Прагматичность что это: «Кто такой прагматичный человек?» – Яндекс.Кью

Прагматичность: что это такое

Прагматичностью принято называть такую жизненную позицию, которая позволяет максимально четко спланировать и реализовать собственные цели. Это качество означает наличие умения абстрагироваться от всего, что мешает реализации поставленной задачи. Прагматики умеют не отвлекаться на сопутствующие мелочи и поэтому идут к своей цели быстро и уверенно.

Википедия дает следующее определение: в бытовом смысле прагматиком является человек, выстраивающий свои поступки и взгляды на жизнь в систему, которая позволяет получить практически полезные результаты.

Какой бывает прагматичность

В нашей культуре принято считать, что прагматики — это корыстолюбивые люди, готовые по головам идти к собственной цели. На самом деле это не совсем так.

Наличие этой черты в характере человека не только позволяет извлекать личную выгоду из всего, что входит в его окружение. Настоящий прагматизм представляет собой умение максимально четко и конкретно ставить перед собой определенные жизненные цели и находить оптимальные способы их решения.

Другими словами, это качество позволяет человеку максимально объективно подходить к собственным приоритетам и потребностям, выбирать наиболее важные из них и последовательно реализовывать.

К сожалению, народная молва достаточно негативно настроена по отношению к прагматичности как к утилитарности. В нашей культуре культивируется в качестве положительного образ безвольный и слабохарактерный, который живет по принципу «как Бог даст». Прагматичный же человек сам является хозяином собственной жизни, поскольку четко знает не только, чего он хочет, но и как достичь желаемого.

Как воспитать в себе прагматичность

Что делать, если вы от природы или в силу воспитания не являетесь прагматиком? Можно ли воспитать в себе это качество?

На самом деле, это возможно, если соблюдать некоторые правила.

Прежде всего необходимо определиться с целями и задачами, четко понять, чего конкретно вы хотите. Однако это понимание должно быть не абстрактным, к примеру: «Хочу стать миллионером. Но это нереально, так что не буду ничего делать».

Вы должны максимально четко представить, какие шаги необходимо сделать для осуществления желаемого. К примеру, чтобы достойно зарабатывать, нужно определиться с собственными способностями и умениями и работать над тем, чтобы они были востребованными.

Главное правило прагматиков гласит: никогда не предпринимать следующего действия, пока не окончено предыдущее. Только если каждый из этапов реализован максимально качественно, возможно достижение поставленной цели.

Прагматики постоянно строят планы, пусть и самые фантастические. Только тот, кто мечтает, сможет воплотить свою мечту в реальность.

Для того чтобы отточить навыки стратегического мышления, попробуйте реализовать какую-то свою давнишнюю мечту. Для этого вам потребуется совершить следующее:

1. Определитесь с целью.
2. Составьте письменный план ее реализации. Для этого вам потребуется ответить на следующие вопросы:
   • Сколько вам потребуется денег для того, чтобы совершить задуманное?
   • Кто может вам оказать действенную помощь?
   • С какими сложностями вам придется столкнуться? Заранее составьте план их преодоления.
   • Что вам потребуется знать и уметь для осуществления поставленной задачи?
3. Когда перед вами предстала практическая задача, составьте последовательный подробный план ее реализации.

Должным образом потренировавшись, вы научитесь планировать свою жизнь таким образом, чтобы получать от нее все желаемое!

Что такое ПРАГМАТИЗМ — простой ответ что это, идеи, суть, концепция

Прагматизм – это философское течение, возникшее в США в конце 19 века. Основная идея, суть или концепция прагматизма заключается в следующем утверждении: «Любая идеология, суждение или утверждение, могут считаться верными лишь в том случаи, если они работают удовлетворительно и несут практическую ценность. Все остальные непрактичные идеи, не стоят внимания, и должны быть отвергнуты.

 

 

Что такое ПРАГМАТИЗМ – определение, значение простыми словами, кратко.

 

Простыми словами, Прагматизм – это точка зрения, которая нацелена на рассмотрение практических последствий и реальных эффектов от тех или иных действий. Другими словами, можно сказать, что прагматизм – это определенное мировоззрение, суть которого заключается в том, чтобы оценивать вещи, идеи или поступки только с точки зрения их практичности и целесообразности.

 

 

Особенности, утверждения и характеристики прагматизма.

 

Концепция прагматизма по своей сути базируется на шести основных критериях, это:

 

• Принцип полезности;
• Вера в демократию;
• Взаимосвязь мысли и действия;
• Метафизика;
• Эпистемология;
• Аксиология.

 

Принцип полезности. Это основополагающий принцип, на котором базируется вся теория прагматизма и именно он входит в основное определение.

Суть данное принципа заключается в том, что реально важны только те вещи, которые несут практическую пользу.

 

Вера в демократию. Так как философия прагматизма поддерживает концепцию гуманизма, то это непременно ведет к приверженности демократии, ведь именно с ней они достаточно близки во взглядах на общечеловеческие ценности. Тем не менее концепция прагматизма отрицает наличие вечных ценностей. Значение подобных ценностей способно меняться с течением времени и изменением действующей парадигмы восприятия.

 

Взаимосвязь мысли и действия.

Концепция прагматизма воспринимает мысль как неотъемлемо часть действия.

 

 

Метафизика. Прагматики воспринимают материальный мир как единственный и истинный. Человеческая личность считается высшей ценностью. Человек является социальным существом, и его развитие возможно только в обществе. Для него, этот мир представляет собой сочетание разных элементов, где истина может меняться. Так к примеру, прагматизм может допускать существование Бога, если вера в его существование полезна для развития общества в данном периоде времени.

 

Эпистемология. Прагматизм рассматривает опыт как источник достижения знаний. Человек получает знания через деятельность и идеи на основе опыта. Прагматики рассматривают экспериментальные методы как лучший способ получения знаний.

 

Аксиология. Прагматизм не верит в вечные ценности. Человек сам создает ценности. Прагматики рассматривают последствия как основу для выбора всех типов ценностей.

 

 

ПРАГМАТИЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК или ЧЕЛОВЕК ПРАГМАТИК – кто это?

 

В первую очередь, прагматичный человек – это весьма целеустремленная личность. Он способен рационально оценивать окружающую обстановку и принимать взвешенные решения, которые в итоге должны принести благо ему или обществу (

зависит от целей). Прагматик не верит в существование авторитетов, и к любой получаемой информации относится с чувством здорового скептицизма. Как правило, прагматики очень расчетливые люди, способные планировать свои действия на длинный период времени. Помимо этого, прагматики весьма прохладно относятся к установленным нормам морали. Дело в том, что так как, для них не существует постоянных истин, то и нормы морали, это весьма условные понятия, которые работают только на данном этапе развития человечества. Помимо всего прочего, прагматичные люди всегда знают цену вещам и поступкам, так как могут реально оценивать их практическую важность.

Прагматичность

Что такое прагматичность

Прагматичность – это не политика извлечения из всего личной выгоды и пользы, а метод определения жизненности идей и их воплощений.
Законы выдающихся людей | Роман Калугин

«Я закончил университет в Москве по специальности Архитектура башен из слоновой кости, и у меня возникла мысль построить башню из слоновой кости в нашем прекрасном городе. Вот я нарисовал на салфетке, где она будет стоять — в самом красивом месте, на холме у реки. Куда девать кладбище? Это мне неинтересно. Кто будет сносить жилые дома и памятники старины? Меня это не волнует. Где взять деньги? Не волнует. Канализация и очистные сооружения? Это вообще не мои проблемы, ведь я же — архитектор башен из слоновой кости!»

Вот так мы хотим жить. «Вот вам моя гениальная идея; дайте мне мои миллионы». В жизни, однако, все не так просто.

Прагматичность — это система взглядов, ценностей и подходов, направленных на решение проблем с практической точки зрения, считаясь как с интересами всех, кто имеет к ним отношение, так и с экономическими и другими реалиями. Прагматик твердо стоит на ногах, опираясь на точный расчет, логику и здравый смысл. Его сильные стороны — реализм, материализм, умение находиться «здесь и сейчас», находить компромиссы и работать с тем, что есть.

Прагматики отстраивают города, разрушенные романтиками и идеалистами во время революций. Они управляют рисками, разрабатывают проекты и сметы, получают разрешения и делают согласования, определяют, что важно, а чем можно пожертвовать, чтобы уложиться в срок и бюджет, — этот список можно продолжать бесконечно. Делая возможное и невозможное, прагматик движется вперед, превращая руду теорий в золотые слитки достижений.

Прагматики — это виртуозы конкретных дисциплин, основанных на законах, принципах и экспериментах. Отметая сухие теории, они проявляют себя в науке, экономике, архитектуре и политике, оперируя тем, что можно «пощупать»: цифрами, материалами, биржевыми сводками. Пока романтик творит и мечтает, прагматик строит дом и готовит пищу.

Чрезмерно сосредотачиваясь на материальном, прагматик рискует стать эгоистом и циником, способным переступить красные линии ради достижения результата. Проторивая новые пути и оправдывая средства высокими целями, не стоит выпускать из вида пусть неосязаемые, но фундаментальные ценности — честность, порядочность и человечность.

• Прагматичность — это способность совмещать мечты с реалиями.
• Прагматичность — это нежелание витать в облаках.
• Прагматичность — это критическое отношение к идеалам и их носителям.
• Прагматичность — это способность извлекать ценный опыт и максимальную пользу из любой ситуации.
• Прагматичность — это способность эффективно распоряжаться ресурсами.
• Прагматичность — это желание делать все «как надо».

Прагматичность-достоинство или недостаток?

Вы когда-нибудь видели человека, который умеет четко ставить перед собой цели, специально упуская из внимания лишние детали, разрабатывает планы, методы и способы достижения желаемого? Замечали ли вы, что обычно такие люди действительно получают то, чего хотят, являются успешными? Такая личность планирует каждую минуту своего времени.

ЧТО ТАКОЕ ПРАГМАТИЧНОСТЬ?

Прагматичность – это умение планировать и реализовывать выбранную жизненную стратегию, умение абстрагироваться от ненужных мелочей и действовать по плану. Ставя перед собой очередную задачу, такие люди сразу видят конечный результат и упорно движутся к нему. Именно благодаря умению планировать, грамотно все рассчитывать и выбирать нужные «инструменты» для достижения цели они и добиваются успеха. Прагматики не мечтатели, но не потому, что они не верят, а потому что они ищут вполне реальные способы воплотить их в жизнь.

Прагматичный и практичный человек чувствует и по сути является хозяином собственной судьбы. Такая личность самостоятельно формирует систему принципов, задач, жизненную позицию, которая позволяет уверенно продвигаться к намеченному результату. Нет никаких сомнений в том, что прагматики – сильные личности, обладающие завидной силой воли и упорством. Прагматики никогда не прячутся за чужими спинами, решая собственные трудности только своими силами.

Прагматики стремятся к свободе. В их понимании она заключается в возможности реализовать себя. Эти люди осознают, что без выполнения каких-то

требовании и обязанностей прожить нельзя, но это ни в коей мере не ограничивает их свободу, а лишь способствует самоконтролю, организованности, активности.

ПРАГМАТИЧНОСТЬ – ДОСТОИНСТВО ИЛИ НЕДОСТАТОК?

Прагматики нередко циничны. В их понимании все имеет свою цену, а потому покупается и продается. Часто такой подход к жизни делает их в глазах людей бесчувственными. Они наблюдательны, часто не доверяют другим людям, ставя под сомнение их поступки и слова. Для обладателя этого качества не существует авторитетов, что и помогает им еще быстрее двигаться к цели. Часто окружающие усматривают в их действиях эгоизм.

Но несмотря на некоторые качества, вызывающие негативное отношение, эти люди являются отличной партией для семейной жизни. Они надежны, с ними комфортно, спокойно. Исходя из того, что они строят планы, причем обычно среди них есть далеко идущие, своей паре они, как правило, остаются верны на долгие годы, если чувствуют в ней поддержку.

Люди, обладающие этой характеристикой, все же способны проявить заботу об окружающих, но только если они знают, что получат взамен.

 

 

КАК СТАТЬ ПРАГМАТИКОМ.

Если вы от природы или в силу воспитания не являетесь прагматиком, то это качество можно в себе воспитать, используя несколько советов:

1. Определитесь с целью и постоянно обдумывайте ее.
2. Разработайте способы и методы ее достижения.
3. Составьте письменный план реализации, ответив на следующие вопросы:

• Что вам потребуется знать и уметь для осуществления поставленной задачи?
• Кто может вам может оказать помощь?
• Сколько вам потребуется денег для того, чтобы совершить задуманное?
• С какими сложностями вам придется столкнуться?

Иногда прагматиков называют везунчиками. На самом деле секрет их успешности кроется в высоком уровне требовательности прежде всего к себе, ориентированности на достижении результата своим упорством и трудом. Они умеют зарабатывать деньги, давать им счет, но это совсем не означает, что они скупы.

 

 

Прагматичный подход к производительности / Хабр

Является преждевременная оптимизация дорогой в ад? Или подход «потом исправим» превращает программистов из «специалистов» в презираемую всеми «школоту»?

Эти вопросы не имеют четких ответов, тем не менее, в этой статье я постараюсь описать мой собственный подход к производительности. Что я делаю для того, чтобы мои системы работали с приличной скоростью, но не нарушали прочих требований, таких как модульность, сопровождаемость и гибкость.

Если вы пишете большую программу, то некоторые части кода не будут работать с максимально-возможной теоретической скоростью. Извините, перефразирую. Если вы пишите большую программу, то никакие части кода не будет работать с максимально возможной теоретической скоростью. Да, я считаю, что стоит осознать то, что любая строка вашего кода может быть изменена так, чтобы работать чуть быстрее.

Написание быстрой программы – это не необходимость всегда добиваться максимальной производительности. Нужна приемлемая производительность там, где она важна. Если вы проведете три недели, оптимизируя кусочек кода, который вызывается раз в год, то эти три рабочих недели вы могли потратить на что-то более значимое. Если вы их потратили на что-то действительно важное, то вы могли серьезно улучшить скорость прорисовки игры.

Всегда не хватает времени на добавления всех новых функций, исправления всех багов и оптимизации всего кода. Так что целью должна стать максимальная производительность за минимальные усилия.

Простые решения проще реализовать, чем сложные. Но это только верхушка айсберга. Настоящие прелести простых решений проявляются со временем. Простое решение проще понять, проще отладить, проще внедрить, проще портировать, проще профилировать, проще оптимизировать, проще параллелизировать и проще заменить. Со временем все эти плюсы накапливаются.

Использование простого решения может сэкономить время, даже если оно работает медленнее сложного решения, т.к. в целом ваша программа будет работать быстрее потому, как вы потратите сэкономленное время на оптимизацию других её частей. Тех частей, которые на самом деле важны.

Я использую сложные решения только тогда, года это на самом деле оправдано. Например, когда сложное решение значительно быстрее простого (или фактор 2, или еще что-то), и когда оно находится в системе, где это действительно важно (которая потребляет значительный процент процессорного времени).

Само собой, простота видна только для конкретного человека. Я считаю, что массивы просты. Я считаю, что типы данных POD просты. Я считаю, что блобы просты. Я не считаю, что классы с 12 уровнями наследования просты. Я не считаю, что классы, основанные на 8 разных политиках, просты. Я не считаю, что геометрическая алгебра проста.

Некоторые считают, что не заниматься «преждевременной оптимизацией» значит разрабатывать систему, вообще не обращая внимания на производительность. Вам нужно сначала что-то слепить, а потом исправить, когда вы будете заниматься «оптимизацией».

С таким подходом я полностью не согласен. И не потому, что я люблю производительность ради производительности, а из чисто прагматических интересов.

Когда вы проектируете систему, у вас в голове есть полная картина того, как различные её части будут стыковаться, какие требования к ним предъявляются и как часто те или иные функции будут вызываться. На этом этапе, не так много усилий требуется, чтобы еще немного подумать о том, с какой скоростью система будет работать, и как вам организовать структуры данных, чтобы она работала максимально быстро.

Обратно, если вы построите систему без оглядки на производительность, и займетесь «исправлениями» позже, все может оказаться гораздо сложнее. Если вам потребуется реорганизовать базовые структуры данных или ввести поддержку мультитрединга, модет оказаться, что вы перепишите всю систему с нуля. Только система уже будет в работе, и вы будет ограничены опубликованным API и связями с другими системами. К тому же, вы не можете допустить поломки проектов, которые используют систему. А так как к тому моменту пройдет несколько месяцев как вы (или ещё кто-то) написали код, вам придется начать вспоминать и понимать все те мысли, которые вошли в него. А все небольшие исправления и поправки, которые были внесены за время написания, скорее всего, будут утеряны. И вы начнете отладку с обновленным мешком багов.

Так что, следуя нашей генеральной линии «большая производительность за меньшие усилия», можно сразу заметить, что стоит учитывать проблемы производительности с самого начала. Просто потому, что это требует меньших усилий, чем последующее исправление.

Само собой нужно быть благоразумным. Улучшения производительности проще ввести изначально, но мы не можем знать точно, насколько существенно они повлияют на систему в целом. Позже, после профилирования, потребуется больше усилий, но мы будем гораздо лучше знать, на чем сосредоточить внимание. В общем, как и везде в жизни – важно соблюдать баланс.

Когда я проектирую систему, я делаю грубый набросок того, как часто вызываются участки кода за единицу времени, и формулирую требования к дизайну:

• 1-10. Производительность неважна. Делай что угодно
• 100. Убедись, что это O(n), ориентировано на данные и может быть кэшировано
• 1000. Используй мультитрединг
• 10000. Хорошо подумай, что тут делаешь

Так же есть несколько рекомендаций, которым я стараюсь следовать при написании новых систем:

• Статические данные складывай в постоянные целые блоки памяти
• Складывай динамические данные в смежных участках памяти
• Экономь память
• Массивы лучше сложных структур данных
• Обращайся к памяти линейно (упрощает кэширование)
• Убедись, что функции выполняются за время O(n)
• Избегай обновлений типа «ничего не делаю» — лучше следи за активными объектами
• Если система работает со многими объектами – обеспечь параллельный доступ к данным

На сегодняшний день я написал очень много систем в таком «стиле», и мне не требуется прикладывать усилия, чтобы следовать этим рекомендациям. И я убедился, что следуя им, я получаю пристойную базовую производительность. Данные рекомендации относятся к самым важным и легко достижимым моментам увеличения производительности: сложность алгоритма, доступ к памяти и параллелизм; и что самое главное – дают значительный прирост производительности при сравнительно небольших усилиях.

Конечно же, не всегда есть возможность следовать всем рекомендациям. Например, некоторые алгоритмы реально требуют времени больше чем O(n). Но я точно знаю, если я отклонился от этих рекомендаций, нужно притормозить и подумать, а не наврежу ли я производительности.

Не важно как хороша ваша изначальная архитектура, ваш код будет тормозить в самых неожиданных местах. Люди будут использовать вашу систему самыми безумными способами и находить узкие места там, где вы и предположить не могли. Значит там у вас в коде ошибки. Некоторые ошибки не приводят к обрушению системы, а просто негативно сказываются на производительности. И это будут ошибки, о которых вы в принципе не могли знать.

Чтобы понять, где ваша программа на самом деле теряет время, неоценимым инструментом будет профайлер сверху-вниз. Мы явно задаем профилируемые части нашего кода и передаем по сети живые данные внешнему инструменту, который может визуализировать их различными способами:

Скриншот (старого) профайлера BitSquid

Профилирование сверху-вниз подскажет вам, на чем стоит сконцентрировать усилия по оптимизации. Используете 60% времени на анимацию и 0.5% времени на интерфейс? Займитесь анимацией, это сработает, а интерфейс и копейки ломанной не стоит.

Профилируя сверху-вниз вы сможете сужать и сужать сегменты профилируемого кода, пока не доберетесь до проблемы производительности – именно того места, где время тратится по-настоящему.

Я использую основные рекомендации, чтобы добиться хорошей базовой производительности на всех системах, а потом копаю с помощью профилирования сверху-вниз, чтобы найти систему, требующую дополнительных усилий по оптимизации.

В целом, я считаю, что профилирование сверху-вниз с четко заданными сегментами кода более полезно, чем профилирование снизу-вверх.

Но профилирование снизу-вверх, тем не менее, имеет сценарии использования. Оно хорошо для поиска горячих точек – функций, которые вызываются из различных частей программы, и которые можно пропустить при профилировании сверху-вниз. Эти горячие точки могут быть хорошими целями для низкоуровневой, инструкция за инструкцией оптимизации. Или их наличие говорит о том, что что-то сделано неверно.

Например, если функция strcmp() отображается как горячая точка, то ваша программа очень плохо себя ведет, и её срочно надо поставить в угол и лишить сладкого.

Часто проявляющаяся горячая точка нашего кода – lua_Vexecute(). Что не удивительно. Это основная функция Lua VM, большой переключатель, который запускает большую часть кода Lua. Но нам это говорит, что низкоуровневая платформо-зависимая оптимизация этой функции может дать ощутимый выигрыш в производительности.

Я не провожу много синтетических тестов таких, как запуск кода в цикле 10000 раз и измерения времени исполнения.

Если я занимаюсь частью, в которой не могу сразу понять, будет ли код быстрее после изменений, я лучше воспользуюсь реальными игровыми данными. Иначе, я не могу быть уверенным, что я не занимаюсь оптимизацией для данных, которые не встретятся в реальной жизни.

Тестирование 500 экземпляров одной сущности, которые проигрывают одинаковую анимацию, будет отличаться от тестирования той же локации, но с 50 разными юнитами, у всех которых разная анимация. Модели доступа к данным будут абсолютно разными. Оптимизация, затрагивающая только один случай, не будет иметь значения в другом.

Программисты оптимизируют движок. Сценаристы запихивают в него еще всяких вещей. Так было, есть и будет. И это хорошо.

Оптимизация – это не какой-то изолированный процесс, который случается в строго ограниченный период времени. Это часть всего цикла: разработки, внедрения и развития. Оптимизация – это не прекращающийся диалог между программистами и сценаристами о том, что должно быть в движке.

Улучшать производительность тоже самое, что ухаживать за садом: посмотреть что все хорошо, прополоть сорняки, придумать как сделать жизнь растений лучше.

Задача сценаристов уронить движок. А задача программистов – поднять его обратно, гораздо более мощным. И в процессе этого противостояния, находится та точка, в которой игра сияет наиболее ярко.

---

Перевел unconnected.
Оригинал A Pragmatic Approach to Performance

Всех с наступающим! Пишите много хороших и быстрых программ!

Слово ПРАГМАТИЧНЫЙ — Что такое ПРАГМАТИЧНЫЙ?

Слово состоит из 12 букв: первая п, вторая р, третья а, четвёртая г, пятая м, шестая а, седьмая т, восьмая и, девятая ч, десятая н, одиннадцатая ы, последняя й,

Слово прагматичный английскими буквами(транслитом) — pragmatichnyi

Значения слова прагматичный.

Что такое прагматичный?

Прагматизм

ПРАГМАТИЗМ (от греч. pragma — дело, действие) — течение американской мысли, в котором фактор практики (работоспособности, эффективности, проверяемости) используется в качестве методологического критерия оценки идей, гипотез, политических теорий…«Практичный» или «прагматичный» — это правило соотнесения понятий, гипотез, выводов с вытекающими из них последствиями. Последствия могут быть разными, как практически-прикладными, так и…

Прохоров Б.Б. Экология человека. — 2005

ПРАГМАТИЗМ — течение американской мысли, в котором фактор практики используется в качестве методологического принципа философии. Возникло в 1870-х гг., оформилось в 1-й пол. 20 в. и как тенденция сохранилось во 2-й половине.«Практичный», или «прагматичный», — это правило соотнесения понятий, гипотез, выводов с вытекающими из них последствиями. Последствия могут быть разными, как практически-прикладными, так…

Новая философская энциклопедия. — 2003

Русский язык

Прагмат/и́чн/ый.

Морфемно-орфографический словарь. — 2002

Прагмати́чный; кр. ф. -чен, -чна.

Орфографический словарь. — 2004

---

Примеры употребления слова прагматичный

Зачастую игры «взрослых» сборных критикуют за излишне прагматичный и оборонительный хоккей.

Возможно, будет прагматичный матч, а может быть, команды предпочтут сыграть в атакующем стиле.

Казалось бы, самая печальная повесть о возвышенной любви давно устарела в наш прагматичный век.

Ну, и в весе 91 килограмм Красноярск представляет прагматичный и уверенный в себе Максим Колесников.

У меня несколько прагматичный подход к вопросу мотивирования.

Хотя наверняка прагматичный Капелло будет не против и ничьей.

---

1. прагматист
2. прагматический
3. прагматичность
4. прагматичный
5. праг
6. прадедовский
7. прадедов

Прагматичная дружба – Коммерсантъ Санкт-Петербург

Журналисты ежедневно обращаются к аналитикам за данными и мнением, которые, не обладая экспертизой в вопросе или из принципов объективности, не могут высказать сами. Комментарий эксперта — обязательная составляющая делового текста. Спикеры, несмотря на невозможность количественно оценить эффект этого общения, знают, что публичность им к лицу.

Яна Войцеховская

Если коротко, то цитируемость выступающей консультантом компании и ее экспертов в СМИ повышает узнаваемость ее бренда для потенциальных клиентов и поддерживает лояльность действующих, а также служит бесплатным способом прорекламировать свои услуги и умения.

Рабочее время

Аналитику ГК «Финам» Алексею Калачеву приходит 8-14 запросов в день. По словам его коллеги Алексея Коренева, на ответы уходит все рабочее время. И зачастую не только рабочее, а «от первого звонка утром и до последнего в ночи», добавляет главный редактор портала Avia.ru Роман Гусаров.

«Я веду ежемесячную статистику для составления своеобразного «персонального KPI», так что у меня есть точные цифры,— говорит господин Коренев.— В среднем за день я пишу восемь-девять комментариев, обзоров или материалов в колонку для прессы. В месяц — от 150 до 180, общим объемом около 550-600 тыс. знаков. Еще два-четыре интервью в день «закрываю» по телефону. Личный рекорд письменных комментариев и обзоров за один день — 17 штук общим объемом чуть более 57 тыс. знаков».

Минимум десять запросов в день приходит в ИК «Фридом Финанс», рассказывает директор департамента по связям с общественностью компании Наталья Харлашина. До шести — Олегу Пантелееву, исполнительному директору агентства «Авиапорт», и восемь-десять «при умеренно резонансной узкоотраслевой теме». Но после катастрофы под Смоленском, когда погиб польский президент, за день поступило более 60 звонков, говорит господин Пантелеев. По его оценке, ежедневно на общение с прессой у него уходит около часа. В 2019 году 247 рабочих дней, и коммуникация с медиа, подсчитал SR, займет у эксперта минимум десять.

«Иной раз, пока говоришь с одним журналистом, пропускаешь пять звонков. Или съемочные группы стоят в очереди возле дома или офиса,— иллюстрирует господин Гусаров.— Бывают и тихие дни — один-два звонка. Чтобы совсем никто не позвонил, такого уже не помню. Но периодически устраиваю себе «разгрузочные дни», когда нахожусь в заграничных командировках». Иногда даже неважно название СМИ, для которого аналитик дает комментарий, главное уловить тип издания: газета, информагентство, радио, деловое или отраслевое медиа. «От этого зависит формат комментария,— подчеркивает он.— Нужно ли мысль сжать в одно предложение или можно расписать детально и подробно, с техническими моментами». Из-за живого диалога без подготовки редактор Avia. ru предпочитает общаться с радиостанциями.

В Knight Frank St. Petersburg ежедневно приходит от двух до пяти запросов. В зависимости от тематики они распределяются по разным экспертам. Это занимает достаточно большую часть времени и деятельности руководителя: «Наш принцип — оперативность, мы стараемся ответить на вопрос как можно быстрее».

У генерального директора агентства «Infoline-Аналитика» Михаила Бурмистрова, несколько лет занимающего первую строчку в рейтинге наиболее цитируемых деловыми изданиями бизнесменов города, общение со СМИ занимает от 30 минут до полутора часов в рабочие дни и около часа в выходные. Запросы от журналистов из печатных СМИ обычно поступают во второй половине дня, поэтому ответы он готовит вечером. Иногда бывает, что за день не приходит ни одного запроса, обычно — два-три, максимум — семь.

Бенефиты

Цитируемость в СМИ — один из инструментов рекламы и продвижения, отмечает глава информагентства Infoline Иван Федяков. Крупная компания должна быть узнаваемой, открытой, добавляет Наталья Харлашина, это нормально и с точки зрения бизнеса, и с точки зрения ответственности перед контрагентами и клиентами. По ее мнению, реклама не всегда предполагает ответственность за продукт, а цитируемость в СМИ — в числе наиболее важных KPI для любого PR-департамента.

«Во-первых, цитируемость обеспечивает рост узнаваемости компании, что несет безусловную пользу бизнесу, во-вторых, что немаловажно, мы стараемся активно участвовать в обсуждении наиболее важных событий сферах экономики и права, поскольку только выражая собственное мнение, возможно оказывать влияние на процессы, которые происходят в стране в интересах всего бизнес-сообщества»,— рассуждает управляющий партнер экспертной группы Veta Илья Жарский.

Аналитик компании «Алор Брокер» Евгений Корюхин видит и возможность положительного влияния на общество: «Чем чаще публикуются качественные и доступные читателю статьи на финансовые темы, в которых нам удается поучаствовать с экспертными комментариями, тем выше вероятность того, что проблема низкой финансовой грамотности населения будет в конечном итоге решена».

Большинству собеседников SR достичь своих целей помогают именно деловые медиа. «Для нас важны адекватные, не отличающиеся тенденциозной или истеричной подачей материала издания, склонные к разумному, взвешенному подходу, анализу информации, умеренным объемам ее обработки и изменений и предоставляющие различные точки зрения»,— объясняет Алексей Коренев. В приоритете «Финам» оставляет запросы от наиболее респектабельных и популярных среди целевой аудитории СМИ.

Эксперты затрудняются оценить экономический эффект медийной активности, но цитируемость, по общему мнению, несомненно, является для компаний бесплатной рекламой.

Представленность в СМИ с квалифицированными и интересными для аудитории комментариями — это ключевой инструмент продвижения бренда исследовательской компании на федеральном уровне, говорит Михаил Бурмистров, однако измерить это деньгами невозможно. Конечно, если пересчитать экономию средств на рекламу на час работы специалиста или руководителя — это немалые деньги, которые приходится нематериально перераспределять на общение с журналистами. Но, замечает Иван Федяков, ни Deloitte Touche Tohmatsu, ни PwC, ни EY, ни KPMG, ни McKinsey не используют прямую рекламу в СМИ — применяются другие формы спонсирования, а именно мероприятия и комментарийные программы.

Кроме того, личная цитируемость отражается на узнаваемости в профессиональной среде, «в том числе влияет на приглашение в составы наблюдательных, общественных, экспертных и иных советов премий, ассоциаций и компаний»,— напоминает Роман Гусаров.

Жесткие дедлайны

Большинство запросов СМИ присылают по электронной почте, но некоторые эксперты общаются с журналистами напрямую и предлагают темы, которые считают важными. Ряд аналитиков готов предоставлять исследования и справки для журналистов. Многие прибегают к помощи PR-специалистов и программ для отслеживания цитируемости. Например, в Knight Frank St. Petersburg используют специальный ресурс для полноценной аналитики публикаций с упоминанием компании — количества и тональности упоминаний спикеров, охват публикаций, делится генеральный директор компании Николай Пашков.

Одна из ключевых задач в работе с деловыми СМИ — оперативность. Аналитики готовы выходить в прямой эфир и предоставлять данные в течение десяти минут. «Санкции против «Русала», договоренности с нефтяниками по заморозке цен на топливо, авиационные тарифы и другие темы приходилось комментировать практически без подготовки. Но анализ отчетности эмитентов, состояния рынков отдельных товаров, оценка проектов или сделок требуют времени на сбор и анализ информации и подготовку выводов»,— приводят пример в ГК «Финам».

Михаил Бурмистров готовит ответ для печатных СМИ от получаса до часа, «но иногда требуется собрать дополнительную информацию — здесь верхней границы нет».

Некоммерческий интерес

По словам экспертов, стимулом коммуницировать в итоге становится не задача по продвижению бренда, а полноценная, сбалансированная информация, повышение уровня грамотности читающей аудитории, а также интерес к теме.

По наблюдению Ивана Федякова, журналисты часто ставят нетривиальные вопросы, которые интересно проанализировать,— и эта информация будет интересна клиентам компании.

«Лично для меня цитируемость в СМИ — подтверждение того, что я действительно могу помочь журналистам оперативно и профессионально раскрыть тему»,— говорит господин Бурмистров. Роман Гусаров подтверждает его мысль и видит своей целью рассказывать журналистам — а через них россиянам — о мире авиации, чтобы они получали объективную информацию, а не мифы, слухи и заблуждения. «Как бы это высокопарно ни прозвучало, я считаю это своим долгом»,— заключает он.

13 примеров прагматизма — простота

Прагматизм — это стремление к практическим знаниям, которые сразу же пригодятся. Прагматик легко принимает теорию как в основном верную, если она кажется полезной для объяснения или предсказания мира. Этому можно противопоставить скептицизм, когда человек не решается принять что-либо как истину без обширных доказательств. Ниже приведены наглядные примеры прагматизма. Реализм и оптимизм Просто езжайте по этой дороге, пока вас не взорвет. ~ Джордж Смит Паттон-младший, генерал армии США, командовавший Седьмой армией США во время Второй мировой войны, приведенная выше цитата была инструкциями, которые он дал разведывательным войскам. Прагматики заинтересованы в немедленных и ощутимых результатах познания. Таким образом, они не обязательно совпадают ни с реализмом, ни с оптимизмом. Прагматик может рассматривать реалистов как чрезмерных мыслителей, а оптимистов — как слишком отстраненных от насущных проблем. Серые области Прагматики интересуются частичными истинами, часто называемыми серыми областями, поскольку у них есть полезные приложения.Например, если боксер знает, что противник несколько слаб при защите своей левой стороны, это может быть полезным знанием, которое совсем не определенно или конкретно. Время и ресурсы Хороший план, исполненный с применением силы сейчас, лучше, чем идеальный план, исполненный на следующей неделе. ~ Джордж С. Паттон Прагматик рассмотрит стоимость повышения качества знаний с точки зрения как времени, так и ресурсов. Например, покупатель мебели, который почти уверен, что стул приемлемого качества, у которого нет больше времени на то, чтобы развить уверенность в покупке. Универсалии Прагматик может считать что-то правдой, не нуждаясь в подтверждении универсальной истины. Например, если люди обычно воспринимают океан как прекрасный, то он прекрасен. Для прагматика не имеет значения, что красота может быть человеческой конструкцией, которая может быть бессмысленной вне человеческого опыта. Логика Прагматики склонны избегать формальных систем логики, которые занимаются истинным и ложным, не имея ничего промежуточного. С точки зрения прагматика статистика и нечеткая логика могут быть более полезными, потому что они имеют дело с частичной истиной.Например, прагматичный водитель остановится, если с вероятностью 1% на дороге перед ним окажется пешеход. В этом контексте истинная или ложная система логики относительно бесполезна, потому что вам просто нужно знать, есть ли вообще шанс. Культура Я слышу, как вы говорите: «Все это не факт, это поэзия». Бред какой то! Я согласен, плохая поэзия — ложь; но нет ничего более истинного, чем настоящая поэзия. — Чарльз Сандерс Пирс Прагматики могут рассматривать что-то как истинное в контексте одной культуры, а не как истину в контексте другой культуры.Другими словами, они могут включать в свое мышление сложные человеческие факторы, если это полезно. Интуиция Не будем сомневаться в философии в том, в чем не сомневаемся в своем сердце. — Чарльз Сандерс Пирс Прагматики, как правило, дружелюбны к интуиции и другим мыслительным процессам, не основанным на какой-либо идентифицируемой логике. Согласно этому подходу идея полезна для предсказания, что мир имеет ценность, независимо от того, понимаете ли вы логику, стоящую за ней, или нет. Вера В тот момент, когда вы сомневаетесь, умеете ли вы летать, вы навсегда перестаете это делать. — Дж. М. Барри, Питер Пэн Прагматики рассматривают истину с точки зрения того, что создает практические результаты. Насколько далеко это может зайти и все еще считаться прагматичным, является предметом некоторых дискуссий. Например, миф, полезный для сообщения о риске или морали. Такая история технически неправдоподобна, но признание ее правдой может быть практичным в конкретном контексте. Производственные допущения Продуктивные допущения — это практика разработки допущений для максимизации производительности, даже если они не соответствуют действительности.Например, парашютист, который предполагает, что его парашют не откроется, если он не проверит его три раза внимательно. Это может быть неправдой, но, тем не менее, может служить какой-то цели. Изменить Прагматики отбрасывают старые идеи, когда они теряют свою ценность, и перенимают новые идеи, когда они становятся полезными. Например, маркетинговый принцип, который полезен для объяснения поведения потребителей в одном поколении, но не в следующем. Прагматизм также требует непредвзятого отношения к ошибочным идеям и убеждениям. Другими словами, непрагматично принимать негибкие идеи, которые вы не можете регулярно проверять в реальном мире. Теория соответствия истины Теория соответствия истины — это идея, что что-то является фактом, если оно точно описывает мир. Это склонно к ошибкам, например, путанице простой корреляции с причинностью. Однако это полезный подход к проверке знаний, который обычно используется прагматиками. Теория когерентности истины … философы были менее сосредоточены на выяснении фактов, чем на выяснении того, какое убеждение наиболее гармонично с их системой. Чарльз Сандерс Пирс Теория истины утверждает, что факты должны быть последовательными как набор. Согласно этому стандарту, если что-то точно описывает мир, это не факт, если это противоречит другим фактам. Если идет дождь каждый раз, когда ваша кошка дерется с вашей собакой, ваши знания о том, как работает дождь, не позволят вам развить дикие теории о том, что ваша кошка имеет власть над погодой. Прагматики не склонны строить большие согласованные системы истины, в которых все совпадает.Например, физическая модель может хорошо описывать вещи космического масштаба, но плохо предсказывать поведение крошечных частиц. Прагматик счел бы эту модель полезной для астрофизики без необходимости согласовывать ее с законами квантовой физики. Уверенность Вы уверены, что дважды два четыре? Нисколько. Определенная часть человечества безумна и подвержена иллюзиям. Возможно, вы один из них, и ваша идея о том, что дважды два — четыре, является сумасшедшей идеей, а ваше кажущееся воспоминание о том, что другие люди так думают, является безосновательной тканью видения. — Чарльз Сандерс Пирс Прагматики обычно принимают вещи как вероятно правдивые или в основном правдивые. Во многих случаях прагматики сомневаются, что люди могут достаточно хорошо понять Вселенную, чтобы утверждать, что что-то определенно верно. Примечания Прагматизм — это философская традиция, основанная американским философом, логиком, математиком и ученым Чарльзом Сандерсом Пирсом около 1870 года. Пирс также считается одним из основателей современной статистики. Тип Определение (1) Стремление к практическим знаниям, которые сразу же пригодятся. Определение (2) Подход к знанию, который рассматривает ценность идей для объяснения или предсказания мира. Определение (3) Приоритет полезных знаний над определенными. Определение (4) Идея о том, что знания неотделимы от человеческого опыта и созданных людьми концепций, так что вещи реальны, если люди верят в них. Связанные понятия Мышление Это полный список статей, которые мы написали о мышлении. Если вам понравилась эта страница, добавьте в закладки Simplicable. Полное руководство по мыслительным процессам, методам и ошибкам. Определение самоанализа с примерами. Обзор критического мышления с примерами. Определение скептицизма с примерами. Определение абстрактного мышления с примерами. Определение воображения с примерами. Определение визуального мышления с примерами.Определение абстрактного понятия с примерами. Определение реализма с примерами. Рациональное мышление часто в некоторой степени логично, но включает такие факторы, как эмоции, воображение, культура, язык и социальные условности. Определение преимущества сомнения с примерами. Определение внутриличностного с примерами. Определение парадокса с примерами. Обзор логических аргументов с примерами. Определение теории рационального выбора с примерами. Определение рефлексивного мышления с примерами.Определение разума с примерами. Самые популярные статьи о Simplicable за последние сутки. Последние сообщения или обновления на Simplicable. Карта сайта © 2010-2020 Простое. Все права защищены. Воспроизведение материалов, размещенных на этом сайте, в любой форме без явного разрешения запрещено. Просмотреть сведения об авторских правах и цитировании этой страницы.

Что такое прагматизм? — Edupedia

Буквально можно определить как работу.Более точное определение состоит в том, что, используя наши идеи с заранее определенной целью, мы основываем действия на этих идеях, чтобы определить, можно ли с их помощью достичь цели. В ходе этого процесса мы сталкиваемся с последствиями, которые имеют различную степень желательности. Прагматики считают, что мы должны выбирать идеи, действия и последствия с наиболее желаемым результатом, а также извлекать уроки из предыдущего опыта, чтобы гарантировать применение тех же идей и действий в более поздних ситуациях для достижения аналогичных желаемых последствий.Прагматизм фокусируется на динамическом решении проблем, а не на изучении основ.

Наиболее известными философами-прагматиками являются Чарльз С. Пирс (1839–1914), Уильям Джеймс
(1841–1910) и Джон Дьюи (1859–1952). Пирс, математик, предположил, что наши действия являются результатом наших гипотез о жизни. Поскольку наш мир постоянно меняется, меняются и наши решения о том, как нам действовать. Пирс утверждает, что мы должны продолжать делать все возможное, чтобы активно улучшать наши действия, чтобы получить возможность обобщать, как устроен мир.

Уильям Джеймс считал идеи проистекающими из человеческой потребности выбирать возможное действие в зависимости от обстоятельств. Выводы, которые мы делаем из результатов этих действий, определяют наши будущие решения. Убеждения, которые мы собираем в результате решений, помогают нам определить наш личный набор правил относительно правильного и неправильного.

Джон Дьюи — создатель экспериментатора и метода решения проблем. Экспериментализм предположил, что Земля все еще находится в процессе и все еще развивается, так что абсолютной истины нет.Согласно экспериментализму, люди думают, чтобы решить проблемы, и Дьюи перечислил шаги метода, используемого для поиска абсолютной истины. Этот метод известен как метод решения проблем или индуктивное рассуждение:

1. Признайте наличие проблемы.
2. Четко определите проблему.
3. Предложите возможные решения.
4. Обдумайте возможные последствия.
5. Наблюдайте и экспериментируйте, чтобы принять или отвергнуть идею как абсолютную истину.

Короче говоря, в то время как образование должно подготовить студентов к будущему, студенты живут настоящим моментом.Прагматические педагоги признают центральную роль образования в передаче культуры учащимся, потому что школу можно рассматривать как координирующую среду между семейной жизнью и миром в целом. В школе учащиеся могут поиграть своими социальными и интеллектуальными мускулами в относительно контролируемой среде под руководством и посредничеством учителей. Учащиеся учатся и видят последствия, но школьная среда также дает учителям возможность побудить отдельных учащихся задуматься об этих последствиях и определить, какие из них наиболее желательны.

Преподаватели-прагматики также ценят гибкость методов обучения с учетом индивидуальных и особых потребностей. Образование усиливает интересы человека, поощряя учителей инструктировать своих учеников о том, как их интересы связаны с совокупностью организованных знаний, научных и других, уже существующих в мире. Решение проблем занимает центральное место в философии прагматизма и происходит в реальной обстановке или с использованием реальных сценариев.

Понимание принципа прагматизма имеет решающее значение для разработки успешной философии преподавания и создания атмосферы в классе, способствующей разнообразию и культуре.Что ваша учебная программа и класс говорят вашим ученикам?

История прагматизма и прагматической философии

Прагматизм — это американская философия, зародившаяся в 1870-х годах, но ставшая популярной в начале 20 века. Согласно прагматизму, истинность или значение идеи или предложения заключается в их наблюдаемых практических последствиях, а не в каких-либо метафизических атрибутах. Прагматизм можно резюмировать фразой «все, что работает, скорее всего, правда.Поскольку реальность изменяется, «все, что работает», также изменится — таким образом, истина также должна рассматриваться как изменчивая, что означает, что никто не может претендовать на обладание какой-либо окончательной или абсолютной истиной. Прагматики считают, что все философские концепции следует оценивать в соответствии с их практическим использованием и успехами, а не на основе абстракций.

Прагматизм и естествознание

Прагматизм стал популярен среди американских философов и даже среди американской общественности в начале 20 века из-за его тесной связи с современными естественными и социальными науками.Влияние и авторитет научного мировоззрения росли; прагматизм, в свою очередь, рассматривался как философский брат или двоюродный брат, который, как полагали, был способен добиться такого же прогресса посредством исследования таких предметов, как мораль и смысл жизни.

Важные философы прагматизма

Философы, занимающие центральное место в развитии прагматизма или находящиеся под сильным влиянием философии, включают:

• Уильям Джеймс (1842-1910): Впервые использовал термин прагматизм в печати.Также считается отцом современной психологии.
• К. С. (Чарльз Сандерс) Пирс (1839–1914): придумал термин «прагматизм»; логик, чей философский вклад был использован при создании компьютера.
• Джордж Х. Мид (1863–1931): считается одним из основоположников социальной психологии.
• Джон Дьюи (1859–1952): разработал философию рационального эмпиризма, которая стала ассоциироваться с прагматизмом.
• W.V. Куайн (1908–2000): профессор Гарварда, отстаивавший аналитическую философию, которая обязана более раннему прагматизму.
• C.I. Льюис (1883-1964): главный защитник современной философской логики.

Важные книги по прагматизму

Для дальнейшего чтения обратитесь к нескольким основополагающим книгам по этой теме:

• Прагматизм , Уильям Джеймс
• Значение истины , Уильям Джеймс
• Логика: теория расследования , Джон Дьюи
• Человеческая природа и поведение , Джон Дьюи
• Философия Закона Джорджа Х.Мид
• Разум и мировой порядок , C.I. Льюис

К.С. Пирс о прагматизме

К.С. Пирс, придумавший термин прагматизм, видел в нем больше метод, помогающий нам находить решения, чем философию или реальное решение проблем. Пирс использовал его как средство для развития языковой и концептуальной ясности (и тем самым облегчения общения) с интеллектуальными проблемами. Он написал:

«Подумайте, какие эффекты, которые, по нашему мнению, могут иметь практическое значение, должны иметь объект нашей концепции.Тогда наша концепция этих эффектов и есть вся наша концепция объекта ».

Уильям Джеймс о прагматизме

Уильям Джеймс — самый известный философ прагматизма и ученый, прославивший сам прагматизм. Для Джеймса прагматизм был связан с ценностями и моралью: цель философии заключалась в том, чтобы понять, что для нас имеет ценность и почему. Джеймс утверждал, что идеи и убеждения имеют для нас ценность только тогда, когда они работают.

Джеймс писал о прагматизме:

«Идеи становятся реальностью, поскольку они помогают нам установить удовлетворительные отношения с другими частями нашего опыта.”

Джон Дьюи о прагматизме

В своей философии, которую он назвал инструментализмом , Джон Дьюи попытался объединить философию прагматизма Пирса и Джеймса. Таким образом, инструментализм касался как логических концепций, так и этического анализа. Инструментализм описывает идеи Дьюи об условиях, в которых происходят рассуждения и исследования. С одной стороны, это должно контролироваться логическими ограничениями; с другой стороны, он направлен на производство товаров и ценное удовлетворение.

Прагматическая этика

Прагматизм

Откуда: http://www.saint-andre.com/ismbook/P.html

Уильям Джеймс приписывает Чарльзу С. Пирсу (1839-1914) создание движение посредством статьи «Как сделать наши идеи ясными», опубликованной в Popular Science Monthly за январь 1878 года. Прагматизм обычно считается первым и единственным философским школа мысли или традиции, возникшие в Северной Америке.В термин был создан C.S. Пирс, который позже назовет свою форму нового движения «прагматизмом» чтобы отличить его идеи от идей самых известных представителей: Уильяма Джеймса и Джона Дьюи. G.H. Мид и F.S.C. Шиллер были менее известными членами эта традиция в конце девятнадцатого и начале двадцатого веков, когда он процветал. Оригинальная формулировка прагматизма Пирса применительно к эпистемологии (идея о том, что знание должно быть проверено полезность), но Джеймс быстро расширил эту концепцию.Прагматизм в этика — это форма консеквенциализма, представленная в этой работе. В прагматизм сосредоточен на результирующих действиях, в то время как утилитаризм подчеркивает полезность. Прагматизм, по мнению Уильям Джеймс, происходит от греческого слова прагма, что означает действие. и служит основой для наших английских слов «практика» и «практика» (греч. pragma = «действие», а латынь utilis = «использовать»). Прагматизм установил человеческие потребности и практические интересы человека как основа для суждений и оценок. Прагматизм отвергает любые формы абсолютизма и универсальности мышления. Прагматизм способствует развитию релятивизма. Прагматизм в этике отвергает идея, что существует какой-то универсальный этический принцип или универсальная ценность. Это справедливо для этических принципов, являющихся социальными конструкциями, которые необходимо оценивать в с точки зрения их полезности.

Прагматическая этика Хью Лафоллетта

ЧИТАТЬ: http: // www.etsu.edu/philos/faculty/hugh/pragmati.htm

Для прагматиков вопрос этики приближается практически. Наши практики — это наши привычки. В прагматической этике есть Приоритет привычек, которые расширяют возможности и ограничивают. Они исследуют социальную природу привычек и их взаимосвязь. Желать. Для них мораль — это привычка, и они фаллибилисты, прагматики знают, что нет безупречных привычек. Они также считают, что мораль социальна и что изменение привычек моральные соображения надо.

Особенности прагматической этики

:

• Использует критерии, но не является критерием

• Выводы из других этических теорий

• Относительный, но не относительный

• Толерантный, но не решительный

• Теория и практика

Принятие прагматической этики

Прагматическая этика не основана на принципах, но это не так. беспринципный.Обсуждение играет важную роль, хотя и иную. роль, чем та, которая дана ему в большинстве аккаунтов. Мораль не стремится к окончательному абсолютные ответы, но он не является пагубно релятивистским. Оно делает признать, что обстоятельства могут быть разными, и что в разных обстоятельства, разные действия могут быть уместными. Так что не требует моральное единообразие между людьми и культурами. Более того, это понимает моральный прогресс как выход из горнила опыта, а не через провозглашение чего-то или кого-то вне нас.Как только идеи только доказывают свое превосходство в диалоге и конфликте с другими идей, моральная проницательность также может доказать свое превосходство в диалоге и конфликт с другими идеями и опытом. Следовательно, некоторый диапазон моральных разногласий и какого-то количества разных действий не будет, ибо прагматик, есть что оплакивать. Это будет неотъемлемой частью морального развития, и поэтому следует позволять и даже хвалить, а не сетовать. Только кто-то кто думал, что теория может дать окончательные ответы, и ответы без грязная задача вести битву на рынке идей и жизни, нахожу это прискорбным

Джон Дьюи реконструирует этику Dr.Ян Гаррет

Общественные слушания / слушания: прагматический подход к Применение этики , Келли Паркер

Прагматизм и настаивают на том, что теория является необходимым руководством к любой практике, и то, что мы обнаруживаем на практике должны вернуться к нашим первоначальным теориям и изменить их. Уильям Джеймс заявил о значении этой точки зрения для этики, когда писал «там Догматически невозможна такая вещь, как этическая философия составили заранее.»(2) Этические теории бесценные культурные конструкции, но, как и в случае с другими видами теории, даже их наиболее фундаментальные функции должны быть изменены, когда новые проблемы встретившиеся на практике требуют этого.

Защита прагматизма в этике Пол. О’Брайен

Свобода и нравственная жизнь: этика Уильяма Джеймса Джон К. Рот 157 стр. Филадельфия, Вестминстер Пресс, 1969 .

Почему Философия прагматизма Важно? Христианин Критик прагматизма и его влияния на этику

————————————————- —————————

Шук, Джон Р., редактор Ранние критики прагматизма

http://www.press.uchicago.edu/cgi-bin/hfs.cgi/00/14654.ctl

T В этих томах перепечатаны пять наиболее значительных критических замечаний прагматизм, написанный до Первой мировой войны, а также подборка современные ответы и ответы.Каждый автор был грозным философский критик. Джеймс Б. Пратт получил образование в Гарварде; первоначально привлеченный прагматизмом Джеймса, он вскоре стал членом Реалистической движение. Поль Карус, редактор The Monist, и Альберт Шинц, знаток языка и литературы, выразил сожаление по поводу релятивизма прагматизма. Уильям Колдуэлл был продуктом корнельской школы идеализма. Джон Т. Дрисколл обратился к томистской схоластике за критику прагматизм.Все они участвовали в горячих спорах по поводу прагматизм в течение первого десятилетия, и опирался на этот опыт, чтобы подвести итог их взгляды в своих книгах перепечатаны в этих наборах. Это ключевые тексты для понимания контекста самых жизнеспособных лет прагматизма.

———————————————

Чтобы перейти к следующему разделу главы, нажмите здесь >> раздел.

Авторские права Стивен О Салливан и Филип А. Пекорино 2002. Все права зарезервированный.

Прагматизм: определение и философы

Прагматическая философия, краткое определение

Прагматизм: Доктрина о том, что знания должны использоваться, чтобы действовать на вещи. Идея действительно верна, если она имеет практическую эффективность.

Прагматизм — это теория, согласно которой функция интеллекта состоит не в том, чтобы знать, чтобы найти, а в том, чтобы знать, чтобы действовать.Уильям Джеймс защищал идею истинной только тогда, когда она была доказана, но может ли он утверждать, что идея верна только потому, что она уже верна. Мы также можем понять, что идея истинна, только если она полезна, что может означать, что любая идея (теория) рождается из практики, то есть абстрактные представления систем рождаются конкретными условиями, которые имеют свое собственное развитие и определить объем их действия. Этот тезис встречается как в случае истории через диалектический материализм, так и в случае психологии знания (Пиаже) и психоанализа, где вкус к истине выражает интерес к другому порядку (например, механизму сублимации).

Объяснения и философы-прагматики

Прагматизм (от греч. Прагматический бизнес) имеет обычное значение («придерживаться реальности») и философское значение («связывать смысл, познание и действие»). Прагматизм — философская школа, основанная в 19 веке философами и учеными, которые выступали против современной метафизики (Гегель) и дихотомии теории / практики (Аристотель, Кант). «Отцами-основателями» являются Пирс, Джеймс, Дьюи, Мид (1850–1950), а «новыми прагматиками» — Рорти , Патнэм, Куайн, Гудман ( 1950–2000).Философия прагматизма, зародившаяся в Америке, подвергалась критике со стороны некоторых европейских философов, таких как Рассел и Поппер, которые обвиняли его в том, что он «философия для инженеров» из-за ее упора на практику. Однако прагматизм — это больше философия, чем набор уникальных философий, о чем свидетельствует множество его собственных вариантов относительно отношений между истиной и смыслом, познанием и действием, наукой, моралью и искусством. Прагматизм также, благодаря Дьюи, является значительным вкладом в философию технологий.

Прагматизм — это прежде всего метод философии, призванный «прояснить наши идеи» (Пирс) и избежать путаницы, соотнося наши идеи с их практическим действием. Основное правило прагматизма Пирса гласит: «Посмотрите, какие практические эффекты, которые, по вашему мнению, могут быть произведены объектом вашего дизайна: дизайн всех этих эффектов составляет всю вашу концепцию объекта». Точно так же для Джеймса, если нет практической разницы в эффектах двух разных понятий (например, воды и h3O), то они относятся к одному и тому же.Тем не менее, представители прагматизма разработали множество замыслов, включая ключевую концепцию истины. Для Пирса истина — это состояние убеждений, основанное на совершенной и полной информации, связанной с завершением исследования, проведенного сообществом исследователей, для Джеймса истина — это свойство не объектов, а идей и указывает на завершение процесса проверки. на основе критерия удовлетворения или полезности для человека или сообщества и, наконец, для Дьюи, истина является «гарантией утверждения», которая зависит от способности построить адекватное обоснование утверждения (или утверждения).

Один из разрушителей прагматизма в Европе, Рассел, считал инструментальную концепцию истины (истина как инструмент предсказания, а не копия реальности) логически несовместимой и политически опасной. В этом он говорит, что прагматизм — это «философия для инженеров», ожидающая теорий, которые соответствуют желаниям людей действия или людей веры. Что касается Поппера, он считал, что прагматизм ведет к путанице между наукой и технологией, ассимилируя научные теории с простыми правилами вычислений, «правилами вычислений».Современные прагматики, такие как Рорти, в ответ утверждали, что не существует никакого рационального метода исследования, или «Рассуждения о методе» (Декарт), или «Логики научных открытий» (Поппер). Истина и добро не могут быть открыты никаким «методом», научным или философским, но только через обсуждение в человеческом сообществе, результат которого зависит от обстоятельств. Однако для Патнэма, другого неопрагматика, если мы сможем достичь истины, по крайней мере, мы сможем потребовать, чтобы наши утверждения о том, что они имеют рациональную приемлемость, включали в себя ряд оправданий.

Прагматизм Дьюи

Фактически, в отличие от других прагматиков, логика Пирса и психолога Джеймса, Дьюи охватил большинство областей философии, от логики до политики. Логика Дьюи на самом деле является «теорией исследования», исследование — это способность, общая для всех живых существ, человека как животного. Живые существа продолжают переживать ситуацию, образуя единое целое, но в случае разрыва они обязуются восстановить единство и уравновесить ситуацию посредством расследования.Таким образом, изначально определенная ситуация, но которая нарушается из-за невозможности стать постоянной, трансформируется в новую позицию, определяемую опросом.

Этика Дьюи отвергает общепринятую оппозицию между этикой (основанной на правиле и долге) и телеологией (ориентированной на цель и счастье). Кроме того, по его словам, судебная практика является рефлексивной, а не просто импульсом или привычкой, оценочное суждение является конститутивным (объединение деятельности), относительным (отношения между средствами и последствиями) и исследовательским (использование действия для достижения цели). оценка последствий стоимости).Для Дьюи модель рассуждений о фиксированных и ограниченных средствах исследования неадекватна, потому что цели также являются причинами последствий, которые требуют оценки их ценности.

Наконец, политика Дьюи выступила против доктрины либерализма, основанной на понятии отрицательной свободы (отсутствия ограничений), и поддержала положительную свободу (способность быть индивидуальным «я»). Реализация личной свободы в индустриальном обществе требует его участия, консультаций и обсуждения с людьми, а также умного политического контроля над политическими институтами.Демократия для Дьюи — это политическая система, целью которой является защита интересов людей в отношении правящего класса, состоящего из экспертов. Метод демократии — это социальный опрос, предназначенный для изучения обсуждаемых вопросов и разрешения споров.

Dewey — один из отцов-основателей прагматизма, внесший значительный вклад в философию технологий. Он разработал особую философскую историю технологии, выделив три типа объективации.В случае аборигенов, например, нет научного взаимодействия с окружающей их средой, поэтому объективация минимальна. В случае греческих мыслителей, Платона и Аристотеля, цели эксперимента абстрактны и сводятся к объектам вечного знания, так что объективация невозможна. Однако в наше время инструменты и переход от наблюдения к эксперименту делают объективацию не только возможной, но и максимальной. Таким образом, использование технических методов в науке подразумевает обращение с ними и их сокращение, предполагая, что после уменьшения (например, уменьшения содержания воды в воде h3O) свойствами объекта можно управлять для более широкого использования.

Dewey также защищает широкую концепцию технологии, охватывая как искусство, чем науку. Он отвергает иерархию знания и уверенности, которая ставит на первое место теорию (знание), затем праксис (действие) и, наконец, поэзис (производство). Более того, он отвергает развод между теорией и практикой, которые представляют собой лишь разные фазы интеллектуального исследования: теория — это «лучший акт», практика — это «идея». Дьюи описывает науку как своего рода продуктивную технику, включающую испытания и тесты, в том числе абстрактную математику.Он отвергает противопоставление «изящного искусства» и «искусства и ремесла», которое на самом деле является продуктом различия между целями и средствами. Технологии — это деятельность в мире, вдвое превышающая техническую и социальную адаптацию Дьюи, основанная на науке и разработанная для удовлетворения человеческих потребностей. Однако Дьюи осознавал разрыв между двумя культурами, влияние науки на общество через ее технические разработки. Вот почему он чувствовал, что такая угроза требует контрагентов, что он назвал «моральной технологией».

Позже технология приобрела гораздо более широкий смысл, став синонимом метода расследования. Тем не менее, для Дьюи все, что делают люди, не обязательно означает приспособление к их среде, настолько, что вся человеческая деятельность не является технологией.

В конечном счете, философия, или, скорее, философия прагматизма, отражение американского «духа», является основным направлением и признанным в западной философии, а также значительным вкладом в современную философию технологий.Прагматизм превратил Америку в подлинную философскую традицию в отличие от европейской традиции, в которой долгое время доминировали категории и иерархии, унаследованные от Аристотеля. Важнейшим вкладом прагматизма, несомненно, является трансформация отношений между теорией и практикой, что вызвало резкое недовольство некоторых представителей европейской философии, которые оценили ее как «философию для инженеров». Причина этого отрицания заключается в том, что инженерный дизайн (эффекты действия) занимает слишком центральное место в ущерб более традиционной эпистемике дизайна (когнитивные причины).Прагматизм открыл путь для своего рода техноцентризма, основанного на общем критерии полезности, который, казалось, противоречил эстетическому идеалу красоты и свободы, дорогому для некоторых европейских философов. Фактически, прагматизм демонстрирует иную, но общую приверженность экспериментализму и инструментализму, но Дьюи — единственный, кто разработал подлинную философию технологии.

Статьи по теме прагматизма

Джеймс «Что означает прагматизм»

Джеймс «Что означает прагматизм»

Уильям Джеймс (1906)

---

Источник: What is Pragmatism (1904), из серии из восьми лекций, посвященных памяти Джона Стюарта Милля, Новое имя для некоторых старых способов мышления , декабрь 1904 г., из Уильяма Джеймса, Письма 1902-1920, Библиотека Америки; Лекция II воспроизведена здесь;
Public Domain: этот текст полностью бесплатен;
Переписано: Энди Бланденом в 1998 году, проверено и исправлено в марте 2005 года.

---

Несколько лет назад, будучи в походе в горах, я вернулся из уединенной прогулки и обнаружил, что все вовлечены в жестокий метафизический спор. Основным предметом спора была белка — живая белка, которая должна была цепляться за одну сторону ствола дерева; а на противоположной стороне дерева изображалось стоящее человеческое существо. Этот свидетель-человек пытается увидеть белку, быстро двигаясь вокруг дерева, но независимо от того, как быстро он идет, белка движется так же быстро в противоположном направлении и всегда держит дерево между собой и человеком, так что никогда мельком его поймали.Возникающая в результате метафизическая проблема такова: Обходит ли человек белку или нет? Он, конечно же, обходит дерево, и на дереве сидит белка; но он обходит белку? В безграничном досуге дикой местности дискуссия была вытерта. Все встали на чью-то сторону и были упрямы; и числа с обеих сторон были четными. Поэтому каждая сторона, когда я появился, обратилась ко мне с просьбой сделать ее большинством. Помня схоластическую пословицу о том, что всякий раз, когда вы встречаете противоречие, вы должны проводить различие, я немедленно искал и нашел его, а именно: «Какая партия права, — сказал я, — зависит от того, что вы на практике имеете в виду, говоря« обойти » белка.Если вы имеете в виду переход с севера от него на восток, затем на юг, затем на запад, а затем снова на север, очевидно, что этот человек действительно обходит его, поскольку он занимает эти последовательные позиции. Но если, наоборот, вы имеете в виду быть сначала перед ним, затем справа от него, затем позади него, затем слева от него и, наконец, снова впереди, то столь же очевидно, что человеку не удается его обойти, ибо компенсирующими движениями белка он все время держит живот повернутым к человеку, а его спина отвернута.Проведите различие, и не будет повода для дальнейших споров. Вы оба правы и оба ошибаетесь в зависимости от того, как вы понимаете глагол «to go round» в той или иной практической манере ».

Хотя один или два из наиболее горячих спорщиков назвали мою речь уклонением от разговоров, заявив, что они не хотят придирчивости или схоластического вздора, а имели в виду просто честный английский «круглый», большинство, похоже, считало, что различие смягчило спор.

Я рассказываю этот тривиальный анекдот, потому что это необычайно простой пример того, о чем я хочу сейчас назвать прагматический метод .Прагматический метод — это прежде всего метод разрешения метафизических споров, которые в противном случае могли бы быть бесконечными. Один мир или много? — судьбоносный или свободный? — материальный или духовный? — вот понятия, которые могут или не могут относиться к миру; и споры по поводу таких понятий бесконечны. Прагматический метод в таких случаях — попытаться интерпретировать каждое понятие, отслеживая его соответствующие практические последствия. Какая разница была бы практически для любого, если бы это представление, а не это представление было верным? Если никакой практической разницы не прослеживается, тогда альтернативы означают практически одно и то же, и все споры праздны.Когда спор является серьезным, мы должны быть в состоянии показать какое-то практическое различие, которое должно вытекать из правоты одной или другой стороны.

Взгляд на историю идеи еще лучше покажет вам, что означает прагматизм. Этот термин происходит от того же греческого слова pragma , означающего действие, от которого произошли наши слова «практика» и «практический». Впервые он был введен в философию мистером Чарльзом Пирсом в 1878 году. В статье под названием How to Make Our Ideas Clear () в журнале Popular Science Monthly за январь того же года Пирс, указав на то, что наши убеждения на самом деле являются правилами действия, сказал, что для развития смысла мысли нам нужно только определить, какое поведение она приспособлена производить: это поведение является для нас ее единственным значением. И осязаемый факт, лежащий в основе всех наших мысленных различий, какими бы тонкими они ни были, заключается в том, что нет ни одного из них настолько тонкого, чтобы состоять в чем-либо, кроме возможного различия в практике. Таким образом, чтобы достичь совершенной ясности в наших мыслях об объекте, нам нужно только рассмотреть, какие мыслимые практические эффекты может вызвать этот объект — какие ощущения мы должны от него ожидать и какие реакции мы должны подготовить.Таким образом, наше представление об этих эффектах, непосредственных или отдаленных, является для нас всей нашей концепцией объекта, поскольку эта концепция вообще имеет положительное значение.

Это принцип Пирса, принцип прагматизма. Он оставался совершенно незамеченным никем в течение двадцати лет, пока в своем выступлении перед философским объединением профессора Ховисона в Калифорнийском университете не выдвинул его снова и не применил его к религии. К тому времени (1898 г.), казалось, пришло время для его приема.Слово «прагматизм» распространилось, и в настоящее время оно изрядно занимает страницы философских журналов. Мы повсюду находим, что о «прагматическом движении» говорят, иногда с уважением, иногда с оскорблением, редко с ясным пониманием. Очевидно, что этот термин удобно применять к ряду тенденций, которые до сих пор не имели собирательного названия, и что он «пришел, чтобы остаться».

Чтобы понять важность принципа Пирса, нужно привыкнуть применять его к конкретным случаям.Несколько лет назад я обнаружил, что Оствальд, выдающийся лейпцигский химик, совершенно четко использовал принцип прагматизма в своих лекциях по философии науки, хотя он и не называл его этим именем.

«Все реальности влияют на нашу практику, — писал он мне, — и это влияние является их значением для нас. Я привык задавать своим классам такие вопросы: в чем бы изменился мир, если бы тот или иной вариант был верен? Если я не могу найти ничего, что могло бы измениться, тогда альтернатива бессмысленна.”

То есть конкурирующие взгляды означают практически одно и то же, а смысла, кроме практического, для нас нет. Оствальд в опубликованной лекции приводит этот пример того, что он имеет в виду. Химики долго спорили о внутреннем строении некоторых тел, называемых «таутомеронами». Их свойства казались одинаково совместимыми с представлением о том, что нестабильный атом водорода колеблется внутри них или что они представляют собой нестабильную смесь двух тел. Споры бушевали, но так и не были решены.«Это никогда бы не началось, — говорит Оствальд, — если бы участники конфликта спросили себя, какой конкретный экспериментальный факт мог бы отличаться от правильности той или иной точки зрения. Ибо тогда могло бы показаться, что никакой разницы в фактах не могло бы возникнуть; и ссора была столь же нереальной, как если бы, в первобытные времена рассуждая о выращивании теста на дрожжах, одна сторона должна была использовать «пирожное», в то время как другая настаивала на «эльфе» как на истинной причине явления ».

Удивительно видеть, как многие философские споры теряют свою значимость в тот момент, когда вы подвергаете их этому простому тесту на отслеживание конкретных последствий.Нигде не может быть разницы, которая не имеет значения где-либо еще — никакой разницы в абстрактной истине, которая не выражается в различии в конкретном факте и в поведении, вытекающем из этого факта, навязанного кому-то, каким-то образом, где-то и когда-то . Вся функция философии должна заключаться в том, чтобы выяснить, какая определенная разница будет иметь для вас и меня в определенные моменты нашей жизни, истинна ли эта мировая формула или эта мировая формула.

В прагматическом методе нет абсолютно ничего нового.Сократ был в этом мастером. Аристотель использовал это методично. Локк, Беркли и Хьюм сделали с его помощью значительный вклад в истину. Шедворт Ходжсон продолжает настаивать на том, что реальность — это только то, что она «известна как». Но эти предшественники прагматизма использовали его фрагментарно: они были лишь прелюдиями. Только в наше время он обобщил себя, осознал универсальную миссию, претендовал на победоносную судьбу. Я верю в эту судьбу и надеюсь, что смогу в конечном итоге вдохновить вас своей верой.

Прагматизм представляет собой совершенно знакомую философскую позицию, эмпирическую позицию, но он представляет ее, как мне кажется, как в более радикальной, так и в менее вызывающей возражения форме, чем он когда-либо предполагал. Прагматик решительно и раз и навсегда отворачивается от многих закоренелых привычек, дорогих профессиональным философам. Он отворачивается от абстракции и недостаточности, от словесных решений, от плохих априорных причин, от фиксированных принципов, закрытых систем и мнимых абсолютов и истоков.Он обращается к конкретности и адекватности, к фактам, к действию и к власти. Это означает, что эмпирический темперамент царствует, а рационалистический характер искренне отброшен. Это означает открытость и возможности природы в противовес догматам, искусственности и притворству окончательности истины.

В то же время особых результатов это не дает. Это всего лишь метод. Но общий триумф этого метода означал бы огромные перемены в том, что я назвал в своей последней лекции «темпераментом» философии.Учителя ультрарационалистического типа будут заморожены, так же как придворный тип заморожен в республиках, как заморожен ультрамонтанский тип священников в протестантских странах. Наука и метафизика стали бы гораздо ближе друг к другу, фактически работали бы абсолютно рука об руку.

Метафизика обычно следовала очень примитивным поискам. Вы знаете, как мужчины всегда жаждали незаконной магии, и вы знаете, какую большую роль в магии всегда играли слова.Если у вас есть его имя или формула заклинания, связывающая его, вы можете управлять духом, джинном, афритом или любой другой силой. Соломон знал имена всех духов и, зная их имена, подчинял их своей воле. Таким образом, вселенная всегда представлялась естественному уму как своего рода загадка, ключ от которой нужно искать в форме какого-нибудь просветляющего или несущего силу слова или имени. Это слово называет принцип вселенной , и обладать им — это своего рода обладание самой вселенной.«Бог», «Материя», «Разум», «Абсолют», «Энергия» — так много решающих имен. Вы можете отдыхать, когда они у вас есть. Вы подошли к концу своего метафизического поиска.

Но если вы следуете прагматическому методу, вы не можете рассматривать любое такое слово как завершение вашего квеста. Вы должны извлечь из каждого слова его практическую денежную ценность, заставить его работать в потоке вашего опыта. Таким образом, это выглядит не столько как решение, сколько как программа для дальнейшей работы и, в частности, как указание на способы, которыми можно изменить существующие реальности.

Таким образом, теории становятся инструментами, а не ответами на загадки, на которых мы можем отдыхать . Мы не лежим на них, мы движемся вперед и, при случае, воссоздаем природу с их помощью. Прагматизм ослабляет все наши теории, разгибает их и заставляет каждую работать. В нем нет ничего принципиально нового, но он согласуется со многими древними философскими тенденциями. Например, он согласуется с номинализмом в том, что всегда обращается к деталям; с утилитаризмом в упоре на практические аспекты; с позитивизмом в его пренебрежении вербальными решениями, бесполезными вопросами и метафизическими абстракциями.

Все это, видите ли, антиинтеллектуальных тенденций. Против рационализма как претензии и метода прагматизм полностью вооружен и воинственен. Но, по крайней мере, вначале, это не дает особых результатов. В нем нет догм и доктрин, кроме своего метода. Как хорошо сказал молодой итальянский прагматик Папини, он находится посреди наших теорий, как коридор в отеле. Из него открываются бесчисленные залы. В одном вы можете найти человека, пишущего атеистическую книгу; в следующем — кто-то на коленях молится о вере и силе; в третьем — химик, исследующий свойства тела.В четвертом изучается система идеалистической метафизики; в пятом показывается невозможность метафизики. Но все они владеют коридором, и все должны пройти через него, если они хотят иметь реальный способ попасть в свои комнаты или выйти из них.

Таким образом, пока никаких конкретных результатов, а только ориентация — вот что означает прагматический метод. Отношение к отвлечению от главных вещей, принципов, «категорий», предполагаемых потребностей; и смотреть на последнее, плоды, последствия, посты.

Вот и все о прагматическом методе! Вы можете сказать, что я хвалил его, а не объяснял вам, но сейчас я объясню это достаточно подробно, показывая, как он работает с некоторыми знакомыми проблемами. Между тем слово прагматизм стало использоваться в еще более широком смысле, как означающее также определенную теорию истины. Я хочу прочитать целую лекцию с изложением этой теории, предварительно проложив путь, так что теперь я могу быть очень кратким. Но краткость трудно понять, поэтому я прошу вашего удвоенного внимания на четверть часа.Если многое остается неясным, я надеюсь прояснить это в последующих лекциях.

Одна из наиболее успешно культивируемых ветвей философии в наше время — это так называемая индуктивная логика, изучение условий, в которых развивались наши науки. Авторы этой темы начали проявлять исключительное единодушие в отношении того, что означают законы природы и элементы факта, сформулированные математиками, физиками и химиками. Когда были обнаружены первые математические, логические и естественные единообразия, первые закона , люди были настолько увлечены полученной ясностью, красотой и упрощением, что поверили, что они достоверно расшифровали вечные мысли Всевышнего.Его разум также гремел и отражался в силлогизмах. Он также мыслил коническими сечениями, квадратами, корнями и соотношениями и геометризировал, как Евклид. Он создал законы Кеплера, которым должны подчиняться планеты; он увеличивал скорость пропорционально времени падающих тел; он установил закон синусов, чтобы свет повиновался при преломлении; он установил классы, отряды, семейства и роды растений и животных и установил расстояния между ними. Он думал об архетипах всех вещей и придумал их вариации; и когда мы заново открываем для себя какое-либо из этих чудесных институтов, мы захватываем его разум в его буквальном смысле.

Но по мере дальнейшего развития науки утверждалось, что большинство, а возможно, и все наши законы являются лишь приблизительными. Более того, самих законов стало так много, что их уже не сосчитать; и так много конкурирующих формулировок предлагается во всех отраслях науки, что исследователи привыкли к представлению о том, что никакая теория не является абсолютно записью реальности, но что любая из них может с некоторой точки зрения быть полезной. Их большая польза — обобщить старые факты и привести к новым.Это всего лишь рукотворный язык, концептуальное сокращение, как кто-то их называет, на котором мы пишем наши отчеты о природе; а языки, как хорошо известно, допускают большой выбор выражений и множество диалектов.

Таким образом, человеческий произвол вытеснил божественную необходимость из научной логики. Если я упомяну имена Зигварта, Маха, Оствальда, Пирсона, Мийо, Пуанкаре, Дюгема, Рюссена, те из вас, кто является студентом, легко определят тенденцию, о которой я говорю, и придумают дополнительные имена.

Теперь, оседлав эту волну научной логики, появляются господа Шиллер и Дьюи со своим прагматическим описанием того, что означает истина во всем мире. Даже там, где, как говорят эти учителя, «истина» в наших идеях и убеждениях означает то же самое, что и в науке. Это означает, говорят они, не что иное, , что идеи (которые сами по себе являются лишь частями нашего опыта) становятся правдой лишь постольку, поскольку они помогают нам установить удовлетворительные отношения с другими частями нашего опыта , чтобы подвести итог. их и обходить их концептуальными сокращениями вместо того, чтобы следовать бесконечной последовательности отдельных явлений.Любая идея, на которой мы можем, так сказать, оседлать; любая идея, которая успешно перенесет нас из одной части нашего опыта в любую другую, удовлетворительно соединяя вещи, надежно работая, упрощая, экономя труд; верно для очень многих, верно до сих пор, истинно инструментально . Это «инструментальный» взгляд на истину, которому так успешно преподают в Чикаго, взгляд, что истина в наших идеях означает их способность «работать», так блестяще провозглашенный в Оксфорде.

ГосподаДьюи, Шиллер и их союзники в достижении этой общей концепции истины только следовали примеру геологов, биологов и филологов. При создании этих других наук успешный ход всегда заключался в том, чтобы взять какой-то простой процесс, реально наблюдаемый в действии, — например, денудацию из-за погоды, скажем, или отклонение от родительского типа, или изменение диалекта путем включения новых слов и произношения — а затем обобщить его, применить ко всем временам и дать отличные результаты, суммируя его влияние на протяжении веков.

Наблюдаемый процесс, который Шиллер и Дьюи особо выделили для обобщения, является хорошо знакомым процессом, с помощью которого любой индивидуум принимает новые мнения. Процесс здесь всегда один и тот же. У человека уже есть запас старых мнений, но он встречает новый опыт, который заставляет их напрячься. Кто-то им противоречит; или в момент размышления он обнаруживает, что они противоречат друг другу; или он слышит факты, с которыми они несовместимы; или в нем возникают желания, которые перестают удовлетворять.Результатом является внутренняя проблема, к которой его разум до этого был незнаком, и от которой он пытается избавиться, изменяя свою прежнюю массу мнений. Он бережет столько, сколько может, потому что в этом вопросе веры мы все крайне консервативны. Итак, он пытается сначала изменить это мнение, а затем это (поскольку они сопротивляются изменениям по-разному), пока, наконец, не возникает какая-то новая идея, которую он может привить древнему корню с минимальным нарушением последнего, некоторая идея, которая опосредует между запасом и новым опытом и соединяет их друг с другом наиболее удачно и целесообразно.

Затем эта новая идея принимается как истинная. Он сохраняет старый запас истин с минимумом модификаций, растягивая их ровно настолько, чтобы они признали новизну, но понимая это способами, настолько знакомыми, насколько это возможно. Объяснение outre [возмутительное], противоречащее всем нашим предубеждениям, никогда не сойдет за истинное описание новизны. Мы должны усердно копаться, пока не найдем что-нибудь менее эксцентричное. Самые жестокие революции в убеждениях человека оставляют большую часть его старого порядка.Время и пространство, причина и следствие, природа и история, а также собственная биография остаются нетронутыми. Новая правда всегда посредник, сглаживание переходов. Он сочетает старое мнение с новым фактом, чтобы показать минимум потрясений, максимум преемственности. Мы считаем теорию верной пропорционально ее успеху в решении этой «проблемы максимумов и минимумов». Но успех в решении этой проблемы в высшей степени зависит от приближения. Мы говорим, что эта теория решает ее в целом более удовлетворительно, чем эта теория; но это означает большее удовлетворение для нас самих, и люди будут по-разному подчеркивать точки своего удовлетворения.Таким образом, в определенной степени здесь все из пластика.

Сейчас я призываю вас обратить особое внимание на ту роль, которую играют старые истины. Неспособность принять это во внимание является источником большей части несправедливой критики прагматизма. Их влияние абсолютно контролирующее. Верность им — это первый принцип, в большинстве случаев единственный принцип; ибо наиболее распространенный способ обращения с явлениями, настолько новыми, что они могут привести к серьезной перестройке наших предубеждений, — это полностью игнорировать их или оскорблять тех, кто свидетельствует о них.

Вы, несомненно, желаете примеров этого процесса роста истины, и единственная проблема — их избыток. Самый простой случай новой истины — это, конечно, простое числовое добавление к нашему опыту новых видов фактов или новых единичных фактов старого типа — добавление, которое не влечет изменения старых верований. День следует за днем, и его содержимое просто добавляется. Сами по себе новые содержания не соответствуют действительности, они просто идут и идут . Истина — это то, что мы говорим о их, и когда мы говорим, что они пришли, истина удовлетворяется простой аддитивной формулой.

Но часто содержание дня требует перестановок. Если бы я сейчас издавал пронзительные вопли и действовал на этой платформе как маньяк, это заставило бы многих из вас пересмотреть свои идеи относительно возможной ценности моей философии. «Радий» появился на днях как часть дневного содержания и на мгновение показалось, что он противоречит нашим представлениям обо всем порядке природы, этот порядок стал отождествляться с тем, что называется сохранением энергии. Один лишь вид радия, бесконечно отводящего тепло из собственного кармана, казалось, нарушал это сохранение.Что думать? Если бы излучение от него было не чем иным, как утечкой неожиданной «потенциальной» энергии, существовавшей ранее внутри атомов, принцип сохранения был бы сохранен. Открытие «гелия» как результата излучения открыло путь к этому убеждению. Итак, точка зрения Рамзи обычно считается верной, потому что, хотя она расширяет наши старые представления об энергии, она вызывает минимальные изменения в их природе.

Мне не нужно умножать примеры. Новое мнение считается «истинным» ровно в той мере, в какой оно удовлетворяет желание индивида сопоставить роман на собственном опыте со своими общими убеждениями.Он должен опираться и на старую истину, и на новый факт; и его успех (как я сказал минуту назад) в этом вопросе признательности человека. Когда старая истина растет, тогда, добавляя новую истину, это происходит по субъективным причинам. Мы находимся в процессе и подчиняемся причинам. Эта новая идея является наиболее верной и наиболее удачно выполняет свою функцию удовлетворения нашей двойной срочности. Оно становится истинным, классифицируется как истинное по тому, как оно работает; затем прививая себя к древнему телу истины, которое, таким образом, растет так же, как дерево, растущее благодаря деятельности нового умывальника камбия.

Теперь Дьюи и Шиллер продолжают обобщать это наблюдение и применять его к наиболее древним частям истины. Они тоже когда-то были пластиковыми. Их тоже назвали истинными по человеческим причинам. Они также были посредниками между еще более ранними истинами и тем, что в те дни считалось новыми наблюдениями. Чисто объективной истины, истины, в установлении которой не играла никакой роли функция доставлять человеку удовлетворение от сочетания предыдущих частей опыта с новыми частями, нигде не найти.Причины, по которым мы называем вещи правдой, — это причина того, почему они истинны, поскольку «быть правдой» означает только для выполнения этой брачной функции.

Таким образом, след человеческого змея лежит над всем. Независимая от истины; истина, которую мы просто находим; истина больше не поддается человеческим потребностям; истина неисправимая, словом; такая истина действительно существует в избытке — или рационалистически мыслящие мыслители полагают, что она существует; но тогда это означает только мертвое сердце живого дерева, и его присутствие здесь означает только то, что истина также имеет свою палеонтологию и свои «рецепты», и может затвердеть с годами ветеранской службы и окаменеть в глазах людей чистой древностью.Но насколько пластичны даже самые древние истины, в наши дни ярко показано трансформацией логических и математических идей, трансформацией, которая, кажется, даже вторгается в физику. Древние формулы переосмысляются как особые выражения гораздо более широких принципов, принципов, которые наши предки никогда не могли увидеть в их нынешней форме и формулировке.

Г-н Шиллер по-прежнему называет все это представление об истине гуманизмом, но и для этой доктрины имя прагматизма, кажется, находится на подъеме, поэтому в этих лекциях я буду рассматривать его под именем прагматизма. .

Таковы были бы рамки прагматизма — во-первых, метод; и во-вторых, генетическая теория того, что подразумевается под истиной. И эти две вещи должны стать нашими будущими темами.

Я уверен, что то, что я сказал о теории истины, покажется большинству из вас неясным и неудовлетворительным из-за ее краткости. Я исправлю это в дальнейшем. В лекции о «здравом смысле» я попытаюсь показать, что я имею в виду под истинами, окаменевшими от древности. В другой лекции я расширю идею о том, что наши мысли становятся правдой по мере того, как они успешно выполняют свою посредническую функцию.В третьем я покажу, насколько трудно отличить субъективные факторы от объективных в развитии Истины. Вы не можете полностью следовать за мной на этих лекциях; и если вы это сделаете, вы можете не полностью согласиться со мной. Но я знаю, что вы будете относиться ко мне как минимум как к серьезному и относиться к моим усилиям с уважением.

Вы, вероятно, будете удивлены, узнав, что теории господ Шиллера и Дьюи вызвали ураган презрения и насмешек. Против них восстал весь рационализм.В влиятельных кругах, в частности, к Шиллеру обращались как с наглым школьником, заслуживающим порки. Я не должен упоминать об этом, но из-за того факта, что это проливает так много света на тот рационалистический нрав, которому я противопоставил темперамент прагматизма. Прагматизм неудобен вдали от фактов. Рационализм удобен только при наличии абстракций. Этот прагматик говорит об истинах во множественном числе, об их полезности и удовлетворительности, об успехе, с которым они «работают» и т. Д., предлагает типичному интеллектуалистическому уму своего рода грубую, второсортную импровизированную статью истины. Такие истины не являются настоящей истиной. Такие тесты чисто субъективны. В противоположность этому объективная правда должна быть чем-то неутилитарным, надменным, утонченным, далеким, величественным, возвышенным. Это должно быть абсолютное соответствие наших мыслей столь же абсолютной реальности. Это должно быть то, что мы должны думать безоговорочно. Обусловленность нашего мышления, или , неуместна и важна для психологии.Долой психологию, долой логику во всем этом вопросе!

Увидьте изысканный контраст типов ума! Прагматик цепляется за факты и конкретность, наблюдает за истиной в ее работе в частных случаях и обобщает. Истина для него становится названием класса для всевозможных определенных рабочих ценностей в опыте. Для рационалиста это остается чистой абстракцией, на простое имя которой мы должны полагаться. Когда прагматик пытается подробно показать только , почему мы должны откладывать , рационалист не может распознать конкретные аспекты, из которых взята его собственная абстракция.Он обвиняет нас в отрицании истины ; в то время как мы только стремились точно проследить, почему люди следуют ему и всегда должны следовать ему. Ваш типичный ультраабстракционист изрядно содрогается от конкретности: при прочих равных, он определенно предпочитает бледное и призрачное. Если бы были предложены две вселенные, он всегда выбрал бы тонкие очертания, а не богатые заросли реальности. Он намного чище, яснее, благороднее.

Я надеюсь, что по мере продолжения этих лекций конкретность и близость к фактам прагматизма, который они отстаивают, может быть тем, что вам покажется его наиболее удовлетворительной особенностью.Здесь он только следует примеру сестринских наук, интерпретируя ненаблюдаемое наблюдаемым. Он гармонично объединяет старое и новое. Он превращает абсолютно пустое понятие статического отношения « соответствия » (что это может означать, мы должны спросить позже) между нашим разумом и реальностью в понятие богатой и активной торговли (которую каждый может подробно проследить и понять) между отдельные наши мысли и огромная вселенная других переживаний, в которых они играют свою роль и находят свое применение.

Но хватит ли этого сейчас? Оправдание того, что я говорю, нужно отложить. Теперь я хочу добавить пару слов к дальнейшему объяснению заявления, которое я сделал на нашей последней встрече, что прагматизм может быть удачным гармонизатором эмпирических способов мышления с более религиозными требованиями людей.

Как вы, возможно, помните, как я говорил, люди, которые обладают сильным нравом к фактам, склонны держаться на расстоянии из-за того небольшого сочувствия к фактам, которое предлагает им эта философия современной моды идеализма.Это слишком интеллектуально. Старомодный теизм был достаточно плохим, с его представлением о Боге как о возвышенном монархе, состоящем из множества непонятных или нелепых «атрибутов»; но до тех пор, пока он твердо придерживался аргументации, исходящей от замысла, он сохранял некоторую связь с конкретными реалиями. Однако, поскольку дарвинизм раз и навсегда вытеснил замысел из умов «научных», теизм потерял эту точку опоры; и какое-то имманентное или пантеистическое божество, работающее в вещах, а не над ними, рекомендовано нашему современному воображению, если таковое имеется.Стремящиеся к философской религии в наши дни, как правило, больше надеются на идеалистический пантеизм, чем на более старый дуалистический теизм, несмотря на то, что последний по-прежнему считает способных защитников.

Но, как я сказал в своей первой лекции, предлагаемый ими пантеизм трудно усвоить, если они любят факты или имеют эмпирическое мышление. Это абсолютистский бренд, отмахивающийся от пыли и основанный на чистой логике. Он не имеет никакой связи с конкретностью.Утверждая, что Абсолютный Разум, заменяющий Бога, является рациональной предпосылкой всех фактов, какими бы они ни были, он остается в высшей степени безразличным к тому, каковы на самом деле конкретные факты в нашем мире. Какими бы они ни были, Абсолют будет их отцом. Как и у больного льва в басне Эсопа, все следы ведут в его логово, но nulla vestigia retrorsum . Вы не можете вернуться в мир частностей с помощью Абсолюта или вывести какие-либо необходимые последствия деталей, важных для вашей жизни, из вашего представления о его природе.Он действительно дает вам уверенность в том, что с Ним все в порядке, и в его вечном образе мышления; но после этого он оставляет вас на вечное спасение с помощью ваших собственных временных устройств.

Я далек от того, чтобы отрицать величие этой концепции или ее способность приносить религиозное утешение наиболее уважаемому классу умов. Но с человеческой точки зрения никто не может делать вид, что он не страдает недостатками удаленности и абстрактности. Это в высшей степени продукт того, что я рискнул назвать рационалистическим нравом.Он пренебрегает потребностями эмпиризма. Он заменяет бледный контур богатства реального мира. Это шикарно, это благородно в плохом смысле, в том смысле, в котором быть благородным — значит быть неспособным к смиренному служению. В этом реальном мире пота и грязи мне кажется, что когда взгляд на вещи «благороден», это должно считаться презумпцией против его истинности и философским отрицанием. Князь тьмы может быть джентльменом, как нам говорят, но каким бы ни был Бог земли и неба, он определенно не может быть джентльменом.Его слуги необходимы в прахе наших человеческих испытаний, даже больше, чем его достоинство необходимо в эмпиреях.

Прагматизм, хотя он и предан фактам, не имеет такой материалистической предвзятости, как обычный эмпиризм. Более того, у нее нет никаких возражений против реализации абстракций, пока вы путешествуете с их помощью среди частностей, а они действительно куда-то вас несут. Не интересует никаких выводов, кроме тех, которые наш разум и наш опыт вырабатывают вместе, у нее нет a priori предубеждений против богословия. Если богословские идеи окажутся ценными для конкретной жизни, они будут истинными, с точки зрения прагматизма, в том смысле, что они полезны для очень многих. Насколько они верны, будет полностью зависеть от их отношения к другим истинам, которые также необходимо признать .

То, что я только что сказал об Абсолюте трансцендентального идеализма, является показательным. Сначала я назвал его величественным и сказал, что он дает религиозное утешение классу умов, а затем обвинил его в удаленности и бесплодии.Но поскольку он дает такое утешение, он определенно не бесплоден; он имеет такую ​​ценность; он выполняет конкретную функцию. Как хороший прагматик, я сам должен называть Абсолютную истину «до сих пор»; и сейчас я без колебаний делаю это.

Но что в данном случае означает , истинный по сравнению с ? Чтобы ответить, нам достаточно применить прагматический метод. Что имеют в виду верующие в Абсолют, говоря о том, что их вера утешает их? Они означают, что, поскольку в Абсолюте конечное зло уже « преодолено », мы можем поэтому, когда захотим, относиться к временному так, как если бы оно было потенциально вечным, быть уверенными в том, что мы можем доверять его исходу, и, без греха, отвергать наш страх и отбросьте беспокойство о нашей конечной ответственности.Короче говоря, они означают, что у нас есть право когда-либо и когда-либо брать моральный отпуск, позволяя миру волочиться по-своему, чувствуя, что его проблемы находятся в лучших руках, чем наши, и не наше дело.

Вселенная — это система, отдельные члены которой могут время от времени ослаблять свои беспокойства, в которой настроение безразличия также подходит для мужчин и нравственные праздники в порядке, — что, если я не ошибаюсь, является частью, по крайней мере в том, что Абсолют «известен-как», — это то огромное различие в наших конкретных переживаниях, которое его истинность делает для нас частью его денежной стоимости, когда он интерпретируется прагматически.Более того, рядовой читатель философии, благосклонно относящийся к абсолютному идеализму, не решается заострять свои концепции. Он может использовать Абсолют для многого, и это очень дорого. Поэтому ему больно слышать, как вы скептически относитесь к Абсолюту, и он игнорирует вашу критику, потому что она касается аспектов концепции, которой он не может следовать.

Если Абсолют имеет в виду это и означает не более того, кто может отрицать его истинность? Отрицать это значило бы настаивать на том, что мужчинам никогда не следует расслабляться и что праздники никогда не бывают в порядке.

Я хорошо понимаю, насколько странным может показаться некоторым из вас услышать, как я говорю, что идея «верна», если верить в то, что она полезна для нашей жизни. Вы с радостью согласитесь, что это хороший , сколько бы он ни приносил прибыли. Если то, что мы делаем с его помощью, хорошо, вы позволите самой идее быть хорошей до сих пор, потому что мы лучше владеем ею. Но разве это не странное неправильное употребление слова «истина», как вы скажете, называть идеи также «истинными» по этой причине?

На данном этапе моего описания невозможно полностью ответить на этот вопрос.Вы касаетесь здесь самого центрального положения доктрины истины господ Шиллера, Дьюи и моей собственной, которую я не могу подробно обсуждать до своей шестой лекции. Позвольте мне теперь сказать только одно, что истина — это один вид добра , а не, как обычно предполагается, категория, отличная от добра, и согласуются с ним. Истина — это имя того, что доказывает себя хорошим с точки зрения веры и добра также по определенным, назначаемым причинам . Конечно, вы должны признать, что если истинные идеи не годятся для жизни или если их знание явно невыгодно, а ложные идеи — единственно полезными, то нынешнее представление о том, что истина божественна и драгоценна, и ее стремление к этому долг, никогда не мог перерасти или стать догмой.В таком мире нашим долгом было бы скорее избегать правды. Но в этом мире точно так же, как определенные продукты не только приятны на наш вкус, но и полезны для наших зубов, желудка и наших тканей; поэтому некоторые идеи не только приятно обдумывать или принимать как поддержку других идей, которые нам нравятся, но они также помогают в практических жизненных трудностях. Если есть какая-то жизнь, которую мы действительно должны вести лучше, и если есть какая-то идея, которая, если в нее верить, поможет нам вести эту жизнь, то для нас было бы действительно лучше, верить в эту идею, , если, конечно, вера в него случайно не вступила в противоречие с другими более значительными жизненными благами .

«Во что нам лучше поверить»! Это очень похоже на определение истины. Это очень близко к тому, чтобы спасти «то, во что мы должны верить»: и в определении года никто из вас не найдет ничего странного. Должны ли мы когда-нибудь не верить в то, что для нас лучше верить? И сможем ли мы тогда постоянно разделять представления о том, что для нас лучше, а что верно для нас?

Прагматизм говорит «нет», и я полностью с ней согласен. Вероятно, вы тоже согласны в том, что касается абстрактного утверждения, но с подозрением, что если бы мы действительно верили всему, что приносит пользу в нашей личной жизни, мы должны были бы потакать всевозможным фантазиям о делах этого мира, и все такое. разновидности сентиментальных суеверий относительно будущего мира.Ваше подозрение здесь, несомненно, хорошо обосновано, и очевидно, что при переходе от абстрактного к конкретному происходит что-то, что усложняет ситуацию.

Я только что сказал, что нам лучше верить в истину , если только эта вера случайно не вступит в противоречие с каким-либо другим жизненно важным преимуществом . Теперь, в реальной жизни, с какими жизненно важными преимуществами может столкнуться какое-либо конкретное из наших убеждений? Что на самом деле, кроме жизненно важных преимуществ, которые дают других верования , когда они оказываются несовместимыми с первыми? Другими словами, величайшим врагом любой из наших истин может быть остальная часть наших истин.Истины раз и навсегда обладают этим отчаянным инстинктом самосохранения и желанием погасить все, что им противоречит. Моя вера в Абсолют, основанная на том добре, которое он мне приносит, должна пройти через испытания всех моих других убеждений. Даруй мне право на моральный отпуск. Тем не менее, как я это понимаю — и позвольте мне говорить теперь как бы конфиденциально и просто от себя лично, — это противоречит другим моим истинам, от выгод которых я не хочу отказываться из-за этого. Это связано с некой логикой, врагом которой я являюсь, я нахожу, что она запутывает меня в неприемлемых метафизических парадоксах и т. Д.и т. д. Но поскольку у меня уже достаточно проблем в жизни, не добавляя проблем, связанных с этими интеллектуальными несоответствиями, я лично просто отказываюсь от Абсолюта. Я просто беру моральные каникулы; или же, как профессиональный философ, я пытаюсь обосновать терминологию каким-то другим принципом.

Если бы я мог ограничить свое понятие Абсолюта его чистой праздничной ценностью, это не противоречило бы моим другим истинам. Но мы не можем таким образом ограничить наши гипотезы. Они несут в себе сверхштатные черты, и именно они так противоречат друг другу.Мое неверие в Абсолют означает неверие в эти другие сверхштатные черты, потому что я полностью верю в законность морального отпуска.

Вы понимаете, что я имел в виду, когда назвал прагматизм посредником и примирителем и сказал, заимствуя слово из Папини, что она «раскрепощает» наши теории. На самом деле у нее нет никаких предрассудков, никаких препятствующих догм, никаких жестких канонов того, что можно считать доказательством. Она совершенно гениальна. Она поддержит любую гипотезу, рассмотрит любые доказательства.Отсюда следует, что в религиозной сфере она имеет большое преимущество как перед позитивистским эмпиризмом с его антитеологическим уклоном, так и над религиозным рационализмом с его исключительным интересом к далекому, благородному, простому и абстрактному. зачатия.

Короче говоря, она расширяет поле поиска Бога. Рационализм придерживается логики и эмпиреи. Эмпиризм придерживается внешних чувств. Прагматизм готов брать все, следовать логике или чувствам и считать самые скромные и самые личные переживания.Она будет считать мистические переживания, если они будут иметь практические последствия. Она возьмет Бога, живущего в грязи личного такта — если это будет подходящим местом для его поиска.

Ее единственный тест на вероятную истину — это то, что лучше всего работает на нашем пути, что лучше всего подходит для каждой стороны жизни и сочетается с совокупностью требований опыта, при этом ничего не упускается. Если теологические идеи должны делать это, если понятие Бога, в частности, должно доказать это, как может прагматизм отрицать существование Бога? Она не видела смысла в том, чтобы рассматривать как «неправду» такое прагматически успешное понятие.Какая еще правда могла быть для нее, чем все это согласие с конкретной реальностью?

В своей последней лекции я еще раз вернусь к отношениям прагматизма с религией. Но вы уже видите, насколько она демократична. Ее манеры разнообразны и гибки, ее ресурсы столь же богаты и безграничны, а ее выводы столь же дружелюбны, как и у матери-природы.

---

Дополнительная литература:
Биография | Существует ли сознание ?, Wm.Джеймс | Как сделать наши идеи ясными, Чарльз Сандерс Пирс | Логика современной физики, Перси Бриджмен | Эмиль Дюркгейм о прагматизме | Философские поиски неизменного, Дьюи

Возвращение прагматизма | АМЕРИКАНСКОЕ НАСЛЕДИЕ

В обычной речи прагматизм означает практичность, здравый смысл, твердость ног — добродетели, о которых американцы любят думать как о сугубо американских добродетелях. Одна вещь, которую этот термин не означает, — это философские рассуждения.Когда мы говорим, что кто-то прагматичен, мы обычно подразумеваем, что он или она не склонны к абстрактным размышлениям. Но прагматизм — это также название особого типа философии. Впервые он был публично представлен почти сто лет назад, в 1898 году, Уильямом Джеймсом, и в течение нескольких десятилетий споры о нем доминировали в американской философии. Затем, в 1930-х годах, он вошел в длительный период затмения, почти забытый на фоне появления новых философских школ и теоретических парадигм. Но с 1980 года он неожиданно вернулся.Юристы, литературоведы, историки, политические теоретики и педагоги — не говоря уже о философах — начинают называть себя прагматиками. Под этим термином они подразумевают философскую традицию столетней давности. Почему он вернулся? Что это было? Откуда это? Прагматизм — это способ мышления людей. Это может показаться не очень полезным. В конце концов, если представление прагматиков о том, как люди думают, верно, то мы уже думаем так, как прагматики говорят нам о нас.Зачем нам вообще нужно описание того, что мы делаем без него? Это как если бы кто-то предложил нам отчет о том, как наши волосы растут, пообещав, что их наличие сделает нас более красивыми. Но прагматики не верят, что проблема в том, как люди думают. Они считают, что проблема в том, как люди думают, что они думают. Другими словами, они верят, что другие описания способа мышления людей ошибочны; они считают, что эти ошибочные отчеты являются причиной большого количества концептуальных загадок; и они верят, что эти головоломки, когда они не просто тратят впустую энергию людей, которые тратят свое время на их решение, на самом деле мешают нашим повседневным усилиям справиться с миром.Таким образом, прагматизм — это попытка отвязать людей от того, что прагматики считают бесполезной структурой плохих абстракций о мышлении. Абсолютная бравада попытки, предположение, что все, что нам нужно сделать, чтобы облегчить нашу ношу, — это просто сбросить всю штуковину с обрыва и продолжать делать то, что мы хотим делать в любом случае, заставляет прагматика писать увлекательно для чтения. Классические эссе прагматиков — «Как сделать наши идеи ясными» Чарльза Сандерса Пирса, «Воля к вере» Уильяма Джеймса, «Путь закона» Оливера Венделла Холмса, «Философия как вид письма» Ричарда Рорти — имеют особую значимость. своего рода очистка почвы для них, которая дает многим читателям ощущение, что неотложная, но смутно понятная обязанность внезапно снята с их плеч, что какой-то заключительный экзамен, к которому они никогда не могли почувствовать себя готовыми, только что отменен.

То, что одним читателям показалось освобождающим, другим, конечно, показалось небрежностью и еще хуже. Беспечность, с которой прагматики склонны решать проблемы, которыми занимаются другие мыслители, всегда казалась многим людям интеллектуально небрежной и морально опасной. «Прагматизм — это вопрос человеческих потребностей, — писал Дж. К. Честертон в 1908 году, когда международный интерес к прагматизму впервые был на пике, — и одна из первых потребностей человека — быть чем-то большим, чем прагматик.«Если прагматическая точка зрения верна, — предупреждал Бертран Рассел год спустя, — то« броненосцы и пистолеты Максима должны быть окончательными арбитрами метафизической истины ». Сегодняшние прагматики вызывают такую ​​же враждебность. Их обвиняли в распространении того, что один писатель назвал «релятивизмом — эстетизмом, граничащим с нигилизмом и который может в конечном итоге ниспровергнуть либеральную демократию», а другой осудил это как «отказ от традиционных стандартов объективности, истины и рациональности, [который ] открывает путь для образовательной программы, одной из основных целей которой является достижение социальных и политических преобразований.”

Прагматики — и это, по мнению их критиков, может быть самым раздражающим в них, — любят эти возражения. Как писал Джон Дьюи (заимствуя фигуру из Уильяма Джеймса) о замечании Честертона, они проливают «личное молоко на [философский] кокосовый орех». Они подтверждают то, что всегда утверждал прагматик, а именно: то, что люди считают истиной, — это как раз то, что, по их мнению, хорошо верить в истину. Критик, который аргументирует последствия принятия прагматического взгляда на то, как мы думаем, — критик, который предупреждает, что сброс этих других счетов с обрыва приведет к отчаянию, войне, антилиберализму или политической корректности — имеет (с точки зрения прагматика) уже признал ключевой момент, заключающийся в том, что каждое описание образа мыслей людей, по сути, является опорой для тех человеческих благ, которые человек, составляющий отчет, считает важными.Прагматики настаивают на том, что вся сила философского объяснения чего-либо заключается в рекламируемых последствиях его принятия. Когда мы говорим ребенку: «Таков мир», мы не говорим нейтрально. Мы говорим, что такое понимание мира поможет ребенку лучше с ним справиться, позволит ему или ей справляться с ним более удовлетворительно — даже если это означает осознание того, насколько неудовлетворительно, с точки зрения ребенка (или чьей-либо точки зрения). ), мир может быть.

Как прагматизм описывает образ мышления людей и как он возник? Этот термин был представлен миру Уильямом Джеймсом в лекции под названием «Философские концепции и практические результаты», которую он прочитал во время посещения Калифорнийского университета в Беркли в 1898 году.Джеймс представил то, что он назвал «принципом Пирса, принципом прагматизма», который он определил следующим образом: «Чтобы достичь совершенной ясности в наших мыслях об объекте… нам нужно только подумать, какие эффекты предположительно практического вида может включать этот объект. — каких ощущений от него ожидать и к каким реакциям нужно подготовиться. Таким образом, наша концепция этих эффектов является для нас всей нашей концепцией объекта, поскольку эта концепция вообще имеет положительное значение ». Далее он предположил, что этот принцип можно выразить «шире», и сделал это так: «Окончательным испытанием для нас того, что означает истина, на самом деле является поведение, которое она диктует или вдохновляет.… Действенный смысл любого философского предложения всегда может быть сведен к определенным последствиям в нашем будущем практическом опыте, активном или пассивном; дело скорее в том, что опыт должен быть конкретным, чем в том, что он должен быть активным ».

Джеймс распространял принцип научного исследования на мышление в целом. Принцип научного исследования — это «принцип Пирса». В нем говорится, что если мы хотим, чтобы наша концепция объекта была значимой — или, как выразился Пирс, была «ясной», — тогда мы должны ограничить эту концепцию поведением в реальном мире, которое объект будет демонстрировать при всех возможных условиях.Используя один из примеров Пирса, когда мы называем вещество «твердым», мы имеем в виду то, что оно царапает стекло, сопротивляется изгибу и так далее. «Твердость» — это не абстрактное свойство или невидимая сущность; это просто сумма того, что делают все сложные дела.

Идея Джеймса заключалась в том, чтобы распространить этот способ понимания научных концепций на все наши убеждения. Что делает любую веру правдой? он спросил. Дело не в его рациональной самодостаточности, не в его способности выдерживать логическую проверку. Это то, что мы обнаруживаем, что удержание веры ведет нас к более полезным отношениям с миром.Джеймс считал, что философы потратили огромное количество времени, пытаясь вывести истины из общих основных принципов, пытаясь рационально доказать или опровергнуть постулаты различных философских систем, тогда как все, что им нужно было сделать, это спросить, какие практические эффекты мы оказываем, выбирая одну точку зрения, а не другой мог иметь. «Какова его денежная стоимость с точки зрения практического опыта?» Джеймс считал, что философу следует задавать вопросы о любой идее, «а какое особое различие проявится в мире в зависимости от того, истинны они или ложны?» Или, как он более широко выразился девятью годами позже в «Прагматизме»: «Истина — это имя того, что доказывает себя хорошим с точки зрения веры, а также хорошим по определенным и назначаемым причинам.”

Такие слова, как «практичный» и «денежная ценность» могут сделать Джеймса сторонником материализма и науки. Но одна из его главных целей при внедрении прагматизма в философию состояла в том, чтобы открыть окно, которое он считал чрезмерно материалистическим и научным веком, для веры в Бога. «Нам не нужно спрашивать, — думал он, — можно ли доказать существование Бога»; нам нужно только спросить, что изменит в нашей жизни вера или неверие в Бога. Если мы будем ждать абсолютных доказательств того, что Бог есть или нет, мы будем ждать вечно.Мы должны выбрать, верить ли по другим критериям, то есть по прагматическим критериям. Именно так, подумал Джеймс, мы делаем все свои выборы. Мы никогда не можем надеяться на абсолютное доказательство чего-либо. Все наши решения — это ставки на то, что сделает Вселенная.

Приписывая Пирсу «принцип прагматизма», Джеймс, что характерно, делал одолжение другу. Но он также помогал установить генеалогию прагматизма, которая может содержать больше легенд, чем истории. Приписывание было дано в пользу, потому что в 1898 году Чарльз Сандерс Пирс был почти полностью забытой фигурой.Джеймс хорошо знал его в 1860-х годах, когда оба учились в научной школе Лоуренса в Гарварде. Пирс был сыном выдающегося профессора Гарварда, математика Бенджамина Пирса, и, когда Джеймс встретил его, он уже приобрел репутацию вундеркинда математики, науки и логики. Но его карьера развивалась катастрофически. Он потерял свою академическую должность в Университете Джонса Хопкинса из-за скандала, связанного с его повторным браком. (Он начал жить с женщиной, которая станет его второй женой после того, как он расстался, но до того, как он официально развелся с женщиной, которая была его первой женой.Вскоре после этого он потерял другую работу, работая в государственном научном агентстве Coastal Survey. В 1898 году, проведя часть десятилетия в Нью-Йорке, спя на улицах и выплачивая еду из Century Club (пока его не выселили), находясь в бегах от кредиторов и обвинений в нападении, Пирс жил в бедности и пренебрежении в Пенсильвании. в огромном ветхом поместье, которое он купил в непродуманный момент финансового оптимизма.

Джеймс спросил: Что делает любую веру истинной? Его ответ: Просто то, что это приводит нас к более полезным отношениям с миром.

Джеймс, с другой стороны, был профессором Гарварда и международной академической знаменитостью. Публикация в 1890 году его книги «Принципы психологии», над которой работал двенадцать лет, обеспечила ему репутацию. Таким образом, его объявление о новом подходе к философии привлекло внимание, равно как и приписывание им «принципа прагматизма» Пирсу. В своей лекции Джеймс сослался на статью, опубликованную Пирсом двадцатью годами ранее в Popular Science Monthly (более научный журнал, чем следует из названия), озаглавленный «Как сделать наши идеи ясными.«Слово прагматизм не встречается в этой статье (или где-либо еще до 1898 года), но Джеймс упомянул, что Пирс сформулировал свой принцип и начал называть его прагматизмом еще раньше. «Я впервые услышал, как он это изложил, — сказал Джеймс, — в Кембридже в начале семидесятых».

Всего за несколько лет после лекции Джеймса прагматизм превратился в полноценное интеллектуальное движение, привлекающее сторонников и недоброжелателей по всему миру, и Пирс, все еще изолированный в своем поместье в Пенсильвании, написал ряд статей — некоторые из них опубликованы, наиболее неопубликованные или незаконченные — в надежде, в значительной степени неудовлетворенной, на то, что его признают участником дискуссии.В некоторых неопубликованных статьях, написанных между 1905 и 1908 годами, Пирс усилил замечание Джеймса об истоках прагматизма. «Это было в начале семидесятых, — писал он в одном из них, — что кучка нас, молодых людей в Старом Кембридже, полу-иронично, полу-вызывающе называя себя« Метафизическим клубом »… встречалась, иногда в в моем кабинете, иногда в кабинете Уильяма Джеймса «. Он перечислил имена других участников этой дискуссионной группы: Оливер Венделл Холмс, Джозеф Уорнер, Николас Стрит.Джон Грин, Чонси Райт, Джон Фиск и Фрэнсис Эллингвуд Эббот. (Холмс, Уорнер и Грин были юристами; Райт, Фиск и Эббот, как Пирс и Джеймс, были учеными и философами.) Именно в этом кругу, предположил Пирс, развился прагматизм.

Это оказалось влиятельным рассказом, хотя подтверждения мало. Как бы то ни было, Джеймс и Холмс (и, если на то пошло, Райт и Грин, другие деятели, чья работа связана с прагматизмом) уже сформулировали то, что является отчетливо прагматичным в своих взглядах до 1872 года.Пирс, возможно, дал имя Джеймсу, но он не мог дать ему эту идею.

В 1872 году Джеймс только выходил из нервного срыва, длившегося почти три года. Получив странное образование в Европе и Америке, он наконец окончил Гарвардскую медицинскую школу (единственный курс обучения, который он когда-либо закончил) в 1869 году, в возрасте двадцати семи лет, и сразу же впал в состояние усталости, депрессии. , и хронические заболевания. Какими бы ни были причины его различных симптомов, Джеймс, кажется, объяснил их себе в интеллектуальных терминах.Он относился к своей депрессии как к своего рода философской проблеме, которую можно решить, придумав философское решение, и однажды в 1870 году в своем дневнике он объявил о прорыве. «Я закончил первую часть второго« Эссе »Ренувье, — писал он (Шарль Ренувье был французским философом девятнадцатого века), — и не вижу причин, по которым его определение свободы воли -« поддержание мысли, потому что я предпочитаю когда у меня могут быть другие мысли »- это должно быть определение иллюзии. Во всяком случае, в настоящее время — до следующего года — я предполагаю, что это не иллюзия.Моим первым проявлением свободы воли будет верить в свободу воли. … До сих пор, когда я чувствовал, что проявляю свободную инициативу, например, осмеливаюсь действовать оригинально, не дожидаясь, пока созерцание внешнего мира решит для меня все, самоубийство казалось самой мужественной формой, в которой я могла бы проявить смелость: теперь я буду пойти еще дальше с моей волей, не только действовать в соответствии с ней, но и верить; верю в мою индивидуальную реальность и творческую силу ». Прорыв не оказался окончательным; Жалобы Джеймса не исчезли.Но этот отрывок с призывом действовать в соответствии с убеждениями, не дожидаясь философского подтверждения их достоверности, является зародышем доктрины, о которой Джеймс объявит двадцать шесть лет спустя в «Воле к вере». И в этом суть его прагматизма.

Холмс пережил собственный кризис в совершенно иной обстановке. В 1861 году, в конце последнего года обучения в Гарварде, он записался в армию Союза (Джеймс, кажется, даже не подозревал об этом), и прослужил три года в самых кровопролитных сражениях Гражданской войны.Хотя позже он произносил речи, в которых прославлял слепую верность солдата своему долгу, Холмс ненавидел саму войну. Трижды был тяжело ранен; третья рана была в стопе, которую, как он надеялся, нужно было ампутировать, чтобы его выписали до окончания срока его действия. Эта надежда не оправдалась, но Холмс вышел из войны очищенным от иллюзий. Он думал, что заплатил высокую цену за привилегию потерять их, и он был осторожен, чтобы никогда больше их не приобрести.

По возвращении Холмс учился в Гарвардской школе права, а затем начал практиковать в одной из бостонских фирм.Он также подружился с Уильямом Джеймсом. Их письма были необычайно теплыми и жизнерадостными, но со временем их личные отношения стали напряженными, и Холмс всегда не сочувствовал философским сочинениям Джеймса. Казалось, в своей духовной надежде они продвигали именно тот сентиментальный идеализм, который он отвергал. «Его желание заставило его выключить свет, чтобы дать шанс чуду», — жаловался он другу после смерти Джеймса в 1910 году. Холмс тоже не питал большого уважения к Пирсу; он считал свой гений «переоцененным».Но хотя Холмс никогда бы не называл себя прагматиком, его ученики в двадцатом веке не ошибались, понимая его юриспруденцию как форму прагматизма.

В 1870 году, когда ему было двадцать девять лет, Холмс стал соредактором American Law Review, и в первом абзаце первой статьи, которую он там опубликовал, в очень ранних словах изложена прагматическая посылка его юриспруденции: «Это Достоинство общего права состоит в том, что оно сначала решает дело, а затем определяет принцип.Глядя на формы логики, можно сделать вывод, что когда у вас есть второстепенная посылка и вывод, должна быть основная, которую вы также готовы тут же утверждать. Но на самом деле юристы, как и другие люди, часто достаточно хорошо видят, как им следует принимать решения по данному факту, не имея четкого представления о ratio Decision (основание решения). Часто цитируемый совет лорда Мэнсфилда бизнесмену, который был внезапно назначен судьей, о том, что он должен изложить свои выводы, а не объяснять причины, поскольку его суждение, вероятно, было бы правильным, а причины — неправильными, не обходится без применения более образованных судов.”

Целью Холмса в этих предложениях был юридический формализм, теория о том, что закон имеет внутреннюю логическую последовательность и состоит из общих доктрин, таких как «человек не должен использовать свою собственность таким образом, чтобы наносить ущерб собственности другого», — которые руководят исходы частных дел. Холмс посвятил свою карьеру судьи и правоведа, чтобы опровергнуть этот взгляд на закон, указав, например, на то, что люди используют свою собственность на законных основаниях, чтобы постоянно причинять вред собственности других, например, когда они открыли магазин с намерение вывести из бизнеса владельца магазина.

Понимание Холмса недостаточности общих принципов оставило перед ним очевидный вопрос: если общие принципы не решают дела, что делает? Его ответ был представлен в первом абзаце «Общего права» (1881 г.), в, возможно, самом известном предложении в американской правовой мысли: «Жизнь закона не была логикой; это был опыт ». Холмс не имел в виду, что в законе нет логики. Он имел в виду, что то, что направляет направление закона от дела к делу с течением времени, — это не неизменная причина, а меняющийся опыт.Это утверждение иногда неверно истолковывалось как означающее, что решение судьи в конечном итоге определяется его личным происхождением и вкусом, а именно тем, что он ел на завтрак. Но Холмс не это имел в виду под опытом. Он не имел в виду историю жизни отдельного депутата или судьи; он имел в виду историю жизни общества. Опыт для него был названием всего, что возникает в результате взаимодействия человеческого организма с окружающей средой: верований, ценностей, интуиции, обычаев, предрассудков — того, что он называл «чувственными потребностями времени».«Наше слово для этого — культура.

Ибо, когда мы думаем юридически — когда мы пытаемся определить, каким будет справедливый исход в юридическом споре, — Холмс считал, что мы думаем так же, как и когда нам нужно принять практическое решение любого рода. Мы не делаем того, что нам нравится или удобно в данный момент (поскольку опыт показывает, что это редко является разумной основой для принятия решения). Но мы также не рассуждаем логически, исходя из абстрактных принципов. Тем не менее, наше решение, когда мы довольны им, никогда не кажется субъективным или иррациональным: как мы могли бы быть довольны, если знали, что оно произвольно? Это просто похоже на решение, которое мы должны были принять, и это потому, что его герметичность является функцией его «соответствия» всему начальному набору культурных допущений нашего мира, допущений, которые придают моральный вес — гораздо больший моральный вес, чем логика или вкус могут дать любое суждение, которое мы делаем.Вот почему так часто мы знаем, что правы, еще до того, как узнаем, почему мы правы. Решаем, потом делаем вывод.

Холмс стремился опровергнуть представление о том, что закон имеет внутреннюю логическую последовательность и руководствуется общими доктринами.

Философия, теории и формальные методологии являются частью нашей культуры, но, по мнению Холмса, они являются смокингом и галстуком-бабочкой, которые мы инстинктивно снимаем, когда приходит время менять шины. «Все радости жизни заключаются в общих идеях», — писал он корреспонденту в 1899 году.«Но вся польза от жизни заключается в конкретных решениях, которых нельзя достичь с помощью обобщений, как нельзя нарисовать картину, зная некоторые правила метода. Их достигают проницательность, такт и особые знания ».

Самопровозглашенным прагматиком, чьи работы восхищались Холмсом (а Холмс не был человеком, обычно склонным к восхищению взглядами других людей), был Джон Дьюи. В последней главе «Опыт и природа» (1925), работе самого широкого философского размаха среди своих многочисленных книг, Дьюи хвалил Холмса как «одного из наших величайших американских философов» и цитировал длинный отрывок из эссе Холмса «Закон природы» »(1918).Холмс несколько раз прочитал книгу с растущим удовольствием (что там, в конце концов, не понравилось?), И его реакция суммирует реакцию многих его современников как на мудрость Дьюи, так и на стиль Дьюи: «Мне казалось … чтобы иметь чувство близости с внутренним миром космоса, которое я нашел непревзойденным. Так что я подумал, что Бог сказал бы, если бы Он был невнятным, но страстно желал рассказать вам, как это было ».

Влияние Дьюи на его долгую жизнь — он родился в 1859 году, в год «Происхождения видов», и умер в 1952 году, в год водородной бомбы, — коснулось многих областей.Он был психологом, философом, политическим деятелем, общественным интеллектуалом и социальным реформатором. Но его самый значительный вклад был в области образования, и хотя прагматизм, как только он взялся за него, лежал в основе всего, что делал Дьюи, именно его работа в качестве педагога наиболее драматично показывает его последствия.

Дьюи начал свою карьеру как абсолютный идеалист. Он обучался у Джона Хопкинса, в то время, когда Пирс был на факультете, у Джорджа Сильвестра Морриса, неогегельянца, и он написал свои первые книги под влиянием Гегеля.Его работа начала развиваться в прагматическом направлении после того, как он прочитал «Принципы психологии» Джеймса в 1890 году. В 1894 году он принял должность заведующего кафедрой философии в недавно основанном Чикагском университете. В 1896 году он основал здесь Лабораторную школу, эксперимент в области прогрессивного образования, проводимый кафедрой педагогики (которой он также был заведующим), и начал писать работы по образованию, благодаря которым он быстро прославился во всем мире: Школа и общество (1899 г.), «Ребенок и учебная программа» (1902 г.), «Как мы думаем» (1910 г.) и «Демократия и образование» (1916 г.).Первый из них, «Школа и общество», — один из самых влиятельных когда-либо написанных образовательных трактатов. Его аргумент в пользу важности практического применения в образовании был принят (и, возможно, частично сформулирован) близкой подругой Дьюи Джейн Аддамс в качестве образца образовательных программ в Халл-Хаус, ее новаторском учреждении социального обеспечения в Чикаго на рубеже веков. . И книга никогда не выходила из печати.

Дьюи рассматривал демократию и образование, когда они появились, как итог своей мысли.Он считал, что философы изобрели оскорбительное различие между знанием и действием, различие, которое имело интеллектуально пагубный эффект, породив серию псевдопроблем об отношениях между разумом и реальностью и социально пагубный эффект возвышения праздного класса спекулятивных мыслителей. выше мировых рабочих и деятелей. Дьюи подумал, что такого различия нет. Знание и действие — это неделимые аспекты одного и того же процесса, который является делом адаптации.Говоря языком прогрессистов, мы учимся на практике. Мы используем часть приобретенных знаний в конкретной ситуации, и полученные нами результаты составляют новую часть знания, которую мы переносим в нашу следующую встречу с окружающей средой. Когда мы пытаемся закрепить знание, запечатлев его в учебнике, мы отрезаем мысль от опыта и разрушаем наши отношения с миром. Знание не является ментальной копией внешней по отношению к нам реальности; «Это инструмент или орган успешного действия».

Что демократично в теории Дьюи, так это то, что она рассматривает обучение как совместную деятельность.Дьюи считал школу «миниатюрным сообществом», своего рода тренировочным лагерем для жизни в условиях демократии. «Единственный способ подготовиться к общественной жизни», — как он выразился, — «участвовать в общественной жизни», и этот акцент на связанной природе человеческого существования имеет решающее значение для большей части того, что он писал о политике и социальных реформах. Он считал, что индивидуальная реализация может быть достигнута только через участие в коллективной жизни; ибо вне коллектива невозможна такая вещь, как индивид.«Несоциальный индивид, — писал он в одном из своих первых эссе, — это абстракция, к которой пришло представление, каким был бы человек, если бы у него отняли все человеческие качества».

Акцент на сообществе как на основе нашего поведения и убеждений перекликается с концепцией опыта Холмса. Это также перекликается с Пирсом, поскольку Пирс считал истину вопросом общественного согласия, а не индивидуальной веры (один из пунктов, по которому он расходился с Джеймсом). Но мыслителем, которому Дьюи приписывают внедрение этого образа мышления в свою собственную работу, был Джордж Герберт Мид, с которым он познакомился в Мичиганском университете в 1880-х годах и с которым он продолжил работать после переезда в Чикаго, где к нему присоединился Мид.«Начиная с девяностых годов, — сказал Дьюи в 1939 году, через восемь лет после смерти Мида, — влияние Мида стало равным с влиянием Джеймса».

Мид был физиологом и психологом, и его метод заключался в применении дарвиновской модели к этим областям исследования. Он объяснил физиологическое развитие в терминах адаптации, как то, что происходит в результате взаимодействия человека с окружающей средой. Он объяснил сознание, включая чувство индивидуальной идентичности, таким же образом, как что-то, что происходит в результате взаимодействия человека с другими человеческими существами.По мнению Мида, даже наши самые сокровенные мысли социальны. Ибо мы думаем, когда действуем, относительно; мы говорим сами с собой. «Внутреннее сознание», как он выразился, «социально организовано за счет заимствования социальной организации внешнего мира». Он разработал социальную психологию, и ее влияние на мышление двадцатого века выходит далеко за рамки прагматизма.

Сегодня принято говорить о возрождении прагматизма, феномене, который обычно датируется публикацией книги Ричарда Рорти «Философия и зеркало природы» в 1979 году.Подразумевается, что после Пирса, Джеймса, Холмса, Дьюи и Мида прагматизм ушел в тень, и только за последние пятнадцать лет он возродился как ярко выраженный американский стиль мышления, пользующийся широкой популярностью. Это представление не совсем ложное. Прагматизм после Дьюи действительно ушел в относительное затмение, и интеллектуалы двадцатого века с большей вероятностью отождествляли себя с другими школами мысли — марксизмом, психоанализом, экзистенциализмом и структурализмом, — чем считали себя прагматиками.

Но представление о том, что прагматизм затмили другие школы мысли в двадцатом веке, также немного вводит в заблуждение, и причина в том, что частью природы прагматизма является отказ от чести стать «школой мысли». Прагматики всегда опасались опасности того, что прагматизм превратится в дисциплину, просто еще одно из того, что люди «делают». В конце концов, Джеймс представил прагматизм не как философию, а как способ заниматься философией. Прагматизм, в самом общем смысле, касается того, как мы думаем, а не того, что мы должны думать.

Если мы поместим прагматизм в более широкую картину интеллектуальной жизни на рубеже веков, мы сможем увидеть его как своего рода узел на гобелене, сплетение нитей, которые проникают во многие другие области мысли, со многими другими. последствия — нити, уходящие корнями в девятнадцатый век, включают появление теорий культурного плюрализма и политического прогрессизма, увлечение чистой наукой и логикой научного исследования, развитие теории вероятностей как средства борьбы со случайностью и неопределенностью распространение историцистских подходов к изучению культуры, быстрое усвоение дарвиновской теории эволюции и подозрительность Эмерсона к институциональной власти.Ни одно из этих достижений не является «прагматическим», но прагматизм был одним из тех мест, где они были в центре внимания.

Нити, ведущие из прагматического узла к мысли двадцатого века, столь же разнообразны, как и нити, ведущие в него. Прагматизм служил своего рода философским тоником для многих мыслителей двадцатого века, которых, казалось бы, не имеет смысла называть прагматиками. Одним из наиболее поразительных последствий возрождения современного прагматизма является то, что целый ряд американских (и неамериканских) писателей внезапно оказался в новом общем контексте.Корнел Уэст в книге «Американское уклонение от философии» (1990) использует прагматизм, чтобы показать, что общего у таких людей, как Джеймс, У. Б. Дюбуа, Рейнхольд Нибур и Лайонел Триллинг, так же как и у Рорти в «Философии и зеркале природы и последствиях». Прагматизм (1982) использует прагматизм, чтобы показать, что общего у таких людей, как Дьюи, Мартин Хайдеггер, Людвиг Витгенштейн и Жак Деррида, а Ричард Пуарье в своей книге «Поэзия и прагматизм» (1992) использует его, чтобы показать, что Эмерсон, Роберт Фрост и У Гертруды Стайн есть что-то общее.Полный список американских писателей, признавших стимулы прагматизма, будет разнообразным и длинным и будет включать, помимо только что названных, Уоллеса Стивенса, Ученую руку, Бенджамина Кардозо, Кеннета Берка, Сидни Хука, К. Райт Миллса, Артура Шлезингера и других. Младший, Том Хайден и Гарольд Блум.

Из различных направлений, проистекающих из прагматизма Джеймса и Дьюи, четыре, в частности, входят в группу проблем, которые помогли возродить интерес к прагматизму. Одним из них является развитие теорий культурного плюрализма в ответ на ксенофобию, вызванную волнами иммиграции на рубеже веков и усугубленную вступлением Америки в Первую мировую войну.Три фигуры, чьи работы были основополагающими для этого развития, были учениками Джеймса и Дьюи: Гораций Каллен, чье эссе «Демократия против плавильного котла» (1915) часто называют основополагающим документом культурного плюрализма; Ален Локк, который прочитал свою революционную серию лекций «Расовые контакты и межрасовые отношения» в Университете Говарда в 1915 и 1916 годах; и Рэндольф Борн, чье эссе «Транснациональная Америка» появилось в 1916 году.

Дьюи считал, что мы учимся, делая и приспосабливаясь; когда мы бальзамируем знания в учебниках, мы отрезаем мысль от опыта.

В прагматической традиции культурный плюрализм больше всего обязан книге Джеймса «Плюралистическая вселенная» (1909). Одним из следствий прагматического мышления для Джеймса было то, что Вселенную лучше рассматривать как «многострочную», то есть что-то, что никогда не завершается, никогда не синтезируется в стабильное целое. Джеймс утверждал, что вещи связаны друг с другом, но их различия никогда полностью не преодолеваются. «Монизм считает, что все-форма или коллективная единица — единственная рациональная форма», — сказал Джеймс.«Плюрализм позволяет вещам действительно существовать в каждой форме или распределенно».

Джеймс не сделал особых политических выводов из своего плюрализма (хотя он, несомненно, имел некоторую связь с его пылким антиимпериализмом). Но Каллен, Локк и Борн увидели, что если Вселенная множественна и незавершена, то общество — особенно этнически неоднородное общество, подобное Соединенным Штатам в 1915 году — можно также понимать как множественное. Из этих трех аргумент Локка содержал тончайший прагматизм: он заключался в том, что, хотя раса не имеет реальной основы в биологии и хотя расовая гордость сама по себе вызывает разногласия в обществе, единственный способ преодолеть социальное разногласие — это воспитание расовой гордости — поощрение различных этнические группы в американском обществе, чтобы получить удовлетворение от их различных культурных практик.Это, по словам Локка, «парадоксально только на первый взгляд. Это не парадоксально, когда это реализуется на практике, потому что … сам стимул к коллективной деятельности, который может дать расовая гордость или расовое самоуважение, будет отражать квалификационный тест и цель пройти этот квалификационный тест, который, конечно же, должны соответствовать общему стандарту ». Другими словами, желание быть признанным таким же хорошим, как и все остальные — пройти меритократический тест, не учитывающий этническую принадлежность, который Локк называл «квалификационным тестом», — проистекает из желания отличаться от всех остальных.Вы хотите доказать, что ваша группа так же хороша, как и любая другая группа. Культурный плюрализм — это рецепт гражданской сплоченности, и прагматическая красота формулировки состоит в том, что ни человеческое сходство, ни человеческое различие не кажутся существенными.

Вторым следствием прагматизма на рубеже веков была революция в американском праве и юридическом мышлении, вдохновленная трудами и, в некоторой степени, личностью Холмса. В преклонном возрасте — ему был 61 год, когда его назначили членом Верховного суда в 1902 году, и он проработал до девяноста лет — Холмс стал героем для прогрессивных политических писателей.Он сам был прогрессивным только в нейтральном смысле. Он не верил, что социальная и экономическая реформа может сделать больше, чем постепенное смещение некоторых бремен в том или ином направлении; он считал экономические отношения более или менее устойчивыми. Но он не видел никаких конституционных препятствий для попыток законодательных органов снять это бремя путем введения налогов, принятия нормативных актов по охране труда и техники безопасности или защиты профсоюзов, и это привлекло к нему сторонников прогресса, которые действительно верили в силу реформ.

Вера Холмса в право общества опробовать новые формы саморегулирования вытекает из его разделяемой всеми прагматиками веры в достоинства экспериментирования.Если мы учимся на практике, мы должны продолжать делать что-то новое, поскольку именно так знания развиваются или, по крайней мере, адаптируются. Это было причиной самого известного мнения Холмса как судьи, его несогласия с делом Абрамс против США (1919 г.), в котором он отверг попытки государства наказать политическое мнение как исключение социальных возможностей. По его словам, даже Конституция «является экспериментом, как и вся жизнь — экспериментом. Каждый год, если не каждый день, мы должны делать ставку на наше спасение на основании какого-нибудь пророчества, основанного на несовершенном знании.Хотя этот эксперимент является частью нашей системы, я считаю, что мы должны проявлять вечную бдительность в отношении попыток сдержать выражение мнений, которые мы ненавидим и которые считаем чреватыми смертью ».

Яркое несогласие Холмса в делах, связанных с регулированием бизнеса и подавлением общественного мнения, принесло свои плоды после его смерти в судебном принятии экономической политики Нового курса и в установлении конституционного закона о свободе слова. Аргумент его юриспруденции о том, что право — это не просто система абстрактных доктрин, а реакция на изменяющиеся условия, помог породить ряд новых подходов к праву.К ним относятся правовой прагматизм Роско Паунда и Бенджамина Кардозо, которые подчеркнули социальный аспект юридической аргументации и экспериментальный характер принятия судебных решений; правовой реализм Карла Ллевеллина и Джерома Франка, рассматривавших право социологически и как инструмент реформ; Критические юридические исследования, в которых право рассматривается как форма риторики и как форма политики; и юриспруденцию Ричарда Познера в области права и экономики, которая предлагает анализ затрат и выгод в качестве основы для принятия судебных решений.Можно сказать, что все эти способы мышления о законе выросли из семян, посаженных в эссе Холмса 1897 года «Путь закона».

Третье направление, которое недавно возродилось из ранней прагматической мысли, связано с философией образования, разработанной на рубеже веков Джоном Дьюи. Эта философия — теория о том, что дети «учатся на практике» — давно утвердилась в области дошкольного образования, но до 1980-х годов ее актуальность для высшего образования казалась отдаленной.Затем в эссе под названием «К прагматическому либеральному образованию» в 1995 году историк Брюс А. Кимбалл утверждал, что тенденции в высшем образовании с 1960-х годов отражают движение к прагматической образовательной философии. В течение столетия в американском высшем образовании доминировала модель знаний, получаемых в исследовательских университетах, где обучение разделено между отдельными научными дисциплинами или кафедрами; где упор делается на «знания ради самих себя»; где строго соблюдается различие между «фактами» и «ценностями»; и где образование отделено от практических дел.Кимбалл утверждал, что в небольших гуманитарных колледжах по всей стране преподаватели незаметно отказываются от исследовательской модели и принимают учебные программы, в которых обучение ориентировано на ценности, гражданственность, признание культурного разнообразия и достоинства Дьюи: « делает.» Эта новая модель подчеркивает «общее образование», т. Е. Образование, предназначенное для всех учащихся, а не для будущих специалистов в академической области, и «гуманитарное образование» — воспитание темперамента и чувствительности.Считали ли преподаватели, ответственные за этот сдвиг в парадигме обучения в колледже, себя прагматиками, ясно, что развитие, прослеженное Кимбаллом, согласуется с прагматической, в частности, дьюейской традицией, и что если это движение когда-либо станет последовательным и достаточно застенчивый, чтобы получить философский ярлык, «прагматик» — очевидный выбор.

Последняя нить, связывающая прагматизм рубежа веков с его аватаром конца двадцатого века, может показаться наиболее очевидной, но на самом деле она самая странная.Это нить, которая проходит через саму философию. Джеймс и Дьюи считали себя философами, но нетрудно понять, как их отказ от традиционных проблем философии заставил их казаться многим профессиональным философам врагами этой дисциплины. Прагматизм антиформалистичен; он представляет собой принцип бесконечного нападения на любую тенденцию встраивать случайные знания в формальную систему. В той мере, в какой философия — это попытка преобразовать то, что мы знаем о том, как мы знаем, в формальную систему, прагматизм не может не играть роль термитов — подрывать основы, разрушать различия, сужать абстракции, предполагая, что реальная работа мира делается не на философских факультетах.

Несмотря на это, Джеймс и Дьюи не только считали себя философами, но и были в свое время создателями философских факультетов — Джеймс в Гарварде и Дьюи в Чикаго, а затем в Колумбии. Таким образом, начиная с лекции Джеймса «Философские концепции и практические результаты» в 1898 году, существует традиция профессиональной прагматической философии, начатая учениками и коллегами Джеймса и Дьюи и продолжающаяся до настоящего времени.

Однако эта линия философских прагматиков — не та линия, которая связывает Джеймса с Рорти и современным возрождением прагматиков.Эта линия, как это ни парадоксально, проходит через философскую традицию, которая обычно рассматривается как антагонист прагматизма и как традиция, выигравшая битву за контроль над отделами современной философии: аналитическая философия. Аналитическая философия — это слишком широкий термин, охватывающий ряд философских движений со времен Бертрана Рассела, включая логический атомизм, логический позитивизм и философию языка. Различия между этими движениями, конечно, важны для тех, кто их практикует, но с точки зрения прагматизма, все они разделяют идею о том, что существует отчетливо философский метод анализа, который можно использовать, чтобы разобраться в проблемах. об уме, знании, значении, истине и так далее.

Это традиция, в которой работал Рорти, когда он впервые начал преподавать философию после получения степени в Йельском университете. И хотя «Философия и зеркало природы» может показаться с одной точки зрения тотальной атакой на аналитическую философию, на самом деле она была задумана как кульминация всей традиции. «Цель книги, — объясняет Рорти, — состоит в том, чтобы подорвать доверие читателя к« разуму »как чему-то, о чем следует иметь« философский »взгляд, в« знании »как о чем-то, о чем должно быть» теория »и имеющая« основы », и в« философии », как она была задумана со времен Канта.Но, продолжил он, этот аргумент был «паразитирующим на конструктивных усилиях тех самых аналитических философов, систему координат которых я пытаюсь поставить под сомнение». … Я надеюсь убедить читателя в том, что… аналитическую философию… необходимо продвинуть на несколько шагов вперед. Эти дополнительные шаги, я думаю, дадут нам возможность критиковать само понятие «аналитическая философия», да и сама «философия» ».

Прагматизм не может не предполагать, что реальная работа в мире выполняется где-то еще, а не на философских факультетах.

Рорти, таким образом, приступил к построению своего рода лестницы из аналитической философии, состоящей из работ, ставящих под сомнение ряд фундаментальных принципов аналитического подхода. Однако, если бы он на этом остановился, маловероятно, что за этим последовало бы возрождение прагматизма, поскольку «Философия и зеркало природы» технически является всего лишь частью профессиональной философии. И простая демонстрация выхода из господствующей философской парадигмы оставила Рорти без очевидной парадигмы, внутри которой он мог бы работать дальше.Принятие прагматического анализа и понимание того, как он ведет к различным способам понимания традиционных проблем аналитической философии, было путем, выбранным одним философом, Хилари Патнэм, которая разработала философию, которую он называет «прагматическим реализмом». Но Рорти выбрал не этот путь.

Альтернатива работе в рамках парадигмы — полагаться на свой гений, и, хотя Рорти не переставал повторять свой аналитический аргумент о бедности профессиональной философии, поскольку профессиональные философы не прекращали ее критиковать, он обратился к нему после публикации своей книги. Философия и зеркало природы, к неожиданно творческому взаимодействию с литературой, критической теорией, политической мыслью и социальными комментариями.Короче говоря, он превратился из философа в интеллектуала. В этой его модели явно был Дьюи. Но Рорти — гораздо более интересный писатель, чем Дьюи, и его работы послужили для многих образцом для такого широкого взаимодействия с искусством, идеями и общественными делами, которое могло бы сделать возможным прагматизм.

Как обнаружил Джеймс во время своего кризиса 1870 года, прагматизм может побудить нас доверять нашим собственным суждениям, никогда не предполагая их безошибочности, — верить в то, что, если мы поступаем правильно, метафизика позаботится о себе сама.Однако прагматизм не может объяснить, откуда берутся наши суждения. Сегодня простой ответ на этот вопрос — сказать, что наши решения определяются культурными «правилами» социальной группы, к которой мы случайно принадлежим. Несомненно, культурные правила объясняют многое из того, что делают люди, но разные люди в одной и той же группе делают разные суждения — если бы они этого не сделали, не было бы ничего, что требовало бы объяснения — и, в конце концов, как заключил Холмс, мы можем Я не могу однозначно сказать, как мы делаем свой выбор.Кажется, что они возникают, в конце концов, из загадок личности, которые являются скандалом для теории. Все, что мы можем сказать, это то, что мы, как естественно связанные существа, обладаем мощным социальным стимулом для рационализации и оправдания того выбора, который мы делаем.

Иногда жалуются, что прагматизм — это теория самозаготовки, что он не может сказать нам, куда мы должны стремиться или как мы можем этого достичь. Ответ на этот вопрос заключается в том, что теория никогда не может сказать нам, куда идти; только мы можем сказать нам, куда идти.