Интеллигенция кто это: ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ | Энциклопедия Кругосвет
Интеллигенция | Понятия и категории
«Что есть интеллигентный человек?
Это – неспокойная совесть…
И – сострадание судьбе народа.
Но и это не всё. Интеллигент знает,
что интеллигентность – не самоцель».
Василий Шукшин.
«Дружба народов», 1976’11, с. 286.
П.Д. Боборыкин первым ввёл понятие «интеллигенция»
«Интеллектуальные силы рабочих и крестьян
растут и крепнут в борьбе за свержение
буржуазии и ее пособников, интеллигентиков,
лакеев капитала, мнящих себя мозгом нации.
На деле это не мозг, а г[овно]…»
В.И. Ленин.
Письмо А.М. Горькому от 15.IX.1919 (ПСС, том 51, с. 48)
ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ. Отличительным признаком интеллигенции является не всякий умственный труд, а наиболее квалифицированные виды умственного труда… Таким образом, интеллигенция как социальный слой – это общественная группа людей, профессионально занятых высшими, наиболее квалифицированными видами умственного труда.
С.Н. Надель. Современный капитализм и средние слои. М., 1978, с. 203.
ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ. Социальная группа людей, профессионально занимающихся умственным, преимущественно сложным, творческим трудом, развитием и распространением культуры; родовое понятие, определенный социокультурный тип; определенный социальный слой. Термин введен П.Д. Боборыкиным во второй половине XIX века для обозначения образованного слоя русского общества. В странах Запада он употребляется редко, чаще используются слова «интеллектуал, специалист».
Tags:
Социология
ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ — понятие введено в научный оборот в России в 60-х годах 19 века, в 20-е годы 20 века вошло в англоязычные словари. Первоначально интеллигенцией называли образованную, критически мыслящую часть общества, социальная функция которой однозначно связывалась с активной оппозицией самодержавию и защитой интересов народа. Славной чертой сознания интеллигенции признавались творчество культурно-нравственных ценностей (форм) и приоритет общественных идеалов, ориентированных на всеобщее равенство и интересы развития человека.
Tags:
Социология
ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ (лат. intelligens — понимающий, мыслящий) — слой образованных и мыслящих людей, выполняющих функции, которые предполагают высокую степень развития интеллекта и профессиональной образованности. Одним из первых слово «интеллигенция» в этом смысле предложил русский писатель П. Д. Боборыкин, который назвал ее «высшим образованным слоем общества» (1866). В русской, а затем и западноевропейской мысли это слово быстро вытеснило понятие «нигилист», введенное И. С. Тургеневым, и понятие «мыслящий пролетариат» («образованный пролетариат»), известное по статьям Писарева.
Tags:
Социология
…нyжнo знaть, чтo пpeдcтaвляeт coбoй тo cвoeoбpaзнoe явлeниe, кoтopoe в Poccии имeнyeтcя «интеллигенция». Зaпaдныe люди впaли бы в oшибкy, ecлн бы oни oтoжecтвили pyccкyю интeллигeнцию c тeм, чтo нa Зaпaдe нaзывaют intellectuels. Intellectuels — этo люди интeллeктyaльнoгo тpyдa и твopчecтвa, пpeждe вceгo yчeныe, пиcaтeли, xyдoжники, пpoфeccopa, пeдaroги и пp.
Tags:
Социология
Райзберг Б.А. Современный социоэкономический словарь. М., 2012, с. 193.
Tags:
Социология
ИНТЕЛЛИГЕНТ — человек, профессионально занимающийся интеллектуальным видом деятельности, преимущественно сложным творческим трудом. Термин введен в 60-е гг. XIX столетия писателем П. Боборыкиным. В дальнейшем благодаря духовному влиянию русских писателей и философов второй половины XIX века понятие «интеллигент» значительно расширилось.
Tags:
Социология
ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ (лат. intelligens — понимающий, мыслящий, разумный) — особая социальная группа лиц, профессионально занимающихся умственным (преимущественно сложным), творческим трудом, являющимся основным источником дохода, а также развитием культуры и ее распространением среди населения.
Термин «интеллигенция» в 1860-х гг. ввел писатель П. Д. Боборыкин; из русского перешел в другие языки. На Западе более распространен термин «интеллектуалы», употребляемый и как синоним интеллигенции.
Tags:
Социология
ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ [лат. intellegens — умный, понимающий, знающий; знаток, специалист] — общественная прослойка, в которую входят лица, профессионально занимающиеся умственным трудом. Впервые термин «Интеллигенция» был введен в обиход русским писателем П.
Боборыкиным (в 70-х гг. XIX в.). Вначале слово «Интеллигенция» обозначало людей культурных, образованных, с передовыми взглядами. В дальнейшем его стали относить к лицам определенного характера труда, определенных профессий.
Tags:
Социология
ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ (лат. intelligens — понимающий, разумный) — социальная группа, состоящая из людей, профессионально занятых умственным трудом. Состав ее чрезвычайно разнообразен: инженеры, учителя, врачи; научные работники и преподаватели вузов; художественная интеллигенция; квалифицированные специалисты аппарата управления (служащие государственных учреждений) и т. д. Интеллигенция возникла еще в рабовладельческом и феодальном обществах вместе с отделением умственного труда от физического, но наибольшего развития в досоциалистических формациях достигла в период капитализма.
Tags:
Социология
«Буржуазия лишила священного ореола все роды деятельности, которые до сих пор считались почетными и на которые смотрели с благоговейным трепетом.
Врача, юриста, священника, поэта, человека науки она превратила в своих платных наемных работников».
К.Маркс и Ф. Энгельс. Манифест коммунистической партии. К.Маркс и Ф.Энгельс. Сочинения, II издание, т. 4, с. 427.
Tags:
Социология
Идеология
Страницы
- 1
- 2
- следующая ›
- последняя »
К русской интеллигенции | Проект «Исторические Материалы»
События, произошедшие на рубеже столетий, вновь и вновь заставляют обращаться к вопросу о месте и роли русской интеллигенции в судьбе нашего Отечества. Тяжелые времена, окаянные дни обрушились на нас, и страна оказалась на изломе.
Меняются правители, но жизнь простого человека не улучшается. Нация вымирает, деградируя физически и нравственно, а в это время кучка дельцов и негодяев продолжает делить и перераспределять собственность, вцепившись мертвой хваткой в то, что не так давно называлось народным достоянием.
Мы все являемся свидетелями не только невиданного доселе грабежа и казнокрадства, а еще и духовного отравления общества. Миллионы детей оказались бездомными, выброшенными из процесса воспитания и обучения. В массовом порядке уничтожаются исторические памятники. Обман и насилие, пьянство и наркомания захлестнули города и села. Женское тело стало расхожим товаром как здесь, так и на вывоз, за рубеж.
Больно и стыдно смотреть на наших голодных попрошайничающих стариков, замерзающих в неотапливаемых квартирах. А ведь это те, кто еще совсем недавно защитил страну от порабощения иноземцами, кто отстроил и облагородил ее.
Теперь многое пошло прахом, хотя мощный хор подхалимов каждый день твердит о том, что идет невиданное возведение нового здания России. Чистая ложь, но ей продолжают многие верить. Разразившийся новый экономический кризис со всей очевидностью показал, что у России совершенно искаженная сырьевая экономика, слабая социальная защищенность человека и раздавленные реформами армия и флот.
О причинах распада и уничтожения нашего Отечества, о виновных в том можно говорить бесконечно, а можно сказать коротко: «Мы все виноваты». Одни по злому умыслу, другие — из-за своей беспечности и попустительства.
Но сегодня речь о русской интеллигенции, о поводыре народном, о ее месте и роли в бурных событиях на рубеже веков. Именно о русских, а не о тех, у кого всегда найдутся и второе гражданство, и вторая родина.
Сегодня речь о тех, кто сколь-нибудь считает себя сутью народа, его наставниками, о тех, кто вышел из глубины народа и, думаю, еще помнит и чтит своих предков, о тех, для кого патриотизм и нравственность — не пустые понятия. К людям без памяти и совести обращаться уже бессмысленно.
Русская интеллигенция, к сожалению, не смогла победить в войне мировоззрений, а в чем-то и сама стала разрушителем российской самобытности, нередко безудержно и слепо восхваляя западный образ жизни. Она забыла то, что Россия представляет собой особую цивилизацию на земле, и относиться к ней надо не только с гордостью и великим уважением, но и с большой бережливостью.
Особенность и самобытность всегда раздражали недругов России, стремившихся разрушить ее, переделать по своему образу и подобию. Не получилось в открытых столкновениях — пошли на обман, на разложение цивилизации изнутри.
И здесь уместно напомнить некоторые моменты из истории, из того, как наши недруги планировали разрушить СССР в годы «холодной войны». Сначала посеять хаос, незаметно подменить наши ценности и заставить верить в фальшь, затем — добиться окончательного, необратимого угасания самосознания русского народа. Из литературы и искусства вытравить их социальную сущность, отучить художников запечатлевать те процессы, которые происходят в гуще народной жизни. Литературу, театры, кино заставить изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства: распущенность, насилие, садизм, предательство, безнравственность. Честность и порядочность отбросить за ненадобностью. Проповедовать хамство и наглость, ложь и обман, распространять пьянство и наркоманию, животный страх друг перед другом, национализм, вражду между народами ненависть, и прежде всего по отношению к русскому народу.
Об этом говорилось и писалось в конце сороковых, начале пятидесятых годов.
Сейчас, к сожалению, приходится признать, что многое из того, что намечалось, оказалось свершившимся фактом.
Советский Союз не удалось уничтожить войной, прямой вооруженной агрессией. Уничтожили изнутри. Нашлись и люди, своя «пятая колонна» внутренних разрушителей. Кто они? Нет сомнений, это те, кто зачастил тогда в американские, немецкие, английские представительства в Москве, так называемая демократическая элита. Они и сейчас у власти или в самой власти.
А что же русская интеллигенция? Разная она.
По одну сторону на передовой, но, к сожалению, пока в меньшинстве, оказались настоящие патриоты Отечества — Николай Губенко, Валентин Распутин, Валерий Ганичев, Эдуард Володин, Василий Белов, Татьяна Доронина, Василий Лановой, Михаил Ножкин и другие, вокруг которых объединилось наше национальное духовное сопротивление, не позволившее окончательно втоптать в грязь самобытность России.
По другую сторону собрался беснующийся бомонд из тех, кто поддался соблазну легкой жизни, витиеватым речам младо-реформаторов-пустозвонов и якобы прозревших от партийного обмана великовозрастных перевертышей и приспособленцев из членов политбюро, обкомовских и цековских секретарей, а также главных редакторов и писателей, ранее восхвалявших советскую власть, а ныне ее поносящих.
Бомонд, которому высветлили витрину западного общества, но не показали грязные кварталы бездомных и нищих. И вся эта огромная творческая толпа вдруг решила для себя, что она, дай только развалить Союз, вся будет на витрине, а не на задворках общества. И она решилась на штурм, свергая и круша семидесятилетние устои, избивая свое прошлое, насмехаясь над своими родителями, старшим поколением.
Вот они — многотысячные, шумные московские митинги, пикеты и шествия, вот они — собрания и съезды, братания и поцелуи с националистами из Прибалтики, Украины и Закавказья. Вот и выборы в президенты главного растлителя России — беспробудно пьяного Ельцина, вот и невиданное доселе казнокрадство и распродажа страны, нравственное разложение власти и растление общества.
Но кончился пир, демократический шабаш, и многие отошли от дурмана речей и обещаний, очнулись и замерли в оцепенении.
А где же великая страна, а где сама русская интеллигенция? На задворках, в помойной яме и как нищенка стоит с протянутой рукой за куском хлеба.
Ученые, технические специалисты сотнями тысяч покинули страну или пошли на вещевую барахолку, стали торговыми перевозчиками, врачи замерзают в больницах, учителя перекрывают трассы, чтобы им выдали даже ту унизительную заработную плату, которую воспетый ими ельцинский, а потом и путинский режимы издевательски определили в благодарность за их поддержку на выборах. И вот уже пошли роптания — дескать, опять обманули, не того хотели.
Но сколько можно обманываться просвещенному гражданину, делать ставку в политике на случайных людей и шарлатанов, лицемеров и просто казнокрадов! Сколько еще можно верить фальсификаторам правды и истории сванидзе и карауловым, павловским и михалковым, лакействующим «единороссам», речам двуликого Жириновского, тех же Явлинского, Хакамады, Чубайса, для которых частная собственность превыше всего, превыше Родины и ее будущего. Правда, русского интеллигента кое-где допустили до власти, до работы в театрах, на телевидении, в газетах, на некоторые посты в министерствах и ведомствах.
Но пустили только с одной целью: чтобы не столь заметной внешне была вопиющая экспансия одной нации, у представителей которой по две-три родины и несколько гражданств. Чтобы русские интеллигенты, будучи ширмой, и впредь служили разрушителям государства, удерживая в смирении голодный и обобранный народ.
Дали, скажем, возможность Олегу Табакову управлять МХАТом, но тут же изгнали из оркестра русского гения Е. Светланова, а из руководства Большого театра выпроводили Васильева.
И русская интеллигенция тогда смолчала, все снесла. Ее в большинстве своем захлестнули творческое рвачество, творческие поборы, боязнь за собственное благополучие. Она не протестовала против бывшего министра культуры России М. Швыдкого, одного из растлителей русской духовности и нравственности, который, как кажется, готов вместе с им подобными вывезти за рубеж все российские культурные ценности. Ведь нашатрана для них — не Америка и не Израиль.
Русская интеллигенция в своем историческом беспамятстве, определив изъяны прошлого, не смогла или не захотела защитить справедливую и разумную, человеческую основу социализма, поднявшего с колен, вырвавшего из нищеты и невежества огромные пласты народа, который сегодня опять толкают в яму, в дерьмо, называя его быдлом.
Но в эту же яму медленно сползает и сама интеллигенция. Она забыла то, что война настоящего с прошлым всегда вызывает потерю будущего.
Сложной оказалась судьба нашей страны в XX веке, и оценки событий не могут быть простыми, но они должны быть объективными.
К сожалению, в отражении отечественной истории интеллигенция — с подачи забугорных кукловодов и их приспешников — скатилась на зарубежные штампы, на их миропонимание, их взгляд на наше прошлое. А эти штампы — вульгарные, искаженные, они отупляют и унижают нас, русских. Начав спор с прошлым, отечественные фальсификаторы спровоцировали мощную кампанию по дискредитации России и за ее пределами.
Чем все это объяснить? Стремлением выжить на подачку иностранных спонсоров в столь сложное время? Возможно, но чаще зарубежный пасквиль на нас выплескивают и проповедуют представители преуспевающей, зажиревшей творческой интеллигенции.
Время, конечно, все расставит по своим местам, но не хотелось, чтобы объективные оценки новейшей истории были даны через 30-40 лет.
В том, видимо, и корни российской трагедии, что мы крепки задним умом, и даже тогда, когда делаем правильные выводы из прошлого, то не можем или не хотим ими воспользоваться в настояшем. Так и идем — спотыкаясь, в кровь разбивая лицо, ломая руки и ноги.
В истории всегда есть параллели. Она сама рано или поздно повторяется в жизни народов, государств. Ныне страшному суду предают октябрьский, 1917 года, штурм Зимнего дворца, зато за проявление демократии выдают октябрьский, 1993 года, государственный переворот и расстрел Б. Ельциным Верховного Совета Российской Федерации.
Ныне возводят памятники последнему императору России Николаю II, но забывают сказать, что его правление в результате бездарности принесло в жертву миллионы российских людей в русско-японской и в первой империалистической войнах.
При нем же учинили в январе 1905 года кровавую расправу над беззащитными людьми в Петербурге, а в 1912 году — расстрел мирного шествия на Ленских приисках.
Наш интеллигент, столь осуждающий красный террор, вовсе не хочет знать, что прежде был белый террор, а также массовый голод людей от нехватки хлеба, который умышленно уничтожили или прятали противники нового строя.
Многие отдают дань уважения великому реформатору России Петру I, хотя и он трупами вымостил дорогу в Европу, построив Петербург на человеческих костях. Восхищаются им, собравшим огромную империю, и тут же аплодируют бездарному правителю Ельцину, промотавшему по пьянке и пустившему под откос великое петровское детище, достояние всего российского народа. Ставят ему памятники. И нет большего кощунства, как назвать государственную библиотеку страны его именем. Именем человека невежественного, распущенного, интеллектуально убогого и непросвещенного.
И опять молчит русская интеллигенция, забившись мелкой дрожью от страха.
Что это? Мещанское невежество, незнание судьбы Отечества, а может лакейство перед властью? Видимо, и то, и другое — все присутствует. Однако история — вещь упрямая, и ее нельзя пропалывать и кромсать по субъективному усмотрению, как это происходит последние два-три десятка лет.
Вот уже и писатель В. Астафьев договорился до того, что объявил Великую Отечественную войну 1941 — 1945 годов с фашистской Германией преступной для нас войной.
Добросовестный и хоть немного знающий интеллигент не стал бы повторять откровенную чушь, подброшенную нам зарубежными провокаторами, об уничтожении в советский период 100 миллионов человеческих жизней.
Но интеллигенту-мещанину вовсе не хочется напрягать память, не хочется полистать страницы книг — проще ведь повторить фальшивку, собезьянничать.
Так и продолжают проклинать сталинские переселения народов, но никак не хотят осудить даже морально убийство почти миллиона людей на территории бывшего СССР — в межнациональных столкновениях после его умышленного разрушения, а также уничтожение жителей в Чеченской Республике. Не хотят признать тот факт, что в начале 90-х годов прошлого века территория бывшей империи покрылась нескончаемыми вереницами обездоленных беженцев.
Потому ведь не хотят, что так называемая интеллигенция — в лице михалковых, быковых, быстрицких, фатеевых, евтушенко и прочих бывших звезд советской культуры и искусства — возвела под руки на государственный олимп Б.
Ельцина, погрузившего потом страну во мрак, а народ в горе и нищету. Его правление обернулось для всех нас демографическими потерями в 12 миллионов человеческих жизней, откровенным геноцидом, за который надо отвечать, в том числе и нравственно, всем тем, кто так воспевал ельцинскую опричнину.
О русской интеллигенции, поводыре народа, написано немало. Великие мыслители и писатели Ф. Достоевский, К. Леонтьев отмечали в ней одну примечательную особенность, наследственную и приобретенную, — ее лакейство перед властью. Конечно, это относится не ко всем ее представителям, но что изменилось к окончанию XX столетия, началу нового века? К сожалению, мало что или совсем ничего.
И мы опять видим вереницы «народных» и «заслуженных» лауреатов и соискателей, восхваляющих и льстиво смотрящих на разрушителей Отечества — Горбачева и Ельцина, а потом с таким же подобострастием ставших слепо воспевать популистско-лицемерное правление Путина и получать в ответ правительственные награды.
Не в этом ли причины разложения власти, ее пороков, не в этом ли корни зла и автократии? Да, именно в этом.
Ибо тираны и мерзавцы больше всего на свете боятся смелого слова, честных и великих книг, чего сейчас так не хватает России.
Русская интеллигенция во многом виновата перед своим народом, и прежде всего в забвении родников и корней родительских, в том, что на земле российской возникло общество без морали и нравственности.
Виновата в том, что позволила себя разобщить, отдала театры, газеты, телевидение, медицину, образование, культуру в руки тех, кто ненавидит русский народ и лишь ловко маскируется в своей ненависти к нему.
Она уже с теми, кто с умилением множит исторические фальшивки, кто выплескивает один за другим пасквили на российские армию и флот, на наш быт, на талантливый русский народ, изображая его вечно пьяным, никчемным, диким.
Требуя постоянного покаяния от народа, интеллигенция убивает в нем чувство гордости, собственного достоинства, подавляет его стремление к созиданию и подвигу, к самопожертвованию ради России.
Русская интеллигенция виновата и в том, что перестает защищать униженных и оскорбленных, тех, кто кормит и обогревает страну.
Она виновата в том, что позволила надругаться над пожилыми людьми и сама участвует в нравственном и духовном растлении молодого поколения. А ведь еще великий русский историк Ключевский предупреждал, что конец Русскому государству будет тогда, когда разрушатся наши нравственные основы.
Советского Союза уже нет, а что же будет с Россией? Об этом в первую очередь должна задуматься русская интеллигенция. Задуматься над тем, что за ельцинско-путинское правление количество школьников в стране сократилось на 6,5 миллионов человек и это главный удар по нашему будущему.
И опять молчим, боимся или стесняемся спросить с власти за чудовищный детский урон.
Она молчит о судьбах народов и страны. Ей уже не хватает просвещенности и стремления нести людям знания. Она теряет ум и такт, позволяет с экрана телевизора и с театральной сцены растлевать и втаптывать в грязь великий русский язык, без которого не будет российской государственности, погаснет родительский очаг.
Она виновата и в том, что юноши новейшей истории уже мало что знают о Великой Руси, о Советском Союзе, об Украине и Средней Азии, не знают, где находятся Киев и Минск, Ташкент и Баку, не знают о корнях и недавнем славном прошлом своего Отечества.
Нашим школьным учителям всегда был свойственен разумный, благородный консерватизм, но и он уходит в былое вместе с глубоко нравственными школьными программами по русскому языку, литературе, истории. Уже отказываются от Лермонтова и Некрасова — они им кажутся революционерами, но с великим рвением преподают Пастернака, которого еше нобелевский лауреат писатель И. Бунин называл гением в кавычках.
Интеллигенция столько исписала и наговорила о праве народов бывшего СССР на свободу — правда, неизвестно от кого, — что русских сделали изгоями в собственном отечестве, а в «свободной» Прибалтике, единственном месте в мире ставят памятники солдатам СС, палачам славянства.
Конечно, нельзя обвинять во всем и тем более всю русскую интеллигенцию, но она виновата в том, что позволяет жить негодяям в своей собственной среде, зачастую раболепствует перед ними и потворствует им.
А может быть, в интеллигенции и нет уже истинной интеллигентности.
Не хочется в это верить.
И русские интеллигенты, преодолев внутренние распри, поддерживая друг друга, все же явят миру яркий пример достойного служения своему Отечеству и народу.
http://www.slavic-europe.eu/index.php/articles/14-russia-articles/6172-2…
Программавыборов | Кем были интеллигенты? Какова была их роль в русском обществе?
Javascript должен быть включен для правильного отображения страницы
Перейти к содержимомуУченые
Итан ПоллокДата съемки
11 ноября 2019 г.Родственные подразделения
Кто вы и чем занимаетесь?
Почему школьникам важно знать о русской революции?
Кем были интеллигенты? Какова была их роль в русском обществе?
Как география повлияла на управление Российской империей?
Каковы причины 1905 Революция?
Какое значение имели изменения 1906 г.
Как Первая мировая война повлияла на жизнь людей в России?
Каковы были непосредственные причины и следствия Февральской революции 1917 г.?
Какую роль сыграли простые люди в революции 1917 года?
Каковы были цели большевиков?
Насколько важен был Ленин для захвата власти большевиками в октябре 1917 года?
Каково наследие русской революции?
Как можно анализировать исторические образы?
Анализ исторического образа: Виктор Денисов «Товарищ Ленин подметает землю нечисть»
Вернуться к началу
Интеллигенция — Banglapedia
Интеллигенция Слово «интеллигенция» впервые появилось в 1860-х годах, когда группа русских использовала его для обозначения своего интеллектуального круга. Веря в «революцию, атеизм и материализм», они считали себя преобладающим интеллектуальным культом в России. Их своеобразное поведение и взгляды во многом были вдохновлены утопическим романом Николая Чемышевского «Что делать?», опубликованным в 1863 году. Интеллигенция настаивала на том, чтобы литература была механизмом социалистической пропаганды. Многие видные большевистские деятели, которым предстояло захватить власть в 1917 человек, в том числе Ленин и Сталин, были представителями интеллигенции. Напротив, самые выдающиеся русские писатели, такие как Толстой, Достоевский и Чехов, презирали интеллигенцию из-за ее интеллектуальной нетерпимости, приверженности теории и утилитарных идеалов.
Таким образом, термин «интеллигенция» возникает из агрессивно-светской, по сути, антирелигиозной социальной философии. Однако его значение расширилось с тех пор, как английский язык заимствовал это слово из России девятнадцатого века. Оксфордский словарь английского языка определяет его как «класс, состоящий из образованной части населения и считающийся способным формировать общественное мнение». В современном использовании и Толстой, и Чемышевский будут считаться частью широкой интеллигенции. Анализ Карлом Марксом классовых систем и групп, вероятно, приравнял бы интеллигенцию к буржуазии.
В настоящее время «интеллигенция» обычно используется в английском языке для обозначения наиболее образованной и наиболее красноречивой части общества, которую в Великобритании и Соединенных Штатах часто называют «болтующими классами». Он включает в себя как светские, так и религиозные традиции. Считается, что интеллигенция обладает способностью влиять на общественное мнение, политику и ценности общества, в котором она находится. Однако это не обязательно означает, что все представители интеллигенции лично способны оказывать такое влияние.
Это определение Бенгалии, особенно Восточной Бенгалии, восходит к началу девятнадцатого века, когда Раджа Раммохун Рой и радикальная группа под названием «Молодая Бенгалия» начали поднимать вопросы, которые застали врасплох современное бенгальское общество. Однако современная интеллигенция Бенгалии уходит корнями глубоко в прошлое.
Интеллигенция древней и средневековой Бенгалии Государства Бенгалии при индуистском и буддийском режимах управлялись в основном жреческими классами, которые составляли интеллигенцию того времени. Их подход к интеллектуализму заключался в соответствии установленным институтам, обычаям и ритуалам. Их статус и авторитет позволяли им навязывать обществу свои интерпретации. Кастовая система была основным механизмом сохранения и продолжения их господства. Идея установления и поддержания княжеского и жреческого господства и социальной стабильности посредством каст и культов получила всеобщее одобрение и у более поздних реформаторов. Подавляющее большинство людей по рождению оставалось вне священного круга интеллигенции. Под влиянием более эгалитарного буддизма теоретически существовала более спокойная социальная среда для людей, не принадлежащих к священническому сословию, для приобретения знаний, но на практике лишь немногие люди имели возможности, средства или мотивацию для того, чтобы пойти учиться и войти в царство духовенства. правящая интеллигенция.
С 13 по середину 18 века Бенгалия находилась под властью мусульманских султанов и субадаров в составе администрации Афганистана и Великих Моголов. Считается, что в этот период значительная часть населения перешла из индуизма и буддизма в ислам. Этим процессом обращения руководили не генералы, а суфии, склонные как к духовному, так и к интеллектуальному развитию. Дарбары или суды бенгальских навабов в восемнадцатом веке состояли из государственных вельмож, называемых амирами и мусудди. Муцудди (бюрократы) были в основном образованными браминами из высшего сословия, сведущими в управлении. Судебная система была укомплектована муфтиями, которые были образованными мусульманами.
В восемнадцатом веке многие европейские морские компании прибыли в Бенгалию для торговли и коммерции. Для переговоров между компаниями и местным самоуправлением с обеих сторон привлекались вакилы (адвокаты) и бананы. В качестве агентов и посредников компрадоры Китая играли аналогичную роль при сходных обстоятельствах. В китайской истории компрадоры были представителями интеллигенции. Европейские описания бенгальских баниан ясно показывают, что они также были представителями интеллигенции. Работая агентами европейцев, банианцы успешно убедили правительство Великих Моголов в том, что предоставление англичанам привилегии беспошлинной торговли в стране и заминдари в Калькутте будет выгодно стране и правящей аристократии. Они могли бы, опять же, убедить правительство в целесообразности разрешения английским и другим европейским торговым компаниям открывать фабрики или торговые пункты на выгодных условиях во всех крупных деловых центрах Бенгалии. Они внесли значительный вклад в формирование колониального государства. Джойнараян Гхошал, поэт и мистик конца восемнадцатого века, был бананом для англичан. Таким был Раджа Раммохун Рой, который работал мусудди и диваном у чиновников компании, пока не поселился в Калькутте в 1815 году.
Доколониальная интеллигенция имела некоторые отличительные черты. Их серьезные сочинения были на персидском, официальном языке, а также на санскрите и пали, классических языках. Литературные и научные произведения всегда были адресованы жреческим и господствующим классам. Великие писатели и политические деятели восемнадцатого века, такие как Гулам Хусейн Салим, Гулам Хусейн Табатабай, Мирза Натан, Шихабуддин Талаш и другие, писали на персидском языке. Содержание их работ также было элитарным. Все они думали и писали о королевской власти, социальном и религиозном конформизме. Даже Раджа Раммохун Рой, которого многие называют первым современным человеком Бенгалии, написал свою самую раннюю работу «Тухфат-уль-Муваххиддин» («Подарок монотеистам») на смеси персидского и арабского языков. Индуистские ученые мужи писали свои трактаты по медицине, логике, риторике, астрологии, религиозным и социальным дискурсам на санскрите. Короче говоря, доколониальная интеллигенция редко опускалась до разговоров и местных проблем.
Колониальный период При британцах начал формироваться новый класс. Члены этого класса происходили в основном из земельных интересов. Постоянное поселение (1793 г. ) создало социально господствующий класс в лице заминдаров и талукдаров, которые распоряжались земельными ресурсами страны как абсолютные собственники. Именно представители этого класса землевладельцев первыми воспользовались современным образованием, предоставленным колониальными правителями.
Интеллигенция начала девятнадцатого века черпала вдохновение из трех основных источников: колониальной администрации, ориентализма, возглавляемого азиатским обществом, и колледжа Форт-Уильям, а также нового западного образования. Калькутта была центром этого нового интеллектуализма. Понятно, что интеллигенция считала британское правление выгодным. Раджа Раммохун Рой, раджа радхаканта деб, Прасанна Кумар Тагор, бхабаничаран бандйопадхьяй и другие критически относились ко многим аспектам британского правления, но в то же время были верны и даже благодарны колониальному правлению.
Новая интеллигенция рассматривала британцев как избавителей, освободивших Индию от «гнетущего» правления Великих Моголов, что сходно с мнением современных британских писателей, пытавшихся доказать превосходство британского правления над могольским. Конечно, представители традиционной мусульманской интеллигенции, такие как Факир Мазну Шах, Балаки Шах из Бакерганджа, Ага Мухаммад Реза Бег из Силхета, Наваб Шамсуддаула из Дакки и Титу Мир из Барасата, смотрели на британское правление иначе. Они упорно отказывались признать британское правление и оказывали жесткое сопротивление на народном уровне. Всех их посадили за решетку и судили за государственную измену. Калькутта, как она возникла в конце восемнадцатого и начале девятнадцатого века, была в основном индуистским городом. Многие из индусов, чье богатство давало им свободное время для формирования интеллектуальной элиты, получали свои доходы от имений по всей провинции.
Экономическое развитие и улучшение коммуникаций в девятнадцатом веке, такие как открытие железнодорожных сетей в 1885-86 гг., создание муниципалитета Дакки в 1864 г., открытие школ и колледжей, помогли возродить Дакку и Восточную Бенгалию, создав условия для появления более крупного образованного класса или интеллигенции. Этот прогресс был закреплен двумя событиями первых десятилетий двадцатого века: разделом Бенгалии и созданием Даккского университета. В результате раздела Бенгалии на шесть лет с 19 г.05-1911, Дакка была столицей Восточной Бенгалии и Ассама. Это дало ему статус и инфраструктуру современной столицы провинции, а потеря Калькуттой статуса из-за переноса имперской столицы в Дели в 1911 году помогла восстановить баланс между двумя крупными городами Бенгалии. Вторым событием стало создание Университета Дакки в 1921 году. Приток преподавателей и студентов, книготорговцев и издателей означал, что Дакка смогла создать свою собственную интеллектуальную традицию, уходящую корнями в Восточную Бенгалию, чтобы конкурировать с интеллигенцией Калькутты.
Учитывая историю и демографию Бенгалии, интеллектуальное развитие Дакки и Калькутты имело тенденцию к поляризации по религиозному признаку. Однако граница не всегда была четкой. Мусульманская, как и индуистская элита, по-прежнему считала Дакку бедным родственником. Калькутта была центром международной торговли и коммерции. Это был центр правовой и политической систем Бенгалии, дом Верховного суда и законодательного собрания, где юристы и политики, самые активные представители интеллигенции, делали свою карьеру. Его университет, школы и колледжи за десятилетия создали свою репутацию, а его оживленная интеллектуальная жизнь была подкреплена множеством хорошо зарекомендовавших себя газет, журналов, научных и литературных обществ. До 19В 30-х и 40-х годах мусульмане, получившие образование в Англии, по-прежнему черпали вдохновение в Калькутте. Подобно индийской интеллигенции, они использовали язык Индийского национального конгресса в своей борьбе против британского господства.
Мусульмане из Восточной Бенгалии были непропорционально мало представлены среди элиты с английским образованием. Они, как правило, получали образование в мактабах и медресе, а их политический дискурс был оформлен в откровенно исламских, а не светских терминах. Это не означает, что существовало расхождение во мнениях между мусульманами, получившими образование в Англии, и мусульманами, получившими исламское образование, которые разделяли широкую мусульманскую платформу с особыми различиями в отношении и подходах к обществу и политике. На отношение мусульман в целом к индуистским заминдарам и профессиональному среднему классу, такому как врачи, юристы, учителя и т. д., повлиял ряд факторов, в том числе ностальгия по прошлому мусульманскому правлению в Индии и Восточной Бенгалии, неприязнь к отсутствующим индуистам. землевладельцами, а также индуистским и мусульманским коммунализмом. Колониальная администрация часто рассматривалась мусульманами в целом и восточнобенгальцами в частности как враждебная по отношению к ним и примирительная по отношению к индусам.
Колониальное правление устранило мусульманское дворянство от власти в конце восемнадцатого века. Лишенные власти, традиционные мусульманские классы держались на расстоянии от колониальных правителей около века, прежде чем они признали английское правление и английское образование в конце девятнадцатого века. Дакка и восточно-бенгальские мусульмане заняли свое место на интеллектуальной карте, поскольку различие между мусульманским и индуистским политическим мышлением стало более заметным в течение двадцатого века. Раздел Бенгалии в 19 г.05 заставил обе школы мысли пересмотреть свои позиции. Индуистская интеллигенция в ответ выступила против раздела, часто выражая глубоко укоренившуюся общинную ненависть к мусульманам. В то время как более старые лидеры, такие как сэр Сурендранат Банерджа, придерживались умеренной позиции, а Рабиндранат Тагор предупреждал об опасности нападений на мусульман, радикализм среди более молодых противников раздела в Калькутте, таких как Бипин Чандра Пал, Асвини Кумар Дутта и Ауробиндо Гхош, все больше ассоциировался с неприязнь к мусульманам. В Восточной Бенгалии Пулинбехари Дас и Бупешчандра Наг сформировали анушилан самити, сеть террористических ячеек, призванных отменить раздел.
Напротив, большинство восточно-бенгальских мусульман приветствовали раздел. 16 октября 1905 года, в день, когда раздел вступил в силу, хваджа Салимулла, наваб Дакки, учредил Провинциальный союз мусульман Восточной Бенгалии и Ассама (позже Провинциальную мусульманскую ассоциацию), чтобы объединить мусульман новой провинции. В следующем году сэр Салимулла расширил свою платформу, основав Всеиндийскую мусульманскую лигу. В 1908 году он сформировал Мусульманскую лигу Восточной Бенгалии и Ассама, чтобы развивать мусульманские политические дебаты в новой провинции. Все эти организации были в первую очередь проводниками элиты мусульманского сообщества. Членство в Провинциальной мусульманской ассоциации, например, ограничивалось «людьми с социальным положением и достоинством». Точно так же Мусульманская лига в то время была в значительной степени средством для мусульманских аристократов по всей Индии, чтобы получить большее признание и покровительство, чем они уже получали от британского владычества. Аннулирование раздела в 1911 показали, что индуистская стратегия массовой агитации была более эффективной в формировании имперской политики, чем джентльменские дебаты среди мусульманских аристократов.
С аннулированием раздела центр политической и интеллектуальной жизни снова переместился в Калькутту. Никогда не было вопроса об основании Бенгальской мусульманской лиги президентства, объединяющей две лиги разделенной Бенгалии, где-либо еще. Тем не менее, шесть лет раздела привлекли внимание к Восточной Бенгалии. Семья навабов Дакки проявила беспрецедентный интерес к провинциальной политике, и несколько членов взяли на себя ведущие политические роли в XIX веке.30-х и 1940-х годов, особенно хваджа назимуддин и хваджа шахабуддин. Другие восточно-бенгальские мусульмане также взяли на себя более широкую роль, особенно Сайед Наваб Али Чоудхури из Дханбари и, возможно, самое важное, ак фазлул хук.
Как это ни парадоксально, отмена раздела создала условия для крупного шага вперед в плане развития интеллигенции Восточной Бенгалии: основания Даккского университета в 1921 году. Сэр Салимулла поднял этот вопрос на первом собрании Мусульманской лиги в 1906. В 1911 году отделение Восточной Бенгалии и Ассама Всеиндийской конференции мусульманского образования официально потребовало создания мусульманского университета в Дакке по образцу великого учреждения сэра Сайеда Ахмеда Хана в Алигархе. Когда в следующем году делегация во главе с сэром Салимуллой, Навабом Али и Фазлул Хуком обратилась с этим требованием к вице-королю, они были уверены, что правительство выслушает их сочувственно, стремясь удержать мусульман на стороне после отмены раздела. Поскольку британцы также хотели удержать индусов на стороне, о мусульманском университете не могло быть и речи. Он был основан как светское учреждение, и когда он открылся, только восемь из шестидесяти преподавателей были мусульманами. Это отражало в целом низкий уровень образования мусульман того времени.
Университет Дакки представлял собой значительный противовес Калькутте. Большинство индусов из Западной Бенгалии выступали против создания Университета Дакки, особенно Сурендранатх, Бипин Чандра Пал, Рашбехари гхос и (по понятным причинам) сэр Ашутош Мукерджи, вице-канцлер Калькуттского университета. Тем не менее, некоторые из его защитников были индуистами из Восточной Бенгалии, в частности Нарендра Нараян Рой из Балдхи, а его руководящий орган состоял из мусульманских и индуистских представителей восточнобенгальской интеллигенции, таких как Фазлул Хук, сэр Сайед Шамсул Худа, Хан Бахадур Амирул Ислам, Альтаф Али, Пандит Харипрасанна Госвани, Т.К. Банерджи, Сарат Чандра Чакраварти и Кешаб Чандра Банерджи. Интеллектуальное мышление в Бенгалии никогда не было чисто коллективным, и многие споры касались экономики, а не культуры или религии. По большей части бенгальская интеллигенция в девятнадцатом и начале двадцатого века была индусами из высших каст. Они опасались, что образовательный прогресс среди мусульман поставит под угрозу их работу и статус. Они одинаково нервничали по поводу прогресса среди индусов и хариджанов из низших каст. Два величайших поэта Бенгалии, кази назрул ислам и рабиндранат тагор, писавшие в этот период, решительно выступили против религиозного разделения.
Университет Дакки внес значительный вклад в рост мусульманской интеллигенции. Критический класс мусульманских писателей, приверженных социальным изменениям, возник из Университета Дакки, подобно группе, известной как «Молодая Бенгалия», которая возникла в индуистском колледже. В конце 1920-х годов эта группа мусульманских учителей и студентов организовалась в синдикат под названием «мусульманский сахитья самадж» с намерением внедрить либерализм в мусульманскую социальную мысль и мусульманскую социальную структуру. Ведущими членами этой группы были абул хусейн, кази абдулвадуд, абул фазал, квази мотахар хусейн, тасаддак хусейн и абдул кадир. Они издавали ежегодный журнал под названием шикха или горящий факел, в котором также участвовал повстанческий поэт Кази Назрул Исла. Эта группа возрождающихся писателей, которая стала известна как группа шиха, бросила вызов многим догматическим аспектам, удушающим мусульманское общество. Несмотря на взаимные обвинения со стороны семьи навабов из Дакки, члены группы поддерживали свое движение в течение нескольких лет.
В конце 1930-х и 1940-х годах политическая поляризация между индуистами и мусульманами становилась все более резкой, и межобщинные беспорядки стали обычным явлением. Страх перед эксплуатацией и господством со стороны постоянного индуистского большинства в Индии, усиленный общинным отношением некоторых национальных индуистских лидеров Индийского национального конгресса, расколол бенгальскую интеллигенцию вдоль линии разлома между индуистскими и мусульманскими традициями, которая развивалась в течение многих лет. веков. Мусульманская интеллигенция Бенгалии, получившая образование в Англии, стала более сознательно относиться к мусульманам в своих публичных выступлениях и больше осознавать свои корни в Восточной Бенгалии, поскольку они использовали идеи Мусульманской лиги для мобилизации мусульманских масс для реализации своего видения отдельной страны под названием Пакистан. Партия кришак праджа Фазлула Хука, изначально представлявшая собой коалицию индуистских и мусульманских земледельцев против индуистских и мусульманских землевладельцев, сформировала союз с Мусульманской лигой Хусейна Шахида Сухраварди в 1919 году.43, признавая, что в бенгальской политике больше нет места чисто светскому дискурсу. В 1947 году, после второго раздела Бенгалии и более крупного раздела Индии на два суверенных государства Пакистан и Индию, Восточная Бенгалия стала называться Восточным Пакистаном.
Постколониальный период Интеллигенция Восточного Пакистана вплоть до начала 1960-х годов в основном верила в концепцию Пакистана. Их дискурс в этот период был вдохновлен мусульманским национализмом и изобиловал примерами индуистско-мусульманских различий. Эта тенденция пронизывала сознание интеллигенции, несмотря на языковое движение и требования автономии. Но вопросы языка и автономии оказали несомненное и определенное влияние на целостность Пакистана. Многие интеллектуалы уже начали сомневаться в теории двух наций, хотя такое осознание работало только как подводное течение. Сомнения были особенно выражены среди левых интеллектуалов, которые руководили языковым движением и чья деятельность привела к рождению нескольких политических партий, противостоящих Мусульманской лиге.
Но, несмотря на сомнения относительно Пакистана, левая интеллигенция не отказалась полностью от концепции Пакистана. Они приняли Пакистан на своих условиях, одним из которых было установление социализма. Военное положение (1958 г.), введенное генералом Мохаммадом Аюб-ханом, и десятилетие Аюба засвидетельствовали реальную эрозию концепции Пакистана. Интеллектуалы, особенно левые и националистические, выступили с теорией двух экономик, которая на практике была отрицанием теории двух наций, которая привела к разделению Индийского субконтинента на Индию и Пакистан на основу религии. Эти интеллектуалы указывали, что экономическое неравенство между Восточным и Западным Пакистаном было настолько огромным, что, по сути, существовали две разные экономики. Они указали, что Восточный Пакистан по-прежнему рассматривается как колония, а не как равный.
Интеллектуалы успешно продали идею двух экономик политикам, которые позже разработали программу из шести пунктов, направленную на предоставление Восточному Пакистану большей автономии. Всеобщие выборы 1970 г. и последующие переговоры с центральным правительством регулировались Программой из шести пунктов. Это объясняет, почему интеллигенция стала особой целью геноцидной мести пакистанской армии во время освободительной войны. Однако небольшая часть интеллигенции не поддержала Программу из шести пунктов и осталась верна концепции Пакистана. Во время освободительной войны они объединились с оккупационной армией, чтобы заручиться местной и международной поддержкой в пользу Пакистана.
Интеллигенция оказала большое влияние на процесс формирования государства Бангладеш и его конституцию, в частности на внедрение политики светскости, национализма, социализма и демократии. Влияние интеллигенции на дела государства достигло своего пика с 1969 по 1975 год.
За два с половиной десятилетия после убийства президента шейха Муджибура Рахмана интеллигенции пришлось быстро приспосабливаться к меняющимся национальным и международным силам. Эти изменения можно объяснить тремя основными причинами: распад Советского Союза, рост донорских агентств и НПО и 1973 Постановление об университетах. С расколом коммунистического блока и распадом Советского Союза левые интеллектуалы Бангладеш и многих других стран мира потеряли свои причалы. Они раскололись на множество групп и подгрупп и стали союзниками той или иной партии. Правая интеллигенция, остававшаяся вялой сразу после освобождения, активизировалась при покровительстве различных правых режимов.
