Что значит болит душа: Page Not Found — BAfF-Zentren

Почему болит душа | PSYCHOLOGIES

44 078

Познать себя

Есть люди, которых поражает наличие коленного рефлекса. Доктор бьет молоточком чуть ниже коленки, нога подпрыгивает сама по себе, и ее не удержать. Как это?! Ничего не поделаешь, безусловный рефлекс. Так же многие искренне верят, что наша внутренняя цензура может и обязана контролировать мысли. Большинство живет так, словно текущее сознание и память представляют собой единственные реальности нашего «Я». Но это не так. Неожиданная забывчивость, путаница в важных вещах, опоздания, странные совпадения, травмы «на ровном месте» — напоминания о той могучей силе, которая действует внутри нас и определяет течение жизни не меньше, чем сознательные усилия.

Наличие бессознательного — плохая и хорошая новость одновременно. Плохая, потому что из него, подобно чертику из табакерки, выскакивают неуверенность, страх, печаль, эйфория и гнев, иногда настолько мощные, что они затапливают сознание и подчиняют его себе. «Не мог совладать с собой», «Не пойму, что на меня нашло» — как раз об этом, как и безумная влюбленность или неконтролируемая паника.

Хорошая новость в том, что бессознательное — не только склад вытесненных и отторгнутых переживаний, но и хранилище того неведомого «Я», которое питает наше настоящее. Интуиция, озарение, творческая игра — вряд ли кто-то возьмется утверждать, будто вызывает эти силы посредством концентрации воли.

Трудно оказаться лицом к лицу со своей болью, кажется, легче делать вид, что ее нет

Не в наших силах напрямую воздействовать на область бессознательного: трудно управлять тем, что для нашего сознания невидимо. Но психотерапия — тот инструмент, который может показать нам те части личности, что остались неузнанными, а значит, отторгнутыми.

Мы говорим: «душа болит», и это не метафора. Душа обладает знанием о своей целостности, и если она нарушена, мы испытываем боль и тревогу, которые вынуждают нас обратиться к своему внутреннему миру. Собственно, в этом и состоит смысл боли — она указывает на конфликт, причины которого скрываются в бессознательном.

К сожалению, вместо того чтобы восстанавливать целостность души, некоторые прибегают к распространенным «обезболивающим»: это алкоголь и хронические телесные заболевания, которые подменяют смыслы и уводят нас от ситуации, которая требует внимания. Это объяснимо: трудно оказаться лицом к лицу со своей болью, кажется, легче делать вид, что ее нет. Но если мы хотим чувствовать себя живыми и наслаждаться жизнью, нет иного пути, кроме как признать, что психическое «Я» существует, что душа болит сильнее тела и что нам предстоит заняться наведением внутренних мостов между сознанием и бессознательным.

Об авторе

Григорий Горшунин — психотерапевт, психиатр, преподаватель Центра cистемной cемейной психотерапии

Текст:Григорий ГоршунинИсточник фотографий:Getty Images

Новое на сайте

Что мужчины ценят в женщинах: согласитесь ли вы с мнениями героев?

«Муж рвется общаться с моей подругой: как мне достойно выйти из этой ситуации?»

В браке с любимым человеком или с собачкой? Как перестать дрессировать партнера

«Ученицы» и систематические домогательства: как журналистка Настя Красильникова раскрыла «кружок» педагогов-насильников

FOMO — страх пропустить важное: откуда возникает, чем опасен, как преодолеть

Повышенная чувствительность: в чем плюсы?

Тест: Выберите жвачку Love is, а мы поделимся практическим советом для ваших отношений

«Всю жизнь забочусь о родственниках, но чувствую себя виноватой перед ними»

Что у тебя болит? Душа | Chita.

ru

Этот разговор как фундамент. Или корень. Такая непоколебимая опора. Основа. Один из известнейших психологов России, руководитель Центра кризисной психологии, член Общественного совета Федеральной службы исполнения наказаний России, учёный, автор книг и многочисленных статей, редактор психологических порталов Михаил Хасьминский рассказал ИА «Чита.Ру» о том, почему люди совершают самоубийства; о чём говорить, если «душа болит, жить не хочу»; почему «группы смерти» — это испытание информационного оружия.

— С какого возраста возможна попытка суицида у ребёнка? Когда нужно начинать обращать внимание?

— На ребёнка нужно обращать внимание всегда. Даже до рождения, в период беременности. Наблюдение и воспитание не начинается с какого-то возраста. Это нужно делать беспрерывно, системно, постоянно. Суициды у детей в настоящее время случаются очень рано. Конечно, в раннем возрасте это не сознательные суициды, а подражательные. Дети насмотрятся какой-нибудь дряни и потом повторяют. Или родители об этом постоянно говорят, манипулируют друг другом, а ребёнок это может взять как модель поведения.

Но я бы вообще не разделял проблему детских суицидов и взрослых. Это общая социальная проблема, её формирует единый социальный фон. Ведь дети становятся взрослыми. Взрослые — стариками. И так далее. Абсурдно же говорить о профилактике дорожно-транспортных происшествий только у детей. По-моему, лучше для всех возрастов заняться комплексной профилактикой всех деструктивных явлений.

— Отчего зависит уровень суицидов в стране?

— Суицид – комплексная и многосложная проблема. Это и медицинская проблема, и проблема переживания кризисов, и законодательства, и педагогики, и освещения этой проблемы в СМИ. Но самое главное, суицидальное поведение — проблема духовно-нравственная, в первую очередь, а вот на это обращают внимания в последнюю очередь.

Посмотрите на статистику суицидов на Северном Кавказе, например, в Ингушетии — единичные случаи в отличие от Дальнего Востока или вашего региона. Разве там в десятки раз меньше психических больных, психологов в школе, в десятки раз отличается социально–экономическое положение? Очевидно, что нет. А в чём разница? В приверженности традиционным ценностям жизни того или иного народа. В них чётко даётся оценка всему, в том числе и суицидам. Зло называется злом. А у людей, которые вне традиционной религии, нет такой чёткой оценки, всё размыто, нет табу. Чёткое отношение к злу появляется только если мы рассматриваем проблему в духовно-нравственном аспекте. И тогда, однозначно, понимание того, что суицидам нет оправдания. Человек не должен сам себя убивать. Суицид — это убийство, которое запрещено духовными законами. Кстати, на Кавказе и разводов меньше, нет детей брошенных и стариков в интернат не сдают. Это всё традиционные ценности, которые и есть основной профилактирующий фактор.

— Но православие же тоже категорически против суицидов? Почему же такая разница с Кавказом?

— В республиках Северного Кавказа гораздо больше людей живут по этим принципам. А у нас по-настоящему по православным принципам живёт гораздо меньший процент людей. Где-то 120 лет назад Россия находилась на самом последнем месте в Европе по количеству суицидов. Тогда количество суицидов было примерно такое как сейчас в Ингушетии (два случая на 100 тысяч населения). Вера напрямую связана с темой нашего разговора. Поверьте, я видел сотни суицидентов, но среди них не было ни одного по-настоящему верующего человека. Убеждён, что настоящая вера является лучшей профилактикой суицидов.

— Как должна освещаться тема суицидов в СМИ?

— Есть неопровержимые научные данные, которые собирались десятки лет, о том, как сообщения о суицидах запускают цикл подражания суицидам. Этот феномен известен ещё со времён выхода книги «Страдание юного Вертера» Гёте. Эта книга запустила сеть подражания суицидам в Германии. Буквально через несколько лет такая же цепь подражания суицидам началась после книги Карамзина «Бедная Лиза». Тогда стали подражать девочки и топились в пруду, в Москве. Это факты исторические. То есть освещение суицидов может запускать множество подражаний. Почему это происходит? Например, вот человек, и ему хочется кричать с балкона. Но он этого не делает, потому что никто так не делает. А если появляются два-три человека, которые это делают, и он это видит и слышит, то и он легко переступает эту грань и подражает. То же самое с суицидами. Люди не делают того, что социально неприемлемо. А если из СМИ они об этом узнают, для них это становится социально-приемлемым. Они могут на это решиться. Это всё описано как эффект юного Вертера. Но есть эффект Папагено, когда СМИ описывают так, как надо, то количество суицидов как раз сокращается.

— А как надо?

— Это когда даётся чёткая оценка происходящего, а не романтическая история. Указана информация о том, где суицидент может получить помощь, информация о последствиях суицида. Журналисты много пишут о самоубийствах, потому что это покупаемая информация. Но никогда не пишут об инвалидизации суицидентов. А об этом надо написать. Например, прыгнул с пятого этажа, сломал позвоночник. Теперь лежит в памперсах и будет так лежать до конца своих дней. Или пальнул в голову, а теперь ходит улыбается на солнышке как дурачок. Вот об этом и надо писать. Люди читают и понимают, что такого не хотят. Можно писать о том, что и умирать больно. Что большинство самоубийств заканчивается тем, что человек становится инвалидом на всю жизнь. Только один из десяти сразу умирает. А остальные мучаются и страдают. А те, кто погибает, испытывают огромный болевой синдром. Об этом надо писать, чтобы уменьшить количество суицидов. Я являюсь одним из соавторов рекомендаций по освещению суицидов СМИ, которую сделала Лига безопасного интернета в прошлом году. Там можно об этом прочитать, там всё написано.

— Не кажется ли вам, что освещение темы про «группы смерти» тоже было неаккуратным и отчасти пропагандирующим? —

— Во-первых, на мой взгляд, группы смерти не имеют почти никакого отношения к суицидальному поведению. Это, как думают очень многие эксперты, тестирование информационного оружия. В данном случае, это скорее убийство. Представьте, гипнотизёр загипнотизировал человека и даёт ему установку на самоубийство. Это разве доведение до самоубийства? Нет. Это самое настоящее убийство. То же самое и происходит в сети, где, манипулируя несовершеннолетними с помощью интернета и современными наработками социальной психологии, реально убивают детей. Посмотрите, именно эти элементы, на мой взгляд, используются, когда Навальный и оппозиция выводит на несанкционированные митинги подростков. Так можно продвигать всё самое деструктивное. В том числе, самоубийства и массовые протесты.

Что касается освещения этой темы в СМИ, то это было просто дико. Если говорить о школах, то и там у меня есть сильные подозрения в полной некомпетентности. Педагогов заставляли проводить собрания, где они говорили детям: не ходите в такие-то группы, а потом перечисляли их. Само собой, что дети туда устремлялись сразу. Любой психолог знает, что если произносишь человеку «Не думай о белой обезьяне», то именно о ней сразу же начинаешь думать. Очень странно, что многие специалисты этого не учли. И говорить с детьми надо не о группах и деструктивных веяниях, которые будут меняться, а о недоверии к анонимам, безопасности в интернете, здравом смысле. Ну и, конечно, необходимо образовывать детей, заботиться об их духовном и нравственном состоянии, любить их. А в информационном пространстве нужно работать более тонко. Нас очень технологично разрушают, и нам надо очень технологично обороняться и созидать. Я, например, участвуя в качестве эксперта на программе первого канала «Мужское и Женское» на эту тему, и увидев, что передача вместо того, чтобы служить инструментом профилактики, уходит в сторону популяризации этого деструктива, встал и вышел. И со мной член Общественной Палаты Юлия Зимова. Я, конечно, сказал, шеф-редактору свою позицию, объяснил, что они популяризируют эту тему на всю страну. Так и вышло. Рейтинг есть, а социальной пользы, на мой взгляд, не было. Один вред. К сожалению, мы допускаем на информационном поле такие огромные ошибки.

— Может быть, это сделано специально, чтобы отвлечь внимание от других серьёзных проблем? Например, социально – экономических причин суицидов, которые не связаны с группами?-

— Не думаю, это обычный непрофессионализм и погоня за рейтингом. А социально-экономическое положение, как я говорил, не так влияет на количество суицидов, как принято считать у журналистов. Но влияет стремление к потреблению. Люди хотят получать удовольствие, деньги, ощущения. Это и тянет иногда в бездну. К сожалению, забывается то, что истинное удовлетворение приносит только созидание, любовь и гармония в твоей душе. Это происходит не в момент покупки чего-либо, ни когда, ты что-то оторвал или возвысился над кем-то, а когда у тебя мир в душе.

— Как обрести этот мир в душе?

— Все традиционные религии этому и учат. Невозможно ответить в двух словах на этот сложнейший вопрос. Да и не психолог это должен рассказывать. Но, очевидно, что вера человека — самое основное, это стержень и компас. Например, когда работаешь с суицидентами, у них частый вопрос: «А зачем жить?». Они обесценивают всё то, что важно для остальных людей. Можно долго рассказывать, что у них есть тысячи возможностей, призывать, объяснять, что все проблемы можно преодолеть, получить желаемое. Но это их обычно не убеждает, потому что им сейчас плохо. Он не хочет ничего достигать в жизни, у него сломался компас, утерян смысл. А религии всегда этот компас человеку дают. Или когда спрашиваешь суицидента: «Что у тебя болит?». Ответ один: «Душа болит». Почти все так говорят. Оно так и есть. А дальше вопрос: «Почему ты решил, что если убьёшь своё тело, то душа перестанет болеть?». Он обращает внимание на свою душу, понимает, что эта боль никуда не денется, останется, усилится. И человек, который на секунду понимает, что это путь вникуда, отказывается от дальнейшей трагедии. Любой человек ощущает свою душу, но не любой человек придаёт этому значение. И вот в кризисе он её может не только ощутить, а задуматься, поменять жизнь.

— Все суициды связаны с потерей духовной опоры?

— Нет, безусловно не все случаи, связанные с суицидам, имеют духовную основу, а также не всегда и психологическую. Например, среди суицидентов 25% душевнобольных, а около 20% делают попытку в аффекте. Что касается остальных, то да, это потеря духовности. Ведь очень многие суициденты имеют и личностные особенности, которые только доказывают то, что у них проблемы с мировидением, критикой, интерпретацией ситуаций, что как раз указывает на основные проблемы в том числе и духовной плоскости.

— А какие это особенности?

— Назову несколько. Это очень часто эгоизм, лень менять себя, высокий уровень притязаний, низкий уровень ответственности, инфантильность. Такой распространённый букет качеств у суицидента.

Именно поэтому, когда они не могут чего-то достичь и начинают страдать, то делают глупости. При этом часто из-за лени и пытаться решить ситуацию уже не хотят, а ждут, когда её решат за них. Это как раз из-за эгоизма. А поскольку за них не решают, то они часто начинают манипулировать суицидом.

Мне вообще набор этих особенностей и основные причины в психологической и духовной плоскости напоминают работу операционной системы. Например, компьютер с качественной лицензированной операционной системой работает чётко и без сбоев. Так живёт здоровый духовно и психологически человек. А если операционка с системной ошибкой, то компьютер постоянно виснет, выключается, приложения тормозят или совсем плохо работают. Вот так же и в жизни. Люди живут хорошо или плохо — в зависимости от той операционной системы, которая в них заложена.

Это связано не только с суицидами, у людей со здоровой операционкой и разводов меньше, и кризисы они преодолевают проще, так как у них есть качественные ресурсы для этого, и детей знают, чему учить. А главное — показывают им пример.

— Но вот эту верную операционную систему должны родители заложить в ребёнка?

— Знаете, сейчас есть родители, в которых никто ничего не заложил в своё время. А когда ты сам пуст, то сложно делиться. Но, в любом случае, надо самому начать искать, а потом уже это передавать. Если будешь лежать, то оно само не придёт. Ведь очень важно не только заработать, но и научить ребёнка преодолевать кризисы, научить правильному пониманию добра и зла, показать то, что такое настоящая любовь и сделать так, чтобы ребёнок никогда это не спутал просто со страстью. Если мы спокойно относимся к какому-либо греху, то мы этому и научим детей. А потом он будет это совершать и даже не задумается о последствиях. А если он не будет понимать, что хорошо, а что плохо, то возникнет хроническая болезнь его души, операционка начнёт ломаться и зависать. Когда наступит серьёзный кризис — например, смерть близкого, собственная тяжёлая болезнь — человеку не поможет, скажем, психоанализ. Ему поможет только то, что обращено к его страдающей душе. А до этого лучше всё же стремиться к знаниям, понимать, по каким правилам живёт этот мир, улучшать свою душу. Во всех традиционных религиях набор заповедей почти одинаков.

— Можно ли говорить, что подростковые суициды — это почти всегда проблема детско-родительских отношений?

— Проблема отношений с ребёнком ключевая, важная, но, увы, не основная. Среди подростков, которые покончили с собой, немало тех, у кого отношения с родителями были превосходными. Но они, бывает, прыгают из окон, например, не сдав, как от них ожидают, ЕГЭ, или боясь наказания, или признаться в том, что не оправдали надежд. А причина тут в том, что они не понимают бесценности своей жизни, её смысла, который не в ЕГЭ, своего места в мире, который определяет их душа,а также много другого. То есть проблема не в том, что с родителями контакта нет, а в том, что внутри важного нет, в том числе и потому, что не дали родители. И вот эта пустота, которую, конечно, должны и родители заполнять, и школа, и церковь, заменяется уже деструктивным содержанием, который приводит к трагедии. В прямом смысле — свято место пусто не бывает.

— Какая ваша главная цель приезда в Читу?

— Я лечу из Красноярска, где проводил много мероприятий, в том числе и семинар для руководителей образования края. А от вас улечу в Благовещенск на большой форум, посвящённый демографическому развитию Дальнего Востока, который проводит министерство по развитию Дальнего Востока России, членом рабочей группы которого я являюсь. Там, наряду с другими мероприятиями, я буду проводить такой же семинар по предупреждению суицидов, как и в Чите. Основная цель в Чите — поделиться со специалистами знаниями в такой тонкой области, как профилактика суицидального поведения в регионе. У меня есть проект такой программы, разработанный группой учёных, которая легко внедряется, требует административного ресурса, хорошего межведомственного взаимодействия и мотивации к решению проблемы, но совсем не затратная для региона. Она реально сможет снизить количество суицидов в крае. Это не содержит пустых идей организации флешмобов, акций или агитации за здоровый образ жизни тех людей, которым сама жизнь не нужна, а содержит реальный план действий, направленный на реальную профилактику деструктивного поведения. Это программа презентовалась и в других регионах. Многие начинают по ней работать.

Душевная боль, горе и трансформация

Между слезливыми рыданиями Мэри рассказывает болезненную историю о том, как ее жизнь стала бессмысленной и как обострились родительские и семейные проблемы после самоубийства ее сына-подростка четыре года назад. Слушая, как она говорит — наклонившись, отведя глаза, монотонным голосом, — можно заключить, что у Марии депрессия, реакция на тяжелую утрату.

Тем не менее, как опытному терапевту, мне нужно копнуть глубже, так как я узнал, что депрессия не является истинным диагнозом; это совокупность симптомов, предупреждающих внимательного наблюдателя о гораздо большем беспокойстве. Ее внешний вид, выражение бурлящих эмоций, ее борьба с ясностью ума, ее трудности в отношениях и ее заявления о том, что жизнь потеряла свой смысл, — все это говорит мне о том, что каждый аспект существа Мэри борется за то, чтобы изменить жизнь, которая была разорвана на части. .

Мэри определяет чувства вины и стыда.

«Как, — восклицает она, — я могла не видеть его борьбы?» Мэри описывает потерю доверия к себе, к своим решениям, ко всем и во всем.

Слезы текут, когда она говорит, что больше не может посещать свою церковь. Она находит свое время там слишком болезненным, потому что кажется, что это усугубляет проблемы, с которыми она сталкивается с ее давними убеждениями о рае и аде. Убеждения, которые она когда-то принимала без вопросов и даже находила утешением, теперь наполняют ее тревогой о том, что может пережить ее сын. Она ерзает на стуле и заламывает руки, выражая чувство бессилия перед судьбой сына.

История Мэри — это история душевной боли.

Определение боли души

Из-за глубины моей работы меня часто просят дать определение боли души. Я пришел к выводу, что душевная боль — это совокупность физических, умственных, эмоциональных и социальных страданий, пережитых после трагического события в жизни. Тем не менее, это больше, чем сумма страданий этих человеческих аспектов. Душевная боль – это кризис человеческого духа. Это страдание самого глубокого рода. Это чума глубоко внутри. Это борьба с неразрешимыми вопросами жизни и смерти, рая и ада, воскресения и реинкарнации.

Три фазы роста души

Хотя душевная боль является самым сильным бедствием, она может стать путешествием огромного роста. Это путешествие может занять много времени, потому что это путешествие внутрь своего существа, а затем обратно. Это путешествие, которое может принести полную трансформацию.

Мне нравится сравнивать это путешествие с путешествием гусеницы в процессе метаморфозы. ¹ Мы отправляемся в путь, борясь, как гусеница, на животе. На этой первой фазе, когда мы начинаем подвергать сомнению смысл нашего опыта, мы пытаемся стереть неприятный вызов статус-кво нашей системы убеждений.

К фазе 2 мы уступили истощению борьбы. Как и для гусеницы в коконе, мы теперь заблокированы от остального мира. Мы погружаемся в наши попытки найти ответы на непрекращающиеся вопросы, которые льются из наших внутренних глубин.

Со временем мы признаем, что многие убеждения, которых мы так твердо придерживались, не выдерживают проверки нашим жизненным опытом.

Кокон истончается. Мы чувствуем свои крылья. Мы готовы к полету. Фаза 3 наступает. Мы остро осознаем, что стали чем-то совершенно другим. Хотя мы, возможно, еще не знаем, каковы все изменения или чего нам теперь предстоит достичь, мы знаем, какие убеждения мы больше не можем сохранять.

Опыт трагедии сформировал нас. Душевная боль стала катализатором путешествия внутрь себя. Там мы обнаружили более глубокую и истинную цель нашей жизни. Хотя мы хотели бы усвоить эти уроки более легким способом, мы глубоко благодарны за душевную боль, которая вызвала нашу трансформацию.

2, 3

Ссылки

1)   Симингтон, Джейн. и ВОН (1999). Прослушивание боли души (аудиовизуальные материалы).Souleado Productions. Эдмонтон, AB: Книги о полетах.

2)   Симингтон, Дж. (2003). Путешествие к священному: исправление сломленной души. Эдмонтон, AB: Книги о полетах.

3)   Симингтон, Дж. (2010). Освобождение пленника. Эдмонтон, AB: Книги о полетах.

Узнайте больше о травме души и о том, как ее преодолеть

ДОМ / Общий

Автор Терри Бентлер, BSN, RN, OCN, CN-BN

2 августа 2017 г.

Чтение через 4 мин.

ДОМ / General

После того как название сразу же привлекло мое внимание, я недавно посмотрел вебинар под названием «Душевная травма». Дебора Грассман, APRN, генеральный директор Opus Peace, модерировала вебинар и описала душевную травму как:

• Ноющая рана, увековеченная потерей без скорби и вины или стыда без прощения, которая часто проявляется как чувство пустоты, потеря смысла или ощущение, что части себя не хватает.
• Проникающая рана, которая отделяет человека от ощущения себя.
• Рана, простирающаяся за пределы тела и разума в глубины человеческого существа.
• Длительная реакция на человека или ситуацию, которая заставляет человека чувствовать себя неполноценным, неадекватным или недостойным.

Она изложила причины душевной травмы. Они могут иметь место после острой травмы, но могут быть и скрытым вариантом, медленно просачивающимся в самоощущение человека. Душевная травма может проявляться множеством способов, включая стоицизм, гнев, отчаяние, насилие, чрезмерную приверженность, оцепенение, страх и отсутствие эмоций. Душевная травма вынуждает часть человека уйти, оставив после себя неполное «я».

Дебора вспомнила себя маленькой девочкой, смотрящей по телевизору серию «Лесси». Она испугалась за благополучие Лесси во время одного из своих приключений и заплакала. Дебора сказала, что ее отец вошел в комнату, заметил ее слезы и усмехнулся про себя. Затем она услышала, как он сказал ее матери, что Дебора плакала из-за телевизионной собаки, и он засмеялся. Дебора продолжила, сказав, что ее реакция на действия отца заключалась в том, чтобы сдерживать слезы, пока ей не исполнилось 30 лет.

Она объяснила, что ее отец был очень любящим человеком и не собирался причинять ей боль, но нанес ей душевную травму, которую она осознала позже в жизни как длившуюся много лет. Затем она описала, как снова начала испытывать эмоции, возвращая потерянную часть своей души.

Понятие о травме души и процесс ее исцеления ценны в любой жизни. Услышав слова «у вас рак», вы, безусловно, можете нанести душевную травму. Признание этого и присвоение чувству потери имени может помочь в процессе исцеления. Я считаю, что каждый из нас когда-либо испытывал душевную травму. Это очень интересная концепция, и я нахожу ее обнадеживающей, зная, что потеря не обязательно должна быть постоянной.

Дебора Грассман является автором книг «Внутренний герой: искупление судьбы, для исполнения которой мы были рождены» и «Наконец-то мир: истории надежды и исцеления для ветеранов и их семей». У нее 30-летний опыт работы медсестрой. с Управлением по делам ветеранов, работающим с пациентами хосписа.