Диагноз невроз: Невроз: симптомы, диагностика и лечение

Психогенная гипертония

Наверняка многие из нас слышали от родственников, коллег по работе или друзей фразу: «У меня давление подскочило на нервной почве». Возможно ли такое? Современная медицина утверждает: да, повышение давления вполне может быть связано со стрессом, такое состояние называется психогенной гипертонией.

Цены на лечение психогенной гипертонии

Прием (осмотр, консультация) врача-психотерапевта, первичный	3 800 i
Прием (осмотр, консультация) врача-психотерапевта, повторный (пн-пт 09:00-16:00) (кроме праздничных дней)	3 300 i
Прием (осмотр, консультация) врача-психотерапевта, повторный (сб, вс, пн-пт 16:00-21:00)	3 800 i
Прием (осмотр, консультация) врача-психотерапевта, ведущий специалист, первичный	4 300 i
Прием (осмотр, консультация) врача-психотерапевта, ведущий специалист, повторный	3 800 i
Прием (осмотр, консультация) врача-психотерапевта, профессора Бабина С.М.	12 300 i
Врачебный психотерапевтический консилиум (с участием ведущих специалистов)	12 300 i
Расширенный прием специалиста по аддиктивным нарушениям	9 000 i

Записаться на приём

Пациенты с неврозом страдают лишь от гипертонии?

Пациенты, которым был поставлен самый популярный на сегодняшний день диагноз – невроз, могут испытывать не только проблемы с давлением, но и ряд других недомоганий

• Астенические проявления. При неврозах у человека часто отмечается апатия и хроническая усталость; для того чтобы обрести былую бодрость, ему не хватает ни полноценного сна, ни прогулок, ни физических упражнений.
• Навязчивые проявления. Неврозы нередко сопровождаются паническими атаками, повышенным уровнем тревожности.
• Истерические проявления. Психика человека, которому поставили диагноз «невроз», может отличаться нестабильностью, для него характерны резкие перепады настроения, эмоциональные срывы, плаксивость.
• Вегетативные проявления. Иногда неврозы идут бок о бок с вегето-сосудистой дистонией, которая проявляется в виде головных болей различной степени интенсивности, повышением или, наоборот, понижением артериального давления, аритмией.

Почему важно проверять сердечно сосудистую систему больного неврозом?

Как мы уже выяснили, невроз затрагивает практически все системы организма. Но его возможное воздействие на сердце и сосуды остаётся самым опасным. Нередки случаи, когда здоровью сердца пациента с неврозом не уделяется должного внимания. Столь халатное отношение может впоследствии привести к инсульту и другим не менее опасным заболеваниям сердечно-сосудистой системы.

Может ли гипертония возникнуть у больного неврозом на пустом месте?

Если уж вы решили заесть стресс, принимайте в пищу только те продукты, которые не нанесут вреда здоровью: фрукты, сладкий перец, семена подсолнечника, чёрные и красные ягоды, несолёные крекеры

Доказано: любая эмоция – неважно, отрицательная она или положительная – это стресс для организма, особенно для человека с неврозом. Неважно, какой характер будет носить испытанное переживание для больного, оно может стать настолько мощным, что его организм просто не сумеет реабилитироваться самостоятельно. Наслаиваясь друг на друга, эмоции становятся толчком к развитию различных патологических состояний: стойкой гипертонии, тахикардии и др.

Справиться с психогенной гипертонией, вызванной невротическими расстройствами, можно с помощью специалистов клиники «Кадуцей». Мы подберём для вас оптимальное психофармакологическое лечение и проведём эффективные сеансы психотерапии.

Задать вопрос

Невроз у детей: причины, симптомы, лечение

Вы стали замечать, что ребенок грызет ногти? А может он со слезами собирается в детский сад или школу? Или стал очень часто мыть руки с мылом?

Проявления этого недуга (вернее целой их группы) разнообразны. Как и причины, к ним приводящие.

Многоликий невроз. О нем мы говорим сегодня с нашими постоянными консультантами из «Клиника Эксперт Тула» — врачом-неврологом Сычевой Анной Георгиевной и психологом Шерешевской Кристиной Юрьевной.

— Вокруг этого заболевания много мифов и страхов. Большинство родителей уверены в том, что если ребёнок часто капризничает или плохо спит, значит у него невроз. Что на самом деле скрывается за диагнозом «невроз»?

Невроз — это расстройство психической деятельности, вызываемое факторами, травмирующими психику. Невроз — понятие собирательное, включает в себя целый ряд нарушений. В Международной классификации болезней такого диагноза нет. Тем не менее, в медицинской практике оно используется по сей день. Невротическое расстройство обратимо, имеет функциональную природу.

Читайте материал по теме: Как подготовиться к школе после летних каникул: советы детского психолога

— В каком возрасте диагноз может быть поставлен ребёнку?

Если рассматривать неврозы максимально широко и включить в их число так называемую конституциональную детскую нервность, то диагноз может устанавливаться вскоре после рождения.

— Невроз – это неврологическое или психиатрическое заболевание?

Оно находится на «границе» неврологии и психиатрии. Его лечением занимаются неврологи, психиатры и психотерапевты. Определенную помощь могут оказать психологи.

— Каким бывает невроз и какой из видов заболевания встречается у детей чаще других?

Выделяют три основных вида невроза. Это неврастения, истерический невроз и невроз навязчивых состояний. Каждый из них состоит, в свою очередь, из других расстройств.

Актуальными для клинической практики являются так называемые системные неврозы. Обычно это мононеврозы. Сюда относят невротические: заикание, тики, энурез, энкопрез, нарушения сна. Это наиболее часто встречающиеся их формы у детей.

К невротическим расстройствам также принадлежат патологические привычные действия. Например, грызение ногтей, накручивание чего-либо на палец.

Наиболее часто встречается невроз навязчивых состояний.

— Какими симптомами проявляет себя невроз у детей?

Исходя из многочисленности видов невротических расстройств, проявления чрезвычайно разнообразны. Это частые моргания, шмыгания носом, причмокивание, покашливание, грызение ногтей, всплескивание руками, накручивание чего-либо на палец и т.д. Для подобных действий характерна повторяемость.

При неврастении может отмечаться неуверенность в себе, заниженная самооценка, наличие страхов.

Читайте материал по теме: Сказкотерапия детских проблем. Боязнь уколов

Фобический невроз (невроз страха) как часть может входить в другие формы невроза.

— Невроз может оказаться маской для каких-то других заболеваний?

Да. Например, под невроз может «маскироваться» психотическое расстройство.

— Все мы родом из детства. А если это так, означает ли это, что психологические и психиатрические недуги у детей формируют родители? Атмосфера в семье и родительское воспитание могут послужить пусковым фактором в развитии невроза у детей?

Да. Дело в том, что тип воспитания в семье во многом определяет развитие личности ребенка. Чрезмерная опека или неприятие, авторитаризм или гиперсоциализирующее воспитание — эти и другие моменты способны оказывать влияние на ребенка, на его темперамент, и могут быть своего рода факторами, провоцирующими развитие невроза.

Читайте материал по теме: Бенджамин Спок: революционер-новатор или лицемер?

Вместе с тем не следует абсолютизировать влияние семьи. Существуют, разумеется, и другие причины формирования невротического расстройства. Сколько детей, испуганных собакой, начнут заикаться? Безусловно, далеко не все. И таких примеров можно привести много. Имеют значение и определенная «биологическая» почва — предрасположенность, сила психотравмирующего фактора и т.д.

— Причины неврозов у детей дошкольного и школьного возраста различаются или они одинаковые?

В целом причина одна — психотравмирующий фактор. Какие-то из них будут общими для детей любого возраста, другие будут отличаться.

Например, у школьника несоизмеримо более высокие умственные нагрузки, ожидания от него, необходимость развивать чувство ответственности. В какой-то степени такие общие моменты существуют и в дошкольном периоде, но они не столь интенсивны.

— Кто из детей находится в группе риска по развитию невроза?

Дети с наследственной предрасположенностью. В частности, тики на пустом месте не возникают. При опросе родителей такого ребенка может выявиться, например, тревожность у мамы.

Следующий момент — проблемы в сфере взаимоотношений между родителями.

Определенный фон для возможной невротизации может создать стиль или модель поведения родителей. Например, если мама отличается повышенной тревожностью, то она может «передаваться» и ребенку.

Появлению невротического расстройства могут способствовать ошибки в воспитании.

— Врач какой специальности занимается лечением неврозов у детей?

Невролог, психиатр, психотерапевт, педиатр.

— Невроз обязательно требует лечения или достаточно убрать провоцирующие факторы и создать ребёнку спокойную атмосферу?

Лечение невроза у детей не обязательно медикаментозное. В любом случае? требуется психологическая работа с ребенком и его родителями, чтобы выяснить провоцирующие моменты, психотравмирующий фактор и т.д. Часто такой работы бывает достаточно, чтобы устранить проблему.

В некоторых случаях используются лекарственные средства. Схема лечения всегда определяется врачом.

— Что главное при лечении невроза? Как родители и ближайшее окружение могут помочь своему ребёнку справиться с заболеванием?

Необходимо выяснить причину невротизации. Очень важно родителям участвовать в лечебном процессе. Рекомендуется работа с психологом, который разберется в возможных проблемах внутри семьи и даст соответствующие рекомендации.

— В чём заключается профилактика невроза у детей?

В первую очередь это гармонизация семейных взаимоотношений. Легко сказать – трудно сделать. Поэтому необходимо пояснение.

Важно придерживаться общих принципов воспитания для всей семьи (единство запретов, требований, реакции на различные поступки ребенка).

Обсуждать «что такое хорошо» и «что такое плохо». Недостаточно просто запрещать — важно уметь аргументированно показать, почему. Делать это можно уже с 3-х лет.

Читать сказки с положительным нравственным содержанием. Хорошо разыгрывать соответствующие ситуации (в том числе и с использованием игрушек), разъясняя по ходу, что и почему допустимо или запрещается.

Больше наших статей каждый день в социальных сетях: ВКонтакте, Фейсбук, Одноклассники

Родителям необходимо грамотно общаться с ребенком. Негативное влияние может оказывать авторитаризм. В идеале оптимален демократичный, партнерский стиль отношений. Важно уметь слушать ребенка, понимать его и помогать ему понимать самого себя. Например, если ребенок плачет, правильно будет не спросить его «Почему ты плачешь?», а сказать «Я знаю, что ты расстроен. Скажи мне почему».

В процессе общения важно формировать контакт «глаза в глаза» с ребенком, по возможности располагаться на уровне его роста: присаживаться на корточки или сажать ребенка повыше. Следует помнить, что партнерство — не синоним вседозволенности, а уважительное отношение к ребенку.

Необходимо грамотно дозировать интеллектуальную и физическую нагрузку. Нередко невроз развивается из-за ее несоответствия реальным возможностям ребенка. Школа с ее количеством уроков, плюс несколько кружков с необходимостью успевать везде вполне могут стать фактором, провоцирующим развитие невроза. Подобная ситуация может наблюдаться и в период подготовки ребенка к школе.

Читайте материал по теме: Что делать, если у ребёнка болит живот?

Большое значение имеет работа родителей над собой. Показано, что у тревожных родителей — тревожные дети. Если родитель знает о своей повышенной тревожности, страхах, нужно работать с данной проблемой — самостоятельно или с помощью специалиста. Здесь работает принцип «Воспитывай себя, поскольку ребенок будет похож на тебя».

Другие материалы по темам:

Виноваты ли жабы? Почему появляются бородавки у детей?

Непривитые дети – самые здоровые?

Сказкотерапия детских проблем. Боязнь стоматолога

Для справки:

Сычева Анна Георгиевна

В 1981 году окончила педиатрический факультет Астраханского государственного медицинского института (сегодня — Астраханский государственный медицинский университет).

С 1981 по 1982 годы проходила интернатуру в I-Московском медицинском институте им. И.М. Сеченова по специальности «Педиатрия».

В 1995 году прошла профессиональную переподготовку в Санкт-Петербургской государственной педиатрической медицинской академии по специальности «Неврология».

В настоящее время занимает должность врача-невролога в «Клиника Эксперт Тула». Принимает по адресу: ул. Болдина, д. 74

Шерешевская Кристина Юрьевна

В 2010 году окончила факультет педагогики и психологи Орловского государственного университета по специальности «Дошкольная педагогика и психология», а в 2016 году — аспирантуру по специальности «Педагогическая психология».

В 2017 году завершила курс обучения в магистратуре по направлению «Специальное (дефектологическое) образование», профиль «Психологическое сопровождение образования лиц с проблемами в развитии».

Преподаватель дошкольной педагогики и психологии, педагог-психолог, кандидат психологических наук.

 

берут ли в армию с неврозом?

Невротические расстройства редко являются причиной для того, чтобы молодые люди призывного возраста получили освобождение от службы в рядах Вооруженных сил РФ. Врачебная комиссия настроена с долей скептицизма к тем, кто рассказывает о своем пасмурном душевном состоянии, настроении, болях в голове и т.д.

Однако при этом Расписание болезней не исключает такой недуг как невротическое расстройство в качестве возможности не допускать человека к исполнению воинского долга гражданина. Давайте разберем, насколько велик шанс избежать службы тем, кто действительно страдает от болезни.

Почему не берут в армию при наличии невроза?

Невроз имеет несколько стадий проявления. На последних болезнь протекает более выраженно, например, люди склонны к суициду, они проявляют равнодушие не только к окружающей действительности, но и к себе. Именно поэтому молодых людей с подобным диагнозом не призывают в армию.

Но начальная стадия заболевания не препятствует службе, особенно если человек сам заинтересован в том, чтобы вылечиться. Чтобы определить, насколько невроз тяжел в каждом конкретном случае, призывники должны пройти обследование у психиатра. Если тот решит, что состояние пациента соответствует описанному в Расписании болезней, то юноша получает возможность освобождения от службы по категории «В» для умеренно выраженного недуга и по «Д» для резко выраженного.

Почему освобождение от службы по диагнозу «невроз» может быть проблемой для призывника?

Каждый кто хочет заявить медицинской комиссии о своем невротическом заболевании, должен понимать, что существует вероятность, когда психиатр может поставить диагноз расстройства психики, который потом будет препятствием для реализации в профессии, карьере. Потому некоторые призывники рассказывают не все подробности о своем самочувствии, а их жалоб не хватает до полной картины диагноза, чтобы получить освобождение от армии.

Обращение к психиатру до медкомиссии

Поэтому юристы советуют готовиться к комиссии заранее, приходя на обследование с документами о ранее проведенных консультациях и лечении у врачей-психиатров.

Ошибочно полагать, что легко избежать службы, если проходить лечение у платных психотерапевтов. Весомым аргументом в пользу призывника о наличии у него серьезных проблем будут документы от докторов психоневрологического диспансера.

Правильное описание самочувствия для постановки диагноза

Важно, будучи на приеме у врача, рассказывать о своем состоянии подробно, чтобы не упустить ни одного проявления заболевания. По симптомам психиатр будет ориентироваться при постановке диагноза. Не нужно приписывать себе такое самочувствие, которое человек реально не испытывает, потому что что врач может ошибиться и поставить очень серьезный диагноз, либо он же определит, что его обманывают и лишит возможности получить освобождение от армии.

Запугивание призывников проблемами в будущем

В практике помощи призывникам есть такие случаи, когда доктора отговаривают молодых людей от постановки диагноза, который гарантировал им присвоение категории годности «В». Доктора, пользуясь неосведомленностью юношей, пугали тем, что разряд годности к службе будет поводом для постановки на учет в психоневрологический диспансер.

Обращаем внимание, что не следует верить врачам, потому что диагноз реально снять, если человек чувствует себя хорошо. При этом течение заболевание можно только ухудшить, если при плохом самочувствии попасть армию.
Важно помнить, что большинство профессий не требует наличия справки с диагнозом «здоров» от докторов психоневрологического диспансера. И с неврозом насильно не помещают в лечебницы. Если человеку положено освобождение от службы, то не нужно бояться диагноза.

Борьба против скептицизма должностях лиц военного комиссариата

Как было отмечено выше, юноши призывного возраста, испытывающие проблемы с душевным самочувствием, могут столкнутся с недоверием тех, кто в военкомате решает вопрос годности к исполнению воинского долга.
Рекомендуем не бояться и отстаивать свои права, в том числе с привлечением юристов, которые на законных основаниях смогут добиться для клиента положенной ему по состоянию здоровья льготы.

Невроз Великой войны

В Первую мировую войну российские психиатры работали на передовой фронта, доказывая военно-медицинским властям, что посттравматическое расстройство — реальность новой войны, а не симуляция или трусость солдата

Помочь Фонду

Тики, дрожь, паралич, психогенная слепота и глухота, расстройства речи, сильная растерянность и тревога, головные боли, амнезия, депрессия, необъяснимые судороги, обмороки и рвота — это симптомы одного психического расстройства. В 1968 году оно получило своё современное название — посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР). Но в 1914-1918 диагноз вызывал споры среди психиатров, ярость у офицеров, смятение и стыд у солдат.

Джордж Мьюз, Без названия. 1915 год / Источник: фотографии пользователей russiainphoto.ru

Удар воздуха

Лидия Захарова в 1914-1915 работала на фронте сестрой милосердия и однажды описала странного офицера, случайно встреченного ею в деревенской лавке:

«— А далеко ли вам ехать, сестрица? — полюбопытствовал торговец. Я ответила.

— A откудова едете?

— Изъ деревни Л.

— Изъ Л!..— оживился вдруг молчавший до тех пор молодой офицеръ. Простите, сестрица, что я навязываюсь на знакомство, но дело в том, что с Л. y меня связано много воспоминаний. Под Л я, месяц тому назад, получил боевое крещение и там же был контужен. Мы восемь дней сидели в окопах, не получая разрешения от высшего начальства выйти в открытый бой ввиду того, что неприятель во много раз превосходивший нас численностью, и казалось почти бессмысленным и прямо преступным вести людей на явную погибель. Было это в начале войны, мы еще не раскусили, что за фрукт наш противник, a он, бестия, нас подсиживал, пока не подоспела к ним артиллерия, и ну жарить в нас, из пушек по воробьям,— криво и невесело пошутил рассказчик. — Один из снарядов разорвался за моей спиной в то время, когда я, обернувшись отдавал команду солдатам. Меня контузило в затылок. He сильно. Настолько, что я мог остаться в строю, тем более, что от контузии собственно и лечиться не приходится. Но зато посмотрите, что со мной сталось. Читали вы „L’homme qui rit“ («Человек, который смеётся» — пер. с фр.) Гюго? Ну, так вот, я этот самый l’homme qui rit.

Джордж Мьюз, Без названия. 1915 год. / Источник: фотографии пользователей russiainphoto.ru

Последним замечанием офицер пояснил то, что я сама заметила с самого начала разговора. Во все время его рассказа меня раздражала и как-то тревожно настраивала странная игра лица рассказчика. Выражение этого лица не соответствовало характеру произносимых слов. Это была словно маска, то лукавая, то удивленная, то просто гримаса, скашивающая губы и суживающая глаза. Очевидно, удар воздуха поразил часть мозга или нервы, управляющие мышцами лица, и нарушил равновесие между деятельностью мозга и внешними рефлексами».

Лидия не знала, есть ли у этого офицера с пугающе неестественной мимикой какой-то диагноз. Однако, интерпретируя его состояние, использовала расхожие в то время представления о психических и невропатологических расстройствах.

«Снарядный шок»

В июле 1914 года начинается Первая мировая война. Её правила и масштабы сильно отличались от войн прошлого века: пулемёты, миномёты, самолёты-бомбардировщики, отравляющие газы, подводные лодки — всё это оружие использовали впервые. Семьдесят миллионов человек, призванных в действующие армии, страдали от интенсивности боевых действий и вынуждены были проводить дни в окопах, спасаясь от артиллерийского огня.

К концу августа 1914 года в Европе появляются первые пациенты с симптомами ещё не изученной болезни. В 1915 лейтенант Чарльз Майерс, антрополог и психолог-консультант Британской экспедиционной армии, описывает их состояние во влиятельном медицинском журнале «Ланцет». Он присваивает болезни название shell shock — снарядный шок. И объясняет его травмой нервной системы от разрыва снаряда рядом с пострадавшим. Медицинские власти Британии спешно запрещают термин: он оказывается недостаточно научно обоснованным.

Джордж Мьюз. Без названия, 1915 год. / Источник: МАММ/МДФ

Самостоятельным заболеванием под разными названиями расстройство стало во Франции, США, Германии. Европейские врачи столкнулись с чем-то беспрецедентным. Они давали этому явлению разные имена: истерия, неврастения, нервный шок, военный шок, военный невроз, истощение. Его происхождение было неясно, и врачи вели споры о том, поражение это тела или души солдата. Методы лечения только предстояло найти.

Русские военные психиатры, столкнувшиеся с проявлениями ПТСР в Русско-Японскую войну, знали, что с началом нового конфликта появится больше психоневрологических больных. Летом и осенью 1914 года Союзы земств и Союзы городов вместе с Психиатрическими обществами открывали психиатрические госпитали, а российский Красный Крест готовил инфраструктуру для эвакуации будущих пациентов.

Между Русско-Японской и Первой мировой войнами в официальную медицинскую статистику МВД и российские медицинские учебники попал диагноз «травматический психоневроз». Считалось, что это неврологическое заболевание. Психиатрических больных военного времени относили к невротическим по нескольким причинам. Во-первых, если бы российские врачи признали их душевнобольными, они лишились бы гражданских прав и права на пенсию. Во-вторых, такое определение позволяло отделить пациентов героических и мужественных от тех, кто демонстрировал признаки «врождённой нервной слабости» — серьёзных психических расстройств, вроде шизофрении или истерии.

Приток именно таких пациентов ждали психиатры, предлагая открыть отдельный госпиталь для военных с травматическим неврозом. Гипотезу о травме нервной системы разделяли не все психиатры, однако именно в таком виде она вошла в российские медицинские учебники и классификацию болезней.

Джордж Мьюз, Без названия. 1915 год. / Источник: фотографии пользователей russiainphoto.ru

Загадочный недуг

Описание диагноза, его симптомов и методов лечения стали возможны в Русско-Японскую войну. Тогда врачи начали обращать внимание на признаки психоневрологических заболеваний у солдат и офицеров и требовать от властей признать их диагноз. Они просили предоставить больным отдельные палаты в военных госпиталях, чтобы избавить товарищей от насмешек и дисциплинарных наказаний. Психиатры понимали, что галлюцинации, бред, судороги, психогенная немота и другие симптомы — не просто симуляция военного, спешащего поскорее сбежать с линии фронта, и не свойственная женщинам, как тогда было принято считать, истерия. Однако офицеры и Главный военно-санитарный комитет Военного совета смотрели на предложения врачей с недоверием.

Жертв загадочного недуга становилось всё больше, и власти, наконец, обратили внимание на проблему. Российский Красный Крест организовал комиссию из военных психиатров. Они готовили план эвакуации и лечения солдат с травматическим неврозом и другими психическими расстройствами. К осени 1904 в Харбине был основан первый психиатрический госпиталь, на линии фронта появились пункты, где врачи проводили первичную диагностику, а по железным дорогам начали курсировать специальные эвакуационные поезда, перевозившие психически больных на долгосрочное лечение в госпитали тыла.

Джордж Мьюз. Без названия, 1915 год. / Источник: МАММ/МДФ

Ответственность за организацию помощи на Дальнем Востоке возложили на Петра Автократова, русского психиатра, уполномоченного Красного Креста. Его статья «Призрение, лечение и эвакуация душевнобольных во время русско-японской войны в 1904–1905 гг.», обобщающая этот опыт, была опубликована в немецком журнале. Вероятно, она повлияла на коллег из Франции, Британии и США. Официально там были принята схожая схема работы: диагностика, эвакуация в случае необходимости и лечение в госпитале.

Русско-Японская война помогла российским психиатрам столкнуться с реальными случаями психоневрологических расстройств, начать большую дискуссию о происхождении и лечении травматического невроза и собрать разрозненные наблюдения в десятках публикаций. Но отсутствие единодушного мнения о происхождении — телесном или душевном — травматического невроза вызывал путаницу в учёте больных и оказании им помощи.

Измождение

Психиатры, работавшие на передовых Первой мировой, и знающие армейский быт, представляли, что ежедневно переживают солдаты и офицеры. Некоторые из врачей уже во время Русско-Японской войны предполагали, что сочетание физического истощения и нервного напряжения ведут к психической болезни. Другие считали: причиной становится «психический шок» — эмоциональная реакция на ужасы войны. И даже говорили о психотравме: чисто психической причине расстройства.

Лидия Захарова описывает, как в стихийно организованный лазарет поступали раненые солдаты, пережившие ужас ночного боя: «Раненые шли и шли. Обрызганные грязью и кровью, с лицами, словно опаленньши боевым огнем, они казались фантастическими тенями, приходившими от иного страшного мира, начинавшегося тотчас же за дверьми тесной, переполненной людьми хаты. Из этого мира они приносили жуткие вести. Неприятель, пытавшийся навести понтонный мост, терпел громадные потери. Каждый новый возводимый плашкоут тотчас же разрушался орудийным огнем. Немцы падали рядами, тонули во множестве в реке, вода которой приобрела алый оттенок не то от огня, не то от крови. Но на смену павшим выступали из мрака все новые и новые колонны. И, должно быть, было нечто мистическое и нереальное в этих выраставших, как по злому волшебству, полчищах».

Джордж Мьюз, Без названия. 1915 год. / Источник: фотографии пользователей russiainphoto.ru

Сражающиеся часто оставались без еды и сна в течение нескольких дней, одновременно с этим они могли совершать длинные переходы, по приказу вырыть окоп и в тот же день вырыть ещё несколько траншей в разных местах. Солдаты спали под обстрелами в любую погоду, теряли однополчан и командиров, видели, как умирают их товарищи. Их оглушали звуки снарядов: «Снаряды рвались с ужасающей силой, от грохота болела голова, было темно в глазах, дым застилал всё и ежеминутно думалось, что лопнут барабанные перепонки. В нескольких шагах от меня разорвался шестидюймовый снаряд и меня так ударило воздухом, что я думал, что хлынет кровь изо рта и носа, но обошлось благополучно», — писал младший унтер-офицер Штукатуров за три месяца до своей гибели.

Некоторые предпочли бы героическую смерть в бою тяготам фронтовой жизни, как Моисей Мирчин: «В 10 ½ час. вечера била тревога, и полк немедленно отправился в поход, так как, к утру нам надо было успеть придти на позицию, и участвовать в бою. Ходить предстояло много, шли мы всю ночь. Ночь была лунная, теплая, очаровательная! Гулять по бульвару было бы прекрасно, но отнюдь не нам. В то время неприятно было ходить, изнуренными две недели не спавши, с израненными ногами. И ежели нужно быть подвергнутым смерти… Она в то время была нам не страшна, ибо каждый ее желал, и был бы рад покончить с жизнью! Но случай не представлялся решительный, поэтому страшно было быть подвергнутым мучениям, и ежеминутно терпеть их». (Моисей Мирчин, дневник, 25 августа 1914 года — орфография и пунктуация автора)

Простые средства

Травматический невроз проявлялся по-разному. Иногда солдаты галлюцинировали, в бреду возвращаясь на поле боя. Извозчик рассказал Лидии Захаровой такую историю: «Приходит как-то в лазарет солдат и приводит товарища. Тот, видимо, совсем не в себе, „лихоманка“ трясет, так что стучат зубы, едва на ногах стоит и не сознает, что с ним происходит. Ну растерли, напоили чаем горячим с коньяком, укрыли чем нашлось. Бред открылся. И такой, знаете, воинственный бред, просто я удивился. “Держи!” кричит, “Стой, не уйдешь, леший, черт!” и прочее другое в этом роде». Иногда же больных настигала психогенная немота, слепота, глухота, судороги, расстройство желудка и другие телесные симптомы.

В Русско-Японской войне было зафиксировано 3 случая психоневрологических заболеваний на 1000 человек, в Первую мировую этот показатель вырос в два раза. Но неизвестно, скольким был поставлен травматический невроз или другой психиатрический диагноз, напрямую связанный с военными действиями. Противоречивые данные говорят о разбросе от 10% до 60% всех нервнобольных.

Госпитализация, учёт и лечение военных с травматическим неврозом осложнялись тем, что главный санитарно-военный инспектор Евдокимов утверждал: душевные болезни появляются исключительно после физических ранений. Только такие пациенты могут претендовать на лечение в военных психиатрических госпиталях. Этот консерватизм военно-медицинской власти значительно сужал круг тех, кому военные психиатры могли помочь.

Григорий Фрид. Духовщинский полк. «Сквозь стальную паутину». / Источник: МАММ/МДФ

Происхождение заболевания оставалось для российских психиатров тайной, требующей новых теоретических построений. С лечебной практикой же было проще. Отдых и хорошее питание, обещание кратковременного отпуска помогали поражённым травматическим неврозом выздороветь. Врачи говорили, что хорошо работают и методы мирного времени: рациональная терапия, тренировка воли, упражнения на отдельные группы мышц:

«…один врач писал, что травматический невроз “легко лечится… компрессами, теплом и осторожной гальванизацией”. Другой сообщал об успешном лечении послеконтузионной глухоты промыванием ушей в течение десяти минут, слепоты — 24-часовыми компрессами на глаза, а двигательных расстройств — внушением и фарадизацией (применение переменного тока низкой частоты — прим. ред.). Он, правда, отдавал себе отчет в том, что в основе излечения лежит внушение и самовнушение, для которого все средства хороши: и “вызов сильной эмоции, в том числе религиозной”, и массаж, и электризация. По его словам, в руках умелого врача “и самые сложные аппараты для диатермии (глубокое прогревание тканей токами — прим. ред.), и простая кружка Эсмарха (т.е. клизма — прим.И. Сироткиной)» становятся волшебной палочкой», — рассказывает антрополог и историк психологии Ирина Сироткина.

Если же простое лечение не помогало, то больного отправляли в госпиталь в тылу на долгосрочное лечение или давали ему длинный отпуск с сохранением статуса человека без душевной болезни (психически больные в Российской Империи фактически лишались гражданских прав) и пенсией для тех, кто больше не может вернуться в строй. Во время войны госпитали, в том числе и психиатрические, оказывались переполнены.

Григорий Фрид. Духовщинский полк, 1915 год. / Источник: МАММ/МДФ

Счастливый человек

Во время Первой мировой войны российским психиатрам не удалось оказать помощь всем пострадавшим от травматического невроза или, как бы сказали сегодня, посттравматического расстройства. Но они смогли убедить власти в том, что есть отдельная категория солдат, нервы которых могут быть расстроены чудовищными условиями и неизбежным страхом. Что эти пациенты нуждаются в специальном уходе, не могут считаться симулянтами и не заслуживают дисциплинарных наказаний или грубого обращения со стороны офицеров и своих товарищей.

Двадцатидвухлетнему Александру Серебровскому в 1914 году был поставлен диагноз невроз сердца — заболевание, тогда считавшееся органическим, связанным со слабостью сердца и нервов. Он получил отпуск на целый год, а перед тем попал в больницу. В дневнике от 19 ноября 1914 года он писал: «Военный госпиталь сейчас — интересная бытовая страничка. Громадные, бесконечные палаты и покои набиты битком. Больше уже вряд ли возможно набить их. Уже давно превышено количество нормальных коек, приставлены дополнительные, но и их не хватает.

Наша палата первая терапевтическая. Но тут можно найти всякие болезни, до шанкра сифилиса включительно. При этом кружек, стаканов, суповых чашек количество весьма ограниченное, поэтому каждый сосуд удовлетворяет многим неизвестным.

Сегодня утром был осмотр, а недавно узнал результат — дали мне год отсрочки — очевидно, я счастливый человек. Ни минуты я не сомневался в том, что на войну не попаду, хотя все шансы на попадание были налицо. Впрочем, я знаю, что невроз сердца вещь сама по себе жестокая, и в один прекрасный момент, лет так в 45, я или не проснусь после обеденного сна, или свалюсь с кафедры во время лекции — и прямо на тот свет. Но когда всё благополучно, и слушаю как должное, когда сосед говорит: «Ну, Вам хорошо, у вас сердце скверное». Ах, как бесконечно хочется мне жить! Только теперь за эти несчастные четыре месяца я понял, как мне хочется жить. Несмотря на то, что во мне, может быть, тот же neuralis cardis мне жить мешает, жизнь во мне убивает. Но жизнь кажется теперь такой интересной, полной таких широких перспектив. Конечно, жизнь не станет лучше. Время идеалистов миновало безвозвратно. Мы теперь слишком хорошо знаем всеобщую историю, чтобы хоть на миг поверить в «лучшую жизнь», созданную громким путём и рассыпным строем. Отсюда ждём мы прихода лучшей жизни (именно лучшей, а не хорошей, всегда, только несколько лучшей)».

Благодарим за помощь в подготовке материала Владислава Аксенова, кандидата исторических наук, старшего научного сотрудника ИРИ РАН, и Ирину Сироткину, кандидата психологических наук, PhD (социология), сотрудника ИИЕТ РАН.

Источники:

• Дневник Штукатурова в кн.: Труды комиссии по исследованию и использованию опыта войны 1914-1918 г. — Москва. — 1919. Выпуск I-й.
• Захарова Л. Дневник сестры милосердия : На передовых позициях : 1914-1915 гг. — Пг.: Библиотека Великой войны, 1915.
• Из дневниковых записей А.С. Серебровского // Вестник Российской Академии наук. Т.78. 2008. № 3. С.252-263.
• Плампер Я. Страх: Солдаты и эмоции в русской военной психологии начала XX в//Российская империя чувств: Подходы к культурной истории эмоций/ Франко-рос. центр гуманитар. и обществ. наук, Германский. ист. ин-т. — М. : Новое литературное обозрение, 2010. С. 401-430
• Сироткина И.Е. Российские психиатры на Первой мировой войне // Наука, техника и общество России и Германии во время Первой мировой войны / Под ред. Э.И. Колчинского, Д. Байрау, Ю.А. Лайус. Спб., 2007. С. 326-344.
• Фридлендер К. Несколько аспектов shellshock’а в России. 1914-1916// Россия и Первая мировая война. Материалы международного научного коллоквиума. СПб., 1999. С.315-325.
• Paul Wanke, Russian/Soviet Military Psychiatry, 1904—1945, London and New York: Frank Cass, 2005; 145 p
• Reid, Fiona: War Psychiatry, in:1914-1918-online. International Encyclopedia of the First World War, ed. by Ute Daniel, Peter Gatrell, Oliver Janz, Heather Jones, Jennifer Keene, Alan Kramer, and Bill Nasson, issued by Freie Universität Berlin, Berlin 2014-10-08. DOI: 10.15463/ie1418.10288.
• What Is Posttraumatic Stress Disorder? American Psychiatric Association
• Моисей Мирчин, дневник, Прожито

Как распознать невроз и что с ним делать

Время от времени нервничать — это совершенно естественно. Трудно обойтись без переживаний, когда опаздывает такси, чтобы отвезти вас в аэропорт. Или ваш ребёнок задерживается со своего первого свидания. Или, например, предстоит собеседование, от которого зависит ваша карьера.

Однако некоторым людям не нужен повод, чтобы испереживаться. Навязчивые негативные мысли сами по себе крутятся в голове и порой серьёзно снижают качество жизни. Это называется неврозом. Или, если быть точными, — невротическим поведением ^.

Что такое невроз

Прежде всего — это не диагноз ^{. По крайней мере, уже.}

Термин «невроз» достаточно активно использовался с 1790‑х и стал особенно популярным с лёгкой руки Зигмунда Фрейда, который построил на нём практически весь свой психоанализ. В ХХ веке этим словом психиатры и психотерапевты обозначали различные психические, эмоциональные и физические состояния, связанные с повышенной тревожностью, фобиями, истерией, депрессией. Но в 1994‑м невроз исчез из обновлённого «Диагностического и статистического руководства по психическим расстройствам» (DSM‑IV ^{) как самостоятельный диагноз.}

Современные учёные считают этот термин слишком расплывчатым и устаревшим.

А симптомы невроза рассматриваются как часть тревожных расстройств. При этом невротическое поведение всё-таки можно определить вполне чётко.

Как распознать невроз

Тонкая линия, которая отделяет невротическое поведение от нормального, — это интенсивность реакций. Они при неврозе настолько сильны, что способны помешать личной и профессиональной повседневной жизни.

Причём эти реакции проявляются даже в невинных, на первый взгляд, ситуациях.

Эксперты американского медицинского издания WebMD приводят несколько примеров ^{, которые позволяют прочувствовать разницу между нормой и неврозом.}

1. Неуверенность в своих силах и возможностях

Норма: вы работаете над сложным и важным проектом, помните о дедлайнах и беспокоитесь о том, что должны закончить работу в срок.

Невроз: вы постоянно помните о дедлайне и без конца страдаете: «Мы не успеем, нам никогда не уложиться в эти сроки!» Вас не успокаивает даже тот факт, что ни вы, ни ваши коллеги не перегружены и у вас ещё достаточно времени впереди.

2. Нервозность и беспокойство

Норма: чтобы не опоздать на самолёт, вы предпочитаете приезжать в аэропорт за два часа до вылета.

Невроз: вы выдвигаетесь «пораньше, а вдруг что?!» и прибываете на место часа за два‑три до начала регистрации. Несмотря на это, вы не сводите взгляда с информационного табло и каждые 10–20 минут дёргаете сотрудников аэропорта, чтобы выяснить, точно ли ваш рейс отправится вовремя.

3. Проблемы с доверием и самооценкой

Норма: ваш бывший супруг изменил вам, и теперь вы с недоверием относитесь к новым отношениям.

Невроз: вы всё время подозреваете, что ваш новый партнёр изменяет вам. Проверяете его телефон, названиваете по 10 раз при малейшем его опоздании, устраиваете скандалы, если он поддерживает контакты с друзьями противоположного пола. Затем, конечно же, вините себя в несдержанности. Но приступы ревности повторяются снова и снова, и вы ничего не можете с собой поделать.

Откуда берётся невроз

Иногда невротическое поведение лишь проявление вашего врождённого характера, так называемого невротического типа личности. Такие люди более уязвимы перед стрессами. Невротический тип личности легко определяется с помощью психологических тестов.

Но иногда невроз — это следствие не врождённых, а приобретённых психических нарушений. Среди них:

• генерализованное тревожное расстройство;
• депрессия;
• социофобия;
• обсессивно‑компульсивное расстройство;
• паническое расстройство;
• посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР).

У каждого из этих состояний — свои причины. И корректируются они тоже по‑разному.

Что делать, чтобы избавиться от невроза

Если вы помните, что раньше были другим человеком — без симптомов невроза, а теперь навязчивые негативные мысли мешают вам жить, лучше всего обратиться к психотерапевту. Специалист выяснит, какие именно травмирующие события привели к развитию невротического расстройства. И поможет вам справиться с тревогой.

Впрочем, если проявления невроза не слишком сильны, можно попробовать совладать с проблемой домашними методами.

1. Больше гуляйте на свежем воздухе

Хотя бы 30 минут в день. Но даже 15‑минутная прогулка поможет вам почувствовать себя лучше.

2. Говорите с близкими людьми

Не замыкайтесь в себе! Расскажите родным и друзьям, что именно заставляет вас нервничать. И попросите поддержать вас в сложные минуты.

3. Спите не менее 8 часов в сутки

Недостаток сна усугубляет беспокойство и стресс.

4. Сократите употребление кофеина и алкоголя

Они также могут увеличивать вашу тревожность и эмоциональность.

5. Полноценно питайтесь

Мозгу нужна энергия, чтобы справиться с тревожностью. Старайтесь не пропускать завтрак, обед и ужин и откажитесь от суровых диет.

6. Переосмыслите свои переживания

Это не всегда легко, но попробуйте заменить негативные мысли позитивными. Спросите себя: что заставляет вас переживать о том, что события пойдут по самому плохому сценарию? Разве к этому есть серьёзные предпосылки? Ну хорошо, пусть даже вы, например, сорвёте дедлайн — и что? Мир наверняка не перевернётся, а новый опыт позволит вам лучше рассчитывать свои силы в будущем.

В общем, старайтесь искать в плохом хорошее. Это успокаивает.

7. Записывайте все невротические инциденты

Это поможет вам отследить ситуации, в которых тревожность становится более выраженной. Найдя закономерности, вы сможете избегать подобных обстоятельств.

Но внимание! Если перечисленные выше меры не помогают и тревожность по‑прежнему мешает вам спокойно жить, обязательно обратитесь к психотерапевту. Психические расстройства могут нарастать. Легче всего победить их на ранних стадиях.

Читайте также 😱💊💛

враг, который рядом – Мисс Офис

Психология

03 января 2017

Торопитесь, но ничего не успеваете. Переживаете из-за мелочей, кричите, а иногда и плачете. И не понимаете, что, возможно, стали жертвой невроза. Рассказываем, что делать.

Неврозы – это бич XXI века. По статистике, за прошедшие 100 лет количество пациентов с таким диагнозом выросло в 50 раз! Примерно треть населения сейчас нуждается в помощи психолога. Однако проблема в том, что большинство людей не обращается к специалистам, им кажется, что их состояние в пределах нормы, хотя это не так.

Невроз – это обратимое нервно-психическое расстройство. Обусловлено оно психологическими причинами, а именно наличием внутреннего конфликта, нарушением особо значимых жизненных отношений человека. Это не полноценная болезнь, однако недооценивать опасность невроза не стоит.

Возникает невроз из-за хронической неудовлетворенности жизнью, тяжелых переживаний, перенапряжения, когда человек долго стремится к цели, но не может получить желаемое или не понимает, в каком направлении ему развиваться. Таким образом, он находится в постоянном стрессе. Причем подвержены неврозу в основном те люди, которые очень остро, эмоционально реагируют на негативные жизненные ситуации.

Например, если начальник кричит на подчиненных, оскорбляет их, то одни сотрудники будут не обращать на это внимания, другие – смеяться над неадекватным шефом, третьи – начнут искать новое место, а четвертые – будут считать себя неудачниками и тяжело переживать то, что руководство их не ценит. Именно у работников из последней категории больше всего вероятность заработать себе невроз. В группе риска также люди с тяжелой судьбой, у которых было тяжелое детство, проблемы в семье.

У этого расстройства есть как психические, так и физические симптомы. Стоит обратить внимание, если Ваше поведение, эмоциональное состояние изменилось. Например, Вы стали раздражительны, обидчивы, тревожны, у Вас появились проблемы с общением. Вы быстро утомляетесь, но при этом не можете нормально заснуть, становитесь чувствительными к громким звукам и яркому свету…

Тревожными звоночками также являются головные, сердечные боли, боли в области живота, панические атаки, головокружение, потемнение в глазах, нарушения вестибулярного аппарата, переедание или недоедание, усиленная потливость, колебания давления, нарушения в деятельности желудочно-кишечного тракта и дыхательной системы…

Причем симптомы далеко не всегда возникают сразу же после стрессовой ситуации. Часто они отложены во времени, поэтому сам человек не может увидеть связь между каким-то неприятным событием и ухудшением своего самочувствия.

В зависимости от формы невроза симптомы могут либо пройти довольно быстро, благодаря разрешению сложной ситуации (с медицинской точки зрения это не собственно невроз, а невротические реакции). Либо сохраняться продолжительное время, перейти в хроническую форму и уже быть не связаны с внешним стрессом. В таком случае уже требуется длительное лечение специалистом на протяжении от 2 месяцев до 3 лет. А если человек находится в состоянии невроза длительное время (6-9 лет), то болезненные проявления становятся уже чертами характера, неотъемлемой частью жизнью, происходит так называемое невротическое развитие личности. Помочь пациенту в такой ситуации уже крайне затруднительно.   

Безусловно, все описанные симптомы могут указывать не только на невроз, но и на другие заболевания. Поэтому при их обнаружении стоит посетить терапевта, кардиолога, невролога, гинеколога, эндокринолога, психотерапевта, а также пройти полное обследование, чтобы установить, что проблема не в теле, а «в голове».

---

Работа в офисе

---

Сама по себе работа в офисе на невроз не влияет. Опасность возникает тогда, когда человек начинает испытывать сильнейший стресс, связанный со своей работой. Ситуации могут быть разные. Но главное, что у человека, формируется внутриличностный конфликт, когда не совпадают его желания и возможности, самооценка и мнение окружающих…

Рискуют заработать невроз также люди с «акцентацией» характера, т.е. те, у кого некоторые черты характера чрезмерно усилены. Из-за этого человек к одним воздействиям устойчив, а к другим чересчур восприимчив.

Например, целеустремленный человек может спокойно переносить авралы, работу в неурочное время и т. п. Однако критические замечания руководства могут вызывать в нем глубочайшие переживания. Он будет чувствовать, что его не ценят, он не значим в компании, его жизнь вообще не имеет смысла.

---

Как лечить?

---

Если подтвердится диагноз «невроз», то лечить его надо психотерапевтическими методами, плюс в качестве дополнения могут быть использованы специальные лекарственные препараты. Видов психотерапии множество, но все их можно разделить на две большие группы. Одни воздействуют на причины невроза и процесс его удержания в личности, другие – временно облегчают симптомы. К первым относятся психодинамическая, экзистенциальная, интерперсональная, когнитивная, системная, интегративная, гештальт-терапия. Ко вторым – поведенческая, телесноориентированная терапия, гипноз, техники дыхательной гимнастики, арт-терапия, музыкотерапия… Иногда, в случае разрешения конфликта, человеку самому удается избавиться от невроза. Но без помощи специалиста такое происходит крайне редко.

Но лучше всего невроз не лечить, а предупредить! Будьте внимательны к себе. Прислушивайтесь к своему организму. Хорошо высыпайтесь, питайтесь регулярно, сбалансированно. Откажитесь от вредных привычек, совершайте регулярные прогулки, делайте зарядку. Находите время на себя и свои увлечения. Пытайтесь больше времени проводить с близкими. Старайтесь каждый день получать положительные эмоции и делиться ими с окружающими! И тогда болезни будут обходить Вас стороной!

Если же речь про нелюбимую работу или неадекватного начальника, то надо просто устроиться в новое место. Не бойтесь перемен. Возможно, на новом месте вы даже будете больше получать. А может, сами откроете компанию, в которой будет царить только приятная, дружественная атмосфера.

Текст: Вероника Хацкевич, клинический психолог, психотерапевт, женский тренер

Читайте также:

Project MUSE — Невроз: MS-Диагноз

НЕВРОЗ: ДИАГНОСТИКА МС ДЖАНЕТ ТИТЧЕНЕР БОГЕН * Гиперемезис беременных — одно из самых тяжелых заболеваний беременности. Тридцать лет назад это было смертельно опасно. Шарлотта Бронте умерла от гиперемезиса беременных; моя бабушка была на грани смерти, а тетя была госпитализирована. Тогда я был поражен более серьезно, чем любой из них. Даже с учетом современной медицины и ее недавнего понимания того, как сохранить жизнь беременной женщине, мне настоятельно советуют никогда больше не иметь детей.Проще говоря, гиперемезис беременных — это сильная тошнота и рвота при беременности. Более формально это «достаточно сильная рвота, требующая госпитализации» [I]. Для меня это началось еще до того, как я пропустил свой первый цикл. В течение первых четырех месяцев меня рвало не реже одного раза в час. Через десять недель беременности и на двадцать пять фунтов легче, мне хирургическим путем вставили трубку (катетер Хикмана) через грудную стенку в мое сердце; и каждую ночь компьютеризированная помпа подавала липиды и глюкозу прямо в мой кровоток.К шестому месяцу рвота практически прекратилась, но тошнота сохранялась на протяжении всей беременности. Таково клиническое описание девяти месяцев агонии — мучительных сокращений желудка, желчи, желудочно-кишечных осложнений, мигрени, потери сознания, отчаянных попыток ограничить прием пищи, недель прикованности к постели и невероятных стрессов для семейной жизни. Несмотря на эти физические страдания, я трижды переживала беременность. Конечные результаты намного перевешивают физический дискомфорт.Но, если не принимать во внимание мое здоровье, именно психологические агонии не дают мне задуматься о четвертой беременности. Когда я продолжала рвать на четвертом месяце беременности, мой акушер указала на меня пальцем и потребовала, чтобы я обратилась к психиатру. Это было мое первое осознание того, что меня классифицируют как «психа», обвиняют в моей болезни, а мои симптомы рассматривают как слабость характера. В частности, меня обвинили в том, что автор признает руководство и поддержку доктора Рене Фокс.»Адрес: 543 Bryn Mawr Avenue, Swarthmore, Пенсильвания, 19081. © 1994 Чикагский университет. Все права защищены. 003 1-5982 / 94 / 3702-085510 1 .00 Перспективы биологии и медицины, 37, 2 ¦ Зима 1994 г. 263 отказ от моего будущего ребенка; мои симптомы считались подсознательным желанием избавиться от ребенка — пагубным и унизительным обвинением. Как будто быть обвиненным в моей болезни было недостаточно, я был за это наказан. Психиатрические диагнозы несут в себе социальную стигму; есть тенденция относиться к ним как к изгоям и чувствовать себя таковыми.Меня спросили, в порядке ли мой брак, обеспечены ли мы материально, были ли выплаты по ипотеке обременительными и скучаю ли я по родной Новой Зеландии. Никакие дополнительные недуги серьезно не рассматривались, считались лишь дальнейшим неврозом. На пятом месяце беременности у меня развилась Clostridia difficile, лекарственная инфекция, которая может быть смертельной, если ее не лечить. Моя постоянная диарея и периодические высокие температуры были отклонены. Через две недели после рождения ребенка меня срочно доставили в отделение неотложной помощи, где мне наконец поставили диагноз Clostridia difficile.Но во многом мне повезло. Некоторые медицинские учебники [2, 3] рекомендуют своим студентам держать пациента в тихой, затемненной комнате, вводить успокоительные и запрещать посещение — особенно родственникам и мужьям! Медсестрам рекомендуется не брать рвотную чашу. Кальтенбах (1891) [4] кажется первым, кто предположил, что тошнота и рвота во время беременности были результатом «невроза». Он предположил, что это было «проявление невроза, несколько связанное с истерией и легко поддающееся суггестивному лечению.«Поскольку в то время не было адекватного физиологического объяснения, эта идея была легко принята. В течение следующих полувека были выдвинуты другие теории невроза; симптомами были« отказ от женственности », сознательное или бессознательное желание не беременеть. , «подсознательное оральное отторжение плода» или даже форма «самонаказания» [5-8]. Эти «невротические» теории продолжают занимать видное место в сегодняшних описаниях клинических случаев [9-12]. По сути, все эти теории отражают ту же предпосылку: тошнота и рвота — это симптомы, выражающие амбивалентность по отношению к развивающемуся ребенку или неприятие его.В то время как современная акушерская литература поддерживает эту психосоматическую теорию, тщательное изучение исследования показывает, что …

Психоз или невроз? Лакановский диагноз и его значение для групповых психотерапевтов в JSTOR

Абстрактный

В отличие от описательной нозологии Диагностического и статистического руководства, диагностическая система Жака Лакана основана на онтологической структурной позиции пациента по отношению к Другим, языку, бессознательному, закону и jouissance.Соответственно, три основных диагностических структуры психоза, перверсии и невроза Лакана предполагают, что групповой терапевт должен занять разные позиции, чтобы быть полезным. В этой статье делается попытка кратко объяснить лакановские диагнозы, уделяя особое внимание психозам. Даны рекомендации относительно проведения дифференциального диагноза между психозом и неврозом, работы с переносом символического порядка (невроз и перверсия), работы с переносом воображаемого порядка (психоз) и того, как предотвратить запуск психотического срыва.

Информация о журнале

GROUP — это ежеквартальный научный журнал, который публикует статьи и обзоры по групповой психотерапии и групповым феноменам в целом. Журнал GROUP, который постоянно издается с 1976 года, является журналом Восточного общества групповой психотерапии, филиала Американской ассоциации групповой психотерапии. Хотя основное внимание уделяется клиническим и теоретическим вопросам групповой практики и супервизии, GROUP также публикует исследовательские статьи, имеющие клиническое значение.Журнал преследует цель поощрения творческого мышления и распространения знаний о групповых процессах в мире, где групповые методы широко используются, но с множеством теоретических ориентаций, контекстов, целей и идеологий. Также предлагается писать в таких областях, как политика, социология, история, экономика, здравоохранение, образование и искусство.

Информация об издателе

Общество восточной групповой психотерапии (EGPS) является региональным мультидисциплинарным филиалом Американской ассоциации групповой психотерапии и было основано в 1955 году для продвижения групповых подходов к оказанию социальных услуг посредством обучения, тренингов, исследований и коллегиальной поддержки.Общество приветствует членов разного профессионального уровня, включая, помимо прочего: психиатров, психологов, социальных работников, медсестер, консультантов по алкогольной и токсикомании, терапевтов по искусству, брачных и семейных терапевтов, психиатров и пастырских консультантов.

Нормальность, невроз и психоз: что такое психическое расстройство?

Это еще один ответ (см. Мой первый пост) на очень публичные опасения Dr.Аллена Фрэнсиса относительно предлагаемых изменений в Диагностическом и статистическом руководстве Американской психиатрической ассоциации по психическим расстройствам (DSM-V) , которое планируется опубликовать через несколько лет. Доктор Фрэнсис, психиатр, кажется, внезапно встревожен глубокими последствиями диагностики психопатологии или так называемой ненормальной психологии. Но для многих специалистов в области психического здоровья, включая меня, эта проблема вызывает беспокойство с первых дней появления психиатрии и клинической психологии.Поэтому мне интересно, почему доктор Фрэнсис, который ранее руководил оперативной группой DSM-IV , кажется, теперь так воодушевлен.

Попытки провести различие между тем, что является «ненормальным» или «патологическим» в человеческом поведении или опыте, и тем, что «нормально», всегда были опасным и сомнительным делом. Исторически такие различия основаны на различных парадигмах психопатологии, особенно на статистической модели, чтобы помочь различить, какие симптомы или поведение отклоняются и выходят за рамки того, что является типичным, обычным или «нормальным».«Но решение, где именно проходит эта невидимая разделительная линия между« нормальным »и« ненормальным », иногда между« нормальным »и« ненормальным », всегда было, мягко говоря, неточной наукой. На самом деле психодиагностика гораздо больше, чем медицинская Диагностика есть и всегда была больше искусством, чем наукой. Частично это связано с тем фактом, что на самом деле нет четкой границы между «нормальным» и «ненормальным». непосредственная близость к искусственной линии, созданной обществом, психиатрией и психологией, отделяющей «нормальных» от «психотических», «нормальных» от «невротических».«Все мы время от времени преодолеваем эту несуществующую границу, отчасти в зависимости от нашего опыта и обстоятельств. Многие заигрывают с этим порогом или временно переступают его, рано или поздно возвращаясь в страну« нормального ». А некоторые так и не оправятся от этого. это отклонение от «нормальности». Но если то, что мы подразумеваем под «нормальным», определяется исключительно тем, насколько хорошо человек соответствует обществу, делает то, что от него ожидают, и не слишком заметно выделяется из стада, что становится с индивидуальностью Творчество? Самовыражение? Действительно, можно утверждать, что многое из того, что мы считаем неадаптивным, ненормальным или патологическим поведением, на каком-то сознательном или бессознательном уровне является актами бунта, коренящимися в гневе по поводу того, что нам не позволено подлинно быть самим собой. общество.

Психиатры, психологи и другие специалисты в области психического здоровья проходят профессиональную подготовку, чтобы отличать «нормальное» от «ненормального», кто пересек эту произвольную границу между так называемым психическим здоровьем и психическим расстройством. Но на чем мы фактически основываем такие потенциально изменяющие жизнь или стигматизирующие решения? Важно помнить, что хорошие диагносты не принимают такие решения легкомысленно. Они также не принимают решение о каком-либо конкретном психиатрическом диагнозе без некоторого тщательного обдумывания и рассмотрения множества вопросов, из которых в первую очередь долгое время было связано со степенью имеющегося ослабления.Как это повлияло на повседневную способность этого человека функционировать? Имеются ли существенные нарушения профессионального, академического или межличностного взаимодействия? И какова серьезность субъективного страдания или дистресса, переживаемого пациентом в виде его симптомов? В некоторых случаях человек может не сообщать о субъективных страданиях, но его или ее поведение является хроническим саморазрушающим и / или приводит к негативным социальным последствиям и чрезмерным страданиям у других. Психодиагностика — очень полезный способ распознать и передать повсеместное присутствие таких проблем.Но никогда не следует просто навешивать ярлыки или определять, кто отклоняется от социальной нормы. Скорее, при правильном понимании и применении это первый шаг к оказанию терапевтической помощи страдающему человеку.

«Психическое здоровье» — это не полное отсутствие таких симптомов, как тревога и депрессия. Разница между психическим здоровьем и психическим расстройством просто зависит от степени, продолжительности и истощения. Психодиагностика никогда не должна сводиться к тому, чтобы кто-то просто отличался.Идиосинкразический. Эксцентричный. Необычный. Всегда необходимо учитывать культурные и религиозные различия. Это не средство навязывания соответствия какой-то коллективной норме, которая подавляет разнообразие и личную свободу. Речь идет о понимании страдания и оказании помощи в этом страдании. Главный вопрос при принятии решения о том, страдает ли конкретный пациент психопатологией (т. Е. Так называемым психическим расстройством), заключается и всегда должен оставаться, независимо от того, являются ли его или ее симптомы, цитируя нынешний DSM-IV-TR , «клинически причиной. значительные расстройства или нарушения в социальной, профессиональной или других важных сферах жизнедеятельности.«Другими словами,« если он не сломан, не чините его ». Конечно, вы можете спросить: что означает« клинически значимый »? В этом смысле именно психодиагностик, руководствуясь диагностическим руководством, в конечном итоге определяет, насколько страдания, нарушения или истощение типичны для данной ситуации, а какие — ненормальны или чрезмерны. Очевидно, это огромная и весомая ответственность.И это решающее определение основано на том, что мы называем «клинической оценкой», в сочетании с умелым использованием диагностического руководства, такого как DSM-IV-TR , в котором есть вполне конкретные, конкретные критерии, необходимые для соответствия даже минимальному порогу. для постановки диагноза любого психического расстройства. Если пациенты не полностью соответствуют этим критериям, они не должны получать диагноз. Как я говорю своим аспирантам-психопатологам: «Если обувь подходит, то пациент должен ее носить. Но никогда не заставляйте обувь подходить.«

Одна из проблем доктора Фрэнсис заключается в том, что готовящийся к выпуску DSM-V значительно снизит этот минимальный порог, позволяя клиницистам диагностировать психические расстройства, которые ранее не были диагностированы или помечены как аномальные. (См., Например, его последнюю публикацию о СДВГ.) Он по понятным причинам и справедливо обеспокоен тем, что линия, разделяющая «нормальное» и «ненормальное», смещается, потенциально вызывая большее количество человеческих поведений и переживаний (по DSM-V ‘ s определение) ненормальный, аберрантный или патологический.Очевидно, что этой опасной тенденции необходимо остерегаться. И в этом отношении очень ценен своевременный «призыв к оружию» доктора Фрэнсис. Но я должен отметить, что эта искусственно созданная разделительная линия постоянно перемещается и всегда была размытой. Отказ скорректировать эту линию на основе результатов исследований и клинического опыта чреват риском упущения или неправильного обращения с некоторыми очень серьезными проблемами психического здоровья, такими как патологический гнев или ярость. (См. Мой предыдущий пост о новом предложенном DSM-V диагнозе посттравматического ожесточенного расстройства.) С другой стороны, он вытесняет все большее число людей в ряды «ненормальных». И в кабинеты психиатров для медикаментов и психологов для психотерапии.

Но тогда, как замечательно заметил Фрейд, мы все по крайней мере немного невротичны. Юнг понимал, что у всех есть комплексы. Экзистенциальное разочарование, гнев, печаль, отчаяние и тревога — это чувства, которые каждый человек в какой-то мере испытывает. Просто потому, что кто-то не соответствует критериям диагностируемого психического расстройства, делает его или ее «нормальным» постольку, поскольку душевные страдания и деструктивное поведение всегда будут неотъемлемой частью человеческого состояния.

Психопатология всегда относительна. Получение психиатрического диагноза не обязательно означает, что причина или этиология расстройства известны или согласованы. Это не обязательно означает «неврологический дефицит», «болезнь мозга» или «биохимический дисбаланс». Как правило, это не требует предпочтения одного конкретного типа лечения или терапии. Однако отказ клиницистов поставить диагноз может быть своего рода наивным отрицанием, приводящим к тому, что чьи-то страдания не воспринимаются достаточно серьезно, чтобы вмешаться — иногда с катастрофическими последствиями.Когда это душевное страдание — независимо от его источника — проявляется в изнуряющих, невыносимых психологических и / или физических симптомах или деструктивном поведении, психиатрический диагноз формально признает необходимость дополнительной поддержки и возможного профессионального лечения. Какой из этих двух вариантов действительно гуманнее?

Inderscience Publishers — объединение академических кругов, бизнеса и промышленности посредством исследований

Новое исследование, опубликованное в International Journal of Computational Biology and Drug Design , описывает новый липопептидный антибиотик, который может подавлять репликацию вируса SARS-CoV-2, вызывающего COVID-19.Исследователи объясняют, что соединение, известное как каннурин, препятствует активации и функционированию РНК-зависимой РНК-полимеразы.

Х. Шабир Али из отдела молекулярной паразитологии и иммунологии Центрального научно-исследовательского института лекарственных средств в Лакхнау, Уттарпрадеш, Индия, и П. Праджош и К. Сриджит из отдела биотехнологии и микробиологии Университета Каннур, в Керала и М. Дивья Лакшманан из отдела молекулярной биологии исследовательского центра Йенепоя в Йенепойе (так называемый университет) в Дералакатте, Мангалор, объясняют, что ключевой компонент неструктурного белка 12, nsp12, коронавируса является первичным мишень для фармацевтического вмешательства в лечение COVID-19.

Команда провела компьютерные in silico эксперименты с известным антибиотиком широкого спектра действия Каннурин против вируса. Они объясняют, что циклическая форма этого лекарства взаимодействует с аминокислотными остатками Phe 407, Leu 544 и Lys 511, которые присутствуют в «пальцевом» субдомене белка nsp12. Именно это взаимодействие блокирует естественное связывание кофакторов nsp7 и nsp8 и таким образом подавляет и в конечном итоге инактивирует вирусную активность и репликацию.

Еще один способ действия, связанный с тем, который используется известным противовирусным препаратом Ремдесивир, также был идентифицирован группой для липопептида.Второй механизм включает взаимодействие с аминокислотным остатком Arg 555 в полости субдомена «ладони» вирусного белка и линейной формой каннурина. Двойной режим действия может предложить более мощную атаку на вирус. Важно отметить, что с точки зрения противовирусных механизмов Каннурин не действует как аналог природного нуклеотида для выполнения своей блокирующей функции. Действительно, каннурин также обладает свойствами поверхностно-активного вещества и может нарушать клеточные мембраны, что означает, что он может препятствовать первоначальному прикреплению вируса к клеткам организма и, таким образом, блокировать проникновение, поэтому этот препарат, по сути, имеет трехстороннюю атаку на вирус.

«Мы предполагаем, что биомолекулы, такие как липопептиды, предлагают огромные возможности модификации структуры, чтобы сделать их подходящими терапевтическими кандидатами, особенно в контексте такой пандемии, как COVID-19», — пишет команда. Таким образом, этот подход может помочь нам справиться с угрозой пандемии, когда появится еще один новый коронавирус и медицине потребуются новые фармацевтические методы лечения до разработки подходящей и широко доступной вакцины.