Психологические феномены это: 🕮 Глава 6 Социально-психологические феномены. Основы психологии. Столяренко Л. Д. Страница 6. Читать онлайн, Скачать

Психические феномены виды. Психологические феномены

Иногда с людьми происходит нечто такое, что выходит за пределы обычного. Это не значит, что эти явления сверхъестественные. Просто наука пока не может их объяснить. Их называют психическими феноменами. Существует много разновидностей таких явлений, и люди с большим интересом изучают их. Многие в них верят, другие а нет. Давайте рассмотрим некоторые из явлений такого рода. Один из них называется «полтергейст». Он связан со странными звуками, движением мебели, битьем посуды и другими странными происшествиями, которые люди, находящиеся в этот момент в квартире, никак не могут объяснить. Но чтобы такое произошло, почти всегда необходимо присутствие какого-то определенного человека.

Еще более интересны феномены, связанные с необычайными способностями психики некоторых людей. В таких случаях человек обладает знаниями о том, о чем не мог бы узнать каким-либо естественным путем. Например, может читать мысли другого человека или узнать о событии, случившемся где-то далеко или очень давно.

Чтение мыслей другого человека (не догадка, а именно чтение) называется телепатией.

Знание о каких-то далеких и давних происшествиях называется ясновидением. Было проведено очень много исследований, чтобы доказать существование или продемонстрировать случаи телепатии, но многие ученые утверждают, что эти эксперименты были проведены неправильно. Другой интересный психический феномен называется предсказанием. Это когда люди будто бы знают о событиях, которые должны произойти в будущем. Люди, не верящие в предсказания, могут спросить, почему эти людине богатеют на бирже или не предотвращают преступления.

В общем и целом, к психическим феноменам существует двоякое отношение: некоторые безоговорочно верят в них, а другие — среди них много ученых — не верят в них и считают, что такое не может иметь место и, следовательно, не бывает.

Философский термин “феномен” произошел от греческого “ φαινόμενον”, что означает “являющееся”, “редкий факт”, “необычное явление”. Если оглянуться вокруг, то можно увидеть множество предметов, почувствовать запахи, теплоту или холод, увидеть красоту и восхититься ею, услышать музыку и прийти в восторг от ее мелодичных звуков. Все эти предметы и явления в философии принято называть этим термином. Одним словом все они — феномены. Это философские понятия, которые обозначают те явления, которые можно постичь в чувственном опыте. Все они могут стать объектом созерцания и научного наблюдения.

Виды феноменов

Исходя из вышесказанного, эти предметы и явления можно разделить на физические и психические. Согласно теории австрийского философа Франца Брентано, к первым относятся звуки, запахи, природный ландшафт, осадки, поля, леса,

Социально-психологических феноменов — Студопедия

Как многогранна общественная жизнь людей, так многообразны и социально-психологические явления. Чтобы их правильно понять и изучить, необходимо осмыслить их происхождение, генезис, сущность и содержание.

Взаимодействие, общественные и психологические отношения.Все социально-психологические явления возникают, функционируют, изменяются и проявляются как в процессе, так и в результате положительного или отрицательного взаимодействия людей как представителей различных социальных общностей. Однако их содержание определяется не только этим взаимодействием, но и объективными условиями, в которых развертывается жизнедеятельность данной общности.

Отечественные философы, социологи и историки даже считают, что в процессе развития человечества взаимодействие стало изначальной формой зарождения и последующего совершенствования людей как высокоорганизованных живых существ с разветвленной системой различных связей между ними и окружающей действительностью¹.

В свою очередь психологическая наука рассматривает взаимодействие как процесс влияния людей друг на друга, порождающий их взаимные связи, отношения, общение и совместные переживания. Из этого закономерно следует, что взаимодействие должно приниматься за единицу анализа в социальной психологии (Обозов Н.Н., 1979).

Кроме того, в процессе производства и потребления материальных благ люди вступают друг с другом в различного рода связи, в основе которых, как уже говорилось, лежит взаимодействие людей. Так формируются общественные отношения. Их характер и содержание во многом обусловлены спецификой и обстоятельствами самого взаимодействия индивидов, целями, преследуемыми конкретными людьми, а также местом и ролью, которые они занимают в обществе.

¹ Естественно, при этом не нужно забывать, что именно в ходе филогенетической (исторической) эволюции самого человека взаимодействие его с другими индивидами превратилось в полноценную, разноуровневую и многофункциональную совместную деятельность.

Существует определенная система общественных отношений. В их основе лежат отношения материальные, над ними надстраивается еще целый ряд: социальные, политические, идеологические и др., в совокупности составляющие целую систему общественных отношений.

Общественные отношения можно классифицировать на основе разных критериев: 1) по форме проявления они делятся на экономические (производственные), правовые, идеологические, политические, моральные, религиозные, эстетические и т.д.; 2) с точки зрения принадлежности к различным субъектам различают национальные (межнациональные), классовые и конфессиональные и т.п. отношения; 3) исходя из анализа функционирования связей между людьми в обществе, можно говорить об отношениях по вертикали и горизонтали; 4) по характеру регламентированности общественные отношения бывают официальными и неофициальными (Бодалев А.А., 1995).

Все виды общественных отношений пронизывают в свою очередь психологические отношения людей, т.е. субъективные связи, возникающие в результате их фактического взаимодействия и сопровождаемые уже различными эмоциональными и другими переживаниями индивидов, в них участвующих. Психологические отношения — живая «человеческая ткань» любых общественных отношений (Обозов Н.Н., 1979).

Таким образом, сначала возникает взаимодействие между людьми, а потом уже как следствие — их общественные и психологические отношения.

Разница между общественными и психологическими отношениями состоит в том, что первые по своей природе, если так можно выразиться, «материальны», являются следствием определенного имущественного, социального и другого распределения ролей в обществе и в большинстве случаев воспринимаются как должное, носят в известном смысле обезличенный характер. В общественных отношениях вскрываются прежде всего существенные особенности социальных связей между сферами жизнедеятельности людей, видами труда и общностей. В них проявляется объективная зависимость друг от друга лиц, исполняющих определенные общественные функции (роли), но при этом безотносительно к тем конкретным индивидам, которые при исполнении этих функций вступают во взаимодействие и персонифици-

руют эти функции своими личностными характеристиками (Андреева Г.М., 1980).

Психологические же отношения — результат непосредственных контактов между конкретными людьми, способными выражать свои симпатии и антипатии, осознавать и переживать их. Они насыщены эмоциями и чувствами, т.е. переживанием и выражением индивидами или их группами своего отношения к взаимодействию с им подобными субъектами общественной жизни. Психологические отношения полностью персонифицированы, так как носят сугубо личностный характер. Их содержание и специфика наполняются, определяются и зависят от конкретных людей, между которыми они возникают.

Таким образом, взаимодействие и психологические (общественные) отношения лежат в основе правильного и исходного понимания всех других психологических феноменов. Следует только оговориться, а точнее всегда помнить, что сами взаимодействие и психологические (общественные) отношения могут быть адекватно поняты через анализ взаимного восприятия и влияния людей друг на друга, характер общения между ними.

Взаимодействие, психологические (общественные) отношения, восприятие людьми друг друга, обоюдное их влияние, общение и взаимопонимание между ними — это однопоряд-ковые, но в то же время разноуровневые явления, которые не отделимы один от другого. Как общество не существует в виде самостоятельного «лица», вне составляющих его личностей, так и взаимодействие и психологические отношения не могут не проявляться вне их реального восприятия людьми, влияния их друг на друга и общения между ними.

Однако в интересах правильного понимания и осмысления каждого из этих феноменов мы должны вырвать их из всеобщей связи и рассматривать изолированно.

Жизнь и деятельность людей — это социальный процесс, в котором их действия соответствующим образом распределены, скоординированы как в отношении друг к другу, к средствам и способам производства, так и в отношении совместных усилий благодаря в первую очередь материальным (экономическим, производственным) отношениям.

Общественное (массовое) сознание и его структура.Материальные отношения, и как следствие производственная деятель-

ность людей, определяются используемыми законами природы, логикой организации и характером этих связей. Производственная деятельность обусловливается также трудом предшествующих поколений, что особенно жестко проявляется в детерминирующей роли орудий производства, которые постоянно совершенствуются и наследуются человеком. По этой причине активность людей в материальной сфере не может противопоставляться системе идеологических, политических, правовых, моральных и т.д. отношений, которые опосредуют их экономическую активность, возвышаются над экономической структурой общества в качестве надстройки — общественного (массового) сознания.

Общественное (массовое) сознание — это результат материальной, духовной и психологической жизни общества, его материального, социального и исторического развития. То есть, с одной стороны, это общественно-исторический, внеситуативный феномен. С другой — общественное сознание в каждый конкретный момент времени всегда имеет конкретную форму выражения.

Оно, во-первых, претерпевает вместе с обществом в целом, закономерное развитие и трансформацию. Во-вторых, общественное сознание в каждый момент своего существования (на каждом этапе своего развития) соответствует основным характеристикам общества, принимая в зависимости от них конкретные формы. По своему содержанию оно есть не что иное, как отражение в головах множества людей состояния их жизнедеятельности, общественных и психологических отношений как в историческом, так и конкретно-ситуативном плане.

Таким образом, общественное сознание выступает, с одной стороны, как процесс отражения действительности, а с другой — как определенный результат отражения, как его продукт, воздействующий на общественное бытие людей и их отношения.

Общественное сознание проявляется в единстве и определенном соотношении его научно-теоретического уровня (компонента), идеологии и уровня обыденного сознания, ядром которого является общественная психология.

Идеология как компонент общественного сознания есть теоретическое, системно-научное осознание (отражение) людьми действительности через призму их социальных интересов.

Ее научность и системность диктуется потребностями развития экономических отношений, требующими сначала обобщения и осмысления опыта жизни и деятельности людей, а затем и подчинения ему всего общества, поскольку в силу именно только этих причин могут совершенствоваться сами экономические отношения.

Вместе с тем экономика не прямо и не непосредственно отражается в идеологических формах. Она, прежде всего, порождает общественные потребности, интересы, как бы пронизанные чувствами, эмоциями, чаяниями и установками людей. Экономика формирует характер, определяет силу и устойчивость их устремлений, социальной активности, вкусы, единый духовный настрой всего общества и отдельных его представителей.

Другими словами, идеология не может существовать без общественной психологии, которая представляет собой нижний уровень общественного сознания, связанный с непосредственным отражением людьми их социального бытия.

Роль, значение и соотношение идеологии и общественной психологии.Между идеологией и общественной психологией, идеологическим и психологическим отражением реальности существует много общего. У них один и тот же объект — социальное бытие и деятельность людей, воздействия объективного мира в их процессе. Они исторически конкретны и специфичны, относительно самостоятельны и эффективны в своих проявлениях и т.д.

В то же время между ними есть и различия. Идеология отражает индивидуальное и общественное бытие, социальные отношения в форме системы идей и взглядов, которые представлены в обобщенном виде и в основе которых лежат коренные интересы человека и конкретных групп общества. Она определяет подход к явлениям действительности, их видение, оценку: выбирает и отбирает из повседневной жизни людей для дальнейшего использования вре целесообразное, наиболее нужное для их существования и деятельности. В том числе и формы поведения, приемлемые способы эмоционального и иного реагирования индивидов и их групп на совместные отношения, т.е. их психологию, которая освящается и оправдывается идеологией, культивируется и внедряется семьей, государством, общественными организациями.

Сама же общественная психология представляет собой более динамичную форму отражения в сознании людей воздействий окружающего мира. Непосредственное отражение более активно влияет на практическую деятельность людей. Психика непосредственно отражает конкретные факты, события, явления общественной жизни, в то время как идеология формирует устойчивое отношение к ним, реальное поведение людей в связи с этими конкретными ситуациями. Психология изменяется вслед за динамикой трансформации факторов общественного бытия, непосредственно детерминирующих ее. Идеология же устойчива в той степени, в какой устойчивы коренные интересы человека и групп людей, она более консервативна.

Наконец, к наиболее общим особенностям собственно общественной психологии отражения, в отличие от идеологии, можно отнести следующие (Горячева А.И. и Макаров М.Г., 1979):

• высокую степень неоднородности психологических компонентов общественного сознания: исключительную стабильность одних элементов и динамичность, изменчивость других;

• отсутствие необходимости дифференциации существенного и несущественного. Например, в общественной психологии условия быта, потребления отдельных людей по сравнению с общеэкономическими и общесоциальными условиями их существования и развития могут занимать неизмеримо более значимое место, чем в структуре идеологического отражения;

• трудность в сознательном контроле, регулировании. Идеология в ее высших формах вносится в сознание, общественная психология вырастает из непосредственных условий бытия;

• неравномерность в развитии идеологических и социально-психологических составляющих общественного сознания.

В этом и состоит главное различие в функциях психологии и идеологии в структуре общественного (массового) сознания.

Задача общественной психологии — отражать бытие, а идеологии — систематизировать результаты этого отражения. Но вместе с тем они неотделимы друг от друга. Существовать по отдельности они не могут, поэтому «взаимопроникают» друг в друга, составляя единое и неделимое целое.

Идеология и общественная психология воздействуют друг на друга. Более активная роль в этом процессе принадлежит идеологии. Однако специальные исследования показывают,

что и общественная психология обладает активностью, оказывая обратное воздействие на идеологию.

Идеология и общественная психология дополняют друг друга выполнением как общих — скажем, познавательных, — так и специфических функций. Однако общественно-психологические явления, представляя собой синтез эмоционального, рационального и волевого моментов сознания социальных групп, выполняют наряду с другими еще эмоционально-побудительную и санкционирующую функции. Благодаря выполнению такого рода специфических функций общественная психология и вступает во взаимодействие с идеологией.

Свою действенность идеология и общественная психология в полной мере могут проявить только тогда, когда в совокупности выражают и оценочное, и эмоционально-волевое отношение к действительности, когда идеология включается в содержание общественной психологии. Идеологическое оценочное отношение, воплощаясь в общественном мнении, в морально-психологической атмосфере и других социально-психологических явлениях, обретает свою действенность.

Идеология в своих теоретических построениях, с одной стороны, опирается на отражения назревших общественных потребностей на уровне социальных чувств, общественных настроений, требований общественного мнения и других социально-психологических явлений, а с другой — порождает новые социальные чувства, настроения, убеждения, установки и т.д. Она воздействует на общественную психологию содержанием политических, правовых, философских, нравственных и иных взглядов и представлений. Идеология пронизывает собой искусство, литературу, мораль, религию и через них влияет на психологию.

Однако это взаимовлияние носит противоречивый характер. Было бы упрощением представлять дело так, что идеология всегда оказывает на общественную психологию только положительное влияние и улавливает изменения в последней. В действительности же все намного сложнее. Так, несвоевременность оценки необходимости назревших перемен в обществе на идеологическом уровне, опасность нарастания кризисных явлений в экономике, отрыв пропаганды от жизни и т.д. часто приводили к возникновению и распространению негативных социально-психологических явлений.

Оказалось, что идеология не всегда замечала социальные коррозии и не выявляла причин их появления и путей преодоления. Общественная психология, напротив, на эмоционатьном уровне быстрее улавливала застойные явления в экономике, социальной сфере, но реагировала не столько мобилизацией иа борьбу с ними, сколько потерей чувства хозяина производства, ослаблением дисциплины и ответственности, распространением потребительской, ведомственной психологии и других негативов в общественном сознании.

Закономерности функционирования общественной психологии.В целом собственно общественная психология в своем проявлении и развитии подчиняется определенным закономерностям. Во-первых, она находится в зависимости от материальных условий существования. Эта зависимость универсальна и многообразна, но всегда материальные условия жизни и деятельности людей детерминируют их чувства и настроения, определяют мотивацию и характер их деятельности, влияют на специфику взаимоотношений и общения друг с другом.

Во-вторых, общественная психология всегда носит конкретно исторический характер. Все ее проявления зависят от условий, в которых она функционирует. И последние всегда исторически специфичны, имеют свои собственные характеристики и отличия от других периодов развития общества. Соответственно, будучи вариативными и изменчивыми, общественно-психологические феномены претерпевают трансформацию по мере смены исторических эпох. Прикладные исследования подтвердили: каждому историческому периоду соответствуют и своеобразные формы проявления общественной психологии. На этой основе появилась даже особая отрасль социальной психологии, получившая название психоистория.

В-третьих, общественная психология вплетена в непосредственную жизнь и деятельность людей, наполняет их социальным смыслом, рациональными компонентами и эмоциональными переживаниями, наделяет их содержание многими противоречиями, но в то же время возводит направленную активность людей в ранг многопланового искусства с присущими только ему особенностями.

И, наконец, в-четвертых, общественная психология всегда находится в определенной динамике. Последнюю нужно хорошо знать. Необходимо учитывать этапы ее развития, пред-

ставлять, какие формы проявления социально-психологических феноменов соответствуют каждому из них, какие трансформации здесь возможны, какие из них способствуют существованию и совместной деятельности людей, а какие просто представляют угрозу для них.

Определяющим фактором возникновения, функционирования и развития общественной психологии выступает общественное бытие, под постоянным воздействием которого она всегда находится. Общественное бытие порождает интересы, мотивы поведения, социальный заказ, определяющие ориентацию, избирательность, общее направление развития эмоций и чувств, воли и мыслей, познавательной деятельности людей.

В гносеологическом плане бытие как отражаемое детерминирует общественную психологию и все общественное сознание — как его отображение. Общественное бытие определяет степень распространения тех или иных настроений, взглядов и идей, их превращение из узколичностных или принадлежащих одной группе в социально значимые. Степень обратного их воздействия в конечном счете зависит от того, насколько правильно все эти явления отражают сами условия общественного бытия, насколько они соответствуют интересам всего общества. От общественного бытия, наконец, зависит структура общественной психологии, соотношение между ее элементами.

Психологическая феноменология (круг феноменов, изучаемых психологами разных школ)

Слово «феноменология», вынесенное в заглавие параграфа, означает в данном случае «совокупность феноменов»¹. Феномен — философская категория, служащая для обозначения явления, которое постигается в чувственном (иногда говорят «непосредственном») опыте. Феномен противопоставляется «ноумену» — категории, обозначающей сущность вещи, которая, хотя и проявляется в феноменах, не сводима к ним-, познается иным — опосредствованным — образом и требует рациональных способов ее осмысления.

Ниже мы рассмотрим шесть групп различных феноменов, которые в разное время попадали в поле зрения психологов.

1. Если спросить новичка в психологии, какими явлениями занимается психология как наука, то он, скорее всего, скажет — психическими и при этом укажет на явления «внутреннего мира», точнее, явления сознания, о которых мы все знаем по собственному опыту и можем отдавать себе в этом отчет. Эти явления представляются многим особенными, качественно отличными, например, от физических или химических явлений (изучаемых соответственно физикой и химией). Ведь физики и химики могут наблюдать одни и те же явления (например, испарение воды при нагревании или покраснение лакмусовой бумажки при помещении ее в кислоту) все вместе, эти явления объективны, т. е. их существование и научное познание не зависят от субъективных переживаний того или иного исследователя². Психические же феномены представляются, напротив, субъективными, поскольку кажутся открытыми для «непосредственного» познания только тому лицу, который их переживает, тогда как другой человек может составить представление об этих явлениях только в том случае, если сам переживет нечто подобное. Впервые влюбившись в кого-нибудь, подросток думает, что никто никогда не переживал подобного чувства, и может сказать своему товарищу: «Ты никогда не поймешь меня, потому что никогда не любил». Можно, конечно, попытаться описать эти субъективные переживания в дневнике или рассказе; при этом, несомненно, что-то теряется (вспомним тютчевское: «Как сердцу высказать себя?..»), но носитель данных переживаний убежден, что уж он-то лучше всех знает, что творится у него в его внутреннем мире, «в его душе». Поэтому надо (под-

¹ Это же слово имеет и другие значения; чаще всего им называется философское направление XX в., создателем которого был немецкий философ Э.Гуссерль.

² Здесь мы даем самое распространенное (главным образом, в естественных науках и в обыденной жизни) определение понятий «объективное» и «субъективное»; существуют и иные определения этих понятий (см. ниже).

сказывает нам здравый смысл) научиться описывать свои переживания так, как это делали великие писатели-психологи, знатоки человеческих душ, умевшие заглянуть «вовнутрь» и воссоздать внутренний мир субъекта.

Вспомним, например, описания Л.Н.Толстым переживаний Николеньки Иртеньева, героя повести «Детство», по поводу смерти горячо любимой им матери. Обратим внимание на то, как ребенок во время ее похорон прекрасно различает, что он на самом деле чувствует, а что хочет показать «для других»: «Прежде и после погребения я не переставал плакать и был грустен, но мне совестно вспомнить эту грусть, потому что к ней всегда примешивалось какое-нибудь самолюбивое чувство: то желание показать, что я огорчен больше всех, то заботы о действии, которое я произвожу на других, то бесцельное любопытство, которое заставляло делать наблюдения над Мими и лицами присутствующих. Я презирал себя за то, что не испытываю исключительно одного чувства горести, и старался скрывать все другие; от этого печаль моя была неискренна и неестественна. Сверх того, я испытывал какое-то наслаждение, зная, что я несчастлив, старался возбуждать сознание несчастия, и это эгоистическое чувство больше других заглушало во мне истинную печаль…» [123, 87].

Многие занимавшиеся научной психологией различали, конечно, собственно научное познание внутреннего мира и художественное его осмысление, но тем не менее были убеждены, что психология как наука имеет огромное преимущество перед другими науками: если в других науках сущность (ноумен) изучаемой реальности нужно долго и опосредствованно выявлять через анализ и сопоставление явлений (феноменов), то в психологии изучаемая реальность открыта для непосредственного познания так, как никакая иная (т.е. сущность и явление в психологии совпадают). Так, известный русский психолог Лев Михайлович Лопатин(1855 — 1920) писал: «Мы все познаем через призму нашего духа, но то, что совершается в самом духе, мы познаем без всякой посредствующей призмы. В противоположность явлениям физической природы, явления сознательной душевной жизни (а… только они являются прямым предметом психологического изучения) сознаются нами как они есть» [75, 9— 10].

Многие психологи считали, что для познания явлений сознательной жизни не существует иного метода, кроме метода интроспекции (от лат. introspecto — смотрю внутрь). Интроспекция — это особый тип самонаблюдения, который предполагает наблюдение за своими внутренними переживаниями, происходящее в процессе их осуществления. «Психология не была бы возможна, — писал другой известный русский психолог — Георгий Иванович Челпанов(1862— 1936) в начале XX в., — если бы не было самонаблюдения» [136, 97], и приводил следующий пример, доказы-

вающий это его утверждение. Никто из присутствующих не видит непосредственно чувства печали, которое испытывает некий чет ловек, и лишь по «каплям прозрачной жидкости», текущим из его глаз, по опустившимся углам рта и т.п. присутствующие умозаключают об этом чувстве — и то только потому, что сами когда-нибудь испытывали нечто подобное. Психологов, разделявших подобные взгляды, называли психологами-интроспекционистами.

Данная точка зрения кажется настолько правдоподобной и соответствующей здравому смыслу, что она продержалась в научной психологии довольно долго, несмотря на ее критику (см. историю интроспективной психологии в главе 3). Однако за прошедшее с той эпохи время существенно изменилось само понимание сознания и методов его изучения, хотя мы по-прежнему говорим, что «явления сознания» выступают теми феноменами, которые психолог, безусловно, должен включить в круг изучаемых им явлений, и они изучаются в современной психологии, хотя уже и не с позиций интроспекционизма.

2. Постепенно в психологической науке накапливались факты, говорящие о том, что кроме сознательных явлений, о которых субъект может дать себе отчет, существуют еще бессознательные (неосознаваемые)‘ психические процессы. Оних субъект может даже не догадываться, но эти процессы играют существенную роль в его поведении и определяют особенности его сознательной психической жизни. Проявления бессознательного психического очень многообразны (в главе 7 мы рассмотрим возможные классификации бессознательных процессов в психологии). Приведем примеры проявлений бессознательного, которые выступают второй (после явлений сознания) областью эмпирического изучения в психологии. Мы заимствуем эти примеры из знаменитой книги «Психопатология обыденной жизни» великого австрийского психолога Зигмунда Фрейда(Freud, 1856— 1939), который сыграл огромную роль в разработке путей проникновения в бессознательную сферу нашей психики, создав свое собственное направление в психологии — психоанализ.

З.Фрейд был убежден в том, что в психической жизни не может быть ничего случайного, т. е. ничем не обусловленного: любые ошибочные действия (обмолвки, описки, забывание впечатлений и намерений, закладывание куда-либо предметов и т.п.) являются результатом значимых для субъекта желаний, которые остаются для его сознания скрытыми, и только специальное толкование указанных ошибочных действий (в отдельных случаях весьма трудное и долгое) может открыть их истинный смысл. Здесь уже явле-

¹ В настоящем учебнике термины «бессознательное» и «неосознаваемое» используются чаще всего как синонимы (за исключением специально оговоренных случаев).

ние и сущность не совпадают: субъекту кажется, что он хочет одного, тогда как на самом деле оказывается, что он желал совсем другого, чаще всего противоположного.

Один из примеров З.Фрейд заимствовал у своего коллеги доктора В.Штекеля. Тот говорит о себе, что как врач никогда не руководствуется соображениями заработка и всегда имеет в виду лишь интересы больного. Тем не менее оговорка, которую он сделал однажды, открыла его истинные желания. Одна его пациентка, пережившая тяжелую болезнь, наконец выздоравливает. Радостный от того, что ей лучше, В. Штекель расписывает прелести ее будущей жизни и прибавляет: «Если вы, на что я надеюсь, не скоро встанете с постели». Причины этой обмолвки, признается доктор, «очевидно, эгоистический бессознательный мотив — желание дольше лечить эту богатую больную, желание, которое совершенно чуждо моему сознанию и которое я отверг бы с негодованием» [132, 236].

А вот случай из практики самого З.Фрейда. Первого января он просматривает свою записную книжку, чтобы выписать гонорарные счета больным, встречает в ней июньскую запись о больном под таким-то именем — и не может вспомнить, кто это такой. С большим удивлением он обнаруживает далее, что он лечил этого больного довольно долго и посещал ежедневно. З.Фрейд задается недоуменным вопросом: как и почему он мог забыть, что это был за случай? С большим трудом он наконец вспомнил, что этим больным была 14-летняя девочка, которой он поставил диагноз «истерия» и лечение которой шло первоначально очень даже неплохо. Под влиянием видимого улучшения родители девочки решили, что можно прекратить лечение, хотя у нее еще наблюдались боли в животе (З.Фрейд расценил их как проявления истерии). Но вскоре девочка умерла от саркомы брюшных желез. З.Фрейд, по его собственным словам, «будучи ослеплен шумными, но безобидными явлениями истерии, быть может, не заметил первых признаков подкрадывавшейся неизлечимой болезни» [132, 254]. За последние годы это был самый тяжелый случай из его практики, и немудрено, что он был забыт.

В настоящее время психоанализ не является единственным направлением в психологии, которое занимается изучением бессознательных процессов. Многие школы так или иначе имеют дело с бессознательным, хотя и истолковывают его иным образом, чем это делалось и делается в психоаналитических работах.

Надо, однако, отметить, что явления бессознательной психической жизни не даны нам столь же «непосредственно» в самонаблюдении, как кажутся нам данными явления сознательной психической жизни. До них нужно «докапываться» с помощью особых методов, анализируя, в частности, изменения поведения (см. приведенные выше примеры), сновидения субъекта, которые

многие называют измененными состояниями сознания, и т.п. Многие даже считают, что бессознательные психические процессы нельзя, строго говоря, называть явлениями — коль скоро они не даны нам в форме «непосредственно переживаемой нами реальности». Это, скорее, скрытая сущность определенных «лежащих на поверхности» вполне сознательных явлений.

Чтобы снять возможные споры по этому вопросу на данном этапе обучения, отметим, что противопоставление соотносительных философских категорий (в том числе категорий «сущность» и «явление») имеет определенные границы, и одна и та же реальность при решении разных научных задач может квалифицироваться и как «сущность», и как «явление». В настоящем учебнике мы назвали бессознательные психические процессы «психологическими феноменами» с целью подчеркнуть, что с определенного момента они обратили на себя внимание психологов как особая реальность, требующая эмпирического (как бы это эмпирическое ни понималось) изучения.

3. В начале XX в. некоторые американские психологи, не удовлетворенные субъективностью современной им интроспективной психологии, предложили в качестве явлений, которые могут быть изучены объективно, различные формы поведения. Под поведением они понимали все внешне наблюдаемые реакции человека (и животных) на стимулы (раздражители) из окружающей среды. Так возникло мощное психологическое направление, названное бихевиоризмом (от англ. behavio[u]r — поведение). Основатель этого направления Джон Уотсон(Watson, 1878— 1958) писал: «С точки зрения бихевиоризма подлинным предметом психологии (человека) является поведение человека от рождения до смерти… И поскольку при объективном изучении человека бихевиорист не наблюдает ничего такого, что он мог бы назвать сознанием, чувствованием, ощущением, воображением, волей, постольку он больше не считает, что эти термины указывают на подлинные феномены психологии» [126, 129-ПО].

Таким образом, бихевиористы предложили изучать не явления сознания, которые, по их мнению, недоступны объективному исследованию, а феномены поведения, которые могут наблюдаться несколькими психологами одновременно и поэтому изучаться объективно. Тем самым психология вставала в ряд таких наук, как физика, химия и др., переставая быть «на особом положении». Бихевиористы предполагали также, что,

Дж. Уотсон

изучив закономерности поведения индивида, можно им управлять и формировать в нужном обществу направлении.

Надо отметить, что внешне наблюдаемое поведение, действительно, может многое сказать о человеке. Вспомним, например, одного из персонажей романа М.Ю.Лермонтова «Герой нашего времени» — Максима Максимыча. Вот он узнает, что подъехавшая коляска его старого знакомого Печорина: «Ну так!.. Так!.. Григорий Александрович? Так ведь его зовут?.. Мы с твоим барином были приятели, — прибавил он, ударив дружески по плечу лакея, так что заставил его пошатнуться». Вот он ожидает Печорина, а тот все не идет: «Он наскоро выхлебнул чашку, отказался от второй и ушел опять за ворота в каком-то беспокойстве… Уже было поздно и темно, когда я снова отворил окно и стал звать Максима Максимыча, говоря, что пора спать; он что-то пробормотал сквозь зубы; я повторил приглашение, — он ничего не отвечал». Вот Максим Максимыч приходит спать: «Он бросил трубку на стол, стал ходить по комнате, швырять в печи, наконец лег, но долго кашлял, плевал, ворочался…

— Не клопы ли вас кусают? — спросил я.

— Да, клопы… — отвечал он, тяжело вздохнув».

Вот, наконец, он увидел Печорина: «Я обернулся к площади и увидел Максима Максимыча, бегущего что было мочи… Через несколько минут он был уже возле нас; он едва мог дышать; пот градом катился с лица его; мокрые клочки седых волос, вырвавшись из-под шапки, приклеились ко лбу его; колена его дрожали… он хотел кинуться на шею Печорину, но тот довольно холодно, хотя с приветливой улыбкой, протянул ему руку. Штабс-капитан на минуту остолбенел, но потом жадно схватил его руку обеими руками: он еще не мог говорить» [71].

Поведение как внешне наблюдаемая реальность, действительно, заслуживает изучения в психологии. Однако далеко не всегда прямое изучение внешне наблюдаемого может помочь психологу в истолковании реальных причин того или иного человеческого поступка. Внешне одно и то же поведение может быть вызвано самыми разными, скрытыми от прямого наблюдения мотивами, поэтому изучение феноменов поведения в современной психологии происходит гораздо более сложными методами, чем в классическом бихевиоризме.

4. В свое время многие ученые обратили внимание и на то, что невозможно понять психологию отдельного человека без понимания особенностей той общественной среды, в которой человек воспитывался, и той культуры, которую человек усвоил. Еще в середине XIX в. об этом говорил К. Маркс, определявший сущность человека как «совокупность (ансамбль) всех общественных отношений». В конце XIX — начале XX в. данные идеи распространились в социологии и этнографии (Э.Дюркгейм, Л.Ле-

ви-Брюль и др.)- В 20-х гг. XX в. появились психологические направления, для которых эти идеи стали центральными (Л. С. Выготский, А. Н.Леонтьев и др.). Таким образом, в поле зрения психологов попадают различные феномены общественных отношений (экономических, политических, нравственных, религиозных и т.п.), изучаемых кроме психологии множеством других наук. Психологи должны использовать поэтому достижения этих наук в своих целях — для того, в частности, чтобы понять конкретную социальную обусловленность тех или иных особенностей психологии человека. Приведем примеры, иллюстрирующие сказанное.

Известный российский ученый-энциклопедист Ю.М.Лотман, рассматривая правила дуэльного поведения русского дворянина рубежа XVIII и XIX вв., пишет, что участник дуэли не властен был остановить ее или изменить что-либо в ней, поскольку дуэль имела своей целью восстановление чести, а для дворянина честь была «основным законодателем» поведения [76]. Характерно, что если вначале, до поединка, дворянин мог не испытывать неприязни к своему противнику (вспомним, например, дуэль Евгения Онегина с Владимиром Ленским из романа А.С.Пушкина «Евгений Онегин»), то в процессе дуэли ее участник чувствует, как вдруг возникает желание убить противника. В свое время состоялась дуэль А.С.Грибоедова с будущим декабристом Якубовичем. Они стрелялись по правилам так называемой четверной дуэли, согласно которым после противников должны были стреляться их секунданты. Оба — и Якубович, и Грибоедов (они и были секундантами) — не испытывали друг к другу неприязни, о чем они заявили до начала дуэли. Тем не менее она состоялась, и после нее Грибоедов признался (об этом сообщает его современник Н.Муравьев-Карский), что «целился Якубовичу в голову и хотел убить его, но что это не было первое его намерение, когда он на место стал» [76, 175]. Так действующие в ту эпоху социокультурные нормы — в данном случае дуэльного поведения — могли повлиять на чувства дуэлянтов и на их динамику.

Без включения субъекта в общественные отношения человеческая психика вообще не сформировалась бы. Об этом говорят многочисленные случаи, когда находили детей, воспитывавшихся по разным причинам животными и попавших в человеческую среду слишком поздно (феномен «Маугли»). Они так и не стали людьми — многие из них по-прежнему передвигались на четвереньках, ели сырое мясо, выли на луну и т.п. Однако простое наличие общественной среды прямо не приводит к формированию человеческой психики — ребенка нужно приобщать к общественным ценностям в совместной со взрослым деятельности. «Маугли» могут появляться и сегодня, если родители не занимаются воспитанием ребенка.

Известный российский психиатр М. И. Буянов приводил такой случай: к нему попал мальчик 6 лет из неполной семьи (отец-пьяница отказался от ребенка еще до его рождения). Мать была тяжело больным человеком и занималась тем, что разводила дома и продавала породистых собак. С четырех месяцев мальчика кормила собака (мать отказывалась его кормить). Он сосал молоко собаки или пил из бутылки, которую опять-таки приносила ему собака. Он ходил за ней на четвереньках, оправлялся, как собака, играл со своей «приемной матерью», брал в рот все подряд. После помещения в детский дом он не выполнял никаких требований персонала, ел землю, сосал палки и т.п. Если мать забирала его домой, опять начиналась его «собачья жизнь». При этом явных признаков какого-либо психического заболевания у мальчика не находили, но полноценным человеком он так и не стал, практически не овладев человеческой речью и не приобретя человеческого опыта [12].

5. Общественные отношения на психологическом уровне проявляются прежде всего в межличностном общении и совместной деятельности, которые опосредствованы различными предметами материальной и духовной культуры (вообще говоря, понятия «общество» и «культура»¹ неразделимы). Они также заслуживают внимания психологов. К материальной культуре относят обычно орудия труда, жилища, одежду и т.п., помогающие человеку не только приспособиться к природным условиям, но и овладеть ими, к духовной — прежде всего язык как средство общения и передачи опыта и то «психологическое орудие» (Л.С.Выготский), с помощью которого человек овладевает своими психическими процессами. К духовной культуре относят также регулирующие человеческие взаимоотношения нормы и ценности, произведения искусства, религиозные представления и обряды и др. Надо отметить, однако, что разделение культуры на материальную и духовную носит условный характер. Как справедливо заметил один из современных авторов А. С. Кармин, «вся культура в целом духовна, потому что она есть мир смыслов, т.е. духовных сущностей» [43, 317], и в то же время она вся в целом материальна, «потому что представлена, «материализована» в чувственно воспринимаемых кодах, в знаках и текстах» [там же]. Поэтому под материальной культурой он предлагает понимать «знаковую оболочку» всякой культуры, т.е. объективные, материальные формы выражения культурных смыслов.

¹ Определений культуры в настоящее время бесчисленное множество; один из авторов насчитал таковых около 500 [43]. В целом под культурой понимается «вторая природа», т.е. все созданное человечеством — материальные и духовные «вещи», совокупность всех видов человеческой деятельности, обычаев, верований и т.п. Культура фиксирует, таким образом, приобретения человечества в процессе его общественного развития и передает их от поколения к поколению.

Зачем психологу обращаться к изучению предметов материальной и духовной культуры? Потому что в них «опредмечены» человеческая деятельность, человеческие представления о мире, его переживания и размышления, его желания и стремления. Совокупность всех созданных человечеством предметов выступает, по образному выражению К. Маркса, чувственно представшей перед нами человеческой психологией [82]. Возьмем, к примеру, средневековую архитектуру, в которой в специфической форме воплощались представления человека Средних веков о мировом порядке и которая, как отмечал П. Бицилли, выполняла одну из важнейших функций Церкви — просветительство: «Готический собор, со своими сотнями и тысячами статуй, барельефов и рисунков, изображающих… всю земную жизнь с ее будничными заботами и повседневными трудами… всю историю человечества от грехопадения до Страшного Суда, является великой энциклопедией, «библией для неграмотных»» [цит. по.: 115, 63]. Даже подверженность тем или иным оптико-геометрическим иллюзиям зависит от культуры, в которой человек живет. Оптико-геометрическими иллюзиями называются зрительные иллюзии, которые возникают у многих людей при восприятии специально подобранных фигур, углов и линий. Примерами являются иллюзия Ф. Мюл-лера-Лайера (две одинаковые по длине стрелки с разным оперением — внутрь и наружу — кажутся, как правило, разными по длине — вторая больше, см. рис. 1), горизонтально-вертикальная иллюзия (одинаковые по длине линии, составляющие срединный перпендикуляр, кажутся, как правило, неравными: вертикальная линия воспринимается длиннее горизонтальной, см. рис. 2). Люди, выросшие в западном «прямоугольном» мире (т.е. с упорядоченными прямоугольными объектами, прямыми линиями и т.п.), больше подвержены, например, иллюзии Мюллера-Лайера, чем живущие в ином — «непрямоугольном» мире [49]. Примеры воплощения человеческих смыслов в формах духовной культуры (языке, искусстве и т.п.) будут приведены нами ниже, при рассмотрении задач различных отраслей психологии.

6. Наконец, в поле зрения психологов попадают различные психосоматические явления(внешне-телесные и физиологические

Рис. 1. Иллюзия Мюллера-Лайера

Рис. 2. Горизонтально-вертикальная иллюзия

процессы, выражающие в той или иной форме психические состояния). Говорят, М.И.Кутузов следовал при подборе офицеров на должности младшего командного состава следующему правилу: ввести офицера в реальный бой и посмотреть, каким будет его лицо во время этого боя. Если лицо бледнеет — значит, человек испытывает страх и его брать на должность командира нельзя; если краснеет — значит, человек, по выражению А.С.Пушкина, испытывает «упоение в бою и бездны мрачной на краю» и поэтому вполне пригоден для командной должности. Научную основу под это житейское наблюдение подвел крупнейший отечественный психофизиолог Е. Н. Соколов: он установил, что покраснение лица (т.е. расширение кровеносных сосудов головы) является признаком ориентировочного рефлекса, тогда как бледность лица (сужение сосудов) говорит о наличии оборонительного рефлекса [108]. В настоящее время психология располагает широким арсеналом различных методик оценки психологического состояния человека по показателям его физиологических реакций, о чем можно узнать из соответствующего курса психофизиологии.

Таким образом, мы перечислили те феномены, которые так или иначе попадали в разное время и в разных школах в поле зрения психологов и выступали предметом эмпирического (опытного) изучения. Правда, одни психологи не признавали, скажем, феноменов бессознательной психической жизни (интроспекцио-нисты), а другие не считали возможным эмпирически изучать сознание (бихевиористы), при исследовании одной и той же реальности могли использоваться принципиально разные методы, принимаемые одной школой и отвергаемые другой, поэтому до сих пор многие психологические школы не могут согласовать свои концепции друг с другом.

С нашей точки зрения, во всех этих столь разнородных на первый взгляд феноменах есть нечто общее — все они представляют собой проявления, формы существования и/или результаты человеческой¹ деятельности. В следующем параграфе мы подробнее раскроем это положение, а также приведем краткие определения понятия «деятельность» и других связанных с ним понятий.

Предмет современной социальной психологии — Студопедия

В психологии под единицей анализа подразумевается универсальное понятие, общая составляющая различных психических процессов. В ОП за единицу анализа берутся ощущение, образ и т.д. В СП к единице анализа относят различные явления. Одни ученые считают, что это совместная деятельность, другие – общение, третьи – личность и т.д.

Однако, универсальным понятием в СП считается «взаимодействие», в результате которого образуются социально-психологические явления. По существу они есть эффекты взаимодействия. И именно они выступают в качестве универсального понятия СП, единицы ее анализа.

Социально-психологические явления — это феномены, возникающие в результате взаимодействия субъектов (индивидов и общностей) в определенных условиях, отражающие их в различных формах, выражающие отношение к ним, побуждающие и регулирующие поведение людей, осуществляющие обмен сообщениями и переживаниями, а также способствующие организации как социально полезной, так и преступной деятельности.

Феномен – понятие, обозначающее явление, данное нам в чувственном опыте и изучаемое в результате чувственного познания.

Феноменология социально-психологических явлений – совокупность явлений (феноменов), изучаемых социальной психологией. Можно выделить 4 группы феноменов, изучаемых СП: совместная деятельность, социальная психология личности, группы, взаимодействие людей.

Рассмотрим каждый феномен СП подробнее.

Совместная деятельность – активное взаимодействие индивидов, характеризующееся организованностью и направленностью на создание объектов материальной или духовной культуры. В качестве отдельных проблем совместной деятельности условно можно выделить проблему особенностей взаимодействия субъектов в деятельности и проблему мотивации совместной деятельности.

Социальная психология личности – один из разделов СП, в котором формирование и поведение личности рассматриваются в связи с ее включение в социальные группы, в процессе общения, совместной деятельности и МЛО. Ключевыми проблемами СП личности выступают социализация, социально-психологическая структура личности и регуляция социального поведения личности.

Группы – социальные общности, выступающие в качестве одного из основных социально-психологических феноменов. Условно можно говорить о трех больших классах групп, изучаемых социальной психологией: малые группы, коллективы, большие и стихийные группы.

Взаимодействие людей – процесс непосредственного или опосредованного взаимного воздействия субъектов друг на друга, определяемый многими факторами (мотивацией субъектов, их социальным опытом, уровнем культуры и образования и т.д.) Часто взаимодействие рассматривают на двух уровнях: на уровне МЛО (внутренние симпатии-антипатии людей) и на уровне общения (внешне наблюдаемый процесс).

Это основные, но далеко не все социально-психологические явления, которые изучаются СП. Их гораздо больше и существуют их различные классификации. Они классифицируются по различным основаниям: содержанию, устойчивости и т.д.

Так, по содержанию они делятся на нормальные и деформированные. Нормальные – позитивные, стабилизирующие влияния на состояние политики, экономики, общества и личности в отдельности.

Деформированные социально-психологические явления – негативное, дестабилизирующее, дезорганизующее влияние на состояние политики, экономики, общества и личности.

По степени устойчивости с.-п. явления подразделяются на динамические (например, различные виды общения), динамико-статичные (мнения и настроения) и статичные (традиции, обычаи).

Социальная психология исследует также такие феномены, как восприятие и понимание людьми друг друга, подражание, внушение, убеждение, сплоченность и конфликтность; совместная деятельность и МЛО.

В центре внимания СП находятся: цели, структура и динамика групп (групповое давление, исключение участников, формирование ролей), особенности оценочных суждений участников группы, процессы лидерства и руководства и т.д. Существенное место занимают проблемы связанные с личностью: ее социальные установки, МЛО, ценностные ориентации, роли. Особое значение придается массовидным явлениям: классовых и национальных психологических особенностей; народов, обычаев, привычек; психологические особенности массы, толпы.

Каждый из нас приобретает основные социально-психологические черты через свой личный опыт общения, через непосредственные контакты в микросреде (в семье, школе, на работе и т.д.) Через микросреду каждый из нас познает социальный мир и общается со всем миром, т.е. испытывает воздействие макросреды. Макросреда – это общество со своей наукой, культурой, идеологией, общественными нормами и т.д. Грань, на которой взаимодействует микро- и макросреда, и есть малая группа, где протекает жизнь каждого из нас.

В отечественной СП можно выделить несколько этапов, которые связаны о дискуссии о ее предмете. Наиболее остро это дискуссия проходила в 20 гг. В результате сформировалось псевдонаучное понимание СП. На судьбу отечественной СП повлияла точка зрения основателя и директора психологического института Г.И.Челпанова, предложившего разделить психологию на социальную и собственно психологию. СП, по его мнению, должна развиваться в рамках марксизма, а собственно психология должна оставаться эмпирической. Не отрицая значения марксизма для СП, тем не менее нельзя ее фетишизировать.

В 50 – 60 гг. вновь была развернута дискуссия о предмете СП. В то время имелись три подхода к решению этого вопроса. Представители первого понимали под СП науку о «массовидных явлениях психики». Другие, видели в качестве ее предмета личность, а третьи пытались синтезировать два предыдущих подхода, т.е. СП рассматривалась ими как наука, изучающая и массовые психические процессы, и положение личности в группе.

Странно, но факт, что ни в одном учебнике по СП того времени не было определения ее предмета. Авторы, как правило перечисляли точки зрения других ученых, а сами уходили от ответа на вопрос, что изучает СП. Во многом это объяснялась тем, что СП в силу объективных причин не могла откровенно высказываться по поводу предмета своей науки. В то время однозначно и безоговорочно был принят тот факт, что исторический материализм и политическая экономия рассматривались в качестве ведущих наук в области изучения социальных явлений. Задача СП изучение школьных коллективов, чем не могла ограничиваться сфера ее компетентности.

Т.о., вопрос о предмете социальной психологии оставался дискуссионным почти на протяжении полувека, при этом некоторые расхождения не исключены и до сих пор.

Предметом СП по Н.И.Шивандрину является факты, закономерности и механизмы поведения, общения и деятельности людей включенных в социальные группы, а также психологические закономерности самих групп.

Предметом СП по Б.Д.Парыгину является:

1. Социальная психология личности;

2. СП общностей и общения;

3. Социальные отношения;

4. Формы духовной деятельности.

Предметом СП по В.Н.Мясищеву является:

1. Изучение психической деятельности людей в группе под влиянием взаимодействия.

2. Особенности групп;

3. Психическая сторона процессов общества.

Из всех предложенных вариантов определения предмета СП можно сделать вывод:

Предметом СП является изучение закономерностей возникновения, функционирования и проявления социально-психологических явлений на макро-, среднем и микроуровне, в различных сферах, в нормальных, осложненных и экспериментальных условиях. (Сухов Анатолий Николаевич, Бодалев Алексей Александрович,Казанцев Валерий Николаевич; под редакцией ДеркачаА.А. «СП»).

В данном определении речь идет об одной части СП – теоретической области. Предмет прикладной СП складывается из закономерностей психодианостики, консультирования и применения психотехнологий в сфере социально-психологических явлений.

Социально-психологических феноменов — Студопедия

Лекция 2. Иерархия и соотношение

Как многогранна общественная жизнь людей, так многообразны и социально-психологические явления. Чтобы их правильно понять и изучить, необходимо осмыслить их происхождение, генезис, сущность и содержание.

Взаимодействие, общественные и психологические отношения.Все социально-психологические явления возникают, функционируют, изменяются и проявляются как в процессе, так и в результате положительного или отрицательного взаимодействия людей как представителей различных социальных общностей. Однако их содержание определяется не только этим взаимодействием, но и объективными условиями, в которых развертывается жизнедеятельность данной общности.

Отечественные философы, социологи и историки даже считают, что в процессе развития человечества взаимодействие стало изначальной формой зарождения и последующего совершенствования людей как высокоорганизованных живых существ с разветвленной системой различных связей между ними и окружающей действительностью¹.

В свою очередь психологическая наука рассматривает взаимодействие как процесс влияния людей друг на друга, порождающий их взаимные связи, отношения, общение и совместные переживания. Из этого закономерно следует, что взаимодействие должно приниматься за единицу анализа в социальной психологии (Обозов Н.Н., 1979).

Кроме того, в процессе производства и потребления материальных благ люди вступают друг с другом в различного рода связи, в основе которых, как уже говорилось, лежит взаимодействие людей. Так формируются общественные отношения. Их характер и содержание во многом обусловлены спецификой и обстоятельствами самого взаимодействия индивидов, целями, преследуемыми конкретными людьми, а также местом и ролью, которые они занимают в обществе.

¹ Естественно, при этом не нужно забывать, что именно в ходе филогенетической (исторической) эволюции самого человека взаимодействие его с другими индивидами превратилось в полноценную, разноуровневую и многофункциональную совместную деятельность.

Существует определенная система общественных отношений. В их основе лежат отношения материальные, над ними надстраивается еще целый ряд: социальные, политические, идеологические и др., в совокупности составляющие целую систему общественных отношений.

Общественные отношения можно классифицировать на основе разных критериев: 1) по форме проявления они делятся на экономические (производственные), правовые, идеологические, политические, моральные, религиозные, эстетические и т.д.; 2) с точки зрения принадлежности к различным субъектам различают национальные (межнациональные), классовые и конфессиональные и т.п. отношения; 3) исходя из анализа функционирования связей между людьми в обществе, можно говорить об отношениях по вертикали и горизонтали; 4) по характеру регламентированности общественные отношения бывают официальными и неофициальными (Бодалев А.А., 1995).

Все виды общественных отношений пронизывают в свою очередь психологические отношения людей, т.е. субъективные связи, возникающие в результате их фактического взаимодействия и сопровождаемые уже различными эмоциональными и другими переживаниями индивидов, в них участвующих. Психологические отношения — живая «человеческая ткань» любых общественных отношений (Обозов Н.Н., 1979).

Таким образом, сначала возникает взаимодействие между людьми, а потом уже как следствие — их общественные и психологические отношения.

Разница между общественными и психологическими отношениями состоит в том, что первые по своей природе, если так можно выразиться, «материальны», являются следствием определенного имущественного, социального и другого распределения ролей в обществе и в большинстве случаев воспринимаются как должное, носят в известном смысле обезличенный характер. В общественных отношениях вскрываются прежде всего существенные особенности социальных связей между сферами жизнедеятельности людей, видами труда и общностей. В них проявляется объективная зависимость друг от друга лиц, исполняющих определенные общественные функции (роли), но при этом безотносительно к тем конкретным индивидам, которые при исполнении этих функций вступают во взаимодействие и персонифици-

руют эти функции своими личностными характеристиками (Андреева Г.М., 1980).

Психологические же отношения — результат непосредственных контактов между конкретными людьми, способными выражать свои симпатии и антипатии, осознавать и переживать их. Они насыщены эмоциями и чувствами, т.е. переживанием и выражением индивидами или их группами своего отношения к взаимодействию с им подобными субъектами общественной жизни. Психологические отношения полностью персонифицированы, так как носят сугубо личностный характер. Их содержание и специфика наполняются, определяются и зависят от конкретных людей, между которыми они возникают.

Таким образом, взаимодействие и психологические (общественные) отношения лежат в основе правильного и исходного понимания всех других психологических феноменов. Следует только оговориться, а точнее всегда помнить, что сами взаимодействие и психологические (общественные) отношения могут быть адекватно поняты через анализ взаимного восприятия и влияния людей друг на друга, характер общения между ними.

Взаимодействие, психологические (общественные) отношения, восприятие людьми друг друга, обоюдное их влияние, общение и взаимопонимание между ними — это однопоряд-ковые, но в то же время разноуровневые явления, которые не отделимы один от другого. Как общество не существует в виде самостоятельного «лица», вне составляющих его личностей, так и взаимодействие и психологические отношения не могут не проявляться вне их реального восприятия людьми, влияния их друг на друга и общения между ними.

Однако в интересах правильного понимания и осмысления каждого из этих феноменов мы должны вырвать их из всеобщей связи и рассматривать изолированно.

Жизнь и деятельность людей — это социальный процесс, в котором их действия соответствующим образом распределены, скоординированы как в отношении друг к другу, к средствам и способам производства, так и в отношении совместных усилий благодаря в первую очередь материальным (экономическим, производственным) отношениям.

Общественное (массовое) сознание и его структура.Материальные отношения, и как следствие производственная деятель-

ность людей, определяются используемыми законами природы, логикой организации и характером этих связей. Производственная деятельность обусловливается также трудом предшествующих поколений, что особенно жестко проявляется в детерминирующей роли орудий производства, которые постоянно совершенствуются и наследуются человеком. По этой причине активность людей в материальной сфере не может противопоставляться системе идеологических, политических, правовых, моральных и т.д. отношений, которые опосредуют их экономическую активность, возвышаются над экономической структурой общества в качестве надстройки — общественного (массового) сознания.

Общественное (массовое) сознание — это результат материальной, духовной и психологической жизни общества, его материального, социального и исторического развития. То есть, с одной стороны, это общественно-исторический, внеситуативный феномен. С другой — общественное сознание в каждый конкретный момент времени всегда имеет конкретную форму выражения.

Оно, во-первых, претерпевает вместе с обществом в целом, закономерное развитие и трансформацию. Во-вторых, общественное сознание в каждый момент своего существования (на каждом этапе своего развития) соответствует основным характеристикам общества, принимая в зависимости от них конкретные формы. По своему содержанию оно есть не что иное, как отражение в головах множества людей состояния их жизнедеятельности, общественных и психологических отношений как в историческом, так и конкретно-ситуативном плане.

Таким образом, общественное сознание выступает, с одной стороны, как процесс отражения действительности, а с другой — как определенный результат отражения, как его продукт, воздействующий на общественное бытие людей и их отношения.

Общественное сознание проявляется в единстве и определенном соотношении его научно-теоретического уровня (компонента), идеологии и уровня обыденного сознания, ядром которого является общественная психология.

Идеология как компонент общественного сознания есть теоретическое, системно-научное осознание (отражение) людьми действительности через призму их социальных интересов.

Ее научность и системность диктуется потребностями развития экономических отношений, требующими сначала обобщения и осмысления опыта жизни и деятельности людей, а затем и подчинения ему всего общества, поскольку в силу именно только этих причин могут совершенствоваться сами экономические отношения.

Вместе с тем экономика не прямо и не непосредственно отражается в идеологических формах. Она, прежде всего, порождает общественные потребности, интересы, как бы пронизанные чувствами, эмоциями, чаяниями и установками людей. Экономика формирует характер, определяет силу и устойчивость их устремлений, социальной активности, вкусы, единый духовный настрой всего общества и отдельных его представителей.

Другими словами, идеология не может существовать без общественной психологии, которая представляет собой нижний уровень общественного сознания, связанный с непосредственным отражением людьми их социального бытия.

Роль, значение и соотношение идеологии и общественной психологии.Между идеологией и общественной психологией, идеологическим и психологическим отражением реальности существует много общего. У них один и тот же объект — социальное бытие и деятельность людей, воздействия объективного мира в их процессе. Они исторически конкретны и специфичны, относительно самостоятельны и эффективны в своих проявлениях и т.д.

В то же время между ними есть и различия. Идеология отражает индивидуальное и общественное бытие, социальные отношения в форме системы идей и взглядов, которые представлены в обобщенном виде и в основе которых лежат коренные интересы человека и конкретных групп общества. Она определяет подход к явлениям действительности, их видение, оценку: выбирает и отбирает из повседневной жизни людей для дальнейшего использования вре целесообразное, наиболее нужное для их существования и деятельности. В том числе и формы поведения, приемлемые способы эмоционального и иного реагирования индивидов и их групп на совместные отношения, т.е. их психологию, которая освящается и оправдывается идеологией, культивируется и внедряется семьей, государством, общественными организациями.

Сама же общественная психология представляет собой более динамичную форму отражения в сознании людей воздействий окружающего мира. Непосредственное отражение более активно влияет на практическую деятельность людей. Психика непосредственно отражает конкретные факты, события, явления общественной жизни, в то время как идеология формирует устойчивое отношение к ним, реальное поведение людей в связи с этими конкретными ситуациями. Психология изменяется вслед за динамикой трансформации факторов общественного бытия, непосредственно детерминирующих ее. Идеология же устойчива в той степени, в какой устойчивы коренные интересы человека и групп людей, она более консервативна.

Наконец, к наиболее общим особенностям собственно общественной психологии отражения, в отличие от идеологии, можно отнести следующие (Горячева А.И. и Макаров М.Г., 1979):

• высокую степень неоднородности психологических компонентов общественного сознания: исключительную стабильность одних элементов и динамичность, изменчивость других;

• отсутствие необходимости дифференциации существенного и несущественного. Например, в общественной психологии условия быта, потребления отдельных людей по сравнению с общеэкономическими и общесоциальными условиями их существования и развития могут занимать неизмеримо более значимое место, чем в структуре идеологического отражения;

• трудность в сознательном контроле, регулировании. Идеология в ее высших формах вносится в сознание, общественная психология вырастает из непосредственных условий бытия;

• неравномерность в развитии идеологических и социально-психологических составляющих общественного сознания.

В этом и состоит главное различие в функциях психологии и идеологии в структуре общественного (массового) сознания.

Задача общественной психологии — отражать бытие, а идеологии — систематизировать результаты этого отражения. Но вместе с тем они неотделимы друг от друга. Существовать по отдельности они не могут, поэтому «взаимопроникают» друг в друга, составляя единое и неделимое целое.

Идеология и общественная психология воздействуют друг на друга. Более активная роль в этом процессе принадлежит идеологии. Однако специальные исследования показывают,

что и общественная психология обладает активностью, оказывая обратное воздействие на идеологию.

Идеология и общественная психология дополняют друг друга выполнением как общих — скажем, познавательных, — так и специфических функций. Однако общественно-психологические явления, представляя собой синтез эмоционального, рационального и волевого моментов сознания социальных групп, выполняют наряду с другими еще эмоционально-побудительную и санкционирующую функции. Благодаря выполнению такого рода специфических функций общественная психология и вступает во взаимодействие с идеологией.

Свою действенность идеология и общественная психология в полной мере могут проявить только тогда, когда в совокупности выражают и оценочное, и эмоционально-волевое отношение к действительности, когда идеология включается в содержание общественной психологии. Идеологическое оценочное отношение, воплощаясь в общественном мнении, в морально-психологической атмосфере и других социально-психологических явлениях, обретает свою действенность.

Идеология в своих теоретических построениях, с одной стороны, опирается на отражения назревших общественных потребностей на уровне социальных чувств, общественных настроений, требований общественного мнения и других социально-психологических явлений, а с другой — порождает новые социальные чувства, настроения, убеждения, установки и т.д. Она воздействует на общественную психологию содержанием политических, правовых, философских, нравственных и иных взглядов и представлений. Идеология пронизывает собой искусство, литературу, мораль, религию и через них влияет на психологию.

Однако это взаимовлияние носит противоречивый характер. Было бы упрощением представлять дело так, что идеология всегда оказывает на общественную психологию только положительное влияние и улавливает изменения в последней. В действительности же все намного сложнее. Так, несвоевременность оценки необходимости назревших перемен в обществе на идеологическом уровне, опасность нарастания кризисных явлений в экономике, отрыв пропаганды от жизни и т.д. часто приводили к возникновению и распространению негативных социально-психологических явлений.

Оказалось, что идеология не всегда замечала социальные коррозии и не выявляла причин их появления и путей преодоления. Общественная психология, напротив, на эмоционатьном уровне быстрее улавливала застойные явления в экономике, социальной сфере, но реагировала не столько мобилизацией иа борьбу с ними, сколько потерей чувства хозяина производства, ослаблением дисциплины и ответственности, распространением потребительской, ведомственной психологии и других негативов в общественном сознании.

Закономерности функционирования общественной психологии.В целом собственно общественная психология в своем проявлении и развитии подчиняется определенным закономерностям. Во-первых, она находится в зависимости от материальных условий существования. Эта зависимость универсальна и многообразна, но всегда материальные условия жизни и деятельности людей детерминируют их чувства и настроения, определяют мотивацию и характер их деятельности, влияют на специфику взаимоотношений и общения друг с другом.

Во-вторых, общественная психология всегда носит конкретно исторический характер. Все ее проявления зависят от условий, в которых она функционирует. И последние всегда исторически специфичны, имеют свои собственные характеристики и отличия от других периодов развития общества. Соответственно, будучи вариативными и изменчивыми, общественно-психологические феномены претерпевают трансформацию по мере смены исторических эпох. Прикладные исследования подтвердили: каждому историческому периоду соответствуют и своеобразные формы проявления общественной психологии. На этой основе появилась даже особая отрасль социальной психологии, получившая название психоистория.

В-третьих, общественная психология вплетена в непосредственную жизнь и деятельность людей, наполняет их социальным смыслом, рациональными компонентами и эмоциональными переживаниями, наделяет их содержание многими противоречиями, но в то же время возводит направленную активность людей в ранг многопланового искусства с присущими только ему особенностями.

И, наконец, в-четвертых, общественная психология всегда находится в определенной динамике. Последнюю нужно хорошо знать. Необходимо учитывать этапы ее развития, пред-

ставлять, какие формы проявления социально-психологических феноменов соответствуют каждому из них, какие трансформации здесь возможны, какие из них способствуют существованию и совместной деятельности людей, а какие просто представляют угрозу для них.

Определяющим фактором возникновения, функционирования и развития общественной психологии выступает общественное бытие, под постоянным воздействием которого она всегда находится. Общественное бытие порождает интересы, мотивы поведения, социальный заказ, определяющие ориентацию, избирательность, общее направление развития эмоций и чувств, воли и мыслей, познавательной деятельности людей.

В гносеологическом плане бытие как отражаемое детерминирует общественную психологию и все общественное сознание — как его отображение. Общественное бытие определяет степень распространения тех или иных настроений, взглядов и идей, их превращение из узколичностных или принадлежащих одной группе в социально значимые. Степень обратного их воздействия в конечном счете зависит от того, насколько правильно все эти явления отражают сами условия общественного бытия, насколько они соответствуют интересам всего общества. От общественного бытия, наконец, зависит структура общественной психологии, соотношение между ее элементами.

Факт третий: психологический феномен — Студопедия

Есть нечто, вынуждающее самых разных людей в разное время подвергать свою жизнь риску, участвуя в распростране­нии концепций, или покрывать свое имя позором, препятствуя этому самыми варварскими методами. Это нечто и есть система психологических феноменов, не столь очевидных, требующих глубокого понимания, а не восприятия «непосредственной дан­ности по эмоциональному критерию». Для примера я выберу один из психологических феноменов, продуцирующих политиче­ские явления — проблему одиночества.

(Я представляю, как хочется просто и доходчиво объяснить происхождение всех политических явлений — взять и нарисо­вать кривую Филиппса или график соотношения спроса и пред­ложения, а может быть, цен и валового национального продук­та. Они действительно объясняют многое, но не все. Думаю, не стоит торопиться — роль этих материальных и таких понят­ных факторов мы обсудим потом. Всему свое место, и я о них не забыл. Если бы все было так просто, то зачем была нужна политическая психология?)

Психологический феномен — одиночество, один из многих, продуцирующих политические явления, но и не случайно вы­бранный. Во всяком случае его рассмотрение будет служить примером влияния психического на политическое. Проблема одиночества столь фундаментальна, так мало известна и так причастна к политике, что ее полезно обсудить. Э. Дюркгеймом в работе «О разделении общественного труда» (1900) было введено понятие социальной солидарности, под которой пони­малось состояние коллективной идеологической интеграции. Со­циальной солидарности противостоит аномия-—состояние бес­порядка и незаконности. Дюркгеймом высказывалось предпо-

ложение о том, что аномия появляется при быстрых социаль­ных, экономических изменениях, нарушающих порядок в обще­ственном устройстве. Опрокидывание общественных норм и по­теря ограничений вызывают у людей такое чувство, что они оказываются в пространстве без ориентиров. Не имея ориентиров, люди устают от существования. Их усилия становятся бесполезными, жизнь теряет ценность, и наступает аномичное саморазрушение (Дюркгейм Э. «Самоубийство». 1912).

Уильям А. Садлер и Томас Б. Джонсон определяют одиноче­ство как переживание, вызывающее комплексное и острое чув­ство, которое выражает определенную форму самосознания, и показывающее раскол основной реальной сети отношений и свя­зей внутреннего мира личности (37. С. 27). Насколько серьезно одиночество, известно тем, кто его переживает, их близким, да психологам и врачам. Еще в начале 70-х годов в СССР на каж­дую тысячу горожан было выявлено 437,9 астенических (невра­стенических) реакций, 218,7 — обсессивно-фобических и 50,3 — истерических (58). Известно, что более 40% суицидентов (само­убийц) — психически здоровые люди, дающие непатологическую ситуационную реакцию на психологический кризис (53). При изучении этих фактов не всегда констатировалась проблема оди­ночества, но всегда она присутствовала как переживание состо­явшегося или назревающего разрыва с людьми. К сожалению, политики 60—80-х годов относились к одиночеству снисходи­тельно или пренебрежительно как делу личному, житейскому. Политическая система игнорировала такие психологические тон­кости, хоти они уже «стучались в дверь». Уже тогда было пред­чувствие психологической опасности с немедицинскими, а поли­тическими последствиями. К концу 80-х они не заставили себя ждать.

Исследователи психологии одиночества часто цитируют опре­деление Э. Берка: «Абсолютное и совершенное одиночество, т. е. полное и постоянное исключение из всякого общения, пред­ставляет собой огромное безусловное неудовольствие, какое только можно себе представить… вся жизнь, проведенная в одиночестве, противоречит целям нашего существования, по­скольку даже сама смерть вряд ли является идеей, внушающей больший ужас» (9. С. 76). Э. Берк тоже настаивал на том, что человек в этой жизни все, что хочет, может и должен полу­чить—получает это от другого человека, через человека, по­средством человека. Вся гигантская государственная машина предназначена в первую очередь для создания таких условий взаимодействия людей, при которых ни один человек не оказы­вается исключенным из общей жизни. Если политика государст­ва не учитывает этого правила — ее крушение неизбежно.

Политиков часто преследует ошибочное мнение, что одино­чество является уделом небольшой группы слабых, беспомощ-

ных людей. Политика в таком случае ориентируется на энергич­ных, общительных, социально активных членов общества. Фор­мируется мысль о бесполезности, безопасности одиноких людей, исключительности их «медицинского» состояния. Томас Вулф, изучавший этот феномен, как и подавляющее большинство кол­лег, сформулировал противоположную точку зрения: «Одиноче­ство отнюдь не редкость, не какой-то необычный случай. На­против, оно всегда было и остается главным и неизбежным ис­пытанием в жизни каждого человека» (Вулф Т. Домой возвра­та нет. М., 1977. С. 475). При внимательном рассмотрении дове­рительных текстов, выступлений, посмертных записок очень сильных, профессионально успешных людей приходится нахо­дить их горькие сетования на одиночество. Массовые политиче­ские акции в конце 80-х годов на площадях и стадионах СССР обнаружили взрыв того реального феномена, который считался редким, медицинским, присущим слабым, — избавление множе­ства людей от одиночества через политическое общение.

Одиночество переживается и преодолевается разными людь­ми по-разному. В одном случае состояние одиночества может быть стимулом для научной или творческой работы, посредством которой пробивается тропинка к людям. Бертран Рассел писал, что все детство он испытывал сильное чувство одиночества и тщетно надеялся встретить человека, с которым мог бы погово­рить. Природа, книги, а позже математика спасли его от глу­бокой подавленности (181. С. 21.). Известно, что хороший со­беседник— это роскошь, которую надо заслужить. Рассчитывать на успех позволяет только собственная полезность в общении, разговоре, сотрудничестве. Б. Рассел одиночество преодолел, став выдающимся ученым за счет огромного труда, вложенного им в научные исследования, интересные и нужные обществу. В обратном же случае, необоснованные надежды на всеобщую гарантированную заботу и внимание приводят к отторжению от общества. Самое острое отторжение — суицид. Изучение пред­смертных записок суицидентов обнаружило их исключительную неинформативность, банальность и скучность. Каждый шестой суицидент, независимо от пола, возраста, социального положе­ния, оставляет записку, которая должна была бы отражать гро­мадность чувств и мыслей, вызвавших роковой шаг. На самом деле, все записки являются повторяющимися вариациями одной и той же темы, выражений, стиля и логики, усвоенными из по­пулярных книг и бытовых разговоров (53). Стремление оста­вить записку можно интерпретировать как последнюю, самую сильную попытку преодолеть одиночество, привлечь к себе вни­мание ценой своей жизни. А неинформативность, банальность записок выдают причину отторжения суицидента от общества, проявившего к нему недостаточно внимания и сочувствия. Ощу­щение своей ненужности при определенных условиях становится политическим чувством, перерастает в желание любой ценой

быть замеченным людьми, в потребность общаться с людьми, не считаясь со средствами, даже если эти средства вызывают у окружающих не положительный интерес, а страх и ненависть. Политические явления дают такой шанс оказавшимся отвер­женными, и они пользуются им без меры. Разными способами люди становятся неодинокими.

Одиночество преодолевается не обязательно непосредствен­ным контактом с людьми. На опосредованный вариант преодо­ления одиночества указал Эрих Фромм. Он считал, что мораль­ное одиночество определяется как неспособность индивида со­относиться не обязательно только с другими людьми, но и с ценностями и идеалами вообще. Для примера он отмечает, что монах в монастыре, верящий в бога, или политический заклю­ченный в камере, чувствующий поддержку и солидарность, не одиноки (104). Живое общение с успехом заменяется отношени­ями через идею, которую разделяет множество других, внешне одиноких людей, разделенных расстоянием и временем. Полити­ческие и государственные системы во все времена вольно или невольно создавали возможности для такого общения. Чаще всего это вынуждалось нежеланием части населения быть со­причастными государственному климату, их несовместимостью с административным устройством, экономическими отношения­ми, законодательством. Протестантская идеология, старообряд­чество, казачество и другое уже вырабатывали свои ценности, которые объединяли потенциально одиноких людей и делали их психологически чрезвычайно устойчивыми. Вероятность форми­рования нового течения в философии как способа защиты от одиночества всегда должна учитываться в политике. Теоретиче­ская, логическая слабость ценностей множества религий, уче­ний, теорий не должна вводить в заблуждение: они сильны не своей интеллектуальностью, а своей способностью укреплять волю человека к жизни. Идеология покоится на вере, а не зна­ниях.

Неверно считать веру некоей измышленной ценностью, глав­ным и единственным условием преодоления одиночества. Любая идея требует хотя бы редкого, но периодического подтверждения своей ценности людьми — в этом конечный ее смысл. Сила идеи в том, насколько часто и интенсивно она нуждается в под­креплении для поддержания противоборства с одиночеством. Важность этого описал один из исследователей одиночества — Дж. Рэлф Оди. Анализируя собственный опыт, он писал, что уже в зрелом возрасте у него иногда возникало чувство бес­цельного и смутного одиночества в его собственном доме, когда его семья находилась где-то далеко. Оказалось, что все прост­ранство его жилища ассоциируются с женой и дочерью. И ко­гда в этом пространстве их не было рядом, появлялось чувство пустоты. Дж. Рэлф Оди подчеркивал, что даже простое присут­ствие родных людей избавляет от этого смутного чувства. В бо-

лее сложном случае он вспоминает, что, натолкнувшись на за­хватывающую дух сцену или поразительное существо, или рас­тение, или даже на идею, оп вдруг ощущал сильную потреб­ность, чтобы кто-то оказался рядом и испытал те же чувства, поскольку впоследствии их невозможно будет вызвать простым описанием. Многие догадываются, что назначение фотографий, впечатлений, рассказов, привезенных из дальних странствий, то же самое — поделиться с близкими своими чувствами. Если не с кем и нечем поделиться, то в них нет смысла. В политике желание поделиться чувствами от интеллектуального озарения, яркого впечатления, потребности действовать столь сильно, что воспрепятствовать этому можно только физически уничтожив их носителей. Существо стремления поделиться своими чувствами и мыслями не столько в их необыкновенной ценности, сколько в возможности через их посредство вступить в общение с людь­ми. Но чувства и ценности должны быть столь хороши для окружающих, чтобы они соглашались их принимать. Не все бе­рут то, чем делятся.

Может показаться, что психологический феномен одиночества не является настолько значимым для людей, чтобы из него выводить одну из предпосылок политической психологии. Та­кие сомнения естественны для политической культуры, не склон­ной к сентиментальностям. Но эта культура не владеет окон­чательной истиной. Один из весьма сведущих в этой области специалистов О. де Бальзак писал: «Человека страшит одино­чество. А из всех видов одиночества страшнее всего одиночество душевное. Отшельники древности жили в общении с Богом, они пребывали в самом населенном мире, в мире духовном… Пер­вая потребность человека, будь то прокаженный или каторжник, отверженный или недужный, — обрести товарища по судьбе. Жаждая утолить это чувство, человек расточает все свои силы, все свое могущество, весь пыл своей души. Не будь этого все­пожирающего желания, неужто сатана нашел бы себе сообщ­ников» (5. С. 568). Мнение О. де Бальзака объясняет причины поведения людей, объединяющихся для изучения несуществую­щего, стремления к недостижимому, борьбы с придуманным, пристрастия к порочному, поклонения аморальному. Главное в этом случае не качество идеи, а сильнейшая потребность спас­тись от одиночества за счет мнимой или действительной общно­сти. Множество политических лозунгов по истечении времени развенчиваются, оказываются фальшивыми. Это дает основание считать исторических предшественников якобы не слишком по­литически образованными, плохо информированными людьми. Едва ли это правда. От безысходности и одиночества они всту­пали в партии и союзы, в противном случае оставаясь вне общества. Терпят же невозможное в семье, глупости — на служ­бе. Терпят и в политике.

Неверно, конечно, объяснять страх одиночества только при-

чинами, которые могут показаться идеальными. Есть в стремле­нии избежать одиночества рациональное звено — страх перед «пространством без ориентиров», упоминавшийся ранее Э.Дюркгеймом и разъясняющий суть дела. Паскаль сходным образом характеризовал одиночество: «Созерцая всю безмолвную вселен­ную и человека, оставленного во тьме на произвол судьбы, за­брошенного в эти закоулки вселенной, не ведающего, на что надеяться, что предпринять, что будет после смерти. . . меня охватывает ужас, как человека, которому пришлось заночевать па страшном необитаемом острове, который, проснувшись, не знает, как ему выбраться с этого острова, и не имеет такой возможности» (Паскаль. Мысли. Раздел 194). Любая политика когда-то исчерпывает свою объяснительную и направляющую силу. Политика словно ведет человечество через некоторое про­странство, где в соответствии с принятой концепцией «расстав­лены маяки и вехи», ориентирующие движение общества в це­лом и каждого человека в отдельности. Ориентиры позволяют маневрировать с минимальными потерями в условиях истощения традиционных ресурсов, экологического повреждения окружаю­щей среды, изменения демографических параметров населения, структуры производства, торговли, содержания науки и образо­вания. Но через какое-то историческое время это «разведанное», обжитое, понятное пространство оказывается пройденным. Че­ловечество вступает на территорию неизвестных ресурсных воз­можностей, национальных, социальных отношений и пр. Дейст­вующие политические концепции перестают объяснять новое-пространство и указывать путь движения в нем. Тогда и рас­пространяется страх «пространства без ориентиров», в котором живому существу практически всегда непонятно, что можно, что нельзя.

Насколько этот страх обоснован, можно судить по приме­рам из истории СССР, на которые ссылается 3. Бжезинский: «Смерть — скорая или растянутая на несколько лет — была судьбой целых слоев общества: политических оппонентов, иде­ологических соперников, попавших под подозрение членов пар­тии и офицеров армии, бывших аристократов, национальных групп, считавшихся потенциально нелояльными, этнических групп, заклейменных как враждебные, религиозных проповед­ников, так же как и проявлявших какую-то активность веру­ющих, и даже родственников, а то и (во многих случаях) по­головно всех семей людей, выбранных в качестве жертв» (13. С. 32). Положение, при котором миллионы людей без со­противления соглашались на собственное уничтожение, только отчасти объясняется силовым превосходством карательных ор­ганов. Происходило все это на фоне психологического феноме­на — массового одиночества людей, которое и создавало усло­вия для эффективных репрессий. Последовательность развития этого явления представляется такой: а) потеря населением ин-

тереса к организации «политического поля» как к бесполез­ному, досужему делу; б) распространение среди населения иллюзорных надежд не оказаться среди слабых и одиноких за счет личной приспособительной активности; в) разобщение лю­дей из-за отсутствия какой-либо объединяющей их политиче­ской идеи; г) сокращение общения среди населения и разрыв эмоциональных контактов; д) исчезновение традиционных форм обмена информацией; е) утрата населением знаний относитель­но характера поведения на новом «политическом поле»; ж) по­теря ориентиров в политическом пространстве и собственной воли, определяющей процессы в обществе; з) падение ценно­сти жизни в глазах населения и наступление всеобщего аномичного саморазрушения.

Быстрые социальные, экономические изменения, упоминае­мые Э. Дюркгеймом, — это переход общества на новое «поли­тическое поле» с неведомыми тропами и границами. Этот пе­реход осуществляется не только во внешнем физическом, но и во внутреннем психологическом пространстве. Теории, програм­мы жизни на старом поле ничего не объясняют на новом. За­мещение одних общественных норм другими временно создает интеллектуальное «пространство без ориентиров». В этом про­странстве могут утрачиваться цели существования, которому сопутствует состояние одиночества. Одиночество или преодо­левается принятием общей модели нового «политического поля», или развивается аномия — состояние беспорядка и беззакония, опасное как для отдельного человека, так и для общества в целом.

Тема одиночества неисчерпаема по объему, грандиозна по своей психологической значимости и по влиянию на самые разные стороны жизни человека, включая политическую жизнь. Помимо субъективных, личных условий формирования одиночества, оно может развиваться по причине объективных обстоятельств: депривации (изоляции) сенсорной, социальной, волевой и интеллектуальной. Примерами вынужденной депри­вации является тяжелое страдание — слепоглухонемота, прео­долеваемая методами первоначального формирования и разви­тия человеческой психики при отсутствии зрения, слуха и речи; произвольной — принудительная изоляция осужденных с рез­ким ограничением поля зрения, звукового спектра, объема об­щения, движения и др. Нечто подобное происходит в полити­ческих системах, в которых объектом депривации является и отдельный человек, и население целого региона или государ­ства, хотя и в своеобразной форме.

Широко известна сенсорная депривация, встречающаяся в специальных условиях деятельности (у полярников, у морепла­вателей-одиночек, у летчиков) или в лабораторных опытах (с изоляцией всех анализаторов: зрительного, слухового, тактиль­ного, проприорецептивного и пр.). Изменение степени обособ-

ленности органов чувств от внешних раздражителей неизменно приводило к появлению психических нарушений типа галлюци­наций, расстройств процессов памяти, мышления. Депривация или ограничивает получение информации, или нарушает рав­новесие между объемами зрительной, слуховой, тактильной и другой информации. Это явление представляет опасность для человека на психофизиологическом уровне, разрушая психику и дезориентируя его в окружающем пространстве. На уровне психики «политического человека» происходит нечто подобное: из информационной среды изымается большая часть сведений о состоянии, особенностях, механизмах и процедурах функцио­нирования власти. В такой однообразной среде человек ста­новится политически беспомощным, как полярник среди бес­крайних снегов Арктики, где серое небо сливается с серым го­ризонтом.

Социальная депривация сходна по описанию с идеей соци­ального измерения одиночества. Иногда их причиной являются остракизм, изгнание, отставка, неприятие. Иногда социальная изоляция выражается в том, что сам человек ощущает себя недопущенным, отстраненным, исключенным из той социальной структуры, которую он считает для себя естественной и необ­ходимой. Иногда это выходит за границы его личных отноше­ний и обусловлено масштабными социальными процессами исторического плана. (Масштабные миграции, распад традици­онного социального окружения и др.) Кроме этого, встречает­ся включение в отвергнутую группу неудачников, ненормаль­ных, преступников, малообеспеченных, старых и больных. Проявлением политической депривации являются различные ме­дицинские, национальные, возрастные ограничения на вступле­ние в партию, на избрание, на голосование. Для изолированно­го человека запрещаются темы, формы, места, круг людей для общения, влияния на политические вопросы.

Волевая депривация несколько сходна с идеей культурного измерения одиночества. В данном случае речь идет о деприва­ции человека по его субъектным характеристикам, из которых самой значительной является воля. Субъект имеет сформирован­ные мотивы поведения, располагает привычными эталонами профессиональной и культурной деятельности, привычные фор­мы выражения своих эмоций, приемлемые в его предыдущем круге общения. По разным причинам люди часто оказываются лишенными предыдущей культуры поведения и не включенными В новую культуру. Причиной этому могут послужить, политиче­ские, экономические, правовые, культурные инновации, незави­симые от одного, отдельного человека. В политической жизни волевая депривация сопровождает действия различных дикта­тур, режима военного положения, оккупации, ограничения на деятельность политических организаций. Проявляется это в при-

нудительном разрыве политических мотивов и действий людей с физическим преследованием за нарушение запрета.

Интеллектуальная депривация, с некоторыми допущениями, может быть соотнесена с космическим измерением одиночества, наиболее важным для политической психологии. Ощущение ин­теллектуальной депривацни в политике можно сравнить с ощу­щением человека, который оказался в темноте, в незнакомом месте, без малейших представлений, как ему вернуться из пу­стынного, необитаемого места. Ощущение ужаса, охватывающе­го человека, заблудившегося в каких-то подземных пещерах, сравнимо с аналогичным ощущением, которое он переживает в политической жизни. Только сейчас, в 1991 г., у нынешнего по­коления появляется ощущение «политической» темноты, сыро­сти, тишины и опасности. Например, даже чтобы выйти из тем­ной холодной пещеры, необходима информация. Она может иметь вид шнура, ведущего к выходу, или фонаря, или карты, или памяти о том, как расположены лабиринты пещеры. В по­литике, как в пещере, тоже нужна некая «карта», по которой человек мог бы маневрировать в лабиринтах власти. Ошибка в политическом поведении любого гражданина опасна для него не менее, чем ошибка спелеолога в пещере. Интеллектуальная депривация достигается еще за счет специального обучения решать задачи с изъятыми элементами мышления: а) ощуще­ния проблемы, с которого и начинается процесс мышления, б) самостоятельного формулирования задач, в) разработки соб­ственного алгоритма решения задачи, при этом оставляя для знаний, умений и навыков интеллектуального депривированного «политического человека»: г) применение готового алгоритма и л) проверку правильности его использования. В этом случае при внешней благопристойности политического процесса инициа­тива всегда остается за тем, кто обнаруживает проблемы, их формулирует и разрабатывает алгоритм их решения.

На новом «политическом поле» люди каждый раз «обнару­живают» массу непонятных, необъяснимых вещей: летающие та­релки, полтергейт, гипноз, колдовство, хиромантию, астрологию, проблемы озоновой дыры, предсказания Нострадамуса, социаль­ные и политические реформы, отношение к вере, проблему люб­ви. .. Список бесконечен, он может создать ощущение абсолют­ной темноты и одиночества в житейском лабиринте. В поле зре­ния не попадают тайная дипломатия, перемещения валюты и золота, грузопотоки сырья, товаров и оружия, но все это инту­итивно угадывается, усиливая чувство исключенности из жиз­ни, одиночества. В этом случае другого варианта в жизни у че­ловека, кроме объединения с другими людьми для понимания происходящего и влияния на него,— нет.

Феномен психологического влияния и характеристики воздействия — Студопедия

Воздействие вообще в психологии понимается как целенаправ­ленный перенос движения, информации или других агентов от одного участника взаимодействия к другому. Психологическое воздейст­вие, трактуемое в контексте философской категории взаимодейст­вия, представляется отражающим процессы воздействия различных объектов друг на друга в их взаимной обусловленности, взаимопе­реходе и порождении одним объектом другого. В современной пси­хологии существуют различные определения, отражающие разные подходы к психологическому воздействию. Так, Г. А. Ковалев по­нимает под воздействием процесс, реализуемый в ходе взаимодей­ствия двух систем, результатом которого является изменение в со­стоянии или структуре хотя бы одной из них. Е. В. Сидоренко определяет психологическое влияние как воздействие на психическое состояние, чувства и мысли людей с помощью исключительно психологиче­ских средств. Т. С. Кабаченко полагает воздействие психологическим, когда оно имеет внешнее по отношению к адресату происхождение и, отражаясь им, изменяет психологические регуляторы активности человека, как внешне-, так и внутренне ориентированной. Послед­нее определение, использующее понятие активности при описании сути воздействия, будучи наиболее точным, может рассматривать­ся как основное. Предпосылки и условия для применения психоло­гического воздействия в целях решения профессиональных задач имеются во многих видах трудовой деятельности, что вызывает повы­шенный интерес к данной проблеме. В связи с этим существуют мно­гочисленные направления работ в контексте психологического воз­действия:

1) изучение роли психологических механизмов, на которых осно­вываются поведенческие проявления;

2) изучение факторов воздействия, способных вызвать определен­ный психологический эффект;

3) изучение профессионального воздействия:

♦ в психокоррекционной деятельности;

♦ в психотерапевтической деятельности;

4) изучение особенностей воздействия в разных сферах обществен­ной практики:

♦ управлении;

♦ образовании;

♦ рекламе;

♦ пропаганде;

♦ воспитании;

5) изучение воздействия в особых обстоятельствах:

♦ при преступных посягательствах;

♦ при военных действиях.

Как видим, несмотря на активную разработку разных направлений психологии воздействия, целостность и единство в ней отсутствуют, не существует и обобщенной концепции психологического воздейст­вия. Именно поэтому теоретическая значимость и практическая цен­ность таких исследований разного уровня и направленности для про­фессионалов во многих сферах деятельности весьма высока. Итак, признав актуальность и востребованность проблематики психологи­ческого воздействия, остановимся подробнее на рассмотрении явле­ния психологического влияния как феномена общественной практики.

Рассмотрение любого явления предполагает прежде всего его клас­сификацию, основаниями для которой в случае психологического воз­действия могут стать различные аспекты. В качестве оснований для классификации психологического воздействия могут выступать, в ча­стности, следующие признаки взаимодействия:

1) стратегии взаимодействия [74]:

♦ манипулятивная — подсознательное стимулирование в обход внутреннего контроля;

♦ императивная — поддержание уже имеющихся когнитивных структур;

♦ развивающая — ориентация на изменение личности в процесс се диалога;

2) результат взаимодействия и тип реакции [4]:

♦ подчинение — как желание заслужить одобрение воздействую­щего;

♦ идентификация — как желание походить на воздействующего;

♦ интернализация — как освоение ценностей воздействующего;

3) контактность воздействия:

♦ контактное — когда имеется непосредственный контакт меж­ду сторонами взаимодействия;

♦ дистантное — когда непосредственный контакт отсутствует;

4) открытость воздействия:

♦ открытое — когда факт наличия воздействия не маскируется, либо на нем фиксируется внимание;

♦ скрытое — когда факт и источник воздействия скрываются, замалчиваются;

5) непосредственность воздействия:

♦ прямое — когда воздействующий действует на индивида пря­мо и непосредственно;

♦ косвенное — когда воздействие не ориентировано на конкрет­ных людей в определенный отрезок времени;

6) произвольность воздействия:

♦ произвольное — когда воздействующим предполагается выз­вать определенный психологический эффект;

♦ непроизвольное — когда заранее его возможные результаты не планируются воздействующим;

7) длительность воздействия:

♦ кратковременность;

♦ долгосрочность.

Таким образом, важными параметрами, по которым можно разли­чать воздействие, являются его характер — субъект-субъектный или субъект-объектный, характер воздействия во времени и время взаи­модействия — единичное или длительное, и уровень отражения ин­формации — сознательный или бессознательный. При этом процесс психологического воздействия может осуществляться как со стороны индивида или группы, так и со стороны социальных институтов. По­нятно, что в зависимости от воздействующего агента, характер воздей­ствия будет иметь определенную специфику, зависящую от применя­емых средств.

Некоторые авторы, в частности Т. С. Кабаченко, выделяют еще и такой феномен психологического воздействия как «воздейственный потенциал трудового поста», составляющими которого явля­ются:

♦ заданные цели и представления о результатах труда;

♦ заданный предмет труда;

♦ система средств труда;

♦ система трудовых функций;

♦ система прав трудящегося;

♦ система условий труда.

Понятно, что профессиональная деятельность на «трудовых по­стах», предполагающих наличие возможности осуществления комп­лексного психологического воздействия, требует отдельного при­стального рассмотрения и изучения. Поэтому к проблеме воздействия в рамках профессиональной деятельности мы еще вернемся в соответ­ствующей главе, подробно остановившись на особенностях, методах и приемах психологического влияния в контексте делового общения.

Для того чтобы продолжить разговор и перейти непосредственно к сущности, средствам и методам психологического воздействия, прежде всего следует определиться с терминологией, уточнив поня­тийный аппарат психологии влияния или воздействия. Таким обра­зом, необходимо выяснить, что мы понимаем под терминами: средства, приемы, методы и технологии влияния или воздействия. Итак, выби­рая из двух номинаций, остановимся на определении «влияние», ко­торое представляется нам более мягким и одновременно более ши­роким, нежели «воздействие». Воздействие, несущее в себе оттенок категоричности, сводит весь спектр понятий, имеющих отношение к предмету обсуждения, к категориям, связанным в основном с импера­тивными стратегиями влияния и субъект-объектными отношениями. Кроме того, употребление термина «воздействие» заставляет автома­тически рассматривать именно интеракции, сводя все многообразие процесса общения к интерактивной стороне и упуская из виду комму­никативную и перцептивную его стороны. Помимо этого, если мы оп­ределяем общение, в контексте которого и осуществляется влияние, как особую форму активности субъекта, а не только как один из видов деятельности, вполне естественно было бы уйти от понятия воздей­ствие при взаимодействии. К тому же именно убеждение в рамках диалогического подхода, реализующее развивающую стратегию влия­ния, являясь наиболее прогрессивным и наиболее адекватным интер- субъектной природе человеческой психики, несет главную нагрузку в области влияния. В то время как внушение, имеющее монологиче­ский характер и находящееся в манипулятивной либо императивной парадигме, становится основным понятием при использовании термина «воздействие». И, наконец, термин «воздействие» в психологии имеет определенную устойчивую смысловую нагрузку «целенаправленного переноса движения и информации от одного участника взаимодей­ствия к другому», что выводит из сферы понимания некоторые виды влияния, например косвенное. Таким образом, мы полагаем более корректным использование термина «психологическое влияние», по крайней мере, в контексте данной работы. Термин «воздействие» мы будем в дальнейшем применять, когда речь будет идти, прежде всего, об интерактивной стороне общения, регулятивно-коммуникативной функции общения и субъект-объектном взаимодействии.

Итак, мы определяем психологическое влияние как внешнее воздей­ствие субъекта влияния на психоэмоциональное и психосоматиче­ское состояние объекта влияния путем применения только психоло­гических средств, направленное на когнитивную, аффективную и оценочно-волевую сферу его личности, которое отражается им и при­водит к изменению регуляторов его активности и параметров деятель­ности.

♦ Существенным моментом является наличие у объекта влияния возможности ответить на него с помощью использования так­же исключительно психологических средств и временного ин­тервала для выработки плана и реализации ответных действий.

♦ Целенаправленность, по нашим представлениям, не является не­пременным условием и необходимой характеристикой психоло­гического влияния.

♦ Результатом, или продуктом, процесса психологического влия­ния становится изменение характера и степени значимости, на­правленности, выраженности проявлений активности объекта психологического влияния.

♦ При этом объект влияния начинает выступать и может рассмат­риваться в качестве субъекта ответной реакции, выражающейся в деятельности, изменении состояния, поведения, отношения, представлений, мыслей, чувств, переживаний, поступков и т. д. Таким образом, психологическое влияние, исходящее от субъек­та, даже будучи изначально субъект-объектным, начиная с мо­мента получения обратной связи от объекта может быть рассмотрено и как субъект-субъектный процесс.

Далее нам следует определиться с понятиями противостояния вли­янию, а также номинировать субъекта и объекта влияния в рамках их взаимодействия.

Итак, противостояние психологическому влиянию есть сопротивле­ние объекта влияния, выражающееся в противодействии его попыткам субъекта влияния, произвести изменения регуляторов его активности и параметров деятельности. Осуществляется путем воздействия на ког­нитивную, аффективную или оценочно-волевую сферу его личности.

♦ Субъект влияния, или его источник, один из партнеров по обще­нию, который инициирует воздействие и предпринимает попит -ку влияния на объект, — инициатор.

♦ Первоначальный объект влияния, или его реципиент, один из партнеров по общению, на которого направлена первая попытка воздействия, предпринятая его источником, — адресат.

♦ В качестве субъекта влияния, его инициатора, могут выступать как индивидуум и группа лиц, так и социальные институты — от государства до организации.

♦ В качестве объекта влияния, его реципиента или адресата может также выступать как индивидуум, так и группа лиц.

♦ В процессе общения направленность и характер психологиче­ского влияния могут быть изменены, когда в зависимости от ста­дии или этапа этого процесса меняются позиции субъекта и объекта, характер отношений между ними, а также стратегия, вид, формы и методы применяемого воздействия.

♦ Таким образом, одним из критериев наличия психологического влияния может являться производимый им посредством приме­нения определенных технологий психологический эффект. Та­кие технологии, представляющие из себя совокупность средств воздействия на психику, обозначаются как психотехники, или психотехнологии.

Итак, базовое понятие, которое обозначает совокупность средств, с помощью которых и достигается продуктивность психологического влияния, — это понятие технологии влияния. Под технологией мы бу­дем понимать эффективный алгоритм решения задач психологического характера, способствующий достижению социального результата.

Примерами распространенных психотехнологий могли бы стать сле­дующие:

1) кооптация лидеров — путем привлечения неформального лиде­ра к сотрудничеству с формальной структурой;

2) партиципация авторитетов — как имитация привлечения авто­ритетных персон к принятию решения для минимизации их оп­позиционной деятельности;

3) имитация критики — как симуляция самокритики представите­лями системы управления для разрядки психоэмоционального и социального напряжения;

4) канализация настроения — с целью снижения уровня психоэмо­циональной напряженности в социуме путем:

♦ перефокусировки внимания на другого субъекта;

♦ формирования нужного образа этого субъекта;

♦ усиления возбуждения социальной группы;

♦ провоцирования действий группы в отношении субъекта;

♦ доведения деятельности группы до логического конца. Таким образом, можно утверждать, что психотехнологии, или тех­нологии психологического влияния, разрабатываются в ответ на со­циальный запрос или имеющуюся актуальную потребность общества. Способ реализации определяется спецификой потребности, особенно­стями адресной группы — объекта потенциального влияния, а также временным ресурсом и арсеналом существующих в распоряжении субъекта влияния средств. Результатом применения психотехнологии, адекватной ситуации должен стать определенный социальный эф­фект.

Всякая технология может быть реализована путем проведения конкретных мероприятий, поэтапных действий, целенаправленно, планомерно и последовательно осуществляемых в течение некоего временного интервала. Как мы видели на примере применения психо­технологии канализации настроения, каждый следующий этап реали­зации технологии обеспечивает выполнение очередной задачи, дости­жение промежуточной цели, работающей на конечный результат.

Промежуточными целями психологического влияния, оказываемого на объект, могут быть следующие:

♦ создание определенных психосоциальных установок;

♦ формирование необходимых образов;

♦ создание определенного представления;

♦ нагнетание или ослабление эмоциональной напряженности;

♦ пробуждение или блокирование активности;

♦ инициирование определенного психоэмоционального состояния;

♦ привлечение или отвлечение внимания.

Поочередно решаемые в процессе оказания влияния задачи могут ставиться в отношении следующих характеристик объекта влияния:

♦ психических процессов;

♦ мотивов и потребностей;

♦ психосоциальных установок;

♦ психоэмоциональных и психосоматических состояний;

♦ психологических феноменов и т. д.

Что касается способов достижения тактических целей и решения промежуточных задач на каждом из этапов процесса психологического влияния, то они привязаны к конкретной задаче и могут быть обозна­чены как методы психологического влияния.

Следующей характеристикой, от которой зависит решение конкрет­ной задачи очередного этапа психологического влияния, являются ус­ловия ее осуществления. Так, тактика решения задачи может быть раз­личной в зависимости от следующих условий:

♦ соотношения реальных и желательных характеристик объекта;

♦ специфики характеристик личности объекта влияния;

♦ типа отношений между субъектами взаимодействия;

♦ состояния субъекта, в отношении которого решается задача.

Таким образом, претворение в жизнь в условиях конкретной ситуа­ции определенного метода влияния можно обозначить как проведе­ние приемов психологического влияния.

Теперь, определившись с понятиями технологий, методов и приемов психологического влияния, попробуем выделить те факторы, которые вызывают искомый субъектом влияния психологический эффект. Фак­торы, посредством которых может оказываться то или иное психоло­гическое влияние, выделялись разными авторами по различным осно­ваниям. Как правило, это две, реже три группы факторов, или средств влияния (воздействия), в которые всегда входят вербальные и невер­бальные. Наиболее подробная и скрупулезно проработанная класси­фикация была осуществлена Т. С. Кабаченко. Итак, к числу факторов, способствующих продуктивному психологическому влиянию в опреде­ленных условиях посредством применения методов при использова­нии соответствующих приемов, относятся следующие группы факторов:

1) факторы внешнего влияния, направленные на следующие ана­лизаторы:

♦ зрительные;

♦ слуховые;

♦ обонятельные;

♦ температурные;

♦ тактильные;

2) факторы вербального влияния, порождающие определенные особенности восприятия и задействующие механизмы:

♦ лингвистические;

♦ паралингвистические;

3) факторы невербального влияния, задействующие характеристики:

♦ мимические;

♦ такесические;

♦ акустические;

♦ кинетические;

♦ проксемические;

♦ оптические;

♦ ольфакторные;

4) факторы, регулирующие уровень удовлетворения потребностей и мотивов объекта влияния;

5) факторы, способствующие вовлечению объекта влияния в спе­циально организованную деятельность.

Итак, говоря о средствах психологического влияния, можно выде­лить пять основных групп факторов влияния, обозначаемых далее как средства: вербальные, невербальные, а также средства, направленные на стимулирование разных модальностей, регулирование мотивационно-потребностной сферы, привлечение к совместной деятельности. Таким образом, алгоритмизированная система средств влияния со­ставляет прием, совокупность приемов влияния образует метод. Эф­фективный алгоритм влияния, то есть сочетание, последовательность и ритм применения средств, приемов и методов психологического вли­яния для решения определенной задачи представляет собой психотех­нологию.

Таким образом, выбор алгоритма получения необходимого резуль­тата, а также дальнейшая оценка продуктивности психологического влияния и удовлетворительности достигнутого эффекта может про­изводиться на основании адекватности использованных средств, ме­тодов, приемов и технологий влияния.

психологический феномен в предложении

Полученные данные демонстрируют, что психологический феномен достижений в развитии неразрывно связан с контекстом и обстоятельствами жизни.

Они отражают сильную социальную принадлежность д’Дж вю в современной культуре как узнаваемый психологический феномен .

И все же положительное качество опыта — это полностью психологический феномен .

Менталисты рассматривают язык как психологический феномен .

Опять же, кажется очевидным, что в настоящее время инфляция в значительной степени является психологическим феноменом .

В поисках объяснения этого странного психологического феномена , если это подходящий термин, обнаруживаются всевозможные причины.

Это любопытное психологическое явление в этой стране.

Вместо этого, благодаря некоторому психологическому феномену , мы начинаем чувствовать себя детьми в руках родителей.

Это любопытный психологический феномен — то, что можно назвать водонепроницаемым отсеком мозга, который есть у некоторых из этих бюрократов.

Я принимаю аргумент, что инфляция — это в некоторой степени психологическое явление .

Это было психологическим феноменом , как согласится любой, кто смотрит на этот вопрос объективно.

Как психологический феномен он представляет большой интерес и требует более глубоких научных исследований, чем до сих пор.

Это не психологический феномен .

Распространенный психологический феномен — это сильное помутнение автобиографической памяти, которое приводит к чрезмерному обобщению воспоминаний.

Из

Википедия

Этот пример взят из Википедии и может быть повторно использован по лицензии CC BY-SA.

Нейроны, кодирующие периферическое пространство, могут также обеспечивать нейронную основу для психологического феномена личного пространства.

Из

Википедия

Этот пример взят из Википедии и может быть повторно использован по лицензии CC BY-SA.

С тех пор, как оно было впервые отображено, лицо почти повсеместно было принято как оптическая иллюзия, пример психологического феномена парейдолии.

.

Социально-историческая психология

Ариевич И. и Ван дер Вир Р. (1995). Продолжая интернализацию дебаты: Вклад Гальперина. Человеческое развитие, 38, 113-126.

Бандура, А. (1986). Социальные основы мысли и действия: социальная когнитивная теория. Энглвуд Клиффс, Нью-Джерси: Прентис-Холл.

Бротон Дж. (1981). Структурная психология развития Пиаже: IV. Знание без личности и без истории. Человеческое развитие, 24, 320-346.

Брунер, Дж.(1959). Инельдер и Пиаже «Рост логического мышления». Британский журнал психологии, 50, 363-370.

Каррутерс, М. (1990). Книга памяти: исследование памяти в средневековье культура. Нью-Йорк: Издательство Кембриджского университета.

Сеси, С., Розенблюм, Т., Брюн, Э., и Йи, Д. (1997). Биоэкологический модель интеллектуального развития. В Р. Штемберге и Э. Григоренко (ред.), Интеллект, наследственность и окружающая среда (стр. 303-322). Нью-Йорк: Кембридж University Press.

Кордуа, Г., МакГроу, К., и Драбман, Р. (1979). Врач или медсестра: Детский восприятие занятий по половому признаку. Развитие ребенка, 50, 590-593.

Дарвин, К. (1965). Выражение эмоций у человека и животных. Чикаго: Издательство Чикагского университета. (Первоначально опубликовано в 1872 г.)

Дэвис Д. (1997, 20 февраля). Белые жены и рабыни. Нью-Йорк Рецензия на книги, 44 (3), 35-38.

Дональд М. (1991). Истоки современного ума. Кембридж: Гарвардский университет Нажмите.

Дюркгейм, Э. (1966). Правила социологического метода. Нью-Йорк: Макмиллан. (Оригинальная работа опубликована в 1895 г.)

Фишер, К., Хаут, М., Янковски, М., Лукас, С., Мошенник, А-, & Восс, К. (1996). Неравенство по замыслу: развенчание мифа о кривой Белла. Беркли: Калифорнийский университет Press.

Готтлиб Г. (1991). Эмпирическая канализация поведенческого развития: Теория. Психология развития, 27, 4-13.

Гулд, С. Дж. (1997). Мода Долли и страсть Луи.Естественная история, 106, 18-76.

Гельмгольц, Х. (1968). Гельмгольца о восприятии (под редакцией Р. Уоррена и Р- Уоррен). Нью-Йорк: Вили. (Оригинальная работа опубликована в 1867 г.)

Холт Р. (1989), Обзор некоторых биологических предположений Фрейда и их влияние на его теории. В R-Holt (Ed.) Фрейд переоценил (стр. 114-140). Нью-Йорк: Guilford Press.

Лакофф, Г. (1993). Как метафора структурирует сновидения: теория концептуального метафора применима к анализу сновидений.Сновидения, 3, 77-98.

Лоуренс, Л., и Валсинер, Дж. (1993). Концептуальные корни интернализации: От трансформации к трансформации. Человеческое развитие, 36, 150-167.

Ли и др. (1991). Лесбиянки в агрессивных отношениях: Как часто они сообщают об агрессивных прошлых отношениях? Насилие 6 Жертвы, 6, 121-135.

Лурия, А (1932). Природа человеческих конфликтов. Нью-Йорк: Liveright.

Лурия, А. (1976). Когнитивное развитие: его культурные и социальные основы.Кембридж: Издательство Гарвардского университета.

Лурия, А. (1978a). Развитие конструктивной деятельности в дошкольном учреждении ребенок. В М. Коул (ред.), Избранные труды А.Р. Лурия (стр. 195-228). Нью-Йорк: Шарп.

Лурия, А. (1978b). Выготский и проблема функциональной локализации. В М. Коул (Ред.), Избранные труды А. Р. Лурия (стр. 27 3 — 28 1). Нью-Йорк: Шарп.

Макдермотт Р. и Варенн Х. (1995). Культура, развитие, инвалидность. В Р-Джессоре, А.Колби и Р. Шведер (ред.), Этнография и человек развитие: контекст и значение в социальном исследовании (стр. 101-126). Чикаго: Издательство Чикагского университета.

Melzack, R. (1961). Восприятие боли. Scientific American, 204, г. 2 (февраль 1961 г.), 41–49.

Ратнер, К. (1989a). Социальная конструктивистская критика натуралистического теория эмоций. Журнал разума и поведения, 10, 211-230.

Ратнер, К. (1989b). Социально-историческая критика натуралистических теорий цветового восприятия.Journal of Mind and Behavior, 10, 361–372.

.

Ратнер, К. (1991). Социально-историческая психология Выготского и ее современник Приложения. Нью-Йорк: Пленум.

Ратнер, К. (1993). Рецензия на Д’Андрада и Штрауса. Человеческие мотивы и культурные модели. Журнал разума и поведения, 14, 89-94.

Ратнер, К. (1994). Бессознательное: взгляд из социально-исторического психология. Журнал разума и поведения, 15, 323-342.

Ратнер, К. (1997a). Культурная психология и качественная методология: Теоретические и эмпирические соображения.Нью-Йорк: Пленум. Ратнер, К. (1997b). В защиту теории деятельности. Культура и психология, 3, 211-223.

Ратнер, К. (1998). Пролог к ​​собранию сочинений Выготского (т. 5). Нью-Йорк: Пленум.

Ратнер К. и Маккарти Дж. (1990). Экологически значимые стимулы и цветовая память. Журнал общей психологии, 117, 369-377.

Рибер Р. (1997). Производственный социальный дистресс: психопатия в повседневной жизни жизнь. Нью-Йорк: Пленум.

Ритво, Л. (1990).Влияние Дарвина на Фрейда. Нью-Хейвен, Коннектикут: Йельский университет Нажмите.

Роббинс, Л. (1963). Точность родительского вспоминания аспектов ребенка развития и практики воспитания детей. Журнал аномального и социального Психология, 66, 261-270.

Рубин, Л. (1976). Миры боли: жизнь в семье рабочего. Нью-Йорк: Харпер.

Стоун, Л. (1977). Семья, секс, брак в Англии, 1500-1800 гг. Новый Йорк: Харпер.

Саллоуэй, Р.- (1979). Фрейд, биолог разума.Нью-Йорк: Базовый.

Ван дер Вир, Р., и Валсинер, Дж. (1991). Понимание Выготского: Стремление к синтезу. Кембридж, Англия: Блэквелл.

Ван дер Веер, Р., и Валсинер, Дж. (1994). Читатель Выготского. Кембридж, Англия: Блэквелл.

Выготский Л. (1981). Развитие высших форм внимания. В Дж. Верч (ред.), Концепция деятельности в советской психологии (стр. 189-240). Нью-Йорк: Шарп.

Выготский Л.С. (1987). Собрание сочинений (т.1). Нью-Йорк: Пленум.

Выготский, Л. С. (1991). Воображение и творчество. Советская психология, 29, 73-88. (Оригинальная работа опубликована 1931 г.)

Выготский, Л. С. (1993). Собрание сочинений (Т. 2). Нью-Йорк: Пленум.

Выготский, Л. С. (1997a). Собрание сочинений (Т. 3). Нью-Йорк: Пленум.

Выготский, Л.С. (1997b). Образовательная психология. Бока-Ратон, Флорида: Ингрэм. (Первоначально написано 1921-1923 гг.).

Выготский, Л. С. (1998). Собрание сочинений (т.5). Нью-Йорк: Пленум.

Выготский Л. и Лурия А. (1993). Исследования по истории поведения. Обезьяна, примитив и ребенок. Хиллсдейл, Нью-Джерси: Эрлбаум. (Оригинальная работа опубликована 1930)

Wahlsten, D., & Gottlieb, G. (1997). Недопустимые эффекты разделения природы и воспитания: уроки экспериментов на животных. У Р. Штернберга И Е. Григоренко (ред.), Интеллект, наследственность и окружающая среда (стр. 163-192). Нью-Йорк: Издательство Кембриджского университета.

Wundt, W.(1921). Элементы народной психологии: Очерки психологической история развития человечества. Нью-Йорк: Макмиллан. (Оригинальная работа опубликовано 1912 г.)

Вернуться на домашнюю страницу доктора Ратнера

.

Драматическое исследование показывает, что на участников влияют психологические явления из будущего — Research Digest

Возможно, в питьевой воде Корнельского университета что-то есть. Новое исследование с участием сотен студентов Корнельского университета предоставило впечатляющую демонстрацию многочисленных «обратных» пси-эффектов, то есть явлений, которые необъяснимы согласно современным научным знаниям (pdf).

Вместо того, чтобы предлагать ученикам читать мысли друг друга или надевать на глаза нарезанные шарики для пинг-понга, Дэрил Бем применил необычный, но элегантно простой подход — протестировать множество классических психологических явлений в обратном направлении.

Прайминг — эффект, при котором подсознательное (т. Е. Слишком быстрое для осознанного обнаружения) представление слова или концепции ускоряет последующее время реакции для распознавания соответствующего стимула. Бем изменил ситуацию, попросив участников классифицировать изображения как отрицательные или положительные, а затем подсознательно представить их отрицательным или положительным словом. То есть простые числа пришли потом. Студенты быстрее, в среднем на 16,5 мс, классифицировали негативные изображения как негативные, когда за ними следовало негативное подсознательное слово (например,грамм. «Угрожающий»), как если бы это слово действовало как основа, работающая в обратном направлении.

Если пси-способности действительно развились, имеет смысл, что они должны давать преимущества в выживании, помогая нам находить помощников и избегать опасности. В другом эксперименте Бем попросил десятки студентов угадать, какой комплект штор в паре на экране компьютера скрывает эротическое изображение. Участники были точны в 53,1% испытаний по сравнению с 50-процентной точностью, которую можно было бы ожидать, если бы они просто гадали.Эта точность была увеличена до 57 процентов среди студентов, которые получили более высокие баллы по методу поиска острых ощущений. Напротив, для нейтральных стимулов таких пси-эффектов не наблюдалось.

В другом эксперименте участники смотрели на последовательные пары нейтральных зеркальных изображений и выбирали свое любимое — левое или правое. После каждой пары на одной или другой стороне подсознательно вспыхивала неприятная картина. Как вы уже догадались, участники предпочитали зеркальное отображение на стороне экрана, противоположной тому, где вот-вот должно было появиться неприятное изображение.

Примеры продолжают поступать. Эффект простого воздействия — это когда подсознательное представление определенного объекта, слова или символа впоследствии побуждает нас отдавать предпочтение этой цели. Бем повернул это вспять, так что участники выбирали между парами негативных картинок, а затем только одна из них подсознательно мелькала несколько раз. Участницы женского пола были склонны отдавать предпочтение негативным изображениям, которые затем вспыхивали подсознательно, как если бы простой эффект экспозиции работал в обратном направлении во времени.

Этот эффект обратной простой экспозиции не работал для студентов мужского пола, возможно, потому, что изображения не были достаточно возбуждающими, поэтому Бем повторил эксперимент, используя более экстремальные негативные изображения и эротические изображения. На этот раз у мужчин был обнаружен простой эффект «обратной экспозиции» для неприятных изображений. Для положительных образов простое воздействие традиционно оказывает отрицательный эффект, поскольку стимулы становятся более скучными. Бем показал, что этот эффект может произойти и в будущем. Представленные парами эротических изображений, студенты мужского пола выказывали меньшую симпатию к изображениям, которые затем многократно подсвечивались.Как если бы участники знали, какие изображения наскучат, раньше, чем они.

Наконец, мы все знаем, что практика улучшает обучение. Бем проверил у студентов запоминание списков слов, а затем попросил их активно практиковаться (например, печатать) для одних слов, но не для других. Его находка? Эта эффективность памяти была лучше для слов, которые ученики продолжали практиковать впоследствии — своего рода эффект обратного обучения, когда ваша память улучшается сейчас на основе изучения, которое вы выполняете позже.

Эти обратные эффекты кажутся странными, но они подкрепляются некоторой строгой методологией. Например, Бем использовал два типа рандомизации для стимулов — тот, который основан на компьютерных алгоритмах, которые производят своего рода псевдорандотизацию в том смысле, что заданное распределение стимулов определяется заранее. И еще одна форма рандомизации, основанная на оборудовании, которая производит истинную рандомизацию, которая разворачивается с течением времени по мере завершения эксперимента. Также в своей статье Бем использует несколько форм простых статистических тестов и сообщает результаты для каждой, демонстрируя, таким образом, что он не просто тщательно выбрал подход, который дает правильный результат.Во всех девяти экспериментах средний размер эффекта для пси-эффектов составлял 0,22 — это мало, но заслуживает внимания, учитывая характер результатов.

Итак, что происходит? Бем не предлагает слишком много ответов, хотя утверждает, что его пси-феномены меняются в зависимости от переменных субъекта, как и обычные психологические эффекты. Например, у более экстравертных, жаждущих острых ощущений участников явления почти всегда преувеличивались. С точки зрения физики, он считает, что объяснение может заключаться в квантовых эффектах.«Те, кто следят за современными достижениями в современной физике … будут знать, что некоторые особенности квантовых явлений сами по себе несовместимы с нашим повседневным представлением о физической реальности», — утверждает Бем. «Многие исследователи пси видят достаточно убедительные параллели между этими явлениями и характеристиками пси, чтобы рассматривать их как потенциальных кандидатов в теории пси».
_________________________________

Дэрил Бем (2010). Ощущение будущего: экспериментальные доказательства аномальных ретроактивных влияний на познание и аффект.Журнал личности и социальной психологии. В прессе PDF.

Сообщение, написанное Кристианом Джарреттом (@psych_writer) для BPS Research Digest.

ОБНОВЛЕНИЕ , вырвано из комментариев:
Не удалось воспроизвести это исследование: 1, 2, 3
Успешная репликация.
Критика используемых методов статистики.
Ошибка в методологии.
Реестр попыток репликации.

Нравится:

Нравится Загрузка …

Связанные

.

No related posts.