Жить не охота: Первая помощь. Что делать, когда все потеряно и не хочется жить?

Ханофер Ефимов ди Кейрос почти два десятилетия назад вместе с матерью переселился из Бразилии в Восточную Сибирь и с тех пор жил в Туруханском районе. Сначала вместе с матерью (в Россию она привезла его подростком) он оставался в одном из скитов, по-прежнему стоящих в тайге, а после ее смерти перебрался в старообрядческую деревню Чулково, расположенную на берегах Енисея, больше чем в 300 км от райцентра, Туруханска.

Вид на Туруханск со стороны Енисея

Фото: ТАСС/Владимир Веленгурин

В октябре 2018 года о нем написали большинство федеральных и региональных СМИ: в конце лета его остановили на реке сотрудники рыбинспекции. Попытавшись проверить документы у нарушителя, они обнаружили, что у мужчины их в общем-то и нет — по словам Ханофера, его бразильский паспорт сгорел в пожаре несколько лет назад. Из документов осталось только свидетельство о рождении и то на португальском языке.

Дальше ситуация развивалась быстро — в конце сентября Ханофер, оставив в деревне жену Антониду (тоже из числа местных старообрядцев) и троих детей, явился в суд Туруханского района. Судья вынес постановление о депортации Ханофера, его взяли под стражу и этапировали в Красноярск. За него вступились правозащитники и журналисты, сторонники Ханофера призывали власти не разлучать семью, тем более до сих пор благополучно работавшую «на земле». Доводы, да и настойчивость защитников сработали. В начале октября суд Красноярска отменил решение о депортации, в краевом МВД пообещали оказывать ему поддержку, а в паблике, посвященном работе региональных полицейских, даже выложили фотографии счастливого Ханофера вместе с супругой и новым свидетельством о браке.

После этого правозащитники отвезли Ханофера в Москву, где он обратился в посольство Бразилии в России с просьбой о восстановлении паспорта. Документа он пока не получил, но депортация ему как супругу гражданки Российской Федерации больше не грозит, пояснила «Известиям» правозащитница Ольга Суворова, которая помогает семье старообрядца.

Ханофер Ефимов ди Кейрос, старовер из Туруханского района узаконил свой брак с гражданской женой

Фото: vk.com/Полиция Красноярья

Впрочем, вероятнее всего, история Ханофера — лишь вершина айсберга. Людей с просроченными или отсутствующими документами на Енисее может быть сотни, если не тысячи. Многие из них, вероятнее всего, являются гражданами других государств — и при столкновении с официальными органами, не слишком, судя по всему, подготовленными к их появлению, их будет ждать не менее суровый прием.

Река Дубчес, северный приток реки Енисей, считается мировой «столицей» старообрядчества — по крайней мере для старообрядцев часовенного согласия. Это одно из направлений, которое выросло из течения беспоповцев — то есть тех, кто отвергает необходимость священнослужителей в принципе.

Люди начали селиться здесь еще в конце XVII века — вскоре после раскола 1650–1661 годов, за которым последовали гонения на тех, кто предпочел придерживаться старой веры. Многие ехали в Сибирь добровольно, надеясь обрести спасение души, многих просто ссылали в глухие сибирские леса.

Сегодня в тайге по берегам великой реки по-прежнему стоят закрытые монастыри и скиты, попасть в которые «мирскому» человеку нельзя. «Однажды туда прилетали корреспонденты на вертолете, так обитатели монастыря просто ушли все в лес», — рассказал журналисту «Известий» один из жителей Туруханского района.

Фото: РИА Новости/Валерий Мельников

Здесь же, на Дубчесе, находится и деревня Сандакчес — фактически центр местного старообрядчества, через который проходит большинство людей, приезжающих в качестве паломников или с желанием переселиться в эти края.

Автор цитаты

— Там <на Дубчесе. — Прим. ред.> — абсолютно закрытые территориальные образования, что там происходит, знают только посвященные, никто из мира там не бывал и не будет — их туда не допускают. Про них известно только, что люди там молятся, не едят мясо, живут традиционными промыслами, при этом не охотятся, живут только рыбалкой — в монастырях даже нет ружей, — рассказывает Ольга Суворова.

Посетить эти места приезжает много паломников, в том числе из старообрядческих общин, расположенных по всему миру: от Канады до Латинской Америки и Африки. Некоторые из них остаются в монастырях годами. Именно так, объясняет правозащитник, на берегах Енисея появляются люди с просроченными документами и — нередко — иностранными паспортами.

Автор цитаты

— Люди едут сюда, чтобы сохранить свою веру чистой, — они так считают, — объясняет «Известиям» Николай Шляхов, глава Верхнеимбатского сельского поселения, к которому принадлежит село Чулково. Сам он не старообрядец, однако за десятилетия соседства их образ жизни успел неплохо изучить. — В миру сейчас становится слишком много соблазнов, поэтому многие отправляют в местные монастыри из Европы или вообще из других стран детей.

Информацию о закрытых и удаленных от мира монастырях подтверждает и разошедшаяся несколько лет назад по многим изданиям история девочки из США, которая, по ее словам, провела в одном из таких монастырей 15 лет.

Она рассказывала журналистам, что родственники-старообрядцы подростком отправили ее в монастырь на Дубчесе с организованной паломнической группой, но через какое-то время прибывшие с ней люди просто уехали — и девочка поняла, что для нее был взят «билет в один конец». Сбежать из монастыря девушке удалось лишь через 15 лет, при этом, как следует из ее рассказа, добраться до Енисейска ей помогли жители располагавшихся неподалеку сел — тоже старообрядцы.

Фото: РИА Новости/Илья Питалев

Правда, Николай Шляхов, рассказывая о монастырской жизни со слов знакомых старообрядцев, говорит, что «насильно их там никто не держит» — если человек чувствует, что не справляется, что такая жизнь не по нему, он может уйти и поселиться в обычной старообрядческой деревне.

Такие деревни, где в основном живут семейные, в отличие от монастырей, хорошо известны местным, и их жители, по словам Ольги Суворовой, по-своему пытаются взаимодействовать с мирскими.

— Я всегда знала, что на Дубчесе у нас существует община беспоповцев, что Чулково — старообрядческое поселение, что капитаны пассажирских судов с ними поддерживают отношения, так же, как и отдельные граждане, которые занимаются рыбалкой и охотой, — поясняет она.

Старообрядцы, которые живут охотой, рыбалкой, а также сельским хозяйством (в Чулково, по ее словам, жители выращивают картошку и выкармливают молочных бычков), торгуют с местными. Или меновым способом, или за деньги, которые им всё равно нужны на приобретение тканей, одежды, обуви и всевозможных инструментов.

Автор цитаты

Общее количество старообрядцев в России сегодня оценивают примерно в 2 млн человек, в стране действует сразу две церкви — Русская православная старообрядческая церковь (РПСЦ) и Древлеправославная поморская церковь (ДПЦ). На севере в основном находятся общины ДПЦ, многие из них официально не зарегистрированы (в том числе и из-за труднодоступности районов, в которых они располагаются). Кроме того, старообрядческие общины существуют в странах Восточной Европы, Латинской Америки, в Канаде и Австралии. Многие старообрядцы переезжали туда в начале XX века, а также в 1930-е годы, спасаясь от гонений со стороны советской власти.

Если часть людей, покинув монастыри, селится на Енисее, то некоторые возвращаются к себе на родину — в Канаду, Боливию, Уругвай, Аргентину, Северную Америку, Австралию или ту же Бразилию. При условии, конечно, что у них оказываются выездные документы.

Сама Ольга Суворова говорит, что может назвать около 20 человек, которые в течение последних лет сталкивались с ситуацией, похожей на ситуацию Ханофера, а также упоминает старообрядца, у которого с документами всё было в порядке, но при этом требовалась «консультативная поддержка»: человек просто не знал, куда ему нужно с ними обратиться.

До сих пор, однако, у нее никаких контактов с местными староверами не было — зато она общалась с представителями староверческой общины из Бразилии. Именно это, возможно, и помогло спасти Ханофера от депортации.

Автор цитаты

— Пять лет назад я возвращалась с группой туристов с северов на одном из теплоходов <по Енисею. — Прим. ред.>. И вот в Чулково сел старовер, у которого был бразильский паспорт и виза, просроченная на 10 лет. И сотрудники речной полиции сразу сообщили на берег о нелегале. В Енисейске его пришла встречать миграционная служба, и я поняла, что нам надо действовать очень быстро. В итоге нам максимально оперативным вмешательством удалось предотвратить решения судов, заключение и депортацию, выправить ему документы, и он спокойно уехал в Бразилию, — рассказывает Ольга.

Этим человеком был Дионисий — старообрядец, который мальчиком оставался в одном из енисейских монастырей, где и познакомился с Ханофером. Когда Ханофера этапировали в Красноярск, тот связался с Дионисием, который, в свою очередь, обратился за помощью к Ольге. О каких-либо попытках вмешаться в происходящее со стороны российских старообрядческих организаций, по словам Ольги, ей неизвестно.

Старообрядец Ханофер Ефимов ди Кейрос с женой и детьми

Фото: vk.com/Полиция Красноярья

Если бы у Ханофера не было контактов Дионисия или Дионисий не был бы знаком с Ольгой Суворовой, неизвестно, чем закончилась бы его история. Но в пользу Ханофера также говорило наличие семьи (пусть и неофициальной). А если на его месте окажется одинокий человек, спасти его от депортации будет очень сложно — даже в случае, если на родине его давно никто не ждет.

Впрочем, документы — далеко не единственная проблема, с которой сталкиваются и сами староверы, и муниципальные власти в районах, в которых они проживают. Деревня Чулково, в которой живет Ханофер, рассказывает Ольга Суворова, возникла на этом месте еще в XVII веке. Потом она пришла в упадок — и до 1970-х считалась «умершей».

В 1970-е ее возродили, но не административно, а стихийно — просто приехали две старообрядческие семьи, спасавшиеся от гонений со стороны советской власти, поставили дом и стали жить. К ним присоединились и другие староверы — в том числе и те, кто покидал расположенные на Дубчесе монастыри, возвращаясь к мирской жизни. Это, объясняет Николай Шляхов, тогда было удобно и советской администрации, и староверам — и долгое время два совершенно разных мира спокойно сосуществовали рядом.

Сейчас в Чулково проживают 77 человек взрослых и детей. Но, когда правозащитники занялись делом Ханофера Ефимова, выяснилось, что у поселения нет официального статуса. То есть даже если член этой общины захочет получить паспорт, в ФМС смогут ему выдать документ, но не смогут его зарегистрировать — формально их домов не существует.

Поселок староверов в Красноярском крае

Фото: ТАСС/Иванов Виталий

В Верхнеимбатском сельсовете, в состав которого входит поселение, еще в 2014 году — то есть задолго до громкой истории с Ханофером Ефимовым, — был принят генеральный план развития, по которому в том числе предполагалось закрепить наконец за Чулково официальный статус поселения.

С этим представители сельсовета по установленной процедуре обратились к краевым властям — но, как показала практика, процедура оказалась сложнее, чем могли предполагать люди в небольшом селении, находящемся в сотнях километрах от крупных городов.

Автор цитаты

— Мы уже два года работаем над тем, чтобы присвоить этому населенному пункту официальный статус, но это оказалось не так просто. Сейчас только говорил с законодательным собранием края, и они нам сказали, что возвращают на доработку документы, которые мы ранее отправили, — объясняет по телефону Николай Шляхов.

При этом, подчеркивает Ольга Суворова, оформление статуса поселения позволило бы в том числе пополнить бюджет сельского поселения: ведь в этом случае его жители будут платить налоги, например, на недвижимое имущество. «В обмен, например, на то, что власти помогут им почистить дорогу грейдером». На вопрос, уверена ли она, что старообрядцы действительно готовы платить взносы в казну, она уверенно отвечает «да».

При этом в России с 2006 года действует «Государственная программа по оказанию содействия добровольному переселению в Российскую Федерацию соотечественников, проживающих за рубежом». По ней,в том числе старообрядцев, проживающих за рубежом, активно приглашают вернуться на Дальний Восток (еще один дореволюционный центр старообрядчества в России).

Фото: ТАСС/Иванов Виталий

Тем, кто решится на переезд, предлагают помощь — в том числе финансовую, — при оформлении собственности на землю и строительстве домов. Однако в отношении староверов, Россию так и не покинувших, здесь возникает некоторая двойственность.

Автор цитаты

— Получается, что помощь обещают тем, кто только собирается приехать, но те, кто живет на этой земле традиционно, — как это, например, происходит с енисейскими старообрядцами, — на нее рассчитывать не могут: у них нет ни льгот, ни преференций, — говорит Ольга Суворова.

Такая несогласованность выглядит странно в том числе и для представителей общин из других стран — особенно учитывая, что многие общины поддерживают между собой тесные связи. В том числе и с Россией.

— Смотрится всё это так, что одной рукой мы приглашаем старообрядцев — мол, приезжайте к нам на Дальний Восток, будут вам и преференции, и документы. А с другой стороны, мы говорим о тех, кто уже живет на территории Российской Федерации: ребята, они совсем не наши. Пусть они сначала уберутся к вам — причем болезненно, через задержания, суды и решетки, а там мы посмотрим, может быть, потом они смогут к нам вернуться и на Дальнем Востоке жить хорошо и здорово, — указывает Ольга Суворова.

Так, например, серьезная проблема для староверов, живущих в основном охотой и рыбной ловлей, — ужесточение правил рыболовства. Старообрядцы, хотя и придерживаются в первую очередь своих внутренних правил, общие для всех законы нарушать тоже не хотят. Но выжить без охоты и рыбалки они не смогут.

Фото: РИА Новости/Борис Бабанов

Именно во время одного из таких участившихся рейдов рыбинспекции, например, на Енисее был задержан Ханофер Ефимов (что рыбу он ловил, получается, незаконно, он тогда не отрицал).

Автор цитаты

«Они живут натуральным хозяйством, от промыслов, а промысел сейчас называется браконьерством. И если сейчас гайки закрутят дальше, что им будет делать, откуда у них другой доход?» — пожимают плечами соседствующие с ними сибиряки.

Ольга Суворова согласна с тем, что старообрядцам, ведущим уединенную жизнь в тайге, могут помочь квоты, аналогичные тем, что действуют для коренных народов Севера — в конце концов, указывает она, староверы живут здесь с XVII–XVIII веков. Примерно тогда же в России узнали и о существовании коренных народов Севера. Получается, что они существуют бок о бок уже почти три столетия, и те и другие живут довольно закрытыми сообществами, сохраняющими исторический уклад. И одинаково сильно зависят от традиционных промыслов. Однако у одних есть, скажем, квоты на вылов рыбы и охоту, а у других — нет.

Впрочем, в случае с Енисеем, такие дополнительные привилегии могут вызвать вопросы у жителей соседних деревень, даже несмотря на то, что вообще-то к старообрядцам жители относятся спокойно. Вопрос с ужесточением правил рыбной ловли здесь — больной для всех («У нас мало рабочих мест и много рыбы, охотники ею собак всегда кормили»).

Фото: РИА Новости/Александр Полегенько

По данным, которые «Известиям» озвучивают сибирские правозащитники, до 70% мужчин на Енисее так или иначе уже имеют судимость из-за нарушений правил рыбной ловли. И вряд ли люди с пониманием отнесутся к тому, что староверов переведут на привилегированное положение, подчеркивает Николай Шляхов, — сибиряк, называющий себя старожилом Туруханского района.

Сам глава Верхнеимбатского сельсовета явно относится к старообрядцам с уважением. Но как у «человека от власти» у него есть к ним вопросы — в разговоре «своих» старообрядцев он называет «проблемным населением».

Автор цитаты

— Они по сей день живут с советскими паспортами. И это для нас проблема — мы заставляем их, например, детей документировать и самим паспорта менять. Я недавно был в Чулково, разговаривал там со старообрядцем, попросил показать паспорт — а у него он еще советский, — рассказывает Николай Шляхов.

Оформлять или переоформлять документы многие старообрядцы не стремятся потому, что связывают их с нечистой силой и доказывают местным властям, что на документах,якобы есть «число зверя». На любые попытки переубедить, просто говорят: «Мы паспорт получать не будем», — и под любым предлогом стараются уйти от этой темы.

Или, говорят в Верхнеимбатском сельсовете, есть пример того же Ханофера Ефимова.

Несколько лет назад, когда он только собирался жениться на Антониде, он уже приходил к Николаю Шляхову и просил выдать российский паспорт, объясняя, что родился в Красноярске. Глава сельсовета не поверил — и тогда Ханофер признался, что является гражданином Бразилии.

Николай Шляхов вспоминает, что предложил принести все имеющиеся документы, чтобы как-то решить вопрос с восстановлением документов. Например, отправить запрос в консульство, и предупредил, что процедура, скорее всего, будет длинная и сложная. «Тот ушел и больше не появлялся», — сокрушается муниципальный глава.

Вид на Енисей 

Фото: Global Look Press/Michael Vershinin

Еще сложнее — с оформлением документов на детей. Их «выправлять» местные жители, живущие по своим, внутренним, законам, тоже не стремятся. По мере сил муниципальные власти сами стараются отслеживать появление новорожденных, чтобы убедить родителей оформить документы. Но среди детей, получивших свидетельства о рождении, многие по достижении 20 лет так и не получили паспорта: «И этими вопросами мы тоже занимаемся», — говорит Николай Шляхов.

Выстраивая взаимодействие между представителями таких поселений и «мирскими» — в том числе представителями всевозможных государственных органов и ведомств, — крайне важно избегать конфликтов, убежден председатель юридического центра при Российской ассоциации центров изучения религии и сект Александр Корелов.

Автор цитаты

— Это не какая-то деструктивная секта, это совершенно нормальные люди, которые живут своим замкнутым миром. Здесь нужно, чтобы местные органы власти проявляли определенное участие и терпеливо, планомерно занимались этой работой, — отмечает эксперт.

«Только сами»

Пока основная нагрузка по выводу местных жителей «в правовое поле» ложится на местные сельсоветы. И там справляются с ней как умеют: иногда, рассказывают, оформляя документы, действовать приходится едва ли не насильно. Между тем рано или поздно наличие паспорта или того же свидетельства о рождении может оказаться важным.

Возможно, помочь может участие в этом процессе квалифицированных специалистов, умеющих и готовых убеждать, разговаривать и договариваться. Однако и правозащитники, готовые оказывать старообрядцам, например, консультативную поддержку, просто так сделать этого не смогут.

— Это закрытая сфера, куда ты не придешь сам — мол, я такой хороший и хочу вас защищать. Эти люди обращаются за помощью только сами, выбирая того, к кому обращаться, — говорит Ольга Суворова.

Едва ли не самая известная представительница старообрядцев — живущая в Хакасии отшельница Агафья Лыкова. К ней регулярно приезжают журналисты, долгое время отшельнице помогал экс-губернатор Кемеровской области Аман Тулеев  

Фото: РИА Новости/Илья Питалев

Решать вопрос о том, как выстроить отношения между староверами и современным обществом на уровне, необходимом для того, чтобы обезопасить их при столкновении «с миром», но не разрушить традиционного уклада жизни, нужно на краевом уровне, считает Александр Корелов. 

— Прежде всего надо вычленить спектр проблем, которые обычно возникают, и назначить людей, которые будут ответственны за решение связанных с ними вопросов, разработать краевую базу нормативных актов, касающихся организации взаимодействия с этими общинами, — перечисляет он.

В идеале, считает юрист и религиовед, принимать участие в этой работе должны также представители церкви и психологи, которые помогут жителям деревень частично адаптироваться к требованиям современного общества. 

С вопросом о том, ведется ли какая-то работа по выстраиванию взаимодействия со старообрядческими общинами на Енисее и известна ли вообще властям примерная численность проживающего там старообрядческого населения, «Известия» обратились в пресс-службу правительства Красноярского края. Там пояснили, что вопросами, связанными с религией, занимаются в управлении по связям с общественностью губернатора края — его специалисты, в свою очередь, прислали изданию ответ, состоявший из двух предложений. В нем говорится, что «мероприятия есть в рамках программы «Сохранение единства российской и этнокультурное развитие народов Красноярского края». Точной информации о численности населения старообрядческих деревень у краевого руководства нет. 

Автор цитаты

По словам местных жителей, всего на Енисее, в селениях, подобных Чулково, живут тысячи людей. Кроме того, только в Туруханском районе действует как минимум два монастыря — мужской и женский. Они находятся в лесах, уходящих в сторону Тюменской области, недалеко от речки Лаго. Население каждого из них, со слов старообрядцев, может составлять еще по несколько тысяч человек, которые для государства, вероятнее всего, не существуют вовсе.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

«В России даже неандертальцы не жили. Здесь жить нельзя» — антрополог Станислав Дробышевский – Москвич Mag – 22.03.2021

Ролики с лекциями доцента биологического факультета МГУ и одного из самых известных популяризаторов науки в России Станислава Дробышевского о происхождении и эволюции человека посмотрели в YouTube миллионы людей.

Десять лет назад Дробышевский вместе с Александром Соколовым основал научно-популярный портал «Антропогенез.ру», который превратился в своего рода «Википедию» антропологии. Также основал проект «Ученые против мифов», посвященный борьбе с предрассудками и конспирологией. Журналист Алексей Сахнин поговорил с Дробышевским о конце человеческой цивилизации, неизменности гендерных ролей вопреки феминизму, благородной задаче переубедить безумцев и о чуде, которым является цивилизация в наших широтах.

В своих лекциях и роликах на ютубе вы много раз говорили о том, что на протяжении миллионов лет наши предки постепенно наращивали объем мозга. А потом, примерно 20–25 тыс. лет назад, эта тенденция почему-то развернулась, и мозг стал уменьшаться, причем гораздо быстрее, чем до этого рос. Это что, пагубное влияние цивилизации?

Нет, цивилизация здесь ни при чем. Первые цивилизации появляются 5 тысяч лет назад, а примерно 10–12 тысяч лет назад происходит «неолитическая революция», переход от присваивающего хозяйства — охоты и собирательства — к производящей экономике, к сельскому хозяйству. Возможно, это самая важная социальная и культурная трансформация в нашей истории. Но уменьшение объема мозга началось за 10 тысяч лет до неолитической революции. А от одомашнивания растений и животных до самых первых цивилизаций проходит еще несколько тысячелетий. Так что эти вещи напрямую не связаны.

Может, наоборот, сам переход сначала к сельскому хозяйству, а потом к цивилизации стал результатом быстрого уменьшения мозга?

Знаете, я сегодня видел такой мемасик в интернете: на Земле каждый день столько-то тысяч смертей, а на Марсе, Юпитере и везде по нулю. И только на Земле есть  JavaScript (один из языков программирования. — «Москвич Mag»). А на других планетах его нет. Значит, JavaScript убивает! Причинно-следственной связи, конечно, нет ни в том ни в другом случае. Уменьшение мозга происходило ведь и у охотников-собирателей, у австралийских аборигенов, бушменов. Никакой цивилизации и неолитической революции у них не было и нет, а мозги точно так же уменьшались. А в бронзовом веке, например, голова у людей таки увеличилась по сравнению с неолитом. Ну то есть эти процессы — биологической эволюции и социальной динамики — не связаны между собой.

А можно в целом спрогнозировать, куда ведет эволюцию цивилизация и культура в целом?

С точки зрения культуры — к развитию. А с точки зрения биологии, видимо, к концу. Потому что чисто энергетически цивилизация сжирает очень много энергии. Уголь, нефть, газ, которые на планете накопились за 4 миллиарда лет, мы сожгли за сто с небольшим. Ну пусть не все еще спалили, но, допустим, еще лет на сто-двести хватит. Да пусть на 500 лет, чего мелочиться? Все равно порядки цифр несопоставимые. Получается, что должна быть либо какая-то иная цивилизация, менее энергоемкая, или нужны какие-то другие источники энергии, холодный термоядерный синтез например, либо нашей цивилизации хана. Чтобы мы с вами сейчас разговаривали, а мои слова преобразовывались в электронный трафик и шли к вам по проводам, где-то фурычит какая-нибудь электростанция, да хоть бы и ветряк (хотя в нашей стране вряд ли). То есть какие-то папоротники из карбонового периода росли миллионы лет, потом превращались в уголь, а мы теперь все это сжигаем за несколько минут. Ну и на сколько нам этого хватит?

Что в таком случае ждет наш биологический вид? Приспособимся? Может, в сторону крыс эволюционируем?

Запросто, почему нет? Хотя есть проблема: мы довольно крупные. Разное мелкое зверье легче приспосабливается. Какая-нибудь крыса или землеройка в принципе может на другую пищу перейти. Те, кто сделан из землеройки или землеройкоподобной фигни, могут стать растительноядными, травоядными, хищными. Они смогут вытворять что угодно, а мы уже специализированный вид. Мы слишком большие. При наших размерах тела нужно много энергии. Если мы основательно уничтожим экосистему, то раздобыть столько еды будет сложно.

Цивилизация сжирает очень много энергии. Уголь, нефть, газ, которые на планете накопились за 4 миллиарда лет, мы сожгли за сто с небольшим.

Вот город Москва. В нем живут 10 миллионов человек (а может, и больше). Если эту территорию засадить кукурузой или, допустим, картошкой, то получившейся еды не хватит, чтобы прокормить такое население. Чтобы прокормить эти миллионы в Москве, нужны огромные площади, засеянные где-нибудь под Краснодаром. А чтобы возить из Краснодара эту жратву, нужно сжигать нефть. А таких миллионников на планете полно. То есть, если мы как-то не изменим системы потребления, энергоснабжения, производства, утилизации мусора и так далее, нам тупо не хватит ресурсов. Поэтому, по пессимистическому сценарию, в течение 300 лет все гикнется, и человечество вымрет.

Единственные, кто может все это пережить и даже не особо заметить, что произошло, это какие-нибудь пигмеи в Южной Африке или бушмены. Кто-то совсем дикий, кто всю жизнь жил в своей пустыне и останется там жить и дальше. Ну раньше приезжали какие-то чуваки на джипах, туристы, а теперь перестали. Наверное, устали. В таком режиме охотников-собирателей мы как вид уже просуществовали 2–2,5 миллиона лет, и что бы нам не существовать так и еще? Но в этом случае у человечества все равно нет будущего — сколько бы это ни продлилось, у планеты есть «гарантийный срок». И рано или поздно планета, ее ресурсы все равно закончатся. И если мы не придумаем, как выскочить из этой ситуации, то кирдык. Поэтому наша задача на ближайшее время — тупо не сдохнуть, сохранить какие-то остатки цивилизации и пытаться развиваться.

Но если мы все-таки каким-то чудом избежим экологического, мусорного, ресурсного коллапса и атомной войны и добьемся изобилия, что ждет нас тогда? В одной из лекций вы рассказываете про «сценарий ленточных червей», которые приспособились паразитировать и живут в изобилии. От этого у них атрофировались все системы, кроме половой. Нас ждет такое же будущее?

Прошлым летом на всех диванах страны! Когда все засели на коронавирусе, почти так и было. Еды-то пока всем вроде хватает. Вот у меня все экспедиции отменились например. В общем, условия получились очень приближенные к тем, в которых живут ленточные черви.

Такой сценарий «Матрицы», когда люди попадают в относительно комфортный кокон и постепенно теряют выработанные предыдущей эволюцией инструменты выживания, исключать нельзя. Пока спасает только то, что изобилия все-таки почти нет. Пока кто-то один сидит в коконе, другой пашет на тракторе. И сам кокон кто-то должен сделать, протянуть эти кабели. Снабжающих пока больше. И воспроизводятся именно они. А те, кто сидит в коконе, тупо не плодятся — и следующее поколение сделано не из них, а из тех, кто пашет на тракторе.

Но если вдруг человечество изобретет роботов, которые станут все делать без нас, а мы все поголовно засядем в коконы, то вымрем. Хотя вымирать будем через некоторые стадии. Ведь наш организм не приспособлен сидеть в коконе, он эволюционировал в условиях, когда мы бегали по полям и охотились на зебр или собирали корешки, жрали всякую гадость, болели, мерзли, жарились и решали другие проблемы. И вот если убрать разом все проблемы — тут же вылезет что-то новое. Убираешь паразитов — вылезают аллергии. Если убрать все волокна из пищи, пищеварение будет работать хуже, зубы станут портиться. Наш организм не рассчитан на слишком хорошие условия, для него это плохо. Можно гипотетически организм поменять с помощью генной инженерии, потому что чисто эволюционно мы приспособиться к комфорту не успеем. Перестанет работать отбор, и именно поэтому мы тупо вымрем.

А если создавать себе искусственные сложности? Заниматься спортом или сесть на палеодиету?

Я не верю в то, что можно пропагандой изменить поведение большинства людей. Тенденция к ожирению и лени победит. Потому что мы склонны лениться — это заложено эволюционно. Поскольку мы очень энергозатратные существа, то лень вырастает из необходимости сберегать энергию, не тратить ее попусту. По эволюционной задумке если этого не сделать, то просто помрешь, когда наступит беда.

Эволюционный противовес лени — просто сложности жизни. Тот, кто слишком много ленится, тоже помирает с голоду. Но мы живем в неестественной среде — не бегаем за зебрами по саванне. И программа лени у нас «ископаемая», а способ добычи еды уже сильно поменялся.

То есть перепрограммировать эволюцию, направить ее по желаемому руслу, невозможно?

Почему, возможно. Теоретически. На практике мы пока не знаем, как это делать, но это можно изучать, и тогда рано или поздно мы научимся. Например, освоим генную инженерию настолько, чтобы модифицировать себя под те или иные нужды.

Вот у нас есть проблема с загрязнением. Есть бумажная упаковка, целлюлоза. Есть простейшие или грибы, которые умеют эту целлюлозу разлагать. Чего бы нам эти ферменты не пересадить в пищеварительный тракт, и мы тоже сможем переваривать целлюлозу. Если даже грибы это могут. Дело ведь не в том, чтобы бумагой питаться. Есть вопросы посерьезнее, например болезни. Но пока этим почти не занимаются, потому что все двинуты на страхе перед генной инженерией. «О! ГМО — ужасное словосочетание». Люди этого боятся, в каком-то смысле законно, потому что они неграмотные и не понимают, о чем речь.

Если убрать разом все проблемы — тут же вылезет что-то новое. Убираешь паразитов — вылезают аллергии.

Вот сейчас все мучаются с коронавирусом, бегают прививаться. А что бы с самого начала не поменять генетику так, чтобы мы не заражались коронавирусом в принципе. Сейчас мы не знаем, как это сделать. Так надо узнавать, вести исследования. Тогда выясним. Или вот меня очень раздражает, что у меня уже от зубов ничего не осталось. А что бы не сделать так, чтобы новые выросли? 

Давайте наметим приоритеты. Какие нужны направления для управляемой эволюции?

Первое — это образование и критическое мышление. Чтобы люди были образованными, перестали бояться всего нового, понимали, что происходит вокруг них в мире. Просто нормальное образование. Если с этим общество справится, то можно будет обсуждать следующие шаги. Развивать генно-инженерные технологии. У нас в стране, например, факультет, который этому учит, есть, а применять эти технологии законодательным образом запрещено. То есть факультет учит специалистов для США и Китая, и они туда все хором уезжают. Просто потому что в Думе у нас сидят люди, которые биологию не изучали, не понимают, что это такое, и боятся всего нового. То ли они несознательные, то ли вредители. Может, купленные Госдепом? Тут можно разные интересные варианты сочинять. Но чаще все объясняется тупостью человеческой, невежеством. В итоге учить можно (факультет основали умные люди, Госдума никак не участвовала), а применять полученные знания нельзя — генно модифицировать организмы запрещено.

Кое-какие попытки направлять эволюцию уже делались в ХХ веке. Но очень неудачно. Например, эксперименты с евгеникой, которыми больше всего занимались в США и Швеции, а также в Третьем рейхе. Но это был «негативный путь», основанный на отсечении «неправильных» признаков. А генные модификации — это противоположенная стратегия. Нужно не уничтожать «неправильное», а программировать «правильное». 

В чем миссия проекта «Ученые против мифов»? Преодоление этой косности сознания, страха перед новым?

Нам все время приписывают разные политические смыслы, хотя «Ученые против мифов» совсем не про политику. Они, будем скромными, про выживание человечества. Сейчас это крохотный проект — еще недавно нас было пять ученых, сегодня, наверное, двадцать. Но если не делать ничего, то будет плохо. Любое большое дело начинается с какой-то маленькой фигни.

Через развенчание всякого антинаучного бреда мы пытаемся пропагандировать критическое мышление. На каждом форуме есть несколько сотен людей. Потом в интернете нас смотрят — порой близко к миллиону. Мы не единственный такой проект. Есть «Архэ», «Постнаука», «Наука.Pro». Так потихоньку-помаленьку, пусть в масштабах нашей страны адекватов станет больше, а соседям станет завидно, и они у себя что-нибудь такое организуют. Ну и, может быть, потихоньку вырулим…

Задача не в том, чтобы переубедить безумцев. А в том, чтобы воздействовать на следующее поколение. Чтобы нынешние детишки посмотрели, мол, «вау, да наука — это весело» — и пошли поступать в какой-то нормальный вуз. Ну или не в вуз, а в Думу — и там отменили дурацкие законы. И, глядишь, через какое-то время что-то станет получше.

Герои Высоцкого из Канатчиковой дачи писали письмо ученым, в котором говорилось про Бермудский треугольник: «Треугольник вас, ученых, превратит в умалишенных, ну а нас — наоборот». И эти слова стали пророческими. Примерно полвека спрос на эзотерику или филиппинских колдунов был больше, чем спрос на научное знание. Меняется ли это в наше время? Растет ли интерес к науке?

Ну вот сейчас вечер субботы, а я сижу и рассуждаю о прошлом и будущем. А у меня уже сегодня было утром интервью, потом лекция, и сейчас с вами. И завтра в таком же режиме. В общем, да, интерес к науке стал помаленьку расти. Но для того, чтобы он появился, надо работать ручками.

В советское время пропаганда науки и научного мышления была довольно хорошая. Но, может, перестарались немножко. Или слишком закрывали все остальное…  Но у людей возник интерес ко всякой шизе — к филиппинским колдунам и прочему. Плюс экономика рухнула. А экономический кризис не только у нас же был. И вот шиза поперла по всему миру. Но теперь маятник пошел в обратную сторону — очень хорошо.

В советское время можно было фигней страдать, но жить как у Христа за пазухой, государство о тебе позаботится. А при капитализме житейские сложности создают спрос на то, чтобы учиться мыслить и решать задачи адекватно. Мы на своем участке пытаемся этот спрос удовлетворить качественным научпопом. У меня уже пару раз было, что какие-то товарищи с бородами мне говорили, что, мол, я вас смотрел, когда был школьником. Я думаю: блин, неужели я так долго уже этим занимаюсь? Но, конечно, мне очень приятно, что мои усилия приводят людей в науку или ее окрестности.

В одном из своих роликов вы говорите, что один из самых загадочных и интересных периодов в истории нашего вида — это время от ста до пятидесяти тысяч лет назад. Что такого судьбоносного случилось в этом промежутке времени?

Ну в это время мы, собственно, и появились на свет — вид Homo sapiens sapiens со своими сложными заморочками: искусство, ритуалы, первые формы религии. В это время наши предки отошли от своей прежней суперпрактичности. Ведь во многом наша человечность — это наша непрактичность, наша неутилитарность. Самый утилитарный человек — это питекантроп. Он проснулся, убил газель, сожрал, лег спать. Потом проснулся, убил дикобраза, ну и дальше по расписанию. Но от ста до пятидесяти тысяч лет назад появляются сложные погребения, использование охры, раскрашивание себя и еще чего-нибудь, всякие дудочки, фигурки, то, что «угля стране не дает», то есть по сути «не нужно», но оно есть, и оно срабатывает на повышение уровня развития. И все, в чем мы сейчас живем — это результат тех первых культурных экспериментов. Вот мы с вами сейчас общаемся, хотя результатов никаких не получим…

Ну я получу зарплату…

Да вы бы ее и так как-нибудь получили. В общем, если бы пошли вскапывать грядки, было бы лучше. Хотя сейчас зима. Ну пошли бы зайцев ловить, силки ставить. В общем, если бы вы все время потратили на добывание жратвы, было бы лучше. Но так не работает. Ладно, вы на работе, но кто-то же это будет читать, хотя калорий ему это не добавит и крышу над головой не укрепит. И вот как произошел этот переход от сугубой утилитарности ко всем этим неочевидным культурным штучкам — это самое интересное.

Наверняка мы не можем ответить, почему все это произошло. Но есть, например, гипотеза Якова Абрамовича Шера. Он утверждал, что искусство — это, по сути дела, сбой нервной системы, побочный эффект ее развития. Миллионы лет мозг увеличивался для решения вполне прикладных задач — добыть еду, сделать орудия, разжечь огонь, построить жилище…  Но постепенно эти задачи так «разъехались» в стороны, что специализировать мозг стало уже невозможно. Он стал слишком универсальным, способным решать какие угодно задачи. Нейронов в мозге стало слишком много, они решали все задачи на свете и стали выдавать глюки.

Например, слоны умеют рисовать. Вот на фига слону рисовать? У него задача — ветки в лесу жрать. Ему даже бояться некого — слишком большой, ему все пофигу. Никаких сильно сложных задач не решает: он курсирует от болота до рощи и все. Но нет же, он зверь умный. Тоже глюк большого объема мозга. Или у дельфина, у которого четыре килограмма мозга. Его задача — поймать селедку. Акула ее решает с куда меньшими мозгами и прекрасно живет. Но дельфин отрастил мозг, и у вот у них даже появляются имена. На фига они нужны, чтобы ловить селедку? А тем не менее факт.

Правда, практические задачи этими глюками — культурой, религией и так далее — тоже успешно решаются. Например, религия — мощнейшее средство сплочения общества. Это работает по принципу «мы едины, потому что у нас вот такой общий очень энергозатратный глюк». Ученый Ричард Докинз писал, что если в каком-то сообществе есть жуткие, очень энергозатратные или болезненные ограничения, то оно почти гарантировано от обманщиков: никто не будет косить под апологета этого культа, если только он не искренний верующий. А если он искренний, то ему можно доверять, он свой. И на основе такой «коллективной шизы» возникает сплочение, а это делает сообщество успешным, позволяет ему решать сложные задачи.

Например, слоны умеют рисовать. Вот на фига слону рисовать? Но нет же, он зверь умный — это глюк большого объема мозга.

До определенного уровня чем жестче ограничения и регламентация, тем устойчивее общество. Если шумеры в своем номовом государстве 30 километров в поперечнике построили пирамиду, на которую ушло по полжизни каждого жителя, то сколько-то поколений эта община-государство будет почти неуязвима. Но вот в масштабах нашей страны или, тем более, всей планеты такое сплочение может работать и в минус. Эволюционно человек рассчитан на функционирование в малых группах, в которых возникают свои формы глюка — ценности, культурные практики. И если допустить, что у каждой такой группы будет полностью своя «групповая шиза», то все просто развалится. Поэтому надо миновать опасную стадию такого группового сплочения и выйти на какой-то новый уровень. А этот уровень — наука.

То есть 50–100 тысяч лет назад наши предки создали стратегию более эффективного и быстрого (по сравнению с биологической эволюцией) приспособления?

Черт его знает. Вам вот кажется, что какой-нибудь галечный чоппер и ашельское рубило — это какие-то убогие булыжники. А с точки зрения их юзателей, переход от одного к другому — это мегапрорыв. На самом деле самый мощный прорыв был 400 тысяч лет назад. Тогда появились составные орудия, которые состоят из нескольких элементов (ничего круче до сих пор не придумали!), первые погребения, регулярное использование огня, жилища, даже, видимо, первые зачатки искусства. И это все еще до сапиенсов.

Первый, может быть, самый большой шаг сделал гейдельбергский человек, наш общий предок с неандертальцем. А потом этот вид разделился на несколько видов, несколько параллельных человечеств — неандертальцев, денисовцев, кроманьонцев. Вопрос, почему только мы сделали следующий шаг, а наши «двоюродные братья» его не сделали, не имеет очевидного ответа.

Но я бы предположил, что просто у наших предков была возможность, а у других ее не было. Мы сидели в Африке, где было много ресурсов и где среда менялась, но не слишком активно. В Юго-Восточной Азии природная среда была стабильной. В Евразии была слишком хреновой, холодно, ледниковые периоды. Отсюда низкая численность неандертальцев. Условия жесткие, жратвы мало, энергии немного, и они подзастряли. А в Африке был идеальный баланс. И проблемы кое-какие были, что заставляло шевелиться, и не слишком все быстро и ужасно происходило. Не было природных катастроф, извержений и обледенений, от которых все могли просто сдохнуть. Наши предки оказались в нужное время в нужном месте.

А был ли шанс на параллельное развитие нескольких видов Homo?

Теоретически — да. Но это требовало другой географии. Чтобы, допустим, люди попали в Америку пораньше, а потом там изолировались. Тогда мог возникнуть другой вид людей. Вот хоббиты миллион лет назад добрались до острова Флорес, а до Австралии не добрались, хотя оставалось уже совсем близко. А добрались бы — глядишь, возник бы из них свой вид людей.

Другое дело, что бы с ними случилось, когда все-таки построили бы большие корабли, стали плавать туда-сюда…  Был бы такой фэнтезийный мир в духе троллей, огров и эльфов. Но при встрече, я думаю, они бы все равно быстро выпилили друг друга. И остался бы только один. Так ведь в реальности обычно и получалось. Сапиенсы, неандертальцы и денисовцы ведь успели повстречаться — мы даже унаследовали немного их генов. Но в целом остались одни сапиенсы.

Создать идиллический симбиоз им было трудно. Все-таки это крупные виды, очень энергозатратные, сплоченные, хищные и довольно агрессивные по отношению к чужакам…  Да еще и разумные, способные всякие подлянки строить.

Грустная история. Мы же тоже живем в условиях разнообразия и неравенства. Где-то еще есть охотники и собиратели, а где-то — Силиконовая долина и Байконур. Даже в одной отдельно взятой Москве есть бездомные и миллионеры, а продолжительность жизни в разных социальных классах отличается на 20 лет. Эти неравенства намекают на судьбу неандертальцев и денисовцев?

Вообще чем больше разнообразия, тем лучше для вида. Тем больше шансов на выживание, тем богаче общий опыт. Ну а риски, конечно, по-прежнему в том, что кто-то конкретный обязательно пострадает. Тот, кто достиг технического преимущества, он его рано или поздно применит — в виде ли прямого геноцида, в виде подчинения либо просто косвенно. Прямо сейчас для нужд промышленности выпиливают последние дождевые леса, и охотничьи племена, которые в них еще живут, просто подыхают с голоду. Оказаться внизу такой пищевой цепи очень плохо.

 Современный город вроде Москвы решает задачу взаимного обогащения культур или сплавляет их в общем котле? Может ли пресловутое социальное неравенство привести к тому, что человечество, как у Герберта Уэллса, разделится на два разных вида?

Вряд ли. Вот та же Индия с ее кастовой системой показывает, что смешение идет, несмотря ни на какие запреты. И география имеет большее влияние на распределение расовых типов, чем кастовая система. А в большинстве стран такой жести все-таки нету. И браки совершаются не только по социальным критериям. Академики женятся и выходят замуж не за академиков, а за кого попало. Таксисты не на таксистах женятся, повара, сантехники и так далее.

В культурном смысле город скорее способствует взаимному обогащению культур. А вот генетически нет — в городах смертность всегда превосходит рождаемость, и так с древности. Города — это места утилизации излишней численности особей нашего вида.

Угрозы полного смешения всех культур и рас тоже на самом деле нет. Теоретически это возможно на очень большом временном отрезке, но на практике не происходит. Мешают география, неизбежные барьеры — языковые, политические и прочие. Но есть еще и биология. Например, у светлокожих людей на экваторе частота рака кожи в 10 тысяч раз больше, чем у чернокожих, и это статистика, а не предрассудки. Или у чернокожих в северных широтах в несколько раз выше риск развития рахита. В США это дает довольно ощутимые проблемы. Потому что автохтонного населения с выработанной адаптацией практически нет — его давно выпилили. А все остальные понаехали: одни из Европы в субтропики, другие из тропической Африки не по своей воле. И у всех — масса проблем, от аллергий до ожирения. То есть тупо перестрелять местных — это запросто, а вот успешно освоить чужие природные ниши уже куда сложнее. Поэтому навряд ли получится выработать какой-то один антропологический тип, одинаково пригодный для всех стран и широт. И даже если все начнут безгранично смешиваться, то локально будут возникать новые типы, которые будут отличаться друг от друга. Как это получилось с неандертальцами: они смешались с сапиенсами, но у чернокожих нет неандертальских генов. Получилось, что вне африканцев наш геном поменялся, а у африканцев — нет.

Вы сказали, что город — место утилизации лишних людей. Означает ли это, что в урбанизированном мире выжить наш вид не сможет?

Пока главной проблемой планеты является не вымирание, а перенаселение. Урбанизация идет давно, а людей меньше не становится. Город — это действительно демографическая черная дыра. Но сельские районы продолжают плодиться. Это далеко, но это и наша проблема.

Если взять «базовую комплекцию» нашего вида — охотников и собирателей, то они вообще не особо парятся гендерными ролями.

А с другой стороны, хоть города — это генетические топки, но в то же время — это культурный прогресс. Именно там куется технология, наука, искусство. И это трудно отдать на откуп сельским жителям. Плодиться они умеют хорошо. И жратву выращивать тоже умеют. Но если убрать города, они застрянут на уровне средневековья или неолита. И многие общества так и существуют тысячелетиями, как папуасы в Новой Гвинее.

В России вот перестали…

Ну в России даже неандертальцы и те не жили. Это место, где жить, по идее, нельзя. Канаду называют северной страной, а там все население живет на широте Украины и Крыма с Краснодаром — наших райских мест. На нашей территории цивилизация невозможна, это вообще удивительный феномен, что мы тут живем. Так что специфика нашей демографии — это не удивительно. Удивительно, что до сих пор было по-другому. Но ничего, глобальное потепление нас спасет.

Современный город еще создает массу психологических и социальных проблем. Например, атомизацию, когда люди испытывают отчуждение друг от друга, но не способны преодолеть одиночество. В Японии огромная часть молодежи не только не стремится создать семью, но и вообще отказывается от личных отношений, не занимается сексом.

Много раз ставили похожие эксперименты, например знаменитый эксперимент с мышиным раем. Если дать мышкам кучу еды, то они сначала начинают страшно плодиться, достигают огромной численности и плотности, а потом перестают плодиться вообще и хором дохнут, все без остатка. Даже в дикой природе у многих видов, например леммингов, бывают волны численности, которые сменяются спадами. Когда численность популяции достигает определенного значения, начинается нарушение нервной деятельности, стресс. И это нарушение затрагивает все сферы жизни, включая размножение. И вот японцы перестают плодиться, у них с этим действительно беда. Это судьба чересчур размножившихся популяций. Эта закономерность срабатывает на всех млекопитающих.

Были бы мы просто полевками, у нас бы эти волны просто сменялись спадами, и все хорошо. А у нас еще культура. Она маскирует биологические закономерности. Вот мы размножились, а хищников на нас нет. Но сколько эта амортизация будет работать, непонятно. Мы ведь все-таки живые организмы. Так что мы действительно подошли к опасной черте. Можем что-то отчебучить, начать войну и так далее. Да и потребляем мы не в пример полевкам. Мы можем просто сожрать и спалить все так, что будущим поколениям вообще ничего не достанется.

И вместо попытки осмыслить эти проблемы и найти какие-то содержательные коллективные решения мы зачастую пытаемся справиться с проблемами популяции или даже всей экосистемы частными усилиями. Полно сумасшедших бегают и кричат: «Ой, глобальное потепление, давайте перестанем есть сыр дорблю». От этого, проблема, к сожалению, не решится.

В 2021 году трудно провести интервью и не затронуть феминистскую повестку. Сейчас много говорят о смене гендерных ролей. Например, о том, что сексуальная свобода для женщин может изменить общество так, что шанс на продление рода останется только у немногих избранных мужчин — самых красивых и популярных. Может ли общество организоваться по принципу прайда?

На самом деле гендерные роли меняются очень медленно, если вообще меняются. Если бы в каком-то обществе они изменились стремительно, это общество немедленно бы вымерло. Ведь существующие роли не просто свалились с неба, они были отобраны в процессе эволюции как самые эффективные. Австралопитеки, питекантропы, кроманьонцы жили определенным образом, добились успеха и стали нами, потому что они выработали определенную стратегию. А если мы эту стратегию искусственно поломаем из неких философских побуждений, то все тупо вымрут.

Уже позже, на уровне производящего хозяйства, появляются разные приколы — полигамия, моногамия. А если взять «базовую комплекцию» нашего вида — охотников и собирателей, то они вообще не особо парятся гендерными ролями. У них могут быть хитрые фратриальные системы, как у австралийских аборигенов. Но насчет полигамности и моногамности — у них даже слов таких нет в лексиконе. Есть жена — хорошо, есть три жены — еще лучше. И сами эти жены мало задумываются о феминизме. Они могут занимать положение в обществе, быть умными или глупыми просто индивидуально, но именно гендерная роль определяется строго биологией: женщина может рожать детей и кормить их. А мужчина рожать не может, зато может быстро бегать и ловить жратву. А с ребенком на руках сильно не побегаешь. Это и есть гендерная роль. Но потом она начинает меняться в зависимости от экономики. Если у вас задача — рисовать чертежи, то это может и мужчина, и женщина, но это уже не гендерная роль. Эта задача не привязана к особенностям пола. Но базовые-то вещи никуда не деваются: по-прежнему женщина может рожать детей, а мужчина нет.

Каждый человек выбирает сам: хочет — рожает детей, не хочет — не рожает. Но если не будет рожать, то просто не передаст своих генов и своего опыта. Может, тогда в следующем поколении не будет стремящихся к такому равенству. Так что можно отказаться от передачи своих генов, пока вроде это не запретили. Это и есть естественный отбор в чистом виде, просто классика. То же самое с мужиком: если он свои биологические возможности не будет использовать и носить женщине с детенком корм, то его гены хуже передадутся. Его потомство будет хуже выживать. В среднем по планете, конечно, когда статистика идет на миллионы.

Пока мы еще не водоросли с одинаковыми гаметами, пока у нас два пола, будут и биологические отличия мужчины и женщины. 

Все же в традиционном обществе доступ к сексу регулировался обществом и традицией, а сейчас это выбор…

Да и раньше это тоже был выбор. Можно было быть Емелей на печи и страдать фигней. Просто если ты в незамысловатой экономике не поймал свою щуку, то помрешь. Но такие идиоты, которые свою социальную функцию отказывались выполнять, всегда были в любом обществе. В фольклоре любого народа есть сказки о лентяях. Или читаешь записки антропологов про эскимосов или бушменов, и там обязательно будет такой персонаж, который не хочет. Ну ему и хуже — как правило, он плохо кончает. А те, кто что-то делал, те дали нас. Это были умные, способные, успешные. Но каждый раз появляются новые бестолочи и снова самовыпиливаются. Это только очень недавно мы построили такое общество, которое перестало наказывать лентяев. И то рано или поздно этот бумеранг вернется и все расставит на места.

Фото: из личного архива Станислава Дробышевского

Кэти Лонсдейл: Однажды я проснулась и подумала, что больше не хочу жить.

Кэти Лонсдейл было 12 лет, и она училась в средней школе, когда она впервые начала испытывать депрессию и беспокойство. В то время она не знала, что это было.

У меня не было друзей, и мне было очень одиноко. Я приходила домой в слезах », — говорит она сейчас. Когда она призналась окружающим, что подозревает, что эти чувства ненормальные, ей сказали, что это, скорее всего, гормональное происхождение.

«Я все время так устал, что чувствовал, что со мной что-то не так.В итоге мне сделали множество анализов крови, и в этом никогда не было ничего плохого ». Теперь она считает, что физическая усталость была проявлением ее полного эмоционального истощения.

В то время Кэти предположила, что в ней как в личности есть что-то врожденное. «Я чувствовал, что со мной что-то не так. У меня было глубокое одиночество и изоляция, и в то время я не думал, что кто-то так себя чувствует ». Теперь она знает, что это не так, но в то время об этом никто не говорил, — вспоминает Кэти, которой сейчас 28 лет.Некоторое время она консультировалась в школе, но не хотела, чтобы ее «девушку вывели из класса, чтобы пойти навестить психолога».

Родители Кэти расстались, когда ей было около 10 лет: «Я действительно жила в напряженной и беспокойной домашней обстановке, и я не могла свободно выражать свои эмоции, и меня не поощряли к этому», — объясняет она.

Она сменила среднюю школу, когда ей было 15 лет, что на время помогло.«Я просто сказал:« Хорошо, я собираюсь начать в этой новой школе, и я не собираюсь молчать, я просто буду говорить со всеми, кого встречу ». Несмотря на то, что это было утомительно, у меня появилось несколько друзей ». Были дни, когда ей было очень грустно и она не ходила в школу.

«Депрессия может быть очень сложной», — объясняет доктор Клэр Хейс, клинический директор Aware и консультант по клинической психологии.«Люди могут думать, что все дело в подавленном настроении. Если вы посмотрите на «Опросник депрессии Бека», показатель для выявления депрессии или «ФЕСТИВАЛЬ Aware» (список из восьми симптомов депрессии), то увидите, что депрессия может повлиять на различные области; это не просто чувство подавленности, грусть «.

Доктор Хейс описывает некоторые способы проявления депрессии.

«Это может быть чувство печали, пессимизма, чувство прошлой неудачи, потеря удовольствия, чувство вины и так далее. Определения депрессии, которые я считаю очень полезными в своей работе, — это гнев, обращенный внутрь себя, второе — это чувство безнадежности, а третье — это научиться беспомощности ».

Резкие, осуждающие мысли, которые могут отягощать человека, — обычное дело.

«Что касается того, что люди чувствуют в депрессии, они могут чувствовать себя подавленными, беспомощными, бесполезными, безнадежными, злыми», — объясняет доктор Хейс. «Тогда, если говорить о действиях, многие люди могут отказаться. Они могут подумать, что никто другой не хочет быть рядом с ними. Или они могут притвориться. Они могут приложить огромные усилия, чтобы притвориться, что все в порядке, а затем, оказавшись в месте, где они в безопасности, где они могут быть самими собой, они могут оказаться противоположными; они могут уйти в свою комнату.Люди, страдающие депрессией, обычно перестают делать то, что раньше им доставляло удовольствие. Это может превратиться в порочный круг ».

Обнаружить депрессию бывает очень сложно.«Это называется простудой в психиатрии. Это гораздо чаще, чем люди думают. Главное, что это излечимо. У людей депрессия, и они выходят из нее ».

После школы Кэти изучала европейские исследования в IT Tallaght. На третьем курсе она поехала во Францию ​​в качестве студентки Erasmus, где почувствовала себя счастливее, чем когда-либо. К сожалению, в группе ее друзей возникла токсичная ситуация, и когда она вернулась домой, уровень ее беспокойства продолжал расти, когда она обнаружила, что немного отстает от кредитов, необходимых для поступления в последний год.

Кэти впервые в жизни начала испытывать бессонницу, ее чувства накатывались как снежный ком, и во взрослом возрасте у нее случился первый тяжелый депрессивный эпизод.

«Я не могла заснуть, пока на улице не рассвело. Я попал в последний год, но еле-еле; Я был так подавлен.Ее вес упал, она пошла в институт только для того, чтобы вернуться домой после одной лекции. «Иногда я шел до автобусной остановки, а потом возвращался домой, потому что просто не мог с этим справиться. Мне было так страшно ».

Лектор понял, что возникла проблема, и поговорил с Кэти. «Я просто сломалась перед ней», — говорит она. К 21 году Кэти пошла к своему терапевту, который познакомил ее с консультантом колледжа.Казалось, что впервые люди восприняли это всерьез.

Диагноз был для нее облегчением, — говорит она, вспоминая то время. «Я подумал:« Со мной что-то не так, но, по крайней мере, теперь я могу получить необходимую помощь ». Ее врач прописал ей антидепрессанты, ее консультант научил ее некоторым медитациям, чтобы помочь регулировать свои эмоции, — навык, которого Кэти, по словам Кэти, сейчас ей совершенно не хватало в то время.

«Она сравнила меня с лебедем; Я так хорошо выглядела, как будто со мной все было в порядке. Лебеди скользят, но под водой их ноги идут очень, очень быстро. Она дала мне понять, что я чувствую, и это было таким облегчением. Я просто подумал, что я не нормальный человек, а потом, когда мне поставили этот диагноз, я подумал: «Ой, я нездоров».

Кэти отмечает здесь разницу между разговорами о психическом здоровье, чем-то, что у всех нас есть (например, о физическом здоровье, которое может быть хорошим или плохим), и психическим заболеванием.Сказать кому-нибудь выпить воды или пойти прогуляться, «это хорошо и хорошо для поддержания вашего психического здоровья, но когда вы находитесь в депрессии, даже выпить стакан воды сложно».

В то время, работая со своим консультантом, Кэти почувствовала себя излеченной. После финала она переехала в Лондон, но через десять месяцев вернулась домой, и депрессия вернулась. «Я думаю, что это было хуже, потому что я думал, что больше не получу этого.Это пришло с глубоким осознанием того, что мне снова придется столкнуться с этим ».

Это осознание, с которым она помирилась в прошлом году, что депрессия — это то, с чем ей придется справляться в будущем. Теперь у нее есть инструменты и сеть поддержки, которые помогут ей справиться. Она может почувствовать приближение эпизода — она ​​заметит, что впадает в летаргию, проводит много времени за телефоном, не хочет готовить, — но пресечь это в зародыше не всегда возможно.

В начале прошлого года с Кэти случился особенно тяжелый эпизод. Ее Нана скончалась в конце 2019 года, а в феврале 2020 года скончалась ее тетя.

«Я был не в том месте, как было.За эти годы у меня было так много неудач, и я не знала, что мне делать со своей жизнью. Я был не в финансовом положении, потому что у меня было так много свободного времени. Я просто чувствовал, что выживаю. И я, наверное, справлялся, слишком много гуляя.

Всего через пару недель после смерти тети у меня начались суицидальные наклонности. Однажды я проснулся и подумал: «Я больше не хочу жить».К счастью, я пошел к врачу, потому что не хотел действовать. Я сказал, что очень напуган, у меня все эти мысли ».

Врач посоветовал ей обратиться в больницу Сент-Джеймс, где она находилась на амбулаторном психиатрическом лечении с 2016 года, то есть она будет посещать психиатра каждые пару месяцев. Она была помещена в дневной стационар, где провела две недели.

«Я чувствовала это уже пару недель», — говорит она сейчас.«Я подумал:« Мне нужно что-то здесь сделать », потому что я действительно не хотел оставаться в живых. Я чувствовал, что все дошло до этого момента за все годы, когда мне приходилось иметь дело с большим количеством эмоций, поэтому я не был удивлен ».

Поддержка ее врача и ощущение, что он разрабатывает план, позволили ей почувствовать «кусочек надежды». Она начала посещать психолога в Сент-Джеймс в июне 2020 года, а в списке ожидания с 2016 года.До тех пор Кэти провела большую часть первого закрытия в своей спальне, читая, медитируя и посещая онлайн-курсы для учителей йоги.

Начало встречи с психологом изменило меня. «Я уже проходил терапию, и она действительно помогает во многих отношениях, но мне был нужен кто-то, кто помог бы мне регулировать мое настроение. Она просто делала действительно практичные вещи ».

Кэти, которая сейчас работает волонтером в Aware, научилась быть добрее к себе, давать себе то, что ей нужно, чтобы справиться с депрессией.Она также начала посещать консультанта по жизни по рекомендации терапевта. «Это было действительно полезно; она дала мне домашнее задание, например, покататься на велосипеде и съесть мороженого. Приятно было хорошо относиться к себе ».

Частью депрессии является то, что ваш ум может быть строгим сам по себе. «Лайф-коуч сказал мне:« Представьте себе свою прекрасную четырехлетнюю девочку, вы бы поступили так с ней? » Вы были бы милы с ней; ты бы сказал ей милые вещи и обнял ее ».Я никогда раньше этого не делал ». После очередного погружения она провела последние несколько месяцев в восстановлении сил.

«Теперь я в порядке, каждый день беру, как есть. Если у меня плохой день, я не ругаю себя по этому поводу.

Признаю, что я ни от кого не отстаю по своей шкале.Общество может смотреть на это по-другому, но я стараюсь не волноваться, потому что это не имеет значения, я просто делаю то, что лучше для меня прямо сейчас ».

Кэти, которая до учебы боролась с уверенностью в себе, теперь возвращается в колледж, чтобы изучать психологию. «Я просто принимаю это неделя за неделей. Я не могу надавить на себя, потому что у меня может закручиваться спираль. Прямо сейчас это отличный учебный опыт, и если я в конечном итоге его сдаю, это тоже будет здорово.Но я не хочу переутомляться ».

«Это самое счастливое, что я когда-либо была», — добавляет она. «У меня прекрасные друзья, семья и парень, это повод вставать по утрам, и сейчас у меня все неплохо. Если у меня был действительно хороший день и я чувствую себя по-настоящему счастливым, я действительно замечаю это и нахожу момент, чтобы признать это. И это случается очень часто », — говорит она с улыбкой.

Осведомленность о психическом здоровье

Aware Mental Health Week начинается с понедельника, 4 октября, и завершается во Всемирный день психического здоровья, в воскресенье, 10 октября.

Информационная кампания направлена ​​на углубление понимания депрессии, вселение надежды и расширение возможностей людей обращаться за поддержкой.Он будет включать серию веб-семинаров из трех частей, посвященных тому, как помочь людям распознать депрессию, дать практические советы и рекомендации по управлению этим заболеванием и предложить личные точки зрения от послов из жизненного опыта.

Вебинары будут транслироваться в прямом эфире 4, 6 и 8 октября в 12 часов дня и продлятся примерно 40 минут. Посещать их можно бесплатно, но необходима предварительная регистрация.См. Known.ie/webinars.

Полу-самоубийство: не хочу умирать, но не могу так жить

Триггерное предупреждение: этот пост содержит откровенное обсуждение суицида, связанное с ощущением полусубийства.

Сентябрь — Месяц осведомленности о самоубийствах, и в честь этого я хочу поделиться своим опытом полусоубийства. Я надеюсь, что другие люди, которые занимали это ужасное промежуточное пространство, поймут, что то, через что они проходят, очень реально, и кто-то еще был там.

Что значит быть полу суицидальным?

За последние шесть лет я много раз был склонен к самоубийству. Полусуицидальное состояние — это состояние, при котором вы можете испытывать суицидальные мысли или чувства, но не обязательно хотите умирать.Для разных людей это выглядит по-разному, но для меня это обычно означает что-то вроде: «Я не хочу умирать, но я просто не могу так жить, будучи этим человеком».

Когда я склонен к самоубийству, я действительно не хочу умирать. Я не хочу, чтобы эта жизнь закончилась, я просто хочу, чтобы она была лучше, но в тот момент я не чувствую, что для этого есть какой-то способ. Потому что, когда я склонен к самоубийству, проблема обычно не в моей жизни, а во мне. Я настолько изначально ошибаюсь, как , в каком-то смысле, что жить хорошей жизнью звучит смешно и невозможно.Мне так стыдно за то, кто я есть, что я не могу представить, как проживу остаток своей жизни таким образом, как этого человека, которого я так сильно ненавижу.

Как справиться с предчувствием самоубийства

Итак, как вы можете обезопасить себя и, может быть, даже почувствовать себя немного лучше в этом полусубийственном пустом пространстве? Я рекомендую эти три вещи:

1. Примите то, что вы чувствуете. Я потратил много времени, пытаясь отрицать свои чувства, и я думаю, что это очень распространенный опыт, особенно когда речь идет о полусуицидальных чувствах.В конце концов, ты на самом деле не хочешь умирать, так что ты, наверное, в порядке, правда? Неправильный. Не пытайтесь игнорировать эти чувства. Это так важно, чтобы вы согласились со своими чувствами, чтобы вы могли предпринять шаги, чтобы начать чувствовать себя лучше.
2. Скажите кому-нибудь. Это сложно, потому что половину времени я даже не знаю, что я чувствую, поэтому я действительно не знаю, как объяснить это кому-то другому, плюс я не хочу вызывать у них чрезмерный стресс («Объясняя депрессию Другу»). Но я стараюсь помнить, что эти чувства большие и трудные, и для меня важно обратиться к кому-то, чтобы помочь мне безопасно с ними справиться.
3. Отправьте полусуицидальные чувства в угол на час. Это стратегия, которую я изучил в терапии несколько лет назад, и она немного сложна, потому что на двух других шагах сначала идет . Если нет, то вы просто избегаете и отрицаете эмоции, и это определенно не поможет. Как только вы признали свои чувства и позволили кому-то другому узнать, что вы чувствуете, вы можете относиться к этим полу-суицидальным мыслям, как к капризному малышу, и отправлять их на час в угол с книжкой-раскраской и коробкой из-под сока.Вы не бросаете их и не избегаете их, вы просто не позволяете им захватить весь ваш дом. Через час проверьте их снова. Они стали сильнее или начинают спадать? Наблюдайте за своими чувствами и обращайтесь в отделение неотложной помощи, если они продолжают обостряться.

Вы когда-нибудь чувствовали себя наполовину суицидальными? Это более распространено, чем вы думаете, поэтому, пожалуйста, поделитесь своей историей в комментариях.

Если вы чувствуете, что можете причинить вред себе или кому-то еще, немедленно позвоните в службу 9-1-1.

Для получения дополнительной информации о самоубийствах см. Нашу информацию о самоубийствах, ресурсы и раздел поддержки. Для получения дополнительной помощи в области психического здоровья обращайтесь по номерам горячей линии по вопросам психического здоровья и в раздел справочной информации.

Мы можем не хотеть будущего, которое строит Facebook | Социальные сети

Это была трудная неделя для Facebook. В понедельник его семейство компаний, включая Facebook, WhatsApp, Instagram, Messenger и Oculus, пострадало от крупнейшего на сегодняшний день перерыва в обслуживании.В течение шести часов все платформы были отключены, потому что рутинное обслуживание пошло наперекосяк. Миллиарды пользователей не могли получить доступ к своим службам, в то время как сотрудники компании были виртуально и физически заблокированы от систем, необходимых для решения проблемы.

Затем, во вторник, бывшая сотрудница Facebook и информатор Фрэнсис Хауген свидетельствовала перед Конгрессом США, что компания сознательно ставит прибыль выше защиты людей, позволяя причинять вред детям, в частности, и демократии в целом.Несмотря на попытки Facebook опровергнуть показания Хаугена в различных изданиях, ее аккаунт был разрушительным для компании, поскольку Конгресс рассматривает возможность судебного или политического иска против компании.

В тот же день, когда Хауген давал показания, мир получил непреднамеренное напоминание о том, почему эта проблема является неотложной.

Если эти две вещи кажутся несовместимыми, то это потому, что вы не обращали внимания на растущее доминирование Facebook на рынке как платформы социальных сетей и поставщика услуг связи.Сегодня примерно два миллиарда человек в более чем 180 странах используют платформу обмена сообщениями WhatsApp, в то время как не менее 3,5 миллиардов человек используют Facebook. Instagram, хотя и не так популярен, как эти два сайта, становится все более важным для малых предприятий в нескольких странах, которые используют его для создания своих клиентских баз и управления ими вместо создания собственных веб-сайтов.

Эти платформы однозначно важны для глобального цифрового общества из-за их огромных размеров, а это означает, что небольшие внутренние решения, направленные на то, чтобы смотреть в другую сторону, когда люди злоупотребляют ими, значительно усиливаются, а также легко передаются через международные границы.Позитивный толчок в Facebook побуждает людей участвовать в опросах, но дезинформация на той же платформе заставляет людей пить лекарство для лошадей.

Разрушительные разоблачения о том, как компания думает о своей ответственности перед пользователями, наступающими по пятам из-за сбоя сервиса такого масштаба, поднимают простой, но фундаментальный вопрос: готов ли Facebook к будущему, которое он строит, и готовы ли мы жить в нем?

Судя по тому, как Facebook отреагировал на показания Хаугена, а также по поводу прерывания обслуживания, очевидно, что он не до конца понимает созданного им чудовища.Простой непрофессиональный отчет о прерывании обслуживания заключается в том, что из-за обновления программного обеспечения Facebook по существу заблокировал себя от серверной части системы, которая не только управляет работой каждой из различных платформ, но и системами, которые управляют самой компанией.

Если только между Facebook и WhatsApp существует не менее пяти миллиардов индивидуальных учетных записей, вы должны задаться вопросом, почему кто-то подумал, что централизовать всю информацию таким элементарным способом — хорошая идея? Это своего рода чрезмерная централизация, которая вызывает изжогу у юристов, занимающихся вопросами конкуренции, и заставляет правительства вмешиваться и не позволять компаниям становиться слишком большими.

Если бы Facebook был просто большой компанией, от которой зависело общение людей, этого было бы достаточно плохо. Но это большая компания, от которой люди зависят в общении, которая также собирает, монетизирует и преобразует личные данные, которые люди предоставляют ей для этого общения, а затем хранит их в непрозрачных системах, которые всегда на два шага отстают от важных политических событий. Это, возможно, объясняет простой вопрос, который Конгресс задал Хогену: не пора ли развалить Facebook?

Чисто экономический аргумент состоит в том, что пока компания растет, ей нужно позволять расти; в конце концов, он создает рабочие места и развивает экономику.Но рабочие места и экономика не существуют вне социального и политического контекста и ничего не значат, если общества рухнут. Оправдание для разрешения неограниченного роста неубедительно, особенно когда доказательства, предоставленные Хаугеном, предполагают, что компания не желает менять курс при наличии доказательства того, что это вредит обществу.

Политика компании в отношении социологии и моральной экономики, созданная беспрецедентной концентрацией данных в ее руках, отсутствует. По-видимому, он не может или не желает понять, что облегчение общения означает, что людям с плохими намерениями также будет легче общаться.

В основе бизнес-модели Facebook лежат фундаментальные вопросы общества, которые требуют более тщательного анализа, чем пара разовых заявлений компании. Должна ли компания иметь возможность монетизировать информацию, которую люди предоставляют бесплатно, для поддержания своих социальных сетей? Следует ли относиться к политической информации иначе, чем к коммерческой информации и как? Реклама — единственная модель финансирования социальных сетей? Какие обязательства у этих компаний перед обществами или рынками, где они не зарегистрированы, но все же хотят получать прибыль? Это философские вопросы о природе общества после цифровой эры, которые нельзя скрыть пустой риторикой об экономическом росте.

В самом деле, история изобилует примерами корпораций, которые становятся слишком большими и имеют слишком большое влияние, а также тем эффектом, который это оказывает на общества, особенно когда они рушатся. Но собственная история Facebook полна тревожных признаков того, что финансовый рост компании опережает ее понимание своей социальной ответственности.

В начале 2021 года произошла повсеместная негативная реакция, когда компания упростила обмен информацией между WhatsApp и Facebook.Пользователи сопротивлялись изменению, переходя с платформы к конкурентам, таким как Signal и Telegram, вынуждая компанию отказаться от угрозы того, что любой, кто отклонит новые условия обслуживания, потеряет функциональность в приложении.

Учтите, что многие пользователи Facebook находятся на Западе, но популярность WhatsApp там только сейчас растет; и наоборот, миллионы пользователей в развивающихся странах используют WhatsApp, но не имеют учетных записей Facebook. Это говорит о том, что большое количество людей, которые используют WhatsApp в первую очередь в качестве платформы обмена сообщениями, не заинтересованы в том, чтобы он был интегрирован в свои профили Facebook, если они у них есть.

Это был опрометчивый сбор данных, который показал, что стратегия роста технологического гиганта не соответствовала тому, чего хотели люди.

Хауген сказала, что не верит в необходимость разделения компании, но европейские регулирующие органы не согласны с этим. В 2020 году Европейская комиссия предложила набор политик в отношении контента, призванных повысить ответственность крупных технологических компаний за вред, нанесенный их платформам, пообещав штрафы в размере шести процентов от мировых доходов и увеличение антимонопольных штрафов до 10 процентов от общей суммы. будущие доходы, а также принуждение платформ к продаже части своего бизнеса, если они продолжают нарушать правила.

Компании, в том числе Amazon, Twitter, Google и Facebook, сопротивлялись политическим предложениям, хотя и предлагали сотрудничать с регулирующими органами для поиска альтернатив. Альтернативы появлялись медленно.

Если спросить, большинство людей, вероятно, не захотят, чтобы вся их информация была централизована, монетизирована и преобразована, как сейчас делают Facebook и другие социальные сети. Они предлагают информацию для связи с семьей и друзьями, а не для объединения и преобразования в рекламные или информационные продукты, которые продаются лицу, предложившему наивысшую цену, независимо от их намерений.

Но алгоритмы платформ и внутренняя архитектура намеренно покрыты такой большой секретностью, что, очевидно, иногда даже их собственные сотрудники не полностью знают, как их исправить. И здесь собраны свидетельства Хаугена о том, как Instagram вредит несовершеннолетним и как Facebook вредит демократии: компания знает, что это происходит, но, похоже, не полностью понимает, почему, и не желает принимать меры, необходимые для предотвращения этого, если это повредит прибыльности.

Одно из самых убедительных наблюдений Хаугена во время слушания заключалось в том, что «пока в Facebook не изменятся стимулы, мы не должны ожидать изменений в Facebook». Стимулы, которые движут компанией, как и любые другие, основаны на извращенной логике неолиберальной экономики: компании должны расти бесконечно и что любой рост любой ценой — это хорошо.

Но перерыв в обслуживании и разоблачения — это приглашение пересмотреть эту экономическую модель, напомнить себе, что существует такая вещь, как слишком большая концентрация власти, и искренне заняться вопросом о том, какую роль социальные сети должны играть в будущее, в котором мы хотим жить.И принять это приглашение нужно срочно.

Взгляды, выраженные в этой статье, принадлежат автору и не обязательно отражают редакционную позицию Al Jazeera.

Я не всегда очень привязан к жизни

Предупреждение о содержании: это эссе содержит яркие выражения о самоубийстве и суицидальных мыслях.

Хотелось бы, чтобы это было лучше, но я не всегда хочу оставаться в живых. Прямо сейчас я не хочу активно убивать себя — у меня нет плана, я не отмечаю большинство квадратов в списках тревожных признаков самоубийства, у меня есть жизнь, которая мне нравится, и мне любопытно о будущем — но факт остается фактом: я не всегда сильно чувствую себя живым, а иногда, в особенно плохие дни, мне действительно хочется умереть.

Прошло много времени с тех пор, как это заявление не казалось обыденным. В средней и старшей школе были нездоровые стихи, самоповреждения, подавляющие эмоции, которые все покорно называли подростковой тревогой. В колледже бывали ночи, когда я слишком много пил, и защитные барьеры, сдерживающие мою депрессию, сошли на нет, и эта мысль пришла ко мне непрошеной, столь же соблазнительной, сколь и пугающей. Я хочу умереть. В конце концов, я наконец нашла лечение. После этого я отмечал каждый день рождения с удивлением, потому что каждый возраст, который я достиг, был годом, которого, как я думал, я не достигну.

В 27 лет я привыкла к комфортному сосуществованию со своим суицидальным поведением. Мы заключили мир или, по крайней мере, временное соглашение, заключенное с помощью терапии и лекарств. Иногда это все еще сложно, но не так сложно, как вы думаете. Сложнее всего то, что нельзя говорить об этом свободно: весомость признания, невозможность объяснить, что оно одновременно и не так серьезно, как кажется. Я не всегда хочу быть живым. Да, я серьезно. Нет, не бойся за меня. Нет, сейчас мне не угрожает опасность убить себя.Да я действительно имел ввиду.

Как вы это объясните?

В США около 45 000 человек ежегодно совершают самоубийства, что делает его десятой по значимости причиной смерти в стране. В среднем за день совершается 123 самоубийства. Это не считая тех, кто выжил при попытках — по оценкам, в 2017 году их было около 1,4 миллиона.

И это только статистические данные, которые мы можем отслеживать.

Мы не знаем, сколько людей живет в туманном сером пространстве между мимолетными мыслями и попытками — тех, кто имеет дело с пассивными, а не активными суицидальными идеями.«Исследования людей, которые переносят пассивные суицидальные мысли, ограничены врожденным предубеждением, что это плохая, неправильная вещь, поэтому люди с меньшей вероятностью сообщат об этом», — сказал Эрик Бисон, лицензированный консультант и преподаватель Консультации Северо-Западного университета @ Northwestern, чье исследование включает отношение к самоубийству. Без самоотчетов, а также при отсутствии посещений больницы или попыток, которые помогают нам отслеживать активные идеи, измерить практически невозможно.

Скажите самоубийство и люди перестанут воображать ваше безразличие к жизни, ваши пассивные фантазии.

Нет единой причины суицидальности. Это симптом пограничного расстройства личности и связан с расстройствами настроения, такими как депрессия и биполярное расстройство, хотя не все с этими расстройствами автоматически хотят умереть. Но это еще не все — суицидальность также широко распространена среди людей с расстройствами аутистического спектра, хроническими болевыми состояниями, проблемами злоупотребления психоактивными веществами и маргинальной идентичностью, такой как ЛГБТ-молодежь. И хотя это объясняет как пассивное, так и активное мышление, именно последнее затмевает большинство разговоров на эту тему.

Посмотрите, как мы реагируем на самоубийства в новостях, особенно знаменитостей или общественных деятелей. Излияние потрясения и опустошения всегда ощутимо. Мы понятия не имели, что они борются, если бы только кто-то вмешался, никогда не знаешь, что кто-то имеет дело с . Есть призывы к действию: Обратитесь к кому-нибудь, обратитесь за помощью, позвоните по этому номеру . В течение нескольких дней мы наводняем Твиттер напоминаниями о том, что никто не застрахован от самоубийства, даже знаменитости, чья жизнь кажется нам идеальной.

Это правда; никто из не застрахован от . В то же время чувство тревоги и настойчивости в этих чувствах создает впечатление, что суицидальность стоит на грани, в дюймах от смерти, отчаянно ожидая, когда кто-нибудь заметит и вмешается. И так бывает с некоторыми людьми.

Но для меня и, как я подозреваю, для бесчисленного множества других, подобных мне, угроза самоубийства — это не то, что меня переносят через водопад — это все равно что жить в океане. Не как морские существа, родные и снабженные перистыми жабрами, чтобы растворять кислород для моего кровотока, а в одиночестве, с водным пространством со всех сторон.Некоторые дни ничем не примечательны, они плывут под чистым небом и гладкой водой; в другие дни — бурные штормы, о которых вы не знаете, что выживете, но вы всегда, всегда в океане.

И когда вы живете в океане, пытаясь остаться на плаву, у вас в конце концов возникает ощущение, что однажды, неизбежно, вам некуда будет идти, кроме как вниз.

Я научился топтать. Я знаю — или подозреваю, или боюсь, — что мои ноги истощат, и я ускользну на поверхность, но я не хочу, чтобы это случилось в ближайшее время.А пока я могу и хочу держать голову над водой. Но воли никогда не бывает достаточно, и поэтому я научился окружать себя способами оставаться на плаву.

Некоторые из них похожи на проплывающие мимо коряги: Жить, чтобы увидеть финал сериала Crazy Ex-Girlfriend . Доработать книгу, которая годами занимала разумное место. Перспектива, что, может быть, сегодня вечером я встречу кого-нибудь на Тиндере хоть немного порядочного человека. Они поверхностные мотиваторы, вряд ли якоря жизни, но иногда вам просто нужно что-то, что поможет вам прожить месяц.Или неделю. Или ночь.

Другое — лекарства, мой план кризисной безопасности. Мои кошки, которые зависят от меня. Ужасная мысль передать мои страдания любимым — крепче. Это спасатели.

Хронические суицидальные мысли принимают множество форм. Это может быть фантазия о прохождении во сне, развитии неизлечимой болезни, смерти в результате трагического несчастного случая. Или это фоновый шум, статическая станция, шепчущая насмешки, которую можно почти, но никогда полностью, отключить.Некоторых людей это поражает только глубокой ночью или когда они пьют; другие совершенно случайны, как внезапная буря, которую они должны переждать.

«Суицидальность существует в виде континуума, и, честно говоря, мы все где-то находимся в этом континууме», — сказал мне Бисон. «Некоторые из нас просто ближе к реальной самоубийственной смерти, чем другие. Но во многих отношениях мы все на расстоянии нескольких жизненных переживаний от серьезного кризиса психического здоровья, хотим мы это признавать или нет «.

Кроме того, это слово загружается по-своему.Скажите самоубийство , и люди не представят вашего равнодушия к жизни, ваших пассивных фантазий. Есть тревога и неловкие банальности, высказанные либо слишком серьезно, либо слишком легкомысленно. И любой, кто когда-либо поднимал эту тему в терапии, может знать следующие вопросы оценки риска:

«В последние несколько недель вы жалели о своей смерти?»

«Вы хотите, чтобы вам не приходилось жить дальше?»

«Вы не думаете причинить себе вред?»

«Есть ли у вас мысли о самоубийстве?»

Иногда я беспокоюсь, что люди вокруг меня поступили бы, если бы я был честен с кем-то, кроме моего терапевта и нескольких близких друзей, по поводу отсутствия привязанности к жизни и иногда — желания избавиться от нее.Смогу ли я, когда они узнают мое состояние по умолчанию? Я пожалею об этом? Забудут ли они когда-нибудь об этом, или это будет отражать каждое мое движение и каждый наш разговор? Станут ли они слишком осведомленными, слишком внимательно наблюдают за мной?

Но тогда я думаю: нет ли чего-то среднего между сверхбдительностью и полной секретностью?

Свободная речь не должна сводиться только к профилактике. Это может быть просто комфорт социальной связи и осознание того, что вы не одиноки.

Что, если бы мы признали возможность суицида повсюду вокруг нас, нормализовали бы вопросы и проверяли? Если бы люди говорили о суицидальных наклонностях — не шутили, как мы все начали делать в сети, а действительно говорили — столько же, сколько они говорили о чувстве депрессии или беспокойства, мы, наконец, были бы вынуждены увидеть, насколько это распространено, и начать создавать пространство для этих разговоров? Было бы худшим в мире, если бы мы заговорили о нежелании оставаться в живых и что могло бы помочь нам здесь оставаться?

Конечно, даже на это нет однозначного ответа.

«Мы действительно не знаем [о последствиях] более случайных разговоров о самоубийстве», — сказала мне Эйприл Форман, лицензированный психолог и член правления Американской ассоциации суицидологов. «Стигма ниже, чем когда-либо, а уровень самоубийств так же высок, как и во время Великой депрессии. Если только снижение стигмы спасет жизни, уровень самоубийств должен снизиться ».

Но если говорить свободно, то это не значит, что нужно только предупреждать. Это может быть просто комфорт социальной связи и осознание того, что вы не одиноки.Как сказал мне Бисон, общая картина заключается не столько в предотвращении самоубийств, сколько в планировании жизни и укреплении социальных связей, которые сами по себе являются основными превентивными факторами.

Что касается неотъемлемых неловких углов и острых углов разговора о самоубийстве, я полагаю, что если я могу жить с дискомфортом от желания иногда умереть, люди могут жить с дискомфортом, зная об этом.

Если это звучит так, как будто я принял свою судьбу, смирился с волной океанского дна, я этого не сделал.Но если бы я это сделал, это было бы не из-за отсутствия попыток. Помимо анекдотических свидетельств, ученые просто не знают тонны пассивных суицидальных мыслей, а это означает, что они также не знают, как с ними бороться.

«Люди думают, что мы понимаем о самоубийстве больше, чем на самом деле», — сказал Форман. «Мы очень и очень мало вложили в исследования самоубийств, особенно хронических суицидальных настроений. Но в определенный момент, когда у вас все время такое настроение, что-то происходит внутри вашего тела.Что-то не так, и мы пока не понимаем, что именно ».

Есть еще несколько экстремальных методов лечения, которые могут быть эффективными — например, электросудорожная терапия и кетамин — но даже с ними исследования являются предварительными, и ученые не совсем понимают, почему они работают, но иногда это происходит. Есть надежда на более эффективное лечение… только не без денег на исследования или законов, которые требуют определенного стандарта лечения для тех, кто страдает от суицидальных мыслей.

Оказывается, мой способ справиться с ситуацией весьма эффективен.В отсутствие хорошей науки одна из самых полезных вещей, которые вы можете сделать при хроническом суицидальном поведении, — это собрать свою коллекцию плавсредств. По словам Формана, если психиатрическая помощь может сделать только так, чтобы уменьшить наше чувство суицида и снабдить нас инструментами, необходимыми для того, чтобы идти по воде, то крайне важно питать жизнь, полную вещей, ради которых мы хотим оставаться на плаву.

Я думал, что мне нельзя писать об этом, пока я не дойду до мифической другой стороны. Вы слышите это все время: когда вы пишете о личном опыте, особенно о том, который является темным и неприятным, вы должны быть очень-далекими от того времени в вашей жизни, чтобы обработать его в письменной форме.У вас должен быть урок, осознание, мораль, триумф. Концовка.

Но, возможно, я хочу умереть навсегда. Вот так оно и есть. А пока мне нужно поговорить о топчании. Надеюсь ли я, что однажды я не почувствую себя так? Конечно. Но, по словам Формана, возможно, мы не сможем полностью устранить суицидальные мысли и чувства — пока или когда-либо — и я закончил притворяться, что это борьба, которую я гарантированно выиграю, если я буду достаточно стараться вместо того, чтобы по крайней мере, я могу справиться.

Потому что я могу справиться с этим, а океан иногда бывает приятным. Входит солнце, течение утихает, и я могу найти покой в ​​дрейфе. Может, вдалеке нет надежды на землю; может быть, иногда есть. Может, дело не в этом.

Возможно, я ищу вовсе не землю, а других людей здесь со мной. Пытаться, и ступить, и учиться жить в воде.

А пока несколько спасательных средств на случай, если они вам понадобятся:
Если вы думаете о самоубийстве или вам просто нужно поговорить с кем-то прямо сейчас, вы можете получить поддержку из любого из ресурсов, указанных ниже.

National Suicide Prevention Lifeline
1-800-273-TALK (8255)

Crisis Text Line
Текст HOME на 741-741

Международные горячие линии самоубийств
Полный список ресурсов для людей за пределами США.

IMAlive
Щелкните «Чат», чтобы получить доступ к действующей онлайн-сети добровольцев с помощью обмена мгновенными сообщениями.

TrevorLifeline, TrevorChat и TrevorText (LGBTQ + кризисная поддержка)
1-866-488-7386
Отправьте текст «Trevor» на номер 1-202-304-1200

Trans Lifeline
США: (877) 565-8860

Культура

Нам нужна модель спонсорства для психического здоровья

AA и NA обеспечивают эффективную поддержку лиц, злоупотребляющих психоактивными веществами.Те, кто страдает психическими заболеваниями, могут получить пользу от подобной программы.

Подробнее

Уход за дочерью, которая не хочет жить

ОБНОВЛЕНИЕ (20 января 2021 г.): Моя дочь теперь работает на своей первой «взрослой» работе на полную ставку после окончания университета.Она более способна рассказать о своей борьбе с психическим заболеванием таким образом, чтобы вовлечь других в беседу. В конце прошлого года она пригласила нас присоединиться к ней, чтобы отпраздновать двенадцать месяцев отсутствия членовредительства. У нее все еще бывают плохие дни и лучшие дни, но она также знает, что ей нужно делать для хорошего ухода за собой. Такие вещи, как долгая прогулка с собакой; походы и походы по чудесным национальным паркам Австралии; просмотр старых фаворитов на Netflix; много времени проводить в одиночестве. Все эти занятия помогают ей перезарядиться.Она остается в наших молитвах, и я также благодарю многих читателей этой статьи за их молитвы. Пенни

Это был обычный день. Моя 16-летняя дочь сидела на переднем пассажирском сиденье, и нас остановили на красный свет. Был час пик. Мимо проносились машины, автобусы, грузовики, велосипеды, быстро путешествуя по зелени.

«Я просто хочу прогуляться перед этим автобусом», — сказал голос рядом со мной.

Были ли это знамения грядущего?

Не могу вспомнить, что сказал в ответ.Прошло девять лет с тех пор, как молодая женщина выразила свое желание смерти. Слишком много разговоров о нежелании жить. Бессонные ночи. Беспомощность. Волноваться. Страх. Любовь. Безусловная, невыносимая, болезненная любовь каскадом вытекает из этого постоянно пренебрежительного страха за безопасность драгоценного любимого человека.

Нет очевидной причины. Раньше мою дочь беспокоило то, что она не могла сформулировать причину, по которой она чувствовала то же самое. Большинство школьных программ психического здоровья всегда указывали на то, что кто-то пережил какое-то событие, травму, что-то, что могло бы объяснить, почему он постоянно чувствовал себя подавленным, грустным, полным ненависти к себе.Казалось, она ненавидела себя больше за то, что у нее не было причины. Это укрепило ее веру в то, что с ней что-то не так.

Молли *, интроверт-перфекционист, не хотела, чтобы кто-то знал, что она борется. Мы, родители, также не хотели, чтобы ее проблемы с психическим здоровьем повлияли на ее возможности в школе. Она сделала супер-веселое, улыбающееся, услужливое лицо, и мы тоже.

Но когда маска снялась дома, когда усилие всего этого фальшивого счастья полностью истощило ее, темнота опустилась.

Оглядываясь назад, может быть, знаки были всегда. Психическое здоровье широко распространено в нашем обществе. Стремление к совершенству присутствует повсюду. Нас засыпают рекламой, нам говорят продолжать потреблять, потому что, кажется, мы так себя определяем. Мы клиенты, аватары, перспективы. Поскольку каждый из нас теперь рассматривается как потенциальный покупатель, все, что мы делаем, покупаем, скажем, особенно в онлайн-пространстве, помогает определить, являемся ли мы горячими, крутыми или горячими сторонниками этого продукта по мере того, как мы движемся по воронке онлайн-маркетинга. .

Для тех из нас, кто рожден с геном перфекционизма, эта нарциссическая среда, движимая потреблением, должна быть настоящим адом.

Быть Молли

Молли — младшая из троих. У нее есть два старших брата. В дошкольном возрасте Молли вела домашнее хозяйство. Веселые, шумные, веселые. Каково же было наше удивление, когда мы пошли на наше первое собеседование с родителями / учителями — ей было четыре года в детском саду — и обнаружили, что Молли не участвовала. Она села на край и наблюдала.Она не участвовала в групповых обсуждениях. Она была очень замкнутой. Как это могло произойти? Это была не та девушка, с которой мы жили.

Ген перфекционизма стал более очевидным, когда требовалось домашнее задание. Попытка создать креативную букву «G» стала источником пыток. Ничего не было достаточно. Страница за страницей вырывали, облажались и бросали на пол.

Математика — обычно выполняемая без малейшего колебания — когда сталкивалась с чуть более сложным вопросом, вызывала вспышку гнева, отказ закончить, слезы, истерику, хлопнувшую дверь.Через час та же домашняя работа закончилась за пять минут.

Были ли это знамения грядущего?

Спустя годы Молли сказала, что чувствовала себя в лучшей форме, когда ей было десять. Она была недалеко от исследования. Девушек, не достигших полового созревания, по большей части не беспокоит жизнь. У них такая же степень уверенности, что и у мальчиков того же возраста. К сожалению, по мере того, как они вступают в период полового созревания, ситуация резко меняется. Возникают сомнения. Голос в голове берет верх. Они больше не готовы покорять мир.Внезапно они думают, что они уродливые, непохожие, глупые, толстые, и этот список можно продолжить. И эта негативность, часто ненависть к себе, продолжается до двадцати и тридцати лет.

Как родитель удерживает своего ребенка в таких мрачных мыслях?

Молли ничем не отличается от любой другой женщины. Возможно, этот негативный голос усиливается для тех, кто испытывает тревогу и депрессию. Конечно, этот голос не помогает! Однако не каждая девочка-подросток хочет идти впереди автобуса….и уж точно не регулярно.

А как родители удерживают своего ребенка в таких мрачных мыслях? И когда темные мысли становятся суицидными идеями (странное описание, но на языке психиатров это означает что угодно, от мыслей о лишении жизни до разработки подробного плана).

Как человек, познавший Бога и любивший Бога всю мою жизнь, я обратился к нему за мудростью. Могу добавить, что не всегда. И почти недостаточно. Я много раз пытался сделать это своими силами.Или мы вдвоем, муж и жена, отчаянно болтали в ночи, выражая свою любовь и глубокий страх за нашу прекрасную дочь.

Пропущенные звонки

В этом путешествии было несколько серьезных душераздирающих моментов. На предыдущей работе у меня было два телефона — рабочий и личный. Это было незадолго до Рождества 2011 или, может быть, 2012 года. Я работал в христианской организации, и мы всегда проводили рождественские службы сотрудников, которые включали благодарности сотрудников.Меня попросили сделать одно из чтений Библии. Я оставил два телефона в своем офисе и отсутствовал на рабочем месте примерно на полтора часа.

Когда я вернулся, на одном телефоне было 12 пропущенных звонков, а на другом 15. Все от дочери. И было одно текстовое сообщение. Он сказал «Пока».

Ага. Это была моя реакция. Мое сердце колотилось, я попытался позвонить. Нет ответа. Некоторое глубокое дыхание. Что я должен делать? Я позвонил ее старшему брату, он тоже жил дома. Он ответил. Привет. Я спокойно спросил, видел ли он Молли.Да, пришел ответ, она рядом со мной. И она в порядке? Конечно.

Почему почти 30 пропущенных звонков? Судя по всему, в тот момент Молли охватило желание прогуляться перед другим автобусом. К счастью, спонтанное побуждение прошло, и она пошла домой, ее брат ничего не понял. Я же, с другой стороны, нервная развалина!

Я думаю, что «инцидент» отражает борьбу подростка, находящегося в тяжелой депрессии. Они с большей вероятностью уступят тому, что кажется спонтанным решением.Момент такой черноты, что единственный логический выход для них, кажется, — уйти из жизни. Чтобы все закончилось. Чтобы спасти всех остальных от лежащего на них бремени.

Я не могу объяснить боль, боль в сердце, идущую рядом с тем, кого вы так любите, кто не хочет оставаться в живых. Как может эта красивая, умная, напористая, самоуверенная молодая женщина так ненавидеть жизнь, что чаще всего хочет уйти? В этом нет никакой логики. Она не может вынести мысли о том, что с теми, кого она любит, что-нибудь случится, но, похоже, относит себя к совершенно другой категории.

Молли большую часть времени провела в отделении неотложной помощи, извиняясь перед нами за такую ​​проблему.

За эти восемь лет у нас было несколько очень запоминающихся моментов, например, ежедневная передозировка лекарств на основе парацетамола и поездка в отделение неотложной помощи ранним утром.

Возможно, вы были похожи на меня и точно не знаете, насколько опасным может быть такое лекарство при приеме в больших дозах. Если принимается слишком много и человек не обращается за помощью сразу же, организм начинает отключаться, и к тому времени, когда он сожалеет о своем решении, уже слишком поздно.Воздействие яда невозможно обратить, и они умирают медленной болезненной смертью, поскольку их органы выходят из строя (около трех дней). При обнаружении на ранней стадии проводится анализ крови, чтобы определить, является ли уровень опасно высоким, и если это так, пациенту вводят древесный уголь, чтобы вызвать рвоту.

Молли большую часть времени провела в отделении неотложной помощи, извиняясь перед нами за такую ​​проблему. В ту минуту, когда она приняла таблетки, она пожалела о своем решении и разбудила меня. Я бесконечно благодарен!

Она переехала в университет.Первые два года она провела в колледже. Во время прохождения курса лидерства мне позвонил декан колледжа. Подруга Молли сообщила администрации колледжа о том, что она думает, что Молли может покончить жизнь самоубийством, поскольку она причиняет себе вред. Молли резала. Они вызвали команду CATT (Группа оценки и лечения кризисов), что, я полагаю, им и пришлось сделать.

Мое сердце упало. Декан сказал мне, что колледж не может поддерживать студентов, склонных к суициду, и, если это повторится снова, ей придется уйти.

Команда CATT пришла в 20:00. К тому времени Молли была измотана. Они взяли на себя постановку диагноза. Я был совершенно ошеломлен. И, конечно же, когда вашему ребенку исполняется 18 лет, он становится взрослым, и медицинское сообщество по закону не может предоставить вам какую-либо информацию о вашем потомстве.

Колледж принял решение из-за своих юридических обязательств, которое намного сложнее для родителей. Хотя Молли в своем рациональном уме могла понять, почему колледж сделал то, что он сделал, она также чувствовала себя преданной.Одно это решение внезапно обнародовало ее душевную борьбу. Она очень много работала, чтобы скрыть свое беспокойство и депрессию от мира.

Я, как ее мать, это понимала. Я тоже старался держать это в секрете. Но мы с мужем пытались удержать ее вместе и держаться вместе, не имея опыта, постоянно чувствуя, что тонем. Мы так ее любили. Мы хотели взмахнуть волшебной палочкой и все это ушло, но в жизни все не так.

Что мне написать?

К счастью, наши отношения с дочерью крепкие.Он никогда не колебался. Мы с Молли много пишем.

Тексты, которые могут начинаться так: Я мерзость и ничего не заслуживаю

Или я не создан для этого мира. Я недостаточно вынослив

Или: я супер готов извлечь из этой жизни ma

Но они не всегда такие. Они могут веселиться, дразнить, беспокоиться о выступлениях в универе и т. Д. Или даже:

Итак, я недавно подумал о том, чтобы сделать татуировку, почему не знаю, И я думаю, что это судьба или что-то в этом роде, потому что поблизости открылось место, так что это абсолютно знак, что я должен пойти на это правильно?

Мой ответ: Никаких комментариев по этому поводу, дорогая.Подумайте, почему, что и где. ХХХ

Молли: Я в безопасности, обещаю.

Какая привилегия быть приглашенным участвовать в таких беседах. Однако такой комментарий, как «Я готов вырваться из этой жизни», вызывает серьезную тревогу. Как мне ответить на это в тексте? Ну, копаю глубоко, посылаю стреловидную молитву о мудрости, сдерживаю слезу или три и пишу:

Нужно ли прыгать в самолет, Молли? Вы в безопасности? Что заставило вас отправить это сообщение, когда вы должны были спать крепким сном? Я супер готов извлечь из этой жизни другое значение, потому что я не хочу больше быть живым.Звучит на опережение. Вы начинаете проявлять большую активность в своем стремлении к самоубийству? Если да, то мне нужно, чтобы вы сказали мне, что вам нужна помощь. ХХХ

M: Я в безопасности, обещаю. Да, я бы больше всего хотел убить себя прямо сейчас, и это определенно беспокоит, но я не собираюсь делать ничего, что могло бы навредить тебе и папе, я обещаю. Это просто минимум, который немного более устойчив, чем должен быть

P: Пожалуйста, общайтесь с друзьями, которым вы доверяете. Почувствуйте их любовь и доброту. Вы красивый человек, и ваша жизнь важна.В эту Страстную пятницу вспомните другого, кто умер за мир. Его зовут Иисус, и он — причина моей жизни и деятельности. Xx

P: Хотите прочитать несколько библейских стихов?

M: Спасибо, мама. Нет, ничего страшного, у меня сегодня много чтений в универе.

Этот голос — лжец. Не слушай это

Я всегда стремился поддержать Молли, напомнить ей о любви Бога к ней, подчеркнуть, что ее друзья и семья никогда не почувствуют облегчения, если она решит покончить с собой.Что ее любят, что мы бы никогда не справились с этим, если бы она шла впереди пресловутого автобуса.

Разговоры четкие. Посмотрите Beyond Blue, если вы не знаете, как вести такие разговоры со своими детьми. Мы говорим на тему «Вы в безопасности?» Найдите понятный язык, который позволит вам отметиться.

Став взрослыми, они принимают собственные решения. Молли предпочитает посещать и местного терапевта, и психолога. Она решила прекратить прием лекарств через восемь лет, и нет никаких доказательств того, что они помогают ее депрессии.Она сделала это под медицинским наблюдением, и мы очень гордимся ею за такой смелый шаг. Ее депрессия никуда не делась, но сейчас она благодарна за то, что избавилась от наркотиков.

В конце прошлого года Молли назвала меня явно расстроенным. Она хотела, чтобы я знал, что она склонна к самоубийству. Звонок был криком о помощи. В то время я был в Uber. В течение следующих 20 минут водитель ехал с выключенным радио, полностью уважая то, что было явно очень трудным вызовом.Голос в ее голове безжалостно твердил ей, что она никчемная и всем будет лучше без нее. Она не знала, как выключить этот голос.

Я так благодарен, что она знала, что может позвонить мне.

После почти девяти лет и силы любящей мудрости Бога заботливая мать стала суровой. Я обратился к этому голосу. «Молли, послушай меня. Этот голос лжет. Ты меня слушаешь? Этот голос лжец. Вы должны знать, что без вас никому не будет лучше.Если вы что-то сделаете с собой, ваши друзья и семья, которые вас любят, никогда не справятся с этим. Не слушай этот голос. Этот голос — лжец ».

Пока я разговариваю с ней, мой мозг пытается понять, что мне следует делать. Что происходит, когда я кладу трубку? Как я могу гарантировать, что с ней все будет в порядке? Я пытаюсь сосредоточиться? Я стреляю этой стрелой в молитве.

Что произойдет, если я положу трубку, и она откажется от своего желания покончить с собой? Она сказала мне, что у нее еще нет плана, но как я могу быть уверен, что она его не сделает? Но если я позвоню в полицию или группу CATT, она мне никогда не простит.Я сломаю ее доверие. Но если я ничего не сделаю, а она покончит с собой, я никогда себе не прощу.

Я говорю ей, что не могу повесить трубку, пока она не уверит меня, что она в безопасности. Я также говорю ей, что ей нужно позвонить другу и заставить его прийти. Она не хочет этого делать. Я усиливаю потребность. Я предлагаю друга-мужчину, который не учится. В конце концов она соглашается. Я прошу ее написать мне, когда она это сделает. Она соглашается. В конце концов мы вешаем трубку. Она пишет мне. Приходит ее друг. Я прошу ее написать мне, когда он приедет.Она делает. Я прошу ее попросить его написать мне. Он делает.

Позже Молли рассказала мне, что ее психолог сказал ей, что она проявила большое мужество, протянув руку помощи. Я так благодарен, что она знала, что может позвонить мне. Она также сказала мне, что рада, что я не испугался. Спасибо тебе, Господи.

То, что я узнал на своем пути

Это не повседневность. Однако, как понимают родители детей с психическим заболеванием, черная собака населяет их ребенка каждый день. И беспокойство об их благополучии присутствует всегда.Это никогда не уходит. Если они будут жить вдали от дома, как я, я сделаю все, что в моих силах, чтобы ответить на ее телефонный звонок, независимо от времени и места нахождения.

Бывают дни, когда у нас длинные текстовые разговоры, а в другие дни я ничего не слышу. У нее есть разрешение не отвечать на мой звонок, если она не готова говорить. Однако, как вы все знаете, если они предпочитают не отвечать или не отвечать на сообщения, вы начинаете опасаться за их безопасность. Поэтому мы договорились, что, если она не хочет говорить, она пришлет смайлик, чтобы я знал, что она в стране живых.

Пару лет назад я прошел курс коучинга по лидерству, и на одной из сессий нас спросили, что мы носим с собой в нашем образном рюкзаке? Что остается с нами всегда на работе или дома? Мы носим его с собой, куда бы мы ни пошли. Это моя Молли. Я ношу ее. Бог несет меня и ее. У меня нет выбора. Я не контролирую ее жизнь. Я должен отдать ее Богу. Я молюсь, чтобы Бог сохранил ее.

Хорошая новость в том, что … вы не одиноки.

Но я знаю, что нет никаких гарантий относительно ее безопасности.И я понял, что есть много раз, когда слезы не далеко от моей поверхности. Не проявляйте ко мне слишком много сочувствия или сочувствия. Я не могу удержаться.

Что я могу посоветовать? После многих лет воспитания и любви к детям и присутствия в подростковом и взрослом возрасте я могу только сказать, что свода правил не существует. Вы можете делать все, что в ваших силах, а иногда и не так. Все нормально.

И не бойтесь просить других молиться. Нам нужна армия земных и небесных ангелов, молящихся за наших детей.

Если эта история находит отклик у вас, я хочу, чтобы вы знали, что вы среди друзей. Я узнал, что достаточно двух или трех вопросов, чтобы узнать, что почти у каждого родителя от среднего до позднего подросткового возраста и до середины двадцати есть хотя бы один ребенок, который борется со своим психическим здоровьем. Это могут быть расстройства пищевого поведения. Наркотики. Депрессия. Различные психические расстройства. Деструктивное поведение. Социальная тревожность. Гендерная дисфория. Причинять себе вред. Этот список можно продолжить.

И я подозреваю, что вы, как родитель, чувствуете себя пугающе одиноким.Хорошая новость в том, что это не так. Плохая новость в том, что это эпидемия, охватывающая нашу молодежь.

Что еще я узнал благодаря этому?

• Продолжайте молиться. Просите мудрости.
• Это может быть борьба на всю жизнь для моей дорогой Молли.
• Оставайтесь на связи с другим родителем. Если с вашим партнером что-то случилось — смерть, развод, разлука — найдите другого человека, с которым вы сможете поделиться этим.
• Это у меня нет ответов. Я не могу это решить.Я не советчик дочери.
• Что вы можете быть с человеком в течение 23,5 часов, и если этот человек действительно не хочет оставаться в живых, он все равно может найти способ покончить с собой в оставшиеся 30 минут. Я имею в виду, что не ругайте себя. И, пожалуйста, не обвиняйте человека, который склонен к самоубийству, в эгоизме. Они не могут контролировать эти темные темные чувства.
• Мой Господь и Спаситель безоговорочно любит меня. В конце концов, все, что я могу сделать, — это любить своего ребенка таким же образом — безоговорочно, без осуждения и в максимально возможной степени, чтобы всегда быть доступным, когда это необходимо.

Ибо это привилегия родителей. Я бы не отказался от этого путешествия. Несмотря на все эти переживания, борьбу, невероятные страдания и чудесные взлеты, есть радость и слезы от того, что я был частью жизни моей дочери.

Она могла бы пожелать их прочь, но это не мне говорить. Потому что это то, кем она является, каждая ее часть. Темнота, свет, смех и слезы. И я так благодарен, что она пригласила меня поделиться небольшой частью этого.

* Настоящее имя изменено для защиты личности. Эта статья была написана и опубликована с ее разрешения.

Если какой-либо материал в этой истории обеспокоил вас или касается кого-то, кого вы знаете, пожалуйста, примите во внимание:

Если вы находитесь в чрезвычайной ситуации или находитесь в непосредственной опасности причинить вред себе или окружающим, обратитесь в службу экстренной помощи по номеру 000.

Beyond Blue: 1300 22 4636 — надежный источник информации и поддержки по предотвращению самоубийств.Он предоставляет информацию людям, подвергающимся риску самоубийства или пытавшимся покончить с собой, с вариантами поддержки, а также дает практические советы людям, обеспокоенным тем, что кто-то, по их мнению, может быть склонен к суициду, о том, как помочь.

Lifeline: 131 114 предоставляет круглосуточную поддержку в кризисных ситуациях и услуги по предотвращению самоубийств.

Служба обратного вызова по вопросам самоубийств: 1300 659 467 предоставляет бесплатные консультации по предотвращению самоубийств и охране психического здоровья по телефону, через Интернет и видео для всех, кто страдает суицидальными мыслями, круглосуточно и без выходных.