Постконфликтная стадия: Основные стадии развития конфликта — Основы социологии и политологии: учебник
Прикладная конфликтология для журналистов. ПРЕДИСЛОВИЕ
Журналист полностью осознает
опасность ограничения, преследования и насилия,
которые могут быть спровоцированы
его деятельностью.
Выполняя свои профессиональные обязанности,
он противодействует экстремизму
и ограничению гражданских прав
по любым признакам,
включая признаки пола, расы, языка,
религии, политических или иных взглядов,
равно как социального и национального происхождения.
Журналист уважает честь и достоинство людей,
которые становятся объектами
его профессионального внимания.
Он воздерживается
или комментариев в отношении расы,
национальности, цвета кожи, религии,
социального происхождения или пола,
а также в отношении физического недостатка
или болезни человека.
Он воздерживается от публикации таких сведений,
за исключением случаев,
когда эти обстоятельства напрямую связаны
с содержанием публикующегося сообщения.
Журналист обязан безусловно избегать
употребления оскорбительных выражений,
могущих нанести вред
моральному и физическому здоровью людей.
Из Кодекса профессиональной этики
российского журналиста,
принятого Конгрессом журналистов России
в 1994 году
ПРЕДИСЛОВИЕ
Конфликты являются естественной «средой обитания» журналистов. Ими движет желание отыскать актуальную информацию, постоянно быть «в теме». А это совсем непросто. Если где-нибудь власти разгоняют демонстрацию, то репортеры бросаются в самую гущу событий. Во время военных действий они мерзнут в окопах вместе с солдатами, а на пожарах лезут в дым и огонь. Именно благодаря прессе мы узнаем о действиях милиции, перипетиях вооруженных конфликтов, о героизме тех, кто спасает людей, рискуя своей жизнью, о том, как чиновники решают проблемы простых людей.
Но рядовые телезрители, радиослушатели и читатели, восхищаясь смелостью и решительностью журналистов, тем не менее готовы возложить на них ответственность за эскалацию конфликтов и обострение проблем. Бывает, что и политики критикуют журналистов за это. Журналисты же обычно говорят, что они лишь зеркало, отражающее происходящее. И в этом ответе чувствуется скрытое цитирование популярной поговорки-эпиграфа к комедии «Ревизор»: «На зеркало неча пенять, коли рожа крива».
Однако критики правы. Журналисты могут влиять на ход конфликтов. Чрезмерно резкое или некомпетентное освещение событий может вызвать раздражение у одной из сторон, недовольство, которое, в свою очередь, может вылиться на улицы, вызвать митинги и демонстрации, послужить эскалации конфликта.
Поверив доводам одной из сторон конфликта, журналист может написать статью или подготовить телепередачу, в которой представит слова своих собеседников как истину. Таким образом, он начнет «играть» за одну из сторон. Это может вызвать серьезное ухудшение ситуации.
Так что же, не освещать конфликты? Может быть, если журналисты промолчат, не расскажут об обострении ситуации, о страстях и проблемах, то страсти утихнут, ситуация успокоится и конфликта не будет?
Это не так. Ответственность за возникновение и за последствия крупных конфликтов лежит, конечно, на политических группах и институтах общества, на государствах и их структурах, на всех значимых сегментах
-9-
социальной среды.
А политическая наука, в свою очередь, должна разрабатывать конкретные рекомендации, которые помогали бы предотвращать, разрешать конфликты, и в любом случае – разрабатывать политические технологии управления конфликтами. В этих технологиях пресса играет важную роль.
Эту роль не в состоянии выполнить никакой иной социальный институт – она осуществляет массовое информирование о конфликтах, информационное сопровождение конфликта. А в это входит информация об участниках конфликта, о причинах противостояния, о ресурсах конфликта, возможных его последствиях. Распространение правдивой и объективной информации создает предпосылки для урегулирования конфликта, его разрешения.
Люди имеют право быть информированными о существующем состоянии напряженности в обществе и источниках этой напряженности. Они должны знать о действиях субъектов конфликта. Если напряженность переросла в конфликт (и, тем более, в открытое противоборство), то общество должно знать, в чем состоит предмет конфликта, кто является участником (субъектом) конфликта, существует ли нормативная база для урегулирования конфликта, какие меры предпринимаются для того, чтобы конфликт не перерос в открытое столкновение сторон. А если конфликт приобрел статус открытого столкновения сторон, то общество должно быть информировано о реальных потерях (материальных, человеческих) в конфликте, о направленности действия властей и иных «игроков», о перспективах его мирного разрешения.
Знание того, какими бывают конфликты и как нужно их освещать, по мнению авторов этой книги, может дать журналистам новые профессиональные и интеллектуальные ресурсы для работы и снабдить их новыми аргументами для понимания сути противостояния, для предъявления требований к участникам конфликтов, чья информационная политика может вызвать эскалацию конфликтов.
А собственно, что такое конфликт? Мы привыкли говорить о конфликтах, не задумываясь о значении этого слова.
Современная наука трактует понятие конфликт как динамический тип социальных взаимоотношений, которые проистекают из возможных или реальных столкновений субъектов конфликта. Причем столкновения неизбежны в
-10-
силу того, что у участников (сторон) конфликта различные предпочтения, интересы, ценностные ориентации. Этот тип отношений постоянно присутствует в среде (в явном или неявном виде, в «дремлющем» состоянии) и не поддается устранению.
Конфликт – явление динамическое, разворачивающееся во времени. Следовательно, динамика конфликта – это движение и развертывание конфликта во времени.
Какими бы ни были конфликты, они, как правило, проходят через следующие основные стадии:
– скрытая, латентная стадия, когда есть конфликтная ситуация, сам конфликт еще не разгорелся, интересы и цели потенциальных конфликтантов не осознаны до конца или не выражаются явно;
– эскалация – развитие конфликта, то есть рост масштабов и интенсивности конфликтного поведения;
– открытая стадия – конфликт становится очевидным, субъекты конфликта находятся в непосредственном взаимодействии или противостоянии;
– деэскалация конфликта – снижение «энергетического» уровня конфликтного взаимодействия, то есть сокращение масштабов и интенсивности поведения конфликтантов;
– постконфликтная стадия – все закончилось, можно провести анализ последствий столкновений.
Что эти знания дают, в частности журналистам?
Масса примеров из истории свидетельствует о том, что на первой, скрытой стадии конфликта активное и целенаправленное дезинформирование, или дефицит информации, общества о степени опасности противостояния приводили к резкому обострению ситуации. Если пресса не реализует свои возможности на этой стадии, то вряд ли можно ожидать своевременной и адекватной реакции институтов гражданского общества и государства на потенциальную опасность. Реальной перспективой дальнейшего развития событий может стать рост недопонимания, возникновение напряженности в отношениях между конкурентами в политической, экономической или иных сферах, вплоть до прямого столкновения сторон.
Журналист может освещать событие, отражать факт как самостоятельный и изолированный предмет, а может отражать его как часть целого, как элемент сложного явления. Соответственно, аудитория СМИ получит информационный продукт, в разной степени отражающий действительность. Успехи же в разрешении конкретных
-11-
споров могут обеспечить и разрешение самого конфликта.
Значительное место в конфликтологии уделяется изучению поведения сторон конфликта. Поскольку нахождение в конфликтной ситуации для журналистов – обычное явление, то им, вероятно, будет полезно знать, что к возникновению конфликтной ситуации и к ее перерастанию в реальный конфликт приводят, в частности, конфликтогены. Специфические конфликтогены проявляются и в практике информационного сопровождения конфликтов, в том числе и в журналистской работе.
Конфликтогены – действия одной или нескольких сторон взаимодействия, в том числе слова, жесты, оценки, суждения, способные привести к возникновению конфликтной ситуации и к ее трансформации в реальное конфликтное поведение. Бездействие также может быть конфликтогенным. Конфликтогены информационного сопровождения конфликта – такое поведение журналистов и редакций СМИ, которое может быть использовано для трансформации конфликтной ситуации в конфликт, для обострения (эскалации) конкретного конфликтного противостояния. Конфликтогенами информационного сопровождения конфликта, в частности, являются специфические приемы организации информации, с помощью которых создается искаженное представление о существенных характеристиках конфликта (об участниках, причинах, последствиях и т.д.). Безусловным конфликтогеном является «язык вражды». |
Надо ли доказывать, что журналист, освещающий конфликтную ситуацию и при этом отождествляющий себя с взглядами только одной из сторон конфликта, сам становится носителем конфликтогенов, а значит, становится непосредственным участником конфликта?
Многие разногласия между конфликтующими сторонами возникают из-за различного видения сути противоречий. В конфликте может доминировать, скажем, старый территориальный спор или унаследованное давнее межэтническое противостояние. И если информационное сопровождение конфликта отражает лишь современную конъюнктуру (экономические причины или субъективный фактор политических амбиций), то это никоим образом не может способствовать разрешению конфликта или даже цивилизованному переговорному процессу с участием оппонентов.
-12-
Подчеркнем, что для журналистов интерес к конфликтам в целом носит объективный характер, ведь СМИ стремятся удовлетворять потребности своей аудитории, к которым относится и потребность быть информированными об общественно важных конфликтах. Более того, пресса постоянно стремится расширить свою аудиторию за счет новой информации о конфликтах, вовлеченных в него субъектах, их ресурсах, об опасности эскалации конфликтов, иных возможных последствиях и т.д.
Телевидение, радио и газеты, осуществляя информационное сопровождение конфликта, формируя представления о конфликте, иногда также диагностируют конфликт, прогнозируют его развитие и предлагают рецепты решения проблем. А это значит, что СМИ, таким образом, выступают в качестве самостоятельного или – чаще – зависимого игрока на информационном поле. Тем самым пресса, как один из важнейших поставщиков информации для общества и его властных структур, формирует представления о конфликте, обеспечивает установки на его разрешение и фактически воздействует на конфликт.
Здесь необходимо особо подчеркнуть, что информирование о конфликте, всех его структурных компонентах (участниках и причинах конфликта, его контексте, микросреде, мотивациях и целях сторон спора и т.д.) является одним их важнейших условий, влияющих на самые различные параметры конфликта, в частности на его динамику, длительность, интенсивность. В хорошо информированном обществе, как правило, начинает работать механизм действий: выработка общественного мнения и экспертных оценок – общественное давление на конфликтантов – выработка решения – снижение уровня конфликтности – трансформация и разрешение конфликта.
Для представителей прессы наиболее актуальными объектами внимания являются политические, экономические, территориальные, этнические, национальные, религиозные и, наконец, смешанные конфликты. О некоторых типах конфликтов и о том, как они освещаются в СМИ, вы сможете прочесть в этой книге.
-13-
к содержанию ►►
в раздел библиотека
Постоянное представительство Российской Федерации при ООН
Выступление заместителя Постоянного представителя Г.В.Кузьмина на открытых дебатах СБ ООН по тематике «Женщины, мир и безопасность»
Г-жа Председатель,
Выражаем признательность Генеральному секретарю ООН Антониу Гутеррешу за представленные оценки реализации повестки дня «Женщины, мир и безопасность». С большим вниманием выслушали выступления наших гостей: Заместителя Генсекретаря, Исполдиректора Структуры «ООН-Женщины» г-жу Симу Бахус, Спецпредставителя Африканского союза г-жу Бинету Диоп, а также г-жу Умензу Веласко.
Сегодняшняя дискуссия подтверждает актуальность резолюции 1325 СБ ООН, которая была принята более 20 лет назад. Важной задачей СБ в контексте выполнения этого документа является обеспечение полноправного и эффективного участия женщин в мирных процессах, усилиях по предотвращению и урегулированию конфликтов.
Выступая на Третьем евразийском женском форуме, состоявшемся в этом месяце в Санкт-Петербурге, Президент Российской Федерации В.В.Путин сказал: «Активность женщин в поиске ответов на глобальные и локальные вызовы, их деятельное участие во всех сферах жизни служит общим интересам, способствует максимальному раскрытию человеческого потенциала. А сегодня это, пожалуй, ключевой фактор прогресса, движения вперед, конкретных изменений к лучшему по всему миру – как в рамках отдельных государств, так и на всей нашей планете».
Представленный Совету Безопасности доклад Генерального секретаря подтверждает значительный прогресс, достигнутый во многих сферах в реализации повестки «Женщины, мир и безопасность».
При этом считаем крайне важным избегать дублирования в работе различных органов нашей организации. В деле сотрудничества по продвижению роли женщин, защите их прав и обеспечению гендерного равенства активное участие принимает Генассамблея ООН, Совет по правам человека, Комиссия по миростроительству. Нам же, в Совете Безопасности, следует фокусироваться на ситуациях, представляющих безусловную угрозу международному миру и безопасности в соответствии с прерогативами СБ ООН.
Неоднократно в ходе этой дискуссии отмечалась важность разработки региональных и национальных стратегий и планов, а также учреждения национальных структур по реализации повестки «Женщины, мир и безопасность». Убеждены, что принятие этих мер должно быть вызвано объективной необходимостью, обусловленной наличием вооруженного конфликта или постконфликтного урегулирования. Автоматическое увеличение бюрократических структур в отсутствие самого конфликта либо конфликтогенной ситуации едва ли оправданно. Любые подходы должны быть нюансированы. Шаблонов быть не должно. Главное – результат, а не видимость работы.
Для решения имеющихся проблем необходимо эффективное подключение самих женщин. В этой связи выражаем признательность Генеральному секретарю за его личное внимание к расширению участия женщин в миротворческих операциях, мирных переговорах и политических процессах.
Вместе с тем хотели бы призвать к принятию дополнительных мер по повышению роли женщин в социальном и экономическом развитии государств, находящихся в ситуации вооруженного конфликта, или в стадии постконфликтного урегулирования. Абсолютно недопустима практика применения принудительных односторонних мер, политизированных экономических санкций, жертвами которых становятся в первую очередь женщины. Требуются шаги по укреплению экономического потенциала женщин, расширению доступа женщин к финансовым и материальным ресурсам, современным технологиям. Ключевыми направлениями должны стать развитие женщин, преодоление бедности, расширение возможностей в сфере образования. Особое внимание следует уделить защите семьи и материнства, традиционных семейных ценностей как нравственной опоры любого общества и залога успешного развития в настоящем и будущем. Эти и другие проблемы должны находиться в фокусе деятельности неформальной экспертной группы СБ ООН по проблематике «Женщины, мир и безопасность», Комиссии по миростроительству и других органов ООН в целях внесения позитивного вклада в прогрессивное развитие женской повестки дня и достижения подлинного консенсуса по этой теме.
Со своей стороны хотели бы подтвердить готовность Российской Федерации к конструктивному взаимодействию со всеми заинтересованными государствами по продвижению женской проблематики в СБ ООН. При этом мы выступаем за равноправный взаимоуважительный диалог, учет альтернативных точек зрения в духе демократических устоев ООН и в соответствии с принципами Устава ООН.
Благодарю за внимание.
«Тех плюс», 2016. 136 с
УДК 396
ББК 66.74
М 87
М 87 «Моя безопасная и мирная школа» / Страновой офис структуры «ООН-женщины» в Кыргызской Республике. 2-е изд. испр. – Б.: «Тех.плюс», 2016. – 136 с.
ISBN 978-9967-15-408-7
ООН-женщины
– структура Организации Объединенных Наций по вопросам гендер- ного равенства и расширения прав и возможностей женщин. Активный защитник и прово- дник интересов женщин и девочек на глобальном уровне,
ООН-женщины
была создана для того, чтобы ускорить прогресс в соблюдении их прав по всему миру.
ООН-женщины
оказывает содействие государствам-членам ООН в установлении международных норм и стандартов для достижения гендерного равенства, осуществляет сотрудничество с правительствами и гражданским обществом для разработки законов, политических подходов, программ и услуг, необходимых для реализации данных стандартов.
ООН-женщины
активно способствует равноправному участию женщин во всех сферах жизни, уделяя особое внимание пяти приоритетным направлени- ям деятельности. Это усиление лидирующей роли женщин и расширение их участия в жизни общества; искоренение насилия в отношении женщин; привлечение женщин к решению всего спектра вопросов обеспечения мира и безопасности; расширение возможностей женщин в сфере экономики; обеспечение центральной роли гендерного равенства в процессах планирования и бюджетирования национального развития.
ООН-женщины
также осуществляет координацию работы по продвижению гендер- ного равенства в рамках всей системы ООН.
Управление по поддержке миростроительства (УПМ) было учреждено для помощи и поддержки Комиссии по миростроительству, управления Фондом миростроительства и ока- зания услуг Генеральному секретарю путем координации миростроительных усилий уч- реждений Организации Объединенных Наций.
Данная публикация подготовлена и издана в рамках проекта ООН-женщины «Форми- рование круга сторонников и предпосылок для укрепления мира», осуществляемого при финансовом содействии Фонда миростроительства ООН.
Пособие «Моя безопасная и мирная школа» нацелено на учеников средних школ 9-го, 10-го и 11-го классов, которые, осно- вываясь на положениях Конституции Кыргызской Республики, будут осведомлены о правах человека – молодых женщин и муж- чин, о гендерном равенстве, а также о том, каким образом проводить анализ конфликтной ситуации, который идентифицирует ущемление прав человека, среди своих одноклассников из различных этнических групп и слоев. Пособие поможет ученикам выработать жизненно важные навыки, которые помогут им сделать лучшую карьеру и выстроить более успешные личные взаи- моотношения.
Стадия конфликта — Irénées
Аналитическая модель для оценки целесообразности вмешательства.
Модель стадий конфликта разработана британской организацией по разрешению конфликтов «Responding to Conflict» и помогает расположить текущий момент в более длительных временных рамках и тем самым выбрать подходящий момент для действий.
Конфликты меняются со временем и проходят разные стадии активности, интенсивности, напряжения и насилия. Фактически, каждый конфликт состоит из нескольких меньших конфликтов и независимых историй. Если вы посмотрите, например, файлы Южноафриканской комиссии по установлению истины и примирению, вы обнаружите, что более серьезная проблема репрессий при режиме апартеида разделяется на множество различных дел, таких как «Cradock Four», «Moroka three» и многих других. Эти единичные случаи составляют часть «Борьба» . В действительности сопротивление апартеиду возрастало и уменьшалось по интенсивности и взаимодействовало с репрессиями со стороны режима.Распознавание этих стадий помогает лучше понять конфликт, а также использовать возможности для вмешательства.
Инструмент следует использовать в начале аналитической фазы. Некоторые моменты более удобны, чем другие для вмешательства. Иногда, когда возникает вакуум власти, вызывайте реакцию множества различных участников, чтобы заполнить пробел. Примером может служить сообщение о смерти Лорана-Дезире Кабилы в ДРК в 2001 году. Это сообщение создало новую динамику для мира, и многие организации по разрешению конфликтов потратили много времени на то, чтобы убедиться, что эта возможность была использована (1).Был открыт разрыв во власти, и ситуация могла развиваться по-разному. Был открыт вариант переговоров между противоборствующими группировками, в результате чего было заключено новое мирное соглашение. Другой пример — из Южной Африки, когда де Клерк выиграл выборы, подул новый политический ветер. Могут быть и обратные ситуации, например, когда в Руанде закрыли посольства Франции и закрылись каналы для диалога. Когда одна фаза переходит в другую, конфликты либо плохо управляются (усугубляются), либо разрешаются (улучшаются)
RTC различает следующие этапы:
Несовместимость целей двух или более сторон, которая может привести к открытому конфликту. Конфликт еще не является частью общей картины, но накапливается на периферии. По крайней мере, одна из сторон осознает возможность конфронтации. Напряженность в отношениях между сторонами и / или желание избежать контакта.
Конфликт стал более открытым. По крайней мере, одна сторона считает, что есть проблема, с которой сторонники могут начать участвовать в демонстрациях или другом конфронтационном поведении. Периодические драки / низкий уровень насилия. Каждая сторона собирает ресурсы / находит союзников в ожидании усиления конфронтации и насилия.Отношения натянутые, поляризация между сторонниками каждой стороны => стереотипы
Пик конфликта, напряженность / насилие наиболее интенсивны. Нормальное общение между всеми сторонами, наверное, прекратилось. Публичные заявления принимают форму обвинений (увязывают позиции, интересы, потребности)
Так или иначе конфликт закончится либо военной победой, либо урегулированием, например, в результате вмешательства посредника или переговоров. Одна сторона может уступить требованиям другой стороны, потому что их потери слишком велики.Другой вариант состоит в том, что власть или третья сторона навязывают прекращение боевых действий (миротворчество, поддержание мира, принуждение к миру ООН). Уровни напряженности, конфронтации и насилия несколько снижаются с возможностью урегулирования. Перейдем ли мы в постконфликтную стадию или в новый цикл, зависит от того, насколько обе стороны удовлетворены решением.
Снижение напряженности и более нормальные отношения. Переход или трансформация отношений? Если вопросы / проблемы, возникающие из несовместимых целей, не были должным образом решены, стадия возвращается в другую предконфликтную стадию.
Преимущество этого инструмента анализа конфликтов заключается в том, что он помогает визуализировать динамику конфликта. Они помогают расположить текущий момент в более длительных временных рамках и тем самым выбрать подходящий момент для действий. Они также помогают выявлять повторяющиеся события, позволяя предотвратить их, предвосхищая уже наблюдаемые сценарии. Наконец, инструмент позволяет установить отношения между причинами и следствиями. Вы видите, например, что после Шарпевилля в Южной Африке в 1976 году насилие резко возросло.
Недостатком этого инструмента является то, что восприятие событий никогда не бывает нейтральным, а скорее субъективным.
Банкноты
1. Источник: Fischer, S. et al. Работа с конфликтом, навыки и стратегии действий, Zed books 2000
2. Класке Дейкема обсуждает инструмент «Этапы конфликта» в курсе «Анализ конфликтов» в рамках магистерской программы «Международное сотрудничество и многоязычные коммуникации».в Университете Стендаля в Гренобле.
Определение конфликта / пост-конфликта | Women Win Guides
Термин «конфликт» происходит от латинского «столкнуться или вступить в драку» и указывает на конфронтацию между одной или несколькими сторонами, стремящимися к несовместимым или конкурентным средствам или целям. Конфликты, если их контролировать или регулировать конструктивно, не приводят к насилию. Некоторые конфликты «взаимно удовлетворительны, в то время как другие приводят к разочарованию одной или всех сторон».
Питер Валленстин (2002) выделяет три основные формы конфликта: межгосударственные, внутренние конфликты и конфликты формирования государства. Межгосударственные конфликты — это споры между национальными государствами или нарушения государственной системы. Примеры внутренних конфликтов и конфликтов формирования государства включают гражданские и этнические войны, антиколониальную борьбу, сепаратистские и автономные движения, территориальные конфликты и битвы за контроль над правительством [5].
Некоторые конфликты охватывают всю страну (Руанда), а другие локализуются в определенных частях страны (Судан).Их происхождение, часто многогранное, варьируется от этнического и экономического неравенства, социальной изоляции слоев населения, социальной несправедливости, конкуренции за ограниченные ресурсы, бедности, отсутствия демократии, идеологических проблем до религиозных различий (Нигерия и Судан) и политической напряженности. [6] Конфликты в Судане, Бурунди и Руанде в значительной степени являются результатом исторических несоответствий между этническими или племенными компонентами населения. По состоянию на ноябрь 2011 года количество округов, включенных в текущий конфликт составляет 56.[7] [8]
С другой стороны, постконфликтный период — это «конфликтная ситуация, в которой открытая война подошла к концу. Такие ситуации остаются напряженными годами или десятилетиями и могут легко перерасти в крупномасштабное насилие »[9]. В постконфликтных регионах нет войны, но не реального мира. Лахдар Брахими заявляет, что «окончание боевых действий действительно дает возможность работать в направлении прочного мира, но для этого требуется создание устойчивых институтов, способных обеспечить долгосрочную безопасность.»Продолжительный конфликт может привести к ужасным человеческим жертвам и физическому опустошению; он также может привести к разрушению систем и институтов, которые заставляют стабильное общество работать, и это те самые системы, которые необходимо возродить. [10].
Постконфликтный контекст и гуманитарные организации: меняющиеся отношения с государствами | Journal of International Humanitarian Action
Сразу после окончания войны приоритетом ПСЛ стал контроль над перемещением ВПЛ и отфильтровывание сторонников «Тигров освобождения Тамил-Илама» (ТОТИ) от общего населения перемещенных тамилов.Демобилизация — это второй этап процесса РДРР после разоружения. Процесс «должен быть адаптирован к характеристикам социально-политической, экономической и физической среды. Интегрированный и целевой подход требует заблаговременной координации разнообразной группы участников, вовлеченных в процесс »(Knight and Özerdem, 2004: 507). По сути, цель состоит в том, чтобы удержать ополченцев от постконфликтной среды (Alden et al 2011: 15). Примерно 280 000 человек были перемещены в результате боевых действий (ICRtoP, без даты: 4).Для размещения ВПЛ были созданы два типа лагерей: реабилитационные центры для демобилизованных солдат ТОТИ и их сторонников и центры социальной помощи для оставшихся перемещенных лиц (фактически, закрытые лагеря для интернированных) (Weissman, 2011: 24–5). В 2009 году на правительство оказывалось давление со стороны международного сообщества, требуя справедливого обращения с перемещенными лицами и обеспечения быстрого процесса возвращения (ICG, 2010: 4–6). Бэзил Раджапакса, старший советник президента, заявил, что почти все перемещенные лица будут возвращены домой к концу декабря 2009 г. (Swamy, 2010: 170).
Кризис перемещения оценивался и решался как вопрос безопасности, а не как гуманитарный кризис в глазах правительства и военных. Необходимость отфильтровать внутренних врагов повлияла на доступ к внешним свидетелям и помогла определить, как было получено предложение помощи от агентств по оказанию помощи. Если международные гуманитарные НПО представляют угрозу политическому порядку, было ли предоставление им доступа приемлемым риском? И наоборот, были ли пробелы в предоставлении услуг, которые эти организации могли бы заполнить, учитывая интенсивное международное давление на правительство, чтобы оно должным образом заботилось о ВПЛ? Таким образом, непосредственно в послевоенный период правительство проводило анализ угроз и управление ими как в отношении недавно оккупированных территорий бывших ТОТИ, так и в отношении существования перемещенных лиц, причем последнее потребовало присутствия международных гуманитарных организаций.Таким образом, МНПО оставались угрозой и были ограничены. Для GoSL этот переходный период считался кризисом, требующим решительных действий.
Что касается MSF-H в этот послевоенный период, то у перемещенного населения явно были потребности в медицинской помощи, но не было доступа, чтобы должным образом удовлетворить эти потребности. В это время МНПО не имели доступа в районы, которые ранее контролировались ТОТИ. Международные организации были полезны правительству в предоставлении услуг, но их роль «свидетелей» — передачи информации о том, что видели, — была гораздо менее желательной.Доступ в лагеря для перемещенных лиц был ключевым вопросом для MSF-H (Weissman, 2011: 28).
MSF-H, наряду с другими организациями, работающими в пострадавших от конфликта районах Шри-Ланки на протяжении многих лет, имела натянутые отношения с ПСЛ. На последнем этапе войны отношения между МНПО и GoSL ухудшились до полностью дисфункционального уровня. Доступ был сильно ограничен до такой степени, что в сентябре 2008 года МНПО было приказано покинуть контролируемый ТОТИ район Ванни (Mackintosh, 2010: 387).Положение о конфиденциальности было платой за обновленный Меморандум о взаимопонимании (МоВ) между MSF-H и Министерством здравоохранения. Этот пункт предписывал, что «партнер не должен делать никаких публичных комментариев или сообщений в СМИ без согласия секретаря Министерства здравоохранения» (Mackintosh, 2010: 388). Визовые ограничения также влияли на операционные возможности, и МНПО часто подвергались нападкам со стороны прессы. Существуют различные объяснения того, почему той или иной организации было отказано в доступе.Для MSF наиболее правдоподобное объяснение основывалось на репутации MSF, которая открыто высказывалась, поскольку «несмотря на высокое качество медицинских ресурсов, правительство закрыло MSF доступ на поле битвы в Шри-Ланке, и она была переведена на небольшую специальную роль по лечению больных. раненые мирные жители, которые постепенно выходили из блокады »(Weiss, 2011: 307-8).
В отчете внутреннего отдела по гуманитарным вопросам (HAD) MSF-H от самого конца мая 2009 г. дается хорошее резюме вопросов, которые обсуждались в организации сразу после окончания войны (MSF-H, 2009a Шри-Ланка: Контекст Анализ и стратегическое направление, 28 мая 2009 г.).Было ощущение, что MSF Footnote 2 изо всех сил пыталась найти свой путь с момента возвращения в 2006 году, когда война снова накалялась; одно оперативное отделение MSF, MSF-Испания, уехало в декабре 2008 года, «чувствуя, что его медицинское значение неадекватно, чтобы оправдать свое присутствие». MSF-Holland также не смогла укрепить свое присутствие с оперативной точки зрения, поскольку правительство само продолжало оказывать медицинскую помощь как ТОТИ, так и контролируемым правительством районам в последние месяцы конфликта.Была ли необходимость в гуманитарной организации после окончания войны? Другими словами, был ли гуманитарный кризис, потребовавший вмешательства гуманитарной организации? В отчете HAD дилемма сформулирована как таковая:
Отсутствие четкой медицинской роли высветило реальную дилемму, с которой MSF сталкивается в Шри-Ланке: если мы знаем, что существуют явные проблемы защиты и ситуация серьезных нарушений прав человека, обязаны ли мы присутствовать? Сегодня и в обозримом будущем тамильское население на севере будет очень уязвимо.Если нет активного конфликта и медицинские потребности не ясны, возьмет ли MSF на себя обязательство оставаться на месте в надежде, что это присутствие обеспечит определенную защиту? Даже если это означает признание того, что наша медицинская роль будет незначительной и временами трудно оправданной?
В отчете сделан вывод о том, что организация действительно несла такую ответственность. Хотя MSF не была правозащитной организацией,
мы видели в прошлом, когда нашему присутствию удавалось по крайней мере ограничить нарушения в отношении гражданских лиц, которые имели место в Шри-Ланке.Мы не можем предположить, что правозащитные и / или защитные организации смогут договориться о присутствии в лагерях или среди гражданского населения. Более того, можно считать, что MSF несет особую ответственность, поскольку у нас есть статус, который в некоторой степени уникален среди международных организаций.
На этом этапе Правительство Японии разрешало оказывать определенную международную помощь, «но ясно, что они сделают все возможное, чтобы эта роль не стала укоренившейся, и что они сделают все возможное, чтобы не допустить, чтобы международные наблюдатели имея законную причину присутствовать.«Это будет период, когда MSF лишь на короткое время будет выполнять медицинскую роль, поскольку считалось, что в течение нескольких недель или максимум месяцев количество людей, нуждающихся в неотложной медицинской помощи, будет значительно меньше. Таким образом, организация должна была решить, будет ли она брать на себя роль защиты и свидетеля, чтобы оставаться актуальной. Если нет, то «нам действительно не нужно искать в будущем значимую с медицинской точки зрения роль или пытаться заявить миру о том, что происходит.Нас действительно могут выселить за то, что мы твердо придерживаемся того, что мы видим, но если мы чувствуем, что есть острая необходимость высказаться, это может быть опасностью, на которую стоит пойти ».
Как можно видеть, для организации было непонятно, какой именно ее роль должна быть в ближайший послевоенный период, и сделать вывод о том, какие гуманитарные потребности необходимо было решать специально для MSF-H, было непросто. Примечательно, что прямо упоминалась цель «защиты». Управление Организации Объединенных Наций по координации гуманитарных вопросов (УКГВ) определяет защиту следующим образом: «Защита в широком смысле включает деятельность, направленную на обеспечение полного уважения прав всех людей в соответствии с международным правом — международным гуманитарным правом, правом прав человека и беженским правом — независимо от возраста, пола, социального этнического, национального, религиозного или иного происхождения. Footnote 3 Для MSF-H деятельность по защите будет осуществляться посредством «защиты посредством присутствия» — обеспечения защиты гражданского населения от жестокого обращения и пренебрежения посредством сочетания физического присутствия, свидетельствования и высказывания о ситуации войны. пострадавшее население. Другие, однако, предупредили о его ограничениях: «его влияние на безопасность остается неубедительным и потенциально подвергает гуманитарных работников рискам безопасности» (Pantuliano and O’Callaghan, 2006: 30).
В таком контексте меры защиты было трудно реализовать, когда доступ был запрещен; Меморандум о взаимопонимании организации с правительством запрещает высказываться, и любая подобная пропагандистская деятельность может серьезно угрожать выселению из страны. На самом деле у MSF действительно были серьезные трудности с Министерством здравоохранения в последнем квартале 2009 года из-за сообщения MSF, которое оскорбило министерство и почти закончилось исключением организации. Выбор в июне был трудным для обоих отделений MSF, оставшихся в стране (MSF-Франция и MSF-Голландия).В конце концов, было принято решение отдать приоритет переговорам о доступе и предоставлении медицинской помощи, где это возможно, а не связям с общественностью и деятельности по защите.
Внутри MSF в середине и конце 2009 года возникли серьезные споры и разочарование по поводу решения организации не высказываться публично о том, чему она является свидетелем, отдавая приоритет оказанию медицинской помощи страдающему населению. Двойной мандат организации — свидетельствовать и оказывать медицинскую помощь — часто создавал такие дилеммы.Что лучше послужило бы населению — медицинское обслуживание или публичное разъяснение их страданий? Организация объяснила себе свое решение следующим образом: «Признавая, что это население действительно пережило ужасный опыт, главная задача должна заключаться в том, чтобы определить, какова стратегия MSF в этой ситуации, чтобы создать пространство для наилучшего обслуживания населения» (MSF- H, 2009b Внутреннее обновление, 4 июня 2009 г.). Но переговоры о доступе были чрезвычайно трудны для международных агентств, поскольку управление лагерями для внутренне перемещенных лиц почти полностью находилось в руках военных, а доступ в районы, затронутые конфликтом, был закрыт для МНПО.События развивались быстро, и такие организации, как MSF, постоянно теряли актуальность, реагируя на события и изо всех сил пытаясь найти практическую значимость. MSF по-прежнему серьезно обеспокоена состоянием здоровья перемещенного населения в лагерях для перемещенных лиц и сообщила о своих опасениях непосредственно правительству, попросив правительство установить процедуры, которые способствовали бы доставке гуманитарной помощи, в частности, в отношении выдачи виз и других необходимых документов. чтобы опытный международный персонал мог укрепить местный потенциал и обеспечить специализированное обучение и поддержку (меморандум MSF для правительства Японии, 20 августа 2009 г.).Однако облегченного доступа не последовало; к 31 декабря 2009 года более половины перемещенных лиц были возвращены домой, а отделения MSF закрыли свои операции по оказанию чрезвычайной помощи, поскольку в значительной степени «кризис» для ВПЛ считался оконченным. В любом случае больница, поддерживаемая MSF, никогда не была крупнейшей больницей для перемещенных лиц, так как туда направлялись лишь 5–10% от общего числа пациентов, так что, по сути, MSF не могла таким образом быть основной больницей. оказание медицинской помощи населению лагеря (Weissman, 2011: 32).Как и предсказывали многие в организации, медицинское значение было сомнительным, и доступ оставался ограниченным до тех пор, пока перемещенные лица оставались в лагерях.
К 2010 году озабоченность по поводу безопасности оставалась в повестке дня правительства Шри-Ланки, особенно в отношении условий безопасности в бывших районах ТОТИ. Правительство по-прежнему неохотно предоставляет международным организациям доступ к бывшим территориям ТОТИ, которые еще предстоит очистить и отфильтровать. Большинству, но не всем перемещенным лицам было разрешено вернуться в свои дома, но их реинтеграция по-прежнему рассматривается в первую очередь как вопрос национальной безопасности.Хотя интенсивность кризиса ВПЛ снизилась, международное сообщество по-прежнему беспокоило процесс переселения, поскольку планы правительства по переселению и реконструкции были неясными, а «сильное военное влияние на политику, жесткий военный контроль над населением и ограничения для местных и международных НПО» »Были обеспокоены (ICG, 2010: 1). Понятно, что у правительства было иное мнение: оно чувствовало, что ситуация быстро нормализуется, оно сотрудничает с международным сообществом и выполняет свои обязанности ответственного правительства.
В 2010 году внутри организации обсуждалось обоснование продолжения присутствия MSF-H в Шри-Ланке. Обоснованием присутствия было следующее: «Поскольку правительство Японии выиграло войну с применением обычных вооружений 18 мая 2009 года, MSF, по сути, сейчас реагирует на последствия боевых действий» (MSF-H, 2010b Политика Шри-Ланки, 2010 г. ). Несмотря на то, что Министерство здравоохранения предоставляет базовую медицинскую помощь в центрах социального обеспечения, пробелы в предоставлении услуг сохраняются. Также считалось, что власти не проявили такой настойчивости, как хотелось бы, в отношении ряда медицинских потребностей.Что особенно важно, учитывая, что ВОЗ и местные НПО были «связаны с правительством», MSF-H считала необходимым присутствие беспристрастной организации. Оправдание MSF остаться связано также с ролью остаточной защиты, хотя основное внимание уделялось медицинским вопросам; MSF следует
играет роль сторожевого пса, обеспечивая надлежащую медицинскую практику для этих пациентов [ВПЛ в лагерях]. В ближайшие месяцы MSF придется постоянно бросать вызов властям, чтобы убедиться, что ВПЛ будут иметь надлежащий доступ к медицинскому обслуживанию в районе переселения.Ключевой задачей будет обеспечение того, чтобы раненый и инвалид не был брошен в Ванни или в лагеря без надлежащего ухода.
Эти медицинские потребности были напрямую связаны с войной, и они не будут длиться бесконечно, поэтому на этом этапе было принято решение о том, когда организация уйдет и при каких условиях. У каждой миссии MSF-H был набор «критериев выхода» — критериев, по которым организация решала, когда пришло время закрыть миссию.Эти критерии выхода напрямую связаны с указанными выше красными флажками. Что касается миссии в Шри-Ланке, в Страновой политике MSF-H в Шри-Ланке (2010b) указаны следующие критерии:
- .
Неспособность удовлетворить ключевые гуманитарные потребности [из-за] препятствий со стороны правительства
Актуальность наших действий… по сравнению с компромиссом с властями (например, внешняя коммуникация)
Власти искренне мобилизуют и устраняют основные потребности и выявленные пробелы в области здравоохранения
Признаки нового повстанческого движения или нового открытого вооруженного конфликта отсутствуют в ближайшие 12 месяцев
К концу 2010 года организация явно рассматривала критерии выхода с операционной точки зрения, а не с точки зрения пропаганды или защиты (MSF-H 2010a).
Ответные меры защиты в Уганде в 2003–2006 гг. Можно использовать для сравнения с ситуацией в Шри-Ланке. В Уганде по мере развития шестой фазы конфликта — когда международный интерес к конфликту возрос — в июне 2006 г. начались мирные переговоры между правительством и ЛРА, а 26 августа было подписано прекращение огня (Dolan and Hovil 2006: 5). По мере приближения большего числа гуманитарных организаций и сближения мира последствия для гуманитарных организаций перехода «от явно аполитичной позиции к вовлечению в политический контекст — невозможно переоценить» (там же: 18).Усиление озабоченности по поводу защиты повысило чувствительность политической ситуации для правительства Уганды. «Дар» масштабного гуманитарного вмешательства можно было считать «троянским конем» в том смысле, что «он имел именно тот эффект, которого центральное правительство так долго стремилось избежать, а именно привлечение международного внимания к катастрофе, связанной с защитой на севере страны. Уганда. Это не только подорвало имидж Уганды как успешной страны, но и поставило под угрозу хрупкое чувство суверенитета Уганды »(там же).
Таким образом, страхи перед МНПО, разоблачающими реальную ситуацию, определенно не ограничиваются Шри-Ланкой, равно как и выбор, с которым сталкиваются МНПО в отношении того, как подходить к таким ситуациям. Насколько организации озабочены политически чувствительной деятельностью по защите и как правительство воспримет попытку увеличить масштабы гуманитарной помощи наиболее уязвимым группам населения?
% PDF-1.6 % 1 0 объект >>> эндобдж 2 0 obj > поток 2009-10-29T16: 23: 33 + 01: 002009-10-29T16: 23: 52 + 01: 002009-10-29T16: 23: 52 + 01: 00Adobe InDesign CS4 (6.0.4)
Постконфликтные риски в JSTOR
АбстрактныйПостконфликтные общества сталкиваются с двумя отличительными проблемами: экономическое восстановление и снижение риска возобновления конфликта.Было установлено, что реформы в области помощи и политики эффективны для восстановления экономики. В этой статье авторы концентрируются на другой задаче — снижении риска. Постконфликтный мир обычно хрупок: почти половина всех гражданских войн вызвана постконфликтными рецидивами. Авторы считают, что экономическое развитие существенно снижает риски, но требует длительного времени. Они также находят доказательства того, что расходы ООН на поддержание мира значительно снижают риск возобновления войны. Эффект большой: удвоение расходов снижает риск с 40% до 31%.В отличие от этих результатов, авторы не могут найти какого-либо систематического влияния выборов на снижение риска войны. Поэтому постконфликтные выборы следует продвигать как желательные по своей сути, а не как механизмы повышения прочности постконфликтного мира. Основываясь на этих результатах, авторы предполагают, что мир, по-видимому, зависит от внешнего военного присутствия, поддерживающего постепенное восстановление экономики, при этом политический замысел играет в некоторой степени второстепенную роль. Поскольку существует взаимосвязь между серьезностью постконфликтных рисков и уровнем доходов в конце конфликта, это обеспечивает четкий и бесспорный принцип распределения ресурсов: ресурсы на душу населения должны быть приблизительно обратно пропорциональны уровню доходов в стране. постконфликтная страна.
Информация о журналеJournal of Peace Research — ведущий журнал в данной области, публикующий научные работы по исследованию мира, посвященные причинам насилия, методам разрешения конфликтов и способам поддержания мира.
Информация об издателеСара Миллер МакКьюн основала SAGE Publishing в 1965 году для поддержки распространения полезных знаний и просвещения мирового сообщества. SAGE — ведущий международный поставщик инновационного высококачественного контента, ежегодно публикующий более 900 журналов и более 800 новых книг по широкому кругу предметных областей.Растущий выбор библиотечных продуктов включает архивы, данные, тематические исследования и видео. Контрольный пакет акций SAGE по-прежнему принадлежит нашему основателю, и после ее жизни она перейдет в собственность благотворительного фонда, который обеспечит дальнейшую независимость компании. Основные офисы расположены в Лос-Анджелесе, Лондоне, Нью-Дели, Сингапуре, Вашингтоне и Мельбурне. www.sagepublishing.com
Предотвращение и разрешение конфликтов | ОБСЕ
Основные инструменты Организации для преодоления этого цикла включают сеть полевых операций и Центр предотвращения конфликтов (ЦПК).ЦПК действует, например, как координационный центр ОБСЕ по раннему предупреждению, способствует диалогу, поддерживает посредничество и другие усилия по предотвращению и разрешению конфликтов.
Деятельность полевых операций ОБСЕ в области предотвращения и разрешения конфликтов включает:
- Наращивание потенциала местных субъектов, направленное на сокращение потенциальных движущих сил и источников конфликтов;
- Содействие обмену между политическими и гражданскими субъектами для устранения рисков конфликта на как можно более ранней стадии;
- Помощь в налаживании диалога, посредничестве и укреплении доверия между обществами и сообществами, пострадавшими от конфликта;
- Мониторинг ситуации с безопасностью в государствах-участниках ОБСЕ;
- Помощь в укреплении доверия;
- Поддержка национальных планов реагирования на кризисы.
Примирительный и арбитражный суд уполномочен разрешать посредством примирения или арбитража споры между государствами, которые ему передаются. Верховный комиссар ОБСЕ по делам национальных меньшинств усиливает возможности Организации по раннему предупреждению и предотвращению конфликтов, вовлекая на самом раннем этапе в работу государства-участники, где межэтническая напряженность может привести к конфликту. Верховный комиссар также занимается долгосрочными мероприятиями по предотвращению конфликтов, в том числе путем защиты и поощрения прав лиц, принадлежащих к национальным меньшинствам.
ОБСЕ участвует в следующих форматах, связанных с конфликтами:
Минский процесс
Работает над поиском мирного решения нагорно-карабахского конфликта через Минскую группу (сопредседатели — Франция, Российская Федерация и США) и личного представителя действующего председателя ОБСЕ. Бюро по конфликтам Минской конференции ОБСЕ.
Процесс приднестровского урегулирования
В переговорах «5 + 2» участвуют стороны, посредники — Российская Федерация, Украина и ОБСЕ — а также США и Европейский Союз в качестве наблюдателей; особенно важную роль играют Специальный представитель Действующего председателя ОБСЕ по приднестровскому урегулированию, а также Миссия ОБСЕ в Молдове.
Женевские международные дискуссии
Созданы после конфликта в Грузии в 2008 году, сопредседателями являются ОБСЕ вместе с Организацией Объединенных Наций и Европейским союзом. Сопредседатель ОБСЕ, Специальный представитель Действующего председателя ОБСЕ на Южном Кавказе, вместе с главой Миссии наблюдателей Европейского Союза в Грузии (МНЕС) содействуют проведению заседаний Механизма предотвращения и реагирования на инциденты. (IPRM) в Эргнети, которые занимаются вопросами, влияющими на повседневную жизнь населения на местах.
Все пресс-релизы, относящиеся к Женевским международным дискуссиям
Все пресс-релизы, относящиеся к Механизму предотвращения и реагирования на инциденты (IPRM)
(PDF) Типология постконфликтных ситуаций: обзор.
Рабочий документ CRISE № 53
20
Коллиер, Пол и Анке Хеффлер, 2004 г. «Жадность и недовольство в гражданской войне», Оксфорд.
Economic Papers 56 (4): 563-95.
Кольер, Пол и Анке Хеффлер 2002 «О масштабах гражданской войны в Африке»,
Journal of Conflict Resolution 46 (1): 13-28.
де Сойса, Индра 2002 ‘Рай — это базар? Жадность, вероисповедание и управление в гражданской войне
, 1989-99, Journal of Peace Research 39 (4): 395-416.
Додж, Коул П. и Пол Д. Вибе 1985 Кризис в Уганде: нарушение здоровья
Services, 1-е изд., Оксфорд, Нью-Йорк: Pergamon Press.
Даунс, Джордж и Стивен Джон Стедман 2002 «Проблемы оценки в мире»
Выполнение, «Прекращение гражданских войн: выполнение мирных соглашений
, ред.Стивен Джон Стедман, Дональд Ротшильд и Элизабет
М. Кузенс, Боулдер, цвет: Линн Риннер.
Фирон, Джеймс Д. и Дэвид Д. Лэйтин, 2003 г. «Этническая принадлежность, повстанческое движение и гражданская война»,
Обзор американской политической науки 97 (1): 75-90.
Фирон, Джеймс Д. и Дэвид Д. Лэйтин 2000 «Насилие и социальное конструирование этнической идентичности
», Международная организация 54 (4): 845-77.
Финнофф, Каде 2006 «Государственные структуры, неравенство и конфликты в Руанде, 1992–2005»,
Документ, представленный на конференции CRISE по децентрализации, федерализму
и конфликтам, Оксфорд.
Фитцджеральд, Э. В. К. 1997 «Плата за войну: макроэкономическая стабилизация для бедных»,
Oxford Development Studies 25 (1): 43-66.
Фитцджеральд В. 1994 «Экономические аспекты социального развития и мира
Процесс в Камбодже» Между надеждой и незащищенностью: социальные
Последствия камбоджийского мирного процесса Под ред. Питер Аттинг, Женева:
UNRISD.
Фортна, Вирджиния Страница 2004 г. «Сохраняет ли мир поддержание мира? International
Intervention and the Duration of Peace after Civil War, International Studies
Quarterly 48 (2): 269-92.
Гобара, Хазем Адам, Пол Хут и Брюс Рассетт 2003 «Гражданские войны убивают и
калечат людей — долго после того, как перестрелки прекращаются», Американская политология
Review, 97 (2): 189-202.
Гишауа, Иван 2006 «Создание этнического ополчения: Конгресс народа одуа
в Нигерии», Рабочий документ CRISE № 26. Оксфорд: Центр исследований неравенства, безопасности человека и этнической принадлежности
, Оксфордский университет.
Хеффлер, Анке и Марта Рейнал-Керол 2003 «Измерение издержек конфликта»,
Неопубликованный рабочий документ.
Хамфрис, Макартан 2003 «Экономика и насильственные конфликты», Программа
Гуманитарная политика и исследования конфликтов, Кембридж, Массачусетс: Гарвардский университет
.
Хамфрис, Макартан 2005 «Природные ресурсы, конфликты и разрешение конфликтов:
Раскрытие механизмов», Журнал разрешения конфликтов 49 (4): 508-37.
Имаи, Косуке и Джереми М. Вайнштейн 2000 «Измерение экономических последствий гражданской войны
», Рабочий документ CID No.51, Центр международного развития
Гарвардского университета.
Кин, Дэвид 2000 «Стимулы и сдерживающие факторы насилия», Жадность и недовольство:
Экономические повестки дня в гражданских войнах, ред.