Кто такие пофигисты: Недопустимое название — Викисловарь

Кто такой пофигист

Все мы, обычные люди, периодически сталкиваемся с проблемными ситуациями, которые вызывают наше беспокойство. На решение подобных проблем каждый из нас тратит нервы, время, деньги, а в результате оказывается, что ситуация и яйца выеденного не стоила. Знакомо, не правда ли? Но есть среди нас и те, кто живет, не обращая внимания на то, что происходит вокруг, сохраняя олимпийское спокойствие. Часто таких людей называют пофигистами.

Согласитесь, звучит как-то не очень хорошо, сразу чувствуется отрицательный привкус. Что же это за явление — пофигизм? И кто такой пофигист в действительности?

Кого считают пофигистом

Как правило, так называют людей, которых мало что в жизни волнует. Им нет дела до вас и ваших неприятностей, впрочем, и к радостям они относятся спокойно. Вряд ли что в мире способно выбить их из колеи. Чаще всего считают что пофигист — человек, который равнодушен ко всему. Так ли это на самом деле? Так, но не совсем. Нельзя грести всех под одну гребенку.

Хотя понятие пофигизм вовсе не научное, однако классифицировать его все-таки смогли.

Описание видов

Согласно классификации все пофигисты делятся на:

К абсолютному типу как раз и применимо слово равнодушный. Такому человеку совершенно все равно, что делается вокруг. Его не волнует ничего, ну разве что кроме себя, любимого.

Другой разновидностью является относительный пофигист. Такой тип имеет «одну, но пламенную страсть». Его может волновать интересная идея, работа, внешность, жизнь на Марсе. Он отметает от себя все, чтобы достигнуть собственной цели. Его концентрации можно позавидовать, но не дай бог оказаться рядом. Вы ему не нужны по определению, он сосредоточен только на собственном интересе.

Есть и третий, скрытый вид пофигизма. Вам наверняка встречались люди, которые внимательно выслушивали ваши проблемы, скорбно кивали головой, поддакивали и обещали помощь. Но повернувшись спиной, через секунду забывали и вас, и обещания.

Пожалуй, самым интересным является случай разумного пофигизма. Такому человеку можно позавидовать. Он просто не замечает все плохое, что встречается в его жизни. А если вдруг сталкивается с проблемой в лоб, то не придает ей большого значения. Но все хорошее в своей жизни он не просто принимает, а можно сказать пестует.

К чему приводит такая философия? Человек сохраняет свое здоровье, не нервничает попусту, но при этом, в отличие от абсолютного пофигиста видит и ценит всю красоту жизни. Иными словами это вполне положительное явление, ведь такие люди находят плюсы во всем.

Итак, пофигизм, то есть его разумная форма, позволяет избежать непоправимых ошибок, потраченных нервов, неправильных решений, лишней суеты. Он сохраняет здоровье и способность правильно реагировать на любые жизненные ситуации. А такие люди всегда найдут себе место в коллективе.

Словарь молодежного сленга — пофигизм

Люди появляются на свет с совершенно разными характерами, которые заметно изменяются в зависимости от возраста. Если в раннем детстве, человек живёт за спиной у родителей, не понимая всех проблем, то затем вступая во взрослую жизнь он перестаёт лучиться довольством и счастьем. Сегодня поговорим о тех, кто сохранил оптимизм и хорошее настроение молодости. Для подобных людей в народе было придумано особое словцо, это Пофигист, что значит вы можете прочесть немного ниже. На нашем сайте terminy.info каждый день, без выходных и перерывов появляется полезная инфа. Поэтому, строго рекомендую добавить нас к себе в закладки.

Впрочем, перед тем, как я продолжу, мне хотелось бы порекомендовать вам ознакомиться с несколькими новыми публикациями по тематике уличного сленга. Например, что значит Кукситься, что такое Кэблы, как понять Бла Бла Бла, что означает Стэнить и т. п.

Итак, продолжим, что значит Пофигист? Этот термин произошёл от приставки » по» и существительного » фиг«, которое в свою очередь было заимствовано из латинского языка » fīcus» В русский попало из польского » figа«.

Пофигизм так называют равнодушное / наплевательское отношение к чему-либо или кому-либо

  Синоним слова Пофигизм: равнодушие, безразличие, пренебрежение, индифферентность.     

Пофигист это человек, которому наплевать на всё, включая окружающих людей, политику, мировые проблемы и т. п.

Стоит отметить, что у этого словца остаётся некий негативный привкус, к тому же звучит оно, как то не красиво, хотя и распространено относительно широко.

Данная жизненная позиции оказывает самое непосредственное влияние на жизнь отдельного индивидуума. Ведь пофигисты не » парятся«, и не переживают от различных новостей. Им » по-барабану«, какой сейчас курс доллара, и почему рыба в магазине подорожала на 10 процентов.

Когда вы представляете пофигиста, вы сразу наклеиваете на него ярлык равнодушного человека. Однако это не совсем так, ведь равнодушие по сути своей, это отсутствие чувств к любому объекту или событию. В то время, как пофигизм, это осознанный выбор не придавать значение, и » заморачиваться» любыми проблемами.

Виды Пофигизма

  Полный пофигист. Это крайний, но осознанной выбор человека. Он не притворяется, ему действительно пофиг на мнение окружающих его людей. Впрочем, и навязывать свою позицию он не собирается, даже если он понимает, что люди поступают неправильно. Такой человек постарается выбросить из своей памяти, как хорошие, так и плохие жизненные моменты, поскольку считает жизнь малозначимым явлением. Полный пофигист это довольно редкая особь, преимущественно мужского пола, которая совершенно не «парится», и живёт одним днём.

  Скрытый пофигист. Такой человек внешне выглядит участливым и заботливым, но в душе ему наплевать, как на людей в целом, так и на своих близких в частности. Как правило, психологи советуют равняться на подобных людей, ведь взваливать на себя чужие проблемы дело весьма неблагодарное, и местами весьма затратное в денежном эквиваленте. Подобные люди стараются заботиться о своей внешности, ведь им очень важно показать себя с хорошей стороны. Однако, за этой маской скрывается равнодушный и расчётливый человек, который не испытывает к вам никакого сочувствия.

  Выборочный пофигист. Так можно назвать человека,который только по одному ему ведомым причинам придаёт одним событиям большую значимость, совершенно не задумываясь об остальных вещах.

  Разумный пофигист. Эти люди занимают самую оптимальную жизненную позицию. Они сами сделали выбор, что для них хорошо, а что плохо, и строго придерживаются этой линии. У разумных пофигистов не бывает в жизни чёрных полос, как у всех остальных, они стараются находить в жизни только хорошие стороны, и не зацикливаться на окружающем негативе. Подобных людей зачастую называют оптимистами или идеалистами,а у окружающих создаётся впечатление, будто бы они уже родились в розовых очках. Более того, они абсолютно убеждены, что именно в их жизни происходят самые интересные события, чему искренне радуются.

Как вы думаете, разве это не замечательно? Не думать о проблемах, не впадать в истерику, не изводить себя напрасными переживаниями?

Если вас терзает сомнение, можно ли стать подобным человеком в сознательном возрасте, то я вас хочу обрадовать, этому можно научиться, хотя и не так-то просто, как может показаться на первый взгляд.

Прочтя эту познавательную статью, вы узнали, что значит Пофигизм, и кто такие Пофигисты, и теперь не попадёте впросак, обнаружив это словечко в дальнейшем.

Фаталисты или пофигисты: в США объяснили, почему американцы не боятся коронавируса

+ A —

У жителей страны нет никаких обязательств — им лишь предлагают прислушаться к рекомендациям

Жители самой пострадавшей от коронавируса страны — либо фаталисты, либо пофигисты. Такой вывод можно сделать, изучив правовые акты по коронавирусу и пообщавшись с самими американцами. Такое ощущение, что многие из них не смотрят новости (а если и смотрят, то не примеряют на себя) и ведут обычный образ жизни.

— Население страны разделилось на три группы, примерно равные, — говорит жительница Чикаго Виктория Бакирова. — Первую можно назвать самой ответственной, когда человек постоянно носит маску, даже если едет один в автомобиле.

Вторая группа — люди, предпочитающие ездить на велосипеде или передвигаться пешком. Понятно, что они работают из дома, а если и выходят, то лишь за покупками на территории своего квартала. Маски обычно надевают. И третья группа — самая безразличная к угрозе коронавируса. Эти вместе с детьми гоняют мяч (впрочем, в масках) и гуляют в парках.

Мой одноклассник Сергей Коваленко, интеллектуал и высокооплачиваемый программист, не заморачивается из-за возможности заразиться самой страшной болезнью XXI века. «Америка на первом месте по количеству заболевших? Больше 7 миллионов? Ты серьезно?» — недоуменно реагирует он на мое сообщение об «антирекорде» США.

Серьезнее некуда. Это я еще не сказала однокашнику про 210 тысяч погибших от коронавируса в стране его проживания.

— Про вторую волну пока только разговоры, — говорит Сергей. — Никаких реальных проявлений. Статистика тоже молчит, никакого увеличения заболевших. Ограничения постепенно снимаются. В Нью-Йорке с 30 сентября разрешено работать ресторанам в помещении. Сейчас только открыты столы на улице. Офисы для тех, кто не может работать удаленно, тоже открываются. Сотрудники нашей компании, например, работают по такому графику: две недели трудимся из дома, одну — в офисе, чтобы уменьшить количество людей, присутствующих в офисе одновременно.

Маски в США, впрочем, обязательны. Мой собеседник говорит, что они лежат на каждом углу бесплатно. Можно и купить — стоимость такого средства индивидуальной защиты не превышает 5 центов, но зачем? То же самое касется и санитайзеров. «Идешь по улице, руки ополоснул, маску поменял — это можно делать хоть каждые 5-10 минут. Я знаю чистюль, которые так и поступают», — рассказывает Сергей.

Учебные заведения в разных штатах работают по-разному. «Где-то школы и институты полностью находятся на удаленке до конца года, где-то дети учатся два дня в школе в масках, три дня — из дома, — рассказывает Виктория Бакирова. — Детские сады открылись частично, причем только частные. Все общественные мероприятия отменены, кроме черных протестов».

Социальная дистанция соблюдается по возможности. Например, в лифте, рассчитанном на 16 человек, могут ехать только четверо. Зайдет пятый — посмотрят неодобрительно, но выгонять не станут. Может, человек очень торопится. Нет никаких ограничений по поводу перемещения на улицах, обязательного сидения дома (в том числе для пожилых) — просто превентивные меры.

Пожелания (ни в коем случае не обязательства) распространяются на прилетевших из других стран: им рекомендуют посидеть две недели на карантине или три дня — но с последующим анализом на коронавирус. Если результат отрицательный — свободен. «Делать это именно рекомендуют, никакой обязаловки, — подчеркивает Сергей. — Просто берут номер телефона и отслеживают приехавшего из-за рубежа по навигации».

— А если человек куда-то выехал?

— Опять же — никакого наказания не последует. Просто придет СМС с рекомендацией вернуться домой.

— Если не вернется, ему грозит штраф?

— С какой стати? Он же не нарушил закон!

Парься меньше, живи больше: почему пофигизм стал религией посткризисной эпохи

Опубликованная в 2016 году книга Марка Мэнсона «Тонкое искусство пофигизма» быстро стала бестселлером — уже в июле 2017-го она возглавила список лучших книг недели по версии New York Times, а к 2019 году в мире было продано более 6 млн копий книги, переведенной на 20 с лишним языков. До сих пор эта книга, опубликованная на русском в 2017 году и ставшая для многих новой «библией», находится на полках отечественных книжных магазинов в разряде бестселлеров.

В том же 2016 году появилась книга Гэри Джона Бишопа «Unfu*k yourself. Парься меньше, живи больше» — она тоже оказалась в списке New York Times и была распродана тиражом в несколько миллионов копий, а в 2018 году вышла в русском переводе. На этой же волне в 2018-м в России опубликовали написанную еще в 2013 году книгу «НИ СЫ. Восточная мудрость, которая гласит: будь уверен в своих силах и не позволяй сомнениям мешать тебе двигаться вперед», — ее автора, писательницу Джен Синсеро, признали автором мотивационных бестселлеров № 1 по версии The New York Times. Почему же именно сейчас случился такой бум книг, пропагандирующих пофигизм?

Буддизм «для бедных»

Стоит пролистать несколько страниц «Тонкого искусства пофигизма», и вы поймете — всю эту философию вы уже где-то слышали. Где именно? Конечно, в буддизме.

Критики даже назвали эту книжку Buddhism 101, что можно перевести как «буддизм для чайников». Мэнсон просто взял и пересказал основные откровения Будды для тех, кому некогда изучать восточную философию — изложив ее очень простым языком и приправив нецензурной речью. Принципы, о которых он говорит в книге, не станут открытием для тех, кто хоть что-то знает о буддизме:

• Наша жизнь устроена так, что мы вынуждены страдать.
• Чем больше мы этому сопротивляемся, тем больше страданий испытываем.
• Выход — отстаньте от себя.
• Решите, что для вас по-настоящему важно — эти вещам вы позволите причинять вам страдания.
• А на остальное забейте!
• Теперь идите в «большой мир» и приносите людям пользу.

Из-за этого книга Мэнсона получила много нареканий от критиков. Ее даже причислили к худшим мотивационным произведениям 2017 года. Зачем нам такой буддизм «для бедных», спрашивали они? Неужели нельзя было добавить в книгу хоть немного больше личных примеров и оригинальных идей? Куда смотрели редакторы? И тем не менее это не помешало успеху Мэнсона: он не только распродал миллионы копий своего «буддизма для чайников», но и написал в 2019 году продолжение — «Все хреново.

Книга о надежде». Про это произведение, например, писали, что «автор чудовищно упрощает идеи, которые требуют более глубокого подхода, делает абсурдные обобщения про ментальное здоровье и связанные с ним вещи и в целом заставляет задуматься — а в чем вообще смысл его рассуждений?» Тем не менее новая книга опять стала бестселлером.

Другой пример — «Unfu*k yourself. Парься меньше, живи больше» — идеи автора книги также во многом восходят к буддизму. («я принимаю неопределенность» и «я принимаю все и ничего не ожидаю»). А Джен Синсеро в своей книге «НИ СЫ» даже не пытается скрыть, что вдохновлялась восточной философией. «Если ты угнетен, значит, живешь в прошлом. Если встревожен, значит, живешь в будущем. Если умиротворен, значит, живешь в настоящем. Лао Цзы, китайский философ, основатель даосизма. Возможно, это один человек, а может быть, мифическая компиляция разных личностей – никто точно не знает»

 — вот одна из цитат из произведения, которое должно помочь читателю стать круче и жить лучше. Составители российского перевода специально подчеркнули это, вынеся «восточную мудрость» в название книги, которое в оригинале звучит как You Are a Badass: How to Stop Doubting Your Greatness and Start Living an Awesome Life («Ты крут: как перестать сомневаться в своем величии и начать жить потрясающей жизнью»).

Реклама на Forbes

Почему же весь этот — не самый замысловатый — пересказ восточных философских трактатов стал так хорошо продаваться в середине — конце 2010-х?

Турбулентность и желание «твердой руки»

Сегодня, в 2020-м, аналитики признают: 2010-е годы были экономическим бедствием — в первую очередь для США, где люди за последние десятилетия стабильности и роста привыкли жить хорошо.

В начало десятилетия мы все пришли на излете мирового финансового кризиса 2007-2008 годов — и для Штатов это было глубочайшее падение экономики со времен Великой депрессии, с безработицей, которая превысила 10%, и беспрецедентным для XXI века падением доходов населения. К 2019 году рынок труда США оправился, но потребовалось почти 10 лет, чтобы безработных на нем стало примерно столько, сколько было в 1999 году — 3,5%.

У британцев в прошедшем десятилетии с работой и зарплатами тоже все оказалось плохо: впервые в этом веке доходы населения в конце декады не выросли по сравнению с ее началом. Хотя, если бы развитие экономики продолжалось докризисными темпами, средний житель Великобритании должен был бы зарабатывать в 2020-м примерно на 500 фунтов в месяц больше, чем в 2010-м.

О России и говорить нечего: в нашей стране, помимо общего кризиса 2007-2008 годов, были еще локальные экономические потрясения 2014 года, связанные с аннексией Крыма, падением курса рубля и санкциями. Реальные располагаемые доходы россиян с 2014 по 2018 год только падали или в лучшем случае оставались на месте.

Такая нестабильность на экономических рынках даже самых развитых стран заставляет людей обращаться к источникам стабильности, отличным от денег и успеха. А что помогает людям во времена потрясений? Правильно, религия.

Эту закономерность можно четко проследить, например, в исследовании, которое изучало реакцию новозеландских жителей на землетрясение 2011 года, произошедшее в Крайстчерче в регионе Кентербери. Эта природная катастрофа была крайне разрушительной, погибли 185 человек. Ученые заметили: в период этого потрясения людей, пришедших к религии, в регионе оказалось более чем в полтора раза больше, чем в остальных частях страны. И вот что интересно: обращение к религии не помогло людям в целом лучше перенести землетрясение, но вот у тех, кто от природной катастрофы непосредственно пострадал, неверие разрушительно сказалось на здоровье.

Если провести аналогию между природными катаклизмами и экономическими, то можно предположить: люди, которые потеряли работу, доход или почву под ногами во времена экономического кризиса, захотят обратиться к какой-то высшей мудрости — просто чтобы не потерять ментальное и физическое здоровье. Но не у всех есть время и силы читать философские трактаты, когда нужно зарабатывать на жизнь в условиях турбулентности — и тут на помощь приходит «буддизм для чайников». А чтобы не отпугивать читателей сложными словами, авторы и переводчики идут на ухищрения: в английской версии используют такие слова, как fuck и badass, в отечественной — заигрывают с пофигизмом и «ни сы».

Дзен-буддизм и безволие

Тот буддизм, к которому делают отсылки Мэнсон, Бишоп, Синсеро и другие адепты «культа пофигизма», — это дзен-буддизм. Это течение возникло в Китае и Японии и противопоставляется тибетскому, или классическому, буддизму. Дзен-буддизм учит тому, что просветления можно достичь мгновенно, а происходит оно благодаря созерцанию и полной остановке ума — если упростить максимально, такой подход к взаимодействию с миром можно свести к «пофигизму». Тибетский же буддизм совершенно не похож на дзен: он предполагает долгую и кропотливую работу — да еще и в течение не одной жизни — для того, чтобы наконец постичь всю философию Будды.

Авторы книжек о том, как перестать страдать и начать жить, ожидаемо избрали для своих читателей наиболее легкий путь. Точнее, они пытаются усидеть сразу на двух стульях: с одной стороны, предложить потерянному в экономической нестабильности человеку опору в виде уважаемого учителя, чья мудрость проверена веками, с другой — продать ему идею, что для достижения этой мудрости не придется ничего делать. Ничего не напоминает?

Как ни странно, в этом контексте от дзен-буддизма один шаг до авторитарности. Помимо религии, люди во времена турбулентности склонны обращаться к тоталитаризму. Работает это так: кризис расшатывает все моральные, экономические и легальные опоры — и ради того, чтобы вновь обрести стабильность, человек готов добровольно отдать свою свободу и свои либеральные взгляды. Можно легко проследить, как такой процесс происходил и в нашей стране — как после революции, так и после кризиса 1990-х.

Что Будда, что авторитарный лидер, что автор бестселлеров по пофигизму Мэнсон — это, по сути, образ родителя, который расскажет, как правильно жить. Когда нам плохо и страшно, мы с радостью обращаемся к родителям за их мудростью. Но вот в чем подвох: такой подход снимает с людей ответственность и одновременно передает всю власть в руки тех, кто принимает решения. Особенно если учитель прямым текстом говорит расслабиться и не сопротивляться трудностям.

Читая книги об искусстве пофигизма или трактаты по дзен-буддизму, вы, возможно, действительно почувствуете себя лучше на пару часов — особенно в нашем сумасшедшем 2020 году. Но такие пособия вряд ли помогут открыть успешный бизнес, состояться в политике, стать хорошими родителями и даже достигнуть просветления — в общем, добиться хоть чего-либо, что требует взять на себя ответственность за свою жизнь.

Harvard Business Review Россия

Не бывает руководителей без подчиненных — это ясно. Тем не менее современная теория лидерства стоит на том, что руководитель — «наше все», а подчиненные — так, сбоку припека.

Грамотное управление — тема бесчисленных лекций, семинаров, книг и статей. Каждому хочется понять, чем дышат руководители — и обаятельные, и нелюдимые, и даже непорядочные.

А на тему подчиненных нет почти ничего. Да и авторы немногих посвященных им исследований и публикаций либо рассматривают их как фон, на котором происходит становление и развитие руководителя, либо считают, что эти люди — все на одно лицо, некая однородная масса. Поэтому мы не вполне отдаем себе отчет в том, например, что тупо подчиняющие­ся сотрудники — отнюдь не то же самое, что искренне преданные делу.

Однако разнообразие ведомых ничуть не менее существенно, чем ведущих. В бизнесе это особенно очевидно. Сейчас прежний иерархический принцип сдает позиции и в организационной структуре остается меньше уровней, все чаще проекты ведут смешанные группы специалистов из разных отраслей знания, и не всегда ясно, кто кем руководит. Выстраиваются новые отношения подчинения, постоянно появляются новые методы и принципы управления людьми. Нарастающие как снежный ком перемены — прежде всего в общественном сознании и технологиях — повлияли на мировоззрение и поведение подчиненных, особенно в том, что касается официального начальства.

Руководителям давно пора понять, что нужно лучше разбираться в своих сотрудниках. В этой статье мы поговорим о том, как изменяются отношения между начальниками и подчиненными, и я расскажу о своей новой типологии подчиненных.

Эволюция самосознания

Ведомые, с точки зрения их функции, — это те, кто выполняет распоряжения других. Но во избежание путаницы я предпочла формальное определение — по положению в служебной и прочих иерархиях. Они находятся на нижних ступенях лестницы, у них меньше власти, полномочий и влияния, чем у вышестоящих. Как правило, им приходится подлаживаться под начальника и следовать начертанным им курсом. Они стараются придерживаться правил и на работе — чтобы не рисковать местом или зарплатой, и дома — ради общей стабильности и безопасности или просто ­потому, что так проще жить.

Но, как учит нас история, подчиненным иногда надоедает их роль. В XVIII столетии, по мере распространения идей Просвещения, простые люди (особенно в странах, охваченных Промышленной революцией) стали меньше зависеть от королей, землевладельцев и иже с ними. Соответственно, изменились их цели, равно как и представление о себе и своих правах. Переворот в умах продолжается. Никому не хочется чувствовать себя мелкой сошкой, люди воспринимают себя свободными гражданами. А потому они сопротивляются плохим руководителям, стоят горой за хороших и иногда не прочь покомандовать теми, кто занимает более низкое положение, чем они сами.

Вспомните постепенное освобождение Советского Союза и стран Восточной Европы от власти коммунистических партий. Или социальные и политические протесты, волна которых в 1960-х и 1970-х прокатилась по США, Франции и другим странам. Поубавилось власти и у руководителей американских корпораций — отчасти из-за изменения их структуры и мировоззрения сотрудников, отчасти из-за появления новых технологий. Генеральные директора делят полномочия и власть с советами директоров, регулирующими органами, ключевыми акционерами и т. д. Руководителям международных компаний приходится контролировать работу сотрудников, которые находятся за тысячи миль от них. А специалисты сами решают, как им взаимодействовать с коллегами из других офисов, в том числе находящихся в других странах. Все это заставляет вспомнить слова Питера Друкера. Еще в 1967 году в своей книге «The Effective Executive» он писал, что в эпоху, когда главным двигателем экономики будет интеллект, а не физический труд, профессионализм не только может стать и становится преимуществом, но и определяет, кто в действительности руководит, а кто — подчиняется.

Типы подчиненных

Редкие исследователи предпринимали попытки сколько-нибудь глубоко изучить и классифицировать подчиненных. В той или иной мере этой теме отдали должное Абрахам Залезник из Гарвардской школы бизнеса, Роберт Келли из Университета Карнеги — Меллона и­ коуч-консультант топ-менеджеров Айра Шалефф. Все они утверждали, что руководителям нужно хотя бы немного понимать, что движет подчиненными. И еще они говорили о том, что подчиненные бывают разными.

Залезник разделял их на четыре класса по признакам «доминирование — подчинение» и «активность — пассивность». Выводы его предназначались в основном для глав корпораций. Келли и Шалеффа, наоборот, больше интересовало благополучие людей, находящихся внизу иерархический лестницы. Они развенчивали то, что Келли назвал «мифом о руководителях», — представление об их всемогуществе и незаменимости.

Келли выявил пять типов подчиненных по степени их независимости и активности, но прежде всего его занимала проблема воспитания «образцовых» подчиненных — тех, кто ведет себя «умно, независимо, смело и нравственно». Он утверждал, что такие люди имеют решающее значение для отдельных коллективов и целых организаций. Шалефф же выделял четыре категории сотрудников: главным критерием для него было то, в какой мере подчиненный поддерживает руководителя или, наоборот, оказывает ему сопротивление.

Работы всех трех исследователей при всей их важности не оказали большого влияния на то, как сейчас люди представляют себе отношения руководителя и подчиненных. Отчасти это объясняется происшедшими за последние годы изменениями: культурными, организационными и технологическими. Скажем, работников физического труда сменили более молодые, технически грамотные работники труда умственного, в массе своей менее склонные к «мазохизму» или «отстраненности», если пользоваться терминологией Залезника.

Но главное во всех этих типологиях то, что независимо от ситуации, культуры или исторических привязок отношения руководителя и подчиненных по сути почти не изменяются. Это превосходство, с одной стороны, и почтительность — с другой. Таким образом, классификация подчиненных служит двум важным целям.

В теории она впервые позволяет нам понять расстановку сил в группах и организациях. На практике дает и выше-, и нижестоящим возможность разобраться, кто что делает в коллективе или организации и почему.

Новая типология

В системе, которую я выстроила за годы исследований и наблюдений, подчиненные распределяются по одному признаку — отношению к делу. Я классифицирую подчиненных по их месту в ряду, который начинается с «пофигиста» и заканчивается «фанатиком».

Я выбрала в качестве критерия степень заинтересованности в общем деле, потому что именно она определяет в целом специфику отношений подчиненных с начальниками. Для наших дней это особенно характерно: факторам эмоционального рода, например ценностям организации или отношениям с начальником, нынешние профессионалы придают такое же, если не большее значение, как зарплате, регалиям и прочим материальным благам.

К тому же типология, основанная на одном простом критерии (в отличие от предыдущих, учитывающих множество факторов), дает возможность руководителям понять, разделяют ли подчиненные их цели, и если да, то в какой мере. Как ведут себя ваши сотрудники на совещаниях и собраниях? Задают ли хорошие вопросы, предлагают ли новые идеи? Или присутствуют для галочки? Подчиненных я делю на пофигистов, посторонних, заинтересованных, активистов и фанатиков. Рассмотрим каждый тип подробнее.

Пофигистов не интересует происходящее. Они вряд ли в курсе того, что творится вокруг, равнодушны и к своим начальникам, не стремятся ничего о них разузнать и никак не реагируют на их инициативы или решения. Чужие в организации, ничего о ней не зная и ни к чему не стремясь, своей пассивностью пофигисты поддерживают сложившиеся ­порядки и укрепляют существующую власть.

Больше всего их в крупных компаниях, где легко раствориться среди других сотрудников, затеряться в многочисленных кабинетах, отделах и подразделениях. Покуда они хоть как-то, пусть и без малейшего рвения, но справляются с работой, начальство сквозь пальцы смотрит на их наплевательское отношение к делу. Представьте себе дизайнера компании, производящей товары массового потребления. Он честно выполняет то, что «положено», а остальное его не касается — он просто зарабатывает на жизнь. Коллективам и организациям, как правило, пользы от таких людей нет, особенно если их много. Они поневоле сдерживают развитие и мешают переменам.

Чтобы пофигисты не заразили своими настроениями всех вокруг, руководителям нужно понять, есть ли они в компании, и если да, то сколько, где отсиживаются и в чем причина их равнодушия. Ответить на эти вопросы нелегко, тем более что эти люди не попадаются на глаза высшему руководству. Топ-менеджерам придется официально и неофициально побеседовать с нижестоящими, узнать у них про начальников и рядовых сотрудников, жизненную философию которых лучше всего отражает пословица «работа дураков любит».

А дальше, конечно, нужно действовать. Докопавшись до корня проблемы, попробуйте расшевелить пофигистов — вдруг у них проснется интерес к жизни. Если им не нравится их работа, предложите им пройти курсы­ переподготовки и наметьте карьерные перспективы. Если всему виной усталость и перенапряжение, согласитесь на более щадящий график работы, чтобы в определенные дни ее можно было делать дома.

Но обязательно проследите, есть ли толк от ваших стараний. Если нет, то, наверное, с человеком стоит расстаться. Ну а если начальников устраивают люди, которые работают только «от сих до сих», — это уже их дело.

Посторонние наблюдают, но ни в чем не участвуют. Они живут по принципу «моя хата с краю», намеренно держатся в стороне и ни во что не вмешиваются. Они ни с кем: ни с начальниками, ни с коллегами, ни с организацией. Они будут со всем соглашаться, если это в их интересах, но активно участвовать ни в чем не станут. Получается, что своим молчанием они тоже поддерживают сложившиеся порядки.

Как и пофигисты, они тянут назад коллектив или организацию, но им отлично известно, что происходит вокруг. Люди такого склада предпочитают «попусту» не тратить свое время и нервы и не рисковать. Типичные представители этой породы — обыватели, которые молча проходят мимо, когда у них на глазах совершается преступление. У социологов и психологов есть даже название для такого поведения: эффект постороннего, или синдром Дженовезе (по имени жительницы Нью-Йорка Китти Дженовезе: девушку забили до смерти около ее дома, и никто не вмешался). Таких, ни во что не вмешивающихся, немало и в деловом мире. Представим себе ситуацию: недавно назначенный гендиректор финансовой компании вводит нелепые порядки, а менеджер по работе с клиентами поддакивает ему, хотя сотрудников, открыто говорящих о недостатках нововведений, уже взяли на карандаш или даже увольняют. Этот менеджер — самый настоящий посторонний. Он понимает, что вмешаться значит поставить под угрозу свою карьеру, ведь новый начальник как раз сейчас занят корпоративной «прополкой» — оставляет лизоблюдов и избавляется от несогласных.

Посторонние есть повсюду — и их, как и пофигистов, выявить непросто, особенно в крупных организациях, ведь они никогда «не высовываются». Руководителям, которые хотят, чтобы люди только исполняли их приказы, вполне подойдут посторонние. Тех же, кто ценит в людях увлеченность, они неизбежно разочаруют. Но, как и пофигисты, посторонние поддаются перевоспитанию, их даже проще втянуть в общую жизнь. Главное — понять причину их обособленности, постараться их заинтересовать и получить от них большую отдачу.

Заинтересованные так или иначе болеют за дело. Эти подчиненные могут откровенно поддерживать руководителей или открыто противостоять им. Им небезразлична судьба организации, и они по мере сил способствуют ее процветанию — во всяком случае они готовы тратить на нее время, а иногда и деньги. Пример заинтересованных — врачи и ученые из компании Merck, создавшие обезболивающий препарат виокс. Они мечтали о том, чтобы лекарство прославило Merck, и яростно отстаивали его даже тогда, когда были обнаружены его побочные эффекты. И делали это искренне, обуреваемые собственными амбициями, желанием сказать новое слово в науке или помочь людям, а не под нажимом руководства компании.

Про руководителей, которых поддерживают заинтересованные, можно сказать одно: им повезло. Именно за счет таких людей движется дело. Но если они настроены против ­начальника или всегда гнут свою линию, все оказывается не так просто. Скажем, бывший глава Merck Реймонд Гилмартин не был ни врачом, ни ученым. Поэтому врачам и исследователям, его формальным подчиненным, нетрудно было убедить его в достоинствах препарата, что впоследствии дорого обошлось компании (в 2004 году после разразившегося скандала виокс был снят с продажи).

Наверное, когда виокс запускали в производство и начали поставлять на рынок — и особенно когда появилась первая тревожная информация о побочном эффекте, Гилмартину стоило бы пригласить независимых экспертов, чтобы они просветили его самого и профессионально оценили бы качества новинки. В этом случае ему было бы проще разговаривать с заинтересованными и он более ясно понимал бы их мотивы. Если бы Гилмартин чуть лучше разбирался в механизме отношений руководителя и подчиненных, он бы предотвратил скандал и громкие судебные разбирательства.

Хотя подчиненные Гилмартина вели себя как «независимые единицы», они поддерживали его — а это важно для взаимоотношений начальника и сотрудников. Когда речь идет о заинтересованных, активистах и фанатиках, руководителю нужно понять, с кем они: за или против него (в случае с пофигистами и посторонними этот вопрос вообще не стоит).

Активисты последовательны в своих действиях и в отношении к руководителю и организации. Они энергичны, азартны, преданы делу, целиком отдаются работе и строят прочные отношения с коллегами, поэтому становятся либо надежными сторонниками, либо опасными противниками руководителя.

Атаку на Пола Волфовица, президента Всемирного банка, возглавили именно активисты. Как только пошли слухи, что Волфовиц не только продвигает по службе подчиненную, с которой его связывают романтические отношения, но и резко повысил ей зарплату, Ассоциация работников Всемирного банка, объединяющая десять тысяч сотрудников, выступила с заявлением: «Руководство призывает к честному управлению. Чтобы к этим призывам прислушивались, оно должно само подавать пример поведения, которое отстаивает… Президент должен признать, что его поведение ставит под угрозу репутацию ­Всемирного ­банка и  ­подрывает доверие к нему персонала. Он должен по­ступить благородно и уйти в отставку». 

Активисты, которые рьяно поддерживают руководителей, становятся их надежными союзниками, даже если это не прямые подчиненные. Их не много, ведь полная самоотдача требует жертв — времени и сил. В силу своего общественного темперамента они оказывают заметное влияние на коллектив. Активисты — преданные, компетентные и любящие свое дело — нередко попадают в ближний круг руководителя просто потому, что на них можно рассчитывать: они готовы дневать и ночевать на работе, претворяя в жизнь идеи начальников.

Иногда руководители доверяют активистам вести дела. Так было в Best Buy, компании, занимающейся розничной продажей электроники. Гендиректор Брэд Андерсон все время подбивал сотрудников самим придумывать, как совершенствовать свою работу. И у менеджеров отдела кадров Джоди Томсон и Кэли Ресслер хватило смелости — и ума — поймать его на слове. Они предложили перейти на систему работы, основанную только на результатах труда и предусматривающую свободный график. Рационализаторы считали, что сотрудники Best Buy, где бы они ни трудились — и в магазинах, и в офисе компании, должны сами планировать свое время, главное, чтобы работа была выполнена. Томсон и Ресслер продумали, как внедрить новые порядки, как, отменив фиксированное рабочее время, оценивать результаты труда, какие новые методы управления могут понадобиться, и т. д. В 2003 году они изложили свои идеи нескольким начальникам, даже лучшие сотрудники которых жаловались на огромную перегрузку. Менеджеры заинтересовались новым принципом — более того, они решились опробовать его в своих отделах. Слухи об эксперименте снизу поползли по организации, пока наконец не дошли до высшего руководства, — к тому времени часть компании уже перешла на новый принцип работы. В конце концов система, предложенная двумя сотрудниками из отдела кадров, прижилась во всей организации.

Фанатики готовы пожертвовать собой ради идеи или конкретного человека — или того и другого. Подчиненные этого типа либо глубоко преданы своими руководителям, либо готовы пойти на все, чтобы свергнуть их. Они одержимы идеей, и эта страсть поглощает их полностью.

Фанатики — самая редкая разновидность людей, и они выходят на сцену только в экстре­мальных условиях. Для лидеров они — либо благословение, либо проклятие. Самым ревностным сторонником Гитлера был, вероятно, Йозеф Геббельс. Этот ярый фанатик остался до самого конца верен своему фюреру, «его чис­тым и святым делам», как писал он в своем последнем письме.­ После самоубийства Гитлера Геббельс и его жена совершили поступок, на который способны, наверное, только люди такой породы: они лишили жизни своих шестерых детей, а потом и себя самих. Жена Геббельса, прощаясь в письме с сыном от первого брака, так объясняла это решение: «Наша идея для меня все: все прекрасное, доб­рое и благородное, что у меня было в жизни. Мир, который настанет после ухода фюрера и национал-социализма, не стоит того, чтобы в нем жить… У нас теперь только одна цель: быть верными фюреру и умереть вместе с ним; ведь то, что мы можем окончить жизнь рядом с ним, — это милость судьбы, которой ни в коем случае нельзя пренебречь!».

Бывает, фанатики появляются и в мирное время, даже в традиционных организациях и действуют они порой очень жестко. Борцов за правду часто считают героями. Они не идут на компромиссы, готовы дорого заплатить за свою несгибаемость — и нередко платят. Пример тому — высокопоставленная сотрудница Пентагона Буннатин Гринхаус, которая вела в Корпусе инженеров армии США большие оборонные контракты.

В начале 2003 года, сразу после вторжения США в Ирак, Пентагон заключил контракт с компанией Halliburton. Крупнейшим поставщиком в Ираке стала компания, главой которой в 1995—2000 годах был тогдашний вице-президент США Дик Чейни. Ее подразделение, строительная фирма Kellog Brown & Root (KBR), без конкурса получило огромный заказ на восстановительные работы в Ираке, в том числе на нефтяных разработках. KBR также отвечала за материально-тыловое обеспечение американских войск на оккупированной территории.

Буннатин Гринхаус заявила своему руководству, что правительство поставило KBR в слишком выгодные условия, и обвинила компанию в том, что она поставляла войскам в Ираке слишком дорогое горючее, предварительно приобретенное в Кувейте по заниженной цене, на чем незаконно заработала $62 млн. Своим коллегам она инкриминировала незаконные связи с Halliburton и, выступая в Сенате, сказала, что «еще не видела столь вопиющих и неприличных злоупотреблений». За эти разоблачения ­Гринхаус была понижена в должности.

Я уже говорила: неважно, как относятся к руководителю пофигисты и посторонние, тихо отсиживающиеся в своих углах. Иное дело — заинтересованные, активисты и фанатики, от их мнения и отношения зависит многое. Поддерживают ли они лидера? Или всеми доступными им способами борются с людьми, облеченными властью? Если исходить из моей типологии, то хорошим руководителям особое внимание следует обращать на тех, кто их открыто и активно поддерживает либо яростно им противодействует. Специально их выискивать не нужно: заинтересованных, активистов и несгибаемых нельзя не заметить.

Подчиненные «хорошие» и «плохие»

Считается, что хороший руководитель обладает определенными качествами и чертами характера (скажем, он человек умный, рассудительный, честный), навыками и способностями (к примеру, умеет взаимодей­ствовать с людьми и принимать грамотные решения). А что такое «хороший подчиненный»? Чем он отличается от «плохого»? Моя типология помогает ­ответить и на эти вопросы.

Первое и главное: подчиненные, которые проявляют хоть какой-нибудь интерес к работе, почти всегда предпочтительнее тех, кто никогда ни во что не вникает. Иначе говоря, от пофигистов и посторонних (полное или почти полное отсутствие интереса к делу и нежелание «напрягаться») начальник вряд ли услышит дельный совет. Однако именно благодаря этим подчиненным часто держатся у власти бездарные руководители. Вспомним печально известного Альберта Данлэпа, прозванного Алом Бензопилой, бывшего гендиректора нескольких корпораций, в том числе Scott Paper и Sunbeam. О своем умении «приводить в чувство» компании, в частности про реформу в Scott Paper, он говорил, что она «войдет в анналы американского бизнеса как одна из самых удачных реорганизаций в экономической истории». Он был убежден, что думать нужно только о сегодняшнем дне (поэтому из восьми компаний, в которых он работал, шести уже нет). Увольнявший людей тысячами — в Scott Paper он одним махом уволил треть топ-менеджеров и 70% сотрудников, — Данлэп действовал жестко и даже подло, считая, что только так и нужно управлять. В конце концов члены правления Sunbeam (его же подчиненные) уволили его из-за фальсификации объемов продаж. Спустя два года Комиссия по ценным бумагам и биржам США предъявила ему и другим руководителям обвинение «в организации мошеннической схемы с целью соз­дания иллюзии успешной реорганизации Sunbeam и продажи компании по завышенной цене».

В этой истории три главных действующих лица: сам Данлэп, пофигисты и посторонние, которые не могли или не хотели ему помешать, а также заинтересованные и активисты — они очень долго поддерживали руководителя, ­который того не заслуживал.

Но есть и противоположные примеры. Вспомним Дарфур — район вооруженного межэтнического конфликта в Судане между центральным правительством, ­проправительственными арабскими вооруженными отрядами и силами сопротивления местного негритянского населения. В результате­ ­этнических чисток уже погибло 30 тысяч черных африканцев, около миллиона укрылось в соседнем Чаде. О ситуации в Дарфуре обозреватель New York Times Николас Кристоф сказал как-то, что в ней виноваты все, включая тех, кто много­ лет знал о геноциде, но не сделал ничего, чтобы его остановить. Кристоф отдает должное людям двух типов: заинтересованным и активистам, которые, не обладая властью, авторитетом и влиянием, делали, что могли. Он рассказывает о 12-летнем мальчике из городка в Орегоне, который, посмотрев фильм «Hotel Rwanda», организовал Суданский клуб и, чтобы скопить денег, мыл машины и работал продавцом. Он рассказывает об аспиранте, который в свободное время изучал, как зарубежные компании «поддерживают ­геноцид в Судане», и стал самым компетентным ­экспертом в этом вопросе.

Важна, конечно, и цель, которую преследует подчиненный. Хорошие будут активно поддерживать хорошего руководителя (талантливого и порядочного) и противостоять плохому (посред­ственному и безнравственному). Они собирают информацию о своих руководителях, они хотят знать, что представляют собой эти люди и за что ратуют.

Затем они соответственно действуют. Скажем, старшим редакторам и другим сотрудникам отдела новостей в New York Times наверняка не нравилась политика Хоуэлла Рейнса, в то время выпускающего редактора, их раздражал его жесткий стиль руководства, его грубость и высокомерие. Но чашу терпения подчиненных переполнила беспомощность Рейнса в скандальной истории репортера Джейсона Блэра (четыре года он предоставлял редколлегии сфабрикованные материалы: писал репортажи якобы из горячих точек, а на самом деле сидел дома в Нью-Йорке и вставлял в них куски из чужих статей). Они сочли, что этот инцидент может серьезно повредить делу, которому они отдают свои силы, и добились отставки Рейнса.

Люди непорядочные, наоборот, ничего не станут делать ради компании. Или будут активно противодействовать хорошему руководителю, поддерживая плохого. К последней категории относятся приспешники­ Данлэпа. Большинство подчиненных из его ближайшего окружения не сделали ничего, чтобы сократить время его бездарного правления.

В отношениях начальников и подчиненных важны обе стороны, как бы ни убеждали нас в обратном теоретики управления. И подчиненные отнюдь не «одинаковы с лица» — это тоже нужно учитывать. Если есть возможность, подчиненные, как и руководители, действуют в собственных интересах. Даже если у них нет формальной власти, во всяком случае в сравнении с вышестоящими, это вовсе не означает, что у них мало сил и влияния.

Культурные и технологические преобразования многое­ изменили в общественном сознании, все больше­ подчиненных или выражают несогласие со своими руководителями, или просто «обходят» их. Скажем, озабоченные правами животных, заинтересованные, ­акти­висты или фанатики могут по собственной инициа­тиве рассылать по электронной почте обращения, собирать с помощью скрытой камеры информацию и помещать в интернете потрясающие воображение снимки. Это они заставили, например, McDonald’s и Burger King потребовать у птицефабрик, у которых эти сети закупают мясо и яйца, вполовину увеличить пространство, выделяемое для кур-несушек, а также отказаться от принятого способа увеличения размера яиц, когда курам на протяжении определенного времени не дают воды. В 2007 году Burger King пошла еще дальше: она объявила, что будет закупать яйца и свинину только у тех поставщиков, которые не дер­жат пос­тоянно животных в контейнерах и клетках.

Этот пример говорит о том, что теоретикам и практикам­ управления надо воспринимать подчиненных как самостоятельную силу и помнить, что руководители и подчиненные неотделимы друг от друга.

Об авторе. Барбара Келлерман (Barbara Kellerman) — директор исследовательских программ Центра государственного лидерства школы управления имени Джона Кеннеди (Кембридж, штат Массачусетс) Гарвардского университета. В прошлом директор Центра по изучению лидерства при Академии лидерства (Мерилендский университет). Автор и редактор книг по лидерству, включая «Плохое лидерство» (Bad Leadership. Harvard Business School Press, 2004).

Текст песни Тимур Шаов — Частушки

На поляне у реки
Сели в лодку рыбаки,
Сеть закинули в траву,
Ловят щуку и плотву.
А почему на берегу?
А потому, что пофигу.

Пианистка вместо «соль»
Нам сыграла «ля-бемоль».
Дирижёр ей – ни гу-гу.
Дирижёру пофигу.

Лишь рукой махнул: «Извольте,
Где хотите, ля-бемольте.
За такую за зарплату
Как еще играть сонату?»

Тритатушки, три-та-та,
Срамотушки, срамота.

«Не влезай, убьёт, мудила!» –
Ну конечно, влез… Убило.
Следом лезет обормот
С криком: «Всех не перебьёт!»
Что бы там не говорили –
Несгибаемый народ.

Без особенных причин
Коля Васю замочил.
А Колю замочил Григорий,
Поддержал его почин.
И в деревне благодать!
Коли с Васей не видать.

Не беда, ти-би-ди-би-да,
Ерунда, ти-би-ди-би-да.

Запалили хату спьяну
И сидят… По барабану!
Стол покуда не горит,
А портвяшок уже разлит.

И соседи тож не плачут,
На завалинке судачат:
«Хорошо горит! Примета!
Значит, жарким будет лето».

Лишь один тверёзый житель
Приволок огнетушитель.
Не тряси его, постой,
Ты же видишь – он пустой!
Вон, написано ж на нём…
Да гори оно огнём!

И горела хата ярко,
А летом вправду было жарко.
Ворон каркнул: «Неверморр!» –
Продолжаем разговор…

Березовский, говорят,
В наши речки всыпал яд.
Нам-то пофигу, конечно,
Но какой, однако, гад!
Наши речки не погань,
В Темзу сыпь, а не в Кубань.

Сам-то сдристнул за бугор!
Продолжаем разговор…

Мы и пашем, мы и сеем.
Мы ж не Конго, мы ж Рассея!
Можем, правда, не пахать,
И не сеять. Нам плевать!

Наплевать нам на косьбу,
Наплевать на молотьбу,
На людей, зверей и пташек.
Всех видали мы в гробу!

Можно плюнуть лично на…
Не… Здесь закончилась слюна.

Есть таксисты-пофигисты,
Пофигисты-футболисты,
Пофигисты-моряки,
Пофигисты-скорняки,
И, что особенно отрадно –
Пофигисты-взрывники.

Вот я заметил: гитаристы –
Все большие пофигисты.
А скажем, вот, мандолинист…
Впрочем – тоже пофигист…

И только лишь среди чекистов
Очень мало пофигистов,
Потому что, твою мать,
Надо Родину спасать!

Две недели кран течёт,
Слесарь фишку не сечёт.
Водку пьёт, ворон считает,
У него переучёт.

Кран чинить я сам могу,
Но кран мне этот пофигу!

И нет от этого лекарства,
И давно идёт молва,
Что в нашем царстве-государстве
Пофигень растёт трава.

Пофигень-трава растёт, эманацию даёт.
Кто эманацию вдыхал – тот и пофигистом стал.

И растёт в нашей земле,
И в Калуге, и в Орле,
И в тайге, и в Заполярье,
Говорят – даже в Кремле!
Говорят – она везде!
Но я не верю ерунде.

Гуси, гуси, гу-гу-гу…
Не…
Га-га-га!
А, пофигу…

ДОБАВИТЬ ТЕКСТ В ЛИЧНЫЙ СПИСОК

Георгий Бовт об отношениях России с Западом после выборов президента США — Газета.Ru

close

100%

Ах, как хорошо было бы проснуться в один прекрасный день и обнаружить: мы уже в раю, но на Земле, а «они» уже все сдохли. И нет у нашей страны соседей – ни враждебных, ни завистливых, ни попрошаек вечных, ни шантажистов во имя любви, но за интерес.

Не надо больше ни с кем собачиться через официального представителя МИД, не надо ни перед кем оправдываться по якобы правам человека (мы без них веками жили – и ничего), не надо ни на кого оглядываться. Делаем в своем доме что хотим, и никто нам не указ. И сами собой довольны, и сравнить не с кем и не с чем. Как есть – так и хорошо. И на том спасибо.

Фантастика, конечно. Но мы к ней стремимся. К самодостаточности – и прекрасному одиночеству. Это ни хорошо и ни плохо. Новый этап позиционирования нашей страны в мире начался не вчера. И продлится долго. И даже не важно, с какой именно точки начался отчет – с «возвращения Крыма в родную гавань» или с отравления «этого фигуранта-немецкого пациента». Ясность в любом случае лучше, чем пустые иллюзии. Поживем, как говорится, для себя.

Как точно сформулировал великий циник-гуманист Черчилль: «Я не могу предсказать вам действия России. Это загадка, завернутая в тайну и помещенная внутрь головоломки; но, возможно, есть ключ. Этот ключ — русский национальный интерес».

Хотя, говорят, ключ мы этот где-то потеряли. Может, закатился за Лену и Енисей. А может, его украли и продали англичанам, они и не такое по всему миру насобирали.

Кстати, есть польза от экономии на внешних сношениях. Недавно Минфин зачем-то выкатил идею сокращения ассигнований на Минобороны. Но в нынешней ситуации, мне кажется, как раз Минобороны трогать не стоит, а сэкономить можно на МИД РФ. Сократив все его департаменты, занимающиеся странами Запада – от Европы до Америки – оставив по одному дежурному прикомандированному офицеру. На всякий случай. Вдруг кто позвонит «оттуда» с извинениями за проявленное вековое неуважение. А все оставшиеся – их останется немного — функции передать как раз Минобороны. Официальный представитель которого Игорь Конашенков ничем не хуже Марии Захаровой.

На днях пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков охарактеризовал избирательные процессы в США как соревнование в большей нелюбви в России. Во многом он прав. Образ нашей страны превратили в жупел, которым кандидаты лупят друг друга «по мордасам». Никаких субстантивных (это прекрасный новый для русского языка термин, освоенный недавно нашим дипломатическим ведомством) обсуждений на тему, что надо делать с русскими и как с ними выстраивать отношения, в Америке не ведется. Если бы не тема пресловутого «вмешательства», то нас для Америки просто нет. Даже непонятно, зачем тут у нас они еще держат целое американское посольство. При нынешнем состоянии отношений вполне можно и отозвать почти всех, тоже оставив пару дежурных офицеров. Чтоб ждали, когда же тут у нас начнется желанная им там новая «perestroika». Да никогда не начнется. А если и начнется, то такая, что им мало не покажется.

Накануне американских президентских выборов раз в четыре года разные отечественные «пикейные» жилеты начинают обсуждать, кто же нам в их Белом доме «выгоднее». На сей раз – Байден или Трамп. С первым (победа которого сейчас выглядит как вероятная, на мой взгляд, процентов на 75-80, хотя не на все 100) связывают усиление санкционного давления по всем фронтам, отчего рубль уже внутренне напрягся, готовясь к прыжку в район 80 или выше за доллар.

На мой взгляд, страхи перед надвигающимся «байден-кошмаром» несколько преувеличены. По той простой причине, что нам, по большому счету, уже «по фигу» — что Байден, что Трамп. Собственно, можно даже предложить использовать термин «субстантивный пофигизм» для обозначения новой внешнеполитической доктрины Российской Федерации.

У нас на сегодня практически нет отношений с Америкой, кроме как на МКС и по поводу продления СНВ-3. Байден, в принципе, выступает даже за его автоматическое (не требующее ратификации сената) продление еще на пять лет, в течение которых можно вести вялые переговоры с русскими о включении в договор еще и новых видов вооружений (типа гиперзвукового), а также присоединения к нему китайцев. Надежд на то и другое (особенно на китайцев), впрочем, мало. Но в Вену или Женеву на переговоры поездить можно.

Ранее бывший видный член Госдепартамента времен Обамы Виктория Нуланд в статье для журнала Foreign Affairs предлагала продлить договор – и тоже безусловно, прямо как Владимир Путин недавно – на два года. Так что по этому пункту Байден для нас даже лучше, чем Трамп.

Впрочем, если договор СНВ-3 в феврале и сгинет в пучинах истории, то см. пункт 1 нашей новой внешнеполитической доктрины. В смысле, ну и…. с ним. Еще ракет наклепаем.

При этом вне зависимости от того, останется ли Трамп в Белом доме или его сменит старина Байден, эволюция США в сторону более жесткого – с меньшей оглядкой на союзников и на кого бы то ни было – поведения в мире продолжится. Отойдя окончательно от ставки на многостороннее продвижение идей «либерального мира», Америка еще больше будет стараться диктовать (а не договариваться об этом) свои условия, не считаясь с интересами внешних партнеров и тем более оппонентов, особенно таких отстающих в плане экономики и высоких технологий, как Россия (если наше отставание продолжится). Многие тут возразят: а как же Китай, ведь его вызов «американскому гегемонизму» будет все сильнее.

Так-то оно так, конечно. Вот только через полвека, в силу неизбежного старения населения (последствия политики «одна семья – один ребенок») КНР потеряет 250 млн молодых людей в наиболее трудоспособном возрасте 20-49 лет. Китай – стареющая сверхдержава. Эти люди – самые активные потребители, сокращение доли населения этого возраста произойдет больше чем на треть. Соответственно, расходы на пенсионную и социальную системы неизбежно возрастут раза в три, Китаю придется в том числе экономить на вооружениях. Из всех стран первой двадцатки по размерам экономики только в США, Австралии и Канаде будет наблюдаться рост самой активной и работоспособной доли населения возраста 20-49 лет.

В России, кстати, сокращение доли 20-49-летних составит через полвека 23% по сравнению с нынешним уровнем, если, конечно, мигранты с юга не подъедут. А в Японии так и все 42%.

В российских верхах, кажется, уже утвердилось такое отношение к Западу, согласно которому наши, с позволения сказать, сношения если и будут развиваться, то от плохого к еще более худшему.

Поводов предостаточно – не Украина, так Белоруссия, не Скрипаль, так «берлинский пациент» — а могут появиться все новые и новые. На Западе готовы использовать все что угодно в качестве таковых.

Идеологическое противостояние времен «холодной войны» по линии коммунизм-капитализм – это детский лепет на лужайке по сравнению с нынешним абсолютно полным взаимным неприятием на уровне так называемых «ценностей» между политическим классом совокупного Запада и российским. При этом восприятие Запада на обывательском уровне как некоего Мордора, который исторически всегда России был враг и хотел ей лишь зла, становится в нашей стране все более массовым. Иные точки зрения присутствуют, но становятся маргинальными.

Пророчество Сэмюэля Хантингтона начала 1990-х насчет «конфликта цивилизаций» во многом сбылось. Но с одной поправкой: сущностное, ценностной противостояние, лежащее в основе нынешнего «холодного мира», во многом сводится к конфликту Запада и Русской цивилизации. Как некогда католицизма и православия.

Справедливости ради стоит заметить, что совокупный Запад прошел свою – и немалую — часть пути в отторжении и политической стигматизации России не только как державы, но и ее же как сообщества обывателей с иными представлениями о прекрасном — в том, чтобы резко повысить антизападные настроения на массовом уровне по сравнению с теми, какие наблюдались в начале 2000-х.

Сегодня Россия стала в такой степени антизападной и антиамериканской страной, в какой нельзя было даже и представить еще пару десятилетий назад. Свою часть работы в этом «созидательном процессе» проделал политический класс каждой из сторон.

Если отношения с Америкой обрушились в 2014-2017 годах на фоне Украины и скандала о «русском вмешательстве в выборы», то отношения с Европой рушатся до конца как раз сейчас. Слова Лаврова о том, что мы можем и вовсе прекратить общаться с Евросоюзом (с НАТО уже давно не общаемся) не кажутся пустым звуком. Вполне можем. На фоне «отравления берлинского пациента» покосилась и перекорежилась даже та едва ли не главная «ось», на которой во многом держались даже после Украины наши отношения с Европой – ось «Москва – Берлин». Общение столиц в тональностях журнала «Крокодил» времен «холодной войны», по сути, сводится, к взаимному жесткому троллингу, таким же взаимным театральным заявлениям, которые предназначены не столько «партнеру», сколько внутренней публике. Чтобы показать: а вон как мы их ловко умыли, одернули, поставили на место. В этом смысле название должности «официальный представитель МИД России» можно дополнить словами – «по связям с российскими СМИ и россиянами».

Отношения на высшем уровне с Францией немногим лучше. Так что те, кто затевал спецоперацию с отравлением Навального, вне зависимости от того, находился ли центр ее планирования внутри России или за ее пределами, своей главной цели достигли: отношений России с Западом на политическом уровне практически больше нет. Ощущение их безнадежности и бесперспективности на обозримое будущее возобладало надолго. Никакой reset этим отношениям пока не светит. Все разговоры про то, что мы, дескать, не можем обойтись друг без друга – абсолютно пустой звук. Можем. И уже обходимся. Рано или поздно это критически скажется и на экономическом взаимодействии.

Нет уже никаких переговоров ни о чем. Подготовка любых соглашений (за исключением пролонгации СНВ-3 с непонятными перспективами) в любой сфере становится почти бессмысленна. Разговоры даже по самым горячим проблемам вроде вспыхнувшей карабахской войны также бессмысленны. Поскольку они сводятся лишь к формальному выражению взаимной озабоченности. С нулевыми перспективами договориться хоть о каких-то совместных шагах ввиду полного взаимного недоверия. По Украине – то же самое. Минский процесс умер и больше не воскреснет. Отпоем его у себя дома и посмотрим, как долго и счастливо будет жить Украина с вечно замороженным конфликтом, покуда не излечится от «необандеровщины».

Формат внешнеполитического поведения с нашей стороны по принципу «чем хуже, тем лучше» приобретает оттенок фатализма. Действительно, к чему пытаться выстраивать сложные внешнеполитические ходы, если они нас ненавидят – и это было всегда и навсегда останется. Мы вроде пытались «вести себя хорошо», выслушивали терпеливо лекции про «общие ценности». Местами даже изображали частичное соответствие – ну как могли, так и изображали. И что взамен? Политическая стигматизация. Впрочем, мне и раньше казалось, что выбор в пользу поведения на международной арене в духе «мальчиша-плохиша», обманувшего бывших «воспитателей» в их самых радужных иллюзиях, имеет свои преимущества. Да, мол, мы такие, отмороженные: «…Попробуйте, сразитесь с нами! / Да, Скифы — мы! Да, азиаты — мы,/ —С раскосыми и жадными очами». Сразитесь с нами, ну же! Или слабо?

Не надо больше иллюзий. Устанете — придете сами торговаться и улыбаться, как даже к пухляку Киму. Не потому, что он хороший такой, а потому что «дурной» и у него есть ядерная бомба. Это, видимо, пункт 2 означенной выше нашей внешнеполитической доктрины.

Никакой «Северный поток-2» не спасет отношений с той же Германией. Во-первых, бывают моменты в истории, когда политика становится важнее экономики, сколько бы это ни стоило. И этот момент настал, мы все приближали его как могли. Во-вторых, даже если газопровод удастся достроить, он попадет под американские санкции. И будет востребован лишь тогда, когда и если вся газотранспортная система Украины накроется медным тазом от небрежения. В-третьих, проект будет жизнеспособен, лишь если проекты СПГ не докажут свою конкурентоспособность по сравнению с трубопроводным газом, особенно российским.

Мы можем какое-то время побыть гордыми и одинокими в «кольце врагов», стремясь к самодостаточности в формате импортозамещения не только по части материальной (экономической), но и гуманитарной. Это по-своему проще: не надо натужно напрягаться и повторять для конференций, что, дескать, мы часть Европы.

Да и где они теперь эти конференции. Zoom, наконец, всех поставил на места, в смысле – «унасекомил». Все наше конференц-общение с Западом можно перевести именно что в Zoom, в формате «mute». Просто посмотрим друг на друга, пока не через прицел. И просто помолчим.

С другой стороны, признание вечной неизбывности так называемой «русофобии» как неотъемлемой части западного политического менталитета может предопределить надолго выбор в пользу цивилизационной автаркии со вполне понятными экономическими и технологическими последствиями — и издержками. Но, во-первых, разве нам не привыкать платить по счетам нашей вечно трудной геополитической судьбы? Во-вторых, перед нами – вечность, по сравнению с которой их айфоны и Голливуд – вообще ничто. И мы никуда не торопимся. То, что надо, от нас к вам полетит с гиперзвуковой скоростью. А мы внизу как-нибудь уж перебьемся потихоньку, как деды и прадеды наши перебивались. Многие так думают, во всяком случае…

Негр, «Мой ниггер» и Африканец на JSTOR

Абстрактный

Эта статья выдвигает аргумент, что люди африканского происхождения в постиндустриальной капиталистической мир-системе Америки больше не африканцы. Напротив, их практическое сознание является продуктом двух идентичностей: негров, то есть черной буржуазии, или афроамериканцев, с одной стороны, под руководством образованных профессионалов и проповедников; и «мой ниггер» я.е., черный низший класс, с другой стороны, под руководством уличных и тюремных личностей, спортсменов и артистов, соперничающих за идеологическое и языковое господство над черной Америкой. Эти две языковые игры социальных классов исторически создавались различными идеологическими аппаратами, церковью и образованием, с одной стороны, и улицами, тюрьмами, а также спортивными и развлекательными заведениями, с другой, глобальной капиталистической расово-классовой структурой неравенства при американском неравенстве. гегемония, пришедшая на смену африканским идеологическим аппаратам Воду, перистилиям, озеру и сельскохозяйственному производству, как это было на Гаити.Обе идентичности не представляют собой контргегемонистских движений глобальной (протестантской) капиталистической мир-системе под американской гегемонией. В работе делается вывод о том, что, если афроамериканцы не воспользуются возможностью интерпелляции и социализации со стороны вышеупомянутых властных элит и идеологических аппаратов американской капиталистической социальной структуры, эти две языковые игры социальных классов навсегда будут служить носителями идеологического и лингвистического господства в черной Америке.

Информация о журнале

Race, Gender & Class публикует статьи объемом 15-25 страниц, заметки на 5-10 страницах, обзорные эссе на книги или фильмы, автобиографии, эссе, наборы данных, теории, рассказы, полевые исследования и письма в журнал, продвигающие междисциплинарные исследования. и мультикультурные исследования, посвященные вопросам пересечения рас, пола и классов

Ваш средний ниггер на JSTOR

Абстрактный

«Средний ниггер» утверждает, что столь же преувеличение различий между черным и белым языком ставит некоторых чернокожих, особенно из гетто, в тупик, так что преувеличение и переоценка различий между расами ставит черных в невозможное положение: ни то, ни другое. вынуждены пытаться быть белыми или вечно бороться за то, чтобы доказать, что они достаточно черные.В этом эссе я рассказываю, как улаживал свой собственный конфликт идентичности между черным гетто и средним классом, когда я способствовал взаимодействию в классе с чернокожим студентом из гетто.

Информация о журнале

College Composition and Communication публикует исследования и стипендии в области риторики и изучения композиции, которые помогают учителям колледжей размышлять и улучшать свои методы обучения письму и отражают самые современные стипендии и теории в этой области.Область изучения композиции основана на исследованиях и теориях из широкого круга гуманистических дисциплин — изучения английского языка, риторики, культурных исследований, исследований ЛГБТ, гендерных исследований, критической теории, образования, технологических исследований, расовых исследований, коммуникации, философии языка, антропологии. , социология и другие, а также изнутри исследований композиции и риторики, где также развился ряд подполей, таких как техническая коммуникация, компьютеры и композиция, написание в учебной программе, исследовательская практика и история этих областей.

Информация об издателе

Национальный совет преподавателей английского языка (NCTE), некоммерческая профессиональная организация. ассоциация педагогов, посвященная улучшению преподавания и обучения английского языка и языковых искусств на всех уровнях образования. С 1911 года NCTE предоставил форум для профессии, множество возможностей для учителей продолжать свой профессиональный рост на протяжении всей карьеры, а также рамки за сотрудничество для решения вопросов, влияющих на преподавание английского языка.Для для получения дополнительной информации посетите www.ncte.org.

В чем разница между «ниггер» и «негр?» — Pioneer

Около недели назад я сидел в парикмахерской и ждал, когда мне сделают стрижку, когда этот белый мальчик, сидящий в парикмахерском кресле, произнес слово «ниггер». Я решил спросить его, почему ему так удобно использовать это слово.

Он ответил: «Это просто слово, оно не имеет того же значения, что и слово« негр »». Я спросил его, в чем разница между негром и ниггером, но он не смог дать мне однозначного ответа.

Для меня, как афроамериканца, слово «негр» — это жертва предвзятого человека, который лишен экономических, политических или социальных прав. С другой стороны, слово «ниггер» — это фраза, которую чернокожие используют друг с другом, чтобы определить настоящего крутого парня или домашней девушки. Это последнее из двух определений, которым афроамериканское сообщество с годами позволило развиться до уровня нежности.

«Думаю, все в порядке?» — спрашивает выпускница Университета Говарда Кэтрис Джонсон.»Точно нет. Но как мы можем злиться на белых людей, использующих слово «N», когда черные люди как сообщество называют друг друга словом «N»? »

Хотя я согласен с Джонсоном, я думаю, что это глубже, чем просто слушать рэп. Я считаю, что белый парень в парикмахерской чувствовал себя комфортно, называя черных людей ниггерами, потому что многие черные парикмахеры в парикмахерской называли его «моим белым ниггером».

Если вы не темнокожий, но вы тусуетесь среди чернокожих и принимаете «черный» образ жизни, этот человек сочтет, что можно использовать слово «N».

Просто потому, что вы слушаете черную музыку или одеваетесь в хип-хоп одежду и болтаетесь с черными людьми, это не дает права использовать слово «ниггер», даже если вы чувствуете, что оно не имеет того же значения, что и слово «негр». ” У меня много разных друзей, принадлежащих к разным расовым группам, и когда я общаюсь со своими друзьями-латиноамериканцами, я не обращаюсь к ним как на «заблудшие», или когда я болтаюсь с моими азиатскими друзьями, я не обращаюсь к ним как к «бингу». bing », потому что я знаю, что это предвзятые термины, которые можно использовать по отношению к каждой из их национальностей.

Дарио Данбар, студент Калифорнийского университета в Беркли, специализирующийся на социологии, с второстепенным в этнических исследованиях, заявил в электронном письме, что «представители другой национальности используют слово« ниггер »так же, как люди, не являющиеся геями, используют слово« педик »или« дамба », геи между собой используют слово« ниггер ». слово «педик» как шутка, точно так же, как лесбиянки называют друг друга дамбой в шутку, но когда кто-то за пределами гей-сообщества обращается к геям как к педикам и дамбе, гей-сообщество обижается. То же самое и с чернокожими, когда представители других национальностей используют слово «ниггер».”

«Ниггер» — это то, что «ниггер». Нет никакого способа обойти это, это поколение людей может попытаться превратить N-слово в выражение нежности, но это не меняет того факта, что когда вы думаете о N-слове, оканчивается ли оно на –a или –Er, первое, что приходит в голову, — это негативный образ черного человека.

Зачем афроамериканскому сообществу пытаться превратить слово, которое использовалось для унижения афроамериканцев, во что-то положительное? Нам пора проснуться, не только как в афроамериканском сообществе, но и в обществе в целом.

Слово N — это не круто, и мы никогда не должны ссылаться друг на друга, используя его. Не имеет значения, оканчивается ли оно на –a или –er.

Я нахожу это n-слово обидным, но Пирс Морган прав: это вина Канье, которые спели белые сестры из женского общества | Независимый

Я, вероятно, получу много оскорблений после написания этой статьи, но мне нужно избавиться от этого мнения, и это мнение, которого я придерживался очень долгое время.

В четверг телеведущий и обозреватель Daily Mail Пирс Морган опубликовал в Twitter колонку о последнем скандале гонки, касающуюся видеоролика Instagram.На видео были запечатлены белые женщины из женского общества Alpha Phi Sorority в Университете Нью-Гэмпшира, поющие на вечеринке слово на языке во время выступления Канье Уэста «Gold Digger».

Песня, о которой идет речь, содержит слово «ниггеры» и 12 лет назад была одним из самых популярных хитов Канье Уэста. В лирике есть припев: «Я не говорю, что она золотоискательница, но она не балуется ни с чем не сработавшими нигерами».

После того, как Морган опубликовал свою статью, в Твиттере разразился поток пользователей, утверждающих, что он одержим использованием слова на n, и даже дошел до того, что назвал его расистом.Более того, Манро Бергдорф — трансгендерная модель, уволенная L’Oreal за комментарии о системном расизме и публично конфликтовавшая с Морганом в прошлом, — заклеймила Моргана как «жестокого расиста» и обвинила его в том, что он побуждает троллей и расистов петь. расовые оскорбления.

Пирс Морган о гендере, сексизме и расизме

Давайте проясним одну вещь. N-слово, написанное как «ниггер» или «негр», является оскорбительным. Это категорически и исторически является расистским оскорблением.Это слово происходит от Америки до Джима Кроу, где чернокожих американцев заклеймили «неграми», чтобы унижать и оскорблять их, линчевав их на улицах. Ни для кого не секрет, что это слово сейчас используется яростными антирасистами и неонацистами на митингах и на отвратительно расистских интернет-форумах.

Но, в защиту Моргана, он знает, что это слово на n расистское, — он это признает. Кажется, что между тем, что можно сказать, и тем, что нельзя, существует некая размытость. Это слово прочно лежит в серой зоне. Одно слово из шести букв стало самым большим табу в мире.Мы не осмеливаемся произносить это устами, но молча думаем об этом, в то время как запах его истории нависает над нашими головами.

Как ни странно, это слово стало собственностью таких рэп-исполнителей, как Nas, Future и Jay-Z, которые используют его самым тонким образом, и иногда кажется, что в публичной сфере мало людей, которые не добавили свои два цента к продолжающимся спорам по поводу его использования.

Сама королева Бей постоянно использует это слово, особенно в «Извините», когда она поет: «Извините, мне не жаль.Извините, я не сожалею. Мне не жаль, ниггер, нет », — вместе с американским певцом и автором песен Келани, который даже назвал песню« Niggas »:« Niggas gon »всегда будет ниггерами. Не могу позволить себе отдать свое сердце этим нигерам. У меня нет времени терять рассудок из-за этих нигеров ».

Мне не нравится слышать это в песнях, но я научился принимать это так же, как когда я слышу, как Сэмюэл Л. Джексон повторяет это слово в фильмах. И должны ли мы контролировать слово, когда оно постоянно используется в другом контексте, в котором оно было создано?

В нынешних условиях после Шарлоттсвилля, подъема ультраправых и неонацистов наряду с продолжающейся жестокостью полиции по отношению к черным мужчинам и женщинам, сейчас как никогда важно объединиться.Единственное, что вбивает клин между всеми нами, — это неоднозначность семантики.

Пирс Морган возвращается в Доброе утро, Британия для столкновения с Манро Бергдорф

Если это слово настолько оскорбительно для черного сообщества, почему мы все еще используем его, как будто это слово вообще ничего не означает? Если белые люди слушают эти песни и получают от них удовольствие, вы намекаете на то, что им следует вообще избегать пения этого слова, даже если мы это делаем? Почему?

Я играю здесь адвоката дьявола. Я черный и ненавижу это слово во всех контекстах.Я обижаюсь, когда кто-то использует , независимо от того, написано ли это «ниггер» или «негр». Я съеживаюсь, слушая песню Келани, которую поют снова и снова. Во время песни у меня всегда был вопрос: почему? Почему используется это слово? Нет ли другого слова, которое вы могли бы использовать вместо него?

Всем нам необходимо уважать, понимать и изучать нашу историю. Это касается всех. Да, мы, черные люди, пережили боль и страдания, и наша история доказывает это.Но если мы хотим и нуждаемся в переменах со стороны наших соседей, нам также необходимо внести изменения. Если мы, как черные люди, все еще страдаем от этого слова, , тогда почему мы все еще используем его?

Итак: нет, Twitter; нет, Манро Бергдорф; Пирс прав. Мы не должны злиться на белых девушек — мы должны злиться на рэперов, которые нормализуют n-слово. Мы должны злиться на политиков, которые продолжают использовать расовые оскорбления в разговоре.

Мы должны продолжать протестовать против использования этого слова, придерживаясь при этом того, что мы просим от наших коллег.Нам нужно перестать лицемерить, а другим нужно слушать. Как мы можем выступать за изменения, если мы все не желаем вносить изменения сами?

Кому разрешено произносить слово «ниггер» и почему?

Когда я был моложе, я никогда не использовал слово ниггер. Мой отец сказал мне, что использование этого слова увековечивает угнетение, которое мы перенесли от рук белых людей, и это было слишком близко к слову негр.

Когда я пошел в среднюю школу, я понял, что другие чернокожие подростки не хотят следовать тому же совету.Я хотел, чтобы все они знали, что, употребляя это слово, мы увековечиваем собственные самоповреждения. Вскоре я понял, что ни один из чернокожих детей в моей школе не собирался меня слушать, и в конце концов начал использовать это слово сам, потому что я больше не мог понять, почему я собирался воздерживаться, если никто другой этого не делал.

От Ниггера сложно уйти — он в нашей рэп-музыке, в наших разговорах, в наших фильмах. Не используя его, я чувствовал, как будто я вырываю себя из нашей культуры. Я не мог читать все рэп-тексты, мне приходилось делать жалкие паузы, как в детстве, когда звучали проклятые слова, и даже в этом случае я использовал все проклятые слова, так в чем была проблема с добавлением еще одного? Я также понял, что он сам продолжал использовать это слово, советуя подросткам не делать этого.Если никто из нас не может воздержаться от использования ниггера, тогда зачем мне?

Ниггер. Есть некоторая путаница в том, кто может и не может использовать это слово. Мне разрешено использовать слово ниггер. Черным людям разрешено использовать слово ниггер. Не спрашивайте меня, почему я могу использовать слово «ниггер» десять раз за пять минут, а вам нельзя использовать слово «ниггер».

«Почему так плохо, что я использую это слово, а ты можешь?» Кто-то спросил меня об этом накануне вечером. Использование слова «ниггер» разрешено только среди чернокожего сообщества, потому что называть кого-то «ниггером» никогда не бывает с плохими намерениями.

Тем, кто не принадлежит к черному сообществу, не разрешается использовать это слово, конец истории — и уйти от ответственности, говоря, что это не нормально.

Ниггер — это то, что мне как члену черного сообщества разрешено говорить. И, честно говоря, может и мне не стоило этого говорить. Но посторонним, которые знают, что они не являются частью нашего сообщества, необходимо воздерживаться от использования того, что, как они знают, им не принадлежит.

The n-word: укоренившееся расовое оскорбление сейчас более распространено, чем когда-либо

Другие угнетенные сообщества аналогичным образом повторно присвоили оскорбления, что, возможно, наиболее ярко проявилось в использовании гей-сообществом таких терминов, как «лесбиянка» и «квир».Но сравнения между этими словами и n-словом неточны; «Дайк» и «квир» никогда не выходили за пределы гей-сообщества, чтобы стать универсальными.

Возможно, слово n зависит от контекста больше, чем любое другое слово. На другие слова может влиять контекст, но это совершенно неотделимо от него. Вряд ли он существует вне контекста. Его значение никогда не фиксируется. Сказал ли это черный мужчина другим черным мужчинам? Белым человеком в многонациональной группе? Были они в раздевалке? На рэп-концерте? Изменение настройки меняет всю динамику.

«Для меня это просто слово, слово, сила которого принадлежит пользователю и его намерениям. Люди наделяют слова силой, поэтому запрещать слово на самом деле бесполезно », — написал рэпер Jay Z в своих мемуарах« Decoded ». «Нигга» превращается «обезьяна на крыльце» становится «енотом» и так далее, если это то, что в сердце человека. Ключ в том, чтобы изменить человека. И мы меняем людей через разговоры, а не через цензуру ».

Концерт Jay Z похож на социальный эксперимент по распространению слова в современной культуре.На его шоу на стадионе M&T Bank в Балтиморе в июле, где он вместе со своей женой Бейонсе был в центре внимания и на сцене во время их тура «On the Run», аншлаговая толпа представляла собой здоровую смесь черных, белых, азиатских и Латиноамериканские фанаты. Рэпер пригласил всех подпевать «Jigga My Nigga», и текст, который помог этой песне подняться на вершину рэп-чартов в 1999 году, разнесся по толпе в мелодичный унисон. Бейонсе присоединилась к более позднему треку, произнося слова «Я ниггер» во время выступления ее мужа.

Джейнис Слифка, 27-летняя белая женщина, которая идентифицирует себя как феминистка и работает цифровым стратегом в округе, стояла на верхней палубе со своим мужем, раскачиваясь из стороны в сторону, когда выступали Бейонсе и Джей Зи. Временами она подпевала, но когда в текстах появлялось «ниггер», она позволяла своему голосу пропадать, в то время как тысячи других продолжали петь.

«Я не чувствовала себя неловко, но я тоже не могу себе представить, чтобы подпевать», — сказала она. «Я бы даже не стал делать это в своей машине, не говоря уже о толпе из 50 000 человек, даже если бы меня поощряли.”

Известно, что некоторые артисты, в том числе суперзвезда Канье Уэст, разрешают белым посетителям концертов подпевать, даже если в тексте есть это слово — предложение, которое часто принимается безоговорочно.

«Он сказал:« Хорошо, белые люди — это ваша единственная возможность. Так что я хочу, чтобы вы пели на полную катушку », — рассказал Бенн, педагог из округа Колумбия, о недавнем концерте West West. «И они это сделали».

Десятилетиями в хип-хоп сообществе бушевали споры о том, в какой степени распространенность n-слова среди молодежи всех рас связана с его ростом в хип-хопе — и эти дебаты, возможно, никогда не были более актуальными. .Когда N.W.A. — сокращение от Niggaz With Attitude — впервые появившееся на сцене в конце 1980-х, использование этого слова казалось революционным. Теперь, чтобы добиться того же эффекта, требуется больше усилий — и больше n-слов. В хитовой песне 2013 года «My Nigga» от YG это слово было использовано 128 раз.

«Слово имеет стойкость, потому что мы продолжаем его повторять, точка», — сказал известный афроамериканский оперный певец Денис Грейвс, уроженец Вашингтона. «Вопрос о том, чтобы вернуть себе слово и взять на себя ответственность — я полностью отвергаю эту идею.Моя мама говорила нам, когда мы были детьми: «С щиколоток сняли кандалы и наложили на разум». И она говорила, что мы продолжаем дело угнетателей. . .

«Я знаю, что мы никогда не избавимся от этого слова, [но] я бы хотел, чтобы оно просто исчезло».

Но по мере того, как хип-хоп старел и развивался как вид искусства, появились и его приверженцы. Они не обязательно придерживаются тех же взглядов в свои 30-40 лет, что и в подростковом возрасте.

«Мы косвенно дали возможность многим людям просто сказать это и подпевать», — сказал Бенн, рэпер, который под сценическим псевдонимом Asheru выпустил песню под названием «Niggas.«Мы позволили этому случиться прямо сейчас. . . . Проблема в том, что белые люди хотят иметь возможность сказать это, и они хотят, чтобы кто-то дал им это разрешение ».

Нетрудно представить, как белый подросток, возможно, не обладающий глубоким пониманием расовой истории Соединенных Штатов, может задаваться вопросом, можно ли использовать это слово, когда оно постоянно присутствует в музыке и музыке его поколения. в коридорах его школы, и когда афроамериканские сверстники иногда дают ему «пропуск» на его использование.

Натан Брандли, белый выпускник Университета Мэриленда, специализирующийся на афроамериканских исследованиях, сказал, что боролся с этими «серыми зонами» в старшей школе. Он вспоминал, что трое его лучших друзей, все афроамериканцы, разрешили ему использовать это слово с ними, но он этого не сделал. Однако он иногда употреблял это слово и всегда в частном порядке с белым другом.

«Мы как бы использовали это слово друг для друга как дружеское слово, например:« Это мой ниггер », — сказал Брандли.«Но со временем мне стало все больше и больше неудобно. . . просто потому, что я знал, что, как белый человек, возможно, тебе не следует использовать это слово, [поскольку] это заставит людей понять неверное представление ».

Кто имеет право сказать …

Кто имеет право произносить слово негр?

Не ниггер, а ниггер. Hard r.

Если вы черный, то на данном этапе статьи вы, вероятно, взбесились, это слово публикуется в новостной статье.Если вы белый, вам, вероятно, просто неудобно. Вы можете не сомневаться, потому что автор этой статьи тоже черный, и это нормально. Или нет?

Слово «негр» — табу. Мне становится неудобно даже просто печатать это слово. Почему? Частично потому, что это травмирующий термин, охватывающий годы жестокой истории, с которыми чернокожие столкнулись от рук своих угнетателей. Потому что он уродлив и причиняет слишком много боли. Еще потому, что это практически запрещено. Возможно, это одно из самых избегаемых слов в нашем словаре английского языка, которое подвергается цензуре, прежде чем вы сможете понять, что кто-то пытается сказать.Но защищает ли это цензура нас от резких срабатываний этого слова или просто замалчивает историю, которую невозможно стереть?

Обычно я считаю, что если вы не черный, вам не следует этого говорить. Всегда. Но недавно я поставил этот вопрос под сомнение после обсуждения использования этого слова — и можно ли не чернокожим произносить его в пьесах и постановках — на одном из моих занятий. Я хотел обсудить свое личное мнение по этому поводу, что было довольно сложно сделать, поскольку в тот день я был единственным чернокожим в классе.Это стирало грань между плодотворной беседой и взятием на себя роли «воспитания» других белых учеников в моем классе, поскольку все белые ученики неизбежно смотрели на меня как на определенную позицию того, кто достоин сказать слово.

Помимо очевидных причин, по которым я не должен быть представителем своей расы, я не мог дать ответа. Даже среди чернокожих непонятно, кто достоин сказать это слово. Я лично считаю, что для черных нормально говорить «негр и ниггер», потому что я рассматриваю это как форму восстановления слова, которое так долго использовалось против них, отняв у него силу, сделав его своей собственной.Это происходит так же, как женщины вернули себе слова «киска» и «сука».

Но разве это одно и то же? Потому что слова «киска» и «сука» не имеют такого же культурного значения, как слово «негр». И я говорю это не для того, чтобы ранжировать боль, вызванную разными словами, поскольку этот аргумент практически бессмыслен, но все же важно отметить, что боль отличается от .

Многие черные люди считают, что слово заслуживает смерти из-за причиненной им боли, и, вероятно, также верят, что оно уже прошло.В 2007 году NAACP провела «похороны слова на русском», чтобы упокоить его и не дать ему причинить больше вреда. Важно отметить, что гроб, который нес во время похорон, имел слово «ниггер», а не слово «негр». Нигга — это исправленная, теперь разговорная форма слова, которое случайно используется среди чернокожих людей и в их музыке. Слово «негр», однако, было настоящим пренебрежительным словом, используемым белыми людьми в прошлом. Но действительно ли обещание покоя прокладывает путь в будущее без ненависти или расовых оскорблений? Или это даже успокаивает всех тех, кто веками был травмирован этим словом? Джордан Купер заметил одно хорошее замечание: даже если это слово на n упокоено: «Они (белые люди) просто придумают другие слова — например,« бандит ».’”

Эл Шарптон однажды сказал: «Если вы называете себя словом« н-слово », вы не можете рассердиться, когда кто-то так с вами обращается». Это ставит под сомнение идею того, что черные люди говорят белым людям о том, как с ними следует обращаться, если они называют себя этим словом. На мой взгляд, белые люди в любом случае не должны обращать внимание на чернокожих людей о том, как обращаться с черными. Если им интересно, они должны просто спросить нас. Кроме того, поскольку белые люди не являются черными, они определенно не должны относиться к черным так же, как другие чернокожие.Но это совсем другой разговор о присвоении культуры.

Дискуссия о том, кто имеет право говорить «негр», несомненно, будет продолжаться какое-то время. У чернокожих — это скорее личный выбор того, кто это скажет. Даже я, как черный человек, сомневаюсь, имею ли я «право говорить это». Да, я черный, но я также нигериец в первом поколении. Мои предки не имели той же истории, что и черные люди здесь, чьи предки прошли через рабство. Возможно, я даже не собираюсь возвращать свои права, и я использую свою привилегию афро-черного человека, которая позволяет мне сказать это слово, с которым я не разделяю ту же историю.

Но хотя я не разделяю ту же историю, что и мои чернокожие братья из диаспоры, я все еще чувствую ту же боль, живя, как черный человек в Америке, в мире, который не был создан для меня и который так жаждет дать мне вниз.