Идеал это – ИДЕАЛ — это… Что такое ИДЕАЛ?

Автор: alexxlab · Опубликовано 18.09.2020 · Обновлено 12.12.2019

Содержание

ИДЕАЛ — это… Что такое ИДЕАЛ?

ИДЕАЛ — (от лат. idealis, греч. idea образ, идея) 1) в общеупотребительном смысле: а) высшая степень ценного или наилучшее, завершенное состояние к. л. явления, б) индивидуально принятый стандарт (признаваемый образец) ч. л., как правило, касающийся… … Философская энциклопедия

Идеал — Идеал. […] в период расцвета своей работы над национально реалистическим стилем Пушкин решительно противопоставляет «высокопарным мечтаньям» своей весны, теории возвышенного предмета «прозаические бредни» реализма, поэзию живой жизни. В этом… … История слов

идеал — а, м. idéal m. 1. Высшая, руководящая деятельностью общества или личности цель, которой стремятся достичь; предел чьих л. стремлений, желаний. БАС 1. Другого идеалы мучат, Как женщину на сносях пучат, Родится мышь и чуть живет! 1817. Долг. Живет … Исторический словарь галлицизмов русского языка

ИДЕАЛ — ИДЕАЛ, идеала, муж. (от греч. idea идея) (книжн.). Высшая, трудно достижимая степень совершенства в чем нибудь, мыслимый предел стремлений, желаний. Идеал красоты. Идеал человека. В идеале не то, что в действительности. «Нельзя себе представить… … Толковый словарь Ушакова

идеал — Совершенство, верх, образец, мечта, несбыточное желание. См. цель… Словарь русских синонимов и сходных по смыслу выражений. под. ред. Н. Абрамова, М.: Русские словари, 1999. идеал совершенство, верх, образец, мечта, несбыточное желание, цель;… … Словарь синонимов

Идеал — политический (франц. ideal) совершенный образец политического и государственного устройства общества; наилучший для данного конкретно исторического этапа образ сознания и деятельности политического субъекта; политическая ценность, побуждающая к… … Политология. Словарь.

идеал — ИДЕАЛ (от греч. i5ea, лат. idealis понятие, образ, представление) в широком смысле образец, прообраз, высшая цель стремлений, совершенное воплощение чего либо, представление о высшем совершенстве в каком либо отношении. Смысл понятия И.… … Энциклопедия эпистемологии и философии науки

идеал — ИДЕАЛ, джентльмен, принц, рыцарь … Словарь-тезаурус синонимов русской речи

Идеал — Идеал ♦ Idéal Нечто, существующее исключительно как идея, т. е. не существующее. Например, идеальный мужчина, идеальная женщина, идеальное общество и т. д. В мыслях нам гораздо легче найти то, что соответствовало бы нашим желаниям, чем в… … Философский словарь Спонвиля

ИДЕАЛ — (французское ideal относящийся к идее), образец, нечто совершенное, высшая цель стремлений … Современная энциклопедия

dic.academic.ru

Идеал (философия) — это… Что такое Идеал (философия)?

Идеал (лат. idealis от греч. ίδέα — образ, идея) — высшая ценность; наилучшее, завершенное состояние того или иного явления; образец личных качеств, способностей; высшая норма нравственной личности; высшая степень нравственного представления о благом и должном; совершенство в отношениях между людьми; наиболее совершенное устройство общества.

Творчество по идеалу, формирование вещества природы на основе идеала представляют собой специфически человеческую форму жизнедеятельности, отличающую её от деятельности животных. В качестве всеобщей формы целеполагающей деятельности идеал выступает во всех областях общественной жизни

Категория идеала обладает глубоким социальным значением. На протяжении веков прогрессивные классы в борьбе против отживших форм общественных отношений черпали свой энтузиазм в высоких идеалах свободы, равенства, братства.

Понятие Идеал применяется одинаково и к отвлеченным и конкретным предметам:

Идеал добра,
Идеал женской красоты,
Идеал мужской красоты,
Идеал государства,
Идеал гражданина и т. д.

В общее употребление слово Идеал стало входить с конца XIX и начала XX столетия, главным образом, благодаря Шиллеру.

Понятие идеала в немецкой философии

Кант

Согласно Канту ландшафт не имеет идеала

Наиболее остро проблема идеала была поставлена в немецкой классической философии. Кант, связав проблему идеала с проблемой внутренней цели, рассмотрел её в анализе эстетической способности суждения.

Согласно Канту, явления, не имеющие цели, которая могла бы быть представлена образно, не имеют и идеала, например естественно-природные ландшафты.

Столярный молоток также не имеет идеала

Также не могут иметь идеала и предметы, имеющие свою цель «вне себя», как, например, орудия труда, инструменты и пр.

Единственным из известных нам явлений, — говорил Кант, — действующих по внутренней целесообразности, является человек как представитель рода, составляющего его цель. В животном внутренняя целесообразность осуществляется, как и в растении, без сознания и воли, лишь инстинктивно.

Для человека характерно свободное, то есть сознательно совершаемое действие в согласии с универсальной, всеобщей целью рода человеческого. Идеал и есть это представление об итоговом совершенстве человеческого рода. Он включает в себя, таким образом, осознание того, что человек есть самоцель собственной деятельности, и ни в коем случае не средство для кого-то или для чего-то, будь то бог или вещь в себе.

Идеал и есть это представление об итоговом совершенстве человеческого рода

Согласно Канту, идеал как состояние достигнутого совершенства человеческого рода, представляемое нами уже сегодня, характеризуется полным преодолением всех противоречий между индивидом и обществом, то есть между индивидами, составляющими общество (род). Внутри индивида, внутри его сознания, это состояние выразилось бы как полное преодоление противоречий между всеобщим и единичным, между целым и частью, между умопостигаемым и чувственно-эмпирическим миром, между долгом и влечением и т. д.

Каждый шаг по пути прогресса есть поэтому шаг на пути реализации этого идеала, который люди всегда смутно чувствовали, но не умели теоретически сформулировать его состав. Кант считал свою миссию в истории состоящей в том, что он в своих сочинениях впервые осознал этот идеал и теоретически.

Идеал, как горизонт, все время отодвигается в будущее по мере приближения к нему

Однако при таком толковании этот идеал оказывается как раз чем-то абсолютно недостижимым или достижимым лишь в бесконечности. Идеал, как горизонт, все время отодвигается в будущее по мере приближения к нему. Между каждой наличной, данной ступенью «совершенствования» человеческого рода и идеалом всегда лежит бесконечность — бесконечность эмпирического многообразия явлений в пространстве и времени. Как только человек начинает мнить, что он достиг конца пути (в науке, в политическом строе, в морали и т. д.), так мнимость эта сейчас же обнаруживается для него в виде антиномий, в виде противоречий, раздирающих его сознание.

В науке это положение выражается в том, что по поводу каждого предмета всегда возможны по крайней мере две взаимоисключающие теории, равно оправданные и с точки зрения «чистой логики», и с точки зрения опыта.

Эти антиномии — индикаторы вечной незавершенности познания и нравственной сферы («практики») — Кант анализирует в «Критике чистого разума» и в «Критике практического разума».

Единственно, где идеал может быть дан это — в искусстве, в художественном творении гения

Согласно Канту, ни теоретический, ни практический идеал невозможно задать в виде образа — в виде чувственно созерцаемой картины «совершенного» и «завершенного» состояния, ибо в науке это было бы претензией на изображение «вещи в себе», а в «практическом разуме» — на изображение бога. Но ни «вещь в себе», ни бога чувственно представить себе нельзя. Их можно только мыслить как условия возможности и науки, и нравственности, как гарантии «теоретического» и «практического» разума, всегда остающиеся «по ту сторону» рассудка и опыта, как необходимые априорные допущения, делающие возможными и опыт, и рассудок. Иными словами, в теоретическом разуме (в науке) идеал может выступать только в виде постулата «запрета противоречия», а в «практическом разуме» — в виде категорического императива.

Файл:Kukryniksy-bender.jpg

Если индивидуальное преувеличено за счет «нормального», то красота исчезает и возникает карикатура

Эти постулаты никогда не могут быть реализованы в реальной деятельности человека (в науке и практике). Они действуют здесь лишь как априорно принимаемые «регулятивные принципы» деятельности. Единственно, где идеал как непосредственно созерцаемый образ «совершенства» и «завершенности» может быть дан, это — в искусстве, в художественном творении гения. Здесь достигается «примирение» всеобщего (нормативного) и индивидуального (характеристичного), целого и частей, морального и легального, должного и сущего и пр. Поэтому идеал выступает как прекрасное.

Если «характеристичное» (индивидуальное) преувеличено за счет «нормального» (абстрактно-всеобщей нормы), то красота исчезает и возникает карикатура.

Если же, наоборот, на первый план выпячивается «нормальное» (средне-общее), то возникает безжизненная абстрактная фигура, чертеж, не прекрасный, а лишь правильный, не художественно-эстетический, а лишь школьно-академический образ.

Из этого понимания идеала развились эстетические и философско-теоретические концепции Фихте, Шеллинга и Шиллера.

Фихте

Фихте, расшифровывая учение Канта об идеале на непосредственно-политической проблематике, ясно показал, что под категорическим императивом на самом деле скрывалось требование абсолютного равенства всех индивидов перед лицом закона, а под «эмпирическими» условиями его осуществления — реальное сословное неравенство, расцененное как «безнравственное» состояние общества и индивида.

И Кант, и Фихте полагали, что идеал этот есть высшая, конечная цель на пути постепенного «нравственного самоусовершенствования», на пути постепенного осознания «достоинства человека» (индивида) как высшего и единственного принципа «идеального» законодательства. Они исходили из того, что абсолютное формально-правовое равенство любого индивида любому другому индивиду само по себе обеспечит полное раскрытие всех «естественных» задатков и способностей каждого индивида. Таким образом, в виде идеала, в виде постулата и императива ими был сформулирован принцип буржуазного права, идеального буржуазного общества. Фихте изобразил этот идеал в виде всемирного содружества абсолютно равноправных «Я», добровольно установленного ими самими. Но при таком толковании идеал кантовско-фихтевской философии начинал казаться чем-то очень трудно достижимым, чем-то очень далеким.

Этот идеал направлен одним острием против всякой формы «неравенства» человека человеку, другим — против революционного пути упразднения этого неравенства

Обращаясь к «притеснителям» нравственного человека (то есть к сторонникам сословного неравенства и феодальной раздробленности страны), Фихте восклицал: «Стесняйте, расстраивайте его планы! Вы можете задержать их, но что значит тысяча и паки тысяча лет в летописи человечества?». Толкуя этот идеал как абсолютное равенство всех индивидов «…во Едином великом Единстве чистого духа…», он констатировал: «Единство чистого духа есть для меня недосягаемый идеал, последняя цель, которая никогда не будет осуществлена в действительности».

Это — неизбежный вывод из представления, согласно которому полное раскрытие личности,гармония, развитие индивида, может быть лишь результатом постепенного нравственного самоусовершенствования всех людей, всех «эмпирических» (то есть нравственно-испорченных сословным строем) индивидов, в том числе князей, попов, чиновников всей Земли.

Впоследствии эта идея «нравственного самоусовершенствования» как единственного пути человечества к идеальному состоянию вошла в арсенал всех антиреволюционных концепций (например, религиозно-этического учения Л. Толстого, Ф. Достоевского, Ганди и далее — вплоть до учений современных правых социалистов).

Этот идеал направлен одним острием против всякой формы «неравенства» человека человеку, другим — против революционного пути упразднения этого неравенства. Революция, как акт насилия, с точки зрения этого идеала выглядит так же, как «безнравственно-кровавый» акт; с точки зрения нравственного императива он ничуть не лучше того состояния, против которого он направлен.

Гегель

В итоге меч остается, правда, чистым, но только потому, что он никому не грозит….

Гегель, глубоко понявший бессилие этого «прекраснодушного» идеала, сравнил последователей идеи нравственного самоусовершенствования с благороднейшим человеком, который боится обнажить меч в борьбе против порока, опасаясь, что он может быть «испачкан» кровью врага. В итоге меч остается, правда, чистым, но только потому, что он никому не грозит…. Абсолютное бессилие абстрактного нравственного императива перед лицом эмпирических условий его осуществления (непосредственно перед лицом сословно-феодального неравенства и всей его культуры — теоретической, эстетической, моральной, бытовой и т. д.) заставило Гегеля искать другой путь решения проблемы идеала. Прежде всего Гегель позаботился о том, чтобы разрушить логический фундамент этой концепции — теорию «чистого разума».

Для Канта идеал теоретического разума, то есть всеобщая форма и условие истины, состоит в полной и абсолютной непротиворечивости знания, то есть в полном тождестве научных представлений всех людей об одной и той же вещи «в одно и то же время и в одном и том же отношении». Этот идеал науки и выступает у Канта в виде категорического императива рассудка, то есть в виде запрета логического противоречия. Неосуществимость этого постулата в науке, развивающейся именно через выявление и разрешение противоречий, является, согласно Канту, показателем того, что истина не достигнута и никогда в течение «конечного времени» достигнута не будет. Поэтому появление противоречия в науке Кант расценивает как индикатор незавершенности знания, указывающий теоретическому разуму, что его претензия «объять необъятное» (то есть вещь в себе) обречена на вечную неудачу.

Идеал, однако (как и в нравственной сфере), — полный теоретический синтез всех эмпирических сведений, их «единство в духе» (то есть в мышлении) — составляет неустранимую потребность этого разума, его «регулятивный принцип» и идеал, к которому он стремится и никогда не достигает. Тем самым непротиворечивое единство знания выступает у Канта как «необходимая иллюзия разума». Таким образом, запрет противоречия выступает как высший априорный закон рассудка, а наличие противоречия — как вечное «эмпирическое» состояние разума, гоняющегося за полным синтезом, за своим идеалом. Запрет противоречия — должное, а наличие необходимо возникающего противоречия — сущее, действительное и необходимое состояние разума, его форма и закон. Так почему же, — спрашивает Гегель, — неосуществимое должное мы обязаны считать и почитать за высший и непререкаемый закон мышления, а реальную форму и закон развития человеческой научной культуры — за «иллюзию», хотя бы и необходимую, за «фикцию» разума, гоняющегося за синей птицей «полного синтеза знания», за познанием «вещи в себе?». Не разумнее ли рассудить как раз наоборот?

Гегель разрушает оба постулата кантовской философии (запрет противоречия и категорический императив) с позиции историзма. Против них он заставляет свидетельствовать историю науки и нравственности. При этом нравственность понимается Гегелем широко, включая, по словам Энгельса,

История показывает, что вовсе не запрет противоречия и не категорический императив были тем идеалом, к которому изначально стремилась история человечества. Напротив, движущей силой развития духа в теории всегда было противоречие. Стало быть, не запрет, а наличие противоречия является формой и законом реального развивающегося духа (мышления). Диалектическое противоречие, то есть столкновение двух взаимоисключающих и одновременно взаимопредполагающих тезисов есть поэтому не «фикция», не «иллюзия», не показатель заблуждения разума, не индикатор тщетности его попыток понять «вещь в себе», а его «естественная», имманентная ему форма и закономерность развития, а потому и форма постижения «вещи в себе».

Действительный идеал науки — это понимание вещи в себе как единства противоположностей, как живого развивающегося процесса, снимающего силой противоречия все «конечные», зафиксированные свои состояния. Идеал знания и нравственности, который выдвигает Гегель против Канта, — это не застывшая мертвая «вещь», а «суть дела» — категория, диалектически противоречивая природа духа.

Вечное, никогда не завершаемое обновление духовной культуры человечества, происходящее через выявление противоречия в составе наличной стадии знания и нравственности и через разрешение этого противоречия — в рождении новой стадии, в свою очередь чреватой противоречием и потому также подлежащей «снятию», — таков идеал Гегеля. Это и было главной заслугой Гегеля в истории мысли. Однако это огромное завоевание было нейтрализовано идеализмом гегелевской философии. Гегель исходил из того, что именно мышление, саморазвивающееся через противоречие тезиса и антитезиса, есть причина развития и науки, и нравственности (то есть истории). Поэтому идеал в его чистом виде вырисовывается перед человеком не в образах искусства и не в образе «идеального строя» жизни и нравственности, а только в «Науке логики», в виде системы диалектически развивающихся категорий. Всё же остальное — и искусство, и политическая история человечества, и промышленность, — короче говоря, все предметное тело цивилизации, — есть только «побочный продукт», издержки производства «чистой логики», сами по себе не имеющие значения. Таким образом, все другие (кроме логики) формы сознания и самосознания человечества — конкретные науки, право, искусство и т. д. — суть только «несовершенные воплощения» творческой силы диалектического мышления, земные воплощения идеала, представленного в «Науке логики».

В результате гегелевское учение об идеале оказалось в общем и целом крайне консервативным. Мышление, идеальный образ которого задан в «Науке логики», диалектично. Но когда это идеальное мышление обрабатывает естественно-природный материал, оно вынуждено с ним считаться. В итоге продукт всегда выглядит как идеал, преломленный через упрямую антидиалектичность земного, вещественно-человеческого материала.

Прусская же монархия была истолкована Гегелем как весьма близкая к этому идеалу форма государства

Поэтому Гегель под видом единственно-возможного в земных условиях «воплощения» идеала и увековечивает (обожествляет) всю ту наличную эмпирию, которая ему исторически была дана. В том числе экономическую (хозяйственную) структуру «гражданского» — буржуазного общества, а далее, её надстройку — конституционную монархию по образцу Англии или империи Наполеона. Прусская же монархия была им истолкована как весьма близкая к этому идеалу форма государства или как система, воплощающая этот идеал единственно-возможным в национально-немецких условиях способом.

Этот образ мысли вовсе не был личной изменой Гегеля принципам диалектики. Это было абсолютно-необходимым последствием и выводом из идеалистической диалектики. Соответственно идеал человека для Гегеля — это уже не всесторонне и гармонически развитая личность, а только личность, умеющая мыслить диалектически. При этом совершенно безразлично, кем эта личность является во всем остальном — чиновником или монархом, предпринимателем или даже лакеем. Таким образом, в качестве эмпирической предпосылки идеального (то есть диалектически-мыслящего) человека эта теория идеала увековечивает наличную форму разделения труда в обществе, в частности товарно-капиталистическую. Разумеется, что ближе всего к идеалу, с этой точки зрения, стоит представитель диалектической логики. Таким образом, эта точка зрения идеализирует профессиональный кретинизм, возводит уродство в добродетель.

Условия же, обеспечивающие всесторонне-гармоническое развитие личности в современном (а тем более в грядущем) мире, согласно этому пониманию, абсолютно невозможны. Они были возможны лишь в младенческом состоянии мира, в рамках маленького античного полиса с его демократией. Большие размеры «современных» государств и сложность системы разделения труда делают невозможной и демократическую организацию общества, и всестороннее развитие способностей личности. Здесь, по Гегелю, естественной, то есть соответствующей идеалу формой, является только иерархически-бюрократическая система управления общественными делами. Против этой стороны гегелевской философии государственного права прежде всего и была направлена критика Гегеля «слева», левогегельянская версия диалектики и учения об идеале. С этого же начал и Маркс. Именно в силу идеализма гегелевского учения об идеале гегелевский идеал органически враждебен коммунистическому идеалу, принципиально несовместим с ним. В силу этого выход из тупика, в который неумолимо попадала идеалистическая концепция идеала, был найден только тогда, когда диалектика связала свою судьбу с революционной борьбой пролетариата и порвала с формально-юридическим представлением о «равенстве» и об условиях развития личности.

Маркс и Энгельс

Рассмотрев ограниченность как кантовско-фихтеанского, так и гегелевского понимания идеала и подвергнув их критике, Маркс и Энгельс материалистически переработали и использовали классические идеалистические учения об идеале.

Человек отличается от животного не «мышлением» и не «моральностью», а трудом. Он деятельно преобразует природу и самого себя. В этом и заключается его «подлинная природа». Этим исторически определяется и высшая цель, то есть идеал человеческой деятельности. Человек является самоцелью только как субъект предметно-практического преобразования природы и общественных отношений, а не как мыслящая или моральная личность. В понимании этого факта и был найден ключ к проблеме идеала.

Формально-правовое равенство человека человеку есть классовый идеал буржуазии. Его реальным субстратом оказывается конкретно-историческая форма экономического неравенства — капиталиста и наемного рабочего. Свобода в сфере мысли и морали здесь рассматривается в отчуждении от экономических отношений и предполагает абсолютное рабство человека в сфере реальной жизни, и прежде всего в экономике, и ведет к превращению человека в частичную деталь частичной машины, в раба вещей. Для пролетариата и вообще для большинства рода человеческого этот идеал вовсе не так заманчив, как для философа — идеолога буржуазии.

Первой формой преодоления буржуазного идеала в истории оказались учения социалистов-утопистов — Фурье, Сен-Симона, Оуэна. В противоположность реальному положению человека внутри буржуазного общества утописты провозгласили социалистический идеал общественного устройства, основанного на принципах общественной собственности на средства производства и обеспечивающего всесторонне-гармоническое развитие каждого человека. Однако будучи оторванными от реальной борьбы пролетариата, они апеллировали при обосновании своего идеала к абстрактным принципам разума и справедливости, хотя по существу их идеал был отражением интересов пролетариата в буржуазном обществе.

Пролетариат силой реально-бесчеловечных условий своего существования внутри буржуазного мира оказывается естественным врагом этого общества и его идеала. Но только теоретики пролетариата приходят к выводу, что подлинная свобода человека может быть достигнута лишь на основе коммунистического обобществления материальных средств и условий жизни и прежде всего — средств производства. Иными словами, социалистический идеал может быть осуществлен только через коммунистическую революцию. Этот акт в силах совершить только класс, и никогда — не индивидуум, каким бы он ни был нравственно или интеллектуально совершенным. А класс поднимается на борьбу не силой идеала, как бы заманчив тот ни был, а только силой реальной жизни, то есть когда идеал совпадает с назревшей в общественном организме массовой потребностью, с массовым материальным интересом класса. Только при условии такого совпадения идеал и вызывает в массах отклик и вдохновляет их на действие. В этом смысле Маркс и Энгельс категорически возражали против толкования коммунизма как идеала: «Коммунизм для нас не состояние, которое должно быть установлено, не идеал, с которым должна сообразоваться действительность. Мы называем коммунизмом действительное движение, которое уничтожает теперешнее состояние»

В этой форме выражения мысли отчетливо видна полемическая направленность против кантовско-фихтеанского и левогегельянского понимания идеала и его отношения к «теперешнему состоянию», к совокупности налично-эмпирических условий борьбы.

Реальное движение вызывается давлением реальных же, и прежде всего экономических противоречий, и направляется на их разрешение путем действия, путем установления нового состояния, в котором прежние противоречия «снимаются». Это новое состояние, единственно способное разрешить существующие противоречия, и есть тот образ, который называется идеалом. В мышлении он рождается раньше, чем противоречия будут разрешены реально, то есть раньше его собственного предметного осуществления. Это оригинальное положение, когда образ предмета рождается раньше того предмета, который он отражает, и создает всю трудность проблемы идеала, неразрешимую для метафизического материализма с его вариантом теории отражения. Предмета как непосредственно-созерцаемой вещи ещё нет, а его образ уже есть. Этот образ — коммунизм как единственно-возможная форма разрешения противоречий буржуазной, капиталистической системы производства. Именно поэтому контуры идеала как образа необходимо наступающего будущего есть не что иное, как вывод из анализа существующих противоречий, разрушающих наличное состояние. В этом — вся суть диалектико-материалистического понимания идеала.

Это ни в коем случае не нравственный или интеллектуальный образ желаемого, но не реального состояния, — не императив, который противостоит эмпирической действительности и условиям места и времени, как что-то вне их и против них стоящее. Это — сама действительность в полном теоретическом синтезе её имманентных противоречий, то есть с точки зрения тех перспектив, которые ей же самой имманентны. Из этого ясно видно, как глубоко было усвоено Марксом и Энгельсом рациональное зерно гегелевской критики кантовско-фихтеанского понимания идеала как должного, как априорного императива и постулата. Вместе с тем ясно видно и принципиальное отличие материалистического толкования диалектики идеала и действительности — от идеалистически-гегелевского толкования этой диалектики. Отличие подлинной революционности от консерватизма под маской ультрареволюционности левой гегелевской школы. Конкретный состав идеала дается, таким образом, только научным анализом действительности, эмпирически данной картины развития, с точки зрения тех противоречий, которые нагнетаются и властно требуют своего разрешения. В чём и как может быть найдено это разрешение? Ответ на этот вопрос и совпадает с выработкой правильного, жизненного, конкретного идеала.

Идеал, который был выведен Марксом и Энгельсом из анализа противоречий буржуазного общества и хода классовой борьбы, был четко обрисован в ряде произведений и, в частности, в «Критике Готской программы» в виде контурного изображения (образа) коммунистического строя. Этот теоретически выверенный идеал совпадает с художественно-эстетическим идеалом, вызревшим внутри искусства. И в данном случае выступает как теоретическое и художественно-эстетическое выражение реального, происходящего у нас на глазах движения, с необходимостью ведущего к установлению строя, обеспечивающего всесторонне-гармоническое развитие каждого человека. Такой идеал не имеет ровно ничего общего с априорно постулированным императивом, нравственным постулатом, как это пытаются изобразить правые социалисты, базирующие свою социологию и политику на неокантианских схемах, идеалах. Теоретики и лидеры правого социализма (например, К. Реннер, Б. Каутский, А. Стрейчи и др.), прикладывая к реальным событиям свой абстрактный масштаб императива, с необходимостью приходят к выводу, что революция и революционная борьба противоречат высшим идеалам человечности, поскольку связаны с насилием и т. д. Но тот же самый императив приводит их к лакейской позиции по отношению к империалистическому, так называем «свободному миру». Этот мир под их идеал подходит. И не случайно, ибо сам императив уже у Канта был скроен по мерке «совершенного» буржуазного строя с его иллюзиями «свободы личности», «свободы мысли» и т. д. и т. п. В противоположность кантовско-фихтеанскому представлению об идеале, марксистское понимание идеала и его отношения к действительному развитию общества предполагает осуществимость идеала — при условии, разумеется, его адекватности действительному развитию. В противоположность Гегелю, марксистское учение об идеале отнюдь не связывается с фетишизацией одной, и именно наличной, ступени общественно-человеческого развития. По мере приближения к этапу развития, обрисованному в идеале, этот идеал вовсе не отодвигается, подобно горизонту, снова и снова вдаль, в грядущее. Напротив, сам состав идеала вырабатывается по ходу развития общественной деятельности, то есть является исторически творимым, то есть творимым историей.

Идеал теоретического познания (науки) излагается в диалектико-материалистической теории познания, в диалектике, как логике и теории познания марксизма. Эстетически-художественный идеал разрабатывается мировым искусством и задается индивиду через его эстетическое развитие, через потребление сокровищ мирового искусства. Можно говорить о политическом идеале, о нравственном идеале и т. д. Деятельность индивида, а потому и форма его продукта, всегда «отклоняется» от абстрактно-всеобщего теоретического норматива. Но это отклонение и есть единственно возможная форма и способ реализации всеобщего идеала, это и есть сам идеал, скорректированный условиями места и времени, характером материала, в котором он осуществляется, особенностями личности индивидуума и т. д. То же самое относится и к реализации идеала в специфически-национальных условиях развития целых стран, народов и т. д. В этом в полной мере сказывается диалектика всеобщего, особенного и индивидуального.

Такое отклонение ни в коем случае нельзя толковать как отказ от идеала, как признание его неосуществимости. Наоборот, только полный учет конкретных условий места и времени и позволяет осуществить через деятельность теоретически или эстетически выверенный идеал. Иначе этот идеал так и остается неосуществимым «благим намерением», разбивающимся о неодолимое упрямство «грубой» реальности.

Понятие идеала в других философских школах

Понятие идеала в Каббале^[1]

Каббала рассматривает всё мироздание как взаимодействие двух противоположных сил: эгоистической («Творения») и альтруистической («Творца»). Фактически соглашаясь с гегелевским постулатом «единства и борьбы противоположностей», Каббала не ограничивает его, как марксизм, производительными силами и производственными отношениями, а утверждает эту борьбу как суть человеческого развития.

Речь идет о том, что силы эти активно действуют в человеке: эгоистическая сила подобна центростремительным лучам, которые притягиваются человеком извне и собираются в его теле, а альтруистическая сила подобна центробежным лучам, истекающим изнутри его тела наружу. Эти силы присутствуют во всех частях реальности, в каждой сообразно с ее сущностью, а также в человеке, сообразно с его сущностью.
— Бааль Сулам, «Газета Народ», Раздел «Критика марксизма….»

Идеалом в Каббале является состояние, когда Творение (стремление насладиться) уподобляется Творцу (альтруистической силе отдачи) и сливается с ним. Такое слияние находится в бесконечном развитии, поскольку наслаждение с намерением «ради отдачи» не ограничено.^[2] Единство противоположных друг другу эгоистического и альтруистического свойств зависит только от человека и достигается через смену намерения «ради себя» на намерение «ради отдачи». При этом человек не должен бороться со своим эгоизмом, ограничивая его лишь общепринятой моралью общества, а должен все силы приложить к тому, чтобы добавить к нему альтруистическое намерение — наслаждаться ради Творца. Практическим шагом к такому идеалу является объединение людей, абсолютно разных в своих желаниях, культуре, религии и всём остальном, но единых в понимании смысла своей жизни — в обретении альтруистического намерения во всех своих стремлениях и действиях. То есть, стремления и действия людей не делятся на соответствующие идеалу и противоположные ему. Все стремления и действия любого человека соответствуют идеалу, если он стремится насладиться не ради себя, а ради Творца, который желает насладить его.

… существует только одно совершенное состояние… и мы, совершенные, в нем: … это Конец исправления душ после «воскрешения мертвых» желаний, когда происходит их полное исправление на получение ради отдачи, поскольку получение ради себя, являющееся их изначальным свойством, становится противоположным и обретает форму «чистой» отдачи, став достойным получить все благо, наслаждение и нежность, заключенные в замысле творения. И вместе с тем (души) удостоятся полного слияния, вследствие подобия свойствам Творца, потому как наслаждаются не от своего желания получить, а от своего желания отдать, насладить Творца, ведь Он получает наслаждение оттого, что получают от Него.
— Михаэль Лайтман, «Исправление только высшим светом»

Мусульманская культура

Мусульмане верят в то, что Мухаммад олицетворял собой человеческий идеал культуры, духовности и морали

Мусульмане полагают, что в жизни, словах и изречениях пророка Мухаммада сосредоточено большое количество назидательных примеров, то есть верят в то, что он олицетворял собой человеческий идеал культуры, духовности и морали, стараются также использовать его слова на практике и делать всё, что делал он. Другими словами, идти его путём.

Примечания

См. также

Ссылки

Статья основана на материалах Философской Энциклопедии в 5-ти тт., 1960-1970.

Wikimedia Foundation. 2010.

dic.academic.ru

ИДЕАЛ — это… Что такое ИДЕАЛ?

ИДЕАЛ — 1) воображаемый образец совершенства в к. н. отношении нпр., идеал добродетели, красоты, мужества и т. д.; 2) высшая задача, цель, в направлении которой совершается чья либо деятельность; что ниб. очень хорошее во всех отношениях, что составляет… … Словарь иностранных слов русского языка

идеал — ИДЕАЛ, джентльмен, принц, рыцарь … Словарь-тезаурус синонимов русской речи

dic.academic.ru

идеал — это… Что такое идеал?

ИДЕАЛ (от греч. i5ea, лат. idealis — понятие, образ, представление) — в широком смысле образец, прообраз, высшая цель стремлений, совершенное воплощение чего-либо, представление о высшем совершенстве в каком-либо отношении. Смысл понятия И. восходит к платоновской «идее» как обозначения умопостигаемых прообразов вещей, образующих подлинный и невидимый мир в противоположность миру видимому и неподлинному. Терминологическое отграничение И. от идеи введено И. Кантом и наиболее отчетливо проведено им в «Критике чистого разума» посредством понятия «идеал чистого разума». В И. соединены чувственная и сверхчувственная грани идеи, образ идеи и выраженное ею понятие. Идеальный — это и образцовый, совершенный, и в то же время не реальный, существующий лишь как идея, имеющий идеальное бытие. Таким образом, в И. соединяются два понятия — суть предмета, или его идея, и его наилучшее, совершенное состояние. Критическая и позитивная устремленности И. составляют его двойственную природу. В своей критической ипостаси он выступает как критерий оценки данного феномена в сопоставлении с его идеей, или первообразом; ГИ.. «дают необходимое мерило разуму, который нуждается в понятии того, что в своем роде совершенно, чтобы по нему оценивать и измерять степень и недостатки несовершенного» (Кант И. Соч.: В 6 т. М., 1964. Т. 3. С. 502). Позитивно же он выполняет функции императива, утверждения должного. Обращение к И. происходит на уровне рефлексии как единства критического, аналитического и проективного отношения к действительности. И. не является пустой абстракцией, но он также не является и эмпирическим фактом. Поэтому бессмысленны попытки его обоснования или опровержения на основании эмпирических данных. Одинаково ошибочны как представление наличной действительности в качестве И., когда происходит абсолютизация относительного (позитивизм), так и понимание И. как эмпирического факта, когда И. выступает в качестве актуально преследуемой цели (утопизм). Формируя целевую проекцию человеческой деятельности, И. являются условием опыта. И. как безусловно ценная, разделяемая всеми цель, как «общепризнанное невозможное», являясь недостижимым по определению, служит основанием действий и критерием их оценки, указывает путь постоянного приближения к совершенству, определяя интенциональность человеческой деятельности и необходимость постоянных усилий по продвижению в данном направлении. Осуществление И. мыслимо только в идее, но возможность приближения к нему бесконечна. Десять библейских заповедей, клятва Гиппократа, категорический императив Канта — все это до сих пор остается только И., но они задают ориентиры, без которых существование и развитие общества было бы невозможно. Присутствие И. создает существенную напряженность между нормативным и реальным, между тем, что следовало бы сделать, и тем, что фактически сделано, дающую импульс развитию. И. составляют важнейшую часть сферы символического поля культуры, являются его смысловым ядром. Кант помещал идеалы в «царство человеческих целей». Такие цели подобны горизонту: их никогда нельзя достичь, но к ним можно постоянно продвигаться. Отличительными характеристиками И. являются наделенность смыслом и самоценность, абсолютная значимость и нормативность. «Справедливость, истина, моральность, красота ценны сами по себе, а не в той мере, в какой они полезны для жизни» (Ортега-и-Гассет X. Что такое философия. М., 1991. С. 20—21). И. фиксируют познавательные, эстетические, нравственные ориентиры, задающие целостность и осмысленность человеческой деятельности. Они играют важную роль в процессе познания, особенно на его теоретическом уровне; с ними связаны и на них основаны такие понятия и методы, как идеализация, идеальный объект, идеальный тип, парадигма, аттрактор и др. Все они являются разными способами теоретического воспроизведения некоторого И., представляют собой несуществующие и неосуществимые в действительности объекты, служащие тем не менее средствами построения научных теорий, которые сами, в свою очередь, служат идеальной моделью определенной области действительности. Одним из важных элементов научного познания является И. научности, определяющий познавательную цель научной деятельности, способ организации научного знания, критерии оценки научной деятельности. Регулятивные И. науки образуют аксиологический фундамент познания и зависят от ценностных установок, доминирующих в культуре данной эпохи. В философии и методологии науки идет постоянный поиск того И. науки, который мог бы удовлетворить потребность человека в достоверном знании. В И. науки в обобщенном виде выражены как доминирующие в обществе представления о цели и ценности науки, так и общие для научного сообщества когнитивные ценности, такие как истинность, рациональность, доказательность, принципы единства и простоты научной теории и т.д. Истина находится на вершине иерархии познавательных ценностей, определяя высшую цель и определяющую ценность познания, а неукоснительное стремление к ней составляет высшую моральную обязанность ученого.

ЕЛ. Черткова

Энциклопедия эпистемологии и философии науки. М.: «Канон+», РООИ «Реабилитация». И.Т. Касавин. 2009.

epistemology_of_science.academic.ru

Идеал — это… Что такое Идеал?

идеал — ИДЕАЛ, джентльмен, принц, рыцарь … Словарь-тезаурус синонимов русской речи

spiritual_culture.academic.ru

ИДЕАЛ — это… Что такое ИДЕАЛ?

идеал — ИДЕАЛ, джентльмен, принц, рыцарь … Словарь-тезаурус синонимов русской речи

dic.academic.ru

Идеал — это… Что такое Идеал?

(франц. idеal, от греч. idеa — идея, первообраз)

1. в общеупотребительном смысле:

а) высшая степень ценного или наилучшее, завершённое состояние к.-л. явления;

б) индивидуально принятый стандарт (признаваемый образец) чего-либо, как правило, касающийся личных качеств или способностей;

2. в строгом философском смысле: в теоретическом плане —

а) наиболее общее, универсальное и, как правило, абсолютное ценностное представление (о благом и должном), в нормативно-этическом —

б) совершенство в отношениях между людьми или — в форме общественного И. — такое устроение общества, которое обеспечивает это совершенство,

в) высший образец нравственной личности.

Различие подходов в теоретическом толковании И. обусловливается решением проблемы соотношения И. и реальности. При натуралистическом понимании ценностей вообще И. может трактоваться различно: во-первых, как результат обобщения и/или абсолютизации в культуре того, что составляет предмет потребностей человека. Схема такого понимания И. предзадана золотым правилом. Во-вторых, как результат обобщения содержания норм и правил или отвлечения этого содержания от конкретных задач действия; соответственно, идеалов столько, сколько норм; по такой логике нет И. вообще, но есть идеалы, соответствующие разным ценностям: красоты, добра, справедливости и т.д. Наряду с этим на практике универсальный И. может индивидуализироваться и принимать персонифицированные формы, трансформируясь в личный И. — в представление индивида о лучшем из всего того, что ему известно, или в индивидуально принятый стандарт чего-либо, как правило, касающийся личных качеств или способностей. И. т.о. теряет свою универсальность, трансформируется в идол или кумир; отсюда возникает впечатление, что идолов столько, сколько людей. В-третьих, как имманентные социальной или индивидуальной действительности требование или ценность, раскрывающие перед человеком более обширные перспективы. При идеалистическом понимании ценностей И. рассматривается существующим трансцендентно к реальности и данным человеку непосредственно, через «голос совести» или априорно.

Как форма нравственного сознания И. является одновременно ценностным представлением, поскольку им утверждается определённое безусловное положительное содержание поступков, и императивным представлением, поскольку это содержание определено в отношении воли человека и вменяется ему в обязательное исполнение. В структуре морального сознания И. занимает ключевое место; им определяется содержание добра и зла, должного, правильного и неправильного и т.д. По тому, признаётся ли существование универсального и абсолютного И. в качестве критерия выбора ценностей и оценки, мыслители делятся на абсолютистов и релятивистов.

(Бим-Бад Б.М. Педагогический энциклопедический словарь. — М., 2002. С. 100)

Педагогический терминологический словарь. — С.-Петербург: Российская национальная библиотека. 2006.

pedagogical_dictionary.academic.ru

Идеал это – ИДЕАЛ — это… Что такое ИДЕАЛ?

ИДЕАЛ — это… Что такое ИДЕАЛ?