и их действия по воспитанию являются ключевыми факторами, влияющими на восстановление ребенка после пережитой травмы.^14,23,24 Для детей младшего возраста отношения с родителями особенно важны, поскольку дети не обладают достаточными приспособительными возможностями, чтобы регулировать сильные эмоции самостоятельно. Таким образом, они зависят от чувствительного и эмоционально открытого воспитателя, который мог бы помочь им регулировать эмоциональную реакцию в минуты душевного страдания.^14,23 Кроме того, дети младшего возраста особенно полагаются на эмоции родителей с целью понять, как интерпретировать то или иное событие или реагировать на него. В дальнейшем дети могут имитировать реакцию своих родителей на страх и их неадекватные приспособительные реакции.²⁵ Родители также могут напрямую влиять на контакт ребенка с напоминаниями о пережитой травме (например, позволять избегать обсуждения произошедшего) и таким образом препятствовать адаптации ребенка к восприятию события.²⁵   

Влияние неблагоприятных психологических реакций на отношения между детьми и родителями, развитие травматических симптомов у ребенка в сочетании с душевными страданиями родителей – важные аргументы, побуждающие уделять больше внимания потребностям родителей с целью снизить уровень их переживаний и стимулировать у них способность поддержать детей в трудную минуту. Адекватные меры, нацеленные на облегчение душевного недомогания ребенка и родителей, а также на улучшение отношений между ними, благотворно скажутся на процессе торможения развития посттравматических реакций у родителей и детей. Однако имеются лишь предварительные данные в поддержку данных видов вмешательства в период обострения, требуется проведение дополнительных исследований по этому вопросу. 

Меры профилактики и коррекции на раннем этапе

К сожалению, у большинства детей и их родителей, переживающих психологические трудности после травмы, не диагностируют характерных симптомов, вследствие чего и дети, и родители не получают адекватной поддержки. Принимая во внимание распространенность случаев получения травм, а также учитывая тот факт, что период раннего детства является сензитивным периодом развития мозга, необходимо ввести эффективные меры, способные снизить риск развития хронических посттравматических стрессовых реакций у детей и родителей. Целесообразно принимать подобные меры в обстановке с повышенным риском возникновения стрессовых реакций, например, в лечебном учреждении. Данное решение позволило бы снизить риск возникновения травматических стрессовых реакций или вовсе предотвратить их с помощью проведения обследования и внедрения программы профилактических мер.²⁶ Ранняя диагностика выраженных симптомов и принятие соответствующих мер в семьях, находящихся в группе риска, поможет предотвратить возникновение проблем и их укоренения или, по меньшей мере, свести к минимуму влияние этих проблем на ребенка, семью и общество. Однако первостепенная задача состоит в том, чтобы научиться различать категории пациентов, переживающих кратковременное душевное расстройство и тех, кто находится в зоне риска развития хронического ПТСР,¹³ не создавая при этом дополнительных перегрузок для заполненных лечебных учреждений. Психометрически выверенных методик обследования для очень маленьких детей не существует, что является существенным недочетом в данной области.  

До настоящего времени большинство исследований проводилось скорее на предмет лечения хронического ПТСР, чем на предмет ранней профилактики его симптомов. Как в детской, так и во взрослой литературе нет данных о том, какие категории пациентов нуждаются в проведении мероприятий профилактики на раннем этапе, какую продолжительность и содержание должны иметь данные мероприятия.²⁷ На сегодняшний момент систематические обзоры свидетельствуют о наибольшей эффективности продолжительной когнитивно-бихевиоральной терапии травмы (КБТ), которая проводится в течение первых трех  месяцев после пережитых событий.²⁷ 

Результаты исследований с участием детей говорят о том, что предупредительные меры на основе информации об инциденте в течение двух недель после случаев получения травмы способны снизить симптомы тревожности у детей в 1-ый ²⁸ и 6-ой месяцы после пережитого события.²⁹ Кроме того, Landolt и соавторы получили положительный отклик на проведение разового сеанса предупредительной терапии, направленной на нейтрализацию симптомов депрессии и поведенческих проблем у группы детей предподросткового возраста (7-11 лет), затронутых дорожно-транспортными происшествиями.³⁰ Berkowitz с коллегами³¹ создали единственную индивидуально-ориентированную программу профилактики (4 сеанса для ребенка с родителем/опекуном, включающие диагностику, обучение психологической самопомощи и  адаптационным навыкам) для детей 7-17 лет. Программа показала свою эффективность при снижении проявлений ПТСР и различных посттравматических симптомов.

Тем не менее, не существует обнародованных исследований эффективности превентивных посттравматических психологических мероприятий для детей младшего возраста (до шести лет). Однако исследования Scheeringа показали, что 12 сеансов когнитивно-бихевиоральной терапии, построенные в соответствии со специальным планом для ПТСР, проведенные с детьми 3-6 лет, переживших разнообразные травмирующие события, показали свою целесообразность и эффективность при снижении существующих посттравматических симптомов стресса.³²   

Немногие исследования рассматривают компонент предупредительной терапии для взрослых с целью профилактики расстройств после получения ребенком травмы. Kenardy и соавторы обнаружили, что обучение психологической самопомощи, предоставленное родителям в течение 72 часов после несчастного случая, показало свою эффективность при снижении посттравматических симптомов у родителей в период 6 месяцев после случившегося.²⁸ Melnyk и соавторы³³ рассматривали эффективность программы профилактики у родителей детей 2-7 лет, находящихся под пристальным наблюдением педиатров. Исследователи обнаружили, что у родителей в группе профилактики заметно снизился уровень стресса, депрессии и симптомов ПТСР, а их дети после выписки испытывали меньше поведенческих проблем интернализующего и экстернализующего типа.   

Перед тем, как давать научно обоснованные рекомендации по проведению профилактических мероприятий ПТСР у детей младшего возраста, требуется проведение соответствующих исследований. Однако Landolt и соавторы, основываясь на результатах недавно проведенного мета-анализа, утверждают, что ранние профилактические меры помогают выявить детей, находящихся в зоне риска. Данные мероприятия включают несколько сеансов обучения психологической самопомощи, индивидуальным адаптационным навыкам, вовлечение в процесс родителей и ознакомление с различными формами травматических явлений.³⁴ 

Рекомендации для родителей, служб и административной политики

На данный момент явлению посттравматического стресса у детей младшего возраста уделяется недостаточно внимания. Сотрудникам лечебных учреждений следует более пристально наблюдать за детьми с целью выявления признаков посттравматического стресса. Возможно, для этого потребуется проведение подготовки и переподготовки персонала. Массовое стандартизованное обследование является идеальным вариантом, однако проведение диагностики групп детей, находящихся в зоне риска, может оказаться более экономичным. Помимо того, любая программа обследования должна быть интегрирована с клинической структурой, предоставляющей возможности для получения соответствующей помощи. Дистресс у родителей – это значительный фактор влияния на посттравматические реакции у детей. Однако в лечебных учреждениях данному критерию уделяется недостаточно внимания. Причиной тому может быть тот факт, что дистресс родителей на фоне получения травмы ребенком может не достигать уровня клинического диагноза, или же то, что больше внимания принято уделять потребностям ребенка, нежели семье в целом.²² Сотрудникам служб следует уделять больше внимания тому, что последствия травмы могут оказать более серьезное влияние на семейную систему в целом.

Литература

1. Scheeringa, M., et al., New findings on alternative criteria for PTSD in preschool children. Journal of the American Academy of Child and Adolescent Psychiatry, 2003. 42(5): p. 561-570.
2. American Psychiatric Association, Diagnostic and statistical manual of mental disorders, (4th edition, Text Revision). 2000, Washington, DC: Author.
3. Scheeringa, M.S., et al., Two approaches to the diagnosis of posttraumatic stress disorder in infancy and early childhood. Journal of the American Academy of Child and Adolescent Psychiatry, 1995. 34(2): p. 191-200.
4. Scheeringa, M.S., C.H. Zeanah, and J.A. Cohen, PTSD in Children and Adolescents: Toward an Empirically Based Algorithm. Depression and Anxiety, 2011. 28(9): p. 770-782.
5. De Young, A.C., J.A. Kenardy, and V.E. Cobham, Diagnosis of Posttraumatic Stress Disorder in Preschool Children. Journal of Clinical Child and Adolescent Psychology, 2011. 40(3): p. 375-384.
6. Meiser-Stedman, R., et al., The posttraumatic stress disorder diagnosis in preschool- and elementary school-age children exposed to motor vehicle accidents. American Journal of Psychiatry, 2008. 165(10): p. 1326-1337.
7. Stoddard, F.J., et al., Acute stress symptoms in young children with burns. Journal of the American Academy of Child and Adolescent Psychiatry, 2006. 45(1): p. 87-93.
8. De Young, A.C., et al., Prevalence, comorbidity and course of trauma reactions in young burn-injured children. Journal of Child Psychology and Psychiatry, 2012. 53(1): p. 56-63.
9. Scheeringa, M.S., et al., Factors affecting the diagnosis and prediction of PTSD symptomatology in children and adolescents. American Journal of Psychiatry, 2006. 163(4): p. 644-651.
10. Graf, A., C. Schiestl, and M.A. Landolt, Posttraumatic Stress and Behavior Problems in Infants and Toddlers With Burns. Journal of Pediatric Psychology, 2011. 36(8): p. 923-931.
11. Levendosky, A.A., et al., Trauma symptoms in preschool-age children exposed to domestic violence. Journal of Interpersonal Violence, 2002. 17(2): p. 150-164.
12. Scheeringa, M.S., et al., Predictive validity in a prospective follow-up of PTSD in preschool children. Journal of the American Academy of Child and Adolescent Psychiatry, 2005. 44(9): p. 899-906.
13. Le Brocque, R.M., J. Hendrikz, and J.A. Kenardy, The Course of Posttraumatic Stress in Children: Examination of Recovery Trajectories Following Traumatic Injury. Journal of Pediatric Psychology, 2010. 35(6): p. 637-645.
14. Carpenter, G.L. and A.M. Stacks, Developmental effects of exposure to Intimate Partner Violence in early childhood: A review of the literature. Children and Youth Services Review, 2009. 31(8): p. 831-839.
15. Carrion, V.G., C.F. Weems, and A.L. Reiss, Stress predicts brain changes in children: A pilot longitudinal study on youth stress, posttraumatic stress disorder, and the hippocampus. Pediatrics, 2007. 119(3): p. 509-516.
16. Perry, B.D., et al., Childhood trauma, the neurobiology of adaptation, and »use-dependent» development of the brain: How »states» become »traits». Infant Mental Health Journal, 1995. 16(4): p. 271-291.
17. Green, J.G., et al., Childhood Adversities and Adult Psychiatric Disorders in the National Comorbidity Survey Replication I Associations With First Onset of DSM-IV Disorders. Archives of General Psychiatry, 2010. 67(2): p. 113-123.
18. Felitti, V.J., et al., Relationship of childhood abuse and household dysfunction to many of the leading causes of death in adults — The adverse childhood experiences (ACE) study. American Journal of Preventive Medicine, 1998. 14(4): p. 245-258.
19. De Young, A.C., Psychological impact of burn injury on young children and their parents: Implications for diagnosis, assessment and treatment (Unpublished Doctoral dissertation), 2011, School of Psychology, University of Queensland: Brisbane.
20. Landolt, M.A., et al., The mutual prospective influence of child and parental post-traumatic stress symptoms in pediatric patients. Journal of Child Psychology and Psychiatry, 2012. 53(7): p. 767-774.
21. Hall, E., et al., Posttraumatic stress symptoms in parents of children with acute burns. Journal of Pediatric Psychology, 2006. 31(4): p. 403-412.
22. Le Brocque, R.M., J. Hendrikz, and J.A. Kenardy, Parental response to child injury: Examination of parental posttraumatic stress symptom trajectories following child accidental injury. Journal of Pediatric Psychology, 2010. 35(6): p. 646-655.
23. Lieberman, A.F., Traumatic stress and quality of attachment: Reality and internalization in disorders of infant mental health. Infant Mental Health Journal, 2004. 25(4): p. 336-351.
24. Scheeringa, M.S. and C.H. Zeanah, A relational perspective on PTSD in early childhood. Journal of Traumatic Stress, 2001. 14(4): p. 799-815.
25. Nugent, N.R., et al., Parental posttraumatic stress symptoms as a moderator of child’s acute biological response and subsequent posttraumatic stress symptoms in pediatric injury patients. Journal of Pediatric Psychology, 2007. 32(3): p. 309-318.
26. Kazak, A.E., et al., An integrative model of pediatric medical traumatic stress. Journal of Pediatric Psychology, 2006. 31(4): p. 343-355.
27. Roberts, N.P., et al., Systematic Review and Meta-Analysis of Multiple-Session Early Interventions Following Traumatic Events. American Journal of Psychiatry, 2009. 166(3): p. 293-301.
28. Kenardy, J., et al., Information-provision intervention for children and their parents following pediatric accidental injury. European Child & Adolescent Psychiatry, 2008. 17(5): p. 316-325.
29. Cox, C.M., J.A. Kenardy, and J.K. Hendrikz, A Randomized Controlled Trial of a Web-Based Early Intervention for Children and their Parents Following Unintentional Injury. Journal of Pediatric Psychology, 2010. 35(6): p. 581-592.
30. Zehnder, D., M. Meuli, and M.A. Landolt, Effectiveness of a single-session early psychological intervention for children after road traffic accidents: a randomised controlled trial. Child and adolescent psychiatry and mental health, 2010. 4: p. 7.
31. Berkowitz, S.J., C.S. Stover, and S.R. Marans, The Child and Family Traumatic Stress Intervention: Secondary prevention for youth at risk of developing PTSD. Journal of Child Psychology and Psychiatry, 2011. 52(6): p. 676-685.
32. Scheeringa, M.S., et al., Trauma-focused cognitive-behavioral therapy for posttraumatic stress disorder in three-through six year-old children: a randomized clinical trial. Journal of Child Psychology and Psychiatry, 2011. 52(8): p. 853-860.
33. Melnyk, B.M., et al., Creating opportunities for parent empowerment: Program effects on the mental health/coping outcomes of critically ill young children and their mothers. Pediatrics, 2004. 113(6): p. E597-E607.
34. Kramer, D.N. and M.A. Landolt, Characteristics and efficacy of early psychological interventions in children and adolescents after single trauma: a meta-analysis. European journal of psychotraumatology, 2011. 2.

Лечение посттравматического стрессового расстройства в СПб

В нашей клинике проводится лечение посттравматического стрессового расстройства (F43.1, МКБ-10) у детей и взрослых. Как правило, такое лечение включает в себя подбор фармакотерапии, индивидуальные и семейные сеансы психотерапии, а, при необходимости, занятия в психотерапевтической группе открытого типа.

Прогноз по лечению ПТСР в большинстве случаев благоприятный. Однако оставленное без лечения заболевание может перейти в хроническую форму, а затем в стойкое изменение личности, не связанное с повреждением или болезнью головного мозга (F62, МКБ-10).

В зависимости от тяжести состояния, присутствия ярко выраженных депрессивных и суицидальных тенденций, подбор фармакотерапии при лечении посттравматического стрессового расстройства может проводиться в условиях стационара клиники. Наличие врачей соматического профиля позволяет нам начать лечение сопутствующих заболеваний (например, патологии ССС, ЖКТ, ЦНС), которые часто обнаруживаются у пациентов на фоне длительного течения ПТСР.

Ключевым моментом в терапии посттравматического стрессового расстройства является восстановление личности человека, нормализация реакций по отношению к самому себе и окружающим (как правило, требуется от 6 месяцев). Родственники и иные близкие пациенту люди должны не игнорировать этот важный этап лечения ПТСР и посещать по мере необходимости сеансы психотерапии совместно с пациентом, помогая ему тем самым в процессе адаптации к нормальной жизни в семье и обществе.

 

Консультация врача по лечению ПТСР:

Спасибо Вам за доверие!

• Деликатный подход, лечение всех видов ПТСР
• Помощь психолога и психотерапевта
• Индивидуальный подбор терапии

Услуга		Цена
Прием психотерапевта	Записаться	4 500 ₽
Семейная психотерапия	Записаться	8 000 ₽
Гипнотерапия	Записаться	6 000 ₽
Консультация психиатра	Записаться	4 500 ₽

Симптомы ПТСР

Посттравматическое стрессовое расстройство характеризуется определенными симптомами. Именно они входят в распространенные жалобы наших пациентов:

• Наличие травмирующей ситуации, которая произошла не ранее, чем за 3 месяца до обнаружения проявлений ПТСР.
• Высокий уровень тревожности, ощущение постоянного напряжения, пессимизм.
• Постоянные яркие воспоминания о психотравме.
• Плохой сон, проблемы с засыпанием.
• Изменение аппетита (может быть чересчур хорошим или отсутствовать).
• Нарушения в проявлении эмоций, преобладание отрицательных.
• Развитие вегетососудистой дистонии, невроза, депрессивного состояния.

Виды расстройства

Посттравматический стрессовый синдром делится на несколько клинических типов.

1. Тревожный – характеризуется частыми появлениями беспокойства, опасений. Люди указанного типа рассуждают о собственном состоянии много и в открытой форме. Благодаря этому лечение посттравматического стрессового расстройства проходит успешней.
2. Астенический – проявляется в апатичном состоянии, ощущении постоянной вялости. Слабость проявляется даже в нежелании вставать утром и начать что-то делать. Люди астенического типа с удовольствием пользуются посторонней помощью.
3. Дисфорический – выявляется по наличию агрессивных всплесков в поведении. После восстановления эмоционального равновесия человек раскаивается в повышенной раздражительности. Из-за нежелания воспользоваться помощью возникают трудности в своевременном лечении заболевания.
4. Соматоформный – отличается наличием соматических патологических ощущений, связанных с сердцем, пищеварительной системой, появлением мигрени. Данные признаки возникают через несколько месяцев и способствуют визиту к врачу. Последнее происходит в том случае, если не нарушено доверие к медицинским работникам и отсутствует пессимистический настрой относительно собственного состояния.

Лечение ПТСР в нашей клинике

Терапия посттравматического стрессового расстройства всегда основана на принципе комплексности, когда в лечении сочетаются различные методы работы: психофармакология, психотерапия, реабилитационные мероприятия.

Психофармакология основана на применении медицинских препаратов. Их использование сочетается с другими методами лечения заболевания. Лечение ПТСР включает в себя использование определенных доз антидепрессантов, транквилизаторов или нейролептиков. Их применение позволяет пациенту справиться с тревожностью, повышенной эмоциональной возбудимостью, восстановить полноценный сон. Дозировка лекарств определяется тяжестью заболевания и его длительностью.

Лечение ПТСР невозможно без проведения психотерапии. Разрешение психотравмы требует обязательной мобилизации внутренних личностных ресурсов, способствующих возвращению к прежней жизни. Помощь врачей-психотерапевтов нашей клиники направлена на обретение самоконтроля и снижения негативного влияния травмирующей ситуации.

Наличие психологической травмы отрицательно влияет на все сферы жизни человека, в том числе и его взаимодействие в обществе. Терапия посттравматического стрессового расстройства обязательно включает мероприятия по адаптации к полноценному социальному сотрудничеству с другими людьми.

Источники

Дата обновления: 02.02.2021

Стрессовое недержание мочи

Fotona — уникальная методика лечения различных гинекологических и урологических заболеваний с применением современных лазерных аппаратов. Мы предлагаем услуги с использованием запатентованных технологий INTICOLASE и INTIMALASE.

Главные преимущества технологии лазерного луча Fotona Technology:

• Абулаторная и малоинвазивная процедура, длительностью не более 20 минут
• Без периода реабилитации
• Возврат к активной половой жизни через 72 часа после процедуры
• Стойкий результат, сохраняющийся не менее года
• Эксклюзивные технологии, выполняемые только на лазерах Fotona
• Простота и точность выполнения процедуры
• Лечение недержания мочи (INTOCOLASE)

Стрессовое недержание мочи — заболевание, которым, по статистике Минздрава, страдают около 40% женщин старше 45 лет.

Главные причины заболевания:

– ослабление мышц дна таза;
– хирургическое вмешательство;
– нарушение внутриуретрального давления;
– большие физические нагрузки;
– тяжёлые роды;
– травмы.

Технология INTICOLASE:

это безоперационная пластика влагалища для лечения синдрома вагинальной релаксации (снижение тонуса, эластичности, упругости стенок влагалища).

Эффект от процедуры:

• Подтяжка тканей и увеличение их эластичности
• Уменьшаются симптомы стрессового недержания
• Повышается тонус влагалища
• Степень заболевания гарантированно снижается на 1-2 стадии
• У 72 % пациенток с начальной стадией болезни отмечены положительные результаты

Лечение пролапса гениталий(INTIMALASE)

Пролапс гениталий — заболевание, которое развивается постепенно, но при котором происходит опущение или выпадение матки, влагалища, придатков.

Главные причины заболевания:

– наследственность;
– беременность и роды;
– повышение внутрибрюшного давления;
– пожилой возраст;
– хирургическое вмешательство;
– снижение продукции гормонов;
– воспалительные заболевания;
– тяжёлые физические нагрузки.

Технология INTIMALASE:

это безоперационная пластика влагалища для лечения синдрома вагинальной релаксации (снижение тонуса, эластичности, упругости стенок влагалища).

Эффект от процедуры:

• Мгновенное сокращение волокон коллагена на две трети
• Волокна становятся толще и короче, затем обработанная ткань сжимается и сокращается
• Обработанная ткань становится упругой и эластичной
• Повышается тонус ткани влагалища
• Эффект провисания стенок влагалища полностью устраняется

Последствия посттравматического стрессового синдрома

Ольга Беклемищева: Мы говорим сегодня об отдаленных последствиях посттравматического стрессового синдрома. В одной из наших ранних программ мы уже говорили о той психической, психологической травме, которую наносят человеку трагические события, свидетелем или участником которых он становится не по своей вине. Но с тех пор мы были свидетелями уже очень многих трагических событий, к сожалению. И одно из них — это чудовищный террористический акт в Беслане. Со времени этой трагедии прошло три месяца, и пора уже, на мой взгляд, понять, что же в наших болезнях и в нашей судьбе от природы, от индивидуальности, а что — от Беслана. Сегодня в нашей студии — профессор Зураб Ильич Кекилидзе, заместитель директора Государственного научного Центра судебной и социальной психиатрии имени Сербского, на базе которого расположен Федеральный Центр по оказанию психической и психологической помощи при чрезвычайных ситуациях Минздрава России. По телефону из Америки в нашем разговоре принимает участие наш постоянный медицинский эксперт — профессор Даниил Борисович Голубев. Зураб Ильич, насколько мне известно, сразу после теракта вы выступили с инициативой создать постоянный Центр по оказанию психологической и психиатрической помощи жителям Беслана. Во-первых, как обстоят дела сейчас с этим центром? А во-вторых, почему вы считаете, что это должен быть именно постоянный центр? Зураб Кекелидзе: Дело вот в чем. Федеральный Центр психологической и психиатрической помощи в Минздраве создан давно. Вообще отдел был еще 10 лет назад организован, а с 1991 года этот федеральный центр уже находится на базе и является составной частью Центра имени Сербского. То, что касается Беслана, да, безусловно, как только происходит та или иная чрезвычайная ситуация, в зависимости от того, насколько она большая, то есть вот есть деление, например, регионального, федерального значения и так далее, организуется специальная группа. Что и было сделано в Беслане. То есть сразу же, в день захвата заложников туда выехала группа нашего центра… Ольга Беклемищева: И вы в том числе? Зураб Кекелидзе: Да, разумеется. И выехали еще представители Министерства по чрезвычайным ситуациям, психологи. Это фактически одна и та же группа. У нас разное подчинение, но как только наступает трагический момент, естественно, мы работаем вместе, знаем друг друга давно, и знаем, кто и чем занимается. И начиная с этого момента, эта группа работала там до освобождения заложников. Цели были одни, то есть стабилизировать психологическую ситуацию в Беслане. А после освобождения заложников уже были другие цели. И там были созданы специальные подразделения в городской больнице, в поликлиническом отделении — это «горячая линия», которая работала круглые сутки, и эта линия продолжает до сих пор работать. Далее, прием круглосуточный психологов, психотерапевтов, и выезд на дом соответствующей бригады. И несколько позднее, как того и требовала ситуация, было организовано так называемое психосоматическое отделение. Все эти подразделения до сих пор там функционируют. Там работают местные врачи. И до сегодняшнего дня по 2-3 человека постоянно находятся из нашего центра, из других московских центров в Беслане. То есть работают вместе с местными врачами. И помимо этого, регулярно, каждые три недели, а столько длится в среднем цикл реабилитации первичной, мы вывозим из Беслана в Москву и в другие центры детей с родителями в обязательном порядке на реабилитационные мероприятия. Сейчас, в данный момент у нас, уже в нашем центре находится четвертая группа. Ольга Беклемищева: И вот все эти усилия, они как-то отличаются по этапности? Зураб Кекелидзе: Да. Ольга Беклемищева: Вы говорите о том, что первые три недели — это один вид помощи. А дальше что? В чем разница? Зураб Кекелидзе: Дело в том, что есть некоторые разночтения профессиональные и непрофессиональные в понимании стрессовых расстройств. На первом этапе возникает то, что мы называем «острая реакция на стресс». Обычно это длится от 3 дней до недели, а по некоторым классификациям, например, по американской классификации, считается, что это длится до месяца. Вот в этот период одна помощь нужна. А вот то, что называется «посттравматическое стрессовое расстройство», — это уже синдром, который возникает несколько позднее. Там нужна совершенно другого типа помощь. Я имею в виду, что и там, и там нужна психологическая, психотерапевтическая помощь, но острота разная, следовательно, и оказываемая помощь должна быть разной. Разумеется, эта помощь комбинированная. Это не только психотерапевтическая помощь, это и помощь психофармакотерапевтическая. И в зависимости от состояния, от возраста пациента, пола, от ситуации, которая сформировалась после чрезвычайной ситуации, изменилось ли социальное положение человека, возможно, у него кто-то погиб или он получил какие-то увечья — от этого зависит и система оказания помощи, и программа специальная — они совершенно разные. И помимо этого, то, что эти люди в московских клиниках находились, я имею в виду, где оказывали только психологическую помощь тем, у которых не было никаких ранений, мы еще, естественно, оказывали помощь (наш центр и другие центры) тем пострадавшим, у которых были физические ранения, то есть соматические заболевания. Ольга Беклемищева: Тем, кто лечился в Беслане, и тем, кто лечился в Москве? Зураб Кекелидзе: И тем, и другим. Потому что помимо того, что людям оказывалась психологическая помощь, туда несколько раз приезжали ведущие специалисты московских клиник — и хирурги, и терапевты, и педиатры (я боюсь кого-то пропустить, чтобы не обидеть), — то есть все, кого я знаю, ведущие специалисты, приезжали туда, осматривали, и наиболее тяжелых вывозили в Москву. И там, естественно, помимо основной помощи, которую они оказывали в своих специализированных клиниках, еще были и закрепленные за ними психологи, психотерапевты, психиатры, которые… Ольга Беклемищева: Из вашего центра? Зураб Кекелидзе: Либо из нашего центра, либо из другого. Но общее, координирующее руководство было за нашим центром. То есть мы как бы подстраховывали друг друга. Ольга Беклемищева: Что ж, это очень впечатляющая картина работы, проведенной с заложниками. И, конечно, большое вам за нее спасибо, прежде всего. Но сейчас уже другой этап. То есть сейчас — что именно мучает тех людей, которые оказались жертвами, и тех, которые соучаствовал, сочувствовал им? Мы об этом обязательно поговорим. Но сейчас я хочу задать вопрос нашему американскому эксперту. Профессор Голубев систематизировал наблюдения американских медиков за жителями Нью-Йорка после теракта 11 сентября. Даниил Борисович, что же такое посттравматический стрессовый синдром (ПТСС) для Америки? Даниил Голубев: До 11 сентября 2001 года посттравматический стрессовый синдром в США, как особое патологическое состояние, специально почти что не дифференцировался. Бесспорно, постоянно возникали состояния глубокого психического потрясения под влиянием индивидуальных печальных событий самого разнообразного свойства — от потери работы до смерти близких. Как правило, такие состояния диагностировались как депрессии и соответствующим образом лечились, так же, как это делается и в других странах. После 11 сентября посттравматический стрессовый синдром стал в Америке массовым социально-биологическим состоянием, включающим в себя все составные компоненты глубокой депрессии. Сразу после трагедии «чёрного вторника» (а я пережил это лично, и поэтому могу, так сказать, внести тут долю и своего невеселого опыта) это состояние в той или иной степени было отмечено примерно у 70% жителей Нью-Йорка. Через полгода эта величина упала до 30% (не считая, конечно, членов семей, чьи родные погибли во время террористических нападений). По прошествии 2,5 лет подавляющее большинство ньюйоркцев полностью расстались, казалось бы, с депрессией, но совсем немало людей по-прежнему испытывают чувство тревоги, подавленности, они плохо спят и полностью утратили радость беззаботного существования. У них это состояние сохранилось и даже закрепилось. Вообще, я читаю, что вся Америка, ну, конечно, какие-то есть исключения, изменилась — каждый человек утратил чувство личной безопасности в той мере, в какой оно было еще вечером 10 сентября. Однако замечу, что на некоторых публичных деятелей события 11 сентября (я сужу, конечно, по их общественному и политическому поведению) не произвели никакого впечатления, и они ведут себя, и действуют так, как будто в этот день в Америке ничего не случилось. Я назову финансиста Джорджа Сороса, кинорежиссера Майкла Мура, которые абсолютно не принимают во внимание случившееся 11 сентября, и, наоборот, строят свою деятельность с таким расчетом (я уж не знаю, искренне или натужно) так, как будто ничего и не случилось. С моей точки зрения, это ещё более опасное для общества состояние, чем находиться в депрессии. Ольга Беклемищева: А какие-то другие события влияют на частоту посттравматического стрессового синдрома после 11 сентября в Америке? Даниил Голубев: Да, очень влияет война в Ираке и внутренние экономические неурядицы, в первую очередь — угроза потери рабочего места. Война в Ираке — это просто кузница такого рода состояний. Каждый шестой военнослужащий, возвращающийся из Ирака — независимо от того, ранен он или нет, находится в состоянии глубокой депрессии, что равнозначно посттравматическому стрессовому синдрому. Сейчас эти состояния буквально присущи всем тем, кому отказано в возвращении на родину, как бы по истечении контракта они задержаны там. Это же касается и родственников военнослужащих, продолжающих оставаться в Ираке или в Афганистане, не говоря уже о семьях погибших. Так что посттравматический стрессовый синдром, к сожалению, сегодня в США — широко распространённое состояние, для преодоления которого одних только медицинских мер явно недостаточно. Это глубокое социально-психологическое состояние почти эпидемического характера. Ольга Беклемищева: Спасибо, Даниил Борисович. Зураб Ильич, а вы как считаете, действительно посттравматический стрессовый синдром — это аналогия глубокой депрессии, или есть какие-то особенности? Зураб Кекелидзе: Дело в том, что само по себе посттравматическое стрессовое расстройство, как одно из проявлений, я хочу подчеркнуть, результата воздействия стресса, оно есть во многих классификациях, то, что называется ICDTN — это то, чем весь мир пользуется, и то, чем пользуются сейчас США, и это DSFT — вот это последнее, в предыдущем DSM-4 и в DSM-3 этот синдром существовал — посттравматическое стрессовое расстройство — он вот так точно называется. Это один из этапов. И он описан давно. Это и корейский синдром, и афганский синдром, и вьетнамский синдром — все эти синдромы, по сути, одно и то же. Разные просто названия, но проявления практически одни и те же, не считая нюансов. Ольга Беклемищева: Зураб Ильич, немного ранее я говорила о том, что прошло уже три месяца после Беслана. Первая, острая реакция миновала. Что сейчас характерно для тех людей, кто пострадал? Какие появились новые, может быть, расстройства? Или, может быть, уже у кого-то все хорошо прошло? То есть какова ситуация сейчас? Зураб Кекелидзе: Как правило, в течение первого месяца сама по себе переживается вся ситуация, то есть острая часть, и когда возникает эта ситуация, человек даже не сопоставляет свои расстройства с тем, что случилось. Появляется тяжелая бессонница, затруднение засыпания, мысли появляются вот те, которые связаны непосредственно с ситуацией, частые ночные просыпания, ночные кошмары, раннее просыпание по утрам. И весь день человек как бы проводит в прострации, в той ситуации, которая имела место. И вот эти состояния длятся где-то около месяца. В последующем уже идет анализ всего того, что было. Во-первых, анализ того, что касается данной чрезвычайной ситуации: а что было в этой ситуации, как происходил сам захват, сколько он длился, как человек себя вел в этой ситуации? И здесь происходит сравнение: впечатление общества, как человек себя должен вести в чрезвычайной ситуации, с тем, как он сам себя вел, как вели другие, и так далее. То есть идет переоценка. И сама по себе эта переоценка — это довольно-таки тяжелый процесс. Дело в том, что никто из нас, к сожалению, не знает, как он себя будет вести в чрезвычайной ситуации. Ольга Беклемищева: Да, мы только надеемся, что будем героями, а уж как там… Зураб Кекелидзе: А на самом деле мы прекрасно знаем, скажем, размер своей обуви, мы знаем размеры своего тела и следим за весом и так далее. А вот за своей психикой, какие у нас реакции и когда будут, мы не следим, не знаем и так далее. А иногда удивляемся сами себе, почему мы в той или иной ситуации себя повели так… Ольга Беклемищева: А это то, что нам изначально свойственно, как размер ноги? Зураб Кекелидзе: Да, безусловно. Когда идет речь об острой реакции на стресс, то есть первое, что в первые три дня появляется, — это наша биологическая реакция. Либо мы реагируем избежанием, либо оцепенением — других реакций нет. И я хочу подчеркнуть, нельзя с людей требовать в той ситуации, что почему они повели себя так или иначе. Это биологическая реакция. Здесь ничего поделать нельзя. Да, можно обучить людей, и обучают. Как раз это и есть, когда обучают, скажем, военному искусству, ведению боя. Не зря же говорят: за одного битого двух небитых дают. То есть это как раз касается… Ольга Беклемищева: А это были мирные люди, которых никто не предупредил. Зураб Кекелидзе: А это были мирные люди. Никто не предупредил, но и никто не ожидал, что это может случиться. Поэтому здесь обвинения в отношении тех или по отношению к тем, кто там был в этой ситуации, мне кажется, они несправедливы. Потому что мы не можем судить, что эти люди в это время думали, и они максимально старались (я больше чем уверен, я многих из них видел) помочь и себе, и окружающим. И еще возникает в этой ситуации то, что человек последовательность путает иногда. Не потому, что он не хочет об этом говорить, а просто в это время у одних ощущение, что время сжимается, а у других — наоборот. Ольга Беклемищева: Что оно растягивается. Зураб Кекелидзе: Да, оно растягивается. И не совпадает. Почему бывает так, что одно и то же событие люди по-разному оценивают и пересказывают? Не потому, что они все путают и хотят запутать кого-то, — ни в коем случае. А это так мы реагируем. А вот вторая часть, которая сейчас, уже речь идет о том… анализ происходит: а что случилось, почему это случилось, какие потери, можно ли их восстановить, восполнить? Потому что, скажем, те люди, которые пережили этот стресс, взрослые и дети, часть из них не хотела возвращаться в Беслан. Не потому, что Беслан плохой город, а просто им там страшно было. Часть из них уже вернулась — у них прошли эти проблемы. Ольга Беклемищева: А вообще они пройдут, эти проблемы, или людям действительно лучше переехать? Зураб Кекелидзе: Здесь момент такой. Когда мы говорим о том, что возникла чрезвычайная ситуация и оказывается помощь, статистика показывает, обычно обращаются за помощью только 13-15 процентов. Ольга Беклемищева: Да, у людей некая ригидность по отношению к помощи возникает. Зураб Кекелидзе: Нет, просто они не связывают одно с другим. В Беслане обратились 52 процента — и это очень высокий процент, поверьте. Потому что все, что я перечислил, там было сделано, и притом эти люди, пострадавшие, я имею в виду, родственники, они нас видели с первого дня. Ольга Беклемищева: Был высокий уровень доверия. Зураб Кекелидзе: Да, уровень доверия был очень высокий. Это очень высокий процент. И мы просто очень благодарны этим людям, что они нам поверили. К сожалению, все равно будет какая-то часть людей, которые до нас не дойдут, которым мы предлагаем приехать домой, но они отказываются. И это просто, во-первых, есть психологическая особенность людей, не патология, а просто такая особенность. Ольга Беклемищева: Тип реагирования на стрессовую ситуацию. Зураб Кекелидзе: Да. Он может страдать, но что-то ему мешает… Ольга Беклемищева: Но не обратится за помощью. Зураб Кекелидзе: … он старается это преодолеть сам. Некоторые считают, что это симптом или признак слабости, если ты идешь к врачу. На самом деле, наоборот. Именно у сильных людей бывает такой тип реагирования, именно у психологически сильных людей, когда они начинают анализировать. Поэтому как раз и общество должно осознавать, что надо обращаться — и люди будут получать соответствующую помощь. Но, тем не менее, я хочу повторить, везде, к сожалению, есть определенный процент, которому помочь достаточно сложно в силу каких-то особенностей характера или в силу того, что мы не можем достучаться до них. Ольга Беклемищева: А это им чем-то грозит особенным, по отношению к тем, которые пролечились? Зураб Кекелидзе: Грозит тем, что у этих людей, как они считают, что нарушена память. На самом деле не нарушена память, а затруднена концентрация внимания, которая ощущается как нарушение памяти. Они говорят, что они обессилены, на самом деле они не обессилены, а у них депрессия, которую надо лечить. Они теряют в весе, ищут какие-то тяжелые заболевания, а у них на самом деле этого нет — опять же это проявление депрессии или вот этого синдрома. И еще у них возникает (обязательно я об этом хочу сказать) огромное чувство вины, которой реально нет, это расстройство. Виновность и чувство вины — это разные вещи. Поэтому вот это мы все время и стараемся объяснить. И, кстати, в Беслане газета выходит, называется она «Голос Беслана», и там есть рубрики, в которых советы психологов и врачей. Не всегда они заполнены, но, тем не менее, это есть, и мы стараемся… Там 8 тысяч экземпляров изначально, то есть ее каждая семья получает. Ольга Беклемищева: Да, там всего 25 тысяч человек. Зураб Кекелидзе: 25 тысяч, совершенно верно. И вот этими способами мы и стараемся… мы — я не только себя имею в виду. И, кстати, большое спасибо надо сказать администрации города Беслана, с которой с полуслова понимание друг друга, врачам, главному врачу Вячеславу Павловичу Коргинову, не могу я ему не сказать большое спасибо, и всему его коллективу. Потому что с ними работать в такой тяжелой ситуации… а они сами этот стресс пережили больше, наверное, чем мы, но с ними работать — это одно удовольствие, если можно так сказать, — настолько высокопрофессиональные врачи, не говоря уже об их человеческих качествах. Так что спасибо им большое всем. Ольга Беклемищева: Скажите, а вот те люди, которые в момент этого теракта сами работали — врачи или «альфовцы», или работники МЧС, — они тоже переживают этот стресс? Он как-то по-другому на них действует? Зураб Кекелидзе: Безусловно, стресс переживают все, кто сталкивается с этим. Если человек попал в эту ситуацию, и он ощущает, что он ничего не пережил и чувствует себя здоровым, значит, ему к врачу надо идти в первую очередь. Человек не может этого не пережить. Это ужасающее зрелище, в котором ты даже эмоции не может проявить — ты должен работать, помогать тем, кто пережил это. Безусловно, эти люди переживают, и им надо помочь. Ольга Беклемищева: С медицинскими новостями от Евгения Муслина вас познакомит Мумин Шакиров. Мумин Шакиров: Беременных женщин приходится иногда по несколько раз подвергать ультразвуковым просвечиваниям, чтобы установить величину плода и скорость его роста, а также подтвердить, что беременность протекает нормально. Естественно, эти процедуры вызывают у будущих матерей некоторое беспокойство. Однако недавнее австралийское исследование, проведенное профессором Джоном Ньюнхамом и его сотрудниками в больнице «Кинг Эдвард Мемориал» и опубликованное в британском медицинском журнале «Ланцет», показало, что неинвазивные ультразвуковые обследования совершенно безвредны и для матери, и для ребенка. Исследователи проследили за развитием 2700 детей, половина которых еще в чреве матери неоднократно просвечивалась ультразвуком. Наблюдения велись от самого их рождения до возраста 8 лет. И за все это время ни речевые, ни лингвистические, ни поведенческие, ни неврологические тесты не показали никакой разницы между детьми этих двух групп. Недостаток сна может стать причиной нежелательного повышения веса из-за того, что при этом в организме изменяется уровень гормонов, связанных с аппетитом. В экспериментах, проводившихся в Чикагском университете профессором медицины Евой Ван Коутер и ее сотрудниками, у молодых людей, спавших две ночи только по 4 часа, на 18% снижался уровень лептина, сигнализирующего мозгу о насыщении, и на 28% повышался уровень грелина — гормона, вызывающего ощущение голода. Кроме того, недосыпавшие люди более охотно ели сладкую пищу. «Нам пока неизвестна причина подобного предпочтения, — говорит профессор Ван Коутер, — возможно, мозг, получающий энергию от глюкозы, при лишении сна стремится быстрее пополнить свои углеводные запасы». «Это первое исследование, — далее сказала она, — показывающее, что сон — главный регулятор обоих метаболических гормонов и что организм склонен компенсировать недостаток сна дополнительными пищевыми калориями». К аналогичным выводам пришла также доктор Эммануэль Миньо и ее сотрудники в Станфордском университете, в Калифорнии. Они обследовали 1 тысячу человек, сопоставляя продолжительность их сна с содержанием у них в организме лептина и грелина, и обнаружили такую же связь между сном и метаболическими гормонами. «В современных западных обществах, — сказала доктор Миньо, — с типичным для них дефицитом сна и обилием пищевых продуктов, обнаруженная нами зависимость между сном и концентрацией гормонов, регулирующих аппетит, частично объясняет широкое распространение ожирения». Ольга Беклемищева: И мы возвращаемся к нашей теме. У нас уже слушатель на линии. Это Елена из Москвы. Здравствуйте. Слушатель: Добрый вечер. Тема, как всегда, у вас очень интересная. И я обращаюсь к профессионалам, Даниилу Борисовичу — я очень люблю, когда он высказывается в эфире, очень уважаю его. Спасибо вам. И спасибо Зурабу Ильичу. Дело в том, что у меня есть такой опыт, и очень большой, посттравматический жизни. В 3 года я осталась без родителей. Мне за 50. И так случилось, что я была на консультации у профессора Рожнова, помните, наверное, у профессора Амбрамовой и у Лазаря Марковича Сухаребского — это в ювенологии было первое лицо наше. И я очень благодарна этим людям. Но помочь мне никто тогда еще не мог. Не было такой методики. А мои постстрессовые ситуации заключались в том, что вначале гибли родители, потом муж, пьющий художник, который мне попросту пробил голову — и я в клинику неврозов попала в состоянии небытия после реанимации. Ну и там бесконечное число всяких приключений по жизни, так как я боевая была очень девушка, и очень любила всяческие экстримы, так сказать, жизненные, не горные лыжи, а по-настоящему, серьезные. И, в конце концов, это меня привело к тому, что я стала искать выхода в эзотерике, ну, где я только не была. И я была сотрудницей Института высшей нервной деятельности. То есть Павел Васильевич Симонов — это был человек, который тоже мне старался помочь. Но ничто не помогало — ни фармакопея, ни обливания, ни система Иванова, ни Нарбеков, ничего. Пока я не встретилась с учениками академика Абдуллаева Фархат-аты, который живет в Алма-Ате, и там есть у него замечательный психолог Светлана Зиярова. Вот благодаря системе академика Абдуллаева, вы знаете, я сейчас, в 50 с лишним лет чувствую себя вполне здоровым и счастливым человеком. Поэтому я хочу сказать, что у академика Гальперина, у нас есть Центр нетрадиционной медицины в Москве, есть Центр такой , «Солнышко» называется. Пожалуйста, вперед. Все могут быть здоровы. Ольга Беклемищева: Спасибо. Это очень хорошо, что вы вылечились. Я просто прошу слушателей, чтобы у нас были сжатые вопросы или заявления в эфире. Зураб Ильич, вы как-то хотите прокомментировать? Зураб Кекелидзе: Нет, ничего не могу сказать, не знаком с работой этого центра. Ольга Беклемищева: И мы сейчас возвращаемся к нашей теме. Недавно мне попалась интересная статья медиков из Уральской медицинской академии. Они прогнозировали исходы сердечно-сосудистых заболеваний в зависимости от психологического типа личности. И как раз они работали с такой категорией переживших вот этот посттравматический стрессовый синдром очень обширный — с ликвидаторами аварии на Чернобыльской АЭС. Это было давно, поэтому эти наблюдения, они уже за почти 20 лет, обрели значительную медицинскую ценность. И они вот что наблюдали. Они наблюдали то, что у лиц, принимавших участие в ликвидации последствий аварии, начиналось более раннее, как бы патологическое старение сосудов, то есть атеросклеротические изменения у них начинались на 5-6 лет раньше, чем в среднем в популяции. У них больше было гипертонической болезни, сравнительно с теми людьми, которые не переживали. И они делают такое предположение, что люди, пережившие посттравматический стрессовый синдром, имеют некую психологическую установку на перевод своего психологического состояния, своей психологической боли, болезни в соматическое расстройство. То есть как бы боль с души переложить на тело. Вот как вы считаете, Зураб Ильич? Зураб Кекелидзе: Наш институт является головным и по проблеме Чернобыля тоже, и оказание психиатрической помощи. И профессор Румянцева у нас этим занимается. Наверное, она лучше бы ответила, чем я. Но, тем не менее, я постараюсь это сделать. Когда мы говорим о воздействии стресса, стресс воздействует не только на психику человека, но и воздействует на сому, то есть на физическую часть. И само по себе известно, что сейчас сердечно-сосудистые заболевания находятся на первом месте. А, скажем, такое расстройство, как депрессия, она до недавнего времени была на пятом месте, к 2020 году прогнозируется, что депрессии займут второе место. Но, как показывают некоторые наблюдения, это, возможно, будет и раньше. О чем идет речь? Увеличивается психологическое воздействие на человечество. Ольга Беклемищева: Давление среды растет. Зураб Кекелидзе: Совершенно верно. Это и парниковый эффект, это и увеличение количества населения, плотности в мегаполисах в особенности, и, кроме того, внедрение новых технологий — это ведет к увеличению чрезвычайных ситуаций, следовательно, к тому, что человек чаще подвергается воздействию стресса. И, исходя из этого, разумеется, человек реагирует не только психикой, но и тем, что называется, большими и малыми психосоматозами, то есть теми расстройствами физическими, которые зависят от психического воздействия. Ольга Беклемищева: И какие это психосоматозы? Зураб Кекелидзе: Большие психосоматозы — это инсульт, инфаркт, это язвенная болезнь двенадцатиперстной кишки. Кстати, она нередко возникает у спасателей и у всех, кто принимает участие. Они, в общем-то, в чрезвычайной ситуации держатся-держатся, а через какое-то время у них у самих… Это к тому, что воздействует на участников или нет. Воздействует. К психосоматозам можно отнесли и псориаз, дерматит, диабет и так далее, не говоря уже о гипертонии, бронхиальной астме. Это все заболевания, количество которых, к сожалению, будет возрастать. Ольга Беклемищева: Ну, естественно, они не будут у одного человека все сразу, просто это у кого что откажет. Зураб Кекелидзе: Да. Речь идет о «locus minoris» так называемом, то есть у кого какая система более подвержена воздействию или ранее подвергалась воздействию — вот по этим системам это и идет. Но это не означает, что такая фатальная нас всех ждет судьба, что обязательно вот от этих заболеваний мы будем погибать в ближайшее время. Об этом не идет речь. Ольга Беклемищева: И мы, конечно, поговорим о психопрофилактике. Но у нас следующий слушатель на линии. Это Михаил Юрьевич из Петербурга. Здравствуйте. Слушатель: Здравствуйте. Всем здоровья! Скажите, пожалуйста, какую роль в преодолении того синдрома, о котором сейчас вы рассказываете, играют технические средства, о которых много сейчас говорится, построенные на электронном, лучевом каком-то воздействии? И как они называются? И применяются ли они при воздействии? Спасибо. Ольга Беклемищева: Спасибо. Очевидно, имеются в виду аппараты для физиотерапии в домашних условиях. Зураб Кекелидзе: Дело вот в чем, аппараты, которые применяются и рекламируются, они обычно помогают от всего и во всех ситуациях. Так же как и некоторые препараты. Особенно интересно бывает, когда, скажем, прогноз погоды авторитетный человек передает, он так же авторитетно говорит, как может помочь тот или иной препарат человеку. Ну, на это я ничего не могу ответить. Только могу сказать, что лучше всего обратиться в первую очередь к специалисту, и он скажет, что нужно сделать, какой метод использовать, какой препарат и какое техническое средство. Если предлагает он панацею, значит, смените врача. Ольга Беклемищева: Да, к сожалению, это так — панацеи не существует. Хотя до нашей программы я усиленно Зураба Ильича пытала, нет ли хотя бы какого-то природного антистрессового механизма. Поможет ли, например, человеку новая любовь? Но вот Зураб Ильич оказался скептиком. Зураб Кекелидзе: Я не скептик. Любовь — прекрасное чувство, но чтобы любить, надо иметь эмоциональные силы. Вот если обратятся к специалисту, и он поможет их восстановить, после этого любите на здоровье. Я более прекрасного чувства, которое помогает здоровью, не знаю. Ольга Беклемищева: И возвращаясь к той статье, о которой я говорила, там было еще одно очень интересное наблюдение о том, что вот тяжесть гипертонической болезни, тяжесть инфаркта очень серьезно зависила именно от типа личности. Человек, который отгораживался от других людей, от врача, от родственников, больше концентрировался на тяжелых воспоминаниях, он и болел тяжелее, и инфаркт у него шел с осложнениями. Вот, наверное, это те люди, о которых вы говорили, что они не обращаются к психологам. Но все-таки, может быть, можно как-то родственникам им посоветовать сделать обращение, может быть, можно найти для них какие-то слова, которые все-таки сменят их установку отторжения помощи на установку приятия ее? Зураб Кекелидзе: Дело вот в чем, эти люди, они не хотят делиться. Но для этого существует так называемая «горячая линия», она есть и у нас. Это бесплатная, анонимная «горячая линия». Если вы позволите, я могу назвать ее номер. Ольга Беклемищева: Конечно. Зураб Кекелидзе: 201-70-70. По этой «горячей линии» вы можете задавать любые вопросы в любое время суток. И в первую очередь это вам даст одно: после беседы со специалистом, наверное, вам станет ясно, болезнь это или не болезнь. Часто бывает так, что это не болезнь, а человек из-за этого переживает. И вам посоветуют, куда обратиться. И можно обратиться анонимно, не называя своей фамилии и так далее. Так что не упустите этой возможности, позвоните — и успокойте себя, и окружающих, даже если вы не хотите, чтобы ваши близкие об этом знали. Ольга Беклемищева: И у нас снова слушатель. Это Александр из Петербурга. Здравствуйте. Слушатель: Добрый день. У меня вопрос, может быть, наивный, но, тем не менее, ответа, даже в интернете, на него найти давно не могу. Вопрос вот какой. Понятно, что любое страдание абсолютно, тем не менее, опыт Первой и Второй мировых войн с массовыми катастрофами и последствия того количества людей… я понимаю, что страдание абсолютно, но, тем не менее, того количества людей, которые в них пострадали, и практически никаких отголосков. Даже Хемингуэй с «потерянным поколением», даже участники Второй мировой войны или Великой Отечественной… практически об этих синдромах нам мало что известно. Хотелось бы узнать, может быть, здесь действует тот тезис, приписываемый Сенеки: когда вокруг все страдает, то любое страдание можно вынести? А поскольку этот синдром возникает в силу того, что есть цивилизация, достаточно комфортная, и есть вот этот ужас, может быть, это главное противоречие? Поэтому такие масштабы, не сопоставимые с масштабами Первой и Второй мировых войн, вызывают такой ужас. Хотелось бы, чтобы вы ответили, или хотя бы отослали к источникам, где можно прочитать о посттравматических синдромах, скажем, Первой и Второй мировых войн. Потому что в массовой литературе… Ольга Беклемищева: Спасибо, Александр. Мы поняли ваш вопрос. Только вы не совсем правы. Дело в том, что после Второй мировой войны, после Великой Отечественной войны наши ветераны страдали — это медицинский факт, его просто тогда не обнародовали. И до сих пор им снятся атаки, и плен, и ранения. Зураб Ильич, прошу вас. Зураб Кекелидзе: Я могу добавить к этому, что опубликовали это, и есть такой большой медицинский труд, он называется, по-моему, «Опыт советской медицины в Великой Отечественной войне». Это многотомный труд, и там есть раздел «Психиатрия», он описан. И само по себе то, что когда людям кажется, что снова атака и снова они в бою, и так далее, это давно описано. Сейчас это называется современным названием «flashback», одно из разновидностей «flashback», а в то время считалось, что это возникает у контуженных, хотя это не совсем так. Но, тем не менее, все это известно давно. Но дело в другом. Отношение у общества (наверное, старшее поколение помнит) к ветеранам было совершенно другим. Они очень часто собирались, были все эти воспоминания, встречи, огромное уважение. И все это, если, наверное, опять же старшее поколение помнит, с какими переживаниями люди об этом рассказывали. А это и есть то, что называется «debriefing», а это и есть то, что… Ольга Беклемищева: Групповая психотерапия. Зураб Кекелидзе: Да. И общество их буквально на руках носило. Потом это, к сожалению, все изменилось. Но сама по себе поддержка общества была очень большой, и это помогало как раз ветеранам Второй Мировой войны легче все это пережить. Ольга Беклемищева: И у нас следующий слушатель. Это Александр Евгеньевич из Петербурга. Здравствуйте. Слушатель: Добрый вечер. Вот эти специалисты, которые работают с пострадавшими, все время должны находиться над ситуацией. Но все они тоже живые люди, и мучения, и страдания людей в такой близости от них наверняка не бесследны. Вам самим-то психологическая помощь требуется? А если это так, то насколько вы полноценны сами после этого, как специалисты? Спасибо. Ольга Беклемищева: Спасибо. Но мы этот вопрос уже обсуждали. Зураб Кекелидзе: Отвечу. Во-первых, над ситуацией быть невозможно. Если ты не в ситуации, это видно, и помощь, если ты этого не переживаешь, невозможна. Наши специалисты там бывают до 15 дней. Больше, поверьте, психологически тяжело. И после этого, безусловно, мы страдаем. И, разумеется, есть люди, к которым мы приходим и все свои переживания рассказываем. Безусловно, стоматолог страдает зубной болью, точно так же психотерапевт и психиатр страдают от этих переживаний. Да, мы обращаемся и помогаем друг другу, и даже знаем, у кого какие симптомы являются предвестниками. У нас, скажем, есть один врач, когда он уже тяжело переживает, первое, что он начинает делать — он начинает отдавать свои собственные лекарства, свои деньги и даже свою одежду пострадавшим. Вот как только у него это появляется, мы понимаем, что мы его должны отстранить от работы. Ну, о своих симптомах я не расскажу, потому что у меня тоже есть свои расстройства, по которым судят мои друзья, когда меня надо отстранять. Так что мы — обычные люди, страдаем. Ольга Беклемищева: И просто для сведения нашим слушателям я бы хотела сказать, что Зураб Ильич еще ведет очень большую работу по привлечению спонсорских средств для тех пострадавших, которые лечатся у них в центре, и весьма успешно. То есть «синдром отдачи денег», он, в общем, бушует среди наших психотерапевтов. И, возвращаясь, наверное, к самой насущной части нашей беседы — психопрофилактике и психогигиене. То, что мы констатируем, и это мы все видим, и это уже не скроешь, то, что у нас все больше и больше давления, и психологического на нас. Что можно этому противопоставить? Как заниматься психопрофилактикой? Зураб Кекелидзе: Начинается психопрофилактика с того, что мы должны знать, какая у нас нервная система, просто проконсультироваться. Когда мы знаем, какая нервная система у нас, мы можем получить консультацию, какая работа для нас более подходящая, не только та, которая по душе, а та, которая приемлема для нашей нервной системы. И, кроме того, элементарные вещи — спать достаточное количество, регулярно питаться и стараться переключаться с одной работы на другую. Мысль о том, что «я сильный и могу работать по 14 часов», заканчивается тем, что 14 часов мы сидим на работе, но коэффициент полезного действия у нас падает. Мы забываем об этом, не чувствуем этого. И самое плачевное то, что мы перестаем считать варианты и шаги вперед, просто этого мы не замечаем. И после этого как раз и возникают те катастрофы в прогнозах, которые люди не могут считать. И примеров и в литературе, и в жизни достаточно много. Ольга Беклемищева: То есть основная рекомендация — здоровый образ жизни. Зураб Кекелидзе: Здоровый образ жизни, и надо иметь друзей, которые вовремя подскажут, когда надо остановиться в порыве. Ольга Беклемищева: Спасибо. И следующий слушатель. Это Александр из Москвы. Здравствуйте. Слушатель: А вопрос вот какой. Речь в основном идет у вас в передаче о пострадавших в Беслане, об участниках военных действий. А вот мирное население Чечни (сегодня как раз) уже 10 лет подвергается стрессу. Обращаются ли они за помощью? И есть ли у них такой синдром? Ольга Беклемищева: Спасибо, Александр. Зураб Кекелидзе: Дело вот в чем, действительно, разговор шел о Беслане, но, безусловно, население Чечни обращалось — и русскоязычное, и чеченоязычное — еще на начальных этапах. И совсем недавно параллельно с тем, что мы оказываем помощь пострадавшим при Беслане, одна из наших сотрудниц, которая русская, сама из Грозного, в группе других врачей она ездила туда. И у нас есть специальная программа, как и в чем оказывать помощь населению Чечни. И спасибо, что задали этот вопрос, потому что это тот вопрос, который мы обязательно должны решить. Но он должен решаться, начиная с психологической помощи населению. Мое твердое убеждение, что эти шаги должны быть первыми, с этого начинается возрождение. Потому что классик говорил, что разруха начинается в голове. Ольга Беклемищева: И восстановление тоже. Зураб Кекелидзе: И восстановление оттуда же. Вот это является главным: сможем мы восстановить психику женщин и детей, особенно женщин, — будут семьи восстановлены там. И если восстановится семья, то восстановится и общество. Не сможем — к сожалению, только другими методами мы ничего не достигнем. И, насколько я понимаю, и среди политиков, и в обществе в настоящее время существует понимание этого. Ольга Беклемищева: Но ведь опять же вам дали ставки, вам дали помещение для работы в Беслане. Зураб Кекелидзе: Да-да. Ольга Беклемищева: А для работы в Чечне? Зураб Кекелидзе: Дело в том, что вот то, что нам дали, это не только для Беслана, это у нас существует давно, еще Минздрав дал несколько лет назад. Сейчас мы работаем с Бесланом. Но это не означает, что мы с другими не работаем. Точно так же мы работали и с «Норд-Остом», точно так же работали и с пострадавшими на Рижской площади, при падении самолета и так далее, с детьми, которые погибли, и с их родственниками, и с теми детьми, которые оказались в Сыдыбале во время пожаре в школе, в Якутии, мы с ними тоже работаем до сих пор. А то, что касается Беслана, вот феврале мы собираемся там проводить конференцию, «6 месяцев спустя» она будет называться. И приглашать будем всех бесланцев, чтобы скоординировать наши действия, что мы не так делали и что надо делать по-другому. А Чечня — это особый вопрос, которым мы, безусловно, занимаемся, и будем заниматься. Ольга Беклемищева: Но не все от вас зависит. Зураб Кекелидзе: По мере возможностей, все, что зависит от нас… и даже вот то, что на этой передаче мы обсуждаем, это тоже является частью этой работы. Ольга Беклемищева: Можно коротко сформулировать… Вот у вас уже такой действительно гигантский опыт сопровождения людей в очень тяжелых психологических и психиатрических ситуациях. По отношению к самым ранним вашим пациентам вы можете констатировать, что все-таки люди с этим справляются? Можно ли сказать, что выздоровление возможно? Зураб Кекелидзе: Безусловно. Со всей ответственностью заявляю, что если люди вовремя обращаются, и им оказывается квалифицированная помощь, профессиональная, в 90-95 процентах случаев возможно то, что называется выздоровлением в медицине, это возможно. Вот 5-7 процентов, которым помощь невозможна, — это те люди, которые до этого имели какие-то расстройства, и это является дополнительным расстройством психическим для них, или те, которые не обращаются за помощью. В остальных случаях помощь возможна. И примеров этому много. Ольга Беклемищева: И, наверное, вывод следует сделать такой, что для того, чтобы принять помощь, тоже нужно мужество и, наверное, его в себе надо развивать. Всего доброго! Постарайтесь не болеть! Уважаемые читатели! Наши программы рассчитаны на улучшение понимания природы болезней и повышение вашего внимания к собственному здоровью. Они не в коем случае не являются прямыми рекомендациями по лечению и диагностике — мои гости вас не видят, и консультируют только с ваших слов. Лечиться с помощью того, что вы услышали или прочитали без участия врача опасно! Диагноз должен поставить врач. Иначе вы можете пострадать из-за того, что будете лечить не ту болезнь, которая у вас есть на самом деле. Пожалуйста, учтите это предупреждение. Ваша, Ольга Беклемищева.

COVID Стресс-синдром: 5 способов, которыми пандемия влияет на психическое здоровье

Помимо огромного воздействия на физическое благополучие и смертность, COVID-19 также наносит беспрецедентный урон нашему психическому здоровью. Многочисленные недавние исследования показали глобальный рост распространенности и тяжести депрессии и тревоги, а также рост посттравматического стрессового расстройства и злоупотребления психоактивными веществами. Это увеличение, вероятно, связано с изменениями в повседневной жизни, которые нас всех просили внести в попытках уменьшить распространение вирусов.

Тем не менее, традиционные подходы и диагнозы в области психического здоровья не в полной мере отражают нюансы воздействия этой пандемии на психическое здоровье. Этих подходов может быть недостаточно для разработки стратегий борьбы с быстро растущим бременем психического здоровья пандемии.

Как клинические психологи, имеющие опыт работы с состояниями, связанными со страхом и тревогой, а также с оценкой и разработкой методов лечения, наша команда была заинтересована в том, чтобы попытаться полностью понять конкретные последствия этой пандемии для психического здоровья, чтобы обеспечить разработку эффективных сообщений общественного здравоохранения и научно-обоснованные вмешательства.

При финансовой поддержке Канадских институтов исследований в области здравоохранения и Университета Реджайны мы провели лонгитюдный опрос населения большой выборки канадских и американских респондентов, при этом опросы проводились в конце марта, середине мая и начале июля 2020 года. На основании этих данных мы определили, что воздействие COVID-19 на психическое здоровье лучше всего понимать как многогранный синдром, состоящий из сети взаимосвязанных симптомов.

Весы для измерения стресса COVID

Используя данные примерно 7000 респондентов, собранные в конце марта, мы разработали, проверили и опубликовали наши шкалы стресса COVID.Эти шкалы оценивают пять основных характеристик стресса, связанного с COVID-19: страх опасности и заражения, боязнь неблагоприятных социально-экономических последствий, проверки и поиск заверений, ксенофобия (дискриминация в отношении иностранцев) и симптомы травматического стресса (например, связанные с пандемией). кошмары).

Поскольку пять шкал взаимосвязаны, их также можно сложить, чтобы получить общее представление об уровнях стресса, связанного с пандемией.

Шкалы стресса COVID, переведенные на 12 языков, предлагают широкое распространение в качестве инструмента для лучшего понимания стресса, связанного с COVID-19, и для выявления людей, нуждающихся в услугах по охране психического здоровья.Теперь доступна онлайн-самооценка, которая дает людям оценку серьезности и рекомендации по самопомощи.

COVID стресс-синдром

Пять шкал стресса COVID взаимосвязаны; то есть симптомы, измеряемые по каждой из пяти шкал, имеют тенденцию проявляться вместе. Это наблюдение предоставило первоначальные доказательства того, что различные симптомы дистресса, связанного с COVID-19, могут быть аспектами синдрома. Мы дополнительно оценили и подтвердили эту идею в следующем исследовании.

Стресс-синдром COVID обусловлен опасностями, связанными с COVID-19, и опасениями заражения как его центральной особенностью, с сильнейшей связью со страхом перед неблагоприятными социально-экономическими последствиями и ксенофобией, связанной с болезнями (страх перед иностранцами, которые могут быть переносчиками инфекции).

Страх неблагоприятных социально-экономических последствий был второй по важности характеристикой, подчеркивая важность воздействия пандемии на социальную и финансовую безопасность.

Симптомы травматического стресса были третьей по значимости характеристикой и наиболее тесно связаны со страхами перед опасностью и заражением, а также с проверками и поисками успокоения, предполагая порочный круг, в котором эти аспекты синдрома подпитывают друг друга. Например, более частое знакомство с новостями о COVID-19 или в социальных сетях может привести к учащению кошмаров о COVID-19, что, в свою очередь, увеличивает страх заражения и еще больше способствует проверке новостей и социальных сетей на предмет актуальной информации. .

Несмотря на то, что ксенофобия менее важна, она влияет на страхи опасности и заражения, социально-экономические последствия и, в меньшей степени, на проверку и поиск заверений, подчеркивая влияние дискриминационных убеждений на эмоциональную реакцию, связанную с пандемией.

Существенный след психического здоровья

Наши предварительные результаты показывают, что процент населения, затронутого стрессовым синдромом COVID, является значительным, при этом воздействие COVID-19 на психическое здоровье превышает медицинский след.Хотя два процента из нашей выборки сообщили о наличии COVID-19 и шесть процентов знали кого-то, кто был инфицирован, 38 процентов и 16 процентов соответственно были классифицированы как страдающие от умеренного до тяжелого или тяжелого дистресса, связанного с COVID-19.

Короче говоря, более 50 процентов населения сообщили о значительно повышенных уровнях стресса, характерных для пандемии. Более высокие баллы были связаны с такими вещами, как панические покупки, чрезмерное избегание общественных мест и бесполезные способы справиться (например, переедание и чрезмерное употребление наркотиков и алкоголя) во время самоизоляции.

В последующих исследованиях мы показали, что повышенный стресс от COVID также связан с большей стигматизацией медицинских работников и что значительная часть населения с уже существующими тревожными расстройствами испытывает более негативные последствия, чем люди с депрессивными расстройствами или без психических расстройств. .

В качестве положительного момента мы также отметили, что повышенный стресс от COVID связан с благоприятным отношением к вакцинации, использованию средств индивидуальной защиты и альтруизмом, связанным с пандемией.

Ждем вперед

Наше исследование выявило то, что кажется сетью взаимосвязанных симптомов, стрессовый синдром COVID, в основе которого лежит страх перед опасностью вируса SARS-CoV-2, взаимосвязанный с социально-экономическими проблемами, ксенофобией, симптомами травматического стресса и т. Д. компульсивная проверка и поиск поддержки. Синдром, в свою очередь, в первую очередь связан с другими негативными последствиями для психического здоровья и разрушительными социальными последствиями, такими как паническая покупка, чрезмерное избегание и бесполезные способы справиться с ситуацией во время самоизоляции.

Мы ожидаем, что по мере развития пандемии COVID-19 будут меняться проблемы и потребности населения в области психического здоровья. Необходимы дальнейшие исследования, чтобы понять все последствия стресса, связанного с COVID, и меняются ли они по мере развития пандемии.

Также необходимы исследования, чтобы понять разрушительное воздействие антитезы стресса COVID-19, которое является игнорированием серьезности COVID-19 и его последствий.

COVID-19 вызвал сложную сеть реакций со стороны психического здоровья.Концепция стрессового синдрома COVID может помочь в детальном понимании тех реакций, которые необходимы для разработки целевых, основанных на фактах кампаний и вмешательств, направленных на уменьшение его психологического воздействия. Эти разработки столь же важны для снижения ущерба психическому здоровью от пандемии, как и открытие вакцины, способствующей укреплению иммунитета.

Автор: Гордон Дж. Г. Асмундсон, профессор психологии, Университет Реджайны

Эта статья переиздана из The Conversation по лицензии Creative Commons.Прочтите оригинальную статью. Это сообщение в блоге было опубликовано 13 ноября 2020 г.

История пациента: посттравматический стресс

PTSD

Джаред был 36-летним женатым ветераном, который вернулся из Афганистана, где он служил офицером. Он обратился в поликлинику по делам ветеранов психиатрической помощи с жалобами на то, что у него «короткий предохранитель» и «его легко срабатывают».

Симптомы Джареда включали в себя неконтролируемую ярость при испуге, постоянные мысли и воспоминания о событиях, связанных со смертью, еженедельные яркие кошмары сражений, которые вызывали проблемы со сном, беспокойство и потерю интереса к хобби, которым он когда-то наслаждался с друзьями.

Хотя все эти симптомы очень тревожили, Джареда больше всего беспокоил его крайний гнев. Его «нервный характер» вызывал драки с водителями, которые подрезали его, ругали незнакомцев, которые стояли слишком близко в очереди к кассе, и переходил в «режим атаки», когда коллеги случайно напугали его. Во время недавнего визита к врачу он засыпал на столе для осмотра. Медсестра коснулась его ступни, и он вскочил, проклиная и угрожая ей, напугав и медсестру, и себя.

Он держал в машине пистолет для самозащиты, но Джаред не собирался причинять вред другим. После угрожающего инцидента он испытывал глубокое раскаяние и опасался, что может случайно кого-нибудь обидеть.

Эти моменты напомнили ему о времени в армии, когда он стоял на страже у ворот. Пока он дремал, вражеский миномет заставил его действовать.

Джаред вырос в любящей семье, которая изо всех сил пыталась сводить концы с концами как фермер на Среднем Западе. В 20 лет он присоединился к U.С. Армия и переброшены в Афганистан. Он описал себя оптимистичным и счастливым до службы в армии. Он сказал, что ему нравилась базовая подготовка и первые несколько недель в Афганистане, пока один из его товарищей не был убит. В тот момент все, о чем он заботился, — это вернуть своего лучшего друга и себя домой живыми, даже если это означало убить других. По его словам, его личность изменилась с беспечного фермерского мальчика на напуганного, чрезмерно заботливого солдата.

Когда он вернулся к гражданской жизни, он получил высшее образование и диплом по бизнесу.Он решил работать водопроводчиком по найму, потому что ему нужно было оставаться в одиночестве на работе. Он был женат семь лет и был отцом двух маленьких дочерей. Выйдя на пенсию, он с нетерпением ждал работы по дереву, чтения и «тишины и покоя».

У Джареда диагностировали посттравматическое стрессовое расстройство. Его основные опасения вызывали его симптомы страха и его агрессия, когда он кого-то напугал. Джаред был нервным и всегда выискивал опасность. У него также были навязчивые воспоминания, кошмары и воспоминания.

Попытки Джареда снизить риск конфликта уменьшили его социальные и карьерные возможности. Например, его решение работать водопроводчиком, а не пользоваться услугами MBA, казалось, было в значительной степени основано на его усилиях по контролю над своим личным пространством.

Об этой истории

Эта история пациента взята из книги Понимание психических расстройств: ваш путеводитель по DSM-5 .

Understanding Mental Disorders — это руководство для потребителей, предназначенное для повышения уровня образования и понимания среди всех, кто был затронут психическим заболеванием.

Как справиться с бедствием

Все темы

См. Блог APA — Коронавирус и психическое здоровье: забота о себе

Если вы переживаете кризис, вам доступны следующие ресурсы:

Телефон доверия для оказания помощи при бедствиях
1-800-985-5990 Национальная линия помощи по предотвращению самоубийств
1-800-273-8255
Текстовая строка о кризисе Чат онлайн с линией жизни
Текст ТЕКСТ на 741741

После стихийного бедствия большинство людей в конечном итоге поправятся и вернутся к своему прежнему уровню жизнедеятельности.Однако многие люди сначала будут испытывать тревожные мысли, чувства и физические симптомы и могут вести себя рискованно, чтобы помочь справиться с ситуацией.

Травматические события нелегко осознать или принять. Понятно, что многие дети испытывают страх и замешательство. К счастью, большинство детей, даже подвергшихся травмам, довольно устойчивы. Родители, учителя и заботливые взрослые могут помочь, выслушивая и отвечая честно, последовательно и с поддержкой.

Есть шаги, которые люди могут предпринять для себя и своих семей, чтобы уменьшить негативные последствия и улучшить свою способность функционировать дома, на работе и в школе.На этой странице представлены ресурсы, которые могут помочь справиться со стихийными бедствиями и другими травмирующими событиями.

Дополнительные ресурсы

Реакции на травму; Распознающие знаки

Как справиться со стрессом

Преодоление / восстановление — особые обстоятельства

Работа с горем

Приложения для управления стрессом:

• Breath3Relax — Предоставляет информацию об упражнениях на глубокое дыхание для успокоения и уменьшения беспокойства, а также инструмент для отслеживания вашей активности и прогресса.От Министерства обороны США.
• Mindfulness Coach — Обеспечивает обучение внимательности, чтобы помочь справиться со стрессом и расслаблением, а также различные практические занятия с голосовым сопровождением. Он также позволяет пользователям отслеживать свой прогресс. От Министерства по делам ветеранов США.
• Virtual Hope Box — Содержит управляемые техники релаксации, инструменты для улучшения совладания, игры и вдохновляющие мысли. От Министерства обороны США.
• PTSD Coach — Предоставляет пользователям информацию о посттравматическом стрессовом расстройстве (PTSD), включая образовательные ресурсы, информацию о профессиональном уходе, инструмент самооценки, возможности найти поддержку и инструменты, помогающие справиться со стрессами повседневной жизни с посттравматическим стрессом. .От Министерства по делам ветеранов США.

Дополнительная информация

Отзыв от врача Автор:

Джошуа К. Морганштейн, доктор медицины
ноября 2019 г.

Синдром медиального напряжения большеберцовой кости — обзор

Синдром медиального напряжения большеберцовой кости и стрессовый перелом большеберцовой кости

Синдром стресса медиальной большеберцовой кости (MTSS), ранее называвшийся шинами голени, и стрессовые переломы являются одними из наиболее частых травм костей, с которыми сталкиваются оба детские и взрослые бегуны.MTSS поражает от 7,2% до 35% бегунов в возрасте ^34,35 , тогда как стрессовые переломы поражают 16% спортсменов средней школы и взрослых. ^36–38 Факторы риска развития MTSS включают повышенный индекс массы тела (ИМТ), падение ладьевидной кости, увеличенный диапазон движений с внешним вращением бедра и тыльным сгибанием голеностопного сустава, а также женский пол. ^39,40 Продолжаются дискуссии относительно точной этиологии MTSS, хотя основная гипотеза состоит в том, что чрезмерное использование мышц голеностопного сустава и подошвенное сгибание стопы приводит к тракционному повреждению надкостницы, исходящей от подошвенных сгибателей, на заднемедиальном отделе большеберцовой кости.Стресс-переломы большеберцовой кости могут возникать в том же месте, что и MTSS, как независимо, так и в результате нескорректированного MTSS, что затрудняет их дифференциацию.

Бегуны с MTSS и стрессовыми переломами большеберцовой кости могут проявляться аналогичным образом, с постепенным началом боли в голени без очевидных травм в анамнезе. Оба они часто возникают после того, как бегун увеличил продолжительность, частоту или интенсивность тренировок. ⁴¹ Кроме того, при осмотре у обоих может быть обнаружена припухлость в заднемедиальном отделе большеберцовой кости, и оба обычно болезненны при пальпации. ^37,42,43 Хотя чаще сходные, чем несходные, с перекрывающимися симптомами, существуют незначительные различия, которые могут помочь клиницисту различать эти два. Как правило, MTSS проявляется болью в более крупной области заднемедиального отдела и от средней до нижней трети ноги, в то время как стрессовые переломы являются более очаговыми или проксимальными. Поскольку MTSS и стрессовые переломы большеберцовой кости проявляются одинаково, для постановки диагноза чаще всего требуется визуализация.

При дифференцировании между MTSS и стрессовыми переломами медиальной большеберцовой кости МРТ обеспечивает наибольшую диагностическую ценность с наименьшими рисками и является рекомендуемым методом визуализации для детей. ⁴⁴ Часто практикующие врачи предпочитают сначала получить простые рентгенограммы, хотя их следует использовать с осторожностью из-за их неточности диагностики и ионизирующего излучения. Обычные рентгенограммы часто не показывают стрессовые переломы до тех пор, пока не начнется процесс заживления, что может задержать диагностику. ⁴⁴ Кроме того, рентгенограммы уступают МРТ в диагностике только MTSS и различении стрессовых переломов большеберцовой кости и MTSS. ⁴⁵ Повреждения кости, встречающиеся при MTSS и, чаще, при стрессовых переломах, часто демонстрируют стрессовую реакцию костей, которую легко увидеть при МРТ, а не на простых рентгенограммах. ^46,47 Сцинтиграфия костей не дает стабильных результатов у детей, так как часто наблюдается повышенное поглощение в областях активного роста, и хотя КТ показывает изысканные костные детали для диагностики MTSS и стрессовых переломов, ее следует избегать у детей из-за ионизации радиация. ⁴⁴

Установление диагноза с помощью визуализации важно для определения продолжительности лечения, так как стрессовые переломы заживают гораздо дольше, чем MTSS, особенно у детей. ⁴⁸ Для стрессовых переломов низкой и низкой степени риска заживление обычно занимает 6–8 недель, но может длиться до 20 недель для стрессовых переломов высокой и низкой степени риска с высокой степенью риска. ⁴⁹ Для MTSS возврат к активности варьировался в среднем от 8,6 до 17,2 дней. ^50,51 Неспособность диагностировать стрессовые переломы у детей может привести к серьезным осложнениям, таким как аваскулярный некроз, остеоартрит и патологические паттерны роста, что приведет к несоответствию длины ног и рецидивам в будущем. Лечение как MTSS, так и стрессовых переломов включает начальную модификацию активности с уменьшением нагрузки на вес и уменьшение боли, включая покой, лед, компрессию и возвышение.После первоначального уменьшения боли следует использовать комплексный план реабилитации, включающий физиотерапию для коррекции биомеханических нарушений, растяжку и укрепление, выборочную фиксацию и, в редких случаях, иммобилизацию. ⁴⁸ Поддержанию сердечно-сосудистой системы и постепенному возвращению к бегу на суше может способствовать бег в глубокой воде и тренировка на беговой дорожке с антигравитацией. В различных исследованиях изучались стратегии профилактики MTSS; есть доказательства уровня I, что амортизирующая вкладка дает статистически значимое различие в частоте встречаемости, но все другие вмешательства не показали статистически значимого преимущества. ⁵²

COVID Стресс-синдром: что это такое и почему это важно

Пандемии отличаются от других стихийных бедствий своим широким размахом и длительным, нестабильным графиком. COVID-19 (вызванный коронавирусом SARS-CoV-2) в отличие от предыдущих коронавирусных инфекций, поражает несколько систем органов, а не только легкие, вызывая широко распространенные проблемы, связанные с нарушениями свертываемости крови и воспалительными реакциями.

В частности, вирус проникает через гематоэнцефалический барьер, вызывая множество нейропсихиатрических проблем, от депрессии и тревоги до психотических реакций, делирия и цереброваскулярных нарушений (инсультов) до хронической исполнительной дисфункции.Влияние COVID-19 на психическое здоровье вызывает все большую озабоченность. Помимо прямого воздействия на мозг, пандемия COVID-19 вызывает беспрецедентный психологический стресс, угрожая «обрушивающейся волной» проблем с психическим здоровьем.

Учитывая уникальность COVID-19, традиционные способы описания психиатрического воздействия, хотя и актуальны, но не являются полными. Вспомогательные конструкции, такие как посттравматическое стрессовое расстройство, острая стрессовая реакция, большая депрессия, расстройство адаптации, тревожные расстройства, не полностью охватывают все аспекты этой пандемии.

Шкала стресса и синдром COVID

Исследователи Стивен Тейор, Кейли Лэндри, Мишель Плюсзек, Томас Фергус, Дин Маккей и Гордон Асмундсон ранее разработали модель «стрессового синдрома COVID» (CSS, 2020), выделив пять различных, но взаимосвязанных элементов:

1. ДАН: Боязнь опасности COVID-19 и заражение различными способами, например. прикосновение к загрязненным предметам, вдыхание загрязненного воздуха.
2. SEC: Беспокойство о социальных и финансовых последствиях (социально-экономических издержках) вируса.
3. XEN: Выраженная озабоченность тем, что иностранцы распространяют болезнь.
4. TSS: Связанные симптомы травматического стресса.
5. CHE: Компульсивная проверка и поиск поддержки.

В текущем исследовании (2020) исходная работа была расширена, чтобы рассмотреть важные корреляции CSS с демографическими факторами, депрессией, тревогой и другими важными показателями.

Используя онлайн-подход в конце марта 2020 года, исследователи опросили разнообразную группу из 6854 взрослых, средний возраст которых составлял 49 лет.8 лет из США и Канады, выполнивших следующие меры:

• Демографические данные, включая наличие заражения и сведения о людях, которые были инфицированы
• Анкета здоровья пациента-4
• Краткий перечень тревожных состояний здоровья
• Индекс тревожной чувствительности-3
• Шкала нетерпимости к неопределенности-12
• Шкала воспринимаемой уязвимости к болезням
• Пересмотренная шкала склонности к отвращению и чувствительности
• Обсессивно-компульсивный инвентарь
• Шкала стресса COVID: анализ веры в теории заговора COVID, избегающее поведение, связанное с COVID, гигиеническое поведение и накопление запасов / панические покупки.
• Меры самоизоляции и связанных факторов (эмоции, финансовый стресс и т. Д.), А также стратегии выживания, связанные с изоляцией.

Выводы

Во-первых, только 2 процента сообщили, что у них диагностировали COVID-19, и только 6 процентов знали, что кому-то поставлен диагноз. Четыре процента составляли медицинские работники. Напротив, уровень тревожности и депрессии был непропорционально повышен. Двадцать восемь процентов группы сообщили о клинически значимой тревоге и 22 процентах о депрессии.

В то время 12 процентов сообщили об использовании лицевых масок, почти 90 процентах регулярного мытья рук, почти 60 процентах регулярного использования дезинфицирующих средств для рук, 95 процентах социального дистанцирования и 48 процентов самоизоляции.

По шкале CSS было пять групп («классов») степени тяжести, от незначительного или отсутствующего дистресса до тяжелого дистресса: класс 1 (3 процента), класс 2 (11 процентов), класс 3 (32 процента), класс 4 ( 38 процентов), класс 5 (16 процентов).

Используя «сетевой анализ», чтобы посмотреть, как связаны пять факторов CSS (см. Диаграмму ниже), исследователи обнаружили, что фактор DAN является наиболее «центральным», связывая другие факторы вместе, с самыми сильными связями с SEC и XEN.SEC был вторым по значимости узлом, подчеркивая ключевую важность чувства небезопасности с точки зрения физического и эмоционального благополучия, а также социальной и финансовой безопасности. В целом XEN и CHE были самыми слабыми узлами. Тем не менее, TSS и CHE коррелировали, показывая взаимосвязь между травматическим стрессом и проверяющим поведением и поиском утешения.

Сетевой анализ CSS (толстые линии = сильные связи)

Источник: Taylor et al., 2020

Демографически не было зарегистрировано различий между населением США и Канады.Молодые люди были немного больше озабочены, а более обеспеченные — немного меньше. У женщин были более высокие баллы по CSS, а также у менее образованных или безработных респондентов. Что касается этнической принадлежности, баллы CSS были самыми низкими для кавказцев, средними для чернокожих / афроамериканцев и самыми высокими для азиатских и латиноамериканских респондентов.

Люди с диагнозом COVID-19 имели более высокий CSS, но (в этом исследовании) люди из групп повышенного риска (медицинские работники, основные работники) не имели другого CSS. Предыдущие медицинские условия не коррелировали с высокими показателями CSS, в отличие от ранее существовавших психических заболеваний.Высокий уровень тревожности, более низкая толерантность к неопределенности, чувствительность к тревоге, уязвимость к отвращению и связанные с этим опасения по поводу загрязнения и проверки были связаны с более высоким CSS.

Высокий уровень CSS был связан с существовавшими в то время повышенной тревожностью и депрессией, верой в теории заговора, повышенным гигиеническим поведением, накоплением продуктов питания и связанных с ними принадлежностей, избеганием общественных мест и использованием лицевых масок.

Самоизоляция и CSS

Около половины выборки сообщили о самоизоляции в среднем в течение 10 дней.Из-за различных рекомендаций в то время, поэтому следовали руководствам общественного здравоохранения, а другие добровольно изолировали. У CSS была небольшая корреляция с временем, проведенным в изоляции, но те, у кого были более высокие баллы CSS, с большей вероятностью сообщали о более серьезном стрессе во время изоляции. Те, кто был с высоким уровнем CSS, сообщали о большем количестве проблем во время изоляции, включая проблемы с доступом к рецептам, межличностные проблемы, беспокойство по поводу ухода за домашними животными или семьей, финансовые проблемы и нехватку места. Жизнь в одиночестве в среднем коррелировала с более низкими показателями CSS.

Люди с высоким уровнем CSS исследовали больше разнообразных стратегий выживания, активно ища облегчения. Стратегии, включающие адаптивные и дезадаптивные подходы, например, установление распорядка дня и социальные связи по сравнению с перееданием и употреблением психоактивных веществ. Наиболее распространенные стратегии включали просмотр видео, уборку и уборку, поддержание социальных контактов с друзьями и семьей и памятование о том, что карантин был альтруистическим.

Люди с высоким уровнем CSS имели меньше всего доступа к медицинскому обслуживанию, психическому или физическому.Интересно, что оценка CSS не коррелировала с предполагаемой эффективностью различных стратегий выживания, но люди с высоким уровнем CSS были склонны использовать «эмоционально-ориентированное» копирование, такое как переедание, для временного уменьшения стресса и обращаться за помощью к врачу или терапевту.

Дополнительные соображения

Результаты этого исследования подтверждают валидность шкалы стресса COVID для понимания реакции на эту пандемию, и дальнейшее уточнение покажет, применима ли эта конструкция к будущим пандемиям и составляет ли она полезную диагностическую основу.CSS объединяет несколько различных психиатрических конструкций, чтобы определить, возможно, уникальное созвездие.

Баланс здесь исходит из рациональной оценки риска с целью принятия пропорциональных мер. Оценка риска осложняется отсутствием четкого руководства, противоречивыми сообщениями, развивающейся фактической информацией и личными факторами, такими как тревожная чувствительность и нетерпимость к неопределенности, а также ранее существовавшие состояния психического здоровья.

В будущих исследованиях было бы интересно посмотреть на корреляты с CSS и меры устойчивости и посттравматического роста.Исследования личности, совладания и креативности показывают, что существует три разных профиля личности, связанных с тем, насколько хорошо человек справляется с изоляцией от COVID-19.

Предвидение и будущее

CSS может стать полезным инструментом для отслеживания различных фаз этой пандемии. Результаты текущего исследования, отобранного в марте 2020 года, вероятно, со временем изменятся. Будет полезно понять, изменяются ли уязвимость и способность справляться с продолжительностью пандемии для разных групп.

Тщательное исследование предоставляет качественные данные, чтобы уменьшить неопределенность и направить конструктивный, совместный и осознанный процесс принятия решений. Лица, занимающие руководящие должности, могут лучше всего служить избирателям, восстанавливая и сохраняя общественное благо, в то время как образованные избиратели являются наиболее эффективными сторонниками необходимых изменений в руководстве и политике.

Заинтересованы в посттравматическом росте во время COVID? Примите участие в этом академическом исследовании и внесите свой вклад в науку.

Синдром стресса свиней (PSS) | Свинья

Предпосылки и история болезни

Этот термин охватывает группу состояний, связанных с аутосомно-рецессивным геном.Он включает острый стресс и внезапную смерть (злокачественное переохлаждение), бледные мягкие экссудативные мышцы (PSE), темное твердое сухое мясо и некроз мышц спины. Свиньи с тяжелой мускулатурой, скорее всего, несут этот ген. Свинья является либо гомозиготной, рецессивной (восприимчивой) гетерозиготной, либо свободной от гена.

Ген может быть идентифицирован по реакции свиней на анестезирующий газ галотан, но недавние разработки позволили получить генные пробы с использованием крови, которые идентифицируют как гомозиготных, так и гетерозиготных носителей.

Похожие болезни

К ним относятся другие причины внезапной смерти, искривления кишечника, внутреннего кровотечения, шелковичной болезни сердца и пиелонефрита. Гипокальциемия у кормящих свиноматок, хотя и нечасто, может давать симптомы, идентичные PSS.

Клинические признаки

Поросята

• Встречается редко.
• Если так, как у свиноматок.

Свиньи

Начало внезапное с: —

• Выраженный мышечный тремор.
• Подергивание лица.
• Учащенное дыхание.
• Кожа становится красной с пятнами.
• Смерть обычно наступает в течение 15-20 минут.
• Трупное окоченение (окоченение мышц после смерти) в течение 5 минут — поразительная особенность.
• Повышение температуры> 41 ° C (106 ° F).

Отъемыши и производители

• Начало внезапное, с мышечным тремором.
• Подергивание лица.
• Учащенное дыхание.
• Кожа становится красной с пятнами.
• Смерть обычно наступает в течение 15-20 минут.
• Некроз мышц спины — это более локализованная форма ПСС.
• Хотя ген производит более тощую тушу, темпы роста замедляются, а уровни внезапной смерти увеличиваются.

Диагноз

Он основан на внезапном появлении, симптомах, породе, восприимчивости и известном наличии или отсутствии гена у свиньи. Во многих случаях свинью просто находят мертвой, и необходимо провести патологоанатомическое исследование, чтобы исключить другое заболевание.Поразительное окоченение (окоченение мышц после смерти) в течение 5 минут.

Это состояние необходимо дифференцировать от других причин внезапной смерти, искривления кишечника, внутреннего кровотечения, шелковичной болезни сердца и пиелонефрита.

Лечение

Обычно это неэффективно, но стоит принять следующие меры:

• Обрызгайте свинью холодной водой, чтобы контролировать повышение температуры.
• Введите 50–100 мл глюконата кальция (используется коровам при молочной лихорадке) внутримышечно в два отдельных участка.Обратитесь за советом к ветеринару.
• Успокоить свинью стреснилом.
• Не двигайтесь и не вызывайте чрезмерной мышечной активности.
• Сделайте инъекцию витамина E 2 МЕ / кг.

Синдром медиального стресса большеберцовой кости | Денвер Хелс

Определение

Шина на голени (синдром медиального напряжения большеберцовой кости) — это боль в голени от чрезмерной нагрузки или повторяющегося стресса.

Мышцы и кости голени

Авторские права © Nucleus Medical Media, Inc.

Причины

MTSS возникает, когда мышцы и сухожилия над голенью раздражаются и воспаляются. Это вызвано внезапным повышением уровня активности.

Факторы риска

Эта проблема чаще встречается у людей, которые выполняют повторяющиеся действия с высокой отдачей, например:

• Бег
• Баскетбол
• Танцы
• Гимнастика
• Военная подготовка

Другие вещи, которые могут поднять Риски следующие:

• Слишком быстрое повышение уровня активности
• Плоскостопие или жесткость сводов стопы
• Плохая обувь

Симптомы

Основная проблема — резкая или тупая боль по ходу большеберцовой кости.Другие проблемы могут быть следующими:

• Отек
• Боль во время и после активности
• Боль при прикосновении к голени

Диагноз

Врач спросит о ваших симптомах и истории болезни. Будет проведен медицинский осмотр. Сделаем акцент на голени. Часто этого достаточно для постановки диагноза.

Можно сделать снимки голени, чтобы проверить наличие других проблем. Это можно сделать с помощью:

Лечение

Целью лечения является облегчение симптомов и ускорение заживления.Потребуется отдых в течение нескольких недель. Другие варианты:

• Поддерживающая терапия, такая как холодные компрессы, перевязки и приподнятие ноги
• Лекарства для облегчения боли и отека
• Поддерживающая обувь, бандаж или ботинки для ходьбы для снятия давления с голени во время заживления
• Физиотерапия для увеличения силы, гибкости и диапазона движений в голени

Людям, которым эти методы не помогают, может потребоваться операция. Это не обычное дело.

Профилактика

Риск этой проблемы можно снизить, если:

• Медленно увеличивать физическую активность
• Ношение подходящей обуви для занятий спортом и занятий

Обзор

Определение

Шина на голени (синдром медиального напряжения большеберцовой кости) — это боль в голени от чрезмерной нагрузки или повторяющегося стресса.

Мышцы и кости голени

Авторские права © Nucleus Medical Media, Inc.

Причины

MTSS возникает, когда мышцы и сухожилия над голенью раздражаются и воспаляются. Это вызвано внезапным повышением уровня активности.

Факторы риска

Эта проблема чаще встречается у людей, которые выполняют повторяющиеся действия с высокой отдачей, например:

• Бег
• Баскетбол
• Танцы
• Гимнастика
• Военная подготовка

Другие вещи, которые могут поднять Риски следующие:

• Слишком быстрое повышение уровня активности
• Плоскостопие или жесткость сводов стопы
• Плохая обувь

Симптомы и Диагностика

Симптомы

Основная проблема — резкая или тупая боль по ходу большеберцовой кости.Другие проблемы могут быть следующими:

• Отек
• Боль во время и после активности
• Боль при прикосновении к голени

Диагноз

Врач спросит о ваших симптомах и истории болезни. Будет проведен медицинский осмотр. Сделаем акцент на голени. Часто этого достаточно для постановки диагноза.

Можно сделать снимки голени, чтобы проверить наличие других проблем. Это можно сделать с помощью:

Лечение

Лечение

Целью лечения является облегчение симптомов и ускорение заживления.Потребуется отдых в течение нескольких недель. Другие варианты:

• Поддерживающая терапия, такая как холодные компрессы, перевязки и приподнятие ноги
• Лекарства для облегчения боли и отека
• Поддерживающая обувь, бандаж или ботинки для ходьбы для снятия давления с голени во время заживления
• Физиотерапия для увеличения силы, гибкости и диапазона движений в голени

Людям, которым эти методы не помогают, может потребоваться операция. Это не обычное дело.

Профилактика

Риск этой проблемы можно снизить, если:

• Медленно увеличивать физическую активность
• Ношение подходящей обуви для занятий спортом и занятий

Это содержимое регулярно проверяется и обновляется по мере появления новых и соответствующих доказательств. Эта информация не предназначена и не подразумевает замену профессиональной медицинской консультации. Всегда обращайтесь за советом к своему врачу или другому квалифицированному поставщику медицинских услуг до начала любого нового лечения или с вопросами относительно состояния здоровья.

Изменения к исходному содержанию, сделанные Denver Health.

Авторские права © EBSCO Information Services
Все права защищены.

а (Синдром медиального напряжения большеберцовой кости, MTSS; синдром медиального дистального отдела большеберцовой кости, MDTS; синдром медиальной большеберцовой кости; связанная со стрессом боль в передней части голени; спайковая болезненность)

Список литературы

Робертсон Г.