Ностальгии: Недопустимое название — Викисловарь

Чем полезна ностальгия? — BBC News Україна

• Том Стаффорд
• BBC Future

18 лютого 2016

Автор фото, Thinkstock

Прошлое – это не просто другая страна. Это страна, из который мы все были изгнаны. Подобно всем изгнанникам, иногда мы страстно стремимся вернуться. Это страстное стремление называется ностальгией.

Спровоцированная фотографией, воспоминанием о первом поцелуе или бережно хранимой вещицей, ностальгия пробуждает особое ощущение времени и места. Всем нам знакомо это чувство сладкой грусти о том, что прошло, окрашенное либо в оттенки сепии (как старая фотография), либо в розовый цвет (словно сквозь розовые очки)… Или подсвеченное лучами заходящего солнца.

Термин «ностальгия» был придуман в XVII веке швейцарскими врачами для обозначения тоски по родному дому, которая встречалась у солдат. Сегодня мы знаем, что ностальгия включает в себя гораздо больше, чем просто тоску по дому (в особенности у швейцарских солдат), и если позволить ей зайти слишком далеко, она превращается в слезливую сентиментальность или потакание собственным слабостям.

Автор фото, Thinkstock

Підпис до фото,

Оказывается, ностальгия — это не болезнь, это источник психического здоровья

Однако вполне возможно, что ностальгия выполняет и определенные полезные функции. Научные исследования, проведенные психологом Константином Зедикидесом, позволяют предположить, что ностальгия выступает в качестве ресурса, который мы можем использовать для установления связи с другими людьми или событиями и который позволяет двигаться вперед более решительно и с меньшей опаской.

Зедикидес был вдохновлен так называемой теорией управления ужасом (Terror Management Theory, TMT), в тысячу раз более интересной, чем большинство теорий в психологии. Согласно этой теории, основная психологическая потребность человека состоит в решении проблем, связанных с неизбежностью собственной смерти. Ее корни уходят в психоаналитический подход Зигмунда Фрейда, из-за чего она несколько отличается от многих современных психологических теорий, которые используют более приземленные идеи – такие, как отношение к разуму как к компьютеру.

В ходе экспериментов, результаты которых были опубликованы в 2008 году, использовался стандартный способ проверки теории управления ужасом: участникам предлагалось думать о собственной смерти, отвечая на такие, например, вопросы: «Кратко опишите эмоции, которые вызывает в вас мысль о собственной смерти». (При этом контрольную группу просили подумать о зубной боли или о чем-то неприятном, но не ставящим под угрозу само существование.)

ТМТ предполагает, что одна из реакций на мысли о смерти – это укрепление уверенности в том, что жизнь имеет более широкое значение, поэтому после процедуры участников просили обозначить степень своего согласия с утверждениями типа «Жизнь не имеет ни смысла, ни цели» или «Все устремления в жизни бесполезны и нелепы». В зависимости от ответов участники были размещены по шкале, показывающей, насколько сильно они верят в то, что жизнь имеет смысл.

Автор фото, Thinkstock

Выяснилась интересная вещь: на ответы существенно повлияла склонность людей к ностальгии. Исследователи обнаружили, что напоминание участникам о том, что они смертны, вероятно, усиливает ощущение бессмысленности жизни, но это касается только тех, кто сообщил, что не слишком склонен предаваться ностальгии. В то же время негативные мысли о смертности никак не повлияли на участников, оценивших себя как склонных к ностальгическим мыслям с частотой выше среднего (они, как и контрольная группа, оценили жизнь как высоко значимую).

Последующие эксперименты показали, что люди, склонные к ностальгии, были менее подвержены устойчивым мыслям о смерти, а также менее уязвимы перед чувством одиночества.

Ностальгия, согласно точке зрения ученых, сильно отличается от слабости или потакания собственным слабостям. Исследователи называют ее «источником нахождения смысла», важной частью психического здоровья.

Ностальгия играет роль хранилища в памяти положительных эмоций, к которому можно сознательно обращаться и использовать в повседневной жизни для усиления эмоций.

Именно сильные переживания, связанные с нашим прошлым, помогают нам лучше справляться с нашим будущим.

Чувство ностальгии как способ «собрать себя» — Моноклер

Рубрики : Переводы, Последние статьи, Психология

Обозреватель Мэттью Хатсон на страницах Scientific American коротко рассказал, чем для нас полезно чувство ностальгии и как оно помогает преодолеть разрыв между своей прошлой и нынешней идентичностью и приблизиться к целостности.

Ностальгия — чувство, близкое каждому. Вы услышали давно позабытую песню, увидели в толпе знакомый силуэт, встретились с родными за семейным столом, но вспомнили, что кого-то уже с вами нет — и вот они, «зыбучие пески прошлого». Тут как тут.

Недавно ученые обратили внимание на сладко-горькое чувство ностальгии и обнаружили, что оно выполняет положительную функцию, улучшая настроение и, возможно, психическое здоровье. Об этом на страницах Scientific American рассказал Мэттью Хатсон. Он отметил:

«Новое исследование демонстрирует, почему и как работает ностальгия, и доказывает, что это чувство оттенка сепии не заставляет нас застывать в прошлом, но на самом деле поднимает наш дух и живучесть».

Исследование включало несколько экспериментов, которые проводились в режиме онлайн и в лабораторных условиях. С помощью сентиментальных лиричных песен и воспоминаний ученые вызывали у участников чувство задумчивой мечтательности. Результаты показали, что в эти моменты участники чувствовали себя более целостными, испытывали чувство непрерывности сознания «Я».  Это подтверждали результаты опроса, который проводился после первой, «чувствительной», части, и в котором участникам необходимо было либо согласиться либо нет с утверждениями типа «Я чувствую себя связанным со своим прошлым», «Важные аспекты моей индивидуальности остаются неизменными со временем». Психолог из Саутгемптонского университета в Англии и основной автор работы, опубликованной недавно в Emotions, Константин Седикайдес описал этот эффект в статье 2015 года. Но тогда он с коллегами обнаружил, что ностальгия вызывает чувство целостности, повышая при этом чувство социальной связанности. В сентиментальных воспоминаниях часто фигурируют любимые, которые могут напомнить нам о социальных нитях, связывающих нас с людьми, — даже через время.

Исследователи обнаружили эту закономерность среди американских, британских и китайских участников. Кроме того, они пошли еще дальше и с помощью опросников, касающихся других сопутствующих чувств, выяснили, что целостность приводит к повышению жизненной силы — ощущению присутствия «энергии и духа».

Тим Вайльдшут, один из соавторов Седикайдеса, отмечает, что есть много способов, которыми люди вызывают ностальгию, среди них: просмотр фотографий, приготовление пищи, рассказывание историй или воспроизведение музыки. Он называет чувство, которое мы обычно испытываем несколько раз в неделю, «психологическим иммунным ответом, который срабатывает, когда на дороге, по которой вы едете, появляются небольшие кочки».

Так что, если вы чувствуете себя немного выбитым из колеи на выходных, вытащите фотоальбом и проведите некоторое время, пересматривая свое прошлое.

---

Читайте также:

— Когда начинается будущее: проблема идентичности и мотивации

— Какова ваша история? Психологическая сила нарратива

---

По материалам: «Why Nostalgia Is Good for You»/ Scientific American.

Обложка: Simpleinsomnia / flickr.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите

Ctrl+Enter.

Похожие статьи

Время и пространство ностальгии Текст научной статьи по специальности «Социологические науки»

ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ

Р.Н. АБРАМОВ

ВРЕМЯ И ПРОСТРАНСТВО НОСТАЛЬГИИ

Статья посвящена анализу теоретических подходов к исследованию ностальгии в социальных науках. Рост интереса к прошлому и феномену коллективной памяти способствовал более широкому обсуждению ностальгии как важного элемента взаимодействия индивидуального и общественного сознания с прошлым. Исчезновение советского блока в Центральной и Восточной Европе придало новый импульс ностальгическим настроениям, что повысило интерес исследователей к посткоммунистической ностальгии как массовому феномену. В статье делается обзор текущих концепций ностальгии и высказываются соображения по дальнейшей теоретической экспликации понятия.

Ключевые слова: ностальгия, коллективная память, эмоции, прошлое.

Сегодня прошлое и его отражение в коллективной и индивидуальной памяти — объект пристального внимания социальных наук, еще одно направление междисциплинарных исследований. Обращение социальных наук к различным модусам памяти и анализу восприятия прошлого в немалой степени обязано французской истории и социологии, включая историческую школу Анналов, классические работы М. Хальбвакса [28], современные идеи П. Нора [48] и др., которые много сделали для концептуализации центральных понятий в исследованиях прошлого — социальной и коллективной памяти. По данной теме написано множество работ, создан международный академический журнал «Memory Studies»; в последние годы соответствующие

Абрамов Роман Николаевич — кандидат социологических наук, доцент кафедры анализа социальных институтов факультета социологии НИУ «Высшая школа экономики». Адрес: 101000, Москва, ул. Мясницкая, д. 20, кафедра анализа социальных институтов НИУ ВШЭ. Электронная почта: [email protected]

исследования разворачиваются и в России\ В статье мы будем обращаться к соответствующему дискурсу, прежде всего в той его части, которая имеет непосредственное значение для экспликации одного из важнейших понятий в исследованиях прошлого — понятия «ностальгия».

В свою очередь значимость концепта «ностальгия» определяется тем, что он может стать эффективным объяснительным ресурсом для понимания трансформаций массового сознания и персональных идентичностей в период перехода советского общества к постсоветскому состоянию. Этот период характеризуется масштабными ценностными, институциональными, экономическими и социокультурными разрывами, отразившимися в биографиях всех жителей бывшего СССР. Именно в такие периоды возникают ностальгические волны, призванные смягчить фантомные боли безвозвратно утраченного недавнего прошлого. Кстати, уже появился ряд исследований [7; 10; 11; 15], посвященных отношению жителей России к советскому периоду. Зачастую их результаты интерпретируются на основе обыденных представлений, без соответствующей аналитической оснастки, то есть вне релевантного понимании смысла ностальгии.

Российские медиа также активно эксплуатируют тему недавнего советского прошлого, которая стала ходким коммерческим товаром на рынке телепродукции, печатных изданий, кино2. Этот феномен российской культуры может быть осмыслен в том числе посредством оптики социальной памяти и ностальгии. Тем более что в последнее десятилетие появилось много публикаций, авторы, которых стремятся переосмыслить и обогатить понятие ностальгии новым содержанием, вписав его в актуальный тезаурус социальных наук3. Наша статья в значительной степени опирается на анализ этой литературы.

История понятия «ностальгия»

Подобно многим концептам в социальных науках («идеология», «ценности», «социальные институты» и др.) понятие «ностальгия» пережило несколько эпистемических превращений, совершив путешествие по различным научным дисциплинам.

Современные определения ностальгии носят ценностно-нейтральный характер, из них практически элиминированы исторически сложившиеся негативные коннотации медикалистского и психиатрического свойства. Концепция ностальгии уходит корнями в XVII век,

1 Один из самых впечатляющих и емких теоретических обзоров по теме

сделан Е. Трубиной в сборнике «Власть времени: социальные рамки памяти» [24]. Заслуживают внимания также следующие работы: [19; 20].

2 См., например: [1].

3 См., например: [4; 5; 8; 17;18; 25].

когда в 1688 году швейцарский врач Дж. Хофер впервые использовал термин ностальгия (от греческих nostos — возвращение домой и agios — болезненное состояние), описывая потенциально фатальную форму тоски по дому, распространенную среди швейцарских наемных солдат, служивших вдали от родины [45; 60]. Психологические манифестации ностальгии, кроме того, связывались с беспокойством и меланхолией, а сама ностальгия рассматривалась как причина физического нездоровья, включая слабость, анорексию, лихорадку. В 1732 году немецко-швейцарский врач Й. Шехзер (Scheuchzer) объяснял причины симптомов ностальгии резкими перепадами атмосферного давления, вызывающими отток крови от сердца к мозгу и сопровождающимися переменами настроения [53]. В течение XVII-XVIII веков случаи ностальгии были диагностированы среди личного состава почти всех армий европейских стран; эти случаи рассматривались как важный индикатор морально-психологического духа солдат и офицеров. Например, Наполеон запрещал солдатам Великой армии во время военных походов играть народную музыку своего региона, полагая, что ностальгия способствует моральному разложению войск и даже может повлечь бегство с поля боя.

Постепенно ностальгия перестала ассоциироваться с недугами, возникающими в армейской среде. Тем не менее, в течение XIX века ностальгия по-прежнему рассматривалась в медикалистском ключе — как болезнь, возникающая у различных групп населения, подолгу находящихся вдали от родного дома: рабочих-иммигрантов, заводских рабочих — выходцев из деревни, других бывших деревенских жителей, получивших опыт миграции в результате индустриализации, — что позволило сместить акцент в понимании ностальгии с жестко медикалистского, физиологического — к эмоциональному, в большей мере связанному с психическими и психологическими расстройствами 4. Симптомами такого рода расстройства стали рассматриваться тревога, уныние и бессонница. В психотерапии ностальгию считали подсознательным желанием возвращения на более раннюю стадию жизни, и обозначали как одну из форм репрессивного ком-пульсивного расстройства (repressive compulsive disorder). Вскоре ностальгия была низведена до одного из вариантов депрессии, обозначаемой как чувство потери и горя, связанных с тоской по родине5.

В ХХ веке тоска по прошлому становится определяющей метафорой, описывающей смысл ностальгии, что означало переход от её пространственной дислокации к временной. Современное понятие

4 Интересна диссертация известного немецкого философа К. Ясперса,

посвященная связи ностальгии и преступлений [30].

5 Более детальный обзор понятия «ностальгия» см. в: [53].

ностальгии используется в обоих смыслах: как персональная утрата идеализированного прошлого и тяга к нему, так и в качестве интеллектуально-эмоционального конструкта, искажающего публичную версию определенного исторического периода или определенной социальной формации прошлого. Ностальгия тесно связана с понятиями социальной, коллективной или культурной памяти, объясняющими то, каким образом производятся, изменяются, усваиваются и легитимируются воспоминания в пределах определенной социокультурной общности [50].

Многообразие ностальгических переживаний

Исследователи сходятся в оценке причин роста ностальгических настроений в обществах второй половины ХХ века, независимо от их истории, культурных особенностей, экономического и политического режима [36; 37; 38; 50; 51].

— Урбанизация и индустриальное развитие привели к росту миграции и разрыву целых поколений с традиционным жизненным укладом. «Потерявшие» прошлое горожане ищут в ностальгии по «старым добрым временам» убежище, защищающее от жизненных стрессов в современном городе, преодолевая таким образом кризис идентичности. Можно сказать, что ностальгия смягчила переход от Gemeinschaft (общности) к Gessellschaft (обществу), то есть от «культуры народности» и «духовной общности» к «культуре государственности», где отсутствует органическое единство [26; 36].

— Ускоренная модернизация, сопровождающаяся трансформацией большинства политических, социальных и экономических институтов, привела значительные социальные и этнические группы к необходимости быстрой социальной адаптации к изменившимся условиям жизни. На этом фоне недавнее прошлое невольно казалось тихой бухтой стабильности и предсказуемого социального устройства, что также способствовало росту ностальгических настроений, которые служили эмоциональной анестезией в ситуации неопределенности, порожденной процессами модернизации.

— Современные медиа (прежде всего телевидение и киноиндустрия) увидели в ностальгических образах большой коммерческий потенциал, благодаря чему вновь и вновь появляются документальные и художественные фильмы, в которых детально реконструируется «атмосфера незабываемых семидесятых, шестидесятых, пятидесятых». Так возникает лакированная версия прошлого, привлекающая широкую аудиторию.

— Нынешнее общество потребления, основанное на принципе «одноразового товара», где вещи и предметы обихода быстро морально устаревают и требуют замены, повысило символическую ценность вещей из прошлого, которые воспринимаются как «аутентичные»,

«насыщенные историей», «вечные». Результатом этого стало возникновение индустрии не просто «олдскульных»6 товаров и одежды, но «винтажных» вещей, источником приобретения которых становятся лавки старьевщиков, блошиные рынки, гаражные распродажи, комиссионные магазины. Ностальгия обрела вполне ощутимое коммерческое измерение [36].

— Общества ХХ века столкнулись с серией глобальных катастроф, главными из которых были две мировые войны, унесшие жизни десятков миллионов людей и оставившие след в биографиях значительной части населения Земли. Ностальгия помогала справляться с этим травматическим опытом, обращая людей к грезам об ушедшем спокойном прошлом.

М. Чез и К. Шау в известной работе «Измерения ностальгии» [35] называют три условия возникновения ностальгии: во-первых, принятый в современных западных обществах взгляд на время как линейное с неопределенным будущим; во-вторых, ощущение дефектности настоящего, вызывающего недовольство общества или отдельных его групп и провоцирующего ностальгическое обращение к прошлому; в-третьих, наличие материальных свидетельств (вещей, архитектуры, изображений), соответствующих ожиданиям ностальгирующих. Можно сказать, что современные общества с их идеологией непрерывных изменений и инноваций во всех сферах жизни при одновременном размывании традиционных систем ценностей, способствуют росту ностальгических настроений, которые снимают стресс у целых поколений и отдельных индивидов, вызванный дезориентацией в неопределенном настоящем при еще более неопределенном будущем.

Сегодня ностальгия анализируется в сложной системе координат, одновременно затрагивающей социальное, символическое, социокультурное и психологическое измерения этого феномена. Социальное измерение ностальгии включает персональный, коллективный и социетальный уровни. На персональном уровне индивид связывает свои личные воспоминания и переживания о прошлом с более широким социокультурным и историческим контекстом, встраивая собственную биографию в это контекст посредством личных впечатлений о прошлом, устных нарративов и воспринятых медиаобразов, образующих стереотипизированный дух времени. Персональный уровень тесно связан с индивидуальными эмоциональными переживаниями относительно утраченного прошлого и персональными реконструкциями памяти о нем. Коллективный уровень подразумевает наличие общей памяти и ностальгических воспоминаний, локализу-

6 Новые товары (чаще всего бытовая техника и электроника, а также

одежда), которые стилизованы под дизайн 1950-1980-х годов.

ющихся в пределах групп, близких по биографическому личному опыту индивида: это может быть история семьи или другой локальной группы — школьного класса, трудового или армейского коллектива, дворовой компании, религиозной общины и т. п. Ностальгические практики возникают как система уникальных воспоминаний о событиях, людях, материальных объектах, которые схожим образом интерпретируются и эмоционально воспринимаются представителями данного локального сообщества. Ностальгия связана не только с ретроспективным возвращением в «светлое» прошлое (например беззаботную студенческую юность), но и с поддержанием общей идентичности посредством формирования уникального символического пространства ностальгии. На социетальном уровне ностальгические волны объединяют значительные социальные группы и могут охватывать целые общества, как в случаях переживания постимперской травмы, например в Веймаровской Германии или Великобритании 1940-1950-х годов. Знакомая жителям бывшего СССР постсоветская ностальгия относится именно к этому типу, хотя и преломляется на персональном и коллективном уровнях7. Нередко социетальная ностальгия служит выражением идеологии и утопического мышления, взывая к утраченным лучшим временам, былому величию страны, социального сословия, класса или поколения. В литературе и массовой культуре этот род ностальгии широко эксплуатируется с помощью клишированных и отретушированных образов эпохи или поколения.

Не утратила своего влияния и психологическая интерпретация ностальгии, о чем свидетельствуют публикации группы исследователей из Великобритании и США (координатор проекта — К. Седикидес) [52; 53; 54; 60; 61]. Исследователи выделили несколько экзистенциальных функций ностальгии. Во-первых, ностальгия поддерживает идентичность, возвращая индивида к воспоминаниям о прекрасном прошлом, что позволяет преодолеть ощущение собственной посредственности. Во-вторых, ностальгия участвует в поддержании смысла значений (sense meaning) путем идентификации личностных представлений с широким культурным мировоззрением. Например, ностальгия может стать спасением от чувств одиночества и отчуждения, поскольку смягчает экзистенциальные страхи, через систему гражданских, семейных или религиозных культурных традиций и ритуалов: от коллекционирования старых поздравительных открыток или военных реликвий до трапезы в День Благодарения, Рождественского ужина и участия в школьных «огоньках». В-третьих, ностальгия укрепляет родственные связи, восстанавливая и поддерживая символические контакты со значимыми другими. Образы про-

7 По теме постсоветской ностальгии см.: [4; 14; 21; 29].

шлого оживают и становятся частью настоящего индивида через семейные нарративы, фотоархивы, реликвии. В целом согласно К. Седикидес и его коллегам ностальгия является универсальным эмоциональным опытом, разделяемым представителями различных возрастных, этнических и социальных групп [53].

Детские воспоминания также относятся к психологическому измерению ностальгии. М. Хальбвакс отмечал, что детство является исключительно важным периодом для формирования оснований коллективной памяти, поскольку «воспоминания нашего детства подобны стереотипным отпечаткам», запечатленным на «скрижалях нашей памяти» [27, с. 41]. Персональный опыт ностальгии обычно включает вдохновляющие воспоминания детства как о беззаботном времени, когда жизнь казалась обращенной к единственно возможным семейным и человеческим отношениям, не обремененным юридическими и бюрократическими сложностями. Детство, таким образом, часто видится лишенным серьезных экзистенциальных проблем, хотя в действительности не избавлено от трудностей и напряжений [37]. Вполне возможно, с этим связан феномен «поколения 76-82»8, представители которого являлись одними из активных участников виртуальных сообществ, посвященных ностальгии по позднему советскому времени 1970-1980-х годов9.

По мнению антропологов [37], в самом обобщенном виде индивидуальный опыт ностальгии включает сентиментализированную тягу к прошлому. Прошлое, прошедшее ностальгическую обработку, представляет собой комбинацию запомнившегося, воображаемого и реинтерпретированного ушедшего, которое в памяти выглядит более позитивным, приятным и безоблачным по сравнению с тем, каким оно было в действительности. Ностальгическая картинка прошлого нередко выглядит как фотография, прошедшая обработку в известной программе Instagram, которая с помощью набора специальных фильтров придает кадрам повседневной жизни, снятым на смартфоны, романтизированный вид состаренного фото в стиле Kodak Instamatic и Polaroid. Сама популярность этого программного продукта служит отражением всеобщей тяги к ностальгизации настоящего, переноса своей обыденности в улучшенное, воображаемое прошлое.

Еще один атрибут ностальгии — привязка к реконструированному прошлому, поскольку история открывается нам в дискурсивной перспективе, и даже самые точные отсылки к документационной базе

8 Один из первых крупных интернет-проектов, посвященных ностальгическим воспоминаниям о советском детстве 1970-1980-х годов., назывался «Энциклопедия советского детства»; его целевой аудиторией были те, кто родился в 1976-1982 годах. См.: <http://www.76-82.ru/>.

9 О ностальгическом сегменте блогосферы см.: [1].

не способны победить исторические мифы. Ностальгия опирается на позитивные реконструкции прошлого, в которые включены детали, вызывающие положительные эмоции, ассоциирующиеся с чем-то приятным в прошлом. М. Смит [54] считает, что прошлое видится более стабильным, нежели настоящее. Поэтому образы прошлого извлекаются для того, чтобы справиться с последствиями культурных изменений и потерянной идентичности. Это способствует романтизации образов прошлого. В. Фишер полагает, что категория ностальгии может быть понята как метаисторический путь присвоения прошлого, который обусловлен определенным культурным контекстом [41]. По мнению Туана, «культ прошлого скорее вызывает к жизни иллюзии, нежели аутентичности» [59, p. 194]. Однако ностальгия далеко не всегда характеризовалась только в связи с положительными эмоциональными переживаниями [52]. Нередко она рассматривалась как чувство утраченного времени с оттенком печали — горько-сладкие желания, находящиеся на пересечении пространства и времени.

Известный теоретик ностальгии С. Бойм выделяет два ее типа [34]: ресторативную, восстанавливающую (restorative) — «они разрушили все, что у нас было» и рефлексивную (reflective) — «как хорошо было тогда, жаль, что нельзя вернуться». Первая представляет собой скорее сожаление о том, что произошли какие-то изменения, и именно смена порядка вещей беспокоит людей; во втором случае речь идет как раз о переоценке значимости событий прошлого. Первый тип ностальгии направлен на объект чувства, на его идеализацию; ностальгическое повествование в таком случае становится тотальным, претендующим на передачу «правды жизни» [3]. Во втором случае важно само переживание о прошлом, его переосмысление. Этот тип ностальгии не предполагает абсолютной идеализации прошедшего, образы могут быть неоднозначными, но переживается сама невозможность воспроизвести ушедшее или вернуться в прошлое. Ностальгия предполагает фундаментальную оппозицию того как было и того как сейчас [62]. С. Тэннок говорит о том, что ностальгия по природе своей является «периодизирующей» эмоцией, она проводит границы между разными вехами в истории, и важно, что эта граница четко различима: иначе невозможно понять, когда закончилось счастливое прошлое [57]. То есть ностальгия связана со своеобразной дискретной хронологической шкалой, на которой расположены «счастливое прошлое», «точка перехода» и «настоящее, где всё не так хорошо, как раньше». С этой точки зрения, не всякие воспоминания представляют собой ностальгию, которая предполагает символический перелом, точку разрыва прошлого и настоящего. Получается, что в подобной интерпретации ностальгия обязательно включает в себя драматизацию, сгущение красок: идеализация одного периода

означает его очищение от примесей негативного настоящего с целью четкого противопоставления [56]. Конечно, у прошлого есть свои недостатки, было и плохое (которое не всегда исчезает из ностальгических воспоминаний), но оно не заслуживает внимания. Когда прошлое явным образом отделено от настоящего, оно служит сохранению групповой идентичности, которую мог нарушить перелом: «пусть сейчас мы забыли об этом, но раньше мы были вместе, мы были заодно, и когда-нибудь мы об этом вспомним, потому что ты и я — мы не такие уж разные на самом деле» [43]. В этом отношении позднее советское время стало тем «золотым веком», к которому обращаются в поисках утраченной эмоциональной стабильности и смысловых точек опоры в океане постсоветской неопределенности.

Одной из наиболее значимых и по сей день цитируемых работ, где ностальгия рассматривается в социологической перспективе, стала книга Ф. Дэвиса «Тоска по Вчера: социология ностальгии» [39; 40; 42; 49]. Автор делает важное структурное различение между «восходящими порядками» ностальгии: простая (идеализация прошлого), рефлексивная (критический анализ ностальгии, ее соответствие прошлому) и интерпретативная [39, р. 24]. Ф. Дэвис указывает на функциональность ностальгии, поскольку она, как и коллективная память, служит поддержанию групповой идентичности. Однако, в отличие от социальной памяти, ностальгия является не знанием о прошлом, а эмоциональным переживанием прошлого, которое, между тем, остается связанным с коллективными «воспоминаниями». Он проясняет, почему из психологического недуга, которым ностальгия виделась до XX века, она превратилась в социальную эмоцию. Тоска по дому (или по своему прошлому в нем), ощущаемая людьми, перестала восприниматься как сфера личных психологических переживаний, но стала социальным феноменом, а сама ностальгия стала массовой — целые поколения людей тоскуют по ушедшим временам и романтизируют их. Ф. Дэвис связывает это с развитием массмедиа в XX веке: именно они способны создавать общий символический контекст для большой массы людей, существенно влияют на содержание социальной памяти и способствуют изменению эмоциональной окраски событий. Эти рассуждения Ф. Дэвиса наводят на размышления о связи коммуникативной рамки, или дискурса, и социальных эмоций, таких как ностальгия. Использование языка в медиа может многое сказать «о социальных смыслах, транслируемых посредством языка и коммуникации» в целом [33, р. 7]. Неопределенность смысла жизни может также ассоциироваться с ощущением отсутствия эмоциональных связей с другими людьми. Ф. Девис считает, что коллективная ностальгия нередко является реакцией на ситуацию культурного перехода, когда массы людей сталкиваются с чувствами одиночества и отчуждения [39, р. 141]. Ностальгия становится частью «коллективного поиска

идентичности», который «смотрит скорее назад, а не вперед, обращается к традиции, а не новизне, стремится к определенности, а не к открытиям чего-то нового»[39, р. 107-108].

Н. Маркос демонстрирует связь ностальгии с политическим мышлением, где ностальгия является особым способом мифологизации истории [47]. В данном случае концепт ностальгии переплетается с идеей исторической памяти и утопического мышления «это попытка преодолеть необратимость истории и превратить историческое время в мифологическое пространство» [3]. С. Стюарт заявляет: «ностальгия, подобно другим формам нарративов, всегда идеологична» [56, р. 23]. В классификации ностальгии, предложенной сторонником культурсоцилогического подхода Д. Бартмански, этот взгляд на ностальгию называется «теорией неудавшейся утопии» [13, с. 71; 32].

Ностальгические проекции сентиментализированного прошлого создают то, что Э. Хобсбаум и Т. Ренжер назвали «изобретением традиции» 10. Этот термин не означает, что такие традиции обязательно являются ложными, но скорее подчеркивает то, что прошлое постоянно переосмысливается и переизобретается в соответствии с запросами настоящего [37]. Д. Лоуэнталь считает катализатором ностальгии эскапистские настроения: «Великие перемены пропитали ностальгией все вокруг. Революционные взрывы разделили прошлое и настоящее. После гильотины и Наполеона весь предыдущий мир казался невообразимо далеким — а оттого еще более дорогим» [16, с. 42]. В классификации Д. Бартмански подобные описания ностальгии могут быть объединены в «теории напряжения» стремящиеся «выправить социально-психологический дисбаланс», который возникает вследствие масштабных социальных изменений и разбалансиро-ванности структуры общества [13, с. 71; 32]. Н. Самутина развивает это определение с позиции переживания истории как травматического опыта, нуждающегося в терапии [22, с. 37].

Известный философ культуры Ф. Джеймисон рассматривает ностальгию как симптоматичный в эпоху постмодерна «кризис историчности», где неспособность справиться со временем и историей превращается в политичную реконструкцию прошлого как бесконечную коллекцию образов [44, р. 18-25]. Ностальгия трактуется либо как «органическая генеалогия коллективного буржуазного проекта», либо как форма «искупительной историографии» [44, р. 18]. Автор полагает, что ностальгия и пастиш являются центральными чертами индустрии образов периода позднего капитализма: «…писатели и художники

10 «Изобретение традиции — это процесс формализации и ритуализации,

с которыми связано обращение к прошлому, пусть даже происходящее

за счёт обязательных повторений» [58, р. 2-3].

наших дней более не способны изобретать новые стили, поскольку эти последние уже были изобретены; возможно только ограниченное число комбинаций; наиболее уникальные из них уже были продуманы. Так бремя целой эстетической традиции модернизма — ныне мертвой — «давит своей тяжестью на разум живущих подобно кошмару», как некогда выразился Маркс в другом контексте. Отсюда вновь — пастиш: все, что нам осталось в мире, где стилистические инновации более невозможны, — так это имитировать мертвые стили, говорить через маску голосом этих стилей из воображаемого музея» [6]. Ностальгия перестает быть эмпиристской репрезентацией исторического прошлого, как это происходило в эпоху модерна; в постмодернистскую эпоху она становится способом присвоения и ассимиляции «прошлого» через стилистическую коннотацию, передачи «архаичности» посредством глянцевых образов современной киноиндустрии [44, р. 19].

Наконец, заслуживающая внимание классификация теорий ностальгии предложена российским культурологом И.М. Каспэ [12], которая пытается кроме всего прочего увязать «реальное» и «воображаемое» в ностальгических реминисценциях с «персональным» и «коллективным» уровнями репрезентации ностальгии: «Образ прошлого, который конструируется ностальгически, опирается на отсылку именно к личному, персональному, прямому опыту («видел своими глазами», «я так помню», «я так чувствую»), и одновременно, в большей или меньшей степени — апеллирует к общим, коллективным стереотипам, к тому, что может быть узнано и разделено другими». «Воображаемое» в ностальгических воспоминаниях не может быть гармонично интериоризировано без связи с узнаваемым опытом и памятью. Ностальгия также связывается с производством структуры персональной и коллективной идентичности, предопределяя форматы выбора предпочитаемого прошлого.

Заключая обзор современных подходов к пониманию ностальгии, мы должны отметить, что сложность релевантной интерпретации этого феномена связана с его комплексностью: он проявляет себя как внутренние эмоциональные переживания, одновременно служит формированию и поддержанию социальной идентичности, а также является удобным объектом эксплуатации структурами СМИ. Помимо этого, ностальгия становится элементом политических идеологий и принимает формы утопического мышления, объединяя вместе реальные воспоминания, грезы об утраченном прошлом и навеянные медиа клишированные образы прошлого.

Между коллективной памятью и личностным опытом

Продемонстрированное выше разнообразие дефиниций и классификаций ностальгии заставляет задуматься о перспективах аналитической

операционализации этого понятия: кажется, что ностальгия становится просто модным лейблом, означающим возможные эмоциональные отношения к прошлому и памяти о нем. Каким же образом применять столь многозначное понятие в исследовательской практике? Наш опыт работы с материалами, относящимися к ностальгии по недавнему советскому прошлому, дает возможность сделать некоторые ремарки относительно аналитических границ ностальгии.

Трудно отрицать тесную связь ностальгии с памятью, в первую очередь коллективной памятью в понимании М. Хальбвакса и коммуникативной коллективной памятью в классификации Дж. Ассмана [31]. Ностальгия — это не просто воспоминания о прошлом в позитивном ключе, но эмоционально обогащенное виртуальное погружение в прошлое, которое связано не с «выученными» фактами, а с близкими к биографическому опыту переживаниями и устными историями.

Важны два ключевых момента: эмоции и связь с личной биографией. Эмоции — необходимое сопровождение ностальгических грёз, не только потому, что научная история ностальгии уходит своими корнями в психиатрию и физиологию, но и вследствие особого качества восприятия фактов и образов прошлого, расцвеченных эмоциональными переживаниями — тоской, грустью, радостью, а возможно, даже стыдом или ненавистью. И если коллективная и коммуникативная память в большей мере соотносятся с поддержанием социальной идентичности, то ностальгия носит более персонализованный характер, что не исключает групповых форм ностальгических переживаний. В связи с этим рискнем предположить, что укорененность в семейной или личной истории является другой характеристикой ностальгии. Имеется в виду как личный опыт проживания в прошлом, ставшем объектом ностальгии, так и увязанность памяти об этом прошлом с биографическими и семейными нарративами, которые воспроизводятся как устная история [см.: 23].

Например, предметом нашего исследования были ностальгические сообщества в российской блогосфере, посвященные периоду жизни в СССР 1960-1980-х гг., то есть главным образом застою [1]. Наблюдения за постами и комментариями в ностальгическом сегменте блогосферы показали, что даже молодые люди, интересующиеся эпохой, которую многие из них застали в раннем детстве, рассматривают это время, пропуская его через восприятия и рассказы родителей и родственников старшего поколения. Дело не только в большем доверии к мнению близких, но в особой эмоциональной окраске, появляющейся в описании ушедшего времени, когда это описание инкорпорировано в личный опыт рассказчика. Так, для большинства молодых людей принятие брежневской конституции в 1977 году остается

малозначимым сухим историческим фактом, но если этот факт сопровождается рассказом свидетеля эпохи, например о каком-нибудь забавном случае, произошедшем на одном из многочисленных собраний трудовых коллективов, одобрявших основные положения нового основного закона СССР, то это уже может открыть воображаемое окно для ностальгии. Конечно, в эпоху медиатизации довольно сложно отделить семейные истории и даже личные воспоминания от образов, сконструированных медиа и воспринятых индивидом: кино, телевидение и массовая пресса (ре)конструируют прошлое столь искусно, что личные воспоминания успешно замещаются историями, ситуациями, образами, почерпнутыми из СМИ. И вполне возможно, что о повседневности «золотой молодежи» 1970-х годов судят не по свидетельствам очевидцев, а, например, по фильму К. Шахназарова «Исчезнувшая Империя»11 или телесериалам «Восьмидесятые»12 и «Обратная сторона Луны»13. Ностальгия по советскому прошлому как раз относится к тем случаям, когда медийные образы того времени переплетаются с рассказами современников, документальными и материальными артефактами.

В связи с нашим заключением об эмоциональном характере ностальгии и её укорененности в биографическом опыте возникает несколько вопросов, один из главных среди которых — вопрос о временных границах ностальгических переживаний. Иными словами, можем ли мы назвать ностальгической тоску по России Серебряного века или наполеоновской Франции и как соотносится этот тип переживаний с воспоминаниями о собственном детстве или молодости родителей? На наш взгляд, хронологические границы меняют модус ностальгии, переводят из сферы глубоко интериоризированного эмоционального опыта сопереживания истории как части собственной биографии в область мифологической, квазиутопической реконструкции, где вера в желаемое прошлое важнее воспоминаний о том, как именно это прошлое было устроено и что лично индивида с ним связывает. Чем более отдалены времена от настоящего, тем в большей мере ностальгия становится скорее формой коллективной культурной памяти или ретроутопией, нежели личным эмоционально-насыщенным переживанием прошлого.

11 «Исчезнувшая империя». Худ. фильм. Мосфильм, 2008, реж. К. Шахназаров.

12 «Восьмидесятые». Ситком. 12 серий. СТС, 2012, реж. Ф. Стуков.

13 «Обратная сторона луны». Сериал. Российская адаптация многосерийного телефильма BBC «Life on Mars». 16 серий. Первый канал, 2012, реж. А. Цекало.

Попробуем рассмотреть этот тезис на примере. В 2012 году отмечалось 200-летие Отечественной войны 1812 года. К этой дате приурочены различные мероприятия: реконструкции сражений, специальные медиапроекты, выпуск тематических книг, музейные экспозиции и т. д. В целом празднование даты было призвано напомнить гражданам России о великих свершениях прошлого и вполне успешно может быть охарактеризовано в терминологии коллективной культурной памяти. Такого рода ритуалы способствуют укреплению коллективной идентичности на уровне национального государства, воссоздают чувство общности, решают вопросы патриотического воспитания. При этом устная история войны 1812 года закрыта и этот период не может быть предметом биографически-детерминированной эмоциональной ностальгии, поскольку свидетелей тех событий уже давно нет с нами и судить о том времени мы можем лишь по сохранившимся документам, письмам, мемуарам. С точки зрения эмоционального восприятия той эпохи временной разрыв между нами и нашими предками — участниками и свидетелями тех событий — практически равноценен тому разрыву, который существует между нами и россиянами, жившими, во времена Ивана Грозного с поправкой на объемы доступных письменных и материальных источников. Поэтому ностальгия применительно к данному периоду может быть оценена либо как форма эскапистского ретроутопического мышления, либо как хобби в случае реконструкторов военной униформы. Фактически празднование этого юбилея уже не может происходить «со слезами на глазах», поскольку персональная эмоциональная связь с событием утрачена в силу временного разрыва.

Другое дело — период Великой Отечественной войны 19411945 годов. Безусловно, здесь задействован мощный аппарат производства коллективной памяти: от многочисленных мемориалов и музеев до ежегодного Парада Победы и масштабного общероссийского праздника14. Кроме того, в отличие от войны 1812 года до сих пор практически в каждой семье хранятся не только материальные свидетельства времен Великой Отечественной (вещи, награды, фотографии), но главное — устные свидетельства представителей старшего поколения. То есть существует пространство и для коммуникативной коллективной памяти и для ностальгии, которая может возникать и по поводу трагических, но ярких исторических событий.

Пожалуй, именно сейчас, вместе с уходом поколения ветеранов и старения поколения военных детей, постепенно становится заметным

14 О формировании ритуалов празднования Дня Победы в СССР и в

постсоветское время см.: [29; 46].

переход воспоминаний об этом времени в разряд исторической мифологии и коллективной памяти, зафиксированной посредством развитых ритуалов коммеморации15. Устная история и семейные нарра-тивы иссякают по мере отдаления от времени, когда происходили те события, и сегодня мы скорее воспринимаем их с помощью медиа, свидетельств историков и музеефицированных свидетельств и артефактов, нежели по рассказам наших близких. Соответственно, эмоциональные сопереживания уже не будут столь острыми, так же как и включенность в контекст времени. Это не означает забвения, но означает переход определенного отрезка прошлого в другое качество коллективного восприятия. Аналогичным примером может стать интеллигентская ностальгия о периоде Серебряного века и 1970-м годам: в одном случае можно тосковать по блестящим петербургским и московским артистическим гостиным и атмосфере декаданса, ссылаясь на мемуары; в другом — о ностальгии по интеллигентским кухонным посиделкам периода «застоя», которые для многих напрямую связаны с личными воспоминаниями.

Конечно, приведенные выше примеры различной трактовки ностальгии — как эмоционального погружения, связанного с биографией и различными формами коллективной памяти — являются уязвимыми, поскольку требуют более строгой эмпирической проверки. Вместе с тем подобная дифференциация говорит о потребности в дальнейшей проблематизации феномена ностальгии как объекта социальных наук. Наш обзор показал: в настоящее время ностальгия является хотя и востребованным, но недостаточно концептуализированным понятием, нередко отождествляемым с разнообразными формами коллективной памяти и выступающим в качестве метафоры особых отношений индивида с прошлым.

ЛИТЕРАТУРА

1. Абрамов Р. «Советский чердак» российской блогосферы: анализ ностальгических виртуальных сообществ // INTER. 2011. № 6. C. 88102.

2. Абрамов Р.Н., Чистякова А.А. Ностальгические репрезентации позднего советского периода в медиапроектах Л. Парфенова: по волнам

15 Исследователь и теоретик феномена коллективной памяти Я. Зерубавель называет коммеморацией многочисленные способы, «с помощью которых в обществе закрепляется, сохраняется и передается память о прошлом. Коллективная память обретает плоть благодаря множеству различных форм «коммеморации»: юбилейным торжествам, чтению рассказов, участии в мемориальной службе по погибшим, соблюдению традиционных религиозных обрядов в праздничные дни» [9, с. 14].

коллективной памяти // Международный журнал исследований культуры. 2012. № 1(6). С. 52-59.

3. Бойм С. Конец ностальгии? Искусство и культурная память конца века: случай Ильи Кабакова // Новое литературное обозрение. 1999. № 39. С. 90-100.

4. Воробьева А.В., Раскатова Е.М. «Советское» в постсоветском культурном пространстве: структурно-типологический аспект // Вестник гуманитарного факультета ИГХТУ. 2009. Вып. 4. C. 22-28.

5. Голованенко Е.А., Скварча О.Н. Расширение семантического объема слова «ностальгия» в русском языке и включение его в новый круг семантической ассоциации // Вюник СумДУ. Фшолопчш трактати. 2011. Т. 3. № 2.

6. Джеймисон Ф. Постмодернизм и общество потребления // Логос. 2000. № 4. С. 63-77.

7. Добрынина Е. «Советский» да любовь // Российская газета. 02.02.2010 [<http://www.rg. ru/2010/02/02/sovetsky. html>].

8. Зборовский Г.Е., Широкова Е.А. Социальная ностальгия: к исследованиям феномена // Социологические исследования. 2001. № 8. С. 31-34.

9. Зерубавель Я. Динамика коллективной памяти // Империя и нация в зеркале исторической памяти: Сб. статей. М.: Новое издательство, 2011. C. 14.

10. Ильичев Г. Демография против ностальгии. Чем моложе россияне, тем меньше они жалеют о распаде СССР // The New Times. 26 декабря 2011 г. № 44-45 (229).

11. Касамара В.А., СорокинаА.А. Постсоветская ностальгия в повседневном дискурсе россиян // Общественные науки и современность. 2011. № 6. C. 18-32.

12. Каспэ И.М. «Съесть прошлое»: идеология и повседневность гастрономической ностальгии [электронный ресурс]. Дата обращения: 25.11.2012. URL:

<http://www.hse.ru/data/418/231/1226/Kaspe_Puti2008.pdf> [Пути России: культура — общество — человек: Материалы Международного симпозиума (25-26 янв. 2008 г.). Т. XV. / Под общ. ред. А.М. Никулина. М.: Логос. 2008. С. 205-218].

13. Кобыща В. Доминик Бартмански. «Успешные иконы эпохи, потерпевшей крах: переосмысливая посткоммунистическую ностальгию» (реферат) // Социологическое обозрение. 2011. Т 10. № 3. С. 71-78.

14. Кустарев А. Золотые 1970-е — ностальгия и реабилитация // Неприкосновенный запас. 2007. № 2(52).

15. Левада Ю.А. «Человек ностальгический»: реалии и проблемы // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2002. № 6 (62). С. 7-13.

16. Лоуэнталь Д. Прошлое — чужая страна / Пер. с англ. А.В. Говорунова. СПб.: Владимир Даль, 2004.

17. Меримена М.А. Феномен ностальгии в теоретическом пространстве социо-гуманитарных наук // Аспирантский вестник Поволжья. 2009. № 1-2. С. 136-139.

18. Новиков Е.В. Лики ностальгии // Человек. 2006. № 3.

19. Рождественская Е., Семенова В. Социальная память как объект социологического изучения // INTER. 2011. № 6. C. 27-48.

20. Савельева И.М., Полетаев А.В. Знание о прошлом: теория и история. В 2-х т. Т. 1: Конструирование прошлого. Т. 2: Образы прошлого. СПб.: Наука, 2003-2006.

21. Сальников В. Советская тоска // Художественный журнал. 2010 (январь). № 5/76.

22. Самутина Н.В. Идеология ностальгии: проблема прошлого в современном европейском кино: Препринт WP6/2007/01. М.: ГУ ВШЭ, 2007.

23. Томпсон П. Голос прошлого. Устная история. М.: Весь Мир. 2003.

24. Трубина Е. Участь воспоминать: векторы исследований памяти // Власть времени: социальные рамки памяти / Под ред. В.Н. Ярской и Е.Р. Ярской-Смирновой. М.: ООО «Вариант», ЦСПГИ, 2011. C. 25-45.

25. Фенько А.Б. Ностальгия // Человек. 1993. № 6. С. 38-53.

26. Филиппов А.Ф. Между социологией и социализмом: введение в концепцию Фердинанда Тенниса // Тённис Ф. Общность и общество. Основные понятия чистой социологии. СПб: Владимир Даль, 2002. C. 386-446.

27. Хальбвакс М. Сновидения и образы-воспоминания // М. Хальбвакс. Социальные рамки памяти / Пер. с фр. и вступ. статья С.Н. Зенкина. М.: Новое издательство, 2007. C. 32-73.

28. Хальбвакс М. Социальные рамки памяти / Пер. с фр. и вступ. статья С.Н. Зенкина. М.: Новое издательство, 2007.

29. Щербинин А.И., Щербинина Н.Г. Политический конструкт «Победа» в контексте феномена ностальгии по советскому // Вестник Томского государственного университета. Философия. Социология. Политология. 2010. №3(11). C. 7-23.

30. Ясперс К. Ностальгия и преступления // Собрание сочинений по психопатологии. М.: Издательский центр «Академия»; СПб.: Белый Кролик, 1996. С. 8-123.

31. Assmann J., Czaplicka J. Collective memory and cultural identity // New German Critique. 1995. No. 65. P. 125-133.

32. Bartmanski D. Successful icons of failed time: Rethinking post-communist nostalgia // Acta sociologica. 2011. Vol. 54. No. 3. P. 213-231.

33. Bell A., Garrett P. Approaches to media discourse. Oxford: Wiley-Blackwell, 1998.

34. Boym S. The future of Nostalgia. New York: Basic Books, 2002.

35. Chase M., Shaw C. The dimensions of nostalgia // The imagined past: history and nostalgia / Ed. by M. Chase, C. Shaw. Manchester: Manchester University Press, 1989. P. 1-17.

36. Chrostowska S.D. Consumed by nostalgia? // SubStance. 2010. Vol. 39. No. 2 (Issue 122). P. 52-70.

37. Creighton M.R. Anthropology of Nostalgia // International Encyclopedia of the Social & Behavioral Sciences. 2001. P. 10744-10746.

38. Dames N. Nostalgia and its disciplines: A response // Memory Studies. 2010. No. 3. P. 269-275.

39. Davis F. Yearning for yesterday: A sociology of Nostalgia. New York: Free Press, 1979.

40. Fine G. A. Review [Yearning for yesterday: A sociology of nostalgia by Fred Davis] // Contemporary Sociology. 1980. Vol. 9. No. 3. P. 410-411.

41. Fischer V. Nostalgie. Geschichte und Kultur als Trödelmarkt. Luzern and Frankfurt: C.J. Bucher, 1980.

42. Fox W.S. Review [Yearning for yesterday: A sociology of nostalgia by Fred Davis] // Social Forces. 1981. Vol. 60. No. 2 (special issue). P. 636-637.

43. Houlden K. Nostalgia for the past as guide to the future: Paule Marshall’s the chosen place the timeless people // Memory Studies. 2010. No. 3. P. 253261.

44. Jameson F. Postmodernism, or, the cultural logic of late capitalism. London: Verso, 1991.

45. Jing W. Nostalgia as content creativity: Cultural industries and popular sentiment // International Journal of Cultural Studies. 2006. No. 9(3). P. 359368.

46. Kangaspuro M. The Victory Day in history politics // Between Utopia and Apocalipse. Essays on social theory and Russia / Ed. by E. Kahla. Helsinki: Aleksanteri Institute, 2011. P. 292-305.

47. Marcos P.N. History and the politics of nostalgia // Jowa Journal of Cultural Studies. 2004. No. 5 (Oct.). P. 23-35.

48. Nora P. Between memory and history: Les lieux de mémoire // Representations. 1989. No. 26. P. 7-25.

49. Panelas T. Review [Yearning for yesterday: A sociology of nostalgia by Fred Davis] // The American Journal of Sociology. 1982. Vol. 87. No. 6. P. 14251427.

50. Pickering M., Keightley E. The modalities of nostalgia // Current Sociology. 2006. Vol. 54(6). P. 919-941.

51. Radstone S. Nostalgia: Home-comings and departures // Memory Studies. 2010. No. 3. P. 187-191.

52. Sedikides C. Wildschut T., Arndt J., Routledge C. Nostalgia past, present, and future // Current directions in psychological science. 2008. Vol. 17. No. 5. P. 304-307.

53. Sedikides C., Wildschut T., Baden D. Nostalgia: Conceptual issues and existential functions // Handbook of experimental existential psychology / Ed by J. Greenberg, S. Koole, T. Pyszczynski. New York: Guilford Press. 2004. P. 200-214.

54. Smith M.E. The process of sociocultural continuity // Current Anthropology. 1982. No. 23 (2). P. 127-42.

55. Stewart K. Nostalgia — a polemic // Cultural Anthropology. 1988. Vol. 3. No. 3. P. 227-241.

56. Stewart S. On longing — narratives of the miniature, the gigantic, the souvenir, the collection. Durham & London: Duke Univ. Press 1993.

57. Tannock S. Nostalgia critique // Cultural Studies. 1995. No. 9. P. 453-464.

58. The invention of tradition / Ed by. E. Hobsbawm, T. Ranger. Cambridge: Cambridge University Press, 2003. P. 2-3.

59. Tuan Y-F. Space and place: The perspective of experience. Minneapolis: University of Minnesota Press. 1977.

60. Wildschut T., Sedikides C., Arndt J., Routledge C.D. Nostalgia: Content, triggers, functions // Journal of Personality and Social Psychology. 2006. No. 91. P. 975-993.

61. Wildschut T., Sedikides C., Routledge C. Nostalgia — from cowbells to the meaning of life // The Psychologist. 2008. Vol. 21. Part 1 (January). P. 2023.

62. Wilson J. Nostalgia: A sanctuary of meaning. Lewisburg, PA: Bucknell University Press, 2005.

Почему люди тоскуют по советской эпохе – Новости – Научно-образовательный портал IQ – Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»

Общества, пережившие исторические травмы, нуждаются в анестезии и психотерапии. Эти функции часто выполняет коллективная ностальгия по «старым добрым временам», например, позднесоветскому периоду «развитого социализма». Тоску по приукрашенному прошлому материализовали многочисленные музеи СССР, созданные энтузиастами. Она не просто конвертировалась в коммерческий продукт, но и помогла переосмыслить прошлое, рассказал IQ.HSE исследователь ностальгии, социолог Роман Абрамов.

Коллективная анестезия

Волны ностальгии стали частым феноменом ХХ века, когда происходили большие геополитические катаклизмы, мировые войны, революции, резкие социальные и технологические перемены. Ностальгия играла роль антидепрессанта, анестетика и адаптогена одновременно. Люди пытались найти спокойное и благополучное прошлое — и спрятаться в него, ненадолго забыться. Но этот эскапизм в итоге нередко помогал привыкнуть к новым условиям, адаптироваться.

Условным «золотым веком», или референтным временем, с которым сверялась современность, в коллективном сознании стала позднесоветская эпоха, двадцатилетие с середины 1960-х по середину 1980-х. Это время меньше ассоциировалось с историческими травмами (в отличие, например, от репрессивных 1930-х и «сороковых роковых») и больше — с относительной стабильностью для большинства населения СССР.

Ясно, что на деле эпоха «развитого социализма», более известная как «эпоха застоя» (или «длинные семидесятые»), отнюдь не была однозначной. Это время экономической стагнации, войны в Афганистане, кампаний против диссидентов (Александра Солженицына, Андрея Сахарова и пр.), эмиграции третьей волны. Однако эти события затрагивали не всех и выглядели менее травматичными — по контрасту с событиями очень непростых предыдущих десятилетий.

Условий возникновения, по мнению исследователей, три:

 неопределенность будущего;

 недовольство настоящим у разных социальных групп;

 наличие материальных свидетельств (вещей, архитектуры, изображений), соответствующих ожиданиям ностальгирующих.

Современные общества с их идеологией непрерывных инноваций и перемен, при размывании традиционных систем ценностей, способствуют росту ностальгии. Тяга к прошлому, которое видится как более стабильное, понятное и обжитое, овладевает сознанием миллионов. Причем предметный мир — гигантская барахолка старых вещей — играет здесь особую роль.

Тоска в вещах

Ностальгическая экосистема — прекрасный пример симбиоза эмоций, воспоминаний, практических действий, институтов, людей и вещей. Все они преобразуют реальность — окрашивают ее в ностальгические тона, а с другой стороны, стимулируют ностальгическое потребление.

Вещи из «прекрасного далека» — это и сосуды ностальгии, и психологические якоря, и талисманы, и психоделические средства. Они помогают «телепортироваться» в прошлое (точнее, в мир иллюзий о нем), подобно машине времени или психотропным веществам.

Мода на все советское «предметно» проявила себя во множестве тематических интернет-сайтов (например, «Энциклопедия нашего детства»), телесериалов, ресторанов советской кухни, квазисоветских товаров («тот самый чай»), народных музеев и экспозиций.

Ретроспективное изобилие

Восприятие брежневской эпохи во многом определили личные воспоминания. Ностальгия охватила поколение тех, чье детство и юность совпали с «длинными семидесятыми», и даже тех, кто родился на излете существования СССР. У большинства участников движения «народной музеефикации» было относительно благополучное детство, что, несомненно, накладывает отпечаток на восприятие эпохи.

Вещи, все то, что окружает человека, влияет на его культурную социализацию. Это своего рода социальный импринтинг, который определяет дальнейшее восприятие действительности. Для части этого поколения советский мир казался странным и притягательным одновременно. В итоге «последнее советское поколение» (говоря словами Алексея Юрчака, автора книги «Это было навсегда, пока не кончилось. Последнее советское поколение») стало генераторами народной музеефикации позднего «совка», которая пришлась во многом на 2009–2012 годы. И если раньше советская повседневность выглядела как бедная красками и вещами, то в этих экспозициях она более чем живописна и разнообразна.

Пространство музеев советской повседневности отчасти напоминает блошиный рынок, перенасыщенный свидетельствами эпохи — от школьных тетрадей до автомобилей. Но создатели таких экспозиций не только реабилитировали советскую бытовую культуру. По сути, они писали неофициальную историю или, по крайней мере, противопоставляли ей свой нарратив.

Краудсорсинг коллекционеров

Новых музеев о советской жизни немало, они могут присутствовать в реальном и виртуальном пространстве (в том числе, как цифровые архивы свидетельств очевидцев). Среди наиболее интересных — Музей быта советских ученых «Академгородок» (Москва) — реконструкция повседневной жизни сотрудников Курчатовского института (кстати, чисто любительская инициатива), столичный Музей советских игровых автоматов, Музей социалистического быта в Казани, Музей советского детства в Севастополе, новосибирский Музей СССР, Музей СССР на ВДНХ и пр. Весьма профессиональный проект — Московский музей дизайна, который представил в Манеже выставки советского дизайна и упаковки 1950–1980-х годов.

Музеефицируется — профессионально и с участием волонтеров — история целых районов. Так, есть Музей авангарда на Шаболовке, который рассказывает об архитектуре района и его истории через личные воспоминания жителей. Существует проект об истории Басманного района. Один из пионеров таких инициатив — сайт «Северяне» («Московский север»), созданный в 2004 году (он позиционируется как «сайт памяти Бескудниковской железной дороги»).

Некоторые музеи весьма успешно капитализируют ностальгию. Например, Музей советских игровых автоматов работает как коммерческое предприятие: как ресторан, сувенирная лавка, точка аттракции для туристов — и как пространство взаимодействия родителей с детьми. Наконец, это лекционная площадка. Этот музей стал частью городского пространства.

Аффективное восприятие

В народных проектах репрезентация советского мира выдержана в духе идиллии или утопии. В интервью и обращениях на сайтах музеев их создатели предлагают приобщиться к доброму старому времени, совершить путешествие «в мир положительных эмоций». Проект «Энциклопедия нашего детства» обещает «возвращение в волшебный мир, где царили мороженое в стаканчике и уроки «физры», крепкая дружба и дефицитная жвачка». Создатели пишут: «Помните запах разбавленного спиртом фломастера и пионерского галстука под утюгом, вкус газировки за три копейки и холодной столовской котлеты? Значит, вы тоже из этого мира!» Главное намерение кураторов проектов — не фактуализация прошлого, а ностальгическая мифологизация — с помощью рефлексивной ностальгии.

По сути, это музеи аффекта, провоцирующие сильные психологические и физиологические реакции. Причем телесность играет существенную роль. Материальный мир советского заставляет посетителей участвовать в реконструкции реалий того времени: переодеваться в винтажные костюмы, танцевать твист, отдавать пионерский салют, опробовать советские игровые автоматы.

Этот фрейм взаимодействия, несомненно, отражает установку современных музеев на интерактивность. Но, в то же время, за ним нередко следует и переключение мировоззрения. Есть риск, что материализованный советский спектакль захочется продолжать за рамками музея, совершенно забыв о травмах той эпохи.

Кстати, механизм аффекта оправданно задействуют и музеи, посвященные самым трагическим событиям истории ХХ века: войнам, репрессиям и пр. Эмоциональная реакция соединяется с интеллектуальной, культурной и физиологической. Таков Музей истории ГУЛАГа. И экспонаты, и организация музейного пространства оказывают сильное (до слез и дрожи) воздействие на зрителей. Его эффект гораздо мощнее, чем у сухих фактов о том, сколько людей были уничтожены в сталинскую эпоху. 

По ту сторону мифа

В 1990-е годы брежневский период советской истории трактовался как время стагнации, разложения коммунистической идеологии и системы управления. Во второй половине 2000-х эта эпоха представала в массовом сознании уже в другом свете. Появился запрос на ностальгию. Он был вызван неудовлетворенностью результатами рыночных реформ и экзистенциальными потребностями — обретения ценностной почвы под ногами. Ею и стало идеализированное прошлое, некий штиль на фоне частых штормов (прекаризации труда, резкой смены социальных ролей, экономических кризисов и пр).

Однако ностальгия не была всеобщей. Не все социальные группы тосковали по приукрашенному прошлому. Тяга к нему, скорее, проявлялась у тех, кто не был вовлечен в повседневность позднего советского времени, особенно в регионах и малых городах, которые переживали тотальный дефицит. Обычных людей — инженеров на заводе, мастеров в цеху, квалифицированных рабочих, доярок, водителей — по-видимому, чаще беспокоило не отсутствие свободы слова, а бытовые тяготы, например, отсутствие товаров. Нужно готовить ребенка в школу, а формы, ботинок, рубашки в продаже нет. Их нужно доставать. Каждое бытовое действие сопровождалось гигантскими затратами сил, что было довольно странно для технически развитой страны, запускавшей космические корабли. 

А жителям крупных городов, гуманитарной или технической интеллигенции часто не хватало интеллектуальной свободы, «воздуха» чтения (многое было запрещено), поездок за границу (культурного отдыха). Это были квазипотребительские и гражданские ожидания. У этой прослойки ностальгия проявляется меньше. Они даже немного удивляются этому интересу к советскому дизайну. Ведь в свое время люди мечтали о том, что они купят не радиоприемник «Океан», а какой-нибудь «Philips» или «Grundig».

Но все эти бытовые ожидания и трудности были характерны для родителей. А дети и подростки воспринимали то время с неким романтизмом. Они гоняли на велосипедах, носили ключи от дома на шее, играли в казаков-разбойников и были счастливы. Казалось, что впереди, за поворотом, их ждет «прекрасное далеко». Но этот миф внезапно умер. Да здравствует миф!

Старт рефлексии

Любопытно, что ностальгия позднесоветских поколений по периоду застоя способствовала рефлексии, более взвешенному осмыслению той эпохи. В середине 2000-х произошел резонанс — или встречное движение. С одной стороны, о прошлом размышляли самые обычные люди (сначала в многочисленных сообществах в живом журнале, затем в блогах, на сайтах и пр.), с другой — ностальгией всерьез заинтересовался академический мир: историки, социальные антропологи, культурологи. Стало ясно, что этот феномен обществу необходимо изучать, с тем, чтобы понять и осознать себя. И при этом, по возможности, отказаться от идеологических клише.

В начале 2000-х годов исследования ностальгии были, в основном, на Западе. Ряд работ вышел у российско-американского историка культуры, антрополога Сергея Ушакина. Довольно много было посвящено феномену остальгии в Германии (нем. Ostalgie от Ost — «восток»), тоски по бывшей ГДР. Это пример самой ранней тяги к ушедшему социалистическому прошлому, как к затонувшему «Титанику» (немецкие авторы стали писать об этом феномене с конца 1990-х).

В России поначалу выходили, скорее, журналистские материалы, особенно вокруг ностальгического потребления — например, открытия ресторанов в советском духе, использования квазисоветских брендов. Стало очевидно, что идет волна материализации ностальгии. Но она началась за три-четыре года до этого, когда люди разных профессий — журналисты, предприниматели, инженеры — вдруг по собственной воле решили собирать вещи и открывать в приобретенных для других целей домах, квартирах и гаражах музеи, посвященные СССР, и демонстрировать свои коллекции. Развивалась народная музеефикация.

Без шор

Очень долго рассуждения на тему застоя сводились к тому, что была плановая экономика, нерациональный Госплан, и отдельные функционеры, например, Алексей Косыгин, что-то делали. Сейчас ряд исследователей (например, Алексей Сафронов) занимаются изучением советской экономики, реформ, выясняют, почему и как действовало «нефтяное проклятье» и пр. Ясно, что простая стигматизация в духе «период застоя» ничего не дает в исследовательском смысле, — нужен глубокий всесторонний анализ.

В России исследованиями советской эпохи занимается, например, Галина Орлова, которая изучает советских физиков-ядерщиков. На Украине коммеморацию эпохи СССР анализирует литературовед и культуролог Валентина Хархун. Наконец общество стало воспринимать позднесоветское время как комплексный, многослойный, составленный из историй разных социальных групп период, а не только как историю, в которой действовали старцы из Политбюро, трудно было достать колбасу, но люди были счастливы, потому что существовала стабильность. Наконец формируется аналитический взгляд на прошлое. А у молодых людей тем временем стало модно тосковать по 1990-м.
IQ

Исследование музеефикации позднего советского времени поддержано Научным Фондом НИУ ВШЭ

Автор исследования:

Роман Абрамов, заместитель заведующего кафедрой анализа социальных институтов факультета социальных наук НИУ ВШЭ

---

Подпишись на IQ.HSE

Феномен ностальгии на примере жителей Устьянского района Архангельской области | Николаевна

 Феномен ностальгии на примере жителей Устьянского района Архангельской области

Феномен ностальгии на примере жителей Устьянского района Архангельской области

Ностальгия – чувство, которое присуще каждому человеку*. Ностальгировать можно по родным местам, дому своего детства, но «ностальгия имеет не только пространственное… но и временное измерение»[1]. Чаще всего люди тоскуют не по старым, когда-то покинутым местам, они тоскуют по прошлому, по ушедшему времени, по конкретным временным отрезкам и даже по историческим эпохам. Главная особенность такого чувства заключается в «принципиальной недостижимости объекта»[2]: прошлое не может быть вновь прожито заново, невозможно вернуть ушедшее.

Ностальгия может быть присуща отдельному человеку, она отсылает нас к конкретному индивидуальному опыту и переживаниям, когда «ностальгия и память неразрывно связаны между собой»[3]. Однако существование коллективной памяти об истории или событиях «обеспечивает трансляцию символов, ассоциаций и практик между поколениями»[4]. Как это ни парадоксально на первый взгляд, но ностальгию по эпохе можно испытывать, даже не имея опыта проживания в конкретный исторический период.

Ностальгические чувства могут возникнуть через визуальные образы, образы в культуре, рассказы очевидцев. Отсюда можно сделать вывод, что ностальгия – это не только тоска по лично пережитому. Это особый социально-культурный феномен. Феномен, который может усиливаться в обществе в определённый период. Коллективная память – особый образ прошлого – формирует определённый «культурный канон»[5], который передаётся между поколениями. Молодое поколение также очень восприимчиво к трансляции ностальгии, особенно через рассказы членов своей семьи, кинематограф, литературу.

В научной среде сформировался принцип выделения ностальгии как символической практики, посредством которой наследие предыдущего периода становится более осязаемым. Например, современные учёные всё чаще описывают феномен «югоностальгии» в Балканских странах[6] или «остальгии» в Германии[7], которые стали самыми яркими примерами проявления ностальгии в постсоциалистических странах. В современной Германии феномен «остальгии» проявляется в особой приверженности к так называемым «ост-продуктам», то есть к тем маркам товаров, которые выпускались во времена ГДР и теперь стали вновь доступны на прилавках современных магазинов. В странах бывшей Югославии заметна тоска по «золотой команде народов Югославии»[8]. По моим личным наблюдениям, особенно это характерно для Сербии. Молодые сербы в возрасте 18 лет и даже младше с тоской «вспоминают» о едином государстве, хотя фактически они родились уже в государстве Сербия. То есть проблема ностальгии характерна для многих стран бывшего социалистического лагеря, эта проблема стала темой многих современных исследований.

Представленная статья посвящена феномену ностальгии на примере жителей Устьянского района Архангельской области. Объектом исследования стали интервью с жителями этого района, предметом – особенности и механизмы проявления ностальгических чувств (или их отсутствие) по прошлым временам.

Выбор данной темы и конкретного региона был обусловлен особенностью источниковой базы. Несколько лет назад выпускница кафедры этнологии МГУ, а ныне доцент Самарского государственного института культуры Тамара Ивановна Ведерникова передала в дар кафедре свой полевой дневник. Т. И. Ведерникова вела этот дневник во время этнографической экспедиции в 1974 г. в Устьянском районе Архангельской области под руководством доцента кафедры Г. Г. Громова.

Именно работа по расшифровке и оцифровке этого дневника натолкнула меня на мысль об исследовании феномена ностальгии. Работая с ним, я отметила одну особенность. Многие информанты пожилого возраста (в 1970-е годы это были люди, родившиеся до революции) с ностальгией вспоминали дореволюционную, доколхозную деревню. Проводя этнографические исследования на Русском Севере, я лично очень часто стакиваюсь с похожей ностальгией у нынешнего пожилого населения, но речь уже идёт о ностальгии по советской, колхозной деревне. Так возникла идея рассмотреть особенность ностальгии в отдельном районе, используя интервью людей, которые с ностальгией вспоминали о совершенно разных эпохах, поскольку личные воспоминания – это самый сильный источник ностальгии. В качестве ещё одного источника для исследования были взяты интервью, собранные этнографическими экспедициями кафедры этнологии в Устьянском районе Архангельской области, которые проходили в 2014 и 2017 гг. В данной статье была предпринята попытка не только изучить феномен ностальгии и рассмотреть его особенности «в динамике», но и понять, есть ли кардинальные различия в ностальгических чувствах людей, между которыми разница в сорок лет и разные социально-политические эпохи.

Изначально встал вопрос о том, как вести беседу и выводить информанта на тему ностальгии (или её отсутствия). Перед экспедицией был разработан вопросник, который в ходе работы непосредственно в поле был существенно изменён. Как оказалось, пожилые люди очень охотно размышляли об изменениях, которые произошли во время перестройки, рефлексировали о прожитой жизни. Тема ностальгии в этих интервью возникала очень часто. Именно эти рассказы и личные рассуждения стали самым ценным для данного исследования. Все разговоры записывались на диктофон. Имена и фамилии информантов по этическим соображениям в статье не указаны, сохранены пол, возраст собеседника и место проведения интервью. Стоит оговориться, что все информанты, интервью с которыми упоминались в данной статье, – люди пенсионного возраста.

За довольно короткий промежуток времени наше государство пережило ряд событий, которые в итоге привели к кардинальным политическим и социально-экономическим изменениям. Среди таких событий, несомненно, Великая русская революция, а также перестройка и распад Советского Союза.

Несмотря на все произошедшие за последние почти тридцать лет трансформации, нельзя говорить о том, что советская эпоха ушла в прошлое окончательно, поскольку «одной из неотъемлемых черт современной российской повседневности является её преемственность по отношению к повседневности советской»[9].

Советская культура, наследие, модель воспитания, советские ценности — все эти элементы присутствуют в сознании современного жителя России, а также стран бывшего социалистического блока. Более того, в обществе появилось такое понятие, как «ностальгия по советскому», то есть ностальгия по советской культуре, советскому прошлому.

В памяти сельских жителей Русского Севера «советское» занимает особое место. Для большинства из них это значительная часть собственного жизненного опыта. По результатам нашего исследования можно сказать, что в Устьянском районе у жителей образ «советского» в целом имеет множество общих черт при сохранении личных особенностей восприятия. Обсуждая советские годы, многие из наших собеседников ассоциировали тот или иной исторический период с определённым руководителем государства. Следуя этой логике повествования, обратимся к каждому временному отрезку с хронологической привязкой к политическим лидерам.

Для поколения людей, которые родились при жизни И. В. Сталина и достаточно хорошо помнят период его руководства, он прежде всего ассоциируется с победой в Великой Отечественной войне. Как говорят местные жители, он сумел организовать «людские и материальные ресурсы»[10] и направить их на достижение победы над врагом:

«Жалели Сталина, потому что он войну воевал и закончил. И теперь есть люди, которые его вспоминают»[11].

Неотъемлемыми элементами сталинского периода, по рассказам деревенских жителей, были дисциплина, закон и порядок. Возникает резонный вопрос, что именно местные жители подразумевали под этими понятиями? Они отмечали, что всё население деревень было занято в сельском хозяйстве; несмотря на тяжести и лишения все трудились на благо Родины; понятий «тунеядец», «бездельник» не существовало в принципе; в нетрезвом виде на работу никто никогда не приходил; сельское хозяйство развивалось; заводы строились. Как выразилась одна из информанток, «тыл был крепким»[12]. Здесь можно увидеть слияние советской идеологии и политики с крестьянским идеалом мироустройства. Оценка государственной политики идет именно с позиции отношения государства к основным занятиям сельского населения страны. Иными словами, в памяти народа Сталин выступает своеобразным охранителем крестьянских традиций. День смерти Сталина поэтому для многих был не просто запомнившимся днём, но и по-настоящему печальным:

«Ооой, как плакали. Будто родного батьку похоронили»… Все ходили грустные[13].

«Это была для нас катастрофа. Было такое ощущение, что всё, теперь страна погибнет. Конец света»[14].

На вопрос: «почему плакали?», многие отвечают: «а как же? Не знали, как жить дальше будем»[15]. Разумеется, это не означает, что жизнь при Сталине вспоминают исключительно как благодатное время, но человеку всегда психологически трудно переносить перемены, они пугают. 

Что касается послевоенных лет, то многие наши собеседники не раз отмечали, что вплоть до 1960‑х годов жизнь в деревне была очень сложной. Единственной возможностью уехать, как считают местные жители, было стать нянькой у городских родственников. Этим и пользовались молодые девушки: 

«В няньки до совершеннолетнего возраста уезжали и не возвращались. В няньки можно было уйти без паспорта. И вот детей отправляли в города под любыми предлогами»[16].

Сельскохозяйственные нововведения Н. С. Хрущёва до сих пор вызывают негативные эмоции у сельских жителей. Многие вспоминают неудачную «кукурузную кампанию», но самое большое негодование вызывает проводимая в те годы политика сокращения личных приусадебных участков. У колхозников, сельскохозяйственных работников, пытались отнять самое ценное – землю. Даже небольшой приусадебный участок был большим подспорьем для семьи. Идея создания так называемых «агрогородов», казалось, противоречила самой крестьянской природе, нарушала традиционные устои. При Л. И. Брежневе вновь стали возвращать приусадебные участки, более того, уровень доходов колхозников вырос в сравнении с предыдущими десятилетиями. Деревенские жителипоэтому очень позитивно вспоминают брежневские времена:

«В брежневское время оттепель такая пошла. Все можно. Налоги стали уходить. Люди не стали бояться лишний куст смородины посадить»[17].

«Ведь мы же привыкли, что нам все давали, все помогали. Мы не знали, что и чего. Жили хорошо. В магазинах все было»[18].

Чаще всего в разговоре с городским жителем, заставшим хрущёвские и брежневские времена, напротив, последние будут ассоциироваться с экономическими трудностями, перебоями в продовольственных поставках. Эти времена горожане воспринимают как «застой». Деревенские жители в свою очередь не испытывали таковых трудностей в деревне, один из наших собеседников даже называет этот период «оттепелью», скорее всего, перепутав расхожее название периода правления Н. С. Хрущёва. Однако важно само восприятие этого периода деревенскими жителями. В это время работники совхозов стали получать заработную плату вместо трудодней, которые, по сути, не давали людям возможности вести достойную жизнь в деревне. Жизнь в деревне с экономической точки зрения стала гораздо легче:

«Как совхоз стал, хорошо жить стало. Радовались. Люди зарабатывать стали»[19].

В этот период заметно снизился отток молодежи в города. По мнению многих информантов, именно это явление является показателем уровня жизни в деревне. Одна из наших собеседниц вспоминала:

«Вот перед тем, как началась эта демократия, молодежь в город уже не стремилась ехать. У нас же тут хорошо жить было. У нас был свой аэродром, самолеты летали. Мы ведь из Бестужево в Костылево[железнодорожная станция – М. А.] летали на самолете, потому что 20 минут. На автобусе долго, а самолет был 2 рубля. А потом в Костылево прилетят, не запылились, не загрязнились, на поезд и поехали… Молодежь оставалась и работала в сельском хозяйстве»[20].

Упоминания о М. С. Горбачеве вызывали практически у всех опрошенных крайне негативные эмоции и воспоминания. По мнению информантов, именно М. С. Горбачев и проводимая им политика перестройки привели к развалу советского государства.

СССР для многих наших собеседников – это прошлое,  по которому ностальгируют люди, чья молодость прошла в советскую эпоху. Логично предположить, что это связано прежде всего с психологическими особенностями человека: времена юности всегда вспоминаются с радостью. Такое позитивное отношение к прошлому могло невольно проецироваться и на саму эпоху. Чтобы разобраться в природе такой ностальгии, всем нашим собеседникам задавались вопросы о том, что же отличало советские годы от современности. В итоге можно выделить несколько общих черт, которые отмечали наши информанты. Сельские жители говорили об особом духе коллективизма, о том, что люди были добрыми и отзывчивыми, жили дружно, уважали друг друга, о том, что всегда приходили друг другу на помощь, причем просить об этом было не обязательно. Как отмечали информанты, у советских людей уровень нравственности был на порядок выше. Человеческие ценности были также совершенно иными, по сравнению с настоящим временем. Одна из информанток так рассуждала о советском прошлом:

«Раньше люди не стремились к роскоши, было бы что поесть и одеть… дети с самого раннего возраста воспитывались в духе любви к труду и уважения к старшим»[21]. 

Даже извечная, по мнению многих, проблема русской глубинки – выпивка – в представлении наших информантов в советские времена не была столь острой:

«Раньше пили с умом. Сейчас то ли водка такая дурацкая, что если пьют, то 15-20 дней не останавливаясь… Раньше профсоюз воспитывал, комсомол воспитывал, директор воспитывал, партком воспитывал. Вот сколько воспитателей было! А сейчас никого нет. Раньше не было таких, чтобы неделями пили»[22].

Стоит отметить, что для жителей городов и посёлков городского типа настолько яркие проявления ностальгии не свойственны. Например, во всех интервью в посёлке городского типа Октябрьский летом 2017 г. мы спрашивали о том, когда же жить лучше, в советские времена или сейчас. Многие информанты начинали рассуждать о плюсах и минусах советского и современного государства, но однозначной ностальгии, тоски по советским временам среди современных жителей посёлка нет. Несомненно, это можно объяснить тем, что современная деревня зачастую находится в очень тяжёлом экономическом положении. Жители городов и ПГТ, напротив, чувствуют большую экономическую свободу, нежели в советские годы. Даже люди пожилого возраста как один из критериев улучшения жизни, например, называли возможность поехать за границу отдохнуть – это оказалось своеобразным проявлением успешности в посёлке. Устьянский район приравнен к районам Крайнего Севера, для жителей там действуют «северные» надбавки. При условии трудовой занятости многие люди действительно чувствуют экономически себя достаточно свободно, поэтому, на мой взгляд, жители развитого посёлка с большим количеством рабочих мест уже не испытывают ностальгию по материальным преференциям советского прошлого. Однако точно так же, как и жители деревень Устьянского района, жители Октябрьского с грустью вспоминали особый дух советского коллективизма, высокую нравственность, которые, по их словам, утеряны в нынешнюю эпоху.

На первый взгляд, такое тёплое отношение к советским временам у жителей Устьянского района Архангельской области можно связать с особой социально-экономической моделью тех времён. «Советское», в представлении сельских жителей, – это светлое прошлое, в котором все работают ради блага всего общества, и это приносило им удовольствие. Однако работа с полевым дневником 1974 г. показала, что ностальгия была свойственна и жителям советской деревни, ностальгировали уже по досоветским временам.

Автор дневника – Т. И. Ведерникова – работала в деревне Большое Пенье Устьянского района. В этой деревне этнографы беседовали с одной из пожилых жительниц, которая вскользь упомянула о жизни до колхозов. Т. И. Ведерникова так описывала свои впечатления от беседы с информанткой:

«Вероятно, она из довольно зажиточной семьи. Об этом я сужу не только по обилию одежды, но и по ее оценке первых шагов советской власти. Бедность местных крестьян в прошлом она объясняет только их леностью. Только из-за лени своей, якобы, они не возделывали поля, не косили, хотя это никто не ограничивал; только по причине своей лености бедняки уходили сбирать с детьми на всю зиму. Очень неодобрительно отзывалась она об этих бедняках, особенно рассказывая об организации колхозов. Она говорит, что эти бедняки подсказывали представителям советской власти у кого отнять хлеб и т.д.»[23].

В деревне Строевской того же района автор полевого дневника вновь столкнулась с положительными отзывами о дореволюционной системе. Более того, одна из информанток была в прошлом, как она сама себя называла, «казачихой», то есть батраком, в доме местного кулака. Т. И. Ведерникова отмечала:

«… очень интересна психология этой женщины. Она, как могла, защищала своего бывшего хозяина. Говорила, что он нанимал работников только потому, что он не справлялся со всей работой, какую приходилось делать. Благодарна она семье своего хозяина и за доброе отношение к ней. Когда она выходила замуж, хозяин против этого, предлагал ей остаться в его доме и по-прежнему работать. Видя, что уже ничего не изменить, семья этого богатого человека отдала девушке большое количество рубах, полотенец, которые она использовала в качестве даров родне жениха. До сих пор эта старушка жалеет, что семью её хозяина в первые годы советской власти раскулачили»[24].

Справедливости ради стоит отметить, что Устьянский район в целом не столь благосклонно принял все нововведения советской власти. Это привело в частности к волнениям крестьян Бестужевской волости весной 1919 года[25]. Но говорить о том, что всё население, в том числе и бывшие бедняки, выступали против коллективизации, всё равно не стоит. Ностальгия по досоветской деревне имеет далеко не только экономические корни, поскольку в советские времена многие информанты, с которыми беседовали студенты 1970-х гг., отмечали, что, по сути, с приходом советской власти их жизнь стала легче в материальном отношении.

Ностальгия как особый феномен не столько связана с приверженностью к определённой социально-экономической и политической модели, которая воспринимается обществом как наиболее благоприятная. Ностальгия свойственна в принципе всем жителям деревень, и не только деревень. Коренные изменения всегда пугают людей, они подсознательно ждут худшего. Для многих пожилых людей сегодня «советское» – это большая часть жизненного опыта, которая с распадом Советского Союза не могла исчезнуть бесследно.

Итак, оценивая значение ностальгии по «советскому», мы не можем сводить ее только к ретроспективной утопии и идеализации прошлого, «традиционного быта». Объективно происходит снижение инвестирования государства в сельскую местность, за короткий период закрылись аэропорты, больницы, радио-точки. Целые деревни перестали существовать. Ностальгия по советскому прошлому – это не только субъективное восприятие отдельными людьми прошлого как «хорошего», а настоящего как «не очень хорошего». Происходил и происходит сейчас сложный процесс реструктуризации сельской жизни. Он включает в себя трансформацию культуры, экономических взаимоотношений города и деревни, деревни и государственной власти. Советская власть, по представлению сельских жителей, выступала гарантом развития и процветания деревни, то есть происходило слияние «советского» с «традиционным». В современном обществе отчасти существует тенденция приравнивать советскую культуру к «традиционной». Изучая интервью и полевые записи 1970-х гг., сталкиваешься с такой же негативной оценкой кардинальных изменений начала ХХ века. Они много лет назад воспринимались как точно такой же болезненный разрыв с «традиционным» укладом жизни, навязыванием чуждой социально-экономической системы.

Таким образом, ностальгия – это нормальное явление, защитный механизм человека при столкновении с новым и неизвестным. Ностальгия создаёт образ «традиционного», стабильного прошлого, которое может идеализироваться человеком, помогая адаптироваться в переходной и порой опасной для общества ситуации.  Но представление о «традиционном» для каждого поколения становится своим. Оно трансформируется и адаптируется к потребностям социума.

---

* Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ, проект№ 16-31-01063 «Разное «советское»: советское наследие в культуре деревни, ПГТ и областного центра Русского Севера».

[1] Абрамов Р. Н. Время и пространство ностальгии // Социологический журнал. 2012. № 4. С. 6.

[2] Кусимова Т., Шмидт М. Коммерциализация ностальгии: как продаётся «советское» на постсоветском рынке? / Конструируя «советское»? Политическое сознание, повседневные практики, новые идентичности: материалы десятой международной конференции студентов и аспирантов (22-23 апреля 2016 года, Санкт-Петербург). СПб, 2016. С. 60.

[3] Там же. С. 63.

[4] Там же. С. 61.

[5] Кусимова Т., Шмидт М. Указ. соч. С. 64.

[6] См.: Velikonja M. Lost in Transition Nostalgia forSocialism in Post-socialist Countries // East European Politics and Societies. 2009. Vol. 23. No. 4. P. 535-551; Velikonja M. “Ex-home”:”Balkan Culture” in Slovenia A er 1991” / The Balkan in Focus – Cultural Boundaries in Europe, ed. Barbara Törnquist-Plewa and Sanimir Resic.

[7] См.: Bach J. “The Taste Remains”: Consumption, (N)ostalgia, and the Production of East Germany // Public Culture. 2002. Vol. 14. No. 3. P. 545-566.

[8] Velikonja M. “Ex-home… P. 193.

[9] Кусимова Т., Шмидт М. Указ. соч. С. 59.

[10] ПМА-2014, Бестужево, женщина, 1932 г.р.

[11] Там же.

[12] ПМА-2014, Бестужево, женщина, 1926 г.р.

[13] ПМА-2014, Глубокий, женщина, 1935 г.р.

[14] ПМА-2014, Едьма, мужчина, 1947 г.р.

[15] Там же.

[16] Там же.

[17] ПМА-2014, Будрино, мужчина, 1954 г.р.

[18] ПМА-2014, Глубокий, женщина, 1935 г.р., мужчина, 1938 г.р.

[19] ПМА-2014, Едьма, женщина, 1935 г.р.

[20] ПМА-2014, Бестужево, женщина, 1926 г.р.

[21] ПМА-2014, Шангалы, женщина, 1940 г.р.

[22] ПМА-2014, Ульяновская, мужчина, 1946 г.р.

[23] Полевой дневник Т. И. Ведерниковой 1974 г.

[24] Полевой дневник Т. И. Ведерниковой 1974 г.

[25] См.: Веревкина Г. А. Волнения крестьян Бестужевской волости Вельского уезда весной 1919 г. / Важский край: источниковедение, история, культура: Исследования и материалы. Вып. 2. Вельск, 2004. С. 61-68.

Рассказать о публикации коллеге 

Ссылки

• На текущий момент ссылки отсутствуют.

(c) 2018 Исторические Исследования

Это произведение доступно по лицензии Creative Commons «Attribution-NonCommercial-NoDerivatives» («Атрибуция — Некоммерческое использование — Без производных произведений») 4.0 Всемирная.

Будущее ностальгии — Журнальный зал

Светлана Бойм – филолог, антрополог, писатель, профессор славянской и сравнительной филологии Гарвардского университета.

 

 

Будущее ностальгии[1]

Ностальгия – это не локальная российская болезнь, противостоящая глобальным процессам, а феномен мировой культуры; история ностальгии тесно связана с историей прогресса и Нового времени. Это понятие происходит от двух греческих корней, nostos и algia, буквально означая «тоску по дому»; часто это тоска по метафорическому дому, которого больше нет или, может быть, никогда и не было. Это – утопия, обращенная не в будущее, а в прошлое. Ностальгия не всегда ретроспективна, она может обращаться просто к иным пространствам и иным временам. Ностальгия – это попытка повернуть время вспять, преодолеть необратимость его течения, превратить историческое время в мифологическое пространство. Однако сама потребность в ностальгии исторична. Она может быть защитной реакцией, ответом на переходные периоды истории. Ностальгия ищет в прошлом той стабильности, которой нет в настоящем, тоскует о потерянных наречиях и медленном течении времени.

Понятие «ностальгия» вводится в оборот в диссертации швейцарского врача Иоганна Хофера (1688). Само слово, таким образом, несмотря на этимологию, не древнегреческого происхождения, но скорее продукт неоклассики. Так стала называться болезнь, поражавшая наемных швейцарских солдат, а также слуг и студентов, воевавших, работавших и учившихся вдали от родины. Ностальгия – недуг больного воображения, поражающий душу и тело, – болезнь тяжелая, но излечимая. По мнению ученых докторов XVII века, прочищение желудка, опиум, пиявки и поездка в Альпы помогают отделаться от заболевания в короткий срок. К концу XVIII века симптомы ностальгии становятся более серьезными. Как ни бились ученые-медики, они не могли установить точное местонахождение – locus – ностальгии ни в сознании больного, ни в окружающем его мире. Как выяснилось, возврат на родину не всегда излечивал, а часто даже ухудшал состояние пациента.

Руссо и Кант разными путями пришли к сходному заключению о том, что истоки ностальгии стоит искать не в пространстве, но во времени, а именно в детстве. Ностальгия – тоска по утраченному детству. Немецкий поэт Новалис писал, что поэзия и философия основаны на ностальгии, но не по детству отдельного человека, а по детству человечества. Проблема ностальгии в том, что nostos ее неуловим и недосягаем. Истинный индивидуальный объект ностальгии порой ускользает от страдающего этим недугом, маскируясь под общее дело. Или же, наоборот, искусные политики используют общие детские воспоминания и старые песни о главном в своих целях. В отличие от меланхолии, о которой так много пишут психоаналитики, ностальгия не сводится к проблеме индивидуальной психики; она определяет отношения человека с окружающим миром, взаимоотношения личности и нации, индивидуальной и коллективной биографии. В XIX веке ностальгия из физического недомогания превращается в экзистенциальную метафору. Тоска по утраченному коллективному дому, по языку детства, по потерянному и вновь придуманному народному фольклору характерна для романтиков XIX века. Она сыграла важную роль в рождении национального самосознания. Менее очевидно то, что ностальгическое сознание лежит в основе многих наук о современности. Тённис, основатель социологии, противопоставил современное «общество» традиционной «общине». Его теория основана на идеализации прошлого – прошлого, которое мы потеряли. Даже сверхчеловек Ницше предается ностальгии, но не по детству человечества, а по животному царству, не обремененному цивилизацией. Ностальгия, как вирус, проникает во многие попытки понимания истории и описания прошлого. Ностальгия – не враг современности, а ее составная часть. В XX веке ностальгия идет рука обруку с китчем. Ностальгия коммерциализируется и приватизируется, превращается в ассортимент сувениров, персонализированных на любой вкус.

К сожалению, я не могу предложить лекарство от ностальгии, хотя опиум, пиявки и поездка в Альпы и могут помочь на первых порах. Я могу только описать историю болезни и предложить ее условную классификацию. Тоска человечна и потому неизлечима. Algia, тоска как таковая, сближает нас друг с другом. Проблема в nostos – понятии дома, которое делит нас на своих и чужих. Мы создаем разные сюжеты о потерянном доме и ищем виноватых. Поэтому можно условно выделить два ностальгических сюжета – реставрирующий и рефлексирующий (иронический)[2]. Реставрирующая ностальгия ставит акцент на nostos – дом и пытается восстановить мифическое коллективное место обитания. Рефлексирующая ностальгия размышляет об algia – тоске как таковой. Реставрирующая ностальгия занимается прошлым и будущим нации; рефлексирующая ностальгия отсылает, скорее, к индивидуальной и культурной памяти. Поля референции обеих групп могут пересекаться, но используемые в них нарративы и модели идентичности никогда не совпадают. Другими словами, в них могут работать одни и те же механизмы и символы памяти, одно и то же прустовское тесто, но при этом генерируемые повествования будут различными.

 

1. Реставрирующая ностальгия: конспиративный зá́говор и возвращение к истокам

Людям, предающимся ностальгии первого типа, кажется, что они имеют дело с самой истиной. Этот тип ностальгии сопровождает процессы национального возрождения и националистического подъема во всем мире и предполагает антимодернистское конструирование исторических мифов посредством возвращения к былым национальным символам. Реставрирующая ностальгия проявляет себя в тотальной реконструкции монументов прошлого, в то время как рефлексирующая ностальгия тяготеет к руинам, патине времени, мечтам об иных местах и других эпохах.

Для понимания реставрирующей ностальгии важно отличать исторические обычаи прошлого от реставрированных ритуалов и театрализованных традиций. Например, Эрик Хобсбаум разграничивает старые обычаи и появившиеся в XIX веке «изобретенные традиции». Обычаи, с помощью которых функционируют так называемые традиционные общества, вовсе не являлись однозначно или внутренне консервативными:

 

«В традиционных коллективах обычай выполняет двойственную функцию мотора и маховика одновременно. […] Никакой обычай не может позволить себе оставаться неизменным, поскольку сама жизнь не является таковой даже в традиционных социумах»[3].

 

А восстановленная или изобретенная традиция отсылает к «набору практик, обычно направляемых – гласно или негласно – признанными правилами и символическими ритуалами, нацеленными на внедрение определенных ценностей и поведенческих норм, повторение которых как бы автоматически подтверждает преемственность с прошлым». По сравнению с реальными крестьянскими обычаями и привычками новые традиции, которые теперь их моделируют, характеризуются более высокой степенью символической формализации и ритуализации. И здесь мы сталкиваемся с двумя парадоксами. Во-первых, чем выше темпы модернизации и чем шире ее охват, тем более консервативными и жесткими оказываются вновь изобретенные традиции. Во-вторых, чем настойчивее звучит риторика преемственности с историческим прошлым, тем избирательнее представляется это прошлое. Новизна изобретенной традиции отнюдь не мешает ей «переодеваться в седую древность»[4].

Изобретение традиции – это не творение exnihilo и не чистый акт социального конструктивизма; оно исходит скорее из ощущения утраты существовавшей некогда общности, предлагая удобный коллективный сценарий для снятия индивидуальной тоски. Принято считать, что в результате индустриализации и секуляризации общества в XIX столетии произошла утрата ключевых социальных и духовных смыслов. В итоге возникла потребность в секулярной трансформации фатальности в преемственность, а случайности – в осмысленный порядок[5]. Причем такой поворот мог происходить по-разному. С одной стороны, он мог укреплять эмансипаторные возможности индивидуального выбора, предлагая множественность вымышленных сообществ и вариантов принадлежности, не ограничивавшихся только лишь этническими или национальными критериями. С другой стороны, им можно было политически манипулировать посредством новоявленных национальных ритуалов и праздников, добиваясь восстановления общественного единства, чувства защищенности и подчинения власти.

Культурная идентичность основывается на определенной социальной поэтике, или «культурной интимности», выступающей в роли своеобразного клея повседневности. Это явление описал антрополог Майкл Херцфельд, говоривший о «восстановлении восприятия себя» посредством общих основ памяти, порой предстающих в качестве стереотипов. Такая идентичность предполагает непрерывную «игру в прятки», в которой участвуют только «местные», неписаные правила поведения, шутки, понимаемые с полуслова, ощущение соучастия. Государственная пропаганда, официальная национальная память тоже пользуются «культурной интимностью», хотя между этими феноменами имеется напряжение[6]. Поэтому очень важно отличать друг от друга политический национализм и «культурную интимность», которая основывается в первую очередь на общности социальных контекстов, а не на национальной или этнической гомогенности.

Национальная память сводит пространство игры с мемориальными символами к единой интриге. Реставрирующая ностальгия опирается на две главные темы: возвращение к истокам и теорию заговора, которая характерна для самых крайних вариантов современного национализма, питаемых народной культурой правого толка. Конспирологическое мировоззрение отражает тоску по трансцендентальной космологии и примитивным представлениям о добре и зле. В его основе лежит единая вневременная интрига, манихейская битва добра и зла, неизбежно предполагающая изобличение мифического врага. Амбивалентность и сложность исторического пути тем самым устраняются, современная история предстает в качестве воплощения древнего пророчества. «Дом», как полагают приверженцы крайних разновидностей теории заговора, постоянно пребывает в осаде и нуждается в защите от злоумышляющих против него врагов.

Понимаемое буквально слово «конспирировать» означает «дышать сообща», но обычно подобное коллективное дыхание имеет дурной запах. О заговоре, как правило, говорят в тех случаях, когда нужно маркировать подрывное и чуждое вымышленное сообщество, основанное не на включении, а на исключении, союз тех, кто не с нами, но против нас. «Дом» здесь строится не из индивидуальных воспоминаний, а из коллективных проекций и «рациональных заблуждений»[7]. Параноидальной конструкции «дома» присуща фантазия преследования и гонения. Это не просто «забвение реальности», но психически болезненное замещение подлинного опыта темными образами тайных сил, ведущее к созданию ложной родины. Традиция в подобном контексте должна восстанавливаться с апокалипсическим неистовством. Механизм подобных теорий заговора основан на инверсии причин и следствий и личных местоимениях. «Мы» – теоретики заговора – по каким-то причинам чувствуем себя неуютно в этом мире и поэтому ищем козлов отпущения, на которых взваливаем собственные неудачи. Как правило, на эту роль подбирается кто-то, отличающийся от нас и не нравящийся нам. Мы проецируем на них собственную неприязнь, убеждая себя в том, что они тоже ненавидят нас и желают нам зла. «Они» строят козни против «нашего» дома, и поэтому «мы» вынуждены бороться с «ними», чтобы отстоять «наше» вымышленное сообщество. Теория заговора способна подменить сам заговор. Действительно, значительная доля насилия, которым запомнился XX век – от еврейских погромов, нацистского и сталинского террора до «охоты на ведьм» во времена маккартизма, – оправдывалась мнимыми заговорами против отечества.

Теории заговора, подобно ностальгическим приступам в целом, обычно расцветают после революций. Французская революция породила идею масонского заговора, а за русской революцией 1905 года последовали массовые погромы, подогреваемые разговорами об иудейско-масонской тайной деятельности. Подобные концепции вновь обрели силу после октябрьской революции, а потом о них опять вспомнили в годы перестройки. «Протоколы сионских мудрецов», предположительно изобличающие всемирный еврейский заговор, – одна из наиболее известных подделок за всю человеческую историю. Первоначальная версия этого текста под названием «Диалог между Монтескьё и Макиавелли» была написана либеральным французским журналистом Морисом Жоли в качестве политической инвективы, нацеленной против Наполеона III, и любые упоминания о «сионских мудрецах» в ней отсутствовали. Памфлет был запрещен и изъят из печати, но в Британском музее осталась одна копия, с помощью которой позже и была доказана вымышленная природа «Протоколов». Текст попал в руки агентов царской охранки, был переправлен в Россию, а затем переписан православным монахом Сергеем Нилусом, который в юности был либеральным западником, а позже сделался ярым националистом. Он превратил политический памфлет в квазирелигиозное обличение Антихриста, приписав слова Макиавелли еврейским конспираторам. Этот вымышленный еврейский заговор использовался для разжигания и оправдания массовых погромов, призванных очистить прогнивший современный мир. В данном крайнем случае теория заговора породила большее насилие, нежели сам заговор, а архаичная реставрирующая ностальгия обернулась кровью.

Конец второго тысячелетия был отмечен новым возрождением теорий заговора[8]. Они сегодня столь же интернациональны, как и сами заговоры, которые с их помощью, предположительно, разоблачаются. Их практикуют повсюду, от России до Соединенных Штатов, от Японии до Аргентины. Обычно в основе такой концепции лежит тайный, священный или заговорщицкий текст: например, «Книга иллюминатов», «Протоколы сионских мудрецов» или «Дневники Тёрнера», почитаемые американскими правыми полувоенными формированиями наряду с Библией[9]. Русские ультранационалисты объявляют священным текстом «Велесову книгу», долгое время скрываемую от русского народа. Этот текст, как принято считать, датируется примерно 1000 годом до нашей эры и содержит подлинное наследие язычников-славян дохристианского периода. Как только святая книга вновь будет обретена, исконная родина славян также восстанет из небытия, несмотря на зловещие потуги «жидомасонов» извратить русскую историю[10]. Не удивительно, что многие бывшие идеологи из числа советских коммунистов быстро усвоили националистическое мировоззрение, став «красно-коричневыми», или коммунистами-националистами. Как выяснилось, их версия марксизма-ленинизма-сталинизма имеет ту же самую жестко авторитарную структуру, что и новый национализм.

Ностальгия – это боль, вызываемая временным разрывом и неприкаянностью. Ее восстанавливающий вариант исцеляет оба эти симптома. Временнóе отстранение лечится тем, что желанный объект вновь делается доступным. Нехватка корней компенсируется возвращением «домой», причем желательно в общий коллективный дом. И не важно, если этот дом не совсем ваш, – пока вы до него дойдете, разница уже забудется. Ведь движущими импульсами восстанавливающей ностальгии выступают не переживание дистанции и тоски, но скорее негодование по поводу тех, кто привлекает внимание к историческому несоответствию между прошлым и настоящим, тем самым ставя под вопрос целостность и преемственность восстановленной традиции.

Реставрирующая ностальгия почти не интересуется реальными признаками исторического времени, существующими в виде патины или руин. 1980–1990-е годы стали периодом великого возрождения прошлого в рамках нескольких проектов тотальной реставрации «с нуля», от Сикстинской капеллы до Храма Христа Спасителя, которые были нацелены на восстановление чувства сакрального, потерянного, как полагают некоторые, нашим современным миром.

 

Интимное соприкосновение Господа и Адама, навсегда запечатленное Микеланджело на фресках Сикстинской капеллы, стало, наверное, одним из самых известных художественных образов всех времен. Прямо над пальцами Адама изображение уязвлено трещиной; она, как удар молнии, подчеркивающий отстраненность персонажей друг от друга. Художник постарался изобразить акт Творения, задействовав в своем шедевре самого Бога. Созданный им образ духовного томления, находящийся на попечении всемирно известного музея-капеллы, стал европейской святыней, причем как в религиозном, так и в художественном плане. Позже он превратился и в туристическую святыню, дорогую, но отнюдь не бесценную. Трещина над устремленными друг к другу фигурами Бога и человека ныне воспроизведена на бесчисленных футболках, пластиковых сумках и почтовых открытках.

Расколовший фреску шрам, угрожающий разделить Творца и первого человека, несет в себе мистическую ауру живописи, патину исторического времени. Aura– слово, на иврите означающее «свет», – определялась Вальтером Беньямином как опыт недостижимого, дымка ностальгии, не позволяющая обладать объектом желания. Если аура неосязаема, то патина, напротив, вполне видима: это лежащий на изображении слой времени, смесь клея, копоти и пыли. Когда стало ясно, что Сикстинская капелла нуждается в реставрации, руководство музеев Ватикана приняло радикальное решение: вернуться «назад к Микеланджело», к оригинальной свежести фресок. Реставрация Сикстинской капеллы стала одним из самых заметных суперпроектов 1980-х годов, убедительно доказавшим, что историческое время более не сможет угрожать образу божественного Творения. Музеи Ватикана заключили своего рода «сделку века» с японской телекомпанией «NipponTVNetworks», известной развлекательными программами. В обмен на шестизначные суммы, требовавшиеся для восстановительных работ, компания приобретала эксклюзивное право на телевизионное освещение реставрации по всему миру. Соглашение казалось обоюдовыгодным: сокровище Ватикана восстанавливалось в сакральном музейном пространстве и в то же время демократически распространялось по планете благодаря возможностям телетрансляции.

С помощью передовых компьютерных технологий бóльшую часть трещин на заднем фоне и даже на набедренных повязках мужских фигур переднего плана удалось удалить, вернув первоначальную свежесть красок. Реставраторы не оставили после себя никаких следов восстановительного процесса, столь типичных для других итальянских музеев. Они без всякого трепета устранили налет времени, состоявший из свечного нагара и каминной копоти, остатков греческого вина и хлеба, использовавшихся реставраторами XVII века, а также приклеившихся и застывших волосков с кисти самого мастера. Ведь любые материальные признаки прошлого могут помешать воссозданию аутентичного оригинала, которому надлежит выглядеть старым и новым одновременно. Тотальная реставрация и возвращение к «оригиналу Микеланджело» были призваны подавить миф о темном романтическом гении агонии и экстаза, который был запущен в оборот с легкой руки американского актера Чарлтона Хестона. Новый, «улучшенный», Микеланджело, представлялся в качестве вполне уравновешенного человека, искусного мастера, не просто демонстрировавшего качества гения, но и предпринявшего грандиозный труд, который смогли вернуть к жизни ученые XX столетия. Яркие тона восстановленных фресок, напоминавшие о мультипликации, наделили Микеланджело даром вечной молодости.

В данном случае восстановительная работа была не осознанным актом интерпретации, а скорее трансисторическим возвращением к истокам, обеспеченным современными технологиями, – новым синдромом «Парка юрского периода». Правда, на этот раз современным ученым пришлось восстанавливать не доисторическую жизнь, а исчезающий райский сад самого европейского искусства[11].

Реставрация породила дискуссии, в ходе которых каждая из сторон обвиняла другую в искажении Микеланджело и погружении либо в ностальгию, либо в коммерциализацию[12]. Один из аргументов, представленный группой американских историков искусства, выдвинул на первый план вопрос о воссоздании прошлого и возвращении к истокам. По их мнению, стремясь к тотальному воспроизводству прошлого, реставраторы устранили из произведения «присутствие руки» мастера, «l’ultimamano», заменив его «Микеланджело в стиле “Benetton”». Между тем, посредством этого «присутствия руки» художник мог проецировать свое произведение в поток самой истории, как бы участвуя в процессе его старения. Независимо от того, справедливо ли такое обвинение, оно ставит вопрос об активной роли художника в последующей жизни его детища. Если произведение действительно начинает жить самостоятельной жизнью, как можно лишать мастера последней воли к открытию своего шедевра превратностям времени? Что является более аутентичным: первоначальный образ Микеланджело, защищенный от временных катаклизмов, или исторический образ, стареющий с ходом столетий? И что если бы сам Микеланджело отверг соблазн вечной молодости, предпочтя ему трещины и ветшание?

Кстати, Микеланджело и его современники любили восстанавливать памятники античности, сохранившиеся во фрагментах и руинах. Их метод работы был противоположен тотальной реставрации 1980-х годов. Художники XVI и начала XVII веков были ориентированы на сотрудничество с мастерами прошлого. Они могли восстановить руку или ногу античной статуи, вернуть отпавший нос или отбитое крыло ангелу, даже снабдить восстанавливаемую скульптуру матрасом, как это сделал Бернини с древнеримским спящим Гермафродитом. Творцы Ренессанса и раннего барокко никогда не пытались подделывать свою работу под старину. Они оставляли шрамы истории в неприкосновенности, наслаждаясь интимной теплотой мрамора и таинством дистанции одновременно. В реставрации они намеренно использовали камень иных оттенков, чтобы обозначить творческую границу между собственными дополнениями и фрагментами самих античных статуй. Более того, в отличие от компьютерных виртуозов XX и XXI столетий, современники Микеланджело не чурались индивидуальных прихотей, несовершенств или просто игры. Придерживаясь проверенной временем техники, они никогда не стремились к целостности «изначального», столь одолевающей нынешних реставраторов.

Когда я посетила Сикстинскую капеллу после реставрации, меня поразило странное и трогательное зрелище. Несмотря на очевидную материальность фрески, в ней обнаруживалось мистико-космологическое видение, аллегория, ускользнувшая от современных интерпретаторов. Под сводами капеллы сотни людей, устремив взор к потолку, рассматривали ослепительно яркое произведение искусства и, используя бинокли и аудиогиды, стремились вникнуть во все его явные и скрытые детали. В полумраке звучал многоголосый шепот, превращавший Сикстинскую капеллу в Вавилонскую башню. В тот момент, когда гуденье делалось слишком громким, вооруженные охранники громко призывали туристов к молчанию. Туристы чувствовали себя подобно расшалившимся ученикам, вдруг оказавшимся перед непостижимым чудом. Они явно трепетали, но не могли понять, от чего именно: от шедевра Микеланджело или же от умелости современных реставраторов.

Почему капелла так скудно освещалась? Ведь в возвращение шедевру обновленной яркости было вложено столько денег и сил! Гид объяснил, что после столь дорогостоящей реставрации музей вынужден экономить на электричестве. Иными словами, мистика имела свой ценник. Поддержание полумрака было наиболее экономичным способом воссоздания ауры, причем в обоих смыслах – ярком при свете телекамер и таинственном в тщательно охраняемом музейном пространстве. Тотальная реставрация Сикстинской капеллы предлагала действенное лекарство от романтической ностальгии и завершала переупаковку прошлого для будущего. После такой научной реставрации оригинальное произведение оказывалось полностью разоблаченным, а окружавшие его мистические покровы сбрасывались. В прошлом больше нечего было искать. Реставраторы, однако, добились своей цели не в полной мере. Считая, что в их случае «присутствие руки» абсолютно невидимо, ученые не приняли во внимание того обстоятельства, что нынешние токсичные вещества способны портить самое совершенное произведение такими способами, о которых Микеланджело не мог и догадываться.

 

* * *

Мое странствие к возрожденной святыне завершилось скандалом, если не святотатством. По пути в собор Святого Петра я была остановлена ватиканской «полицией моды». Молодой охранник исключительно вежливо указал на то, что мои голые плечи никак не позволяют мне посетить храм. Я присоединилась к группе таких же отверженных, в основном американских туристов в шортах и майках, спрятавшихся в тени от изнуряющего зноя. Не желая услышать в ответ на свое предложение слово «нет», я вспомнила о старой советской стратегии маскировки и, найдя укромное местечко, изготовила короткие рукавчики из пластикового пакета, украшенного фресками Микеланджело (с трещинами) и изящной надписью «musei di Vaticano». Затем я бесстрастно миновала группу «лишенцев», не обращая внимания на их комментарии касательно кроя моего одеяния. Поднимаясь по величественной лестнице, я вновь лицом к лицу столкнулась с бдительным молодым охранником. Мой не очень прочный наряд мог пасть от одного прикосновения. Но плечи теперь были покрыты, а дресс-код восстановлен. Кроме того, на моих рукавах красовалось имя Ватикана. Страж, не моргнув глазом, церемонно пропустил меня, подтвердив нерушимость ритуала.

 

2. Рефлексирующая ностальгия: виртуальная реальность и коллективная память

Реставрация означает возвращение к первоначальному состоянию, предшествующему историческому «грехопадению». С позиции реставрирующей ностальгии прошлое представляет ценность для настоящего; оно представляет собой не длительность и протяженность, а что-то вроде тотального образа. Более того, прошлое не должно обнаруживать никаких признаков разложения; оно должно заново прорисовываться в «исходном виде» и оставаться вечно молодым. Рефлексия предполагает обретение новой гибкости и перспективизма, а не восстановление прежнего равновесия. Акцент здесь делается не на воссоздании того, что считается абсолютной истиной, а на размышлениях об истории и преходящей природе сущего. Рефлексирующая ностальгия говорит о невозможности возвращения домой и осознает свою собственную эфемерность и историчность. Она связана с аффективным и этическим осмыслением прошлого, а не с маскировкой новодела под старину. В ее основе – двойное зрение, подобное фотографическому наложению прошлого и настоящего, повседневного и идеального.

Если реставрирующая ностальгия удушливо серьезна, то рефлексирующая ностальгия, напротив, сопряжена с чувством трагической иронии. Она показывает, что тоска и критическое мышление отнюдь не исключают друг друга, поскольку эмоциональные воспоминания не мешают сочувствовать, судить или критиковать.

Рефлексирующая ностальгия не претендует на то, чтобы восстанавливать мифический дом; она упивается самим течением времени, «влюбляется в разрыв времен, а не в объект, этим разрывом отделенный от нас»[13]. Набоков писал об «эпикурейском» отношении ко времени, любовании временем как таковым, что само по себе вызывает иммунитет к проектам реставрации. Ностальгический нарратив подобного типа открыт и фрагментарен. Предающиеся ему люди осознают наличие перепада между идентичностью и подобием; дом или лежит в руинах, или, напротив, только что подвергся реновации и джентрификации, которые сделали его неузнаваемым. Отчуждение и чувство дистанции побуждают такого ностальгирующего субъекта рассказывать свою персональную историю, повествовать об отношениях между прошлым, настоящим и будущим. Посредством этого он обнаруживает, что в прошлом нельзя видеть лишь нечто такое, чего больше нет, но, цитируя Анри Бергсона, прошлое «способно действовать и будет действовать, встраивая себя в нынешнее, текущее ощущение, из которого оно и черпает свою жизненную силу»[14]. Здесь прошлое не изготавливается из образов настоящего и не рассматривается в качестве предзнаменования какой-нибудь нынешней катастрофы – скорее оно содержит в себе множество возможностей, не предрешенных телеологией вариантов исторического развития. Чтобы получить доступ к виртуальности нашего воображения, не нужен компьютер; рефлексирующая ностальгия обладает способностью пробуждать множественные планы сознания[15].

Виртуальная реальность сознания, согласно Анри Бергсону, имеет отношение не к технологии, а, напротив, к человеческому сознанию, свободе и творчеству. Как полагает Бергсон, присущая человеку способность творить (élanvital), противостоящая механическому повторению и предсказуемости, позволяет нам исследовать виртуальную реальность сознания. В трактовке Марселя Пруста воспоминание предстает непредсказуемым странствием по пространствам синкретического восприятия, где слова и тактильные ощущения накладываются друг на друга. Из названий дорогих нам мест складываются ментальные карты, а пространство преобразуется во время. «Воспоминание о некоем образе есть лишь сожаление о некоем миге. Дома, дороги, аллеи столь же – увы! – недолговечны, как и года», – пишет он в заключении первой части «В поисках утраченного времени» («По направлению к Свану»)[16]. Следовательно, по-настоящему важно сотворчество со временем, а отнюдь не возвращение домой.

Предающийся ностальгии современный человек осознает, что «целью одиссеи является рандеву с самим собой»[17]. Например, в стихотворении Хорхе Луиса Борхеса Одиссей, возвращаясь домой, оглядывается назад на пройденные странствия. В алькове своей прекрасной царицы он ностальгирует по своему неприкаянно блуждающему «я»: «Где тот человек, который в дни и ночи изгнания скитался по миру, словно пес, и говорил, что его имя – Никто?»[18]. Возвращение домой не означает обретения идентичности; оно не заканчивает странствия в виртуальном пространстве воображения. В наше время ностальгирующий человек может одновременно тосковать по дому и столь же остро тосковать, оказавшись в этом доме.

Ностальгическое рандеву с самим собой далеко не всегда остается частным делом. Вольно или невольно личные воспоминания сплетаются с коллективными местами памяти. Во многих случаях зеркало рефлексирующей ностальгии замутнено опытом коллективной травмы и невольно напоминает произведение современного искусства. Боснийский поэт Семездин Мехмединович рассказывает об одном из таких отражений на примере своего родного Сараева, сильно пострадавшего во время войны:

 

«Стоя у окна, я смотрю на разбитую витрину “Югобанка”. Я могу стоять так часами. Голубой застекленный фасад. Этажом выше на балкон выходит профессор эстетики; почесывая бороду, он протирает очки. Я вижу его отражение в голубом фасаде банка, в треснувшем стекле, превращающем всю сцену в живую кубистскую картину солнечного дня»[19].

 

В 1997 году я зашла в кафе в центре Любляны, неподалеку от знаменитого моста Сапожников, украшенного стилизованными колоннами, которые ничего не поддерживают. Внутреннее убранство было смутно знакомым и успокаивающим, выдержанным в стилистике 1960-х годов. Музыкальное оформление обеспечивали песни «Битлз» и Радмилы Караклаич. Настенные полки были украшены китайскими будильниками, баночками от приправ «Вегета» (в СССР они считались дефицитом), а стены – плакатами с изображениями спутника и несчастных собачонок Белки и Стрелки, так и не вернувшихся на Землю. Здесь же размещалась увеличенная копия газеты, извещавшей о кончине маршала Тито. Взглянув на счет, я не поверила своим глазам. Местечко называлось бар «Ностальгия».

– Представить себе бар, похожий на этот, в Загребе или Белграде просто невозможно, – сказала хорватская подруга. – Ностальгия – там запрещенное слово.

– Отчего же? – поинтересовалась я. – Разве не ностальгия мучает власти Хорватии и Сербии?

– Ностальгия – плохое слово. Оно ассоциируется с бывшей Югославией. Ностальгия – это «Юго-ностальгия».

В «Ностальгии» было уютно. Самоназвание – snack-bar– отсылало, вероятно, к тем мечтам, которым некогда предавались нынешние владельцы заведения, просматривая старые американские фильмы по югославскому телевидению. Кстати, американская версия бара «Ностальгия» в Америке никого бы не удивила: без труда можно представить модное местечко, украшенное светильниками 1950-х годов, музыкальными автоматами и портретами Джеймса Дина. Таков американский опыт обращения с прошлым: надо превратить историю в набор забавных и понятных сувениров, очищенных от политики. Но более провокационно обращение к эмблемам общего прошлого, в особенности несшего в себе сегрегацию. Бар «Ностальгия» играет как раз с общим югославским прошлым, до сих пор остающимся культурным табу во многих частях бывшей Югославии. Националистические реставраторы традиции считают недопустимой именно эту несерьезность, применяемую к символической политике, смешение политического с обыденным.

Дубравка Угрешич, уроженка Загреба, объявляющая себя «человеком без национальности», пишет, что граждане бывшей Югославии, особенно проживающие ныне в Хорватии и Сербии, страдают от «конфискации памяти». Она имеет в виду своеобразную память о повседневности, общий свод эмоциональных вех, не поддающихся систематизации. В него входят и официальные символы, и множественные частицы и осколки прошлого: «стихотворные строки, образы, сцены, запахи, мелодии, слова». Эти мемориальные маркеры невозможно упорядочить: память такого рода состоит из разрозненных фрагментов, включая ужасные сцены войны. Псевдогреческое слово «ностальгия», имеющееся во всех новых языках страны – хорватском, сербском, боснийском, словенском, – сплавлено воедино со словом «Югославия», которое Милошевич конфисковал из общей памяти.

 

«Обычный гражданин бывшей Югославии, пытаясь объяснить простые вещи, немедленно увязает в паутине унизительных оговорок. “Да, Югославия, но бывшая Югославия, а не Югославия Милошевича…” “Да, ностальгия, возможно, это называется именно так, но это ностальгия не по Милошевичу, а по бывшей Югославии…” “По бывшей коммунистической Югославии?!” “Нет, не по государству и не по коммунизму…” “Тогда по чему именно?” “Видите ли, это нелегко объяснить…” “Может быть, вы говорите о ностальгии по какому-нибудь певцу – скажем, по Джордже Балашевичу?” “Да, и по певцу…” “Но ведь ваш Балашевич – серб, не так ли!?”»[20]

 

Лучше всего помнится то, что окрашено эмоцией. Более того, в эмоциональной топографии памяти персональные и исторические события тяготеют к слиянию друг с другом. По-видимому, единственным средством обсуждения коллективной памяти остается вымышленный диалог между рассеявшимися по миру согражданами, экспатриатами и изгнанниками. Пытаясь артикулировать эмоциональную топографию памяти, невольно становишься косноязычным; именно отсюда рождаются симптоматичные оговорки и культурные «непереводимости». Перекрученный синтаксис – часть ускользающей коллективной памяти.

Представление об общих социальных основах памяти коренится в понимании индивидуального человеческого сознания, которое пребывает в постоянном диалоге с другими людьми и культурными дискурсами. Эту идею развивали Лев Выготский и Михаил Бахтин, которые, рассуждая о человеческой психике, критиковали так называемый «солипсизм Фрейда»[21]. Выготский полагал, что людьми нас делает не «естественная память», замкнутая в индивидуальном восприятии, а воспоминания о культурных символах, которые позволяют генерировать смыслы без внешней стимуляции. Воспоминание нельзя обособлять от мышления. Я помню, следовательно, я существую; или же – я думаю о том, что я помню, следовательно, я думаю.

Психическое пространство не стоит уподоблять одиночной камере. Британский психолог Дональд Винникотт предложил концепт «потенциального пространства», обозначающего место локализации культурного опыта и формируемого в раннем детстве. Первоначально это пространство игры ребенка с матерью. Культурный опыт нарабатывается именно здесь: он начинается с творческой жизни, впервые проявляющейся в игре[22]. Культура располагает потенциалом превращения из подавляющей и гомогенизирующей силы в пространство индивидуальной инициативы и творчества. Культура отнюдь не чужеродна человеческой природе; напротив, она ее часть. Она создает контекст для индивидуальной игры и одновременно открывает площадку для сотворчества. Вероятно, в эпоху исторических катаклизмов и эмиграций теряются не прошлое и родина как таковые, но, скорее, та самая культурная интимность, которая разделяется с друзьями и соотечественниками и базируется не на нации или религии, а на избирательной близости.

Под коллективными воспоминаниями здесь будут пониматься общие вехи повседневной жизни. С их помощью формируется общая социальная основа индивидуальных воспоминаний. Это лишь складки веера памяти, а не предписания для образцового рассказа. Коллективная память, однако, не совпадает с памятью национальной, несмотря на пересечение цитат и общих мест. Национальная память пытается изготовить из общих воспоминаний повседневности единый телеологический сюжет. Пробелы и несоответствия латаются с помощью целостной и вдохновляющей истории о возродившейся идентичности. Вместо этого общая рамка коллективной или культурной памяти предлагает нам опорные точки индивидуальных воспоминаний, из которых могут произрастать самые разные нарративы. Они объединены определенным синтаксисом (а также общей интонацией), но никак не единой интригой. Так, газетный портрет Тито, висящий на стене в баре «Ностальгия», может отсылать как к концу послевоенной Югославии, так и к детской шалости бывшего югослава. Согласно Морису Хальбваксу, коллективная память предлагает зону стабильности и нормальности в потоке перемен, характеризующих современную жизнь[23]. Коллективные рамки памяти предстают в качестве защитных приспособлений в вихре современности; они выступают посредниками между настоящим и прошлым, между «я» и «другим».

Историки ностальгии Жан Старобинский и Майкл Рот утверждают, что в XX веке ностальгия была приватизирована и переведена во внутренний индивидуальный план[24]. Тоска по дому съежилась до размеров тоски по собственному детству. Она интерпретировалась не столько как неприспособленность к прогрессу, сколько как «неприспособленность к взрослой жизни». Для Фрейда ностальгия была не столько болезненным состоянием, сколько фундаментальной структурой человеческого желания, связанной с влечением к смерти: «Обретение объекта – это всегда повторное открытие его»[25]. Фрейд присваивает словарь ностальгии; для него единственным путем возвращения домой выступает анализ и вскрытие ранних детских травм.

С моей точки зрения, ностальгия остается посредником между коллективной и индивидуальной памятью. Коллективную память следует рассматривать в качестве игровой площадки, а не могилы для множества индивидуальных воспоминаний. Поворот, или скорее возврат, к исследованию коллективной памяти, совершенный современной критической мыслью в гуманитарных науках, представляет собой восстановление определенной концептуальной основы, активно обсуждавшейся на протяжении двух десятилетий, но потом почти забытой. Коллективная память – сложный и бессистемный концепт, который, тем не менее, позволяет описывать феноменологию человеческого опыта. Изучение коллективной памяти бросает вызов дисциплинарным границам и привлекает к себе не только научные, но и художественные работы. Оно вновь возвращает нас к размышлениям о «ментальном габитусе» (Эрвин Панофский и Жорж Лефевр), к «ментальности», определяемой как «то, что воспринимается и ощущается», как «поле интеллекта и эмоций». Оно отсылает нас и к культурному мифу, понимаемому как «возрождающийся нарратив, расцениваемый в данной культуре в качестве чего-то естественного и внешне независимого от исторического и политического контекста»[26]. Культурные мифы, следовательно, есть не выдумки, а разделяемые обществом предпосылки, позволяющие натурализовать и оживлять историю, снабжая ее своего рода интеллектуальным клеем.

И все же пока нет такой системы мысли или отрасли науки, которая снабдила бы нас полной картиной человеческой памяти. Толкование памяти, говоря словами Карло Гинзбурга, вполне может остаться «гипотетической наукой»[27]. Полному восстановлению поддаются только ложные воспоминания. От мнемонического искусства греков до Пруста память всегда зашифровывалась посредством следа, детали, синекдохи. Фрейд предложил поэтичное понятие «экранной памяти», контекстуального механизма, который скрывает «забытые сцены индивидуальной травмы или откровения». Экранные воспоминания сохраняют следы, контуры, домыслы, отвлекая внимание от центральной интриги, навязываемой аналитиком или интерпретатором памяти. Зачастую коллективные рамки функционируют, подобно тем экранным образам, которые определяют контекст индивидуальных аффективных воспоминаний. В эпоху изгнания или исторического перелома вехи бывшей отчизны обретают эмоциональную значимость. Например, бывшие восточные немцы развернули кампанию за сохранение старых дорожных знаков с изображением Ампельмана, забавного человечка в смешной шляпе, которого пытались заменить на более прагматичные западногерманские образы. Раньше никто не уделял Ампельману особого внимания, но, исчезнув с городских улиц, он немедленно превратился в любимца нации.

Осознание рамок коллективной памяти приходит к человеку тогда, когда он обособляет себя от собственного сообщества или когда само сообщество пребывает в упадке. Коллективные рамки памяти вновь открываются в состоянии скорби. Фрейд различает скорбь и меланхолию. Скорбь связана с потерей любимого человека или заменившего его отвлеченного понятия, такого, как отечество, свобода, идеал. Она преодолевается и проходит с течением времени. В состоянии скорби «уважение к реальности одерживает победу», даже если оно не может реализоваться немедленно. Что касается меланхолии, то предмет утраты в ней не определяется и не осознается так четко. Меланхолия не проходит по мере того, как отступает скорбь, поскольку она менее связана с внешним миром. Она ведет к постоянному копанию в себе или неустанному самобичеванию. «Меланхолия – это открытая рана, иссушающая эго до тех пор, пока оно не истощается полностью»[28]. Рефлексирующая ностальгия содержит в себе элементы и печали, и меланхолии. В то время как переживаемая в ней потеря никогда не осознается полностью, она имеет определенное отношение к утрате коллективных рамок памяти. Рефлексирующая ностальгия есть форма глубочайшей печали, в которой скорбь преодолевается не только посредством размышлений о своей горькой доле, но и через освобождение от стереотипов, игру и критическое мышление, выстраивающих новое будущее.

Бар «Ностальгия» ничего не восстанавливает. В бывшей Югославии такого кафе вообще не было. Да и такой страны тоже больше нет, и потому югославская народная культура может становиться либо самодовлеющим стилем, либо путешествием по волнам памяти. Местечко излучает ауру центрально-европейской культуры кафе и пропитано новым дендизмом молодого поколения, получающего удовольствие от вещиц эпохи Тито. Такова новая разновидность пространства, где играют с прошлым и настоящим. Бар деликатно высмеивает сон о великой родине, обращаясь к общим рамкам памяти последнего югославского поколения. Он не претендует на глубину коммеморации и предлагает лишь легкую городскую прогулку, подкрепляемую великолепными пирожными и прочими проецируемыми экранными реминисценциями.

 

* * *

Недавно, на выставке в Любляне, ко мне подошла хозяйка бара «Ностальгия». «Бара больше нет, – сказала она. – Он существует только в вашей книге. Но было бы неплохо, если б капелька югоностальгии осталась в нашей жизни. Как неосуществленное будущее».

Мы обнялись как старые подруги, хотя никогда раньше не встречались. Мне хотелось соединить размышления о памяти и свободе, разработать теорию и практику не ретроспективной, а «проспективной ностальгии», в которой любовь к руинам сочетается с поиском свободы, а невостребованное прошлое открывает новые дороги в будущем. Как писал когда-то Виктор Шкловский, творческое движение подобно ходу шахматного коня – не вперед и не назад, а вбок. Это извилистая дорога, «дорога храбрых», требующая постоянного осмысления настоящего и перечитывания забытых страниц истории.

С точки зрения XXI века, проект постмодернизма уже кажется немного ностальгическим. Постмодернизм умрет во сне в нулевую декаду XXI века. Я предлагаю отойти от модной безвыходности теорий «конца» искусства и истории. Вместо постоянно меняющихся приставок – «пост-», «анти-», «нео-», «транс-» и «суб-», – которые предлагают неизменное движение вперед, против или за пределы чего-либо и отчаянно пытаются быть «в моде», я предлагаю «ход конем», заключенный в английском предлоге off. Трудно перевести этот многозначный английский предлог: «вне», «сбоку», «сбоку-припеку», «по диагонали», – который можно встретить в выражениях «вне города», «вне шумной улицы», «вне тропинки», «вне бренда», иногда «вне цвета»[29]. Это, однако, не вненаходимость или «внесовременность», описанная Бахтиным, а обнажение невостребованного потенциала проекта современности. Она восстанавливает непредусмотренное прошлое и выбирается в боковые аллеи современной истории на окраинах больших философских, экономических и технологических нарративов модернизации и прогресса. Off предполагает одновременное принадлежание (of) и дистанцирование, принадлежность и критическое остранение проекта современности. Проспективная ностальгия мыслит с чувством, а иногда и с юмором. Что же касается преодоления скорби, то на это может уйти целая жизнь.

Авторизованный перевод с английского Андрея Захарова

%d0%bd%d0%be%d1%81%d1%82%d0%b0%d0%bb%d1%8c%d0%b3%d0%b8%d0%b8 — English translation – Linguee

C. Согласившись с […] тем, что BSP и BB следует отнести […] к одному структурному элементу и так же, как BFC, они непосредственно […] связаны с программой, эти члены Группы сочли, что по своему характеру эти службы обеспечивают выполнение программы и поэтому должны фигурировать в Части III бюджета вместе с Бюро по управлению людскими ресурсами (HRM). unesdoc.unesco.org	C. While agreeing that BSP […] and BB should be placed together […] and, with BFC, were directly linked to programme, they considered […] that this was in a programme support capacity and that these services should therefore figure under Part III of the budget along with HRM. unesdoc.unesco.org
Эта опция меню будет доступна после установки CD/DVD/BD—ROM-привода в NMT, или при подключении внешнего USB-привода CD/DVD/BD—ROM. popcornhour.es	This option will only be accessible when a CD/DVD/BD-ROM drive has been installed into or attached to your NMT. popcornhour.es
bb) Место производства, свободное […] от вредного организма – место производства, где данный вредный организм отсутствует, и […] где оно официально поддерживается, cc) Участок производства, свободный от вредного организма — Определённая часть места производства, для которой отсутствие данного вредного организма научно доказано, и где в случае необходимости оно официально поддерживается в течение определённого периода времени, и которая управляется как отдельная единица, но таким же образом, как и свободное место производства. fsvfn.ru	bb) Pest free place of production […] denotes to a place of production where a specific type of pest is not present and the […] place is officially protected, 3 cc) Pest free production site denotes to a production area where a specific type of pest is not present and this status is officially protected for a certain period of time and to a certain part of production area administered as a separate unit as in the case of place of production free from pests. fsvfn.ru
BD выпускается в строгом соответствии с техническими условиями, все аудио могут быть расшифрованы вывода см. в разделе BD RIP, BD ISO треков были совершенны следующего поколения выходе источника macbook-covers.net	BD produced in strict accordance with specifications, all the audio can be decoded output, see BD RIP, BD ISO tracks were perfect the next generation of source output macbook-covers.net
Система bb workspace относится к […] классу ECM-систем (Enterprise Content Management) и поддерживает полный жизненный цикл […] управления документами от создания и регистрации, до архивного хранения в отдельных базах данных за каждый календарный год. moscow-export.com	Bb workspace system belongs to ECM-systems […] (Enterprise Content Management) and supports full lifecycle of document management […] starting from creation and registration to archival storage in separate databases for each calendar year. moscow-export.com
S&P также понизило оценку риска перевода и […] конвертации валюты для украинских […] несуверенных заемщиков с «BB» до «BB—», однако подтвердило краткосрочные […] рейтинги Украины по […] обязательствам в иностранной и национальной валюте на уровне «В», рейтинг по национальной шкале «uaAA» и рейтинг покрытия внешнего долга на уровне «4». ufc-capital.com.ua	S&P also downgraded the risk of currency transfer and […] conversion for Ukrainian non-sovereign […] borrowers from BB to BB-, but confirmed the short-term ratings […] of Ukraine for liabilities […] denominated in foreign and domestic currencies – at B level, its national scale rating — uaAA and foreign debt coverage rating – at the level 4. ufc-capital.com.ua
Самостоятельная […] финансовая позиция Самрук-Энерго на […] уровне рейтинговой категории BB отражает преимущество вертикальной […] интеграции, так как деятельность […] компании включает весь процесс выработки энергии, начиная от добычи угля и заканчивая генерацией и распределением электрической и тепловой энергии. halykfinance.kz	SE’s standalone business and financial profile […] is assessed at BB rating category, which benefits […] from its vertical integration as its […] activities range from coal mining to generation and distribution of power and heat. halykfinance.kz
bb) проводить регулярный […] обзор процесса дальнейшего осуществления Пекинской платформы действий и в 2015 году в установленном […] порядке собрать все заинтересованные стороны, включая гражданское общество, для оценки прогресса и проблем, уточнения задач и рассмотрения новых инициатив через 20 лет после принятия Пекинской платформы действий daccess-ods.un.org	(bb) To review regularly […] the further implementation of the Beijing Platform for Action and, in 2015, to bring together all […] relevant stakeholders, including civil society, to assess progress and challenges, specify targets and consider new initiatives as appropriate twenty years after the adoption of the Beijing Platform for Action daccess-ods.un.org
bb) содействовать созданию […] у женщин и девочек положительного представления о профессиональной деятельности в области науки […] и техники, в том числе в средствах массовой информации и социальных средствах информации и через информирование родителей, учащихся, преподавателей, консультантов по вопросам профориентации и разработчиков учебных программ, а также посредством разработки и расширения других стратегий, призванных стимулировать и поддерживать их участие в этих областях daccess-ods.un.org	(bb) Promote a positive image […] of careers in science and technology for women and girls, including in the mass media and […] social media and through sensitizing parents, students, teachers, career counsellors and curriculum developers, and devising and scaling up other strategies to encourage and support their participation in these fields daccess-ods.un.org
Политика управления денежными средствами Компании ограничивает суммы финансовых активов, которые можно содержать в каком-либо из банков, в зависимости от размера капитала уровня такого банка и его долгосрочного кредитного рейтинга, присвоенного агентством Standard & Poors (например, не более 40% для банка с рейтингом «BB» на 31 декабря 2010 года). kmgep.kz	The Company’s treasury policy limits the amount of financial assets held at any one bank to the lower of a stipulated maximum threshold or a percentage of the bank’s Tier I capital, which is linked to the banks long term counterparty credit rating, as measured by Standard and Poor’s rating agency, (e.g. not greater than 40% for a BB rated bank at December 31, 2010). kmgep.kz
bb) меморандум о взаимопонимании […] между национальным управлением Румынии по противодействию отмыванию денежных средств и […] секретариатом по противодействию отмыванию денег и имущества Парагвая о сотрудничестве в области обмена данными финансовой разведки об отмывании денег и финансировании терроризма, подписанный в Бухаресте, декабрь 2008 года, и Асунсьоне, декабрь 2008 года daccess-ods.un.org	(bb) Memorandum of understanding […] between the Romanian National Office for Preventing and Combating Money-laundering and […] the Paraguayan Secretariat for Prevention of Money-laundering or Property on cooperation in financial intelligence exchange related to money-laundering and terrorist financing, signed in Bucharest, December 2008, and in Asunción, December 2008 daccess-ods.un.org
В состав Совета войдут также заместитель Генерального директора по вопросам социальных и гуманитарных наук (ADG/SHS), […] […] директор Бюро стратегического планирования (DIR/BSP), директор Бюро бюджета (DIR/BB), директор Бюро информации общественности (DIR/BPI) и – в зависимости от темы […] […] и потребностей всемирного доклада – еще один заместитель Генерального директора по одному из программных секторов. unesdoc.unesco.org	Other members will be ADG/SHS, DIR/BSP, DIR/BB, DIR/BPI and – subject to the specific theme and exigencies of a world report – another Programme Sector ADG. unesdoc.unesco.org
AccessBank признан самым надежным банком в […] Азербайджане международным […] рейтинговым агентством Fitch («BB+ прогноз — стабильный»), […] а также на ежегодных наградах компании […] Global Finance (2011) и Издательской Группы Euromoney (в 2012, 2011 и 2010 году) назван «Лучшим Банком Азербайджана» и получил награду The Banker «Банк года» (2011). anskommers.ws	AccessBank is recognized as the Most Reliable […] bank in Azerbaijan by Fitch […] International Ratings (‘BB+ Outlook Stable‘), and as «The […] Best Bank in Azerbaijan» by Global […] Finance (2011) and Euromoney (2012, 2011 and 2010) in their annual awards as well as «The Bank of the Year» by The Banker (2011). anskommers.ws
Еще больше положение компании в […] […] глазах  рынка было ухудшено решением рейтингового агентства S&P поместить кредитный рейтинг ENRC  BB+ на “credit watch negative”, что подразумевает повышенную вероятность падения рейтинга компании в ближайшие […] три месяца. halykfinance.kz	To make things even worse, S&P placed ENRC’s BB+ credit rating on “credit watch negative”, which implies a higher probability of a downgrade into junk territory over the next three months. halykfinance.kz
В июне 2012 года Международным рейтинговым агентством Fitch Ratings повышены долгосрочные рейтинги Краснодарского края, а также выпуски облигаций в иностранной и национальной валюте с уровня BB до BB+. pwc.ru	In June 2012 international ratings agency Fitch Ratings upgraded the long-term ratings for Krasnodar Territory, as well as foreign and national currency long-term issuer default ratings from ‘BB’ to ‘BB+’, and affirmed Krasnodar’s short-term rating at ‘B’. pwc.ru
1BB 2 b iii 2 Добыча Летучие выбросы (исключая удаление газа и сжигание в факелах) из газовых скважин через входные отверстия на устройствах переработки газа или, если обработка не требуется, в точках стыковки систем транспортировки […] газа. ipcc-nggip.iges.or.jp	1B 2 b iii 2 Production Fugitive emissions (excluding venting and flaring) from the gas wellhead through to the inlet of gas processing plants, or, where processing is not required, to the tie-in points on gas transmission systems. ipcc-nggip.iges.or.jp
Долгосрочный рейтинг в иностранной и национальной валюте подтвержден на уровне «BB». telecom.kz	The long-term rating in foreign and national currency was confirmed at “BB” level. telecom.kz
Если ‘Быстрый ответ’ разрешен, поле для ответа появится после сообщений на странице, но Вы […] должны напечатать Ваше сообщение, также […] можно использовать BB Код и Смайлы вручную, […] если Вы выберете использование этого. ipribor.com.ua	If ‘Quick Reply’ has been enabled, a simple reply field will also appear […] after the post(s) on a page, but you’ll have to […] type your Bulletin Board Code and Smileys […] manually if you choose to use it. ipribor.com
Модели BJ и BB стали первыми марками холдинга […] Mack, построенными под влиянием новых транспортных веяний — машины способные […] перевозить более тяжелые и объемные грузы с большей скоростью. trucksplanet.com	The Models BJ and BB were the first trucks of Mack […] Company, built under the influence of new transport trends — machines […] capable of carrying heavy and bulky loads with greater speed. trucksplanet.com
В мае 2012 года рейтинговое агентство Fitch Rating повысило долгосрочные рейтинги Новосибирской […] области в иностранной и национальной […] валюте с уровня «BB» до «BB+», а также долгосрочный […] рейтинг по национальной шкале – […] с уровня «AA-(rus)» до «AA(rus)». pwc.ru	In May 2012, Fitch Ratings changed its long-term rating for the Novosibirsk […] Region (in foreign and local currency) […] from BB to BB+, and its long-term national-scale […] rating from AA-(rus) to AA(rus). pwc.ru
Вторая категория (BBB, BB, B) — стартап имеет готовый […] или почти готовый (тестирующийся) продукт и начал привлекать первых […] клиентов, однако пока не демонстрирует высоких темпов роста клиентской базы и доходов. digitaloctober.ru	Second category (BBB, BB, B) — the startup has […] a finished or almost finished (at the testing stage) product and has started […] attracting its first clients, but has not get demonstrated a high income or client base growth rate. digitaloctober.com:80
16.11.2009 МРСК Центра присвоен […] кредитный рейтинг S&P «BB—/B/ruAA-» прогноз «Стабильный», […] свидетельствующий о способности […] и готовности Компании своевременно и в полном объеме выполнять свои финансовые обязательства. euroland.com	16.11.2009 IDGC of […] Centre was assigned a BB-/B/ruAA— credit rating […] (“Stable”) by S&P, thus testifying to the Company’s capability […] and readiness in the performance of its financial obligations. euroland.com
Международное рейтинговое агентство Fitch повысило приоритетный необеспеченный рейтинг эмиссии еврооблигаций TNK-BP International Ltd /ТНК-ВР/ на сумму 700 млн долл. с уровня «BB+» до «BBB-, а также приоритетный необеспеченный рейтинг гарантированной программы по выпуску долговых обязательств объемом 5 млрд долл. и существующего выпуска облигаций в рамках программы в размере 1,5 млрд долл. с уровня «BB+» до «BBB-. tnk-bp.com	The international rating agency Fitch raised the priority unsecured rating of the issue of eurobonds of TNK-BP International Ltd. (TNK-BP) by $700 million from the level BB+ to BBB- and the priority unsecured rating of the issue of debt securities for $5 billion and the current issue of bonds for program implementation for $1.5 billion from the level BB+ to BBB-. tnk-bp.com
bb) должны быть упакованы […] в закрытые контейнеры, которые были официально опечатаны и имеют регистрационный номер зарегистрированного […] питомника; этот номер должен быть также указан в фитосанитарном сертификате в разделе «Дополнительная декларация. fsvfn.ru	bb) be packed in closed containers […] which have been officially sealed and bear the registration number of the registered […] nursery; this number shall also be indicated under the rubric “Additional Declaration” on the Phytosanitary Certificate. fsvfn.ru
Личные сообщения объединяют электронные письма и сообщения на сайте, позволяя […] отправить зарегистрированному пользователю […] сообщение, содержащее BB коды, смайлы и изображения, […] при этом никто другой, кроме получателя, […] не сможет прочитать его. forum.miramagia.ru	Private messages work a little like email, but are limited to […] registered members of this forum. You may […] be able to include BB code, smilies and images […] in private messages that you send. forum.miramagia.com
После того как вы загрузите изображение, вы […] сможете поместить его в своих сообщениях, […] используя специальный BB код, который отображается […] под изображением при просмотре на полный экран. forum.miramagia.ru	When you have uploaded a picture, you can place it in your […] posts by using the BB code text that is displayed […] below the image when you view it at full size. forum.miramagia.com
В нее входят 6 базовых […] шасси с дополнительным индексом BB и колесными формулами 4×4, 6х6 и 8×8 (модели от 16.33ОBB до 41.460BB) с полезной нагрузкой 8-27 т и […] рядными 6-цилиндровыми […] двигателями мощностью 326-460 л.с. Эту гамму замыкают седельные тягачи BBS (6×6/8×8) с допустимой нагрузкой на седло от 12 до 30 т, приспособленные для работы в составе автопоездов полной массой до 120 т и развивающие максимальную скорость 90 км/ч. Их оснащают 660-сильным дизелем V10, а наиболее тяжелые машины комплектуют автоматизированной 12-ступенчатой коробкой передач ZF. trucksplanet.com	It has a bolster payload from 12 to 30 […] tons and GCVW is up […] to 120 tons. Maximum speed is 90 km/h. The semi-tractors are equipped with a 660 hp diesel engine V10, and the most heavy trucks are […] used an automatic 12-speed transmission ZF. trucksplanet.com
Для целей повышения безопасности и защиты корпоративной информации, СКУД bb guard является не просто профессиональным устройством контроля доступа с распознаванием лица, а предоставляет возможность интеграции как с системой bb time-management (с последующим формированием различных отчетов о посещаемости сотрудников […] для целей финансовой мотивации), […] так и c третьими устройствами, такими как: электрические замки, сигнализация, датчики и т.д. moscow-export.com	In order to increase security of corporate information, bb guard is not only a professional device for access control with face recognition, it also presents the possibility of integration with system bb time-management (with subsequent formation of various reports of staff attendance for their motivation) […] and with outside devices such as  electric locks, alarms, sensors, etc. moscow-export.com
ADM/DCO будет также тесно […] сотрудничать с BSP, BB, HRM и ADM/ DIT в целях […] обеспечения эффективной интеграции между системой […] SISTER, планируемой системой управления информацией о людских ресурсах и системой FABS. unesdoc.unesco.org	ADM/DCO will also be working […] closely with BSP, BB, HRM and ADM/ DIT to make […] sure that there is seamless integration between […] SISTER, the planned Human Resources Information Management System and FABS. unesdoc.unesco.org
Оба этих варианта добавляют связь к оригинальному сообщению, […] показывая имя автора, дату и время […] сообщения, в то время как BB Код тэг Цитировать указывает […] нужное сообщение без этой дополнительной информации. ipribor.com.ua	Both these options add a link to the original post showing the name of the poster and the date and […] time of the post, whereas the […] Bulletin Board Code quote tag simply quotes the relevant post […] without this additional information. ipribor.com

Чем хороша ностальгия? Совсем немного, исследования показывают

Универсальное чувство

В 19 и 20 веках ностальгия по-разному классифицировалась как «иммигрантский психоз», форма «меланхолии» и «ментально-репрессивное компульсивное расстройство» среди других патологий. Но когда доктор Седикидес, Тим Вильдшут и другие психологи из Саутгемптона начали изучать ностальгию, они обнаружили, что она распространена во всем мире, в том числе среди детей в возрасте 7 лет (которые с любовью вспоминают дни рождения и каникулы).

«Определяющими чертами ностальгии в Англии являются также определяющие черты в Африке и Южной Америке», — говорит д-р Вильдшут. Темы универсальны — воспоминания о друзьях и членах семьи, праздники, свадьбы, песни, закаты, озера. Истории, как правило, показывают себя как главного героя в окружении близких друзей.

Большинство людей сообщают о том, что испытывают ностальгию по крайней мере один раз в неделю, и почти половина испытывает ее три или четыре раза в неделю. Эти зарегистрированные приступы часто вызваны негативными событиями и чувством одиночества, но люди говорят, что «ностальгия» — исследователи отличают ее от воспоминаний — помогает им чувствовать себя лучше.

Чтобы проверить эти эффекты в лаборатории, исследователи из Саутгемптона вызывали негативное настроение, заставляя людей читать о смертельной катастрофе и проходить личностный тест, который якобы показал, что они исключительно одиноки. Конечно, люди, подавленные жертвами катастрофы или обеспокоенные одиночеством, с большей вероятностью испытывали ностальгию. И стратегия сработала: впоследствии они чувствовали себя менее подавленными и менее одинокими.

Но ностальгические истории — это не простое упражнение для бодрости.Не все воспоминания счастливы, и даже радости смешаны с тоскливым чувством утраты. Но в целом положительных элементов намного больше, чем отрицательных, как обнаружили исследователи из Саутгемптона, методично проанализировав истории, собранные в лаборатории, а также в журнале под названием Nostalgia.

«Ностальгические истории часто начинаются плохо, с какой-то проблемы, но потом они, как правило, хорошо заканчиваются благодаря помощи кого-то из ваших близких», — говорит доктор Седикидес. «Таким образом, у вас появляется более сильное чувство принадлежности и принадлежности, и вы становитесь более щедрым по отношению к другим.”

Невероятные силы ностальгии

Жанет Лирди для YouBeauty

Помните, как вы нежились в лучах своего выпускного вечера и никогда не хотели, чтобы эта ночь закончилась? А как насчет волнения и радости, которые вы испытали, когда устроились на свою первую работу?

Если вы вспоминаете приятное воспоминание и желаете снова запечатлеть этот момент, уступите. Это может дать вам импульс, который вам нужен, чтобы справиться с текущим вызовом, или просто почувствовать себя лучше — не только из-за вашего прошлого или настоящего. , но и о вашем будущем.

Ностальгия — это гораздо больше, чем просто воспоминания; это чувство. «Ностальгия — это теплые, нечеткие эмоции, которые мы испытываем, когда думаем о приятных воспоминаниях из нашего прошлого», — объясняет Эрика Хеппер, доктор философии, преподаватель факультета психологии Университета Суррея в Англии. «Это часто кажется горько-сладким — в основном счастливым и успокаивающим, но с оттенком печали, что все, что мы вспоминаем, каким-то образом потеряно».

Согласно Клэю Рутледжу, доктору философии, доценту психологии Государственного университета Северной Дакоты, воспоминания — это размышления о своем прошлом, а ностальгия — это эмоциональная реакция, которую они иногда вызывают.

Хеппер и Рутледж согласны с тем, что ностальгия — очень естественная человеческая склонность и распространенная. В среднем люди занимаются этим примерно раз в неделю, вызванные такими вещами, как знакомый запах, музыкальное произведение или старая фотография. Это наиболее часто встречается у молодых людей в возрасте от 20 до 20 лет, которые справляются с важными жизненными переменами, такими как уход из дома и поступление в колледж или новую работу, а также у взрослых старше 50 лет, которые оглядываются назад и пересматривают свою жизнь. Но вам не нужно много оглядываться назад, чтобы почувствовать волну ностальгии; дети в возрасте 8 лет тоже испытывают тоску.

О преимуществах ностальгии можно сказать много. В исследовании 2012 года, опубликованном в журнале Memory, Рутледж и его коллеги показали, что ностальгия помогает людям связать свой прошлый опыт с нынешней жизнью, чтобы придать всему этому больший смысл. Результат может улучшить их настроение и снизить уровень стресса. «Ностальгия усиливает чувство социальной связи с другими», — говорит он. «Ностальгия заставляет людей чувствовать себя любимыми и ценными и усиливает восприятие социальной поддержки, когда люди одиноки.«

» Когда мы испытываем ностальгию, — объясняет Хеппер, — мы, как правило, чувствуем себя счастливее, у нас выше самооценка, мы чувствуем себя ближе к близким и чувствуем, что в жизни больше смысла. А на физическом уровне ностальгия буквально заставляет нас чувствовать себя теплее ». Кроме того, в исследовании, опубликованном в августе 2013 года в журнале« Личность и социальная психология », Хеппер и ее коллеги показали, что ностальгия может вызвать повышенный оптимизм в отношении будущего. : Ваша ностальгия может повлиять на окружающих.Хеппер говорит, что после ностальгии люди жертвуют больше на благотворительность. А разделение ностальгической беседы с другом, членом семьи или романтическим партнером делает вас более благосклонным, внимательным и менее склонным к спорам.

Заставить ностальгию работать на вас

Люди склонны ностальгировать, когда они в плохом настроении или чувствуют себя одинокими. Стратегическое использование ностальгии может дать вам свежий взгляд на вещи. «У каждого есть по крайней мере несколько нежных и драгоценных воспоминаний, которые можно использовать как источник ностальгии», — говорит Хеппер.«Извлеките из них максимум пользы, вспоминая о них, когда вам нужен небольшой заряд позитива, тепла или смысла в вашей жизни».

Вот три способа сделать это:

Пусть прошлое проинформирует ваше будущее: Чувствуете, что ваша мотивация ослабевает? Вспомните личные вехи и прошлые достижения, чтобы вдохнуть новую жизнь в свою энергию и сосредоточиться на достижении текущих целей.

Наиболее частыми предметами ностальгии являются дорогие или значимые люди, места и события в жизни человека.Однако ностальгия не всегда связана с положительными воспоминаниями. Он может включать негативный опыт, который, как объясняет Рутледж, «имеет положительный или значимый конец». Хеппер отмечает, что печальное воспоминание можно превратить в ценный учебный опыт. Сосредоточьтесь на сладком и сладком. «Представьте, — говорит она, — что вы могли бы почувствовать себя через несколько лет после переезда в новый район, где вы никого не знали, и обнаружив, что, несмотря на беспокойство, вы можете сделать это в одиночку».

Превратите ностальгию в групповое занятие: Если попросить других поделиться с вами своими ностальгическими воспоминаниями, это, вероятно, даст вам психологический импульс, говорит Хеппер.«И вы можете быть удивлены, узнав о своих друзьях или членах семьи», — добавляет она. Действительно, поддержание связи с близкими на всех этапах вашей жизни — отличный способ поддерживать связь между тем, где вы были, и тем, где вы находитесь сегодня. Рутледж предлагает отправиться в путешествие со старыми друзьями, чтобы вернуть вас во времени и подарить вам чувство юности и бодрости. «Даже небольшой контакт на таких сайтах, как Facebook, может вернуть воспоминания», — добавляет он.

Создавайте новые воспоминания и сохраняйте традиции: «Делайте вклады в банк ностальгии, который вы можете использовать, когда вам понадобится помощь в будущем», — советует Хеппер.То, что происходит сегодня, станет воспоминанием, которое вы сохраните навсегда.

Есть ли у ностальгии психологическая цель?

Kaitlin Luna: Здравствуйте и добро пожаловать в Speaking of Psychology, подкаст Американской психологической ассоциации, который выходит раз в две недели и исследует связи между психологической наукой и повседневной жизнью. Я твой хозяин, Кейтлин Луна.

Ностальгия, тоска по прошлому, когда все казалось лучше, проще и веселее. Это чувство стоит за бесчисленными хитами номер один.Это то, что воскрешает старые телешоу и используется политиками. Все мы знаем это чувство. Некоторые из нас, возможно, слишком хорошо себя чувствуют. Какой психологической цели служит ностальгия? Это хорошо или плохо? Неужели мы больше ностальгируем в нашем беспокойном мире, связанном с сетями? Есть ли такие вещи, как старые добрые времена? Здесь, чтобы помочь объяснить, доктор Кристин Батчо, профессор психологии в колледже LeMoyne в Сиракузах, штат Нью-Йорк. Она является экспертом по ностальгии и составляет перечень ностальгии, исследование, в котором оценивается предрасположенность к личной ностальгии.Добро пожаловать, доктор Батчо.

Доктор Кристин Батчо: Большое вам спасибо. Я люблю говорить о ностальгии. Спасибо за приглашение.

Луна: Совершенно верно. Безусловно, мы с нетерпением ждем возможности услышать об этом все. Как психолог и исследователь ностальгии, как вы описываете ностальгию?

Batcho: Это очень важный вопрос, потому что сегодня многие люди исследуют ностальгию, но они могут использовать это слово по-другому.Фактически, некоторые люди, вероятно, говорят о немного другом опыте или конструкции. Я довольно верен происхождению слова «ностальгия». Это слово было придумано или изобретено очень давно, более 300 лет назад, и первоначально обозначало тоску по дому. Что ж, семантический дрейф на протяжении веков расширил это понятие до понятия тоски по аспектам личного прожитого прошлого человека или отсутствию их. Это своего рода ностальгия, или это то, что я имею в виду, когда говорю о ностальгии, и это удивительно сложный парадоксальный опыт.

Luna: Вы можете рассказать о роли ностальгии в человеческой психике. Почему у нас такое чувство?

Batcho: Большинство исследований, доступных сегодня, включая мои исследования, утверждают, что ностальгия выполняет несколько функций. Их всех объединяет то, что ностальгия — это эмоциональное переживание, которое объединяет. Одним из примеров этого является то, что это помогает объединить наше представление о том, кто мы есть, о себе, о своей личности с течением времени. Потому что со временем мы постоянно меняемся, мы меняемся невероятным образом.Мы совсем не такие, какими были, например, когда нам было три года. Ностальгия, побуждая нас вспомнить прошлое в нашей собственной жизни, помогает объединить нас с этим подлинным «я» и напомнить нам о том, кем мы были, а затем сравнить это с тем, кем мы чувствуем себя сегодня.

Это дает нам представление о том, кем мы хотим быть в будущем. Другой способ, которым ностальгия выполняет важную психологическую функцию, — это то, что это в высшей степени социальная эмоция. Это связывает нас с другими людьми.Он делает это и так много прекрасных способов. В самом начале, когда мы очень молоды, это часть того, что связывает нас с самыми важными людьми в нашей жизни: нашими родителями, нашими братьями и сестрами, нашими друзьями. По мере того, как мы идем по жизни, она может расширяться и распространяться на более широкую сферу людей, с которыми мы взаимодействуем. Это феномен социальной связанности, и в этом смысле ностальгия является очень здоровой просоциальной эмоцией.

Другой способ его объединения — это то, что он помогает нам объединить то, что в противном случае мы бы чувствовали или переживали как конфликты.Само по себе это своего рода конфликт, потому что, как я понимаю, это горько-сладкая эмоция. Это мило, потому что мы вспоминаем лучшие времена, хорошие времена нашей жизни. Горечь исходит от того, что мы точно знаем, что никогда не сможем их вернуть, они ушли навсегда. Необратимость времени означает, что мы абсолютно не можем вернуться во времени, поэтому оно помогает нам справиться с конфликтом горького стремления к тому, что никогда не может быть снова, вместе со сладостью того, что мы пережили это и были способны вернуться к этому и пережить это снова. .

Луна: Вы объяснили, что есть два разных вида ностальгии. Есть личное, что мы только что коснулись, и историческое. Вы можете объяснить, что такое каждый?

Batcho: На самом деле сегодня многие люди утверждают, что существует еще больше разновидностей ностальгии, но когда я впервые начал собирать эмпирические данные в середине 1990-х, я знал, что существует еще один перечень. Его составил психолог Холбрук. Тот содержал предметы, которые были больше ориентированы на историю и общество на протяжении многих лет.Это тот тип, который я называю исторической ностальгией. Факты показывают, что тот, кто испытывает историческую ностальгию, может даже иметь эмоциональную привязанность или тоску по временам в истории, которые предшествуют его собственному рождению. Это сильно отличается от личной ностальгии.

Личная ностальгия означает, что вы тоскуете или чувствуете себя хорошо по тем аспектам своей жизни, которые вы уже пережили и которые сохранили в своей памяти. Мои исходные данные вначале продемонстрировали, что люди могут испытывать много ностальгии по одному типу и, возможно, не очень — по другому.Это относительно некоррелированные или независимые явления. Это не одно и то же.

Luna: Ваше исследование показало, что ностальгия может быть стабилизирующей силой и утешить нас во времена перемен и перемен. Вы можете объяснить это поподробнее?

Batcho: Да, изменить, хорошее это изменение или отрицательное. Мы знаем, что это вызывает стресс. Постичь изменение очень сложно, потому что в некотором смысле, на очень глубоком психическом уровне, изменение угрожает нам.Это немного пугает, потому что мы не на 100% уверены, что сможем это контролировать. Один из наиболее важных аспектов того, чтобы быть здоровым человеком, — это осознание того, что вы все контролируете. Когда что-то начинает меняться, либо очень существенно, например, важные события в жизни человека, женитьба или развод, получение новой карьеры, возвращение в школу или ее окончание, приятно испытывать ностальгическое чувство по прошлому, которое напоминает нам, что, хотя мы не знаем, что нас ждет в будущем, мы точно знаем, что знаем, кем мы были и кем являемся на самом деле.

Это очень утешительное чувство. Это также возвращает; это пробуждает воспоминания о тех временах, когда нас безоговорочно принимали и любили. Это очень утешительный феномен, зная, что было время в жизни, когда нам не нужно было зарабатывать свою любовь, или мы не заслуживали ее, потому что мы заработали определенную сумму денег или были успешными в определенном месте. . Например, наши родители, братья и сестры или друзья просто безоговорочно любили нас. Это удивительно утешительное чувство, когда мы переживаем какие-то неурядицы в нашей личной жизни.

Luna: Когда вы переживаете трудный опыт или новое изменение, как вы упомянули, вы можете обнаружить, что много думаете о воспоминаниях из прошлого, правильно ли это сказать?

Batcho: Совершенно верно. Например, многие люди скажут вам, что если они на большом мероприятии, выпускном, свадьбе или крестин для ребенка, то очень часто происходит то, что у них в голове весь поток ностальгических воспоминаний, которые приходят на ум. иметь отношение к этой ситуации.Когда родители сидят в аудитории и смотрят, как их ребенок выпускается, они не могут не вспомнить, когда этот ребенок был маленьким и нуждался в помощи, чтобы надеть обувь и подумать, как далеко этот человек продвинулся в жизни.

В каком-то смысле Ностальгия похожа на измерение. Это способ, которым мы следим за вещами, мы отслеживаем прогресс в жизни не только для себя, но даже для других людей, к которым мы очень привязаны.

Luna: Я хочу немного перевернуть это с другой стороны и поговорить о сегодняшнем политическом климате, когда многие люди стремятся вернуться к «старым добрым временам» в Соединенных Штатах.Что это говорит вам как исследователю ностальгии?

Batcho: Он мне кое-что говорит. Во-первых, у разных людей такое желание старых добрых времен по разным причинам. Скажем, кто-то достаточно взрослый, чтобы пережить, например, 1950-е годы, он может на самом деле испытывать некоторую личную ностальгию, потому что вспоминает, как они и их семья отмечали праздники или каково это было ходить в школу в середина 1950-х гг.Это явление было бы совсем другим для молодого человека, например, представителя поколения миллениалов. Для них это не личная ностальгия, а историческая. Согласно моему исследованию, историческая ностальгия, скорее всего, вызвана неудовлетворенностью настоящим.

Если люди по какой-либо причине недовольны тем, как обстоят дела сегодня, они с большей вероятностью испытают чувство, что в прошлом дела, должно быть, были лучше. Насколько далеко они должны зайти в своем стремлении, может зависеть от того, как много они знают об истории.Некоторые из них передаются через рассказы бабушек и дедушек, а некоторые — через фильмы, которые люди смотрят, или даже литературу, которую они читали. Кто-то мог, например, влюбиться в такой период истории, как викторианские времена, не потому, что он их пережил, очевидно, а потому, что они стали романтизированы и идеализированы в некоторой степени в литературе и кино.

Этот вид феномена очень, очень отличается от того, кто говорит: «Я думаю, что сегодня очень напряженное время, и когда я рос, я думаю, что это было менее напряженно».Причина в том, что наши воспоминания неверны. Они не совсем точны в том, как все было на самом деле. Это наши впечатления от того, что было в прошлом.

Luna: Вы хотите немного расширить. Как вы думаете, люди помнят, цитирую, старые добрые времена точно, потому что многие из вас могут сказать, что ваша жизнь хуже, и это Соединенные Штаты говорят о том, что она хуже, чем была 60 лет назад, в 1950-е годы гламурно этот идеальный момент времени, вероятно, увековечен в шоу вроде Leave It to Beaver или что-то в этом роде.Если подумать, то опыт 1950-х годов некоторых людей в Америке, вероятно, был прекрасен, но опыт других людей в то время, вероятно, был ужасен.

Я думаю, что белые американцы пережили 1950-е в одном смысле. Цветные люди пережили это совершенно по-другому. Женщины пережили это одним способом, мужчины — другим. Не могли бы вы рассказать немного об этом, как будто мы сегодня в этой стране слишком романтизируем тот период времени?

Batcho: Отличный вопрос.У нас есть десятилетия когнитивных исследований, которые показывают, что по умолчанию воспоминания не точны, и это верно для всех видов воспоминаний. Когда мы думаем о восстановлении воспоминаний, например, если мы хотим восстановить то, что мы помним о 1950-х годах или любом другом периоде истории, который мы пережили, мы можем быть очень избирательными. Когда вы думаете о каком-то периоде времени в обществе, в нем очень много компонентов. Один человек может испытывать ностальгию по тому времени, но он не думает о таких вещах, как расизм, дискриминация или даже конфликт.Например, бэби-бумеры, некоторые из них были хиппи в 1960-х годах, и когда они испытывают ностальгию по Вудстоку, они могут не думать об антивоенных протестах и ​​некоторых проявлениях насилия, имевших место в то время. Они отбирают части этого. Они могли думать о том, что у меня тогда были прекрасные дружеские отношения, или они могли думать о некоторых из своих ранних романтических отношений.

Подбираем и выбираем. Процесс памяти не только избирательный, но и в некоторой степени искажает.Иногда мы что-то идеализируем. Между прочим, это палка о двух концах, потому что точно так же, как мы можем идеализировать и романтизировать и, следовательно, искажать точность воспоминаний, мы можем пойти и в другом направлении. Одна из причин, по которой я нахожу ностальгию такой увлекательной, заключается в том, что я заинтересован в том, чтобы связать теоретические исследования в лаборатории с жизненным опытом людей из-за клинических применений.

Некоторые люди обнаруживают, что их воспоминания имеют тенденцию развиваться в обратном направлении, когда они вспоминают прошлое.Они всегда думают о негативных аспектах. Затем они могут исказить это и сказать: «О, в детстве мои родители не любили меня. Они не давали мне игрушек. Они были очень злыми со мной. Мои друзья издевались надо мной», но на самом деле, если бы мы видеозапись их детства, мы можем обнаружить, что это не совсем точно. Их детство могло ничем не отличаться от детства их братьев и сестер. Это заставляет нас задать вопрос. Тогда почему одни люди выборочно романтизируют прошлое, тогда как другие на самом деле преувеличивают его негативные аспекты?

Это привело меня к раннему исследованию, которое я проводил, чтобы в некоторой степени взглянуть на поколения.Мне было интересно взглянуть на величайшее поколение, многие из которых выросли в детстве во время Великой депрессии. Я взял интервью у людей, которые испытали немало финансовых трудностей. Когда они рассказывали о своих воспоминаниях о детстве, они, по сути, говорили о том, что могли есть хлеб только в течение многих дней. Идея о том, что они осознают, что их детство было детством лишений, одним из лишений, можно сказать, влияет ли это на то, насколько они будут испытывать ностальгию по тем дням? Ответ на этот вопрос намного сложнее, чем я думал.Я думал, что у этих людей будет меньше всего ностальгии. Оказывается, это, вероятно, зависит от двух вещей.

Один — это в первую очередь личность человека или его психологическое благополучие. Если у вас есть два человека, один из которых действительно счастлив в своей нынешней жизни, и у них все в порядке эмоционально. Они могут вернуться и вспомнить плохие вещи, а затем посмеяться над ними и сказать: «Вау, мы прошли долгий путь с тех пор, как мы». Теперь у нас большой праздник Благодарения, и у нас есть вся эта еда.Я помню, как в шесть лет мне не хватало еды. А кто-то другой, кто страдает чем-то вроде депрессии или тревожного расстройства. Они могут вернуться и подумать о прошлом, а затем позволить этому еще больше огорчить их, а не сделать их счастливыми по сравнению с тем, как далеко они продвинулись.

Луна: Это действительно захватывающе. Одна вещь, которая мне нравится, немного больше, почему мы запоминаем что-то так положительно, что-то так отрицательно? Потому что вы говорите, что это может зависеть от психического состояния человека, от того, как он поживает в жизни.Это так увлекательно, как мы можем оглянуться на опыт и сказать: даже если он был плохим, вы можете вернуться и посмотреть на опыт и сосредоточиться на его положительных аспектах.

Batcho: Да, именно так. Это восхитительно. Я думаю, что есть как минимум два уровня, на которых вы можете задать этот вопрос. Один уровень — это когда кто-то сидит в уединении и просто вспоминает. Здесь очень важно подумать о своем текущем состоянии настроения. Потому что у нас есть эффекты памяти, зависящие от настроения.Когда вам грустно, у вас больше шансов вспомнить грустные воспоминания. Когда вы счастливы, у вас больше шансов вспомнить счастливые воспоминания. На другом уровне у нас есть социальный элемент и мы устанавливаем, что это социальный опыт. Если вы проводите время с друзьями и вспоминаете дни, когда учились в старшей школе или колледже или что-то еще. Теперь, в зависимости от того, что ваши друзья говорят в этой социальной обстановке, это может побудить вас стать более позитивным или более негативным. В некотором смысле, один действительно хороший совет — для людей, которые начинают чувствовать стресс, одиночество или грусть.

Очень важно стремиться к людям, которые стимулируют лучшее из того, что вы можете принести сегодня из своего прошлого. Другими словами, если кто-то всегда унижает вас, говоря: «Вы помните, когда нам не хватало еды? Вы помните, когда кто-то был недобрым по отношению к нам?» Этот человек влияет на наши процессы восстановления памяти, и мы, скорее всего, испытаем ностальгию негативным образом. С другой стороны, если вы общаетесь с людьми, которые смеются над забавными моментами и временами, когда происходило что-то смущающее, каждый любит делиться своим самым смущающим моментом.В той социальной обстановке, когда это весело, и люди хорошо себя чувствуют и извлекают уроки из этого. Теперь это могло бы выявить лучшее из ностальгических воспоминаний.

Луна: Интересно, что многое зависит от людей вокруг вас. Это действительно интересно.

Batcho: Да, это так. Я думаю, что это очень важно сегодня, потому что некоторые из текущих данных опроса показывают, что особенно для поколения миллениалов и других взрослых людей сообщается об одиночестве.Некоторые люди подозревают, что это немного связано с Интернетом, киберпространством и социальными сетями. Аргумент в том, что в сутках 24 часа. Как вы проводите эти часы? Люди, выросшие до Интернета, в основном проводили дни в одиночестве или лицом к лицу с другими людьми. Это уже не так. Мы проводим невероятное количество времени в киберпространстве. Даже когда вы общаетесь с другими людьми в социальном плане, вы подключаетесь к ним на расстоянии.Я считаю, что психологическое дистанцирование может заставить людей чувствовать себя более одинокими, чем они бы чувствовали, если бы они проводили столько же времени за чашкой кофе с этим человеком лицом к лицу. Я думаю, что социальный элемент необходимо исследовать и исследовать еще глубже, учитывая большую часть времени, которое молодые люди проводят не лицом к лицу, а в виртуальной реальности.

Луна: Да. Так много откатов, если хотите, происходит сегодня, как будто я говорю о телешоу, которые перезагружаются или были популярны в 90-х годах, когда группы давно воссоединились и отправляются в турне.Часто есть такие места, как Buzzfeed, топ-20 списков, например, 20 лучших игрушек 1980-х годов и тому подобное. Люди действительно стекаются к этому и хотят поделиться своими воспоминаниями об определенной игрушке. С вашей точки зрения, мне было интересно, что это говорит нам о людях сегодня. Действительно ли это из-за того, что мы все время гиперсвязаны, или может быть, люди больше ностальгируют по поводу того, что у нас есть доступ к тому, чтобы делиться этими воспоминаниями сразу с множеством людей через Интернет?

Batcho: Это сложный вопрос, и я думаю, что есть несколько причин того, что ретро-феномен стал своего рода модой.Я думаю, что на одном уровне это говорит нам, основываясь на исследованиях, что есть что-то, чего, по мнению людей, не хватает в нынешнем образе жизни, и что не хватает, возможно, этой социальной связи на близком и личном уровне. С другой стороны, может случиться так, что люди теряют чувство цели и смысла и ностальгию, одна из его самых здоровых функций — держать нас на правильном пути в отношении осмысленности нашей жизни.

Data предполагает, что ностальгия помогает нам понять смысл жизни, и поэтому, когда мы смотрим на все перезагрузки и людей, возвращающихся в прошлое, она может говорить нам о том, что люди не на 100% удовлетворены текущим образом жизни.Есть кое-что, чего может не хватать на гораздо более прагматичном, более низком уровне. Вы можете возразить, что во многом это связано с тем, что мы можем внезапно сделать это благодаря социальным сетям. Все, что нужно, — это один человек, чтобы опубликовать что-то из прошлого и задать вопрос. Джуди, ты помнишь, как смотрела это старое телешоу, или мне интересно, что случилось раньше? Что, это может стать вирусным, и теперь у нас есть технология, чтобы по-настоящему погрузить людей в эти перезагрузки, а затем побочные продукты и так далее.

До тех пор, пока он не перестанет приносить прибыль, я думаю, мы увидим это еще некоторое время.Однако я не думаю, что так будет продолжаться в прежнем виде.

Luna: Есть ли в ностальгии элемент заразительности? Я имею в виду, мы говорили о том, что, очевидно, у людей больше доступа к просмотру этих вещей в Интернете, и они могут поделиться этим, но даже люди, если они физически вместе, становится ли это чем-то, что передается от одного человека к другому?

Batcho: Я считаю, что это действительно так. Хотелось бы, чтобы это было более заразительно. Я скажу вам, что я имею в виду под этим.Я думаю, что это заразительно, когда у вас есть группа людей, у которых есть общий опыт. Лучший пример этого — когда группа друзей вспоминает свои выходки, то, что они делали в подростковом или детском возрасте, или что-то еще. Вот и опыт соединения. Другим примером этого является то, что мы знаем из текущих исследований, что любители спорта любят это делать. Они рассказывают об играх, которые им понравились, и о том, когда их команда победила. Когда у вас есть общая связь, это может быть очень заразительным, и это похоже на домино: одно воспоминание запускает другое.

Причина, по которой я хочу, чтобы это было более заразительно, заключается в том, что это может сломаться, когда у вас есть группа людей, у которых нет общего опыта, по которому можно ностальгировать. Внезапно, если у вас есть один человек, который хочет вспомнить свой собственный прошлый опыт, но никто другой в этой группе не помнит эти вещи и не пережил эти вещи. В России давно говорили о разрыве поколений. Кто-то говорит о 1950-х, миллениал говорит: «О, я даже не понимаю, о чем вы говорите».Я не знаю этого телешоу.

Я никогда не видел, чтобы это могло действительно оттолкнуть других людей, потому что люди не обязательно хотят слышать о ваших ностальгических воспоминаниях. Они хотят поделиться своими собственными. Вот почему я говорю, что хотел бы, чтобы он был немного более открытым, потому что нам есть чему поучиться на ностальгических воспоминаниях друг друга. Вот почему я поощряю людей, когда они оказываются в ситуации, в которой вы вспоминаете свое прошлое, а другие люди начинают отдаляться, потому что им скучно, вы можете начать спрашивать их об их и начать разговор, диалог.В этом смысле вы можете немного расширить его.

Luna: Может ли эта ностальгия быть разрушительной силой, которая действительно может вызвать гнев, изоляцию или ненависть? Похоже, у него может быть этот потенциал

Batcho: Большинство исследований показывают, что ностальгия связана или коррелирует с очень мягкими, просоциальными эмоциями, такими как сострадание, сочувствие, альтруизм. Обычно это не связано с враждебностью или гневом. Может ли это быть изолирующим? Это очень интересный вопрос, потому что вы можете возразить, что если вы окажетесь жертвой или выжившим в очень уникальных обстоятельствах, и теперь вы испытываете ностальгию какое-то время до этого, другие люди, возможно, не смогут понять вас.У вас может быть или не быть мотивации оставить свое прошлое позади.

Это привело меня к качественному анализу воспоминаний людей, выживших в условиях войны. Мне особенно интересно то, что эти люди рассказывают, как им пришлось адаптироваться к значительным изменениям. В некоторых случаях они были перемещены не по собственному выбору, а из-за условий войны. Они стали, например, беженцами или вынуждены были эмигрировать. Первоначально, на ранних стадиях, у них почти был психический блок против принятия новой культуры, новой жизни.Они почти погрязли в своих ностальгических воспоминаниях о прошлом и со временем обнаружили, что это стало очень изолирующим. Потому что люди, среди которых они были, не могли этим поделиться.

В конечном итоге к здоровой ностальгии приводит то, что позитивные просоциальные аспекты ностальгии могут воссоединить нас сейчас. Не только людям в прошлом, но и людям, с которыми мы имеем дело сегодня. Это возможно, такое может случиться. Все воспоминания, которые я изучил, показали, как это происходит.Это происходит, когда прошлое сталкивается с текущей ситуацией, пытаясь выяснить, какие уроки мы извлекли из нашего прошлого, которые мы теперь можем настраивать, обновлять, настраивать и использовать, чтобы справиться с суматохой и конфликтом в изменении, которое мы прошли. через, чтобы быть более оптимистичным в отношении будущего.

Другой аспект этого состоит в том, что некоторые люди смотрят на то, что они могли бы назвать социальной ностальгией, смотрят на группы и имеют проекты, в которых они сравнивают внутригрупповые и межгрупповые.В таких ситуациях вы, возможно, говорите о несколько ином феномене.

Luna: Может ли ностальгия сдерживать нас, заставляя думать о прошлом? Может ли это помешать тому, что происходит в настоящий момент и в будущем?

Batcho: Когда я начал собирать данные, это было преобладающим мнением среди теоретиков. До того, как люди начали собирать эмпирические данные, это просто предполагалось. Фактически, большая часть психоаналитических идей, предшествовавших бихевиоризму и современной или современной социальной науке, утверждала, что попытка вернуться к своему прошлому будет регрессивной.Опасность заключалась в том, что если ваше прошлое лучше, чем ваше настоящее, почему бы вам просто не остаться там? Что ж, как только я начал собирать данные, а затем другие люди, конечно, распространили это даже по всему миру, мы обнаружили, что вообще говоря, это не то, что происходит.

Я много думал об этом, и большинство исследований, которые я рассмотрел, выглядят так. Ностальгия горько-сладкая. Почему так сложилось? Если взглянуть с точки зрения социальной эволюции, было бы совершенно логично, что мы хотели бы пересмотреть свое прошлое, чтобы всегда учиться на нем.В то же время мы не хотим оставаться в прошлом. Сладость побуждает нас вернуться к нашему прошлому. Оказавшись там, горечь от осознания того, что на самом деле его больше не существует, напоминает нам, что мы должны вернуться в настоящее. Это заставляет нас вернуться в настоящее.

Мой аргумент состоит в том, что этого почти никогда не бывает, по крайней мере, исследования показывают, что крайне маловероятно, что кто-то захочет остаться в прошлом. Если кто-то оказался в ловушке прошлого, это говорит о том, что он испытывает какие-то трудности.Может случиться так, что они переживают очень невыносимую текущую ситуацию в своей жизни, и они могут обратиться за консультацией, чтобы помочь им справиться с этим, потому что тогда они используют ностальгию или свои воспоминания как бегство. По большей части, как показывает мое исследование, большинство людей, поскольку ностальгия — это социальная эмоция, она на самом деле коррелирует или связана со здоровыми механизмами выживания, такими как поиск других, когда у них возникают трудности. На самом деле, когда мы пересматриваем свои воспоминания, мы пытаемся вспомнить, как другие люди в нашей жизни решали проблемы в прошлом, а затем используем это как образец для подражания того, как мы хотим решить проблемы, с которыми мы сталкиваемся сегодня, так что обычно здоровый.

Luna: Как возраст влияет на чувство ностальгии у человека? Это повсеместно или это люди старшего или младшего возраста?

Batcho: Мой исходный набор данных предполагал, что существует всплеск ностальгии, когда она достигает пика не в старости, как ожидали бы многие теоретики, а в молодом возрасте. Большинство теоретиков утверждают, что причина увеличения ностальгии в молодом возрасте заключается в том, что это важный переходный период развития.Это буквально время, когда у человека еще одна нога еще в детстве, а одна нога предвкушает их переход к полной взрослой независимости.

Хотя у них есть некоторая часть своей идентичности, которая все еще связана с прошлым или связана с ним, они стремятся двигаться вперед, и по этой причине происходит гораздо больше ностальгических воспоминаний, потому что из-за трепета возникает небольшое нежелание . Будет ли мое будущее таким же прекрасным и радужным, как мое прошлое? Мы знаем, что переходные периоды, в том числе периоды развития, вызывают ностальгию.

Некоторые новые исследования предполагают, что у пожилых людей может быть небольшая, но еще одна шишка, и это потому, что они наблюдают за значительными изменениями в своем собственном образе жизни по сравнению с тем, когда они были, например, с точки зрения физического благополучия или физического здоровья полностью. в расцвете своего здоровья по сравнению с тем, чтобы заглядывать вперед к старению, возможно, я не смогу быть таким активным, как когда-то, или, может быть, они страдают от физических состояний или расстройств, которые ограничивают их образ жизни.По этой причине они также стали бы более ностальгирующими.

Luna: Как вы думаете, ностальгия всегда была частью человеческого опыта?

Batcho: Когда я впервые сделал обзор литературы, чтобы собрать воедино свой список ностальгии, я был действительно впечатлен, когда обнаружил ссылки на ностальгию до того, как она получила название ностальгия, и эти упоминания уходят в прошлое. В литературе можно найти всевозможные примеры людей, которые в некотором смысле испытывали ностальгию по своему дому или по своей родине, и это соответствует первоначальному определению этого понятия как тоска по дому, но также и с точки зрения тоски по прошлому, и поэтому аргумент состоит в том, что это универсальный.Вероятно, это часть человеческого опыта, поэтому он всегда был потенциальным. Он распространяется на все культуры и все исторические периоды времени.

Луна: Это действительно захватывающе. Также вы можете просто … Теперь вы коснулись этого несколько раз, можете ли вы объяснить свой инвентарь ностальгии и то, как вы используете его в своих исследованиях?

Batcho: Да, поскольку я определяю ностальгию как тоску по собственному прошлому или тоску по нему, я включил в нее вопросы, в которых спрашивали людей, в какой степени они упускали что-то из своего прошлого.Некоторые из предметов в инвентаре действительно концептуальные или абстрактные, например, отсутствие невинности детства или отсутствие свободы от ответственности. Другие более конкретны: отсутствие ваших игрушек и домашних животных, которые были у вас в прежние дни, и оказывается, что на самом деле в этом есть два фактора.

Один из них представляет собой более конкретный набор вещей, которые мы упускаем из нашего прошлого, а другой — немного более абстрактный, немного более концептуальный, и я утверждаю, что ностальгия — это зонтик, который покрывает и то, и другое.Моя инвентаризация измеряет его таким образом, чтобы люди упускали из виду собственное прошлое, и это не коррелирует с инвентаризацией, которая рассматривает его скорее как исторический тип опыта или социального события.

Луна: Я мог бы также вернуться к тому месту, где мы говорим немного больше о воспоминаниях, о том, как они могут быть как положительными, так и отрицательными.

Batcho: Да.

Луна: В предыдущем эпизоде ​​мы сделали эпизод 91, как можно манипулировать памятью.Мы познакомились с экспертом по памяти, доктором Элизабет Лофтус. Она объяснила, что воспоминаниями можно управлять при правильных условиях. Что вы думаете об этом и как это может повлиять на наш уровень ностальгии по прошлому?

Batcho: Согласен. Я полностью согласен. Я думаю, что в некоторой степени то, как мы интерпретируем наше прошлое, как мы понимаем, может измениться. У нас может быть ретроспективное понимание или интерпретация наших воспоминаний. Это зависит от того, какой цели мы пытаемся служить в настоящем.Если кто-то пытается найти причину, чтобы чувствовать себя любимым или достойным любви, тогда он может иметь управляемое чувство через свои собственные исторические воспоминания о поисках времен, когда его любили. Может даже делать анализ. Интересно, что-то пошло не так, или я частично виноват или два, мне просто не повезло?

Хорошим примером этого может быть, если кто-то переживает разрыв важных отношений. Теперь у них может быть мотивация иметь ностальгические воспоминания об этих отношениях и спрашивать: ну, как мы пришли к этому несчастью, когда мы были так страстно влюблены вначале? Сейчас есть исследователи, изучающие ностальгию по отношениям.В некоторой степени это может быть полезно, но, с другой стороны, если вы используете это как способ почти аргументировать, что вы хотите разорвать отношения. Вы говорите: «Ну, причина, по которой я ухожу от этих отношений, заключается в том, что, когда я сравниваю свое удовлетворение с ними сегодня, с тем, сколько радости я получил от них вначале, я вижу, что все было под гору».

Здесь я утверждаю, что наши мотивы могут действительно влиять на то, как мы помним прошлое и как мы интерпретируем значимость нашего прошлого.

Luna: Подведем итоги нашим слушателям. Мы затронули множество различных областей ностальгии. Я хочу знать, есть ли у общества способ коллективно использовать ностальгию, чтобы стать лучше? Как мы можем получить от этого ощутимую пользу?

Batcho: Я думаю, что это действительно очень важный ресурс, и он используется недостаточно. Я говорю, что даже несмотря на то, что у нас есть все эти побочные продукты и перезагрузки, и у нас много ностальгии. Если вы воспользуетесь поисковой системой по запросу «ностальгия», это будет просто невероятно.Вы можете найти около 300 миллионов запросов в этой поисковой системе, но то, что у вас много чего-то, не означает, что вы используете это эффективно. Я считаю, что мы могли бы начать внедрять его более эффективно. Не только в СМИ, это отличное средство передвижения. Мы также можем посмотреть, как мы можем использовать его в социальных сетях, в киберпространстве, а также в образовании и, возможно, в воспитании детей.

Одна из самых здоровых форм ностальгии на протяжении всей истории человечества всегда заключалась в том, чтобы связывать каждое поколение с другим.В такой связи вы передаете следующему поколению лучшее из прошлого. То, что мы ориентированы на прогресс, не означает, что нет чего-то ценного, что мы могли бы забыть из прошлого. Хорошим примером этого было бы сказать, что все технологии, которые были разработаны в последнее время, абсолютно замечательны. Все достижения медицины спасли столько жизней. Мы почти одержимы прогрессом, ориентированным на будущее. Единственный риск, с которым мы сталкиваемся, — это риск сомневаться в том, пошли ли мы на определенные компромиссы.

Есть ли вещи, которые были раньше, но сегодня не работают так эффективно? Например, помогаем ли мы маленьким детям развивать сочувствие к другим и сочувствие к тем, кто отличается от них, так же эффективно, как мы? Есть много возможных практических инструментов. Раньше, когда у родителей были дети, они переживали собственные ностальгические воспоминания, читая детские книги, которые они читали им своим собственным детям. Затем, когда они стали бабушками и дедушками, делая то же самое для своих внуков, из-за того, что миллениалы отложили вступление в брак, а количество детей и размер семьи сократились, у нас может быть небольшой дефицит таких видов передачи из поколения в поколение.

Я думаю, что мы можем многому научиться из этого и задаемся вопросом, как мы можем теперь настроить то, что воспроизводит это сегодня, чтобы мы не просто смотрели на поколения, но и на разные культуры. Мы смотрим на различия во взглядах и идеологиях. Итак, что мы можем найти, это общая связь, чтобы мы могли ладить друг с другом лучше, чем, возможно, некоторые люди думают, что мы ладим друг с другом сегодня. Поскольку различия могут вызывать разногласия, ностальгия может быть в некотором роде частью лекарства, потому что ностальгия оказывает противоположное действие.Вместо того, чтобы разделять, он объединяет.

Luna: Ностальгия может сделать для нас много замечательных вещей, если мы просто отточим это и попытаемся использовать, как вы только что сказали.

Batcho: Да, конечно.

Луна: Большое спасибо за то, что присоединились к нам, доктор Батчо. Мы очень ценим ваше время. Это была действительно очень интересная тема. Думаю, нашим слушателям это действительно понравится.

Batcho: Большое спасибо.Мне самому это очень понравилось.

Luna: Прежде чем мы уйдем, я хочу напомнить вам, что мы хотим получить известие от вас. Вы можете присылать свои комментарии и идеи по адресу [email protected]. Это говоря о психологии, одно слово — точка организации. Пожалуйста, подумайте о том, чтобы поставить нам рейтинг в iTunes, это действительно помогает. «Разговор о психологии» является частью сети подкастов APA, которая включает в себя другие информативные подкасты, такие как «Диалог журналов APA» о новых психологических исследованиях и «Заметки о ходе работы» о практике психологии.Вы можете найти все наши подкасты в iTunes, Stitcher или где бы вы ни находились. Вы также можете посетить наш сайт SpeakingofPsychology.org, чтобы послушать другие серии. Я Кейтлин Луна из Американской психологической ассоциации.

Ностальгия | Светлана Бойм

Слово «ностальгия» происходит от двух греческих корней: νόστος, nóstos («вернуться домой») и ἄλγος , álgos («тоска»). Я бы определил это как тоску по дому, которого больше не существует или никогда не существовало.Ностальгия — это чувство потери и перемещения, но это также роман с собственной фантазией. Ностальгическая любовь может выжить только в отношениях на расстоянии. Кинематографический образ ностальгии — это двойная экспозиция или наложение двух образов — дома и за границей, прошлого и настоящего, мечты и повседневной жизни. В тот момент, когда мы пытаемся превратить его в единое изображение, он ломает рамку или сжигает поверхность.

Несмотря на греческие корни, слово «ностальгия» возникло не в Древней Греции.«Ностальгия» — это всего лишь псевдогреческий или ностальгический греческий язык. Это слово было придумано амбициозным швейцарским студентом Йоханнесом Хофером в его медицинской диссертации в 1688 году. ¹ (Хофер также предложил мономанию и филопатридоманию для описания одних и тех же симптомов; к счастью, последнее не нашло широкого распространения.) нам не пришло бы в голову требовать рецепт для ностальгии. Тем не менее в 17 веке ностальгия считалась излечимой болезнью, похожей на сильную простуду.Швейцарские врачи считали, что опиум, пиявки и путешествие в Швейцарские Альпы избавят от ностальгических симптомов. К концу XVIII века врачи обнаружили, что возвращение домой не всегда лечит ностальгию, а иногда убивает их (особенно когда врачи-патриоты ошибочно считали туберкулез ностальгией). Как сегодня исследователи-генетики надеются идентифицировать гены, кодирующие медицинские состояния, социальное поведение и даже сексуальную ориентацию, так и врачи 18 и 19 веков искали единственную причину — одну «патологическую кость».Однако им не удалось найти очаг ностальгии в сознании или теле своего пациента. Один врач утверждал, что ностальгия — это «ипохондрия сердца», которая зависит от ее симптомов. Из излечимой болезни ностальгия превратилась в неизлечимую болезнь. Провинциальный недуг, maladie du pays , превратился в болезнь современной эпохи, mal du siècle.

Ностальгия, которая меня здесь интересует, — это не просто индивидуальная болезнь, но симптом нашего времени, историческая эмоция.Поэтому я выделю три важных момента. Во-первых, в моем диагнозе ностальгия не является «антимодерном». Это не обязательно противоречит современности, но является ровесником ей. Ностальгия и прогресс подобны Джекилу и Хайду: двойники и зеркальные отражения друг друга. Ностальгия — это не просто выражение локального стремления, но результат нового понимания времени и пространства, сделавшего возможным разделение на «локальное» и «универсальное».

Во-вторых, ностальгия кажется тоской по месту, но на самом деле это тоска по другому времени — времени нашего детства, более медленным ритмам наших снов.В более широком смысле ностальгия — это восстание против современного представления о времени, времени истории и прогресса. Ностальгическое желание стереть историю с лица земли и превратить ее в частную или коллективную мифологию, пересмотреть время как пространство, отказываясь подчиняться необратимости времени, от которой страдает человеческое состояние. Следовательно, «прошлое ностальгии», если перефразировать Фолкнера, — это даже не «прошлое». Это могло быть просто другое время или более медленное время. Время вне времени, не обремененное записными книжками.

В-третьих, ностальгия, на мой взгляд, не всегда ретроспективна; это тоже может быть перспективным. Фантазии прошлого, обусловленные потребностями настоящего, имеют прямое влияние на реалии будущего. Взгляд в будущее заставляет нас брать на себя ответственность за наши ностальгические сказки. В отличие от меланхолии, которая ограничивается планами индивидуального сознания, ностальгия связана с отношениями между индивидуальной биографией и биографией групп или наций, между личной и коллективной памятью.Хотя футуристические утопии могут выйти из моды, сама ностальгия имеет утопическое измерение, только она больше не направлена ​​в будущее. Иногда он тоже направлен не в прошлое, а наоборот. Ностальгические ощущения подавляются в условных рамках времени и пространства.

На самом деле, существует традиция критического осмысления современного состояния, включающая в себя ностальгию. Его можно назвать «не модерным». Наречие «выключено» сбивает нас с толку; это заставляет нас исследовать боковые тени и закоулки, а не прямую дорогу прогресса; это позволяет нам отойти от детерминистского повествования об истории 20-го века.Офф-модернизм предлагал критику как современного увлечения новизной, так и не менее современного переосмысления традиций. В устаревшей традиции размышления и тоска, отчуждение и привязанность идут рука об руку.

Современная ностальгия парадоксальна в том смысле, что универсальность тоски может сделать нас более сочувственными по отношению к другим людям, но в тот момент, когда мы пытаемся исправить «тоску» с помощью определенной «принадлежности» — опасения потери с повторным открытием идентичности и особенно национального сообщества и уникальной и чистой Родины — мы часто расходимся и кладем конец взаимопониманию. Álgos (тоска) — это то, что мы разделяем, но nóstos (возвращение домой) — это то, что нас разделяет. Это обещание восстановить идеальный дом, который лежит в основе многих мощных идеологий сегодняшнего дня, соблазняя нас отказаться от критического мышления в пользу эмоциональной связи. Опасность ностальгии в том, что она имеет тенденцию путать настоящий дом с воображаемым. В крайнем случае может создать призрачную родину, ради которой готов умереть или убить. Невыбранная ностальгия порождает чудовищ.Однако само чувство, оплакивание смещения и временной необратимости составляет самую суть современного состояния.

Вспышки ностальгии часто следуют за революциями: Французская революция 1789 года, русская революция и недавние «бархатные» революции в Восточной Европе сопровождались политическими и культурными проявлениями тоски. Во Франции не только античный режим произвел революцию, но в некотором отношении революция произвела новый режим античного режима , придав ему форму, ощущение замкнутости и позолоченную ауру.Точно так же революционная эпоха перестройки и распада Советского Союза сформировала образ последних советских десятилетий как время застоя или, альтернативно, как советский золотой век стабильности, национальной мощи и «нормальности». Тем не менее, ностальгия, которую я исследую здесь, связана не всегда с древним режимом , стабильной сверхдержавой или падшей империей, но также и по нереализованным мечтам прошлого и видениям будущего, которые стали устаревшими. История ностальгии может позволить нам оглянуться на современную историю как на поиск не только новизны и технического прогресса, но и нереализованных возможностей, непредсказуемых поворотов и перекрестков.

Самая распространенная валюта глобализма, экспортируемая во всем мире, — это деньги и поп-культура. Ностальгия — тоже черта мировой культуры, но требует другой валюты. В конце концов, ключевые слова, определяющие глобализм, — «прогресс», «современность» и «виртуальная реальность» — были изобретены поэтами и философами: «прогресс» был придуман Иммануилом Кантом; существительное «современность» — творение Шарля Бодлера; а «виртуальную реальность» впервые представил Анри Бергсон, а не Билл Гейтс.Только в определении Бергсона «виртуальная реальность» относится к планам сознания, потенциальным измерениям времени и творчеству, которые отчетливо и неподражаемы человеческим. Что касается ностальгии, не сумев раскрыть ее точный очаг, врачи XVIII века рекомендовали обращаться за помощью к поэтам и философам. Ностальгия говорит загадками и головоломками, пересекая границы между дисциплинами и национальными территориями. Таким образом, человек должен столкнуться с этим, чтобы не стать его следующей жертвой — или следующим обидчиком.

Вместо волшебного лекарства от ностальгии я предложу предварительную типологию и различаю два основных типа ностальгии: восстанавливающую и рефлексивную. Восстановительная ностальгия подчеркивает nóstos (дом) и пытается трансисторически реконструировать потерянный дом. Отражательная ностальгия процветает в álgos , самом стремлении, и задерживает возвращение домой — тоскливо, иронично, отчаянно. Эти различия не являются абсолютными двойными, и, несомненно, можно составить более точное картирование серых областей на окраинах воображаемых родных земель.Восстановительная ностальгия воспринимает себя не как ностальгию, а как истину и традицию. Рефлексивная ностальгия основывается на амбивалентности человеческих стремлений и принадлежности и не уклоняется от противоречий современности. Восстановительная ностальгия защищает абсолютную истину, а рефлексивная ностальгия ставит ее под сомнение.

Восстановительная ностальгия лежит в основе недавних национальных и религиозных возрождений. Ему известны два основных сюжета — возвращение к истокам и заговор.Рефлексивная ностальгия не следует за одним сюжетом, а исследует способы обитания сразу во многих местах и ​​воображения разных часовых поясов. Он любит детали, а не символы. В лучшем случае это может стать этическим и творческим вызовом, а не просто поводом для полуночной меланхолии. Если восстанавливающая ностальгия заканчивается реконструкцией эмблем и ритуалов дома и родины в попытке завоевать и специализировать время, рефлексивная ностальгия лелеет разрушенные фрагменты памяти и деморализует пространство. Восстановительная ностальгия очень серьезно относится к себе.С другой стороны, рефлексивная ностальгия может быть ироничной и юмористической. Это показывает, что тоска и критическое мышление не противоречат друг другу, так же как эмоциональные воспоминания не освобождают человека от сострадания, осуждения или критического размышления.

ХХ век начался с футуристической утопии и закончился ностальгией. Оптимистическая вера в будущее вышла из моды, в то время как ностальгия, к лучшему или к худшему, никогда не выходила из моды, оставаясь сверхъестественно современной. ² Вопреки тому, что думала великая актриса Симона Синьор, назвавшая свою автобиографию Ностальгия — это не то, что раньше было , структура ностальгии во многих отношениях остается прежней, несмотря на смену моды и достижения в цифровой технике . В конце концов, единственным противоядием от диктатуры ностальгии может быть ностальгическое диссидентство. Ностальгия может быть поэтическим творением, индивидуальным механизмом выживания, контркультурной практикой, ядом и лекарством. Мы должны взять на себя ответственность за нашу ностальгию и не позволять другим «фабриковать» ее для нас. Предварительно упакованное «пригодное для использования прошлое» может быть бесполезным для нас, если мы хотим совместно творить наше будущее. Возможно, мечты о воображаемой родине не могут и не должны воплощаться в жизнь. Иногда предпочтительнее (по крайней мере, с точки зрения этого ностальгического автора) оставить мечты в покое, пусть они будут не больше и не меньше, чем мечты, а не ориентиры на будущее . В то время как восстанавливающая ностальгия возвращается и восстанавливает родину с параноидальной решимостью, рефлексивные страхи ностальгии возвращаются с той же страстью. В конце концов, дом — это не закрытый поселок. Рай на земле может оказаться очередной потемкинской деревней без выхода. Императив современного человека, страдающего ностальгией: тосковать по дому и тошнить по дому — иногда в одно и то же время.

Удивительная сила ностальгии за работой

Ностальгия — важный психологический ресурс, который помогает людям справляться с жизненными стрессорами, строить прочные отношения, находить и поддерживать смысл жизни, а также становиться более творческими и вдохновленными.Понимая, как работает ностальгия, менеджеры могут использовать ее силу, чтобы помочь своей организации процветать. Автор приводит три причины для этого. Во-первых, он выводит социальное «я» в сеть, усиливая социальную активность и направляя ее на помощь другим и укрепляя социальные и групповые связи. Во-вторых, это может снизить текучесть кадров, помогая ощущать значимость работы — особенно для сотрудников, которые выгорели. В-третьих, поскольку ностальгия заставляет людей чувствовать себя социально поддерживаемыми, полными энергии и уверенными, она может помочь сотрудникам почувствовать себя более творческими и вдохновленными.

Многие люди полагают, что ностальгия — это чисто развлечение, чувство, которое доставляет людям удовольствие, потому что оно возвращает их в более беззаботные дни их юности. Некоторые рассматривают это как неадекватную фиксацию на прошлом, что, возможно, указывает на страх перемен. Я слышал, как бизнес-аналитики и лидеры утверждают, что, хотя ностальгия может помочь некоторым компаниям продавать потребителям ряд товаров, в конечном итоге это плохо для бизнеса и экономики. Они воображают, что, удерживая людей сосредоточенными на прошлом, ностальгия подрывает инновации, творчество и, в конечном итоге, прогресс.

С этой точки зрения у менеджеров мало причин рассматривать ностальгию как ценность в своей организации. Однако все большее количество исследований показывает, что это важный психологический ресурс, который помогает людям справляться с жизненными стрессорами, строить прочные отношения, находить и поддерживать смысл жизни, а также становиться более творческими и вдохновленными. Я провожу исследования по психологии ностальгии почти 20 лет. Основываясь на том, что я узнал, я считаю, что менеджеры могут использовать силу ностальгии, чтобы помочь своим организациям процветать.

Ностальгия — психологический ресурс

Во-первых, менеджеры должны понять, как на самом деле работает ностальгия. Когда люди испытывают ностальгию, они получают доступ к личным автобиографическим событиям, которые обычно делятся с семьей, друзьями и другими близкими людьми. Это не просто счастливое путешествие по дорожке воспоминаний — на самом деле, ностальгические размышления часто связаны как с негативными, так и с позитивными эмоциональными состояниями. Что особенно важно, это имеет тенденцию следовать искупительной последовательности, в которой негативные чувства, такие как тоска и потеря, уступают место позитивным чувствам, таким как счастье, социальная связь, благодарность и надежда.Другими словами, ностальгия горько-сладкая, но более сладкая, чем горькая.

Ностальгия может быть вызвана явными напоминаниями о прошлом, такими как встреча со старым другом или прослушивание музыки из юности, но люди также часто испытывают ностальгию, когда они чувствуют себя подавленными или огорченными. Общие психологические триггеры ностальгии включают чувство печали, одиночества, бессмысленности, неуверенности и скуки.

Эти негативные психологические состояния усиливают ностальгию, потому что она восстанавливает силы.Проведя десятки исследований с использованием различных методов, от качественного анализа текста, опросов самоотчетов до поведенческих и нейробиологических экспериментов, мои коллеги и я пришли к выводу, что ностальгию лучше всего описывать как саморегулирующийся экзистенциальный ресурс, который люди естественным образом и часто используют для справиться со стрессом и неуверенностью и найти мотивацию, необходимую для достижения цели и концентрации. Влияние ностальгии на смысл особенно важно, потому что смысл жизни имеет большую мотивационную силу.Исследования показывают, что ностальгия мотивирует стремление к важным жизненным целям, усиливая это чувство смысла.

Люди — экзистенциальный вид. Чтобы процветать, нам нужно устанавливать значимые социальные связи и чувствовать, что мы вносим важный вклад в развитие мира. Этим экзистенциальным усилиям служит ностальгия. Вот три причины, по которым менеджеры используют эту адаптивную особенность человеческой психологии в своих организациях, и способы сделать это.

1. Ностальгия может помочь построить крепкие отношения и команды

Социальные связи — центральный элемент ностальгии.Большинство ностальгических воспоминаний связаны с другими людьми, и когда люди размышляют над этими воспоминаниями, они чувствуют себя более социально связанными и поддерживаемыми. Менеджеры могут воспользоваться социальной природой ностальгии для развития прочных отношений и создания команд. Поощрение сотрудников делиться ностальгическими историями с членами команды может помочь им установить более глубокие связи, потому что ностальгия ориентирует людей на достижение социальных целей. Например, в одном наборе исследований, проведенных мной и моими коллегами, мы обнаружили, что если участники исследования тратят несколько минут на размышления о ностальгических воспоминаниях (по сравнению с обычными автобиографическими воспоминаниями, такими как покупка продуктов или поездка на работу), они усиливают их желание продолжать социальные цели, такие как формирование глубоких отношений, и придание им большей уверенности в том, что они могут успешно достичь этих целей.Они также стали более уверены в том, что могут преодолеть социальные конфликты.

Мы также заметили, что когда люди испытывают более высокий уровень ностальгии, они больше заинтересованы в работе над задачами с другими, и было показано, что ностальгия увеличивает сочувствие к другим и просоциальное поведение в форме волонтерства и благотворительных пожертвований. Исследования также показывают, что, когда люди являются частью группы, ностальгия по событию, которым они поделились, делает людей более приверженными группе.

Ностальгия делает социальное я онлайн онлайн. Это увеличивает социальную активность и направляет ее на помощь другим и укрепление социальных и групповых связей. Учитывая важность позитивных взаимоотношений и эффективных команд как для здоровья отдельных сотрудников, так и для всей организации, менеджерам следует изучить способы включения ностальгии в мероприятия по построению команды, а также в социальные мероприятия, такие как праздники на рабочем месте и выездные встречи. Например, создайте плейлист с ретро-музыкой, попросив сотрудников отправлять запросы песен на тему ностальгии.Это даст сотрудникам разного возраста и с разным опытом возможность вернуться к своим собственным ностальгическим воспоминаниям, которые подпитывают желание общаться с другими. Это также вдохновит их поделиться этими воспоминаниями с другими, что поможет установить более глубокие связи и усилить ностальгию у других. Действительно, исследования показывают, что воздействие ностальгических воспоминаний других людей увеличивает собственную ностальгию и все связанные с ней психологические преимущества — другими словами, ностальгия заразительна.

2. Ностальгия может сделать работу значимой и снизить текучесть кадров

Как экзистенциальный ресурс, ностальгия помогает людям сохранять и усиливать значение в настоящем — когда они размышляют о прошлых значимых переживаниях, у них появляется мотивация отдавать приоритет значениям в настоящем. Менеджеры могут использовать этот экзистенциальный ресурс, чтобы помочь сотрудникам найти смысл в работе. Это может быть особенно полезно для тех, кто переживает эмоциональное выгорание. Серия исследований показала, что, когда работникам предлагалось поразмышлять об опыте своей организации, который вызывал у них ностальгию (организационная ностальгия), они впоследствии сообщали о большем чувстве смысла на работе и меньших намерениях смены персонала.Эти эффекты были наиболее выражены среди сотрудников, сообщивших о высоком уровне эмоционального выгорания.

Поощряя сотрудников вернуться к осмысленным воспоминаниям, созданным в организации, менеджеры могут помочь тем, кто переживает стресс и выгорание, восстановить связь с тем, что делало их работу значимой в прошлом, что может дать рекомендации о том, как восстановить смысл работы в настоящем. Развитие организационных социальных ритуалов и традиций может в первую очередь способствовать возникновению организационной ностальгии — это инвестиции в будущее.Например, организации могут проводить ежемесячные игровые вечера, обеды на обед, просмотры фильмов, книжные клубы или другие мероприятия, которые дают сотрудникам возможность сформировать значимые социальные воспоминания, которыми они поделятся с другими членами организации. Когда в организации происходят серьезные изменения, вызывающие беспокойство, межличностные конфликты или другие негативные переживания, организационная ностальгия может оказаться жизненно важным ресурсом.

3. Ностальгия может помочь организациям быть более творческими и вдохновленными

Менеджеры, стремящиеся развивать нестандартное мышление, также могут воспользоваться ностальгией.Рабочее место, которое побуждает сотрудников делиться ностальгическими воспоминаниями и заводить новые со своими коллегами, дает импульс творчеству. Люди с большей вероятностью будут чувствовать себя комфортно, рискуя и исследуя новые идеи, когда они чувствуют себя социально поддержанными, полными энергии и уверенными. Ностальгия порождает эти состояния и, таким образом, может предложить способ ориентировать сотрудников на творческое мышление и решение проблем.

В трех исследованиях исследователи обнаружили, что если люди потратят несколько минут на то, чтобы написать о ностальгических воспоминаниях, они почувствуют себя более открытыми и креативными, и, что критически, заставят их создавать более творческий контент (по мнению независимых экспертов).Кроме того, наши исследования показывают, что ностальгия вдохновляет людей.

Говоря о творчестве, стоит отметить, что не существует единственно правильного способа вызвать ностальгию. В наших исследованиях, а также в исследованиях, проведенных другими исследовательскими группами, использовались различные ностальгические подсказки, например, когда люди писали о ностальгических воспоминаниях, читали отчеты о ностальгических воспоминаниях других людей, читали тексты песен, которые вызывают у них ностальгию, слушали ностальгическую музыку, смотрели ностальгические музыкальные видеоклипы, просмотр старых фотографий, посещение веб-сайтов, посвященных ностальгии, создание альбомов для вырезок и участие в мероприятиях с использованием технологий дополненной реальности.

Менеджеры должны искать возможности для выражения ностальгии способами, которые, по их мнению, лучше всего подходят для их организационной среды и культуры. Что наиболее важно, менеджеры понимают, что осмысленная связь настоящего с прошлым через ностальгию может помочь им и их сотрудникам сформировать образ мышления и мотивацию, необходимые для продуктивной работы для достижения ориентированных на будущее индивидуальных и организационных целей.

Значение ностальгии | Психология сегодня

[Статья изменена 24 марта 2020 г.]

Источник: Wikicommons

Ностальгия — это сентиментальность по прошлому, обычно по определенному периоду или месту с положительными ассоциациями, но иногда также и по прошлому в целом, «старым добрым временам».

В конце романа Андре Бринка « Мгновение ветра » Адам говорит: «Землю, которая произошла внутри нас, никто не может отнять у нас снова, даже мы сами». В ностальгии печаль утраты сочетается с радостью. или утешение в том, что потеря неполна и никогда не может быть.Несмотря на то, что мы смертны, какая бы маленькая жизнь мы ни выловили у легионов смерти, навсегда наша.

«Ностальгия» — это неологизм-портмоне, придуманный в 1688 году швейцарским студентом-медиком Йоханнесом Хофером из греческих nóstos [возвращение домой] и álgos [боль, боль]. Nóstos — это, конечно, всеобъемлющая тема романа Гомера Odyssey , в котором после Троянской войны Одиссей стремится вернуться к Пенелопе и Телемаху и его родной Итаке.

В «Энеиде » Вергилия «» Эней, еще один выживший в Троянской войне и предок Ромула и Рема, смотрит на карфагенскую фреску, изображающую сражения Троянской войны. Оплакивая потерю своих троянских сородичей, он восклицает: sunt lacrimae rerum et mentem mortalia tangunt : «Это слезы вещей, и смертные вещи касаются разума».

И дело не только в греках и троянцах. В библейских псалмах еврейский народ из своего вавилонского плена оплакивает потерю своей родины в стихах, ставших знаменитыми благодаря Boney M:

.

Мы сели там у рек Вавилонских / Да, мы плакали, когда вспоминали Сион.

Хофер придумал термин «ностальгия» для обозначения тоски по дому швейцарских наемников, сражающихся в чужих низинах. Военные врачи приписали эту тоску по дому, также известную как Schweizerheimweh или mal du suisse , к повреждению ушей и головного мозга из-за постоянного звона коровьих колокольчиков. Признанные симптомы включали тоску по альпийским пейзажам, обмороки, лихорадку и даже, в крайнем случае, смерть. В «Dictionnaire de musique » Жан-Жак Руссо утверждает, что швейцарским наемникам было запрещено петь их швейцарские песни, чтобы не усугублять их ностальгию.

Сегодня ностальгия больше не рассматривается как психическое расстройство, а как естественная, обычная и даже положительная эмоция, средство передвижения за пределы удушающих границ времени и пространства. Приступы ностальгии часто возникают из-за мыслей о прошлом; определенные места и предметы; чувство одиночества, разобщенности или бессмысленности; и повторяющиеся звуки, запахи, вкусы, текстуры и времена года.

Когда я был ребенком, мою английскую овчарку Оскар сбил трактор, и ее пришлось усыпить.Помимо воспоминаний, все, что я скрывал от него, — это клочок его меха. Подобно игрушкам и книгам нашего детства, нашему детскому дому или спальне, этот пучок меха стал своего рода временным порталом, который на протяжении многих лет помогал мне вспоминать об Оскаре.

Я говорю «помогите», потому что у ностальгии есть неожиданное количество адаптивных функций. Наши будни скучны, часто даже абсурдны. Ностальгия может дать нам столь необходимый контекст, перспективу и направление, напоминая и успокаивая нас, что наша жизнь (и жизнь других) не так банальна, как может показаться, что она коренится в повествовании и что были И снова будут значимые моменты и переживания.

Неудивительно, что ностальгия более выражена в неопределенные времена и времена перехода или перемен. Согласно одному исследованию, это также чаще встречается в холодные дни или в холодных помещениях и заставляет нас чувствовать себя теплее!

В этом смысле ностальгия выполняет ту же функцию, что и ожидание, которое можно определить как энтузиазм и волнение по поводу ожидаемого или ожидаемого положительного события. Призраки былых времен и воображение грядущих времен укрепляют нас в меньшие времена.

Это странная вещь: воспоминание о сцене из далекого прошлого, преследуемой людьми, которые выросли, состарились или уже нет, делают вещи, которых больше не делают в мире, которого больше нет. И все же все это кажется нам настолько ярким, что мы все еще можем видеть блеск в их глазах или подергивание уголков их рта. Иногда мы даже произносим их имена себе под нос, как будто это может волшебным образом вернуть их к нам.

Ностальгия — не что иное, как парадокс.Предоставляя нам субстанцию ​​и структуру, он также напоминает нам об их отсутствии и, напоминая, побуждает к компенсации. К сожалению, эта компенсация часто принимает форму расходов, и маркетологи используют ностальгию, чтобы продать нам все, от музыки и одежды до автомобилей и домов.

Можно утверждать, что ностальгия — это форма самообмана, поскольку она неизменно включает искажение и идеализацию прошлого, не в последнюю очередь потому, что плохие или скучные моменты стираются из нашей памяти, оставляя только пиковые переживания.У римлян был ярлык для явления, которое психологи назвали «розовой ретроспективой»: memoria præteritorum bonorum , «прошлое всегда хорошо помнят».

При чрезмерном увлечении ностальгия может породить утопию, которая никогда не существовала и никогда не может существовать, но которую преследуют любой ценой, лишая всю жизнь, радость и потенциал настоящего. Для многих людей рай — это не столько место, куда можно пойти, сколько место (как они думают), откуда они пришли.

Nostalgia можно плодотворно сравнить с рядом аналогичных или связанных концепций, включая saudade , mono no знатный , wabi-sabi и Sehnsucht .

Saudade — это португальское и галисийское слово, обозначающее любовь и тоску по кому-то или чему-то, что было потеряно и, возможно, никогда не будет восстановлено. Это унылая незавершенность или задумчивая мечтательность, которые можно почувствовать даже в присутствии его объекта, когда это присутствие находится под угрозой или неполно — как, например, в знаменитой финальной сцене Cinema Paradiso . Подъем saudade совпал с упадком Португалии и иены в период ее имперского расцвета, иены настолько сильной, что ее можно было вписать в национальный гимн: Levantai hoje de novo o esplendor de Portugal [‘Давайте еще раз вознеси великолепие Португалии »].

Воплощение моно не знаю — ежегодное цветение вишневых деревьев. Дословный перевод с японского моно не знаю — «пафос вещей». Созданный в восемнадцатом веке Мотоори Норинага для его литературной критики «Повести о Генджи », он относится к обостренному осознанию быстротечности вещей в сочетании с острой оценкой их эфемерной красоты и нежной грустью или тоской по их уходу — и, в более широком смысле, при осознании, напоминании или истине, что все должно пройти.Хотя сама красота вечна в своем повторении, ее отдельные проявления уникальны, поскольку они и мы, наблюдатели, не можем сохранить или воспроизвести.

Относится к моно не знаю — это ваби-саби , эстетика непостоянства и несовершенства, уходящая корнями в дзен-буддизм. Ваби-саби призывает принять и поддержать быстротечность и несоответствие, чтобы вызвать чувство безмятежной меланхолии и духовного стремления, а вместе с ним — освобождение от материальных и мирских отвлекающих факторов повседневной жизни.Кастрюли Hagi с их рябыми поверхностями, потрескавшейся глазурью и фирменным чипом являются воплощением wabi-sabi . С возрастом кашпо приобретает более глубокий оттенок и становится еще более хрупким и неповторимым. Объекты в нашей повседневной жизни, которые могут быть ваби-саби , включают каменные здания, деревянные половицы, изделия из кожи, книги и одежду.

Sehnsucht в переводе с немецкого означает «тоска» или «страстное желание». Это неудовлетворенность несовершенной реальностью в сочетании со стремлением к идеалу, который кажется более реальным, чем сама реальность, как в последних строках Уолта Уитмена Песня Вселенной :

.

Это мечта? / Нет, но ее отсутствие — мечта / И, если это не удается, жизненные знания и богатство — мечта / И весь мир — мечта.

К.С. Льюис назвал Sehnsucht «безутешной тоской в ​​сердце, по которой мы не знаем чего». В Pilgrim’s Regress он описывает это чувство как: «что-то безымянное, желание, которое пронзает нас, как рапира, от запаха костра, звук диких уток, летящих над головой, название The Well at the World’s Конец , начальные строки Кубла Хан , утренняя паутина в конце лета или шум падающих волн.’

Льюис переопределяет это чувство как «радость», которую он понимает как «неудовлетворенное желание, которое само по себе более желательно, чем любое другое удовлетворение». Парадокс «радости» проистекает из саморазрушительной природы человеческого желания, которое можно рассматривать как не что иное, как стремление к желанию, тоску по стремлению.

В книге The Weight of Glory Льюис иллюстрирует это из векового стремления к красоте:

Книги или музыка, в которых, как мы думали, была изображена красота, предадут нас, если мы будем им доверять; его не было в них, это пришло только через них, а то, что прошло через них, было страстью.Эти вещи — красота, память о нашем собственном прошлом — хорошие образы того, чего мы действительно желаем; но если их принимают за саму вещь, они превращаются в немых идолов, разбивая сердца своих поклонников. Потому что они не являются самой вещью; это всего лишь запах цветка, которого мы не нашли, отзвук мелодии, которую мы не слышали, новости из страны, которую мы не посетили.

Нил Бертон — автор книги Небеса и ад: Психология эмоций и других книг.

Ностальгия Билли Коллинза | Фонд Поэзии

Помните 1340-е? Мы исполняли танец под названием «Катапульта».

Вы всегда носили коричневое, цветное увлечение десятилетия,

и я был одет в одну из тех самых популярных накидок,

с единорогами и гранатами в рукоделии.

Днем все делали паузу, чтобы выпить пива и лука,

а ночью мы играли в игру под названием «Найди корову.”

Тогда все было написано от руки, а не как сегодня.

Куда пропало лето 1572 года? Парча и сонет

марафоны были в моде. Раньше мы наряжались во флаги

соперничающих баронств и покоряют друг друга в каменных холодных комнатах.

На танцполе мы все занимались борьбой

пока твоя сестра практиковала Дафну в одиночестве в своей комнате.

Мы позаимствовали жаргон ковалей для своего сленга.

В наши дни язык кажется прозрачным, а код — плохо разбитым.

1790-е больше никогда не вернутся. Детство было большим.

Люди будут гулять до самых вершин холмов

и молча записывать то, что они видели в своих дневниках.

Наши воротники были высокими, а шляпы очень мягкими.

Мы удивляли друг друга алфавитами из веточек.

Это было прекрасное время, чтобы быть живым или даже мертвым.

Мне очень нравится период с 1815 по 1821 год.

Пока мы сидели за портретами, Европа дрожала.

И я хотел бы вернуться в 1901 год хотя бы на мгновение,

достаточно времени, чтобы завести музыкальную шкатулку и сделать несколько танцевальных шагов,

или пристрелите меня в 1922 или 1941, или хотя бы позвольте мне

вернуть спокойствие прошлого месяца, когда мы выбрали

ягоды и скользили днем ​​в каноэ.

Даже сегодняшнее утро было бы лучше, чем настоящее.

Я тогда был в саду, окруженный жужжанием пчел

и латинские названия цветов, смотрящих на ранний свет

Осветить наклонные окна теплицы

и посеребри конечности на рядах темных тсуг.

Как обычно, думал о моментах прошлого,

позволяя моей памяти промчаться над ними, как вода

несется по камням на дне ручья.

Я даже немного подумал о будущем, о том месте

где люди танцуют танец, который мы не можем себе представить,

танец, название которого мы можем только догадываться.

No related posts.