Альтруистическая любовь это: Альтруистическая любовь?. Любовь

Автор: alexxlab · Опубликовано 10.04.1973 · Обновлено 12.08.2021

Содержание

Альтруистическая любовь?. Любовь

Альтруистическая любовь?

Само собой разумеется, что Фромм не несет персональной ответственности за то, что творят его последователи на книжном рынке. Никто не станет оспаривать тот факт, что Фромм желал людям исключительно добра, открывая путь в книжные магазины всей той бессмыслице, которая ныне заполняет стеллажи.

Например, кёльнский психолог Петер Лаустер продал более миллиона экземпляров своей книги «Любовь. Психология феномена». В немецкоязычных странах его книги в 1980-е и 1990-е годы пользовались такой же популярностью, какой сегодня пользуются книги Грея и супругов Пиз. Точно так же, как и эти авторы, Лаустер в своей книге обращается прежде всего к женщинам. С ними продажи идут лучше, ибо женщины — существа более «впечатлительные». Чувствительность и впечатлительность — это волшебные слова, потоку чувств не должно препятствовать ничто — ни брак, ни верность. Тот, кто окопался за бруствером брака, тот, кто ценит верность превыше чувственности, тот обладает «больной» и «изуродованной» психикой.

То, что завернуто в милую эзотерическую упаковку, в действительности является формулой террора. Страшное требование — жить только «здесь и сейчас», — которое Лаустер предъявляет своим читателям, невыполнимо в нашем обществе — ни в личной жизни, ни на работе. Только Будда, асоциальные элементы и миллионеры могут себе это позволить. Для всех других такой путь спасения чрезмерно тяжел и может стать подлинным проклятием. Действительно, с такой точки зрения все мы живем неправильно, помимо и вопреки своей сущности. Высокомерие учения «быть, а не иметь» заставляет считать почти всех людей западного мира уродами, а их психику патологически искаженной. Как говорится в критической теории Адорно: большинство наших естественных потребностей — ложные потребности, а большинство наших эмоциональных реакций — ложные реакции.

Успех этого мягкого террора чувственности достаточно хорошо известен. Также, как и его нездоровые последствия в виде скандалов и споров в семьях. Тот, кто чувствует себя непонятым, ищет убежища в своем «истинном я», каковое абсолютно недоступно партнеру. Нет, не пережитый на работе стресс, следы которого дают себя знать и за домашним ужином, не сильнейшее перенапряжение, которое партнер испытывает, даже ложась спать, не мелкие и сильные чувства, не зависть, недовольство или ревность повинны в нарушении супружеских отношений, а отчуждение от «истинного я». Это «истинное я» — атомное ядро, которое не дает мне распасться и делает меня счастливым — пусть только все окружающие оставят меня в покое.

Тот, кто от Уильяма Джеймса знает, что наше поведение нельзя свести к чистым инстинктам, кто увидел у Стэнли Шахтера, что мы не «обладаем» нашими чувствами, а интерпретируем их, и кто от ученых-физиологов знает, что наше «я» распадается на множество «состояний я», тот не попадется на приманку «истинного я». Для всех остальных «истинное я» есть эзотерический бог нашего безбожного мира: созидательный, творческий и невидимый, этот бог становится доступным только в результате медитации и погружения. Наше истинное я правдиво и неоспоримо. И прежде всего это истинное я великолепно тем, что является превосходным основанием обвинять во всех бедах других людей.

Ибо если истинное я всегда доброе и хорошее, то значит, другие люди и неблагоприятные обстоятельства являются причиной того, что жизнь не удалась.

О книге Лаустера можно сказать только одно — она асоциальна. Повсюду в мире нас подстерегает зло. Об этом нам рассказал еще Руссо. Капитализм все продает и покупает, способствуя формированию ложных ценностей. Люди легковерно следуют за приманкой потребления и впадают в бездну «иметь», вместо того чтобы подняться на вершину «быть». Больше всего на свете люди домогаются секса. То, что Лаустер считает заблуждениями все эти вполне естественные потребности, — уже большой промах автора. Но самое худшее то, что в своей книге Лаустер бессовестно обманывает женщин, на полном серьезе утверждая, что женщины — лучшая половина человечества. Из этого вытекает их «естественная» роль — «исцелять» мужчин от их пороков.

Не стоило бы обращать внимания на весь этот вздор, если бы он не причинял столько вреда рассудку бесчисленных читателей. В особенности это касается непоколебимой веры в то, что женщины являются лучшей половиной человечества.

Эта вера, как ни странно, победно шествует ныне по западному миру. Считается, что мужчины болеют из-за фиксации на разуме, из-за вытеснения душевных проблем и из-за похоти. Короче, мужчина — непаханое поле деятельности для женщин и психотерапевтов.

Весь вред этой искаженной картины становится ясно виден, если ее повернуть обратной стороной. Из всех этих писаний выходит, что женщины менее интеллектуальны, чем мужчины, что с душевным здоровьем у них все в полном порядке и что их потребность в сексуальных отношениях меньше, чем у мужчин. Достаточно отвлечься от книги и посмотреть на реальных женщин, чтобы убедиться в лживости всех трех утверждений. Не будем говорить о сомнительной ценности этой салонной психологии, но спросим: что плохого в разумности? Почему я должен изо всех сил стремиться к скучнейшему состоянию — полной душевной безмятежности? И что, собственно, плохого в том, что время от времени меня охватывает сексуальное желание?

Добрые советы и утешение — вот что делает интересными для многих сладкие сентенции Лаустера. Судя по всему, этот интерес подогревается безоглядной уверенностью в том, что он, Лаустер, четко знает то, о чем другие только смутно догадываются. Представление материала у Лаустера очень напоминает популярные в 1970-е годы наклейки, на которых был изображен человечек с квадратной головой, объявлявший: «Любовь — это…» Оглавление в книге Лаустера выглядит так: «Любовь — это дар», «Любовь — это Медитация», «Любовь — это обретение себя». Это неописания — это «/Описания. Не стоит даже упоминать здесь об определении Гилберта Райла относительно «категориальных ошибок».

Если бы любовь действительно была медитацией, то значит, медитация — это любовь? Да и вообще, стоит ли иметь дело с любовью а-ля Лаустер? Согласно Лаустеру, «любовь — это лишенное вожделения созерцание, лишенное вожделения познание; любви достаточно самой себя, она развивается без жажды обладания, и ее исполнение происходит без похоти. Ориентированному на потребление человеку трудно охватить эту мысль во всем ее значении, ибо такой человек подавлен и охвачен алчностью, так как он до сих пор не прочувствовал свое истинное отношение к миру» (75).

Мы все же попробуем охватить мысль Лаустера во всей ее полноте невзирая на ожидающие нас трудности. Будем исходить из того, что Лаустер знает путь к высшей мудрости, путь, сокрытый от глаз множества других людей. Так же примем в расчет спрятанное под маской доброжелательности высокомерие, с которым Лаустер считает более 90 процентов всех людей поистине жалкими созданиями, ибо они — в своей душевной неполноценности — не помышляют ни о чем, кроме потребления. Теперь, однако, сосредоточимся только на главном тезисе Лаустера — на том, что любовь — это «лишенное вожделения созерцание».

Какая женщина и какой мужчина захотят, чтобы партнер или супруг желали бы их только созерцать? Кто мечтает об «исполнении без вожделения» или о бесстрастной симпатии? Если любовь и в самом деле имеет такое происхождение, то кому она может понравиться? Нельзя ли уподобить половую любовь без вожделения попытке опьянеть от безалкогольного пива?

Порошковое молоко, которое Лаустер выдает за «любовь», даже не пахнет настоящим молоком.

Это какое-то новое изобретение, причем совершенно безвкусное. Мне кажется, что очень немногие жаждут таких разбавленных отношений, в которых нет острых углов. Лаустер изобрел любовь, которая пытается сгладить все противоречия, приглушить все диссонансы. Неупорядоченное спонтанное чувство должно превратиться в чувство упорядоченное, чистенькое и аккуратное — такое, которое никого не подведет и не обманет.

В реальной жизни неупорядоченность так же присуща любви, как алкоголь пиву. На самом деле в любви мы ищем близость и отчужденность, интуитивное понимание и возможность отступления, нежность и жесткость, силу и слабость, святую и шлюху, дикаря и заботливого отца семейства. Иногда мы ищем всего этого не по очереди, а сразу, не пытаясь разделить все эти качества, хотим их одновременно, но подчас и не одновременно.

Тот, кто предъявляет к любви такие высокие требования, не удовлетворится партнером, который всего лишь желал бы ему всего наилучшего. Мы не хотим видеть в партнере утешающего пастора, психотерапевта и психиатра — мы хотим иметь рядом человека, притертого к нам во всех отношениях. Мы хотим, чтобы нас желали так же, как желаем мы. Мы общественные животные, нас не может удовлетворить затворничество в индивидуальной пещере. Взгляд другого или другой очень для нас важен, так уж мы устроены. Любая самооценка, как говорил еще Сартр, это вопрос отношения к нам других людей. Никто не может быть свободным от этой зависимости. Мы вовсе не должны томиться по такому состоянию «внутренней свободы». Я никогда не смогу найти удовлетворение в отношении только с самим собой. Какую «самость» смогу я отыскать? Самодостаточность — мать всех глупостей.

Альтруистическая любовь — это всего лишь гипотеза, предположение. Альтруизм характерен для христианской версии любви или для версии психотерапевтической. В психотерапевтическом смысле альтруистическая любовь в англо-американской литературе именуется «unconditional love» (безусловная любовь). Инквизиторский принцип, согласно которому любовь — это отдача, а не требование — представляется односторонним. Так же, как и бесчеловечное утверждение о том, что каждая ссора любящих людей обусловлена эгоистической любовью к себе. Такое объяснение любви есть не только нереалистичное упрощенчество, оно попросту не имеет смысла. Неотъемлемая часть любви — желание стать счастливым. Надо думать, что те психотерапевты, которые проповедуют альтруистическую любовь, сами отнюдь не жаждут такой любви. Человек, который любит нас альтруистически, обесценивает себя и свою любовь.

Миф об альтруизме любви часто сопровождается еще одним требованием: мифом о безусловном сходстве, безусловной общности. Этот миф тоже является одним из самых устойчивых превратных мнений о любви. Любящие должны хорошо понимать, что именно они могут делить друг с другом — как физически, так и психологически. Интимная сфера, куда воспрещен вход партнеру — это не бюргерский барьер, а очень полезная и необходимая вещь — в противном случае такая приватность не была бы само собой разумеющейся потребностью подавляющего большинства людей. Любить кого-то — это не значит хотеть, чтобы этот человек был рядом в любой жизненной ситуации; это не значит делиться с ним всеми своими мыслями и чувствами, ибо, если верно, что любовь — это процесс сближения, то значит, необходима дистанция, с которой можно сближаться. Преодоление этой дистанции не есть необходимое зло, это, напротив, важнейшая составная часть любви.

Гамбургский психотерапевт Михаэль Мари в своих умных книгах не устает подчеркивать огромное значение такой дистанции, ибо «индивидам жизненно необходимо некоторое отстранение для того, чтобы вернее обрести единение» (76). Любовь освобождает человека из клетки его собственной психики, обогащает его новыми восприятиями, значительно расширяющими его представления о себе и об окружающем мире. Но если это верно, то не может быть любви без некоторой степени отчуждения. Если быть честными с собой, то следует признать красивой иллюзией полное растворение любящих людей друг в друге. Постоянное подтверждение сходства, которого неустанно добиваются любящие люди, вырастает из уяснения различий и несходства переживаний. В противном случае такое подтверждение было бы излишним и бессмысленным.

Альтруистическая любовь. Мотивация и личность

Мотивация и личность. Глава 12. Любовь и самоактуализация — Гуманитарный портал

Предварительное описание некоторых характеристик любви

Для начала я вкратце перечислю наиболее известные характеристики любви между противоположными полами, а затем перейду к рассмотрению специфических характеристик любви самоактуализирующихся индивидуумов.

Прежде всего мы должны честно признаться, что объективное определение любви невозможно. Мы можем сколько угодно говорить о поведенческих компонентах данного феномена, но такое описание не будет отражать его сущности.

Это очень субъективный феномен, и потому его описание также должно быть феноменологическим. Но есть ли такие слова, с помощью которых можно было бы доходчиво изложить сущность любовного переживания человеку, который сам не испытал его?

Любовь — это прежде всего чувство нежности и привязанности, которое (в случае взаимной любви) может принести удовлетворение, радость, счастье, восторг и даже экстаз. Любящий стремится к близости с любимым, ищет интимного контакта с ним, ему необходимо быть рядом с любимым, он жаждет ощущать его и ласкать. Он видит в любимом прежде всего положительные стороны, воспринимает его как красивого, хорошего и привлекательного человека; ему доставляет удовольствие смотреть на любимого, ему приятно быть рядом с ним; разлука с ним вызывает печаль и депрессию. Может быть, именно эта склонность к идеализации обусловливает сужение восприятия, которое можно наблюдать у любящего человека: все его внимание сосредоточено на возлюбленном, он просто не замечает других людей и того, что происходит вокруг. Объект любви подобно магниту притягивает к себе внимание и восприятие любящего человека.

Удовольствие, которое он получает от близости и совместного времяпрепровождения, побуждает его искать любой возможности контакта с любимым, он стремится всегда быть рядом с ним — на работе, в играх, в эстетических и интеллектуальных занятиях. Часто приходится слышать о том, что приятное переживание становится ещё более приятным, если разделить его с любимым человеком.

Наконец, и об этом нельзя умолчать, любящий человек испытывает половое возбуждение. Внешне это возбуждение ничем не отличается от обычного физиологического возбуждения, оно тоже приводит к эрекции и выделению секрета. Его особенность состоит в том, что для любящего человека не представим иной половой партнёр, кроме его возлюбленного, ни один человек не в состоянии вызвать у него столь же сильного желания, столь же мучительного «любовного зуда». Однако, половое возбуждение — далеко не определяющая характеристика любви. Испытать любовные переживания могут и пожилые люди, уже не способные к половому акту.

Любящий человек стремится не только к физической, но и к психологической близости с предметом своей любви. Именно эта потребность побуждает влюблённые пары искать уединения, таких мест и обстоятельств, которые бы ничем не помешали их физическому и духовному единению. Нужно добавить, что любящие люди даже говорят друг с другом на своём особом языке, при помощи особых слов, жестов и взглядов, понятных только им двоим.

Любовь всегда великодушна. Нет ничего более желанного для любящего человека, чем дарить радость и удовольствие любимому, ему нравится делать что-то для своего возлюбленного, ему приятно видеть его счастливым. ³⁸

Весьма характерно для любовных отношений стремление ко всё более полному познанию партнёра, к абсолютной психологической близости, интимности, взаимопониманию.

Любящие люди получают особое наслаждение от возможности быть искренними, им доставляет особую радость делиться секретами друг с другом. Возможно, это одно из проявлений личностного слияния, о котором мы поговорим ниже.

Великодушие любящего человека, его жажда дать счастье своему любимому довольно часто проявляются в его фантазиях.

Он с восторгом представляет, как идёт на страдания и даже на смерть ради своего возлюбленного. (Разумеется, есть и иные разновидности любви, например, такие как любовь между друзьями, братьями, между родителями и детьми. И я не могу не сказать о том впечатлении, которое я вынес из общения с некоторыми своими испытуемыми. Мне кажется, что образцом высшей любви, понимаемой как абсолютная причастность бытию другого человека, может послужить любовь некоторых стариков к своим внукам.)

Самоактуализация и беззащитность в любви

Одной из главных характеристик любви, по мнению Теодора Рейка (393, Р. 171), служит особое качество бестревожности, или отсутствие тревоги; эта характеристика с исключительной наглядностью обнаруживает себя у здоровых людей. Эти люди предельно спонтанны в любви, они не считают нужным «таиться», «сдерживаться», соблюдать приличия или играть в ролевые игры, они не стремятся утвердить своё превосходство над партнёром. Другими словами, любовь для них — не способ преодоления, а форма самовыражения.

Любовь этих людей по мере расцвета становится всё более искренней и интимной, взаимоотношения с партнёром обретают все более экспрессивный характер, что достаточно редко можно наблюдать в близких отношениях обычных людей.

Самоактуализирующийся человек, рассказывая о своих отношениях с любимым человеком, как правило, говорит о том, что с ним он может чувствовать себя совершенно естественно, непринуждённо, что он может оставаться самим собой, может позволить себе расслабиться, может не думать о том, как скрыть свои недостатки, как физические, так и психологические.

В здоровых любовных отношениях партнёры не боятся сплоховать, не боятся произвести невыгодное впечатление друг на друга, не считают нужным скрывать друг от друга свои слабости, не стесняются своих физических недостатков, даже столь неприятных, как вставные челюсти. В такой любви нет тайн и секретов, любящие не стремятся сохранить ореол таинственности, перестают быть загадкой друг для друга. В такой абсолютной открытости, в такой беззащитности очень мало от общепринятого романтизированного понимания любви, как и от психоанализа. Тот же Рейк, например, полагает, что нельзя в одно и то же время быть и другом, и любовником, что дружба и любовь — взаимоисключающие понятия. Мои же данные, или вернее, мои впечатления подталкивают меня к прямо противоположному заключению.

Эти же впечатления не позволяют мне согласиться с расхожим представлением о противостоянии и даже о вражде мужского и женского начал. Враждебность и подозрительность по отношению к представителям другого пола, склонность к прямолинейному отождествлению с представителями своего пола, сам термин «противоположный пол» — всё это так привычно и в то же время так невротично! Со всей определённостью я могу заявить, что самоактуализирующимся людям не свойственна подобная невротичность, по крайней мере, тем из них, которых изучал я.

Хочется поделиться ещё одним впечатлением от моих наблюдений. Оно идёт вразрез с житейской мудростью, оно противоречит также и разнообразным «эзотерическим» концепциям сексуальности и любви. Я говорю здесь о том, что самоактуализирующийся человек по мере развития любовных отношений с партнёром получает от них всё большее и большее удовлетворение. Самоактуализирующийся индивидуум умеет получать удовольствие от знакомого, привычного, фактор новизны для него не имеет решающего значения. Спору нет, известный элемент новизны, элемент неожиданности может способствовать половому удовлетворению, но я бы не решился заявить, что это утверждение справедливо для всех представителей рода человеческого и тем более для самых здоровых его представителей.

В каком-то смысле здоровую любовь, или любовь здорового, самоактуализирующегося человека можно определить как состояние беззащитности или, иначе говоря, как состояние предельной спонтанности и абсолютной искренности. Здоровая любовь предполагает естественность партнёров, помогает им постоянно открывать друг в друге все новые качества и черты и при этом любить друг друга. При этом очевидно, что взаимное познание доставляет удовольствие партнёрам, что им нравятся те черты, которые они обнаруживают друг в друге.

Ведь если человек плох, то чем ближе его узнаешь, тем меньше радости будет приносить общение с ним, и в результате это приведёт не к упрочению отношений, а, напротив, к разрыву всяких связей. Здесь прослеживаются те же самые тенденции, которые я обнаружил при исследовании фактора привыкания на восприятие произведений живописи. Я обнаружил, что хорошая картина никогда не надоедает, наоборот, чем дольше и чем чаще мы смотрим на неё, тем больше она нравится нам, тем большее наслаждение мы получаем от неё, тогда как плохая картина, наоборот, вызывает у нас всё большее неприятие и даже отвращение. В то время я счёл этот критерий необъективным, а других, более объективных критериев для оценки произведений живописи так и не нашёл, и потому не решился обнародовать свои наблюдения. Но сейчас я уже не боюсь показаться субъективным и готов во всеуслышание заявить: хороший человек — это такой человек, которого чем лучше узнаешь, тем больше любишь, с плохим же лучше и вовсе не знаться, чтобы не испытать разочарования.

Пожалуй, более всего мои испытуемые ценят любовь за то, что она разрешает им быть спонтанными, естественными, расслабленными, позволяет сбросить защитные маски и отказаться от условностей. В здоровых любовных отношениях человеку нет нужды защищаться, что-то утаивать в себе, следить за своими словами и действиями, подавлять или сдерживать свои позывы. Все мои испытуемые говорили, что любовь не имеет права требовать и предъявлять претензии, что искренность и самообнажение перед любимым человеком (как психологическое, так и физическое) не страшит их и ничем не угрожает им.

Очень хорошо сказал о любви Роджерс (401а, р. 159): «Только сейчас слово «любимый» обретает свой истинный, глубинный смысл. Чувство, что ты любим, равнозначно чувству, что тебя понимают и принимают. Лишь те отношения можно назвать истинной любовью, в которых нет угрозы для партнёров, которые возникают на основе взаимного приятия и взаимного одобрения … Если реакция партнёра неодобрительна, если я не вижу в ней ничего, кроме враждебности, то я, конечно же, сделаю всё, чтобы оградить себя от этой враждебности».

Меннингер (335а, р. 22) приблизился к толкованию любви с другой стороны, он писал: «Любовь умирает не потому, что угасают чувства, её убивает страх. Человек боится обнаружить свою истинную сущность, прячется в скорлупу предрассудков, навязанных ему культурой. Он избегает интимности и глубоких дружеских отношений, его страшит возможность искренности другого человека, потому что ему нечем отплатить за нее». Я согласен и со словами Роджерса, и с высказыванием Меннингера. Глядя на самоактуализирующихся людей, я понял, что их любовь свободна от враждебности, от условностей и предрассудков.

Способность любить и быть любимым

Самоактуализирующиеся люди знают, что значит любить, и знают, что значит быть любимым, у них есть опыт любви, и именно поэтому мы можем говорить об их способности любить и быть любимым. Большая часть полученных мною данных, хотя и не все, указывают на то, что (при прочих равных условиях) для психологического здоровья необходимо удовлетворение потребности в любви, ему противопоказана её депривация. Я не отрицаю позитивного значения фрустрации, я признаю, что аскетизм также может стать дорогой к психологическому здоровью, однако в нашем обществе, в нашей культуре самая торная тропа к здоровью, судя по всему, пролегает через удовлетворение базовых потребностей и в частности через удовлетворение потребности в любви. Это значит, что человеку нужно не только ощущать любовь, ему столь же необходимо любить. (Обязательность этих требований доказывается феноменом самовлюблённого психопата, описанном Леви [264)

Самоактуализирующийся человек не только любил и был любим в детстве, он продолжает любить и продолжает ощущать любовь других людей в настоящем. Пожалуй, правильнее было бы сказать, что он в состоянии любить и обладает способностью вызывать любовь. (На первый взгляд второе заявление повторяет первое, но на самом деле между ними есть существенная разница.) Второе утверждение лишено субъективизма, оно основывается на объективных фактах, которые доступны наблюдению, его можно подвергнуть эмпирической проверке, подтвердить или опровергнуть, По меткому замечанию Меннингера (335а), люди хотят любить, но не знают, как за это взяться. Другое дело — самоактуализирующийся индивидуум. Уж он-то знает, как любить, его любовь спонтанна и естественна, он не считает нужным сдерживать или подавлять её, она не рождает в его душе конфликтов и страха.

Однако, как я уже говорил, мои испытуемые очень щепетильны относительно слова «любовь». Круг людей, которых они называют любимыми, достаточно узок. Они умеют отличить любовь от приязни, симпатии, от дружеских или братских отношений. Любовь для них — особо интенсивное чувство.

Самоактуализация, любовь и секс

Исследование сексуальности самоактуализирующихся людей помогает нам понять очень важные вещи. Должен сказать, что это очень непростая тема для разговора, очень комплексная и многоплановая. Кроме того, имеющиеся у меня данные по этому вопросу не изобильны, мои испытуемые не слишком охотно делились со мной подробностями своей половой жизни.

Однако даже те данные, которыми я располагаю, всё же позволили мне обнаружить некоторые особенности половой жизни самоактуализирующихся людей, выдвинуть некоторые предположения относительно природы любви и секса, причём как позитивного, так и негативного свойства.

У меня есть все основания предполагать, что любовь и сексуальность у здоровых людей во многом переплетены. Я понимаю, что для науки мало пользы от смешения двух самостоятельных понятий [393, 442, но факт остаётся фактом — в жизни здорового человека «секс» и «любовь» нераздельны. Я остерегусь от излишней горячности, я не стану утверждать, что человек, способный получать сексуальное удовлетворение без любви, — больной человек, но мои наблюдения ведут меня именно в этом направлении. Я совершенно определённо могу заявить, что самоактуализирующиеся люди, как мужчины, так и женщины, не ищут секса ради секса, что в половом акте они получают не только сексуальное удовлетворение. Я не готов заявить, что эти люди полностью отвергают для себя возможность секса без любви, но мне известно множество случаев, когда они отказывались от половых отношений или откладывали их, не будучи уверенными в своих чувствах к партнёру. ³⁹

Я уже говорил в предыдущей главе, что самоактуализирующиеся люди способны получать от секса наивысшее, почти экстатическое удовлетворение. Любовь для них — это жажда полного, абсолютного слияния с любимым человеком, желание раствориться в нём и стать его частью, неудивительно поэтому, что оргазм становится для них кульминацией полного растворения в партнёре. Зачастую их переживания, сопровождающие оргазм, достигают такой высоты и интенсивности, что я осмелился определить их как мистические переживания. Испытуемые, которых мне удалось вызвать на откровенность, рассказывали, что во время оргазма им «открывается нечто огромное, необъятное, прекрасное, вечное, непостижимое», что в такие мгновения они оказываются во власти неких высших сил. Сексуальность абсолютная, совершенная, высшая, подкреплённая иными свойствами и характеристиками самоактуализирующихся людей, порой находит себе выражение в настолько парадоксальных формах, что об этом имеет смысл поговорить отдельно.

Для самоактуализирующихся людей оргазм имеет одновременно и большее, и меньшее значение, чем для среднего человека. Мы говорили, что оргазм зачастую обретает для них форму мистического переживания, и в то же самое время они легко переносят его отсутствие. Это не парадокс и даже не противоречие. С точки зрения динамической теории мотивации этот факт абсолютно закономерен. Самоактуализирующийся индивидуум живёт на высших уровнях мотивации, он не озабочен низшими потребностями, их удовлетворение или фрустрация не имеют для него большого значения, но если ему случается удовлетворить эти потребности, удовлетворение приносит ему огромную радость.

Самоактуализирующийся человек относится к сексу так же спокойно, как к еде. Он умеет получать наслаждение от еды, но еда не становится для него точкой отсчёта. Он ест с удовольствием и не обременяет себя укорами в адрес своей животной натуры. И всё-таки пища и связанное с ней чувственное удовольствие второстепенны для него, находятся на периферии его концепции удовлетворения.

Самоактуализирующийся человек не нуждается в чувственных удовольствиях, но и не запрещает себе наслаждаться ими.

Не от пищи он начинает строить свою концепцию идеального общества, не о еде он думает, когда размышляет о рае, о лучшей жизни, насыщение малосущественно для его философии ценностей и для его морали. Удовлетворение пищевой потребности воспринимается им как нечто первичное, само собой разумеющееся, как фундамент, на котором будет воздвигнут храм. Самоактуализирующийся человек понимает, что высокие позывы невозможны до тех пор, пока он не удовлетворит свои низшие нужды; лишь получив своё, последние отступают, перестают заботить и тревожить человека.

Точно так же самоактуализирующийся человек относится к сексу. Он умеет получать от половых отношений такое наслаждение, какое и не снилось среднестатистическому человеку, но секс не становится для него жизненной философией. Он остаётся для него не более чем приятной необходимостью, столь же приятной и столь же необходимой, как еда и питье, но ни в коей мере не первостепенной заботой.

Именно этим общим отношением к сексу и объясняется на первый взгляд парадоксальный факт, заключающийся в том, что оргазм не становится самоцелью для самоактуализирующихся людей несмотря на то, что его переживание порой принимает формы мистического откровения. Другими словами, они могут отказаться от сексуального удовлетворения. Подобное умозаключение в чём-то противоречит расхожему романтическому представлению о любви, в соответствии с которым половые отношения в любви — это всегда полёт, буря эмоций, экстаз и неземное наслаждение. Ясно, что секс может быть и просто забавой, игрой, приятной формой времяпрепровождения, даже привычкой или обязанностью. Самоактуализирующиеся люди — не ангелы, чтобы всегда парить в горних сферах, их половая жизнь чаще протекает на среднем уровне интенсивности, секс скорее дарит им лёгкое, приятное возбуждение, нежели швыряет в беспощадные пучины страсти.

В любви самоактуализирующихся людей проявляются многие аспекты их общего отношения к жизни, в частности их способность к приятию себя и других. Они терпимы по отношению к таким вещам, которые, скорее всего, покажутся неприемлемыми для обычных людей. Крайне редко они заводят интрижки на стороне, хотя способны испытать половое влечение не только в семейном кругу. По моим наблюдениям их отношения с представителями противоположного пола складываются очень просто и естественно; самоактуализирующиеся люди естественно принимают факт полового влечения, но не считают себя обязанными идти у него на поводу, как это принято у обычных людей. На мой взгляд, они гораздо более свободны, раскованны в разговорах на половые темы по сравнению все с тем же среднестатистическим человеком, причём их рассуждения о сексе лишены обычного ханжества. Подводя черту под своими наблюдениями, хочу сказать, что общее приятие жизни в различных её проявлениях и то глубокое удовлетворение, которое получают эти люди в любви, освобождает их от необходимости поиска компенсаторного секса на стороне. В данном случае мы имеем дело с крайне любопытным случаем несоответствия между отношением и поведением. Чем легче относится человек к сексуальности, тем легче ему быть моногамным.

Одной из моих испытуемых была 55-летняя женщина, уже давно состоящая в разводе. По её рассказам могло сложиться впечатление, что она, как это говорится, пошла по рукам. У неё был чрезвычайно богатый сексуальный опыт и, глядя на неё, нельзя было усомниться в том, что она довольна своей половой жизнью. К сожалению, мне не удалось подтолкнуть её на подробное изложение своего мировоззрения, она ограничилась заявлением, что у неё достаточно мужчин и что ей нравится заниматься сексом. Я не заметил в её словах ни тени вины или тревоги, ни малейшего намёка на чувство собственной «греховности». Судя по всему, склонность самоактуализирующихся людей к моногамии обусловлена вовсе не целомудрием и не подавлением собственной сексуальности, а чувством глубокого удовлетворения половыми отношениями в браке. Самоактуализирующиеся люди получают истинное удовлетворение от своих отношений с партнёром по браку, и поэтому не ищут развлечений на стороне.

Именно позитивное отношение к сексу и к различным проявлениям сексуальности помогает самоактуализирующимся людям получать истинное наслаждение от половых отношений. Ещё одна особенность здоровой любви состоит в том, что ей чуждо традиционное противопоставление полов; здоровая любовь не заставляет партнёров играть так называемые половые роли, не вынуждает женщину к пассивности, а мужчину — к безудержной активности.

Здоровые, самоактуализирующиеся люди настолько уверены в своей половой принадлежности, что не считают унизительным отступить от канонов, предписываемых половой ролью. Они способны и на пассивность, и на активность, и это особенно очевидно, если рассматривать физическую любовь и половой акт. Для здоровой любви противоестественны вопросы, вроде: кто должен быть сверху? Кому следует первым проявить инициативу? Кто должен целовать, ласкать, «заводить», а кто — покорно уступать ласкам? Здоровый человек получит удовольствие и от первого, и от второго. Практически все мои испытуемые утверждали, что им одинаково приятно и любить, и принимать любовь, что их не устраивает постоянная роль пассивного или активного любовника, потому что она лишила бы их многих удовольствий.

Воззрения самоактуализирующихся людей на сексуальность настолько широки, что распространяются вплоть до мягких форм садомазохизма. Им доставляет одинаковое удовольствие и причинять боль, и терпеть её, и отдавать себя во власть партнёра, и утверждать своё господство над ним, их одинаково возбуждает и роль раба, и роль господина.

Разумеется, в этих половых забавах нет ничего патологического.

Из общения с этими людьми я вынес ещё одно впечатление.

Я говорю о свойственной им уверенности в своей мужественности или женственности. Ум, сила, уверенность, решительность и прочие «мужские» черты в женщине не пугают здорового мужчину, он не воспринимает их как угрозу собственной маскулинности, напротив, обычно они привлекают его.

И опять же, на примере любовных отношений самоактуализирующихся людей мы можем ещё раз увидеть, как самоактуализация способствует разрешению привычных дихотомий, свойственных нездоровью.

Порассуждаем о предположении, выдвинутом д’Арси (103).

Он говорил о том, что лучшие представители человеческого рода способны к единому любовному переживанию, в котором будут присутствовать как эротическая, так и платоническая любовь, несмотря на глубочайшую пропасть, их разделяющую.

Описывая два вышеупомянутых типа любви, д’Арси употребляет такие антонимы как «активный-пассивный», «мужской-женский», «эгоистичный-альтруистичный», то есть заведомо предписывает им противопоставление. Действительно, для большинства людей в понятиях «эротическая любовь» и «платоническая любовь» содержится вполне очевидное противопоставление, однако это не совсем справедливо по отношению к любви здоровых людей.

Эти люди преодолели дихотомии, они могут быть активными и пассивными, мужественными и женственными, эгоистичными и альтруистичными. Д’Арси признает этот факт, но он склонен счесть его исключением.

Сколь бы немногочисленными ни были мои наблюдения, они заставляют меня с уверенностью сделать несколько выводов негативного свойства. Например, я готов утверждать, что фрейдовская тенденция отождествления любви и секса глубоко ошибочна. ⁴⁰

Фрейд не одинок в своём заблуждении — эти вещи путают и куда как менее проницательные граждане — но, пожалуй, именно Фрейд повинен в том, что эта ошибка получила столь широкое распространение. Листая сочинения Фрейда, там и сям наталкиваешься на высказывания, со всей очевидностью свидетельствующие о том, что у Фрейда не было чёткой позиции по отношению к любви. Например, в одной из своих работ он утверждает, что любовь уходит корнями в инстинкт самосохранения, и здесь он понимает её как своего рода благодарность, которую ребёнок испытывает к матери за то, что она кормит его и ухаживает за ним: «Эта привязанность формируется в первые годы жизни и базируется на инстинкте самосохранения»… (139, р. 204). Но затем он интерпретирует любовь как реактивное образование (р. 252), а несколькими страницами ниже неожиданно представляет её в виде сознательного аспекта сексуального позыва (р. 259). В лекциях Фрейда (в цитате Хичмана) можно найти высказывание о том, что взрослая любовь — это повторение любви младенца к матери: «… кормление младенца грудью можно принять за модель любых отношении любви… Обретение любви есть не что иное, как её возвращение».

Однако из всего сказанного им по поводу любви самое широкое распространение и признание приобрёл тезис о том, что нежность представляет собой половое влечение к запретной цели. ⁴¹

Если сформулировать это со всей прямотой, то нежность для Фрейда — не более чем замаскированное выражение сексуального позыва. Целью сексуального позыва выступает совокупление, но если оно по тем или иным причинам невозможно, а человек, тем не менее, продолжает желать его и в то же самое время не осмеливается признаться себе в своём желании, то лишь тогда он испытывает нежность и любовь. И наоборот, если мы видим, что человек нежно относится к другому человеку, значит, нам не остаётся ничего другого, как заключить, что он испытывает к нему половое влечение. Фрейдовские рассуждения о нежности влекут за собой ещё одно умозаключение; если мы согласимся с ними, мы вынуждены будем признать, что, если бы человек не сдерживал и не подавлял свои сексуальные позывы, если бы у него была возможность совокупляться с кем ему захочется и когда захочется, то в нашей жизни не было бы места ни нежности, ни любви. Подавление и запрет на инцест — вот единственно возможные источники любви, по мнению Фрейда. Иные воззрения на эту тему вы можете почерпнуть в работах других авторов [27, 213.

Рассуждения фрейдистов о генитальной любви зачастую отмечены одним общим недостатком: фрейдисты очень много говорят о гениталиях и очень мало — о любви. Даже в самом определении генитальной любви мы видим следы этого отношения, она зачастую понимается ими как способность к половой потенции, способность к оргазму, причём к оргазму, которого можно достичь исключительно посредством введения пениса в вагину, без использования клитора и ануса, не прибегая к помощи садомазохистских приёмов и прочих ухищрений. Встречаются, конечно, и более тонкие рассуждения, однако крайне редко. Пожалуй, самое разумное описание генитальной любви, выполненное во фрейдистской традиции, принадлежит Майклу Балинту ⁴² и Эдварду Хичману (195).

Рассуждения Фрейда на тему любви и нежности не дают нам ответа на вопрос: каким образом нежность вплетается в генитальную любовь. Половой акт не предполагает подавления сексуального стремления (наоборот, он служит воплощением сексуального позыва), но откуда же в таком случае возникает нежность? Кроме того, Фрейд ничего не говорит об удовлетворённой сексуальности. Если нежность присутствует в генитальной любви, значит, она порождена вовсе не подавлением полового влечения, а какими-то иными причинами, и эти причины, по-видимому, совсем не сексуального характера. Анализ Сатти (442) ясно показывает нам несостоятельность фрейдистского подхода к этой проблеме. Об этом же свидетельствуют работы Рейка (393), Фромма [145, 148, Дефореста (106) и других ревизионистов фрейдизма. Адлер, например, уже в 1908 году пришёл к выводу, что потребность в любви не может быть производной от сексуальной потребности.

Забота, ответственность и общность потребностей

Одной из наиболее важных характеристик здоровой любви выступает отождествление потребностей любящих людей или объединение иерархий базовых потребностей партнёров в единую иерархию. В результате такого объединения у партнёров возникают общие потребности, они не делят потребности на свои личные желания и желания партнёра. Эго каждого из них расширяется, принимая в себя Эго другого до такой степени, что иногда можно сказать, что два любящих человека сливаются в единое целое, становятся одним человеком, одним Эго.

Эту мысль впервые высказал Альфред Адлер [2, 13. Несколько позже Эрих Фромм в своей книге Man for himself (148) предложил такое определение любви (pp. 129–130):

«Любовь — общее чувство двух любящих людей, по крайней мере, до тех пор, пока существует связь между объектом любви и собственным Я человека. Истинная любовь есть выражением продуктивности личности, она предполагает заботу, уважение, ответственность и знание. Любовь — не эмоция и не аффект, это активное стремление к возвеличиванию любимого человека и к его счастью, берущее начало из способности любящего любить».

Хорошо сказал о любви Шлик (413а, р. 186):

«Социальные импульсы — это определённого рода личностные диспозиции, благодаря которым сама мысль о возможном удовольствии или неудовольствии другого человека становится для субъекта приятным или неприятным переживанием (даже само присутствие этого человека, сам факт его существования может, благодаря этим импульсам, вызвать у субъекта чувство удовольствия). Естественным следствием этих диспозиций есть тот факт, что радость другого человека выступает как цель поведения субъекта; достижение этой цели вызывает у него чувство радостного удовлетворения, радость и удовольствие другого становятся его собственной радостью и его собственным удовольствием».

Как правило, отождествление потребностей проявляется в виде ответственности за любимого человека и заботы о нём.

Любящий муж искренне радуется радости жены. Любящей матери мучительно больно слышать, как кашляет её ребёнок, она с радостью согласилась бы заболеть вместо него, потому что болезнь ребёнка приносит ей больше страданий, чем её собственная болезнь. Если уж мы заговорили о болезнях, то было бы любопытно рассмотреть, как влияет болезнь одного из супругов и вызванная ей необходимость ухода на отношения между супругами в счастливых и в несчастливых семейных парах. В хорошей семье болезнь одного их супругов воспринимается как несчастье двоих. В этом случае каждый из супругов чувствует свою долю ответственности за исправление неприятной ситуации и предпринимает всё возможное для того, чтобы победить болезнь. Примитивный коммунизм, характерный для здорового, счастливого брака, проявляется не только в совместном ведении хозяйства, но и в чувстве взаимной ответственности супругов. Глядя на хорошую семью, мы видим, как воплощается в жизнь принцип «от каждого по способностям, каждому по потребностям», причём в данном случае потребности любимого становятся потребностями любящего.

При очень хороших отношениях между супругами заболевший партнёр подчиняется заботе и уходу любящего с той же беззащитной доверчивостью, с какой уставший ребёнок засыпает на руках у матери, он не боится показаться слабым, не боится вызвать осуждение или раздражение партнёра. Очень характерно, что в менее здоровых семьях болезнь одного из супругов, как правило, становится причиной тревоги и напряжения, которые испытывают все члены семьи. Если муж понимает свою мужественность исключительно как физическую силу, то болезнь, ослабляющая его, воспринимается им как катастрофа. Если жена определяет свою женственность в терминах красоты и физической привлекательности, то болезнь и всё, что вредит её привлекательности, станет для неё настоящей трагедией. Если муж разделяет заблуждения жены относительно женственности, то их страдания ещё более усугубятся. Здоровым же людям не грозят подобные осложнения от болезней.

В нездоровой семье муж и жена, хоть и живут вместе, на самом деле изолированы друг от друга, каждый из них существует в своей скорлупе и неспособен по-настоящему понять другого, не может познать его как самого себя. Любое взаимодействие между группами или между отдельными индивидуумами можно представить себе как испытание, как попытку двух одиночеств преодолеть разделяющую их пропасть.

Понятно, что самым надёжным мостом через эту пропасть будет здоровая любовь. Для развития теоретических взглядов на любовь, как и для развития нашего понимания альтруизма, патриотизма и тому подобного, большое значение имеет концепция трансцендирования, выхода за пределы Эго.

Блестящим образцом современного исследования, посвящённого этой проблеме, исследования, выполненного на высоком техническом уровне, служит книга Ангьяла (12). В этой работе автор предпринял попытку анализа различных проявлений одной общей тенденции, которую он называет стремлением к гомономии, противопоставляя её стремлению к самостоятельности, к независимости, индивидуальности и так далее. В настоящее время, опираясь на новые данные клинических и исторических исследований, мы можем с уверенностью заявить, что Ангъял был прав, призывая учитывать эти два стремления при создании любых психологических классификаций. Мало того, сегодня уже кажется очевидным, что такое исключительно человеческое стремление как стремление к преодолению границ своего Эго, стремление выйти за его пределы можно считать потребностью ровно в том же смысле, в каком мы говорим о человеческой потребности в витаминах, в том же смысле, в каком мы говорим, что неудовлетворение потребности приводит к болезни. И в любом случае несомненно, что самая верная дорога к преодолению своих границ идёт через здоровую любовь.

Любовь как радость и игра

Адлер и Фромм в своих рассуждениях о любви, о которых мы говорили выше, делали особый акцент на продуктивности любовных отношений, подчёркивали особую важность взаимной ответственности партнёров. С такой точкой зрения трудно не согласиться, однако и Адлер, и Фромм, как, впрочем, и другие теоретики, пишущие о любви в том же ключе, почему-то упускают из виду один важный аспект здоровых любовных отношений, который я при всём желании не смог бы не заметить за моими испытуемыми. Я говорю о радости, о веселье, о лёгкости, о том душевном подъёме и чувстве благополучия, которые дарует человеку любовь.

Самоактуализирующиеся люди умеют получать наслаждение от любви и секса. Зачастую секс становится для них веселым развлечением, игрой, в которой есть место не только стонам, но и смеху. На мой взгляд, Фромм слишком уж серьёзно относится к любви; в его описании идеальная любовь предстаёт как некая обязанность, пожизненное бремя, на которое обрекают себя партнёры. Вот его слова (148, р. 110): «Любовь — это продуктивная форма связи человека с другими людьми и с самим собой. Любовь означает ответственность, уважение, заботу и знание. Любящий приветствует рост и развитие любимого человека. В любви находит себе выражение совершенная близость двух людей, каждый из которых при этом сохраняет свою целостность».

Согласитесь, что в такой интерпретации любовь больше похожа на договор о дружбе и сотрудничестве между двумя государствами, чем на спонтанно рождающееся чувство. Нет, мужчину и женщину влечёт друг к другу вовсе не забота о благополучии вида и не ответственность перед потомками, и даже не инстинкт размножения. Здоровая любовь, здоровый секс, несмотря на высочайшее, экстатическое напряжение всех сил и способностей человека, правильнее было бы уподобить игре двух беззаботных детей, веселой щенячьей возне.

Отношения здоровых людей полны радости и юмора, в их основе лежит не столько стремление, о котором писал Фромм, сколько радость и восхищение. Однако об этом мы поговорим ниже.

Приятие индивидуальности партнёра и уважение к нему

Все известные философы, психологи и писатели, все серьёзные мыслители, когда-либо писавшие о любви, обязательно указывали на то, что идеальной, или здоровой, любви свойственно уважительное отношение партнёров к индивидуальности друг друга. Любящий человек видит в предмете своей любви уникальную, неповторимую личность, рост и развитие которой вызывают у него радость и чувство удовольствия. Подтверждением этой мысли могут послужить мои наблюдения за самоактуализирующимися людьми. Эти люди обладают редкой способностью радоваться успехам и достижениям любимого человека, личностный рост любимого они не воспринимают как личную угрозу, он радует их. Они действительно уважают своих партнёров, уважают глубоко и сущностно. Очень хорошо сказал об этом Оверстрит (366а, р. 103): «Любовь — это не стремление обладать человеком, зачеркнуть его, напротив, это сущностная потребность подчеркнуть человека. Любить — значит признавать право человека быть самим собой, быть уникальным».

Столь же однозначен был в этом вопросе и Фромм (145, р. 261): «Наиболее важным компонентом этой спонтанности есть любовь, но не та «любовь», которая уничтожает Я другого, а любовь, которая выступает как спонтанное подтверждение индивидуальности другого, как объединение двух индивидуальностей с сохранением и развитием каждой из них».

Пожалуй, самым наглядным примером такого уважения к партнёру может послужить муж, с гордостью рассказывающий знакомым об успехах своей жены. Другим образцом может стать жена, принципиально не желающая ревновать своего мужа.

Уважительное отношение к индивидуальности другого человека может проявляться в самых разных формах, и нужно уметь отличать его от любви как таковой. Между любовью и уважением нет полного тождества, это самостоятельные феномены, хотя они часто сопутствуют друг другу. Можно уважать человека, не любя его. Я не знаю, можно ли любить, не уважая любимого человека, не знаю, можно ли эти взаимоотношения с полным правом назвать любовью, но готов допустить и эту возможность. Во всяком случае, в уважительных отношениях часто обнаруживаются те же самые характеристики, которые присущи здоровой любви.

Уважение обязательно предполагает признание самостоятельности другого человека, признание за ним права на целостность и особость. Самоактуализирующийся человек не стремится использовать партнёра в своих целях, не предпринимает попыток поработить или унизить его, он готов считаться с его желаниями и потребностями, готов признать его неотъемлемое право на суверенитет. Этими же принципами руководствуется самоактуализирующийся человек в своих взаимоотношениях с детьми, — по крайней мере, среди представителей нашей культуры никто не умеет так уважать ребёнка, как это делают они.

Занятно, но порой такое уважительное отношение к половому партнёру внешне может выглядеть как полное неуважение. Дело в том, что принятый в нашей культуре ритуал ухаживания за женщиной есть не что иное, как попытка мужчины извиниться перед женщиной за очевидное невнимание к ней, а, быть может, даже и выражение бессознательного стремления подчеркнуть своё превосходство над «слабым полом», презрения к нему. Например, у нас принято вставать при появлении дамы, подавать ей стул, пальто, руку, пропускать её вперёд и оставлять за ней право выбора блюд в ресторане, но все эти нормы и по происхождению и по существу подразумевают отношение к женщине как к слабому существу, неспособному позаботиться о себе, нуждающемуся в опеке и защите. Как правило, женщины с сильно развитым чувством самоуважения настороженно относятся к этим внешним знакам уважения, понимая, что подлинным уважением здесь и не пахнет. Я заметил, что если мужчина на самом деле уважает женщину, то он обращается с ней как с равноправным партнёром, как с товарищем, а не как с инвалидом или недоумком. В таких случаях мужчины могут позволить себе даже пренебречь формальными нормами вежливости, они ведут себя в присутствии женщины свободно и естественно, чем нередко вызывают осуждение окружающих и обвинения в неуважительном отношении к дамам.

Любовь как высшее переживание. восхищение, удивление, трепет

Любовь благотворно воздействует на человека, но это ещё не означает, что мы любим лишь потому, что ждём от любви какого-то результата. Мы влюбляемся не оттого, что стремимся ощутить влюблённость или испытать на себе всё благотворные эффекты любви. Здоровая любовь не имеет цели или намерения, она рецептивна и нетребовательна точно так же, как непредумышленны радость, заворожённость и восхищение, охватывающие человека при созерцании ошеломляюще прекрасной картины. Психологи слишком много говорят о целенаправленном поведении, о намерении, подкреплении, вознаграждении и прочих подобных вещах и уделяют слишком мало внимания переживаниям и состояниям, которые можно назвать высшими, — благоговейному трепету, охватывающему человека при встрече с прекрасным, восторгу, который сам себе служит наградой и поощрением.

Восхищение и любовь самоактуализирующегося человека не преследуют никаких целей и не требуют вознаграждения; человек переживает их идеографически [6, как состояние ради состояния, только ради переживания, роскошного и одновременно конкретного, переживает одухотворённо, в том восточно-религиозном духе, о котором говорил Нортроп (361).

Восхищение ничего не просит от человека, ничего не требует и ничего не получает. Оно непреднамеренно и бесполезно, оно скорее пассивно-рецептивно, нежели активно-наступательно. В чём-то оно подобно состоянию даосской созерцательности. Созерцающий человек, ощутив трепет восхищения, никак не влияет на него, скорее само переживание изменяет человека. Восторженный человек смотрит на мир взглядом наивного ребёнка, не пытаясь оценить его, не стремясь найти ему применение, не критикуя и не восхваляя его; он заворожён открывшимся ему чувственным опытом, поглощён своим переживанием, он уступает ему, позволяя вершить свой произвол. Это состояние можно сравнить с той охотной безвольностью, которая охватывает купальщика, покачиваемого лёгкой волной, или с трепетным восторгом, смешанным с безличным интересом, которое охватывает нас, когда мы наблюдаем, как заходящее солнце медленно расцвечивает облака над горизонтом. Мы ничего не требуем от заката, не в силах повлиять ни на него, ни на рождённый им душевный трепет. В этом смысле наше восприятие свободно от личностных проекций, мы не вкладываем в него свои бессознательные желания и стремления, мы не пытаемся придать ему форму, как делаем это, глядя на пятна Роршаха.

Переживание не служит для нас условным сигналом и не становится символом, потому что за ним не стоит никакого подкрепления или вознаграждения. Оно не связано с хлебом, молоком, не связано с удовлетворением других базовых потребностей. Можно наслаждаться картиной, не воруя её из музея, любоваться розой, не срывая её с куста, восторгаться младенцем, не похищая его у матери, слушать пение соловья, не сажая его в клетку. Таким же невмешательным образом человек может любоваться и наслаждаться другим человеком, не утверждая своего господства над ним. Разумеется, есть и иные стремления, заставляющие двух индивидуумов любить друг друга, но благоговейное восхищение, по-видимому, — главный компонент любви.

Признание этого факта влечёт за собой ряд последствий, наиболее важное из которых связано с тем, что наше наблюдение идёт вразрез с большинством теорий любви. Очень многие теоретики в своих рассуждениях о любви исходили из того, что люди скорее обречены на любовь, нежели увлечены ей.

Так, Фрейд (138) говорит о запрете на сексуальное поведение, Рейк (393) толкует об энергии вытесненного желания, и ещё целый ряд авторов говорит о неудовлетворённых потребностях, вынуждающих человека поддаваться самообману, влюбляться в выдуманный образ партнёра.

Однако если рассматривать самоактуализирующегося индивидуума, то совершенно очевидно, что он влюбляется так же, как мы реагируем на великую музыку — распахиваясь навстречу своему переживанию, с восторгом и трепетом ощущая, как она заполняет его душу. Такое восприятие музыки непреднамеренно, человек не ставит перед собой цели преисполниться музыкой. В одной из своих лекций Хорни определила здоровую любовь как способность воспринять другого человека per se, в его уникальной целостности, воспринять его как цель, а не как средство достижения цели.

Такое восприятие можно назвать восхищенным, оно полно обожания, жажды познания, оно свободно от стремления использовать партнёра. Очень хорошо сказал об этом Святой Бернард: «Любовь не ищет смысла, кроме того, что заключён в ней самой, любви нет причины, как нет ей предела; она сама себя порождает и сама себе служит наградой. Я люблю потому, что люблю; я люблю потому, что я в состоянии любить»… (209)

Теологическая литература изобилует подобными утверждениями (103), цель которых состоит в том, чтобы отделить человеческую любовь от божественной. В основе этой тенденции лежит допущение о том, что незаинтересованное восхищение (восхищение, в котором нет личного интереса) и альтруистическая любовь не свойственны человеку, что это прерогатива высших сил. Но мы-то знаем, что это не так, мы-то знаем, что в любви здорового, развитого, зрелого человека обнаруживаются очень многие характеристики, прежде считавшиеся исключительно божественными.

Мне кажется, что перечисленные феномены здоровой любви становятся более понятными в контексте сформулированных выше теоретических постулатов. Во-первых, мне хочется напомнить об отличиях дефициентной мотивации от мотивации роста (295). Мы определили самоактуализирующихся индивидуумов как людей, удовлетворивших свои потребности в безопасности, принадлежности, любви, уважении и самоуважении и потому не мотивированных этими потребностями. Но, если это так, то почему же тогда человек, удовлетворивший свою потребность в любви, всё-таки влюбляется, всё-таки любит? Очевидно, что любовь такого индивидуума будет иной, нежели любовь индивидуума, не удовлетворившего свою потребность в любви, — последний любит потому, что нуждается в любви, тоскует о ней, жаждет её, потому, что ему недостаёт любви и он обречён на стремление восполнить этот патогенный дефицит (дефициентная любовь, Д-любовь). ⁴³

Самоактуализирующийся индивидуум не испытывает дефициентной нужды и потому свободен идти вперёд, выше, он волен в своём стремлении к развитию, росту, зрелости, то есть к воплощению в действительность высших индивидуальных и общевидовых возможностей. Любое его желание, любой поступок представляет собой эманацию роста и свободного, вольного самовыражения, в котором нет ничего от функциональности или преодоления. Он любит, потому что любовь присуща ему, потому что любовь — такая же неотъемлемая часть его существа, как доброта, честность и искренность; он не стремится к любви и не ищет её, это состояние для него так же естественно и спонтанно, как сила сильного мужчины, как запах розы, как грация кошки, как ребячество ребёнка. Его любовь так же эпифеноменальна и немотивирована, как процесс роста и развития.

В любви самоактулизированного индивидуума нет старания, преодоления, напряжения, которые так характерны для любви обычного человека. Если говорить на языке философии, то любовь для него — не только аспект становления, но и аспект бытия, и потому её можно назвать высшей любовью, любовью на уровне Бытия или любовью к Бытию другого.

Отстранённость и индивидуализм

Тот факт, что самоактуализирующиеся люди даже в любви способны оставаться отстранёнными, сохраняют свою индивидуальность и личностную самостоятельность, может показаться парадоксальным, так как индивидуализм и отстранённость, на первый взгляд, абсолютно несовместимы с той особого рода любовным отождествлением, которое мы обнаружили у самоактуализирующихся индивидуумов. Но это — лишь кажущийся парадокс. Я уже говорил о том, что отстранённость здорового человека может гармонично сочетаться с его абсолютным, полным отождествлением с предметом своей любви. Удивительно, но о самоактуализирующихся людях можно сказать, что они одновременно и самые большие индивидуалисты, и самые последовательные альтруисты, существа, крайне социальные и до восхищения способные любить. В рамках нашей культуры индивидуализм принято противопоставлять альтруизму, эти два свойства принято рассматривать в качестве крайних пределов единого континуума, но мы уже говорили о том, что Подобная точка зрения ошибочна и требует тщательной корректировки. В характере самоактуализирующегося человека эти качества мирно сосуществуют, на их примере мы в который уже раз видим разрешение неразрешимой дихотомии.

Мои испытуемые отличаются от обычных людей здоровой долей эгоизма и сильно развитым чувством самоуважения. Эти люди не склонны без нужды поступаться своими интересами.

Самоактуализирующиеся люди умеют любить, но их любовь и уважение к другим неразрывно связаны с самоуважением. Об этих людях нельзя сказать, что они нуждаются в партнёре.

Они могут быть чрезвычайно близки с любимым человеком, но они не воспримут разлуку с ним как катастрофу. Они не цепляются за любимого и не держат его на привязи, он не становится для них якорем или обузой. Они способны на поистине огромное, глубокое удовлетворение от отношений с любимым человеком, но разлуку с ним они принимают с философским стоицизмом. Даже смерть любимого не в состоянии лишить их силы и мужества. Даже переживая очень бурный любовный роман, эти люди не отказываются от права быть самим собой, остаются единовластными хозяевами собственной жизни и судьбы.

Я думаю, что если мы сможем получить убедительные подтверждения этому наблюдению, то это заставит нас пересмотреть или, по крайней мере, расширить принятое в нашей культуре определение идеальной, или здоровой, любви.

Мы привыкли определять её как полное слияние двух Я, как утрату собственной отдельности, как отказ от собственной индивидуальности. Все это верно, но данные, которыми мы располагаем, позволяют нам предположить, что в здоровой любви наряду с утратой индивидуальности происходит и укрепление индивидуальности обоих партнёров, что слияние двух Я означает не ослабление, а усиление каждого из них.

По-видимому, для самоактуализирующегося человека эти две тенденции — тенденция к самопревосхождению и тенденция к укреплению индивидуальности — нисколько не противоречат друг другу, напротив, они дополняют и подкрепляют друг друга. Самопревосхождение возможна только при условии сильной, здоровой самотождественности.

Эффективность восприятия, «хороший вкус» и здоровая любовь

Одной из самых поразительных особенностей самоактуализирующихся людей служит исключительная эффективность их восприятия. Эти люди, как никто другой, способны к восприятию истины, они умеют видеть правду в любой ситуации, как в структурированной, так и в неструктурированной, как в личностной, так и в безличной.

Такая эффективность, или пронзительность восприятия проявляется главным образом в так называемом «хорошем вкусе», который демонстрируют мои испытуемые в выборе половых партнёров. Если собрать вместе всех близких друзей, жён и мужей моих испытуемых, то мы обнаружим в представителях этой малой группы столько хороших качеств, сколько никогда не найдём в случайной выборке.

Я далёк от того, чтобы утверждать, что каждый сексуальный выбор каждого исследованного мной самоактуализирующегося человека идеален. Ничто человеческое не чуждо этим людям, они тоже могут ошибаться в своём выборе. Почти у каждого из них есть свои слабости и недостатки, которые, так или иначе, влияют на их выбор.

Например, по крайне мере, про одного из моих испытуемых я могу сказать, что он женился не столько по любви, сколько из жалости. Другой связал свою судьбу с женщиной гораздо моложе его и в результате столкнулся с массой проблем. То есть, если попытаться без излишней экзальтированности определить способность самоактуализирующегося человека к выбору, то у нас получится что-то вроде следующего заявления: в выборе здорового человека проявляется гораздо больше вкуса, чем в выборе среднего человека, но даже и его выбор нельзя назвать идеальным.

Однако, даже столь осторожный вывод вступает в противоречие с известной поговоркой про злодейку-любовь, как и с более деликатными версиями этого заблуждения.

Широко распространено мнение о том, что любовь ослепляет человека, что влюблённый всегда переоценивает своего возлюбленного. Но эта закономерность обнаруживается только в нездоровой любви. Некоторые данные, полученные мною из наблюдений за самоактуализирующимися людьми, указывают на то, что здоровая любовь, напротив, обостряет восприятие человека, делает его более точным, более правдивым, более эффективным. Здоровая любовь позволяет человеку увидеть в возлюбленном такие качества, которые вряд ли откроются незаинтересованному взгляду. ⁴⁴

Самоактуализирующийся индивидуум способен полюбить даже внешне непривлекательного человека, даже такого, от которого отворачивается общественное мнение, тем самым он как будто подтверждает житейское наблюдение о зловредной любви. Однако его любовь вовсе не означает, что он не видит изъянов любимого; нет, он видит их, но они не мешают ему увидеть и его достоинства, или же любящий отказывается воспринимать как недостатки то, что другим кажется неприятным или даже отвратительным. Внешность, материальное положение, классовая принадлежность, уровень образования, наличие социальных навыков не столь важны для самоактуализирующегося человека, он постиг высшую ценность человеческих душевных качеств. Именно поэтому он может полюбить человека, который другим кажется невзрачным, неинтересным или заурядным. И тогда эти другие называют его слепцом, но я склонен счесть это признаком хорошего вкуса или особой эффективности восприятия.

Мне посчастливилось наблюдать, как развивался хороший вкус у нескольких сравнительно здоровых молодых людей; это были студенты колледжа, с которыми я работал на протяжении ряда лет как со своими потенциальными испытуемыми. Чем более зрелыми становились эти люди, тем реже они упоминали в качестве достоинств полового партнёра такие характеристики как приятная внешность, пышный бюст, физическая привлекательность, длинные ноги, красивое тело, умение целоваться или умение танцевать. Всё чаще они говорили о взаимной совместимости, о доброте любимого человека, о его порядочности, верности, тактичности, внимательности. Взрослея, некоторые юноши влюблялись в девушек именно с теми характеристиками, которые прежде казались им неприятными (например, волосатые ноги, излишний вес, оттопыренные уши). Я видел, как год за годом сужался круг потенциальных возлюбленных одного молодого человека.

Поначалу про него можно было сказать, что он «не пропустит ни одной юбки». Он признавался мне, что готов лечь в постель с любой девицей, лишь бы она не была слишком толстой или чересчур высокой, но по прошествии нескольких лет на тот же вопрос из всех знакомых ему девушек он сумел назвать только двух, которых мог бы представить себе в роли своих половых партнёрш. Теперь его выбор предопределяли не физические характеристики девушек, а их душевные качества.

Я полагаю, что эта тенденция связана не столько со взрослением, сколько с ростом психологического здоровья.

Кроме того, полученные мною данные противоречат и двум другим «постулатам» любви, первый из которых гласит, что противоположности сходятся, а второй утверждает, что подобное стремится к подобному. Что касается здорового человека, то для него последнее утверждение верно только в отношении таких характерологических черт как честность, искренность, доброта и мужество. Что касается внешних, поверхностных характеристик, таких как уровень дохода, классовая принадлежность, уровень образования, национальность, религиозные взгляды супругов, то браки самоактуализирующихся людей не отличаются такой гомогенностью, какую можно наблюдать в браках среднестатистических индивидуумов. Самоактуализирующийся человек не видит угрозы в том, что незнакомо ему; новизна не путает его, а интригует. Самоактуализирующийся индивидуум не цепляется за привычное, для него не так, как для среднестатистического человека, существенны привычный выговор, знакомые одежда, еда, традиции и церемонии.

Что касается постулата о тяге друг к другу противоположностей, то в отношении самоактуализирующегося человека он справедлив только в том смысле, что здоровый человек способен искренне восхищаться теми талантами и умениями, которыми не обладает сам и которыми наделён другой человек. И потому талант потенциального партнёра, будь то мужчина или женщина, рассматривается здоровым человеком как привлекательная черта.

И наконец, я хочу обратить ваше внимание на тот факт, что все, о чём я говорил выше, служит ещё одним примером разрешения или преодоления извечного противопоставления разума и желания, сердца и рассудка. В любовных отношениях самоактуализирующийся человек совершает свой выбор, опираясь как на когнитивные, так и на конативные критерии.

Иначе говоря, он испытывает интуитивное, импульсивное половое влечение именно к таким людям, которые подошли бы ему, если бы он взялся оценивать их трезвым рассудком и холодным умом. Его чувства дружат с его разумом, они синергичны, а не антагонистичны друг другу.

В связи с этим мне вспоминается попытка Сорокина (434) доказать, что правду, красоту и добродетель связывает положительная корреляция. Я готов согласиться с данными Сорокина, но только в отношении здоровых людей. Что касается невротиков, вряд ли мы можем говорить об однозначной взаимосвязи у них этих качеств (449).

Альтруизм: любовь к себе? | Будь Здорова

Альтруизм свойственен даже животным. Хуже того, в мире, где все продается и покупается (кто узнал штамп из советских газет — молодец), мы продолжаем совершать совершенно бескорыстные поступки.

Существует несколько теорий альтруизма. И каждая из них относится лишь к определенному кругу ситуаций.

Ситуация первая: альтруизм родителей по отношению к детям

Поведение родителей, совершенно бескорыстно и безропотно отдающих все собственным детям, обычно вызывает целую гамму эмоций: от восхищения до легкого осуждения. Существует множество вариантов истории о том, как во время войны престарелые родители выбили для своей дочери место в машине, отправляющейся в эвакуацию. На ее отчаянный вопрос: «Что я могу сделать для вас?» они ответили: «Ничего, но если понадобится, постарайся сделать то же самое для своих детей». С бытовой точки зрения это самоубийственная логика. А вот с точки зрения эволюционной теории – напротив, совершенно нормальная: родители, проявляя заботу о детях, подспудно заботятся о собственных генах, увеличивая им шанс на выживание. Поэтому мы природой запрограммированы на заботы о своих близких родственниках.

Ситуация вторая: альтруизм ради неизвестных

Помните теорию разумного эгоизма героев Чернышевского, которой нас тиранили в школе? Суть ее, если вкратце, такова: делая то, что продиктовано личными интересами, мы приносим пользу обществу. С одной оговоркой: к личным интересам относятся не только шкурные и глубоко материальные, но еще и те, которые приносят душевный комфорт. Помощь неизвестным людям вполне способна его обеспечить. Причем вознаграждение может оказаться как внешним, в духе «страна, наконец-то, нашла своего героя», так и внутренним. Таково, например, глубокое моральное удовлетворение, получаемое нами, например, при сдаче донорской крови или при участии в сборе пожертвований на конкретное благое дело.

Мы взвешиваем возможные негативные последствия нашего альтруистического поступка (усталость, потерю времени, затраченные усилия) и сопоставляем их с символическим вознаграждением: самоуважением, принесением пользы окружающим, победой сил добра. Нередко оказывается, что вознаграждение в такой ситуации перевешивает.

Ситуация третья: альтруизм на благо своих

Безвозмездную помощь ближним своим – друзьям, знакомым, коллегам — можно расценивать как глубоко законспирированный эгоизм. Теория социального обмена объясняет такое поведение следующим образом: у человека, который не может ответить адекватным образом на сделанное ему добро, заметно снижается самооценка. Следовательно, если облагодетельствованный человек не может расплатиться с вами аналогичной услугой, он начинает изыскивать способы сделать вам что-то хорошее теми способами, которые ему доступны. Лишь бы спасти свою самооценку.

На этой закономерности может основываться манипуляция. Например, экспериментаторы знают, что если угостить испытуемого чем-нибудь вкусненьким, он будет охотнее делиться информацией – из чистой благодарности. Эта же закономерность может привести и к комическим случаям: многим известна семейная «гонка вооружений» — когда члены одного клана обмениваются все более и более ценными подарками (и, как правило, совершенно ненужными), лишь бы не остаться в долгу.

Ситуация четвертая: альтруизм как сочувствие

Еще одна байка, теперь про Авраама Линкольна. Во время поездки в почтовой карете он обсуждал со своим попутчиком, почему мы совершаем добрые дела. Он уже было выдвинул тезис, что причина всему – только наш эгоизм, как заметил в окне дико визжавшую свинью, которая не могла вытащить из пруда своих тонущих поросят. Линкольн попросил кучера остановиться, добежал до пруда, спас поросят и сел обратно в карету. Собеседник тем временем усмехался непоследовательности Линкольна: не успел заявить, что все на свете продиктовано эгоизмом – как сразу же бросился на помощь неизвестной свинье. На это Линкольн ответил, что его поведение абсолютно логично: не вытащи он поросят, он бы весь день убивался из-за мук совести.

Дело тут, наверное, не столько в муках совести, сколько в эмпатии – чувстве, которое помогает нам поставить себя на место другого и, соответственно, вызвать сострадание. Чем этот вариант альтруизма отличается от того, который приносит моральное удовлетворение? А вот чем: альтруизм, основанный на эмпатии, требует конкретных результатов. Если для получения морального удовлетворения человеку достаточно ухаживать за тяжелобольным и облегчать его страдания, то тому, чей альтруизм продиктован эмпатией, необходимо, чтобы тяжелобольной перестал страдать раз и навсегда. Именно поэтому альтруисты-эмпаты порой могут оказаться опасны для общества: они готовы сделать все (пусть даже и противоречащее нравственным нормам), лишь бы объект их эмпатии перестал страдать, а они сами – бешено сопереживать.

Ситуация пятая: альтруизм у всех на виду

Наконец, последняя разновидность альтруизма напрямую связана с социальными ожиданиями. Принято возвращать купюру тому, кто ее обронил; принято говорить: «У вас шнурок развязался»; принято уступать старушке место в конце концов. При этом человек, совершающий мелкие альтруистические поступки такого рода обычно не ощущает себя участником социального обмена, не рассчитывает на символическое вознаграждение, он действует только потому, что «так положено».

Академический театр драмы им.В.Савина.

Премьера спектакля «Питирим Сорокин» по пьесе Игоря Бобракова и Николая Зюзева пройдет на этой неделе в Сыктывкаре. Постановка посвящена 130-летию выдающегося российско-американского социолога, уроженца Коми края Питирима Сорокина. Вербатим в двух действиях увидят зрители республиканского драмтеатра имени Виктора Савина. Накануне премьеры в театре состоялась пресс-конференция, на которой создатели спектакля рассказали о постановке.

Директор театра Михаил Матвеев напомнил, что это уже второе обращение театра к образу ученого. В середине 1990-х на сцене театра с успехом шел спектакль «Питирим» по пьесе Виктора Кушманова.

– И вот сейчас, в год 130-летия со дня рождения Питирима Сорокина, мы вновь обратились к его биографии, – отметил директор театра. – Спектакль получился документально-художественным.

По словам автора пьесы «Долгие пути и перепутья Питирима Сорокина» Игоря Бобракова, поначалу возникла идея написать документальную книгу об ученом. Но соавтор Николай Зюзев предложил сделать пьесу.

– Объем собранного и переработанного материала был очень большой. Хотелось рассказать все. Но, чтобы пьеса не получилась слишком тяжеловесной и затянутой, нужно было выбрать несколько ключевых эпизодов из жизни героя. И в центре повествования стало отречение Питирима Сорокина от борьбы с большевиками, – рассказал Игорь Бобраков.

Напомним, из-за подготовки восстания осенью 1918 года уроженец Коми края был арестован и чудом избежал расстрела. Он написал отречение в газету Северо-Двинского губисполкома «Крестьянские и рабочие думы», в котором отказывался от членства в партии эсеров и политической деятельности вообще. Позже его открытое письмо было перепечатано «Правдой». На следующий день в «Правде» появилась статья Владимира Ленина «Ценные признания Питирима Сорокина». Фактически эта статья спасла ученому жизнь.

Но хронологические рамки спектакля дополняют воспоминания Питирима о его молодости, поэтому можно сказать, что повествование начинается в 1906 году.

– Питирим Сорокин был идеалистом, который мечтал переделать мир к лучшему, – рассказал автор пьесы. – В итоге жизни он решил, что единственное, что может улучшить мир, – это альтруистическая любовь. Поэтому его отказ от вооруженной борьбы в 1918 году вполне закономерен.

Как напомнил Игорь Бобраков, Питирим Сорокин – self made man, то есть «человек, который сам себя сделал». Родившись в сельской глубинке зырянского края, рано лишившись матери и в десять лет уйдя от отца, он достиг вершин в науке.

– Питирим Сорокин – единственный из наших земляков, имеющих мировую известность, – отметил Игорь Бобраков. – Поэтому его имя могло бы стать хорошим туристическим брендом республики.

Режиссер спектакля «Питирим Сорокин» Борис Лагода поведал о сложности постановки пьесы, основанной на документальных событиях.

– Есть книжная серия «Жизнь замечательных людей», а есть драматургия, – сказал он. – И рассказать все о Сорокине в рамках одного спектакля просто нереально. Мы постарались передать атмосферу той эпохи, в которой шло его становление.

Художник спектакля Эрих Вильсон отметил, что в костюмах эпоха отражена точно, а в декорациях – лаконичность оформления.

Исполнитель главной роли в спектакле Владимир Рочев посетовал на то, что биографии реальных людей играть всегда сложно. Тем более что видеозаписей Питирима Сорокина сохранилось немного.

– В итоге я решил играть человека, который стремился к всеобщему благу, – добавил актер.

Помимо Питирима Сорокина, среди действующих в пьесе лиц – Владимир Ленин, философ Каллистрат Жаков, архитектор Александр Холопов и писатель Александр Грин. А вот Александра Керенского, личным секретарем которого был Сорокин, в спектакле нет.

Спектакль поставлен в рамках реализации гранта главы Республики Коми.

Артур АРТЕЕВ

Фото автора

Газета «Республика»

Ученые подтвердили, что самые большие эгоисты — те, кто служит общественному благу

Почему быть добрым жестоко, как научиться правильно наказывать во благо и что на самом деле у альтруистов на уме — рассказывает отдел науки «Газеты.Ru».

Американские ученые выяснили: альтруистическое поведение человека далеко не всегда свидетельствует о том, что он желает добра окружающим людям, часто бывает так, что альтруизм является лишь прикрытием для стремления занять доминирующее положение в обществе и подавить авторитет других. Исследование, в котором приводится анализ модели «альтруистического наказания», было опубликовано в последнем выпуске журнала Nature.

В 2004 году в журнале Evolution and Human Behavior экономисты из Швейцарии Эрнст Фер и Урс Фишбахер заявили о существовании особой модели человеческого поведения, которая была названа «альтруистическое наказание» (англ. Third-party punishment — TPP). Суть альтруистического наказания, или «наказания третьей стороной», сводится к следующему: «Я наказываю тебя за то, что ты ведешь себя некорректно по отношению к нему». «Третья сторона» обозначает стороннего наблюдателя, чьи интересы не задеты в конфликте.

Альтруисты обычно наказывают тех, кто своим поведением подрывает существование принятых норм и мешает достижению общественного блага.

Швейцарские экономисты не только описали данную модель с опорой на результаты экспериментов, но и поставили ее среди важных факторов развития общества. По мнению ученых, альтруистическое наказание значительно способствует взаимодействию между людьми. Общество переходило к более высоким уровням организации во многом за счет способности людей договариваться между собой, ставить общие цели, а нередко и жертвовать собой ради их достижения. С большой долей вероятности ученые считают, что

альтруистическое наказание — общекультурная черта и присуща она каждому человеку вне зависимости от типа общества, в котором формировалась его личность.

Голландские нейробиологи на основе изучения нейронных механизмов, заставляющих человека следовать нормам после наказания третьей стороной, заявили, что современная система правосудия основана именно на альтруистическом наказании. С деталями работы можно ознакомиться на страницах журнала Nature Neuroscience.

Еще один аспект альтруистического наказания — чувство удовлетворения и радости, возникающее у человека после вынесения приговора нарушителям общественных норм. По степени эмоционального удовлетворения чувство от справедливого наказания эгоистов подобно целому спектру ощущений от поступков ради близких. Даже если человек несет материальные убытки, наказывая другого за неблагородное поведение, это нисколько не уменьшает чувства удовлетворенности от совершенного. Доказательством этому служат результаты экономической игры, проведенной в 2001 году Эрнстом Фером и Симоном Гехтером.

Участников игры поделили на небольшие группы, в каждой из которых был один «нуждающийся». Испытуемым предлагалось сыграть на деньги, чтобы потратить выигрыш на помощь членам групп, стесненным в материальных средствах. Сумма выдавалась из общего фонда группы. Каждый из участников мог самостоятельно решить, сколько выделить в общий фонд. Остатки выигрышей поровну распределялись между всеми членами группы: чем больше средств выделяли испытуемые, тем больше они получали назад. Ученые заметили, что в сложившейся ситуации у некоторых участников пропало желание делать свой вклад, так как они рассчитывали на получение доли других. Авторы исследования предоставили участникам право наказывать нечестных игроков, но только за деньги: чтобы наказать кого-то, необходимо было купить это право. Результаты эксперимента показали, что примерно 84% участников заплатили за свою возможность наказывать провинившихся хотя бы один раз, более 34% — пять и более раз, а

десятая часть всех участников проявила принципиальность себе в убыток около двух десятков раз.

Недавно группа экономистов и психологов из Гарварда и Йельского университета решили еще раз опытным путем подтвердить существование в сознании взрослого человека модели альтруистического наказания.

Установка «если я порицаю чужой эгоизм, я отправляю сигнал, что не эгоистичен по отношению к тебе» была принята в качестве базовой. Подобно швейцарским ученым, исследовательская группа провела экономическую игру с «нуждающимся» участником. Членам группы были присвоены роли: «помощники» имели право решать, отдавать ли «нуждающемуся» деньги, а «наказывающие» — оплачивать ли возможность наказать «помощника» в случае его нежелания делиться. Отдельную роль играли сторонние наблюдатели, которые по итогам игры должны были выбрать, с кем вступить в сотрудничество.

Наблюдения за всеми участниками показали, что стремление наказать за нечестное поведение расценивается как степень надежности члена сообщества:

наблюдатели охотнее шли на контакт с теми, кто платил за стремление наказать нарушителя норм общественной морали.

Ученые определили новые стороны модели альтруистического наказания: порицание чужого эгоизма третьей стороны следует расценивать прежде всего как заявление о собственной благонадежности для общества.

Хотя поведенческая модель и носит название «альтруистической», «жертвование собой ради общего блага» является только ее внешним признаком. Вступаясь за слабого, индивид демонстрирует собственную силу и тем самым утверждает ее в качестве новой.

«Не отказывать же голой женщине» Почему россияне не хотят ничего в постели, и что с этим делать: Общество: Россия: Lenta.ru

За последние четверть века доля ярых противников супружеских измен среди россиян удвоилась, достигнув 52 процентов. Однако измены остаются второй по популярности причиной разводов. О том, как сохранить любовь и страсть на долгой дистанции, в лекции «Любовь или дружба? Сексуальность в длительных отношениях: сложности и возможности» рассказала семейный терапевт, преподаватель системной семейной психотерапии Марина Травкова. «Лента.ру» записала основные тезисы.

Я веду курс «Терапия пар с низким сексуальным влечением» — про любовь, дружбу и сексуальность в длительных отношениях и особенно про то, куда она уходит. Час лекции не заменит вам похода к сексологу, психологу или лучшей подруге, но я постараюсь осветить основные идеи и дать направление, где можно будет потом добрать информацию.

Есть разные попытки классификации любви и человеческого влечения, например, известная [древнегреческая]: эрос (любовь-страсть), лудус (любовь-флирт), сторге (любовь-дружба), прагма (практическая любовь), маниа (зависимая любовь), агапе (альтруистическая любовь). Есть шкала установок на любовь, разработанная в 1986 году американскими психологами К. Хендриком и С. Хендрик, состоящая из 42 вопросов — по семь вопросов на каждый из шести этих видов. Еще есть трехкомпонентная теория любви, разработанная в 1980-х психологом Робертом Стернбергом, которого, наверное, не упоминал только ленивый: он выделил три стороны человеческих отношений — интимность, страсть и преданность. Под интимностью имеется в виду близость, теплота, поддержка; страсть — это именно сексуальная составляющая, возбуждение, физическое влечение к партнеру; а преданность — долг, обязательства, верность семье и верность паре.

Но на самом деле это не работает. C этим можно бесконечно играть: посмотреть, что я больше испытываю к партнеру, я в этом месте шкалы — или здесь, или здесь. Но что с этим делать, не очень ясно. Если вы на полюсе интимности, и у вас такая дружба, и совершенно друг к другу не влечет, вам скажут: начинайте двигаться к страсти. Но как?

У [американского антрополога] Хелен Фишер, чья книга «Почему мы любим. Природа и химия романтической любви» относительно недавно была переведена [на русский язык], изложено интересное наблюдение: есть сексуальное влечение (то, что ближе к спектру похоти, просто физическое желание), есть романтическая любовь (то, что воспевается во всех легендах, сагах и балладах) и привязанность (глубокое чувство взаимности и единения с долгосрочным партнером, ближе к дружбе), и люди почему-то считают, что это стадии, которые идут одна за другой. Но это не так. Фишер занималась наблюдением за влюбленными с помощью аппарата, сканирующего мозг, и выяснила, что все это может быть одновременно, или может быть дружба с постоянным партнером, но человек уже не испытывает к нему романтической любви или физического влечения. Кстати, она положительно ответила на вопрос, можно ли любить одновременно двух-трех человек.

Фото: Mark Makela / Reuters

Мы все очень разные. Но большинство из нас считает, что мир поделен на две части — женскую и мужскую. В этой версии женщина получает, так сказать, одну историю про любовь, а мужчина — другую. У нас есть одно интересное упражнение, кому не лень — сделайте: попробуйте представить, что вы проснулись гендерно-нейтральным, то есть не знаете, кто вы по полу и гендеру. Походите и посмотрите, кто и что вам об этом расскажет.

Часто студентки рассказывают: «Когда я заходила в лифт, мужчина меня пропустил и сказал: «Дамы вперед»». То есть в этот момент вы узнаете, что вы из какой-то категории людей, которые почему-то проходят вперед. Затем вы узнаете, что любовь — это когда «жили счастливо и умерли в один день». Женская версия любви — про то, что нужно найти «того самого» парня. «Умри, но не дай поцелуя без любви» и прочие чудесные сентенции девочки выписывали в школьных тетрадках практически с десяти лет. И обязательно [в этих представлениях] есть моногамия. Если ты нашла «того самого», и ты с ним, ты все делаешь правильно и отдалась ему целиком, то, разумеется, никаких вторых, третьих и четвертых лиц там быть не может. Дружба, любовь и секс — все должно быть запаковано здесь же. Но при этом есть интересные исключения (это уже история людей постарше) — что настоящая любовь может оправдать многое. Приведу цитату: «С женатым встречаться нельзя, но если это великая любовь, то можно».

Материалы по теме

00:01 — 6 июля 2018

В мужском варианте мужчины получают свою версию про то, как жить в отношениях, как любить и что такое секс. Мы знаем про построить дом, посадить дерево, родить желательно сына (согласно старой патриархальной версии, лучше родить сына, чем дочь). «Добиться и завоевать» — у мужчины в этой версии должна быть активная позиция, он должен пробивать, держать внешнюю оборону, доминировать. Всяческие «бабник», «подкаблучник» — все это обидно. И моногамия у мужчин скорее социальная, с двойным стандартом: если тебя [партнерша] не удовлетворяет, то можно. Вообще, во всех культурах к мужским изменам всегда относились гораздо проще, чем к женским.

Доминирование, естественно, распространяется и на сексуальную жизнь. И большая часть мужских проблем с нежеланием и сложностями в сексуальной коммуникации связаны с тем, что они больше не хотят или не могут доминировать. Это тупик, потому что эта роль предписана. Если ты не хочешь доминировать и хочешь, чтобы тебя добивались, партнерша все равно будет считать, что ты должен доминировать, потому что эта модель — как две скорлупки одного ореха: маскулинная роль не предполагает возможности быть уязвимым. Ведь если мир бинарен — все поделены, есть мужчины с Марса и женщины с Венеры, мужская и женская логика, сильный и прекрасный пол и так далее, соответственно, одни в сексе должны брать, другие давать: у нас есть охотник и дичь. Дичи позволено соблазнять, кокетничать, стрелять глазами, но никак не бегать за охотником. Интересно, что некоторые мужчины действительно теряют сексуальный интерес, если за ними начинают «бегать».

Фото: Lucas Jackson / Reuters

Все это сопровождает медицинская модель [цикла сексуальных реакций человека] Мастерса — Джонсон. Им огромное спасибо, они пионеры в этой области, но они на долгие годы укоренили в коллективном сознании линейную модель, интегрировав ее в медицину. Они изучали, как происходит цикл сексуальных реакций у здоровых людей: возбуждение, плато, оргазм. Тогда [1966 год] Америка выходила из викторианского сна, все это было невероятно авангардно, люди, к ним приходившие, были довольно смелы, и получился, наверное, немного не тот срез. Они изучили, как люди занимаются сексом, и сделали вывод, что, во-первых, если вы здоровы, вы просто обязаны его хотеть, и он обязан быть. Это даже не обсуждается: если есть хороший любимый партнер, должно быть непременно возбуждение. Хотя, согласно Хелен Каплан, чтобы возбуждение возникло, человек должен быть мне нужен, приятен, не должен меня злить, бить, обижать. Но и от агрессии и тревоги тоже можно перейти к сексу (люди тревожные занимаются сексом гораздо чаще, чем нетревожные). И это тоже не работает.

Согласно одному израильскому исследованию, только 11 процентов людей влюбились с первого взгляда. Если вы пойдете к семейному психологу, он вас обязательно спросит, помните ли вы момент, когда увидели вашего партнера или партнершу и у вас «зажглось», зацепило. Подавляющее большинство людей помнят какой-то момент о партнере [позже], когда он/она что-то сделал, он увидел это — и началось. Это момент заинтересованности и фокусировки на другом человеке. Из того, что мне рассказывали: шумная дискотека, и все как будто померкло, человек оказался будто в свете софитов — самый красивый и самый интересный. Или: мы сидели на кухне, и тут он вошел с тарелкой плова, и я поняла, что это мужчина моей мечты.

Мир останавливается, дыхание перехватывает, все перестает существовать — романтическая влюбленность с ее химией, по Хелен Фишер. То, что еще в 50-х американский семейный психоаналитик Натан Акерман назвал «бессознательным контрактом»: в этот момент включается то, что мы от своего партнера потенциально ожидаем и что очень для нас важно, какая-то наша ценность и тайная потребность. Мы дико заинтригованы, друг другу идем навстречу. Знакомимся, узнаем друг о друге и совпадениях и несовпадениях: мы оба любим яичницу или наоборот. Партнер говорит, что не любит мокрых поцелуев, или когда трогают за шею, или девушек с короткими волосами. И мы ставим себе эти заметочки, потому что человек нам важен, мы хотим быть с ним. Первое время кажется, будто человека просто бог послал: «У нас столько общего, столько общего, мы оба любим красный цвет». В этот период люди проводят вместе много времени, не могут расстаться, долго разговаривают на ночь и так далее.

Помните эпизод из кинофильма «Москва слезам не верит», когда главная героиня на свадьбе своей подруги Тони говорит: «Тоня, слушай, главным образом надо купить телевизор!». Еще двумя неделями ранее ей этот телевизор особо не был важен. А тут появился человек, в которого она влюблена, который транслирует, что это очень важно, и она это ловит. Мы все еще идем навстречу друг другу, но у нас появляется «красная зона» посередине: представление, кто партнер, кто я, что можно, что нельзя. Но мы еще не относимся к этому как к ограничению — это накапливается постепенно.

Кадр: фильм «Прошлой ночью в Нью-Йорке»

Рано или поздно появляются зоны молчания и некомфортные темы (иногда это совпадает с тем, что люди начинают жить вместе). Если мы в курсе, что, например, человек не любит щекотку или когда его хватают за шею, мы же не садисты — мы не будем его хватать и щекотать. То есть мы очерчиваем территорию. У нас возникают паттерны общения и копинговая реакция друг на друга: становится легко ответить на вопрос, что партнера возбуждает, что сердит, что нет. То же в сексуальной жизни: не нравятся мокрые поцелуи — о’кей, не любишь куннилингус — ладно, «никогда анальный секс» — хорошо, не предлагаю. Женщины и мужчины начинают молчать в постели. И когда кто-то хочет привнести что-то новое, у людей даже мысли не появляется о том, что с этим можно обратиться к партнеру — они как бы уже заранее знают, где у другого расставлены эти флажки-границы, и думают: ну чего я пытаться-то буду, зачем. Никто не проносит мысль «поговорить с партнером».

Далее мы оказываемся на ступени «все известно, ничего не интересно, скука». Я не буду тебе ничего предлагать, потому что все про тебя знаю. По словам клиенток, иногда «прямо даже тошнит» от того, что знаешь наизусть: вот так обнимет, вот так потрогает. В фильме «С широко закрытыми глазами», где главные роли играют два секс-символа современности Николь Кидман и Том Круз, все начинается с совершенно прекрасной бытовой сцены: когда они находятся вместе в ванной голые и не замечают друг друга. Понимаете, два красивых половозрелых человека, способных к сексу, которые находятся в одном пространстве, но эротического импульса между ними нет. Это хорошая иллюстрация того, что происходит, когда люди долго живут вместе. «Мы стали друг другу родными настолько, что это уже инцест» — это как будто дружба, но не любовь.

Волей-неволей начинается движение «от», эмоциональное отчуждение. Иногда это выглядит как параллельная жизнь: мы живем рядом, но того драйва и контакта уже нет. Секс может присутствовать, а может совсем отсутствовать или иметь характер привычки. Один американский мужчина, например, вел дневник об уклонении его супруги от «супружеских обязанностей»: записывал даты и отговорки своей жены.

В нашей российской действительности это может быть не просто конфликт, а агрессия: «Не будешь мужика ублажать, он непременно уйдет». Мужчины тоже бывают на этом месте: я устал на работе, головная боль, ну подожди, я не могу вот так наспех. В общем, начинают лавировать, чтобы не сказать в лоб: «Я не хочу». В нашей культуре это воспринимается как оскорбление: как это меня не хотят?

Кадр: сериал «Маленькая большая ложь»

Пропадает то самое «я тебя вижу». Пары попадают в тупик, который связан с ложной близостью (я называю это тлеющим вулканом), — когда долго живешь с одним и тем же человеком, знакомишься с не самыми лучшими сторонами друг друга, накапливаются обиды и эпизоды непонимания. Если это все не проговаривается, прячется и заметается под ковер, человек думает: «лучше пойду друзьям поплачусь». Пропадает эмоциональная душевная близость. В таких случаях нужна терапия, основанная на стремлении к интимности, близости, создающая ощущение безопасности. То есть зачастую проблемы в этой сфере не связаны с постелью, они больше про контакт и коммуникацию.

Хотя есть пары, где один может сказать: «Знаешь, я перестал тебя хотеть», и другой ответит то же самое. Если им это не «болит», это асексуальность, которая не считается никакой патологией: в США так живут 20 процентов пар. Иногда в паре все хорошо, но начинается стремление на сторону: влечение, например, к коллеге, и это может быть история про открытые отношения, полиаморию, «перелив» интимности, когда люди настолько близки, что нет искры или какой-то дистанции.

Есть ситуативные «убийцы» сексуальности: например, медицинские сложности (лекарства, хирургические вмешательства, заболевания, психоактивные вещества, которые влияют на либидо), небезопасность в паре (конфликты), измена партнера, травма сексуального насилия (когда при появлении детей актуализируются старые травмы), депрессия, гормональные изменения, связанные с беременностью или кормлением грудью, тайны (например, скрывается асексуальность или гендерная и сексуальная ориентация), стресс, недостаток сна, переутомление, страхи забеременеть или беременность как задача, секс-негативизм и стыд (когда секс — это нечто стыдное), недовольство гигиеной или внешним видом партнера, «белый шум» (страхи сексуальной презентации: когда мужчина понимает, что не может выглядеть как «жеребец», а женщина — лечь так, чтобы не была видна складка на животе), возраст (это нормально для всех жизненных систем).

Материалы по теме

00:08 — 4 июля 2018

Если нет никаких других медицинских проблем, не хотеть секса (когда вообще нет мыслей и фантазий о сексе ни с партнером, ни с другими людьми, это длится шесть месяцев и дольше, и человек это ощущает как проблему) — это гипоактивное сексуальное расстройство.

Исследовательница Джудит Валлерштейн выяснила, что позволило счастливым парам прожить более 20 лет и сохранить хорошие отношения (дружбу и сексуальную жизнь): это автономия от родительской семьи, умение быть в близости и одновременно сохранять свои границы (не растворяться), отделять сексуальную жизнь от супружеского долга и не делать его средством давления в конфликтах, сохранить контакт друг с другом вне родительских ролей, уметь безопасно выражать и принимать гнев, юмор и поддержка, безопасность, «двойное видение» партнера (сохранение идеализированного романтического образа — вижу его недостатки, но все равно люблю его).

Закон грузинского таксиста — мое любимое место, мой собственный придуманный закон. Однажды я долго рассказывала таксисту-грузину, чем я занимаюсь. И он сказал: «Пока у тебя работает хотя бы один палец на ноге, ты мужчина!» Он выразил одной фразой то, о чем написаны тома, талмуды: есть множество проблем, но главный вопрос — что люди с этим делают.

Иногда речь идет о другом качестве секса: что он символизирует и значит в вашей жизни. [Канадский психолог] Пегги Кляйнплатц провела исследование с различными парами разных возрастов, чтобы выяснить, что нужно человеку пережить, чтобы сказать: «Это было прекрасно». Она пришла к выводу, что это — присутствовать в процессе всем вниманием, ментальным и телесным, ощущать связь, слияние, синхронность, быть на одной волне, чувствовать глубокую привязанность, возможность быть собой, растворение и единение с миром, игривость, уязвимость и возможность отдать себя другому. Обращаю внимание: здесь нет оргазма и влечения, «химии». Это очень интересно: чтобы пережить «волшебство», это совершенно не обязательно.

С чего же начать? Первый шаг — с нормализации: подумайте, что у вас с партнером уже есть, чего нет, что нужно добавить. Можно обсудить инициацию секса (не всегда желание, иногда чувство тревоги или долга), готовность (потенциальная возможность), возбуждение в ответ на желание партнера (многие женщины любят ощущение, когда их хотят, и начинают на него отвечать), плато (возбуждение держится на одном уровне), эмоциональное и сексуальное удовлетворение (не зависит от оргазма), удовольствие от ласк (можно валяться вместе, как два морских котика, и получать от этого радость), разрядку, медленное угасание желания, «белый шум» (например, в порыве страсти он бросил ее на кровать, а ее взгляд вдруг упал на трещину на потолке, и она подумала: «Вот, так и не замазал»). Бразильские ученые насчитали 238 причин, почему нужно заняться сексом, одна, например: «Ну, не отказывать же голой женщине».

Второй шаг — заботиться о своем сексуальном образовании. Оно длится всю жизнь, вы всегда чего-то не знаете, даже о себе. Стоит проверить себя на «четыре компонента»: умения (навыки, искусность), история и сексуальный нарратив (семейные установки, влияние партнера, стереотипы), желания (что вы готовы воплотить), фантазии. Если у пары есть возможность поделиться фантазиями друг с другом, это невероятно ценно; но это необязательно привносить в жизнь. Например, одна из излюбленных фантазий женщин — об изнасиловании, но это не значит, что она хочет насилия, это мысль о том, что тебя так хотят, что не могут удержаться. А одна из самых популярных мужских фантазий — о том, что шел по лесу, увидел нагую женщину, сзади пристроился, не узнал ни лица ее, ни имени, и пошел дальше. Но это тоже не о желании быть насильником, а о том, что мужчины тоже уязвимы, им бывает трудно знакомиться и пройти все эти социальные этапы.

Хорошее упражнение: выпишите три ваших сексуальных желания и три тех, которые, как вы думаете, есть у вашего партнера. А потом сравните, посмейтесь и что-нибудь из этого сделайте.

Третий шаг — дифференциация. Иногда в парах нужно разбирать негатив и налаживать связь и теплоту. Люди попадают в разные ловушки. Иногда перестают чувствовать себя (чтобы сохранять отношения), иногда охраняют и отслеживают другого (вместо того, чтобы быть с ним). Это требует особой, экстраординарной коммуникации — говорить о своих чувствах, выражать их, принимать чувства другого.

Идея о том, что каждая вторая пара распадается, уже стала нормой. Но часто еще что-то можно спасти. Когда люди говорят о сексе и о том, как его вернуть, сколько бы им ни было лет, в каком бы они ни были состоянии, вопрос все еще стоит в том, вижу ли я тебя и хочу ли я тебя видеть, хочу ли на тебя смотреть. Ведь когда люди в паре говорят, что узнали друг о друге все, это неправда, потому что мы сами про себя-то никогда не знаем все. Но момент совпадения, невероятной синхронизации, когда «я полностью себя тебе несу и полностью тебя принимаю» — это то, чего мы все ищем в отношениях и сексе. Эти компоненты мы собираем всю жизнь.

Есть такой специальный сервис знакомств Ashley Madison — для женатых. Я на нем зарегистрировалась, и он у меня превратился в стену плача. Запрос обычно стандартный: «У меня есть жена, я с ней никогда не разведусь, я ее очень люблю, она мой хороший друг, мне с ней очень хорошо, но нам не хватает одной маленькой малости». Они думают, что это про секс, но это не про секс. Это поиск душевного контакта, поиск вот этого ощущения исключительности.

Материалы по теме

00:01 — 18 июля 2018

Метафора танца подразумевает, что, чтобы сохранить это ощущение, с учетом того, что мы можем испытывать разные соблазны, — это про то, что одна нога всегда должна быть за себя (за свои желания), а другая — хранит связь и отношения, показывает, что мы вместе. Нужно стоять на двух ногах — на одной не простоишь.

Нужно перенести «танец» в спальню: не ждать возбуждения, делиться фантазиями, играть в соблазнителя, совместно читать эротические рассказы и смотреть порно (молодым нужно иметь в виду, что там все «не по-настоящему»), создавать секретики (например, никто не будет знать, что они раз в год переодеваются и идут в какой-то бар, меняются ролями, даже если у них семь детей и им давно за пятьдесят).

Роль секса как полового акта преувеличена, о чем знают немногие. А вот роль секса как витального начала сильно недооценена. Например, я могу спросить у аудитории: был ли у вас сегодня секс не в плане полового акта, а в смысле флиртовали ли вы с миром. Шли ли вы по улице, стуча каблуками и ощущая себя просто красивой, или у вас была грудь колесом, и вы ощущали, что все девушки на вас смотрят? Должно быть флиртовое настроение. Думали ли вы сегодня об этом и пытались ли подать кому-то сигнал, проявляли ли вы готовность, говорили ли миру: я есть сексуальное существо, и я готов об этом говорить? Это совершенно не про количество, а про качество отношений, потому что для многих это — про жизнь, про живое начало, которое делает жизнь интересной и яркой, привносит в нее много красок.

Альтруистическая любовь, связанная с более счастливыми браками

Новое исследование предполагает, что альтруизм может способствовать лучшим бракам. Или данные могут означать, что хорошие браки делают людей более альтруистичными.

Как бы то ни было, альтруизм и счастье, кажется, идут вместе в сфере любви.

«Альтруистическая любовь была связана с большим счастьем в целом и особенно с большим семейным счастьем», — заключает Том Смит из Национального центра изучения общественного мнения при Чикагском университете в опубликованном сегодня отчете.

Я даю

Участников исследования спросили, согласны ли они с утверждениями, определяющими альтруизм, такими как: «Я лучше буду страдать, чем позволить страдать тому, кого люблю» и «Я готов пожертвовать своим собственным. желает, чтобы тот, кого я люблю, добился своего ».

Те, кто согласился с этими утверждениями, как правило, также сообщали о своем счастье со своими супругами.

Среди более альтруистических 67% оценили свой брак как «очень счастливый». Среди тех, кого считали наименее альтруистичными, только 50 процентов сказали, что они очень счастливы в браке.

И вот один для тех из вас, кто все еще ждет, когда ваш партнер совершит какие-то действия: сорок процентов состоящих в браке людей оказались в первых рядах по альтруистическим реакциям, в то время как только 20 процентов из тех, кто никогда не был женат, сделали это. Разведенные и разлученные составляют около 25 процентов.

В исследовании были заданы десятки вопросов для оценки как альтруистических намерений, и поведения. Как часто вы сдаете кровь? Вы возвращаете деньги, когда кассир ошибается в вашу пользу?

Растущий альтруизм

В другом исследовании Смит изучил аналогичное исследование 2002 года и обнаружил, что альтруистические чувства усиливаются.Число людей, испытывающих «нежные, озабоченные чувства к менее удачливым», выросло с 5% до 75%.

Смит предположил, почему:

«Люди пережили больше негативных жизненных событий, чем в прошлом, и поэтому потребность в уходе и помощи возросла», — сказал он. «Точно так же существует большая разница между богатыми и бедными, причем доля первых, но не последних, улучшается в последние годы».

Неизвестно, рождает ли альтруизм хороший брак или наоборот.

Но Смит сказал, что связь между романтической любовью и альтруистическим поведением, вероятно, происходит от признания любви, развивающейся в здоровом браке, и отражает связь между браком и любовью в целом, которая является частью учений многих религий.

Исследование показало, что люди, которые молятся каждый день, совершают в среднем 77 актов альтруизма в год против 60 для тех, кто никогда не молится.

Мужчины и женщины

Показатели альтруистической любви были выше у женщин-домохозяек, чем у женщин, работающих вне дома.Мужчины набрали больше очков, чем женщины. «Это может быть потому, что есть элемент героического стоицизма и защитника», — пишет Смит в своем отчете.

Альтруизм выше среди пожилых людей и людей с высшим образованием.

Смит также проанализировал сочувствие, описанное как чувство защиты других или заботы о менее удачливых. Некоторые из выводов:

Женщины обладают большим чувством сочувствия, чем мужчины.
Дети из неполных домов более чуткие.
Девочки, воспитанные отцом-одиночкой, наименее склонны к сочувствию.
Финансовый статус мало влияет на альтруизм или сочувствие.
Голосующие люди более чуткие и альтруистические.
Сочувствие выше у тех, кто боится преступления.
Сочувствие выше среди тех, кто поддерживает увеличение расходов на социальные программы.

Исследование основывалось на данных домашних опросов, проводимых каждые два года при поддержке Национального научного фонда.Смит использовал данные обследования 1329 взрослых в 2004 году и сравнил их с результатами 2002 года.

Альтруистическая любовь

Диалог между наукой и религией о природе бескорыстной любви имеет потенциал для расширения практического и концептуального понимания тех людей, которые живут своей жизнью, посвященной служению всему человечеству без исключения. Этот диалог неизбежно включает научные исследования человеческого альтруизма и эмоций любви с точки зрения эволюции, человеческого развития, позитивной психологии, неврологии, эпидемиологии, культурной антропологии и социологии.Этот диалог также должен быть сосредоточен на божественной любви, переживаемой и описываемой человеческими агентами, как неявной в физике и космологии и как теологически концептуализированной. Только такой комплексный подход может законно задействовать религиозные традиции и расширить научный диапазон исследований.

Питирим А. Сорокин (1889-1968) из Гарвардского университета стал пионером этого диалога, основав Гарвардский исследовательский центр творческого альтруизма в 1948 году при поддержке Эли Лилли.Сорокин сосредоточился на способах, которыми религиозные ритуалы и практики усиливают человеческие альтруистические тенденции, сосредоточенные на общем человечестве, а не на каком-то фрагменте вида. Он утверждал, что религиозный альтруизм может быть деструктивным, когда он ограничивается внутригрупповой лояльностью за исключением посторонних. Сорокин постулировал «сверхсознательную» божественную энергию любви как объяснение удивительно щедрой жизни святых.

Альтруизм — это современный социологический термин, который был предназначен для обозначения всего поведения, «относящегося к другим», и для замены всех теологических категорий великодушной любви.В последние годы — в значительной степени под искажающим влиянием эволюционной биологии — этот термин все более сужается и включает только те действия, которые либо приводят к потерям, либо, в лучшем случае, к отсутствию выгод для агента. Эта интерпретация исключает многие щедрые дела повседневной жизни, в которых агенты чувствуют себя удовлетворенными и счастливыми, помогая другим психологически выгодным образом. Этот «новый» альтруизм требует не только действительной незаинтересованности в взаимности или репутации, но и отрицания любых полезных непреднамеренных побочных продуктов, таких как более глубокое благополучие и счастье.Если эгоизм определяется так широко, что включает в себя такие непреднамеренные удовольствия, тогда его нужно больше, чем меньше. Такое широкое определение эгоизма делает диалог с религиями практически невозможным, поскольку, как убедительно доказал Уильям Скотт Грин, все основные мировые религии учат, что бескорыстная любовь к другим действительно приносит счастье на земле и в вечности для агента.

Бескорыстная любовь, укорененная в естественно развившихся доброжелательных склонностях, до степени усиленных и расширенных милостью божественной любви, всегда является источником удовлетворения и счастья.В буберовском переходе от отношений «Я-Оно», в которых человек относится к другим только в той мере, в какой они вносят вклад в его собственные планы, к отношениям уважения «Я-Ты», все еще присутствует «Я» — и более удовлетворенное «Я.» Жизнь любви — это благословенная жизнь, которая приносит пользу как в этой, так и в следующей жизни. Альтруизм, если его определить как предотвращение этих непреднамеренных побочных эффектов, настолько противоречит универсальному человеческому стремлению к счастью, что его нельзя воспринимать всерьез на феноменологическом уровне. Альтруизм является полезным понятием, если он определен только для предотвращения таких мотивов, как взаимная или репутационная выгода, но не для того, чтобы актер чувствовал себя более счастливым и более удовлетворенным жизнью в послесвечении искренней доброты — так называемого кайфа помощника.

Исследование Джона М. Темплтона (2000) отражает парадоксальные преимущества жизни в любви под провокационным названием: «Чистая безграничная любовь: вечная творческая сила и благословение, которому учат все религии». Тема, редактируемая Джейкобом Нойснером и Брюсом Чилтоном (2005), исследует канонические утверждения иудаизма, христианства, ислама, индуизма, буддизма и других традиций. В нем делается вывод о том, что, хотя все мировые религии поощряют благожелательность, милосердие, сострадание и тому подобное, современное научное понятие альтруизма не может объяснить эти ценности в их религиозном контексте.Действительно, считается, что альтруизм не имеет отношения к основным религиозным традициям или находится в противоречии с ними.

Еще одно ограничение термина «альтруизм» состоит в том, что альтруистических действий не должны иметь ничего общего с аффективным состоянием щедрости, которое в религиях обычно ассоциируется с любовью. Альтруистические действия могут быть вызваны врожденным импульсом к спасению; послушным чувством особых обязанностей, связанных с определенной профессией; или рациональными апелляциями к общему человечеству в кантовском смысле.Религии обычно подчеркивают аффективное состояние осязаемой любви, в котором существование другого становится не менее важным и реальным, чем собственное существо, и духовную трансформацию, в которой действующий субъект участвует в божественной любви. Практически все модели духовной трансформации включают в себя переживание благоговения, сформированное огромной божественной энергией любви — такое, которое сбрасывает эмоциональную ориентацию «я» на утверждение других, и посредством которого актер обнаруживает более глубокое и выполненное «я» как непреднамеренное «я». побочный продукт.Таким образом, диалог между наукой и религией усиливается ссылкой на особую форму альтруизма — альтруистическую любовь.

Альтруистическая любовь — это концепция, придуманная Сорокином, который остро осознавал противоречие между альтруизмом в социальных науках и любовью в мировых религиях. Его классическая работа 1954 года «Пути и сила любви» (перепечатанная в 2002 году) остается фундаментальной отправной точкой для диалога между наукой и религией.

Сорокин разработал меру любви, в которой включает пять аспектов, и эта конструкция сформировала основу для большинства социально-научных инструментов измерения.Он утверждал, что любовь, получившая высокие оценки во всех или в большинстве аспектов, наиболее правдоподобно вдохновлена Богом. Первый аспект любви — это интенсивность. Низкоинтенсивная любовь включает в себя незначительные действия, такие как отказ от места в автобусе ради комфорта другого; Напротив, интенсивная любовь требует от агента повышенного количества времени, энергии и ресурсов. Сорокин не рассматривал диапазон интенсивности как скалярный, то есть исследования не могут указать, «во сколько раз данная интенсивность больше, чем другая» (Сорокин 2002, 15), но можно увидеть, «какая интенсивность действительно высока, а какая низкая, а иногда и измерить »(Сорокин 2002,15).

Второй аспект любви — это экстенсивность: «Расширяемость любви варьируется от нулевой точки любви только к себе, до любви всего человечества, всех живых существ и всей вселенной. Между минимальной и максимальной степенью лежит обширная шкала экстенсивности: любовь к своей семье или нескольким друзьям, или любовь к группам, к которым человек принадлежит — своему собственному клану, племени, национальности, нации, религии, профессии, политике и т. Д. другие группы и объединения »(Сорокин 2002, 16).Сорокин безмерно уважал семейную любовь и дружбу, но он явно думал, что люди большой любви тянутся вовне ко всему человечеству без исключения, и что поистине великие любовники вдохновляют других делать то же самое. Он понимал, что человеческие существа имеют ярко выраженную склонность к изолированной групповой любви, и он утверждал, что религия в лучшем случае продвигает агентов за пределы их изолированности к человечеству и даже ко всей жизни. Конечно, он осознавал психологическую потребность в «особых отношениях» близости и не считал, что это обязательно приводит к бессердечию по отношению к посторонним.Сорокин, русский православный христианин, интересовался, как отдельные религиозные общины могут вызывать любовь к нуждающимся и отдаленным. В качестве примера широчайшей экстенсивности он предлагает святого Франциска, который, казалось, любил «всю вселенную (и Бога)» (Сорокин 2002, 16).

Третий аспект любви — это продолжительность, , которая «может варьироваться от кратчайшего возможного момента до лет или на протяжении всей жизни человека или группы» (Сорокин 2002, 16). Благородный пожарный может спасти товарища в момент героизма, но это контрастирует с семейным попечителем, который в течение многих лет нежно заботится о больном родителе, супруге или ребенке.Романтическая любовь, которую Сорокин не превозносил, по большей части непродолжительна и ненадежна.

Четвертый аспект любви Сорокина — чистота. Чистая любовь характеризуется как привязанность к другому человеку, полностью свободная от эгоистической мотивации, даже если она приносит в качестве побочного продукта чувство удовлетворения. Удовольствие, выгода или выгода от низших форм мотивации приведет к кратковременной любви. Чистая любовь, любовь, которая поистине бескорыстна и ничего не требует взамен, даже если она, как это ни парадоксально, приносит счастье, представляет собой высшую форму эмоций.

Последнее, есть адекватность любви . В мире много снисходительной и безумно неразумной любви. Любовь может быть глубоко чистой и прочной, но иметь неблагоприятные объективные последствия, как если бы вы вырастили изнеженного и избалованного ребенка. Мудрая любовь включает в себя дисциплину и выполнение благородных целей. Успешная любовь эффективна, образованна, информирована и конструктивна — она требует повышенной инструментальной рациональности.

Для Сорокина, эти пять аспектов альтруизма легли в основу его измерения.Сорокин считал, что самые благородные жизни любви приближаются или достигают «наивысшего возможного места, обозначенного 100 во всех пяти измерениях», в то время как люди, «ни любящие, ни ненавидящие не будут занимать положение, близкое к нулю» (Сорокин 2002, 19). Он считал любовь Ганди высокой во всех аспектах.

Сорокин сосредоточился на любви к таким фигурам, как Иисус, Аль Халладж, Дэмиен Прокаженный и Ганди. Он спрашивал себя, как эти образцы стали тем, чем они являются, и полагал, что однажды люди могут знать достаточно о методах такой любви, чтобы проявлять ее.Тем не менее, в конце Сорокин утверждал, что такие цифры указывают на потенциальное участие человека в любовной энергии, которая определяет Бога. Он выдвинул гипотезу о притоке любви из более высокого источника, который намного превосходит человеческий. По его мнению, наиболее вероятная гипотеза для них (и в гораздо меньшей степени для гораздо большей группы более мелких альтруистов и хороших соседей) заключается в том, что приток любви исходит из нематериального, малоизученного, возможно, супраэмпирического источника, называемого «Бог», «Божество», «Душа Вселенной», «Небесный Отец».»(Сорокин 2002, 26). В качестве доказательства Сорокин прибегает к радикальному эмпиризму — наследию человеческого опыта. В частности, он относится ко всем мученикам любви, которые в окружении невзгод взывают к более высокому присутствию во вселенной.

Сорокин был научным оптимистом, надеялся, что более глубокое понимание может раскрыть «огромную силу творческой любви» (Сорокин 2002, 48). Это может остановить агрессию и вражду, способствовать жизнеспособности и долголетию, обуздать психические заболевания, поддержать творческий потенциал человека и социальных движений и обеспечить единственную надежную основу для этической жизни:

Если бескорыстная любовь не распространяется на все человечество, если она ограничена одной группой — данной семьей, племенем, нацией, расой, религиозным вероисповеданием, политической партией, профсоюзом, кастой, социальным классом или любой частью человечества — такой внутригрупповой альтруизм имеет тенденцию порождать внегрупповой антагонизм.И чем интенсивнее и эксклюзивнее внутригрупповая солидарность ее членов, тем неизбежнее столкновения между группой и остальным человечеством (Сорокин 2002, 459, курсив в оригинале).

Внутригрупповой эксклюзивизм привел к «гибели большего числа людей и разрушению большего числа городов и деревень, чем все эпидемии, ураганы, штормы, наводнения, землетрясения и извержения вулканов вместе взятые. Она принесла человечеству больше страданий, чем любая другая катастрофа »(Сорокин 2002, 461).Что необходимо, — утверждает Сорокин, — это повышенная экстенсивность.

Сорокин верил в науку: «Наука может оказать неоценимую услугу в решении этой задачи, инвентаризируя известные и изобретая новые эффективные методы альтруистического облагораживания личности, социальных институтов и культуры. В этой работе много раз подчеркивалось наше огромное незнание свойств любви, эффективных способов ее производства, накопления и распространения, действенных способов нравственного преобразования »(Сорокин 2002, 477).Наука может вести человечество к высшему благу «возвышенной любви, безграничной по своей экстенсивности, максимальной по своей интенсивности, чистоте, продолжительности и адекватности» (Сорокин 2002, 485). Конечно, вместе с Сорокиным правильно надеяться, что прогресс в познании любви может продвинуть человечество к лучшему будущему.

Опрос связывает альтруизм и романтическую любовь

В ходе первого национального исследования альтруистической любви ученые обнаружили, что люди, испытывающие сильное чувство любви к людям в целом, с большей вероятностью будут иметь крепкие романтические отношения.

Опрос, проведенный Национальным центром изучения общественного мнения при Чикагском университете, выявил широкую поддержку альтруистической любви по ряду вопросов и сравнил альтруистические ценности и поведение с аналогичным исследованием 2002 года и обнаружил, что эти оценки растут.

Общее социальное исследование NORC проводит наиболее полное общенациональное научное исследование альтруизма и эмпатии, включая показатели альтруистического поведения, а также альтруистической любви. Его самые свежие данные содержатся в отчете «Альтруизм и эмпатия в Америке: тенденции и корреляты», автором которого является Том У.Смит, директор СОБ.

Те, кто набирает высокие баллы по вопросам альтруистической любви, с большей вероятностью оценит свою жизнь в целом и брак в частности как «очень счастливые». Людей просили оценить свое согласие с описаниями альтруистической любви, например: «Я лучше буду страдать сам, чем позволить страдать тому, кого люблю» и «Я готов пожертвовать своими собственными желаниями, чтобы позволить тому, кого я люблю, достичь своего. или ее. »

Среди тех, кто меньше всего поддерживает выражения альтруистической любви, 50 процентов оценили свой брак как «очень счастливый», но среди тех, кто больше всего выражает альтруистическую любовь к своему партнеру, 67 процентов считают свой брак «очень счастливым».Кроме того, женатые с большей вероятностью будут ценить альтруистическую любовь, чем неженатые. Сорок процентов состоящих в браке получили высшие баллы по альтруистической любви, но только 20 процентов никогда не состоявших в браке и 26-28 процентов разведенных и разлученных имели высшие баллы по альтруистической любви.

Связь между романтической любовью и альтруистическим поведением, вероятно, происходит от признания любви, развивающейся в здоровом браке, и отражает связь между браком и любовью в целом, которая является частью учений многих религий, включая недавнюю энциклику Папы Бенедикта XVI, Смит сказал.

Согласно исследованию, религия в целом играет важную роль в продвижении альтруизма. В частности, люди, которые сказали, что молятся ежедневно, с большей вероятностью будут совершать альтруистические поступки, чем те, кто никогда не молится (77 раз в год по сравнению с 60 раз).

Чувство альтруизма и альтруистического поведения усилилось в последние годы, согласно исследованию, которое показало, что традиционная ценность заботы о других — это то, с чем соглашается большинство американцев, несмотря на их политические разногласия.

Исследование показало, что 75 процентов респондентов в недавнем опросе сообщили о нежных, озабоченных чувствах по отношению к менее удачливым, что на 5 процентов больше, чем в 2002 году.Число респондентов, считавших, что люди должны заботиться о себе, а не «чрезмерно беспокоиться о других», сократилось с 7% до 25%.

Увеличение альтруистических ценностей и поведения, вероятно, имеет несколько источников, сказал Смит. «Люди пережили больше негативных жизненных событий, чем в прошлом, и поэтому они больше нуждаются в заботе и помощи. Точно так же существует больший разрыв между богатыми и бедными, причем доля первых, но не последних, улучшилась в последние годы.

«Люди самых разных идеологических убеждений пришли поддержать сочувствие и альтруизм. Либералы, конечно, традиционно поддерживали социальные программы по уходу за обездоленными, и, как было подчеркнуто «сострадательным консервативным» самопровозглашенным ярлыком президента Буша, многие из правых также исповедуют альтруизм. Точно так же религиозные консерваторы всегда подчеркивали сочувствие и альтруизм как часть христианской благотворительности », — сказал Смит.

Среди других результатов исследования:

Женщины испытывают большее сочувствие, чем мужчины.
Дети, которые растут в семье с двумя родителями, более склонны к сопереживанию, в то время как у детей, воспитываемых только матерями, вероятность развития этих чувств незначительна.
Наименее склонны к развитию сочувствия у детей, особенно девочек, воспитываемых только отцом.
Финансовое положение не имело ничего общего с чувством альтруизма или сочувствия.

Общее социальное исследование — это эталонное исследование, используемое социологами по всей стране для оценки общественного мнения.Он проводится лично со случайной выборкой мужчин и женщин от 18 лет и старше. Он проводится каждые два года при поддержке National Science. Фонд. Институт Фетцера профинансировал исследование альтруизма и эмпатии в 2002 году, а Институт исследований безграничной любви профинансировал сбор данных в 2004 году. Последний опрос был проведен в 2004 году с участием 1329 человек, а в 2002 году было опрошено 1366 человек.

http: // www-news.uchicago.edu /releases/06/060209.altruism.shtml
Последнее изменение: 11:42 по центральноевропейскому времени в пятницу, 10 февраля 2006 г.

Альтруизм и альтруистическая любовь: наука, философия и религия в диалоге: 9780195143584: Стивен Гаррард Пост, Линн Г. Андервуд, Джеффри Шлосс, Уильям Б. Херлбат: Книги

«Мой краткий обзор не может воздать должное книге такого масштаба. Это искренняя и научная попытка построить диалог там, где было очень мало. Несмотря на то, что он полон, он хорошо написан и хорошо отредактирован…. Отредактированный том отличается удивительной преемственностью и последовательностью. Для
исследователей, занимающихся такими темами, как альтруизм, волонтерство и гражданское поведение в организациях, этот том предоставляет богатый и разнообразный набор идей и справочных материалов »- Психология персонала
« Этот всеобъемлющий обзор текущих исследований и размышлений об альтруизме как Жизненно важной этической проблемой в человеческих делах является обязательное чтение и ценный исходный материал для серьезных изучающих эти проблемы.»- Богословские исследования
» Концепция альтруизма или любви и заботы, ориентированных на других, продолжает оставаться критической точкой пересечения для ученых, специалистов по этике и теологов. Альтруизм и альтруистическая любовь (2002) пытается обратиться к различным подходам к этой междисциплинарной проблеме. Стивен Пост, обозреватель Science и
Theology News , и его коллеги предлагают глубокие и вдохновляющие эссе, в которых исследуется то, как мы думаем об альтруистическом поведении человека.»- Science & Theology News
» Мой краткий обзор не может воздать должное книге такого масштаба. Это искренняя научная попытка построить диалог там, где его было очень мало. Несмотря на то, что он плотный, он хорошо написан и отредактирован. … Отредактированный том отличается удивительной преемственностью и последовательностью. Для
исследователей, занимающихся такими темами, как альтруизм, волонтерство и гражданское поведение в организациях, этот том предоставляет богатый и разнообразный набор идей и справочных материалов.»- Психология персонала
» Этот всеобъемлющий обзор текущих исследований и размышлений об альтруизме как жизненно важной этической проблеме в человеческих делах является обязательным к прочтению и ценным исходным материалом для серьезных изучающих эти проблемы. «- Богословские исследования
» Концепция альтруизма или любви и заботы, ориентированных на других, продолжает оставаться критической точкой пересечения для ученых, специалистов по этике и теологов. Альтруизм и альтруистическая любовь (2002) пытается обратиться к различным подходам к этой междисциплинарной проблеме.Стивен Пост, обозреватель журнала Science &
Theology News, и его коллеги предлагают глубокие и вдохновляющие эссе, в которых исследуется то, как мы думаем о человеческом альтруистическом поведении ». — Science & Theology News
« В целом, книга очень интересна для чтения. различные точки зрения на тему альтруистической любви …. [T] его сборник эссе имеет большое значение для обоснования бескорыстного поведения, которое так же основано на убедительном философском анализе, как и на современной эволюционной теории
.»- Human Nature Review
Стивен Г. Пост из Института исследований безграничной любви. Линн Г. Андервуд работает в Институте Фетцера.
Секрет счастливых супружеских пар? Альтруистическая любовь
Оцените свою альтруистическую любовь
Интересно узнать о вашем собственном уровне альтруистической любви? Оцените, насколько вы согласны или не согласны с этими утверждениями:
Я лучше буду страдать, чем позволить страдать тому, кого я люблю. Я не могу быть счастливым, если не поставлю счастье того, кого люблю, выше своего собственного.Обычно я готов пожертвовать своими собственными желаниями, чтобы позволить тому, кого я люблю, достичь своих. Я буду терпеть все ради того, кого люблю.
По большому счету, большинство участников опроса согласились или полностью согласились с этими утверждениями.
Почти девять из 10 согласны или полностью согласны с первым утверждением. Примерно семь из 10 согласны или полностью согласны со вторым утверждением. Около восьми из 10 согласны или полностью согласны с двумя последними утверждениями.
Многие эмоции могут повредить сердце
Счастливее в браке
Женатые люди, «которые проявляют высокое чувство альтруистической любви к своей второй половинке, оказываются в гораздо более счастливом браке», — говорит Смит WebMD.
Альтруизм обычно определяется как помощь другим, не получая ничего взамен, отмечает Смит. «В этом случае окупаемость оказывается положительной», — говорит он.
Супружеские люди получают «значительное увеличение» супружеского счастья, если у них «такая самоотверженная перспектива, ставящая интересы другого человека выше моих собственных интересов в их романтические и близкие отношения. , — говорит Смит.
Альтруистическая любовь может создать положительный цикл в отношениях, добавляет он.
«Я скажу, что ставлю интересы своей жены выше своих, — объясняет Смит.«Что ж, она ценит это и делает то же самое со мной, и это укрепляет отношения и ведет к более счастливому браку. Итак, я думаю, что это механизм ».
Для проверки этой теории необходимы дополнительные исследования, говорит Смит.
Не только для женатых
Женатые люди чаще занимали альтруистическую любовь, чем неженатые. Но альтруистическая любовь была благом для всех — обручальное кольцо не требовалось.
«Чувство альтруистической любви к второй половинке — супругу, партнеру по совместному проживанию, простому романтическому интересу, который не зашел так далеко ни в одном из этих отношений — ведет не только к большему семейному счастью, но и в целом. увеличение общего счастья в жизни », — говорит Смит.
Люди «одновременно корыстны и самоотверженны», — отмечает он. «Я думаю, что иногда мы думаем о себе только в конкуренции, в материальной выгоде и так далее, и в человеческой психологии явно есть нечто большее, чем это».
Когда жизнь трудна, сострадание может помочь
Автор: Миранда Хитти , обзор Энн Эдмундсон, доктор медицины
ИСТОЧНИКИ: Национальный центр изучения общественного мнения, Чикагский университет: «Альтруизм и сочувствие в Америке: тенденции и корреляты.Том В. Смит, доктор философии, директор Общего социального исследования, Национальный центр изучения общественного мнения, Чикагский университет. Пресс-релиз Чикагского университета.
Сила альтруистической любви
Сила альтруистической любви
В циклах человеческой эволюции альтруистическая любовь стала стандартом, на протяжении веков переходя от чувства эмоциональной теплоты к другим к практике безусловной любви, направленной на кажущихся несвязанными друг с другом.Это сила притяжения, действующая в соответствии с определенными вневременными законами и принципами, которые мы все больше осознаем и подчиняемся с течением времени.
Этот трансформационный процесс наблюдается и в истории религий. Когда Иисус из Назарета, которого его последователи признали «Христом», вышел за рамки прежнего понимания и заставил суть своих учений «любить врагов ваших, благословлять проклинающих вас, делать добро ненавидящим вас» (Матфея 5:44). ), он не только расширил сознание своих последователей, но и, мужественно отреагировав на этот новый моральный стандарт, приведя его в действие, первые верующие пережили три столетия преследований и мученичества, и все ради установления подлинных отношений.Такова притягательная сила альтруистической любви.
Поскольку мы живем во времена социальных волнений, экономического дисбаланса, политических потрясений и экологических кризисов, мы должны серьезно подумать о коллективных последствиях этой силы притяжения. Если то, что мы коллективно думаем, — это то, что мы получаем обратно, то позитивное мышление и действия в соответствии с нашей коллективной волей породили бы цивилизацию, основанную на альтруизме; это сила притяжения в целом.
Мы постепенно движемся к этой цели с момента нашего зарождения на Земле.Духовные поиски и религиозная практика в их чистом виде должны быть причиной единства и любви, средством от социальных болезней и недостатков.
Поделитесь этим удивительным местом!
Этот сайт использует Akismet для уменьшения количества спама. Узнайте, как обрабатываются данные вашего комментария.
Альтруизм и альтруистическая любовь | Институт открытий
Концепция альтруизма или бескорыстной заботы о благополучии другого человека — это обычная человеческая характеристика, которую обсуждали все, от теологов до биологов.В этом сборнике собраны известные исследователи из различных дисциплин для изучения эволюционных, неврологических, связанных с развитием, психологических, социальных, культурных и религиозных аспектов альтруистического поведения.
Наиболее широко известно, что альтруизм возникает в пределах биологической семьи, часто называемый кин-альтруизмом. Однако в человеческих обществах альтруизм выходит далеко за рамки простых семейных отношений и «широко превозносится и обычно считается основой нравственной жизни». (стр. 3) Альтруизм признается как утверждение и забота о другом человеке ради его собственной выгоды, независимо от того, как его выгода влияет на собственный успех.
Но можно ли объяснить истинный альтруизм с помощью теории эволюции? E.O. Уилсон утверждает: «Человеческое поведение, как и глубокая способность к эмоциональной реакции, которая его порождает и направляет, — это обходной метод, с помощью которого человеческий генетический материал был и будет сохраняться нетронутым. У морали нет другой очевидной функции ». Согласно этой теории, настоящего альтруизма не существует, поскольку всегда существует какое-то механистическое« эгоистичное »поведение, которое руководит любым альтруистическим актом.
Например, дарвиновский философ Майкл Руз утверждает, что дарвиновская интерпретация социального поведения и морали, лежащей в его основе, требует, чтобы они были репродуктивно полезными.Так, Рус пишет, что «все организмы, включая нас, являются продуктами эволюции» и «поведение животных само должно подвергаться естественному отбору». (стр. 153) Естественный отбор часто поощряет сотрудничество; однако Рус утверждает, что генетически «эгоистичное» поведение не обязательно влечет за собой сознательно эгоистичные поведенческие мотивы. Но в конечном итоге такое поведение должно существовать из-за эволюционного прошлого, когда оно позволяло воспроизводиться лежащим в его основе генам. Согласно эволюции, «человеческое моральное поведение должно быть таким, чтобы оно служило личности.”Стр. 158). С точки зрения Руса, «дарвиновская эволюционная биология непрогрессивна, что указывает на то, что мы не можем знать объективную мораль», и, таким образом, «дарвиновская эволюционная теория ведет к моральному скептицизму, разновидности морального нереализма». (стр.165)
Работая в рамках исследовательского гранта Discovery Institute, бывший научный сотрудник Discovery Institute Джеффри П. Шлосс написал, что есть некоторые формы поведения, которые остаются не учтенными в рамках неодарвинизма:
«Люди часто проявляют радикально жертвенное и, как следствие, альтруистическое поведение, которое снижает репродуктивный успех без компенсационной взаимности или родственных связей.Такое поведение, как добровольная бедность, безбрачие доброжелательности, спасители Холокоста, религиозный аскетизм или мученичество, являются примерами у людей, которые спровоцировали реконцептуализм или существенное уточнение эволюционных подходов к человеческому альтруизму. И даже менее экстремальные формы поведения, такие как принятие не родственников, анонимная филантропия и дорогостоящие инвестиции в репродуктивно инертные начинания, такие как искусство или похоронные тайники, стимулировали расширение или нюансирование первоначальных социобиологических отчетов.»(Стр. 221; внутренние ссылки опущены)
Согласно Шлоссу, особо жертвоприношения или репродуктивные жертвы не учитываются, если «расчет биологической выгоды — остается привязанным к приспособленности». (стр. 235) Шлосс заключает, что «в конечном итоге мы либо отрицаем существование или важность человеческой склонности к контрпродуктивному поведению, либо ссылаемся на отчеты о его происхождении, которые постулируют некоторую степень отделения от геномной эволюции и сопутствующее преодоление биологических ограничений. .”(Стр. 235-236)
Это оживленная дискуссия, которая вряд ли скоро разрешится. Тем не менее, Альтруизм и альтруистическая любовь предлагает широкий спектр взглядов ведущих мыслителей в этой разнообразной области.
Среди других участников, не связанных с Discovery, были К. Дэниэл Бэтсон, Дон С. Браунинг, Антонио Р. Дамасио, Ханна Дамасио, Франс Б.М. де Ваал, Грегори Л. Фриккионе, Рубен Л.Ф. Хабито, Уильям Б. Херлбат, Томас Р. Инсель, Джером Каган, Мелвин Коннер, Кристен Ренвик Монро, Сэмюэл П.
No related posts.

Альтруистическая любовь это: Альтруистическая любовь?. Любовь

Альтруистическая любовь?. Любовь

Альтруистическая любовь. Мотивация и личность

Читайте также

«Любовь – это не любовь, пока ее не подаришь»

6. НАША ГЛАВНАЯ ЛЮБОВЬ — ЛЮБОВЬ К САМОМУ СЕБЕ

Любовь украшает, любовь усиливает

Два вида любви: любовь безусловная и любовь озабоченная. Выбор за вами

Закон 1. ОТДАННАЯ ЛЮБОВЬ — ЭТО ЛЮБОВЬ ОБРЕТЁННАЯ

Два вида любви Любовь безусловная и любовь озабоченная

Любовь к Богу или любовь к Людям?

5.1. Настоящая любовь — это любовь с первого взгляда

Настоящая любовь не ставит условий.

Мотивация и личность. Глава 12. Любовь и самоактуализация — Гуманитарный портал

Предварительное описание некоторых характеристик любви

Самоактуализация и беззащитность в любви

Способность любить и быть любимым

Самоактуализация, любовь и секс

Забота, ответственность и общность потребностей

Любовь как радость и игра

Приятие индивидуальности партнёра и уважение к нему

Любовь как высшее переживание. восхищение, удивление, трепет

Отстранённость и индивидуализм

Эффективность восприятия, «хороший вкус» и здоровая любовь

Альтруизм: любовь к себе? | Будь Здорова

Ситуация первая: альтруизм родителей по отношению к детям

Ситуация вторая: альтруизм ради неизвестных

Ситуация третья: альтруизм на благо своих

Ситуация четвертая: альтруизм как сочувствие

Ситуация пятая: альтруизм у всех на виду

Академический театр драмы им.В.Савина.

Ученые подтвердили, что самые большие эгоисты — те, кто служит общественному благу

«Не отказывать же голой женщине» Почему россияне не хотят ничего в постели, и что с этим делать: Общество: Россия: Lenta.ru

Материалы по теме

Материалы по теме

Материалы по теме

Альтруистическая любовь, связанная с более счастливыми браками

Альтруистическая любовь

Опрос связывает альтруизм и романтическую любовь

Опрос связывает альтруизм и романтическую любовь

Альтруизм и альтруистическая любовь: наука, философия и религия в диалоге: 9780195143584: Стивен Гаррард Пост, Линн Г. Андервуд, Джеффри Шлосс, Уильям Б. Херлбат: Книги

Секрет счастливых супружеских пар? Альтруистическая любовь

Сила альтруистической любви

Сила альтруистической любви

Поделитесь этим удивительным местом!

Альтруизм и альтруистическая любовь | Институт открытий

Читайте также:

Любовь или влюбленность в чем их разница: Любовь и влюбленность — в чем отличие и как понять, в чем разница?

Муж ушел жить к любовнице: Муж ушел жить к любовнице

Как проверить парня на любовь: КАК ПРОВЕРИТЬ ПАРНЯ НА ЧУВСТА, ЛЮБИТ ОН ТЕБЯ ИЛИ НЕТ | Психология успешной жизни

Добавить комментарий Отменить ответ

Рубрики