Что значит быть свободным: Что значит быть свободным человеком?

Первое, что приходит в голову лично мне — это не ходить на работу и делать все, что взбредет в голову. Спать до обеда. Есть все, что душа пожелает. И не делать ничего, если не хочется. Но парадокс в том, что такая свобода убивает — убивает мечты, желания, да и самого человека она убивает.

В августе 2013 года я сидела в аэропорту Шереметьево с билетом на Кипр в один конец. Я оставляла позади 27 лет моей жизни в Москве, впереди меня ждала свобода. Честно скажу, голова кружилась от предвкушения.

Первые недели неутихающего бурлящего счастья говорили мне, что я получила все, что хотела. Свобода была прекрасна. Я высыпалась, шла на пляж, объедалась вкусной киприотской едой… и с каждым днем все глубже впадала в спячку. Внешне я была бодра и весела, но мозг заволокло ленивой дремотой. Я попала в состояние затянувшегося отпуска. 

За полтора месяца такой свободной жизни я превратилась в уставшего безвольного человека. Мне не хотелось ничего. Мои желания вести блог о Кипре, изучать итальянский язык, искать работу, заниматься спортом и быть замечательной женой были забыты. У меня не было сил ни на что, даже на планирование дел. Как только я начинала думать о чем-то, что мне необходимо было сделать, мой мозг начинал бунтовать, а поселившийся во мне дух «свободы» говорил: если не хочешь, ты не должна ничего делать. Даже не знаю, как мой муж не развелся со мной в тот период 🙂 Тогда-то я и осознала, что свобода — это точно не потакание всем своим желаниям и, тем более, не бездействие.

Спустя время началось мое путешествие по знакомству с собой, и я все больше стала задаваться вопросом — что же есть свобода? Изначально у нас с мужем было желание накопить денег и уехать в путешествие как минимум на год. Вроде бы, и свобода, и не безделье. Однако со временем эта мечта трансформировалась. Мы поняли, что свобода для нас — это не только возможность путешествовать в любое время, но это еще и возможность заниматься любимым делом. Получалось, что свобода — тесно связана с работой, но не любой, а работой по душе, приносящей удовлетворение и смысл.

Ну а потом я получила самый интересный вывод из всех, которые у меня когда-либо рождались по теме свободы. Я поняла, что она тесно связана с дисциплиной, умением контролировать свой распорядок и свои мысли. Ведь главный смысл в свободе — это ощущение легкости, счастья и радости. Но мой предыдущий опыт показал, что именно этих чувств я лишалась, потакая всем своим желаниям. Наоборот, моя «свободная жизнь» привела к угасанию вообще каких бы то ни было желаний. Зато появился опыт, подтверждающий, что концентрация и движение к цели, продуктивно проведенный день, видимый результат от моих действий — все это давало мне и ощущение, счастья, и ощущение радости и да, оно рождало во мне легкость. Такой вот парадокс: контроль за своими мыслями и действиями приносил мне легкость.

В тот период времени я стала практиковать ранние подъемы. Я просыпалась в шесть утра, делала медитацию и шла бегать. Потом приходила домой, готовила завтрак и садилась писать или составлять план на день. До начала рабочего дня я успевала сделать много полезных дел. Помимо того, что в офис я уже приходила бодрой и проснувшейся, что продуктивно отражалось на рабочем процессе, мое настроение в тот период было замечательным.

Где-то через месяц такого графика я излечилась от бессонницы, впервые за много лет стала себя бодро чувствовать, а также закончила несколько давно откладываемых дел. А потом я сильно простыла, и график мой поехал. Бег пришлось отложить до полного выздоровления, вставать становилось все сложнее. В конце концов, когда будильник в очередной раз зазвонил в шесть утра, я подумала: ну зачем мне вставать так рано, чтобы до девяти слоняться по квартире? И я перевела будильник на попозже.

Это было она, та самая важная мысль. Подумайте: зачем вставать рано, если нет цели? Зачем что-то делать, если нет цели? Оказалось, что счастье без цели для меня не существует. А свобода без счастья — вовсе не свобода.

Потом были постановки целей и планов по их достижению. Но дальше этого дело не шло. Легкие всплески счастья от процесса планирования гасились моим бездействием. Я помнила о своих целях, но отголоски «свободной» жизни говорили мне, что заставлять себя что-то делать — плохо, что все должно происходить исключительно добровольно и в правильный момент времени, который все не наступал и не наступал. Пока я не начала себя толкать. Еще я стала назначать какие-то дела и даты, которые я не могла просто так отменить, например, договаривалась об интервью на конкретное время.

Я не стала идеальным человеком (да и нужны ли кому-нибудь идеальные люди?), но получила свой очень важный вывод: каким бы любимым ни было ваше дело, вы не сможете быть постоянно воодушевлены. Будут и дни, когда начинать дела придется с усилия. И таких дней будет много. Но движение порождает инерцию, и уже она потом помогает придерживаться плана. До следующей остановки, после которой будет новое усилие и новый толчок, и снова инерция.

Весь этот опыт помог мне вывести уравнение свободы. Для меня оно выглядит так:

наличие любимого дела + постановка целей и планов + распорядок дня, помогающий двигаться в заданном направлении + дисциплина.

• Теперь для меня свобода — это не отсутствие работы, а работа, в которой я вижу смысл и пользу, приносящую удовлетворение.
• Это не потакание сиюминутным желаниям, а попытки следовать распорядку и полезным привычкам, помогающим поддерживать уровень энергии.
• Это выбор позитивных мыслей, вера в свои силы и расширение уровня нормы, являющейся ключевым аспектом в вопросах успеха. Потому что, если вы не будете верить, что что-то возможно в вашей жизни, в ней этого и не будет.
• Еще для меня свобода — это возможность самостоятельно составлять свой график и иногда вносить в него незапланированный выходной.
• И, конечно же, свобода — это выход из зоны комфорта и перманентное состояние турбулентности, потому что именно это состояние не позволяет мне снова провалиться в такое знакомое мне состояние спячки.

А какова ваша формула свободы?

Саморазвитие #Приоритеты #Самоисследование 

Что значит быть свободным?

Каждое живое существо, в том числе и человек, всегда стремится к свободе. А что значит быть свободным? Каждый из нас это понятие раскрывает по-своему, но в то же время каждый из нас хочет быть свободным. Свобода человека зависит от него самого, а также от социума, в котором он живет, а также от того содержания, которое он вкладывает в понятие «свобода».

Относительность свободы

Приведем пример. Человек, будучи еще в детском возрасте мечтает о ом, что он вырастет и станет свободным: можно не слушать родителей, не учить уроки, не ходить в школу. И этот час приходит, но он приносит за собой другие проблемы: работа, дети, семья. Возникает вопрос: когда же этот человек имел больше свободы? Наверно, во время детства. Ибо он теперь загружен еще больше и зависит от многих жизненных факторов. Прошло время. Наш герой не подружился с законом и попал в места лишения свободы. Свободен ли он сегодня? Физически, конечно, нет. Морально? Это зависит от его характера: грызет ли его совесть о содеянном? Переживает ли он о своей семье? Отсюда видно, что такое понятие, как свобода личности, относительное.

Из примера мы можем сделать вывод о том, что разные люди в одних и тех же условиях будут считать свое положение не одинаковым: один может говорить, что он свободный, а второй будет не свободным человеком.

Какими бывают виды свободы

Понятие «свобода» ученые рассматривают во всех ее проявлениях, и исходя из этого они определяют четыре вида свободы. А именно:

Первый вид – это свобода физическая. Если человек физически свободный, значит, он имеет возможность идти, куда ему захотелось и делать то, что ему хочется.

Второй вид – свобода духовная. Она дает возможность человеку жить в своем восприятии мира, он имеет возможность высказывать то, о чем он думает.

Третий вид – свобода национальная. Человек может жить со своим народом и считать себя его частичкою.

Четвертый вид свободы – государственная. Она дает возможность человеку выбрать правительство, под властью которого он хотел бы жить.

Что значит быть свободным человеком

Снова возвращаемся к вопросу свободы человека. В первую очередь свободу индивидуума нужно рассматривать, как свободу занятости. Он должен заниматься именно тем, что нравится ему. Его деятельность должна приносить для него не только пользу, а и моральное удовольствие. Свободны ли мы с этой точки зрения? Наверно, нет, потому, что сегодняшнее время нам не дает возможности выбора рода деятельности. Мы вынуждены заниматься тем, что нам принесет достаток. А достаток материальный не обеспечивает нам состояния свободы.

Каждый день, приходя на работу, мы подчиняемся своему руководству, графику работы учреждения или предприятия, его уставу и правилам. В своем роде человек стает рабом той структуры, в которой он работает. Хорошо, когда существуют самые маленькие человеческие отношения между работодателем и сотрудником, когда его труд и старания оценивают по заслугам. Иначе он стает маленьким шурупчиком той системы, которая его угнетает.

Отсюда напрашивается вывод не достаток и сытость человека определяет его свободу. Человек должен работать творчески, он должен распахивать свою душу отдавать людям свое умение и показывать талант. Тогда о нем можно будет сказать, что он действительно свободен.

Понятие свободы человека можно рассматривать с многих сторон и позиций, но главным индикатором определения своей свободы является сам человек, его помыслы и его отношение к жизни и окружающему обществу.

на пути к позитивной свободе (А. Г. Мясников)

Беседа третья: на пути к позитивной свободе

– Добрый день, Наталья, приятно видеть тебя в таком хорошем настроении. Сразу видно в тебе свободного человека.

– Здравствуй, Андрей. Да, сегодня у меня замечательное настроение, я получила водительские права и почувствовала себя свободной.

– А можно я сразу прицеплюсь к твоим словам «получила права и почувствовала себя свободной»?

– Конечно.

– Как ты думаешь, случайна ли эта связь «прав» и «чувства свободы»?

– Думаю, что не случайна, ведь права дают человеку возможности для деятельности, т.е. расширяют свободу.

– А как же быть с тем, что новые права предполагают и новые, дополнительные обязанности. Прав без обязанностей не бывает – это юридическая истина. Эту истину мы можем принять в качестве необходимой предпосылки позитивной свободы. Таким образом, наличие у человека юридических прав и соответствующих обязанностей является необходимым, так скажем минимальным условием позитивной свободы. Бесправный человек – это раб, хотя у него может быть куча разных обязанностей.

– Пожалуй, я соглашусь. Ведь у человека могут быть одни обязанности, но он не будет свободен до тех пор, пока у него не появятся права.

– Думаю, тебе понятно, почему первая предпосылка позитивной свободы именно юридическая, а не моральная?

– Честно говоря, не совсем. У нас обычно считается, что мораль важнее права.

– Тогда нужно пояснить. В большинстве традиционных, доиндустриальных обществ мораль и право были очень тесно связаны, и почти не различались. Правовая, т.е. властная, принудительная регуляция общественных отношений чаще всего опиралась на общую мораль, на неписанные нормы. И эти моральные нормы должны были мотивировать поведение человека изнутри, они должны были побуждать человека как бы самому выбирать, по своей воле определённый способ поведения. Не принуждаться извне, а по собственному убеждению следовать общественным нормам – в этом главное отличие правовых норм от моральных.

В современных демократических обществах принято различать правовую и моральную регуляцию поведения на том основании, что правовые нормы обязательны и принудительны для всех, а моральные нормы предполагают личный выбор человека, и являются индивидуализированными, частными правилами поведения. В демократическом обществе важно обеспечить равные правовые возможности всем гражданам для их свободной самореализации, в том числе и для моральной автономии, для свободы вероисповедания, свободы совести и других возможностей.

– Да, я понимаю эти современные отличия морали и права, но верховенство права над моралью как-то непривычно для нашей российской жизни. У нас всё строилось на морали, на вере, на обычаях, а о правах знали только юристы и правители. Хотя в последние годы я вижу, что многие люди начинают отстаивать свои права. А образованная молодёжь сейчас очень ценит свою правовую свободу.

– Мне как обществоведу тоже приходится наблюдать эту постепенную эволюцию нашего общественного сознания. Это очень медленный и сложный процесс, ведь речь идёт о перестройке принципов общественных и личных взаимоотношений. На место обязательной всеобщей морали приходят формальные, юридические права и формально-правовые отношения, которые защищают, прежде всего, частную свободу каждого лица. Наталья, а ты что-нибудь слышала о всеобщем принципе права, который был открыт философом Кантом в конце XVIII века?

– Нет, не слышала. А в чём его суть?

– Я уверен, что его упрощённая формулировка тебе знакома, она достаточно известна: «свобода одного заканчивается там, где начинается свобода другого».

– Да, конечно слышала, и всегда соглашалась с этой мыслью. Мне кажется это справедливым. А как эта мысль звучит у Канта?

– Если точно вспомнить, то так: «прав любой поступок, который совместим со свободой каждого, сообразной с всеобщим законом». Кант впервые философски обосновывает, что сначала поступок должен быть оценен как «правомерный» или «неправомерный», а потом уже как хороший или плохой. Ведь право должно обеспечить общую справедливость, т.е. равные возможности всем членам общества.

– А как же совместить свободу одного человека со свободой всех других людей? Мне кажется, что это неразрешимая задача, это какой-то недостижимой идеал.

– То, что эта задача сверхсложная, – я согласен, но то, что она неразрешима, – это не так. Уже Кант указал на способ согласования человеческих свобод – это их «сообразность со всеобщим законом». Конечно, с ходу он кажется очень абстрактным и неясным механизмом, но если вдуматься, то это вполне возможный способ реализации свободы каждого человека.

– Ты хочешь сказать, что все могут быть свободными, и при этом в обществе будет торжествовать справедливость?

– Я думаю, что это не только возможно, это реально. Во-первых, в современных обществах, в том числе и в российском, все совершеннолетние граждане являются свободными, так как сейчас уже нет рабства. А если кто-то хочет быть рабом по своей воле, то всё равно остаётся свободным человеком. Во-вторых, справедливость устанавливают сами люди, и прежде всего, по принципу «каждому – своё». Могут ли люди сами определить, что у них «своё», т.е. то, что им принадлежит как их права и свободы, их собственность, и что они могут заслужить в будущем?

– Над этим нужно хорошенько подумать. Конечно, то, что я имею, – это моя собственность, и я хочу, чтобы она оставалось моей, чтобы я могла ею распоряжаться по своему желанию. А вот то, чего я заслуживаю, наверное, могут реально оценить только другие люди.

– А сама ты не можешь оценить свои заслуги?

– Не знаю, это как-то нескромно, не принято у нас. Хотя, если подумать, то можно оценить себя, свои способности и достижения. Но всё равно, важнее, как меня оценят другие.

– А разве чужие оценки всегда будут справедливыми? Может быть, всё-таки самооценка будет самой справедливой? Например, голос совести. Не зря же его называют божьим судом.

– Андрей, ты ставишь меня в тупик. Мой жизненный опыт подсказывает, что обычно люди получают при жизни то, что заслуживают, и только гении получают большую славу, известность после смерти.

– А я объясняю это тем, что обычные поступки и способности легко оцениваются всеми разумными людьми, а гениальные, выдающиеся деяния, творения требуют времени и проходят испытание временем. Поэтому эти выдающиеся произведения литературы, искусства, музыки остаются на века, и признаются новыми поколениями. Заранее прошу меня извинить за прямой и жёсткий вопрос: то, что ты заслужила в своей жизни, ты получила?

– Если строго судить себя, то да. Получила то, что заслужила. Могла бы и большего достичь, но не захотела, не осмелилась, короче, не смогла. А то, что смогла – это моё, я это ценю, берегу и горжусь этим. И свою работу, и семью, и друзей.

– И что же получается? Принцип справедливости реализуется в нашей жизни? Значит, мы свободны и живём по справедливости «у каждого – своё»?

– Может быть мы так и живём, а другие люди…. Неужели ты не знаешь, не видишь, сколько в мире несправедливости, сколько насилия, страданий и обмана?

– Как ты умело нажала на «педаль сострадания», когда речь зашла о суровой справедливости. Да, я вижу, и знаю эти человеческие злодейства и страдания. Но кем они творятся? Откуда они возникают? Не из человеческой ли свободы? И почему люди с ними смиряются?

Конец ознакомительного фрагмента.

Что значит быть свободным? — Фонд «Будущее свободы»

Иоганн фон Гете однажды написал: «Нет никого более безнадежно порабощенного, чем те, кто ложно считает себя свободными». Заявление Гете прекрасно отражает тяжелое положение американского народа в наше время. Это одна из основных проблем, с которой сталкиваемся мы, либертарианцы, поскольку, если люди убеждены, что они свободны, у них нет стимула вырваться из рабства. Хуже того, они выражают благодарность, например, восхваляя войска за «защиту нашей свободы» и гордясь тем, что «я американец, потому что, по крайней мере, я знаю, что свободен.”

Откуда у американцев такое мышление? Основным средством является государственное (то есть государственное) школьное образование, система, при которой большинство детей обучаются государством с 6 лет до 18 лет после окончания школы. Каждый день в течение 12 лет ученикам прививают образ мышления, которым они живут. в свободной стране, начиная с утреннего присяга на верность, который, как понимают немногие из них, был придуман социалистом и который напоминает им, что Америка — единая нация со свободой для всех.

Это, конечно, не означает, что учащиеся частных школ не получают такого же образования. Учитывая, что многие администраторы и учителя в частных школах так же убеждены в своей свободе, как и их коллеги в государственных школах, они неизбежно прививают такое мышление своим ученикам. Более того, не забывайте, что в этой стране «свободы» частные школы должны получать лицензию от государства на работу. Они знают, что если они не удовлетворят государство тем, чему они учат своих учеников, лицензию можно отозвать в любой момент.

К моменту окончания средней школы умы учеников сформировались должным образом. Они «знают», что живут в свободной стране, и они «знают», что в Америке существует экономическая система свободного предпринимательства. Они переносят этот образ мышления во взрослую жизнь, а затем прививают его своим детям.

Это один из основных факторов, который отличает нас, либертарианцев, от нелибертарианцев. Мы прорвались через идеологическую обработку. Мы знаем, что несвободны.

Это одна из причин, по которой люди считают либертарианцев такими запутанными.Мы, либертарианцы, говорим о том, что хотим быть свободными. Представьте, как странно это звучит для человека, который «знает», что уже свободен.

Таким образом, один из важнейших вопросов нашего времени: что значит быть свободным?

Если кому-либо прививается представление о том, что он свободен с раннего детства, то по мере взросления он, естественно, будет считать, что образ жизни, в котором он родился и вырос, является свободой.

американца каждый день ходят на работу и возвращаются домой к своим семьям.Они уезжают в отпуск. Они посещают спортивные мероприятия. Они ходят в церковь или нет. Они голосуют на выборах. Они отправляют письма своим конгрессменам. Они читают все, что хотят. Они протестуют и демонстрируют. Они бродят по Интернету.

Итак, вот она — свобода!

Но для нас, либертарианцев, этого недостаточно. Для нас свобода требует еще трех жизненно важных вещей, которые отделяют нас от государственников. Эти три вещи связаны с экономической системой Америки, контролем правительства над мирным поведением (например,g., война с наркотиками), и государство национальной безопасности, которое было привито к нашему конституционному порядку.

В то время как нелибертарианцы убеждены, что они живут в стране свободного предпринимательства, либертарианцы знают другое. Реальность такова, что мы живем в так называемом государстве всеобщего благосостояния, регулируемой или контролируемой экономике и корпоративистской системе.

Социальное государство

Что все это значит? Это означает, что государство контролирует доходы каждого.Практически государство владеет доходом каждого и решает, сколько каждому человеку будет разрешено оставлять себе. Вот в чем суть права устанавливать ставки подоходного налога. Правительство может быть добрым и разрешить людям хранить больше денег, а может быть не таким добрым и позволить им хранить меньше. Но не заблуждайтесь: правительство имеет право принимать решения.

В рамках государства всеобщего благосостояния правительство берет деньги у тех, кто их производит, и распределяет их среди тех, кто, по его мнению, нуждается в них больше.Получателями благосостояния являются бедные люди, пожилые люди, врачи, фермеры, студенты, иностранные диктаторы и многие другие.

Неизбежно, что получателями будут также крупный бизнес и крупные корпорации. В этом и заключается суть корпоративизма — система, при которой деньги людей в частном секторе отнимаются у них IRS, чтобы их можно было передать крупным корпорациям и предприятиям, в том числе на Уолл-стрит.

Фактически, вся система по существу превратилась в гигантский рэкет, в котором политически привилегированные и влиятельные люди являются крупнейшими получателями щедрости государства всеобщего благосостояния.

Государство всеобщего благосостояния оправдано как способ заставить американцев быть хорошими, заботливыми и сострадательными. Утверждается, что американцы никогда бы не пожертвовали свои деньги другим, если бы их не принуждали, и поэтому федеральное правительство должно заставить их делиться своими деньгами с нуждающимися.

И вот тут загвоздка. Мы, либертарианцы, спрашиваем: если человека принуждают быть хорошим, заботливым и сострадательным, как это совместимо со свободой? Разве свобода не влечет за собой право сказать «нет», когда люди просят денег?

Более того, в отличие от нелибертарианцев, мы знаем, что свобода действительно работает.Мы знаем, что образ жизни свободного рынка порождает постоянно растущее благосостояние, которое повышает уровень жизни для всех в этом обществе.

Не менее важно то, что мы знаем, что когда люди свободны, большинство из них будет пользоваться этой свободой, помогая другим, когда другим нужна помощь. И снова, однако, мы бы никогда не заставили их сделать это, даже если бы все они отвернулись от своих собратьев. По мнению либертарианцев, свобода не может быть уничтожена только потому, что люди предпочитают использовать свою свободу способами, которые не одобряются всеми остальными.

А как насчет регулируемой или контролируемой экономики? Либертарианцы считают, что свобода обязательно предполагает участие в любом экономическом предприятии без государственного вмешательства. Вот что на самом деле означает термин «свободное предприятие» — предприятие, свободное от государственного контроля или регулирования.

Это шокирует нелибертарианцев. Для них «свободное предпринимательство» означает государственный контроль и регулирование. Таков образ жизни, в котором они родились и выросли. Их учили свободе, которой они наслаждаются как американцы.

Таким образом, нелибертарианцы не только принимают такие вещи, как лицензирование занятий, законы о минимальной заработной плате, эмбарго, санкции, тарифы и экономические правила, они искренне верят, что все эти правительственные ограничения и запреты составляют «свободу» и «свободное предпринимательство».

Либертарианцам виднее. Мы бы избавились от них всех, не только потому, что они ущемляют свободу, но и потому, что они очень разрушительны для процветания, особенно для тех, кто находится внизу экономической лестницы.

Контроль мирного поведения

Второй крупной областью нарушения свободы является контроль над мирным поведением. Очевидно, это включает в себя экономическую деятельность, но также охватывает значительную часть нашей жизни, которая обычно не считается строго экономической. Я имею в виду такие вещи, как незаконное употребление наркотиков, азартные игры, проституция и другое мирное поведение, которое многие люди считают греховным, безответственным или деструктивным и незаконным.

Либертарианцы считают, что свобода влечет за собой право принимать то, что другие считают неправильным решением в тех мирных, добровольных и согласованных областях нашей жизни.Если человек не может делать неправильный выбор, он не может считаться действительно свободным.

Нелибертарианцы считают иначе. Для них свобода означает тюремное заключение за неправильное или безответственное решение.

Рассмотрим войну с наркотиками, правительственную программу, которая, по мнению либертарианцев, представляет собой прекрасный пример нарушения принципов свободы. Для нас шокирует тот факт, что правительство обладает законными полномочиями арестовывать, преследовать и наказывать человека за поведение, не связанное с применением силы против другого человека (например,г., убийство, изнасилование, кража).

Для либертарианцев то, что человек ест, не является делом правительства. Несомненно, употребление наркотиков может быть чрезвычайно вредным для человека, особенно если оно переходит черту зависимости и злоупотребления. Но опять же, почему это должно быть делом полиции, прокуратуры, судей и тюремщиков?

Действительно, мы не сажаем людей в тюрьмы за алкоголизм, табачную зависимость или даже за продажу спиртных напитков и табака. Мы понимаем, что какими бы плохими ни были эти вещи, свобода влечет за собой право их использовать.Либертарианцы понимают, что этот принцип применим ко всем другим наркотикам. Нелибертарианцы говорят иначе.

Национальная безопасность

Каждый из нас родился и вырос в соответствии с образом жизни государства национальной безопасности. Он состоит в основном из АНБ, ЦРУ и огромной военной империи, чья сеть военных подрядчиков простирается по всему обществу, а базы — по всему миру. Поскольку все мы пережили такой образ жизни, большинство американцев, естественно, абсолютно убеждены в том, что это необходимая и важная часть свободного общества.

Нет ничего более далекого от истины. Фактически, военное государство, которое является еще одним способом обозначить этот правительственный аппарат, представляет собой гораздо большую угрозу нашей свободе и гораздо большее посягательство на нашу свободу, чем государство всеобщего благосостояния, контролируемая экономика и война с наркотиками.

Примите во внимание тот факт, что сейчас мы живем в стране, в которой президент, военные и ЦРУ обладают всемогущими законными полномочиями брать любого американца, которого они хотят, под стражу как подозреваемого «террориста», увозить его в военную темницу или в концентрационном лагере, пытают его и даже казнят после какого-то военного трибунала кенгуру.Если они не хотят идти на все эти неприятности, теперь они могут просто убить американца без надлежащей правовой процедуры или суда присяжных.

Это настолько далеко от свободного общества, насколько это возможно. Такой вид власти присущ диктаторским режимам, а не свободным обществам. Вот почему создатели отказались закрепить такие полномочия в Конституции. Вот почему наши американские предки передали нам Билль о правах, который прямо запрещает такое злоупотребление властью. Вот почему американцы прожили без такого государственного аппарата более 150 лет.

Так как же возникло государство национальной безопасности? Он был привнесен в наш конституционный строй после Второй мировой войны, без поправок к конституции, когда официальные лица США объявили, что необходимо защитить Америку от ее союзника во Второй мировой войне — Советского Союза. Идея заключалась в том, что без этого аппарата Америка падет перед коммунистами.

Это все ерунда. Представление о том, что Америке необходимо использовать тоталитарные методы для защиты от коммунизма, было отрицанием принципов свободы, которые Америка должна была отстаивать.Американцы должны были противостоять коммунизму со свободой, а не с правительственным аппаратом, который копировал правительственные аппараты коммунистических стран.

Как мы все знаем, холодная война закончилась. Но государство национальной безопасности осталось, на этот раз для защиты нас не от коммунистов, а от «террористов». Проблема, однако, в том, что именно политика государства национальной безопасности породила ту самую террористическую угрозу, которая, по словам официальных лиц США, оправдывает сохранение государственного аппарата национальной безопасности.

Посредством своих вторжений, оккупации, иностранной помощи, переворотов, поддержки диктатур, операций по смене режима, санкций, эмбарго, взрывов, убийств, похищений, выдачи, пыток, бессрочного лишения свободы и участия в международных спорах официальные лица США преуспели в создании гнев и ненависть, которые создают угрозу антиамериканского терроризма.

Террористическая угроза затем позволила государству национальной безопасности навязать американским гражданам постоянно растущие тоталитарные силы с предполагаемой целью «уберечь нас» от того, что оно само произвело.

О, неужели я забыл упомянуть об огромной сверхсекретной схеме наблюдения, с помощью которой АНБ шпионит за нами, следит за нами, читает нашу электронную почту, собирает данные о наших телефонных разговорах и кто знает что еще? Все это для того, чтобы мы были в «безопасности», несмотря на то, что это присуще тоталитарным и коммунистическим режимам.

Нам это не нужно. Этого просто не понимают нелибертарианцы. Они настолько убеждены в том, что их свобода зависит от государства национальной безопасности, которое отвергли отцы-основатели, что они дрожат и дрожат при мысли о его демонтаже.

Но разборка необходима, если американцы собираются жить в свободном обществе.

Нет возможности — нет — того, что какое-либо национальное государство собирается вторгнуться и завоевать Соединенные Штаты в ближайшее время. Ни у одной страны нет денег, ресурсов, рабочей силы или даже интереса в наращивании необходимых вооруженных сил, чтобы пересечь океан или границы и успешно вторгнуться в Соединенные Штаты и оккупировать их. Это включает Канаду и Латинскую Америку.

Мы также не должны не указать на бедствия, которые этатизм принес нашей стране.Неконтролируемые федеральные расходы и долги, инфляция, зависимость от правительства, раздоры, конфликты и насилие — все это неотъемлемая часть жизни в государственническом обществе, которое многие американцы убеждены в «свободе».

Достаточно ли нелибертарианцев когда-нибудь присоединится к нам, либертарианцам, чтобы создать действительно свободное общество? Они уже начинают это делать. Ряды либертарианцев растут с каждым днем, особенно среди молодых людей, которые все чаще вырываются из-под идеологической обработки.

Когда человек понимает, что он несвободен, нет, конечно, гарантии, что он выберет свободу. Но признание своего рабства, очевидно, является важной предпосылкой для достижения своей свободы. В противном случае, как предполагал Гете, люди, ошибочно полагающие, что они свободны, обречены оставаться в рабстве.

Эта статья была первоначально опубликована в февральском выпуске журнала Future of Freedom за 2014 год.

Что значит свободно говорить по-английски?

Что мы подразумеваем под свободным владением английским языком и как понимание компетенций по четырем навыкам может обеспечить более реалистичную картину коммуникативных навыков английского языка?

Что такое беглость?

Меня, как человека, который работал со словарями, всегда интересовало значение слов, и беглость речи — это частный случай. Изучающие язык часто ставят перед собой цель научиться свободно владеть языком.В объявлениях о вакансиях часто указывается «свободное владение английским или испанским языком» в качестве требования. Но что на самом деле означает «свободное владение языком»? Если мы заглянем в Словарь современного английского языка Longman (никаких извинений за то, что я вставил одно из моих собственных названий!), Мы увидим, что свободный язык означает «очень хорошо говорить на языке». Свободная речь или письмо описываются как «плавные и уверенные, без ошибок». В целом, свободное владение чаще всего ассоциируется с разговорным языком — но разве это цель всех изучающих язык? А что говорит о владении другими языками свободным разговором?

Описание уровня владения английским языком

Перед тем, как погрузиться в мир словарей, я преподавал английский как иностранный во Франции.В то время Общеевропейские рамки владения иностранным языком (CEFR) еще не были опубликованы, и учащиеся описывались в очень общих терминах — начальный, средний, продвинутый — без согласованных стандартов относительно того, что должны были знать учащиеся на каждом уровне. Помимо установления стандартов, CEFR также сместил фокус языковой оценки со знания грамматики и словарного запаса на функциональную компетенцию, то есть что на самом деле ученик может сделать с языком, который он изучает, по четырем навыкам: аудирование, чтение, говорить и писать.Интересно отметить, что при обозначении конкретных целей для каждого навыка почти две трети информации в CEFR описывает разговорный язык. Это, по-видимому, означает, что беглость речи действительно является самой важной целью для всех изучающих язык.

Создание индивидуального пути к повышению квалификации

Как глобальный издатель, Pearson English осознает, что все учащиеся разные — по своему происхождению, среде обучения и целям обучения.Вот почему мы предприняли новое исследование, чтобы расширить набор целей обучения, содержащихся в CEFR, с тем, чтобы учесть учащихся, которым нужна подробная информация об их уровне по всем четырем навыкам, а не только по одному (как правило, говорению).

Ни один учащийся не будет одинаково владеть всеми четырьмя языковыми навыками — точно так же, как ни один носитель языка не владеет в равной степени всеми навыками на своем родном языке. Некоторые из нас лучше пишут, чем говорят, а многие не знают своего первого языка.Настоящая мера уровня владения языком должна учитывать все навыки. Точно так же не каждому ученику, изучающему английский язык, необходимо «свободно» владеть устным общением.

Многим исследователям необходимо читать статьи на английском языке и посещать конференции на английском языке, но они всегда будут выступать и писать только на своем родном языке. «Свободное владение языком» — хороший способ описать их цель? А если нет, то снижает ли это их языковые достижения? Признавая владение индивидуальными навыками, а не универсальными терминами, такими как «свободное владение», мы получаем более четкое представление о целях и результатах, и с этими знаниями мы можем лучше адаптировать обучение к индивидууму.

Чтобы узнать больше о Глобальной шкале целей изучения английского языка и увидеть, что учителя всего мира согласны с тем, что это означает быть на уровне чтения, письма, разговорной речи и аудирования, посетите сайт www.english.com/gse