Ностальгировать это: Можно ли ностальгировать по чему-то ещё, кроме Родины?

Как перестать ностальгировать и начать жить здесь и сейчас — Офтоп на vc.ru

Ностальгия — воспоминания о чем-то прошлом, приятном, так ведь? Но в 1688 году врач из Швеции Йоханес Хофер считал этот синдром болезнью. Определялась она, как тоска по дому. Зачастую относилась к солдатам, и многим даже казалось, что от этой «болезни» гибли люди.

3785 просмотров

Конечно, это абсурд.

При этом ностальгия скрывает весьма хитрые ловушки, пусть это и не болезнь, в классическом понимании.

Ностальгия — воспоминания о чем-то прошлом, приятном… Фото с Яндекс.Картинки

Как это работает?

Есть хорошая фраза: «Мы ностальгируем по школьным дням, но забываем, что бывали дни, когда мы эту школу ненавидели».

Это говорит про искажение воспоминаний. Мы забываем плохое и оставляем хорошее. Такая механика работы мозга помогает абстрагироваться от прошлых стрессов, неприятных событий. Но из-за этого мы получаем неверное представление о прошлом.

Они могут испортить восприятие того, что нас окружает. К примеру, вкус «той самой Фанты из детства» несравним с той, которая сейчас, верно?

Нет, фанта все та же. Ее никогда не делали на заводах СССР, потому что таковых никогда не было. Вкус не менялся и не зависел от качества жизни того времени. Раньше к напитку добавлялось ощущение дефицитности. Сейчас этого уже нет.

Сравнивая реальность с искаженно-позитивными воспоминаниями — реальность всегда проигрывает. Потому что в ней мы остро ощущаем сложности, негатив и недостатки.

Такие воспоминания называются «розовой ретроспекцией». Проще говоря — «розовые очки». И это опасная штука.

Простой пример. Нам нужно выполнить задачу в определенный срок. Дедлайн уже горит, мы корим себя, что затянули, что откладывали работу. И вдруг — в последний момент все успеваем. Круто?

Спустя время мы запомним только нашу победу. Не то, как мы себя корили и ругали, как боялись сорвать дедлайн, рисковали увольнением. Мы запомним то, что в итоге у нас получилось.

И в следующий раз мы подумаем: «Тогда вышло — получится и сейчас».

Знакомо?

Синдром «Розовые очки». Фото с Яндекс.Картинки

Мозгу нужна встряска, чтобы оставаться начеку

Нам страшно пробовать что-то новое, потому что вдруг не понравится. Вдруг потеряем время впустую.

Особенно остро это ощущается, когда у вас мало времени. Скажем, только один выходной в неделю. Не хочется где-то экспериментировать, хочется повторить, что заведомо хорошо.

Проблема в том, что мы не получим новый эмоциональный опыт. Мозг просто вспоминает прошлые эмоции и в голове уже прокручивает именно впечатление, а не само событие.

Чтобы подпитывать мозг реальными эмоциями — нужно добавлять что-то новое. Это повышает поток эндорфинов. Причем это касается не только заведомо хороших вещей.

Когда вы проходите испытания и сложности — эндорфины также выделяются, но уже после преодоления сложности. Например, застряли в лифте, сломалась машина за 50 км от города и так далее.

Внутри ситуации все кажется ужасным. Когда проблема остается позади, катастрофа становится классной историей, от которой вы кайфуете.

Вывод

Есть выражение: «Жизнь начинается там, где заканчивается зона комфорта». Это хорошо ложиться на другой концепт — «глупо надеяться на новый результат, если выполняешь одни и те же действия».

Нам нравится пересматривать фильмы, которые уже видели, ходить в рестораны или кафе, где мы чаще всего бываем. Мы там уже были, все видели, нам не надо волноваться и переживать.

Но это избавляет нас от новых и реальных эмоций, которые нас развивают. Если сейчас что-то кажется плохим, помните — мы запомним только хорошее.

Команда проектов Андрея Парабеллума

Ностальгировать по СССР не стоит

По мере того как сегодняшние проблемы становятся острее, мы все внимательнее вглядываемся в прошлое – относительно недавнее. Мы помним, что в том, почти уже легендарном, прошлом мы строили заводы, дороги, электростанции и БАМ. В той прошлой стране не было бедных, дети ходили в школы, детские сады и кружки по интересам. У родителей была стабильная работа, а у детей – блестящее будущее.

Ностальгия по Советскому Союзу психологически понятна – таковы свойства памяти. Но, проанализировав данные, можно разобраться в проблеме по существу и попытаться создать более объективную картину прошлого. Для этого нужно посчитать, насколько успешной была советская социально-экономическая модель с точки зрения благосостояния граждан. Это не такая прямолинейная задача. Одним ростом валового внутреннего продукта здесь не обойтись.

Рост ВВП в послевоенном СССР хотя и не поражал воображение, но был положительным. В 1970-х и 1980-х гг. средний темп роста ВВП на душу населения составлял лишь 1% в год. В 1950-е и 1960-е рост был более быстрым (3,4% в год), но и это не так много. Если сравнить СССР с европейскими странами, начинавшими с аналогичного уровня, то выяснится, что и 3,4% – не очень хороший результат. Например, в 1950 г. СССР опережал Грецию и Испанию по подушевому ВВП на 35–50%. Но уже в 1970 г. показатели этих стран догнали советские, а в 1990 г. они уже опережали СССР на треть (!). В отличие от европейских стран, сокративших отставание от США, СССР это сделать не удалось: как в 1950 г., так и в 1990 г. советский подушевой ВВП составлял лишь 30% от американского.

Но использование показателя ВВП в плановой экономике проблематично. Во-первых, советский ВВП учитывает огромные госинвестиции и госпотребление, особенно в оборонной промышленности. Истинная ценность таких затрат для среднего гражданина не вполне очевидна. Во-вторых, трудно понять, что ВВП говорит о реальном благосостоянии жителей. Ведь ВВП не учитывает, с одной стороны, дефицит и очереди, а с другой – бесплатное образование, здравоохранение и субсидируемое жилье. Кроме того, советское государство фиксировало многие цены на нерыночном уровне. Поэтому сравнение с показателями ВВП в странах со свободными ценами может быть некорректным.

Для того чтобы понять динамику уровня жизни в таких странах, как СССР, исследователи часто используют не экономические, а антропометрические данные – например, данные о росте детей определенного возраста, о детской смертности и продолжительности жизни. Такая статистика более точно отражает объем и качество питания и уровень развития здравоохранения. Анализ этих данных, проведенный Элизабет Брейнерд, профессором экономики колледжа Уильямса, однозначно свидетельствует о том, что рост уровня жизни в СССР действительно имел место, но завершился в конце 1960-х – начале 1970-х гг. После этого уровень жизни не только перестал расти, но и стал снижаться – вплоть до конца 1980-х гг.

Многие из антропометрических данных, о которых идет речь, были в брежневское время засекречены – и это не удивительно. Ведь отрицательная динамика роста детей и подростков очевидным образом свидетельствует о недостатке питания на ранних этапах развития (главным образом, до 3–4 лет). Конечно, рост зависит и от генетических данных. Но если со временем ухудшаются усредненные показатели, то это значит, что уровень жизни в стране действительно снижается.

Так вот: оказывается, что средний рост детей каждой возрастной категории в СССР (в том числе в России и в Москве, в частности) действительно увеличивался вплоть до поколения 1960-х гг. рождения. В этом поколении рост российских детей был практически равен росту их американских сверстников. Затем рост российских детей и подростков перестал увеличиваться, а позже стал падать. Средний россиянин, рожденный в конце 1980-х, был ниже ростом значительного большинства (80%) американцев того же возраста. Впрочем, в постсоветское время ситуация улучшилась – видимо, следующие поколения россиян серьезно выиграли от решения проблемы дефицита продуктов питания.

Похожая ситуация складывалась и с детской смертностью, и с продолжительностью жизни. Детская смертность начала расти в 1971 г., а продолжительность жизни мужчин начала падать в 1965 г. В этом году продолжительность жизни мужчин в СССР отставала от американских показателей лишь на 2,5 года, а продолжительность жизни советских женщин практически сравнялась с американской. Но уже в 1980 г. отставание от США по продолжительности жизни достигло 8,5 года у мужчин и 4,3 года у женщин. Это сопровождалось и увеличением потребления алкоголя. В 1960-х потребление алкоголя почти удвоилось – с 4,6 до 8,3 л на душу населения в год. К концу 1970-х этот показатель превысил 10 л (примерно на этом уровне он находится и сейчас – после сокращения во время горбачевской антиалкогольной кампании и нового роста после прекращения кампании).

Можно сколько угодно говорить о преимуществах советской экономики. Но с биологическими данными (собранными советскими учеными) не поспоришь. Советская экономическая модель развалилась не только потому, что у СССР кончились деньги. Советский Союз обанкротился потому, что не смог обеспечить своим гражданам достойного уровня жизни.

Какова роль ностальгии в психике человека?

Ностальгия и тоска по дому — неотъемлемая часть человеческого опыта. У большинства из нас они ассоциируются с чувством грусти, а иногда и утраты, но действительно ли они играют положительную роль в психике человека? Медицинские новости сегодня проводят расследование.

Термин «ностальгия» происходит от древнегреческого через новую латынь и состоит из корневых слов «nostos», означающих «дом», и «algos», означающих «боль».

По сути, это относится к боли от пребывания вдали от дома. Впервые термин «ностальгия» стал использоваться в Швейцарии в 17 веке, когда врач Йоханнес Хофер определил его как состояние, характерное для швейцарских солдат-наемников.

Хофер определил ностальгию как болезнь разума и описал ее механизм следующим образом:

«Ностальгия […] сочувствует пораженному воображению. Следовательно, от живых духов исключительно своим собственным импульсом по необычным путям через нетронутые пути каналов мозга к телу и путем повторного посещения овальных трубок центрального мозга она возникает, пробуждая особенно необычные и вечно- представить в уме представление о вспоминаемой родине».

Некоторые из симптомов, сопровождавших это «недуг», включали «постоянные мысли о доме, приступы плача, тревогу, нерегулярное сердцебиение, анорексию, бессонницу и даже ощущение удушья». Об этом говорится в статье, опубликованной в 2006 году профессорами Тимом Вильдшутом и Константином Седикидесом из Университета Саутгемптона в Соединенном Королевстве, а также их коллегами.

Врач Дж. Дж. Шойхцер, живший и работавший примерно в то же время, что и Хофер, придерживался похожего взгляда на ностальгию. Однако он утверждал, что это было не результатом внутреннего дисбаланса ума, а состоянием, на которое повлияли внешние факторы.

По его словам, ностальгия была вызвана «резким перепадом атмосферного давления, вызывающим чрезмерное давление тела, которое, в свою очередь, толкало кровь от сердца к мозгу, тем самым вызывая наблюдаемое расстройство чувств».

На протяжении многих веков врачи упорно понимали ностальгию как нездоровье, требующее лечения. Однако взгляды на его механизмы и типологию, а также на демографические группы, на которые он повлиял, с годами менялись.

В статье 2008 года профессора Вильдшут, Седикидес и их коллеги отмечают, что на протяжении 17 и 18 веков врачи считали, что ностальгия затрагивает только швейцарцев, поскольку они в основном наблюдали ее у швейцарских солдат-наемников, которые предоставляли свои услуги иностранным армии.

Профессор Светлана Бойм пишет, что в то время лекарствами от ностальгии были «пиявки, теплые гипнотические эмульсии, опиум» и возвращение домой, в Альпы.

В начале 19-го века, однако, врачи начали признавать это как широко распространенное состояние, которое они рассматривали как форму меланхолии или депрессии.

На протяжении ХХ века врачи постоянно меняли свое мнение о природе ностальгии, хотя в основном связывали ее с тоской по дому — бесполезным психологическим механизмом, испытываемым студентами и мигрантами, неспособными адаптироваться к новой жизни вдали от дома.

В своей статье 2008 года профессора Вильдшут, Седикидес и их коллеги объясняют:

«К началу 20 века ностальгия считалась психическим расстройством. Симптомы включали тревогу, печаль и бессонницу. К середине 20-го века психодинамические подходы рассматривали ностальгию как подсознательное желание вернуться на более раннюю жизненную стадию и называли ее репрессивно-компульсивным расстройством. Вскоре после этого ностальгия была понижена до разновидности депрессии, отмеченной утратой и горем, хотя по-прежнему приравниваемой к тоске по дому».

В своей статье 2006 года они также отмечают, что на протяжении большей части 20-го века некоторые психологи рассматривали ностальгию как «иммигрантский психоз», «психически репрессивное компульсивное расстройство» или «регрессивное проявление, тесно связанное с проблемой». утраты, горя, незавершенного траура и, наконец, депрессии».

По словам профессоров Вильдшута, Седикидеса и их коллег, в конце 20 века врачи и исследователи начали различать ностальгию и тоску по дому.

Они предполагают, что тоска по дому стала ассоциироваться с проблемами психического здоровья, такими как тревога разлуки, тогда как ностальгия стала ассоциироваться с идеализированными образами детства или прошлых счастливых времен.

Так является ли ностальгия и даже тоска по дому признаком того, что человек не в состоянии приспособиться к новой жизни, новому окружению или реалиям взрослой жизни? Или это тоже играет положительную роль в психике человека?

Врачи больше не рассматривают ностальгию как расстройство, но феномен продолжает интересовать исследователей.

Профессора Вильдшут, Седикидес и их коллеги попытались узнать больше об этом психическом состоянии в серии исследований, проведенных в 2006 году. и большой, «позитивно настроенная и значимая для себя эмоция, которая часто связана с воспоминаниями о переживаниях, связанных с взаимодействием с важными другими людьми или важными жизненными событиями».

Исследователи обнаружили, что ностальгические воспоминания часто содержат смесь счастья и печали, которые в конечном итоге складываются в конструктивный нарратив:

«Хотя большинство нарративов содержали как негативные, так и позитивные элементы, эти элементы часто сопоставлялись так, чтобы сформировать последовательность искупления — повествовательный образец, который развивается от негатива к позитиву или триумфальной жизненной сцене».

Второе исследование подтвердило, что ностальгия помогает сформировать конструктивный рассказ о значимых событиях из прошлого, а также определило некоторые из наиболее распространенных триггеров ностальгии.

По словам исследователей, большинство участников испытывали ностальгию при столкновении с трудными жизненными ситуациями, такими как текущие заботы и тревоги. Это говорит о том, что возвращение мыслей в более счастливое или значимое время помогло участникам справиться с нынешней неопределенностью.

«Главным из предполагаемых преимуществ ностальгии была ее способность вызывать положительные эмоции, укреплять социальные связи и повышать позитивную самооценку», — пишут профессора Вильдшут, Седикидес и их коллеги.

Дальнейшие исследования показывают, что ностальгия может приносить пользу. Например, в статье 2012 года сообщается, что это психическое состояние может помочь повысить готовность человека помогать другим благодаря тому, что оно усиливает чувство социальной связи.

По словам доктора Кристин Батчо, профессора психологии Колледжа ЛеМойн в Сиракузах, штат Нью-Йорк, ностальгия также помогает укрепить личность человека, его самоощущение.

В интервью Американской психологической ассоциации она утверждает, что «ностальгия — это эмоциональный опыт, который объединяет», который «помогает объединить наше ощущение того, кто мы есть, наше «я», нашу идентичность во времени» и «дает нам ощущение того, кем мы хотим быть […] в будущем».

Совсем недавно, в июне 2020 года, доктор Эндрю Абейта из Государственного университета Нью-Джерси в Камдене и его коллеги показали, что ностальгическое мышление может помочь уменьшить негативное психологическое воздействие одиночества.

«Исходя из текущего исследования, прекращение цикла одиночества может потребовать обращения к прошлому за уверенностью и поддержкой», — заключают исследователи.

Поэтому, когда наши мысли возвращаются к заветным воспоминаниям о прошлом, может быть лучше позволить себе этот горько-сладкий опыт.

запросов фраз — Слово или выражение для описания чувства ностальгии по месту, по которому у вас больше нет ностальгии

Задавать вопрос

спросил 1 год, 1 месяц назад

Изменено 1 год, 1 месяц назад

Просмотрено 4к раз

Этот вопрос был навеян ситуацией в ролевой игре.

По сути, рассматриваемый персонаж был вынужден переехать и прожить большую часть своего детства в очень плохих трущобах, и было чудом, что она сама не стала жертвой.

Позже она переехала в другой город, который хоть и не был идеальным, но выглядел раем по сравнению с адом, в котором она находилась. Даже тогда она в конце концов поняла, что это тоже далеко не идеальная жизнь; это было лучше только по сравнению с ее предыдущим городом. При повторном посещении этого места много лет спустя она говорит:

Есть ли какое-то слово для ностальгии по месту, которое вам не терпится снова покинуть? Я не скучаю по этому месту… Но я скучаю по тем чувствам, которые я испытывал, когда жил здесь.

Пример того, как я могу использовать слово или выражение для его выражения:

Друг: Как ты относишься к этому месту?

Я: Грустно, вернее [слово или выражение].

Друг: Почему?

Я: Я хорошо провел здесь время, но это уже не то, что раньше.

• однословные запросы
• фразовые запросы
• выражения-запросы

4

Я думаю, что «ГОРЕЧНО-СЛАДКИЙ» очень хорошо подходит для этой ситуации.

Значение:

вызывающий удовольствие с оттенком печали или боли
счастье с оттенком печали
вкус, который представляет собой смесь горечи и сладости

В вашем использовании:

Друг: Как ты относишься к этому месту?
Я: Грустно, вернее горько-сладко.

Задумчивый

полный тоски или желания с оттенком меланхолии

чувство или проявление тихой тоски особенно по чему-то в прошлое

Похоже, это место вызывает у нее тоску. Грустно, что она больше не может так себя чувствовать.

2

Вы не можете снова вернуться домой

Место изменилось и/или изменились вы, так что опыт будет не таким, каким вы его помните.