Как правильно ностальгия: «Настальгия» или «ностальгия» как правильно пишется слово?
Ностальгировать исключительно по родине. Уроки русского языка в прямом эфире
«Однако даже у взрослых в душе иногда рождается ностальгия по детской непосредственности»,- так размышляет главный герой одного из современных романов. И кажется, что с точки зрения русского языка здесь не к чему придраться. Но это не совсем так…
Я имею в виду существительное ностальгия и образованный от него глагол ностальгировать. В приведённой цитате ностальгируют по детской непосредственности. Но разве по правилам можно ностальгировать, то есть скучать, томиться по чему- то ещё, кроме родины? Сейчас узнаем!
Самые современные нормативные словари дают только одно значение слова ностальгия — «тоска по родине». Производный глагол ностальгировать будет иметь тоже только одно значение. В современной речи распространено значение глагола ностальгировать — это «тоска по чему бы ни было». На самом деле, это обеднение лексического значения и, безусловно, неправильной ход развития мысли. Мы можем сказать, что это метонимический перенос по логической смежности, но он не украшает нашу речь, и употребление его в другом значении будет неверным.
Интересно, что изначально наше слово сопровождалось пояснением, если кто-то не знал его значение. Например, у Паустовского мы читаем: «Он уехал в Японию, где вскоре и умер от астмы и страшной болезни — ностальгии — тоски по родине». Позже наше слово можно было встретить уже в его переносном значении, но в кавычках. А в 20 веке мы встречаем у Андрея Битова уже ностальгию по «утраченному чувству времени».
По замечанию лингвистов употребление предлога ПО со словом ностальгия привело к тому, что оно стало сочетаться с другими словами. Произошло это уже в 20 веке. Но нормой так и не стало.
«Ностальгия бывает по дому. По Уралу, по Братску, по Дону», — так начинается стихотворение Роберта Рождественского, где лирический герой ностальгируют по всему, что его окружало. И хотя такое значение слова сейчас не является нормативным, мне кажется, красота строк допускает некую языковую вольность. Тем более, что язык постоянно меняется. И каким он будет через 10 лет, никто не знает.
Семь эмоций, которых больше нет
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,В прошлом эмоции чаще были связаны с определенным временем или местом.
Человеческие эмоции традиционно считаются чем-то вечным, одинаковым для всех людей.
Однако они разнятся от места к месту (например, чисто немецкое Schadenfreude, а по-нашему «злорадство»), а высоколобые ученые регулярно обнаруживают новые, чему свидетельством миллионная армия страдающих «синдромом упущенной выгоды» (Fear of Missing Out, иначе говоря — боязнь пропустить что-то чрезвычайно важное в «Твиттерах» и «Фейсбуках» бесчисленных друзей, большинство из которых ты и в глаза никогда не видел).
Более того, как сами эмоции, так и то, как мы их испытываем, воспринимаем и обсуждаем, с течением времени могут меняться.
Би-би-си побеседовала с доктором Сарой Чейни из Центра истории эмоций и выбрала несколько наиболее ярких примеров.
1. Ацедия
Ацедия — это весьма специфическое переживание, свойственное отдельному классу людей Средневековья: монахам, живущим в монастырях.
В списке восьми смертных страстей средневековые богословы поместили ацедию на шестое место. Ее частенько вызывает духовный кризис, а страдающие ацедией испытывают лень, уныние, вялость, а превыше всего — желание как можно скорее распрощаться со «святой жизнью».
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,Ацедией страдали исключительно монахи в монастырях
«В наши дни это посчитали бы чем-то похожим на депрессию, — говорит Сара Чейни. — Но ацедия была прочно связана именно с духовным кризисом и монастырской жизнью».
Похоже, эти проблемы всерьез заботили настоятелей средневековых монастырей, которых приводила в отчаяние сопровождающая ацедию лень.
С течением времени ацедия все больше воспринималась как синоним лености — одного из смертных грехов.
2. Неистовство
«Это еще один хороший пример эмоций, свойственных средневековью, — объясняет Сара Чейни. — Сродни гневу, но более узкий термин по сравнению с тем, как мы описываем гнев сегодня. Некто, пребывающий в неистовстве, также сильно возбужден, временами впадает в приступы ярости, мечется взад-вперед и в целом производит много шума».
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,Безумие сопровождалось физическим возбуждением: невозможно было оставаться на месте
Скажем так: тихо сидеть на стуле в приступе неистовства не выйдет. Эта конкретная эмоция диссонирует с нашими современными представлениями об эмоциях как о чем-то сугубо внутреннем, что можно спрятать, если хорошо постараться. К средневековому неистовству это никак не применимо.
«Словарь, применявшийся людьми того времени для описания своих ощущений, означает, что испытать похожие эмоции нам сегодня недоступно», — говорит Чейни. Многие эмоции настолько привязаны к географии и историческому периоду, что испытать их сегодня невозможно.
3. Меланхолия
Сегодня мы называем меланхолией чувство тихой, печальной задумчивости. «В прошлом все было по-другому, — говорит Сара Чейни. — На заре современного периода истории меланхолия воспринималась как физический недуг, зачастую сопровождающийся страхом».
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,Меланхолия считалась признаком переизбытка черной желчи
До XVI века считалось, что человеческое здоровье определяет баланс четырех жизненных соков: крови, слизи, черной и желтой желчи. Меланхолии соответствовал переизбыток черной желчи.
«В то время одним из симптомов меланхолии был страх. В отдельных случаях люди даже боялись двигаться, поскольку им казалось, что они сделаны из стекла и могут разбиться», — говорит Сара Чейни.
Например, французский король Карл VI страдал именно этим расстройством настолько, что приказал вшить в свою одежду железные стержни — чтобы случайно не разбиться вдребезги.
4. Ностальгия
Ностальгия — еще одна эмоция, значение которой изменилось со временем.
«Сегодня мы часто используем это слово в разговорах, но когда оно появилось, ностальгия обозначала физическую болезнь, — рассказывает доктор Чейни. — Это была болезнь моряков XVIII века: что-то связанное с тягой к дому и ощущение, что дома что-то произошло, пока они в море».
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,Ностальгия — болезнь моряков, тоскующих по суше и дому
В отличие от современной, ностальгия трехсотлетней давности имела и физические симптомы. Ностальгирующие моряки ощущали усталость, апатию, страдали от загадочных болей и не могли выполнять свою работу.
В особо острых случаях ностальгия могла закончиться смертельным исходом. Согласитесь, совсем не то же самое, что наша сегодняшняя тоска по «старым добрым временам».
5. Военный невроз
Это расстройство, которое, в частности, испытывали солдаты в траншеях Первой мировой под постоянным артиллерийским обстрелом.
Как и некоторые другие эмоциональные переживания, военный невроз находится на стыке эмоций и физической болезни в том, что касается его восприятия и лечения.
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,Страдавшие военным неврозом солдаты иногда теряли зрение и слух без визимых причин
«Страдавшие от невроза испытывали странные спазмы и зачастую теряли слух и зрение, на вид без всяких внешних повреждений или травм, — объясняет Сара Чейни. — В начале войны считалось, что это следствие нахождения на передовой, слишком близко от разрывов снарядов, которые физически сотрясали мозг. Но позже было принято думать, что это следствие эмоциональных переживаний».
6. Ипохондрический синдром
К XIX веку ипохондрия тоже стала напрямую ассоциироваться с эмоциональным состоянием.
«В общих чертах ипохондрия была мужской версией того, что доктора Викторианской эпохи называли «истерией», — объясняет Чейни. — Считалось, что она вызывает усталость, боли и проблемы с пищеварением. В XVII и XVIII веке полагали, что ипохондрию вызывает больная селезенка, но потом стали считать, что в ней виноваты нервы».
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,К некоторым эмоциям относились как к болезням
Викторианские врачи считали, что эти симптомы вызывал ипохондрический синдром, то есть навязчивое беспокойство о состоянии собственного тела. Так что, хотя речь шла о физических симптомах, дух и эмоции тоже считались пострадавшими.
7. Нравственное помешательство
Сам термин был изобретен доктором Джеймсом Коулсом Причардом в 1835 году.
«Практически он означает «эмоциональное сумасшествие», — говорит Сара Чейни. — Дело в том, что долгое время термины «нравственный», «моральный» означали «психологический», «эмоциональный», и в то же время применялись в том же смысле, что и сейчас, что создавало определенную путаницу».
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,«Нравственным помешательством» назывался широкий список болезней и эмоциональных состояний
Пациенты, которых доктор Причард считал «нравственно помешанными», вели себя странно и хаотично в отсутствие ярких признаков психических отклонений.
«Причард считал, что значительное количество пациентов в принципе могли функционировать как обычные люди, но при этом не могли контролировать свои эмоции или неожиданно совершали преступления», — объясняет Чейни.
Например, клептомания среди образованных высокородных женщин считалась «нравственным помешательством», поскольку предполагалась, что этим женщинам незачем красть. «Это был собирательный термин для всех чрезмерно ярких эмоций, и зачастую применялся к неуправляемым детям», — добавляет Сара Чейни.
90-е без ностальгии: пользователи Рунета о временах, которые они не хотели бы вернуть. ФОТО
Вспоминали, разумеется, трогательные моменты. RB.ru изучил социальные сети на предмет других историй про «лихое десятилетие» — таких, по поводу которых вряд ли одолеет ностальгия. Мы публикуем лишь малую часть воспоминаний.
Кадр из фильма «Жмурки» (актеры Алексей Панин и Дмитрий Дюжев).
Есть мнение, что отношение к 90-м, времени свободы, можно считать неким маркером. Что были люди свободные, готовые адаптироваться, «мобильные», независимые от государства, из которых «выросло» целое поколение бизнесменов и фрилансеров. И что были люди совсем другого склада, если угодно, иждивенческого, не привыкшие работать, надеющиеся, что о них кто-то будет заботиться за их налоги. Возможно, доля истины в этом есть, но, как все помнят, обобщения — дело неблагодарное, а ощущение, что ни в чем нельзя быть уверенным, иногда мешает наслаждаться свободой. Найденные нами истории — иллюстрация того, что происходящее было несколько сложнее, чем кажущееся очевидным «деление» на две тоже, казалось бы, очевидные категории.
«Как раз в 90-е, по-моему, вся ломка и случилась, когда деньги стали во главу угла. Просто вместо верту были версаче — это про идеологию гламура. Николай пишет, как он хорошо и негрустно жил на зарплату преподавателя МГУ. Мой отец был преподавателем УПИ. В 1992-1993 на десерт у нас в семье был сникерс, разрезанный на три части, из коробки купленной на оптовом рынке. Зато к 1998 году отец с матерью уже смогли позволить себе поехать в отпуск в Париж. Жизнь заставила крутиться. Не знаю, хорошо ли это или плохо, но при СССР человек в должности доцента и кандидата наук был уважаемым человеком, а в 90-е все уважение куда-то делось, они просто стали не нужны. Зато уважаемыми людьми стали те, кто открыл первую бензоколонку или ларек. И критерием уважения стали деньги, а не знания. Не берусь оценивать, правильно ли вел себя Ельцин или нет. Мне 90-е не кажутся кошмарными годами, я тоже был молодым студентом со всеми вытекающими последствиями. Просто у меня других 90х не было и не будет, чтоб было с чем сравнить. Но то, что было очень нелегко, — это факт», — написал один из пользователей LiveJournal в ответ на запись главы проекта «Сноб» Николая Ускова, где он рассказывал, что его скромных доходов преподавателя МГУ хватало на французские вина и сыры по праздникам («По будням — молдавское, конечно. Ужасно, не спорю, но это как-то единственный ужас, который приходит мне на ум, когда вспоминаю 90-е», — написал Усков). Наверное, это краткая и яркая иллюстрация того контрастного времени.
Истории пользователей — в нашем слайд-шоу.
Интервью с группой «Хадн дадн» и премьера ее нового альбома «Ностальгия»
Группа «Хадн дадн», которую многие полюбили за песни про «Киви-кошелек» и прочие приметы реальности, сделала лихой шаг вбок и выпустила альбом «Ностальгия», где звучит печальнее и сосредоточеннее, чем раньше — и без мемов. По просьбе «Афиши Daily» Сергей Мудрик встретился с участниками группы, чтобы узнать, что произошло.
© Предоставлено группой
Одно из самых заметных имен в российском инди-сообществе, группа «Хадн дадн» сегодня выпустила свой третий студийный альбом «Ностальгия». Полюбившие «Тайный альбом» и «Ляоакын» наверняка удивятся, послушав этот диск. Если раньше релизы группы состояли из пестрого разнородного набора песен, которые связывал звонкий голос Вари Краминовой, обезоруживающе простые, при этом сочетающие смех и грех текстовые хуки, а также фаталистичная атмосфера веселья в нездоровое время, то «Ностальгия» — это цельное путешествие в душевные глубины, к истокам русской тоски, где психодел-поп о происходящем на наших глазах звучит с атмосферностью народных сказок. «Афиша Daily» связалась с группой на финальной стадии работы над пластинкой, попросив рассказать про получившуюся запись, а также про каждую из песен диска.
Варя Краминова, вокал и клавиши: Это третий наш альбом, и, в отличие от всех предыдущих, первый, который мы сделали по-настоящему группой вместе. «Тайный альбом» я делала в Ableton, а Никитос (Чернат, барабаны) добавлял барабаны и финализировал сведение. В «Ляоакыне» Никитос сделал основную часть аранжировок, в которые я потом добавляла вокал, а Сережа (Какуркин, бас-гитара) сводил. «Ностальгию» мы сначала захотели записать просто лайвом — сочинили партии, записали, а потом начали переделывать-переделывать…
— Вы же его изначально хотели выпустить прошлой осенью.
Варя: Да-да, все так. В эту пластинку вложено огромное количество наших совместных сил. В каком‑то смысле это первый настоящий альбом «Хадн дадн».
Никита: До этого все это были какие‑то приколы, а теперь решили по-настоящему поработать.
Сергей: Мы впервые работали над аранжировками все вместе, отвечая каждый за свой инструмент, добавляли, например, гитары, а потом Варя редактировала итоговый результат, постоянно что‑то убирая. Получилось эмоционально и трагично.
— Вообще, ощущение, что из песен группы в этом альбоме исчезли некоторая мемоемкость и частое упоминание примет времени, отличавшие ваши тексты ранее. Да и действительно, атмосфера стала куда серьезнее и цельнее.
Варя: Я какие‑то из песен написала отдельно, кое-какие очень давно, половину песен мы наджемили (мотив и пара строчек), и потом я их дописывала. Лирический герой растет с нами, это не намеренно было запланировано, все абсолютно органично, потому и темы другие.
— Варя говорила в интервью, что песен ей написано столько много, что они заранее складываются в какие‑то концептуальные серии и альбомы. С «Ностальгией» была такая же история?
Никита: Все сложилось случайно — началось с трех песен, сочиненных на репетиции к какому‑то концерту, мы подумали, что они все преданы ностальгии, и их можно было бы объединить в один мини-релиз. Потом прибавилось еще две. Потом еще и еще, и EP «Ностальгия» превратился в альбом «ЕР Ностальгия», в итоге песен стало 11, и это мы еще от одной избавились, и релиз стал просто «Ностальгией».
Варя: Это получился незапланированный альбом, я думала, что следующей записью «Хадн дадн» будет «португальский» релиз, который мы придумали вместе с Антоном Моисеенко пару лет назад.
— С «Ляоакыном» та же, кажется, была история — его записали на два года позже после сочинения.
Варя: Да, а вот новый альбом целиком отражает наше текущее мироощущение.
Главный хит «Хадн Дадн», благодаря которому сложилось впечатление, что группа впитывает едкий дух времени и делает меметичные песни. Альбом «Ностальгия» борется с этим стереотипом.
— Не было ли на вас какого‑то давления и ощущения обязательства сделать хитовую пластинку ввиду того, как группа обласкана вниманием СМИ и как растет ее публика?
Никита: Мысль о том, что это кто‑либо будет слушать и это должно соответствовать чьим‑то ожиданием, конечно, присутствовала, но по факту никак не влияла на процесс сочинения.
Сергей: Но вот чем дальше от андеграунда, тем больше этот факт влияет на процесс сведения и мастеринга.
— От пластинки очевидно ощущение большей живости звучания, чем на прошлых релизах.
Сергей: Мне кажется, дело в живых барабанах — это первая наша запись с ними.
Варя: Мы вообще живем и работаем над альбомом у Сережи в деревне, где он постоянно проживает. Часто приезжаем сюда, все придумываем и репетируем, у него тут оборудована студия. Во время записи Никитос выходил в другой дом, где мы репетировали, там стоял гигантский матрас, которым он как‑то управлял в процессе подзвучивания, ну и записывал там отдельно барабаны, а потом накладывал эффекты. Мог прилечь и вообще отдельно от нас существовать.
— Далеко у вас от дома ближайший магазин?
Варя: Километр где‑то.
— Неблизко.
Варя: Ну тут свои радости. Родник, например.
— Мне кажется, место проживания тоже отразилось на альбоме — чувствуется, что получилась очень русская запись, отчетливо хтоническая. Видимо, вы это из родника черпали.
Варя: Тут вообще очень красиво.
Река рядом с домом течет, поляна — похоже на украинскую степь. И мы этим действительно вдохновлялись.
— А в плане музыкальном?
Никита: В плане звучания барабанов я ориентировался на звук Зака Хилла из Hella (и Death Grips. — Прим. ред.). Вообще, мы ориентировались исключительно на свои ощущения, но могу сказать, что, возможно, неосознанно мы что‑то позаимствовали у Tame Impala.
Сергей: Ну я вот именно что песнями наслаждался, пытался привнести в них что‑то новое. Полифонические штуки, новые приемчики, что‑то свежее в концепции и эмоции слова «ностальгия».
Варя: Я слушаю очень мало музыки и ни на что не ориентируюсь никогда, моя задача — подобрать к каждой песне инструменты и передать ими атмосферу и интонацию, чтобы наполнить песню настроением и сохранить и подчеркнуть ее первоначальный посыл.
— У вас все по-честному, назвали «Ностальгия» — все об этом.
Варя: Мы действительно все это сильно пропустили через себя и пережили.
© Предоставлено группой
Гид по альбому «Ностальгия»
«Храмомама»
Варя: Она родилась в джеме: Никитос играл на гитаре и начал петь «Еду в маршрутке, еду в маршрутке».
Никита: Я вспоминал, как в детстве ездил из бассейна на маршрутке домой. И спустя годы я ездил по району на той же маршрутке, проезжая места, где я раньше бухал с друзьями. Но теперь я с ними не общаюсь, но такая вот ностальгия.
Варя: После «Еду в маршрутке» ко мне пришла строчка «Проезжаю мимо храма, где крестили мою маму». Потом я дописывала текст и вспомнила все свое взросление на метро «Алексеевская», свой район, «балкон, где курили мы тайком», тяжелый и нежный возраст 13–14 лет, полный сомнений, поиска и странных знакомств и первую любовь.
Я вспомнила еще кучу вещей: пса Тимошу, который 10 лет жил у меня в подъезде, красивую бабушку с усами, которая любила прогуляться вокруг дома и рассказать что‑нибудь о почвоведении. И как мы впервые сыграли «Храмомаму» живьем, вот практически так же и записали — в отличие от других песен она мало подверглась изменениям.
«Девочка-асфальт»
Варя: Мы ее написали с моим парнем Антоном, когда гуляли по Таганке. Он гнусавым голосом пел: «Девочка-асфальт, любишь ли меня?» Было похоже, что это могли бы петь t.A.T.u., и я начала ее развивать в этом духе, но пришло это к совершенно иному результату — тяжелая, жесткая песня про судьбу несчастной проститутки, которая живет без любви, и вообще ей очень тоскливо на Земле. Она обречена на одиночество, ждет, что за ней кто‑то приедет, но никто не приезжает.
Никита: Именно поэтому мы сделали такой вот финал.
«Белорусская»
Варя: Мы поднимались с Никитосом на эскалаторе из соответствующего метро и начали петь название именно так: «Белорусская-ская-ская-ская-ская». Потом мы пошли в магазин за пивом и записали первую версию бита и текста на диктофон, а после отправились ко мне в гости, где уже сидела веселая компания, и продемонстрировали всем скелет песни.
«Звезды на плечах»
Варя: Мы ехали с Никитосом, опять же, в метро, что‑то разгоняли, напевали и каким‑то образом дошли до строчки «Вес на кармане — я прикумарен». После того как Никитос ее пропел, мы стали вспоминать все сопутствующие истории и пришли к выводу, что в песне с таким началом может быть только припев «Ах, эти звезды на плечах не дают мне покоя». То есть сначала это была песня про паранойю, и потом она об этом же и осталась, только стала светлой и мечтательной. Связь с «Киви-кошельком»? Ну да, традиции и преемственность. (Смеется.)
Никита: Но первые две строчки, кажется, были написаны даже раньше, чем был придуман «Киви-кошелек».
«Ночной ларек»
Варя: Это мы придумали вместе с Маргаритой Меджович, фронтвумен группы «Сад имени Федора», где Никитос играет на барабанах. Мы собрались дома у Риты и решили написать какую‑нибудь очень печальную песню. И пришли к выводу, что это должно быть что‑то про русскую женщину, которая все время ждет. На концертах мы исполняем «Ларек» особенно душераздирающе, потому что орем и визжим, как подстреленные птицы и драные кошки, мне это очень нравится. Сережа там еще придумал офигенное соло на гитаре.
Сергей: На одном концерте нам подыгрывал в этой песне Вячеслав Мотылев, гитарист группы «Маша и Медведи».
«Скейтер»
Никита: Это мы джемили, поймали какой‑то мотив, и я поверх него начал петь «Я пью…». Я сначала не понял, откуда это, но вспомнил, что у Дельфина было «Я пью из одуванчиков вино. В раю теперь зима» («Не было». — Прим. ред.).
Варя: А вообще песня про алкоголика, который когда‑то был скейтером, и вот он вспоминает о прежних временах и просто пьет от того, что все беспросветно, и он не может с собой что‑либо поделать. Там еще есть слова про радиоактивный мост, который в Коломенском строят на могильниках и все еще не прекращают строить. Хтоническая хип-хоп-композиция.
— Тема алкоголиков, смотрю, животрепещущая.
Никита: А по всем прошлись: алкоголики, проститутки…
Варя: Я еще бабушке показываю песни, она спрашивает, про что это. А я такая: «Это про проститутку, это про наркоманов, это про алкоголиков». И бабушка, конечно, такая: «Ну Варя!!!»
«Под холодным осенним дождем»
Варя: Это очень старая песня, ей года четыре. Я про нее вспомнила, мы начали ее пробовать делать, изменили аранжировку и поняли, что она вполне ложится в канву альбома. Мы написали ее с Антоном в Питере, когда шли на свадьбу к его другу. Шел ужасный дождь, мы ехали в забитом битком автобусе с запотевшими стеклами, так что все родилось само собой. И эта песня вызвала самое большое количество споров, ссор и истерик.
Мы ее пробовали аранжировать по очереди: сначала Сережа, потом пришел Никитос, взял проект в свои руки и внес правки, а потом пришла я и тоже переделывала-переделывала, в общем, в итоге всем было больно. Довольны ли итоговым результатом? Пусть скажут парни…
Никита: Нормас!
«Трамвай»
Варя: Эта песня тоже из давних, она про трамвай № 3, который катается на Чистых прудах. Тут в тексте все максимально очевидно, мне кажется. Я ехала в этом трамвае, меня высадили контролеры за неоплаченный проезд, и я сидела на остановке между двумя крупными женщинами в форме и долго просила их меня отпустить. В итоге они выписали мне штраф, а я ходила по улице и напевала «Сердце трамвайное…». А заплатила ли я штраф — так и не помню.
«Как целовались с тобой»
Варя: Эта песня тоже выросла из джема, причем там раньше не было куплета, и я просто пела «Надеюсь, ты не забыл…». (Поет с напором.) По кругу, с каждым разом все громче и громче, пока в какой‑то момент я не спела «… Как целовались с тобой». (Поет лирично.) То есть до какого‑то момента песня была построена на контрасте, но когда появился куплет, это все внезапно превратилось в лиричную ностальгическую историю. Чтобы написать эту песню, пришлось вспомнить про свою первую любовь из «Посвящения соседу Филиппу» и другие свои и чужие любови.
«Карина»
Варя: Печальная история! У меня была подруга-товарищ Карина, с которой мы ехали от Москвы до Владивостока на кинопоезде и весело преодолевали трудности, но, когда мы вернулись в Москву, дружба угасла… Еще я слышала истории про чьих-то бывших девушек с именем Карина, тоже странные ситуации были, меня это все как‑то обеспокоило, и я решила написать такую песню. Показала ее папе, а он сказал: «Это позор! Это оскорбительно!» (Смеется.)
Сергей: Это песня про несчастных парней.
Варя: Там еще такой финал, его нам изначально показал Никитос, и мы решили добавить туда жести, мы разошлись по комнатам, я сижу на кухне, снимаю наушники и слышу просто чудовищные звуки из комнаты — рев, звоны, визг. Захожу в комнату — а там Никитос выжимает звуки из баяна, потом дудит в альт с мундштуком от валторны, не умея этого делать. В итоге оказалось, что на этом альте в некоторых местах была лажа по нотам, и Никитос умудрился этот импровиз переписать, чтобы точно попасть в ноты.
«Долог день»
Варя: Песня про существование, про прокрастинацию, но такую светлую. Про гармонию праздности.
— Группа «Хадн дадн» в лице вас троих часто прокрастинирует?
Варя: Последние три месяца — точно нет! А до момента старта записи альбома, которая началась уже после даты предполагаемой презентации альбома, — это да, мы прокрастинировали! (Смеются.)
Никита: Процесс написания аранжировок оказался сложнее, чем мы думали. И хотели сделать все классно, и «классно» занимало все больше и больше времени.
Варя: Но с презентациями альбомов у нас всегда так: они всегда происходят раньше, чем пластинки появляются на свет.
В этот раз презентация альбома «Ностальгия» пройдет своевременно — 6 марта в московском клубе Aglomerat.
18 вещей из детства, от которых даже у самых стойких взрослых наворачиваются слезы ностальгии
Каждый из нас хотя бы раз испытывал чувство ностальгии по детству. Оно и понятно, ведь все тогда было легко и просто: жвачка Shock бодрила лучше любого кофе, домик из покрывал заменял личную жилплощадь, а диапроектор гарантировал киносеанс на грани фантастики.
Мы в AdMe.ru подготовили подборку вещиц, способных вызвать сочный флешбэк из детства. Будьте осторожны: ностальгия может не закончиться вместе с этой статьей.
1. Печенье с маслом — десерт прямиком из детства
- О! Печеньковый бутерброд… Даже не припомню, ел ли я его когда-нибудь так, как это было задумано. Я в основном разделял, облизывал, а потом доедал… © blazhnoy / Pikabu
- И правильно! В собранном виде он разламывается при надкусывании, и выпадают кусочки. По отдельности половинки надежнее. © Deleted / Pikabu
2. Диафильмы и диапроектор. Целый мир на белом полотне простыни — волшебство, не иначе
3. Байковое одеяло. Теплое и колючее
4. Шкатулка с вкладышами — сокровищница любого ребенка. Хранилась в секретном месте. Безусловная ценность
5. Жженый сахар. Уже чувствуете аромат?
Формочки — для слабаков. В столовой ложке жарил сахар, а потом старательно высасывал. © cawkana***wka / Pikabu
6. Школьная стенгазета — вот где жило чистое творчество
Помню, насколько завораживающим был процесс подготовки номера. Мало что еще давало возможность проявить редкую в школьных условиях свободу воли. © otoahnacto / Pikabu
7. Стакан семечек, купленный у бабушки на пятачке. А кульки из газеты помните?
Сегодня почувствовал себя 5-летним пацаном: увидел бабушку на площади, которая торговала семечками в тазу со стаканчиками, ну и приобрел один стакашек у нее. © Swiftdnb / Pikabu
8. Волшебный карандаш — механизм для пытливых умов: колпачок от карандаша; колпачок, под которым помещался ластик; картриджи
9. Тот самый хрустящий горячий хлеб. Кто хоть раз донес его домой целым?
- Пока из магазина тащил в детстве, полбатона съедал, поэтому мама заставляла 2 булки брать. А на сдачу покупал детское пюре в баночке… «Щелк» — вот с таким звуком оно открывалось. © gogio / Pikabu
10. Программа телепередач — популярное чтиво
А сейчас 800 каналов. Листаешь их и листаешь, а посмотреть нечего.
Зато все отрывались на «Утренней почте» по выходным. А как бежали после школы в пятницу смотреть «В гостях у сказки»… © Nikkk2020 / Pikabu
11. Бальзам «Звездочка» — средство из детства. От головной боли, от воспалений и инфекций, от растяжений, от синяков. Что уж там, от всего!
12. Жвачка Shock с жидкой начинкой
13. Пружинка: так в детстве выглядела безысходность
Что я мог сделать с такой пружиной, так это лишь запутать ее таким образом, что вся семья не могла помочь распутать. И это только после 5 минут обращения с ней. © Mousearm / Pikabu
14. Домик из покрывал и подушек
Жена говорит, что это называется «халабуда». Но это не точно. От тех, кто в деревне жил, часто такое слышу. У нас в городе это всегда было шалашом. © c0gu / Pikabu
15. Шоколадная колбаса — еще одно лакомство из детства
16. Настольная игра «Менеджер» объединяла всех юных бизнесменов
- Обожал эту игру. Какие цвета… Умом понимаешь, что лучшие участки — розовые. А все равно все отдашь за «Электросилу». © Shumaka / Pikabu
- У нас она до сих пор в деревне есть. Огонь! Рубились в детстве днями и ночами. Этим летом с детьми уже в нее играла. © UshastikT / Pikabu
17. А помните, для чего нужна была вареная картошка?
- Когда сидел так над картошкой в детстве, ел ее помаленьку. Вкусная была! © RedKomisar / Pikabu
18. Ветровки всех мастей — суровая мода нашего детства
Какие вещи из детства оказывают на вас магическое воздействие? Сталкиваетесь с ними в своей взрослой жизни?
Симона Синьоре. Ностальгия по себе. Часть 2
Монтан не отказывал себе и в том, что немцы очень точно называют «зайтеншпрунг», то есть «прыжок в сторону». Искусство и женщины были неотделимы в его эмоциональной жизни, наполненной тревогами, разочарованиями и тем великим чувством любви, которое, сметая все на пути, делает человека счастливым и неповторимым.
«Воистину помощь ближнему безнаказанной не остается, – горько иронизировала Симона. – Чем увенчались мои старания сделать Ива звездой? К десяткам поклонниц, вешающихся ему на шею, я была готова. Смирилась с тем, что перед выходом на сцену он снимает обручальное кольцо. Закрывала глаза на мелкие приключения. Стерпела молоденькую глупышку Жанну Моро, бросавшую на него плотоядные взгляды на съемках! Тогда одного моего предупреждения оказалось достаточно, чтобы Ив стал обращаться с ней только как с коллегой – так боялся меня потерять. Но Мэрилин не могу выкинуть из головы – хоть самой Мэрилин давно нет в живых…»
А началось всё на съемках фильма Джорджа Кьюкора «Миллиардер», где главные роли играли Мэрилин Монро и Ив Монтан. Белокурая дива не скрывала, что положила глаз на партнера по съемкам, напоминавшего ей ее первого мужа. Ей не помешало и то, что сама она тогда была замужем за Артуром Миллером. В отеле в Лос-Анджелесе чета Миллеров снимала номер, соседний с занимаемым Монтаном. Тогда-то и завязался роман между Ивом и Мэрилин, который газетчики окрестили «идиллией без будущего»: страсти, изображаемые ими на съемочной площадке, мало-помалу перешли в разряд личных отношений. Как-то Артур, зайдя в номер за забытой курительной трубкой, застал полураздетую супругу в объятиях Ива. Впрочем, громкой сцены не последовало: Миллер был мысленно готов к такому повороту событий, а Синьоре, как на грех, находилась в Италии на съемках. О случившемся она узнала от донимавших ее журналистов.
Как ей хотелось запустить пепельницей в репортера, задавшего бестактный вопрос: «Разве хоть один мужчина устоит перед чарами Монро? Думаете, господин Монтан еще вернется в семью?»
По возвращении Ива в Париж у них произошло бурное объяснение. Первое и последнее.
Она не хлопнула дверью и даже не выставила за порог его чемодан. Она просто перебила в доме всю посуду, вспомнила все самые грязные французские ругательства, которые только знала, и… замолчала, закрывшись в спальне с бутылкой виски. «Это было ужасно, – вспоминал позже Монтан. – Потом все улеглось. Но только внешне. Я видел, что она разбита, глубоко опечалена сознанием того, что десять потрясающих лет, которые мы прожили вместе, оказались омрачены. Я раскаивался
«Это было ужасно, — вспоминает он. — Потом все улеглось. Но только внешне. Я видел, что она разбита, глубоко опечалена сознанием того, что десять потрясающих лет, которые мы прожили вместе, оказались омрачены. Я раскаивался… Жизнь не переделаешь, надо продолжать жить», — сказал он тогда себе.
Что касается Симоны, то конечно, она простила его, ведь «не отрекаются любя».. «Я никогда не стану судить о том, что произошло с моей подругой и моим мужем, которые работали вместе, жили под одной крышей и, стало быть… делили одиночество», — сказала она.
Терзали ли ее другие мысли? Если да, то никто не должен был знать о том, как ей больно. Каждый нес в своей душе чувство вины или чувство обиды. Но никогда, ни разу, даже во время вспыхивающих между ними ссор, Симона не припоминала ему эту историю.
Ив впоследствии публично покаялся: дескать, мимолетная интрижка с Мэрилин лишь льстила его самолюбию, а порвать с Симоной у него и в мыслях не было. Но Синьоре помнила, что сказал муж, услышав о кончине Монро: «Она навсегда останется в моем сердце».
Ив страдал, и когда из жизни ушла Эдит Пиаф: нет, не оплакивал ее – замкнулся в себе, и Симона отчаялась пробиться через ледяную броню, возведенную им вокруг воспоминаний. Между супругами оставалась невидимая стена: Симоне не было доступа к его переживаниям, сокровенным мыслям, к «вечной молодости», которую он эгоистично оставил себе. По-прежнему моложавый, он, казалось, не менялся с годами и пел те же немудрящие песни, что и на заре юности.
Говорят, время лечит, но даже оно не в силах излечить, когда разбито сердце… Симона по-прежнему отчаянно любила своего Иво, вязала ему теплые шарфы и пуловеры, поддерживала во всем, но что-то внутри нее сломалось. Безвозвратно. Она долго старалась держать себя в форме, продолжала сниматься в кино, занималась общественной деятельностью, но делала все это скорее по инерции, через силу. И, в отличие от мужчин, алкоголь не подводил ее ни разу. Постепенно от прежней Симоны Синьоре не осталось почти ничего. Из зеркала на нее глядела чудовищно располневшая женщина с потерянным лицом и печальными глазами.
«Дожила – стала сама себе соперницей!» – невесело усмехалась она. Шутка сказать: Симона Синьоре, которой в юности режиссеры наперебой предлагали роли сердцеедок, не отказалась сыграть… стареющую бандершу, да еще в картине с издевательским названием «Вся жизнь впереди»! Да, она получила за эту работу премию «Сезар», картину признали лучшим фильмом 1977 года, и не каждой актрисе, которая разменяла шестой десяток лет, предлагают хоть какие-то роли, – только вот не шла из головы мысль, что зритель воскликнет: «Неужто это та самая Синьоре, что снималась в «Дьяволицах»? Помилуйте, да она совсем старушка!»
Она все реже выходит из дома, опасаясь, что былые поклонники отпустят нелестный комментарий насчет ее изменившейся внешности. Сняла со стены зеркало, чтобы не встречаться взглядом со своим отражением: стареющей – нет, даже не дамой, – неухоженной женщиной с брюзгливо поджатыми губами, с которой она будто по нелепой ошибке носит одно имя – Симона Синьоре. Та, кого весь мир привык так именовать, кинодива, один взмах ресниц которой заставлял замирать тысячи мужских сердец, а юных красавиц кусать от зависти губы, – жива, но лишь на кинопленке, фото и плакатах тридцатилетней давности.
Симона не тешила себя иллюзиями. «Я старею так же, как все женщины, никогда не бывшие актрисами», – записала она нетвердым почерком в блокноте. В прошлом осталась красота, а значит, и слава, возможность выразить себя. В настоящем… – что, кроме четырех стен, карандаша и надтреснутого стакана на столике?
«Матушка проводит все свободное время в обществе господина по имени Джек Дэниелс», – язвит Катрин, ее единственная дочь. Вот она, благодарность за то, что ей, дочери самой Симоны Синьоре, ставшей актрисой скорее «по семейной традиции», нежели по призванию, роли в кино достаются будто по мановению волшебной палочки. А супруг? Наивные люди завидуют Симоне: замужем за самим Ивом Монтаном – талантливым, обаятельным, уравновешенным! Но недаром говорится: «Любить – значит состариться вместе». А Ив «стареть за компанию» не собирается – более того, ведет себя так, будто время властно над кем угодно, кроме него. В блокноте появилась еще одна горькая строка: «С возрастом женщины стареют, а мужчины – мужают. Вот в чем между нами разница».
И она сама стала похожа на пожухлый, отживший лист. Лицо подурнело, фигура оплыла – но ей не хочется бороться ни с годами, ни с пристрастием к спиртному, проще плыть по течению. Если бы кто знал, какое одиночество можно годами испытывать, живя под одной крышей с близким, казалось бы, человеком! Чувства будто притупились: то, что раньше вызывало острую боль, сейчас будило лишь смутный ее отголосок, не бередивший душу. «И ностальгия уже не та, что была раньше», – вывела Симона на верхней строке листа. Зачем-то подчеркнула. А что, неплохое название для книги? Чего-чего, а терпения и самоиронии ей для романа на бумаге точно хватит … Рождалась едкие строки, благодаря которым мир вспомнил о Симоне Синьоре – не только актрисе, но и писательнице.
Симона Синьоре, актриса, сыгравшая 69 ролей в кино, автор романов «И ностальгия уже не та, что была раньше» и «Прощай, Володя!», умерла в последний день сентября 1985 года. Было ей 64 года.
А что же Ив Монтан? Безутешный вдовец, отстрадав положенный срок, вскоре женился на девушке, годившейся ему в дочери, и впервые стал отцом за три года до собственной кончины. В своих мемуарах «Солнцем полна голова» Ив, несмотря на прохладу, царившую в последние годы в отношениях с Симоной, называл ее «самым верным другом».
А 9 ноября 1991 года, в разгар репетиций нового песенного шоу и работы в фильме «Остров толстокожих-5», не стало Монтана. Похоронили его на кладбище Пер-Лашез рядом с Симоной.
Банально и пошло было бы сказать, что она навсегда останется невероятной Мари из «Золотого Шлема». В конце концов она снялась в 69 фильмах… Но что-то есть иное в ностальгии по Симоне и Иву, по их друзьям, по эпохе. Горькая печаль присутствует. Что-то явно ушло, что хуже — не продолжилось, оборвалось, исчезло, растворилось… Ностальгия и в правду уже не та, что прежде…
Использованы следующие материалы:
Симона Синьоре и Ив Монтан: Ностальгия по себе. Тома Иванова
Ив Монтан и Симона Синьоре Наталья Дроботько, (c)Натали http://www.podruga.net/gzl/0017.html
Симона Синьоре и Ив Монтан Людмила Вайнер (Чикаго) http://www.chayka.org/article.php?id=170
СИМОНА СИНЬОРЕ И ИВ МОНТАН http://sontehnika.ru/?p=22
Источник: http://blog.imhonet.ru/author/svanass22/post/2667480/
Монтепульчано: благородных кровей
Этрусская подземка
В глубине Тосканы, по пути от Болгери к Трасименскому озеру, встречается все меньше людей. Это край лесов, крутых холмов, одиноких ферм и виноградников. Холмы все выше, они уже переходят в склоны Апеннин, а на самых высоких из них стоят замки и небольшие городки с крепостными стенами: Монтальчино, Монтефреско, Монтикьелло. Во всех звучит monte – «гора».
Две с лишним тысячи лет назад здесь жили этруски. Цивилизация, предварившая римскую, оставила после себя куда больше следов, чем кажется: один из них – эти самые холмы, испещренные системами подземных ходов, каменоломен. Свою знать этруски хоронили в максимально глубоких пещерах, а в гробницах для малопонятных целей выбивали небольшую треугольную нишу.
Во многих исторических винодельнях в центре города вам обязательно покажут такие гробницы, интегрированные в систему погребов. Чтобы пробираться по подземным ходам, приходится основательно втягивать голову в плечи. Монтепульчанцы приговаривают: «Этруски были невысокими, прямо как мы». Им есть основание верить, по крайней мере, в этом они – прямые потомки этрусков. Последние, кстати, создали в Тоскане винную культуру, состязавшуюся с греческой, южноиталийской. За этрусками пришли римляне, потом варвары: именно в VI веке жители города Кьюзи, укрывшиеся от них поглубже в горах, и основали Монтепульчано, известный как Mont Pubitianus – «гора Публиция».
Местные жители оспаривали эту версию, связывая имя с этрусским царем Порсенной. Сейчас благодаря историческим находкам эта версия получила право на жизнь. Как бы то ни было, уже в 715 году здесь зафиксировано существование прихода «Богородицы в Кастелло Пуллициано» на месте нынешней церкви San Biagio. А вскоре на смену полулегендарному этрусскому пришло вполне настоящее монтепульчанское вино.
Гонка за бочками
Первые виноградники здесь зафиксировали еще в 789 году: к этой дате относится дарственная «виноградников Полициано» одной из тосканских церквей. В то время в городе хозяйничали лангобарды, потом горожане-полицианцы обосновали собственную весьма зажиточную республику. На нее положили глаз жадные до новых владений Флоренция и Сиена, началась долгая череда феодальных войн. В XIII веке благородная семья дель Пекора, имеющая многочисленные связи в Сиене, Флоренции и Перудже, приходит в власти, обеспечивая городу процветание. В нем растут дворцы, церкви, мощные крепостные стены по периметру, дошедшие до наших дней.
Монтепульчано
-
500 до н.э. Правление Порсенны, царя этрусков, легендарного основателя города
-
715 Первое документальное упоминание о Монтепульчано
-
789 Первое упоминание о виноградниках Полициано
-
1244 Император Священной Римской империи Фридрих II дарует Монтепульчано самоуправление
-
1390 Город стал частью Флорентийской республики
-
1501 В городе родился будущий Римский Папа Марцелл II
-
1689 Послы Англии закупают Vino Nobile для Вильгельма II
-
1712 Закончено строительство монтепульчанского собора
-
1916 В Монтепульчано проведена железная дорога
-
1933 Успех Vino Nobile на национальной ярмарке в Сиене
-
1966 Правила DOC для Vino Nobile
-
1999 Окончательно модифицированы правила DOCG
Если взобраться на одну из этих стен и увидеть простирающиеся на километры внизу тосканские долины, можно легко представить, каким важным стратегическим пунктом был в те годы Монтепульчано.
Именно из этих соображений флорентийцы подкупом и силой включили-таки город в свою республику. В 1390 году он становится самым южным опорным пунктом в борьбе с Сиеной.
Семья дель Пекора уходит в тень, Монтепульчано лишается собственной монеты и армии, зато процветает виноделие. Одной из традиций, восходящей к тем временам, стал ежегодный праздник конца августа: Bravio delle Botti – катание бочек на скорость по узким улочкам.
Уже с 1350 года были установлены расценки на экспорт местного вина, в XVI же веке Св. Ланчерио, келарь самого Папы Римского, воспевает его как «идеальное для зимы и для лета, ароматное, плотное, без высокой кислотности и слишком яркого цвета – ведь это вино для благородных людей». А в 1685 году Франческо Редди безапелляционно заявляет в финале своей поэмы «Бахус в Тоскане»: «Монтепульчано – король всех вин!»
С благородным оттенком
Монархия пришла в Тоскане на смену республикам, и благородное, непростое и несколько строгое вино было как нельзя кстати. Собственно, имидж Vino Nobile сложился уже тогда. Оставалось только закрепить его, и тут постарались зарубежные знатоки. Говорят, поэма попалась на глаза английскому королю Вильгельму III, и тот послал в 1689 году посольство в герцогство Тосканское. Одной из целей была закупка монтепульчанского вина ко двору. Репутация Монтепульчано росла – и вот уже в 1759 году вольтеровский Кандид предлагает незнакомцам «зайти в гостиницу откушать макарон, ломбардских куропаток, осетровой икры, выпить вина Монтепульчано, Лакрима Кристи…»
В представлении любителя шампанского и бордо это была часть итальянского винного пантеона. Не все так гладко было впоследствии, вино пребывало полузабытым в массивной тени соседнего кьянти, и только в 1933 году монтепульчанская винодельня Cantina Fanetti представила вино на Национальной ярмарке в Сиене. Затем был создан консорциум Vino Nobile, один из самых активных в Тоскане.
До недавнего времени его возглавлял Массимо Ромео, пострадавший в ходе скандала вокруг брунелло, перекинувшегося и на Nobile. Сегодня глава консорциума – Лука Гаттавекки, представитель старинного графского рода и владелец одного из лучших средневековых дворцов в центре города, возле собора. История с вином и благородством продолжается.
5 символов Монтепульчано
|
Этрусские катакомбы |
||
|
Львы и грифоны |
||
|
Пиноккио |
||
|
Церковь San Biagio (Св. Власия) |
||
|
Bravio delle Botti |
Элегантность санджовезе
Vino Nobile не имеет никакого отношения к сорту монтепульчано д’абруццо. Однако если раньше монтепульчанцы и знать не знали о заапеннинском соседе, сейчас приходится все чаще объяснять, особенно заокеанским туристам, что это их сорт так назвали потому, что путали с санджовезе. Vino Nobile по закону – это как минимум 70% санджовезе, до 20% канайоло и до 20% других тосканских сортов: маммоло, мальвазии дель кьянти, треббьяно тоскано, пульчинкуло (грекетто).
Всего 670 га, 27 000 л Vino Nobile в год. Санджовезе здесь очень любят и чтут, считают своим и зовут пруньоло джентиле, это и в самом деле уникальный клон санджовезе, районированный в этих местах сотни лет назад.
О любимом тосканском сорте любит порассуждать Лоренцо Ланди, энолог Fattoria del Cerro и всего ватиканского SAI Agricola, едва ли не самый опытный винодел Монтепульчано. Он работает и в Монтепульчано, и в других регионах Тосканы: есть с чем сравнивать. «Особенность Nobile уже лежит в особенности клона санджовезе. Поверьте, его не зря зовут здесь пруньоло, – рассуждает Лоренцо. – Затем почвы: в Монтепульчано они глинистые, бедные кальцием, здесь куда меньше известняка, чем в Монтальчино. Отсюда низкие температуры почв, замедленный вегетативный цикл лозы, позднее созревание. И наконец, климат – он более прохладный. Все это делает Nobile более элегантным, чем брунелло».
Ностальгия по раю
Терруаром для санджовезе и канайоло стали тосканские холмы вокруг города, в основном к востоку и северо-востоку — пейзаж знакомый любителям Тарковского («Ностальгия») и Тыквера (в Монтепульчано снимался финал фильма «Рай»). Перепады высот с 250 до 600 м, осенние туманы, выпадающий порой на вершинах гор снег и жаркое лето – климат не назовешь ни влажным, ни засушливым. Почвы в основном глинистые, песчаные, с выходами каменистой породы и известняков: большое разнообразие для умелого винодела, позволяющее играть на разных свойствах терруара. Лучшими же считаются «крю» Caggiole, Sanguineto, Gracciano, Cervognano и Argiano, где находится Fattoria del Cerro, крупнейшее хозяйство Монтепульчано: почвы – песок с глиной, долгий потенциал выдержки.
Младшие братья
Разумеется, не везде и не всегда виноградник, классифицированный DOCG, может дать урожай качества, достаточного для Vino Nobile. Именно поэтому существует и категория DOC – Rosso di Montepulciano. Это младший брат великого вина, по которому можно составить впечатление обо всей монтепульчанской семье. Чтобы познакомиться с ней полностью, остается представить Vin Santo di Montepulciano из мальвазии, грекетто, треббьяно – одно из лучших в Тоскане. Виноград для него по старинке подвяливают на чердаках, вино выдерживают в бочках (часто каштановых) 3 года для обычного Vin Santo, пять – для Riserva и восемь – для Occhio di Pernice.
Танинное или современное
Vino Nobile не всегда дается с первой попытки, надо продегустировать десятки образцов, чтобы проникнуться этим ни на что не похожим воплощением санджовезе. Цвет его всегда будет темным, рубиновым, с выдержкой появляется гранатовый оттенок. В аромате в зависимости от винодельни (их здесь всего 50) будут четче выявляться фиалковые, ягодные нотки или же лесные, кофейные, шоколадные. Хорошим производителям удается совместить эти черты, наградой же в хорошем Vino Nobile всегда будет бархатная округлая структура, смягчающиеся с выдержкой танины, долгий финиш.
Монтепульчано
Аппеласьоны
Vino Nobile di Montepulciano
- DOCG с 1980 года
- Максимальная урожайность: 8000 кг/га
- Минимум санджовезе в ассамбляже: 70%
Выдержка:
24 месяца в дубе или 18 месяцев в дубе +
6 месяцев в других емкостях, или 12 месяцев в дубе + 6 в других емкостях + 6 в бутылке.
Для Riserva – 36 месяцев (в том числе 6 в бутылке).
Традиционные бочки – ботти из славонского дуба.
Баррики в Монтепульчано появились недавно. Vino Nobile поступает в продажу не раньше 1 января через два года после урожая (сейчас текущий урожай 2006-й).
Минимальная крепость: 12,5%, для Riserva – 13%.
Rosso di Montepulciano
- DOC с 1988
- Максимальная урожайность: 10 000 кг/га
- Минимум алкоголя: 11°
- Минимум санджовезе в ассамбляже: 60%
Выдержка: 12 месяцев в дубе
Vino Nobile исключает излишнюю дубовость, происходящую от выдержки в маленьких бочках. Однако, выдержка в хорошем французском дубе хороша для вина, часто обвиняемого в излишней рустичности и шероховатости, но она смазывает картину замечательного старения Nobile.
Ну а единственное, чего не могут изменить даже усердствующие модернисты, – это кухня Монтепульчано, которая еще лучше в сочетаниях с Vino Nobile.
Простой на первый взгляд тосканский обед с пастой и мясом здесь подают с утонченным совершенством – здесь любят длинную круглую пасту пичи или плоские папарделле только домашнего приготовления со всевозможными соусами. Монтепульчано знаменит своей свининой, кьяниной, а также чечевицей и медом. Дичь окрестных холмов, от кроликов до кабанов, также станет превосходной парой для Nobile.
SAI Agricola Fattoria del Cerro
Крупное по монтепульчанским меркам хозяйство принадлежит «цепочке» владельцев – это часть крупного агрохолдинга SAI Agricola, который включает винодельни в Монтальчино, Пьемонте, Умбрии, крупнейшую в Европе рисовую ферму. Холдинг, в свою очередь, принадлежит страховой компании Gruppo Fondiaria SAI, являющейся прямой собственностью Ватикана. Столь сложная на первый взгляд структура управления оказывается куда проще: глава SAI Agricola и директор Fattoria del Cerro Гвидо Содано является родным племянником кардинала Андреа Содано, нынешнего декана (главы) коллегии кардиналов и многолетнего государственного секретаря Святого Престола.
Первоначальной целью SAI Agricola было обеспечить собственной продукцией Ватикана, постепенно же холдинг стал полностью самоокупаемым, занявшись успешными бизнес-проектами. Одним из таких стала Fattoria del Cerro, приобретенная в 1978 году: 93 га в зоне Арджано, песчано-глинистые и каменистые почвы, экспозиция на юго-восток. Из года в год санджовезе вызревает здесь великолепно, а под руководством агронома Франко Фьерли и энолога Лоренцо Ланди удачные условия стали воплощаться в великие миллезимы: это одно из самых рейтинговых хозяйств Монтепульчано. Недавно здесь открыт изящный агритуризмо.
26.06.2014 Обновлено 27.09.2021
Похожие статьи
Ностальгия полезна для вас
Еженедельный информационный бюллетень
Лучшее из The Saturday Evening Post в вашем почтовом ящике!
Ностальгия становится все более обычным явлением в нынешней атмосфере ускоренных и неожиданных изменений. Все больше и больше американцев с тоской возвращаются к более простым и сладким временам. Вам не нужно смотреть дальше, чем объемные публикации в Твиттере Throwback Thursday и Flashback Friday.Как представители поколения «бума», так и представители поколения X, похоже, особенно очарованы 1980-ми годами, вспоминая свою молодость или раннюю взрослость в годы, предшествовавшие изменившему жизнь появлению персональных компьютеров и Интернета. Они собирают кассеты, виниловые пластинки, камеры Polaroid, ручные пишущие машинки и даже видеоигры десятилетней давности, в которые они играют на примитивных консолях.
Разве ошибочно увязнуть в прошлом? Некоторые психологи предупреждают, что излишняя преданность так называемым старым добрым временам — это бегство от реальности; это может указывать на одиночество или на то, что человеку трудно справиться с настоящим.Описывая то, что она называет «ловушкой ностальгии» в The Way We Never Were , психолог Стефани Кунц утверждает, что «ностальгия по в значительной степени мифической традиционной семье» отвлекает нас от решения проблем современной жизни и может способствовать бессоннице, тревоге и т. и депрессия.
Но новые исследования показывают, что небольшая доза ностальгии не только безвредна, но и действительно полезна. Целая область исследований в области изучения ностальгии разрабатывается в Саутгемптонском университете, Университете Суррея и колледже Ле Мойн.Среди своих выводов эксперты в этой новой области говорят нам, что ностальгия помогает укрепить наше чувство идентичности и заставляет нас чувствовать себя более оптимистичными и вдохновленными.
Подпишитесь и получите неограниченный доступ к нашему архиву онлайн-журналов.
«Ностальгия — один из наших самых эффективных методов создания себя, что-то вроде сборника лучших хитов о том, кем мы себя представляем и кем хотим быть».
«На самом деле это не о прошлом», — говорит Дэвид Берри, автор недавно опубликованного О ностальгии .Он указывает, что воспоминания происходят в настоящем и часто являются реакцией на современные события или настроения. Он рассматривает ностальгию как инструмент для самопознания: «Понимая события и людей, которые вызывает у нас ностальгия, мы можем лучше понять, кто мы такие».
«Счастливые воспоминания позволяют отдохнуть от негатива», — говорит Тим Вильдешут, доктор философии, профессор социальной и личной психологии Саутгемптонского университета. «Воспоминания — это психологический иммунный ответ, который срабатывает, когда вы испытываете небольшие неровности на дороге.”
Интересно, что эти счастливые воспоминания могут быть особенно полезными как для подростков, так и для пожилых людей, — говорит Берри. «Это люди, переживающие переходный период в жизни, которые хотят знать, кто они и что они здесь делают. … Ностальгия — один из наших самых эффективных методов создания себя, что-то вроде сборника лучших хитов о том, кем мы себя представляем и кем хотим быть ».
Вспоминая наше детство, мы вспоминаем «времена, когда нас принимали и любили безоговорочно», — говорит Кристин Батчо, доктор философии.D., психолог и профессор колледжа Ле Мойн. «Это очень утешительный феномен, зная, что было время в жизни, когда нам не нужно было зарабатывать свою любовь».
И давайте не будем забывать, что ностальгия была источником вдохновения для бесчисленных американских писателей. Марк Твен сентиментально вспомнил свое детство в Ганнибале, штат Миссури, написав: «После всех этих лет я могу представить себе то старое время, как это было тогда: белый город, дремлющий в лучах солнца летнего утра.”
Джеймс Эйджи открывает свой автобиографический роман « Смерть в семье », посвященный его давним летним вечерам, когда люди «сидели на крыльце, мягко покачиваясь, нежно разговаривая и наблюдая за улицей».
В конце своей жизни Луиза Мэй Олкотт вспомнила момент детства, когда она бегала по холмам на рассвете летним утром и «увидела сквозь арку деревьев восход солнца над рекой, холмом и широкими зелеными лугами, когда я никогда раньше не видел.Что-то, рожденное чудесным часом… казалось, очень приблизило меня к Богу ».
Ностальгия может превратить даже самое обычное прошлое в легенду. Моменты достижений и радости — первые поцелуи, выпускные, свадьбы, роды — кажутся почти готовыми для воспоминаний. Но так же часто наши сердца можно взволновать, вспоминая, когда мы были тронуты тихим словом ободрения или неожиданной похвалы, или обычным моментом с семьей и друзьями.
«Понимая события и людей, которые вспоминает нам ностальгия, мы можем лучше понять, кто мы.”
Ностальгия также помогает нам справиться со скукой — особой проблемой для тех из нас, кто оказался в ловушке дома в месяцы COVID, — что может привести к удручающему ощущению бессмысленности жизни. По словам психолога Константина Седикидеса, доктора философии из Саутгемптонского университета, воспоминания о прошлых моментах счастья могут служить буфером от отчаяния и вселять надежду и вдохновение. Это увеличивает наше желание преследовать важные цели и нашу уверенность в том, что мы сможем их достичь.
Ностальгия согревает не только сердце, но и тело. Исследователи обнаружили, что люди, находящиеся в холодных комнатах, чаще испытывают ностальгию, потому что воспоминания на самом деле повышают температуру тела. И, согласно The New York Times , китайские исследователи из Университета Сунь Ятсена, «отслеживая студентов в течение месяца … обнаружили, что чувство ностальгии чаще встречается в холодные дни. Исследователи также обнаружили, что люди в прохладной комнате (68 градусов по Фаренгейту) испытывали ностальгию с большей вероятностью, чем люди в более теплых комнатах.”
Так что вперед, помечтайте немного о своем лучшем друге детства, своей первой машине, давно пропавшем домашнем питомце. Как говорит д-р Седикидес, «ностальгия занимает центральное место в человеческом опыте». Но в то же время помните эти мудрые слова великого изобретателя Чарльза Кеттеринга: «У вас не может быть лучшего завтра, если вы все время думаете о вчерашнем дне».
Джефф Нильссон, директор архивов Post , написал о сухом законе («Когда американцы высохли 100 лет назад») в номере за июль / август 2020 года.
Эта статья опубликована в выпуске The Saturday Evening Post за январь / февраль 2021 года. Подпишитесь на журнал, чтобы получать больше произведений искусства, вдохновляющих историй, художественной литературы, юмора и статей из наших архивов.
Рекомендуемое изображение: Shutterstock
Станьте участником Saturday Evening Post и получите неограниченный доступ. Подпишитесь сейчас
Возвращаясь куда-то: ностальгия и правые радикалы
Напротив, ностальгические современные правые, кажется, сосредоточены на прошлом, которому не более ста или ста пятидесяти лет.Однако, возможно, такие различия не так очевидны: здесь интересно определение Бойма «восстановительной ностальгии», которая желает «вернуться к истокам». Бойм противопоставляет это более позитивной форме ностальгии, «рефлексивной ностальгии», которая осознает хрупкость и ограниченность идеализированной памяти. «Восстановительная» ностальгия, напротив, утверждает Бойм, основывается на концепциях «истины и традиции», которые, очевидно, опосредованы обращением к потерянному дому или прошлому величию: « вернуть контроль », «сделать Америку снова великой ». ‘.
РодинаВ настоящий момент ностальгия повсюду. Популярные телесериалы, такие как Stranger Things и Glow , воссоздают культуру и символы 1980-х годов, в то время как рестораны воссоздают ностальгические вкусы, а мода возвращается в прошлое. Однако опасность восстановительной ностальгии в политической сфере заключается в ее апелляции к тому, что Бойм называет «эмблемами и ритуалами дома и родины».
Взятые вместе, эти, казалось бы, безобидные эмблемы и ритуалы — еда, изображения, фразы — могут скрывать более зловещую цель, обеспечивая приятное прикрытие для опасных новых форм этнонационализма, протекционизма и расизма.Сегодня неофашисты испытывают ностальгию; Итальянская праворадикальная группа CasaPound реконструировала фашизм как то, что Пьетро Кастелли Гаттинара и Катерина Фройо охарактеризовали как «гибридный стиль общения». Образы Муссолини и фашистской иконографии смешиваются со ссылками на деятелей культуры, симпатизирующих фашистским идеям, или на тех, кого можно назвать протофашистами — очевидно, Эзру Паунда, но также и Маринетти, Д’Аннунцио, Сореля, Кнута Гамсуна, Йейтса и Ницше. Эффект представляет собой странный коллаж из ностальгических намеков на годы фашистского ventennio и на «поп-культуру».
Хотя эти формы ностальгии могут быть очень разнообразными, их присутствие на политической сцене необходимо исследовать. Если «рефлексивная ностальгия» позволяет нам наслаждаться, а также подвергать сомнению наши воспоминания о прошлом, «восстановительной ностальгии» с ее попытками возродить потерянную, чистую родину следует противостоять во всех ее проявлениях.
Границы | Разное прошлое для разных политических людей: политическая ориентация предсказывает коллективную ностальгию. Содержание
Введение
По мере того, как человечество неуклонно приближается к современности, во многих обществах нарастает чувство потери и перемен (Duyvendak, 2011).То есть некоторые люди чувствуют, что любимая социальная группа, к которой они принадлежат (их внутренняя группа), теряет связь со своим прошлым (Smeekes and Verkuyten, 2015). Такое чувство коллективной разорванности (т. Е. Разобщенности) вызывает отвращение. Люди предпочитают верить, что их социальные группы обладают временной устойчивостью (т. Е. Коллективной преемственностью; Sani, 2010), потому что прошлое обеспечивает экзистенциальную основу, на которой стоят члены группы (Jetten and Wohl, 2012). Иными словами, прошлое сообщает членам группы, кто они, откуда пришли и куда направляются.Таким образом, когда члены группы приходят к выводу, что их группа перестает существовать, они часто возвращаются к прошлому, поскольку оно служит якорем посреди неопределенности (Wohl et al., 2020a). Обычно это достигается психологически посредством коллективной ностальгической задумчивости (то есть задумчивого размышления) — эмоции, основанной на группе, которая помогает связать прошлое с настоящим (Wildschut et al., 2014; Sedikides and Wildschut, 2019; Wohl et al., 2020b). . Переживая прошлое через коллективную ностальгию, член группы символически возрождает узы с прошлым своей группы — процесс, который может придать психологическую невозмутимость.
Действительно, человеческий разум — мастер путешествий во времени, а прошлое часто становится убежищем для людей, которые чувствуют, что их любимая группа (например, национальная, религиозная) находится под угрозой. Члены группы, испытывающие коллективную ностальгию, обращаются к прошлому, чтобы найти (или сконструировать) источник своей социальной идентичности, действия и сообщества, которые, как кажется, заблокированы, подорваны или находятся под угрозой в настоящем. Таким образом, коллективную ностальгию можно рассматривать как механизм преодоления трудностей. Ностальгия по лучшим временам в прошлом группы направляет внимание членов группы на то, какие аспекты их группы помогают определить сущность группы и, таким образом, что защищать во имя обеспечения будущего внутренней группы (Wohl et al., 2020а). Таким образом, коллективная ностальгия функционирует. Он мотивирует членов группы не только к действиям про-ингруппы, но и определяет, какие действия необходимы для обеспечения коллективной преемственности (Wohl et al., 2020b; Cheung et al., 2020).
В политической сфере ностальгическая риторика представляет собой призыв к коллективной преемственности во времена предполагаемой незащищенности и социальных изменений. В частности, ностальгия часто используется как инструмент для оправдания и поддержки политики и политических позиций, направленных на восстановление связи с фундаментальной сущностью группы — сущностью, которой угрожают различные аспекты современности (например,g., иммиграция; Робинсон, 2016). Таким образом, ностальгия часто считается внутренне консервативной эмоцией (Schlesinger, 1955; Kenny, 2017; Lammers & Baldwin, 2018). Это так, потому что политика консерватизма обычно связана с переоценкой прошлого и соответствующей необходимостью сохранять вещи такими, какими они были (Kirk, 1953; Muller, 1997).
Здесь мы утверждаем, что традиционный подход к коллективной ностальгии (т. Е. Коллективной ностальгии как консервативной эмоции) объединяет тоску по прошлому с тоской по стабильному, традиционному и иерархизированному обществу.То есть коллективная ностальгия может иметь и приносит пользу по обе стороны политического спектра. Как утверждают Кенни (2017) и Мадде (2017), ностальгическая риторика — широко распространенный инструмент политического дискурса, который используют как консерваторы, так и либералы. Либералы, например, отчасти определяются своей открытостью опыту и неприятием неравенства (Jost et al., 2003). Таким образом, они могут столкнуться с социально-политическим контекстом, который вызывает веру в нестабильность настоящего и уводит группу от ценностей открытости и равенства.Следовательно, они могут стремиться вернуться в прошлое, когда (в их мысленном взоре) члены группы были более открыты другим, своим идеям и своему образу жизни (т. Е. Либерально ориентированной ностальгии; Wohl et al., 2020b). В целом мы предположили, что и консерваторы, и либералы испытывают коллективную ностальгию, но содержание их ностальгических мечтаний различается. В то время как консерваторы склонны ностальгировать по дням прошлого, когда внутренняя группа была более однородной, либералы склонны ностальгировать по дням, когда внутренняя группа была более открыта для других культур и их образа жизни.Чтобы проверить эту гипотезу, мы провели три исследования в трех социально-политических контекстах: США, Канада и Англия.
Ностальгические мечтания как консерватизм
В первом предложении своей статьи о поляризации в Америке в 2018 году Том Джейкобс написал: «В эти поляризованные времена либералы и консерваторы склонны игнорировать друг друга. Левые склонны предвидеть более светлое будущее, в то время как правые с любовью смотрят в более совершенное прошлое. «Вперед», — призвал Барак Обама. «Сделайте Америку снова великой», — ответил Дональд Трамп ».С помощью этого наблюдения Джейкобс в 2018 году фиксирует критическую разницу между консерваторами и либералами: консерваторы, как правило, ориентированы на прошлое, а либералы — на будущее. В самом деле, со времен Французской революции существует идеологическая линия разлома, которая отделяет людей, которые относительно предпочитают статус-кво и то, как дела традиционно делались (консерваторы), от тех, кто относительно предпочитает перемены и то, как все могло быть (либералы; Jost et al., 2008).
Консервативное предпочтение того, как все было раньше, означает, что в современном мире быстрые социальные и политические изменения могут восприниматься как угроза их любимым социальным группам (например.g., национальные или религиозные) — группы, которые кажутся оторванными от того, чем они являются на самом деле, в результате социальных изменений (Duyvendak, 2011). Один из способов уменьшить эту угрозу — обратиться к прошлому и найти убежище в «старых добрых временах». Коллективная ностальгия, сентиментальная тоска по прошлому своей группы (Wildschut et al., 2014; Wohl and Stefaniak, 2020), позволяет людям сосредоточиться на аспектах своей группы, которые имеют важное значение и заслуживают защиты во имя обеспечения будущая жизнеспособность группы.Учитывая общее предпочтение консерваторов традициям и статус-кво, они воспринимаются как значительно более подверженные коллективной ностальгии, чем либералы (Mudde, 2016; Robinson, 2016; Kenny, 2017). Предоставляя эмпирическую поддержку этому предположению, Ламмерс и Болдуин (2018), исследование 1 показало, что консерваторы более склонны к ностальгии по прошлому, чем либералы. Фактически, эти авторы показали, что просто формулируя либеральные вопросы (например, контроль над оружием, поддержка иммиграции) как «возвращение к тому, как было» (vs.как прогресс, ориентированный на будущее) было достаточно, чтобы заручиться поддержкой консервативных участников или, по крайней мере, существенно снизить их сопротивление. Более сильная коллективная ностальгия также в значительной степени и положительно связана с политическим консерватизмом (Smeekes and Verkuyten, 2015, исследования 1–3; Smeekes et al., 2015, исследования 1 и 2).
О мощном влиянии коллективных ностальгических мечтаний на политическую арену свидетельствовали успехи кандидата в президенты от республиканцев (т. их желание выйти из Европейского Союза (т.е., БРЕКСИТ). Умело апеллируя к ностальгическим настроениям, Трамп смог убедить достаточное количество американцев избрать его президентом Соединенных Штатов в 2016 году, а Консервативная партия смогла убедить достаточное количество избирателей поддержать их и их инициативу BREXIT. Таким образом, как существующие исследования, так и важные политические результаты показывают, что коллективная ностальгия на самом деле является эмоцией, которая не только консервативна по своей природе, но и может порождать консерватизм. В отличие от этой точки зрения, мы утверждаем, что традиционное понимание связи между коллективной ностальгией и политической идеологией упускает из виду один важный компонент — содержание коллективной ностальгии, то есть точные элементы коллективного прошлого, по которым люди испытывают ностальгию (Wohl et al. al., 2020a; Wohl et al., 2020b). В частности, мы утверждаем, что консерваторы не просто испытывают ностальгию, а либералы — нет (или делают это в непропорционально меньшей степени). Вместо этого люди, различающиеся по своей политической ориентации, скорее всего, испытают различных видов ностальгии. Кстати, политики на противоположных концах идеологического спектра используют ностальгию, чтобы заручиться поддержкой, но апеллируют к разным элементам прошлого.
Действительно, призывы сделать Америку снова великой и вернуть Британию можно рассматривать как апелляцию к временам, когда традиционно доминирующие социальные группы (белые люди) обладали большей властью в обществе и им не угрожали иммиграция и требования равных прав. права меньшинств (Mudde, 2017; Gaston and Hilhorst, 2018).На другом конце политического спектра Барак Обама сослался на «основополагающие принципы» Америки и ее историю как иммигрантской нации, чтобы поддержать свой призыв к иммиграционной реформе (Замечания президента о всеобъемлющей иммиграционной реформе, 2013). Аналогичным образом сенатор США Берни Сандерс ссылается на безопасные, хорошо оплачиваемые рабочие места рабочих 1950-х годов, а также на более сильные профсоюзы и государство всеобщего благосостояния в прошлом, чтобы аргументировать необходимость подобных институтов и средств защиты сегодня (Mudde, 2018). ).Взятые вместе, политики, находящиеся на обоих концах идеологического разделения, похоже, используют коллективную ностальгию (хотя и по разным элементам прошлого) для мобилизации своих избирателей.
Коллективная ностальгия Содержание
Ностальгия означает сентиментальную тоску по прошлому (Sedikides et al., 2004). Первоначально оно изучалось как заболевание индивидуального уровня (Anspach, 1934), а затем как психическое расстройство (Sedikides et al., 2004). С тех пор он потерял свой чисто негативный и медицинский оттенок и теперь обычно понимается как эмоция, которая является преимущественно положительной (поскольку она влечет за собой тоску по положительно валентному прошлому) с элементом горечи (потому что это прошлое теперь ушло) (Седикидес и Wildschut, 2016; Leunissen et al., 2020; Воль и Стефаниак, 2020). Недавние исследования показывают, что люди могут испытывать и испытывают ностальгию не только по своему личному прошлому, но и в зависимости от принадлежности к группе (Wildschut et al., 2014; Sedikides and Wildschut, 2019). Подобно своему аналогу на индивидуальном уровне, коллективная ностальгия влечет за собой тоску по прошлому какой-то социальной группы, которая считается особенно выдающейся.
При таком понимании коллективная ностальгия считается более характерной для консерваторов (Robinson, 2016; Kenny, 2017).Однако это может быть артефактом традиционного понимания и реализации концепции. В большинстве сохранившихся исследований коллективная ностальгия рассматривалась как единое явление. То есть участников спрашивали о степени, в которой они испытали коллективную ностальгию, но не о конкретных аспектах коллективного прошлого, по которым они испытывали ностальгию. Например, Wildschut et al. (2014) попросили своих участников подумать о ностальгическом событии, которое они пережили в одиночестве или с другими людьми в своей социальной группе, а затем оценить степень, в которой они «испытывали ностальгические чувства», и они «испытывали ностальгические чувства. момент »(Wildschut et al., 2014, Исследование 1 и Исследование 2). Точно так же Смикес (2015; см. Также Smeekes et al., 2015) спросил голландских участников, испытывают ли они ностальгию по «[в] том, какими были голландцы», «[т] каким было голландское общество» и «[т] «Как выглядел голландский пейзаж (то есть окружение)», и обнаружил значительную положительную корреляцию с консерватизмом. Ламмерс и Болдуин (2018) оценили склонность участников к ностальгии по 8-балльной шкале Холбрука 1993 года (например, «В старые добрые времена все было лучше», «Они не делают их такими, как раньше»).Учитывая общее предпочтение консерваторов прошлому, неудивительно, что они набрали больше очков, чем либералы.
Однако, учитывая, что аспекты коллективного прошлого, к которым призывают левые и правые политики, диаметрально противоположны, возможно, что существующие меры ностальгии просто не отражали либеральную ностальгию. Мудде и Кальтвассер (2018) в своей работе о популизме утверждали, что если коллективная ностальгия, обычно приписываемая правым популистам, была операционализирована таким образом, чтобы охватить более «социалистические» аспекты прошлого, левые популисты могут иметь к ней такое же сильное отношение. как это делают правые популисты.Некоторая поддержка этого утверждения исходит из трех исследований, опубликованных Ламмерсом и Болдуином (2020). Они показали, что, когда коллективная ностальгия дифференцировалась на ностальгию по меньшей и большей политической корректности, ностальгия по меньшей политической корректности была положительно связана с правым популизмом, тогда как ностальгия по большей политической корректности была негативно связана с правым популизмом. Однако, насколько нам известно, не существует исследований, которые бы напрямую сравнивали типы коллективной ностальгии, испытываемые либералами и консерваторами, или относительные уровни коллективной ностальгии среди них.
Мы провели текущее исследование, чтобы заполнить вышеупомянутый пробел в знаниях. Мы применили более тонкий подход к коллективной ностальгии, которую, скорее всего, испытают либералы по сравнению с консерваторами. В частности, мы исследовали коллективную ностальгию среди самоидентифицированных либералов и консерваторов по элементам коллективного прошлого, которые потенциально более привлекательны для людей на левой и правой стороне политического спектра. Отражая предпочтение консерваторов традиций и принятие неравенства (Jost et al., 2008), мы оценили ностальгию по более этнически однородному обществу прошлого. Отражая предпочтение либералов равенству, мы оценили коллективную ностальгию по более открытому и толерантному обществу прошлого. Мы также исследовали потенциальную роль различных типов коллективной ностальгии в объяснении связи между политической ориентацией и межгрупповыми отношениями (Duckitt, 2001; Jost et al., 2008). В предыдущих исследованиях коллективная ностальгия по однородному обществу предсказывала более враждебные межгрупповые отношения, тогда как коллективная ностальгия по открытому обществу предсказывала более позитивные межгрупповые отношения (Wohl et al., 2020b). Поэтому мы предположили, что одним из результатов консервативной (по сравнению с либеральной) ориентации участников будет их относительное предпочтение ностальгии, ориентированной на однородность, и нежелание ностальгии, ориентированной на открытость. В свою очередь, это предпочтение могло бы объяснить консерваторами относительно менее благоприятное межгрупповое отношение (к меньшинствам и иммигрантам) и желание поддерживать социальную дистанцию от членов чужой группы. Мы проверили эту гипотезу в трех исследованиях, проведенных в США, Канаде и Англии.Для всех исследований мы получили этическое одобрение Управления этики исследований Карлтонского университета.
Методы и материалы
Исследование 1
Метод
В исследовании 1, корреляционном исследовании, мы протестировали выборку работников MTurk из США. Обзор исследования и данные доступны на OSF: https://osf.io/vutyq/
Участники
Из N = 391 работник MTurk, который перешел по ссылке опроса, один человек не ответил ни на какие вопросы, 22 человека не прошел один из предварительно заданных квалификаторов (т.е., они заявили, что не являются христианами), 15 человек отказались от участия в исследовании, и один человек указал, что они не соглашались на использование их данных после опроса. Окончательная выборка составила 352 участника. 1 Средний возраст участников 34,55 года ( SD = 11,86). Из них 188 (53,41%) определились как женщины, 163 (46,31%) как мужчины и один человек (0,28%) как гендер.
Меры
2Если не указано иное, для всех мер использовалась шкала ответов от 1 ( категорически не согласен, ) до 7 ( полностью согласен, ).
Мы оценили политическую ориентацию с помощью одного пункта: «В политике люди относятся к политическим левым (т. Е. Либералам) и правым (т. Е. Консерваторам). На какой шкале вы бы поставили себя? » Участники могли выбрать один из следующих ответов: сильно либеральный , несколько либеральный , между , несколько консервативный , сильно консервативный , не знаю / другой . Учитывая, что нас интересовал только анализ данных участников с явными идеологическими предпочтениями, мы исключили тех, кто выбрал между и , не знает /, другие , и создали новую двоичную переменную, которая улавливала либеральную (сильно и умеренно идентифицируемые, n = 139) vs.консервативное (сильно или умеренно идентифицированное, n = 132) деление.
Мы измерили коллективную ностальгию с помощью трех пунктов, которые касались коллективной ностальгии, ориентированной на однородность (например, «Я тоскую по времени, когда американцы были более похожи в культурном отношении»), и трех пунктов, которые использовали коллективную ностальгию, ориентированную на открытость (например, « Я испытываю ностальгию по временам, когда Америка была более открыта для культурного разнообразия »), все взято из Wohl et al. (2020b). Затем мы рассчитали совокупные баллы для каждого типа ностальгии (α = 0.68 для ностальгии, ориентированной на однородность, α = 0,69 для ностальгии, ориентированной на открытость).
Мы использовали два показателя межгрупповых отношений: термометр чувств и социальную дистанцию. С помощью термометра ощущений участников спрашивали об их чувствах к мусульманам, евреям и беженцам. 3 Шкала отклика варьировалась от -50 ( холодный / отрицательный ) до +50 ( теплый / положительный ). Эти три пункта были сильно коррелированы, поэтому мы усреднили их, чтобы создать индекс межгрупповых чувств (α = 0.83). Мера социальной дистанции оценивала, примут ли участники присутствие членов чужой группы в их социальных кругах (смоделирована на Bilewicz et al., 2013). В этом измерении задавался вопрос о том, насколько участникам было бы комфортно, если бы еврей / мусульманин / беженец стал их боссом, переехал в их район или женился на члене их семьи. Шкала ответов варьировалась от 1 = очень неудобно до 5 = очень удобно , но была перекодирована так, что более высокие баллы указывали на большую социальную дистанцию.Мы усреднили элементы для создания глобального индекса социальной дистанции (α = 0,94).
Результаты
В таблице 1 представлены средние значения, стандартные отклонения и корреляции между переменными, а также различия между либералами и консерваторами по всем переменным.
ТАБЛИЦА 1 . Средние значения, стандартные отклонения, корреляции между переменными и сравнения между либералами и консерваторами, исследование 1.
Эффекты воспроизведения, наблюдаемые Wohl et al. (2020b), ностальгия, ориентированная на однородность, была положительно связана с социальной дистанцией и отрицательно связана с теплыми чувствами к чужим группам, тогда как ностальгия, ориентированная на открытость, показала противоположную картину результатов.Два типа ностальгии были значительно отрицательно связаны среди консерваторов, но только описательно отрицательно связаны между собой среди либералов. Мы обнаружили значительную взаимосвязь между политической ориентацией участников и типом коллективной ностальгии, о которой они сообщают: F (1, 269) = 87,98, p <0,001, η p 2 = 0,25. Среди либералов уровень ностальгии, ориентированной на открытость, был значительно выше, чем у них уровень ностальгии, ориентированной на однородность ( p <0.001, η p 2 = 0,47). Консерваторы сообщили об одинаковом уровне обоих типов коллективной ностальгии ( p = 0,069, η p 2 = 0,01). Либералы сообщали о значительно большей ностальгии по открытости, чем консерваторы ( p <0,001, η p 2 = 0,15), в то время как консерваторы сообщали о значительно большей ностальгии, ориентированной на однородность, чем либералы ( p <0,001, η p 2 = 0,17).В целом консерваторы испытывали не большую ностальгию, чем либералы, F (1, 269) = 1,06, p = 0,305, η p 2 = 0,004.
Затем мы провели два анализа посредничества (процесс 3.0, модель 4; Hayes, 2017), в которых мы ввели политическую ориентацию участников в качестве независимой переменной, два типа коллективной ностальгии в качестве посредников и чувства по отношению к чужим группам и социальной дистанции как отдельные зависимые переменные. Консерваторы испытали значительно меньшую ностальгию по открытости, B = -1.05, SE = 0,15, 95% ДИ [-1,35, -0,75] и ностальгия, сфокусированная на большей однородности, B = 1,26, SE = 0,17, 95% ДИ [0,93, 1,61], чем у либералов. Два типа ностальгии, в свою очередь, были связаны с более позитивным, B = 4,45, SE = 0,97, 95% ДИ [2,53, 6,37] и более негативным, B = -2,55, SE . = 0,85, 95% ДИ [-4,23, -0,87], отношение к чужим группам, соответственно. Идентификация как консерватор (по сравнению с идентификацией как либерал) оказала отрицательное косвенное влияние на межгрупповые чувства через ностальгию, менее ориентированную на открытость, B = −4.68, SE = 1,47, 95% ДИ [-7,89, -2,09], и через ностальгию, более ориентированную на однородность, B = -3,23, SE = 1,25, 95% ДИ [-5,69, -0,80] (Рисунок 1A).
РИСУНОК 1 . Посредничество влияния политической ориентации участников на (A) чувств по отношению к чужим группам и (B) социальной дистанции по отношению к чужим группам в исследовании 1 (американские участники, MTurk). Приведены нестандартные коэффициенты, суммарные эффекты заключены в квадратные скобки.
Когда модель проверила социальную дистанцию в качестве зависимой переменной (рис. 1B), отношения между политической ориентацией участников и двумя типами коллективной ностальгии были идентичны. Коллективная ностальгия, ориентированная на открытость, связанная со стремлением к меньшей социальной дистанции по отношению к чужим группам, B = −0,21, SE = 0,04, 95% ДИ [−0,29, −0,14], а коллективная ностальгия, ориентированная на однородность, была связана с стремление к большей социальной дистанции по отношению к чужим группам, B = 0.18, SE = 0,03, 95% ДИ [0,11, 0,24]. Влияние консервативной политической ориентации участников на стремление к большей социальной дистанции по отношению к чужой группе было опосредовано как ностальгией, ориентированной на однородность, B = 0,23, SE = 0,05, 95% доверительным интервалом [0,13, 0,33] и ориентированной на открытость. ностальгия, B = 0,22, SE = 0,06, 95% ДИ [0,13, 0,34].
Обсуждение
В исследовании 1 мы продемонстрировали, что участники, которые идентифицируют (строго или умеренно) как консерваторов и либералов, различаются по типу и интенсивности коллективной ностальгии, которую они испытывают.Хотя консерваторы испытали значительно больше ностальгии по однородности, чем либералы, либералы испытали значительно больше ностальгии по открытости, чем консерваторы. Эти различия в содержании коллективной ностальгии, в свою очередь, были связаны с межгрупповыми отношениями участников. В частности, большая межгрупповая враждебность (о чем свидетельствует большее количество негативных чувств и большая социальная дистанция по отношению к чужим группам), о которой сообщают консерваторы, частично объясняется более высокой степенью ностальгии, ориентированной на однородность, и меньшей степенью ностальгии, ориентированной на открытость, которую они испытали, по сравнению с либеральными участниками.
Исследование 2
Метод
В исследовании 1 мы получили подтверждение нашей гипотезы о том, что консерваторы и либералы ностальгируют по различным аспектам прошлого своей группы. В исследовании 2 мы стремились воспроизвести и распространить эти результаты на другой национальный контекст. В частности, мы задавались вопросом, можем ли мы найти аналогичную картину результатов среди молодых людей и проверить, объясняют ли различные типы коллективной ностальгии связь между политической ориентацией участников и антииммиграционными настроениями.С этой целью мы включили меры, представляющие интерес, в лонгитюдное исследование, которое было частью более крупного проекта по влиянию изменений в политическом контексте (а именно, парламентских выборов) на коллективную ностальгию в Канаде 4 . Данные доступны на OSF: https://osf.io/vga8c/
Участники
Мы намеревались набрать 300 канадских студентов из университета Онтарио. Однако, несмотря на наши усилия по поощрению участия, только 162 студента щелкнули ссылку на опрос во время 1.Из них трое указали, что не являются гражданами Канады, четверо не идентифицировали себя как канадцы, а один указал, что им еще нет 18 лет. Мы исключили этих людей, оставив выборку из 154. 5 Участники были в среднем 20,95 лет ( SD = 7,33). Из них 101 (65,58%) идентифицировались как женщина, 46 (29,87%) как мужчина и 1 (0,65%) как транс-мужчина, причем шесть (3,9%) не указали пол.
Меры
Если не указано иное, все меры реализованы по шкале ответов от 1 ( категорически не согласен, ) до 7 ( полностью согласен, ). 6
Мы оценили политическую ориентацию с помощью того же единственного пункта, что и в исследовании 1. Опять же, учитывая наш интерес к отношениям консерваторов и либералов, мы исключили участников, которые выбрали между и , не знают / другие как их политические предпочтения на основе анализа. Мы также создали двоичную переменную, которая отражает раскол между консервативным ( n = 19) и либеральным ( n = 76). Выборка была преимущественно либеральной, учитывая общий либеральный уклон населения Канады, который еще сильнее среди студентов университетов (Hastie, 2007; Краткое изложение индекса социального прогресса 2020, 2020).
Мы измерили коллективную ностальгию по двум элементам, связанным с ностальгией, ориентированной на однородность, r (93) = 0,806, p <0,001, и двум элементам, связанным с ностальгией, ориентированной на открытость, r (93) = 0,660, р <0,001. Мы заимствовали эти элементы из Wohl et al. (2020b) и скорректировал их с учетом канадского контекста. Мы рассчитали сводные баллы для каждого типа ностальгии.
Мы использовали два индикатора межгрупповых отношений: термометр чувств и антииммиграционные настроения.Чувствительный термометр спросил участников о степени, в которой их чувства к мусульманам, беженцам, индийцам, африканцам и китайцам были холодными / отрицательными (-50) или теплыми / положительными (+50). Эти пять пунктов были сильно коррелированы, поэтому мы усреднили их, чтобы сформировать индекс межгрупповых чувств (α = 0,94). Мы измерили антииммиграционные настроения с помощью одного пункта: «Теперь вы получите вопрос о количестве иммигрантов, которым канадское правительство разрешает въезд в Канаду.Пожалуйста, укажите, считаете ли вы эти цифры слишком маленькими, хорошими или слишком большими. Число иммигрантов, разрешенных канадским правительством в нашу страну, составляет:… »Шкала ответов варьировалась от 1 (, слишком мало, ) до 5 (, слишком много, ).
Результаты
Мы следовали той же стратегии анализа данных, что и в исследовании 1. Мы отображаем в таблице 2 средние значения, стандартные отклонения, корреляции между переменными и различия между консерваторами и либералами по измеряемым переменным.Вероятно, из-за гораздо меньшего размера выборки большинство двумерных корреляций не было значимым. Однако мы обнаружили значительную положительную корреляцию между ностальгией по открытости и теплыми межгрупповыми чувствами среди либералов.
ТАБЛИЦА 2 . Средние значения, стандартные отклонения, корреляции между переменными и сравнения между либералами и консерваторами, исследование 2.
Сравнение консерваторов и либералов показало, что, как предполагалось, первые имели более негативные межгрупповые чувства и более сильные антииммиграционные настроения.Опять же, наблюдалась значительная взаимосвязь между политической ориентацией участников и типом коллективной ностальгии, о которой они сообщали: F (1, 93) = 21,50, p <0,001, η p 2 = 0,19. Консерваторы испытали аналогичные уровни ностальгии, ориентированной на однородность, и ностальгии, ориентированной на открытость ( p = 0,909, η p 2 = 0,0001). Либералы сообщили о значительно более сильной ностальгии, ориентированной на открытость, чем ностальгии, ориентированной на однородность ( p <0.001, η p 2 = 0,53). Либералы испытали немного больше ностальгии по открытости, чем консерваторы ( p = 0,083, η p 2 = 0,03), тогда как консерваторы испытали значительно большую ностальгию, ориентированную на однородность, по сравнению с либералами ( p <0,001, η p 2 = 0,17). Основное влияние политической ориентации на коллективную ностальгию было значительным: консерваторы сообщали о большей ностальгии, чем либералы, F (1, 50) = 8.66, p = 0,005, η p 2 = 0,15.
Наконец, мы провели два анализа посредничества (процесс 3.0, модель 4; Hayes, 2017). В обоих анализах мы ввели политическую ориентацию участников в качестве независимой переменной, два типа коллективной ностальгии в качестве посредников и два показателя отношения (чувства к чужим группам и антииммиграционные настроения) в качестве зависимых переменных. Консерваторы чаще, чем либералы, испытывали ностальгию по однородности, B = 1.72, SE = 0,40, 95% ДИ [0,92, 2,52], и немного реже, чем либералы, испытывают ностальгию по открытости, B = -0,67, SE = 0,35, 95% ДИ [-1,37, 0,03]. Коллективная ностальгия, сфокусированная на открытости, связанная с более позитивными межгрупповыми чувствами, B = 2,96, SE = 1,34, 95% ДИ [0,29, 5,63], но коллективная ностальгия, сфокусированная на однородности, не была связана с межгрупповыми чувствами, B = — 1,83, SE = 1,17, 95% ДИ [-4,16, 0.50]. Хотя политическая ориентация участников была значимым и сильным предиктором их межгрупповых чувств, B = — 30,57, SE = 4,60, 95% ДИ [-39,70, -21,43], этот эффект не был опосредован их ориентацией на открытость. , B = -1,99, SE = 1,42, 95% ДИ [-5,32, 0,12] или коллективная ностальгия, сфокусированная на однородности, B = -3,16, SE = 2,39, 95% ДИ [-8,33 , 1.18] (рис. 2А).
РИСУНОК 2 . Посредничество влияния политической ориентации участников на (A) чувств по отношению к чужим группам и (B) социальной дистанции по отношению к чужим группам в исследовании 2 (канадские студенты).Приведены нестандартные коэффициенты, суммарные эффекты заключены в квадратные скобки.
В модели антииммиграционных настроений отношения между политической ориентацией участников и обоими типами коллективной ностальгии были идентичными. Коллектив, ориентированный на однородность, был значимым предиктором антииммиграционных настроений, B = 0,11, SE = 0,05, 95% ДИ [0,01, 0,20], тогда как коллективная ностальгия, ориентированная на открытость, не была, B = -0,05 , SD = 0.05, 95% ДИ [-0,16, 0,05]. Опять же, политическая ориентация участников была значимым предиктором их антииммиграционных настроений, B = 1,00, SE = 0,18, 95% ДИ [0,63, 1,37]. Этот эффект был опосредован коллективной ностальгией, сфокусированной на однородности, B = 0,19, SE = 0,11, 95% ДИ [0,01, 0,42], но коллективная ностальгия, сфокусированная на открытости, не была значимым посредником, B = 0,03, SE = 0,05, 95% ДИ [-0,04, 0,14] (рис. 2В).
Обсуждение
Исследование 2 воспроизвело основные результаты исследования 1, в котором исследование 2 продемонстрировало значительные различия в типах коллективной ностальгии, о которых сообщали участники, идентифицирующие себя как консерваторы или либералы.Консерваторы демонстрировали значительно большую ностальгию, ориентированную на однородность, чем либералы, — эффект, обычно обнаруживаемый в литературе о коллективной ностальгии (Lammers and Baldwin, 2018). Однако при оценке коллективной ностальгии, ориентированной на открытость, именно либералы продемонстрировали (незначительно) более высокий уровень этой эмоции. Кроме того, коллективная ностальгия, ориентированная на однородность, опосредовала влияние политической ориентации консервативных участников на их антииммиграционные настроения. Хотя эти эффекты были многообещающими, Исследование 2 имело два недостатка, которые могут подорвать надежность его результатов.Из-за трудностей с набором данных размер выборки был намного меньше, чем предполагалось, что сделало исследование недостаточно мощным для выявления всех интересующих эффектов. Кроме того, выборка была непропорционально либеральной, что типично для студенческого населения (Hastie, 2007), но делает сравнения консерваторов и либералов менее надежными. Мы решили проверить воспроизводимость наших результатов в другом исследовании, проведенном с большой онлайн-выборкой взрослых англичан.
Исследование 3
Методы
Подобно исследованию 2, исследование 3 было включено в более крупный проект по влиянию политических изменений (т.д., парламентские выборы) на чувство коллективной преемственности, ностальгию и политические взгляды людей. Исследование состояло из четырех точек измерения, двух до и двух после последних парламентских выборов в Великобритании в ноябре 2019 года. 7 Данные доступны на OSF: https://osf.io/u8hxv/
Участники
Учитывая это исследование 3 использовался продольный дизайн с четырьмя точками измерения, он должен был учитывать прогнозируемое истирание, оцениваемое примерно в 50% между каждой волной.Таким образом, чтобы достичь размера выборки не менее 200 во время 4, мы набрали 2 347 участников во время 1. 8 Мы набрали участников и провели исследование с использованием Qualtrics. Компания набрала большую выборку онлайн-участников и наблюдала за ними в течение четырех волн исследования. Возраст участников — британских граждан, проживающих в Англии, — в среднем 55,36 года ( SD = 13,32). Из них 1237 (52,71%) определились как женщины, 1109 (47,25%) как мужчины и 1 (0.04%) как трансгендеры.
Меры
Меры исследования 3 были практически идентичны критериям исследования 2, с формулировкой, адаптированной к английскому контексту. 9 Единственным исключением было то, что мы выбрали пять групп меньшинств, наиболее заметных в Великобритании, чтобы измерить отношения участников с помощью термометра. Если не указано иное, во всех измерениях использовалась шкала ответов от 1 ( категорически не согласен, ) до 7 ( полностью согласен, ).
Мы оценили политическую ориентацию с помощью одного пункта: «Какая у вас политическая ориентация?» (1 = очень левое крыло , 2 = умеренно левое крыло, 3 = центральное , 4 = умеренно правое крыло , 5 = очень правое крыло , 6 = не знаю / другое .) 10 В соответствии с предыдущими исследованиями мы исключили участников, которые выбрали центров и , не знающих / других в качестве своих политических предпочтений, и создали двоичную переменную, отражающую раскол между левыми (). n = 454) и правых ( n = 698) участников.
Мы измерили коллективную ностальгию, как в исследовании 2, два элемента, отражающие ностальгию, ориентированную на однородность , r (1149) = 0,710, p <0.001, и два элемента, вызывающие ностальгию по открытости, r (1147) = 0,803, p <0,001 (по Wohl et al., 2020b). Мы усреднили ответы, чтобы получить две составные оценки.
Мы измерили межгрупповые отношения с помощью термометра чувств по отношению к чужим группам и мерой антииммиграционных настроений. Термометр ощущений спросил об отношении участников к пяти группам: мусульманам, беженцам, индейцам, африканцам и полякам (-50 = холодный / отрицательный , +50 = теплый / положительный ).Пункты были сильно коррелированы, поэтому мы усреднили ответы, чтобы создать индекс межгрупповых чувств ( α = 0,92). Мы измерили антииммиграционные настроения с помощью одного пункта: «Число иммигрантов, которых британское правительство допускает в нашу страну, составляет…» (1 = , слишком мало , 5 = , слишком много ).
Результаты
Мы следовали той же стратегии анализа данных, что и раньше. В таблице 3 мы представляем средние значения, стандартные отклонения, корреляции между переменными и различия между участниками, склоняющимися вправо и влево, по измеряемым переменным.Опять же, коллективная ностальгия, ориентированная на однородность, была значительно и отрицательно связана с теплыми чувствами по отношению к чужим группам и положительно связана с антииммиграционными настроениями, тогда как противоположная картина была верна для ностальгии, ориентированной на открытость. Эти отношения касались людей с самопровозглашенными правыми и левыми политическими предпочтениями. Два типа коллективной ностальгии не коррелировали между участниками правого крыла, но имели отрицательную связь среди участников левого крыла.
ТАБЛИЦА 3 .Средние значения, стандартные отклонения, корреляции между переменными и сравнения между либералами и консерваторами, исследование 3.
Участники правого крыла проявили значительно более холодные чувства к чужим группам и значительно более сильные антииммиграционные настроения, чем участники левого крыла. Взаимодействие между политической ориентацией участников и типом коллективной ностальгии, о которой они сообщили, было значительным: F (1, 1150) = 279,18, p <0,001, η p 2 = 0.20. Участники левого крыла заявили о значительно более высоком уровне ностальгии, ориентированной на открытость, чем ностальгии, ориентированной на однородность ( p < 0,001, η p 2 = 0,18), тогда как участники правого крыла продемонстрировали обратную картину ( p <0,001, η p 2 = 0,04). Ностальгия по открытости у левых участников была сильнее, чем у правых участников ( p <0,001, η p 2 = 0.14), в то время как ностальгия, ориентированная на однородность, была сильнее у правых участников по сравнению с левыми участниками ( p <0,001, η p 2 = 0 0,10). Как и в исследовании 1, общая разница в уровне коллективной ностальгии между правыми и левыми участниками была незначительной, F (1, 1150) = 3,57, p = 0,059, η p 2 = 0,003.
Мы использовали две модели посредничества (процесс 3.0, модель 4; Hayes, 2017). В обеих моделях мы ввели политическую ориентацию участников (1 = правая, 0 = левая) в качестве независимой переменной, два типа коллективной ностальгии в качестве посредников и две меры межгрупповых отношений в качестве отдельных зависимых переменных. У участников правого крыла был более высокий уровень ностальгии, ориентированной на однородность, B = 0,99, SE = 0,09, 95% ДИ [0,81, 1,17] и более низкий уровень ностальгии, ориентированной на открытость, B = -1,21, SE = 0.09, 95% ДИ [-1,38, -1,04]. Правая политическая ориентация участников, B = -6,33, SE = 1,23, 95% ДИ [-8,73, -3,92], а также ностальгия, ориентированная на однородность, B = -4,76, SE = 0,37, 95% ДИ [-5,47, -4,05], были отрицательными предикторами теплых чувств к чужим группам, тогда как ностальгия, сфокусированная на открытости, была положительным предиктором, B = 5,86, SE = 0,37, 95% ДИ [5,13 , 6.59]. Обе ностальгии, сфокусированные на однородности, B = −4.71, SE = 0,60, 95% ДИ [-5,92, -3,58], и возникла ностальгия, сфокусированная на открытости, B = -7,08, SE = 0,74, 95% ДИ [-8,58, -5,70]. как значимые медиаторы эффекта политической ориентации чувств по отношению к чужим группам (рис. 3А).
РИСУНОК 3 . Посредничество влияния политической ориентации участников на (A) чувств по отношению к чужим группам и (B) социальной дистанции по отношению к чужим группам в исследовании 1 (британские участники, панель Qualtries).Приведены нестандартные коэффициенты, суммарные эффекты заключены в квадратные скобки.
В модели антииммиграционных настроений (рис. 3B) политическая ориентация была положительным предиктором зависимой переменной, B = 0,40, SE = 0,05, 95% доверительный интервал [0,31, 0,50], как и однородность -фокусированная коллективная ностальгия, B = 0,23, SE = 0,01, 95% ДИ [0,20, 0,26]. Коллективная ностальгия, ориентированная на открытость, стала важным негативным предиктором антииммиграционных настроений, B = −0.20, SE = 0,02, 95% ДИ [-0,23, -0,17]. И ностальгия, ориентированная на однородность, B = 0,23, SE = 0,03, 95% ДИ [0,18, 0,28], и ностальгия, ориентированная на открытость, B = 0,25, SE = 0,03, 95% ДИ [0,19 , 0,30], были значимыми посредниками в влиянии политической ориентации на антииммиграционные настроения.
Обсуждение
Исследование 3 воспроизвело эффекты двух предыдущих исследований с использованием большой выборки участников, набранных в другом культурном контексте.Политическая ориентация в значительной степени предсказала коллективную ностальгию участников, ориентированную на однородность и открытость. Участники, которые идентифицировали себя как правые, демонстрировали более высокий уровень коллективной ностальгии, но только тогда, когда объектом ностальгии было гомогенное общество прошлого. Обратное было верно для ностальгии, ориентированной на открытость: именно левые участники демонстрировали значительно более сильную ностальгию этого типа по сравнению с правыми участниками. Оба типа коллективной ностальгии опосредовали влияние правых (vs.левый) политическая ориентация на более негативные чувства по отношению к чужим группам и антииммиграционные настроения.
Общее обсуждение
В соответствии с нашей общей гипотезой, в трех исследованиях в трех национальных контекстах (США, Канада и Англия) мы продемонстрировали, что люди, идентифицирующие себя как консерваторы (правые) и либералы (левые) ) сообщают о различных типах коллективной ностальгии. Во всех исследованиях консерваторы получили значительно более высокие баллы, чем либералы, по показателю коллективной ностальгии по более однородному обществу.Однако либералы сообщили, что испытывают значительно большую коллективную ностальгию по открытому обществу прошлого, чем консерваторы. Усиление ностальгии по однородному обществу и уменьшение ностальгии по открытому обществу частично объяснили связь между консервативной (по сравнению с либеральной) политической ориентацией участников и их негативным межгрупповым отношением, которое мы измерили термометром чувств (Исследования 1–3), социальным шкала расстояний (Исследование 1) и пункт о антииммиграционных настроениях (Исследования 2 и 3).
Эта работа попадает в литературу несколькими способами. Прежде всего, это свидетельствует о существовании «либеральной» коллективной ностальгии. Таким образом, работа расширяет предыдущие исследования, в которых предполагалось, что коллективная ностальгия является внутренне консервативной эмоцией — эмоцией, ответственной за усиление поддержки правого популизма во всем мире (Kenny, 2017; Lammers and Baldwin, 2018). Конечно, когда мы столкнулись с различными типами коллективной ностальгии, мы обнаружили эквивалентные уровни коллективной ностальгии среди консерваторов и либералов в двух из трех исследований (в исследовании 2 консерваторы получили несколько выше, чем либералы, но исследование было недостаточно мощным и наблюдаемая разница небольшой).Однако важно отметить, что мы показали, что люди, идентифицирующие себя как либералы, сообщали о большей коллективной ностальгии, чем консерваторы, когда мера коллективной ностальгии была ориентирована на прошлое, которое резонирует с либерально-ориентированными настроениями (т. Е. Открытостью по отношению к другим культурам и традициям).
Во-вторых, наши открытия вносят свой вклад в растущую литературу, которая дает более детальное понимание эмоций за счет сосредоточения внимания на их конкретном опыте и содержании. Например, различие между доброй и злонамеренной завистью позволило лучше понять положительные (желание улучшить) и отрицательные (желание принизить тех, кто лучше) результаты зависти (Lange and Crusius, 2015).Точно так же метаанализ эффектов стыда показал, что, хотя эта эмоция обычно связана с ориентацией на избегание (например, избегание области, в которой человек потерпел неудачу), иногда она также связана с ориентацией на подход (например, самосовершенствование). . Преобладание того или другого зависело от восприятия людьми своей поломки как подлежащей ремонту или нет (Leach and Cidam, 2015). Аналогичным образом, наши результаты показывают, что, если принять во внимание содержание коллективной ностальгии, мы сможем лучше понять связь между политической ориентацией людей и их ностальгическим опытом.Консерваторы не обязательно единственные, кто испытывает коллективную ностальгию. Скорее, они казались более ностальгическими, потому что большинство мер коллективной ностальгии, используемых в литературе, не дифференцируют содержание этой эмоции. Повторяя предыдущие результаты (Kenny, 2017; Wohl et al., 2020c), два типа коллективной ностальгии, исследованные здесь, также по-разному связаны с межгрупповыми результатами. В то время как коллективная ностальгия по однородному обществу была негативным предиктором теплых чувств по отношению к чужим группам и их принятия, коллективная ностальгия по открытому обществу демонстрировала обратную модель ассоциаций.
В-третьих, наша работа переосмысливает традиционное понимание консервативной философии по сравнению с либеральной. В частности, результаты трех исследований показывают, что позиционирование консервативного мышления как в первую очередь ретроспективного, а либерального мышления как в первую очередь дальновидного мышления может быть упрощенным (см. Также Робинсон, 2016; Кенни, 2017). И консерваторы, и либералы могут воспринимать происходящие в современном мире изменения как негативные или угрожающие (Wohl et al., 2020a). Ключевое различие между ними не в том, что консерваторы ищут убежища от негативно оцененного настоящего, глядя в прошлое, тогда как либералы смотрят в будущее, а в том, что они сосредотачиваются на различных элементах прошлого (и, вероятно, будущем).История группы представляет собой резервуар различных элементов (событий, социальных тенденций, персонажей), которые можно выборочно вспомнить в зависимости от текущих потребностей и целей членов группы (Sammut et al., 2015). Политическая идеология, понимаемая как набор убеждений о том, как должно быть организовано общество и как может быть достигнута надлежащая организация (Erikson and Tedin, 2003; Jost et al., 2008), является важным фактором, формирующим способы, которыми люди воспринимают свою настоящее и элементы прошлого группы, которые вызывают у них ностальгию.
Ограничения и направления на будущее
Представленное исследование не без ограничений. Во-первых, все три исследования корреляционные, что исключает причинные выводы. Предыдущие исследования показывают, что можно управлять коллективной ностальгией (Wildschut et al., 2014; Wohl et al., 2020b; Lammers and Baldwin, 2020). Таким образом, мы надеемся, что будущие исследования будут экспериментально манипулировать коллективной ностальгией, которая резонирует (а не нет) с политической ориентацией людей, и изучать ее влияние на межгрупповые отношения, а также на другие результаты, такие как поддержка политического кандидата, политическая поддержка и политическое поведение.
Во-вторых, поскольку исследование содержания коллективной ностальгии находится в зачаточном состоянии, мы сосредоточились только на двух различных типах коллективной ностальгии. Это не значит, что это единственные два вида ностальгии. Аргументы либеральных политиков (например, Берни Сандерса), а также политологов (например, Mudde, 2017) указывают на ностальгию по государству всеобщего благосостояния и более сильному рабочему классу прошлого. Во времена экономического кризиса, такого как нынешний спад, связанный с пандемией, люди могут испытывать ностальгию по временам относительного процветания, в то время как члены доминирующих в настоящее время расовых групп могут испытывать ностальгию по своей большей власти во времена расовых демографических сдвигов.В будущих исследованиях следует рассмотреть дополнительные типы ностальгического содержания, а также их корреляты и последствия для сегодняшних политических взглядов и поведения.
В-третьих, мы признаем некоторые методологические недостатки. Из-за нехватки места и ресурсов мы использовали короткие и даже состоящие из одного пункта меры, чтобы задействовать интересующие концепции (например, однозначное измерение антииммиграционных настроений в исследованиях 2 и 3). В идеале в будущих исследованиях будут использоваться более длительные и многогранные меры для более полной оценки этих конструкций.Наши исследования проводились с удобными выборками, не репрезентативными для соответствующих популяций. Однако внешнюю валидность представленных результатов несколько усиливают результаты, представленные Clifford et al. (2015), которые показали, что либералы и консерваторы на MTurk очень похожи на своих оффлайновых коллег. Кроме того, выборка исследования 2 также была меньше, чем предполагалось (из-за трудностей с набором), что привело к низкой мощности для выявления эффектов посредничества и предоставлению несколько более слабых доказательств, чем в двух других исследованиях.Несмотря на это, все исследования были достаточно мощными, чтобы выявить взаимодействие политической ориентации и типа описываемой ностальгии.
Заключение
В трех исследованиях мы показали, что коллективная ностальгия — не единственная область консерватизма. Верно то, что консерваторы склонны к ностальгии, но и либералы тоже; они просто жаждут другого (воспринимаемого) времени в истории своей группы. Консерваторы ностальгируют по времени, когда группа была более однородной, тогда как либералы ностальгируют по времени, когда группа была более открыта для культуры и традиций других групп.Эти результаты контрастируют с устоявшимися школами политической мысли, которые рассматривают консерватизм как сосредоточенный на поддержании статус-кво (т. Е. Приверженность ценностям прошлого), а либерализм как ориентированный на продвижение группы вперед (т. Е. Продвижение и реформирование группы). ценности). Для более полного понимания того, почему консерваторы (по сравнению с либералами) менее принимают членов чужой группы, важно принимать во внимание истории, которые консерваторы и либералы рассказывают о прошлом своей группы.Истории рассказываются не для развлечения. Они функциональны, поскольку передают групповые ценности и сущность группы. Когда члены группы считают, что сущность находится под угрозой, они обращаются к прошлому — прошлому, когда группа находилась на более прочной основе. Для консерваторов твердая почва представлена временем, когда разнообразие было менее распространенным. Следствием этого является желание оградить внутреннюю группу от чужих. Для либералов твердая почва — это время, когда принятие других культур было более распространенным, что мотивирует желание принять чужие группы.Короче говоря, эмоциональные связи с прошлым группы важны для понимания нынешних политических разногласий.
Заявление о доступности данных
Наборы данных, представленные в этом исследовании, можно найти в онлайн-репозиториях. Имена репозиториев / репозиториев и номера доступа можно найти ниже: Center for Open Science. Исследование 1: https://osf.io/vutyq/ Исследование 2: https://osf.io/vga8c/ Исследование 3: https://osf.io/u8hxv/.
Заявление об этике
Исследования с участием людей были рассмотрены и одобрены Управлением этики исследований Карлтонского университета.Письменное информированное согласие на участие не требовалось для этого исследования в соответствии с национальным законодательством и институциональными требованиями.
Вклад авторов
Все авторы участвовали в разработке теоретической основы этой работы. ASt и MW разработали и провели Исследования 1 и 2, все авторы участвовали в разработке и сборе данных Исследования 3. ASt проанализировал результаты, ASt и MW написали рукопись, все авторы внесли свой вклад в пересмотр.
Финансирование
Это исследование было поддержано грантом Совета по социальным и гуманитарным исследованиям Канады Insight Grant (№ 435–2019–0692) компании Wohl.
Конфликт интересов
Авторы заявляют, что исследование проводилось в отсутствие каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могли бы быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.
Дополнительные материалы
Дополнительные материалы к этой статье можно найти в Интернете по адресу: https: // www.frontiersin.org/articles/10.3389/fpos.2021.633688/full#supplementary-material.
Сноски
1 Анализ силы чувствительности показал, что исследование было достаточно мощным, чтобы выявить предполагаемое взаимодействие политической ориентации и типа коллективной ностальгии (достигнутая сила = 0,84), а также гипотетические эффекты посредничества (все достигаемые силы = 1,00).
2 См. Дополнительные материалы для точной формулировки всех показателей, использованных во всех трех исследованиях.
3 Мы также спросили об отношении к геям. Однако, учитывая, что мы не регистрировали сексуальную ориентацию участников, было невозможно определить, были ли геи для данного участника внутренней или внешней группой. Поэтому мы не анализировали соответствующие данные.
4 Таким образом, мы сообщаем только результаты, полученные в первой волне исследования. Обратите внимание, что не было различий между участниками, которые принимали участие в исследовании во время 1 и время 2, и характер результатов, независимо от того, анализировались ли результаты во время 1 или время 2.
5 Анализ силы чувствительности показал, что исследование было достаточно мощным, чтобы выявить предполагаемое взаимодействие между политической ориентацией и типом коллективной ностальгии (достигнутая сила = 0,81), но было недостаточно для выявления эффектов посредничества. В частности, в модели для межгрупповых переживаний в исследовании была получена мощность 0,07 для выявления опосредствования посредством коллективной ностальгии, ориентированной на однородность, и мощность 0,57 для выявления эффекта посредством коллективной ностальгии, ориентированной на открытость, и 0.27 и 0,05 соответственно в модели антииммиграционных настроений.
6 Как указано, Исследование 2 было частью более крупного исследовательского проекта. Таким образом, помимо описанных здесь мер, этот проект включал измерения предпочтений при голосовании и поведения при голосовании, эссенциалистского восприятия политических фигур и коллективного беспокойства.
7 Обратите внимание, что не было различий между участниками, которые принимали участие в исследовании во время 1, время 2, время 3 и время 4; и характер результатов, независимо от того, анализировались ли результаты Time 1, Time 2, Time 3 или Time 4.
8 Анализ силы чувствительности показал, что исследование было достаточно мощным, чтобы выявить решающее взаимодействие политической ориентации и типа коллективной ностальгии (достигнутая сила = 0,87), а также эффекты посредничества (все достигли степени 1,00) .
9 В исследовании 3 мы использовали тот же дизайн, что и в исследовании 2. Кроме того, исследование 3 включало те же дополнительные меры (помимо тех, о которых здесь сообщается) как часть более широкого проекта (сноска 6). Более крупный проект (включая гипотезу о различиях между консерваторами и либералами в коллективном содержании ностальгии) был предварительно зарегистрирован на OSF: https: // osf.io / cqnpr /
10 В британском контексте мы имеем в виду правые против левых, а не консервативные и либеральные политические ориентации.
Ссылки
Анспах, К. К. (1934). Медицинская диссертация Иоганнеса Хофера о ностальгии, 1688. Bull. Inst. Hist. Med. 2, 376–391.
Google Scholar
Билевич, М., Виневски, М., Кофта, М., и Войчик, А. (2013). Вредные идеи, структура и последствия антисемитских убеждений в Польше. Полит. Psychol. 34, 821–839. doi: 10.1111 / pops.12024
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Cheung, W. Y., Hepper, E. G., Reid, C. A., Green, J. D., Wildschut, T., and Sedikides, C. (2020). Ожидаемая ностальгия: с нетерпением жду возможности оглянуться назад. Cogn. Эмот. 34, 511–525. doi: 10.1080 / 02699931.2019.1649247
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Клиффорд, С., Джуэлл, Р. М., и Ваггонер, П. Д. (2015). Действительны ли образцы, взятые из Mechanical Turk.для исследования политической идеологии? Res. Политика 2 (4), 2053168015622072
Дакитт, Дж. (2001). Когнитивно-мотивационная теория идеологии и предрассудков, состоящая из двух процессов. Adv. Exp. Soc. Psychol. 33, 41–113. doi: 10.1016 / S0065-2601 (01) 80004-6
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Duyvendak, J. (2011). Домашняя политика: ностальгия и принадлежность к Западной Европе и США. Внутр. J. Hous. Политика 12, 250–252. DOI: 10.1080 / 14616718.2012.681559
Google Scholar
Эриксон, Р. С., и Тедин, К. Л. (2003). Американское общественное мнение: истоки, содержание и влияние . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Лонгман, 398.
Гастон С. и Хилхорст С. (2018). Ностальгия как культурная и политическая сила в Великобритании, Франции и Германии . Лондон, Соединенное Королевство: DEMOS, 341.
Hastie, B. (2007). Высшее образование и социально-политическая ориентация: роль социального влияния в либерализации студентов. евро. J. Psychol. Educ. 22, 259–274. doi: 10.1007 / BF03173425
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Hayes, A. F. (2017). Введение в посредничество, модерацию и анализ условных процессов: подход, основанный на регрессии. Магистерская диссертация. Нью-Йорк (Нью-Йорк): публикации Гилфорда.
Google Scholar
Холбрук, М. Б. (1993). Ностальгия и потребительские предпочтения: некоторые новые модели потребительских вкусов. J. Consum. Res. 20, 245–256.doi: 10.1086 / 209346
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Джеттен Дж. И Воль М. Дж. А. (2012). Прошлое как определяющий фактор настоящего: историческая преемственность, коллективная тревога и противодействие иммиграции. евро. J. Soc. Psychol. 42, 442–450. doi: 10.1002 / ejsp.865
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Jost, J. T., Federico, C. M., and Napier, J. L. (2008). Политическая идеология: ее структура, функции и выборная принадлежность. Annu.Rev. Psychol. 60, 307–337. doi: 10.1146 / annurev.psych.60.110707.163600
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Jost, J. T., Glaser, J., Kruglanski, A. W., and Sulloway, F. J. (2003). Политический консерватизм как мотивированное социальное познание. Psychol. Бык 129, 339–375. doi: 10.1037 / 0033-2909.129.3.339
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Кенни, М. (2017). Назад в популистское будущее ?: понимание ностальгии в современном идеологическом дискурсе. J. Полит. Идеол. 22, 256–273. doi: 10.1080 / 13569317.2017.1346773
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Кирк Р. (1953). Консервативный ум: от Берка до Элиота. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Avon Books.
Ламмерс, Дж., И Болдуин, М. (2018). Временная коммуникация, сфокусированная на прошлом, преодолевает сопротивление консерваторов либеральным политическим идеям. J. Pers. Soc. Psychol. 114, 599–619. doi: 10.1037 / pspi0000121
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Ламмерс, Дж., и Болдуин, М. (2020). Сделайте Америку снова милосердной: коллективная ностальгия может усилить или уменьшить поддержку правой популистской риторики. евро. J. Soc. Psychol. 50, 943–954. doi: 10.1002 / ejsp.2673
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Ланге, Дж. И Крузиус, Дж. (2015). Пересмотр диспозиционной зависти: раскрытие мотивационной динамики доброй и злобной зависти. Pers Soc. Psychol. Бык. 41, 284doi: 10.1177 / 0146167214564959
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Leunissen, J., Вильдшут, Т., Седикидес, К., и Рутледж, К. (2020). Гедонистический характер ностальгии: комплексный анализ данных. Emot. Ред. 1754073920950455, 175407392095045. doi: 10.1177 / 1754073920950455
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Mudde, C. (2016). Об экстремизме и демократии в Европе. Лондон, Англия: Рутледж.
Мудде, К. (2018). Крайне правые в Америке Лондон, Англия: Рутледж.
Мудде, К., и Кальтвассер, К. Р. (2018). Изучение популизма в сравнительной перспективе: размышления о современной и будущей исследовательской повестке дня. Комп. Полит. Stud. 51, 27. doi: 10.1177 / 0010414018789490
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Mudde, C. (2017). Крайне правые в Америке . Лондон, Соединенное Королевство: Routledge, 146.
Muller, J. Z. (1997). Консерватизм: антология социальной и политической мысли от Дэвида Юма до наших дней. Принстон, Нью-Джерси: Издательство Принстонского университета.
Робинсон, Э. (2016). Радикальная ностальгия, прогрессивный патриотизм и рабочая «английская проблема». Полит. Stud. Ред. 14, 378–387. doi: 10.1177 / 1478929916649613
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Sammut, G., Andreouli, E., Gaskell, G., and Valsiner, J. (2015). Кембриджский справочник социальных представлений . Кембридж, Соединенное Королевство: Издательство Кембриджского университета, 481.
Сани, Ф. (2010). Самостоятельность: индивидуальные и коллективные взгляды . Нью-Йорк, Нью-Йорк: Psychology Press, 289.
Schlesinger, A. (1955).Новый консерватизм: политика ностальгии. Репортер 16, 9–11.
Седикидес, К., Вильдшут, Т., и Баден, Д. (2004). «Ностальгия: концептуальные вопросы и экзистенциальные функции» в Справочник по экспериментальной экзистенциальной психологии . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Guilford Press, 200–214.
Google Scholar
Седикидес, К., и Вильдшут, Т. (2016). «Ностальгия: горько-сладкая эмоция, приносящая пользу психологическому здоровью», в «хитрый справочник по позитивной клинической психологии ».Редакторы А. М. Вуд и Дж. Джонсон (Чичестер, Соединенное Королевство: John Wiley & Sons, Ltd), 125–136.
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Sedikides, C., and Wildschut, T. (2019). Социальность личной и коллективной ностальгии. евро. Rev. Soc. Psychol. 30, 123–173. doi: 10.1080 / 10463283.2019.1630098
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Смикес А., Веркуйтен М. и Мартинович Б. (2015). Тоска по старым добрым временам страны: национальная ностальгия, автохтонные убеждения и противодействие мусульманским самовыраженным правам. руб. J. Soc. Psychol. 54, 561–580. doi: 10.1111 / bjso.12097
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Смикес А. и Веркуйтен М. (2015). Присутствие прошлого: преемственность идентичности и групповая динамика. евро. Rev. Soc. Psychol. 26, 162–202. doi: 10.1080 / 10463283.2015.1112653
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Wildschut, T., Bruder, M., Robertson, S., van Tilburg, W., and Sedikides, C. (2014). Коллективная ностальгия: эмоция на уровне группы, которая приносит группе уникальные преимущества. J. Pers. Soc. Psychol. 107, 844–863. doi: 10.1037 / a0037760
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Wohl, M. J. A., Stefaniak, A., and Smeekes, A. (2020a). Дни минувшего будущего: беспокойство о будущем группы вызывает тоску по ее прошлому (и способы вернуть его обратно). Curr. Реж. Psychol. Sci. 29, 1–6. doi: 10.1177 / 0963721420924766
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Wohl, M. J. A., Stefaniak, A., and Smeekes, A.(2020b). Тоска в памяти смотрящего: содержание коллективной ностальгии определяет метод, который будут поддерживать участники, чтобы снова сделать свою группу великой. J. Exp. Soc. Psychol. 91, 104044. doi: 10.1016 / j.jesp.2020.104044
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Wohl, M. J. A., Stefaniak, A., and Smeekes, A. (2020c). Тоска в памяти смотрящего: содержание коллективной ностальгии определяет метод, который будут поддерживать участники, чтобы снова сделать свою группу великой. Дж.Exp. Soc. Psychol. 91, 104044. doi: 10.1016 / j.jesp.2020.104044
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Wohl, M. J. A., and Stefaniak, A. (2020). «Коллективная ностальгия и желание снова сделать свою группу великой», в «Приложениях социальной психологии: как социальная психология может способствовать решению реальных проблем» Сиднейский симпозиум социальной психологии, Вышеград, Венгрия, 8–12 июля 2019 г. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Рутледж), 292–311.
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Темная сторона вдохновляющего прошлого: исследование ностальгии в коммуникации правых популистов | Менке
Статья | Открытый доступ
Темная сторона вдохновляющего прошлого: исследование ностальгии в общении правых популистов
- Мануэль Менке Департамент коммуникации, Копенгагенский университет, Дания
- Тим Вульф Департамент СМИ и коммуникаций, LMU Мюнхен, Германия
Полный текст PDF (скачать бесплатно)
| Просмотры: | 1289 | | | Загрузки: | 643 |
Аннотация: В последние годы исследования показали, что популизм использовал новую стратегию, используя ностальгию, сентиментальную тоску по прошлому, в качестве средства коммуникации, чтобы убедить граждан поддерживать их политические программы.В популистских кампаниях ностальгия используется для эмоциональной связи (предполагаемых) кризисов с тоской по заветному прошлому. В этой статье мы применили смешанный подход, чтобы понять, как популисты используют ностальгию в своем общении и как ностальгическая риторика может убедить людей поддержать свои утверждения. В исследовании 1 мы провели тематическое исследование, основанное на качественном контент-анализе интернет-кампании «Альтернатива для Германии» (AfD) на выборах в Тюрингии в Восточной Германии в 2019 году.Анализ показал, что кампания была построена на ностальгическом повествовании о мирной революции 1989 года как историческом моменте, который гордится бывшими гражданами Германской Демократической Республики, и в то же время создавал ощущение кризиса, предположительно вызванного ложной политикой после воссоединения. Для дальнейшего изучения убедительности ностальгии в исследовании 2 использовалось заявление кампании и было обнаружено, что участники, как правило, больше соглашались с популистскими заявлениями, если они содержали ностальгическую риторику (по сравнению с неностальгической популистской и контрольной риторикой).Эти результаты показывают, что правые популисты могут эффективно использовать ностальгию и что она может «приукрашивать» популистские послания.
Ключевые слова: Альтернатива для Германии; коллективная ностальгия; Германская Демократическая Республика; избирательная кампания в Интернете; убеждение; политическая коммуникация; популизм
Опубликовано: 6 мая 2021 г.
Выпуск: Том 9, № 2 (2021): Хорошее, плохое и уродливое: вдохновляющие средства массовой информации между смыслом, повествованием и манипуляциями
© Мануэль Менке, Тим Вульф.Это статья в открытом доступе, распространяемая в соответствии с условиями лицензии Creative Commons Attribution 4.0 (http://creativecommons.org/licenses/by/4.0), которая разрешает любое использование, распространение и воспроизведение произведения без дополнительного разрешения при условии наличия указаны оригинальный автор (ы) и источник.
Как ностальгия может скрыть темные политические реалии ‹Literary Hub
Сатирический сайт The Onion однажды опубликовал статью с заголовком:« США ». Департамент ретро предупреждает: «Возможно, нам уже не хватает прошлого.Идея заключалась в том, что «ретро-потребление» — то есть добыча открытым способом нашего поп-культурного прошлого — все ближе подбирается к настоящему. Там, где в 80-х дети устраивали танцевальные вечеринки на тему 50-х, к середине 90-х люди уже испытывали ностальгию по безмятежным дням хейр-метала конца 80-х. Источник статьи (фальшивый) прокомментировал это так: «Этот стремительно сокращающийся разрыв между ретро и сегодняшним днем похож на петлю, которая все туже затягивается на шее американского китча». В статье, впервые опубликованной в 1997 году, предсказывалось, что к 2005 году мы выйдем «из прошлого», чтобы романтизировать: «Впервые в истории явление и ностальгия по этому конкретному явлению действительно встретятся.”
Они отстали примерно на пять лет, в последнее десятилетие наблюдалось кульминация того, что называли «ностальгией по настоящему» — обрамления и романтизации события или эпохи, даже если они происходят. Статья Onion была не столько сатирой, сколько невероятно дальновидным взглядом на то, как наша культура будет развиваться под огромным давлением отбора со стороны цифровых медиа. Почти невозможно отличить увлечение ностальгией от повального увлечения потребителями. Ностальгия — это форма консьюмеризма, а консьюмеризм сейчас — это не что иное, как погружение кредитной карты в реку ностальгии, которая течет через наши каналы социальных сетей.
По мере того, как культура ностальгии становится доминирующим настроением 21-го века, она только что превратилась в культуру, в которой безумие потребителей и дрожь в социальных сетях являются немногим большим, чем бесконтекстное лечение прошлого. С этой точки зрения наша одержимость ностальгией — это всего лишь оборотная сторона свободного от идеологии вечного настоящего конца истории. Не привязанный и не связанный с тем, как на самом деле разворачивалась история, все, от мотивов викторианской эпохи до символики холодной войны и маскулинной позерства выжившего, все попадает в поп-культурную пасть, из которой позже возникает как тот или иной аспект современной поп-культуры.
С одной стороны, нынешнюю одержимость ностальгией можно рассматривать как прямую реакцию на быстрые технологические изменения. Мир безумный, динамичный и фрагментированный. Каждый наш момент — это поток текстов, DM, видеороликов и мемов в TikTok, которые проходят бесконечным потоком, казалось бы, не связанными ни с чем, кроме проходящего шоу.
Но эта ностальгия по требованию также указывает на еще более мощную движущую силу культурного момента, которым является ностальгия как основной продукт наших самых популярных технологий.Ностальгия по видеоиграм и ретро-консоли — огромный рынок. Помните Pokémon Go, безумно популярную игру на основе приложений из 2015 года, в которой толпы мирных жителей бродили по улицам, натыкались на трупы, попадали в ловушки преступников и даже на смерть? Его первоначальная привлекательность во многом опиралась на ностальгию по оригинальной версии Pokémon для Game Boy, которая для многих была одной из первых видеоигр, которые они любили в детстве. Есть бесчисленное множество других веб-сайтов, посвященных лечению прошлого, включая однозначно названный Nostalgia Machine, где вы вводите определенный год и получаете экран, заполненный ссылками на хиты времени Billboard.
А еще есть социальные сети. В Facebook есть функция «В этот день», в Twitter есть функция, которая позволяет вам увидеть, как ваша временная шкала выглядела на любое количество лет назад, в то время как в Instagram есть готовые фильтры, чтобы придать любой фотографии вид исчезающего поляроида. фотоальбом на десятилетия. Если вы проявите беспечность и загрузите фотографии с телефона в облачный сервис, например Google Фото, вы получите ежедневный ностальгический монтаж фотографий, сделанных в этот день год назад, два, три и четыре года назад.Теперь вы можете проводить дни, барахтаясь в прошлом; действительно, многие из нас это делают. Наша культура стала формой ностальгии по услуге. Мы навсегда заперты в нашем онлайновом мире, крутясь вокруг всеобъемлющей цифровой версии знаменитой карусели Дона Дрейпера из Mad Men .
Вся ностальгия в основном связана с нашими нынешними чувствами беспокойства или несчастья.Некоторые психологи считают это положительным моментом, поскольку ностальгия может служить эмоциональным балластом, удерживая нас на чем-то определенном.Там, где когда-то ностальгия считалась недугом, психическим заболеванием, которое нужно вылечить, теперь она интерпретируется как здоровое средство, способствующее быстрому ритму современного мира. Новая мудрость заключается в том, что ностальгия может служить покровом культурной безопасности, предлагая некоторую долю комфорта или счастья в сошедшем с ума мире.
Во всем этом упускается суть ностальгического настроения, которое связано не столько с «вспоминанием», сколько с неправильным воспоминанием. Ностальгия работает только тогда, когда мы сознательно игнорируем определенные аспекты прошлого и намеренно выдвигаем на первый план другие элементы.Речь идет о том, чтобы увидеть прошлое очень специфическим образом — как более невинное, наивное и подлинное, чем настоящее. Следовательно, вся ностальгия в основном связана с нашими нынешними чувствами беспокойства или несчастья, состоянием, которое всегда плохо сравнивается с прошлым. И каким бы безобидным и внутренним это ни казалось, на самом деле это имеет огромное политическое значение. Под беззаботной оболочкой ностальгии скрывается нечто более темное: политика идентичности, популизм и культурные войны.
*
На Западе в политике 21 века преобладали две черты: популизм, основанный на ностальгии, и политика идентичности.Либеральная демократия с ее приятным сочетанием потребительской культуры и индивидуализма, основанного на правах человека, не только не смогла восторжествовать, во многих местах она отступает, в то время как надежда на технократическую политическую культуру, основанную на разуме, науке и опыте, все больше теряется.
Практически с того момента, как в 1999 году он пришел к власти в России, Владимир Путин начал строить автократию на глубоком чувстве национальной утраты из-за распада Советского Союза, который он однажды назвал «величайшей политической катастрофой 20 века».Десять лет спустя в Соединенных Штатах одной из первых и наиболее явных пьес, посвященных политике как ностальгии, была так называемая революция «Чаепития» — политическое движение, начавшееся в 2010 году как своего рода реакционное восстание внутри Республиканской партии в Соединенных Штатах. Состояния. Совсем недавно политика ностальгии была движущей силой двух самых сейсмических событий последнего пятилетия; а именно избрание Дональда Трампа президентом США и успех фракции Leave в голосовании по Brexit в 2016 году.Ностальгия также рассматривалась как мотиватор других недавних западных популистских движений, в том числе в Турции, Венгрии, Польше и Бразилии.
На первый взгляд кажется, что нет очевидной связи между ностальгической привлекательностью поп-культуры и политическими движениями, такими как Брексит или программа MAGA Трампа. В конце концов, в том, чтобы, скажем, вытащить свою старую фланелевую рубашку и запустить компакт-диск Nirvana, по сути, нет ничего политического. Можно также задаться вопросом, какой вред может быть в том, что взрослые объединяются в несколько раундов Pokémon Go.
Но это возражение игнорирует способы, которыми массовая культура и политика всегда пересекались, каждый одновременно отражая и отвечая другому. Несомненно, не случайно, например, что телевизионные шоу, такие как «Аббатство Даунтон » и «Корона », романтизируют самобытную британскую культуру и тем самым способствуют нормализации политических движущих сил Брексита. Или возьмем телешоу, такое как чрезвычайно популярный Netflix Stranger Things , с его расово разнообразным составом ботаников из Dungeons and Dragons.Здесь внешний вид современной политики разнообразия помогает отвлечь нас от того факта, что популярная культура, которую прославляет шоу, была, по нынешним стандартам, чрезвычайно расистской и женоненавистнической. Трудно заметить, насколько эти, казалось бы, безобидные упражнения в культурной ностальгии подпитывают популистские фантазии о потерянном золотом веке.
Основные черты этого популизма теперь известны: отказ от науки и других форм экспертных знаний, враждебность по отношению к иммигрантам, ненависть к основным средствам массовой информации и глубокий антагонизм по отношению к элитам всех мастей.В основе популизма лежит представление о том, что чистое, истинное, подлинное племя или «народ» на каждом шагу порабощается, оскорбляется, очерняется и эксплуатируется классом глобалистских и космополитических элит.
Повествование об аутентичном народе, преданном ложной элитой, подпитывает реакционную консервативную повестку дня до такой степени, что преобладающей формой консерватизма, существующей во многих западных странах, является популистская версия. Традиционные консерваторы действительно существуют в академических кругах, аналитических центрах и средствах массовой информации.Существует также обширная кустарная индустрия работ, посвященных возвращению консерватизма к его корням в экономике малых правительств и либертарианской политике. Тем не менее, ухажеры не добились большого успеха, и нет оснований полагать, что это скоро изменится.
Отвергая разум, науку и опыт, правые в значительной степени просто принимали эстафету от левых, которые большую часть 20-го века предупреждали о нечестивом союзе между наукой, технологиями, бюрократией и капитализмом.Задолго до «чаепития», выборов Дональда Трампа, голосования по Brexit или любого другого проявления современного популизма стол был накрыт для всеобщего кризиса либерализма. На Западе и левые, и правые питали десятилетиями враждебность к статус-кво, ощущение того, что игра сфальсифицирована, и что решение этой проблемы следует искать в некоторой комбинации эмоций и безосновательности. , и политика идентичности. Неизбежное следствие — культурная война.
От религии до школ, от медицинских учреждений до средств массовой информации и рекламы — наша культура представляет собой одну большую систему репрессий.Каждая культурная война зиждется на общей убежденности в том, что ключ к политической власти — это контроль над культурой. В чистом виде идеология, лежащая в основе любой культурной войны, — это вера в то, что вся политика сводится к культурной политике; все остальное, включая контроль над экономикой или различными политическими институтами, является эпифеноменальным. Всякая политика — это борьба, в которой победитель получает все, чьи вкусы и ценности должны преобладать.
Культурная война, с которой знакомо большинство людей (настолько знакомая, что многие люди даже не признают ее культурной войной), — это война, которая бушует на Западе более или менее непрерывно с 1960-х годов между истеблишментом и властью. контркультура.Короче говоря, контркультурная идея была основана на критике «массового общества», согласно которому общество представляет собой набор взаимосвязанных и самоподдерживающихся систем, институтов и идеалов, которые продвигают и обеспечивают соответствие, необходимое капитализму для функционирования. должным образом. От религии до школ, от медицинских учреждений до средств массовой информации и рекламы — наша культура представляет собой одну большую систему репрессий. С точки зрения политического активиста, вы сопротивляетесь этой системе, «заглушая» культуру, ведя себя нонконформистским образом.
Это была философская основа, лежащая в основе изначальных идеалов секса, наркотиков и рок-н-ролла контркультуры: если общество хочет, чтобы вы женились, заводили детей и жили в пригороде, вы сопротивляетесь, много занимаясь бесплатным сексом и живя в нем. коммуна. Если Мужчина хочет, чтобы вы носили костюм с галстуком и коротко стригли волосы, вы сопротивляетесь, надев широкие брюки и рубашку с принтом тай-дай и отрастив длинные волосы. И хотя конкретные движения или позы менялись на протяжении десятилетий, основная структура контркультурного восстания оставалась неизменной благодаря последовательным движениям, таким как панк в семидесятых и гранж в девяностых, кульминацией которых стало движение против потребительства в начале 2000-х.
В то время как контркультура — вместе с ее культурными ответвлениями, такими как «крутой», «альтернативный», «резкий» и «модный» — в значительной степени сошла на нет как серьезный фронт политической борьбы, она остается важной по нескольким причинам. . Во-первых, он утвердил идею о том, что культурная война, с одной стороны, всегда и везде была битвой между силами подавления и конформизма и силами свободы и индивидуализма. С другой стороны, это помогло укрепить убеждение в том, что контркультура — это, по сути, левый феномен и что силы конформизма сосредоточены справа.
Эта динамика фундаментального конфликта между нонконформистскими контркультурными левыми и репрессивными правыми истеблишментами достигла апогея во время последней великой культурной войны конца 80-х — начала 90-х годов. Первым залпом стала бестселлер Аллана Блума 1987 года The Closing of the American Mind , в котором обвиняли пропитанный контркультурой либерализм студентов и академии (а также, как и всех людей, Мика Джаггера) в их приверженности культурному релятивизму и политике. нигилизм.
КнигаБлума вызвала огромные споры о взаимосвязи между популярной культурой и политическими ценностями, а также о надлежащей роли университетов, учебных программ и так называемого западного канона. Пять лет спустя американский палеоконсерватор Пэт Бьюкенен дал название этим дебатам во время своего выступления по поводу переизбрания президента Джорджа Х.В. Куст. Сравнивая все еще свежую победу Америки над коммунизмом, Бьюкенен сказал: «В этой стране идет религиозная война.Это культурная война, столь же важная для той нации, которой мы будем, как и сама холодная война, поскольку эта война предназначена для души Америки ». По словам Бьюкенена, бэби-бумеры, либеральные пост-хиппи Клинтоны были на одной стороне этой войны, Джордж Х.У. Буш и богобоязненные жители маленького городка Америки — с другой.
Билл Клинтон, конечно же, победил на выборах, и его победа помогла укрепить мнение о том, что, по крайней мере в Америке, консерватизм был партией религиозности, конформизма и ценностей истеблишмента, в то время как либеральное левое «Я не вдыхал» было просто респектабельное лицо контркультуры.Это также укрепило двухпартийные убеждения относительно важности самой культурной войны: обе стороны знали, что контроль над культурой был ключом к политической власти; Так уж получилось, что для разнообразия либералы выиграли.
Этот исторический союз между контркультурной политикой и левыми настолько укоренился, что трудно вспомнить, что они логически различны; что в соединении этих двух вещей нет ничего естественного. Фактически, что делает нынешнюю культурную войну такой запутанной и такой замечательной, так это то, что ее определяющей характеристикой является массовая миграция контркультурного мышления слева направо.
Это не было случайностью; скорее, это была четкая стратегия, разработанная Стивом Бэнноном, бывшим руководителем кампании Дональда Трампа и главой администрации. Анализ Бэнноном общей политической ситуации в Америке и соответствующих стратегий, проводимых левыми и правыми, был во многих отношениях полностью ортодоксальным, поскольку он считал политическую власть принадлежащей тому, кто контролирует культуру. В самом деле, несмотря на давнее доминирование республиканцев в Вашингтоне, Бэннон считал, что, решив проводить культурную политику, левые фактически избрали лучшую стратегию.«Пока мы захватывали Вашингтон, — сказал он, — либералы были заняты захватом Голливуда». Другими словами, правые контролировали государство, но левые контролировали гораздо более мощные инструменты культурного производства. «Политика идет вниз по течению от культуры» — таков был предпочтительный лозунг Бэннона для обозначенного им явления: культура стала настолько враждебной по отношению к правым идеям, что серьезно ограничила способность консерваторов к политическому маневрированию. Бэннон решил, что для того, чтобы вернуть себе территорию, потерянную левыми, правым необходимо принять новую культурную политику.
Потребность в новой «культурной политике» — вот что в конечном итоге породило идею альтернативных правых. В дебатах о политике альтернативных правых часто упускают из виду то, что это, по сути, контркультурное движение с правым, а не левым вэйлансом. Что делает альтернативных правых контркультурным феноменом, так это то, что они усвоили существенную особенность контркультуры: прославлять нарушение правил или норм в любой форме. Что делает его консервативным феноменом, так это то, что правила или нормы коллективных действий или конформизма, которые он стремится подорвать, — это те, которые отстаивают левые под видом политической корректности.
Нонконформистские уловки альт-правых простираются от отказа быть «политически корректным» (например, против использования предпочтительных местоимений транс-личностей) до повсеместного использования в сети расистского и женоненавистнического языка, от принятия нацистских троп и символов до отказ практически от всех форм экспертизы и власти и даже отказ от легитимности государства и верховенства закона. В общем, всякий раз, когда норма или правило призваны способствовать коллективным действиям во имя прогресса, альт-правые считают себя обязанными нарушать их.Несогласие рассматривается как акт по сути своей.
Удивительно, насколько это отрицание консервативной позиции в культурной войне конца 80-х — начала 90-х годов, означающее полное изменение традиционных позиций левых и правых. Негилизм альтернативных правых, нарушающий нормы, был встречен слева с навязчивым навязыванием совокупности все более строгих и постоянно меняющихся правил, касающихся публичного языка и поведения людей.Такое поведение называется общим термином «пробудившаяся политика», но более подходящим термином было бы называть его «ctrl-left».
Важно подчеркнуть, насколько неожиданным является такое развитие событий. На протяжении более полувека считалось, что правая сторона придерживается правил, порядка, традиций и осмотрительности, а левая — сторонником бунта, индивидуализма, свободы и свободы. проступок. Теперь политические валентности изменились, и правые стали настоящей контркультурной оппозицией левым ограничениям и принудительному подчинению.
__________________________________
Выдержка из On Decline Эндрю Поттер © Эндрю Поттер, 2021 г. Выдержка с разрешения Biblioasis. Никакая часть этого отрывка не может быть воспроизведена или перепечатана без письменного разрешения издателя.
Ностальгия и надежда: пересечение политики культуры, благосостояния и миграции в Европе
‘) var buybox = document.querySelector («[id-данных = id _» + отметка времени + «]»). parentNode var cartStepActive = document.cookie.indexOf («ecommerce-feature — buybox-cart-step»)! == -1 ; []. slice.call (buybox.querySelectorAll («. покупка-опция»)). forEach (initCollapsibles) функция initCollapsibles (подписка, индекс) { var toggle = subscription.querySelector («. цена-опции-покупки») subscription.classList.remove («расширенный») var form = подписка.querySelector («. форма-варианта-покупки») if (form && cartStepActive) { var formAction = form.getAttribute («действие») form.setAttribute ( «действие», formAction.replace («/ оформление заказа», «/ корзина») ) } var priceInfo = subscription.querySelector («.цена-информация «) var buyOption = toggle.parentElement if (переключить && форму && priceInfo) { toggle.setAttribute («роль», «кнопка») toggle.setAttribute («tabindex», «0») toggle.addEventListener («клик», функция (событие) { var extended = toggle.getAttribute («aria-extended») === «true» || ложный переключать.setAttribute («расширенный ария»,! расширенный) form.hidden = расширенный если (! расширено) { buyOption.classList.add («расширенный») } еще { buyOption.classList.remove («расширенный») } priceInfo.hidden = расширенный }, ложный) } } function initKeyControls () { документ.addEventListener («нажатие клавиши», функция (событие) { if (document.activeElement.classList.contains («покупка-опция-цена») && (event.code === «Space» || event.code === «Enter»)) { if (document.activeElement) { event.preventDefault () document.activeElement.click () } } }, ложный) } function initialStateOpen () { var buyboxWidth = buybox.offsetWidth ; []. slice.call (buybox.querySelectorAll («. покупка-опция»)). forEach (function (option, index) { var toggle = option.querySelector («. покупка-вариант-цена») var form = option.querySelector («. Purchase-option-form») var priceInfo = option.querySelector («. цена-информация») if (buyboxWidth> 480) { toggle.click () } еще { if (index === 0) { переключать.нажмите () } еще { toggle.setAttribute («расширенная ария», «ложь») form.hidden = «скрытый» priceInfo.hidden = «скрыто» } } }) } initialStateOpen () если (window.buyboxInitialised) вернуть window.buyboxInitialised = true initKeyControls () }) ()Наша ностальгическая политика — верный признак нынешнего упадка | Ник Коэн
Вера в то, что прошлое было лучше настоящего и что единственный путь вперед — назад, может быть найдена в уголках любого общества в любое время.Но когда в Британии и на большей части Запада нарастает ностальгия, это такой же верный симптом разложения, как запах сухой гнили.
Каждый шаг упадка Британии сопровождался вздохами по заблудшей стране. Чтобы ограничиться только последними несколькими неделями, Борис Джонсон заказал новую королевскую яхту, «чтобы продемонстрировать растущий статус Великобритании как великой независимой морской торговой страны», попытка 200 миллионов фунтов стерлингов изобразить великолепие XIX века, которое скрывает обнищающие последствия Brexit для реальной торговли Великобритании.После этого у нас были министры, продвигавшие благонамеренную, но столь же лживую патриотическую песню, в которой говорилось: «Мы — Британия / И у нас одна мечта / Объединить всех людей / В одной великой команде». Стремление к объединенной стране было бы менее жалким, если бы те же министры не разделили Соединенное Королевство, установив торговую границу по Ирландскому морю, и не загнали шотландцев в объятия сепаратистов, которые, когда дело доходит до мифов, вовсе не бездельничают. -заводятся сами.
Движение Brexit было, прежде всего, ностальгическим движением.Вы должны были догадываться, что это плохо кончится, когда он не смог решить, к какому воображаемому прошлому он хотел бы вернуться, и по-прежнему не показывает никаких признаков решения вопроса сегодня. Иногда это 1850-е годы, когда Великобритания была «великой независимой морской торговой державой». Иногда это 50-е годы, когда мы были объединены в «одну большую команду» до того, как вседозволенное общество все испортило. Иногда бывает летом 1940 года, когда Британия в одиночку противостояла опасному континентальному противнику.
Современные консерваторы — кошмар для владельцев борделей: они никогда не могут определить, какую фантазию хотят воплотить в жизнь.Все, что они знают, это то, что они хотят контроля, как если бы Великобритания все еще была великой державой, способной устанавливать свои собственные правила, а не средней европейской страной, влияние которой зависит от ее союзов. Даже сейчас у них есть контроль, они не могут сказать, чего хотят с его помощью.
Многие левые считают, что консервативная ностальгия — это тоска по белой стране, существовавшей до массовой иммиграции. Я уверен, что раса является частью этого, но ответ Павлова о том, что право является расистским, не имеет особого смысла, когда в кабинете так много членов из этнических меньшинств и «враждебная среда» Министерства внутренних дел проверок со стороны полицейских, домовладельцев, работодателей, банков, врачи, больницы, университеты и регистраторы браков вот-вот обратят внимание на белых граждан ЕС, которые не заполнили необходимые документы.
Консервативная ностальгия — это желание чувствовать себя комфортно, прежде чем это будет что-то еще.
Я не имею в виду минимизировать ущерб, который она причиняет, когда я говорю, вместо этого, что консервативная ностальгия — это желание чувствовать себя комфортно, прежде чем это будет что-то еще. Нападение на Национальный фонд за то, что он говорит правду о рабстве и колониализме, раскрывает его природу. Это могло произойти только в обществе, которое хочет погрязнуть в удовольствии видеть загородные дома как декорации для романов эпохи Регентства, а не как прибыль от человеческого рабства.
На мой взгляд, лучший способ понять привлекательность Джонсона — это то, что он позволяет своим сторонникам расслабиться и смеяться вместе с ним, пока он шутит над реалиями нашего прошлого и настоящего. Противники консерваторов думают, что премьер-министр падет, когда его сторонники увидят его насквозь. Они упускают возможность того, что большая часть электората считает, что ложь Джонсона — лучшее в нем.
Если желание ложного комфорта звучит относительно мягко, я не хочу этого.Политическая ностальгия всегда сопровождается теорией заговора. Кто-то где-то должен был изгнать избранных из Эдема.
Британские левые так же, как и правые, убеждены в существовании утраченного золотого века. В данном случае это была послевоенная Британия, прежде чем тэтчеризм разрушил подлинный лейбористский мир ямных деревень, сообществ, честности, кооперативных магазинов и духовых оркестров. Точно так же, как правые видят, что либеральная проевропейская элита использует свою «отвратительную силу», по словам Дэниела Ханнана, своего туппенни Иеремии, для саботажа традиционной Англии, так и левые видят неолиберальный заговор, разрушающий солидарность, альтруизм и общественную жизнь.В одном проводится регата в Хенли, в другом — гала-концерт горняков Дарема. Оба впадают в панический и параноидальный менталитет, который считает, что вражеская клика уничтожает все, что стоит иметь.
Уверенные страны не вызывают ностальгии. Уверенная в себе Британия признала бы, что она обязана противостоять наследию рабства и колониализма, поскольку современная Германия признала, что она должна противостоять своим историям нацизма и коммунизма. Это будет считаться прочитанным, что настоящее превосходит прошлое и что, несмотря на все наши ошибки, мы достаточно продвинулись, чтобы признать свои ошибки.То, что значительная часть британцев не верит в прогресс, свидетельствует о невротическом состоянии постоянного сожаления, которое испытывает боль при звуке горна, призывающего к отступлению.
Правые построили свою власть, апеллируя к возмущению пожилых избирателей современностью гораздо успешнее, чем левые.
Чем вы старше, тем больше вероятность, что вас захватят вычеркнутые воспоминания о прошлом. Правые построили свою власть, апеллируя к возмущению пожилых избирателей современностью гораздо успешнее, чем это удалось левым.Когда осенью будет опубликовано исследование о выборах в Великобритании за 2019 год, в нем будет указано, что 61% людей старше 65 лет в Англии и Уэльсе проголосовали за консерваторов.
Немного больше, чем раздражение по поводу искажения исторических данных, которое приносит с собой седеющий электорат, в порядке. Консервативное ядро голосования, которое имеет тройную блокировку государственных пенсий и частные пенсии с установленными выплатами, не слишком заботилось о сокращении рабочих мест, которое принесет Brexit, потому что трудовая жизнь пенсионеров закончилась, а их доход гарантирован.Они также не выглядят обеспокоенными тем, что администрация Джонсона бросает детей после того, как Ковид разрушил их образование. Их дети оставили образование много лет назад.
Конечным местом ностальгической политики является такое государство, как Россия Владимира Путина, где раскаяние по поводу утраты советской имперской власти и паранойя по поводу западных заговоров поддерживает гиперагрессивную и чрезмерно коррумпированную диктатуру.
Британский вариант менее опасен, но не менее невежественен. Он лжет себе, а не всему миру.Он разрушает свою страну, а не страны других народов.
