Нравственные принципы человека: Что такое нравственные принципы примеры. Характеристика основных принципов морали
Человечеству необходим новый нравственный порядок — Российская газета
Проблема человека во все времена существования человеческой цивилизации занимала умы людей.
По существу, человеческое измерение всего — цивилизаций, культур, смыслов и ценностей, — всего того, что было и есть на Земле, присутствовало в историческом и культурном наследии поколений в китайской и индийской культуре, в античной философской традиции, в эпохе Ренессанса, в русской литературе. Этот вечный вопрос: «Что такое человек?» — существовал всегда, в колебаниях добра и зла, любви и ненависти, войны и мира, возрождений и упадка культур и цивилизаций, рождений и смертей миллионов людей.
В современном мире человек несет в себе все возможности и все риски развития, вплоть до самоуничтожения. Встает вопрос: насколько совпадают особенности современного мира с программой самого человека, и возможно ли сегодня предусмотреть формирование таких регламентов взаимодействия, которые бы обеспечили устойчивое развитие будущей человеческой цивилизации? Стратегический ресурс человечества, сложное взаимодействие всех его сторон, всегда определяло существо мирового порядка, что на страновом уровне всегда было связано в первую очередь с проблемами национальной безопасности.
Сегодня борьба за этот мировой порядок происходит не только на экономико-техническом, военном или финансовом рынках, но и в общественной сфере, где формируются, сохраняются или отвергаются те или иные духовные и нравственные ценности, общечеловеческие нормы и стандарты, создающие мотивацию и целеполагание деятельности человека, народа и человечества. В этой связи следует отметить, что нравственный и социокультурный ресурс, как и потенциал гражданского общества в целом, используется сегодня не в полной мере, и судьбоносные решения принимаются нередко в обход демократических процедур и волеизъявления народов. К сожалению, в современном мире тому много трагических примеров.
Востребованность сегодняшнего дня — новые формы управления глобальным миром, который сегодня развивается почти бесконтрольно, и в связи с этим очень актуально формирование новых регламентов взаимодействия как на страновом, так и на международном уровнях. Если посмотреть исторически на развитие цивилизации, на путь человека внутри исторического процесса — от духовной пустоты до высочайшего уровня развития науки и культуры, то можно отметить, что каждый раз новое знание, новое достижение, новое понимание мира всегда было связано с внутренним миром и личностным потенциалом человека.
Вспомним также, что все захватнические войны в истории человечества были направлены не только на оккупацию и передел территорий и национальных богатств, но главное — имели задачу переделывания под себя других культур и народов, разрушения их самосознания и идентичности. История свидетельствует о том, что разрушение смыслов всегда приводило к уничтожению цивилизаций, к нравственной деградации и саморазрушению человеческой личности.
Как известно, в мире сегодня сформировались проблемы, которые имеют глобальный характер и беспрецедентную сложность, подвергая мощному воздействию сами основы цивилизации. Все это требует реформирования общечеловеческой стратегической повестки дня, в которой необходимо предусмотреть не только вопросы экономического, социального и научного развития, но и обострившиеся в последнее время проблемы духовно-нравственного кризиса, смысла жизни и общечеловеческих ценностей, т.
е. обеспечить устойчивое развитие цивилизации и сбережение народов.
Еще античная философия, пытаясь ответить на предельно общие вопросы мира и человека, сформулировала подходы, определившие гармонию личности как важнейшее условие поддержания космического миропорядка. В свое время известный социолог и мыслитель П. Сорокин подчеркивал, что концепция развития человеческого потенциала шире модели экономического развития, и судьба любого общества зависит от качества его членов. Выгодность и целесообразность этой формулы доказали экономисты — нобелевские лауреаты. К сожалению, казалось бы, эти самые естественные и актуальные для сегодняшнего мира вопросы сегодня отошли на второй план, и самосознание человека постепенно начинает угасать, а смыслы рушатся, и нравственный ресурс человечества сегодня не используется в полной мере. С этой точки зрения кризис смысла в современном обществе требует изменения подходов по созданию моделей преодоления гуманитарной опасности, стрессовых и рисковых для человечества ситуаций, приобретающих глобальные масштабы.
Смысл — самое устойчивое и главное в человеке, он — всегда связующее звено между человеком и его деятельностью. И в этой связи проблема человека — главная в решении обеспечения его гуманитарной безопасности, не только в связи с потребностью решать его внутренние вопросы, но и долгосрочные перспективы его планетарного существования: демографические и экономические, войны и мира, безопасности и ответственности. Историческая память показывает, что противовесом положительному вектору социально-культурного развития всегда выступала деградация нравственности в обществах и государствах. Сегодня параметры этого дефицита достигли глобальных масштабов. И для человечества важно осознать эти гибельные риски, преодоление которых является средством их превращения в возможности развития и нахождения императива и целевых установок дальнейшего существования цивилизации. С пониманием того, что только человек нравственный — гарант существования и развития будущего человечества.
Как писал Л.
И если мир хочет сохраниться и развиваться дальше, то должен быть найден достойный императив этого развития, которое не должно зависеть от нерешенных проблем и вызовов отдельных стран и политических лидеров, не учитывающих естественное и политическое многообразие мира. Должны быть сформированы такие регламенты взаимодействия и императивы развития, где гуманизм и нравственность стали бы подлинными принципами развития личности человека, сбережение всех культур и народов и бесценной человеческой жизни на Земле.
Как показывает практика, общие цели для человечества сегодня должны пониматься не только как задачи удовлетворения первых материальных жизненных потребностей человека в той или иной стране, но при всей важности этого вопроса необходимо учитывать сложившиеся глобальные проблемы и риски взаимосвязанного мира.
Если принять как аксиому, что нравственность есть безусловный и необходимый закон для человечества, и если поверить в неотвратимость нового нравственного порядка, то тогда возникает вопрос, как будет осуществляться переход от информационно-технологического этапа развития человечества к культурно-нравственной необходимости изменения правил сосуществования. К сожалению, в современном мире нравственный ресурс человечества не используется в полной мере, а выработка стратегических основ развития цивилизации, что есть на сегодняшний день главная задача для человечества, исследуется лишь фрагментарно. Именно потому сегодня во весь рост стоит задача осмысления таких системообразующих предельно общих понятий, как «бытие», «человек», «смысл жизни», «самоценность человеческой жизни», «безопасность», «ответственность».
Содержательный анализ этих ключевых категорий человеческой цивилизации должен наполнить принимаемые решения, связанные с гуманитарной безопасностью и императивом развития будущего развития, скоординировать грандиозные противоречия глобальных систем и повернуть многомерный мир к единству и развитию.
Человек и развитие его потенциала, смысл и самоценность его жизни, гуманитарная и социальная безопасность человечества сегодня должны определяться не только особенностями существующих культур и народов, но и внутренней потребностью самих людей, самого человека, с пониманием того, что нравственные ценности — это особый инструмент формирования и устойчивого развития всего человечества, а «духовная, гуманистическая самоидентификация» — самый существенный фактор развития человечества.
Осознание места человека в мире и «человеколюбие», заложенное в историческом и культурном прошлом человечества, сегодня должны быть восприняты и развиты в сторону понимания хрупкости мира и приоритетности духовно-нравственного развития как главного условия обретения устойчивости человеческой цивилизации.
Морально-нравственные качества, принципы и ценности человека
Морально-нравственные качества – это те качества, которые соответствуют добродетельному осознанию мира и действий в нём. Морально-нравственные качества, как и принципы очень важны для каждого человека и общества в целом, так как именно такой регулятор способен избавить от множества бед: начиная от проявления дурных черт характера до вполне себе преступлений под влиянием аффекта. Несмотря на некоторые ограничения накладываемые этими принципами и качествами, следование им даёт возможность испытывать счастье не от чувственных наслаждений, а от самой жизни, своего внутреннего мира и покоя в сердце.
Умиротворение и покой достигаются только тогда, когда морально-нравственные культивируются человеком и заменяют различные негативные черте характера.
Умиротворенность и покой базируются на восприятии мира и себя с определенной точки зрения, если в черте характера есть жадность – то человек будет обречен на беспокойный поиск все новых и новых благ, что не даст ему возможность ощутить покой. В то же время, щедрость, бескорыстие и отсутствие привязанности к материальным благам дают свободу, в рамках которой становится возможно по-настоящему ощутить волю, покой и счастье.
Морально-нравственные качества и принципы: список
Ведическая философия указывает на определенный список морально-нравственных качеств, которые предопределяют быть ли человек действовать в согласии со знанием или будет действовать исходя из своего материального сознания, стремящегося к грубым наслаждениям. В текстах часто приводятся списки морально-нравственных качеств, наиболее популярными являются перечни приведенные в Бхагавад-Гите:
Смирение, отсутствие тщеславия, отказ от насилия, терпение, простота; обращение к истинному духовному учителю; чистота, постоянство, самодисциплина; отказ от того, что приносит чувственное наслаждение; отсутствие ложного эго; понимание того, что рождение, смерть, старость и болезни — это зло; самоотречение, отсутствие привязанности к детям, жене, дому и т.
Бхагавад-Гита. 13.8-12д.; невозмутимость в счастье и горе; непоколебимая, безраздельная преданность Мне; стремление жить в уединенном месте, отстраненность от мирских людей, признание важности самоосознания и склонность к философскому поиску Абсолютной Истины — это Я объявляю знанием, а все прочее называю невежеством.
д.; невозмутимость в счастье и горе; непоколебимая, безраздельная преданность Мне; стремление жить в уединенном месте, отстраненность от мирских людей, признание важности самоосознания и склонность к философскому поиску Абсолютной Истины — это Я объявляю знанием, а все прочее называю невежеством.Верховный Господь сказал: Бесстрашие, очищение своего бытия, совершенствование в духовном знании, благотворительность, владение чувствами, совершение жертвоприношений, изучение Вед, совершение аскезы, простота, отказ от насилия, правдивость, негневливость, самоотречение, спокойствие, отсутствие стремления злословить, сострадание ко всем живым существам, отсутствие алчности, мягкость, скромность, решимость, целеустремленность, способность прощать, стойкость, чистота, отсутствие зависти и стремления к почестям — таковы, о сын Бхараты, божественные качества праведных людей, наделенных божественной природой.
Бхагавад-Гита. 16.
1-3.Эти качества и отражают морально-нравственные качества, принципы и ценности в жизни человека, которые позволяют очистить своё сознание и достичь счастье не путем поиска наслаждений вовне, а путем поиска счастья внутри.
Как эти качества помогают в жизни? И почему они важны для счастливой жизни?
Правильное отношение к себе и другим
Качества смирения, сострадания, отказа от стремления к почёту, простота, скромность, способность прощать и мягкость дают возможность не испытывать страданий, который причиняют нам другие люди не выражая должное почтения, всячески задевая нас или ведя с нами не в соответствии с нашими представлениями. Такие качества лишают множества беспокойств, связанных с желанием казаться лучше всех и стремлением к почестям со стороны других.
Фактически, эти качества воплощают очень важный принцип независимости от мнения окружающих, воплощая этот принцип в куда большей степени, чем то же самое стремление, но через мысль: «Меня не должно волновать их мнение, потому что я – лучше».
Смиренный подход делает человека по-настоящему независимым, так как причина смирения черпается в постоянном осознании своего положения, а не в попытках занять положение лучшего, хотя бы в своем уме. Некоторые люди всячески пытаются казаться лучше других и это достаточно распространено. Они могут делать это открыто или проявлять гордость внутри себя. Но общение с такими людьми часто заканчивается претензиями, обидами, недовольством, так как чувствительная гордость очень ранима к проявлению неуважения, пусть даже ненамеренного или случайного. В то же время смирение, терпение и простота не дают даже беспокоиться о таких вещах. Платон утверждал, что терпение не бывает смешным, и в действительности у людей терпение скорее вызывает приятное впечатление, нежели негативное.
Способность прощать вообще является одним из самых важных качеств для зрелой личности, так как опыт, накопленный в результате общения, будет неизбежно указывать на наличие различных обид, претензий. Но чем более опытен человек и чем больше ситуаций он встречал в жизни, тем больше обид накапливается.
В какой-то момент этого добра становится так много, что осознание привязанности к нему и эффекта, которое обиды накладывают на сознание, даёт возможность не только простить всех за прошлые прегрешения, но и не обижаться вовсе. Так как обида несет вред обиженному больше, чем обидчику.
Избавление от злонравия
Отказ от насилия, ложного эго, гнева, зависти, злословия, алчности, обиды – эти морально-нравственные качества спасают человека от тех поступков, которые приводят к опасным ситуациям и бедственным положениям. Например, насилие самоочевидно может привести человека к преступлению, также как гнев и зависть. Обида очень часто подталкивает на совершение преступлений различной степени тяжести, но за минутную злость порой приходится расплачиваться годами.
Злословие создает крайне негативную репутацию в достойном обществе, а в обычном кругу общения за неправильное слово можно быть и физически наказанным. Избавившись от алчности, зависти и гнева открывает возможность контролировать себя, свои поступки, действия и речь, что несомненно даёт возможность более полноценно претворять планы в жизнь. Жадность очень редко приводит к действительному обогащению, так как чрезмерное стремление заработать часто подталкивает на мошеннические или крайне рискованные схемы, пострадавшим в которых является обычно самый жадный.
Завистливый человек не может иметь хороших друзей, так как постоянно будет испытывать дискомфорт при любых успехах других людей, что приведет либо к необходимости обесценить их достижения, либо как-то испортить им жизнь. Но зависть никогда не приводит к реальным действиям, которые позволили бы изменить свою жизнь. Эти качества спасают от различных негативных реакций со стороны общества, позволяют посторожить хорошие отношения и обрести контроль над собой и своими действиями.
Способность реализовать себя и достигать целей
Чистота, постоянство, самодисциплина, бесстрашие, правдивость, самоотречение, решимость, целеустремленность – эти морально-нравственные качества дают возможность полностью проявить свою природу и достигать поставленные цели несмотря на трудность.
Чистота, как известно, даёт здоровье не только физическое, но и ментальное. Когда пространство внутри и снаружи захламлено действовать свободно крайне трудно. Генеральная уборка является одним из самых распространенных и действенных психологических техник. Постоянство является вообще одним из ключевых условий для достижения успеха и получения навыков, так как без постоянства все попытки человека что-то изменить будут тщетны: хаотичные попытки что-то изменить будут потрачены на то, чтобы сделать все сразу одним махом, но это практически всегда невозможно. Постоянство – это ежедневная выработка навыков и привычек. Если мы пропускаем несколько дней, то нам придется не только восполнять пробел, но и прилагать усилия для того, чтобы снова вернуться в поток деятельности. Просто устоять на пути практики намного легче в глобальном смысле, чем прилагать усилия к тому, чтобы вставать после каждого падения.
Победа над трудностями и препятствиями
Бесстрашие, правдивость, невозмутимость, самоотречение и решимость позволяют полностью и безоговорочно ставить цели, которые идут из сердца, из самой природы. Вне зависимости от внешних обстоятельств, от мнения окружающих, от нынешнего положения. Серьезное стремление в достижении правильной цели приводит к триумфальному успеху, но без этих качеств достичь целей крайне трудно.
Если человек испытывать страх – он будет сомневаться, а пока он сомневается, он не будет действовать. Бесстрашие даёт возможность не испытывать страх и избавиться от сомнений, что так важно, когда речь заходит о серьезных целях. Правдивость даёт способность не отказываться от своих целей под влияние мнения окружающих или каких-то сомнений. Честность с самим собой и другими людьми даёт возможность сохранять себя в самом себе в чистом виде, не поддаваясь на попытки общества подменять конкретную личность под себя.
Самоотречение позволяет игнорировать ощущение трудностей и лишений, не давая испытывать страдания от неприятных событий. Это постоянное абстрагирование от ощущения трудностей, боли, страхов и слабостей. Такое качество позволяет добиваться желаемого даже тогда, когда казалось бы идти дальше уже невозможно. И именно абстрагирование от большинства негативных факторов позволяет безапелляционно действовать в согласии с собственной волей. Влияние решимость тут самоочевидно – с неё начинается путь, решимостью путь продвигается и ею приходит к завершению. Решимость – это импульс, который снова и снова толкает вперед, без оглядки на препятствия, а именно это необходимо для постоянного преодоления препятствий.
Успех на духовном пути
Отсутствие привязанностей, обращение к истинному духовному учителю, признание важности самоосознания и поиска Абсолютной истины, преданность Верховному Господу – эти морально-нравственные принципы являются основополагающими для духовного пути человека, Пути осознания себя вечной душой, которая трансцендентна по отношению к материальному миру. Душа не умирает и живёт вечно, полна блаженства и абсолютного знания. Такой путь является высшим путём для каждого разумного человека, так как позволяет достичь высшей цели жизни – достижение духовного рая, находящегося за пределами материального мира.
Остальные качества и принципы такие как изучение вед, совершение благотворительности, жертвоприношений и аскез, стремление жить в уединенном месте и другие – это важные принципы ведической философии, которые позволяют достичь разнообразных целей: знаний, хорошей кармы, возможности исполнить дхарму, освобождение, очищение сознания, достижение счастья и т.д. Но эти же принципы применимы и для всех людей, которые хотят достичь счастья, так как законы кармы и дхармы универсальны и работают вне зависимости от того верит в них человек или нет, подобно тому, как работает закон физики: кто-то может его отрицать, но пойти против него никто не в силах.
Морально-нравственные ценности
Морально-нравственные ценности заключаются в признании определенных принципов выше по приоритету какой-либо выгоды или наслаждений. Для некоторых людей такие ценности заключаются в знании и следовании истине, для некоторых в общественном благе, а для некоторых в собственной чести и достоинстве. На самом деле, для многих людей существуют присущие им морально-нравственные ценности, следуя которым они и двигаются по жизни, достигая своих целей. Ведь без таких ценностей, жизнь человека скатывается в простое потребительство ресурсов для удовлетворения своих чувств. Морально-нравственные ценности складываются из психофизической природы, а также влияния культуры общества, в котором живет конкретная личность.
Универсальные морально-нравственные ценности заключаются в следовании духу доброты, бескорыстия, достоинства, честности, праведности и благочестивому образу действий. Сама доброта лежит в основе природе людей, так как мы склонны бескорыстно помогать другим и не склонны беспричинно доставлять другим беспокойства. На совершение зла необходимы причины, а на совершение добрых поступков их не требуется. Морально-нравственные ценности лежат в основе сознания людей, но совершение зла имеет под собой причину сильного влияния стремления наслаждаться материальными объектами или отношением других людей. Именно под влияние желаний совершается зло. Зло также может совершаться исходя из негативного опыта, который накладывает отпечаток лишающий возможности действовать искренне благим образом. Поэтому мы должны нести ответственность за свои поступки таким образом, что не только самим не совершить зло, но и не подтолкнуть на это других.
Универсальные ценности
Универсальными морально-нравственным ценностями будут сострадание, честность, доброта, стремление помочь другим, искренне осознание себя. Руководствуясь желанием сделать лучше нам всегда следует иметь в виду принцип: «faut cultiver son jardin» – возделывать свой сад. Это означает, что первым делом мы должны искать недостатки в себе и создать внутри себя процветающий сад, лишенный сорняков, паразитов, земля в котором плодородна, а деревья щедро плодоносят. Посвящая время собственному совершенству мы получаем возможность учить других наилучшим способом – собственным примером.
Следование духу морально-нравственных принципов, качеств и ценностей приводит к свободе от низшего, материального сознания, которое стремится удовлетворить корыстные желания. Следуя принципам перед нами открывается возможность смотреть на мир не глазами жертвы или охотника, а Человека, который волен распоряжаться своей жизнью в правильном русле, испытывая счастья не от конкретных событий, а от самой жизни в самых разнообразных её проявлениях.
ПохожееНа VIII Всемирном Русском Народном Соборе принят «Свод нравственных принципов и правил в хозяйствовании»
3-4 февраля в Троице-Сергиевой Лавре и Свято-Даниловом монастыре состоялся VIII Всемирный Русский Народный Собор, в котором участвовали представители РПЦ, других Поместных Православных Церквей (в том числе — РПЦЗ), органов власти, общественных объединений, а также деятели науки и культуры. Особое внимание наблюдателей и прессы привлек принятый на Соборе «Свод нравственных принципов и правил в хозяйствовании».
В преамбуле документа отмечается, что «настоящий свод нравственных принципов и правил предлагается для добровольного принятия руководителям предприятий и коммерческих структур, предпринимателям и их сообществам, работникам, профсоюзам и всем другим участникам экономических процессов, в том числе государственным органам и общественным объединениям, вовлеченным в хозяйствование.
Этот документ не повторяет положений законодательства. Не затрагивает он и технической конкретики экономических отношений, которая регулируется специальными установлениями государства и профессиональных сообществ.
Сформулированные ниже нравственные принципы и правила основываются на десяти заповедях, данных Богом, а также на опыте их усвоения христианством и другими религиями, традиционно исповедуемыми в России. Впрочем, эти принципы и правила не следует воспринимать как буквальное толкование библейского текста. Скорее речь идет о положениях, вытекающих из Божиих заповедей в их широком понимании, а также из многовекового религиозно-нравственного наследия, в том числе российского.
Свод нравственных принципов и правил описывает идеальную модель хозяйствования, которая не существует сейчас, но к воплощению которой можно и должно стремиться в повседневности. Возможно, реальность еще долго не будет соответствовать данному документу. Но нельзя заранее говорить, что цель следования ему недостижима, ибо в стремлении к чистой совести и достойной жизни человек с помощью Божией может пройти сколь угодно трудными путями, даже если дело касается такой непростой сферы человеческого бытия, как экономика».
В основном тексте документа поясняются и конкретизируются следующие «десять заповедей хозяйствования»:
I. Не забывая о хлебе насущном, нужно помнить о духовном смысле жизни. Не забывая о личном благе, нужно заботиться о благе ближнего, благе общества и Отчизны.
II. Богатство — не самоцель. Оно должно служить созиданию достойной жизни человека и народа.
III. Культура деловых отношений, верность данному слову помогает стать лучше и человеку, и экономике.
IV. Человек — не «постоянно работающий механизм». Ему нужно время для отдыха, духовной жизни, творческого развития.
V. Государство, общество, бизнес должны вместе заботиться о достойной жизни тружеников, а тем более о тех, кто не может заработать себе на хлеб. Хозяйствование — это социально ответственный вид деятельности.
VI. Работа не должна убивать и калечить человека.
VII. Политическая власть и власть экономическая должны быть разделены. Участие бизнеса в политике, его воздействие на общественное мнение может быть только прозрачным и открытым.
VIII. Присваивая чужое имущество, пренебрегая имуществом общим, не воздавая работнику за труд, обманывая партнера, человек преступает нравственный закон, вредит обществу и себе.
IX. В конкурентной борьбе нельзя употреблять ложь и оскорбления, эксплуатировать порок и инстинкты.
X. Нужно уважать институт собственности, право владеть и распоряжаться имуществом. Безнравственно завидовать благополучию ближнего, посягать на его собственность.
В эфире «Эха Москвы» «Свод нравственных принципов…» прокомментировал секретарь по связям Церкви и общества Отдела внешних церковных связей священник Михаил Дудко. Он подчеркнул, что «эти 10 заповедей носят условный характер и не обязательны для исполнения, подобно заповедям закона Божьего». «Разумеется, это поможет довести до предпринимателей, тех людей, которые реально действуют сейчас на экономическо-хозяйственной сцене в России, позицию церкви, позицию народа, то, чего народ и церковь от них ждет», — заявил о.Михаил Дудко, напомнив еще раз, что «это некие нравственные максимы, которые, разумеется, люди могут усвоить и взять на вооружение только добровольно».
В конце марта появилось сообщение о том, что свод готовится подписать одна из наиболее влиятельных групп предприятий в Приморье.
Комментарий: См. комментарии:
Недумов О., Щипков Д. Церковь развела бизнес и политику: Предпринимателям предложили руководствоваться деловой этикой православия // Независимая газета. 2004. 4 февраля.
Макеев Н., Биянова Н., Кеворкова Н., Литвинов А., Редичкин А., Царенок А. Популярная деловая библия // Газета. 2004. 5 февраля.
Василенко К., Ситнина В., Рожков А., денисов А. Сила святого духа: Московская патриархия предложила воссоздать православную бизнес-цивилизацию // Время новостей. 2004. 5 февраля.
Православный банкир Сергей Пугачев: некоторые крупные бизнесмены испытывают большой интерес к своду нравственных правил в экономике, принятому ВРНС // Портал-Credo.ru. 2004. 5 февраля.
Комментарий дня: Всемирный Русский собор разработал на основе 10 заповедей свод нравственных принципов и правил в экономике и бизнесе. Будет ли этот свод работать в России? // IMA-Press. 2004. 4 февраля.
Попова А. В России выведут новый тип бизнесмена // RBC daily. 2004. 5 февраля.
Олигархи в законе Божием. «Православные предприниматели» предлагают себя власти в качестве более достойных партнеров, чем олигархи первого поколения // Портал-Credo.ru. 2004. 5 февраля.
Е.Арсюхин. Лавра и рыночные лавры // Российская газета. 2004. 6 февраля.
Е.Яковлева. Церковь предложила бизнесу Свод моральных норм // Российская газета. 2004. 6 февраля.
А.Королев. МЫ ВСЕ СОЕДИНЕНЫ ДРУГ С ДРУГОМ // Труд. 2004. 6 февраля.
М.Завадский. Ветхий Завет для новых либералов // Еженедельный журнал. 2004. 10 февраля.
С.Бычков. НОВЫЕ БИЗНЕС-ЗАПОВЕДИ // Московский комсомолец. 2004. 10 февраля.
Афанасьев Э. Экономический кризис в России носит глубоко нравственный характер // Церковный вестник. 2004. N 6 (283). Март.
О разработке «Свода…» см.:
В ПОИСКЕ ЭТИЧЕСКИХ НОРМ ДЛЯ БИЗНЕСА // Наша газета. 2003. 9 октября.
Литвиненко Ю., Белимов В. Богоугодный бизнес: Система отношений церкви, власти и предпринимательства // Религия и СМИ. 2004. 5 апреля. (Статья из журнала «Эксперт-Урал» — 2004. N 13.)
«В современном мире нравственность необходима не только конкретному человеку, но и обществу в целом»
Источник: rus.sectsco.org
4 апреля 2021 года китайская газета «Жэньминь Жибао» и узбекское информационное агентство «Дунё» опубликовали статью Генерального секретаря Шанхайской организации сотрудничества Владимира Норова, посвященную Международному дню нравственности, ежегодно отмечаемого 5 апреля. В публикации В.Норов поделился своим видением относительно обеспечения нравственных принципов в современном мире и в рамках ШОС.
В частности, Генеральный секретарь ШОС В.Норов отмечает, что, учреждая Международный день нравственности, ООН подчёркивает, что основные нравственные принципы лежат в основе всех Международных документов, в том числе и такого базового документа, как Всеобщая декларация прав человека.
Следование этим принципам способствует реализации многих программ ООН и концепции формирования культуры мира, гласящей, что следование лишь экономическим и политическим соглашениям недостаточно для достижения мира и согласия на планете.
«Культура мира — это емкое и многоплановое понятие. Оно выражает желание и решимость мирового сообщества покончить с культом силы и войны, внедрить в сознание людей необходимость заменить их терпимостью и доброжелательностью», — подчеркивает Генеральный секретарь ШОС.
Как отмечает В.Норов, современный мир переживает этап глубинной трансформации. Его определяющей тенденцией является неопределенность и непредсказуемость, взаимное переплетение угроз безопасности, обострение борьбы в информационном пространстве, ухудшение состояния окружающей среды.
В этих условиях сохраняется почва для радикальных настроений, в том числе на основе межконфессиональных и внутри религиозных противоречий, что чревато внутриполитическими эксцессами и возрастанием напряженности в международных отношения, возникновением новых региональных и локальных конфликтов.
В этом контексте Генеральный секретарь ШОС подчеркивает возрастающую роль региональных объединений, одним из которых является Шанхайская организация сотрудничества.
Сотрудничество в рамках ШОС отличается духом взаимного доверия, взаимной выгоды, равенства, взаимных консультаций, уважения к многообразию культур и стремления к совместному развитию. Эти принципы, получившие название «шанхайский дух», лежат в основе отношений между государствами-членами ШОС.
В.Норов обращает внимание на то, что государства-члены ШОС выступают за развитие межцивилизационного диалога, укрепление связей в образовательно-просветительской, научно-технической и культурно-гуманитарной областях, способствуя дальнейшему укреплению отношений добрососедства, дружбы и сотрудничества, а также укреплению межкультурного диалога в интересах народов на пространстве ШОС.
Неизменным в деятельности ШОС остается равноправие государств-членов. Его конкретным воплощением служит положение о принятии решений путем консенсуса, которое применяться в соответствии с Хартией ШОС.
Генеральный секретарь ШОС подчеркивает, что государства-члены уважают право на выбор пути политического, экономического, социального и культурного развития с учетом исторического опыта и национальных особенностей каждого государства, содействуют межцивилизационному диалогу, общему миру, прогрессу и гармонии, руководствуются принципами невмешательства во внутренние дела, уважения суверенитета и территориальной целостности государств-членов ШОС и не поддерживают применения односторонних мер давления без одобрения Совета Безопасности ООН.
«Являясь полиэтническими и многоконфессиональными обществами, государства-члены заинтересованы в обеспечении внутреннего межэтнического и межрелигиозного мира, в укреплении многовековых традиций гармоничного сосуществования различных народностей и религий, в развитии межцивилизационного диалога с привлечением к нему государств-наблюдателей и партнеров по диалогу ШОС, народы которых объединяет общность судеб, историческая память, давние тесные контакты и связи», — отмечает В.Норов.
В заключении Генеральный секретарь ШОС В.Норов делится выводом о том, что за прошедшие без малого 20 лет, ШОС сформировала значительный потенциал сотрудничества в сферах культуры, образования, науки, молодежной политики и укрепления межцивилизационного диалога, являющихся прочным фундаментом для развития нравственных принципов в обществе.
И в дальнейшем государства-члены ШОС будут укреплять эти принципы посредством поддержания межкультурного и гуманитарного сотрудничества, раскрытия огромного потенциала дружбы, добрососедства, взаимоуважения и взаимопонимания между народами.
25 июля 2019 года Генеральная Ассамблея ООН приняла Резолюцию «Формирование культуры мира в духе любви и нравственности», согласно которой была учреждена памятная дата, отмечаемая ежегодно 5 апреля — Международный день нравственности.
Основанием для принятия столь важной даты послужила необходимость в постоянной мобилизации усилий международного сообщества на поощрение мира и согласия, терпимости, единения, взаимопонимания и солидарности в целях достижения устойчивого мира, солидарности и гармонии во всем мире. ООН призвала присоединиться к празднованию этой даты все государства, организации и структуры.
В этот день ООН призывает все государства, международные и региональные организации, структуры гражданского общества укреплять культуру мира в духе любви и нравственности в соответствии со своими культурными традициями и другими подходящими соображениями или своими местными, национальными или региональными обычаями.
Впервые Международный день нравственности отмечался в 2020 году. Из-за вспышки заболевания коронавирусом, празднование этой даты прошло онлайн. Для людей во всех частях мира 5 апреля Международная федерация мира и любви транслировала программу в социальных сетях в течение 45 часов. Виртуальное празднование нового дня ООН набрало около 30 000 просмотров.
Действительно ли основание всему начала нравственные? Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»
ПРОБЛЕМЫ ЭТИКИ
УДК 172; 17.022.1
ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЛИ ОСНОВАНИЕ ВСЕМУ НАЧАЛА
НРАВСТВЕННЫЕ?
Чешев В.В.
Национальный исследовательский Томский государственный университет, Томск, Россия
Проблема нравственных начал в жизни индивида и общества приобрела острую актуальность в условиях глобального распространения потребительства как поведенческой установки современного цивилизованного индивида. Традиционно нравственные начала исследуются как моральные принципы индивидуального поведения. В статье обращено внимание на проблему нравственных оснований общественной жизни, которая была поставлена русским философом В.С. Соловьевым. Автор обсуждает два вопроса. Один из них касается проблемы обоснования нравственности: действительно ли нравственность имеет религиозное происхождение, или ее корни скрываются в со-циогенезе, в становлении принципов поведения культурных сообществ. Вторая проблема касается вопросов проявления нравственности в общественной жизни, ее влияния на общественные отношения. Показано, что нравственные начала выражают солидарные отношения людей. Они возникают в ходе становления новых символических программ поведения в сообществах, вставших на путь деятельного социогенеза. Новое поведение, программируемое культурой, требует поддержания отношений солидарности между членами сообщества, поскольку вне отношений такого рода социогенетическое развитие становится невозможным. Отношения сотрудничества, основанные на ощущении внутреннего единства, необходимы обществу. По этой причине нравственные основания оказываются системными принципами организации общества, включая хозяйственную жизнь и экономические отношения в обществе. Нравственный прогресс в истории общества проявляется в развитии солидарных принципов до уровня всечеловеческой морали, определяющей принципы поведения обществ и индивидов.
Ключевые слова: поведение, мораль, нравственность, солидарность, социогенез, культуроге-нез, делание добра.
DOI: 10.17212/2075-0862-2017-2.1-75-91
Утверждение, что основание всему — начала нравственные, можно считать основной формулой «антропологии Достоевского», т. е. понимания всей русской религиозной философией сущности человека и человеческой жизни. Основанием нравственных начал в этом мировоззрении
является вера в Бога. Только при этом условии низвержение высшего существа и утрата веры порождают ситуацию вседозволенности, ибо вместе с исчезновением бога исчезают нравственные границы человеческого поведения, человек теряет свое лицо. Едва ли у кого-либо есть сомнение,
что утрата нравственных начал есть утрата человеком своей сущности, а утрата обществом нравственных границ повергает его в состояние, похожее на борьбу всех против всех. Общество, лишенное нравственности, утрачивает системообразующее начало, дающее ему способность поддержания жизни в ее культурных формах. Единственным возможным способом социальной организации становится в таком случае фашизм с его расовым разделением и культом смерти. Здесь уместно вспомнить суждение В.С. Соловьева о том, что человек не может быть животным, он обречен быть либо лучше животного, либо хуже его: «Быть животным сознательный человек не может; волей-неволей приходится ему выбирать между двумя путями: или становиться выше и лучше своей данной материальной основы, или становиться ниже и хуже животного» [2, с. 82].
Если нравственные начала принципиально важны для индивида, определяют его поведение и отношение к нему других людей, то должны ли они быть столь же важными и для системной организации общества? Может ли организация общества быть безразличной к нравственным началам человеческой жизни, или же общественные отношения также содержат в себе нравственные принципы, поддерживают и воспроизводят их? Казалось бы, ответ на этот вопрос очевиден: общество всегда принимало и принимает участие в формировании нравственных (как и безнравственных) начал в поведении человека. Всегда есть некоторый баланс сил добра и зла, удерживающий общество от распада и деградации, ибо в конечном счете если побеждает жизнь, то побеждает добро. Так думает человек, верящий в нравственные начала, даже если в отношении к нему они попра-
ны в полной мере. Тем не менее вплоть до сего времени проблему нравственных начал связывают фактически с человеческим индивидом, но не с общественной организацией, и вопрос о нравственном прогрессе в истории, поставленный в прошлом В.С. Соловьевым, ушел из поля зрения философов и обществоведов. Более того, сегодня практикующие политики озабочены по большей части вопросами экономическими, решение которых видится в русле просвещенческого мифа о самодостаточном индивиде, о свободной предпринимательской конкуренции, создающей материальное изобилие с помощью невидимой, но благодатной руки рынка. Между тем есть принципиальная проблема воспроизводства и наращивание культурных пластов, накопленных историей отдельных обществ и человечества как целого, есть проблема воспроизводства человека, которая не может быть сведена к его биологическому воспроизводству. Более того, оказывается, что биологическое воспроизводство напрямую зависимо от воспроизводства культурных оснований жизни человека, поскольку совершается в культурных формах, требует для себя культурных форм. В этой связи вновь и вновь всплывает принципиальная теоретическая проблема, касающаяся нравственных начал общественной жизни, их универсальности, с одной стороны, и своеобразия проявления и средств поддержания — с другой стороны.
Всякая жизнеутверждающая культура несет в себе нравственные основания, и вопрос о нравственности в истории есть вопрос об универсальных константах культуры. Поэтому при обсуждении проблемы проявления нравственных начал в истории человечества встают два важных вопроса:
1) действительно ли нравственность должна иметь религиозное основание; правда ли, что она приходит только через веру в бога?
2) действительно ли нравственные начала при выстраивании общественных отношений играют столь же значительную (или даже более значительную) роль, что и начала хозяйственно-экономические?
Первый из поставленных вопросов есть вопрос о природе моральных принципов, реализованных в жизни того или иного народа. Концепция общества, состоящего из самодостаточных индивидов, видит основания нравственности в изначальной природе человека, которая предстает как вне-историческая (трансцендентная), или как биологическая, обусловленная генетически, но прошедшая через сито геннокуль-турной селекции. В немецком Просвещении трансценденталистская концепция морали была предложена в свое время И. Кантом. Одна из ее особенностей в том, что согласно кантовской критике практического разума моральное поведение человека не вырастает из его нравственного чувства, но предстает как сумма априорных категорических императивов практического разума. Поведение человека подчинено этим императивам. В границах этих представлений все люди рассматриваются как самодостаточные индивиды. Они по определению свободны и должны делать выбор в условиях свободы. Такой выбор, направляемый сознанием должного, свободен от чувственной привязанности. Он действует подобно жестким программным принципам, основания которых скрываются в сфере трансцендентного.
Категорические императивы поведения в этике И. Канта являются требованиями разума, в соответствие с которыми
должна быть приведена эмпирическая реальность, т. е. действительные поступки человека. Поскольку же они не могут направляться нравственным чувством, то согласование поступка с требованием императива требует участия рассудка. Тогда и возникают затруднения, в чем-то подобные антиномиям чистого разума, которые можно назвать «моральными антиномиями». Например, следует ли сказать правду убийце, преследующему свою жертву, или можно его обмануть, указав ложное направление бегства? Что будет в данном случае соответствовать категорическому императиву: ложь во спасение жертвы или правда, следствием которой будет преступление и смерть? Проблемы такого рода до сих пор любят обсуждать авторы этических трактатов, придерживающиеся меркантилистской рационально-рассудочной теории морали. Однако мораль нельзя проверить рассудочным калькулятором. Этот путь столь же бесперспективен, как и поверка алгеброй гармонии, к чему стремился пушкинский Сальери. Позитивная сторона кан-товской теории морали заключается в том, что она настаивает на всеобщих обязательных моральных принципах. Однако теория И. Канта выстроена в рамках концепции самодостаточного индивида, познавательные и этические способности которого должны неизбежно принять трансцендентальный характер. Всё ее очарование исчезает вместе с отказом от названной антропологической парадигмы.
И. Кант на немецкий лад и с немецкой дотошностью выстроил теоретические основания просвещенческого мировоззрения. И здесь уместно отметить не всегда принимаемую во внимание особенность миропонимания, по-своему проложившего путь этосу и социальным отношениям ка-
питализма. Построенное на теоретическом фундаменте самодостаточного индивида, оно не может полностью отстраниться от установок солидаристского сознания, совершенно необходимого для организации общественной жизни. В данном случае рациональный принцип человеческой солидарности выражен отрицательной формулой: не вреди другим, чтобы не вредить себе (чтобы другие тебе не вредили). Фундаментальная формула категорического императива требует: действуй так, как будто бы правило твоей деятельности посредством твоей воли стало (должно стать) всеобщим. Другая формулировка того же принципа: поступай так, как хочешь, чтобы поступали по отношению к тебе, или не делай другому того, чего не желаешь себе самому. Но такой вариант всеобщего императива мы можем найти еще в этике Конфуция, доминантным понятием которой являлось жэнь, т. е. человеколюбие. Едва ли можно сомневаться, что в европейской истории Нового времени солидаристская этика христианской культуры смягчила вторжение мировоззренческого представления о самодостаточном эгоистическом индивиде, смягчила вторжение эгоистичного гена «духа капитализма» и явилась тем противовесом, который поддерживал моральное состояние общества. Лишь полная победа индивидуалистического начала может нести в себе угрозу, остро проявившую себя в ХХ веке и проявляющуюся сейчас.
Нам важно, что этика И. Канта, исходящая из концепции самодостаточного индивида, не отрицает значимости солидарист-ского начала, способного ограничить крайности индивидуализма и способствовать установлению нравственных норм, обеспечивающих совместное существование людей. Возникает вопрос, следует ли опирать-
ся на антропологическую концепцию индивидуализма, чтобы дополнять ее принципами солидаристской этики? Не проще ли предположить, что человек изначально есть существо солидарное, и принципы взаимопомощи, альтруизма, сострадания и т. п. вытекают из его биологической и общественно-исторической природы? Такая исходная установка характерна для христианского сознания, утвердившегося как в православной его ветви, так и в догматике католицизма. Она выражена многократно в русской философии, но наиболее последовательным ее приверженцем был В.С. Соловьев.
К природе нравственного чувства человека и его проявлению в истории обращено сочинение В.С. Соловьева «Оправдание Добра». Солидарная природа человека является для русского философа исходным постулатом, причем основанием для такого убеждения является тезис о всеединстве как принципе христианской онтологии, можно сказать, принцип христианского гностицизма, принимаемый В.С. Соловьевым. Характерно, что В.С. Соловьев согласен с И. Кантом в том, что нравственное начало не вносится религиозным чувством, но лишь выражается с его помощью: «Когда нам указывают на религию как на нормальную нравственную основу общества, то нужно еще посмотреть, имеет ли сама эта религия нравственный характер, согласна ли она с нравственным началом; и значит, последним основанием и критерием остается это начало, а не религия как таковая» [2, с. 348]. Согласно представлениям В.С. Соловьева, солидаристское начало предопределено актом сотворения мира, поскольку этим действием задано внутреннее единство мира и его движение к фактическому осуществлению единства через
преодоление множественности. Поэтому он утверждает: «Мировая задача состоит не в создании солидарности между каждым и всеми — она и так уже существует по природе вещей, а в полном сознании и затем духовном усвоении этой солидарности со стороны всех и каждого, в ее превращении из метафизической и физической только в нравственно-метафизическую и нравственно-физическую» [Там же, с. 286].
По сути, для В.С. Соловьева, как и для И. Канта, человек есть существо трансцендентальное. Принципиальное различие между воззрениями этих мыслителей на природу нравственности состоит в том, что русский философ исходит из того, что человек изначально есть существо солидарное и проблема в том, чтобы солидарная природа человека нашла свое выражение в его мирочувствовании и миропонимании и, что очень важно, в общественной организации, адекватной природе человека. Напротив, в философии И. Канта человек предстает как трансцендентальный атом, к изначальной свободе которого необходимо присоединить императивы практического разума. В приверженности В.С. Соловьева к концепции солидарного человечества можно видеть характерную особенность русского мирочувствования, в котором не прижилась антропология индивидуализма и поэтому не могло быть своего Ф. Ницше. «Оправдание Добра» актуально и сегодня по причине последовательного развития в нем идей солидаристской антропологии, а также обращению к проявлению солидаристских начал в индивидуальной жизни и в общественной организации человечества. Исследование В.С. Соловьевым названных явлений имеет самостоятельную ценность, не зависящую напрямую от принятой концепции всеедин-
ства, хотя полное принятие нравственной философии В.С. Соловьева возможно только в рамках его понимания христианства как реального средства обретения этого единства в человеческой истории. Иначе говоря, религиозное мирочувствование, соединенное с христианским миропониманием и его гностическими особенностями, является той интеллектуальной почвой, на которой легко и полно воспринимаются все его концептуальные представления. Поэтому В.С. Соловьев был решительно не согласен с объяснением природы нравственного чувства из социальной истории человечества. Но именно социальная действительность сегодня остро ставит вопрос о природе человеческой нравственности и ее отношении к современным социальным структурам. Названная проблема требует решения в рамках светского, т. е. нерелигиозного сознания. Но тогда нет другого пути, как обратиться к социогенезу, к реальному историческому процессу становления человека и общественных форм его существования.
Социогенетическая концепция человека в своих выводах и приложениях может быть согласована с такими же суждениями религиозной антропологии В.С. Соловьева. Но она представляет собой другое понимание природы человеческой солидарности. Отметим, что своеобразную версию солидаристского подхода к природе человека предлагает социобиология, представляющая собой один из вариантов теории геннокультурной коэволюции. Развитие человека она представляет как результат взаимодействия генетических изменений и культурного отбора. Культурный отбор фиксирует позитивные генетические мутации, и эта функция культурной селекции распространяется, как полагает Р. До-
кинс, также и на некие «культурные гены», названные им мемами. Доминирующими в концепциях геннокультурной коэволюции остаются представления эволюционной генетики, проецируемые на культурное развитие (на социогенез). В рамках этих направлений возникла дискуссия о принципах культурно-генетической селекции. Один из вариантов решения этой проблемы предложил социобиолог Э. Уилсон, настаивая на том, что в ходе эволюции закрепляются поведенческие гены альтруизма, обеспечивающие видовое преимущество, т. е. дающие виду, а не особи как таковой больше шансов на выживание.
Генетический отбор такого типа мог бы дать объяснение доминированию со-лидаристского начала в человеческом внутривидовом поведении. Однако концепции геннокультурной коэволюции не могут стать базовыми для исследования со-циогнезеа. Ключевая причина здесь в том, что все они исходят из эволюционных изменений, происходящих на уровне особи, т. е. на индивидуальном уровне. Тогда и генетическая селекция совершается на уровне выживания особей, а не форм организации сообществ. С философской точки зрения все они остаются на позиции просвещенской антропологии, настаивающей на самодостаточном индивиде как субъекте эволюционного процесса. Однако таким субъектом является сообщество, представляющее собой специфический тип системной организации, и всякое обращение к исследованию социогенеза должно начинаться с особенностей организации человеческих сообществ как на биологическом, так и на последующих уровнях социальности. Ген-нокультурные теории, конечно, принимают во внимание объединение людей в сообщества на уровне популяций и видов, но
при этом остаются на периферии системные отличия, определяющие сущность перехода от биологической социальности к социальности человеческой. Объяснение такого перехода мутациями в поведении особей, закрепляемыми культурным отбором, не позволяет вскрыть качественную специфику человеческих сообществ. Оно лишь создает иллюзию единства биологической и социальной ступеней развития. Основное препятствие здесь несомненно в доминирующей парадигмальной мировоззренческой установке, определяющей также и методологию социобиологов.
Среди исследований, продиктованных стремлением увидеть связь биологической и социальной истории человека через солидарные отношения, можно отметить сочинение П.А. Кропоткина о взаимопомощи среди животных и людей. Здесь принципы солидарности и альтруизма (взаимопомощь) представлены как фундаментальные и доминирующие поведенческие принципы. В новой форме подобную постановку вопроса можно найти в известном исследовании проявлений агрессий в животном мире, проделанном классиком этологии К. Лоренцем. Он показал, что внутривидовая агрессия является одним из эволюционных факторов в мире животных, но она не является доминирующей формой поведения. Агрессия у животных дополняется отношениями сотрудничества, отношениями поддержки, иначе говоря, определенными формами отношений внутривидовой солидарности. Этот принцип П.А. Кропоткин назвал «спасительным принципом». Как австрийский основатель этологии, так и русский ученый указывали тем самым, что биологические сообщества, взятые на уровне вида, популяции, стада, семейства и т. п., не могут существовать
вне «солидаристских» поведенческих принципов, предполагающих внутривидовое и внутрипопуляционное сотрудничество и взаимопомощь. Такого рода принципы с необходимостью имели место в биологических сообществах гоминид, эволюцион-но предшествовавших социальной организации человека. Однако прямое или эволюционное выведение из жизни особей или биологических сообществ отношений человеческой солидарности и морали едва ли будет продуктивным. Биологические сообщества гоминид претерпели качественное изменение в связи со становлением новых принципов организации и отношений между индивидами внутри сообществ. Вне рассмотрения природы таких качественных изменений нельзя понять появление нравственных регуляторов поведения человека.
Этнология и культурная антропология указывают на культурное программирование поведения человека как принципиальную черту, отделяющую человеческое существование от животного. Западные антропологи не обнаружили естественного (нативного) человека, внутренняя неизменная природа которого якобы являет себя в разных исторических контекстах, так сказать, на разных исторических сценах при разных исторических декорациях. Вместо такого универсального человека культурный антрополог встречает крайнее человеческое многообразие, определенное многообразием культур. При этом качественное различие культурных и биологических принципов поведения человека ставит вопрос о происхождении культуры. Поскольку, как уже отмечено, субъектом социоге-неза является не особь сама по себе, а сообщество, то искать факторы, способствующие возникновению, закреплению и трансляции культурных форм поведения,
можно на пути рассмотрения каких-то ключевых изменений, совершившихся в жизни гоминидных сообществ на этапе их вхождения в социогенез. Здесь трудно указать на какое-либо другое обстоятельство, кроме предметно-преобразующих действий, которые осваивали гоминидные сообщества на очень длительном этапе развития, растянувшемся на многие сотни тысяч лет. Воздействие названного эволюционного фактора проявляется в том, что манипу-лятивные действия особей трансформируются в системно организованные практики сообществ. Это значит, что становление предметной деятельности не исчерпывается применением и развитием индивидуальных способностей. Говорить о становлении деятельности можно лишь постольку, поскольку сообщество осваивает деятельность как эволюционно новую форму активности, превращает ее в средство своего адаптивного взаимоотношения с природой и в конечном счете средство поддержания и воспроизводства материальных условий жизни сообщества.
Новый способ жизни, осваиваемый го-минидными сообществами, привел к внутренней перестройке организации сообществ, принципов их внутреннего структурирования и взаимоотношений особей внутри сообщества. Поэтому становление деятельности дает старт культурогенезу во всех его проявлениях. Содержанием культурно-генетического процесса становится формирование искусственных (культурных) форм поведения, обеспечивающих внутреннюю консолидацию сообществ, их способность поддерживать и воспроизводить новые «деятельные» формы жизни сообщества. В животных сообществах уже существовал некий этос, т. е. формы внутривидового поведения, обеспечиваю-
щие консолидацию членов сообщества, но это были генетически передаваемые программы поведения. Социогенез порождает культурно программируемое (символическое) поведение, которое кодируется символическими средствами культуры, обеспечивающими их усвоение на уровне индивидов. Если в животном мире консолидирующий этос присутствует изначально в тех формах, которые отобрала эволюция, то культурогенез должен создавать их как бы «с нуля». Уместно поставить вопрос: каким должен был быть этот этос? Мог ли он быть этосом конкурентной борьбы на выживание особей?
Ответ на этот вопрос по сути безальтернативен. Только солидарные отношения могли способствовать закреплению и воспроизводству искусственных форм предметной активности и форм поведения, соответствующих новой ступени организации сообщества. Просвещенческая философия в лице Т. Гоббса могла предложить идею «права всех на всё», порождающего войну всех против всех. В свое время такая антропология прокладывала путь этике капитализма, апеллирующего к эгоизму самодостаточного индивида в условиях сложившейся высокоразвитой цивилизации, имевшей крепкие социальные институты общественной консолидации. Но на ранних стадиях культурной эволюции такой тип поведения мог лишь остановить социогнез и закрыть саму возможность становления культурных человеческих сообществ. Этику внутреннего родства, взаимопомощи и единства демонстрируют все архаические сообщества. Одним из проявлений такой этики является забота о родственниках, на что указывает В. Тэрнер: «Люди должны ставить заботу о своей родне выше любых себялюбивых соображений. Совер-
шать промах в этом смысле — почти такой же грех, как совершить преступление, прибегнув к колдовству» [3, с. 58]. Английский этнолог рисует «портрет» нравственного человека в исследуемом обществе: «Это человек, который не испытывает злобы, зависти, высокомерия, гнева, алчности, скупости, жадности и т. д. и который блюдет родственные обязанности. Это открытый человек, у него «белая печень», ему нечего и не от кого скрывать, он не бранит своих родичей, уважает и помнит предков» [Там же, с. 68]. Солидарная этика настолько глубоко пронизывает архаические сообщества, что этим исключаются так называемые «личные права и свободы» человека в таком общества. Это обстоятельство в гротескной форме отметил В.С. Соловьев: «Итак, в чем же на самом деле могло бы выразиться в родовом быту принципиальное восстание лица против общества и возвышения над ним? Разве в том, что этот мнимый боец за права личности осквернил бы гробницы своих предков, надругался бы над своим отцом, опозорил бы мать, убил братьев и вступил в брак с родными сестрами? Насколько ясно, однако, что такие деяния ниже самого низкого общественного уровня, настолько ясно и то, что действительное осуществление безусловного личного достоинства невозможно через простое отрицание данного общественного строя» [2, с. 289].
Развитие общества сопровождается возрастающей автономией индивида, и его моральные основания закрепляются как осознанные принципы. Это происходит благодаря возрастающему эмоционально-психическому и когнитивному развитию человека. Психическое развитие создает возможности для глубокого переживания культурных смыслов, предъявляемых различными
средствами культуры и соотносимых с факторами социальной среды. Как в обществе, так и в психике индивида происходит формирование смыслов, называемых высшими. Им соответствует спектр переживаний, получавших название духовных переживаний (духовности), выражающих степень причастности индивида к ценностям такого рода. В этом исторически формирующемся индивидуально-общественном мире переживаний проходит грань между нравственным и безнравственным (аморальным) поведением. При всем многообразии проявления моральных принципов во всяком сообществе нравственным оказывается поведение, сохраняющее солидаристские установки его культуры. Эти принципы обнаруживают себя как в индивидуальном поведении, т. е. во взаимоотношениях индивидов, так и на уровне общественного поведения, представленного этосом социальных групп.
В ходе рационального осмысления морали обычно ставится задача найти совокупность понятий, способных выразить универсальные всечеловеческие нравственные ценности. Однако в реальном процессе социализации индивид осваивает моральные принципы благодаря участию в конкретных поведенческих ситуациях, определенным образом пережитых и переживаемых. Его отношение к моральным основам начинает формироваться на эмоциональном психическом уровне, закрепляемом в последующем средствами рассудка. Но рассудочный поиск может быть обманчивым, как это в художественной форме показал Ф.М. Достоевский на примере судьбы Р. Раскольникова. Мир переживаний человека является фундаментом системной организации психической жизни, которая хранит светлые и темные образы, иници-
ирующие нравственное и безнравственное поведение индивида. В мире социализированной и окультуренной психики складываются опорные впечатления, формирующие личность, способную к нравственному выбору между добром и злом, духовным и бездуховным, жизнеутверждающим и жизнеотрицающим поведением. Добро, любовь, дружба, верность слову, благородство, великодушие, достоинство и самоуважение, человеколюбие — таков неполный перечень мира ценностей и мира переживаний личности, сформировавшейся в со-цио- и культурогенезе. В этой совокупности психических состояний выражаются солидаристские установки сознания, способствующие осмыслению всечеловеческого родства, явным образом выраженного исходной жизнеутверждающей этикой христианства. Они непосредственно обращены к другим людям, выражают отношение к ним через собственное поведение. Но на этой ступени возникает также вопрос об общественной морали, о проявлении нравственных начал в организации общества и поведении общественных групп.
Зависимость нравственного развития индивида от окружающей среды никем не ставится под сомнение. Но обсуждение такой зависимости обычно не переходит черту, за которой можно было бы говорить о нравственной организации общества. На необходимость преодоления этого барьера указывал В.С. Соловьев. Обсуждая «отвлеченный субъективизм в нравственности», он утверждает: «Мы должны устранить взгляд, принципиально отрицающий нравственность как историческую задачу, или дело собирательного человека, и всецело сводящий ее к субъективным, моральным побуждениям единичных лиц» [Там же, с. 328]. И далее: «Недостаточность субъек-
тивного добра и необходимость его собирательного воплощения слишком очевидно доказывается всем ходом человеческой истории» [2, с. 331]. Действительно, общество изначально устанавливало нравственную норму и следило за ее исполнением. В архаических сообществах нормы поведения внушаются индивиду через коллективное обращение к ключевым смыслам, консолидирующим сообщество, и наибольшая эффективность такого воздействия достигается в ритуале.
Переживания общих ценностей консолидирует сообщество, формируя тем самым нормы поведения, соответствующие принятым ценностям. Но этим предполагается одновременно контроль поведения членов сообщества, основанный на оценке поступков индивидов на соответствие принятым принципам, и те или иные меры принуждения к тем, кто нарушает эти консолидирующие нормы. Общество воздействует на индивидов, нарушающих принятые нормы взаимоотношений, посредством наказаний, публичных осуждающих процедур и т. п. Но прежде всего общество ставит категорический заслон действиям, разрушающим сами ценности. Действия такого рода всегда имеют символический характер, они проявляются как недолжное или оскорбительное отношение к символам, с которыми скреплены соответствующие смысловые значения. Правила-табу, блокирующие подобное поведение, сохранились и до сего времени, поскольку они связаны с самой сутью «символического поведения» человека. Изменились лишь способы воздействия на «святотатцев», и диапазон таких воздействий начинается от мягких воспитательных мер в одних обществах до смертной казни в странах, охваченных той или иной формой фанатизма.
Важнейшая проблема, встающая при рассмотрении нравственного контекста взаимоотношения индивида и общества, связана со свободой личного выбора. Действительно, если личность находится под строгим контролем и не имеет возможности как-либо отклониться от предписываемого поведения, то вопрос о нравственности и нравственной ответственности отпадает сам собой. Моральный выбор неотделим от свободы выбора, позволяющей личности самоопределиться в основаниях своего поведения. Это самоопределение не всегда осознается и не всегда контролируется человеческим рассудком. Но в любом случае моральный выбор всегда есть выбор, накладывающий на личность индивидуальную нравственную ответственность. При всех социальных или иных обстоятельствах личность сохраняет за собой право морального выбора и отвечает за него перед своим «Я», если даже он грозит серьезными материальными потерями или гибелью. Должно ли общество в условиях индивидуальной свободы давать моральную оценку поведению индивида, может ли и должно ли оно в таком случае выступать к качестве «морального субъекта»?
Фактически эта оценка производятся всегда, и ее характер определяется моральным состоянием общества. Иначе говоря, общество всегда является моральным субъектом, оно не может быть безразличным к проблемам добра и зла. Более того, вне общества и общественных отношений нравственность индивида теряет свой смысл и значение: «Всякая степень нравственного сознания неизбежно стремится к своему лично-общественному осуществлению» [Там же, с. 339]. Более того, «когда речь идет об организации общественной среды на началах общественного добра, то ведь
такая организация есть не ограничение, а исполнение личной нравственной воли, — есть то, чего она хочет» [Там же, с. 340]. При этом нравственные начала не могут задавать структуру общества. Она определяется задачами воспроизводства общества, и его социальная структура во многом зависит от состояния и степени развития хозяйственной деятельности, что должным образом отмечено марксизмом. Общество создает также разветвленные социальные институты, способствующие его консолидации и сохранению его целостности. Важнейшим среди них является политическая организация, т. е. государство и государственные институты, право и законы. Однако этим не устраняется исключительная, точнее сказать, фундаментальная роль моральных принципов, представляющих собой внутренние солидарные принципы, необходимые индивидам, сообществам и человечеству в целом. По этой причине общественные отношения, складывающиеся между социальными группами и индивидами, не могут быть нравственно нейтральными, не затрагивающими проблему добра и зла. Избежать связи с изначальными принципами солидарности человеческого вида невозможно, можно лишь различным образом отразить моральные основания через общественные отношения.
Моральные принципы не могут одинаковым образом проявляться на уровне индивида и на уровне общественной организации. Отношения социальных групп не тождественны отношениям индивидов, и потому проявления чувств сострадания, человеколюбия, человеческого братства и иных форм «делания добра» на этом уровне не могут быть тождественны индивидуальным проявлениям тех же мотиваций. Конечно, на уровне групп они всё равно про-
являются через действия людей, но каждый индивид в последнем случае действует как представитель соответствующей формальной или неформальной группы, и его действия в конкретной ситуации обусловлены этосом группы. Например, аристократ проявляет свое достоинство именно как представитель своего сословия, он не может освободиться от этих внутренне и внешне обязывающих его обстоятельств даже в быту и личных отношениях. Аналогично крестьянин мог проявлять и защищать свое достоинство хозяина, видя в этом и свое личное достоинство. Общественно значимое проявление моральных норм индивидами всегда обретает определенную социальную форму, выражающую мораль сословия или иной группы. Такова одна из основных форм осуществления моральных принципов на уровне социальной организации.
Мораль общественных групп не может не касаться поведения личности, и перед общественной моралью свобода выбора и «права человека» в определенной мере угасают. Это имеет место во всех обществах, в том числе и «защищающих права человека». Универсальным же средством формирования поведения является культура. Попытка представить те или иные действия в обществе независимыми от морали или нейтральными к ней лишены основания. В современном обществе весьма распространено утверждение, что экономическая деятельность (бизнес) находится вне моральной оценки: «ничего личного, только бизнес». Да, к некоторым видам человеческой деятельности как таковым моральная оценка неприменима. Например, технологии сами по себе нравственной оценке не подлежат, и вопрос о том, моральна или аморальна обработка металла резанием,
не имеет содержательного смысла. Он может возникать только в тех ситуациях, когда осуществление той или иной технологии затрагивает человеческую жизнь и человеческие отношения. Тогда включаются этические оценки применения тех или иных технологий, но не технологий как таковых. Другое дело — экономическая деятельность, которая осуществляется людьми и при посредстве людей. Может ли она быть нравственно нейтральной?
В «Оправдании Добра» В.С. Соловьев исследует экономический вопрос с нравственной точки зрения. Марксистскую историософию он решительно не приемлет: «Так как подчинение материальных интересов в человеческом обществе каким-то особым, от себя действующим экономическим законам есть лишь вымысел плохой метафизики, не имеющей и тени основания в действительности, то в силе остается общее требование разума и совести, чтобы и эта область подчинялась высшему нравственному закону, чтобы и в хозяйственной своей жизни общество было организованным осуществлением Добра» [2, с. 412]. Это суждение может показаться всего лишь морализаторством, пожеланием внесения моральных принципов в экономическую сферу, которая уже определенно заявила, что она вне морали, что ее интерес к максимизации прибыли является неким объективным экономическим законом, моральная оценка которого неуместна. Действительно, максимизация прибыли является для любого предпринимателя «объективным» требованиям, отклонение от которого, диктуемое в том числе личными нравственными соображениями, ослабляет его экономические позиции и может привести к разорению. Но это внешнее требование установлено обществом и поддерживает-
ся обществом, в котором одержала победу экономическая организация, несущая в себе некий этос и сама подверженная моральной оценке.
Позиция русского философа получила непрямую поддержку в исследовании М. Вебера, указавшего на «дух капитализма» и трудовую этику протестантизма, которая способствовала рождению названного духа. Немецкий социолог показал, что установка на наживу, на максимизацию прибыли не является неким объективным экономическим требованием. Такое стремление «наблюдалось и наблюдается у официантов, врачей, кучеров, художников, кокоток, чиновников-взяточников, солдат, разбойников, крестоносцев, посетителей игорных домов и нищих — можно с полным правом сказать, что оно свойственно людям всех типов и сословий всех эпох и стран мира, повсюду, где для этого существовала или существует какая-то объективная возможность» [1, с. 47]. Как некий рациональный капиталистический принцип ведения хозяйства, «которое основано на ожидании прибыли посредством использования возможностей обмена, т. е. мирного (формально) приобретательства» [Там же, с. 48], оно сформировалось в конкретном обществе и имеет сугубо европейское культурно-историческое происхождение. Не удивительно, что «хозяйственному строю капитализма необходима эта преданность делу, это служение своему «призванию», сущность которого заключается в добывании денег» [Там же, с. 91].
Мысль об исключительно европейском происхождении капитализма разделяет и французский историк Ф. Бродель, который показывает, что капитализм начал формироваться на верхнем непрозрачном этаже рынка, завоевав затем хозяйственную дея-
тельность общества и общество в целом. Этой победой была внесена некая ценностная установка, поддержанная европейским Просвещением и его антропологией, основные тезисы которой сводятся к утверждению, что человек является эгоистом, стремящимся к максимизации удовольствий и минимизации страданий. Протестантизм сакрализовал материальную сферу деятельности человека, объявив приращение богатства христианской добродетелью. Вслед за ним философия Просвещения «легализовала» эти установки в светском сознании, обосновав их «природой человека». Общество предстало как совокупность эгоистов, каждый из которых стремится к максимизации личной пользы. Этим была оправдана и обоснована этика капитализма, которую сам он вносил в общество через соответствующую организацию хозяйственной деятельности. Получила «легитимацию» максима поведения, выраженная фразой «Боливар не вынесет двоих», ставшая почти категорическим императивом капитализма.
Капиталистический бизнес не нейтрален к морали. Более того, он вносит свою мораль, порывающую с солидарной природой человека и апеллирующую к индивидуальному и групповому эгоизму. Именно этот отказ от солидарных человеческих отношений, необходимый капитализму, маскируется ссылкой на якобы объективные законы, выводящие экономическую деятельность из сферы моральных оценок. Капитализм утвердился, как полагает Ф. Бродель, в результате победы новых социальных иерархий. Завоевав общество и государство, он вместе с поддержавшими его социальными группами внес этос эгоизма и конкуренции, закрепившийся как этическая основа общественных отношений, поддержанная средствами культуры и пропаганды.
Современная западная цивилизация при выстраивании общественных отношений опирается на привнесенный капитализмом этос. Его рождение есть результат многих социальных и культурных обстоятельств, включая наследие античного времени. М. Вебер и Ф. Бродель настаивали на уникальной связи многих факторов в европейской истории, обеспечивших победу новых общественных отношений, новой системы хозяйствования, новой политической системы и новых ценностей, консолидировавших общество в этих условиях. Оформление культурных и мировоззренческих оснований современной западной цивилизации было начато Реформацией, но светское завершение этого процесса изменило мировоззренческие обоснования нового общественного устройства с помощью соответствующей антропологии и вытекающей из нее концепции общественного устройства. До сего времени поддержание согласия в западном обществе означает поддержание этого этоса, преобразившего европейское общество, иначе ему было бы трудно оправдать социальное неравенство и несчастья других людей и целых народов. Оставив сакральные побуждения, дух современной западной цивилизации сформировал общество, в котором потребительский уровень стал основанием социального рейтинга и самооценки индивида. Материальные ценности приобретаются за деньги, и погоня за ними стала главной мотивацией социальной активности человека. Моральные оценки снижены, в ряде случаев отвергнуты, а заработанные деньги, которые «не пахнут», в конечном счете оправдывают применяемые средства.
Такое общество изначально было вынуждено принимать ведущую роль правовых регуляторов, внешних для индивида.
Однако и право не может выйти из сферы моральных оценок. Не удивительно, что в процессе использования правовых средств обнаруживают себя двойные стандарты, их применение зависит от субъекта правовой нормы. Политические свободы сведены по сути к «свободе» поддержания власти плутократии, и общество в целом теряет способность к стимуляции и поддержанию действительных моральных норм, основывающихся на принципах всечеловеческой солидарности. Истончение этой основы порождает вражду «успешных» и «неуспешных», которая уже не признает моральных норм в отношении друг друга и порождает в массовом порядке экстремизм людей, утративших чувство человеческой солидарности. Экстремистские движения оказываются «полюсами сборки» одной из частей общества, оставшегося в целом без этики жизнеутверждающих солидаристских смыслов. Общество оказывается в тупике, выход из которого уже невозможен без моральной самооценки, без поиска причин утраты фундаментальных базовых всечеловеческих ценностей. Безжалостное господство становится главной социальной мотивацией элиты, выросшей на этических основаниях «свободного эгоиста», отстаивающего свое право в борьбе с себе подобными и не признающего цивилизационных прав за «неподобными».
Эгоизм западной цивилизации был в свое время осужден советской идеологией и ее пропагандой. Но слабость этого осуждения в том, что оно осталось внешним моральным принципом, не вытекающим из сущностного понимания общественной жизни, не стало постулатом социальной философии. Точнее сказать, в советской пропаганде моральное осуждение эгоизма было отождествлено с осуждени-
ем частной собственности, что представляло собой ложное смешение материальной сферы и сферы духа1. Как отмечал В.С. Соловьев, проблема заключается не в самом факте частной собственности, но в характере пользования ею: «Одно дело — нападать на частное богатство как на какое-то зло само, и другое дело — требовать, чтобы это богатство, как благо относительное, было согласовано с общим благом в смысле безусловного нравственного начала» [2, с. 424]. Однако этические начала в обществе не утверждаются только за счет индивидуальной (субъективной) нравственности, они не утверждаются путем индивидуальной пропаганды. Нравственные принципы должны быть так ли иначе поддержаны общественной средой не только на уровне общественного мнения, но путем изменений в социальных взаимоотношениях, вносимых усилиями власти и совокупными усилиями общества. В.С. Соловьев указывает, что нравственное негодование отдельных лиц, направленное против крепостного права, не могло ничего изменить по существу, и только решительное вмешательство власти позволило изменить ситуацию.
Моральные основания, взятые сами по себе, вне той или иной социальной структуры, не могут служить основанием социального проекта, который обычно возникает из суммы обстоятельств текущего исторического процесса. Но моральная оценка существующих общественных отношений влияет на мотивации социальных субъек-
1 «Несостоятельность ортодоксальной политической экономии (либеральной или, точнее, анархической) заключается в том, что она отделяет принципиально область хозяйственную от нравственной, а несостоятельность всякого социализма заключается в том, что он допускает между этими двумя различными, хотя и нераздельными областями более или менее полное смешение, или ложное единство». [2, с. 407].
тов, участвующих в социальных преобразованиях, и может превращаться в активный фактор социального действия. Христианство сыграло важную роль тем, что морально осудило ту позднюю языческую античность, с которой боролись его апологеты. Эта борьба опиралась на новую картину мира и человека, обосновывающую жизнеутверждающую всечеловеческую мораль. Французское Просвещение выдвигало нравственные аргументы в борьбе с королевской властью и с католической церковью. Суть аргументов в том, что отнятие прав у людей, изначально свободных, есть действие аморальное, граничащее с преступлением. Человек рождается свободным, но повсюду он в оковах — такой броской фразой начинает свой трактат Ж.Ж. Рус-со2. Но это моральное негодование было подкреплено новой антропологией Просвещения, в которой оно черпало для себя уверенность и убежденность. Русская революция в начале ХХ века также утверждала идеал социальной справедливости и нравственной правды, реализацию которого видела в устранении эксплуатации. И в этом случае была обществоведческая теория в лице марксизма, на которую опиралось социальное действие, принимавшее в сознании людей высокую нравственную привлекательность.
Конструирование социальной структуры общества на основе общих моральных принципов было характерно для утопистов, начиная с Платона, создавшего картину некоего идеального государства, реализующего принцип справедливости. Структура общества формируется исторически, обеспечивая функционирование живой си-
2 Борьбу за «права человека», принимающую в ряде случаев показной и неискренний характер, можно и сегодня представить как прямое следствие установки Ж.Ж. Руссо.
стемы. Но любое общество формирует и поддерживает некий этос, реализуемый во взаимоотношениях индивидов и социальных групп, и моральные устои этих групп являются фундаментальным фактором для формирования общественных отношений внутри возникающей структуры. Общество воспроизводит эти отношения через воспроизводство личности, подобно тому как воспроизводство особей есть условие продления жизни биологической популяции и вида в целом. Если хозяйственная деятельность обеспечивает воспроизводство материальных условий жизни общества, то воспроизводство культуры предстает как воспроизводство консолидирующих форм поведения, необходимых для его сохранения и развития. Нравственные принципы играют в этом решающую роль.
Но что считать всечеловеческими нравственными принципами, и есть ли таковые вообще? В.С. Соловьев отвечает на этот вопрос более чем определенно. Нравственным принципом всечеловеческого характера он полагает делание добра, поскольку именно в таком поведении обнаруживает себя всечеловеческий принцип солидарности, проявляющийся не только на уровне личности. Общество предстает в таком случае как собирательный орган делания добра. Действительно, основания человеческого поведения, обеспечивающие глобальное объединение и продолжение жизни человечества, есть основания нравственные. Этот системный фактор является таким же атрибутом человеческого общества, как его предметно-практическая, т. е. хозяйственная деятельность. Социальная философия как наука о человеке и обществе должна включить в свое содержание указанное обстоятельство. Мораль поддерживает человечество как культурно-биологи-
ческий вид, она жизненно необходима ему, так же как и деятельное хозяйствование, называемое ныне экономикой. Мораль как атрибут жизни человека имеет социогене-тическое происхождение, и светское обоснование слабеющих в современном мире всечеловеческих моральных принципов должно опираться на антропологию солидарного человека как альтернативу просвещенческому самодостаточному индивиду. Поэтому принципиальный вопрос сегодня — надо ли повторять исчерпавший себя путь, прочерченный этикой эгоистического индивидуализма? Об этом типе развития сказал в свое время Н.Ф. Федоров: «Прогресс есть именно та форма жизни, при которой человеческий род может вкусить наибольшую сумму страданий, стремясь
достигнуть наибольшей суммы наслаждений» [4, с. 78]. Это сказано о европейском промышленном прогрессе, основанном на названной выше этике. Другая этика потребует другого прогресса, иными словами — другой стратегии развития.
Литература
1. Вебер М. Протестантская этика и «дух капитализма» // Вебер М. Избранные произведения. — М.: Прогресс, 1990. — С. 61-272.
2. Соловьев В.С. Оправдание добра // Соловьев В.С. Сочинения: в 2 т. — М.: Мысль, 1988. — Т. 1. — С. 47-580.
3. Тэрнер В. Символ и ритуал: пер. с англ.. -М.: Наука, 1983. — 277 с.
4. Федоров Н.Ф. Что такое добро? / Федоров Н.Ф. Сочинения. — М.: Мысль, 1982. -С. 607-614.
IS MORALITY THE FOUNDATION OF EVERYTHING?
V.V. Cheshev
National research Tomsk State University,
Tomsk, Russian Federation
The problem of moral principles in the life of an individual and society has become rather acute in the context of the global spread of consumerism as the installation of modern civilized behavior of the individual. Traditionally, moral foundations are investigated as moral principles of individual behavior. The article draws attention to the problem of moral foundations of social life, which was first identified by the Russian philosopher V Solovyov The author considers two issues. The first one is the problem of moral foundations: whether morality has a religious origin or its roots are hidden in sociogenesis, in establishing principles of behavior in cultural communities. The second problem concerns the existence of issues of morality in public life and its impact on social relations. The article shows that the moral principles express solidarity relations among people. They arise in the course of new programs formation of symbolic behavior in communities following the way of active sociogenesis. New behavior, which is programmed by culture, requires establishing solidarity relations among members of the society, because deprived of such relationships, socio genetic development becomes impossible. Cooperation, based on the feeling of inner unity, is essential to the society. For this reason, moral foundations turn out to be the system principles of social organization, including economic life and economic relations in the society. Moral progress in the history of society is manifested in the development of solidarity principles up to the level of universal human morality, which defines the principles of behavior for societies and individuals.
Keywords: behavior, morality, ethics, solidarity, social genesis, cultural genesis, doing good.
DOI: 10.17212/2075-0862-2017-2.1-75-91
References
1. Weber M. Protestantskaya etika i «dukh ka-pitalizma» [The protestant ethic and the spirit of capitalism]. Weber M. I%brannyeproi%vedeniya [Selected Works]. Moscow, Progress Publ., 1990, pp. 61— 272. (In Russian)
2. Solov’ev VS. Opravdanie dobra [Good justification]. Solov’ev VS. Sochineniya. V 2 t. [Works. In
2 vol.]. Moscow, Mysl’ Publ., 1988, vol. 1, pp. 47580.
3. Turner V Simvol i ritual [Symbol and ritual]. Translated from English. Moscow, Nauka Publ., 1983. 277 p. (In Russian)
4. Fedorov N.F. Chto takoe dobro? [What is good?]. Fedorov N.F. Sochineniya [Works]. Moscow, Mysl’ Publ., 1988, pp. 607-614.
Этически-нравственные принципы Человека
Суть Человека в мире – Развитие в себе созидательных качеств (саморазвитие) + помощь в этом другим.
Способ достижения – этически-нравственные победы над собой, через взаимодействие с обществом (и в первую очередь близким окружением).
Миссия Человека – стать лучше, чем был «вчера».
Право на текст принадлежат исполнительному директору Государственного Института нравственности Е.Ф. Матвейчук
взято из выступления на тему: «Нравственный кодекс» на Общероссийской конференции «Духовные основы развития страны», Санкт-Петербург
Свод правил и нормативных установок соблюдения Человеком фундаментального нравственного закона: не нанесение Человеком ущерба себе, ближним, обществу, природе, гармония духовных и материальных устремлений и действий, прав и обязанностей перед обществом.
1. Вершина знаний – нравственное отношение Человека к себе, ближним, обществу, природе, материальным и нематериальным благам, правам и обязанностям перед обществом. Постигается эта вершина знаний путем ежедневных практических нравственных поступков, которые стоят выше любых рассуждений, пониманий и объяснений.
2 Каждый Человек должен стремиться делать все хорошее, т.е. все благое, добродетельное, благообразное и доброкачественное, и избегать делать плохое, т.е. недоброе, злое, дурное, недостойное, некачественное, так и все безобразное, уродливое, некрасивое, и недолжное, недостойное, некачественное, порочное и скверное.
«Но знаешь ли ты, в чём добро вековое?
Должны мы любить всех живых, всё живое,
Ни в мыслях, ни в действиях зла не питая,
— Вот истина вечная, правда святая.
Все люди ко многим занятьям способны,
Но те лишь прекрасны, что сердцем беззлобны.
Из той доброты, что в душе утвердилась,
Доверье ко всем существам зародилось.
Прекрасные качества есть человечьи,
Но самое ценное — добросердечье!
Кто добр, тот и прав, — отвечала царевна,
— Он крепок духовно и стоек душевно.
Общение добрых сердца озаряет,
На доброго добрый без страха взирает.
На добрых земля утвердилась в покое,
В них, в добрых, — и будущее и былое.
От доброго добрый не ждёт злодеянья,
За благодеянья не ждёт воздаянья.
Добро никогда не бывает напрасно,
Всевластно добро, потому и прекрасно!»
Махабхарата
3. Изначальная доброта Человека заложена в его природе: духовность, гуманность, должная справедливость, благопристойность и разумность. Эти благие качества прививаются Человеку путем постоянного обучения, воспитания, самообучения и самовоспитания, трудовой общественно-значимой деятельности.
4. Нравственность является основой идеологии любого Человека, социальной группы, конфессии, партии, нации и ее национальной идеи, класса, элиты и всего мирового сообщества.
5. Счастье испытывает тот Человек, кто испытывает к людям объединяющую любовь и приносит им духовную и материальную пользу.
6. Неисчислимые желания губят Человека, делают его кровным врагом другого Человека. Дисциплина образования и непрерывного нравственного воспитания детей и взрослых, культ нравственного подвига предков ради блага жизни их потомков дает контроль и усмирение неисчислимых желаний властвовать Человека над себе подобным и материей ради личной выгоды и обогащения любой ценой.
7. Золотое правило нравственности, которое следует постоянно соблюдать любому Человеку: 1) почитание родителей и семейных прав и обязанностей; 2) любовь детей и взрослых друг к другу; 3) верность и взаимность; 4) гуманность в личных поступках; 5) знание, мужество и труд; 6) собственное достоинство; 7) уважительная осторожность к непознанному; 8) милостливость и должная справедливость; 9) правильные телодвижения, выражения лица и речь.
8. Дружелюбие есть великое благо, которое каждый Человек добывает себе ежедневным уходом и заботой о своих друзьях и товарищах.
9. Человек не должен навязывать другим того, чего не желает себе сам. Он упрочивает других в том, в чем желает подвигнуться сам.
10. Если нравственное воспитание и самовоспитание Человека, т.е. постоянное общение с нравственными людьми, не будет ежедневным, то он будет пребывать в праздности, начнет творить недоброе и дойдет в этом до крайности, погубив не только себя, но и род свой, предав друзей и товарищей, оставив после себя в людской памяти недобрый след.
11. Сущность Человека и отношение к нему других людей определяют его судьбу. Если это отношение будет безнравственным, то судьба уготована Человеку печальная. Если же люди ценят и ежедневными усилиями поддерживают нравственные отношения друг с другом, то судьба Человека, погруженного в подобные отношения, становится счастливой.
12. Быть достойным Человеком, значит быть нравственным Человеком. Учение о нравственности является основой политики, государственного управления, экономики и общественной жизни. Законы войны и безопасности также подчинены нравственному учению, указывающему на устранение источников ущемления прав и свобод Человека, нанесения ущерба обществу и природе, нарушения баланса духовных и материальных устремлений и действий, прав и обязанностей Человека перед обществом.
13. Достойный Человек избегает насилия – причинения вреда себе, ближним, обществу, природе. Он навсегда отказывается от избиения, мучения, террора, преследования и мщения, «непосильном нагружении» другого Человека, лишения его пищи и крова, работы и отдыха.
14. Достойный Человек отказывается ото лжи – озвучивания того, что не соответствует истине, т.е. проповедь насилия, вражды, войны, культа безудержного потребления и наживы любой ценой, роскошного образа жизни, разглашения чужих тайн. Он оставляет в прошлом всевозможные нечестные способы ведения дел и сообщение тайны недостойному, т.е. безнравственному лицу.
15. Достойный Человек исключает из своей жизни воровство – присвоение того, что не дано его трудом и знаниями, спекуляцию, использование ложных мер и весов, а также фальшивых денег.
16. Достойный Человек исключает из своей жизни не целомудрие – сводничество, связь с безнравственными замужними и незамужними женщинами, извращения и похотливость, связь с детьми, пожилыми, животными и лицами своего пола.
17. Достойный Человек перестает заниматься стяжательством – отсутствие меры в обладании собственностью, которая складывается из превышения меры во владении землей и зданиями, средствами производства и сбыта, драгоценными металлами, скотом, продуктами питания, автомобилями, судами и самолетами, слугами и вещами.
18. Высочайшее внимание к ближнему побуждает совершать добродетельные поступки. Достойный Человек, выслушав другого Человека, восхваляет его добродетели, показывает симпатию к сходным мыслям, указывает путь к самовосстановлению после проступков.
19. Каждый день нужно делать практический шаг в щедрости, размышлять над трудами мудрых людей, наблюдать и подражать мужественным поступкам, проявлять искусность в помощи другим людям, держать верность обещаний, достигать могущества своими делами, стремиться к знаниям и каждый день удивляться новым открытиям.
20. Высоконравственный Человек проявляет ненасилие как избежание убийства и причинения вреда действием, словом и мыслью себе, ближнему, обществу, природе.
21. Исток насилия в гневе, поэтому нужно культивировать в себе и своих ближних посредством личного примера чувство дружелюбия по отношению к тому, кто причиняет досаду и горечь.
22. Ложь губит чистую душу Человека. Избежать гибели можно только правдивыми речами и телодвижениями, выражениями лица, тоном своего голоса.
23. Порок – присваивать не свое. Не присваивать чужое можно лишь тогда, когда Человек приучен радоваться результатам своего труда, и достижениями коллективных усилий, где победа общая, где слава для всех, где достаток всем, где открываются новые перспективы для каждого.
24. Достойный Человек не должен нарушать чистоты чужого брака. Контроль над половыми чувствами дает Человеку энергию и радость общественно полезного труда.
25. Превышение меры во владении материальными вещами должно сопровождаться ростом духовной активности. Нарушение баланса между материальными и духовными устремлениями и действиями отторгает Человека от общества и быстро приближает час его забвения.
26. Преуспевание каждого Человека начинается с благотворительности и щедрости. Благотворительность развивается в Человеке благодаря ежедневным усилиям в практических поступках и постоянным поддержанием следующих видов готовности: готовность отдать все, что досталось легкими усилиями; готовность подарить другому Человеку самые дорогие предметы; готовность пожертвовать своей жизнью и здоровьем ради защиты отечества и устранения общественной угрозы; не различение лиц, которым оказана помощь; дарение почитание одариваемого; дарение с целью облегчения реальных нужд; дарение ради благополучия одариваемого; дарение незамедлительное.
27. Каждому Человеку следует проявлять терпение, которое позволяет сдерживать гнев и возмущение. Так стабилизируются правильные взгляды на жизнь.
28. Важно Человеку не только завоевывать результат, но и удерживать его. В этом удержании достигнутого проявляется мужество Человека, на котором держится его завтрашний день. Для этого Человек каждый день размышляет над опасностями, подстерегающими его, презирает удовольствия, проявляет решительность в желании достижения высшей цели, гордится за свое дело, радуется свершившимся трудам, бдителен к коварству страстей, контролирует себя.
29. Достойный Человек сочувствует другим людям, симпатизирует им и дружит с ними. Его мир полон друзей. Переживание за судьбу другого Человека помогает ее сделать лучше.
30. Избегай причинения вреда другому Человеку мыслью, словом, действием. Ни что не может быть оправданием убийства Человека Человеком. Исключение составляет защита отечества во время агрессивной войны.
31. Не принимай надменного вида, не говори с пренебрежением о других людях, ни когда не говори грубых слов, проявляй заботу о близких и родных мыслью, словом и делом. И тогда тебя будут любить все.
32. Неизлечимая болезнь духа – порок, тогда становится неизлечимой, когда Человек начинает испытывать зависть к чужому материальному и духовному богатству, красоте и могуществу, достойному роду, счастью, удаче и почестям. Зависть губит духу Человека в мгновение ока. Именно она заражает дух человеческий неизлечимой болезнью – пороком.
33. Неприязнь к своим руководителям – начало всех бед земных Человека. Поэтому следует всячески укреплять власть, помогать очиститься ей от тех, кто ее дискредитирует, стремиться занять исключительно общественно-значимыми трудами достойное место в обществе и государственной власти.
34. Говори правду, избегая лжи, благодаря правде ты обретешь доверие людей. Они тебе помогут творить справедливость до первого твоего обмана.
35. Собака всегда голодна, Человек всегда не удовлетворён. Это слабость живых существ. Нужно всегда держать свои желания под надежным контролем долга, воли, совести и нравственной силы.
36. Великая победа в мире – это победа над самим собой. Победив себя, ты завоюешь весь мир. Однако победа эта достанется тогда, когда ты побеждаешь себя ежечасно, ежедневно, пожизненно.
37. Запомни врагов своих: жадность, коварство, притворство, пристрастие к телесным и мирским благам, леность, высокомерие, похоть, ненависть, зависть к внешности, учености, молодости и власти. Побеждай их каждый день, чтобы достичь совершенства и удовольствия этой жизни.
38. Безнравственность – причина социальной смерти, нравственность – причина социального долголетия. Люди с удовольствием читают твои мысли и говорят о тебе, вспоминая твои подвиги ради общества. Народная память долго хранит своих героев. Они благодаря ей приобретают новую жизнь.
39. Без нравственности нет никакой науки и политики. Все становится инструментом безнравственных инстинктов. Тогда кровь и слезы льются мировым потоком. Поэтому, идя во власть науки и политики, будь защитником тех, кто нуждается в защите, будь вожатым для тех, кто блуждает в потемках порока, будь другом тем, кто нуждается в дружбе и поддержке.
40. Успех государственной деятельности руководителя обуславливается его желанием слушать добрых советчиков и следовать нравственному закону.
41. Каждый день занимайся упражнениями нравственности: проявляй скромность; не наноси ущерба себе, обществу, природе; соблюдай баланс материальных и духовных устремлений и действий, прав и обязанностей перед обществом; будь сострадателен, правдив, надежен, избегай грубости и дружи; будь равнодушен к любым предметам роскоши; не допускай излишеств в интимном общении; воздерживайся от дурной речи, поношений, грубости, празднословия; не торопись — успеешь.
42. Только приучение к добродетели совершенствует добродетель. Приучая себя к добру, станешь уверенным в своей добродетели, однако при этом не иди под влиянием чужих мнений и сомнений.
43. Не советуй ни чего, если не знаешь, а знаешь, помогай делом.
Государственная инспекция труда в Новосибирской области
Принципы профессиональной этики госслужащих
Требования к служебному поведению на гражданской службе — система принципов и норм (правил) служебного поведения и деятельности гражданских служащих. Система требований включает подсистемы правовых норм, морального регулирования и правил служебного этикета.
Система моральных требований к служебному поведению гражданских служащих включает:
· этические принципы
Одна из форм нравственного сознания, в которой в наиболее общей форме выражаются выработанные в моральном сознании общества или данной профессиональной среды требования к нравственной сущности и социальному назначению деятельности должностных лиц.
· этические нормы
Этические нормы, с одной стороны, конкретизируют требования этических принципов в виде заповедей, правил, присяги, с другой — выступают в форме нравственных отношений как обычай, воспроизводимый в однотипных поступках под воздействием силы общественного мнения, массового примера, коллективной привычки и т. д.
· запреты на те или иные действия, вступающие в противоречие с этическими принципами и нормами служебного поведения
· рекомендации.
В основе систематизации этических принципов служебного поведения гражданских служащих как основополагающих требований к нравственной сущности и социальному назначению их профессиональной деятельности, которых должны придерживаться гражданские служащие в процессе выполнения своих служебных обязанностей, должна лежать идея общественного служения, вытекающая из положений Конституции Российской Федерации о социальном характере российского государства.
Принципы профессиональной этики гражданских служащих:
1. принцип законности;
Принцип законности выступает сегодня одним из важнейших этических принципов деятельности гражданских служащих.
В Законе «Об основах государственной службы Российской Федерации» принцип законности определялся как принцип «верховенства Конституции Российской Федерации и федеральных законов над иными нормативными правовыми актами, должностными инструкциями при исполнении государственными служащими должностных обязанностей и обеспечении их прав» (п. 1 ст. 5). Правовой аспект этого принципа состоит в том, что гражданский служащий, принимая управленческие решения или совершая иные действия в процессе исполнения своих должностных обязанностей, обязан руководствоваться нормами действующего законодательства и не вправе отступать от них даже в случае получения неправомерного, с его точки зрения, распоряжения руководства.
Нравственный аспект принципа законности состоит в том, что в ситуации морального выбора чиновник осознанно и добровольно остается законопослушным, верным своему гражданскому и служебному долгу, в рамках своих должностных обязанностей и служебной компетенции обеспечивая реализацию целей Конституции и положений законов и тем самым участвуя в выполнении миссии государственной службы служить своему народу верой и правдой даже тогда, когда над ним не довлеет принудительная сила закона и угроза санкций.
В практике следования принципу законности нередко возникает этическая коллизия: как следует поступать должностному лицу, получившему незаконное, с его точки зрения, распоряжение руководства?
Закон «О государственной гражданской службе Российской Федерации» также не обошел вниманием эту коллизию. Однако решение предлагается уже иное. В новом Законе, по сравнению с Законом «Об основах государственной службы Российской Федерации» (1995 г.), порядок разрешения этой этической коллизии принципиально изменен. Пп. 2 и 3 ст. 15 Закона гласят, что гражданский служащий «не вправе исполнять данное ему неправомерное поручение», а в случае исполнения такового «гражданский служащий и давший это поручение руководитель несут дисциплинарную, гражданско-правовую, административную или уголовную ответственность в соответствии с федеральными законами».
2. принцип гуманизма;
Принцип гуманизма, выраженный в требовании уважения к человеку, веры в него, признания суверенитета и достоинства личности. Этот принцип закреплен в Законе «О государственной гражданской службе Российской Федерации» (п.п. 2 п. 1, ст. 18), обязывающем гражданского служащего «исходить из того, что признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина определяют смысл и содержание его профессиональной служебной деятельности».
Признание верховенства Конституции влечет за собой необходимость обеспечения прав человека и гражданину одним из важнейших среди которых является право на защиту своей чести и достоинства.
Конкретизируясь в этических нормах, этот принцип находит выражение во внешних формах поведения гражданских служащих, проявляясь в характере их взаимоотношений как во внутренней среде в служебных ситуациях, так и в отношениях с гражданами, обращающимися в государственные организации по своим житейским проблемам.
В соответствии с требованиями Закона «О государственной гражданской службе Российской Федерации» и руководствуясь принципами общественного служения, законности и гуманизма, гражданский служащий не должен оказывать «предпочтение каким-либо общественным или религиозным объединениям, профессиональным или социальным группам, организациям и гражданам», совершать действия, «связанные с влиянием каких-либо личных, имущественных (финансовых) и иных интересов, препятствующих добросовестному исполнению должностных обязанностей»2. Он не должен допускать ситуации конфликта интересов, при которой «личная заинтересованность гражданского служащего влияет или может повлиять на объективное исполнение им должностных обязанностей и при которой возникает или может возникнуть противоречие между личной заинтересованностью гражданского служащего и законными интересами граждан, организаций, общества, субъекта Российской Федерации или Российской Федерации, способное привести к причинению вреда этим законным интересам граждан, организаций, общества, субъекта Российской Федерации или Российской Федерации».
3. принцип беспристрастности и независимости.
Принцип беспристрастности и независимости нашел правовое закрепление в Законе «О государственной гражданской службе Российской Федерации» в форме запретов на:
· участие на платной основе в деятельности органа управления коммерческой организацией;
· замещение должности гражданской службы в случаях избрания или назначения на государственную должность, а также избрания на выборную должность в органе местного самоуправления или на оплачиваемую выборную должность в органе профессионального союза;
· представительство по делам третьих лиц в государственном органе, в котором он замещает должность гражданской службы;
· осуществление предпринимательской деятельности;
· получение в связи с исполнением должностных обязанностей вознаграждения от физических и юридических лиц;
· выезд в связи с исполнением должностных обязанностей за пределы территории страны за счет средств физических и юридических лиц;
· использование сведений конфиденциального характера, служебной информации, а также средств материально-технического и иного обеспечения в целях, не связанных с исполнением должностных обязанностей;
· использование преимущества должностного положения для предвыборной агитации, в интересах политических партий, других общественных объединений и иных организаций, а также публичное выражение своего отношения к ним;
· создание в государственных органах структур политических партий, других общественных объединений (ст. 17).
Принципы профессиональной этики гражданских служащих:
1. принцип ответственности;
Принцип ответственности. Наука выработала различные подходы к классификации видов социальной ответственности, наиболее распространенным среди которых является деление видов ответственности на юридическую и моральную.
Меры юридической (дисциплинарной) ответственности гражданских служащих за невыполнение требований к служебному поведению, несоблюдение ограничений и запретов предусмотрены ст. 57 Закона «О государственной гражданской службе Российской Федерации». Однако в пределах «поведенческого люфта» за ненадлежащие действия и поступки гражданский служащий должен нести моральную ответственность.
Действующим началом моральной ответственности выступают собственная совесть, чувство долга или неформальный суд людей в форме выражения общественного мнения, осуждения и даже обструкции и остракизма. Моральная ответственность может обеспечиваться и кодифицированными требованиями различного рода нормативных документов (этических кодексов, кодексов чести, правил поведения, уставов, судов офицерской чести) и разработанными в соответствии с ними механизмами контроля за неукоснительным соблюдением этих требований.
2. принцип справедливости;
Принцип справедливости реализует себя в законном и рациональном использовании государственно-властных полномочий, в действенной защите прав граждан (а не в имитации ее), в удовлетворении социальных ожиданий как важнейшем критерии оценки эффективности государственной службы.
Всякая несправедливость, допускаемая чиновником, наносит моральный ущерб авторитету власти в целом. Ведь, будучи непосредственно причастными к подготовке и принятию управленческих решений, которые могут оказаться судьбоносными для значительной части населения страны, чиновники обладают делегированными властными полномочиями в глазах общественности. Поэтому они начинают идентифицироваться с государством, авторитет которого становится производным от конкретных действий его функционеров, оцениваемых прежде всего по шкале «справедливо — несправедливо».
Данный принцип зиждется на равном уважении достоинства всех людей, требует одинаковых для всех свобод, равенства всех перед законом, равных возможностей в политической и социальной жизни, а также социальной защищенности.
3. принцип лояльности;
Одним из центральных принципов практически во всех этических кодексах государственных служащих зарубежных стран является принцип лояльности, который должен пониматься прежде всего как:
· верность обществу, доверившему гражданскому служащему обеспечение его прав и законных интересов, т. е. общественному долгу;
· верность Конституции Российской Федерации и федеральным законам, т. е. гражданскому долгу;
· верность своему делу, т. е. служебному долгу;
· верность слову, данным обязательствам, которые составляют основу доверия населения к публичной службе и государственной власти в целом;
· законность действий, благожелательность и корректность в отношении к гражданам, которым он оказывает социальные услуги в рамках своей компетенции.
4. принципа политической нейтральности.
Соблюдение принципа политической нейтральности гражданских служащих при исполнении ими должностных обязанностей является признаком высокого профессионализма и нравственной зрелости. Речь идет о нейтральной позиции в отношении политических партий и движений, о позиции осознанной лояльности и добросовестного служения государству и его главному суверену — народу.
Что такое моральные принципы?
Моральные принципы — это руководящие принципы, которыми люди руководствуются, чтобы быть уверенными в том, что они поступают правильно. К ним относятся такие вещи, как честность, справедливость и равенство. Моральные принципы могут быть разными для всех, потому что они зависят от того, как человек был воспитан и что для него важно в жизни.
История моральных принципов
История нравственных принципов восходит к Древней Греции и Древнему Китаю. Моральные принципы были важны в этих обществах, потому что они считали, что для достижения успеха людям необходимо четкое представление о добре и зле.
Исследования моральных принципов начались с древнегреческих философов, таких как Аристотель, которые хотели выяснить значение добродетели. Позже моральные принципы изучались такими философами, как Джон Локк, Жан-Жак Руссо и Иммануил Кант.
В области психологии моральные принципы изучаются в контексте нравственного развития. Психологам было интересно понять, как у детей развивается чувство морали и как моральные принципы применяются в различных контекстах.Например, психолог Лоуренс Колберг изучал нравственное развитие мальчиков из разных культур.
В современном мире нравственные принципы по-прежнему играют важную роль. Они считаются руководящими принципами успешной жизни. Например, честность считается моральным принципом, потому что она сохраняет отношения крепкими.
Типы моральных принципов
Есть два типа моральных принципов: абсолютные и относительные.Абсолютные принципы неизменны и универсальны.Относительные моральные принципы меняются в зависимости от ситуации.
Абсолютные моральные принципы
Абсолютные моральные принципы основаны на универсальных истинах о природе человека. Например, убийство неправильно, потому что оно противоречит естественному порядку вещей. Их также иногда называют нормативными моральными принципами или общепринятыми принципами. Ниже приведены некоторые примеры абсолютных моральных принципов:
- Не убивай.
- Говори правду.
- Будьте осторожны с тем, что вы говорите и делаете с другими.
- Уважать чужую собственность.
- Относитесь к нуждающимся или страдающим людям так, как мы бы хотели, чтобы относились к нам, если бы наша ситуация изменилась.
Относительные моральные принципы
Относительные моральные принципы основаны на мнениях и обстоятельствах, которые могут меняться со временем, от человека к человеку или в зависимости от ситуации. Относительные моральные принципы зависят от убеждений человека. Релятивизм к тому, что люди воспринимают как хорошее или плохое по отношению к себе.Другими словами, когда кто-то говорит, что что-то хорошо, в большинстве случаев они действительно говорят, что это хорошо для них или, возможно, это способствует их благополучию. Ниже приведены некоторые примеры относительных моральных принципов.
Как придерживаться моральных принципов
Многие люди стремятся жить в соответствии с моральными принципами, в которые они верят. Но бывает трудно следовать им все время, что делает следование своим личным моральным ценностям еще более ценным.
Есть много способов, которыми человек может придерживаться своих моральных принципов: через мысли и чувства, действия или слова.Ниже приведены некоторые примеры.
- В мыслях и чувствах человек может стремиться быть честным, будучи справедливым и добрым.
- Действуя, человек может жить в соответствии со своими моральными принципами, не проявляя насилия или агрессии.
- На словах, кто-то может соблюдать свои моральные принципы через вежливость.
Влияние моральных принципов
Моральные принципы важны для общества, потому что они помогают людям научиться ладить и жить друг с другом.Они учат нас, что все люди заслуживают одинаковых прав, поэтому недопустимо дискриминировать кого-либо на основании его этнической или расовой принадлежности. Люди, которые следуют моральным принципам, также имеют тенденцию к лучшему качеству жизни, чем те, кто этого не делает.
Моральные принципы также могут влиять на личность и чувство собственного достоинства человека. Например, честный человек может чувствовать себя хорошим человеком, потому что он всегда следует моральному принципу правдивости. А для людей с твердыми ценностями в отношении равенства это может помочь им почувствовать себя лучше, если они не будут дискриминировать людей, которые отличаются от них.
Советы по развитию хороших моральных принципов
Есть разные способы развить моральные принципы, выходящие за рамки культуры, религии и страны. Если вы только начинаете свое нравственное путешествие, вы можете рассмотреть возможность изучения морали в различных философских текстах.
Однако есть также много практических шагов, которые человек может предпринять, чтобы развить хорошие моральные принципы:
- Подумайте, что бы вы сделали, столкнувшись с этической дилеммой, и почему вы бы приняли эти решения.
- Спросите себя, что вы считаете правильным или неправильным, и убедитесь, что ваши действия соответствуют этим мыслям.
- Остерегайтесь двойных стандартов, например, быть милым с одним человеком, но не таким добрым по отношению к другому.
- Если это поможет, напишите список моральных принципов и разместите их там, где их легко увидеть, например, на зеркале или на рабочем месте.
- Не волнуйтесь, если вы не совсем придерживаетесь своих моральных принципов. Важно то, что вы стараетесь изо всех сил.
Подводные камни моральных принципов
Есть некоторые вещи, которые могут пойти не так, если следовать моральным принципам. Ниже приведены несколько примеров того, как моральные принципы не всегда могут направить вас к наилучшему образу действий.
Во-первых, можно судить о других, основываясь на своих личных ценностях, а не на их. Например, если вы считаете, что всем женщинам следует одеваться консервативно, потому что вы считаете, что одеваться по-другому — аморально, то вы выносите приговор другим, основываясь на своем собственном наборе стандартов.
Кроме того, бывает трудно отличить моральный принцип от того, что связано с культурой или частью вашего воспитания. Например, вы можете верить, что женщинам следует подчиняться своим мужьям, потому что в вашей культуре все традиционно соглашались с этой идеей на протяжении поколений; однако, если вы родились в другой стране, где люди так не думают, вам может показаться, что это неправильно с моральной точки зрения.
Наконец, иногда люди могут использовать моральные принципы для оправдания плохого поведения, например, воровства или причинения вреда другим людям.Например, если вы воруете, потому что считаете, что это поможет бедным, ваши мысли могут быть искажены, и вы скажете, что воровство — это нормально.
Слово от Verywell
В целом моральные принципы полезны как для общества, так и для отдельного человека. Однако слепое следование моральным принципам без учета их происхождения или использования своих суждений, основанных на ситуации, может быть проблематичным. Наилучший образ действий — обычно придерживаться четко определенного набора моральных принципов, которые соответствуют вашим убеждениям и обществу в целом, но также рассматривать каждую ситуацию индивидуально и взвешивать стоимость соблюдения вашей морали с точки зрения ее влияния на других. частные лица.
Семь моральных правил, которые якобы объединяют человечество — Quartz
В 2012 году Оливер Скотт Карри преподавал антропологию в Оксфордском университете. Однажды он организовал среди своих учеников дискуссию о том, является ли мораль врожденной или приобретенной. Одна сторона страстно утверждала, что мораль везде одинакова; другой, что мораль везде была разной.
«Я понял, что, очевидно, никто на самом деле не знает, и поэтому решил выяснить это сам», — говорит Карри.
Семь лет спустя Карри, ныне старший научный сотрудник Оксфордского института когнитивной и эволюционной антропологии, может предложить ответ на, казалось бы, громадный вопрос о том, что такое мораль и как она меняется — или нет — во всем мире.
По его словам, мораль призвана способствовать сотрудничеству. «Люди повсюду сталкиваются с одним и тем же набором социальных проблем и используют одинаковый набор моральных правил для их решения», — говорит он как ведущий автор статьи, недавно опубликованной в Current Anthropology.«Все повсюду разделяют общий моральный кодекс. Все согласны с тем, что сотрудничество, продвижение общего блага, — это правильный поступок ».
Для исследования группа Карри изучила этнографические описания этических норм в 60 обществах, используя более 600 источников. Универсальные правила морали таковы:
- Помогите своей семье
- Помогите своей группе
- Верните одолжение
- Будьте храбрыми
- Поручите начальству
- Справедливо разделите ресурсы
- Уважайте чужую собственность
Авторы рассмотрели семь « устоявшиеся »типы сотрудничества, чтобы проверить идею о том, что мораль эволюционировала для содействия сотрудничеству, включая семейных ценностей , или почему мы выделяем ресурсы семье; групповая лояльность, или почему мы формируем группы, соблюдаем местные нормы и продвигаем единство и солидарность; социальный обмен или взаимность, или почему мы доверяем другим, отвечаем за услуги, стремимся отомстить, выражаем благодарность, чувствуем вину и миримся после ссор; разрешение конфликтов посредством соревнований , которые влекут за собой «ястребиные демонстрации доминирования», такие как храбрость или «голубиные проявления подчинения» , такие как смирение или почтение; справедливость, или как разделить спорные ресурсы поровну или пойти на компромисс; и прав собственности , то есть не воровство.
Команда обнаружила, что эти семь форм сотрудничества считались морально хорошими в 99,9% случаев в разных культурах. Карри осторожно отмечает, что люди во всем мире сильно различаются в том, как они расставляют приоритеты в отношении различного кооперативного поведения. Но он сказал, что существует неопровержимое доказательство повсеместной приверженности этим моральным ценностям.
«Я был удивлен тем, насколько все это было неудивительно», — говорит он. «Я ожидал, что будет много слов« будь храбрым »,« не кради у других »и« отвечаю за услугу », но я также ожидал появления множества странных, причудливых моральных правил.«Они действительно находили случайные отклонения от нормы. Например, среди чукезцев, крупнейшей этнической группы в Федеративных Штатах Микронезии, «открыто воровать у других — это достойно восхищения, поскольку это показывает доминирование человека и демонстрирует, что его не запугивают агрессивные силы других». Тем не менее, исследователи, изучавшие группу, пришли к выводу, что семь универсальных моральных правил по-прежнему применимы к такому поведению: «похоже, это случай, когда одна форма сотрудничества (уважение к собственности) превосходит другую (уважение к ястребиным чертам характера). , хотя и не явно храбрость) », — написали они.
Множество исследований посвящено некоторым правилам морали в некоторых местах, но ни одно из них не предприняло попыток изучить правила морали в такой большой выборке обществ. Действительно, когда Карри пытался получить финансирование, его идея неоднократно отвергалась как слишком очевидная или слишком невозможная для доказательства.
Вопрос о том, является ли мораль универсальной или относительной, извечен. В 17 веке Джон Локк писал, что, если вы посмотрите на мир, «вы можете быть уверены, что вряд ли найдется тот принцип морали, который можно назвать, или правило добродетели, о котором можно было бы подумать…».которым где-то не пренебрегают и не осуждают общие обычаи целых обществ людей ».
Философ Дэвид Хьюм не согласился. Он писал, что моральные суждения зависят от «внутреннего чувства или чувства, которое природа сделала универсальным для всего вида», отмечая при этом определенные качества, включая «истину, справедливость, храбрость, умеренность, постоянство, достоинство ума». . . дружба, симпатия, взаимная привязанность и верность »были довольно универсальными.
Критикуя статью Карри, Пол Блум, профессор психологии и когнитивных наук в Йельском университете, говорит, что мы далеки от консенсуса в отношении определения морали.О честности и справедливости или о «максимальном благосостоянии живых существ?» Это связано с откладыванием вознаграждения ради долгосрочной выгоды, иначе известным как межвременной выбор, или, может быть, альтруизмом?
Блум также говорит, что авторы исследования Current Anthropology недостаточно объясняют то, как мы приходим к моральным суждениям, то есть роли, которые разум, эмоции, структуры мозга, социальные силы и развитие могут играть в формировании наших представлений о жизни. мораль. Хотя в статье утверждается, что моральные суждения универсальны из-за «совокупности инстинктов, интуиции, изобретений и институтов», пишет Блум, авторы не делают «конкретных заявлений о том, что является врожденным, чему научились и что возникает в результате личного выбора».
Так что, возможно, семь универсальных правил не могут быть исчерпывающим списком. Но в то время, когда часто кажется, что у нас не так много общего, Карри предлагает схему, чтобы подумать, как мы могли бы это сделать.
«Люди — очень племенной вид, — говорит Карри. «Мы быстро делимся на нас и их».
Основа нравственности
Как нам относиться друг к другу? Нравственность — явление социальное. Думать об этом. Если бы человек остался один на каком-нибудь необитаемом острове, этот человек был моральным или аморальным? Этот человек может делать то, что увеличивает или уменьшает вероятность выживание или спасение, но будут ли эти действия моральными или аморальными? Большая часть того, что нас беспокоит в этике, связано с ситуация, в которой люди живут с другими.Люди — социальные животные. Общество способствует тому, чтобы люди стали такими, какие они есть. Для людей возникает вопрос, как люди должны себя вести. навстречу друг другу.
Каковы должны быть правила? Как нам узнать о них? Почему они нам нужны?
ПОЧЕМУ БЫТЬ НРАВСТВЕННЫМ?
Подумайте, каким был бы мир, если бы вообще нет правил дорожного движения. Бы люди смогут путешествовать на автомобилях, автобусах и других транспортных средствах по проезжей части, если бы не было правил дорожного движения? Ответ должен быть очевиден для всех рациональных членов человеческого общества. разновидность.Без элементарных правил, независимо от того, как сильно некоторые хотели бы избежать их или сломать их, там будет хаос. Дело в том, что некоторые люди нарушают правила достаточно четко и явно недостаточно покончить с правилами. В правила необходимы для перевозки, чтобы иметь место.
Зачем нужны нравственные правила? Например, зачем людям правила выполнения обещаний, говорят правду и частная собственность? Этот ответ должен быть довольно очевидным. Без таких правил люди не смогли бы жить среди других люди. Люди не могли сделать планы, не могли оставить свои вещи, куда бы они ни пошли. Мы бы не знали, кому доверять и чего ожидать от других. Цивилизованная социальная жизнь была бы невозможна. Итак, вопрос: Почему должны ли люди заботиться о нравственности?
ПРИЧИНЫ : Есть несколько ответов.
Социологический: Без морали общественная жизнь практически невозможна.
Психологический:
Люди заботятся о том, что о них думают другие. Репутация и общественное порицание
Некоторые люди заботятся о том, чтобы поступать правильно. Совесть
Богословский : Некоторых людей волнует, что будет после смерти с их душой или дух.Для многих религий есть загробная жизнь, в которой люди получают вознаграждение или наказаны за то, что они сделали.
Итак, это не проблема. Мы знаем, что мы должны быть нравственными, и другие должны быть такими же, и без некоторых чувство морали было бы очень трудно, если не невозможно, для больших количество людей, живущих друг с другом. Теперь к вопросы, касающиеся правил морали и всех правил, которые управлять поведением человека.Во-первых, необходимо уточнить некоторые термины.
Mores — обычаи и правила поведения
Этикет правила поведения в вопросах относительно незначительное значение, но которые вносят вклад в качество жизнь. Нарушения таких правила могут вызвать общественное порицание. Этикет занимается правилами, касающимися одежды и поведения за столом, и занимается вежливость. Нарушения будут приносить обвинения в том, что они были, ГРУБЫ, ГРОБЫ или ГРОБКИ. Дружба вряд ли разорвется из-за нарушения этих правил так же, как и за нарушение правил морали, например, ложь и нарушение обещания! Эти правила не когда-то был составлен кучкой старых британских баб как один студент вызвался в класс. Но они созданы людьми, чтобы способствовать лучшей жизни. В каждом обществе есть авторитеты по этим вопросам и есть являются сборниками таких правил. Много книги продаются каждый год будущим невестам, которые хотят соблюдать соблюдение правил приличия и этикета. Есть газеты, в которых регулярно публикуются вопросы и ответы по этим вопросам.
Это касается таких вопросов, как когда вы размещаете салфетка на коленях, когда вы сидите за обеденным столом? Как долго вы ждете в режиме УДЕРЖАНИЯ телефонного звонка с кем-то с ожидание звонка? Если вы используете сотовый телефон за обеденным столом? Должен у вас в классе есть пейджер или мобильный телефон? В кинотеатре?
(проверьте ответы на эти вопросы-Подсказка-Там книги по этикету, и теперь вы также можете искать в Интернете ответы есть!)
Когда поведение рассматривается нежелательные переходят на уровень серьезности и беспокойства, поведение может считаться аморальным, а не просто грубым, невежливым или плохим этикетом. Что может привести к тому, что такое поведение будет сочтено аморальным, а не просто невежливо? Если есть универсальное моральное чувство, которое жестко закреплено в все люди в результате эволюции вида, который является социальным вид может быть чувство вреда другим. Таким образом, когда поведение кажется каким-то образом вредным, он становится кандидатом на рассмотрение как быть моральным или неморальным, а не просто невежливым или неподобающим этикет ..
Нравственность — правила правильного поведения в вопросах более важных, чем правила этикета. Их нарушение может нарушить сознание человека. и социальные санкции, а также изменения в личных отношениях.
Закон — правил, которые соблюдаются обществом. Нарушения могут привести к потере или ограничению свободы и имущество.
Какое отношение имеет право к морали? Они не одинаковы. Ты НЕЛЬЗЯ приравнивать эти два понятия. Просто потому что что-то аморально, не делает это незаконным, и только потому, что что-то незаконно, это не делает это аморальным.
Вероятно, вы можете придумать множество примеров для поддержки этот взгляд, если подумать.
Вещи, которые незаконны, но считаются моральный (для многих)!
Несовершеннолетние, употребляющие алкоголь.
Превышение допустимой скорости.
Курение марихуаны.
Мошенничество с налоговой декларацией.
Разделение кабельного сигнала для отправки более чем одному телевидение.
Люди не считают себя или других быть аморальным за нарушение этих законов.
Можете придумать другие примеры ??
Вещи, которые аморальны (для многих), но не являются незаконно.
Изменяет супругу.
Нарушение обещания другу.
Использование абортов в качестве меры контроля над рождаемостью.
Люди не могут быть арестованы или наказаны тюремное заключение или штрафы за эти действия.
Можете придумать другие примеры ??
Каково отношение морали к закону? Что ж, когда достаточное количество людей думают, что что-то аморально, они работать, чтобы иметь закон, запрещающий это и наказывающий тех, кто это делает.
Когда достаточное количество людей думают, что что-то морально, они будут работать, чтобы иметь закон, который запрещает это и наказывает тех что делать это отменено или, другими словами, если есть закон, который говорит, что делать X — это неправильно и незаконно, и достаточно людей больше с этим не согласны. эти люди будут работать над изменением этого закона.
Мораль Философия для понимания и оправдания моральных принципов
Этика установить принципы ДОБРА и правильного поведения Этика имеет дело с основными принципами, которые служат основой моральных правил. Разные принципы порождают разные правила.
Мета Этика — обсуждение этических теорий и языка
Итак, этика и мораль — это не одно и то же вещи! Человек морален, если этот человек следует моральным правилам. Человек аморален, если он нарушает моральные правила. Человек аморален, если он не знает или не заботится о моральные правила.
Человек этичен, если он знает о основные принципы, регулирующие моральное поведение и последовательные действия с этими принципами. Если человек не делает, поэтому они неэтичны.
Вот хорошее общее определение и обзор ЭТИКИ.
ЧИТАТЬ:
http://en.wikipedia.org/wiki/Ethics
Вот словарь общих терминов по этике.
http://ethics.sandiego.edu/LMH/E2/Glossary.asp
, если нет, попробуйте глоссарий составлен
— Тэд Данн,
PhD. Университет Сиены Хайтс. 2010) который сообщает нам, что: «Многие из этих определений даны, по крайней мере, в часть, из двух общедоступных Интернет-источников.Первый от Университет Сан-Диего (http://ethics.sandiego.edu/LMH/E2/Glossary.asp, Проверено 2 апреля, 2009 г.). Второй — это часть сайта, предназначенного для удовлетворить потребности Фонда EDECEL Лондонские экзамены по религии в Отношение к философии, этике и морали (www.rsweb.org.uk/ ethics / glossary.html Документ 4, Блок D1). Я сократил или расширил некоторые из этих определений. Остальные я сочинил на основе моих собственные исследования. Термины из некоторых других источников указаны в сноски.«перейти к следующему разделу
Человеческая основа законов и этики
Фред Эдворд
Многие теисты склонны полагать, что бремя доказательства лежит на нетеистах, когда дело касается морали. Таким образом, индивидуума, который действует без теологической основы, просят оправдать свои действия — предположение теистского существа о том, что никакая мораль невозможна без какой-либо формы «высшего» закона.
В нашей культуре люди настолько привыкли к идее, что у каждого закона есть законодатель, у каждого правила есть исполнитель, у каждого учреждения есть кто-то, имеющий власть, и т. Д., Что мысль о чем-то другом имеет оттенок хаоса. . В результате, когда человек живет своей жизнью, не ссылаясь на какой-то высший авторитет в отношении морали, его ценности и стремления считаются произвольными. Более того, часто утверждается, что, если бы каждый пытался жить таким образом, никакое соглашение о морали было бы невозможно, и не было бы способа разрешать споры между людьми, никакая защита определенной моральной позиции невозможна без некоторая абсолютная точка отсчета.
Но все это основано на определенных бесспорных предположениях теистического моралиста — предположениях, которые часто являются продуктом ошибочных аналогий. Моя цель здесь — по-новому взглянуть на эти предположения. Я попытаюсь показать реальный источник, из которого изначально происходят ценности, обеспечить прочную основу для основанной на людях (гуманистической) моральной системы, а затем возложу на теиста бремя оправдания любого предлагаемого отхода.
Законы и законодатели
Бездумно люди часто предполагают, что Вселенная управляется аналогично человеческим обществам.Они признают, что люди могут создавать порядок, создавая законы и применяя средства принуждения. Итак, когда они видят порядок во Вселенной, они воображают, что этот порядок имеет аналогичный человекоподобный источник. Эта антропоморфная точка зрения является продуктом естественной гордости, которую люди испытывают в своей способности вкладывать смысл в свой мир. По иронии судьбы, это тонкое признание того факта, что человеческие существа являются действительным источником ценностей, и, следовательно, любой «высший» набор ценностей, который может быть поставлен выше обычных человеческих целей, должен исходить из источника, аналогичного, но большего, чем , обычные люди.Короче говоря, сверхчеловеческие ценности должны быть обеспечены сверхчеловеком — просто нет другого способа сделать это дело.
Но, хотя такая антропоморфная точка зрения является результатом человеческого самоуважения, она также свидетельствует об определенном недостатке воображения. Почему единственным источником высшей морали должно быть сверхчеловеческое существо? Почему не что-то совершенно незнакомое и непостижимо превосходное?
Некоторые теологи действительно пытаются утверждать, что их бог действительно непостижим.Однако даже в этом случае им не удается избежать человеческих аналогий и использовать такие термины, как «законодатель», «судья» и т.п. Ясно, что из религиозной и даже некоторой светской моральной философии вырисовывается следующая картина: так же, как традиционные законы требуют законодателей, мораль требует окончательного источника морали.
Связанное с этим неоспоримое предположение состоит в том, что моральные ценности, чтобы быть обязательными, должны исходить из источника за пределами людей. Опять всплывает аналогия с законом, судьями и полицией.В повседневной жизни мы подчиняемся законам, которые, казалось бы, созданы другими, оцениваются другими и соблюдаются другими. Почему моральные правила должны быть другими?
Ошибочные предположения
Когда говорят, что законодатель нужен для каждого закона, получается бесконечная череда, поскольку кто-то должен быть законодателем законов депутата. Поскольку такие серии неудобны для философов-моралистов и теологов, в какой-то момент они заявляют, что «деньги здесь останавливаются». Они выступают за последнего законодателя, у которого нет никого, кто издает законы за него.И как это сделать? Дело в том, что олень должен где-то остановиться, и сверхъестественный бог считается таким же хорошим местом для остановки, как и любой другой.
Но все же можно задать вопрос: «Откуда Бог берет свои (или ее) моральные ценности?» Если Бог получит их из еще более высокого источника, деньги не прекратятся, и мы вернемся к нашей бесконечной череде. Если они исходят от Бога, тогда мораль Бога надумана и, следовательно, произвольна. Если аналогия должна использоваться, чтобы установить Бога как источник морали, потому что вся мораль нуждается в разумном моральном источнике, то, к сожалению для теиста, та же аналогия должна использоваться, чтобы показать, что, если Бог создает мораль «на ровном месте» «Бог так же деспотичен, как и люди, которые поступают так же.В результате мы не получаем преимущества и, следовательно, с философской точки зрения вынуждены подчиняться произвольной морали Бога не больше, чем мы должны подчиняться морали, установленной нашим лучшим другом или даже нашим злейшим врагом. Произвольность есть произвол, и произвольность никоим образом не устраняется, если сделать произвольного морализатора сверхъестественным, всемогущим, непонятным, загадочным или чем-то еще, что обычно приписывается Богу. Итак, в этом случае, если Бог существует, ценности Бога — это просто мнение Бога и не обязательно должны нас беспокоить.
В то время как это первое предположение — необходимость в законодателе — не решает проблему, для решения которой оно предназначалось, второе предположение — что источник моральных ценностей должен лежать за пределами людей — фактически препятствует поиску ответа. . Второе предположение основано на поверхностном осознании того, что законы кажутся нам навязанными извне. А из этого следует, что должен быть внешний навязыватель морали. Но о чем так часто забывают, так это о том, что те человеческие законы, которые кажутся навязанными извне, на самом деле, по крайней мере в западном мире, являются продуктом демократического процесса.Это законы управляемых. И, если люди могут разработать законы и наложить эти законы на себя, то можно сделать то же самое с моралью. Как в законе, так и в морали; управляемые способны управлять.
Абсолютная точка отсчета
Здесь можно спросить: как возможно, что управляемые могут управлять собой? Не все ли они опираются на какую-то окончательную, высшую или абсолютную точку отсчета? Разве человеческие законы и условности не могут быть просто конкретным применением законов Бога? Посмотрим и увидим.
Предположим, я еду на своей машине и выхожу на красный свет. Если я хочу повернуть направо, а это безопасно в данной ситуации, то в большинстве штатов я могу продолжить движение, не опасаясь наказания. Но что, если я сделаю это там, где это незаконно или безопасно? Тогда возможно, что меня забьет полицейский. Является ли полицейский и судебная система, подтверждающие билет, наложением на меня извне? Да, но, в конечном итоге, законы, регулирующие движение, были приняты такими же людьми, как я, и могут быть изменены мной и другими людьми, работающими сообща.Так что закон, регулирующий то, как я действую, когда хочу повернуть направо на красный свет, — это полностью человеческое изобретение для решения человеческой проблемы.
Но может ли это человеческое соглашение быть основано на более высоком законе, на который я и другие должны сослаться? Я не понимаю как. Ни в одной из древних и почтенных священных книг не говорится о повороте направо на красный свет и не предлагается какой-либо более высокий принцип, из которого должны быть или могут быть разумно выведены все правила дорожного движения. Даже золотое правило не предлагает здесь никаких указаний, поскольку оно просто говорит мне подчиняться любому закону, если это закон, которому я хочу, чтобы другие подчинялись.Он не говорит мне, должен ли поворот направо на красный свет быть законным или должен ли свет для остановки быть красным, а не пурпурным, или что-то еще полезное здесь. Когда дело доходит до правил дорожного движения, люди сами по себе, и им некуда обратиться за сверхъестественным руководством в том, как лучше всего сформулировать правила дорожного движения.
(Это не означает, что правила дорожного движения полностью произвольны. В конце концов, они основаны на соображениях выживания. Они существуют из-за заботы человека о безопасности.В результате ряд важных открытий физики принимается во внимание при установке ограничений скорости и тому подобного. Факты природы в этом случае становятся внешней точкой отсчета, но Бог по-прежнему не фигурирует в этом процессе.)
Итак, почему, если предполагается, что люди не могут нормально функционировать без внешней и сверхъестественной основы для их поведения, так много людей настолько способны подчиняться правилам дорожного движения и обеспечивать их соблюдение? Из самых случайных наблюдений должно быть очевидно, что люди вполне способны создавать системы, а затем действовать в них.
Как только это увидят, можно спросить, какие существуют основания полагать, что люди не могут продолжать действовать таким образом, когда речь идет о законах и моральных учениях, регулирующих такие вещи, как торговля и коммерция, права собственности, межличностные отношения, сексуальное поведение. , религиозные ритуалы и прочие вещи, которые, по мнению богословов, нуждаются в богословском обосновании. Тот факт, что древние и почитаемые священные книги делают заявления по этим вопросам и приписывают такие заявления божественным моральным принципам, не больше делает богословие необходимостью для закона и морали, чем он сделал бы его необходимостью для игры в бейсбол, если бы эти правила появились в этих древних трудах. .(1) Если мы можем подчиняться нашим собственным правилам дорожного движения без необходимости богословской или метафизической основы, мы также способны подчиняться нашим собственным правилам в других областях. Сопоставимые соображения человеческих потребностей и интересов, в гармонии с фактами, могут быть применены в обоих случаях для изобретения лучших законов и правил, по которым нужно жить. Следовательно, мы можем применить к законам то, что астроном Лаплас сказал Наполеону: в вопросе о боге мы «не нуждаемся в этой гипотезе».
Закон и мораль
Право, однако, не обязательно то же самое, что мораль; есть много моральных правил, которые не регулируются правовыми органами человека.И поэтому возникает вопрос, как можно иметь работоспособный набор моральных принципов, если нет никого, кто бы их соблюдал. Законы и правила обычно предназначены для регулирования деятельности, которая может быть публично соблюдена. Это упрощает исполнение. Но нарушение моральных принципов — это совсем другое дело. Они часто связаны с действиями, которые не являются незаконными, а просто неэтичными, и могут включать в себя действия, которые являются частными и которые трудно наблюдать без нарушения конфиденциальности. Таким образом, принуждение к исполнению почти полностью возлагается на преступника.Другие могут воздействовать на эмоции преступника, чтобы вызвать чувство вины или стыда, но они не могут реально контролировать поведение преступника.
Чтобы решить эту проблему, некоторые теологи наделили Бога атрибутом «космического шпиона» и властью наказывать за неэтичное поведение, которое упускает закон, — власть, которая простирается даже за пределы могилы. Таким образом, даже если Божий произвол будет предоставлен, нельзя отрицать силу Бога, чтобы обеспечить выполнение его (или ее) воли. Таким образом, в той мере, в какой этот Бог и эта сила были реальными, существовал бы мощный стимул — хотя и не философское оправдание — для людей, чтобы они вели себя в соответствии с божественными желаниями.И это, по крайней мере, сняло бы большую часть неопределенности из-за принуждения к моральному, но не противозаконному поведению.
К сожалению для тех, кто продвигает это предложение, существование этой власти не так очевидно, как существование человеческих властей, обеспечивающих соблюдение общественных законов. Таким образом, для того, чтобы контролировать законное, но безнравственное поведение, духовенство на протяжении веков считало необходимым проповедовать, уговаривать, запугивать и другими способами заставлять свою паству верить в этого верховного арбитра нравственного поведения.Они стремились воспитывать детей с самого раннего возраста. И как взрослых, так и детей, они пробуждали воображение, рисуя графические словесные картины пыток проклятых.
Древние римляне заявляли о некотором успехе этих мер, и древний историк Полибий, сравнивая греческие и римские верования и уровни коррупции в каждой культуре, пришел к выводу, что римляне были менее склонны к воровству, потому что боялись адского огня. По таким причинам римский государственный деятель Цицерон считал римскую религию полезной, хотя и считал ее ложной.
Но действительно ли людям нужны такие санкции, чтобы они могли контролировать свое личное поведение? Больше никогда. Ведь если бы такие санкции имели первостепенное значение, они почти всегда использовались бы моралистами и проповедниками. Но это не так. Сегодня, когда аргументы в пользу морального поведения выдвигаются даже самыми консервативными религиозными проповедниками, редко апеллируют к нынешним или будущим наказаниям Бога. Чаще всего апеллируют к таким практическим соображениям, как психологическое благополучие, хорошая репутация, эффективное достижение своих целей и содействие общественному благу.Также обращаются к совести и естественным человеческим чувствам сочувствия. В христианстве иногда страх заменяется мотивом подражания идеалу Христа — общий подход, установленный ранее в буддизме. Примечательно, что все эти призывы могут повлиять как на поведение нонтеистов, так и на поведение теистов.
Но предположим, что теисты должны были прекратить такие практические и гуманистические призывы и вернуться к основанию каждой моральной проповеди на воле Бога. Остается одна тревожная ирония: есть много разных богов.(2) Тот простой факт, что религии во всем мире способны продвигать подобное моральное поведение, опровергает идею о том, что только определенный бог является единственным «истинным» распространителем морали. Если реален только один из многих богов, в которых верят, миллионы людей, хотя и ведут себя нравственно, должны делать это под влиянием, вдохновением или приказом НЕПРАВИЛЬНОГО БОГА. Таким образом, вера в «правильного» бога не должна иметь большого значения в вопросе нравственного поведения. Можно даже встать на сторону Цицерона и признать лицемерие и получить тот же результат.И если добавить, что нотеисты во всем мире показали себя такими же способными к личному моральному поведению, как и теисты (буддисты предлагают, возможно, лучший крупномасштабный пример), тогда вера в Бога оказывается второстепенным вопросом во всем этом вопросе. . В человеческой природе есть что-то более глубокое, чем простая богословская вера, и именно это служит реальной подсказкой для нравственного поведения. Как в случае с законами, так и с моралью: люди кажутся вполне способными самостоятельно принимать разумные и чувствительные решения, влияющие на поведение.
Источник нравственности
Но полностью ли это решает проблему, поставленную теистом? Нет. Ибо все еще может быть поднят вопрос о том, как люди могут вести себя морально, соглашаться с моральными правилами и законами и в целом сотрудничать друг с другом при отсутствии какого-либо божественного импульса в этом направлении. В конце концов, разве современные философы, в частности философы-аналитики, не утверждали, что моральные утверждения — это в основном эмоциональные высказывания без рациональной основы? И разве они не отделили безвозвратно «есть» от «должного», так что никакой основы даже не возможно? В свете этого, как люди умудряются прийти к согласию, часто от культуры к культуре, по различным моральным и юридическим принципам? И, что еще более интересно, как могут правовые и моральные системы улучшаться на протяжении веков при отсутствии той самой рациональной или теологической основы, которую современные философы так эффективно отняли? Без какой-либо основы, каких-то объективных критериев невозможно выбрать хорошую моральную систему вместо плохой.Если оба одинаково эмоциональны и иррациональны, они оба одинаково произвольны — любой выбор между ними является лишь продуктом случайных склонностей или умышленной прихоти. Никакого выбора нельзя было защитить рационально.
И все же, по-видимому, несмотря на эту проблему, люди действительно развивают моральные и правовые системы самостоятельно, а затем вносят в них улучшения. Какое объяснение? Откуда берутся моральные ценности?
Давайте представим на мгновение, что у нас есть Земля, безжизненная и мертвая, плавающая в безжизненной и мертвой вселенной.Есть только горы, скалы, овраги, ветры и дождь, но никого нигде нет, чтобы судить о добре и зле. Будет ли в таком мире существовать добро и зло? Будет ли какая-то моральная разница, если камень скатится с холма или нет? Ричард Тейлор в своей книге «Добро и зло» убедительно доказал, что «различие между добром и злом невозможно даже теоретически провести в мире, который, как мы представляли, лишен всякой жизни».
Теперь, вслед за Тейлором, давайте добавим на эту планету несколько существ.Однако давайте сделаем их совершенно рациональными и лишенными всех эмоций, полностью свободными от любых целей, потребностей или желаний. Как и компьютеры, они просто регистрируют происходящее, но не предпринимают никаких действий, чтобы обеспечить собственное выживание или избежать собственного разрушения. Существуют ли добро и зло сейчас? Опять же, нет никакого теоретического способа, которым они могли бы это сделать. Этим существам все равно, что происходит; они просто наблюдают. И поэтому у них нет причин объявлять что-либо добром или злом. Для них ничего не имеет значения, и, поскольку они единственные существа во вселенной, ничего не имеет значения.
Входит Адам. Адам — полностью человек. У него есть недостатки, а значит, и потребности. У него есть стремления и желания. Он может испытывать боль и удовольствие и часто избегает первого и ищет второго. Для него все важно. Он может спросить о данной вещи: «Это за меня или против меня?» и пришли к некоторой решимости.
Здесь и только тогда появляются добро и зло. Более того, как утверждает Тейлор, «суждения этого одинокого существа о добре и зле столь же АБСОЛЮТНЫ, как и любое суждение.Такое существо действительно является мерой всех вещей: хорошего как хорошего и плохого как плохого. . . . С точки зрения этого существа нельзя провести различие между тем, что просто хорошо для НЕГО, и тем, что является хорошим АБСОЛЮТНО; нет более высокого стандарта добродетели. Что это могло быть? » Помимо желаний и потребностей Адама, есть только эта мертвая вселенная. А без него не могло бы существовать добра и зла.
А теперь давайте представим другое существо, существо, которое, хотя и имеет много общих с Адамом потребностей и интересов, имеет некоторые, немного отличающиеся друг от друга.Назовем ее Евой. Здесь начинают происходить интересные вещи. Потому что, с одной стороны, у нас есть два человека со схожими целями, которые способны работать вместе для общего дела. С другой стороны, у нас есть два человека, которым нужно идти на компромисс друг с другом, чтобы каждый мог удовлетворить уникальные желания другого. Так развиваются сложные межличностные отношения, и устанавливаются правила для максимального взаимного удовлетворения и минимизации последствий зла. С правилами, теперь у нас есть добро и зло.И из этого базового признания необходимости сотрудничества в конечном итоге рождаются законы и этика.
Но теперь давайте предположим, что эти два человека приходят в ожесточенные разногласия по поводу наилучшего способа выполнить желаемое действие. Эти двое спорят и, кажется, ни к чему не приводят. И тут Адам вытаскивает свой козырь. Он говорит Еве: «Подожди минутку. Разве мы не забываем о Боге? » И на это Ева отвечает: «Кто?» Теперь у Адама есть открытие, и он переходит к длинному объяснению того, что все моральные ценности были бы произвольными, если бы не Бог; как Бог был тем, кто делал хорошее хорошим, а плохое — плохим; и как наши знания о добре и зле, правильном и неправильном, моральном и аморальном должны основываться на абсолютных моральных стандартах, установленных на небесах.Что ж, это все в новинку для Евы, и поэтому она просит Адама, который, кажется, так много знает об этом, рассказать немного подробнее об этих абсолютных стандартах. И поэтому Адам продолжает еще одно длинное объяснение законов Бога и Божьих наказаний за непослушание, пока не доходит до вопроса, с которого и началась вся дискуссия. И вслед за этим Адам заключает: «Итак, Ева, ты видишь, Бог велит делать это МОИМ путем!» Таким образом апелляции к божественным абсолютам разрешают моральные и другие споры между людьми.
Меньше абсолютных точек отсчета
Итак, мы видим, что без живых существ с потребностями не может быть ни добра, ни зла. А без наличия более чем одного такого живого существа не может быть никаких правил поведения. Таким образом, мораль возникает из человечества именно потому, что она существует, чтобы служить человечеству. Теология пытается выйти за пределы этой системы, хотя в этом нет необходимости (кроме принуждения).
Когда теологи воображают, что люди без какой-либо теологически выведенной моральной системы не будут иметь каких-либо ориентиров, на которых можно было бы закрепить свою этику, они забывают следующие факторы, общие для большинства людей:
- Нормальные люди разделяют одни и те же основные потребности в выживании и росте.Мы все принадлежим к одному виду и воспроизводим себе подобных. Поэтому никого не должно удивлять то, что у нас могут быть общие интересы и проблемы.
- Социобиологи узнают, что важные человеческие формы поведения, которые, по-видимому, сохраняются в разных культурах, могут быть заложены в генах. Следовательно, многие из самых основных черт культуры и цивилизации могут быть естественными для нашего вида. Конечно, палеоантропология помогает подтвердить это, когда признается, что самые старые известные гоминиды свидетельствуют о том, что они были социальными животными.И наше сходство с живыми обезьянами связано не только с внешним видом. Многие из наших поступков тоже похожи. Таким образом, наличие определенного генетического поведения делает согласие между людьми относительно законов, институтов, обычаев и морали гораздо менее удивительным. Мы, люди, не бесконечно податливы, и поэтому наши законы и институты не так произвольны, как когда-то считалось.
- Большинство нормальных людей реагируют с аналогичным чувством сострадания на подобные события. Не все наши ценности основаны на простом личном интересе или эгоизме.Есть явные случаи, когда нашим личным интересам не отвечает, скажем, помощь страдающему животному, и тем не менее мы часто реагируем на такую ситуацию и аплодируем другим, которые поступают так же. Эти нормальные сострадательные ответы постоянно возникают в нашей литературе, учреждениях и законах. Таким образом, очевидно, что наша мораль в значительной степени является продуктом наших общих эмоциональных реакций, что позволяет нам предлагать улучшения в этой морали, обращаясь к чувствам наших собратьев.
- Мы живем в той же планетной среде, что и другие люди.Если мы добавим тот факт, что у нас уже есть общие потребности, мы чреваты общими проблемами и наслаждаемся общими удовольствиями. У нас схожий опыт, поэтому мы легко можем отождествлять себя друг с другом и разделять схожие цели.
- У нас одни и те же законы физики, и эти законы влияют на нас одинаково. В частности, они влияют на нас, когда мы хотим что-то сделать. Мы обнаруживаем, что все мы должны учитывать одинаковые проблемы при строительстве конструкции, планировании дороги или при посадке сельскохозяйственных культур.
- Правила логики и доказательств одинаково хорошо применимы ко всем, поэтому у нас есть общие средства аргументации дел и обсуждения проблем — средство, которое позволяет нам сравнивать записи и приходить к согласию в столь разных областях, как наука, право и история. . Мы можем использовать разум и наблюдение в качестве «апелляционной инстанции» при изложении противоположных точек зрения.
По этим и другим причинам не должно показаться странным, что люди могут найти общий язык в вопросе моральных ценностей, не обращаясь к божественному набору правил или даже не имея о нем знания.Фактически, по иронии судьбы, как только религиозные правила становятся предметом спора, особенно если присутствует более одного религиозного взгляда, чем больше используются религиозные аргументы, тем меньше согласия. Это связано с тем, что многие ценности, основанные на религии и теологии, не связаны друг с другом, фактическим состоянием человека или мировой наукой. Считается, что такие ценности происходят из «более высокого» источника. Итак, когда эти «высшие» источники не согласны друг с другом или с человеческой природой, невозможно разрешить спор, потому что точка отсчета основана на уникальной вере — приверженности чему-то невидимому, а не общему диапазону опыт.
Таким образом, наиболее беспочвенными являются теологические ценности, а не ценности, ориентированные на человека. Ибо с теологическими ценностями в какой-то момент необходимо совершить произвольный прыжок веры. И как только совершается этот произвольный скачок, все полученные таким образом ценности так же произвольны, как скачок веры, сделавший их возможными.
Бремя доказательства
Итак, объяснение ценности нужно не гуманисту. Какое объяснение может потребоваться для того факта, что люди естественным образом преследуют человеческие интересы и, таким образом, связывают законы и институты с человеческими проблемами? Вопросы возникают только тогда, когда кто-то пытается отойти от этого самого естественного занятия.Сомнения могут быть выражены только тогда, когда кто-то устанавливает закон, более высокий, чем то, что хорошо для человечества. Именно здесь имеет смысл объяснение или оправдание моральной основы. Бремя доказывания лежит на том, кто выходит за рамки обычного способа получения морали, а не на том, кто продолжает поддерживать свою мораль, законы и институты актуальными, полезными и демократически производимыми.
Основные этические принципы | Saint Mary’s College
Три основных принципа, среди общепринятых в нашей культурной традиции, особенно важны для этики исследований с участием людей: принципы уважения к людям, милосердия и справедливости.Они основаны на отчете Бельмонта.
1. Уважение к личности. — Уважение к людям включает в себя по крайней мере два этических убеждения: во-первых, с людьми следует обращаться как с автономными агентами, а во-вторых, что лица с ограниченной автономией имеют право на защиту. Таким образом, принцип уважения к людям делится на два отдельных моральных требования: требование признать автономию и требование защищать лиц с ограниченной автономией.
В большинстве случаев исследований с участием людей в качестве субъектов уважение к людям требует, чтобы субъекты участвовали в исследовании добровольно и с надлежащей информацией.
Уважать автономию — значит придавать значение обдуманным мнениям и выбору автономных людей, воздерживаясь от препятствования их действиям, за исключением случаев, когда они явно наносят ущерб другим. Уважение к незрелым и недееспособным может потребовать защиты их по мере их взросления или недееспособности.
Некоторые люди нуждаются в серьезной защите. Степень предоставляемой защиты должна зависеть от риска причинения вреда и вероятности получения пользы. Суждение о том, что любому человеку не хватает автономии, следует периодически пересматривать, и оно будет варьироваться в разных ситуациях.
2. Благотворительность. — С людьми обращаются этично, не только уважая их решения и защищая их от вреда, но и прилагая усилия для обеспечения их благополучия. Такое обращение подпадает под принцип милосердия. Два общих правила были сформулированы как дополнительные выражения благотворных действий в этом смысле: (1) не причинять вреда и (2) максимизировать возможные выгоды и минимизировать возможный вред. Как и во всех сложных случаях, различные претензии, охватываемые принципом милосердия, могут вступить в конфликт и вынудить сделать трудный выбор.
3. Правосудие. — Кто должен получать выгоды от исследований и нести их бремя? Это вопрос справедливости в смысле «справедливого распределения» или «того, что заслужено». Несправедливость возникает, когда в некоторой выгоде, на которую лицо имеет право, без уважительной причины отказывают или когда на него ложно возлагается какое-то бремя. Другой способ понять принцип справедливости — равное отношение к равным.
суждений о моральных ценностях и рациональности | Эволюция и мораль
Существует множество академических традиций, связанных с рациональными основаниями морали, например, дедуктивные теории, которые стремятся открыть аксиомы или фундаментальные принципы, определяющие, что является нравственно правильным, на основе прямой моральной интуиции; или теории вроде логического позитивизма или экзистенциализма, отрицающих рациональные основы морали, сводя моральные принципы к социальным решениям или к эмоциональным и другим иррациональным основаниям.С момента публикации дарвиновской теории эволюции путем естественного отбора как философы, так и ученые пытались найти в процессе эволюции оправдание моральному поведению.
Evolution поднимает конкретные вопросы о происхождении и принципах морального поведения. Когда в эволюции человека возникло этическое поведение? Обладали ли люди этическим чутьем с момента появления вида Homo sapiens ? Сохраняли ли неандертальцы моральные ценности? А как насчет Homo erectus и Homo habilis ? А как развивалось нравственное чувство? Способствовал ли этому естественный отбор? Или это произошло как побочный продукт какого-то другого атрибута (например, рациональности), который был прямой целью отбора? С другой стороны, является ли моральное чувство результатом культурной эволюции, а не биологической?
При рассмотрении вопроса о биологической детерминированности этического поведения необходимо изучить два вопроса: этическая способность — склонность оценивать человеческие действия как правильные или неправильные — определяется биологической природой человека? И являются ли системы или кодексы этических норм , принятые людьми, биологически детерминированными? Аналогичное различие можно провести и в отношении языка.Вопрос о том, определяется ли способность к символическому творческому языку нашей биологической природой, отличается от вопроса о том, является ли конкретный язык, на котором мы говорим — английский, испанский, китайский и т. Д., Биологически определенным, что в случае языка, очевидно, не является.
Я предполагаю, что моральная оценка действий проистекает из человеческой рациональности или, говоря языком Дарвина, из наших высокоразвитых интеллектуальных способностей. Наш высокий интеллект позволяет нам предвидеть последствия наших действий по отношению к другим людям и, таким образом, оценивать эти действия как хорошие или плохие с точки зрения их последствий для других.Но я также предполагаю, что нормы, согласно которым мы решаем, какие действия являются хорошими, а какие — злыми, в значительной степени определяются культурой, хотя и обусловлены биологической предрасположенностью.
Первое выдвинутое предложение, полностью согласующееся с идеями Дарвина, состоит в том, что люди из-за своих высоких интеллектуальных способностей обязательно склонны выносить моральные суждения и принимать этические ценности, то есть оценивать определенные виды действий как правильные или неправильные. . Утверждается, что моральное поведение является необходимым результатом биологической структуры человека, продуктом его эволюции.Именно высокая степень рациональности, которой достигли люди, делает нас нравственными существами. Люди Homo Moralis , потому что они Homorationalis .
Это утверждение не подразумевает, что нормы морали также являются биологически детерминированными или что они являются однозначным следствием нашей рациональности. Независимо от того, обладают ли люди биологически детерминированным моральным чувством или нет, остается выяснить, действительно ли конкретные моральные предписания определяются биологической природой человека или же они являются продуктами культурной эволюции, выбраны ли они обществом или установлены обществом. религиозных убеждений или даже подобранных с учетом индивидуальных предпочтений.Даже если мы сделаем вывод, что люди не могут избежать моральных стандартов поведения, выбор конкретных стандартов, используемых для суждения, может быть произвольным или продуктом культурной эволюции. Потребность в моральных ценностях не обязательно определяет моральные ценности, так же как способность к языку не определяет, на каком языке мы будем говорить.
Я утверждаю, что моральные нормы, согласно которым мы оцениваем определенные действия как морально хорошие или морально плохие (а также основания, которые могут использоваться для оправдания моральных норм), являются продуктами культурной эволюции, а не биологической эволюции.В этом отношении нормы морали принадлежат к той же категории явлений, что и политические и религиозные институты, или искусства, науки и технологии, а также конкретные языки, на которых мы говорим. Моральные кодексы, как и другие продукты человеческой культуры, часто согласуются с биологическими предрасположенностями человеческого вида. Но многие моральные нормы сформулированы независимо от биологической необходимости или предрасположенности просто потому, что они не имеют необходимых биологических последствий.Биологическое благополучие (выживание и воспроизводство), очевидно, не является определяющим фактором всех этических норм в любом данном обществе или культуре.
Моральные кодексы, как и любая другая культурная система, зависят от существования биологической природы человека и должны соответствовать ей в том смысле, что они не могут противодействовать ей, не способствуя собственной гибели. Более того, принятие и соблюдение моральных норм облегчается, когда они согласуются с биологически обусловленным человеческим поведением.Но моральные нормы не зависят от такого поведения в том смысле, что некоторые нормы могут не благоприятствовать и могут препятствовать выживанию и воспроизводству индивида и его генов, которые являются целями биологической эволюции. Однако несоответствия между принятыми моральными правилами и биологическим выживанием обязательно ограничены по объему или иным образом привели бы к исчезновению групп, принимающих такие противоречивые правила. Моральное чувство человека влияет на биологические результаты, но определяется культурными процессами.
Прочитать отчет Бельмонта | HHS.gov
Отчет Бельмона
Кабинет секретаря
Этические принципы и рекомендации по защите людей — субъектов исследования
Национальная комиссия по защите людей — субъектов биомедицинских и поведенческих исследований
18 апреля 1979 г.
АГЕНТСТВО: Департамент здравоохранения, образования и социального обеспечения.
ДЕЙСТВИЕ: Уведомление об отчете для общественного обсуждения.
РЕЗЮМЕ: 12 июля 1974 г. был подписан Закон о национальных исследованиях (Pub. L. 93-348), в результате чего была создана Национальная комиссия по защите людей в рамках биомедицинских и поведенческих исследований. Одним из обвинений Комиссии было определение основных этических принципов, которые должны лежать в основе проведения биомедицинских и поведенческих исследований с участием человека в качестве субъектов, и разработка руководящих принципов, которым необходимо следовать, чтобы гарантировать, что такие исследования проводятся в соответствии с этими принципами.При выполнении вышеизложенного Комиссии было поручено рассмотреть: (i) границы между биомедицинскими и поведенческими исследованиями и общепринятой и рутинной практикой медицины, (ii) роль оценки критериев риска и пользы в определение уместности исследования с участием людей, (iii) соответствующие руководящие принципы для отбора людей для участия в таких исследованиях и (iv) характер и определение информированного согласия в различных условиях исследования.
Отчет Бельмона пытается обобщить основные этические принципы, определенные Комиссией в ходе ее обсуждений. Это результат интенсивных четырехдневных дискуссий, которые проводились в феврале 1976 года в конференц-центре Смитсоновского института в Бельмонте, дополненных ежемесячными обсуждениями Комиссии, которые проводились в течение почти четырех лет. Это изложение основных этических принципов и рекомендаций, которые должны помочь в решении этических проблем, связанных с проведением исследований с участием людей.Публикуя отчет в Федеральном реестре и предоставляя оттиски по запросу, секретарь намеревается сделать его доступным для ученых, членов институциональных наблюдательных советов и федеральных служащих. Двухтомное Приложение, содержащее обширные отчеты экспертов и специалистов, которые помогли Комиссии выполнить эту часть ее поручения, доступно как Публикация DHEW № (OS) 78-0013 и № (OS) 78-0014, для продажа Управлением документации, Типография правительства США, Вашингтон, округ Колумбия.С. 20402.
В отличие от большинства других отчетов Комиссии, отчет Бельмона не дает конкретных рекомендаций относительно административных действий министра здравоохранения, образования и социального обеспечения. Напротив, Комиссия рекомендовала принять отчет Бельмонта целиком как заявление о политике Департамента. Департамент просит публично прокомментировать эту рекомендацию.
Национальная комиссия по защите людей в рамках биомедицинских и поведенческих исследований
Члены комиссии
- Кеннет Джон Райан, М.D., председатель, начальник штаба Бостонской женской больницы.
- Джозеф В. Брэди, доктор философии, профессор поведенческой биологии, Университет Джона Хопкинса.
- Роберт Э. Кук, доктор медицины, президент Медицинского колледжа Пенсильвании.
- Дороти И. Хайт, президент Национального совета негритянских женщин, Inc.
- Альберт Р. Йонсен, доктор философии, доцент кафедры биоэтики Калифорнийского университета в Сан-Франциско.
- Патрисия Кинг, Дж.D., доцент права, Юридический центр Джорджтаунского университета.
- Карен Лебакц, доктор философии, доцент кафедры христианской этики Тихоокеанской школы религии.
- *** Дэвид В. Луиселл, доктор юридических наук, профессор права Калифорнийского университета в Беркли.
- Дональд В. Селдин, доктор медицины, профессор и заведующий кафедрой внутренней медицины Техасского университета в Далласе.
- *** Элиот Стеллар, Ph.D., Ректор Университета и профессор физиологической психологии Пенсильванского университета.
- *** Роберт Х. Тертл, бакалавр права, адвокат, VomBaur, Coburn, Simmons & Turtle, Вашингтон, округ Колумбия
Содержание
Этические принципы и рекомендации для исследований с участием людей
Научные исследования принесли значительные социальные выгоды. Это также вызвало некоторые тревожные этические вопросы.Общественное внимание к этим вопросам привлекли сообщения о жестоком обращении с людьми в биомедицинских экспериментах, особенно во время Второй мировой войны. Во время Нюрнбергского процесса по военным преступлениям Нюрнбергский кодекс был разработан как набор стандартов для оценки врачей и ученых, проводивших биомедицинские эксперименты над заключенными концлагерей. Этот код стал прототипом многих более поздних кодексов [1], призванных гарантировать, что исследования с участием людей будут проводиться с соблюдением этических норм.
Кодексы состоят из правил, некоторые из которых являются общими, а другие — конкретными, которыми руководствуются исследователи или рецензенты исследований в их работе. Такие правила часто не подходят для сложных ситуаций; иногда они вступают в конфликт, и их часто трудно интерпретировать или применять. Более широкие этические принципы обеспечат основу для формулирования, критики и интерпретации конкретных правил.
В этом заявлении определены три принципа или общие предписывающие суждения, относящиеся к исследованиям с участием людей.Другие принципы также могут иметь значение. Эти три, однако, всеобъемлющие и сформулированы на уровне обобщения, который должен помочь ученым, субъектам, рецензентам и заинтересованным гражданам понять этические проблемы, присущие исследованиям с участием людей. Эти принципы не всегда могут применяться для бесспорного решения конкретных этических проблем. Цель состоит в том, чтобы предоставить аналитическую основу, которая будет направлять решение этических проблем, возникающих в результате исследований с участием людей.
Это утверждение состоит из различия между исследованием и практикой, обсуждения трех основных этических принципов и замечаний о применении этих принципов.
[ВОЗВРАТ К СОДЕРЖАНИЮ]
Часть A: Границы между практикой и исследованиями
A. Границы между практикой и исследованиями
Важно проводить различие между биомедицинскими и поведенческими исследованиями, с одной стороны, и практикой общепринятой терапии, с другой, чтобы знать, какие виды деятельности должны подвергаться анализу для защиты людей, являющихся объектами исследования.Различие между исследованием и практикой размыто отчасти потому, что и то, и другое часто происходит вместе (как в исследованиях, предназначенных для оценки терапии), а отчасти потому, что заметные отклонения от стандартной практики часто называют «экспериментальными», когда термины «экспериментальный» и «исследование» не совпадают. тщательно определен.
По большей части, термин «практика» относится к вмешательствам, которые предназначены исключительно для улучшения благополучия отдельного пациента или клиента и имеют разумное ожидание успеха.Целью медицинской или поведенческой практики является предоставление диагностики, профилактического лечения или терапии конкретным людям [2]. Напротив, термин «исследование» обозначает деятельность, направленную на проверку гипотезы, позволяющую делать выводы и, таким образом, на развитие обобщаемых знаний (выраженных, например, в теориях, принципах и формулировках отношений) или способствовать их накоплению. обычно описывается в формальном протоколе, который устанавливает цель и набор процедур, разработанных для достижения этой цели.
Когда врач значительно отходит от стандартной или принятой практики, инновация сама по себе не является исследованием. Тот факт, что процедура является «экспериментальной» в том смысле, что она новая, непроверенная или отличная от других, не означает, что она автоматически попадает в категорию исследований. Однако радикально новые процедуры этого описания следует сделать объектом формального исследования на ранней стадии, чтобы определить, являются ли они безопасными и эффективными. Таким образом, в обязанности комитетов медицинской практики входит, например, настаивать на том, чтобы крупное нововведение было включено в официальный исследовательский проект [3].
Исследования и практика могут проводиться вместе, если исследование предназначено для оценки безопасности и эффективности терапии. Это не должно вызывать путаницу относительно того, требует ли деятельность проверки; Общее правило состоит в том, что если в какой-либо деятельности есть какой-либо элемент исследования, эта деятельность должна быть проверена на предмет защиты людей.
[ВОЗВРАТ К СОДЕРЖАНИЮ]
Часть B: Основные этические принципы
Б.Основные этические принципы
Выражение «основные этические принципы» относится к тем общим суждениям, которые служат основным обоснованием многих конкретных этических предписаний и оценок человеческих действий. Три основных принципа, среди общепринятых в нашей культурной традиции, особенно важны для этики исследований с участием людей: принципы уважения к людям, милосердия и справедливости.
1. Уважение к личности. — Уважение к людям включает в себя по крайней мере два этических убеждения: во-первых, с людьми следует обращаться как с автономными агентами, а во-вторых, что лица с ограниченной автономией имеют право на защиту. Таким образом, принцип уважения к людям делится на два отдельных моральных требования: требование признать автономию и требование защищать лиц с ограниченной автономией.
Автономный человек — это человек, способный обдумывать личные цели и действовать под их руководством.Уважать автономию — значит придавать значение взвешенным мнениям и выбору автономных людей, воздерживаясь от препятствования их действиям, если только они не наносят явный ущерб другим. Проявить неуважение к автономному агенту — значит отвергнуть обдуманные суждения этого человека, отказать человеку в свободе действовать в соответствии с этими рассмотренными суждениями или утаить информацию, необходимую для вынесения обдуманного суждения, когда для этого нет веских причин. .
Однако не каждый человек способен на самоопределение.Способность к самоопределению созревает в течение жизни человека, и некоторые люди теряют эту способность полностью или частично из-за болезни, умственной отсталости или обстоятельств, серьезно ограничивающих свободу. Уважение к незрелым и недееспособным может потребовать защиты их по мере их взросления или недееспособности.
Некоторые люди нуждаются в серьезной защите, вплоть до исключения их из деятельности, которая может нанести им вред; другие люди не нуждаются в защите, кроме уверенности в том, что они действуют свободно и осознают возможные неблагоприятные последствия.Степень предоставляемой защиты должна зависеть от риска причинения вреда и вероятности получения пользы. Суждение о том, что любому человеку не хватает автономии, следует периодически пересматривать, и оно будет варьироваться в разных ситуациях.
В большинстве случаев исследований с участием людей в качестве субъектов уважение к людям требует, чтобы субъекты участвовали в исследовании добровольно и с надлежащей информацией. Однако в некоторых ситуациях применение принципа неочевидно. Поучительный пример — привлечение заключенных в качестве объектов исследования.С одной стороны, может показаться, что принцип уважения к людям требует, чтобы заключенные не лишались возможности добровольно участвовать в исследованиях. С другой стороны, в тюремных условиях их могут тонко заставить или ненадлежащим образом повлиять на участие в исследовательской деятельности, для которой они в противном случае не стали бы добровольцами. Тогда уважение к людям потребует защиты заключенных. Позволить ли заключенным «работать волонтером» или «защищать» их представляет собой дилемму. Уважение к людям в большинстве сложных случаев часто сводится к уравновешиванию конкурирующих требований, продиктованных самим принципом уважения.
2. Благотворительность. — С людьми обращаются этично, не только уважая их решения и защищая их от вреда, но и прилагая усилия для обеспечения их благополучия. Такое обращение подпадает под принцип милосердия. Термин «милосердие» часто понимается как проявление доброты или благотворительности, выходящих за рамки строгих обязательств. В этом документе благотворительность понимается в более сильном смысле, как обязательство. Два общих правила были сформулированы как дополнительные выражения благотворных действий в этом смысле: (1) не причиняйте вреда и (2) максимизируют возможные преимущества и минимизируют возможный вред.
Изречение Гиппократа «не навреди» долгое время было основополагающим принципом медицинской этики. Клод Бернар распространил его на область исследований, заявив, что нельзя причинять вред одному человеку, независимо от пользы, которую могут получить другие. Однако даже избегание вреда требует изучения того, что вредно; и в процессе получения этой информации люди могут подвергаться риску причинения вреда. Кроме того, Клятва Гиппократа требует, чтобы врачи приносили пользу своим пациентам «в соответствии с их здравым смыслом.»Чтобы понять, что на самом деле принесет пользу, может потребоваться подвергнуть людей риску. Проблема, создаваемая этими императивами, состоит в том, чтобы решить, когда оправдано стремление к определенным выгодам, несмотря на сопутствующие риски, а когда от выгод следует отказаться из-за рисков.
Обязательства благотворительности влияют как на отдельных исследователей, так и на общество в целом, поскольку они распространяются как на отдельные исследовательские проекты, так и на все исследовательское предприятие. В случае конкретных проектов исследователи и члены их институтов обязаны заранее продумать максимизацию выгод и снижение риска, который может возникнуть в результате исследовательского расследования.Что касается научных исследований в целом, члены общества в целом обязаны осознавать долгосрочные выгоды и риски, которые могут возникнуть в результате улучшения знаний и разработки новых медицинских, психотерапевтических и социальных процедур.
Принцип благотворительности часто играет четко определенную оправдывающую роль во многих областях исследований с участием людей. Пример можно найти в исследованиях с участием детей. Эффективные способы лечения детских болезней и содействия здоровому развитию — это преимущества, которые служат оправданием исследований с участием детей, даже если отдельные объекты исследования не являются прямыми бенефициарами.Исследования также позволяют избежать вреда, который может возникнуть в результате применения ранее принятых рутинных практик, которые при более тщательном изучении оказываются опасными. Но роль принципа благотворительности не всегда столь однозначна. Остается сложная этическая проблема, например, в отношении исследований, которые представляют более чем минимальный риск без непосредственной перспективы получения прямой выгоды для вовлеченных детей. Некоторые утверждали, что такие исследования недопустимы, в то время как другие указывали, что этот предел исключит многие исследования, обещающие большую пользу для детей в будущем.Здесь опять же, как и во всех тяжелых случаях, различные претензии, охватываемые принципом милосердия, могут вступить в противоречие и вынудить принять трудный выбор.
3. Правосудие. — Кто должен получать выгоды от исследований и нести их бремя? Это вопрос справедливости в смысле «справедливости распределения» или «того, что заслужено». Несправедливость возникает, когда в некоторой выгоде, на которую лицо имеет право, без уважительной причины отказывают или когда на него ложно возлагается какое-то бремя. Другой способ понять принцип справедливости — равное отношение к равным.Однако это утверждение требует пояснения. Кто равен, а кто неравен? Какие соображения оправдывают отход от равного распределения? Почти все комментаторы допускают, что различия, основанные на опыте, возрасте, депривации, компетентности, заслугах и положении, иногда действительно составляют критерии, оправдывающие различное отношение для определенных целей. Таким образом, необходимо объяснить, в каких отношениях к людям следует относиться одинаково. Существует несколько общепринятых формулировок простых способов распределения бремени и благ.В каждой формулировке упоминается какое-то соответствующее свойство, на основе которого следует распределять бремя и выгоды. Эти формулировки: (1) для каждого человека равная доля, (2) для каждого человека в соответствии с индивидуальными потребностями, (3) для каждого человека в соответствии с индивидуальными усилиями, (4) для каждого человека в соответствии с на общественный вклад и (5) на каждого человека в зависимости от заслуг.
Вопросы справедливости давно ассоциируются с такими социальными практиками, как наказание, налогообложение и политическое представительство.До недавнего времени эти вопросы обычно не были связаны с научными исследованиями. Однако они предвещаются даже в самых ранних размышлениях об этике исследований с участием людей. Например, в XIX и начале XX веков бремя участия в исследованиях ложилось в основном на бедных пациентов палаты, в то время как преимущества улучшенного медицинского обслуживания передавались в основном частным пациентам. Впоследствии использование невольных заключенных в качестве объектов исследования в нацистских концентрационных лагерях было осуждено как вопиющая несправедливость.В этой стране в 1940-х годах в исследовании сифилиса в Таскиги использовались чернокожие сельские мужчины из неблагополучных семей для изучения нелеченого течения болезни, которая никоим образом не ограничивается этим населением. Эти субъекты были лишены очевидного эффективного лечения, чтобы не прерывать проект, спустя много времени после того, как такое лечение стало общедоступным.
На этом историческом фоне можно увидеть, какое отношение концепции справедливости имеют к исследованиям с участием людей. Например, необходимо тщательно изучить выбор предметов исследования, чтобы определить, подходят ли некоторые классы (например,g., пациенты социального обеспечения, определенные расовые и этнические меньшинства или лица, ограниченные учреждениями) систематически отбираются просто из-за их доступности, их скомпрометированного положения или их манипуляций, а не по причинам, непосредственно связанным с изучаемой проблемой. Наконец, всякий раз, когда исследования, поддерживаемые государственными фондами, приводят к разработке терапевтических устройств и процедур, справедливость требует, чтобы они не давали преимуществ только тем, кто может себе их позволить, и чтобы такие исследования не вовлекали ненадлежащим образом лиц из групп, которые вряд ли войдут в число бенефициаров. последующих приложений исследования.
[ВОЗВРАТ К СОДЕРЖАНИЮ]
Часть C: Приложения
C. Заявки
Применение общих принципов к проведению исследования приводит к рассмотрению следующих требований: информированное согласие, оценка риска / пользы и выбор объектов исследования.
1. Информированное согласие. — Уважение к людям требует, чтобы подданные в той мере, в какой они способны, имели возможность выбирать, что должно или не должно с ними случиться.Эта возможность предоставляется, когда соблюдаются соответствующие стандарты информированного согласия.
Хотя важность информированного согласия не подвергается сомнению, противоречия преобладают над характером и возможностью информированного согласия. Тем не менее, широко распространено мнение, что процесс согласия можно анализировать как содержащий три элемента: информацию, понимание и добровольность.
Информация. Большинство кодексов исследований устанавливают конкретные элементы для раскрытия, предназначенные для обеспечения того, чтобы субъекты получали достаточную информацию.Эти элементы обычно включают в себя: процедуру исследования, их цели, риски и ожидаемую пользу, альтернативные процедуры (в случае терапии) и заявление, предлагающее субъекту возможность задать вопросы и в любой момент отказаться от исследования. Были предложены дополнительные вопросы, в том числе способ выбора субъектов, лицо, ответственное за исследование, и т. Д.
Однако простой перечень элементов не отвечает на вопрос о том, каким должен быть стандарт для оценки того, сколько и какого рода информации следует предоставить.Один стандарт, часто применяемый в медицинской практике, а именно информация, обычно предоставляемая практикующими врачами на местах или в регионе, является недостаточным, поскольку исследования проводятся именно тогда, когда общего понимания не существует. Другой стандарт, популярный в настоящее время в законодательстве о противозаконных действиях, требует от практикующего врача раскрыть информацию, которую разумные люди хотели бы знать, чтобы принять решение относительно их лечения. Этого тоже кажется недостаточно, поскольку субъект исследования, будучи по сути волонтером, может пожелать знать значительно больше о добровольно предпринимаемых рисках, чем пациенты, которые передают себя в руки клинициста для получения необходимой помощи.Может оказаться, что следует предложить стандарт «разумного добровольца»: объем и характер информации должны быть такими, чтобы люди, зная, что процедура не является необходимой для их ухода и, возможно, не полностью понятна, могли решить, хотят ли они участвовать. в продвижении знаний. Даже если ожидается какая-то прямая выгода для них, испытуемые должны четко понимать диапазон риска и добровольный характер участия.
Особая проблема согласия возникает, когда информирование субъектов о некоторых относящихся к делу аспектах исследования может снизить достоверность исследования.Во многих случаях достаточно указать субъектам, что они приглашены для участия в исследовании, некоторые особенности которого не будут раскрыты до завершения исследования. Во всех случаях исследования, предполагающего неполное раскрытие, такое исследование оправдано только в том случае, если ясно, что (1) неполное раскрытие действительно необходимо для достижения целей исследования, (2) нет нераскрытых рисков для субъектов, которые являются более чем минимальными, и (3) существует адекватный план опроса субъектов, когда это необходимо, и распространения им результатов исследований.Никогда не следует утаивать информацию о рисках с целью побудить субъектов к сотрудничеству, и всегда следует давать правдивые ответы на прямые вопросы об исследовании. Следует проявлять осторожность, чтобы отличать случаи, в которых раскрытие информации разрушит или сделает исследование недействительным, от случаев, когда раскрытие информации просто доставит неудобства исследователю.
Понимание. Способ и контекст, в котором передается информация, так же важны, как и сама информация.Например, представление информации в неорганизованной и быстрой форме, слишком мало времени для размышлений или ограничение возможностей для опроса — все это может отрицательно повлиять на способность испытуемого сделать осознанный выбор.
Поскольку способность субъекта понимать является функцией интеллекта, рациональности, зрелости и языка, необходимо адаптировать представление информации к способностям субъекта. Следователи несут ответственность за установление того, что субъект понял информацию.Хотя всегда существует обязательство удостовериться в том, что информация о риске для субъектов является полной и адекватно осмысленной, когда риски более серьезны, это обязательство возрастает. Иногда может быть целесообразно провести некоторые устные или письменные тесты на понимание.
Может потребоваться особое положение, когда понимание сильно ограничено — например, из-за незрелости или умственной отсталости. Каждый класс предметов, который можно считать некомпетентным (например,g. младенцев и маленьких детей, психически больных, неизлечимо больных и находящихся в коме) следует рассматривать отдельно. Однако даже для этих людей уважение требует предоставления им возможности выбирать, насколько они способны, участвовать или не участвовать в исследовании. Возражения этих субъектов против участия следует учитывать, если только исследование не предполагает предоставления им терапии, недоступной где-либо еще. Уважение к людям также требует получения разрешения других сторон для защиты субъектов от вреда.Таким образом, такие люди пользуются уважением как за счет признания их собственных желаний, так и за счет использования третьих лиц для защиты их от вреда.
Третьими сторонами должны быть выбраны те, кто с наибольшей вероятностью поймет ситуацию некомпетентного субъекта и будет действовать в его интересах. Лицо, уполномоченное действовать от имени субъекта, должно быть предоставлено возможность наблюдать за исследованием по мере его проведения, чтобы иметь возможность исключить субъекта из исследования, если такое действие соответствует наилучшим интересам субъекта.
Добровольность. Согласие на участие в исследовании является действительным согласием только в том случае, если оно дано добровольно. Этот элемент информированного согласия требует условий, свободных от принуждения и ненадлежащего влияния. Принуждение имеет место, когда явная угроза причинения вреда преднамеренно представлена одним человеком другому с целью добиться согласия. Чрезмерное влияние, напротив, проявляется в виде предложения чрезмерного, необоснованного, несоответствующего или ненадлежащего вознаграждения или другой попытки добиться согласия.Кроме того, стимулы, которые обычно были бы приемлемы, могут стать чрезмерным влиянием, если субъект особенно уязвим.
Неоправданное давление обычно возникает, когда лица, занимающие руководящие должности или имеющие командное влияние, — особенно когда речь идет о возможных санкциях, — призывают к действию в отношении субъекта. Однако существует целый ряд таких влияющих факторов, и невозможно точно указать, где заканчивается оправданное убеждение и начинается неправомерное влияние. Но ненадлежащее влияние будет включать такие действия, как манипулирование выбором человека посредством контролирующего влияния близкого родственника и угроза отозвать медицинские услуги, на которые в противном случае человек имел бы право.
2. Оценка рисков и выгод. — Оценка рисков и преимуществ требует тщательного сбора соответствующих данных, включая, в некоторых случаях, альтернативные способы получения преимуществ, искомых в исследовании. Таким образом, оценка предоставляет как возможность, так и ответственность за сбор систематической и всеобъемлющей информации о предлагаемых исследованиях. Для исследователя это средство проверить, правильно ли спланировано предлагаемое исследование. Для комитета по обзору это метод определения того, оправданы ли риски, которые будут представлены субъектам.Для потенциальных субъектов оценка поможет решить, участвовать или нет.
Характер и объем рисков и выгод. Требование, чтобы исследование было оправдано на основе благоприятной оценки риска / пользы, имеет тесную связь с принципом благотворительности, так же как моральное требование о получении информированного согласия вытекает в первую очередь из принципа уважения к людям. Термин «риск» относится к возможности причинения вреда.Однако, когда используются такие выражения, как «небольшой риск» или «высокий риск», они обычно относятся (часто неоднозначно) как к вероятности (вероятности) причинения вреда, так и к серьезности (величине) предполагаемого вреда.
Термин «польза» используется в контексте исследования для обозначения чего-то положительного, связанного со здоровьем или благополучием. В отличие от «риска», «выгода» — это не термин, который выражает вероятности. Риск правильно противопоставляется вероятности пользы, а польза должным образом противопоставляется вреду, а не риску причинения вреда.Соответственно, так называемые оценки риска / пользы связаны с вероятностью и величиной возможного вреда и ожидаемой пользы. Следует принимать во внимание множество видов возможного вреда и пользы. Существуют, например, риски психологического вреда, физического вреда, юридического вреда, социального вреда и экономического вреда и соответствующие преимущества. Хотя наиболее вероятными видами вреда для субъектов исследования являются психологическая или физическая боль или травма, нельзя упускать из виду и другие возможные виды.
Риски и преимущества исследования могут повлиять на отдельных субъектов, семьи отдельных субъектов и общество в целом (или особые группы субъектов в обществе). Предыдущие кодексы и федеральные правила требовали, чтобы риски для субъектов перевешивались суммой как ожидаемой пользы для субъекта, если таковая имеется, так и ожидаемой пользы для общества в форме знаний, которые будут получены в результате исследования. При уравновешивании этих различных элементов риски и преимущества, влияющие на непосредственный объект исследования, обычно имеют особый вес.С другой стороны, интересы, отличные от интересов субъекта, в некоторых случаях могут быть достаточными сами по себе для оправдания рисков, связанных с исследованием, при условии, что права субъектов были защищены. Таким образом, благотворительность требует, чтобы мы защищались от риска причинения вреда субъектам, а также чтобы мы были обеспокоены потерей существенных преимуществ, которые могут быть получены от исследований.
Систематическая оценка рисков и выгод. Обычно говорят, что преимущества и риски должны быть «сбалансированы» и показаны «в благоприятном соотношении».»Метафорический характер этих терминов привлекает внимание к сложности вынесения точных суждений. Только в редких случаях будут доступны количественные методы для изучения протоколов исследований. Однако идея систематического, непредвзятого анализа рисков и преимуществ следует подражать постольку, поскольку Этот идеал требует, чтобы лица, принимающие решения об обоснованности исследования, тщательно собирали и оценивали информацию обо всех аспектах исследования и систематически рассматривали альтернативы.Эта процедура делает оценку исследования более строгой и точной, а общение между членами наблюдательного совета и исследователями менее подвержено неверному толкованию, дезинформации и противоречивым суждениям. Таким образом, сначала должно быть определение обоснованности предпосылок исследования; тогда характер, вероятность и величину риска следует различать с максимально возможной ясностью. Метод определения рисков должен быть ясным, особенно если нет альтернативы использованию таких расплывчатых категорий, как небольшой или незначительный риск.Также следует определить, являются ли оценки исследователем вероятности вреда или пользы разумными, исходя из известных фактов или других доступных исследований.
Наконец, оценка обоснованности исследования должна отражать, по крайней мере, следующие соображения: (i) Жестокое или бесчеловечное обращение с людьми никогда не является морально оправданным. (ii) Риски следует снизить до тех, которые необходимы для достижения цели исследования. Следует определить, действительно ли вообще необходимо использовать людей.Риск, возможно, никогда не удастся полностью исключить, но его часто можно снизить, внимательно отнесясь к альтернативным процедурам. (iii) Когда исследование сопряжено со значительным риском серьезного нарушения, комитеты по обзору должны быть чрезвычайно настойчивы в обосновании риска (обычно обращая внимание на вероятность пользы для субъекта или, в некоторых редких случаях, на явную добровольность). участия). (iv) Когда уязвимые группы населения участвуют в исследованиях, целесообразность их вовлечения должна быть продемонстрирована.В такие суждения входит ряд переменных, включая характер и степень риска, состояние конкретной вовлеченной группы населения, а также характер и уровень ожидаемых выгод. (v) Соответствующие риски и преимущества должны быть тщательно описаны в документах и процедурах, используемых в процессе получения информированного согласия.
3. Подбор предметов. — Подобно тому, как принцип уважения к людям находит выражение в требованиях к согласию и принципу благотворительности в оценке риска / пользы, принцип справедливости порождает моральные требования, согласно которым должны быть справедливые процедуры и результаты при выборе предметы исследования.
Правосудие относится к выбору предметов исследования на двух уровнях: социальном и индивидуальном. Индивидуальная справедливость при выборе субъектов потребует от исследователей проявить справедливость: таким образом, они не должны предлагать потенциально полезные исследования только некоторым пациентам, которые выступают в их пользу, или отбирать только «нежелательных» людей для рискованных исследований. Социальная справедливость требует, чтобы проводилось различие между классами субъектов, которые должны и не должны участвовать в каком-либо конкретном исследовании, исходя из способности членов этого класса нести бремя и уместности возлагать дополнительное бремя на уже обремененных. человек.Таким образом, можно считать вопросом социальной справедливости то обстоятельство, что существует порядок предпочтения при выборе классов предметов (например, взрослые перед детьми) и что некоторые классы потенциальных предметов (например, психически нездоровые психиатры или заключенные) могут участвовать в качестве объектов исследования, если вообще, то только при определенных условиях.
Несправедливость может проявиться в выборе субъектов, даже если отдельные субъекты справедливо отбираются исследователями и справедливо относятся к ним в ходе исследования.Таким образом, несправедливость возникает из-за социальных, расовых, сексуальных и культурных предубеждений, институционализированных в обществе. Таким образом, даже если отдельные исследователи справедливо относятся к своим объектам исследования и даже если IRB заботятся о том, чтобы субъекты отбирались справедливо в рамках конкретного учреждения, несправедливые социальные модели, тем не менее, могут проявляться в общем распределении бремени и преимуществ исследования. Хотя отдельные учреждения или исследователи могут быть не в состоянии решить проблему, которая широко распространена в их социальной среде, они могут учитывать справедливость распределения при выборе объектов исследования.
Некоторые группы населения, особенно институционализированные, уже во многом обременены своей немощью и окружающей средой. Когда предлагается исследование, которое сопряжено с риском и не включает терапевтический компонент, другие менее обремененные классы людей должны быть в первую очередь призваны принять эти риски исследования, за исключением случаев, когда исследование напрямую связано с конкретными условиями рассматриваемого класса. Кроме того, даже несмотря на то, что государственные средства на исследования могут часто течь в том же направлении, что и государственные средства на здравоохранение, кажется несправедливым, что популяции, зависящие от общественного здравоохранения, составляют пул предпочтительных объектов исследования, если более благополучные группы населения, вероятно, будут получать их. выгоды.
Один особый случай несправедливости является результатом вовлечения уязвимых субъектов. Определенные группы, такие как расовые меньшинства, малообеспеченные, очень больные и помещенные в лечебные учреждения, могут постоянно рассматриваться в качестве объектов исследования, поскольку они легко доступны в местах, где проводятся исследования. Учитывая их статус иждивенца и их часто скомпрометированную способность к свободному согласию, они должны быть защищены от опасности участия в исследованиях исключительно для административного удобства или потому, что ими легко манипулировать в результате их болезни или социально-экономического положения.
[ВОЗВРАТ К СОДЕРЖАНИЮ]
[1] С 1945 года различные организации приняли различные кодексы надлежащего и ответственного проведения экспериментов на людях в медицинских исследованиях. Наиболее известными из этих кодексов являются Нюрнбергский кодекс 1947 года, Хельсинкская декларация 1964 года (пересмотренная в 1975 году) и Руководящие принципы 1971 года (кодифицированные в Федеральные постановления в 1974 году), выпущенные Министерством здравоохранения, образования и социального обеспечения США. также были приняты методы проведения социальных и поведенческих исследований, наиболее известным из которых является исследование Американской психологической ассоциации, опубликованное в 1973 году.
[2] Хотя практика обычно включает вмешательства, предназначенные исключительно для улучшения благополучия конкретного человека, вмешательства иногда применяются к одному человеку для улучшения благополучия другого (например, донорство крови, пересадка кожи, трансплантация органов ) или вмешательство может иметь двойную цель — повысить благосостояние конкретного человека и, в то же время, принести пользу другим (например, вакцинация, которая защищает как вакцинированного человека, так и общество в целом).
