Понятие мужчина: Мужчина — это… Что такое Мужчина?
Мужчина — это… Что такое Мужчина?
Обладает морфологическими и функциональными признаками, определяющими мужской пол.
В процессе развития мальчика под влиянием мужских половых гормонов формируются и совершенствуются первичные и вторичные половые признаки. Сложные процессы, протекающие в организме в период полового созревания, нельзя объяснить только изменениями в половых органах.
Усиленно развивается весь организм, с повышенной нагрузкой работают внутренние органы, перестраивается деятельность нервной системы, изменяется психика. К периоду половой зрелости окончательно формируется половая система, появляется зрелость суждений, стремление к самостоятельности. Половое чувство проявляется влюбчивостью, стремлением к ухаживанию и половой близости. Наступление половой зрелости характеризуется способностью к половой жизни и оплодотворению.
Мальчик, юноша становится мужчиной, может быть мужем и отцом. Период половой зрелости продолжается в среднем 40 лет.
(Источник: Сексологический словарь)
(лат. homo),
1) биологический самец человека; лицо, противоположное женщине по полу;
2) взрослый представитель муж.
пола в отличие от мальчика, юноши. «
(Источник: Словарь сексуальных терминов)
Какой он – настоящий мужчина сегодня?
Сергей Валентинович Машутин, начальник дежурной службы ЛЭТИ:
– Разве настоящий мужчина год от года должен меняться? Я думаю, если он настоящий, то на все времена. Для меня, например, эталоном настоящего мужчины и в юности, и сегодня остаётся Григорий Мелехов из романа «Тихий Дон». У него главные мужские качества – налицо. Он – воин, недаром четыре «Георгия» имел. Но в тоже время он совершенно мирный человек, труженик: как с плугом управляться или гвоздь забить другого дядю спрашивать не будет. Он самостоятельно принимает решения и отвечает за них. Не боится говорить правду, даже тогда, когда это грозит опасностью. Умеет любить и отстаивать свою любовь. Григорий – человек очень глубокий и нравственный. Настоящий мужчина, он совсем не похож на те персонажи, которые нам последнее время пытаются выдать за образцы для подражания.
Если кто-то из вас ещё не знаком с «Тихим Доном», обязательно прочитайте эту книгу. Я, например, сейчас перечитываю её уже который раз.
Софья Белова, 3-й курс ГФ:
– Для меня лучшим рассуждением на эту тему является песня Муслима Магомаева — «Разве тот мужчина?»
Тот мужчина, кто отважен,
И душою непродажен,
Только тот мужчина!
У кого во имя чести
Голова всегда на месте,
Только тот мужчина!
Ирина Павловна Фёдорова, начальник юридического отдела
– По-моему, сегодня и во все времена настоящий мужчина обладает такими качествами, как ответственность, порядочность, способность совершать поступки и чувство юмора. Уверена, такой мужчина и женщину, которая рядом с ним, может сделать счастливой. Для меня примером такого человека является мой отец. Он работал на тяжелой и ответственной работе – был директором шахты.
Сегодня все мы знаем, насколько непростое это дело – шахтёрское… И все те качества, которые я перечислила, ему пришлось неоднократно проявлять и на работе, и в семье. А чувство юмора помогало в любой жизненной ситуации. Сколько помню нашу семью, всегда видела перед собой замечательного мужчину, а рядом с ним – счастливую женщину, мою маму!
Сегодня все мы знаем, насколько непростое это дело – шахтёрское… И все те качества, которые я перечислила, ему пришлось неоднократно проявлять и на работе, и в семье. А чувство юмора помогало в любой жизненной ситуации. Сколько помню нашу семью, всегда видела перед собой замечательного мужчину, а рядом с ним – счастливую женщину, мою маму!
Анастасия Леонова, 3-й курс ГФ:
– Прежде всего он должен быть опорой и поддержкой для своих близких (мать, сестра, девушка/супруга). Рядом с настоящим мужчиной женщина чувствует себя под защитой. Она точно знает, что он придёт на помощь в любую минуту, в любой ситуации. Лично для меня, неотъемлемая черта настоящего мужчины – чувство юмора. Нужно уметь подшутить по-доброму и над собой, и над тем, что происходит вокруг. А ещё мужчина должен не говорить, а делать! Говорить можно, что угодно. Только поступками можно подтвердить свою искреннюю любовь по отношению к женщине.
Наталья Орлова, 3-й курс ГФ:
– На мой взгляд, настоящий мужчина обладает следующими качествами:
1.
2. Добрый человек. И не только со своей второй половинкой! Настоящий мужчина и к окружающим проявит это качество.3. Способен действовать. Планирование своих действий является важным навыком, но «диванный стратег» никогда не станет опорой. Только активный, смелый и решительный мужчина способен добиться многого.
4. Следит за собой. Я не говорю, что мужчина должен ходить на педикюр или мелирование волос в дорогие салоны каждую неделю. Нет! Но чистая и аккуратная одежда, ухоженные волосы и руки – это прекрасно! Брутальность мужчины от этого не пострадает. А если он ещё и поддерживает хорошую физическую форму изо дня в день, то смело могу заверить – перед нами личность, обладающая силой воли, выносливостью и красивой мускулатурой:)
Защитник. Пословица «за мужчиной, как за каменной стеной» не теряет своей актуальности. Женщине хочется испытывать чувство защищённости рядом со своим мужчиной и верить, что он, как истинный супермен, сможет решить любую проблему.
Валерия Кичалюк, 3-й курс ГФ:
– Для меня настоящий мужчина — это прежде всего тот, кто уважает мать и понимает важность семейных ценностей.
Достаточно часто можно судить о мужчине по его отношению к матери. И если он поддерживает её и заступается за неё – знайте, что в будущем он будет таким же для вас.Кто такой мужчина — Ведомости
23 февраля – самый интересный праздник из всех, которые празднуются от души. Его названия меняются, а суть остается – это праздник мужского начала в нашей культуре.
23 февраля женщины славят мужчин. При этом ими мужчинам приписывается свое, женское, понимание мужского: будешь защищать слабых и никогда их не обижать, будешь честным и справедливым, смелым и бескорыстным, не пойдешь против совести и чести. Эти же ценности как самые главные были зафиксированы в книгах и фильмах, а вживую они транслировались по женской линии – через мам и бабушек, воспитательниц в детсаде и учительниц в школе.
В последние советские и первые послесоветские времена дело было так. В 18 лет юношу, воспитанного в таком духе мамой (зачастую – одиночкой) и школой, призывали в армию.
Мама вручала его отцам-командирам, веря, что они его сделают настоящим мужчиной. А он вместе с ровесниками по призыву попадал под власть призванных годом ранее «дедов» или «стариков». Те ему и другим «духам»-первогодкам объясняли насчет «мужского», что все не так, как говорила мама, а прямо наоборот. Что слабых не защищают, а бьют, что сила не в праве, а в кулаке. И объясняли так доходчиво, что тот, кто послабее, либо кончал с собой, либо бежал (а бывало, что, обезумев, стрелял в сослуживцев). Но это отсев. А основной продукт этой адской механики дедовщины – «настоящий мужчина» в их мужском смысле. Настоящий – значит верит, что везде и всюду, и в семье, и в бизнесе, и в международных отношениях, все решает сила и только сила. Что справедливость, право, закон – это не для всех, а только для слабых, «для баб».
Школа дедовщины растила не воина, не защитника, а того, кто умеет подчиняться силе и подчинять насилием. И что таким «настоящим мужчинам» было делать по ее окончании? Тем, кто прочно уверовал в простое право силы, дорога после дембеля была туда, где все ее применяли – либо незаконно, либо по разрешению закона.
Описанная казарменная система их производила в большом количестве, поэтому всего силового у нас так много. Поэтому никак не удается нашему обществу сделать исторический выбор, перед которым оно давно стоит: что главнее – право силы или сила права? Ни от того, ни от другого отказаться не можем. Поэтому пока выход такой: в законах пишем одно, а в уме держим другое. А можно перевернуть, оставив суть такой же: закон – это чужим, скажем Европе, а со своими договоримся. Но в глубине души остается убеждение, что и Европа на самом деле уважает только силу, а про всякие там законы твердит из лицемерия.
Итак, самые «мужественные» выбирали силовой путь. Остальные шли/возвращались в обычную гражданскую жизнь. Заводили семьи, становились отцами. Сейчас о наших семидесятых-восьмидесятых вспоминают как о райской поре. А ведь в это время во всю ширь разворачивался кризис мужской/отцовской роли. Что делать дома, мужчина с той авторитарной выучкой просто не знал. Воспитанный казарменным коллективом, он не мог понять, что должен делать как отец.
«Настоящий мужчина» не видел необходимости помогать жене в женских («бабских») заботах. Ученые с волнением говорили о двойном рабочем дне у семейных женщин, а среди женщин все большее негодование вызывал образ такого мужа, который «с работы пришел, плюхнулся с пивом на диван и до ночи пялится в телевизор». О том, что дальше, тоже говорилось с досадой: «…и всё; отвернулся и захрапел». В кризисные девяностые обнаружилась неготовность таких мужчин кормить семью, если на предприятии не платили зарплату. Тогда рухнул и авторитет «кормильца». Начались разводы по инициативе жен. При всей внешней грубости эти мужчины ощущали свою никчемную маскулинность. Этим надо объяснять разгул мужского алкоголизма и страшный букет его последствий – от убийств и самоубийств в состоянии опьянения до ранних смертей.
Народное сознание стало искать выход из этого тупика. Авторитет призывной армии резко упал, и прежде всего в глазах женщин. Отдавать ей сыновей больше не хотели. Уклонения всякого рода от призыва приобрели массовый характер.
Военкоматы научились отмазывать за деньги. Проблема приобрела системный вид.
Куда пошли сыновья? Тем временем свершились реформы девяностых, в стране начали открываться сотни новых вузов, а в старых стали принимать втрое-вчетверо больше студентов. Учеба в вузе давала отсрочку от армии. (Призывная армия и университет – давние соперники в борьбе за молодых, за их умы и души.) Не в том дело, что всю молодежь мужского пола вдруг обуяла тяга к знаниям. Но не стоит думать, что все дело в избегании армии как таковом.
В стране, пережившей меж тем деиндустриализацию (в форме развала промышленности) и переход к сервисной экономике (в форме невиданного дотоле расцвета сферы торговли и услуг), резко возрос спрос на людей, которым предстояло работать с людьми. Но не как с подчиненными, а как с покупателями и клиентами, которые всегда правы. Обходительности и культурному обращению, азам учтивости и хотя бы внешней интеллигентности учили преподаватели и сам амбьянс этих вузов, которые вроде бы ничему не могли научить эту навалившуюся массу соискателей дипломов.
Эти «никакие» вузы принято ругать, и большинство из них позакрывали, а ведь им надо сказать спасибо. Они в кризисные годы взяли на себя ни мало ни много функцию социализации пошедшего новым путем поколения. А по-другому сказать – они в кратчайшие сроки подготовили кадры для резко изменившегося рынка труда.
В результате этих перемен воспитание новых мужчин пошло теперь новой дорогой. Подоспела революция в информационных технологиях, прошла в своих форматах смена отношений между полами. У максимы «не в силе Бог, а в правде», прежде утешавшей только слабых, стало больше поборников и среди сильных мужчин. И таких мужчин теперь тоже держат за «настоящих». Многие ждут, что именно они скоро примут страну в свои руки.
Как показывают результаты опросов, нынешним молодым мужчинам все легче соответствовать тому мужскому идеалу, который пронесли сквозь все тяготы наши женщины, быть такими, какими хотят их видеть женщины, от души поздравляя их с мужским праздником.
Автор — руководитель отдела социокультурных исследований «Левада-центра»
Кто такой настоящий мужчина в 2020-м? Социолог рассказывает, как меняется понимание маскулинности
Кто такой «настоящий мужчина» и как этот образ меняется со временем, какой тип выходит сейчас на передний план — мужчина с ружьем или с компьютером, почему возник кризис маскулинности и как изменилось отношение мужчины к семье? «Бумага» поговорила об этом с социологом и исследовательницей гендерных проблем Ириной Тартаковской.
Старший научный сотрудник Федерального научно-исследовательского социологического центра РАН, кандидат социологических наук, исследовательница гендерных проблем при поддержке Фонда Белля
— «Настоящая маскулинность» — историческое понятие, требования к которому в разные времена и в разных культурах различаются. Есть общие черты: настоящий мужчина — это человек, от которого ожидается лидерство и асимметрия гендерных ролей (то есть он ни в коем случае не будет вести себя как женщина и ничем не будет на нее похож). Он обязательно гетеросексуален и обязательно успешен. Но вот понятие успеха или авторитета различается даже в конкретный исторический момент в разных культурах.
Если говорить о современной эпохе, то можно выделить два главных типа «настоящей маскулинности» — это, условно говоря, мужчина с ружьем и мужчина с компьютером. Традиционная маскулинность видит роль мужчины как роль воина, защитника, человека, который готов применить силу или сам, или в составе каких-то специальных силовых институтов.
Но в обществе зрелого модерна всё больше выдвигается на передний план маскулинность экспертная. Это люди, которые не носят с собой винтовку, но обладают исключительной компетенцией в каких-то сферах жизни и занимают высокое положение в обществе. Это разные типы успеха, поведения и презентации.
— Россия достаточно развитая страна, которая находится в состоянии, которое условно можно назвать поздним модерном. С точки зрения экономики, она не отличается радикально от развитых стран первого мира. Существующие социальные роли в большой степени диктуются не только культурой или историческими особенностями, но и современными отношениями власти и собственности.
Существуют глобальные образцы маскулинности — например, успешный предприниматель, успешный корпоративный человек, успешный айтишник. Эти образы востребованы во многих развитых и развивающихся странах мира, в России в том числе. Какой-то принципиальной разницы нет, основной принцип и там, и там состоит в том, что настоящий мужчина — успешный мужчина.
Но в разных странах есть культурные нюансы. Например, настоящий мужчина-итальянец будет иметь какие-то национальные черты — скажем, красиво одеваться и немного иначе себя вести.
В России гендерная культура устроена сложно. Во-первых, это не единая страна, в ней присутствуют этносы. Понятно, что идеал маскулинности в Чечне будет отличаться от такового в Петербурге. Есть разные классы и разные социальные группы: там требования к мужчинам тоже довольно сильно различаются. Есть определенные исторические черты, связанные с тем, что многие российские мужчины несут на себе след драматичной истории, и от них предполагается более высокая готовность жертвовать.
У нас большая разница в продолжительности жизни между мужчинами и женщинами. Это происходит не потому, что многие из мужчин жертвуют собой, а потому, что многие из них ведут себя очень небезопасно: инциденты на дорогах, криминальные ситуации, просто неосторожность и отсутствие привычки следить за своим здоровьем. Потому что «настоящий мужчина такой ерундой не занимается».
Это не то чтобы брутальность, а, скорее, небрежность, готовность к ненормативному поведению, высокая вовлеченность в употребление спиртных напитков.
Но это поколенческая история — молодые люди сегодня уже гораздо меньше используют эту модель маскулинности. В ней мужчин называют словом «мужик» в одобрительном смысле. Например, когда байкеры «Ночные волки» хотели одобрить президента, который сел с ними на мотоцикл и поехал, они кричали «Мужик! Мужик!» Они имели в виду, что когда он управлял страной — это было все-таки не то, а вот когда на мотоцикл сел… Понятно, что они смотрят с точки зрения своей культуры, но в целом в России этот флер более развит, чем в других странах. Хотя, конечно, не является универсальным требованием. Россия очень сложная страна, в ней присутствует культурное многообразие.
— «Кризисом маскулинности» называется ситуация, когда большое число мужчин в обществе не может соответствовать ожиданиям по отношению к «настоящим мужчинам». Современные социологи писали о кризисе маскулинности еще в позднесоветское время.
Образцы маскулинности, которые формировались на ранних этапах советского проекта, потеряли смысл, мужчины не понимали, как им утверждать свою маскулинность. Что вообще такое «настоящий мужчина» в 80-е, когда ситуаций для подвига особенно нет, война в Афганистане стала непопулярной, а возможности сделать карьеру очень ограничены? Это был такой ценностный кризис.
В современную эпоху кризис связан с моментом очень сильной конкуренции. Неолиберальный экономический порядок, при котором мы все живем, подразумевает очень высокий уровень конкуренции и очень высокий уровень нестабильности. Поэтому даже скромного успеха (не то чтобы стать директором крупной корпорации, а просто успешным профессионалом) достаточно трудно достичь. Все люди не могут быть успешными. Если это соревнование, то кто-то в нем всегда проигрывает. Давно понятно, что это пирамида, и чем выше уровень успеха, тем меньше там людей. Остальные по сравнению с ними ощущают себя неуспешными. И так устроена маскулинность — это всегда про сравнение с другими успешными мужчинами.
Мужчины должны оценивать друг друга с точки зрения того, насколько они «настоящие», и это момент достаточно напряженный во всех сферах. Нарастает давление в условиях не очень хорошей предсказуемости собственной жизни, когда не совсем понятно, как ты можешь утвердиться как профессионал, отец семейства, сможешь ли ты платить ипотеку и так далее. Если раньше роли кормильца семьи было достаточно, то сейчас это изменилось — потому что сильно изменилось в том числе поведение женщин. Изменения происходили постепенно, по мере того, как всё больше женщин вышло на рынок труда, как они достигли определенного уровня экономической состоятельности.
В советский период и еще какое-то время после него по инерции держалась высокая символическая ценность мужчины как мужа, потому что положение незамужней женщины стигматизировалось. Одинокая женщина, даже если она успешная, всё равно считалась несчастной. Сейчас нет проблемы в том, что женщина живет одна. Если она рожает ребенка для себя, если она разведена — это больше не стигма.
Конечно, лучше иметь полную семью, но не любой ценой.
Требования к мужчинам возрастают, и сейчас большое количество женщин уже не будет терпеть партнера, который не устраивает по ряду показателей. Соответственно, они оказываются лишенными этой классической поддержки в семье и часто лишенными семьи. Отношения с женщинами сейчас требуют перенастройки.
В России очень высокое гендерное напряжение. У нас один из самых высоких в мире показателей разводов, очень высокий показатель самоубийств, особенно мужских. Это может быть связано с большим количеством изменений — как экономических, так и гендерных отношений, к которым мужчины пока не приспособились. Потому что старые требования маскулинности, во-первых, плохо достижимы, а во-вторых, не всех устраивают. Всё вместе это создает большой разносторонний кризис маскулинности.
— Мысль о том, что мужчины — «слабый пол», была сформулирована еще в 70-е годы известным советским демографом Борисом Цезаревичем Урланисом. Он писал, что хотя так принято называть женщин, если мы посмотрим на демографические показатели, то увидим, что в каком-то смысле «слабый пол» — это мужчины, потому что они значительно меньше живут, больше болеют, больше гибнут и меньше заботятся о своем здоровье.
Тогда и было сделано наблюдение, что у мужчин есть свои слабости.
Есть статистика, что в Tinder предпочтения мужчин по встречам с потенциальной партнершей гораздо более демократичны, а женщины конкурируют только за небольшую группу предложений, которые им нравятся, — успешные, красивые, какие-то еще, — с остальными встречаться они вообще не хотят. Такая диспропорция — это, конечно, печально, но когда реакцией на это становится женоненавистничество, не очень хочется сочувствовать. Но вообще мужская роль сейчас достаточно драматична и кого-то вполне можно пожалеть.
По закону остаться с ребенком может любой член семьи. Но в действительности мужчины редко уходят в декретный отпуск. Тому есть экономическое объяснение: все-таки в среднем мужчина зарабатывает больше. Есть также социальное давление.
Петербуржцы готовы брать отпуск по уходу за ребенком, но их жены против
paperpaper.ru
Почему? Объясняет социолог
Но если говорить о каких-то хороших изменениях, отцовство само по себе играет большую роль для современных мужчин не только как принципиальный факт «я оставляю после себя потомство» — это всегда было очень важно, — а как личный эмоциональный опыт.
Многие мужчины с радостью занимаются своими детьми, если у них есть время, присутствуют при родах. Отцовство для них важно, и многие из них хотели бы и стараются быть вовлеченными отцами, а не просто символической фигурой, которая делает замечания и на самом деле мало общается с ребенком. Любовь к детям сейчас признается чем-то хорошим.
Другое дело, что если ты хочешь быть при этом успешным, то, как правило, тебе надо очень много работать. Если много работаешь, очень трудно совмещать это с активным общением со своими детьми. У ряда мужчин появляется ролевой конфликт, двойная нагрузка, которая раньше была только участью работающих женщин. Сейчас появляется напряжение и размышления о том, как всё это сбалансировать.
Фото на обложке: unsplash.com
Как современное общество разрушает стереотипы о мужском поведении
В российском обществе есть ряд устойчивых представлений о качествах, которыми должен обладать идеальный мужчина. Это, например, решительность, доброта, сила, стремление быть обеспеченным.
«Я хочу встретить настоящего мужчину», «Ты должен вести себя, как настоящий мужчина», «Настоящие мужчины так не поступают», — эти штампованные фразы можно услышать в различных жизненных ситуациях. Однако концепция этого «настоящего мужчины» у каждого своя — и это подтверждается исследованиями.
Выяснилось, что идеальный мужчина, прежде всего, должен быть решительным и с твердым характером (на этом сделали акцент 50,5% женщин), уметь много зарабатывать (45,3%), обладать внимательностью и чуткостью (41,5%), чувством юмора (31,8%), внешней привлекательностью (30,6%). После этих качеств следовали такие критерии, как способность к сексуальному удовлетворению и развитый интеллект — в пользу них высказались более 25% и 24% опрошенных соответственно.
Чуть более 21% респонденток хотят видеть своего идеального мужчину хозяйственным, немногим больше 17% считают, что мужчина должны любить людей, а 11,5% респонденток из качество «идеального мужчины» выбрали целомудренность и смирение.
Аналогичное исследование в 2008 году провел Исследовательский центр портала SuperJob.ru среди 1000 женщин. 45% опрошенных ответили, что наиболее важным качеством в мужчинах является интеллект. Вторым по важности качеством дамы указали честность. Доброту и чуткость предпочли 23% участниц исследования, а мнение о том, что мужчине полагается быть «быть мужественным, чтобы семья чувствовала защиту главы семьи», высказало 17% дам.
Представление о том, что мужчина должен иметь большую часть перечисленных качеств, закладывалось на протяжении десятков или сотен лет в процессе воспитания мальчиков. В результате от мужчин ждут решительности, готовности брать ответственность на себя, а в последнее время к этому добавилось еще и умение хорошо зарабатывать.
Однако действительно ли нужно обладать всеми качествами, которые приписывают идеальному мужчине в современной жизни? Физическая сила нужна сегодня далеко не всегда, да и решать проблемы кулаками сейчас можно только в крайне ограниченном наборе ситуаций.
Мужчину, который даст в нос обхамившему его продавцу или ударит операциониста в центре по оформлению документов, конечно же, осудят, а не поблагодарят. Что же касается бытовых ситуаций, связанных, например, с покупкой новой мебели или ремонта квартир, то в наши дни для этих целей проще, да и в конечном счете дешевле нанять грузчиков или сборщиков, которые сделают эту работу гораздо быстрее и качественнее, так как имеют соответствующие навыки.
«Основные две функции мужчины в традиционных обществах — это кормилец и защитник. Но вот давайте теперь представим: от кого современных женщин нужно защищать? От хулиганов в подворотне? Такие ситуации хотя и случаются, но сравнительно редко. От кого еще? Ведь мамонты с волками по улицам у нас не бегают.
Если мы спросим об этом женщин, то они скажут: «от выпадов начальства», «от хамства в общественном транспорте» — то есть так или иначе от социума. Но ведь парадокс в том, что женщины боролись более 100 лет за то, чтобы стать полноценной частью этого самого социума, и сейчас вряд ли они захотят перестать ей быть», — рассуждает семейный психолог Алексей Капранов.
По его словам, точно таким же расплывчатым и неопределенным является требование к «настоящему мужчине» быть кормильцем. «Под этим зачастую имеется в виду заработок, ну не с ложечки же он свою женщину кормит. Возникает вопрос: а сколько должен зарабатывать мужчина, чтобы его считали надежным кормильцем? Не получится ли, что сколько ни зарабатывай, все будет мало? Наконец, есть немало женщин, которые хотят работать и при этом неплохо зарабатывают.
Означает ли это, что мужчина должен запретить им этим заниматься? И как в принципе ей что-то можно запретить в современном мире?», — отметил эксперт.
То же самое касается и требований к мужчине иметь твердый характер и быть решительным. Нередко это означает в том числе и игнорирование мнения других, а то и попытку навязать свою волю кому-то из близких. Это чревато конфликтами в семье, а в некоторых случаях — обвинениями в психологическом насилии.
Если говорить о доброте и честности, то эти качества могут в одних ситуациях быть положительными, а в других — сыграть их обладателю не на пользу.
Например, если мягкий человек вдруг становится руководителем коллектива, в который входят люди амбициозные и обладающие сильным характером, доброта могут помещать ему в работе.
«Возьмем любой стереотип, которому мужчина якобы должен соответствовать, и просто начнем задавать уточняющие вопросы. Много зарабатывать должен? Хорошо. А сколько именно? Должен быть решительным и твердым? А в каких ситуациях? Должен ли он решительно и твердо запретить своей женщине выходить из дома и общаться с подругами и близкими? Добрый и честный? Опять же, как и когда его доброта и честность должны проявляться?
Если он по доброте душевной займется сексом с подругой жены, которая уже много лет одинока, а потом как честный человек все расскажет супруге, это ей понравится, как вы думаете? В общем, при попытке уточнить все стереотипные представления о «настоящих» мужчинах выясняется, что сделать это крайне трудно, а жить по ним — тем более», — уверен Капранов.
Некоторые эксперты, опрошенные «Газетой.Ru», подчеркнули, что все перечисленные выше стереотипы в настоящее время мало соответствуют реалиям жизни. «Все эти представления о мужчинах живы в большей степени на словах. Если задать вопрос о «настоящих мужчинах» респондентам, то мы услышим все то же самое: он — сильный, умный, добрый. Потому что только на словах эти архетипы и существуют, они идут с прежних времен и очень сильны.
Реально мы видим, что эти декларации далеко не всегда соответствуют жизни. Людям просто нужно время, чтобы осознать все произошедшие перемены в обществе и изменить свои представления о них», — сказал ведущий научный сотрудник Института социологии РАН Леонтий Бызов.
Он отметил, что сегодня в обществе набрали силу процессы, связанные с уравниванием полов. «Это хорошо видно в младшем поколении, и то, что касалось раньше мужчин, сегодня касается всех — и мужчин, и женщин в равной степени.
Многие женщины обладают точно такими же качествами, которые раньше приписывались «идеальным» мужчинам — легко проследить тенденцию к унификации гендера.
В какой-то степени качественные различия между полами имеют тенденцию размываться», — сказал он.
Социолог Бызов отмечает, что если современные мужчины попытаются начать соответствовать большинству стереотипов поведения, которые от них ждет большая часть общества, то могут вогнать себя в перманентное состояние стресса.
«Мужчинам, воспитанным в традиционной семье, трудно воспринимать те нормы семейной и социальной жизни, которые сегодня существуют на практике. То есть отношения, в которых женщина самостоятельна, очень многие решения принимает сама. Это касается, например, деторождения или работы. Женщина очень часто сама развивает отношения с мужчиной, не стремится к тому, чтобы отношения перешли в форму брака. Как раз-таки к такой эмансипации женщин многие мужчины бывают абсолютно не готовы, иногда даже оказываются в состоянии очень сильной психологической травмы», — уверен он.
«Ты же мужчина»: как гендерные стереотипы лишают людей права на помощь
- Ксения Батанова
- Би-би-си
Из-за гендерных стереотипов мужчины реже обращаются за помощью
Пандемия коронавируса поставила под угрозу не только физическое, но и психическое здоровье людей.
Обращаться к специалистам готов далеко не каждый — большинство мужчин не идут к врачам, предпочитая справляться самостоятельно и не всегда успешно. Русская служба Би-би-си попыталась разобраться, как гендерные стереотипы влияют на продолжительность жизни мужчин, как это связано с футболом и при чем здесь принц Уильям.
«Он считает, что никак не должен показывать чувства. Не просто не плакать — вообще никак. Хорошо, что снять напряжение помогает не алкоголь, а футбол. Но после игры он приходит домой без кожи на ногах. Говорит, что сильную боль надо выносить с улыбкой, иначе это недостойно мужчины».
Марина (имя героини изменено по ее просьбе) рассказывает о своем муже — 42-летнем успешном мужчине, у которого есть дети, работа и друзья.
Когда она спросила мужа, хочет ли он поговорить с психологом, он ответил: «Зачем я будут рассказывать о своей жизни постороннему человеку? Это невозможно». О нашем разговоре он не знает.
«Мужчины не плачут» и живут меньше
Средняя продолжительность жизни мужчин в России — 67,75 лет, женщин — 77,82. Разница — в 10 лет. В Британии она существенно меньше — около четырех.
«Гендерные установки и социальные стереотипы мешают им вовремя обращаться к врачу, рассказывать близким о своих проблемах, заставляют держать все в себе. Главный лозунг феминисток, что патриархат убивает всех, — он как раз об этом, — поясняет координатор гендерной программы Фонда имени Генриха Белля Ирина Костерина. — Силовая маскулинность до сих пор существует, и она привлекательна, потому что дает много выгод мужчинам. Можно проявить агрессию и быстро получить то, что им нужно. Но у патриархата есть серьезные издержки».
Костерина напоминает, что невозможность соответствовать образу «крутого парня» привела к всплеску смертности в 90-е.
«Когда привычная жизнь рухнула, многие мужчины не смогли быть кормильцами семьи.
Рисковое поведение, суициды, пьяные драки — это прямое проявление патриархальных установок и стереотипов», — говорит эксперт.
В эпоху пандемии мужчины умирают от коронавируса в среднем в два раза чаще, чем женщины. Ученые продолжают выяснять, почему мужская смертность от вируса выше. Но уже есть исследования, которые говорят о том, что одной из причин могут быть поведенческие привычки.
Еще одно исследование ученых Миддлсекского университета свидетельствует о том, что мужчины носят защитные маски реже, чем женщины, потому что это может быть расценено обществом как признак слабости.
«Мужчины в принципе не заботятся о здоровье, и я сам тому яркое подтверждение. У нас с детства не укладывается в голове, что забота о себе — что-то важное и нужное. Мне нужно было попасть к врачу, но я это все откладывал. В итоге к эндокринологу меня записала моя жена. Но не у всех есть супруга, которая отведет к врачу за ухо, и поэтому нам всем надо переучиваться.
Хорошо, если забота о здоровье станет общественной нормой», — говорит автор подкаста и телеграм-канала «Мужчина, вы куда?» Григорий Туманов.
Этот канал — одна из немногих существующих в России площадок, где мужчины и женщины откровенно обсуждают с мужчинами разные аспекты их жизни: карьеру, спорт, отношения с отцами и детьми, секс, одиночество и здоровье.
Григорий Туманов вспоминает, как пошел к психологу: «У меня был довольно депрессивный период, в какой-то момент я понял, что это — не я, что я гораздо более жизнерадостный человек. Но и тут не обошлось без помощи близких, которые сказали мне: Гриш, ты ходячая душная туча. И именно это подтолкнуло меня обратиться за профессиональной помощью».
Фитнес для тела, фитнес для души
Мужских самоубийств в Великобритании в три раза больше, чем женских. Британская кампания Heads Up направлена на то, чтобы убедить мужчин, что психическое здоровье не менее важно, чем физическое.
И что мужчины тоже могут плакать, но не становиться от этого менее мужественными.
«Все знают, что регулярные физические упражнения полезны для здоровья. Душевный фитнес тоже нужен», — говорят герои документального фильма Би-би-си A Royal Team Talk: Tackling Mental Health.
В фильме известные футболисты Тьери Анри, Питер Крауч, Гарет Саутгейт и другие встречаются с фанатами и рассказывают о своих переживаниях: тоске по дому, в которой стыдно признаться, ощущению, что ты неудачник из-за увольнения, комплексах из-за нестандартной внешности. «Это нормально — сказать, что ты не в порядке», — говорит еще один герой фильма и лицо кампании, принц Уильям.
«Про мужское здоровье действительно мало говорят. В публичном поле чаще всего упоминаются препараты для восстановления потенции, как будто это единственная проблема мужчин. Вот если бы мы отошли от мужских гениталий куда-то в сторону желудка и головы — было бы классно. Потому что мужской фитнес есть, мужское правильное питание есть, как накачать пресс есть, а с нами же еще куча всего происходит».
— продолжает Григорий Туманов.
Россия занимает первое место в миру по числу мужских самоубийств
Мужское психическое здоровье: обратный сексизм?
Стоит ли выделять мужские психологические проблемы в отдельную категорию?
«Эта кампания — отличный пример разницы отношения общества к гендерным вопросам. Когда женщины говорят, что у них проблемы с насилием и здоровьем — физическим и психическим — то общество занимает позицию «опять бабы ноют, задолбали феминистки». А как пошла волна в помощь мужчинам — так там сразу и принц, и деньги, и каналы мировой величины на подхвате», — считает автор телеграм-канала «Настоящий феминист» Алекс Друсаков. По его мнению, стереотип «ты же женщина» стигматизирует и ломает женщин гораздо сильнее, чем «ты же мужчина» мужчин.
Эти стереотипы, говорит он, вынуждают женщин «уступать, прогибаться, быть удобными и тащить все на себе», а мужчинам позволяют «отлынивать от домашней работы, от ухода за детьми, от контроля своих негативных эмоций».
Впрочем, он подчеркивает, что у ментальных проблем нет гендера: «Но жесткое определение своей социальной роли через пол — это уже расстройство».
Другие опрошенные Би-би-си эксперты считают, что в адресном обращении именно к мужчинам нет никакого сексизма.
«Мне кажется, что и мужчинам, и женщинам надо скорее объединиться. Разговор с позиции, что «женщины долго были угнетаемым меньшинством, а теперь вы, мужчины, будете за это отдуваться» мне кажется непродуктивным. Надо поощрять кампании, которые заставляют мужчин задуматься о психологическом здоровье», — убежден Григорий Туманов.
«Принц Уильям — это знаковая фигура, и из его уст легитимация нового поведения очень важна. Его слова будут иметь такой же эффект, когда многие известные мужчины высказывались за феминизм и в поддержку женщин. Это был важный шаг, показывающий, что образ токсичного крутого мачо уже уходит, перестает быть мейнстримом, каким был 10 лет назад», — добавляет Ирина Костерина.
У психологических проблем нет гендера, но адресное обращение к мужчинам помогает им бороться с патриархальными установками
Почему молчат мужчины
По данным портала «Профи.ру», количество запросов на онлайн-психотерапевтов по России выросло с конца марта по середину мая на 69% по сравнению с аналогичным периодом 2019 года. Мужчин среди них — 21%.
Психологи говорят, что возможность обратиться за профессиональной помощью в основном отрицают мужчины старше 45 лет. В старшем поколении, в силу воспитания, максимально сильны гендерные стереотипы и представления о том, как должны вести себя настоящие мужчины.
Но у молодых людей, благодаря глобализации и интернету, появилось множество жизненных сценариев, и они готовы говорить о своих проблемах.
«Я долго тянул с обращением к психологу. Меня не пугало, что об этом узнают и осудят меня. Скорее, на уровне подсознания я сам рассматривал обращение за помощью как поражение, признание своей слабости», — рассказывает Руслан Поланин.
Тогда он работал инженером на заводе в Волгограде. Сейчас, в 32 года, — живет в Москве и занимается современным искусством. У Руслана «были большие спады и подъемы в настроении» и чувство неудовлетворенности. «Выяснилось, что у меня рекуррентная депрессия», — говорит он.
«В итоге, думаю, что поступил как взрослый человек. В арт-среде поход к психологу — это как поход к дантисту», — добавляет Руслан. Когда он работал на заводе, о терапии коллегам рассказать не мог: «Такие вещи в их жизни просто не присутствуют».
В фильме Би-би-си Football, Prince William and our Mental Health герцог Кембриджский говорит с игроками мелких любительских футбольных команд — для них это не только команда, скорее мужской клуб, братство.
«Я был в ситуации, когда после слов «у меня депрессия» на меня смотрели так, как будто у меня две головы», — делится один из героев фильма, у которого диагностировано биполярное расстройство.
Как говорить без словаря
Еще одна проблема, о которой говорят психологи и специалисты по гендерным вопросам, заключается в том, что у мужчин, которым патриархат навязывает модель поведения, в которой нельзя жаловаться, часто нет навыка описывать свои проблемы.
Руководитель центра поддержки пострадавших от насилия мужчин «Двоеточие» в Санкт-Петербурге Ирина Чей рассказывает, что когда центр только открылся, они предлагали помощь по электронной почте.
Оказалось, что мужчинам не только трудно подобрать слова, чтобы рассказать о том, что с ними произошло, даже написав, стыдно потом отправить такое письмо незнакомому человеку. «Девочкам всегда говорят, что выражать свои эмоции нормально, мальчикам — нет», — добавляет Ирина.
Но Иван своим опытом делится именно по почте. Он пережил сексуальное насилие в детстве и спустя годы все-таки обратился за помощью. Ему 24 года, он работает техническим специалистом в строительной сфере.
«Воспоминания — как сон, не совсем веришь в реальность произошедшего. Самому с этим трудно справиться и осознать, насколько ощутимо это влияет на жизнь. Решил поискать в интернете информацию, наткнулся на статью Центра мужской помощи про случай сексуального насилия над мужчиной.
Потом воспоминания дали опять о себе знать. Решил написать, будь что будет, анонимно все-таки. Письмо смог написать с третьего раза. Сам процесс вызвал очень смешанные и неприятные чувства. Как будто предаешь кого-то, [есть] чувство стыда, что тебя засмеют», — рассказывает Иван.
Но теперь, говорит он, стало легче жить.
Подпись к фото,Установки вроде «не ной, ты же мальчик» лишают многих навыка говорить о своих проблемах вслух
Кто должен говорить с мужчинами
«Россия — это по-прежнему Путин с голым торсом на коне, а семья — союз двух разнополых людей. Но я вижу, что ситуация меняется, и в этом заслуга женской повестки и действий радикальных феминисток, как бы кто не воротил от них нос», — говорит Григорий Туманов.
Он добавляет, что в России женщины имеют большой опыт горизонтальной самоорганизации («Марш матерей» в поддержку фигурантов дела «Нового величия», защита женщин от домашнего насилия).
«Но мы не видим таких мужских кампаний.
Если бы кто-то из женщин сказал: ребят, вот так это можно сделать, мы вас можем этому научить, это было бы классно», — полагает он.
«Женщины должны говорить о мужчинах? В феминистских пабликах нас упрекали в том, что не дело заниматься мужчинами, когда статистика насилия над женщинами ужасающая. Но тут важно понимать, что проблема насилия — она общая, это не проблема мужчин или женщин», — говорит Ирина Чей.
Новая психологическая нормальность
Нейропсихотерапевт Катя Дошо в самом начале карантина попросила своих друзей распространить в социальных сетях ее предложение о бесплатной психологической помощи для всех, кому она нужна.
На сессии в Zoom стали записываться люди из разных стран. Мужчин среди них не было. При этом психотерапевт считает, что во время пандемии и самоизоляции мужчинам может быть гораздо труднее.
«Карантин подорвал центральный устой нашего бытия — возможность контроля. И это особенно сложно для мужчин, гендерная роль которых предполагает больший контроль и решение проблем.
Люди больше не крутятся как белка в колесе, они замедлились, и у многих появилось время сесть и посмотреть, а что же происходит у них внутри. Эти переживания — возможность для изменений в обществе», — говорит Катя Дошо.
Последняя часть фильма Би-би-си о мужском психологическом здоровье была снята уже во время карантина. Герои фильма и принц Уильям по Zoom обсуждают, как они переживают это время. Совет, который дает принц Уильям перед финальными титрами: «Лучшее время, чтобы начать говорить о психологическом здоровье — сейчас».
***Иллюстрации Дениса Королева
Мужчина в меняющемся мире – аналитический портал ПОЛИТ.РУ
Мы публикуем полную стенограмму лекции одного из крупнейших отечественных специалистов в области социальных наук, доктора философских наук, академика РАО, почетного профессора Корнелльского университета, доктора honoris causa университета Суррей Игоря Семеновича Кона, прочитанной 14 декабря в клубе – литературном кафе Bilingua в рамках проекта «Публичные лекции «Полит.
ру».
Области интересов Игоря Кона достаточно разнообразны, включая философию и методологию истории, историю социологии, социальную и возрастную психологию, антропологию и социологию детства и юности и т.д. C 1970-х годов Игорь Кон явился фактическим создателем отечественной сексологии как комплексной дисциплины на границе гуманитарных, социальных и медицинских наук. При этом его классическое, выдержавшее несколько переизданий “Введение в сексологию” впервые по-русски смогло выйти только в 1988 году. Заметное место в научном творчестве Игоря Кона играют гендерные исследования, взятые не в филологическом, а в социально-психологическом и культурологическом понимании. В этот блок исследований входит изучение динамики статуса мужчины в меняющемся мире, представленное в отдельных статьях, которые намечены к выходу в виде отдельной монографии.
Текст лекции
Игорь Кон (фото Н. Четвериковой)
Сюжет, о котором я собираюсь сегодня говорить, – это моя основная тема с 1999 г.
Этот глобальный сюжет я последовательно рассматриваю в разных аспектах в разных книгах. Он стал очень популярным на Западе уже в 70-е гг. прошлого века, когда стали много говорить о кризисе маскулинности, о том, что происходит с мужчинами, и т.д. Эти сюжеты продолжают развиваться и сегодня. При этом чаще всего, особенно в психологически ориентированной литературе (а все популярные разговоры ориентированы психологически), разговор идет о том, как меняются свойства мужчин и женщин, происходит ли феминизация мужчин или, наоборот, маскулинизация женщин. На самом деле, и то, и другое – бессодержательное клише. И поскольку в разговорах на эти темы сегодня тон задают филологи, то больше всего идет речь об образах в массовой культуре и о представлениях самих людей.
Мой подход принципиально другой. Я с большим интересом воспринимаю эти вещи, там действительно много полезного. Но для того чтобы понять долгосрочные исторические тенденции, нужна классическая, кондовая социология, хотите марксистская, хотите функционалистская.
Нужна серьезная социальная статистика, для того чтобы посмотреть, а что на самом деле меняется, где и как. И только после этого можно говорить о чем-то другом.
Поскольку времени у нас мало и у меня нет никакой уверенности в том, что мне удастся сказать все, что я хочу, я начну с того, что четко сформулирую мой основной тезис. Он заключается в том, что существуют две взаимосвязанные глобальные тенденции. Они проявляются в разных мерах, в разных странах, в разных сферах деятельности, в разных классах, но это глобальные тенденции. Первая тенденция – социальная. Ее суть заключается в том, что происходит беспрецедентная в истории человечества (если не касаться первобытности, где были разные вещи) ломка традиционной общественной системы, общественного разделения труда между мужчинами и женщинами и всего гендерного порядка.
В доиндустриальном и раннем индустриальном обществе взаимодействие мужчин и женщин было поставлено в достаточно жесткие рамки, и так называемся борьба полов (о которой все говорили и писали) развертывалась на индивидуальном уровне: в семье, в постели.
Но рамки соперничества между мужчинами и женщинами были очень ограничены. Они были четко ограничены социальными условиями. Мужчины соревновались не только из-за женщин (но из-за женщин тоже), друг с другом, женщины соперничали друг с другом из-за мужчин, но в социуме они практически не пересекались, потому что у них были жестко очерченные роли. При этом никаких особых мужских или женских качеств не требовалось.
Пример, который я очень люблю. Бальзаковские женщины (не по возрасту, а героини Бальзака) были энергичными, беспощадными, как и их мужья. Но в то время женщина, которая хотела быть социально активной и влиятельной, не могла этого сделать самостоятельно. Для того чтобы чего-то добиться, она должна была либо найти соответствующего мужчину и выйти за него замуж, либо, если такого не было, она брала того, кто «подходящий», и делала ему карьеру, в том числе своими женскими средствами. И только таким образом она добивалась того, чего хотела. Потому что публичная жизнь для женщин была закрыта, и эти запреты были достаточно жесткими.
Сегодня практически эти границы размыты, хотя не до конца уничтожены. Но принципиально новый момент, чего никогда не было, заключается в том, что конкуренция (это одновременно и форма сотрудничества, кооперация) между мужчинами и женщинами идет во всех сферах общественной жизни: труд, политика и т.д. Это принципиально иной тип отношений.
Отсюда вытекает вторая тенденция, здесь уже речь идет о культурных нормах и психологии. Я вижу эту тенденцию не в том, что происходит уничтожение всяческих половых или гендерных различий (называйте как хотите, эти понятия разграничиваются менее строго, чем иногда хотелось бы). В результате возникает нечто типа психологического унисекса, где мужчина и женщина ничем друг от друга не отличаются. Глобальная тенденция, связанная с предыдущей, заключается в том, что происходит ослабление нормативной поляризации мужских и женских ролей, деятельностей и т.д. И в связи с этим (это очень важно, потому что это как раз источник оптимизма, которого обычно в разговорах на эти темы не бывает) происходит нормализация индивидуальных различий их стилей жизни. И эти индивидуальные различия стилей жизни, мышления и т.д. могут соответствовать и могут не соответствовать традиционным гендерным стереотипам маскулинности и фемининности.
Эти две взаимосвязанные тенденции – суть того, что происходит, и эти вещи надо осмысливать. Осмысливать их можно довольно четко, потому что есть большая социальная статистика. У меня по этим сюжетам есть немецкая национальная статистика, опубликованная в прошлом году, французская статистика, американская. Тенденции, действительно, глобальны.
В чем состоят объективные тенденции развития? Я опять говорю схематично. В сфере труда и производственных отношений происходит ломка профессионального разделения труда, включение женщин в профессиональный труд. Они быстро осваивают мужские профессии, связанные с этим стиль и образ жизни. Хотя преимущественное сосредоточение мужчин в одних местах, женщин – в других существовало и будет существовать долго, а в чем-то, может быть, и всегда. Но жесткого деления нет, и процесс этот глобален, происходит всюду.
В сфере политики с определенным отставанием (потому что экономические сдвиги происходят быстрее) та же самая тенденция в отношениях власти. С одной стороны, мы видим появление политических лидеров-женщин, что может совершенно не соответствовать ситуации на массовом уровне в стране. С другой стороны, мы видим появление женщин на массовом уровне, их роль в политической жизни и т.д.
Третья сфера – образование. Поскольку сегодня образование является ключом ко всему остальному, карьерному успеху и продвижению, мы всюду видим отчетливую тенденцию, и в странах «третьего мира»: как только девочки получают доступ к образованию, они не только сравниваются с мальчиками, но начинают их опережать по целому ряду показателей. Очень выразительная мировая статистика. В то же время на высших ступенях карьеры эта разница исчезает, мужчины продолжают командовать парадом. Почему женщины, которые опережают мальчиков в школе по успеваемости, по целому ряду показателей отстают в дальнейшем – это большой вопрос, и здесь существуют разные объяснения.
И, наконец, последняя сфера, которую надо обозначить. Беда философии и науки в том, что гендерные проблемы обсуждаются так, как если бы они были сексуальными проблемами. Это неадекватный угол зрения, но аспект, тем не менее, очень важный: сексуальная жизнь, брачно-семейные отношения. И тут мы тоже всюду видим новые принципы: партнерство, равенство. Вопрос о том, кто глава семьи, имеет сегодня для социологов чистое значение индикатора, потому что это показывает уровень притязаний мужа и жены. А если мы хотим представить реальные вещи, то мы должны спрашивать (причем это было ясно уже в 80-е гг. даже в нашей стране, не говоря уже о Западе) механизмы принятия решений, кто принимает решения по каким вопросам. И картина оказывается гораздо более сложной, чем раньше. В сфере сексуальности громадное значение имеет появление контрацепции, в особенности женской, которая дает женщинам право решающего голоса в фундаментальном вопросе о репродукции, зачинать – не зачинать, рожать – не рожать и т.д.
Эти вещи происходят, разумеется, неравномерно в разных сферах, я это уже говорил. Наша страна – вполне кондовая, сексистская. Поэтому если мы хотим понимать глобальные тенденции, то надо смотреть, по Марксу, там, где они проявились раньше, достигли определенной степени зрелости, и к тому же они уже исследованы. Поэтому можно представить себе, существуют у нас другие варианты или нет. В этом отношении западные данные представляются мне наиболее интересными, и именно их надо обсуждать. Потому что остальное можно домысливать или говорить о том, какие здесь отличия.
Еще очень важный момент. Движущей силой этих процессов, их субъектом, являются женщины. Если мы возьмем все перемены, оказывается, что всюду женщины усваивают мужские позиции, роли, стили поведения, соответственно происходит их психологическая перестройка. У мужчин изменений меньше. Если вам нравятся глобальные теории, – из которых, однако, невозможно вывести историческое развитие, но они привлекательны своей глобальностью – можете объяснить это, по Геодакяну, большей пластичностью женского начала, податливостью, обучаемостью. Однако без этого можно обойтись. Можно в русле самой что ни на есть кондовой марксистской парадигмы вспомнить Ленина о том, что тот класс, который заинтересован в изменении, который является субъектом этих изменений, в их ходе переживает наибольшие изменения. А с тем классом, который в обороне и теряет позиции, дело обстоит иначе. Но факт сомнению не подлежит.
Теперь самое интересное. Что в рамках этих процессов происходит с мужчинами? Этот блок вопросов я бы назвал трансформацией маскулинности. Первое, на что я хотел бы обратить внимание, – это сам термин «маскулинность». Как и все понятия, которыми мы пользуемся, оно многозначно. При этом одно значение, которое употребляется всегда и всюду, – это просто описательное понятие. Маскулинностью, или маскулинными свойствами называют те свойства, которые, предположительно, отличают мужчин от женщин. И второе, более сложное, понятие – это нормативный канон, система представлений о том, каким должен быть мужчина (мы всегда говорим о «настоящем» мужчине). Эти идеальные, нормативные представления – это более серьезное понятие, здесь больше проблем.
Я бы хотел еще обратить ваше внимание на то, почему я пользуюсь именно термином «маскулинность». Сейчас Сергей Ушакин, который больше всех пишет по этим вопросам, не хочет употреблять слово «маскулинность» и предпочитает ему «мужественность». В известном сборнике, который вы, наверное, читали, все это есть. Я думаю, что это большая ошибка. Потому что в русском языке (в английском, французском, немецком этого нет) слово «мужественность» имеет два значения. Оно обозначает не только мужские свойства, но и одинаково положительное для мужчин и женщин морально-психологическое качество.
Я столкнулся с этим в январе 1970 г., потому что обсуждение этой проблематики в нашей стране началось с моих двух статей в «Литературной газете». Статья называлась «Мужественные женщины, женственные мужчины», что-то такое. У меня эта статья не сохранилась, мне ее недавно нашли, я поместил ее на моем сайте, и вы можете посмотреть, как ставился этот вопрос в 1970 г. Мне тогда тоже казалось, что этим можно обойтись. Я мог заставить газету употребить иностранное слово, в те времена это было не совсем просто, но в данном случае это было возможно. Но мне казалось, что русские слова вполне адекватны, зачем нам лишние заимствования. Но если «женственность» еще туда-сюда, то с «мужественностью» сразу стало ясно, что возникает странная путаница. Потому что маскулинная женщина – это не просто мужественная, а она мужеподобная, т.е. возникают вещи совсем не комплиментарные, в то время как мужественная женщина – это очень хорошо. А женственная женщина – все очень хорошо, а женственный мужчина – совсем никуда, большой скандал. Поэтому я думаю, что лучше использовать слово, которое заведомо является термином и не вызывает лишних житейских ассоциаций.
Если от слов перейти к сути, то канон маскулинности оказывается, с одной стороны, очень жестким, абсолютно универсальным, одни и те же черты, нормативные требования во всех культурах. И в то же время он очень слабо отрефлексирован. Особенность и культуры, и мужского сознания на бытовом уровне (а оно производно от культуры) заключается в том, что мужчина всегда мыслит себя субъектом, он не может мыслить себя объектом, женщина – объект. А если ты всегда субъект, ты не можешь себя объективировать. А если ты не можешь себя объективировать, тебе трудно рефлексировать по поводу того, кто ты такой. Поэтому рефлексия больше идет о заведомо идеализированных нормативных образцах. А сопоставление этого с реалиями – в какой мере это соответствует реалиям индивидуальной психологии поведения и т.д. – оказывается достаточно сложным. Потому что для рефлексии требуется другой взгляд. Этим «другим» для мужчины является женщина. Поэтому изучение маскулинности в современном смысле слова, естественно, связано с феминизмом, потому что женщины посмотрели на себя, потом посмотрели на мужчин, и, нравится нам это или нет, они открыли в этом достаточно много нового и заслуживающего внимания.
Сдвиги, которые происходят сегодня, т.е. потеря гарантированного господствующего статуса и, соответственно, перестройка отношений в рамках какого-то партнерства, договоренностей и т.д. (честная конкуренция – нечестная, оставляю сейчас эти вещи), стимулируют рефлексию не только женскую, но и мужскую. Это позволяет мужчинам лучше осознавать слабость и свои собственные проблемы, причем не только на индивидуальном уровне (к чему я дальше вернусь, потому что это один из самых важных практических сюжетов), это всегда существовало, но и поставить под вопрос канон маскулинности так, как он сложился в культуре, который очень привлекателен и замечателен.
Игорь Кон (фото Н. Четвериковой)
При всей монолитности (а мужчина – это всегда монолит, субъект, цельный, сильный, могучий и т.д.) он всегда внутренне противоречив. И если говорить о противоречивости канона маскулинности, то универсальное, всеобщее во всех культурах, везде и всюду, противоречие заключается в том, что мужчина определяет себя и культура определяет мужчину через оппозицию к женщине. Но эта оппозиция идет по двум принципам, которые не совпадают друг с другом. Это два принципа мужской жизни – фаллос и логос. Я эти вещи достаточно подробно рассматривал на изобразительном материале в книге «Мужское тело в истории культуры». Но это проблема не только репрезентации мужского тела. Дело в том, что маскулинность всегда и всюду является практически синонимом сексуальности, настоящий мужчина всегда сексуален, у него большие яйца, соответствующих размеров достоинство. Само понятие «фаллический образ» – это символ мужской силы, могущества, власти и т.д.
Но одновременно опять-таки практически всюду существует другой символ обозначения маскулинности. Это логос, рациональное начало. Подразумевается, что у женщины нет фаллоса, и поэтому они, как говорил Фрейд, завидуют пенису. Я не буду сейчас говорить о различии между пенисом и фаллосом. На самом деле, мужчины завидуют чужому достоинству, женщины не завидуют. Точно так же подразумевается, что мужчина воплощает собой рациональное начало, логос, а женщина – существо чувственное, и поэтому это ей не свойственно.
Поскольку эти два принципа и в самых древних, и в других культурах – всюду воспроизводятся. Ланкам даже пытался их соединить в одну: фаллоцентризм и логоцентризм соединил в понятие фаллогоцентризм. Имелось в виду мужское достоинство, мужская власть, что центр маскулинности – это фаллос и логос. Но если вы посмотрите и повседневную психологию, и материалы любой культуры, вы увидите, что эти два начала никогда не совпадают, они находятся в оппозиции. И мужчина, с одной стороны, могущественный, сильный, сексуальный и т.д., а с другой стороны, этот сильный мужчина не в состоянии контролировать собственную эрекцию. А контроль над эрекцией – прообраз прочего мужского самоконтроля. Поэтому в разных культурах повторяются (хотя люди друг друга не знали) одни и те же вещи о том, что когда поднимается маленькая головка, в большой мужской голове начинается смятение, отсюда эта сложная проблема. Т.е. идея мужской монолитности, этого образа, на самом деле, не подтверждается ни психологически, ни антропологически.
И это проявляется на самых разных вещах. Допустим, разные модели маскулинности сосуществуют в одной и той же культуре. Например, средневековая культура вся маскулинна. Но при этом одна модель – рыцарская, а другая – монашеская. И с точки зрения обыденного сознания рыцарской культуры монахи, которые по определению не сексуальны, были проблематичны: мужчины они или не мужчины. Но в другой системе координат оказывается, что тот человек, который в состоянии обуздать свои собственные неодолимые импульсы, подчинить их, по этому критерию оказывается большим мужчиной, чем любой воин, который рвет страсти в клочья, не может себя сдержать. Т.е. эти вещи существовали всегда, но они не особенно рефлексировались.
Если заниматься историей культуры или символической культурой на примере Греции – проблема дионисийской культуры, аполлоновской культуры. Разные модели, соответственно, разные изображения. И классическая греческая скульптура – это, извините, не фаллические статуи, там не те параметры, не те знаки. Т.е. это реально можно пощупать, это не просто рассуждения из чистой философии.
Что происходит дальше. Сегодня в связи с усложнением мира и взаимоотношений усложняется и само понятие маскулинности. И сегодня, если бы мы захотели рассматривать проблемы маскулинности более профессионально и социологически, то основное понятие было введено австралийским очень известным социологом (хотя он профессор педагогики) и поддержано феминизмом. Раньше этот человек назывался Роберт или Боб Коннел, а теперь он называется Рейвен Коннел. Я как раз в связи с этой работой возобновил с ним знакомство. Мы когда-то, много лет назад, встречались в Гарварде, а тут мне понадобились его новые статьи, я ему написал, он оказался теперь не Бобом, а Рейвеном. Что это значит, я не знаю. Он ввел понятие гегемонной маскулинности.
Первоначально это основывалось на наблюдениях в школах – что происходит в школе с мальчиками. Выясняется, что существует модель гегемонной маскулинности. Это понятие не обозначает свойства отдельно взятого мужчины или мальчика, а это нормативная структура, которая, однако, обеспечивает этому мальчику или мужчине, который предположительно обладает этими качествами и разделяет эти ценности, положение на вершине гендерной иерархии. Первоначальные понятия были достаточно спутанными, Рейвен сложно пишет. И в прошлом году появилась статья, в которой они подвели итоги тому, что произошло с понятием и исследованием за 25 лет, и в связи с этим многое уточнилось. Но главное, что осталось в силе, – это то, что гегемонная маскулинность, при том, что она больше всего бросается в глаза, не является единственной мужской идентичностью.
Наряду с гегемонной маскулинностью, которая стоит на верхушке, существуют разные другие идентичности. Например, есть (это трудно перевести на русский язык, неудачно звучит) «соучаствующая маскулинность», complicit masculinity – это модель поведения тех мужчин, которые не прилагают усилий для того, чтобы занять эту гегемонную позицию, это достаточно сложно, не всем под силу, и не всем даже хочется. Значит, кто-то в этой системе занимает подчиненную, вспомогательную роль, но при этом пользуется преимуществами в этой иерархической системе. Причем эта иерархическая система означает не только подчинение женщин, но и подчинение других мужчин.
И третья категория (сейчас в эмпирических исследованиях их называется больше) – это подчиненная маскулинность. Прежде всего подразумеваются геи, гомосексуалы. Они не подчиненные, не настоящие, они находятся внизу. Но при этом важны две идеи. Что маскулинность не одна, они разные, и что они образуют иерархическую систему. Но эта иерархическая система не является чем-то раз и навсегда данным, одинаковым, в каждой конкретной школе, коллективе, учреждении, в каждом мужском сообществе оно перестраивается, изменяется. Вокруг этого идет и торговля, и борьба, кто кого. Это динамический процесс, не раз и навсегда данные личностные свойства, а это характеристика культуры и социальной структуры. И неслучайно именно эта система понятий легла в основу современных исследований маскулинности.
Причем она заведомо содержит в себе (это очень важно иметь в виду) критическое ядро. Мы маскулинность понимаем как нечто монолитное, данное, такое замечательное, «сильный, смелый, героический, все может» и т.д., а критическое отношение не заложено. Между тем эта система оказывается сегодня дисфункциональной, с учетом изменившихся условий и характера отношений. Поэтому критическое отношение к ней, ее деконструкция (в феминистских это терминах или в каких-то других – нас сейчас не волнует) оказываются очень важными.
Теперь от категорий перейдем к тому, что же происходит с мужчинами, как они реагируют на эти перемены, что мы видим в эмпирическом материале. Мужчины не одинаковы. Они представляют собой разные типы маскулинности, их психологические свойства всегда были и остаются разными. Но вместе с тем для понимания маскулинных черт, в том числе и психологических черт мужчин, очень важно еще одно понятие, которое мне кажется таким же синонимом маскулинности (и даже большим синонимом), как сексуальность. Это понятие – универсальный социальный и психологический феномен – называется гомосоциальностью. Не путать с гомосексуальностью. Это универсальное явление, не только мужское свойство. Это ориентация людей на общение и деятельность прежде всего с теми, кто на них похож. В этом смысле это родовое понятие.
Но если говорить о мужчинах, то это свойство им особенно характерно – это желание и потребность отделяться от женщин, потребность в сегрегации, в поддержании особых отношений, в общении и т.д. Это универсальный антропологический феномен, громадная литература, мужские сообщества, тайные общества, союзы и т.д., в которых развертывалась мужская жизнь в древности. Четкое, абсолютное разграничение мужских и женских функций. Потом это уходит. Но как только мужские закрытые сообщества и т.д. утрачивают свое значение, потому что изменился характер общественных отношений или туда проникли женщины и т.д., мужчины тут же создают себе что-то другое: закрытые клубы, спортивные общества, футболисты, фанаты. Т.е. универсальное явление мужской культуры – исключение женщин.
Это явление также универсально психологически. Есть абсолютно надежные психологические данные, в том числе кросскультурные, которые показывают одну и ту же картину. Уже в возрасте трех лет половую сегрегацию начинают девочки, потому что у них раньше формируется самосознание. Они начинают предпочитать играть с девочками, а не с мальчиками. Т.е. начинают они. Но уже к пяти годам инициативу полностью перехватывают мальчики, и для мальчиков это становится жесткой абсолютной нормой – исключение девочек. Настоящий мальчик – это тот, в котором нет ничего девчоночьего, и этот процесс исключения продолжается. То, что раньше называли культурой детства, сегодня стало понятно, что это не единая культура, а это мальчиковая и девчоночья культура. И это продолжается до конца подросткового возраста, причем не только когда есть раздельное обучение, специальная организация, но когда все совместное, когда все внимание направлено на то, чтобы мальчики и девочки водились вместе, – все равно спонтанно происходит сегрегация.
И, по-видимому, в этих условно сегрегированных союзах, сообществах, деятельности и формируются те черты, которые потом называются мужскими, или маскулинностью. Потому что когда вы берете отдельно взятых мальчиков и девочек, между ними есть, конечно, какие-то различия, в том числе и половые, гендерные, но по отдельности это не так заметно и не так существенно. Как только они оказываются вместе, возникает эта проблема. Поэтому задача заключается в том, каким образом, по каким принципам мальчики и девочки будут налаживать свои взаимоотношения, если они растут, вроде бы, по отдельности (невзирая на усилия, которые прилагает взрослое общество для того, чтобы обеспечить их взаимодействие), а потом они должны будут встретиться.
Мужская гомосоциальность предполагает не только соответствующие группировки и соответствующую поэтизацию мужских отношений: мужское товарищество, дружба, я уж не говорю о воинской, это естественно. Но даже когда ничего военного нет и военного прошлого нет, все равно «мужская дружба» и это все поэтизируется, становится эталоном настоящего мужчины. Это вполне реальные, очень важные ценности.
Но при этом здесь всегда наблюдается иерархия, мужчины разные. И особую роль играет гомофобия (я не буду на этом подробно останавливаться), которая возникает в этих мужских сообществах и имеет определенные функции. С одной стороны, мужское сообщество, в котором складываются (в особенности если это действительно воинское сообщество, где женщин нет) очень значимые личностные, эмоциональные привязанности между мужчинами. В мужском сознании любые отношения вне зависимости от того, каковы они на самом деле по своей физиологической, психологической природе, часто описываются в сексуальных терминах, это любая иерархия: кто кого, кто сверху, кто кого опустил, кто кому начальник. Здесь возникает проблема гомоэротических чувств. И гомофобия возникает, с одной стороны, как средство поставить барьер на этом пути. А с другой стороны (и это для нашей темы, пожалуй, более важно), она возникает как средство легитимации и создания иерархии внутри мужского сообщества – отделить настоящих мужчин от ненастоящих. Поэтому люди могут быть сколь угодно терпимыми и т.д.
Но это касается кого угодно, но не мальчиков-подростков. И не только потому, что он сам еще не знает, на каком он свете, и он не в состоянии проанализировать собственные переживания, чего ему надо бояться и чего ему не надо бояться. Но он должен доказывать себе и другим, что он настоящий. Доказывать он это должен и может прежде всего своей гетеросексуальностью. И проще всего это доказать демонстрацией гомофобии. Т.е. за этим стоит, как сформулировал второй крупнейший специалист в области мужских исследований после Коннела американский социолог Майкл Кюммель, тот факт, что гомофобия направлена не только против геев. Это способ создания иерархии, доказательство того, что я настоящий мужчина, а другой – ненастоящий. Потому что завышенного идеала маскулинности – мальчик самый хороший, самый смелый, он большой и решительный – достичь невозможно. Поэтому для того чтобы это реализовать, надо кого-то опустить, кого-то принизить. Это аспект той же самой проблемы.
Что происходит дальше. Мы уже переходим к психологии. В чем преимущества и в чем слабости гегемонной маскулинности и ее производных? Это, пожалуй, самый интересный вопрос. Вся предыдущая социологическая часть была абсолютно необходима, чтобы это понять. Дело в том, что гегемонная маскулинность дает преимущества: положение, власть, статус, авторитет у сверстников, других мужчин. Я хочу еще раз подчеркнуть, что существует ошибочное представление о том, что для мужчины главной референтной группой являются женщины. Далеко не всегда. Для мужчины, для мальчика в особенности, главной референтной группой являются другие мальчики. Он с ними соревнуется, их должен победить, он себя оценивает по их критериям, даже успех у девочек должен быть подтвержден в компании мальчиков. В этом смысле отношения между мужчинами и мальчиками всегда субъектно-субъектные, даже если они конфликтные, иерархические и т.д.
Что касается женщины, девочки, то для того чтобы мальчик ее осознал как субъекта, должно пройти много времени. И не всегда, не у всех мужчин это получается. Так же, как гомосоциальность – это очень широкое понятие. Вы без труда вспомните, что существует множество мужчин, абсолютно гетеросексуальных, которые спят только с женщинами, ничего другого не хотят и не будут делать. Но это единственное, что они хотят делать с женщинами. А все остальное – работать, проводить досуг, разговаривать – они будут с другими мужчинами, и женщину в эти другие вещи могут допускать, могут не допускать. Это в какой-то степени проблематично.
Игорь Кон (фото Н. Четвериковой)
Однако эта гегемонная маскулинность, персонифицированная в каких-то качествах, создает также ряд психологических проблем и противоречий, которые, в особенности в современных условиях, о которых я говорил, выглядят отчетливо дисфункциональными и создают для мужчин невыгоду. Первое – это нереалистический образ Я. Настоящий мужчина должен быть всегда и во всем первым, он старается это сделать. В этом отношении эта установка действительно способствует тому, что он становится сильным, конкурентоспособным. Но если у него это не получается (а это не у всех и не всегда получается), то оборотная сторона этого дела – неврозы, чувство неполноценности и то, что я назвал бы комплексом обманщика или комплексом самозванца. Каждый мальчик, даже самый сильный и успешный, где-то в глубине души знает, что он самозванец. Он притворяется смелым, но он испытывает страх и поэтому чувствует себя самозванцем. На самом деле, в этом нет ничего страшного. Преодоление страха – это и есть смелость, и потом это все вырабатывается. Но это достаточно сложный процесс, и его надо учитывать в воспитании. Если мы этого не учтем, могут быть большие издержки.
Я захватил сегодня с собой опубликованный в «Московском комсомольце» потрясающий документ – «Исповедь террориста». Это подлинный дневник 19-летнего молодого человека Ильи Тихомирова, студента, который устроил взрыв на Черкизовском рынке. И это его записи, очень характерные черты. Этот мальчик все время испытывает чувство неполноценности, он чувствует, что он не настоящий мужчина. Это очень интересно, сейчас я найду одну цитату. Он участвует в какой-то казачьей демонстрации, казачьем митинге, в военной форме и т.д. И в то же время он не чувствует себя настоящим мужчиной. «Скольким людям я обещал сделать что-то и не сделал. Такая особенность прослеживается на протяжении всей моей бестолковой жизни. Пообещал только потому, что нет духу сказать «нет». Это мерзкая особенность мягкого сопливого характера, характера не мужского». Дальше демонстрация выдана формой. «Но я понял, что у меня нет воли и характера, я не могу ударить первым, я боюсь драться. Странно, что я не гей, хотя характер пидорский». Это его отсутствие самоуважения, потому что его нормативные представления абсолютно не соответствуют его индивидуальным возможностям и способностям, и все это выражается в конечном счете в агрессии, в соответствующей идеологии, его можно куда угодно подставить.
Вторая издержка – это блокирование эмоциональных реакций. Есть громадная литература о неэкспрессивном мужчине, о том, что мужчина испытывает трудности с самораскрытием, с эмоциональным контактом как с другими мужчинами (потому что самораскрытие означает сказать что-то самое болезненное, а самое болезненное – это стыдное, поэтому общение ограничивается), так и с женщинами.
Третий момент – это апелляция к силе там, где нужны переговоры. Я уже процитировал один пример, он сюда относится. Один американский психолог, автор бестселлера, посвященного мальчикам, формулирует мысль, что если мальчики не плачут слезами, то некоторые из них будут плакать пулями, и это имеет прямое отношение к терроризму и пр. Т.е. опять же противоречивая модель, маскулинность имманентно содержит в себе культ насилия, и не надо выводить его только из тестостерона и других гормональных вещей. Тестостерон – у всех, а агрессивное поведение – не у всех.
Сейчас в журнале «Семья и школа» вышла статья (она будет потом на сайте) о школьном буллинге. Это оказалась мировая проблема, только мы об этом не знаем. Оказалось, что уже 20 лет назад это слово стало термином. Bully означает «хулиган», «драчун». Всюду это бывает, но когда общество стало перестраиваться на принципы миролюбия, толерантности, с этим стало трудно мириться, и оно превратилось в громадную проблему.
Естественно, в меняющихся условиях меняется и мужская психология. Представление о том, что мужчина – монолит, что он не меняется, а только распадается на составные части, либо занимается террором, либо нет, неверно. Есть новые мужчины (их так условно называют), и по статистике это видно, которые усваивают новые модели поведения, в том числе и в отношениях с женщинами. Но это сопряжено с трудностями.
Непосредственно сейчас я занят книгой «Мальчик, отец, мужчина», где рассматриваются особенности мальчикового поведения. Но интеллектуально самая интересная для меня сегодня проблема – это отцовство. Это главная мужская идентичность, и она оказывается сегодня очень проблематичной. Отцовство всегда считалось показателем не только сексуальности, но и маскулинности в традиционном обществе. Если нет детей, ты не мужчина, сколько бы ты ни занимался сексом – это игры. Но эти вещи отмерли давно, с изменением культуры. Потом стали возникать более тонкие вещи. А сегодня институт стал проблематичным, потому что появились новые требования, которых никогда не было.
Отцовство всегда был значимым, но институт отцовства синонимичен отношениям власти. И реально самый древний, самый массовый стереотип отцовства – это отсутствующий отец. Как Бог-отец, он всем управляет, но дома его нет, и это власть. А потом он стал кормильцем. А сегодня в новых условиях положение изменилось. От него продолжают ждать, чтобы он был кормильцем. Хотят, чтобы он был полностью кормильцем, – это российская установка. На Западе, где реальное равенство, где реально не одна зарплата, это не так жестко существует. Но всюду, независимо от того, какие мы мужчине предъявляем требования (чтобы он был кормильцем-поильцем), от него еще ждут, чтобы он был отзывчивым, нежным и проводил время с детьми. Происходит это? Да, происходит. Это можно увидеть и невооруженным глазом, и на это есть статистика.
Но с мужчинами, которые все это делают, которые хорошие и идут навстречу, опять же оказывается проблема. Во-первых, ростки этого нового, хорошего отцовства у мужчин, для которых дети более важны и они хотят с ними иметь контакт, –полностью погашаются статистикой разводов. Потому что эти мужчины также оказываются в ситуации риска развода. А развод – это потеря детей, а дети – не все равно, не «другая будет женщина, других родим». Они оказываются наиболее ранимыми. И статистика разводов практически аннулирует социальный прирост хороших отцов. И, с другой стороны, нет справедливости. Мужчины, которые отвечают самым хорошим критериям, – наиболее ранимые, чувствительные, и в случае неудач они оказываются жертвами. А для того, кто доминантный, гегемонный, это не главное. Т.е. мы сталкиваемся с большой проблемой.
Я хотел поговорить еще об одной большой проблеме, которая здесь выплывает, – о мужском здоровье. Потому что сегодня мужское здоровье – это опять же глобальная проблема. Причем речь идет не только о каких-то специфически мужских болезнях, потому что есть специфически женские болезни, и говорить, чьи лучше, чьи хуже, кому хорошо, кому плохо – несерьезный разговор. Но речь идет о том, что очень многие мужские болезни, мужские проблемы со здоровьем связаны с тем же самым каноном маскулинности. Не только у нас (у нас страна просто дремучая), но в Америке (где об этом достаточно много говорят и пишут) все равно мужчины вдвое реже женщин обращаются к врачу, они не могут просить о помощи и т.д. Т.е. эта идея сильного мужчины, которая сама по себе хорошая, привлекательная, имеет оборотную сторону. При этом, оставляя в стороне слабых, ненастоящих мужчин, у которых что-то не ладно, самые канонически сильные мужчины оказываются одновременно проблемными.
Были исследования сексуальности. Естественно, самые доступные кролики – это студенты. Что представляют собой юноши, которые пользуются наибольшим успехом у девочек, меняют их как перчатки, успешны? Прогнали их по громадной батарее тестов и получили на выходе сводную вещь – любовь к новизне и риску. Специальный термин sensation sacking значит «любители острых ощущений». Это психологический синдром, он есть не только у мужчин, но и у женщин. Но у мужчин он больше, и, кроме того, у мужчин это нормативно, это очень хорошо. К тому же это где-то коррелирует с повышенной секрецией тестостерона, т.е. это очень удачливые мальчики.
В средних классах школы они лидеры в своих компаниях, потому что они рослые, маскулинные, стукнуть могут, им очень хорошо. В старших классах их начинают любить девочки, потому что девочки любят тех мальчиков, которых уважают мальчики, опять же это все тоже хорошо. Но потом оказывается, что эти мальчики находятся одновременно, как минимум, в трех группах риска. Они оказываются в группе риска по изнасилованию, потому что они не могут допустить, что женщина им скажет «нет» (все скандалы с самыми титулованными спортсменами). Они оказываются в группе риска по алкоголизму и по наркозависимости. Лечить их не надо, истреблять не надо, они очень хороши, дай Бог им здоровья. Но соответствующая диагностика и психотерапия оказываются необходимы.
У нас об этом не помнят, но у нас четко разделено, что мужчина – это воин, защитник отечества, а дети – это женская забота. У нас есть демографическая программа, там обозначены только женщины. Я не против того, что деньги дают женщинам (женщинам и надо давать), но во всех этих разговорах мужчина как таковой, как отец, отсутствует. А для того чтобы были семейные ценности, о которых надо договариваться, которым надо сопереживать, надо, чтобы оставались черты, которые мальчики вытравляют из себя как женственные и, следовательно, не мужские, – это тупиковая ситуация.
Я заканчиваю. Что я могу сказать об этой проблеме? Никакой глобальной катастрофы с мужчинами не происходит. Ничего глобального нет, если исключить один момент, я о нем не говорил. Очень сложные вещи связаны с экологией, но они влияют не только на мужчин, но и на женщин. Здесь действительно есть очень серьезные проблемы. Прогнозы биологов и генетиков о том, что через 100 лет мужчин может не стать вообще, – это серьезные вещи, но это не наш сюжет. Если брать социальные и психологические вещи, никакой катастрофы, ничего фатального нет. Просто мы сталкиваемся с новыми условиями. И в этих условиях мужчина вовсе не утрачивает своих замечательных качеств, а он оказывается в проблемной ситуации. И эту ситуацию надо осмысливать, надо находить соответствующие формы не глобального переустройства мира и гендерного порядка (это утопия), но оказания помощи и смягчения тех трудностей, которые возникают в результате современных тенденций развития. Вот что я хотел сказать. Спасибо. Извините за некоторую сумбурность, просто мне хотелось сказать все главное.
Обсуждение
Лейбин: Может быть, мне показалось, что первые два тезиса о тенденциях были сформулированы в негативном ключе. Первый – что какой-то порядок рушится. Второй тезис – позитивное утверждение, что возникает множественность норм. Но все-таки множественность норм – это еще не позитивный тезис, как не может быть позитивным тезисом, например, тот, что в комнате много языков. Это может быть хорошо, но не очень удобно, амбивалентно. А часть про психологию и социологию маскулинности была сформулирована на основе апелляции к традициям и антропологическим свойствам в позитивном ключе. Всегда можно найти тексты культур, которые описывают то или иное поведение мужчины, всегда можно найти психологические и антропологические основания для того или иного феномена. Правильно ли я это заметил? И означают ли старые культурные описания мужчины в ситуации изменения общества, его выравнивания и атаки, которую ведут женщины на старые роли, что возникли новые культурные роли, которые бы описывали новые тексты культуры или которые были бы описаны в некоторых социальных – возможно, педагогических – нормах, которые работали бы с новыми проблемными ситуациями?
Кон: Это очень хороший вопрос. Но мои общие тезисы не содержат в себе ничего отрицательного. Я говорил о том, что рушится старая система, основанная на социальной сегрегации и жестком разделении функций. Это положительный момент. Точно так же увеличение вариативных возможностей поведения и возможность жить по своим индивидуальным возможностям в независимости от того, совпадают они с традиционными представлениями о том, что такое «настоящая женщина» и что такое «настоящий мужчина», – это не отрицательный, это положительный момент. Просто мы часто воспринимаем это в отрицательном ключе, потому что, вроде, была ясность, а возникли трудности. На самом деле, прошлая ясность, прошлый порядок – это было прокрустово ложе, на котором было неуютно, но порядок действительно был. Сегодня прокрустово ложе не работает, и поэтому вы выбираете себе постель по своему росту. Другое дело, что это не сразу и не на всех хватает. Но я как раз вижу этот процесс как положительный.
Лейбин: Я имел в виду не оценочно, а логически.
Кон: И логически.
Лейбин: То, что рушится старый порядок, не значит, что возникли какие-то новые социально-культурные нормы. Или значит?
Игорь Кон (фото Н. Четвериковой)
Кон: Нет, они возникают давно, это эволюционный процесс. Возникли проблемы равноправия. Сначала речь шла о равноправии женщин, а дальше возникают вопросы. Равенство – это одинаковость или это неодинаковость? Что должно сохраниться, что должно не сохраниться? Но когда мы хотим определить эти вещи априорно, ничего, кроме неприятностей, не возникает. А пафос мой заключается в том, что главная беда (нашей страны в особенности) – это традиционалистские установки.
Мы имеем дело с беспрецедентным, быстроменяющимся миром. Но вместо того чтобы смотреть вперед или хотя бы туда, где с этим уже познакомились и нашли способы решения, мы говорим: «Надо смотреть назад». Все. Наша официальная идеология сегодня очень простая: хорошо только традиционное, устойчивое, оно же национальное, а то, чего раньше не было у наших предков, – это все плохо, подозрительно, это от растленного Запада. Но если мы смотрим назад, ничего кроме катастроф у нас впереди не будет, потому что самые элементарные, очевидные вещи мы не увидели из-за того, что смотрели назад. Поэтому я как раз думаю, что здесь все вполне оптимистично. Но просто традиционные формы существовали долго и обрели характер предрассудка, и мы не всегда видим, что в описании прошлого присутствует очень большая доля идеализации. А сегодняшние вещи экспериментальны, неоднозначны. Кроме того, если мы по определению допускаем права человека и многообразие стилей жизни, индивидуальный выбор, это не может вписаться в такую простую модель, как черно-белый мир.
Но рефлексия на мужчин более поздняя, чем на женщин. Применительно к женщинам это давно известно, какая она, «настоящая женщина». А какая настоящая женщина? Кармен – это настоящая женщина? Настоящая. А мать-героиня – настоящая? Настоящая. А мать Тереза, у которой не было детей? Понятно, что «мамы всякие нужны, мамы всякие важны». А вот применительно к мужчинам этот монолит только начинает расшатываться. А в действительности реальные мужские практики были разными. Применительно к отцовству, которое меня интересует, эти вещи сейчас концептуально разграничены, есть два понятия. Отцовство fatherhood – это институт, нормативная структура. Есть другое понятие – fathering, однозначного русского слова я не нашел, я его перевожу как «отцовские практики». И отцовские практики, на самом деле, всегда были разными.
Скажем, нормативный канон отцовства для начала Нового времени – строгий, властный, и возиться с детьми совсем не обязательно. Однако реально отцы были разными. Я сейчас занимался историей отцовства, и на французском материале оказалось, каким прекрасным отцом был Генрих IV. Идеальным мужем он, наверное, не был, у него было очень много любовниц и незаконнорожденных детей. Одиннадцать из них от шести разных женщин знатного происхождения он узаконил. Но и к своему дофину он относился очень нежно. Но это было необязательно, т.е. практики были разные. А сегодня по нормативному канону оказывается, что недостаточно приносить деньги в семью и быть примером успешности, а надо еще чего-то делать.
Лейбин: Я понял вашу позицию по отношению к российскому отставанию в социокультурном плане и на полях заметил слово «идеология». У нашей любимой страны есть такое историческое свойство, она вестернизируется-модернизируется, в том числе социально, рывками. И каждый раз на подобном рывке мы теряем какое-то количество культурных и ценностных моделей поведения. При этом, в негативистской логике, у нас сначала был кодекс работника социалистического труда, которому никто не верил, но на него хоть как-то ориентировались, а потом появились свободные рыночные отношения, и в течение пяти лет вообще никаких норм не было, пока бизнесмены не договорились друг друга не убивать. Почему я спрашивал, может ли сформироваться новая норма. Мы идеализируем гендерный порядок в прошлом, культура так всегда делает – идеализирует. Но еще, наверное, идеализирует педагогика, которая вменяет некоторый социальный порядок. И вопрос состоит в том, что все равно же придется что-то вменить. Но если у нас есть тезис, что консервативный порядок распадается, это еще не дает ответ на вопрос, что вменить в качестве ценностей, например, педагогических. И не факт, что это окажется ровно то, что вменяют в американской школе, потому что там подростки не только бьют друг другу морды, но еще и стреляют. И это тоже, видимо, связано с гендерной проблемой.
Кон: Я не готов специально обсуждать американские или русские проблемы. Мне всегда кажется, что ориентироваться по этим вопросам, как и по многим другим, лучше по европейским образцам, они нам намного ближе, в Америке другой тип индивидуализма и другие трудности. Но что касается теоретических ориентиров, они существуют, в целом ряде вопросов они уже выработаны. Те сюжеты, которыми я занимаюсь, – пожалуйста. В отношении сексуальности выработан принцип «ответственной сексуальности», которая включает в себя и нравственные императивы, и заботу о партнере/партнерше, в отличие от «безопасного секса», который можно интерпретировать только эгоистически, хотя заботиться о своей безопасности – заботиться о другом. Применительно к отцовству опять же выработано понятие ответственного отцовства. В данном случае это опять предполагает партнерские отношения, и дело не в том, зарегистрирован брак или нет, но это и согласие на рождение ребенка, готовность принимать в этом участие. Такие вещи вырабатываются, и педагогика во всем мире этим занимается.
И мы занимались бы этим более успешно, если бы мы лучше знали, что по этому поводу делается там, где с этими проблемами столкнулись раньше, чем мы. Базовые проблемы одни и те же. Я думаю, что главная беда нашей страны заключается в том, что мы склонны представлять себя как нечто абсолютно уникальное, беспрецедентное, что ни у кого не было таких проблем, что кругом живут недоумки и враги, которые нас хотят уничтожить, а мы готовы указывать путь человечеству. Вот мы указываем путь человечеству, начиная с XVI в. это стало официальной идеологией, «третий Рим, а четвертому не бывать», а это человечество почему-то не следует нашим указаниям. Потом оказывается, что они не потеряли от того, что не последовали этим примерам. Как с маскулинностью нужны рефлексия и самокритика, точно так же и в отношении национальной философии очень важно не бить себя в грудь и говорить «Ах, мы самые ужасные, отвратительные и несчастные», а надо все-таки анализировать, что у нас получается, а что не получается и где у нас проблемы уникальные, а где те же самые.
Григорий Глазков: Спасибо за очень интересную лекцию. Предмет, конечно, совершенно необъятный, и его было бы лучше обсуждать какими-то кусками, но уж как получается. У меня масса вопросов и соображений, но я постараюсь высказать три или четыре так коротко, как смогу. Первое. В теме, которая сегодня обсуждается, очень много вопросов о власти, у кого власть, тема мужской власти в обществе, в том числе так называемый сексизм. Не кажется ли вам, что в этом очень много оборонительной мужской позиции? В частности, если посмотреть старые, в том числе библейские тексты (отношение к женщине как к сосуду греха), складывается впечатление, что у мужчины есть большой страх перед женщиной. В принципе, можно посмотреть на исторически установившуюся мужскую власть в социуме по отношению к женщине как на попытку установить равновесие. Потому что, поскольку женщина является матерью по отношению не только к девочкам, но и к мальчикам, то если не уравновесить эту довольно необъятную власть (материнская власть огромна) властью мужчины в социуме (он не обладает над ребенком такой властью, он не может ей обладать), то непонятно, что будет. И можно предположить, что человечество пришло к той системе отношений между полами, которую мы унаследовали от так называемого традиционного общества таким путем, будто пытаясь просто сохраниться. Это первый вопрос.
Второй по поводу стереотипов. Все мы в школе учили Некрасова, и настоящая русская женщина, по Некрасову, «коня на скаку остановит, в горящую избу войдет». Интересно услышать вашу точку зрения на этот счет. Сразу скажу, что здесь еще, по-видимому, есть такой сюжет, как разные культурные гендерные стереотипы в разных слоях общества: крестьянство, например, и, условно говоря, дворянство. И что потом стало происходить с формированием новых стереотипов, когда сословное общество разрушилось и одновременно начались модернизационные преобразования по большевистской модели?
Третий вопрос. Вы сейчас говорили о переходном периоде, который испытывает общество, меняются роли. Поскольку вы, как я понимаю, очень много изучали историю, связанную с этими вопросами, интересно, приходят ли на ум аналогичные периоды в истории (естественно, необязательно российской), которые, может быть, помогли бы нам сориентироваться, понять, как это вообще бывает. Потому что в том обществе, которое мы называем традиционным, эти традиции тоже не сразу возникли, тоже были какие-то переходы, испытания, через которые проходило человечество, отдельные народы, культуры и т.д. Спасибо.
Кон: Это очень интересные вопросы, большое спасибо. Идея, что мужская власть – уравновешивание материнской власти – это очень интересная идея, достойная обсуждения. Но дело в том, что я совершенно умышленно ухожу от таких глобальных философских проблем и в этой работе, и в других. Потому что меня интересуют не конечные причины, что как возникло, а меня интересуют сегодняшние трансформации. Потому что то, что происходит сегодня, от нашей воли уже не зависит, это другой тип отношений. В связи с этим и ваш третий вопрос насчет перехода. Я думаю, что кризис маскулинности возникает в любую переходную эпоху, об этом говорили постоянно. Каждый раз, когда разрушается система власти, поскольку власть была мужской, одновременно возникал вопрос о кризисе мужского начала. Это описано применительно и к Возрождению, и к Просвещению, есть об этом литература. Сегодняшняя ситуация мне представляется беспрецедентной, потому что, если взять известный нам кусок истории, то такой ситуации, когда подрывались бы самые основы сегрегации мужских и женских ролей, функций и т.д., никогда не было. Я не знаю цивилизации, где бы это было, оставляя в стороне, я уже говорил, первобытность, где происходили сложные вещи с разделением труда. Но назад пути нет.
Мне пришлось в связи с этой темой заняться вопросом совместного и раздельного обучения, об этом идут споры, и они достаточно серьезны, часто чисто идеологически. Когда у меня был доклад на заседании Президиума Академии образования, один коллега встал и сказал: «А как нам выполнить президентскую программу, повысить рождаемость и т.д.?» Я сказал, что, в принципе, раздельное и совместное обучение – это очень частные вопросы, и в одном, и в другом случае детей могут рожать и не рожать, и что лучше – это дело темное. Потом я подумал, что если всерьез отвечать, как выполнить программу, я бы сказал очень просто. Выкинуть женщин, начиная с Академии образования, из вузов, в том числе педагогических, потому что идет феминизация образования, обучения. Мало того, что дома мама, так еще женщины всему учат. Женщины должны сидеть дома, воспитывать детей, а муж должен зарабатывать и обеспечивать материальную сторону дела. Еще надо запретить контрацепцию и аборты, и тогда делать будет нечего, будут рожать детей, чем им еще заниматься.
Можно это сделать? Нельзя. Значит, в независимости от того, нравится нам или не нравится та трансформация, которая произошла и еще происходит, – это не задача, это условие задачи. Когда детей учат арифметике, наверное, им как-то объясняют разницу между условием задачи и задачей. Если не сформулировано условие, задачи не может быть. Когда мы начинаем обсуждать самые общие проблемы, мы забываем эту разницу, и поэтому у нас все включается в задачу. В результате у нас не получается интеллектуального разговора, а практической политики подавно не может быть. Поэтому мой социологический анализ этого дела – это попытка установить условие задачи. А дальше – как это в педагогике, что тут делать – это уже другой вопрос.
А что касается русской женщины Некрасова – это, конечно, очень интересный сюжет. Но в данном случае опять же есть и старая, и новая социологическая и этнографическая литература. У разных народов существуют разные гендерные модели. Скажем, разная роль матери в семье у черных американцев, у белых американцев, у нас и т.д. Это требует конкретного вопроса. По этой причине глобальные теории, в том числе биоэволюционные, привлекают тем, что они всеобъемлющи, но при этом не замыкаются на конкретных условиях, от которых все зависит: либо мы будем просто плакать по поводу того, как кончается мир, либо радоваться, что все очень хорошо.
Евгения (аспирантка ВШЭ): Здравствуйте, Игорь Семенович. Большая часть лекции была посвящена трансформациям маскулинности с точки зрения именно маскулинной социологии. Но ведь надо признать, что феминность тоже трансформировалась, параллельно или не совсем параллельно. Как вы думаете, как должны сочетаться векторы маскулинности и феминности для, скажем, достижения общественного блага?
Кон: Я, честно говоря, не чувствую себя ни Господом Богом, ни пророком, и рецептов, как решать глобальные проблемы, у меня нет. У меня гораздо более скромная задача, я просто хочу понять, где мы находимся, каковы проблемы. Я взял только мужские проблемы. Естественно, женские тоже существуют, но я в эти вещи не встреваю, потому что есть громадная, очень хорошая феминистская литература. Я только очень советую не употреблять слово «феминность». Дело в том, что язык имеет свои законы. Кажется, что лишний суффикс (или что там есть) ничего не меняет. Но есть логика языка. Если вы говорите «феминность» – говорите «маскульность», не «феминизм», а «фемизм» – все слова соответственно. Поэтому я думаю, что если мы говорим «маскулинность», то есть «фемининность», и там та же самая логика, те же самые вопросы. Но это в феминистской литературе раскручено гораздо больше, гораздо лучше, чем мужские проблемы. Я это говорил и еще раз хочу подчеркнуть, что сегодня без феминистских точек зрения и теорий мужские проблемы не осмысливаются. Очень многие вещи стали обсуждаться только после того, как женщины их поставили. Поэтому наше негативное отношение к феминизму – это абсолютно дремучий негативизм. Другое дело, что феминизмов так же много, как марксизмов и разных прочих «-измов».
Евгения: Т.е. получается два направления развития мужской и женской сексуальности, но нет никаких исследований по поводу их сочетания?
Игорь Кон (фото Н. Четвериковой)
Кон: Пафос вопроса, который меня интересует, решение, которое я вижу, заключается в том, что все эти сложности открывают дорогу для развития индивидуальности, не связанной рамками гендерных установок и стереотипов. «Мамы всякие нужны, мамы всякие важны». Раньше мы точно знали, что женщина – это верная супруга и добродетельная мать. А сегодня мы знаем, что женщина может выбирать, и заставить ее быть матерью, если она не хочет, невозможно. Мы можем жалеть об этом, но мы должны создать условия и, может быть, объяснять, как это хорошо – быть матерью, так же, как отцом. Но выбор остается индивидуальным. И эта возможность индивидуального выбора, так же, как в стиле одежды, – это большое достижение. Но с этим одновременно связано и очень много трудностей.
У нас сейчас две прямо противоположных законодательных инициативы. С одной стороны, предлагается выпустить из психушек социально не опасных психических больных, что правильно. Но, однако, каждый, кто бывал в США, где это давно сделали, видел, насколько часто вы на улице сталкиваетесь с откровенно больными людьми. Опасные – неопасные, это вы должны соображать. Т.е. тут есть издержки. И тут же прямо противоположная инициатива. «Давайте психиатрические лечебницы будем разгружать, а наркоманов будем сажать и лечить принудительно». Это так же, как с руками. У президента есть правая рука, одна партия, она называется «Единая Россия». Есть левая рука, она называется «Справедливая Россия». Никаких возражений нет. Но если при этом две руки одного и того же президента говорят, что они между собой ведут непримиримую борьбу, то это нельзя принять всерьез. А если это можно принять всерьез, то у меня возникает сомнение, а что происходит в голове, потому что на языке психиатрии это шизофреническая ситуация, раздвоение личности и т.д. Потому что руки все-таки как-то должны координироваться. Эти законопроекты вызвали у меня такое же впечатление, что это в разных сторонах. Что примут, мы не знаем.
По образованию я историк, я профессор философии, и меня интересуют глобальные философские проблемы. Но я могу этим заниматься только в том случае, если там можно что-то пощупать, если я представляю себе, как это заземляется на какую-то эмпирию. Если это не заземляется на эмпирию, если я не могу рассуждать как социолог, я рассуждать об этом не буду, потому что вокруг полно людей, которые могут это сделать, вероятно, лучше, у них больше уверенности, что они знают, как все обустроить и куда вести человечество. А я не знаю.
Сергей: Добрый вечер. У меня простой вопрос, но он, наверно, многих волнует. Как вы считаете, не является ли грандиозная ломка устоев и взаимоотношения полов предпосылкой к развитию гомосексуализма в социуме?
Кон: Нет, не считаю. На самом деле, гомосексуальность – это очень частный вопрос, по сравнению с тем, о чем мы здесь говорили. Я говорил о гомофобии и не говорил о гомосексуальности, потому что вопрос гомосексуальности – это частный вопрос, могут или не могут люди реализовать ту сексуальную ориентацию, которая в них, по-видимому, закладывается и вне зависимости от социума имеет индивидуальные причины, в том числе генетические.
Сергей: Т.е. как историк вы можете сказать, глядя сквозь века, что процентное содержание гомосексуалистов и людей с нормальной ориентацией сохраняется примерно на одном уровне?
Кон: Нет. Этого я сказать не могу. Это можно было бы сказать в том случае, если бы я был не историком и социологом, а был бы генетиком и эндокринологом и если бы генетика и эндокринология знали бы точно, каким образом формируется сексуальная ориентация. Но они этого точно не знают. Более того, сами определения понятий проблематичны, и неслучайно употребляются разные слова. Например, в психологии основное понятие – сексуальная идентичность, кем человек себя считает, не поведенческие акты, а установки самосознания, вот что главное, потому что это устойчиво. Но в эпидемиологии, если вас интересует распространение СПИДа, это понятие не работает. Там берется операциональное понятие «мужчины, имеющие секс с мужчинами». Потому что то, что ты о себе воображаешь, кем ты себя считаешь, не имеет никакого значения. А вопрос в том, с кем ты спишь и сколько у тебя было таких контактов, для эпидемиологии это очень важно. Поэтому это очень большая самостоятельная проблема, она очень частная, по сравнению с тем, о чем мы сейчас говорим, так же, как и сексуальность, – это часть гендерной проблематики. Если вас интересуют эти темы, возьмите мою книгу «Лики и маски однополой любви», 2-ое издание, она есть в магазинах. И статьи. У меня недавно вышел большой сборник избранных статей, он называется «Междисциплинарные исследования: социология, психология, антропология, сексология», он продается. Там есть автобиографическая статья, где в том числе рассказывается, как одна тематика вырастала из другой. Потому что я в жизни занимался очень разными вещами, и иногда внутренняя связь этого мне самому становилась ясна только ретроспективно.
Григорий Чудновский: Будьте добры, поясните, правильно ли я понимаю такую вещь, что, вроде, есть два явно выраженных типа маскулинности. Физическая сила, которая эволюционировала, по мере того как человек осознавал себя в диком мире, догосударственном, и по мере того как оформлялась государственность, превращалась в спортивную, военную и таким образом закреплялась как свойство маскулинности. Но дальше по мере эволюции человеческого рода возникала сфера интеллектуализма, т.е. человек проникал в природу мироздания и, кроме тех людей, которые носили яйца, появились еще яйцеголовые, если каламбурить. Это тоже может являться признаком маскулинности, если это неординарное свойство, выделяемое. По мере роста образования такое свойство становится частым, и наоборот, физическая сила как признак маскулинности убывает. Потому что сегодня военный – это уже не кулаками, не мечом, а рядом с техникой, пушкой, с пулеметом. Возникает мысль, что это разные свойства, они не соединимы. Трудно увидеть человека с гигантскими мускулами и с совершенно уникальными математическими данными, и наоборот, яйцеголовый – это почти всегда слабое существо, интеллигент, который не может убить даже муху и, если проколет палец, падает в обморок. Т.е. это какие-то разделенные свойства. И вопрос мой такой. Это вытесняемая в перспективе вещь? Сила как признак маскулинности – это только спорт, который, кстати, сегодня становится все более жестоким и изощренным, чтобы показать эту степень? Это все более отклонение в сторону интеллекта? Но почему-то он не завоевывает в смысле толерантности доминирующее положение, и в этом смысле сила всегда перебарывает в любых ее формах. Это действительно возникающая хоть в какой-то перспективе проблема (сейчас она еще не очень острая), что интеллект начнет конкурировать с силой, в то время как сила, всегда сохраняемая и преумноженная интеллектом, начнет бороться с чистым интеллектом, не физическим? Или я не до конца понял, что вы сказали? Спасибо.
Кон: Это очень интересный, большой круг вопросов. В последний месяц я как раз этим больше всего занимался и прочитал очень интересную литературу, в которой много неожиданного и нового в том, что касается спорта, физкультуры и маскулинности. И про образы тела не в истории, не в изображении мужской наготы, а в контексте восприятия сегодняшними людьми критериев оценки тела и т.д. Поэтому для меня это очень интересные вопросы. Но так, как вы ставите это дело, я боюсь, что оно не работает. Я в своем докладе фиксировал внимание не на индивидуальных свойствах, а на компонентах и аспектах культурного канона маскулинности. Если говорить об индивидуальных свойствах, то здесь тоже существует целый ряд проблем. Но формула «сила есть – ума не надо», на самом деле, никогда не работала.
И понимание маскулинности у маленьких мальчиков, у младших подростков – это, прежде всего, рост и сила, мужчины должно быть много. Но как только они становятся чуточку постарше, это все усложняется. Потому что важны не столько мускульная масса и сила (понятие, кстати, очень неоднозначное), а важны координация движений, ловкость, сообразительность. И в том же самом спорте, как на войне, побеждает не самый сильный (даже если это тяжеловесы), а тот, кто лучше умеет, кто находчивее, хитрее. Эти проблемы глобальны, они даже распространяются не только на человечество. Животное представление о том, что мужчина, самец – всегда лидер, неверно. Потому что есть животные виды, где лидером является самка. И опять же качество самца (лидера, вожака) – очень часто не его сила, а то, что мальчики называют крутизной, он способен проявить агрессивность, напугать, он решителен. Поэтому он большей частью побеждает, не вступая в драку. Тот, кто постоянно должен драться, недолго выдерживает. Т.е. тут совсем другие вещи. И когда анализ этого переносится на уровень эндокринологии, более увлекательных вещей, чем объем мускулатуры, это становится гораздо более сложно.
Вся наука сегодня страдает тем, что мы часто принимаем статистические корреляции за причинно-следственные связи. Большей частью мы причинно-следственных связей не знаем. Их можно установить, но это требует гораздо более сложных исследований. А мы нашли статистическую зависимость, но, на самом деле, что из чего вытекает, мы не знаем. И это касается в том числе такого самого важного для мужской жизни фактора, как уровень тестостерона. Потому что, например, по уровню тестостерона до начала любого соревнования (шахматы, драки и пр.) предсказать, кто победит, невозможно. Но можно точно сказать, что у того, кто победит, после победы будет повышенный уровень тестостерона, а у побежденного будет пониженный уровень тестостерона. Более того, это будет не только у футболистов победившей и проигравшей команды, но и у болельщиков, в Бразилии был такой эксперимент. Вот такие сложные вещи. Поэтому антитеза сила–ум – это в житейском обиходе работает, а в науке нет.
Светлана: Добрый вечер, у меня женский вопрос. Каких женщин предпочитают «настоящие» мужчины, о которых вы говорили?
Кон: Я не знаю, какие настоящие мужчины. По-моему, нет ненастоящих мужчин, все настоящие. И что такое настоящие женщины, я тоже не знаю. Ну, вот Шварценеггер – настоящий мужчина, куда уж больше. А вот А.Д. Сахарова (оставим в стороне его научную работу), мы видели на экранах телевизоров, освистывало Собрание Народных Депутатов, а он говорил правильные вещи. Он говорил о дедовщине в армии, об Афганской войне. А ребята, которые на этой войне потеряли руки, ноги, его освистывали, говорили, что он на них клевещет. Вот, какой Шварценеггер в состоянии это сделать? Кстати, это старая проблема, как и все проблемы, литература ставит их раньше, чем наука. О том, что гражданское мужество отличается от физического, лучше всего на моей памяти было написано в романе Виктора Некрасова, по-моему, называлось «В родном городе». Для меня это было чтением-откровением. Там описывались фронтовики, вернувшиеся с войны, очень смелые люди, в атаку шли, все что угодно другое делали. А здесь они оказались в других условиях, и поднять голос против карьериста-декана, который Бог знает что творит, его поддерживает все начальство, – требует гораздо большего мужества. Люди, которые на фронте не пасовали – не привыкли, этой ситуации в них не заложено, это другое.
А если говорить о вкусах мужчин, то они разные. Если говорит о моем вкусе… я не знаю, какой я мужчина, настоящий или ненастоящий, для меня это неработающее понятие, и я прекрасно понимаю, как хороши энергичные, деловые женщины. Но мне лично и очень многим моим знакомым вне зависимости от того, чем они занимаются, приятнее женщины более привычного «образца», более мягкие. Потому что если женщина очень энергична, то я тогда не чувствую себя в этом обществе мужчиной, мне неуютно. И проблемы эти – массовые, они не сегодня родились. Поэтому я всегда, еще в советской жизни, когда приходилось читать лекции в том числе для девушек, говорил, что, конечно, равенство, равноправие – это хорошо, но умная женщина свой ум показывает, а мудрая женщина еще умеет иногда этот ум придержать при себе. Потому что если у нее есть парень или муж, ей с ним хорошо, ему с ней хорошо, но он будет чувствовать, что она такая умная, энергичная, а он не совсем, то он будет чувствовать себя второсортным. А на самом деле (но статистики нет), это чисто житейское суждение, но в нем что-то есть.
Мальчики не знают, какие женщины им нравятся, ничего они не знают. Когда появляется опыт, мужчина знает (правда не всегда с этим соглашается), какая ему нужна женщина. Выясняется, что он всегда влюбляется в стерву определенного типа или всегда в какой-то изгиб бедер или что-то еще – это все можно выяснить. Но, на самом деле, для очень многих мужчин самое главное в женщине, с которой он хочет не просто переспать на курорте, а иметь стабильные отношения, – это чтобы это была женщина, которая будет тебе говорить, какой ты умный, какой ты талантливый, как тебя мир недооценивает. Причем чем меньше у этого мужчины амуниции, тем важнее ему эта поддержка. Поэтому говорится, что счастье – это когда тебя понимают. А что значит «когда тебя понимают»? Это значит, что тебя воспринимают так, как ты сам себя хотел бы воспринимать. Этому омерзительному террористу, убийце нужна была бы девочка, которая ему бы говорила, какой он весь хороший, и, может быть, тогда ему было бы полегче.
Вопрос из зала: У меня есть соображение, а вы мне скажите – так оно или нет. Очень интересно, сегрегация в трех- и пятилетнем возрасте у мальчиков и девочек – это психологический механизм безопасности? Т.е. стремление иметь дело с знакомым, безопасным, которое потом сублимируется у мальчиков в гегемонию маскулинности. Это так, как вы думаете?
Кон: Нет, это гораздо сложнее, и однозначного ответа нет. В психологической литературе есть несколько разных теорий. Причем как раз теория, что подбор идет по принципу похожести, по принципу подобия, имеет меньше эмпирических подтверждений, чем другая теория. Эта теория исходит из того, что мы выбираем себе партнеров по играм. С кем-то хорошо играть, а с кем-то играть сложно. У мальчиков больше энергии, агрессии, и девочкам они кажутся слишком шумными, с ними неуютно. Так при общих видах деятельности, общих интересах, общей игре возникает соответствующая сегрегация. А на следующем витке возникают и статусные моменты. А для мальчиков очень важно то, что он мальчик, потому что все девчоночье плохо, все мальчишеское – хорошо. Но при этом опять же рефлексия и принципы у мальчиков и девочек часто не совпадают. Потому что для девочки самый главный фактор (это в какой-то мере сохраняется и у взрослых женщин), чтобы она была довольна общением, – чтобы партнеры по игре были приятны, чтобы с ними было эмоционально комфортно. И тогда она может даже играть в игру, которая ей на самом деле не так интересна, потому что достаточно того, что это приятное общество.
А у мальчика иначе. Для него самое важное – это предметное содержание этой деятельности, чтобы он в этой игре решал какие-то задачи и чтобы он мог там отличиться. В этом смысле мальчик будет играть с мальчишками, которые у него не вызывают особо положительных эмоций, но его интересует процесс игры. Т.е. связано с очень широким комплексом вопросов, и есть огромная психологическая литература. В книге «Мальчик, отец, мужчина», которую я надеюсь в следующем году закончить и издать, я дам подробный анализ этой литературы с соответствующими сносками. Это одно из главных различий, которое сохраняется. При том что все или почти все стало проблематично, эта разница мужского стиля жизни как инструментального, связанного с предметной деятельностью, а женского – как экспрессивного, связанного с эмоциями, поддержкой, есть. Все относительно. Индивидуальные различия везде больше, но тенденции такие.
В игровой сегрегации это тоже проявляется. Но дальше получается так, что девчонку могут не принимать девочки, могут ее недолюбливать. Но она получит полную психологическую компенсацию, если ее примут мальчики. А если она «свой парень», мальчики ее примут, это будет компенсацией. А вот мальчик, которого не примут мальчики и примут девочки, потому что он спокойный, тихий и доброжелательный, никогда не избавится от проблемы, от стигмы, он будет сомневаться, что он какой-то не такой. И кто-то может его назвать педиком, и он, как герой, которого я сегодня цитировал (очень интересный документ, советую всем прочитать), может совсем не иметь ничего гомосексуального. Но поскольку он чувствует себя ненастоящим мужчиной, он думает, что, наверное, он «пидор». Потом он идет убивать других «пидоров», разгонять геевскую тусовку, а потом будет убивать, взрывать рынок, восточных людей.
Михаил Осокин: Есть ли какие-то женские аналоги гомосоциальности? Не в смысле, что она собирается рожать и ходит в женскую консультацию и они там собираются, а какие-то психологические общности?
Кон: Это очень интересный вопрос. Конечно, существуют. Кстати, когда я говорю о двух мирах детства, что есть мальчишеский мир и девчоночий мир, то это предполагает, что между девочками тоже складываются эмоциональные отношения, привязанности. Один из распространенных мужских стереотипов – что не бывает женской дружбы. Ничего подобного, и эмпирические результаты это доказывают. У меня была большая книга «Дружба», и последнее издание было дополнено новыми вещами, оно опубликовано в 2005 г. издательством «Питер». Пожалуйста, в любом большом магазине. Одно время эта книга была супербестселлером, 500 тыс. тираж, 3 переиздания, 11 переводов на разные языки, купить было трудно.
Эти вещи существуют в истории. Но, как когда-то иронически сказала Маргарет Мид, что бы ни делали мужчины – это всегда бывает важно. Если бы мужчины занимались охотой на колибри и вышиванием бисером, то эти деятельности были бы важными, мужскими и исключительными. Когда этим занимаются женщины, это неважно и второстепенно. Так вот мужская дружба поэтизируется, она рыцарская, это война и др. Женская дружба – кто ее знал? Кто знал, что происходило в гаремах и на женской половине дома? А) мужчин туда не допускали; и Б) какое им до этого было дело? А сами женщины были лишены слова. Так что это существует.
Существует и особая солидарность. Вот закрытая тема для разговоров. Я всегда говорю, что мужчины счастливы, что они не знают, как женщины разговаривают где-нибудь в гинекологической клинике и вообще в любом женском отделении больницы. Потому что там обсуждаются все проблемы сексуальности партнеров и всего прочего в таких мельчайших деталях, какие мужчинам и не снились. У них слов таких нет. Они обсуждают друг с другом все что угодно, но все это, в основном, с помощью междометий. И услышать, как тебя разбирают по косточкам и в каких подробностях, – это очень плохо повлияло бы на мужскую потенцию из-за потери чувства своего превосходства. Но это связано и с лучшей вербализацией, женщины лучше вербализуют свои переживания. Поэтому проблема есть. Но у мужчин это более жестко, поскольку у них это оформляется в виде союзов, организаций и т.д. Это сразу же приобретает макросоциальное значение. А у женщин это только сегодня. Когда они начинают организовать союз, про них сразу же говорят: «Они лесбиянки, феминистки. Они ненавидят мужчин». И не приходит в голову, что это нормальное явление, что мужчины этим занимаются, права качают.
Лейбин: Игорь Семенович, не хотите ли вы сказать что-нибудь в завершение нашего разговора?
Кон: Я хочу поблагодарить вас за внимание. Это громадная тема. Естественно, как здесь говорилось, ее надо рассматривать детально, и каждую ипостась по отдельности. Но мне кажется, имело смысл поставить вопрос в общем виде, потому чтоконкретные вещи – разные мужские идентичности, стадии и развитие и т.д. – становятся понятными только в общем контексте. И то, чем я занимаюсь в этом плане, отличается от того, чем занимаются очень уважаемые мной феминистки, которых я внимательно читаю (и печатаюсь в их журналах), тем, что меня интересуют мужские проблемы – и при этом заведомо с мужской точки зрения, которая вовсе не является обязательной. Это точка зрения пренебрежения женскими точкой зрения, мыслями и т.д. Но высвечены проблемы, и они являются сегодня и мужскими, и женскими, макросоциальными и психологическими.
Кого интересуют эти вещи, заходите на мой сайт. Правда, книги я там сейчас не воспроизвожу, потому что этого не хотят издатели. Они ошибочно думают, что Интернет – это конкуренция книгоиздательству. Это, на самом деле, в нашей стране неверно. Потому что у нас совершенно точно молодежь ходит только в Интернет, а старшие читают только журналы и книги. На самом деле, кто может купить книгу – он купит книгу. Но все статьи и проблематика там есть, поэтому советуют смотреть. Там бывает много занятной информации, которую в других местах вы не найдете.
В цикле «Публичные лекции ”Полит.ру” выступали:
- Михаил Давыдов. Столыпинская аграрная реформа: замысел и реализация
- Александр Аузан. Договор-2008: повестка дня
- Сергей Васильев. Итоги и перспективы модернизации стран среднего уровня развития
- Андрей Зализняк. Новгородская Русь (по берестяным грамотам)
- Алексей Песков. Соревновательная парадигма русской истории
- Федор Богомолов. Новые перспективы науки
- Симон Шноль. История российской науки. На пороге краха
- Алла Язькова. Южный Кавказ и Россия
- Теодор Шанин, Ревекка Фрумкина и Александр Никулин. Государства благих намерений
- Нильс Кристи. Современное преступление
- Даниэль Дефер. Трансфер политических технологий
- Дмитрий Куликов. Россия без Украины, Украина без России
- Мартин ван Кревельд. Война и современное государство
- Леонид Сюкияйнен. Ислам и перспективы развития мусульманского мира
- Леонид Григорьев. Энергетика: каждому своя безопасность
- Дмитрий Тренин. Угрозы XXI века
- Модест Колеров. Что мы знаем о постсоветских странах?
- Сергей Шишкин. Можно ли реформировать российское здравоохранение?
- Виктор Полтерович. Искусство реформ
- Тимофей Сергейцев. Политическая позиция и политическая деятельность
- Алексей Миллер. Империя Романовых и евреи
- Григорий Томчин. Гражданское общество в России: о чем речь
- Александр Ослон: Общественное мнение в контексте социальной реальности
- Валерий Абрамкин. «Мента тюрьма корежит круче арестанта».
- Александр Аузан. Договор-2008: критерии справедливости
- Александр Галкин. Фашизм как болезнь
- Бринк Линдси. Глобализация: развитие, катастрофа и снова развитие…
- Игорь Клямкин. Приказ и закон. Проблема модернизации
- Мариэтта Чудакова. ХХ век и ХХ съезд
- Алексей Миллер. Почему все континентальные империи распались в результате I мировой войны
- Леонид Вальдман. Американская экономика: 2006 год
- Эдуард Лимонов. Русская литература и российская история
- Григорий Гольц. Происхождение российского менталитета
- Вадим Радаев. Легализация бизнеса: баланс принуждения и доверия
- Людмила Алексеева. История и мировоззрение правозащитного движения в СССР и России
- Александр Пятигорский. Мифология и сознание современного человека
- Александр Аузан. Новый цикл: Договор-2008
- Николай Петров. О регионализме и географическом кретинизме
- Александр Архангельский. Культура как фактор политики
- Виталий Найшуль. Букварь городской Руси. Семантический каркас русского общественно-политического языка
- Даниил Александров. Ученые без науки: институциональный анализ сферы
- Евгений Штейнер. Япония и японщина в России и на Западе
- Лев Якобсон. Социальная политика: консервативная перспектива
- Борис Салтыков. Наука и общество: кому нужна сфера науки
- Валерий Фадеев. Экономическая доктрина России, или Почему нам придется вернуть глобальное лидерство
- Том Палмер. Либерализм, Глобализация и проблема национального суверенитета
- Петр Мостовой. Есть ли будущее у общества потребления?
- Илья Пономарев, Карин Клеман, Алексей Цветков. Левые в России и левая повестка дня
- Александр Каменский. Реформы в России с точки зрения историка
- Олег Мудрак. История языков
- Григорий Померанц. История России в свете теории цивилизаций
- Владимир Клименко. Глобальный Климат: Вчера, сегодня, завтра
- Евгений Ясин. Приживется ли у нас демократия
- Татьяна Заславская. Человеческий фактор в трансформации российского общества
- Даниэль Кон-Бендит. Культурная революция. 1968 год и «Зеленые»
- Дмитрий Фурман. От Российской империи до распада СНГ
- Рифат Шайхутдинов. Проблема власти в России
- Александр Зиновьев. Постсоветизм
- Анатолий Вишневский. Демографические альтернативы для России
- Вячеслав Вс. Иванов. Дуальные структуры в обществах
- Яков Паппэ. Конец эры олигархов. Новое лицо российского крупного бизнеса
- Альфред Кох. К полемике о “европейскости” России
- Леонид Григорьев. «Глобус России». Экономическое развитие российских регионов
- Григорий Явлинский. «Дорожная карта» российских реформ
- Леонид Косалс. Бизнес-активность работников правоохранительных органов в современной России
- Александр Аузан. Гражданское общество и гражданская политика
- Владислав Иноземцев. Россия и мировые центры силы
- Гарри Каспаров. Зачем быть гражданином (и участвовать в политике)
- Андрей Илларионов. Либералы и либерализм
- Ремо Бодеи. Политика и принцип нереальности
- Михаил Дмитриев. Перспективы реформ в России
- Антон Данилов-Данильян. Снижение административного давления как гражданская инициатива
- Алексей Миллер. Нация и империя с точки зрения русского национализма. Взгляд историка
- Валерий Подорога. Философия и литература
- Теодор Шанин. История поколений и поколенческая история России
- Валерий Абрамкин и Людмила Альперн. Тюрьма и Россия
- Александр Неклесcа. Новый интеллектуальный класс
- Сергей Кургинян. Логика политического кризиса в России
- Бруно Гроппо. Как быть с «темным» историческим прошлым
- Глеб Павловский. Оппозиция и власть в России: критерии эффективности
- Виталий Найшуль. Реформы в России. Часть вторая
- Михаил Тарусин. Средний класс и стратификация российского общества
- Жанна Зайончковская. Миграционная ситуация современной России
- Александр Аузан. Общественный договор и гражданское общество
- Юрий Левада. Что может и чего не может социология
- Георгий Сатаров. Социология коррупции (к сожалению, по техническим причинам большая часть записи лекции утеряна)
- Ольга Седакова. Посредственность как социальная опасность
- Алесандр Лившиц. Что ждет бизнес от власти
- Евсей Гурвич. Что тормозит российскую экономику
- Владимир Слипченко. К какой войне должна быть готова Россия
- Владмир Каганский. Россия и регионы — преодоление советского пространства
- Борис Родоман. Россия — административно-территориальный монстр
- Дмитрий Орешкин. Судьба выборов в России
- Даниил Дондурей. Террор: Война за смысл
- Алексей Ханютин, Андрей Зорин “Водка. Национальный продукт № 1”
- Сергей Хоружий. Духовная и культурная традиции России в их конфликтном взаимодействии
- Вячеслав Глазычев “Глубинная Россия наших дней”
- Михаил Блинкин и Александр Сарычев “Российские дороги и европейская цивилизация”
- Андрей Зорин “История эмоций”
- Алексей Левинсон “Биография и социография”
- Юрий Шмидт “Судебная реформа: успехи и неудачи”
- Александр Аузан “Экономические основания гражданских институтов”
- Симон Кордонский “Социальная реальность современной России”
- Сергей Сельянов “Сказки, сюжеты и сценарии современной России”
- Виталий Найшуль “История реформ 90-х и ее уроки”
- Юрий Левада “Человек советский”
- Олег Генисаретский “Проект и традиция в России”
- Махмут Гареев “Россия в войнах ХХ века”
- АUDIO
Понятие Маркса о человеке. Эрих Фромм 1961
Концепция человека Маркса. Эрих Фромм 1961Эрих Фромм 1961
4. Природа человека
1. Понятие о природе человека
Маркс не верил, как многие современные социологи и психологи, что не существует такой вещи, как природа человека; этот человек при рождении подобен чистому листу бумаги, на котором культура пишет свой текст. В отличие от этого социологического релятивизма, Маркс исходил из идеи, что человек как человек является узнаваемой и устанавливаемой сущностью; что человека можно определить как человека не только биологически, анатомически и физиологически, но и психологически.
Конечно, у Маркса никогда не возникало соблазна предположить, что «человеческая природа» тождественна этому конкретному выражению человеческой природы, преобладающему в его собственном обществе. Выступая против Бентама, Маркс сказал: «Чтобы знать, что полезно для собаки, нужно изучить собачью природу. Сама природа не должна выводиться из принципа полезности. Применяя это к человеку, тот, кто будет критиковать все человеческие действия. движения, отношения и т. д., исходя из принципа полезности, должны сначала иметь дело с человеческой природой в целом, а затем с человеческой природой, изменяемой в каждую историческую эпоху. [22] Следует отметить, что это понятие человеческой природы не является для Маркса — как и не было для Гегеля — абстракцией. Это сущность человека — в отличие от различных его форм. историческое существование — и, как сказал Маркс, «сущность человека — это не абстракция, присущая каждому отдельному человеку». [23] Следует также отметить, что это предложение из «Капитала», написанное «старым Марксом», показывает преемственность концепции сущности человека (Wesen), о которой молодой Маркс писал в «Экономических и философских рукописях».Позднее он больше не использовал термин «сущность» как абстрактный и неисторический, но он явно сохранил понятие этой сущности в более исторической версии, в различении между «человеческой природой в целом» и «человеческой природой в измененной форме». с каждым историческим периодом.
В соответствии с этим различием между общей человеческой природой и конкретным выражением человеческой природы в каждой культуре, Маркс выделяет, как мы уже упоминали выше, два типа человеческих влечений и аппетитов: постоянные или фиксированные, такие как голод и сексуальные влечения, которые являются неотъемлемой частью человеческой природы и которые могут быть изменены только по их форме и направлению, которое они принимают в различных культурах, и «относительные» аппетиты, которые не являются неотъемлемой частью человеческой природы, но которые » обязаны своим происхождением определенным социальным структурам и определенным условиям производства и общения. [24] Маркс приводит в качестве примера потребности, порождаемые капиталистической структурой общества. «Потребность в деньгах, — писал он в« Экономических и философских рукописях », — это реальная потребность, созданная современной экономикой, и единственная потребность, которую он создает … Это проявляется субъективно, частично в том факте, что расширение производства и потребностей становится остроумным и всегда расчетливым подчинением нечеловеческим, порочным, неестественным и воображаемым аппетитам «. [25]
Потенциал человека для Маркса — это данный потенциал; человек — это как бы человеческое сырье, которое как таковое не может быть изменено, точно так же, как структура мозга оставалась неизменной с незапамятных времен.Тем не менее, человек меняется в ходе истории; он развивается; он трансформируется, он продукт истории; поскольку он делает свою историю, он является его собственным продуктом. История — это история самореализации человека; это не что иное, как самотворение человека в процессе его работы и его производства: «все то, что называется мировой историей, есть не что иное, как творение человека человеческим трудом и возникновение природы для человека; поэтому он имеет очевидное и неопровержимое доказательство своего самотворения, своего собственного происхождения.» [26]
2. Самостоятельная деятельность человека
Представление Маркса о человеке уходит корнями в мышление Гегеля. Гегель начинает с понимания того, что внешний вид и сущность не совпадают. Задача мыслителя-диалектика состоит в том, чтобы «отделить существенное от видимого процесса реальности и понять их отношения». [27] Или, иначе говоря, это проблема отношения между сущностью и существованием. В процессе существования реализуется сущность, и в то же время существование означает возврат к сущности.«Мир — отчужденный и ложный мир до тех пор, пока человек не разрушает его мертвую объективность и не признает себя и свою собственную жизнь« за »фиксированной формой вещей и законов. Когда он, наконец, побеждает это самосознание, он оказывается на своем Путь не только к истине о себе, но и о своем мире. И с признанием идет действие. Он будет пытаться претворить эту истину в действие и сделать мир тем, чем он является по сути, а именно реализацией человеческого «я». сознание.» [28] Для Гегеля знание не достигается в позиции расщепления субъект-объект, когда объект воспринимается как нечто отделенное от мыслителя и противоположное ему.Чтобы познать мир, человек должен сделать мир своим. Человек и вещи находятся в постоянном переходе из одной таковости в другую; следовательно, «вещь существует для себя только тогда, когда она положила (gesetzt) все свои детерминанты и сделала их моментами своей самореализации, и, таким образом, во всех изменяющихся условиях всегда« возвращается к себе »». [29] В этом процессе «вхождение в себя становится сущностью». Эта сущность, единство бытия, идентичность во всех изменениях, согласно Гегелю, является процессом, в котором «все справляется со своими внутренними противоречиями и в результате раскрывается».Таким образом, сущность настолько же исторична, сколь и онтологична. Существенные возможности вещей реализуются в том же всеобъемлющем процессе, который устанавливает их существование. Сущность может «достичь» своего существования, когда потенциальные возможности вещей созрели в условиях реальности и через них. Гегель описывает этот процесс как переход к действительности ». [30] В отличие от позитивизма для Гегеля« факты являются фактами, только если они связаны с тем, что еще не является фактом, но все же проявляется в данных фактах как реальная возможность.Или факты — это то, чем они являются, только как моменты в процессе, который ведет за их пределы к тому, что еще не реализовано в действительности ». [31]
Кульминацией всего мышления Гегеля является концепция потенциальных возможностей, присущих вещи, диалектического процесса, в котором они проявляются, и идея, что этот процесс является одним из активных движений этих потенциальных возможностей. Этот акцент на активном процессе в человеке уже можно найти в этической системе Спинозы.Для Спинозы все аффекты должны были быть разделены на пассивные аффекты (страсти), из-за которых человек страдает и не имеет адекватного представления о реальности, и на активные аффекты (действия) (щедрость и сила духа), в которых человек свободен и продуктивен. Гете, который, как и Гегель, во многом находился под влиянием Спинозы, развил идею продуктивности человека в центр своего философского мышления. Для него все распадающиеся культуры характеризуются тенденцией к чистой субъективности, в то время как все прогрессивные периоды пытаются понять мир таким, какой он есть, с помощью своей собственной субъективности, но не отдельно от нее. [32] Он приводит пример поэта: «Пока он выражает только эти несколько субъективных предложений, его еще нельзя назвать поэтом, но как только он знает, как присвоить себе мир и выразить это, он поэт. Тогда он неисчерпаем и может быть когда-либо новым, в то время как его чисто субъективная природа скоро исчерпала себя и перестает что-то сказать ». [33] «Человек, — говорит Гете, — знает себя только постольку, поскольку он знает мир; он знает мир только внутри себя, и он осознает себя только внутри мира».Каждый новый объект, по-настоящему узнаваемый, открывает новый орган внутри нас ». [34] Гете наиболее поэтично и мощно выразил идею человеческой продуктивности в своем« Фаусте ». Ни владения, ни силы, ни чувственного удовлетворения, учит Фауст. , может удовлетворить желание человека обрести смысл своей жизни; он остается во всем этом отдельным от целого, следовательно, несчастным. Только будучи продуктивно активным, человек может осмыслить свою жизнь, и, хотя он, таким образом, наслаждается жизнью, он не цепляется за нее с жадностью. к нему.Он отказался от жадности ради обладания и удовлетворен своим существованием; он наполнен, потому что он пуст; он много, потому что у него мало. [35] Гегель дал наиболее систематическое и глубокое выражение идее производительного человека, индивидуума, которым он является, поскольку он не пассивно-восприимчив, но активно связан с миром; который является индивидуумом только в этом процессе продуктивного познания мира и, таким образом, превращения его в свой собственный. Он выразил идею довольно поэтично, сказав, что субъект, желающий довести содержание до реализации, делает это, «переводя себя из ночи возможностей в день действительности.«Для Гегеля развитие всех индивидуальных сил, способностей и возможностей возможно только путем непрерывного действия, а не только посредством созерцания или восприимчивости. Для Спинозы, Гете, Гегеля, а также для Маркса человек жив только постольку, поскольку он продуктивен, поскольку он захватывает мир вне себя, выражая свои собственные специфические человеческие способности, и захватывает мир этими силами.
Поскольку человек непродуктивен, поскольку он восприимчив и пассивен, он ничто, он мертв.В этом продуктивном процессе человек осознает свою собственную сущность, он возвращается к своей собственной сущности, которая на богословском языке есть не что иное, как его возвращение к Богу.
Для Маркса человек характеризуется «принципом движения», и знаменательно, что он цитирует великого мистика Якоба Беме в связи с этим. [36] Принцип движения следует понимать не механически, а как драйв, творческую жизненную силу, энергию; человеческая страсть к Марксу »- основная сила человека, энергично стремящегося к своему объекту.«
Понятие продуктивности по сравнению с концепцией восприимчивости будет легче понять, если мы прочитаем, как Маркс применил его к феномену любви. «Предположим, что человек — это человек, — писал он, — а его отношение к миру — человеческое. Тогда любовь можно обменять только на любовь, доверие на доверие и т. Д. Если вы хотите влиять на других людей, вы должны быть человеком, который действительно оказывает стимулирующее и воодушевляющее воздействие на других. Каждое ваше отношение к человеку и природе должно быть конкретным выражением, соответствующим объекту вашей воли, вашей реальной индивидуальной жизни.Если вы любите, не вызывая любви в ответ, т. Е. Если вы не можете проявлением себя как любящего человека, сделать себя любимым человеком, тогда ваша любовь бессильна и несчастье ». [37] Marx также очень конкретно выразил центральное значение любви между мужчиной и женщиной как непосредственного отношения человека к человеку. Выступая против грубого коммунизма, предлагавшего обобществление всех сексуальных отношений, Маркс писал: «В отношениях с женщиной как добыча и служанка коллективной похоти выражается в бесконечной деградации, в которой человек существует для себя; поскольку секрет этих отношений находит свое недвусмысленное, неоспоримое, открытое и явное выражение в отношении мужчины к женщине и в том, как задуманы прямые и естественные родовые отношения.Непосредственное, естественное и необходимое отношение человека к человеку — это также отношение мужчины к женщине. В этих естественных видовых отношениях отношение человека к природе есть прямое его отношение к человеку, а его отношение к человеку — это прямое его отношение к природе, к его собственной естественной функции. Таким образом, в этом отношении чувственно раскрывается, сводится к наблюдаемому факту, насколько человеческая природа стала природой для человека, а природа стала для него человеческой природой. По этим отношениям можно оценить весь уровень развития человека.Из характера этих отношений следует, насколько далеко зашел человек и осознал себя как биологическое существо, человеческое существо. Отношение мужчины к женщине — это наиболее естественное отношение человека к человеку. Следовательно, он показывает, насколько естественное поведение человека стало человеческим и насколько его человеческая сущность стала для него естественной сущностью, насколько его человеческая природа стала для него природой. Это также показывает, насколько потребности человека стали человеческими потребностями и, следовательно, насколько другой человек, как личность, стал одной из его потребностей, и в какой степени он в своем индивидуальном существовании одновременно является социальным существом.» [38]
Для понимания концепции деятельности Маркса чрезвычайно важно понять его идею об отношениях между субъектом и объектом. Чувства человека, поскольку они являются грубыми животными чувствами, имеют лишь ограниченное значение. «Для голодающего человека человеческая форма пищи не существует, а существует только ее абстрактный характер пищи. Она могла бы с таким же успехом существовать в самой грубой форме, и невозможно сказать, чем это кормление будет отличаться от этого. животных.Обремененный заботами нуждающийся мужчина не ценит самое прекрасное зрелище ». [39] Чувства, которые человек имеет, так сказать, естественно, должны формироваться объектами вне их. Любой объект может только быть подтверждением одной из моих способностей «. Ибо это не только пять чувств, но также так называемые духовные чувства, практические чувства (желание, любовь и т. д.) вкратце, человеческая чувствительность и человеческий характер чувств который может возникнуть только благодаря существованию своего объекта, через гуманизированную природу.« [40] Объекты для Маркса» подтверждают и осознают его [человека] индивидуальность … Способ, которым эти объекты становятся его собственными, зависит от природы объекта и характера соответствующей способности; .. Отличительный характер каждой способности — это как раз ее характерная сущность и, таким образом, также характерный способ ее объективации, ее объективно реального живого существа. Следовательно, не только мыслью, но и всеми чувствами утверждается человек в объективном мире.» [41]
Благодаря соотнесению себя с объективным миром через свои силы внешний мир становится реальным для человека, и на самом деле только «любовь» заставляет человека по-настоящему верить в реальность объективного мира вне себя. [42] Тема и объект не могут быть разделены. «Глаз стал человеческим глазом, когда его объект стал человеческим, социальным объектом, созданным человеком и предназначенным для него … Они [чувства] связывают себя с вещью ради самой вещи, но сама вещь это объективное отношение человека к самому себе и к человеку, и наоборот.Таким образом, потребность и наслаждение утратили свой эгоистический характер, а природа потеряла свою простую полезность из-за того, что ее использование превратилось в человеческое использование. (Фактически, я могу соотнести себя с вещью по-человечески только тогда, когда эта вещь по-человечески связана с человеком.) « [43]
Для Маркса «Коммунизм — это положительное уничтожение частной собственности, [44] человеческого самоотчуждения и, таким образом, реальное присвоение человеческой природы через человека и для человека. Следовательно, это возвращение самого человека как социальные, т.е., действительно человеческое существо, полное и сознательное возвращение, которое ассимилирует все богатство предыдущего развития. Коммунизм как полностью развитый натурализм — это гуманизм, а как полностью развитый гуманизм — это натурализм. Это окончательное разрешение антагонизма между человеком и природой, а также между человеком и человеком. Это истинное решение конфликта между существованием и сущностью, между объективацией и самоутверждением, между свободой и необходимостью, между индивидуумом и видом. Это решение загадки истории, и она сама знает, что это решение. [45] Это активное отношение к объективному миру Маркс называет «продуктивной жизнью». «Это жизнь, создающая жизнь. В типе жизнедеятельности кроется весь характер вида, его видовой характер; а свободная, сознательная деятельность — это видовой характер человека ». [46] То, что Маркс подразумевает под« видовым характером », есть сущность человека; это то, что универсально человеческое и реализуется в процессе истории человеком через его продуктивную деятельность.
Из этой концепции самореализации человека Маркс приходит к новой концепции богатства и бедности, которая отличается от богатства и бедности в политической экономии. «Из этого будет видно, — говорит Маркс, — что вместо богатства и бедности политической экономии у нас есть богатый человек и изобилие человеческих потребностей. совокупность человеческих проявлений жизни, чья собственная самореализация существует как внутренняя необходимость, потребность. Не только богатство, но и бедность человека приобретает, с социалистической точки зрения, человеческое и, следовательно, социальное значение.Бедность — это пассивная связь, которая заставляет человека испытывать потребность в величайшем богатстве — в другом человеке. Власть объективной сущности во мне; чувственная вспышка моей жизнедеятельности — это страсть, которая здесь становится деятельностью моего существа ». [47] Та же идея была высказана Марксом несколькими годами ранее:« Существование того, что я действительно люблю [в частности, он ссылается на здесь к свободе печати] ощущается мной как необходимость, как потребность, без которой моя сущность не может быть реализована, удовлетворена, завершена.» [48]
«Подобно тому, как общество в самом начале своего существования находит, посредством развития частной собственности с ее богатством и бедностью (как интеллектуальной, так и материальной), материалы, необходимые для этого культурного развития, так и полностью сформированное общество производит человека во всей полноте его бытия. , богатый человек, наделенный всеми чувствами, как непреходящая реальность. Только в социальном контексте субъективизм и объективизм, спиритизм и материализм, активность и пассивность перестают быть антиномиями и, таким образом, перестают существовать как такие антиномии.Разрешение теоретических противоречий возможно только практическими средствами, только практической энергией человека. Следовательно, их решение никоим образом не является проблемой знания, это реальная проблема жизни, которую философия не смогла решить именно потому, что видела здесь чисто теоретическую проблему ». [49]
Его концепции богатого человека соответствует взгляд Маркса на разницу между чувством обладания и чувством бытия.«Частная собственность, — говорит он, — сделала нас настолько глупыми и пристрастными, что объект становится нашим только тогда, когда он у нас есть, когда он существует для нас как капитал или когда его непосредственно едят, пьют, носят, заселяют и т. Д. Короче говоря, они каким-то образом используются. Хотя сама частная собственность рассматривает эти различные формы владения только как средства жизни, а жизнь, для которой они служат средством, является жизнью частной собственности — трудом и созданием капитала. физические и интеллектуальные чувства были заменены простым отчуждением всех этих чувств — чувством обладания.Человек должен был быть доведен до этой абсолютной бедности, чтобы иметь возможность породить все свое внутреннее богатство ». [50]
Маркс признал, что наука о капиталистической экономике, несмотря на ее мирскую и стремящуюся к удовольствиям внешность, «является истинно моральной наукой, наиболее нравственной из всех наук. Ее главный тезис — отказ от жизни и человеческих потребностей. Чем меньше вы едите , пить, покупать книги, ходить в театр или на балы, или в трактир [Br., pub], и тем меньше вы думаете, любите, теоретизируете, поете, рисуете, ограждаете и т. д., чем больше вы сможете сберечь, тем больше станет ваше сокровище, которое ни моль, ни ржавчина не испортят, — ваш капитал. Чем меньше вы являетесь, чем меньше вы выражаете свою жизнь, тем больше у вас есть, тем больше ваша отчужденная жизнь и тем больше спасение вашего отчужденного существа. Все, что экономист берет у вас в образе жизни и человечности, он возвращает вам в форме денег и богатства. И все, что вы не можете сделать, ваши деньги могут сделать за вас; он может есть, пить, ходить на бал и в театр.Он может приобретать искусство, знания, исторические сокровища, политическую власть; и он может путешествовать. Он может все это присвоить вам, может все закупить; это истинное богатство. Но хотя он может все это делать, он только желает создать себя и купить себя, потому что все остальное ему подчинено. Когда кто-то владеет хозяином, он также владеет слугой, и он не нуждается в слуге хозяина. Таким образом, все страсти и действия должны быть погружены в жадность. Рабочий должен иметь ровно то, что ему нужно, чтобы хотеть жить, и он должен хотеть жить только для того, чтобы иметь это.» [51]
Цель общества, по Марксу, — не производство полезных вещей как самоцель. По его словам, легко забыть, что «производство слишком большого количества полезных вещей приводит к появлению слишком большого количества бесполезных людей». [52] Противоречия между расточительностью и бережливостью, роскошью и воздержанием, богатством и бедностью очевидны только потому, что правда в том, что все эти антиномии эквивалентны. Особенно важно понять эту позицию Маркса сегодня, когда и коммунистические, и большинство социалистических партий, за некоторыми заметными исключениями, такими как индийская, бирманская и ряд европейских и американских социалистов, приняли принцип, лежащий в основе всех. капиталистические системы, а именно, что максимальное производство и потребление являются бесспорными целями общества.Конечно, не следует путать цель преодоления ужасающей бедности, мешающей достойной жизни, с целью постоянно растущего потребления, которое стало высшей ценностью как для капитализма, так и для хрущевизма. Позиция Маркса совершенно ясно была на стороне победы над бедностью и в равной степени против потребления как высшей цели.
Независимость и свобода для Маркса основаны на акте самотворения. «Существо не считает себя независимым, если оно не является своим собственным хозяином, и он является своим собственным хозяином только тогда, когда он обязан своим существованием самому себе.Человек, живущий милостью другого, считает себя зависимым существом. Но я полностью живу милостью другого человека, когда я обязан ему не только продолжением моей жизни, но и ее созданием; когда он его источник. Моя жизнь обязательно имеет такую причину вне самой себя, если это не мое собственное творение «. [53] Или, как выразился Маркс, человек независим только» … если он утверждает свою индивидуальность как целостного человека в каждом из них. его отношения к миру, видение, слух, обоняние, вкус, чувство, мышление, желание, любовь — короче говоря, если он утверждает и выражает все органы своей индивидуальности, «если он не только свободен от, но и свободен от него.
Для Маркса целью социализма было освобождение человека, и освобождение человека было тем же самым, что и его самореализация в процессе продуктивной связи и единства с человеком и природой. Целью социализма было развитие личности. То, что Маркс подумал бы о такой системе, как советский коммунизм, он очень ясно выразил в заявлении о том, что он называл «грубым коммунизмом», и которое относилось к определенным коммунистическим идеям и практике своего времени.Этот грубый коммунизм «проявляется в двойной форме; господство материальной собственности вырисовывается настолько сильно, что оно направлено на уничтожение всего, что не может принадлежать каждому как частная собственность. Он желает уничтожить таланты и т. Д. Силой. Немедленное физическое воздействие. владение кажется ему единственной целью жизни и существования. Роль рабочего не отменяется, а распространяется на всех людей. Отношение частной собственности остается отношением сообщества к миру вещей. частная собственность к частной собственности выражается в животной форме; брак (который, бесспорно, является формой исключительной частной собственности) противопоставляется сообществу женщин, [54] , в котором женщины становятся общинной и общей собственностью.Можно сказать, что эта идея сообщества женщин и есть секрет всего этого грубого и нерефлексивного коммунизма. Как женщины должны перейти от брака к всеобщей проституции, так и весь мир богатства (то есть объективное существо мужчины) должен перейти к отношениям всеобщей проституции с обществом. Этот коммунизм, который отрицает личность человека во всех сферах, есть только логическое выражение частной собственности, которая и есть это отрицание. Универсальная зависть, превращающая себя в силу, — это всего лишь замаскированная форма алчности, которая восстанавливается и удовлетворяется другим способом.Мысли о каждой отдельной частной собственности направлены, по крайней мере, против любой более богатой частной собственности в форме зависти и желания свести все к общему уровню; так что эта зависть и уравнивание фактически составляют суть соревнования. Грубый коммунизм — это только кульминация такой зависти и уравнивания на основе заранее заданного минимума. Насколько мало это уничтожение частной собственности представляет собой подлинное присвоение, видно из абстрактного отрицания всего мира культуры и цивилизации и возврата к неестественной простоте бедного и никчемного индивида, который не только не превзошел частную собственность, но и не преодолел ее. но даже достигли этого.Сообщество — это всего лишь сообщество труда и равной заработной платы, выплачиваемой коммунальным капиталом, сообществом как универсальным капиталистом. Две стороны отношения возводятся к предполагаемой универсальности; труд как условие, в которое помещен каждый, и капитал как признанная универсальность и сила сообщества ». [55]
Вся концепция самореализации человека Маркса может быть полностью понята только в связи с его концепцией труда. Прежде всего, необходимо отметить, что труд и капитал вовсе не были для Маркса только экономическими категориями; это были антропологические категории, проникнутые оценочным суждением, уходящим корнями в его гуманистическую позицию.Капитал, то есть то, что накапливается, представляет прошлое; С другой стороны, труд есть или должен быть, когда он свободен, выражением жизни. «В буржуазном обществе, — говорит Маркс в« Коммунистическом манифесте », — прошлое господствует над настоящим. В коммунистическом обществе настоящее господствует над прошлым. В буржуазном обществе капитал независим и обладает индивидуальностью, в то время как живой человек зависим и не имеет индивидуальности «. Здесь Маркс снова следует мысли Гегеля, который понимал труд как «акт самотворения человека».«Труд для Маркса — это деятельность, а не товар. Первоначально Маркс называл функцию человека« самодеятельностью », а не трудом, и говорил об« отмене труда »как о цели социализма. и отчужденный труд, он использовал термин «освобождение труда».
«Труд — это, прежде всего, процесс, в котором участвуют как человек, так и природа, и в котором человек сам по себе запускает, регулирует и контролирует материальные реакции между собой и природой.Он противопоставляет себя природе как одной из ее собственных сил, приводя в движение руки и ноги, голову и руки, естественные силы своего тела, чтобы приспособить произведения природы к форме, адаптированной к его собственным потребностям. Таким образом воздействуя на внешний мир и изменяя его, он в то же время изменяет свою собственную природу. Он развивает свои дремлющие способности и заставляет их действовать, подчиняясь его власти. Сейчас мы имеем дело не с теми примитивными инстинктивными формами труда, которые напоминают нам о простом животном.Неизмеримый промежуток времени отделяет положение вещей, в котором человек поставляет свою рабочую силу на рынок для продажи в качестве товара, от того состояния, в котором человеческий труд все еще находился на своей первой инстинктивной стадии. Мы предполагаем труд в такой форме, которая делает его исключительно человеческим. Паук проводит операции, напоминающие работу ткача, а пчела заставляет многих архитекторов стыдиться постройки своих клеток. Но то, что отличает худшего архитектора от лучших пчел, заключается в том, что архитектор поднимает свою конструкцию в воображении, прежде чем возводит ее в реальности.В конце каждого трудового процесса мы получаем результат, который уже существовал в воображении рабочего в его начале. Он не только изменяет форму материала, над которым работает, но также реализует свою собственную цель, которая придает закон его способам работы и которой он должен подчинить свою волю. И это подчинение — не сиюминутный акт. Помимо нагрузки на органы тела, этот процесс требует, чтобы в течение всей операции рабочие постоянно соответствовали его целям.Это означает пристальное внимание. Чем меньше его привлекает характер работы и способ, в котором она выполняется, и чем меньше, следовательно, он наслаждается ею как чем-то, что дает игру его телесным и умственным способностям, тем более пристальное внимание приковано к нему. быть. « [56]
Труд — это самовыражение человека, выражение его индивидуальных физических и умственных способностей. В этом процессе подлинной деятельности человек развивается, становится самим собой; работа — это не только средство для достижения цели, продукт, но и самоцель, осмысленное выражение человеческой энергии; следовательно, работа доставляет удовольствие.
Центральная критика капитализма Марксом заключается не в несправедливости в распределении богатства; это извращение труда в принудительный, отчужденный, бессмысленный труд, отсюда превращение человека в «искалеченное чудовище». Представление Маркса о труде как выражении индивидуальности человека лаконично выражено в его видении полной отмены пожизненного погружения человека в одно занятие. Поскольку целью человеческого развития является развитие целостного, универсального человека, человек должен быть освобожден от пагубного влияния специализации.Во всех предыдущих обществах, пишет Маркс, человек был «охотником, рыбаком, пастырем или критиком и должен оставаться таковым, если не хочет потерять средства к существованию; в то время как в коммунистическом обществе, где никто не имел одна исключительная сфера деятельности, но каждый может достичь совершенства в любой отрасли, какой пожелает, общество регулирует общее производство и, таким образом, дает мне возможность заниматься одним делом сегодня и другим завтра: охотиться утром, ловить рыбу днем, разводить скот вечером критикуйте после обеда, как я думаю, никогда не становясь охотником, рыбаком, пастухом или критиком.» [57]
Нет большего непонимания или искажения Маркса, чем то, что можно найти, прямо или косвенно, в мыслях советских коммунистов, реформистских социалистов и капиталистических противников социализма, все из которых полагают, что Маркс хотел только экономическое улучшение рабочего класса, и что он хотел отменить частную собственность, чтобы рабочий стал владеть тем, что сейчас есть у капиталиста. Правда состоит в том, что для Маркса ситуация с рабочим на российском «социалистическом» заводе, на британском государственном заводе или на американском заводе, таком как «Дженерал Моторс», могла бы казаться по существу такой же.Маркс очень ясно выражает это в следующем:
«Принудительное повышение заработной платы (без учета других трудностей и особенно того, что такую аномалию можно поддерживать только силой) было бы не чем иным, как лучшим вознаграждением рабов, и не восстановило бы ни рабочего, ни труда , их человеческое значение и ценность.
«Даже равенство доходов, которого требует Прудон, только изменит отношение нынешнего рабочего к его работе на отношение всех людей к труду.Тогда общество будет восприниматься как абстрактный капиталист ». [58]
Центральная тема Маркса — преобразование отчужденного, бессмысленного труда в производительный, свободный труд, а не лучшая оплата отчужденного труда частным или «абстрактным» государственным капитализмом.
Понятие Маркса о человеке. Эрих Фромм 1961
Концепция человека Маркса. Эрих Фромм 1961Эрих Фромм 1961
1. Фальсификация концепций Маркса
Это одна из своеобразных парадоксов истории в том, что недопониманию и искажению теорий нет пределов, даже в эпоху, когда есть неограниченный доступ к источникам; Нет более яркого примера этого явления, чем то, что произошло с теорией Карла Маркса за последние несколько десятилетий.В прессе, в выступлениях политиков, в книгах и статьях, написанных уважаемыми обществоведами и философами, постоянно встречаются ссылки на Маркса и марксизм; тем не менее, за некоторыми исключениями, кажется, что политики и журналисты никогда даже не взглянули на строчку, написанную Марксом, и что социологи удовлетворены минимальным знанием Маркса. Очевидно, они чувствуют себя в безопасности, выступая в качестве экспертов в этой области, поскольку никто, обладающий властью и статусом в империи социальных исследований, не оспаривает их невежественные заявления. [1]
Среди всех недоразумений, пожалуй, нет более распространенного, чем идея «материализма» Маркса. Предполагается, что Маркс считал, что главным психологическим мотивом человека является его желание денежной выгоды и комфорта, и что это стремление к максимальной прибыли составляет главный стимул в его личной жизни и в жизни всего человечества. К этой идее дополняет столь же широко распространенное предположение, что Маркс пренебрегал важностью личности; что у него нет ни уважения, ни понимания духовных потребностей человека, и что его «идеал» — сытый и хорошо одетый, но «бездушный» человек.Критика религии Марксом считалась тождественной отрицанию всех духовных ценностей, и это казалось тем более очевидным для тех, кто полагает, что вера в Бога является условием духовной ориентации.
Далее этот взгляд на Маркса переходит к обсуждению его социалистического рая как одного из миллионов людей, подчиняющихся всемогущей государственной бюрократии, людей, которые отказались от своей свободы, даже если они, возможно, достигли равенства; эти материально удовлетворенные «индивидуумы» утратили свою индивидуальность и были успешно преобразованы в миллионы однородных роботов и автоматов во главе с небольшой элитой сытых лидеров.
Достаточно сказать с самого начала, что эта популярная картина «материализма» Маркса — его антидуховной тенденции, его стремления к единообразию и подчинению — в высшей степени ложна. Целью Маркса было духовное освобождение человека, его освобождение от оков экономической решимости, восстановление его человеческой целостности, предоставление ему возможности обрести единство и гармонию со своими собратьями и с природой. Философия Маркса, говоря светским, нетеистическим языком, была новым и радикальным шагом вперед в традиции пророческого мессианизма; он был направлен на полную реализацию индивидуализма, ту самую цель, которая руководила западным мышлением от эпохи Возрождения и Реформации до девятнадцатого века.
Эта картина, несомненно, должна шокировать многих читателей своей несовместимостью с представлениями о Марксе, которым они подвергались. Но прежде чем приступить к его обоснованию, я хочу подчеркнуть иронию, заключающуюся в том факте, что данное описание цели Маркса и содержания его видения социализма почти точно соответствует реальности современного западного капиталистического общества. Большинство людей мотивировано стремлением к большей материальной выгоде, комфорту и гаджетам, и это желание ограничивается только стремлением к безопасности и избеганию рисков.Их все больше устраивает жизнь, регулируемая и управляемая как в сфере производства, так и потребления государством, крупными корпорациями и их соответствующими бюрократическими структурами; они достигли такой степени соответствия, которая в значительной степени уничтожила индивидуальность. Они, если использовать термин Маркса, бессильные «товарные люди», обслуживающие мужские машины. Сама картина капитализма середины двадцатого века едва ли отличается от карикатуры на марксистский социализм, нарисованную его противниками.
Что еще более удивительно, так это то, что люди, наиболее резко обвиняющие Маркса в «материализме», нападают на социализм как на нереалистичность, потому что он не признает, что единственный действенный стимул для работы человека заключается в его желании материальной выгоды. Безграничная способность человека отрицать явные противоречия с помощью рационализаций, если это ему подходит, едва ли может быть лучше проиллюстрирована. Те же самые причины, которые считаются доказательством несовместимости идей Маркса с нашей религиозной и духовной традицией и которые используются для защиты нашей нынешней системы от Маркса, в то же время используются теми же людьми, чтобы доказать, что капитализм соответствует человеческому разуму. природа и, следовательно, намного превосходит «нереальный» социализм.
Я попытаюсь показать, что эта интерпретация Маркса полностью ложна; что его теория не предполагает, что основным мотивом человека является получение материальной выгоды; что, кроме того, сама цель Маркса — освободить человека от давления экономических потребностей, чтобы он мог быть полностью человеком; что Маркс в первую очередь озабочен эмансипацией человека как личности, преодолением отчуждения, восстановлением его способности полностью соотносить себя с человеком и природой; что философия Маркса представляет собой духовный экзистенциализм на светском языке и из-за этого духовного качества противопоставляется материалистической практике и тонко замаскированной материалистической философии нашего времени.Цель Маркса — социализм, основанный на его теории человека, — это, по сути, пророческий мессианизм на языке девятнадцатого века.
Как же может быть так, что философия Маркса так совершенно неправильно понята и искажена в ее противоположность? Причин несколько. Первый и самый очевидный — незнание. Кажется, что это вопросы, которые не преподаются в университетах и, следовательно, не являются предметами для экзаменов, но «свободны» для каждого думать, говорить и писать, как ему заблагорассудится и без каких-либо знаний.Нет должным образом признанных авторитетов, которые настаивали бы на уважении фактов и истины. Следовательно, каждый чувствует себя вправе говорить о Марксе, не прочитав его или, по крайней мере, не прочитав достаточно, чтобы составить представление о его очень сложной, запутанной и тонкой системе мышления. Не помогло и то, что «Экономические и философские рукописи» Маркса, его основная философская работа, посвященная его концепции человека, отчуждения, эмансипации и т. Д., До сих пор не были переведены на английский язык [2] , и, следовательно, некоторые его идеи были неизвестны англоязычному миру.
Этот факт, однако, никоим образом не является достаточным для объяснения преобладающего невежества, во-первых, потому что тот факт, что эта работа Маркса никогда прежде не переводилась на английский язык, сам по себе является в такой же степени симптомом, как и причиной невежества; во-вторых, потому что основная тенденция философской мысли Маркса достаточно ясна в тех трудах, ранее опубликованных на английском языке, чтобы избежать произошедшей фальсификации.
Другая причина заключается в том, что русские коммунисты присвоили теорию Маркса и пытались убедить мир, что их практика и теория следуют его идеям.Хотя верно и обратное, Запад принял их пропагандистские претензии и пришел к выводу, что позиция Маркса соответствует российским взглядам и практике. Однако русские коммунисты не единственные, кто виноват в неверном толковании Маркса. В то время как жестокое пренебрежение русскими к личному достоинству и гуманистическим ценностям действительно свойственно им, неправильное толкование Маркса как сторонника экономистско-гедонистического материализма также разделялось многими антикоммунистическими и реформистскими социалистами.Причины увидеть нетрудно. В то время как теория Маркса была критикой капитализма, многие из его сторонников были настолько проникнуты духом капитализма, что интерпретировали мысль Маркса в категориях экономизма и материализма, преобладающих в современном капитализме. В самом деле, хотя советские коммунисты, так же как и социалисты-реформисты, считали себя врагами капитализма, они задумывали коммунизм — или социализм — в духе капитализма. Для них социализм — это не общество, в человеческом отношении отличное от капитализма, а, скорее, форма капитализма, в которой рабочий класс достиг более высокого статуса; это, как однажды иронически заметил Энгельс, «современное общество без его изъянов».«
До сих пор мы имели дело с рациональными и реалистичными причинами искажения теорий Маркса. Но, несомненно, существуют иррациональные причины, способствующие возникновению этого искажения. Советская Россия рассматривалась как воплощение всего зла; поэтому ее идеи приобрели чертовски дьявольские качества. Так же, как в 1917 году, за относительно короткое время кайзера и «гуннов» стали рассматривать как воплощение зла, и даже музыка Моцарта стала частью дьявольской территории, так что коммунисты заняли место дьявола, и их доктрины объективно не исследуются.Причиной такой ненависти обычно называют террор, который сталинисты практиковали в течение многих лет. Но есть серьезные основания сомневаться в искренности этого объяснения; те же акты террора и бесчеловечности, которые практикуют французы в Алжире, Трухильо в Санто-Доминго, Франко в Испании, не вызывают подобного морального возмущения; на самом деле почти никакого возмущения. Более того, переход от сталинской системы безудержного террора к хрущевскому реакционному полицейскому государству не получил должного внимания, хотя можно было бы подумать, что любой, серьезно озабоченный свободой человека, будет осведомлен о перемене, которая, хотя и не достаточна, но является великой улучшение по сравнению с неприкрытым террором Сталина.Все это дает нам повод задуматься, действительно ли возмущение против России коренится в моральных и гуманитарных чувствах или, скорее, в том факте, что система, не имеющая частной собственности, считается бесчеловечной и опасной.
Трудно сказать, какой из вышеперечисленных факторов наиболее ответственен за искажение и непонимание философии Маркса. Вероятно, они различаются по важности для разных людей и политических групп, и маловероятно, что кто-то из них является единственным ответственным фактором.
Понятие Маркса о человеке. Эрих Фромм 1961
Концепция человека Маркса. Эрих Фромм 1961Эрих Фромм 1961
5. Отчуждение
Концепция активного, производительного человека, который захватывает и охватывает объективный мир своими собственными силами, не может быть полностью понята без концепции отрицания производительности: отчуждения. Для Маркса история человечества — это история возрастающего развития человека и в то же время нарастающего отчуждения.Его концепция социализма — это освобождение от отчуждения, возвращение человека к самому себе, его самореализация.
Отчуждение (или «отчуждение») для Маркса означает, что человек не воспринимает себя как действующего агента в его познании мира, но что мир (природа, другие и он сам) остается для него чуждым. Они стоят выше и против него как объекты, даже если они могут быть объектами его собственного творения. Отчуждение — это, по сути, переживание мира и себя пассивно, восприимчиво, как субъект, отделенный от объекта.
Вся концепция отчуждения нашла свое первое выражение в западной мысли в ветхозаветной концепции идолопоклонства. [59] Суть того, что пророки называют «идолопоклонством», не в том, что человек поклоняется множеству богов вместо одного. Это то, что идолы — дело рук человеческих — они вещи, а человек кланяется и поклоняется вещам; поклоняется тому, что создал сам. Поступая так, он превращается в вещь. Он передает вещам своего творения атрибуты своей собственной жизни, и вместо того, чтобы ощущать себя творящей личностью, он соприкасается с собой только через поклонение идолу.Он отчужден от своих собственных жизненных сил, от богатства своих потенциальных возможностей и находится в контакте с самим собой только косвенным образом, подчиняясь жизни, застывшей в идолах. [60] Мертвость и пустота идола выражены в Ветхом Завете: «Глаза у них есть, но они не видят, у них есть уши, и они не слышат» и т. Д. Чем больше человек передает свои силы идолам чем беднее он сам становится и тем больше зависит от идолов, так что они позволяют ему выкупить небольшую часть того, что изначально принадлежало ему.Идолы могут быть богоподобной фигурой, государством, церковью, человеком, имуществом. Идолопоклонство меняет свои объекты; его ни в коем случае нельзя найти только в тех формах, в которых идол имеет так называемое религиозное значение. Идолопоклонство — это всегда поклонение чему-то, во что человек вложил свои собственные творческие силы и которому он теперь подчиняется, вместо того, чтобы испытывать себя в своем творческом акте. Среди множества форм отчуждения наиболее частой является отчуждение в языке. Если я выражаю чувство с помощью слова, скажем, если я говорю: «Я люблю тебя», это слово предназначено для обозначения реальности, которая существует внутри меня, силы моей любви.Слово «любовь» предназначено для обозначения факта любви, но как только оно произносится, оно начинает жить собственной жизнью и становится реальностью. Я нахожусь в иллюзии, что произнесение слова эквивалентно переживанию, и вскоре я говорю это слово и ничего не чувствую, кроме мысли о любви, которую это слово выражает. Отчуждение языка показывает всю сложность отчуждения. Язык — одно из самых драгоценных человеческих достижений; было бы глупо избегать отчуждения, не говоря, — тем не менее, нужно всегда осознавать опасность произнесенного слова, которое угрожает заменить собой живой опыт.То же верно и для всех других достижений человека; идеи, искусство, любые рукотворные объекты. Они творения человека; они являются ценными помощниками в жизни, но каждое из них также является ловушкой, искушением спутать жизнь с вещами, опыт с артефактами, чувство смирения и подчинения.
Мыслители восемнадцатого и девятнадцатого веков критиковали свой век за его растущую жесткость, пустоту и мертвость. По мнению Гете, краеугольным камнем была та же концепция продуктивности, которая была центральной у Спинозы, а также у Гегеля и Маркса.«Божественное, — говорит он, — действенно в том, что живо, но не в том, что мертво. Оно находится в том, что становится и развивается, но не в том, что завершено и жестко. Вот почему разум, в своем стремлении к божественному имеет дело только с тем, что становится и что является живым, в то время как интеллект имеет дело с тем, что завершено и жестко, чтобы использовать его ». [61]
Мы находим подобную критику у Шиллера и Фихте, а затем у Гегеля и Маркса, которые в целом критикуют, что в его время «истина без страсти, а страсть без истины.» [62]
По сути, вся экзистенциалистская философия, начиная с Кьеркегора, является, как выразился Поль Тиллих, «движением восстания против дегуманизации человека в индустриальном обществе, возникшее более ста лет назад». На самом деле концепция отчуждения на нетеистическом языке эквивалентна тому, что на теистическом языке можно было бы назвать «грехом»: отказ человека от самого себя, от Бога внутри себя. Мыслителем, придумавшим концепцию отчуждения, был Гегель. Для него история человека была одновременно историей отчуждения человека (Entfremdung).«То, к чему на самом деле стремится разум, — писал он в« Философии истории », — это реализация своей идеи; но, поступая таким образом, он скрывает эту цель от своего собственного видения и гордится этим отчуждением от своей собственной сущности и вполне удовлетворен этим. . » [63] Для Маркса, как и для Гегеля, концепция отчуждения основана на различии между существованием и сущностью, на том факте, что существование человека отчуждено от его сущности, что в действительности он не является тем, чем он потенциально является, или, Другими словами, он не тот, кем должен быть, и что он должен быть тем, кем мог бы быть.
Для Маркса процесс отчуждения выражается в труде и в разделении труда. Работа для него — это активное сопряжение человека с природой, создание нового мира, в том числе создание самого человека. (Интеллектуальная деятельность, конечно, для Маркса, всегда труд, как физическая или художественная деятельность.) Но по мере развития частной собственности и разделения труда труд теряет свой характер выражения сил человека; труд и его продукты предполагают существование отдельно от человека, его воли и его планирования.»Предмет, произведенный трудом, его продукт, теперь противостоит ему как чуждое существо, как сила, независимая от производителя. Продукт труда — это труд, воплощенный в предмете и превращенный в физическую вещь; этот продукт это объективация труда ». [64] Труд отчужден, потому что работа перестала быть частью природы работника и «следовательно, он не реализует себя в своей работе, но отрицает себя, испытывает скорее чувство несчастья, чем благополучия, не развивается. свободно его умственная и физическая энергия, но физически истощен и психически ослаблен.Поэтому рабочий чувствует себя как дома только в свободное время, тогда как на работе он чувствует себя бездомным ». [65] Таким образом, в процессе производства отношение рабочего к его собственной деятельности переживается« как нечто чуждое и не принадлежащее. для него деятельность как страдание (пассивность), сила как бессилие, созидание как выхолащивание ». [66] Таким образом, человек становится отчужденным от самого себя, продукт труда становится« чужеродным объектом, который доминирует над ним. Это отношение одновременно является отношением к чувственному внешнему миру, к природным объектам, как к чуждому и враждебному миру. [67] Маркс подчеркивает два момента: 1) в процессе работы, и особенно работы в условиях капитализма, человек отчуждается от своих собственных творческих сил, и 2) объекты его собственной работы становятся чужеродными существами. «Рабочий существует для процесса производства, а не процесс производства для рабочего». [68]
Недоразумение Маркса в этом вопросе широко распространено даже среди социалистов.Считается, что Маркс говорил прежде всего об экономической эксплуатации рабочего и о том, что его доля в продукте не была такой большой, как должна быть, или что продукт должен принадлежать ему, а не капиталисту. Но, как я показал ранее, государство как капиталист, как в Советском Союзе, не было бы более желанным для Маркса, чем частный капиталист. Его не волнует в первую очередь выравнивание доходов. Он озабочен освобождением человека от работы, которая разрушает его индивидуальность, превращает его в вещь и делает его рабом вещей.Как Кьеркегор был озабочен спасением личности, так и Маркс, и его критика капиталистического общества направлена не на его метод распределения доходов, а на его способ производства, его разрушение индивидуальности и его порабощение человека, а не капиталистом, но порабощение человека — рабочего и капиталиста — вещами и обстоятельствами, созданными ими самими.
Маркс идет еще дальше. В неотчуждаемой работе человек осознает себя не только как личность, но и как видовое существо.Для Маркса, как и для Гегеля и многих других мыслителей эпохи Просвещения, каждый индивидуум представлял вид, то есть человечество в целом, универсальность человека: развитие человека ведет к раскрытию всего его человечества. В процессе работы он «больше не воспроизводит себя просто интеллектуально, как в сознании, но активно и в реальном смысле, и он видит свое собственное отражение в мире, который он сконструировал. Следовательно, отчужденный труд забирает объект. Из-за производства у человека он также лишает его видовой жизни, его реальной объективности как видового существа и превращает его преимущество перед животными в недостаток, поскольку его неорганическое тело, природа, отнимается у него.Подобно тому, как отчужденный труд превращает свободную и самонаправленную деятельность в средство, так он превращает видовую жизнь человека в средство физического существования. Сознание, которое человек имеет от своего вида, трансформируется через отчуждение, так что видовая жизнь становится для него только средством ». [69]
Как я указывал ранее, Маркс предполагал, что отчуждение труда, существовавшее на протяжении всей истории, достигает своего пика в капиталистическом обществе, и что рабочий класс является наиболее отчужденным.Это предположение было основано на идее, что рабочий, не участвующий в руководстве работой, будучи «задействованным» как часть машин, которым он служит, превращается в вещь в своей зависимости от капитала. Следовательно, для Маркса «освобождение общества от частной собственности, от рабства принимает политическую форму освобождения рабочих; не в том смысле, что речь идет только об освобождении последних, но потому, что это освобождение включает в себя освобождение человечества как целое.Ибо всякое человеческое рабство связано с отношением рабочего к производству, и все виды рабства являются лишь модификациями или последствиями этого отношения »[70]
.Снова следует подчеркнуть, что цель Маркса не ограничивается эмансипацией рабочего класса, но эмансипацией человеческого существа посредством реституции неотчуждаемой и, следовательно, свободной деятельности всех людей и общества, в котором человек, а не производство вещей — это цель, в которой человек перестает быть «искалеченным чудовищем» и становится полностью развитым человеческим существом.[71] Концепция отчужденного продукта труда Маркса выражена в одном из наиболее фундаментальных положений, разработанных в «Капитале», в том, что он называет «товарным фетишизмом». Капиталистическое производство преобразует отношения людей в качества самих вещей и это преобразование составляет природу товара в капиталистическом производстве ». Иначе и быть не может в таком способе производства, при котором рабочий существует для удовлетворения потребности в саморасширении существующих ценностей, вместо того, чтобы, наоборот, материальное богатство, существующее для удовлетворения потребности развития со стороны рабочего.
Как в религии человек управляется продуктами своего собственного мозга, так и в капиталистическом производстве им управляют продукты его собственных рук »[72].« Машины приспособлены к слабостям человеческого существа, чтобы повернуть слабого человека в машину »[73]
Отчуждение труда от человеческого производства намного больше, чем это было, когда производство осуществлялось ремеслом и мануфактурой. «В ремесле и производстве рабочий использует инструмент; на фабрике его использует машина.Здесь движения орудия труда исходят от него; здесь он должен следить за движением машин. На производстве рабочие являются частями живого механизма; на фабрике у нас есть безжизненный механизм, независимый от рабочего, который становится его простым живым придатком »[74]. Крайне важно для понимания Маркса увидеть, как концепция отчуждения была и остается в центре внимания в мышление молодого Маркса, написавшего «Экономические и философские рукописи», и «старого» Маркса, написавшего «Капитал».Помимо уже приведенных примеров, следующие отрывки, один из Рукописей, другой из Капитала, должны прояснить эту преемственность:
«Этот факт просто означает, что объект, произведенный трудом, его продукт, теперь противостоит ему как чуждое существо, как сила, независимая от производителя. Продукт труда — это труд, который был воплощен в объекте и превращен в физическая вещь; этот продукт — объективация труда. Выполнение работы — это в то же время его объективация.Выполнение работы выступает в сфере политической экономии как порча рабочего, объективация как потеря и рабство объекту, а присвоение как отчуждение »[75]
Маркс писал в «Капитале»: «В рамках капиталистической системы все методы повышения общественной производительности труда осуществляются за счет отдельного рабочего; все средства развития производства превращаются в средства господства над ним и эксплуатации производителей; они превращают рабочего в фрагмент человека, низводят его до уровня придатка машины, уничтожают все остатки очарования в его работе и превращают ее в ненавистный труд; они отчуждают от него интеллектуальные возможности трудового процесса в той же мере, в какой наука включается в него как самостоятельная сила.»[76]
Снова роль частной собственности (конечно, не как собственности на объекты использования, а как капитала, который нанимает труд) уже была ясно видна в ее отчуждающем функционировании молодым Марксом: «Частная собственность, — писал он, — следовательно, является продукт, необходимый результат отчужденного труда, внешнего отношения рабочего к природе и самому себе. Частная собственность, таким образом, выводится из анализа концепции отчужденного труда, то есть отчужденного человека, отчужденного труда, отчужденной жизни, и отчужденный мужчина.»[77]
Дело не только в том, что мир вещей становится правителем человека, но также и в том, что социальные и политические обстоятельства, которые он создает, становятся его хозяевами. «Эта консолидация того, что мы сами производим, которое превращается в объективную силу над нами, вырастающую из-под нашего контроля, разрушающую наши ожидания, сводящую на нет наши расчеты, является одним из главных факторов исторического развития до сих пор». [78] Отчужденный человек, который считает, что он стал хозяином природы, стал рабом вещей и обстоятельств, бессильным придатком мира, который в то же время является застывшим выражением его собственных сил.
Для Маркса отчуждение в процессе работы, от продукта труда и от обстоятельств неразрывно связано с отчуждением от самого себя, от ближнего и от природы. «Прямым следствием отчуждения человека от продукта его труда, от его жизнедеятельности и от своего вида жизни является отчуждение человека от других людей. Когда человек противостоит самому себе, он также противостоит другим людям. Что верно в отношении человеческого отношение к его работе, к продукту его труда и к самому себе, верно и для его отношения к другим людям, к их труду и к предметам их труда.В общем, утверждение, что человек отчужден от своей биологической жизни, означает, что каждый человек отчужден от других, и что каждый из других также отчужден от человеческой жизни »[79]. Отчужденный человек не только отчужден от других людей; он отчужден от сущности человечества, от своего «родового существа», как по своим природным, так и духовным качествам. Это отчуждение от человеческой сущности ведет к экзистенциальному эгоизму, описываемому Марксом как человеческая сущность человека, становящаяся «средством его индивидуальное существование.Он [отчужденный труд] отчуждает от человека его собственное тело, внешнюю природу, его умственную и человеческую жизнь ». [80]
Концепция Маркса затрагивает здесь кантовский принцип, согласно которому человек всегда должен быть самоцелью, а не средством для достижения цели. Но он усиливает этот принцип, заявляя, что человеческая сущность никогда не должна становиться средством индивидуального существования. Контраст между точкой зрения Маркса и коммунистическим тоталитаризмом трудно выразить более радикально; человечество в человеке, говорит Маркс, не должно даже стать средством его индивидуального существования; насколько меньше его можно считать средством для государства, класса или нации.
Отчуждение ведет к извращению всех ценностей. Делая экономию и ее ценности — «прибыль, труд, бережливость и трезвость» [81] — высшей целью жизни, человек не может развить истинно моральные ценности, «богатство чистой совести, добродетели и т. Д. ., но как я могу быть добродетельным, если я не жив, и как я могу иметь чистую совесть, если я ничего не осознаю? » [82] В состоянии отчуждения каждая сфера жизни, экономическая и моральная, независимы друг от друга, «каждая сосредоточена на определенной области отчужденной деятельности и сама отчуждена от другой.»[83]
Маркс понимал, что происходит с человеческими потребностями в отчужденном мире, и на самом деле с поразительной ясностью предвидел завершение этого процесса, видимого только сегодня. В то время как в социалистической перспективе главное значение следует придавать «богатству человеческих потребностей и, следовательно, также новому способу производства и новому объекту производства», «новому проявлению человеческих сил и новому обогащению. человеческое существо »[84] в отчужденном мире капитализма потребности не являются выражением скрытых способностей человека, то есть они не являются человеческими потребностями; при капитализме «каждый человек спекулирует на создании новой потребности в другом, чтобы заставить его пойти на новую жертву, поставить его в новую зависимость и соблазнить его новым видом удовольствия и тем самым привести к экономической гибели.Каждый пытается установить над другими чуждую власть, чтобы найти в ней удовлетворение собственной эгоистической потребности. Таким образом, с увеличением массы объектов увеличивается и царство инопланетных сущностей, которым подвержен человек. Каждый новый продукт — это новая возможность взаимного обмана и грабежа. Человек становится все более бедным как мужчина; у него возрастающая потребность в деньгах, чтобы овладеть враждебным существом. Сила его денег уменьшается непосредственно с ростом количества продукции, т.е.е. его потребность возрастает с увеличением силы денег. Следовательно, потребность в деньгах — это реальная потребность, созданная современной экономикой, и единственная потребность, которую она создает. Количество денег становится все более важным их качеством. Подобно тому, как он сводит каждую сущность к ее абстракции, так и в своем собственном развитии он сводит себя к количественной сущности. Избыток и неумеренность становятся его истинным стандартом. Это проявляется субъективно, частично в том факте, что расширение производства и потребностей становится остроумным и всегда расчетливым подчинением нечеловеческим, порочным, неестественным и воображаемым аппетитам.Частная собственность не знает, как превратить грубую потребность в человеческую; его идеализм — это фантазия, каприз и фантазия. Ни один евнух не льстит своему тирану более постыдно и не ищет более печально известных средств, чтобы возбудить его пресыщенный аппетит, чтобы добиться какой-то благосклонности, чем евнух промышленного, предпринимателя, чтобы приобрести несколько серебряных монет или очаровать золото из кошелек его горячо любимого соседа. (Каждый продукт — это приманка, с помощью которой индивид пытается соблазнить сущность другого человека, его деньги.Каждая реальная или потенциальная потребность — это слабость, которая втянет птицу в известняк. Универсальная эксплуатация общественной жизни людей. Как каждое несовершенство человека — это связь с небом, точка, в которой его сердце доступно священнику, так и каждое желание — это возможность подойти к ближнему с видом дружбы и сказать: « Дорогой друг, я дам тебе то, что вам нужно, но вы знаете conditio sine qua non. Вы знаете, какими чернилами вы должны подписаться передо мной. Я обману вас, предоставив вам удовольствие.Предприниматель соглашается с самыми развратными фантазиями своего ближнего, играет роль сводника между ним и его потребностями, пробуждает в нем нездоровые аппетиты и следит за каждой слабостью, чтобы впоследствии потребовать вознаграждение за этот труд любви. . »[85] Человек, который таким образом стал подчиненным своим отчужденным потребностям, является« умственно и физически дегуманизированным существом … самосознательным и самодействующим товаром ». [86] Этот товарный человек знает только один способ относя себя к внешнему миру, имея его и потребляя (используя) его.Чем более отчужден он, тем больше чувство обладания и использования составляет его отношение к миру. «Чем меньше вы, чем меньше вы выражаете свою жизнь, тем больше у вас есть, тем больше ваша отчужденная жизнь и тем больше спасение вашего отчужденного существа». [87]
Есть только одно исправление, которое история внесла в концепцию отчуждения Маркса; Маркс считал рабочий класс наиболее отчужденным классом, следовательно, освобождение от отчуждения обязательно начнется с освобождения рабочего класса.Маркс не предвидел, в какой степени отчуждение станет уделом подавляющего большинства людей, особенно постоянно растущего сегмента населения, который манипулирует символами и людьми, а не машинами. Во всяком случае, клерк, продавец, руководитель сегодня отчуждены даже больше, чем квалифицированный рабочий. Функционирование последнего по-прежнему зависит от проявления определенных личных качеств, таких как умение, надежность и т. Д., И он не вынужден продавать свою «личность», свою улыбку, свое мнение в сделке; манипуляторов с символами нанимают не только из-за их навыков, но и из-за всех тех личностных качеств, которые делают их «привлекательными личностями», с которыми легко обращаться и которыми легко манипулировать.Они настоящие «люди организации» — в большей степени, чем квалифицированные рабочие, их кумир — корпорация. Но что касается потребления, нет никакой разницы между работниками физического труда и членами бюрократии. Все они жаждут вещей, новых вещей, которые есть и которыми можно пользоваться. Они пассивные получатели, потребители, скованные и ослабленные тем, что удовлетворяет их синтетические потребности. Они не связаны с миром продуктивно, постигая его во всей его реальности и в этом процессе становясь единым целым с ним; они поклоняются вещам, машинам, производящим эти вещи, и в этом отчужденном мире они чувствуют себя чужими и совершенно одинокими.Несмотря на недооценку Марксом роли бюрократии, его общее описание, тем не менее, можно было бы написать сегодня: «Производство не просто производит человека как товар, человека-товара, человека в роли товара; оно производит его в соответствии с эта роль духовно и физически бесчеловечного существа — [] безнравственность, уродство и рост рабочих и капиталистов. Его продукт — самосознательный и самодействующий товар … человеческий товар ». [88]
Маркс вряд ли мог предвидеть, насколько вещи и обстоятельства, созданные нами, стали нашими хозяевами; тем не менее, ничто не могло доказать его пророчество более решительно, чем тот факт, что весь человеческий род сегодня является пленником созданного им ядерного оружия и политических институтов, которые в равной степени созданы им самими.Напуганное человечество с тревогой ждет, будет ли оно спасено от власти созданных им вещей, от слепого действия назначенных им бюрократий.
Концептуальные карты
— Учебный центр
Что такое концептуальные карты?
Концептуальные карты — это визуальные представления информации. Они могут иметь форму диаграмм, графических органайзеров, таблиц, блок-схем, диаграмм Венна, временных шкал или T-диаграмм. Концептуальные карты особенно полезны для учащихся, которые лучше учатся визуально, хотя они могут принести пользу любому типу учащихся.Это мощная стратегия обучения, потому что они помогают вам увидеть общую картину: начиная с концепций более высокого уровня, концептуальные карты помогают вам разбивать информацию на части на основе значимых связей. Другими словами, знание общей картины делает детали более значимыми и легче запоминаются.
Концептуальные карты очень хорошо подходят для классов или контента, которые имеют визуальные элементы, или в тех случаях, когда важно видеть и понимать отношения между разными вещами. Их также можно использовать для анализа информации, сравнения и сопоставления.
Создание и использование концептуальных карт
Сделать один — просто. Не существует правильного или неправильного способа составить концептуальную карту. Один из ключевых шагов — сосредоточиться на том, как идеи связаны друг с другом. Чтобы получить несколько идей о том, как начать работу, возьмите лист бумаги и попробуйте выполнить следующие шаги:
- Определите концепцию.
- По памяти попробуйте создать графический органайзер, связанный с этой концепцией. Начать с памяти — отличный способ оценить, что вы уже понимаете и что вам нужно повторить.
- Просмотрите конспекты лекций, чтения и любые другие ресурсы, которые могут вам понадобиться, чтобы заполнить пробелы.
- Сосредоточьтесь на том, как понятия связаны друг с другом.
Ваша законченная концептуальная карта — отличный инструмент для изучения. При обучении попробуйте следующие шаги:
- Проработайте (вслух или письменно) каждую часть карты.
- Перечислите соответствующие примеры, если применимо, для разделов карты.
- Создайте заново свою концептуальную карту, не глядя на оригинал, обсуждая каждый раздел, как вы.
Примеры концептуальных карт
Пример 1 : Этот пример иллюстрирует сходства и различия между двумя идеями, такими как последовательные и параллельные схемы. Обратите внимание, что сходство находится на пересечении двух кругов.
Пример 2 : Этот пример иллюстрирует взаимосвязь между идеями, которые являются частью процесса, например пищевой цепочки.
Пример 3 : Этот пример иллюстрирует взаимосвязь между основной идеей, такой как изменение климата, и вспомогательными деталями.
Пример 4 : Очертание — менее наглядная форма отображения концепций, но, возможно, это та, с которой вы лучше всего знакомы. Изложение, начиная с общих концепций курса, а затем углубляясь в детали, — отличный способ определить, что вы знаете (и чего не знаете), когда учитесь. Создание плана для начала обучения позволит вам оценить свою базу знаний и выяснить, какие пробелы вам необходимо заполнить. Вы можете ввести свой план или создать рукописный план с цветовой кодировкой, как показано в Примере 5.
Дополнительные стратегии обучения
Концептуальная карта — это один из инструментов, который вы можете использовать для эффективного обучения, но есть много других эффективных стратегий обучения. Ознакомьтесь с этими ресурсами и поэкспериментируйте с несколькими другими стратегиями в сочетании с картированием концепций.
Назначьте встречу с академическим тренером, чтобы попрактиковаться в использовании концептуальных карт, составить план обучения или обсудить любые академические вопросы.
Посетите семинар по стратегиям обучения, чтобы узнать о дополнительных возможностях, попрактиковаться и поговорить с тренером.
Чем могут помочь технологии?
Вы можете создавать виртуальные концептуальные карты с помощью таких приложений, как Mindomo, TheBrain и Miro. Возможно, вас заинтересуют функции, которые позволят вам:
- Подключайте ссылки, встраивайте документы и мультимедиа, а также интегрируйте заметки в свои концептуальные карты
- Поиск на картах по ключевым словам
- Посмотрите на свои концептуальные карты с разных точек зрения
- Преобразование карт в контрольные списки и схемы
- Добавьте фотографии ваших рукописных карт
Отзывы
Узнайте больше о том, как тренер Центра письма использует TheBrain для создания концептуальных карт, в нашем блоге TheBrain и Zotero: Tech for Research Efficiency.
Консультации по работам
Holschuh, J. и Nist, S. (2000). Активное обучение: стратегии успеха в колледже. Массачусетс: Аллин и Бэкон.
Эта работа находится под лицензией Creative Commons Attribution-NonCommercial-NoDerivs 4.0 License.
Вы можете воспроизвести его для некоммерческого использования, если вы используете весь раздаточный материал и указали источник: Учебный центр, Университет Северной Каролины в Чапел-Хилл
Если вам нравится использовать наши раздаточные материалы, мы ценим вклад в благодарность.
Сделать подарок
Concept Mapping Guide and Tutorial
Концептуальные карты основаны на теории ассимиляции Аусубеля и теории обучения Новака, в которых обсуждается, как люди усваивают новую информацию, объединяя новые знания со знаниями, которыми они уже обладают. Новак заявил,
«Осмысленное обучение включает ассимиляцию новых концепций и предложений в существующие когнитивные структуры.”
Посредством осмысленного обучения, о котором подробнее говорится ниже, интеграция новых концепций в нашу структуру когнитивных знаний происходит путем связывания новых знаний с уже понятыми концепциями. Карта концепций наглядно демонстрирует эти отношения между концепциями в нашей когнитивной структуре. Происхождение основ концептуальных карт основано на конструктивизме, который обсуждает, как учащиеся активно конструируют знания.
Физиологические основы
Дети приобретают концепции в возрасте от рождения до трех лет, когда они начинают определять ярлыки или символы для закономерностей, которые они наблюдают в окружающем их мире.Это раннее и автономное обучение известно как процесс обучения открытию. После трехлетнего возраста начинается процесс рецептивного обучения, в котором новые значения формируются путем постановки вопросов и понимания отношений между старыми и новыми концепциями — концепции больше не определяются учащимся, а описываются другими и передаются учащемуся.
Помимо изучения этих двух процессов обучения, Ausubel также различает механическое и осмысленное обучение. Механическое обучение происходит, когда имеется мало или совсем нет релевантных знаний для новой представляемой информации и нет внутренних обязательств по включению новых и существующих знаний.В результате информация легко забывается. Когнитивная структура не улучшается, чтобы прояснить ошибочные идеи.
Осмысленное обучение может происходить только при следующих трех обстоятельствах:
Представляемый новый материал должен быть ясным и соответствовать предыдущим знаниям учащегося. Здесь полезны концептуальные карты, так как они определяют общие концепции, которыми владеет учащийся, которые затем могут быть использованы.
Учащийся должен обладать соответствующими предварительными знаниями, особенно когда он пытается понять подробные и конкретные знания в определенной области.
Первые два условия могут контролироваться непосредственно инструктором. Однако третий не может, поскольку требует, чтобы учащийся выбрал осмысленное обучение. Другими словами, они стараются усвоить новую и старую информацию, а не просто запомнить.
Различие между механическим и осмысленным обучением является континуумом, поскольку люди обладают разным объемом соответствующих знаний и разными уровнями мотивации для усвоения знаний.Творчество — это очень высокий уровень осмысленного обучения в этом континууме.
Рабочая и кратковременная память являются наиболее важными для закрепления знаний в долговременной памяти. Информация обрабатывается в рабочей памяти посредством взаимодействия со знаниями в долговременной памяти; однако рабочая память может обрабатывать только небольшое количество единиц за раз. Однако, если эти единицы можно сгруппировать вместе, это очень легко вспомнить. Организация больших объемов информации требует повторения между рабочей памятью и долговременной памятью.Отображение концепций является мощным средством для осмысленного обучения, поскольку оно действует как шаблон, помогающий организовать и структурировать знания, даже если структура должна строиться по частям с небольшими единицами взаимодействующих концепций и предложений. Этот процесс позволяет использовать знания в новом контексте и увеличить их удержание. Кроме того, исследования показывают, что наш мозг предпочитает организовывать информацию в иерархической структуре, характерной для отображения понятий.
Эпистемологическая основа
Эпистемология — это раздел философии, занимающийся знанием и созданием новых знаний.Растет понимание того, что создание новых знаний — это конструктивный процесс, в котором задействованы наши знания и наши эмоции. Новак считает, что создание новых знаний — это высокоэффективное обучение теми, у кого есть организованная структура знаний по определенной теме и сильная мотивация для поиска нового смысла.
Концептуальные карты связаны с конструктивистскими теориями обучения, в которых учащиеся являются активными участниками, а не пассивными получателями знаний. Учащиеся должны приложить усилия, чтобы придать новый смысл информации, которую они уже знают.Создание концептуальных карт — это творческий процесс, поскольку концепции и предложения являются основой знаний в любой области.
Шаблон концептуальной карты для команд
О шаблоне концептуальной карты
Что такое концептуальная карта?
Карта концепций — это визуальный инструмент, используемый для изображения идей и концепций, установления связей между ними, а затем их организации в иерархическую структуру.
Концептуальные карты похожи на интеллект-карты, но интеллект-карта — это блок-схема, которая больше фокусируется на конкретных темах, тогда как концептуальная карта больше касается отношений и связей между идеями.
Когда использовать концептуальную карту
Концептуальные карты полезны в самых разных ситуациях, от помощи кому-то изучить новую идею до построения графика пользовательского потока или пути клиента.
Обучение кого-то концепции
Один из способов, которым часто используются концептуальные карты, — это помочь обучить визуальных учащихся новой идее или концепции интуитивно понятным способом. Некоторые люди лучше справляются с визуализацией, чем с лекциями или письменными инструкциями, а концептуальная карта также позволяет визуально продемонстрировать взаимосвязь между различными идеями.
Изучение нового предмета
Так же, как вы можете использовать концептуальную карту, чтобы научить кого-то новой концепции, вы также можете создать свою собственную концептуальную карту, чтобы лучше понять идею. Многие люди используют концептуальную карту в дополнение к другим методам обучения, чтобы лучше понять тему.
Составление схемы пользовательского потока
Компании обычно используют концептуальные карты, чтобы пройти через путь клиента или поток пользователей своего продукта. Концептуальные карты могут помочь вам понять продукт таким, каким его видит покупатель, а также выявить пробелы в пути к покупке и способы его улучшения.
Преимущества использования концептуальной карты
Использование концептуальных карт дает множество преимуществ, так как они обеспечивают уникальное визуальное отображение концепций, позволяющее создавать новые связи.
Учиться визуально
Одним из больших преимуществ концептуального картирования является то, что оно полностью наглядно. Многие люди учатся и думают лучше визуально, чем что-то вроде чтения длинного эссе, и качественная концептуальная карта играет на сильных сторонах этих типов.
Проясните свои идеи
Концептуальные карты также позволяют увидеть идеи в новом свете и лучше понять тему.Допустим, вам нужно представить что-то важное руководителям или кросс-функциональным партнерам, но у вас нет четкого представления о концепциях. Концептуальная карта позволяет вам заранее изложить эти идеи и их различные связи.
Нарисуйте новые связи
Сопоставление понятий также позволяет развивать новые идеи, формулируя, как связаны разные понятия, слова и фразы. Один из способов, которым картирование концепций отличается от классического мозгового штурма, заключается в том, что вы размещаете идеи в иерархии, что позволяет вам лучше организовать и понять отношения между ними.
Как создать концептуальную карту
Создать концептуальную карту легко — нет правильного или неправильного пути. Как правило, это работает так: концепции записываются в прямоугольниках или кругах, а затем используются стрелки-метки, чтобы связать их со связанными идеями или информацией в иерархической структуре с нисходящими ветвями.
Создатель концептуальных карт Miro — идеальный холст для создания и публикации вашей концептуальной карты. Вот один из способов использовать его, когда вы пытаетесь изучить новую тему:
Шаг 1. Настройте шаблон
Начните с выбора этого шаблона концептуальной карты.Вы можете настроить шаблон различными способами в соответствии с конкретными потребностями вашего концептуального отображения.
Шаг 2. Выберите тему
Определите тему, которую вы хотите понять лучше, и добавьте ее в рамку или круг. Это отправная точка концептуальной карты, которая может быть конкретной темой или более общей идеей.
Шаг 3. Проведите мозговой штурм по концепциям
По памяти попробуйте создать больше фигур, содержащих концепции и информацию, которая, как вы знаете, имеет отношение к этой теме, — отметьте области, которые, как вам кажется, вам известны, и области, которые необходимо изучить или углубиться.
Шаг 4: Проведите связи между этими концепциями
Когда все ваши концепции на месте, пришло время разъяснить, как эти концепции связаны друг с другом и с общей темой карты концепций. Понятия могут быть связаны линиями или фразами, описывающими отношения между ними.
Шаг 5: Создание иерархии
Как правило, самые широкие и наиболее широко применимые идеи располагаются наверху иерархии на карте концепций, а более конкретные и менее применимые идеи размещаются внизу.Цель этого шага — определить, какие идеи являются наиболее важными и формирующими при формировании ваших мыслей по теме, а какие — более низкими и специализированными.
Шаг 6: На основе исследования
Пройдите свое исследование, чтобы заполнить все пробелы в информации, которые вы могли пропустить. Сосредоточьтесь на том, как концепции связаны друг с другом и с основной темой.
Шаг 7: Сотрудничество со своей командой
Пригласите других членов команды для совместной работы над концептуальной картой в режиме реального времени или просто поделитесь готовым продуктом, чтобы помочь им узнать, что вы знаете по теме.
Отображение концепций в медицинской школе
Обучение в медицинской школе (и медицинская практика) требует развития понимания закономерностей и отношений, чтобы быть полезным. Каждый шаг в обучении включает в себя сочетание того, что вы уже знаете, с тем, что вам нужно знать. Понимание концептуального картирования и его вклада в обучение в медицинском образовании можно увидеть, сравнив его со стандартным описанием. Сначала мы сравниваем преимущества и недостатки обоих методов обучения, а затем описываем, когда и как использовать концептуальное отображение в качестве инструмента обучения.
Схема — это стандартный способ организации информации для презентации:
I. Первая позиция
II. Второй предмет
A. подпункт
Б. подпункт
1. подпункт
2. подпункт
III. Третий пункт и т. Д.
Каковы преимущества набросков для обучения?
Активное обучение; решения должны быть приняты, чтобы построить схему.
Он систематизирует информацию, группируя факты и концепции; обучение находится на более высоком уровне, чем просто запоминание фактов.
Каковы недостатки схемы для обучения?
Отсутствуют взаимосвязи и закономерности.
Информация собирается студентом, поскольку она уже была выложена кем-то другим.
Эффективной альтернативой схематическому описанию является картирование понятий.
Каковы преимущества отображения концепций для обучения?
Активное обучение; решения должны быть приняты, чтобы построить карту.
Он систематизирует информацию, группируя факты и концепции; обучение находится на более высоком уровне, чем просто запоминание фактов.
Он иллюстрирует отношения между фактами и концепциями посредством перекрестных ссылок.
Простая визуализация способствует долговременной памяти; обзоры экзаменов проходят быстрее и эффективнее. Он направляет чтение, предотвращая линейную фокусировку; необходимость искать группировки и сравнения способствует чтению, чтобы ответить на вопрос.
Он способствует самостоятельному обучению на протяжении всей жизни.
Каковы недостатки отображения концепций в обучении?
Чтобы изучить процесс, нужно время.
Когда наносить на карту?
Используйте картографирование, чтобы взглянуть на вещи в перспективе, проанализировать отношения и расставить приоритеты.
Используйте отображение для организации предмета или случая; данные о пациентах могут быть организованы для более четкого понимания причин и следствий и новой информации, необходимой для постановки диагноза или лечения.
Картография — это способ объединения старых и новых знаний.
Сохраните свои карты и просмотрите их для подготовки к тестам. Их можно вербализовать в «историю».”
Как составить карту?
В общем, думайте ключевыми словами или перефразированными предложениями. Полезных предметов:
- карандаш (вы будете стирать!) И чистый (без линовки) большой лист бумаги школьная доска и (цветной) мел
- стикеров; гибкий метод размещения карты перед ее записью.
- бесплатных шаблонов доступны в сети.
Создание концептуальной карты
- Выберите тему для изучения. Поскольку она будет разделена, размер темы не критичен.Это может быть часть лекции или материал, который рассматривается в нескольких лекциях.
- Определите, перечислив в блокноте или выделив основные концепции из текста, и особенно материал из конспектов лекций, которые были особенно подчеркнуты.
- Расположите концепции (и факты) от наиболее общих к наиболее частным.
- Расположите концептуальную карту так, чтобы самая общая концепция находилась наверху. Свяжите его с менее содержательными концепциями и заключите текст в круги или другие формы.При необходимости пометьте строки связующими словами, объясняющими отношения. Стрелки могут указывать направление, причинно-следственные связи и т. Д.
- Попытайтесь разветвляться на каждом уровне иерархии с помощью более чем одной ссылки.
- Определите и проведите перекрестные связи между взаимосвязанными концепциями. Это мощный шаг в развитии интегративного мышления.
- Альтернативные узоры: узор «паук» или кластер можно построить от центра наружу.
- Оставьте пустое пространство для увеличения карты
- дальнейшее развитие
- объяснений
- действия
- Расширить карту с течением времени (при необходимости, вплоть до экзамена!)
- Сравните ваши карты с другими; различные группы или общая организация могут научить пониманию.
