Фаталисты это: Фаталист — это человек, который считает фатализм своим жизненным принципом
|
Логический фатализм (или логический детерминизм) — это философская доктрина, утверждающая, что согласно законам (или принципам) логики (см. Логика) следует, что всё в мире предопределено и поэтому человек не имеет свободы воли. Наиболее распространённым примером такого рода предопределённости могут служить суждения о случайных будущих событиях. Аргумент логического фатализма с целью его опровержения был введён Аристотелем в широко известной главе IX трактата «Об истолковании» и основан на раздумиях военного стратега-полководца: «Будет ли завтра морское сражение? Или его не будет?» Данный аргумент можно представить в следующем виде:
 В основе приведённого фаталистического аргумента лежат две посылки:
Большинство исследователей считают, что Аристотель ограничивает применимость принципа (2) относительно высказываний о будущих случайных событиях и этим разрушает фаталистический аргумент. Тема логического фатализма широко обсуждается в философской и логической литературе вот уже более двух тысяч лет, для чего потребовался строгий анализ таких основополагающих понятий, как «свобода», «истинность», «время», «асимметрия времени», «случайность», «необходимость», «непредотвратимость» и ряда других. Особое значение дискуссия по логическому фатализму имела для появления и развития различных направлений неклассических логик (см. Логики неклассические), таких, как многозначные, модальные, временные и модально-временные. |
«Фаталист» Лермонтова и проблема судьбы в Герое нашего времени
«ФАТАЛИСТ» ЛЕРМОНТОВА И ПРОБЛЕМА СУДЬБЫ В ГЕРОЕ НАШЕГО ВРЕМЕНИ
FELIKS RASKOĽNIKOV
Со времени первой публикации в 1840 году роман Лермонтова Герой нашего времени неизменно вызывал острый интерес и читателей, и критиков.
Сначала их внимание больше всего привлекали странный характер и сложная психология главного героя, а также противоречивая и неясная этическая позиция автора. Но со временем внимание исследователей переместилось в направлении философских аспектов Героя нашего времени. Неудивительно, что «Фаталист» постепенно сделался центром научных дискуссий, ибо, как заметил И. Виноградов (169), именно «Фаталист» больше, чем любая другая глава, характеризует Герой нашего времени как философский роман.
«Фаталист» действительно вызывает много вопросов, важных для понимания мировосприятия Лермонтова. Что он имеет в виду под фатализмом? Кто фаталист: Вулич? Печорин? А может быть, сам Лермонтов? Как «Фаталист» связан с другими главами романа? Почему Лермонтов поместил этот загадочный рассказ в самый конец Героя нашего времени? Данная статья представляет собой попытку еще раз проанализировать «Фаталист» в свете поставленных вопросов и проследить его связь с отношением Лермонтова к иррациональному, в частности к идее судьбы.
В основе сюжета «Фаталиста» лежит игра со смертью, в которую вовлечены оба главных героя: Вулич и Печорин. Эта странная игра составляет главный элемент сюжета не только «Фаталиста», но и многих других глав Героя нашего времени. В «Бэле» Печорин рискует дважды: сначала для того, чтобы овладеть очаровательной черкесской княжной, а потом чтобы отнять ее у Казбича. В «Тамани» он подвергает себя опасности, подсматривая за контрабандистами, а потом садясь в лодку с «ундиной», хотя он не умеет плавать. В «Княжне Мери» он рискует жизнью во время дуэли с Грушницким. Однако между этими эпизодами и «Фаталистом» есть существенное различие, подчеркнутое тем, что Лермонтов закончил свой роман именно этим рассказом. Дело в том, что во всех главах романа, кроме «Фаталиста», игра Печорина со смертью получает, главным образом, психологическое обоснование. В «Бэле»
Rev. Étud. slaves, Paris, LXVII/2-3, 1995, p. 353-363.
Фатализм, фатальность, фаталистический — что это такое?
Глава из новой книги архиепископа Белгородского Иоанна и Марии Городовой «Любовь долготерпит»
Что такое фатализм?
– Владыка, мне бы хотелось, чтобы Вы ответили на вопрос одного нашего очень внимательного пятнадцатилетнего читателя Пети Б.
из Москвы. «В своих беседах Вы часто подчеркиваете, что человек не марионетка в руках Бога, что Бог никогда не лишает человека права выбора, – пишет Петя. – Но тогда скажите, что в жизни неизбежно, что в ней предопределено, а что нет? И что же такое фатализм?»
– Фатализм – это миф, это идол неизбежности. Ведь рок или фатальность – это то, что отрицает свободу воли человека, а значит, и ответственность за его дела и поступки. Это состояние, когда человек заранее себя обрекает на роль пассивного наблюдателя за событиями. Но ведь это только кажущаяся безответственность – на самом деле человек всегда ответствует за бездеятельность, потому что есть Высший суд. Это не суд в привычном понимании, когда человека судят по свершенному им, это суд нравственный, который определяет то, что человек мог бы сделать, но не сделал. Это как в притче о талантах, рассказанной Христом Своим ученикам. Один человек, «отправляясь в чужую страну, призвал рабов своих и поручил им имение свое: и одному дал он пять талантов, другому два, иному один, каждому по его силе… Получивший пять талантов пошел, употребил их в дело и приобрел другие пять талантов; точно также получивший два таланта приобрел другие два, получивший же один талант, пошел и закопал 
25. 14– 18). Когда же хозяин вернулся, он потребовал от своих рабов отчета: «получивший пять талантов принес другие пять талантов и говорит: «Господин! пять талантов ты дал мне; вот, другие пять талантов я приобрел на них». Господин его сказал ему: хорошо, добрый и верный раб! в малом ты был верен, над многим тебя поставлю». (Мф. 25. 19 – 21). То же про изошло и с рабом, которому господин дал два таланта. И вот подходит тот, кому он дал один талант, и говорит: «Господин! Я знал тебя, что ты человек жестокий, жнешь, где не сеял, и собираешь, где не рассыпал, и убоявшись, пошел и скрыл талант своей в земле; вот тебе твое» (Мф. 25. 24–25). Он закопал свой талант из страха, вот его логика: я боюсь, что я его потеряю, а господин с меня потом спросит, поэтому лучше ничего с ним не делать, а просто закопать. И дальше Христос рассказывает о том, как поступает господин: «Господин же его сказал ему в ответ: лукавый раб и ленивый! Ты знал, что я жну, где не сеял, и собираю, где не рассыпал, посему надлежало тебе отдать серебро мое торгующим, и я, придя, получил бы мое с при былью».
– Почему так, казалось бы, несправедливо?
– Потому что когда человек преумножает то, что Бог ему дает – а нам всем что-то дается, то он вкладывает в это свое умение, свои силы, идет на риск, это не бездействие, это путь навстречу Богу. Такой человек становится соработником Бога . А вот фатализм – это бесплодное существование, когда человек, во-первых, не берет на себя никакой ответственности, во- вторых, отрицает, что его воля может проявляться и способствовать появлению какого-то нового качества, и, в-третьих, фатализм – это идол неизбежности, когда человек начинает поклоняться тому, что он ничего не может изменить. Многие порой даже не осознают, что они грешат фатализмом, грешат тем, что не желают активно участвовать в этом мире.
– А в чем отличие та кой бездеятельной позиции от ситуации, когда человек полагается на волю Божью?
– Это совершенно разные вещи. Положиться на волю Божью – это ждать, что Бог ответит на твой призыв. Но ведь ожидая волю Божью, человек молится, он просит: «Господи! Да будет воля Твоя!», и даже если при этом он внешне ничего не предпринимает, он активно участвует в Богообщении, он прилагает свою волю, показывая готовность принять Божью. Человек начинает выстраивать свою жизнь согласно Заповедям, он начинает творить добро – все это требует не просто активности, а мобилизации всех внутренних сил. И совсем другое дело, когда ты свою волю никак не проявляешь, и тогда в этом безволии человек до пускает до себя разрушительные, сатанинские силы. Отсюда, как результат, состояние безысходности, обреченности, депрессии, нежелания что-то менять. Поэтому фатализм греховен еще и тем, что ведет к отказу от всякой активности и от своей собственной воли, тем, что в основе его лежат отрицание того, что человек наделен таким Божественным даром, как свобода воли и вы бора.
– Но ведь очень часто действительно бывают ситуации, когда человеку ничего не остается, как сказать: «Ну все, я ничего поделать не могу!»
– Смотрите, человек не может до конца исполнить Заповеди Божьи: ведь если бы мы могли, то мы сами бы себя и спасали – написали моральный кодекс и выполняли бы, зачем тогда Бог? Но спасаемся-то мы не сами, спасает нас Христос, спасает Благодать Божья. И часто бывает, что когда человек задумывается над своей греховностью, над своей жизнью, то у него может возникнуть ощущение своего бессилия, невозможности что- то изменить или даже чувство обреченности . И это состояние безысходности, о котором мы сейчас говорим, – это результат потери человеком одной из христианских добродетелей.
– А что это за добродетели?
– Есть три христианские добродетели: Вера, Надежда и Любовь. И Любовь из них высшая. Потому что никогда не упразднится. Мы сейчас живем в земном мире, и верим в мир небесный, но когда мы туда переселимся, то вера уже будет не нужна, ведь мы при обретем созерцание Бога.
Так вот, потеря надежды на свои силы, в то, что Бог их дал для того, чтобы мы могли изменить свою жизнь, – вот это лежит в основе фатального взгляда на жизнь. Но ведь человек действительно не марионетка. И Бог всегда, даже в последний миг человеческой жизни, дает ему возможность эту жизнь изменить. Вспомним разбойника, который раскаялся, когда уже был распят на кресте.
– Но для этого надо увидеть Бога, поверить в Него, а это трудно.
– Конечно, потому что это внутреннее действие. Смотрите, как трудно бывает встать с утра и прочитать утренние молитвы – хотя, казалось бы, чего уж легче: поднялся на 15 минут раньше, взял молитвослов и перед иконой прочитал. Ведь часто мы гораздо больше сил и времени отдаем на вещи гораздо менее важные, но помолиться – труднее, потому что тут требуется внутреннее усилие.
Бог при рождении наделяет всех даром веры – сказано: Христос просвещает всякого человека, приходящего в мир. Когда человек рождается, то в нем уже есть образ и подобие Божье. Образ – это те таланты, которые нам даются, а подобие – это та заданность, к которой человек должен стремиться, чтобы совершить свое спасение. Вот это очень важно: наделяя человека определенными способностями, Бог пишет в его сердце, в его душе какую-то цель . И человек может все свои таланты направить на то, чтобы эту цель определить и потом исполнить, а может, подобно рабу, закопавшему свой талант, ничего не определять и не исполнять. Но ведь если ты познал то, что Бог написал в тебе, распознал ту надпись, которую Бог сделал в твоей душе, то ты познаешь и автора. Сказано: «Познай себя, и ты познаешь Бога».
– Получается, что человек правильно чувствует факт существования некоей предопределенности, той самой задачи, которая предначертана ему Богом, но может путать эту заданность, например, с фатализмом, с некоей неизбежностью в судьбе.
– Конечно, Господь дает эту заданность, и чело век должен распознать ее в своей душе и исполнить. Но в то же время он волен ее и не распознавать, и не исполнять. Если он распознает ее и реализовывает, то в этом спасение человека, потому что это исполнение воли Божьей, соединение воли человека с волей его Творца. Тут происходит «обожение» как некое состояние единения с Богом. А когда человек отказывается выполнять волю Божью, то он, естественно, ищет оправдание, в его сознании рисуются ложные картины мира. Отсюда языческое поклонение идолам, ложным богам – суевериям, приметам, фатуму, звездам .
– Наверное, это самый трудный вопрос – как распознать то, что в тебе написано Богом.
– Церковь – дом Божий на земле, место, где Святой Дух действует особым образом – это то место, где человек может проверить себя. У нас есть много свидетельств того, как Святые отцы, обладающие даром предвидения, прозорливостью, направляли и научали людей.
Напри мер, святой праведный Иоанн Кронштадтский, обладавший удивительным даром прозорливости, принимавший тысячи людей .
– А предвидение существует?
– Бывает, что будущее открывается нам, когда Господь оберегает нас от чего-то. Душа наша обладает такими Божественными качествами, как вечность, бессмертие, а значит, она способна воспринимать будущее, хотя нам, в силу того, что мы сами живем во временных отрезках, трудно это представить. Но ведь прозорливость, дар предвидения – это колоссальная ответственность. С одной стороны, можно действительно предостеречь человека, но с другой – есть риск, что при этом ты парализуешь его волю.
– В Библии будущее часто открывается людям ангелами, они предвосхищают какие-то глобальные события в истории человечества: Архангел Гавриил благовестил Богородицу о рождении Иисуса, он же сообщил о рождении Иоанна Предтечи.
– Да, ангелы принадлежат к миру небесному, по этому, имея знания о человеке, они сообщают ему их.
А вот способность услышать своего Ангела Хранителя зависит от самого человека, от его чисто ты, от степени его религиозности и воцерковленности.
– То есть ангелы могут быть вестниками Божьими и для нас?
– Конечно, при крещении каждому человеку дается Ангел Хранитель, и он осуществляет посланническую миссию. Само слово «ангел» означает «посланник, вестник», возвещающий какую-то весть от Бога. Неслучайно слова «Евангелие» (т.е. «благая весть») и «ангел» имеют общий корень. И Ангел Хранитель не только оберегает нас, наставляет, охраняет, но и ищет возможности сообщить волю Божью человеку.
Возможность услышать голос Ангела Хранителя зависит от постоянного молитвенного труда. Человека иногда можно сравнить с радиоприемником, и если он имеет хаотическую жизнь, если он сам говорит то одно, то другое, как приемник, у которого крутят шкалу, то тогда ему самому бывает очень трудно распознать, где та волна, на которую нужно настроиться. И тут много зависит от молитвенного труда.
Есть простые вещи, которые порою кажутся банальными. Сказано, что чело век должен с утра молиться – это так же обязательно, как умываться. Душа должна пробудиться, и это пробуждение происходит через молитву. И в утреннем правиле есть молитва твоему Ангелу Хранителю, которая создает настрой чело века, помогает воспринимать волю Божью. В этой молитве мы просим нашего Ангела Хранителя, чтобы он предстоял за нас перед Богом.
– А что такое День ангела, как его правильно провести?
– День Ангела – это день святого, в честь которого мы названы. Вообще, наречение именем – это очень важный момент. В Библии есть эпизод, мы уже говорили об этом, когда Бог сотворил животных, привел их к человеку и попросил его назвать их. Ведь назвать, это, во-первых, определить суть, а во-вторых, определить свою власть над тем, кому дал имя. И когда во время Таинства Крещения идет наречение именем – то это определение власти Христа над человеком. Поэтому неслучайно, если человек ушел в секту, где ему дали другое имя, то при возвращении из секты мы ему снова читаем молитву на наречение именем – возвращаем ему христианское имя.
И вместе с именем человек получает и Святого, в честь которого он назван. В День ангела человек должен обязательно причаститься, т. е. соединиться с Богом в Таинстве Причастия, естественно, исповедовавшись перед этим. На Руси День ангела всегда считался выше, чем день рождения, потому что напоминал человеку о его Божественной сути.
Иногда нашу совесть называют голосом нашего Ангела Хранителя, и именно она подсказывает человеку, в чем его предназначение,
– Наверное, это самый главный вопрос.
– Да, и это вопрос духовного опыта.
– А человеку дано почувствовать, исполняет ли он волю Божью?
– Конечно, дано. Это ощущение, когда человек наполняется добром, светом, в таких случаях говорят: «Он весь светится». И можно совершенно четко сказать, что когда человек не исполняет волю Божью, то ему дано по чувствовать пустоту, свою богооставленность, нежелание жить.
– Это то, что называется «болит душа»?
– Да, но бывает, что люди творят зло и чувствуют себя комфортно в силу духов ной неразвитости.
Тут нет стандарта, каждый человек неповторим, и душа каждого неповторима – у Бога всего много. Может быть, душа у человека болит «правильной болезнью» – когда, например, у человека настолько обострено чувство ответственности за весь мир, что он начинает молиться за него. Нельзя взять и сказать, что раз у тебя болит душа, то, значит, ты что-то де лаешь не так… Может быть , ты, наоборот, принимаешь на себя много. Определение воли Божьей о себе – это опыт Богообщения, тут нет стандартов, ведь у каждого свой путь к Богу, только ему ведомый и своя встреча с Ним.
Интуиция играет главную роль в судьбе человека — Российская газета
«ЗА»
Полина Дашкова, писатель:
— Сразу несколько больших аварий и катастрофа самолета, погибли люди, которые могли остаться в живых. Если бы отказались от услуг зарекомендовавших себя не с лучшей стороны египетских и турецких экскурсионных фирм. Или если бы не полетели в Пермь, а поехали туда, например, поездом.
Вы скажете: судьба? Судьба вторична, с моей точки зрения. Первична интуиция. Известно, что несколько человек не сели в самолет, разбившийся в Перми. Наверняка, кого-то бог отвел и от автобуса в Египте. При каждой катастрофе есть небольшой процент народу, который в силу разных обстоятельств избегает несчастья. Опоздали? Но ведь и опоздания мы сами создаем, программируем. Что там срабатывает: интуиция, случайность? Мне хочется верить, что человек каким-то очень глубоким чувством такие вещи может просчитать. Просто кому-то это дано, а кому-то нет. Кто-то доверяет своей интуиции, а кто-то плывет по течению, не обращая внимания на свой внутренний голос. Я не думаю, что это остатки, рудименты подкорковых, животных способностей человека. Наоборот, это более сложные механизмы человеческой психики, которые разовьются в результате эволюции человека и будут служить нам в будущем.
Однажды мой муж не сел на поезд, который шел из Питера в Москву и загорелся. Погибло много народу, более суток не было связи.
Его остановила, казалось бы, случайность: не успел взять интервью. Мы не могли созвониться, но я интуитивно чувствовала, что с ним все нормально, хотя вокруг все паниковали страшно.
Фатализм, с моей точки зрения, ограниченность и недоверие к себе, интеллектуальная и духовная лень. Пока я работала над своим новым романом «Источник счастья», перелопатила горы исторических документов. Могу точно сказать, что Николай II был абсолютным фаталистом. Причем всю жизнь. Он шел, не сопротивляясь, не пытаясь изменить этот путь ни на йоту, к тому, к чему в конце концов и пришел. Целых девять месяцев история предоставляла ему шансы и варианты, чтобы поправить свою жизнь, поспорить с судьбой, спасти себя, семью, Россию. Никакой реакции.
Был такой эпизод в жизни императора: из экспедиции в Тибет вернулся Николай Пржевальский и устроил выставку своих находок, древних артефактов. Вся царская семья, в том числе и наследник Николай, очень заинтересовалась этой коллекцией. Особенно таинственным зеркалом.
Пржевальский предупредил, что не стоит в него смотреться: можно увидеть что-то не очень приятное. Николай был единственным в царской семье, кто все же заглянул в зеркало и очень помрачнел после этого. Так вот есть версия среди мистически настроенных историков, что уже тогда он узнал свою судьбу. Но были и более объективные предупреждения на царском пути, которые Николай игнорировал так же, как и зеркальное предсказание. Например, известный случай, когда в Японии из толпы выскочил человек и стал бить его саблей по голове. Почему бы человеку не отреагировать на знаки, которые ему подкидывает история? Николай, хотя и увлекся в последствии всякой восточной мистикой, был явно не из тех, кто воспринимал знаки судьбы как предупреждение и ориентиры, чтобы избежать плохого. Он был из тех, кто плохому покоряется.
«ПРОТИВ»
Юрий Арабов, писатель и драматург:
— Судьба — это совокупность причинно-следственных связей и развязка в будущем тех «завязок», которые вы совершили некоторое время назад. Каждый человек в какой-то степени отвечает за причинно-следственную связь своих предков, в частности отца и матери. Но в основном эту причинно-следственную связь создает сам человек. В этом смысле судьба каждого человека отчасти предсказуема. Драматургия как вид искусства помогает понять эту «механику», через которую говорит сам бог. Я когда-то написал в стихах: «мы получаем вышку, пристегиваясь ремнем…» Вот и вся судьба.
Мне кажется, можно изменить свою судьбу, просто пересмотрев свои действия, те «завязки», которые приводят к определенным развязкам. Для этого в церкви создан институт покаяния, который как раз служит для разрыва этой самой причинно-следственной связи. Когда человек исповедуется в грехах, он получает частично или полностью возможность прижизненного искупления. Во время исповеди человек как бы сам себя искупает.
Всякого рода эзотерики и фаталисты рассказывают нам о бездействии в определенные тяжелые моменты жизни, когда интуиция любыми подвластными ей способами предупреждает — вот-вот что-то случится. Бездействие, а я понимаю под этим невыход из дома вовремя, опоздание, отказ в последнюю минуту от поездки, тоже в какой-то степени может ослабить причинно-следственную связь.
Но все это лишь видимая часть айсберга, а есть еще огромная невидимая часть, которая совершенно не поддается какому-либо рациональному объяснению. Безусловно, у каждого человека есть своего рода предопределение его жизни, судьбы. И мы можем всего лишь ослабить его, но никак не изменить. Опять же ослабить предопределение можно в церкви исповедью и покаянием. Вот это самое главное.
Верю ли я в судьбу? Раньше не верил. Но сейчас чувствую, что есть вещи, которые не поддаются рациональному осмыслению. Есть некоторые предопределения, от которых, как ни старайся, что ни предпринимай, никуда не денешься. Вполне возможно, это кармические связи умерших близких, которые человек искупает и которые мы принимаем за судьбу. Примеров приводить вам не буду, потому что это все очень личное.
Вы спрашиваете, какие они мои герои — фаталисты или все-таки они сами творцы своей судьбы? Я думаю, что в основном это люди, плывущие по течению и задумывающиеся лишь тогда о закономерностях течения жизни, когда бывает уже слишком поздно. Наверное, как и любой человек. Поэтому мои герои, по-видимому, чем-то напоминают слепых котят, которым, чтобы прозреть, надо, чтобы судьба их прижгла, ткнула, ударила.
А вот герои сценариев к фильмам Александра Сокурова «Молох» и «Телец» — другие. Гитлер и Ленин — люди совершенно свободные от каких-либо моральных принципов и ограничений. Они собственноручно делали свою жизнь, свою карьеру без оглядки на какую-либо мораль. Руководствуясь принципом — цель оправдывает средства, они, собственно, и соткали свою смерть от рук других людей и пали жертвой заговора. Другое дело, что все их деяния эта гибель не искупила, и если есть посмертие, то на том свете, я думаю, они еще искупают. Но это уже не в нашей компетенции.
Фаталист — кто это такой?
Может ли человек самостоятельно строить свою судьбу и выбирать себе будущее? Или он лишь пешка в игре, где все ходы расписаны заранее, а итог предрешен? Тренеры по личностному росту, не сомневаясь, скажут, что человек делает себя сам. Фаталисты убеждены в обратном.
Фаталист – это человек, верящий в судьбу. В то, что будущее предопределено свыше, и повлиять на него невозможно. Слово это происходит от латинского fátalis (определенный судьбой), fatum (судьба, рок). Фаталисты считают, что жизненный путь человека, ключевые повороты его судьбы можно предсказать, но нельзя изменить.
С точки зрения фаталиста человек, как поезд, двигается по определенному судьбой маршруту от станции к станции, не зная, что будет дальше, и не имея возможности свернуть с маршрута. А расписание заранее составлено высшими силами и соблюдается неукоснительно.
Признаки фаталиста
Фаталист убежден в том, что «чего быть, того не миновать», и это накладывает на его мировоззрение определенный отпечаток:
- Такие люди не ждут от будущего ничего хорошего. Поэтому слово «фаталист» иногда используется как синоним к «пессимисту», убежденному в том, что дальше будет только хуже;
- Отрицая свободу воли, фаталист не верит в человека и его возможности;
- Зато и об ответственности за поступки с человека снимается – ведь, если все его действия предопределены свыше, то человек лишь инструмент в руках судьбы и не может отвечать за свои действия;
- Вера в гороскопы, хиромантию, предсказания и пророчества, попытки тем или иным способом «заглянуть в будущее» – также черта фаталистического мировоззрения.
Примеры фатализма
В античной культуре
В мировоззрении древних греков понятие судьбы и неотвратимого рока играли основополагающую роль. Сюжет множества античных трагедий строится вокруг того, что герой пытается «обмануть судьбу» – и терпит неудачу.
Например, в трагедии Софокла «Царь Эдип» родители героя после пророчества о том, что их ребенок собственноручно лишит жизни отца и женится на собственной матери, решают убить младенца. Но исполнитель приказа, пожалев малыша, тайно передает его на воспитание в другую семью.
Повзрослев, Эдип узнает о предсказании. Считая своих приемных родителей родными, он уходит из дома, чтобы не стать орудием злого рока. Однако в пути он случайно встречает и убивает родного отца – а спустя некоторое время женится на его вдове.
В литературе
Самым известным описанием фаталистического мировоззрения можно считать главу «Фаталист» из романа Лермонтова «Герой нашего времени». В центре сюжета – спор двух героев, Печорина и Вулича, о том, властен ли человек над своей судьбой.
В рамках спора Вулич приставляет к собственному лбу заряженный пистолет и нажимает на курок – и пистолет дает осечку. Вулич использует это как сильный аргумент в споре о том, что человек не может распоряжаться своей жизнью даже в стремлении к смерти. Однако в тот же вечер его случайно убивают на улице.
Добавьте свой комментарий на вопрос:
Как Вы относитесь к фаталистам?Фатализм — это оправдание?
В народе существует грубоватая поговорка: «Рожденный повеситься — никогда не утопится». Она как нельзя лучше передает сущность фатализма: веры в предопределенность всех происходящих в мире событий.
Убеждение в том, что любые факторы не зависят от человека и его воли, а заранее запланированы где-то, серьезно современным обществом не принимается. Но… С одной стороны, мы уверены, что фатализм — это совершенно устаревший взгляд на вещи. Мы прекрасно понимаем спонтанность собственного творчества, непредсказуемость научных изысканий. С другой стороны, мы очень хорошо знакомы с бытовым проявлением этого понятия. Это либо убеждение в том, что ваша инициатива ни к чему хорошему не приведет, либо неверие в ее благополучный исход и результаты. Однако вера в фатум существует не только на бытовом уровне. Философский и религиозный фатализм возникли, вероятно, вместе с появлением человека как личности. С этих точек зрения это означает веру в бессилие человека перед Вселенной, Богом, силами природы. Предопределенность бытия — сущность фаталистического взгляда на природу вещей.
Основные течения фатализма
Религиозный — вера в судьбу, божественное предопределение. Такая вера свойственна адептам всех абсолютно религий. Она не допускает других воззрений.
Философско-исторический — вера в то, что природа и жизнь развиваются независимо от воли и деятельности людей. Неверие в волю человека, его способность изменять мир, в человеческую инициативу. Коротко положения можно сформулировать так: нельзя избежать катаклизмов (войн, катастроф и т.п.), для каждого неотвратимого события существуют объективные причины, следовательно, воля человека — ничто.
Фатализм — это хорошо или плохо?
Учение о фатуме начало распространяться по миру в античные времена. Есть люди, для которых и сегодня он — основа жизненного развития. У евреев существует понятие фатума и жребия. Иудаисты, правда, считают, что все предопределено, но существует выбор. В исламе понятие «кадар» указывает на то, что все в мире творится по справедливой воле Аллаха и только его. Индуисты верят в Дхарму: считается, что «грязная» карма будет бесконечно водить грешника по миру, заставляя его, перерождаясь, вновь и вновь «отрабатывать» свои грехи, в то время как «чистая» карма завершает круг перерождений. Аналогичные понятия есть в буддизме, китайской, японской и других философиях. Для верящих в судьбу или верующих в Бога людей фатализм — это соединение факторов неживой природы, действий Всевышнего и поступков человека, как предопределенного следствия этих сил. Понятие фатализма очень удобно некоторым категориям людей. Все свои жизненные неудачи, отсутствие инициативы можно списать на предопределенность жизненного бытия. Фатализм — это вера в то, что жизнь представляет собой уже завершенную машину, а люди — обычные винтики в ней. С этой точки зрения герои, инициативные люди, все стремящиеся к прогрессу — обычный расходный материал, дорожить которым не стоит. С этой точки зрения можно оправдать и терроризм, и детоубийство, и любые другие преступления. «Так определила судьба». А кто может пойти против того, что давным-давно предопределено? Фатализм полностью нивелирует понятия «личность», «добро», «зло», «творчество», «новаторство», «героизм» и многие другие.
Понятие фатализм. Философия естественной фатальности (даосизм). Что такое фатализм
Фатализм, фаталист…Какие ассоциации вызывают у вас эти слова? Возможно, вспомнится урок литературы в школе и произведение М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени», повесть «Фаталист». Мы не очень часто слышим это слово в современном мире, но с его проявлениями встречались все без исключения. Что же такое?
Фатализм в философии – это предопределение существования человека, его поступков некоей высшей силой. Невозможность что-либо изменить, исправить. Полное отсутствие выбора. Для одних – очень удобная жизненная позиция. Можно оправдать любые свои поступки. Для других – безысходность, безволие и оправдание своей бездеятельности.
С фаталистами схожи пессимисты. Но в отличие от последних, фаталистами движет девиз: Чему быть, того не миновать, не важно — хорошо это или плохо.
Истоки рождения фатализма
Фатализм, по-видимому, родился вместе с человеком. Необъяснимые природные явления, постоянное противоборство с ними рождало в людях усталость, обреченность. Появились первые божества. На них перекладывалась часть ответственности за человека и его земной путь. Так, у древних славян нить судьбы плела богиня Мякошь. В древней Греции это были Мойры – три сестры. Одна определяла жребий человека еще до его рождения, другая – плела нить человеческой судьбы, а третья ножницами перерезала эту нить и человек умирал.
Проводниками идей фатализма были и древние стоики. Они также считали, что все люди – это кусочки мозаики, которую складывают Высшие силы. Если человек стойко принимает все превратности судьбы, то она ведет его за собой. Ну, а если он решил сопротивляться – тогда судьба тащит его крючьями .
Затем появилась философия детерминизма. Все происходящее в мире имеет свои причины. Любой случай – это стечение причин и обстоятельств, «беспричинные» случаи невозможны.
Виды фатализма
В психологии фатализм подразделяется на три вида:
- Бытовой. И здесь мы вернемся к пессимистам. Это люди, которые даже в хорошем событии ищут плохое развитие события. При этом во всех неудачах своей жизни они винят других людей. Если среди последних виноватых нет, то «крайними» становятся высшие силы. Но ведь фаталистами и пессимистами человек не рождается. Очень часто причины такого поведения кроются в воспитании ребенка. Такую установку он получает от своих родителей, не сумевших реализоваться в жизни. Но случается и так, что повседневные неурядицы приводят человека к таким психологическим установкам, он не может найти пути решения проблемы. Некоторые интуитивно пытаются решить проблему: сменить место жительства, найти новую работу или изменить свое окружение. Иногда это помогает. Хотя прежде всего необходимо проанализировать причины своих неудач. Возможно, с помощью профессионального психолога решение проблем найдется быстрее.
- Теологический или религиозный. Приверженцы этой идеи считают, что все происходящее в мире спланировано Высшими силами, Богами или Богом. Все испытания даны «венцу творения» не случайно. Католицизм и Православие оставляют за человеком право выбора поступка или совершения «греха. От этого будет зависеть, как достойно пройдет он свой путь, так душа будет вознаграждена после смерти. То есть, человек несет ответственность за свою бездеятельность. Можно, наверное, сказать, что Христианство – оптимистический фатализм. Ведь основные христианские добродетели – Вера, Надежда и Любовь. Потеря одной из них, уныние, неверие в то, что Бог дает силы для изменения бытия – лежит в основе фатального взгляда на жизнь. Но человек – образ и подобие Бога. Образ – таланты и возможности, а подобие — способы развития этих возможностей, чтобы стремиться к совершенству и быть спасенным.
- Логический, рационалистический фатализм. Рационалистический фатализм обсуждается в научных кругах уже более двух тысяч лет, со времен Аристотеля. Встречается другое название – логический детерминизм. В основе этого учения лежат два постулата: первый – принцип необходимости, то есть, если это истина, то она необходима. Это принцип был безоговорочным во всех греческих философских течениях. Второй – принцип двузначности. Он выбирал одну из предыдущих альтернатив как истинную.
В мировой истории есть множество примеров фаталистического отношения к жизни. Самый известный из них – Гай Юлий Цезарь. Предупрежденный об опасности, он из-за своей гордости отказался от телохранителей и был зарезан заговорщиками. В истории России ярким примером фаталиста является барон Унгерн. Он уверовал в свою избранность, окружил себя предсказателями. И действительно, казалось непостижим образом оставался в живых в самых безвыходных ситуациях.
Преданный своими соратниками, барон неоднократно пытался окончить жизнь самоубийством, но и это ему не удавалось. Арестованный сотрудниками ЧК, Унгерн на допросах часто упоминал слово «судьба» и признавал себя фаталистом. Нужно признать, что подобные фаталисты – личности яркие и неординарные, мужественно встречающие опасность.
В современной жизни понятие «фатализма» стало несколько туманным, затихшим. Оно присутствует в ином качестве. Мифологический ранний фатализм породил оккультные науки: астрологию, хиромантию, различные виды гаданий и предсказаний. Кто же из нас хотя бы раз в жизни не пытался узнать свое будущее? Все это живо в наши дни, не так ли?
Заканчивая статью, надеемся, что ваша вера в себя, поможет избежать фатальных ошибок. В современном мире есть масса возможностей и путей решения проблем.
Фатализм – это философское течение, утверждающее, что каждое действие неизбежно, детерминировано судьбой. Значение слова фатализм раскрывается через свой корень fatalis, в переводе с латинского означающий рок, предопределенность. Фатализм простыми словами есть вера в необходимость, неотвратимость происходящего с человеком.
В отдельном смысле можно соотнести фатализм с , поскольку следуя этому мировоззрению, человек не предпринимает попытки изменить судьбу в ее негативные моменты, а покорно следует злому року. В философии значение слова фатализм раскрывается через представление, что события любого рода уже запечатлены до нас, наперед, а в нашей реальности им свойственно лишь обретать свое проявление.
Что такое фатализм?
История фатализма в Новое время связана с историей детерминистического подхода. Наиболее четко этот подход выражается в философии жесткого детерминизма, яркими представителями которого были Спиноза и Лейбниц.
Фатализм в связи с детерминизмом утверждает причинность, которая обусловлена действиями вселенной. То есть фатализм простыми словами говорит, что законы вселенной нельзя обойти, даже если что-либо кажется человеку несправедливым, он хочет это изменить, то его желание тщетно и не сможет реализоваться, так как против хода мироздания невозможно пойти.
Спиноза считал, что отдельный человек для мироздания лишь пылинка, поэтому бессмысленно ожидать того, чтобы пылинка взяла на себя храбрость и была способна распоряжаться собой.
Фатализм, что это простыми словами? Фатализм можно обозначить единственным словом – судьба. Это видение в наиболее ярком формате прослеживается также в философии стоиков – направлении, родившемся в период заката, упадка древнегреческой философии, перекрестия древнегреческих и уже римских идей. Стоики полагали, что нужно покориться судьбе – своему фатуму, который преследует любого, и нельзя от него отказаться.
Стоики придумали очень яркое сравнение, которое вызывает в живые реакции: «Идущего, судьба ведет, а упирающегося волочет крючьями». Такие крючья натуралистично показаны в фильме «Страсти Христовы» – они являют собой палку с привязанными к ней несколькими кожаными веревками, на конце каждой закрепляется крюк. При бичевании такие крюки загоняются под кожу, вырывая из тела человека куски мяса.
Смысл этой фразы, которую используют стоики, предельно прост: у каждого человека уже прописана судьба, целиком и полностью предрешена жизнь, изменить событие в этом предначертанном ходе невозможно и бессмысленно. Дальше все зависит уже только от нашего отношения: относиться ли легко, спокойно, бесстрастно к ударам судьбы, принимать ее полностью вплоть даже до и безразличия к ней, либо бороться и быть несчастным.
Что значит покориться судьбе? Это не вторгаться в порядок вещей, который мы наблюдаем. Стоики считают, что человек в любом случае пойдет по судьбоносному пути, а вопрос лишь, как он пойдет: быстро и с легкостью, даже пользуясь помощью судьбы, либо будучи недовольным ею, с большими препятствиями и проблемами.
Примеры фатализма
Громкие примеры следования мировоззрению о всеобщей предопределенности предоставляет нам мировая история фатализма. Стоит сказать, что в отдельном смысле фатализм великих людей всегда связан с гордостью, их сильной открытой позицией, не позволяющей им попытки спастись от событий, которые признали судьбоносными.
Например, Юлий Цезарь отвергает предостережения своего прорицателя Спуринны «остерегаться мартовских ид» и собственной жены Кальпурнии, видевший во сне, что его зарезали в форуме. Но невзирая на эти предостережения, Юлий Цезарь не только идет в форум, но еще и не берет телохранителей, а в итоге оказывается окружен десятками заговорщиков, которые убивают его.
Подобную гордость и несгибаемость продемонстрировал и король Швеции Густав III, который перед знатным балом ужинал с фаворитами и получил весть о готовящемся прямо на балу покушении. Как и Юлий Цезарь, Густав отказался взять стражу, и даже отклонил просьбы фаворитов одеть кольчугу под праздничную одежду, сказав: «Если кто-то хочет меня убить, то лучшего места, чем здесь, ему не найти». Хотя бал был маскарадом, и все танцующие облачились в маски, король дал себя узнать благодаря массивному кресту ордена, который носили только королевские особы и не снял. По ордену был узнан убийцей, протолкавшимся сквозь толпу и за спиной короля вытащивший пистолет. Густав заметил это и повернулся, выстрел попал вместо сердца лишь в ногу, что, однако, все равно привело к смерти короля через 13 дней от заражения через рану, поскольку пистолет был заряжен мелкой дробью и обойными гвоздями с ржавчиной, принесших инфекцию. Несмотря на огромные шансы выжить, король не смог уклонился от запланированной для него смерти – в этом снова роль фатализма?
Еще одним ярким примером фатализма и фаталистического взгляда на жизнь был барон Унгерн. О его отваге уже при жизни ходили легенды. Его не могла сразить в бою ничья пуля, он бросался на своего врага без тени . После одного боя в одежде, сбруе коня, обуви и сумках нашли следы более чем от 70 пуль, ни единая из которых не ранила барона. В эту избранность барон поверил и сам и нанял несколько гадалок и предсказателей в свою свиту. Зная веру Унгерна в судьбу, этим воспользовался денщик Бурдуковский, который подкупил одну из гадалок за свидетельство барону, что он сможет жить, доколе будет жив Бурдуковский.
Бурдуковский тотчас же получил особое внимание от барона, его оберегали так, словно в нем содержалась жизнь Унгерна. Однако несколько позже та же гадалка предсказала Унгерну то, что жить ему осталось всего 130 дней. Эту весть подтвердили и другие прорицатели – два монаха предсказали тот же срок, кинувши кости. Унгерн поверил, вера барона подкреплялась также тем, что число 130 он видел для себя роковым, ведь оно составляло 10 раз по 13.
На протяжении 130 дней еще не единожды Унгерн был на волос от гибели. В войсках был сильный разлад, барона пытались убить как враги, так и собственные офицеры. Был организован заговор, и заговорщики вторглись в палатку барона, однако Унгерн в это время был в соседней палатке. Услышав стрельбу и высунувшись, был замечен, по нему открыли стрельбу в упор. Но барон спасся тем, что смог юркнуть в кусты. Позднее целый полк барона решил бежать, и Унгерн выехал полку наперерез, а офицеры полка открыли по барону стрельбу. И снова, несмотря на крайне малое расстояние, никто не смог достичь своей пулей цели, Унгерн повернулся и ускакал, таким образом спасшись.
Унгерн был предан даже своими монголами, которые верили в него словно в «бога войны». Повязав и, оставив в палатке Унгерна, сами пустились во все стороны, дабы согласно поверью духи не нашли, кого преследовать. И так его обнаружил и взял в плен красный разъезд. Барон в плену пытался неоднократно покончить с жизнью с помощью яда и удушения, однако ампула яда потерялась, а конский повод, который Унгерн хотел использовать как удавку – оказался слишком коротким. По истечению отведенного гадалкой и монахами срока барон был все-таки казнен. В сохранившихся протоколах допросов есть запись, что Унгерн посчитал себя уверенным фаталистом и свято верил в судьбу.
Введение……………………………………………………………………….стр.3
ГЛАВА 1. Биография Поля Гольбаха……………………………………….стр.4
ГЛАВА 2. Концепция фатализма в философии Гольбаха…………………стр.9
ГЛАВА 3. Гольбах о свободе человека, его долге и совести……………..стр.14
Заключение…………………………………………………………………..стр.19
Список используемой литературы…………………………………………стр.20
ВВЕДЕНИЕ.
В XVIII веке развитие философской мысли во Франции осуществлялось под эгидой Просвещения. Практически все французские творчески мыслящие философы этого столетия были просветителями. Такое название французская философия получила в связи с тем, что ее представители разрушали устоявшиеся представления о Боге, окружающем мире и человеке и открыто пропагандировали идеи нарождающейся буржуазии.
Не случайно XVIII вошел в историю как век Просвещения. Идеал Просвещения строился на противопоставлении «естественного» и «цивилизованного» состояния человека, вместо активно познающего субъекта XVII века обладающего, прежде всего, органами чувств, рассудком и разумом, появляется и становится центром всех философских воззрений, социально самосознающий себя человек, пытающийся понять свое происхождение, побудительные причины своего и общественного развития.
Большое влияние на Францию оказали взгляды философа-материалиста Гольбаха, и его сподвижников, таких как Гельвеций, Дидро, Ламетри, Мелье. Материалистическая и атеистическая философия Гольбаха, порожденная глубокими социально-экономическими классовыми причинами, имела свои идейные истоки в развитии философской мысли. Его книга «Система природы» оказала положительное влияние не только на развитие материалистической философии, но и на развитие естествознания. Химия, физика, биология, астрономия в конце XVIII и начале XIX в. развивались под непосредственным воздействием идей, навеянных энциклопедистами и систематически изложенных Гольбахом в его книге.
ГЛАВА 1. БИОГРАФИЯ ПОЛЯ ГОЛЬБАХА.
Поль Анри Дитрих Гольбах — это французский философ немецкого происхождения, писатель, энциклопедист, просветитель, иностранный почетный член Петербургской Академии наук. Он родился 8 декабря 1723 года в городе Гейдельсгейме, на севере Ландау (Пфальц), в семье мелкого торговца. Полю было 7 лет, когда умерла его мать. Анри остался на попечении дяди — старшего брата матери — Франциска Адама де Гольбаха. Франциск Адам с конца XVII века служил во французской армии, отличился в войнах Людовика XIV, в 1723 году был удостоен баронского титула и приобрел огромные богатства. Именно от своего дяди будущий философ получил фамилию Гольбах с баронским титулом и значительное состояние, позволившее ему впоследствии посвятить жизнь просветительской деятельности.
С 12 лет Поль воспитывался в Париже. Благодаря усидчивости, прилежанию он быстро освоил французский и английский языки, изучил латинский и греческий. За время учебы в университете Гольбах познакомился с передовыми естественнонаучными теориями, прослушал курсы лекций крупнейших ученых своего времени, таких как Рене Реомюр, Питер ван Мушенбрук, Альбрехт фон Галлер и др. Особенно глубоко и увлеченно Гольбах изучал химию, физику, геологию и минералогию. В то же время он расширял свои знания в области философии, читая в подлинниках древних авторов, произведения английских материалистов XVII-XVIII веков, в частности, сочинения Бэкона, Гоббса, Локка и Толанда.
После окончания университета, в 1749 году, Гольбах возвратился в Париж, где вскоре познакомился с Дидро. Это знакомство, перешедшее в дружбу, сыграло огромную роль в жизни и творчестве обоих мыслителей.
В Париже Гольбах открыл салон, где собирались философы, ученые, литераторы, политики, люди искусства. Салон этот стал центром философской и атеистической мысли предреволюционной Франции. Дважды в неделю для гостей устраивались обеды. Посетителями знаменитого салона Гольбаха были Дидро, Д’Аламбер, Руссо, Гримм, Бюффон, Монтескье, Кондильяк и многие другие замечательные мыслители. По их же свидетельству в салоне Гольбаха имелась специальная антирелигиозная библиотека, в которую поступала из разных концов мира как легальная, так и нелегальная литература.
Широкие познания во многих областях науки и культуры и огромный популяризаторский талант Гольбаха ярко проявились в издании «Энциклопедии, или Толкового словаря наук, искусств и ремесел». Друзья и современники Гольбаха все без исключения отмечали его энциклопедическую ученость, редкое трудолюбие, самостоятельность суждений и исключительную честность. Гольбах никогда не был простым регистратором умных мыслей, высказываемых при нем выдающимися посетителями его салона.
Дидро высоко ценил этическое учение Гольбаха. Рекомендуя в представленном русскому правительству «Плане университета» в качестве учебного пособия «Всеобщую мораль» Гольбаха, Дидро писал: «Все должны читать и изучать эту книгу, особенно юношество должно воспитываться в соответствии с принципами «Всеобщей морали». Пусть будет благословенно имя того, кто дал нам «Всеобщую мораль».
В самые острые моменты идейной борьбы Гольбах был ближайшим помощником и опорой Дидро. Главным образом благодаря огромным усилиям и горячему энтузиазму этих двух людей стало возможным завершение такого колоссального труда, как издание «Энциклопедии». Роль Гольбаха в этом деле поистине огромна. Гольбах был автором множества статей, редактором, ученым консультантом, библиографом и даже библиотекарем (он обладал богатейшим собранием книг по различным отраслям знаний — в каталоге его библиотеки числилось 2777 книг).
В научных, академических кругах того времени Гольбах был известен как прекрасный натуралист. Он являлся членом маннгеймской и берлинской академий наук. 19 сентября 1780 года на торжественном заседании Академии наук в Петербурге Поль Гольбах единогласно был избран почетным членом Императорской Академии наук. В России Гольбаха знали как активного участника перевода и издания на французском языке книги М. В. Ломоносова «Древняя Российская история». Гольбах был одним из первых французских ученых, оценивших труды русского гения и способствовавших распространению его научных идей. С другой стороны, избрание французского философа в состав петербургской Академии способствовало росту его авторитета в передовых кругах русской интеллигенции конца XVIII века, вследствие чего в России стали появляться переводы основных сочинений Гольбаха.
В 60-х годах XVIII века идеологическая борьба буржуазии во Франции вступает в новый этап. Философы, проповедовавшие просвещение, объединяются в салоне Гольбаха. Активизируется издательская деятельность Гольбаха, завершается издание «Энциклопедии». Обстановка для пропаганды идей просвещения улучшается: в 1763 году из Франции изгоняются иезуиты, в 1765 году правительство вынуждено назначить постоянную комиссию по контролю над монастырями и выработке предложений по сокращению их числа. Поражение Франции в Семилетней войне, и до этого переживавшей уже глубокий кризис, усугубило кризисное положение феодального государства.
Одно за другим публикует Гольбах произведения французских материалистов конца XVII — первой половины XVIII века, переведенные им труды английских деистов и собственные произведения. За десять лет он издает около тридцати пяти томов. В письме к Софи Воллан от 24 сентября 1767 году Дидро писал: «Из Парижа прислали нам новую австрийскую библиотеку: «Дух церкви», «Попы без маски», «Воин-философ», «Лицемерие священников», «Сомнения по поводу религии», «Карманная теология». Эта библиотека состояла в основном из работ Гольбаха.
В 1770 году выходит в свет «Система природы» — книга, составившая целую эпоху в развитии материалистической мысли. На заглавном листе книги — имя Мирабо, бывшего секретаря французской Академии наук, умершего за десять лет до того. К работе над книгой Гольбах приступил после выхода в свет последних томов «Энциклопедии». В распоряжении автора уже имелось все, что было нового, ценного и интересного в мире тогдашней науки.
«Система природы» Гольбаха стала, по словам современников, «библией атеистического материализма». 18 августа 1770 года издание «Система природы»приговаривается парижским парламентом к публичному сожжению. Сам же автор остается вне строгой кары лишь благодаря тайне: даже ближайшие друзья не знают о его авторстве. Гольбах обычно пересылал свои произведения за границу, где они печатались и тайно перевозились во Францию.
После 1770 года, в обстановке кануна буржуазной революции, Гольбах выдвигает в своих произведениях на первый план злободневные общественные проблемы. Он издает «Естественную политику», «Социальную систему», «Этократию», «Всеобщую мораль» (в общей сложности не менее 10 томов), где, развивая основные идеи «Системы природы», по существу разрабатывает социально-политическую программу революционной буржуазии. В этих произведениях Гольбах доказывает необходимость просвещать общество, научить его жить по справедливым законам, избавить род людской от пагубных заблуждений, возвестить народу истину. Такова благородная цель произведений последнего периода творчества Гольбаха.
С 1751 по 1760 год Гольбах перевел на французский язык и издал не менее 13 томов научных трудов немецких и шведских ученых. Свои переводы он обыкновенно сопровождал ценными замечаниями, делал исправления и дополнения и тем самым внес определенный вклад в развитие указанных отраслей науки. Так, например, осуществив в 1758 году перевод на французский язык «Общего описания минералов» шведского химика Валлериуса, Гольбах дал свою классификацию минералов, которая была высоко оценена современными ему учеными Франции.
Научные сочинения, по мнению Гольбаха, представляют ценность только тогда, когда они приносят практическую пользу. Гольбаховские издания отвечали этому требованию. Именно поэтому Дидро в том же проекте «Плана университета», составленном для Российского правительства, рекомендует пользоваться книгами по химии, металлургии и минералогии в переводе Гольбаха.
ГЛАВА 2. КОНЦЕПЦИЯ ФАТАЛИЗМА В ФИЛОСРФИИ ГОЛЬБАХА.
Фатализм – это антидиалектическая мировоззренческая концепция, согласно которой все процессы, происходящие в мире, подчинены господству необходимости, не оставляющей места свободе, творчеству, изначально предопределены.
Первоначально фатализм развивался в мифологии как представление о неотвратимой подвластности людей и даже богов слепой судьбе, не имеющей смысла, цели. В философии фатализм проявляется в различной форме. Теологический фатализм исходит из предопределения событий истории и жизни человека волей бога; в его рамках идет борьба между концепциями абсолютного предопределения (августинизм, кальвинизм, янсенизм) и воззрениями, пытающимися совместить всемогущество провидения со свободной волей человека (католицизм, православие). Вера в фатум, в неотвратимую судьбу, основанна на представлении, будто всё в мире предопределено и человек ничего не в силах изменить, то есть, фаталисты отрицают свободу воли человека и ответ его за дела.
Ограниченность механицизма, то есть механистическое толкование причинности, или так называемый механический детерминизм, оборачивающийся фатализмом, в определенной мере обусловлен пониманием движения в механике. Так, если известно начальное местонахождение точки, скорость и направление ее движения, то можно совершенно однозначно указать её местонахождение в каждый последующий момент времени; такую однолинейную связь многих последовательных состояний отражает механический график. По этому типу строятся рассуждения о причинности в просветительской философии: если из какой-то причины вытекает определенное следствие, а из него в свою очередь еще одно, также вполне определенное, то все, что ни случится в отдаленном будущем, как будто с самого начала задается исходной причиной.
Признание однолинейной жесткой зависимости между причиной и следствием фактически означало утверждение фатальной предопределенности всего случающегося в мире. Одним из наиболее последовательных сторонников такой точки зрения был Поль Гольбах, он писал: «В вихре пыли, поднятой буйным ветром, как бы хаотичным он нам ни казался, в ужаснейшем шторме, вызванном противоположно направленными ветрами, вздымающими волны, нет ни одной молекулы пыли или воды, которая расположена случайно и не имеет достаточной причины, чтобы занимать то место, где она находится, и не действовать именно тем способом, каким она должна действовать». Отождествление причинности с необходимостью и означает фатализм, что переводит случайность в ранг субъективных категорий, связанных с одним только незнанием.
Для «наблюдателя» временные границы фатального мира либо необозримы в целом, либо же время в нём протекает неизмеримо медленно. Когда такое «глобальное» пространство взаимодействует со множеством составляющих его «локальных» пространств (в которых, в частности, течение времени присутствует в измеримой степени), образуется феномен восприятия времени. Каждый фаталист думает, что он не может ничего изменить в будущем. Как он считает, от него не зависит, что произойдет в следующем году, завтра или в следующий конкретный момент. Он даже думает, что его собственное поведение гораздо меньше зависит от него самого, чем от движения небесных тел, событий отдаленной истории или политических процессов в Китае. Соответственно, для него было бы бессмысленно обдумывать то, что он намеревается сделать, как это делает любой человек, верящий, что в его силах сделать или отказаться от определенных вещей или же повлиять на них своими поступками и отказами.
Человек умозрительно видит прошлое, настоящее и будущее, но как бы отдельно одно от другого. К прошлому этот человек относится как к завершившемуся и «пассивному» опыту (уже не поддающемуся активному воздействию и запечатлённому в памяти). К будущему же — относится как уже к существующему, то есть заранее заложенному в само мироздание, но скрытому от восприятия и понимания. Потому (за исключением случаев предвидения) будущее и не поддаётся какому бы то ни было воздействию на него. К настоящему человек относится по-разному: либо как к поддающемуся активному воздействию, но в очень узких и мало значащих рамках способностей отдельного индивида, либо как к лишь умом созерцаемому, воспринимаемому чувственно и никак неизменимому.
Основная формула всякого фатализма может быть выражена таким образом: «что бы человек ни делал, с ним случится непременно то, что ему на роду написано». Безразлично, будет ли это приниматься за веление слепого рока (судьбы) или за предначертание божественного промысла, заслужил ли человек свою судьбу или, наоборот, она не стоит ни в каком отношении к его поведению.
Главное в фатализме — вера в то, что не только окружающие человека обстоятельства и разные случайности, которым он подвергается, но и самая воля человека подчинены некоторой высшей силе, направляющей и внешние условия его жизни, и внутренние мотивы всего его поведения к известному неотвратимому результату
Распространение фатализма на область социальных явлений ведет к отрицанию человеческой свободы, что, в частности, доставило Гольбаху немало хлопот в связи с обвинениями в имморализме. В самом деле, если все человеческие действия обусловлены анатомией и физиологией организма, воспитанием, составом пищи и воздуха, то можно ли предъявлять человеку обвинения за совершенные им дурные поступки? Можно ли вообще разделять эти поступки на плохие и хорошие, если все они с необходимостью предопределены? Можно ли возлагать на человека ответственность за них и требовать наказания? Ведь в том, что, будучи добродетельным с утра и совершая дурной поступок к вечеру, как думает Гольбах, виноват не сам человек, а частицы той пищи, которую он потребляет, элементы того воздуха, которым он дышит, и т.д.
Интересно все же, что, категорически отрицая свободу воли и утверждая одну необходимость, Гольбах, тем не менее, дает прямо противоположные ответы на вопрос о возможности наказаний и возложения на человека ответственности. С одной стороны, то, что все человеческие действия фатально заданы, не снимает, по его мнению, с человека ответственности, потому что все равно его поступки делятся на плохие и хорошие, так как они оказывают соответствующее воздействие на окружающих. Поэтому, действуя посредством наказаний и поощрений, законодатель непременно добьется успеха. Рассматривая поступки людей как необходимые, мы все же не можем не отличать у них того образа жизни и действий, который подходит нам и который мы вынуждены одобрять, от образа жизни и действий, который огорчает и раздражает нас и который мы вынуждены в силу своей природы отрицать и менять. Отсюда ясно, что система фатализма ничего не изменяет в положении вещей и не приводит к смещению понятий добродетели и порока.
С другой стороны, поскольку фаталист уверен, что все человеческие действия предопределены, он не имеет права ни осуждать других, ни восхвалять себя, понимая, что все добрые качества, которые он, скажем, имеет, не заслужены им самим, а получены в дар от природы (подобно тому, как природа создает и полезные плодоносящие деревья, и бесполезные колючие кустарники). Гольбах считает, что фаталист, последовательно придерживающийся этих взглядов, не будет ни докучливым человеконенавистником, ни опасным гражданином. Он простит своим братьям заблуждения, ставшие им необходимыми из-за их испорченности множеством причин природы, станет утешать и ободрять их.
Удивительно, но Гольбах как будто не замечает своих противоречий, и это действительно так: причина в приверженности Гольбаха здравому смыслу, одна из особенностей которого состоит в том, что он оставляет противоречия за своими границами. Поэтому, сталкиваясь с противоречиями при изучении бесконечной природы, Гольбах пытается устранить их. Подобное стремление избавиться от противоречий мы можем наблюдать и у других представителей механистического материализма XVIII в.
ГЛАВА 3. ГОЛЬБАХ О СВОБОДЕ ЧЕЛОВЕКА, ЕГО ДОЛГЕ И СОВЕСТИ.
Свобода — в самом общем смысле, это наличие возможности выбора варианта исхода события. Отсутствие такого выбора равносильно отсутствию свободы — несвободе.
Исходя из этого понятия, стоит обратить повышенное внимание на учение Гольбаха о свободе. «Человек,- рассуждает Гольбах, — есть физическое существо. Как бы ни рассматривать его, он связан со всей природой и подчинен необходимым и неизменным законам, распространяющимся на все существа и действующим сообразно особой сущности и свойствам, которые природа дает этим существам, не спрашивая их. Наша жизнь это линия, которую мы должны по повелению природы описать на поверхности земного шар, не имея возможности удалиться от нее ни на один момент. Мы рождаемся помимо нашего согласия, наша организация не зависит от нас, наши идеи появляются у нас непроизвольным образом, наши привычки зависят от тех, кто сообщает их нам. Мы непрерывно испытываем воздействия видимых или скрытых причин, которые с необходимостью направляют наш образ жизни, мысли и действия. Мы чувствуем себя хорошо или плохо, мы счастливы или несчастны, рассудительны или безрассудны, разумны или неразумны вне всякой зависимости от нашей воли».
Он считал, что все поступки людей подчинены фатальной необходимости, что в жизни людей, как и в природе, ничто не происходит случайно, а случай представляет собой лишенное смысла слово. Все, что происходит с людьми или осуществляется ими, зависит от необходимых причин, которые действуют по необходимым законам и производят необходимые следствия, порождающие другие следствия. Судьба человечества и каждого человека в любой момент зависит от незаметных причин, скрытых в лоне природы до тех пор, пока их действие не обнаружится. Счастье или несчастье, процветание или нищета каждого из нас, равно как и целых народов, связаны с силами, действие которых мы не может предвидеть, оценить или остановить.
Из этого следует, что человек не является хозяином своей судьбы, и кузнецом своего счастья. Получается, что человек эфемерное, несвободное, безвольное существо, слепо следующее законам необходимости. Свободе же Гольбах дал такое понятие: «Свобода – это специфический способ бытия человека, связанный с его способностью выбирать решение или совершить поступок в соответствии со своими целями, интересами, идеалами и оценками: он основан на осознании им объективных свойств и отношений вещей, закономерностей окружающего его мира».
Опровергая тот взгляд, что наша воля независима от внешних влияний и, следовательно, мы свободны, Гольбах, казалось бы, отрицает свободу вообще. Но затем он постепенно объясняет, что воля наша зависит от нашей физической организации, а действие этой воли зависят от мотивов, полученных нами извне. В любом случае, действие воли человека обуславливается внешними импульсами, которые по — разному воспринимаются в зависимости от темперамента, воспитания, опыта. То есть, Гольбах опять приходит к выводу, что все подчинено необходимости, но эта необходимость заключена в нас самих и ее осознание и является свободой, а
человек является хозяином своих поступков.
«Когда мы говорим, что человек не свободен, — рассуждает Гольбах,- мы не собираемся сравнивать его с телом, которое просто приводится в движение внешней природой. Человек заключает в самом себе свойственные его существу причины, его приводит в движение внутренний орган, который имеет свои собственные коны и состояние которого необходимым образом определяется влиянием идей, восприятий, ощущений, получаемых им от внешних предметов». Ближайшим образом поступки людей Гольбах объясняет общими и необходимыми законами, управляющими человеческим сердцем. Нам достаточно знать, что всякий человек в силу своей сущности стремится к самосохранению и счастью. Если нам удастся понять это, то, каковы бы ни были поступки человека, мы никогда не обманемся относительно их мотивов, ибо доберемся до первого принципа, до общего и необходимого двигателя всех наших желаний.
Что касается долга, то Гольбах определял его как принятие личностью необходимости подчиняться общественной воле. Источником долга является общественный интерес, который обретает повелительный характер, формируя нравственную обязанность индивида по отношению к другим людям и самому себе.
Из этого следует, что долг не тождествен обязанности, так как простое исполнение обязанностей еще не есть долг в этическом смысле слова. Само понятие долга обогащает сухое понятие обязанностей глубокой личной заинтересованностью в их исполнении, добровольным принятием и осознанием их необходимости. Таким образом, долг — это нравственная обязанность человека, выполняемая им под влиянием не только внешних требовании, но и внутренних нравственных побуждений.
Общество ожидает от человека не просто точного и беспрекословного выполнения своих обязанностей, но и личностного (добровольного) отношения к ним. Переживание требований долга в связи со своими интересами и приводит к появлению у человека осознания своего долга и чувства долга. Сам же человек должен осознавать свой долг, быть заинтересованным в его исполнении, и самое главное — он должен его принять. В зависимости от степени осознания необходимости, справедливости, важности долга и, следовательно, от отношения к нему, его требования могут осуществляться на разном уровне добровольности: от выполнения по принуждению или из боязни общественного мнения до следования долгу по внутренней потребности. Подлинно моральным долгом является свободное следование общественно-необходимым требованиям и личным обязательствам, независимое от внешних или внутренних принуждений.
Итак, понятие долга по словам Гольбаха возникает и формируется в опыте повседневной жизни. Быть перед кем-то в долгу означает определенное внутреннее требование. Понятие долга Гольбах теснейшим образом связывает с понятиями достоинства и блага, являющимися важнейшими категориями этики. Эта связь прослеживается в каждом конкретном поступке человека, подлежащем нравственному анализу и оценке.
О совести человека Гольбах говорил так: «Совесть — это наш внутренний судья, безошибочно свидетельствующий о том, насколько наши поступки заслуживают уважения или порицания наших близких». Совесть, в свою очередь, является категорией этики, которая характеризует способность личности осуществлять нравственный самоконтроль, самостоятельно формулировать для себя нравственные обязанности, требовать от себя их выполнения и производить самооценку совершаемых поступков; одно из выражений нравственного самосознания личности. Совесть может проявляется как в форме рационального осознания нравственного значения совершаемых действий, так и в форме эмоциональных переживании.
Гольбах включает совесть в критерий моральных принципов человека, который не позволяет выходить ему за рамки дозволенного. Если же это происходит, то человек начинает испытывать так называемое чувство «угрызения совести», выражающееся во внутреннем дискомфорте и постоянных переживаниях. Помимо этого, функционирование совести включает участие ума, чувства и воли. Участие ума в функционировании совести является необходимым. Ум взвешивает и оценивает возможности человека, анализирует нравственное достоинство мотивов и намерений, чтобы решить, как поступить, или чтобы обсудить уже совершенные поступки. Функционирование совести предполагает насущную потребность личности в нравственной самооценке, потребность в нравственном оправдании сокровенных и никому не ведомых замыслов, произнесенных слов, совершенных тайных и явных дел.
Вообще, говоря о совести человека, нужно отметить, что совесть нуждается в развитии и воспитании, и формируется постепенно, вместе с другими силами и способностями души. Она является даром, и задачей человека является не только сохранение этого дара в его первоначальной чистоте, но и его развитие. Но, под воздействием конкретных жизненных условий и под влиянием среды, происходит либо процесс развития совести, либо процесс ее деградации. Чтобы не допустить процесса деградации, человек должен быть осморительным при совершении своих поступков.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
Наш интерес к философии эпохи Просвещения определяется не только тем, что эта философия является одним из важных этапов в развитии западноевропейской философской мысли, во многом повлиявшей на характер новых философских течений в XIX веке. Значение деятельности французских философов атеистическо-материалистического направление для философии и для общества в целом состоит в том, что они: четко выделили два ведущих философских направлениях – материализм и идеализм; освободили философию от многих религиозных предрассудков; дали более реалистическое определение субстанции – материя; подвергли критике доопытное, сверхчувственное («чистое») знание; обосновали идеи социальной справедливости; рассмотрели теорию фатализма; идеологически подготовили Великую французскую революцию.
Хочется сказать, что, несмотря на вопиющий атеизм, отличительной чертой философии Гольбаха являлся гуманизм. Гольбах так решительно отвергал религию, потому что видел в ней главную преграду на пути к человеческому счастью и стремился освободить человечество от гнета пагубных предрассудков.
Единственное, что не учел французский философ, полностью отрицая любую идею божества, – это потребность человека в вере, которая также заложена в самой человеческой природе. Конечно, эта вера не должна мешать полноценной и добродетельной жизни, нельзя злоупотреблять верой и делать из нее орудие наживы и манипуляции людьми. Но все же каждому человеку стоит оставить право на утешение и успокоение, которое вера может дать ему. Позицию Гольбаха можно осуждать или понимать, но в любом случае, нельзя не согласиться с тем, что она заслуживает уважения хотя бы потому, что его философия не учит ничему плохому, а, наоборот, направлена на добродетель, познание, благо, на лучшие жизненные ценности.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ:
1. «Основы философии», Канке В.А., изд-во: Логос, 2005 г.
2. «Философия: Экзаменационные ответы для студентов вузов», Ильин В.В., Кармин А.С., Огородников В.П., изд-во: Питер, 2006 г.
3. «Занимательная философия», Балашов Л.Е., изд-во: Дашков и К., 2006 г.
4. «Философия: Конспект лекций в схемах», Якушев А.В., изд-во: Приор, 2006г.
5. «Философия», Гусева Е.А., изд-во: Вектор, Невский проспект, 2007 г.
6. «Философия», Гусева Е.А., изд-во: Вектор, Невский проспект, 2007 г.
7. «Философия: учебное пособие для ВУЗов. 19-е издание», Кохановский В.П., изд-во: Феникс, 2009 г.
8. «Философия, 4 издание», Балашов Л. Е., изд-во: Дашков и К, 2009 г.
9. «Философия. 6-е издание», под ред. Зотова А.Ф., Миронова В. В., Разина А. В., изд-во: Проспект, 2009 г.
1) Фатализм — (от лат. fatalis — предопределенный судьбой, роковой) — антинауч. концепция о предопределенности событий в при роде, об-ве, в жизни отд. человека. В той или иной форме Ф. присущ мн. идеалистич. учениям, занимает важное место в религ. мировоззрении. Признание бога в качестве творца и управителя мира неизбежно ведет к отрицанию способности человека влиять на ход событий, обрекает его на пассивность и бездействие. В вероучениях различных религий Ф. проявляется в разной степени. Он пронизывает вероучение ислама. Идеи Ф. отчетливо выражены в кальвинизме. В ряде религ. направлений имеют место попытки отойти от Ф. Люди наделяются «свободной волей», правом самим распоряжаться своей судьбой. Однако в конечном счете теология приходит к неразрешимому противоречию, ибо оказывается не в состоянии примирить божеств, волю со «свободной волей» человека. Ф. несовместим с науч. мировоззрением, к-рое исходит из принципа объективной необходимости, закономерности в природе и об-ве. Человек не может по своему произволу изменить закон. Но это не означает его пассивности, бессилия перед силами природы. Открывая законы природы или обществ. развития, человек использует их в своей деятельности. В противоположность этому Ф. утверждает рабское подчинение людей своей судьбе, увековечивая несправедливости эксплуатат. общества, внушает людям необходимость смирения с «неизбежными» обстоятельствами.
2) Фатализм — (от лат. fatum — судьба) — убеждение, что ход грядущих событий полностью предзадан и людям не дано что-либо изменить в этом. С христианской верой несовместим. (См. также: СУДЬБА).
3) Фатализм — (лат. fatalis — роковой, предопределенный) — учение о предопределенном порядке вещей, о подчиненности человека всесильной судьбе, о предзаданности общественной истории, о предустановленной гармонии мира или о роковом смешении стихийных сил, порождающих «железную» логику необходимости. В различных своих вариациях Ф. рассматривает логику событий как внешнюю по отношению к человеку; в одних трактовках эта логика складывается из действия сверхъестественных сил, в других — как результат естественных изменений и взаимодействий, в третьих — как проявление общественных закономерностей. В любом случае — идет ли речь о природных условиях или условиях, создаваемых людьми, — совокупность условий рассматривается как порядок, предопределяющий человеческую деятельность и ее результаты. Наряду с бытовым Ф. («кому суждено быть повешенным, тот не утонет», «человек должен влачить свою судьбу»), существуют научные формы Ф., связанные с преувеличением роли отдельных законов или с онтологизацией объяснительных схем, с отождествлением этих схем и реальной связи событий. Так, весьма распространенной является форма Ф., исходящая из механической трактовки логики вещей, рассматривающая природные и социальные законы как жесткие сцепления причин и действий; космос, природа, общество представляются механизмами, в которых нет места для творческой деятельности людей, для их предметной самореализации. В конце XX в. возникают новые стимулы для фаталистических настроений и концепций. Этому способствуют: существенная коррекция теорий о преобразующей роли человека, возрастающее значение экологической проблематики, распространение конформизма в связи с наступлением массовой культуры и стандартизацией личностного бытия. В. Е. Кемеров
4) Фатализм — вера в рок, судьбу, предопределение; философское воззрение, утверждающее неотвратимость единственно возможного развертывания событий, что отрицает свободу выбора и случайность Фатализм возникает и развивается как доктрина на основе абсолютизации положений механистического детерминизма, что не совместимо с фундаментальными свойствами материального мира его открытостью и неопределенностью (незавершенностью).
5) Фатализм — (лат. fatalis — роковой, предопределенный судьбой) — 1) — философская концепция о существовании предопределенности высшей волей, роком, судьбой событий в природе, обществе и в жизни каждого человека; 2) — соответствующий поведенческий принцип. Уже в древней мифологии встречаются представления о господстве рока не только над людьми, но даже над богами. Ф. пронизывает вероучения теистических религий. Различную интерпретацию получил Ф. в философских концепциях: окказионализм, предустановленная гармония, детерминизм Лапласа и др. В историко-философской традиции Ф. противостоит волюнтаризм. А.А. Круглов
6) Фатализм — — вера в абсолютную предопределенность хода событий, в изначальную предустановленность судьбы человека, страны, государства, цивилизации, мира в целом (т. н. Закон Кармы), которую человек, следовательно, изменить не в силах ни при каких обстоятельствах и может лишь покорно следовать ее извивам, безоговорочно принимать ее «презенты».
7) Фатализм — (лат. fatum — судьба; fatalis — роковой, неотвратимый) -воззрение на историю и жизнь человека как на нечто заранее предопределенное богом, судьбой или объективным законом развития и вытекающие отсюда представления о невозможности изменить их никакими человеческими усилиями. Применительно к морали Ф. имеет различный смысл. Чаще всего он связан с проповедью смирения, непротивления судьбе, обрекает людей на пассивность и покорность, на отказ от борьбы за переустройство об-ва (Стоицизм). Фаталистическим является, напр., религиозное учение о происхождении зла на земле, о возможности его преодоления лишь посредством искупления во Христе и конечного спасения (Эсхатология). Иногда, напротив, Ф. выражается в том, что отдельным людям, верящим в предопределение, приписывается роль посланцев судьбы, проводников божественной воли, к-рые должны поэтому приложить все силы ради исполнения предначертанного. Такие проявления Ф, обычно смыкаются с фанатизмом. Марксистская этика исходит из историко-материалистиче-ского учения об объективных законах развития об-ва и роли масс и личности в истории. Она считает, что исторические законы, определяя общий ход развития об-ва тем не менее оставляют место для морального выбора, поэтому не устраняют личной ответственности человека за свои поступки и необходимости их нравственной оценки.
8) Фатализм — (от лат. fatalis — определенный судьбой) — вера в судьбу; мировоззрение, согласно которому все должно свершиться так, как того хочет слепой рок (фатум), и человек ничего не может изменить в этой судьбе (см. также Детерминизм).
9) Фатализм — (лат. fatalis — роковой) — мировоззренческая концепция, согласно к-рой все процессы, происходящие в мире, подчинены необходимости, не оставляющей места свободе, творчеству, изначально предопределены. Первоначально Ф. развивался в мифологии как представление о неотвратимой подвластности людей и даже богов слепой судьбе, не имеющей смысла, цели. В философии Ф. проявляется в различной форме. Согласно учению стоиков, над космосом господствует неумолимая судьба и после периодически возникающего мирового пожара все повторяется. В учении Лейбница о предустановленной гармонии взаимодействие монад предопределено богом, в объективно-идеалистической системе Шеллинга разрыв свободы и необходимости лишает реальных индивидов возможности свободно действовать, у Гегеля личность выступает в конечном счете лишь орудием абсолютного духа. В системах метафизического материализма (Гоббс, фр. материализм 18 в. и др.) отрицание объективной случайности, отождествление причинности и необходимости также вели к Ф. Теологический Ф. исходит из предопределения событий истории и жизни человека волей бога; в его рамках идет борьба между концепциями абсолютного предопределения (августинизм, кальвинизм, янсенизм) и воззрениями, пытающимися совместить всемогущество провидения со свободной волей человека (католицизм, православие). В марксистской философии органически связано действие законов развития об-ва и свободной деятельности людей, достигнуто понимание диалектики необходимости и случайности, свободы и необходимости. Марксизм усматривает корни Ф. в интересах определенных социальных сил и показывает; что лишь в результате создания гуманного и справедливого об-ва постепенно устраняется историческая почва для фаталистических воззрений.
Фатализм
(от лат. fatalis — предопределенный судьбой, роковой) — антинауч. концепция о предопределенности событий в при роде, об-ве, в жизни отд. человека. В той или иной форме Ф. присущ мн. идеалистич. учениям, занимает важное место в религ. мировоззрении. Признание бога в качестве творца и управителя мира неизбежно ведет к отрицанию способности человека влиять на ход событий, обрекает его на пассивность и бездействие. В вероучениях различных религий Ф. проявляется в разной степени. Он пронизывает вероучение ислама. Идеи Ф. отчетливо выражены в кальвинизме. В ряде религ. направлений имеют место попытки отойти от Ф. Люди наделяются «свободной волей», правом самим распоряжаться своей судьбой. Однако в конечном счете теология приходит к неразрешимому противоречию, ибо оказывается не в состоянии примирить божеств, волю со «свободной волей» человека. Ф. несовместим с науч. мировоззрением, к-рое исходит из принципа объективной необходимости, закономерности в природе и об-ве. Человек не может по своему произволу изменить закон. Но это не означает его пассивности, бессилия перед силами природы. Открывая законы природы или обществ. развития, человек использует их в своей деятельности. В противоположность этому Ф. утверждает рабское подчинение людей своей судьбе, увековечивая несправедливости эксплуатат. общества, внушает людям необходимость смирения с «неизбежными» обстоятельствами.
(от лат. fatum — судьба) — убеждение, что ход грядущих событий полностью предзадан и людям не дано что-либо изменить в этом. С христианской верой несовместим. (См. также: СУДЬБА).
(лат. fatalis — роковой, предопределенный) — учение о предопределенном порядке вещей, о подчиненности человека всесильной судьбе, о предзаданности общественной истории, о предустановленной гармонии мира или о роковом смешении стихийных сил, порождающих «железную» логику необходимости. В различных своих вариациях Ф. рассматривает логику событий как внешнюю по отношению к человеку; в одних трактовках эта логика складывается из действия сверхъестественных сил, в других — как результат естественных изменений и взаимодействий, в третьих — как проявление общественных закономерностей. В любом случае — идет ли речь о природных условиях или условиях, создаваемых людьми, — совокупность условий рассматривается как порядок, предопределяющий человеческую деятельность и ее результаты. Наряду с бытовым Ф. («кому суждено быть повешенным, тот не утонет», «человек должен влачить свою судьбу»), существуют научные формы Ф., связанные с преувеличением роли отдельных законов или с онтологизацией объяснительных схем, с отождествлением этих схем и реальной связи событий. Так, весьма распространенной является форма Ф., исходящая из механической трактовки логики вещей, рассматривающая природные и социальные законы как жесткие сцепления причин и действий; космос, природа, общество представляются механизмами, в которых нет места для творческой деятельности людей, для их предметной самореализации. В конце XX в. возникают новые стимулы для фаталистических настроений и концепций. Этому способствуют: существенная коррекция теорий о преобразующей роли человека, возрастающее значение экологической проблематики, распространение конформизма в связи с наступлением массовой культуры и стандартизацией личностного бытия. В. Е. Кемеров
вера в рок, судьбу, предопределение; философское воззрение, утверждающее неотвратимость единственно возможного развертывания событий, что отрицает свободу выбора и случайность Фатализм возникает и развивается как доктрина на основе абсолютизации положений механистического детерминизма, что не совместимо с фундаментальными свойствами материального мира его открытостью и неопределенностью (незавершенностью).
(лат. fatalis — роковой, предопределенный судьбой) — 1) — философская концепция о существовании предопределенности высшей волей, роком, судьбой событий в природе, обществе и в жизни каждого человека; 2) — соответствующий поведенческий принцип. Уже в древней мифологии встречаются представления о господстве рока не только над людьми, но даже над богами. Ф. пронизывает вероучения теистических религий. Различную интерпретацию получил Ф. в философских концепциях: окказионализм, предустановленная гармония, детерминизм Лапласа и др. В историко-философской традиции Ф. противостоит волюнтаризм. А.А. Круглов
Вера в абсолютную предопределенность хода событий, в изначальную предустановленность судьбы человека, страны, государства, цивилизации, мира в целом (т. н. Закон Кармы), которую человек, следовательно, изменить не в силах ни при каких обстоятельствах и может лишь покорно следовать ее извивам, безоговорочно принимать ее «презенты».
(лат. fatum — судьба; fatalis — роковой, неотвратимый) -воззрение на историю и жизнь человека как на нечто заранее предопределенное богом, судьбой или объективным законом развития и вытекающие отсюда представления о невозможности изменить их никакими человеческими усилиями. Применительно к морали Ф. имеет различный смысл. Чаще всего он связан с проповедью смирения, непротивления судьбе, обрекает людей на пассивность и покорность, на отказ от борьбы за переустройство об-ва (Стоицизм). Фаталистическим является, напр., религиозное учение о происхождении зла на земле, о возможности его преодоления лишь посредством искупления во Христе и конечного спасения (Эсхатология). Иногда, напротив, Ф. выражается в том, что отдельным людям, верящим в предопределение, приписывается роль посланцев судьбы, проводников божественной воли, к-рые должны поэтому приложить все силы ради исполнения предначертанного. Такие проявления Ф, обычно смыкаются с фанатизмом. Марксистская этика исходит из историко-материалистиче-ского учения об объективных законах развития об-ва и роли масс и личности в истории. Она считает, что исторические законы, определяя общий ход развития об-ва тем не менее оставляют место для морального выбора, поэтому не устраняют личной ответственности человека за свои поступки и необходимости их нравственной оценки.
(от лат. fatalis — определенный судьбой) — вера в судьбу; мировоззрение, согласно которому все должно свершиться так, как того хочет слепой рок (фатум), и человек ничего не может изменить в этой судьбе (см. также Детерминизм).
(лат. fatalis — роковой) — мировоззренческая концепция, согласно к-рой все процессы, происходящие в мире, подчинены необходимости, не оставляющей места свободе, творчеству, изначально предопределены. Первоначально Ф. развивался в мифологии как представление о неотвратимой подвластности людей и даже богов слепой судьбе, не имеющей смысла, цели. В философии Ф. проявляется в различной форме. Согласно учению стоиков, над космосом господствует неумолимая судьба и после периодически возникающего мирового пожара все повторяется. В учении Лейбница о предустановленной гармонии взаимодействие монад предопределено богом, в объективно-идеалистической системе Шеллинга разрыв свободы и необходимости лишает реальных индивидов возможности свободно действовать, у Гегеля личность выступает в конечном счете лишь орудием абсолютного духа. В системах метафизического материализма (Гоббс, фр. материализм 18 в. и др.) отрицание объективной случайности, отождествление причинности и необходимости также вели к Ф. Теологический Ф. исходит из предопределения событий истории и жизни человека волей бога; в его рамках идет борьба между концепциями абсолютного предопределения (августинизм, кальвинизм, янсенизм) и воззрениями, пытающимися совместить всемогущество провидения со свободной волей человека (католицизм, православие). В марксистской философии органически связано действие законов развития об-ва и свободной деятельности людей, достигнуто понимание диалектики необходимости и случайности, свободы и необходимости. Марксизм усматривает корни Ф. в интересах определенных социальных сил и показывает; что лишь в результате создания гуманного и справедливого об-ва постепенно устраняется историческая почва для фаталистических воззрений.
Что такое фатализм? Это вера в предопределённость жизненных событий. Здесь работает принцип — чему быть, того не миновать. Судьбу изменить невозможно, а её естественный ход до последней минуты расписан в небесной канцелярии. Поэтому нет смысла что-то менять, предпринимать какие-то меры безопасности, так как это всё равно не поможет. Если человеку суждено утонуть, то он не сгорит и не будет убит на поле брани. Людей, верящих в неотвратимость грядущих событий и исключающих свободный выбор, называют фаталистами.
Фатализм в истории — явление довольно распространённое. Известно немало выдающихся личностей, которые глубоко верили в незыблемость и неизменность жизненного пути. Поэтому, очень часто, получая тревожные сигналы о готовящихся покушениях, они не предпринимали никаких мер, чтобы защитить себя. Это называется не глупостью, а глубокой убеждённостью в своей избранности и верой в счастливую звезду, которая хранит от всех невзгод и несчастий, чтобы избранный выполнил свою высшую миссию на Земле.
Убийство Юлия Цезаря заговорщиками
Гай Юлий Цезарь
Выдающийся полководец и политик Древнего Рима Гай Юлий Цезарь относился как раз к фаталистам. Он был убит группой заговорщиков 15 марта 44 года до н. э, но перед этим его неоднократно предупреждали об опасности. Известный прорицатель Вестриций Спуринна настоятельно посоветовал ему проявлять осторожность именно в марте.
Утром 15 марта 3-я жена Кальпурния Пизонис всячески упрашивала мужа не ходить в этот день в Римский форум. Она заявила, что видела нехороший сон, в котором Цезаря убивают несколько мужчин. Но супруг отказался оставаться дома. К тому же, он не окружил себя охраной и оказался один против нескольких десятков заговорщиков. Те закололи диктатора ножами, а причиной этому стала вера в свою избранность и счастливую звезду.
29 марта 1792 года в возрасте 46 лет нелепо умер король Швеции Густав III. Он, как и Цезарь, верил в свою исключительность и избранность. Поэтому, когда 16 марта упомянутого года получил анонимное письмо с предупреждением о готовящемся покушении, то проигнорировал его. В этот день устраивался бал-маскарад в королевской Опере. Венценосная особа приехала туда около 23 часов.
Охрана, знавшая о письме, настоятельно рекомендовала королю не появляться в зале, где проходили танцы. Но самодержец отказался воспользоваться разумным советом. Он надел маскарадный костюм, который включал в себя маску, но поверх повесил крест св. Серафима. Его могли носить лишь члены королевской фамилии. Таким образом, узнать самодержца не представляло никакого труда.
Король Швеции Густав III
По этому кресту король и был опознан гвардейским капитаном Якобом Анкарстрёмом. Тот подошёл к Густаву III сзади и вытащил из под маскарадного костюма пистолет. В этот момент самодержец резко повернулся, как будто что-то почувствовав. Рука заговорщика дрогнула. Пуля, вместо того, чтобы попасть в сердце, вошла в ногу. Но выстрел практически никто не услышал, так как громко играла музыка.
Раненого короля тут же унесли из зала, перевезли во дворец и пригласили врачей. Те, осмотрев рану, заявили, что серьёзного ничего нет. Но дело осложнилось тем, что свой пистолет Анкарстрём зарядил дробью и изрубленными ржавыми гвоздями. Поэтому в рану попала инфекция, и началось заражение крови. 29 марта, через 13 дней после маскарада, король Швеции умер.
Роман Фёдорович Унгерн
Можно также рассмотреть фатализм в истории на примере барона Унгерна. Этот человек отличался поразительной отвагой. Он бросался в атаку на вражеские пулемёты и не получал ни одного ранения. Какая-то неведомая сила хранила его в самых кровопролитных сражениях. После одного из боёв, в седле, сапогах и конской сбруе нашли следы от множества пуль. Конь был ранен, а барон не получил ни царапины. Вполне естественно, что Роман Фёдорович уверовал в свою исключительность. В то же время он хотел знать, какой у него судьбоносный путь, а поэтому обратился к восточным предсказателям.
Один из предсказателей взял баранью лопатку, внимательно рассмотрел её и изрёк, что лихому генералу осталось жить 130 дней. Такой же срок назвали и 2 монгольских монаха, также гадавшие на костях.
Главный борец с Советской властью на Дальнем Востоке считал указанное число чрезвычайно несчастливым. Ведь оно представляло собой число 13 умноженное на 10. Барон истово уверовал в предсказание, но в то же время понял, что пока не наступит роковой срок, ему ничего не грозит.
Барон Унгерн в плену
Бесстрашный генерал освободил Монголию от китайских захватчиков, а затем обратил свой взор на многострадальную Россию. Он ставил перед собой целью свержение Советской власти и возрождение монархии. Но сил у барона по сравнению с Красной Армией было очень мало. Поэтому он потерпел поражение от войск большевиков, проявляя при этом чудеса героизма.
Отступление вызвало разлад в армии Унгерна. Против бесстрашного генерала возник заговор. Офицеры пытались застрелить его прямо в полевой палатке. Но хотя в барона было выпущено множество пуль, ни одна из них не достигла цели. Однако удача уже отвернулась от бравого генерала. Вскоре его предали монголы, а верхом невезение стал плен. Роман Фёдорович оказался у красных. Он представлял для них страшную опасность.
Пленённого барона перевезли в Новониколаевск (ныне Новосибирск). 26 августа 1921 года пришла телеграмма от Ленина. Он требовал как можно быстрее судить Унгерна и расстрелять, если вина его будет доказана. 15 сентября 1921 года ровно через 130 дней после предсказания состоялось судебное заседание. Барона приговорили к расстрелу и тут же привели приговор в исполнение. На тот момент Роману Фёдоровичу было 35 лет.
Теодор Ван Гог
Фатализм в истории актуален и в наши дни. Тут можно назвать нидерландского кинорежиссёра Теодора Ван Гога. Он создал 10-минутный фильм «Покорность». В нём подвергалось критике отношение ислама к женщинам. Это вызвало недовольство у ряда лиц, придерживающихся радикальных взглядов. В адрес кинорежиссёра стали поступать угрозы. Полиция предложила Теодору охрану. Однако тот отказался, мотивируя это фатальностью судьбы.
Трагедия случилась 2 ноября 2004 года в Амстердаме. Кинорежиссёр ехал на работу на велосипеде. Его догнал другой велосипедист и открыл огонь на поражение. В создателя скандального ролика было выпущено 8 пуль. После этого нападавший перерезал истекающему кровью Теодору горло и ударил его несколько раз ножом в грудь. Убийцей оказался марокканец по происхождению Мохаммед Буйери.
Фаталисты в большинстве случаев сами виноваты в трагическом конце. Но тут уже ничего не поделаешь. Если у человека сформировались определённые взгляды, то переубедить его практически невозможно. Отсюда и печальный исход, который является следствием человеческого упрямства и нежелания понять очевидное. А вот предопределённость судьбы здесь вообще ни при чём .
Борьба с недостатками веры в судьбу — Зарядное устройство
Фаталисты — это те, кто считает, что все события предопределены или неизбежны. Фаталисты верят, что надежда или вдохновение ведут нас к лучшей реальности.
Реалисты используют факты и логику, а не обнадеживающие чувства и пожелания в отношении своего будущего. Хотя каждый из них может привести к множеству положительных результатов, следует учитывать и ряд недостатков.
Итак, прочитав негативы, вы решаете, фаталист вы или реалист?
Фаталист
1.Меньше мотивации к достижению мечты
Стремление достичь мечты всегда поощряется, но это серьезный недостаток, когда кто-то считает, что для ее достижения не нужно много работать. Даже если кто-то считает, что конкретный путь — это его или ее судьба, он или она все равно должны приложить огромные усилия, чтобы это произошло. Мечты становятся реальностью благодаря мотивированному, трудолюбивому мышлению. Это так просто.
2. Риск разочарования намного выше
Когда кто-то возлагает большие надежды на фаталистический путь, он или она может стать невосприимчивым к трудностям в будущем.Можно легко фантазировать и игнорировать реальность. Чтобы гарантировать, что ваша судьба свершится, это помогает открыть ваш разум для всех результатов и возможностей.
3. Контроль над мечтой медленно ускользает
Возможно, вы слышали поговорку «Ты должен взять судьбу в свои руки». Что ж, тот, кто это сказал, имел твердую точку зрения. Нельзя позволять судьбе управлять своей жизнью, но вместо этого управлять судьбой. Когда у человека отнимают контроль над жизнью, может быть трудно собрать обрывки и начать все сначала.
Реалист
1. Не хватает вдохновения и драйва
Хотя реалистичность считается «более безопасным» выбором, это не всегда правильный выбор. У кого-то, кто является реалистом, может не быть кого-то или чего-то, что подталкивает его или ее к достижению его или ее высших мечтаний, и он может не надеяться на будущее. Даже если человек не верит в судьбу, всегда есть на что рассчитывать.
2. Может быть слишком пессимистичным
Когда человек имеет постоянную привычку говорить «нет» всему, он или она может привыкнуть к негативному мышлению.Даже если что-то звучит скептически для человека, позитивный и открытый ум может помочь ему или ей подумать о других способах мечтать.
3. Может потерять уважение друзей
Хотя говорить своим друзьям правду очень благородно, это также может быть вредно, если кто-то полностью разрушит систему убеждений другого друга. Вы никогда не знаете, ваша подруга может сказать, что ее судьба — стать следующим космонавтом в космосе, и вы не захотите быть тем, кто скажет «нет». Однако в интересах вашего друга по-прежнему напоминать ему или ей, что достижимо, а что явно недостижимо.
Итак, теперь, когда вы прочитали негативы, думаете ли вы, что судьба на вашей стороне? Независимо от того, фаталист вы, реалист или нет, на самом деле это не имеет значения. Важно иметь реалистичную для вас систему убеждений и не позволять никому отнимать ее.
Осуществление государственного управления по-фаталистски?
Страница из
НАПЕЧАТАНО ИЗ ОНЛАЙН-СТИПЕНДИИ ОКСФОРДА (oxford.universitypressscholarship.com). (c) Авторские права Oxford University Press, 2021. Все права защищены.Отдельный пользователь может распечатать одну главу монографии в формате PDF в OSO для личного использования. дата: 26 ноября 2021 г.
- Глава:
- (стр.145) 7 Осуществление государственного управления по-фаталистски?
- Источник:
- Искусство государства
- Автор (ы):
Кристофер Худ (Веб-страница автора)
- Издатель:
- Oxford University Press
DOI: 10.1093 / 0198297653.003.0007
In в четырех главах Части II обсуждаются идеи государственного управления, которые примерно соответствуют каждому из четырех полярных мировоззрений, определенных теорией культуры; здесь теория культуры смешана с исторической перспективой для обзора повторяющихся подходов к государственному управлению, которые можно условно охарактеризовать как иерархические (гл.. 4), индивидуалистический (глава 5), эгалитарный (глава 6) и фаталистский (эта глава). Начнем с вопроса, может ли быть фаталистический подход к государственному управлению — теоретики культуры определили фатализм как жизнеспособный образ жизни, но он не занимает заметного места в традиционных отчетах о предоставлении государственных услуг; Банфилд заявил, что в фаталистических обществах (таких как Монтеграно) государственное управление будет (только) узко бюрократическим и государственным, потому что только оплачиваемые чиновники будут заниматься государственными делами, а граждане в целом будут цинично относиться к мотивам государственных чиновников; Однако, несмотря на это широко распространенное мнение, в фаталистическом обществе, вероятно, будет мало эффективных проверок государственных чиновников, и Бэнфилд рассматривает фатализм как социальную патологию, которая неизбежно ведет к социальной отсталости и стагнации.Культурная теория неоднозначна относительно того, может ли фатализм быть жизнеспособной основой организации в том смысле, что общество монтегранского типа могло выживать и воспроизводить себя с течением времени, а также из работ теоретиков культуры не ясно, что именно фокусирование фаталистов на карме составляет . Последняя возможность — что фатализм может быть связан с идеями о том, как это сделать — об организационном дизайне, в отличие от взгляда на мир, которым неизбежно управляет непостоянная богиня удачи, — не получила должного внимания: со стороны общепринятой теории культуры , это казалось бы наиболее подходящей ролью, поскольку фаталистическая социальная наука в государственном управлении была бы подобна роли хора в классическом греческом театре — и второй раздел главы исследует такой взгляд на государственное управление, обращая особое внимание на одну влиятельную разновидность Литература «нового институционализма», которая изображает функционирование организаций как крайне непредсказуемый процесс, включающий эклектичный процесс принятия решений, неизбежно зависящий от случайных связей.Затем он переходит к построению рецепта надуманной случайности и утверждает, что фаталистическая точка зрения может, по крайней мере, в некотором смысле, помимо комментариев и критики, превратиться в положительный рецепт для управления и проектирования организаций, работающих на основе случая.
Ключевые слова: шанс, случайные связи, надуманная случайность, критика, культурная теория, цинизм, принятие решений, эклектичное принятие решений, фатализм, фаталистское государственное управление, непостоянная богиня удачи, богиня удачи, институционализм, карма, организационная структура, государственное управление, непредсказуемость
Для получения доступа к полному тексту книг в рамках службы для получения стипендииOxford Online требуется подписка или покупка.Однако публичные пользователи могут свободно искать на сайте и просматривать аннотации и ключевые слова для каждой книги и главы.
Пожалуйста, подпишитесь или войдите для доступа к полному тексту.
Если вы считаете, что у вас должен быть доступ к этой книге, обратитесь к своему библиотекарю.
Для устранения неполадок, пожалуйста, проверьте наш FAQs , и если вы не можете найти там ответ, пожалуйста связаться с нами .
Сохранившееся поведение в отношении здоровья и использование стандартизированных и адаптированных сообщений о здоровье среди выживших после рака, участвовавших в испытании FRESH START: сравнение боевых духов и фаталистов
Задача: Стили совладания с раком связаны с несколькими исходами, связанными с раком. Мы изучили, различается ли исходный образ жизни у выживших после рака с фаталистическим и боевым стилями совладания, и была ли разница в ответе на два вмешательства диета-упражнения, разосланные по почте, одно стандартизированное, а другое индивидуально адаптированное.
Методы: Базовые различия по стилю совладания представлены для 628 выживших после рака груди и простаты, которые участвовали в испытании FRESH START, наряду с многомерным анализом показателей усвоения по стилю совладания и назначению рук для тех, кто завершил двухлетнее испытание.
Полученные результаты: В начале наблюдалось несколько различий между боевыми духами и фаталистами, причем первые значительно чаще были белыми, моложе, стройнее, образованнее и подвержены риску депрессии и реже потребляли 5+ фруктов и овощей (F&V). / день (p-значения <0.05). Наблюдалось улучшение физической активности, причем боевые духи демонстрировали наибольший прирост по сравнению с исходным уровнем до первого года, независимо от типа вмешательства; но ко второму году эти различия уменьшились по мере того, как фаталисты набирали силу. Более того, фаталисты, получившие стандартизированный материал для вмешательства, также отметили устойчивые улучшения в потреблении F&V в течение периода исследования; ко второму году 58,1% фаталистов достигли 5-дневной цели по сравнению с 44,6% боевых духов (p-значение <0,05).
Выводы: Образ жизни и восприятие информации о здоровье различаются в зависимости от стиля борьбы с раком.Хотя индивидуализированные вмешательства кажутся наиболее эффективными и минимизируют дифференцированное восприятие, стандартизованные вмешательства также могут улучшить поведение, хотя боевым духам могут потребоваться дополнительные ускорители для поддержания изменений.
Stream Fatalists music | Слушайте песни, альбомы, плейлисты бесплатно на SoundCloud
Фаталисты
Эдинбург
Как крокодилы или тараканы, фаталисты — специалисты по выживанию. С триасового периода мы сокращаем Эдинбург, сокращая наше собственное звучание, игнорируя и избегая музыкального соответствия.Наш первый альбом «Between the Aisles», выпущенный в 2010 году, был большим прогрессивным панк-ударом в лицо. Все прошло хорошо, мы сыграли презентацию BBC и т. Д. Мы решили исчезнуть на три года, чтобы много работать над нашим последним альбомом «Unwelded». Мы очень гордимся этим, и теперь он записан на Gamma Proforma. Реакция на «Несваренные»: Здесь есть чванство, которое ни в малейшей степени не дерзкое, но эти ребята точно знают, что они хотят сделать с этими песнями, и все сделано в великолепном стиле.’- Эхо и пыль «Несваренный» — так бы звучал Мелвинс после изрядной дозы попперов. Восхитительно ». — Это музыка? Блестящая пластинка, достойная того, чтобы ее послушал кто угодно, независимо от их стилистических предпочтений, не как изнеженная, « определяющая жанр » работа, а как нечто пугающе точное артикуляция музыки, которая сама по себе завершена и занимает свое место в мире. Мир.’ — Равешильд «Вокал напряженный, кричащий и идеально сочетается с сильными басовыми партиями и стучащими барабанами. Этот альбом сильно отличается от всего, что я слушал за долгое время, но это не плохо, потому что он очень-очень хорош! ‘ — Mixtape Couture Последние 12 месяцев фаталисты были заняты.Всегда готовлюсь к покупкам нового материала, их живое присутствие в последнее время отошло на второй план, но вскоре изменится! Новые композиции нуждаются в живом пробеге, и что может быть лучше для этого, чем сейчас? Фаталисты всегда являются частью небосвода в Эдинбурге, они в равной степени тревожат и восхищают.
Треки фаталистов
опубликовано опубликовано опубликовано опубликовано опубликовано опубликовано опубликовано опубликовано опубликовано опубликовано% PDF-1.7 % 164 0 объект > эндобдж xref 164 103 0000000016 00000 н. 0000003362 00000 н. 0000003526 00000 н. 0000003562 00000 н. 0000004793 00000 н. 0000005047 00000 н. 0000005393 00000 п. 0000005505 00000 н. 0000005619 00000 п. 0000005656 00000 н. 0000005869 00000 н. 0000007486 00000 н. 0000009012 00000 н. 0000009392 00000 п. 0000009799 00000 н. 0000010286 00000 п. 0000010539 00000 п. 0000011249 00000 п. 0000011960 00000 п. 0000012360 00000 п. 0000012514 00000 п. 0000012659 00000 п. 0000013034 00000 п. 0000013308 00000 п. 0000013445 00000 п. 0000013717 00000 п. 0000014263 00000 п. 0000014545 00000 п. 0000015059 00000 п. 0000016600 00000 п. 0000016878 00000 п. 0000016905 00000 н. 0000017398 00000 п. 0000017914 00000 п. 0000018062 00000 п. 0000018757 00000 п. 0000020505 00000 п. 0000021728 00000 п. 0000021755 00000 п. 0000022382 00000 п. 0000022528 00000 п. 0000024010 00000 п. 0000025560 00000 п. 0000026378 00000 п. 0000026773 00000 п. 0000033111 00000 п. 0000033399 00000 п. 0000042775 00000 п. 0000055516 00000 п. 0000055620 00000 п. 0000055690 00000 н. 0000068217 00000 п. 0000068734 00000 п. 0000069026 00000 н. 0000081347 00000 п. 0000092662 00000 п. 0000092770 00000 п. 0000103424 00000 н. 0000103494 00000 н. 0000106143 00000 п. 0000106213 00000 н. 0000106299 00000 н. 0000115505 00000 н. 0000115779 00000 н. 0000115961 00000 н. 0000116077 00000 н. 0000116147 00000 н. 0000116236 00000 п. 0000124042 00000 н. 0000124345 00000 н. 0000124568 00000 н. 0000124595 00000 н. 0000124927 00000 н. 0000124997 00000 н. 0000125091 00000 н. 0000133770 00000 н. 0000134056 00000 н. 0000134337 00000 н. 0000134364 00000 н. 0000134767 00000 н. 0000134794 00000 н. 0000135102 00000 п. 0000140917 00000 н. 0000141193 00000 н. 0000141529 00000 н. 0000149074 00000 н. 0000149348 00000 п. 0000149743 00000 н. 0000159707 00000 н. 0000159990 00000 н. 0000160305 00000 н. 0000170153 00000 п. 0000170442 00000 н. 0000170758 00000 н. 0000171064 00000 н. 0000171139 00000 н. 0000171448 00000 н. 0000171523 00000 н. 0000177511 00000 н. 0000177781 00000 н. 0000178148 00000 н. 0000179122 00000 н. 0000002356 00000 п. трейлер ] / Назад 429901 >> startxref 0 %% EOF 266 0 объект > поток h ޤ U] HQ> K ژ -H_ [F! = RdnS ;;: Ո ~ BB bǨ @ » «; 3Fu0; 绻 3
Восприятие риска, политические предпочтения и принятие решений родителями в отношении детской вакцинации
По мере того, как споры о вакцинах продолжают углубляться в Соединенных Штатах, это диссертационное исследование направлено на то, как мы можем лучше понять и решить эту проблему в уважение к государственной политике в целом и политике общественного здравоохранения в частности.Основываясь на исходных данных общенационального интернет-опроса 1213 взрослых, проведенного в 2010 году, в этом исследовании изучаются способы, которыми ценности и убеждения людей, особенно культурные предрасположенности, формируют их различные мнения о преимуществах и рисках, связанных с детской вакцинацией и противоречивой политикой вакцинации. включая обязательные вакцинации и исключения по религиозным / философским мотивам, а также ключевые связанные с этим вопросы управления. В этом исследовании также делается попытка объяснить, как субъективная ожидаемая полезность вакцинации родителями (основанная на их восприятии преимуществ и рисков вакцины) и их убеждения в отношении текущей политики в отношении вакцинации на самом деле трансформируются в их поведение, связанное с вакцинацией, в отношении иммунизации их собственных детей. В первой эмпирической главе (Глава 3) объясняется, как культурные ориентации отдельных групп и групп влияют на их представления о преимуществах и рисках вакцин как на социальном, так и на индивидуальном уровне. Как утверждает культурная теория восприятия риска Мэри Дуглас и Аарона Вильдавски (Douglas and Wildavsky, 1982), эмпирические данные, полученные на основе надежного регрессионного анализа с гетероскедастичностью, согласованной ковариационной оценкой ошибок и байесовским апостериорным моделированием, показывают, что те, кто придерживается строгой иерархической ориентации, склонны предвидеть большее. преимущества вакцинации и меньшие риски, в то время как те, у кого есть сильная склонность к фатализму, склонны подчеркивать риски и преуменьшать преимущества.Расположенные между иерархами и фаталистами, эгалитаристы склонны воспринимать большие выгоды и меньшие риски, чем индивидуалисты. Зная, что польза и риск вакцинации понимаются как социально-политическая конструкция и отражение конкурирующих ценностей и убеждений разных членов общества (особенно проявляющихся в форме культурных предрасположенностей), данное диссертационное исследование продолжается с целью изучения того, действительно ли люди по-прежнему придерживаются аналогичных (мотивированных ценностями, а не основанных на фактических данных) моделей рассуждений, когда они участвуют в политических дебатах по вакцинации.Вторая эмпирическая глава (глава 4) пытается объяснить, как фундаментальные ценности людей в отношении предпочтительного социального устройства формируют их мнение о противоречивой политике вакцинации и ключевых связанных с этим вопросах управления. Как утверждает культурная теория формирования политических предпочтений Аарона Вильдавски (Wildavsky, 1987), эмпирические результаты, основанные на надежном регрессионном анализе с оценкой ковариации последовательных ошибок гетероскедастичности и байесовским апостериорным моделированием, показывают, что культурные предубеждения оказывают значительное влияние на формирование предпочтений в отношении различных политик вакцинации. и вопросы управления.Иерархи и эгалитаристы с большей вероятностью будут сторонниками вакцинации, в то время как индивидуалисты и (особенно) фаталисты склонны противостоять этой точке зрения. Иерархи выступают за обязательную вакцинацию, не одобряют религиозных и философских исключений и считают, что иммунизацию детей должно контролировать государство, а не родители. Напротив, фаталисты склонны отвергать политику обязательной вакцинации в пользу религиозных и философских исключений и роли родителей в определении вакцинации детей.Склонность эгалитаристов к вакцинации относительно слабее и менее последовательна, чем у иерархов, в то время как антивакцинальные склонности индивидуалистов в целом менее сильны, чем у фаталистов. Государственные органы здравоохранения могут использовать знания о том, как культурные ориентации людей влияют на восприятие пользы и риска вакцины и политических предпочтений, чтобы улучшить обмен информацией о рисках между правительством, экспертами и широкой общественностью и поощрять «желательные» (улучшающие общественное здоровье) изменения в отношении широкой общественности к рискам, связанным с вакцинами, и соответствующей политике.Однако само по себе это утверждение не дает большой помощи с точки зрения практического применения того, как реальный результат политики может быть реализован посредством изменений не только в отношении и мыслях людей, но и в их поведении. Этот ход мысли привел к третьей эмпирической главе (Глава 5), в которой, по сути, исследуется, как политические убеждения американских родителей (например, их восприятие преимуществ и рисков вакцины и соответствующие политические предпочтения) на самом деле трансформируются в их поведение в отношении детских вакцинаций.Результаты эмпирического анализа с использованием логистической регрессии вложенных дихотомий показывают, что родители, которые воспринимают высокий уровень социальной и индивидуальной пользы от вакцинации, высокое (очень благоприятное) соотношение польза-риск и низкий уровень индивидуального риска, более сильно мотивированы на то, чтобы собственный ребенок (или дети) получают все рекомендованные вакцины. Кроме того, родители, которые более решительно поддерживают политику обязательной вакцинации и не поддерживают религиозные и философские исключения и права родителей на принятие решений в отношении иммунизации детей, более сильно заинтересованы в том, чтобы их собственный ребенок (дети) получил все рекомендованные вакцины. Самым важным элементом этих выводов является то, что дебаты о политике в отношении вакцин и связанное с ними поведение в отношении вакцинации основаны не только на эффективности в снижении заболеваемости или вытекающих из них выгодах и затратах для общества. Скорее, он действительно получает значительный импульс из-за столкновения мировоззрений. Внутреннее ценностное измерение, особенно в форме групповой культурной ориентации, отражается в том, как эти дебаты и связанное с ними вакцинационное поведение стали заменять всеохватывающее соревнование между конкурирующими наборами социальных норм.Макс Фаталист | Питер Э. Гордон
Макс Вебер; рисунок Дэвида ЛевинаКогда молодой Макс Вебер вернулся домой в 1883 году после третьего семестра в качестве студента юридического факультета Гейдельбергского университета, его мать дала ему пощечину. Исчез долговязый восемнадцатилетний парень, чьи обвисшие плечи делали его, по словам его будущей жены Марианны, «кандидатом на чахотку». Благодаря ночам пьянства со своим братством Макс набрал значительный вес, а также у него возникли серьезные долги, из-за чего он беспокоил отца частыми мольбами о деньгах.Хуже всего то, что на щеке у него был дуэльный шрам. В то время в этом не было ничего необычного. В немецких братствах до конца девятнадцатого века фехтование оставалось почтенной традицией, обрядом мужественности, в котором участники соревновались за ленты, которые они носили на своих церемониальных платьях, пока они пели патриотические песни и запивали ведра пива. Но для его матери трансформация Макса, очевидно, была слишком сильной. Ее первенца назвали в честь его отца, уважаемого депутата Национал-либеральной партии, и от него ожидали сдержанности.
Вскоре он оставил свой юношеский путь и встал на путь ученого. В 1889 году Вебер, которому сейчас двадцать пять, защитил докторскую диссертацию по истории торговых компаний в средние века, внушительный фолиант, охватывающий историю экономики и права. В 1891 году, после завершения своей абилитации — второй работы, необходимой для продвижения в немецкой университетской системе — по римской аграрной истории, он получил профессуру политической экономии сначала во Фрайбурге, а затем в Гейдельберге. Он с большой энергией окунулся в академический труд, поглощенный идеей, что истинная ценность достается только Berufsmensch — человеку, посвятившему себя своему призванию.
Эта идея о том, что человек должен выполнять бремя труда с достоинством и квазирелигиозной преданностью, доказала его личную гибель. Причиной инцидента могла быть жестокая конфронтация с его отцом, который умер до того, как двое мужчин смогли прийти к примирению. Хотя Вебер не признавал своей вины, он плохо спал и часто обнаруживал, что больше не может говорить. «Когда я смотрю свои конспекты лекций, — писал он, — у меня просто кружится голова». Всего через несколько лет на должности профессора он дошел до полного истощения и в 1899 году попросил, чтобы его освободили от лекций.Прошло несколько лет, прежде чем он смог возобновить свою научную карьеру.
К концу жизни Вебер пользовался растущей репутацией не только в Германии, но и во всем мире. В этом году отмечается столетие со дня его смерти, что дает подходящий повод поразмышлять о его наследии и его непреходящем значении. Назвать Вебера основателем современной социологии было бы бесспорно, хотя этот титул должен быть разделен с современниками, такими как Георг Зиммель в Германии, Герберт Спенсер в Англии и Эмиль Дюркгейм во Франции, а также В.Э. Дюбуа в США. Вебер переписывался с Дюбуа, и, прочитав Души черного народа , он выразил надежду, что книга может быть переведена на немецкий язык. «Я абсолютно убежден, — писал он, — что проблема« цветовой линии »будет главной проблемой будущего здесь и повсюду в мире».
Но дисциплинарная принадлежность Вебера далеко не очевидна. Когда он писал свои самые знаменитые работы, слово «социология» (неологизм начала девятнадцатого века, придуманный французским позитивистом Августом Контом) было еще новым, и если учесть, насколько драматично он сформировал наше мышление о современном мире, то это отдельная академическая дисциплина кажется слишком узкой.Его любопытство и способность к обучению были безграничны. Он уверенно писал о торговом праве в средневековой Европе, а также об индуистской религии, он изучал древнее царствование и современную бюрократию и даже написал проницательный трактат по социологии музыки. Но его вечно мучил страх, что он просто дилетант, — слово, которое он также бросал в противников. На вопрос коллег, почему он довел себя до такой крайности эрудиции, он ответил мрачно: «Я хочу посмотреть, сколько я могу вынести.
Идея работы как личного призвания звучит в неумолимом ритме во всех социологических работах Вебера. Тема призвания (или призвания) является центральной в его самом известном тексте, Протестантская этика и «дух капитализма », впервые опубликованном в двух частях в 1904–1905 годах. Как и другие книги, которые пострадали от чрезмерной известности, The Protestant Ethic часто цитируется, но часто неправильно понимается, начиная с современников Вебера, некоторые из которых обвиняли его в продвижении идеи о том, что капитализм был «вызван» протестантизмом, хотя он никогда не говорил ничего подобного.
Его тезис был гораздо более тонким. Современный капитализм впервые возник в эпоху раннего Нового времени в Северной Европе, в особой обстановке христианской культуры, которая традиционно относилась к экономической жизни с недоверием и считала погоню за богатством грехом. (Этот взгляд нашел свое библейское подтверждение в Евангелии от Матфея 19-24: «Легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому войти в Царство Божье».) На протяжении всей средневековой эпохи церковь также навязывала ограничения на ростовщичество, которые часто передавали его евреям и другим посторонним, что подпитывало ядовитые стереотипы, сохранившиеся до наших дней.Даже Мартин Лютер, августинец по образованию до своего революционного разрыва с католицизмом, питал старое предубеждение, что финансовая активность была признаком купидитов .
Вебер теперь задал вопрос: как, учитывая такие образцы христианской веры, могли закрепиться предпринимательские привычки и как к XVII и XVIII векам капиталистическая торговля могла процветать в Европе до такой степени, что такие страны, как Голландия, Республика и Англия вместе со своими колониями в Северной Америке могут произвести коренные преобразования во всех сферах современной жизни? Его ответ был гениальным.Он утверждал, что капитализм — это не просто набор институтов или операций; это был также стиль поведения или культурный стиль, сопровождаемый множеством взглядов и предрасположенностей, которые делали его уникальным и, возможно, беспрецедентным. В Северной Европе его необыкновенная сила отчасти объяснялась духом методичной рассудительности и сдержанности, которые купцы привносили в свою работу. Они накопили огромные состояния, но избегали всякого гедонизма, ведя себя с чувством долга, которое двигало их вперед к дальнейшему успеху.
Но чем можно объяснить такое странное поведение? Величайшей проницательностью Вебера было предположение, что капиталистический «земной аскетизм» мог найти свое первоначальное обоснование в протестантском учении. Кальвинистское учение о предопределении превратило божественную милость в нечто непознаваемое — в дар, дарованный избранным. Эффект заключался в том, чтобы возвысить верховную власть Бога до невозможности привлечь внимание, но для верующего это могло быть психологически разрушительным, поскольку сама человеческая деятельность казалась лишенной смысла.Официальное учение оказалось настолько невыносимым, что кальвинистские проповедники внесли тонкую модификацию, позволившую мирскому успеху служить признаком божественного избрания. От Лютера и католицизма они переняли идею vatio или «призвание», а именно, что человек призван Богом к священству. (Немецкое слово для обозначения призвания — Beruf , которое происходит от глагола rufen — призывать.) Однако в кальвинизме идея призвания теперь применялась к мирским занятиям, которые когда-то осуждалось христианством.Выборы, конечно, оставались неопределенными, потому что делами не могло быть спасения. Но связь между Богом и миром была восстановлена: если человек ведет себя в надлежащем духе благочестия и сдержанности, его удача в этом мире может служить признаком его окончательной удачи в мире грядущем.
Для Вебера этот, казалось бы, незначительный сдвиг в кальвинистской доктрине имел драматические последствия. Протестантизм теперь мог позволить себе окунуться в мирские действия, в то время как капиталистические предприниматели могли видеть в своем поведении духовное значение, которого в противном случае ему не хватало бы.Как заметил Вебер, в этом поведении было что-то иррациональное: оно требовало готовности откладывать вознаграждение, откладывать и реинвестировать ради неопределенного будущего. Именно религиозная этика окружающей протестантской культуры придала коммерческой деятельности более высокий смысл. Ясно, что этот аргумент не был причинным. Скорее, он проиллюстрировал «избирательную близость» — термин, заимствованный Вебером из романа Гете 1809 года о романтических связях. Капитализм и протестантизм были двумя исторически независимыми формациями, которые объединились, чтобы создать уникально мощную связь, и вместе они произвели революцию в современном мире.
Сегодня в Соединенных Штатах часто можно встретить хвастливое заявление о том, что их граждане являются бенефициарами «протестантской трудовой этики», как если бы это объясняло силу американского капитализма. Но Вебер предложил более трагичный взгляд. По его оценке, религиозно вдохновленная этика призвания давно умерла, став жертвой процесса рационализации, который она помогла запустить. Капитализм, утверждал Вебер, теперь работает сам по себе, с машинным безразличием ко всем духовным ценностям, в то время как идея призвания «преследует нашу жизнь, как призрак некогда существовавших религиозных верований.Между тем, у тех, кто попал в ловушку его механизма, остается лишь чувство бездумного принуждения. «Пуритане хотели, чтобы были людьми призвания», — писал Вебер; «У нас же, с другой стороны, должно быть ». В частности, в США погоня за богатством была «лишена своего метафизического значения» и теперь была связана с «чисто элементарными страстями».
В заключительных строках книги The Protestant Ethic, Вебер описал типичных капиталистов своего времени как заурядных людей, очень похожих на низкорослых существ, которых Ницше называл «последними людьми».«Мир, населенный такими бездушными существами, управлялся не по индивидуальной инициативе, а по императивам системы:« Сегодня », — писал Вебер,
этот могучий космос определяет с подавляющим принуждением стиль жизни не только тех, кто непосредственно вовлечен в бизнес, но и каждого человека, рожденного в этом механизме, и вполне может продолжать делать это до того дня, когда последняя тонна ископаемое топливо было израсходовано.
Эти последние строки были пророческими.Хотя Вебер не мог предвидеть разворачивающуюся катастрофу изменения климата или разрушительного воздействия на окружающую среду, которое сопровождало процесс индустриализации, он понимал, что безудержное распространение капитализма по планете вряд ли можно рассматривать как признак улучшения общества или исторического прогресса. Документируя подъем современного мира, он придерживался холодного скептицизма. Целью социологии было не открытие общих законов, а понимание человеческой деятельности во всей ее сложности.Этот упор на уникальность, а не на универсальность, затруднял категоризацию его работ. Немало его коллег были сбиты с толку его аргументами — ошибками, которые он критиковал в печати. Особенно распространенным было ошибочное мнение о том, что он написал The Protestant Ethic как идеалистическую поправку к марксизму, как если бы он имел в виду предположить, что религиозные идеи, а не производительные силы были основными двигателями исторических изменений. Вебер счел это вздором.Замена «одностороннего» и «материалистического» объяснения исторической причинности «односторонним» и «духовным» объяснением только заменит одно заблуждение на другое.
После ухода из Гейдельберга Вебер постепенно восстановил свою работоспособность, и к 1903 году он начал новый этап в писательской деятельности. Наряду с The Protestant Ethic он также подготовил основное эссе «Объективность в социальных науках и социальной политике». В 1904 году он отправился в Соединенные Штаты в сопровождении Марианны и историка религии Эрнста Трельча.Манхэттен оставил впечатление современности в хаосе. Их 20-этажный отель возвышался над оживленными улицами и пахло конским навозом. Чтобы попасть в свои комнаты, они ехали на «лифте» — слово, которое показалось Марианне экзотическим. Они проехали до Сент-Луиса и Нового Орлеана, а по возвращении остановились в Маунт-Вернон, чтобы увидеть место рождения Вашингтона, но также посетили афро-американскую религиозную службу. Они чуть не застряли в Филадельфии из-за толпы, которая заполнила вокзал, чтобы подбодрить футбольную команду Пенсильванского университета перед отъездом на игру против Гарварда.Последний вечер они провели в Бруклине, где посетили спектакль в идишском театре.
Последние пятнадцать лет жизни Вебера были годами колоссальной продуктивности. Начиная с 1913 года он работал над всеобъемлющим трактатом по социологии, который не дожил до завершения; он был опубликован после его смерти как Экономика и общество . 1 Он также особенно увлекся сравнительными исследованиями в области социологии религии: в период с 1915 по 1919 год он поставил перед собой грандиозную задачу писать о всех основных мировых религиях, завершая тома по конфуцизму, даосизму, индуизму, буддизму и т. Д. Иудаизм.(Он умер, не успев закончить книгу об исламе.) В этих работах Вебер продемонстрировал замечательную способность понимать культуры, отличные от своей собственной, но он все еще был озабочен вопросом об уникальном характере Запада. Начиная с древнего иудаизма, он проследил определенный стиль «западного» рационализма в религии, который постепенно лишил мир его магического блеска и навязал космосу идею единого и всеобъемлющего закона. Протестантизм с его нападками на священнические ритуалы и почитание реликвий и святых довел этот рационализаторский процесс в религии до конца, даже в то время как он подготовил почву для возникновения современного легально-бюрократического общества, в котором религия была отодвинута на задний план. .В этом процессе Вебер отводил двойственную роль религиозным интеллектуалам, таким как еврейские пророки. Именно интеллектуальный класс, теологи и пророки первыми подняли вопрос о «значении» мира. По иронии судьбы, однако, эта группа была также враждебна общепринятым и магическим убеждениям и тем самым запустила процесс рационализации мира, который в конечном итоге положил конец самой идее о том, что мир вообще имеет смысл.
Эти аргументы вновь появляются в двух лекциях «Стипендия как призвание» и «Политика как призвание», которые Вебер прочитал ближе к концу своей жизни.Шедевры лаконичности, они были недавно переведены Дэмионом Сирлсом (как «Работа ученого» и «Работа политика», хотя в этих названиях теряется представление Вебера о Beruf как призвании или призвании) и опубликованы в небольшом томе с полезное введение Пола Рейтера и Чада Велмона. В преднамеренном и торжественном стиле, который плавно приближается к трагедии, Вебер размышляет о «призвании» и о том, что требуется от человека, который чувствует потребность в карьере в науке или политике.Несомненно, лекции оставили многих в его аудитории неудовлетворенными, поскольку они являются не только увещеванием, но и предостережением.
Вебер представил «Стипендию как профессию» в ноябре 1917 года по приглашению студенческого общества в Мюнхене. В момент, когда продолжающаяся война угрожала разрушить идеалы европейской цивилизации, тема лекции приобрела особую актуальность. Какую цель нужно было найти в жизни ученого и какое историческое и социологическое значение имела такая карьера? Вебер не сказал своим ученикам много слов ободрения.Современный мир прошел через испытание рационализации и разочарования. В то время как некоторые цепляются за утешительную идею о том, что космос все еще имеет объективное значение, настоящий ученый должен быть достаточно сильным, чтобы противостоять истине о том, что эта идея погашена. Ценность потеряла видимость объективности; мир имеет моральное значение только с определенной точки зрения. Монотеизм уступил место новому политеизму: ценности сталкиваются друг с другом, как враждующие боги.
Вебер изображает ученого как современного стоика, который должен быть готов жить с полным осознанием относительности всех ценностей.Но эта поза сама по себе может стать источником ценности. (Во введении Райтер и Велмон не улавливают эту иронию; они приписывают Веберу более общепринятую точку зрения, согласно которой человек, принимающий науку как призвание, может вести «осмысленную жизнь».) Чтобы быть ученым, нужно признать, что в Современная эпоха непоправимая пропасть отделяет факты от ценностей: факты объективны, а ценности — нет. Вебер заявил об этом еще в своем эссе 1905 года об объективности: «Судьба эпохи, которая пожрала от древа познания», заключается в том, что «мы не можем узнать значение , означающее мира, по результатам его анализа.«Высшие идеалы формируются« только в борьбе с другими идеалами », и мы должны отказаться от надежды на их примирение. Вебер изображает это затруднительное положение как последнее следствие тысячелетнего процесса разочарования, который постепенно лишил космос всякого объективного значения. Для человека, желающего получить стипендию как призвание, этот процесс имеет парадоксальные последствия. Если небеса пусты, никто больше не может говорить о вызывающем, стоящем за зовом; сделать карьеру призванием можно только одним лишь актом воли.
Этот стоический мотив повторяется в «Политике как призвании», которую Вебер выступил перед той же студенческой организацией в Мюнхене в конце января 1919 года. В промежутке между двумя лекциями политическая ситуация в Германии резко изменилась. Старый рейх рухнул в конце войны, и умеренное крыло социал-демократов объявило об основании республики. Хотя Вебер оставался ярым националистом, он помогал в разработке новой Веймарской конституции и входил в исполнительный комитет центристской Демократической партии Германии, который состоял в основном из юристов и других профессионалов.Тем временем революция распространилась из Берлина в Баварию, где журналист и философ Курт Эйснер объявил об основании Баварской Социалистической Республики.
Ullstein Bild / Getty Images
Митинг в поддержку Веймарской республики в Спортпаласте, Берлин, 1 февраля 1925 г.
В своей лекции о политике Вебер с пренебрежением говорит о революции и предупреждает своих слушателей, что в грядущем десятилетии их следует ожидать эпохи тьмы и политической реакции.Современное государство — это не что иное, как машина — громадная бюрократическая структура, получившая монополию на законное применение насилия — и единственный реальный вопрос заключается в том, приведет ли оно к демократии с подлинными лидерами, которые будут руководить машиной, или согласится на это. «демократия без лидера», управляемая классом невзрачных политиков. Однако настоящий лидер должен умерить свое видение реализмом. Даже самые утопические движения должны в конечном итоге пойти на компромисс со своим идеализмом, если они хотят остаться у власти.Политика, как заявляет Вебер, подобна «медленному и трудному сверлению отверстий в твердой доске». Следовательно, человек, который чувствует призыв к политике, должен достичь надлежащего баланса между «этикой личных убеждений» и «этикой ответственности». Истинное лидерство требует гораздо большего, чем необузданная харизма; это требует чувства меры и понимания того, что позволяет реальность. «Нет более разрушительного извращения политической власти, — предупреждает Вебер, — чем парвеню», который «шумит вокруг и самодовольно радуется, чувствуя себя могущественным».
Вебер умер от пневмонии, возможно, из-за испанского гриппа (хотя причина остается невыясненной) в июне 1920 года, слишком рано, чтобы видеть, как обстоят дела с молодой демократией Германии. Но знамения не были благоприятными. Студенты правого крыла выступили против него, когда он осудил помилование графа Арко-Вэлли, австрийского аристократа, убившего Эйснера. Хотя Вебер ненавидел социалистическую революцию, он больше ненавидел политические убийства и опасался того, что произойдет, если граждане потеряют веру в установленные нормы права.Он, возможно, мечтал о сильном лидере, который овладел бы колесом истории, но он смотрел на развитие современного бюрократического государства с определенным фатализмом. Эпоха пророчеств и традиций давно миновала, и для разочаровавшейся эпохи она была не более подходящей, чем дуэльные братства его юности. Любая попытка воскресить харизматических лидеров далекого прошлого породит только демагогов, а не настоящих пророков.
Вебер, без сомнения, останется неотъемлемой частью современного канона социальной и политической мысли, даже если центральные темы его работ теперь кажутся нам сомнительными.Рассмотрим, например, резкое различие между фактом и ценностью. Вебер считал, что конфликты ценностей не могут быть разрешены с помощью рациональных аргументов, поскольку мы придерживаемся своих ценностей с убеждением, которое превосходит критическое рассмотрение. Эта теория ценностей иллюстрирует сходство между Вебером и Ницше, чьи взгляды на волю как окончательное основание ценности помогли Веберу задуматься об иррациональном характере наших моральных обязательств. Такое сходство стало затруднением для более поздних англоязычных ученых, таких как Талкотт Парсонс, который хотел очистить Вебера от всякой заразы старого иррационализма и вновь представил его в Соединенных Штатах как хладнокровного предшественника его собственных «функционалистских» теорий современного общества. .
Но темную сторону Вебера трудно игнорировать. Если наши ценностные обязательства лежат на уровне чистого решения, выходящего за рамки рационального обдумывания, то мы лишаемся любой перспективы достижения подлинного консенсуса. Нас не должно удивлять, что правый политический теоретик Карл Шмитт видел в этой «решенческой» теории ценности оправдание нацизма. Не было неправдоподобным и то, что философ Юрген Хабермас на праздновании столетнего юбилея 1964 года в Гейдельберге по случаю рождения Вебера назвал Шмитта «законным учеником».«Различие между фактом и ценностью оставило Вебера с односторонним представлением о социальной рационализации. Он не смог понять ключевого момента, что рационализированное общество не обязательно является рациональным; последнее требует не только формальной рациональности систем и процедур, но и существенной рациональности ценностей, которые мы поддерживаем, потому что они верны.
Здесь мы видим, как сходятся взгляды Вебера на науку и политику. Проблема с различием между фактами и ценностями не только в том, что оно ставит ценности в сферу иррациональных решений.Не менее сомнительно и доверие Вебера к достоверности фактов, видя в них жесткую и непоколебимую реальность, вторгающуюся в решетку наших ценностных обязательств как бы извне. Он заявил, что эффективный учитель — это тот, кто заставляет ученика непоколебимо смотреть на факты, даже когда они «неудобны» 2 или выступают против чьих-либо пристрастных мнений. Но в эпоху, которая сейчас тонет в «альтернативных фактах», старое различие между фактами и ценностями, возможно, утратило свою актуальность.Вебер знал, что ценности не только формируют факты; они также придают фактам свой авторитет, продвигая их в публичную сферу, где они участвуют в наших политических дискуссиях. Но факт может считаться фактом только в том случае, если общество рассматривает его как один. Сегодняшние демагоги не довольствуются изменением политических ценностей; они также стремятся изменить факты, превращая дебаты по поводу политики в борьбу за то, что реально.
Вебер, возможно, был готов принять относительность ценностей, даже если делал это с некоторой неохотой и в фаталистическом настроении.Но мы не можем обвинять его в том, что он не смог предвидеть наш современный уклон в сторону относительности фактов, который лишил нас всякой уверенности в том, что в наших политических спорах мы, по крайней мере, соглашаемся с фактами. Его также нельзя винить, если он твердо придерживался героического идеала работы как призвания.
